Столетия подряд все было просто. Призвание, обязанность, судьба, то, для чего она и ей подобные и были созданы. Бесконечно долгие века ежесекундно — лишь ярость и смерть, пьяняще-острый запах стали и окровавленной земли под коваными сапогами... И безумие — горячее, абсолютное, отчаянное — и оттого священное. Незримой до самой последней секунды тенью парить над полем боя, выполняя нерушимую волю Одноглазого. Благословлять на победу достойных, даруя в нужный миг уверенность, силу и твердость удара. И навеки провожать в ледяной мрак павших... Никаких вопросов, никаких сомнений. До того самого момента...
Вдыхающий последние глотки холодного воздуха воин в покореженных латах, голова которого лежит на ее коленях — сколько раз так уже было, и сколько еще это повторится вновь? А вокруг медленно стихает битва... Еще один слабый удар сердца — и на ее руках уже мертвец, пустая оболочка плоти, из которой ее поцелуй навсегда забрал упрямый дух, не боявшийся ни жизни, ни ее конца... Она окидывает взглядом пустеющее поле недавнего сражения, чувствуя, что ее труд здесь и сейчас почти завершен — и внезапно замечает другого тяжело раненного. Потусторонние крылья неслышно переносят ее поближе. Странно — раны смертельно опасны, но почему-то она не ощущает призыва забрать и его жизнь. Значит, Одноглазый решил сегодня тебя спасти? Тебе повезло, воин... Возможно, ты успеешь еще не раз покрыть себя славой в бою. Прохладная рука осторожно скользит по липким от крови волосам — будь благословенен, воин. Живи так же храбро, как собирался сегодня умереть... Теперь — прочь, ее ждет другое поле брани и другие герои...
Они снова встретились спустя несколько человеческих лет. Она все так же собирала урожай смерти, а его латы вновь были забрызганы кровью — своей и чужой. Но в этот раз он был в сознании и сражался. Теперь понятно, почему тогда Одноглазый пощадил тебя, воин. Ты действительно силен и бесстрашен, хотя еще совсем молод. Впервые за долгие века ей захотелось улыбнуться.
С тех пор они часто встречались на поле битвы — он совершал подвиг за подвигом, а она собирала души его неудачливых соперников и товарищей. И тайком наблюдала за молодым воином, с каждым новым сражением все отчаяннее желая ему победы...
Это опять ты, воин? Как всегда, в самой гуще жестокой резни... Но в этот раз все по-другому. В этот раз Одноглазый пожелал и твою душу. Сегодня тебе придется геройски проиграть, воин. Ей почему-то было странно и неприятно осознавать это. Конечно, у каждой из них временами появлялись любимчики, но все они понимали — рано или поздно даже величайшим героям суждено погибнуть. Почему же с тобой все иначе, воин? Почему кажется, что твоя жизнь ценнее всех других?
Сражайся, воин! У тебя нет шансов на победу, но ты должен пасть героем. Это будет слабым, но все же утешением...
Она ощущала сильное биение жизни в его груди — но уже видела меч противника, который должен эту жизнь навеки оборвать... Навеки... Почему так больно? Ведь ты должен умереть, воин, тебя уже никому не спасти! Или все же?..
Бесшумная тень промчалась по заснеженному полю. Секундный проблеск солнца вспыхивает на уже занесенном для решающего удара мече — и вдруг седовласый воин в роскошных доспехах замирает и безжизненно падает, выронив оружие к ногам соперника. Молодой воин удивленно смотрит на девушку в черных латах, с трудом удерживающую огромный меч. С лезвия на снег одинокими каплями стекает кровь того, кто не должен был погибнуть в этой схватке. Девушка сжимает содранными в кровь руками чужой меч, удивляясь непривычным для нее боли и тяжести оружия. Но на лице падшей валькирии сияет улыбка...
