*примерно через 11 лет после событий первой части*
Сумерки, разливающиеся по холмам сиреневой тенью, — слишком красиво для неожиданно теплого февральского вечера. Очередной пейзаж, достойный восхищенного взгляда истинного ценителя. Тонкая игра полутонов цвета, плавные линии сугробов, броская в своей неправильности геометрия сонных деревьев...
Резкий поворот — открывается вид на череду приземистых построек. Небольшая деревня в малолюдном горном районе. Сбившиеся в тесную кучку домики убогого цвета промерзлой земли — кажется, здесь живут скорее по привычке, чем из любви к уединению и красотам природы.
— Хотя и этого тут — завались, — собственный голос звучит неприятно, словно царапая пугливо ноющее от холода горло. — Четвертый дом с южной стороны...
Простая деревянная дверь. Ветхая, но опрятная, даже кое-где виднеются следы неумелой полировки. Никаких колокольчиков "на счастье" над порогом — цивилизация с ее красивыми суевериями до этих трущоб точно еще не добралась.
Стук, тихие шаги где-то в глубине дома, щелчок открываемого замка.
— Я Вам звонила, — привитая с младенчества вежливость застревает где-то в горле — сейчас! Сейчас я узнаю, почему все это произошло с нами...
— Ясно. Проходите.
Молодая девушка, оказавшись в незнакомом доме, нервно перебирает край шарфа. Кроваво-красная шерсть почему-то внезапно перестала согревать. Наверное, от волнения...
— Садитесь, прошу, — в голосе немолодой женщины ясно слышится великодушие и приветливость. Как кстати — и как бесполезно... — Полагаю, нет нужды представляться повторно после нашего телефонного разговора?
— Да, — комок в груди сжимается еще больнее. — Просто расскажите мне об этих... существах все, что знаете. Пожалуйста.
— Хорошо. Тех, кого тебе довелось встретить в этих горах много лет назад, называют сестрами Юки. Настоящее это имя или выдуманное не в меру романтичными сказочниками прозвище — я не знаю. Но то, что эти девушки когда-то были родными сестрами, совершенно точно. Как и то, что они обе были куртизанками. Это западное слово так удачно выражает профессию выживания женщин за счет красоты, не так ли? А их двоих судьба красотой наградила щедро.
— Знаю, — злость вспыхивает и жаркой волной проносится по телу, прогоняя холодное оцепенение.
— Да, действительно... Говорят, на порочную дорожку девушек толкнуло ранее сиротство и бедность, что всегда немного смягчает снобизм слушателей. Однако, бедными сестры Юки оставались недолго — молодой наследник знатного рода выкупил их из "родного" притона и поселил у себя. Ему бесконечно льстила их красота, они же привязались к своему благодетелю куда сильнее, чем это принято в подобных случаях. Влюбленность наслоилась на чувство благодарности и вылилась в преданность столь сильную, что в итоге обернулась для девушек трагедией. На их несчастье, юного аристократа влекли все удовольствия этого мира — от шумных пирушек с друзьями и прихлебателями до азартных игр с высокими ставками. Больше всего он любил все это совмещать — выезжая с огромной свитой куда-нибудь на природу "полюбоваться пейзажем" и там же покутить с размахом, достойным его высокого положения. Сестры постоянно его сопровождали, чтобы все желающие могли оценить утонченный вкус их повелителя.
Одна из таких пирушек закончилась для него не слишком удачно — юноша проиграл в кости так много денег, что обычно терпеливая семья в этот раз наверняка не закрыла бы глаза на очередную выходку единственного наследника. Страх перед родительским гневом породил в нетрезвом уме простую до гениальности идею — расплатиться с игровым долгом не деньгами или фамильными драгоценностями, но чем-то не менее стоящим. А именно — парочкой редкой красоты наложниц.
Девушки были в отчаянии — обожаемый господин "передарил" их чужому мужчине, абсолютно не печалясь из-за будущего расставания и явно не волнуясь о дальнейшей судьбе сестер. А беспокоиться было о чем — новый хозяин, прославленный генерал, был равно знаменит как своей храбростью перед лицом врага, так и чудовищной жестокостью к своим многочисленным наложницам. Сообразив, что ждет их нечто пострашнее бордельного прошлого, девушки сбежали. И спрятались в этих горах — бывший господин изредка устраивал свои "праздники жизни" в небольшом доме на холме, недалеко от этой деревни. Однако, размеры виллы не слишком подходили для пикников в большой компании, так что он перестал туда наведываться. Поэтому сестры простодушно решили, что здесь их никто не найдет.
— И ошиблись?
— Конечно. Их благодетель вместе с новым повелителем прибыл на виллу через несколько дней. Сестры было обрадовались, что такое проявление преданности растопило сердце любимого господина и теперь он оставит их при себе. Но честь оказалась ценнее любви к бывшим фавориткам — благородный юноша лично жестоко избил беглянок, после чего с невозмутимым лицом отдал их в руки новому владельцу. Тот же, налюбовавшись зрелищем, посмеялся и заявил, что ему не нужны столь непокорные слуги. Избитых девушек бросили у подножия холма умирать. Ранения и жестокий холод быстро завершили дело. После их трагической смерти в этих горах стали погибать мужчины. Молодых и некогда полных сил, их находили замершими насмерть. Что вызывало вопросы, ведь многие из них хорошо знали эти места и никак не могли заблудиться даже в плохую погоду. Но самым странным были...
— ... замерзшие слезы на лицах мертвецов, — заканчивает за нее девушка. Голос звучит спокойно — долгожданная правда тяжестью шока усмиряет и страх, и многолетнюю ярость в ее душе. Рассказчица печально улыбается.
— Верно. После очередной смерти кто-то из жителей деревни вспомнил историю про сестер Юки. Недоверие недоверием, но местные подумали и зареклись пользоваться дорогой, где появлялись кровожадные призраки. Но приезжие... Как бы мы не отговаривали их пользоваться проклятой дорогой, все было бесполезно. Кто поверит в такое, кроме неграмотных провинциалов? И так продолжается уже больше 120 лет... Это вся история. Теперь, зная ее, что ты будешь делать?
— Вам интересно, прощу ли я этим созданиям смерть моего брата? — девушка все так же спокойна, но взгляд ее заставляет собеседницу поежиться. — Оставлю ли все, как есть, узнав причину их ненависти ко всем мужчинам без разбору? Сострадание ведь способно растопить сердце любой женщины... Я отвечу. Только сперва расскажите мне, где находится тот дом, в котором сестры прятались. Он ведь сохранился, верно?
*несколько дней спустя*
Жалобный скрип половиц под ногами — как бы не наткнуться на вконец прогнившую, вроде тех, что уже превратились местами в рваные дыры. Страха нет, кровавого цвета теплый шарф мерно покачивает пушистыми кончиками в такт осторожным шагам, снег, пробивающийся сквозь прорехи в крыше, смотрится печально и возвышенно.
— Я знаю, что вы здесь. Чувствую. То же ощущение страшной тоски и холода, как и в день, когда вы забрали дорогого мне человека. И я знаю, почему вы убиваете. Наверное, мне должно быть жаль вас. Я даже могла бы попытаться убедить вас, что мстить невиновным людям за жестокость тех, кто давно мертв, неправильно. Но я не буду объяснять или просить. Знаете, мне понятны ваши чувства — я тоже ненавижу так сильно, что готова поступать жестоко. Поэтому я сейчас здесь. Вы ведь не можете убить женщину, верно? Я поняла это еще тогда, глядя в ваши глаза, алые от жажды крови. В них не было сострадания к моему возрасту — вы бы и меня убили, если бы могли. Но, очевидно, многолетняя злоба дает вам силу лишь для убийства мужчин — против своего пола вы беспомощны. Через час здесь будут рабочие. Все — женщины. Они завалят ведущую сюда дорогу в нескольких местах и перекроют въезд. По причине "частых обвалов, представляющих опасность для жизни". Новая дорога уже строится — в объезд вашего логова.
Девушка поднимает голову, любуясь серым утренним небом сквозь дыру в потолке. Ледяной ветер умолкает, будто прислушиваясь, падающие снежинки, казалось, замедляют свой полет, застыв в бледном полумраке разрушенной комнаты.
— Интересно, что происходит с демонами, которые лишаются возможности утолить свою кровожадность? Неспособные снова отнять чью-то жизнь — долго ли вы сможете существовать? Прощайте. Оставляю вас в этих горах наедине со снегом и холодом. Пусть они прикончат вас вновь, на этот раз окончательно.
Быстрый и уверенный шаг — маршрут в обход ненадежных половиц уже проложен. Никаких сомнений не отражается на спокойном лице. Вслед раздается крик, полный мучительного отчаяния. Улыбка. Не оглядываясь, девушка покидает заброшенный дом. Те, кто остался внутри, больше не будут являться ей в кошмарах.
*полчаса спустя*
Девушка стоит у подножия безликого холмика, занесенного снегом. Впрочем, это место она ни с чем не спутала бы. На заплаканном лице сияет улыбка — чистая и искренняя. Она опускает что-то на снег и шепчет несколько слов, неразличимых из-за песен горного ветра. После чего возвращается в машину, стоящую у обочины. Достает ключи, несколько секунд разглядывает игрушку-брелок, после чего заводит мотор и уезжает.
А одинокий ветер с интересом набрасывается на оставленную ею вещь. Старенький плюшевый кролик со смешно заштопанным ухом лежит на снегу, подняв мордочку к небу. Будто смотрит куда-то вдаль — грустно и чуточку с улыбкой. Ветер непонимающе вздыхает и бросается разносить по заснеженным склонам быстро тающее эхо.
— Я люблю тебя, братик...
