Саен. Лига Верных (роман-фентези)

Варя Еналь

Саен: Лига верных

Пролог Смерть короля

За одиннадцать лет до закрытия Двери...

Глава 1

Пламя свечи беспокойно металось, то ярко вспыхивая, то опускаясь к восковым краям. Оно едва освещало поверхность стола, отражаясь в выпуклом боку серебряного кувшина. Саен, девятилетний мальчик, наблюдал за игрой огня, положив локти на дубовую столешницу.

Он ждал. Те, кто должны были прийти, уже в пути. Оставалось совсем немного, очень немного — Саен чувствовал их приближение.

Комнату наполнял сумрак — над почерневшими углями в камине полыхали языки пламени, но их пляска становилась все медленнее, а прогоревшие дрова рассыпались пеплом и вспыхивали редкими искрами. Пахло травами, разогретым вином и уксусом.

Странные тени выступали из углов, принимая облик чудовищ и мерзких уродцев, но они не пугали Саена. Он знал, что это всего лишь игра темноты и света. Те, кого стоит бояться, придут чуть позже. Но он не чувствовал страха, потому что знал, за кем они придут.

Сегодня срок короля. Он все еще был жив, еще метался в бреду на кровати, еще выкрикивал ругательства и проклинал духов, но воздух проходил с жутким хрипом в его легкие, а заострившиеся черты и впалый рот говорили о скором и далеком пути в мир невидимых. Король умирал, остаток его жизни таял, как огарок свечи.

Саен потянулся, потрогал пальцем бубенчики на своей одежде, облизал сухие губы. Хотелось пить, но он не смел выйти из спальни.

У короля не осталось прямых наследников, жениться он не успел. Его оставили умирать в одиночестве, но принц Талронд, двоюродный брат короля, приказал маленькому шуту не выходить из комнаты, и если что-то случиться или умирающему что-нибудь понадобится — позвать слуг. Те играли в кости с лекарем в соседней комнате — через закрытую дверь иногда долетали приглушенные звуки.

Саен вздрогнул, когда слабый ветерок пронесся по комнате. Тени на гобеленах вытянулись, задвигались в медленном танце. Короткой вспышкой пробежал по залу луч света, и появилась легкая, еле различимая фигура. Двинулась неслышно, приблизилась к изголовью кровати. Она походила на человеческую, но это был не человек. Посланец казался суровым и строгим воином. Голубые глаза, открытый лоб и до странности белые волосы, точно волна травы ковыль.

Саен знал, кто это, про себя он называл его Светлым Князем. Мальчик не шевелился, всматриваясь в фигуру, лишь тонкая дрожь пробегала по его пальцам.

Светлый Князь тоже не двигался, замерев у складок тяжелого балдахина, белые крылья его слегка светились в темноте. Или Саену это только казалось?

Вторая фигура возникла резко и быстро, точно вихрь. Взметнулись клочья чернильной тени — и вот, в изголовье кровати стоит некто в черном, с лицом, полностью закрытым капюшоном.

— Темный Князь, — прошептал Саен, все также не мигая и не двигаясь.

Видение захватило его, он заворожено смотрел на посланцев, сдерживая дыхание. Но не боялся, он слишком хорошо знал Светлых, чтобы боятся Темных. С ним такое бывало и раньше — он видел то, что оставалось скрытым для других.

Громкий стук дверей заставил его вздрогнуть, и видение пропало. Но Саен чувствовал присутствие посланцев. Они не исчезли, они ждали того момента, когда душа правителя, наконец, станет свободной от тела. Кто-то из двоих должен был проводить короля в вечность.

Наследный принц Талронд в сопровождении Верховного Мага Гмендено стремительно вошел в спальню, приблизился к кровати, всмотрелся в лицо умирающего.

— Здесь слишком темно, маг, надо еще свечей... — глухо произнес он. В его голосе слышалось едва скрытое волнение.

Саен удивленно поднял брови, он думал, что уже никто не войдет в эту комнату до тех пор, пока ее не покинут Князья, забрав с собою душу несчастного. Чего хотят эти двое?

— Не надо свечей, хватит. Не стоит терять время, — прошептал в ответ Маг, — спроси, может он говорить?

— Верховный Правящий, ты меня слышишь? — произнес Талронд чуть громче.

В ответ была тишина. Принц повторил вопрос, наклонившись ниже.

Король, наконец, открыл глаза, хрипло спросил, хватая ртом воздух:

— Кто... Кто здесь?

— Это я, Талронд. Я узнал, что Розовый Камень Нгуух находится у тебя, мой любимый брат. Я ужасно скорблю о твоей болезни, и я подумал, что с помощью камня можно вернуть тебе здоровье. Камень обладает большой силой, и может исцелять от болезни...

Король вдруг засмеялся, закаркал, с трудом выталкивая из себя звуки. Саен вздрогнул и втянул плечи. Столько бессильной злости сквозило в смехе короля, что мальчик почувствовал, как довольно улыбнулся Темный Князь.

— Ты... — король говорил с трудом, собирая последние силы, — Ты... Сошел с ума... Если думаешь, что я поверил тебе... Братец... Камень дает неограниченное могущество магу... Тому, кто знает, как им управлять... Ты думаешь, что Маг Гмендено сумеет владеть этим камнем? Думаешь, это под силу обычному магу?

Король захрипел, закинув голову назад. Выгнул грудную клетку, и его длинные, некогда сильные ноги, задергались, загребая простынь и меховое одеяло.

Талронд выругался, но Маг быстро зашептал:

— Говори с ним как можно больше, Высокий Талронд. Здравый смысл почти покинул его, он может проболтаться. Камень у него, это точно. Главный оруженосец показал под пытками...

Саен неловко повернул затекшую ногу и бубенцы на его одежде весело звякнули. Маг и принц — оба обернулись.

— А, это мальчишка-шут. Сидишь тут и слушаешь, гаденыш? — прошипел Гмендено, приближаясь.

Саен опустил глаза — шуту нельзя смотреть в лицо Правящим — мгновенно юркнул под стол, перебрался через перекладину, скользнул по каменному полу и скрылся за дверью. Не погонятся за ним — дорого каждое мгновение, король вот-вот умрет.

А Светлый Князь уже улетел, ему не суждено сопровождать душу короля в вечность. Эта честь принадлежит другому. Да и вечность для Правящего не будет светлой...

Дневной свет на мгновение ослепил мальчика. Но Саен не остановился. Вихрем он пронесся по коридорам, слетел с лестницы — грустные бубенчики вторили ему с каждым прыжком. Выскочив из черного хода, Саен понесся к конюшням, туда, где работал его брат.

Солнце жарко грело спину, и отражалось в бубенчиках. Ветер трепал волосы. Сухо щелкали по камням подошвы деревянных башмаков.

У приземистого здания с распахнутыми дверями Саен остановился и присел на корточки. С краю пыльной дороги, около высоких стеблей мать-и-мачехи полз жук. Черная, лакированная спина, короткие лапки, слегка изогнутые усики.

Куда ползет этот толстый увалень? А если мы тебе палкой перекроем путь? Перелезешь? Ага, перелез. Жукам хорошо, им не надо петь песни королю и сидеть в темных спальнях. Их не интересуют Темные и Светлые. Ползет себе этот жучище, по своим делам, и ему все равно, что Верхновный Правящий вот-вот уйдет в мир невидимых.

Знакомый голос прозвучал неожиданно, мальчик вздрогнул, уронив прутик.

— Что ты тут делаешь, Саен?

Говоривший стоял у двери конюшни, вытирая тряпкой руки. Русоволосый, небритый, широкоплечий — он немного походил на Саена.

— Я пришел. Я свободен. — Мальчик поднялся и проскочил в конюшню под рукой старшего брата.

— Знаешь, — торопливо сказал он, когда брат прошел вслед за ним, — к королю уже пришел Князь, Темный. Я видел, честно.

— Ты опять за свое, — с досадой поморщился брат, — опять взялся придумывать свои басни. Гляди, доберусь до тебя и всыплю как следует.

— Вот сам увидишь. Скоро.

— Это ты скоро увидишь, какого цвета мой большой ремень. Вздую так, что мало не покажется... — голос брата казался усталым и немного грустным.

Саен знал, что брат только грозится, а сам и пальцем не тронет. Их родители умерли от трясучей лихорадки несколько лет назад, и Латин вырастил его. Хотя маму Саен помнил хорошо. Особенно ее голос, певучий и глубокий. Мама умела рассказывать длинные истории о дальних землях. Истории Саен помнил плохо, но материнский голос до сих пор иногда звучал в его снах.

Старшему брату подвернулась выгодная работа в королевских конюшнях. И он забрал младшего братишку с собой. В конюшнях и углядел Саена король — уж очень ему понравилось печальное пение мальчика. Так Саен и оказался в королевских покоях.

И все было бы хорошо, если бы не стало видеться Саену необычное и странное. Темные и Светлые Князья, о которых он рассказывал брату.

Латин не одобрял эти росказни, ругался и грозил спустить шкуру.

— Вот помяни мое слово, получишь ты за свои сказки...

— А все потому, что балуешь ты его, Латин. Всыпать ему надо так, чтобы шкура слезла — небось, забудет, как болтать.

Из темноты конюшни появился Грасах, главный конюх, приземистый и широкоплечий. Саену казалось, что он похож на волка, такой же злой и жестокий. И даже манера улыбаться у Грасаха была волчья — не поймешь, не то улыбка, не то оскал...

— Да мальчишка он еще... — неохотно проговорил Латин.

— Доболтается твой мальчишка.

— А вот и не доболтаюсь, — отскочив на всякий случай в сторону, проговори Саен, — и не придумываю я. Сегодня же король умрет, потому что пришел за ним Темный Князь. Я видел, вот посмотрите!

— Ты слышал? Ты слышал, что он говорит? — Грасах посмотрел на Латина и сердито осклабился, — да за такие вещи ему при дворе язык вырвут. Ты знаешь, что сделали с оруженосцем короля? Нет? А король еще жив. На дыбе так изломали парня, и никто понятия не имеет, чего от него хотели. А сам он теперь не скажет. Если и оклемается, то говорить уже точно не сможет — язык вырвали. А твоего гаденыша и в Храме Днагао ни разу не видели. Почему он туда не ходит, знаешь?

Саен втянул голову в плечи и только смотрел на старшего конюха. Двоюродный брат Грасаха служил помощником палача, потому конюх точно знал, что случилось с оруженосцем короля.

В храме Днагао больше всего было Темных Князей. Им приносили жертвы — коз, овец, свиней. Иногда — пленных, захваченных в стычках на границе. Духам Днагао возносили молитвы и просили о помощи и защите. Но Саен знал, что просто так Темные ничего не делают. За все надо платить, и не всегда кровью животных. От Храма Саен держался подальше. Духов он чувствовал, но боялся, что и Темные могут догадаться о его способностях.

Грасах не унимался:

— Ну, что зыришь, малец? Ишь, глазищи вылупил... Почему в Храм не ходишь, Днагао жертвы не приносишь? А?

— Я верю в Создателя...

— В Создателя он верит... А все нормальные люди молятся духам Днагао!

— И за всеми приходят Темные Князья, — не удержался мальчик.

— О, начались рассказы... Значит, и за мной придет Темный Князь, да? Сейчас я сам тебе ума всыплю, раз твой братец тебя жалеет...

Старший конюх двинулся было в сторону мальчика, но путь ему перекрыл Латин.

— Не трогай его.

Латин был выше Грасаха на целую голову, и весь королевский двор знал о его способности гнуть подковы и обуздывать горячих лошадей. Потому главный конюх только выругался и еще раз пообещал неприятности брату болтливого пострела.

Глава 2

Тягучий колокольный звон наполнил воздух гулкой тревогой. Били в колокол на башне королевского Храма Днагао. Звук тяжелой волной плыл над замком, многочисленными постройками двора и уходил за каменные стены.

— Верховный Правящий умер, — медленно произнес Грасах и добавил, — да ведут его духи в мир невидимых прямыми тропами.

— Я же говорил, что за Правящим уже пришли, — Саен подошел к воротам конюшни, поднял голову, прислушался.

— Это и так было ясно, без твоей болтовни. После такого падения с лошади мало кто выживает, — проговорил Латин, и тут же добавил, — я прошу тебя, Саен, не болтай лишнего. Ну, видел там чего-то... Мало ли кому что пригрезится. Необязательно языком-то молоть..

— Ох-хо-хо... — Грасах поскреб пятерней макушку, — Что теперь будет-то...

— Провозгласят нового Верховного Правящего. Талронд станет королем. Нам все одно спину гнуть без продыху.

— Не скажи. Старый, хоть и строг был, и три шкуры с нас драл, но при нем не воевали. А как там при братце его будет— духи, и те не знают.

Саен их не слушал. Беспокойные мысли одолевали его. Сказал король Талронду где спрятан Розовый камень Нгуух, или унес тайну в вечность? А Саен знал это место, чувствовал всей душей.

Первый раз он ощутил связь с камнем в ту ночь, когда из далекого путешествия вернулся Правящий. Саен тогда проснулся, сел на край тюфячка и прислушался. Он не сразу понял, что его разбудило. Присутствие кого-то сильного, мощного — вот что он почувствовал. А после увидел камень. Именно увидел — картинка, как живая, возникла перед глазами. Розовая гладкая поверхность делала камень похожим на гальку, но схожесть сразу пропадала, как только из глубины показывались неровные знаки. Всплывали медленно, проступая четкими линиями. И Саен увидел тех, кто стоял за этим талисманом. Темных Князей.

Это были старшие, сильные Князья, гораздо сильнее и опаснее тех, что приходили за умирающими. Им подчинялись другие, более мелкие, и настолько сильным было войско, стоящее в тени камня, что Саен внутренне содрогнулся. Он сразу понял, какую силу имеет Нгуух, и какую мощь он дает своему владельцу. Надо только уметь им владеть.

А Саен знал, как управлять камнем. Он это чувствовал, понимал, словно всю жизнь только и занимался тем, что исследовал магические талисманы. Достаточно только произнести заклинание, похожее на то, которым заклинают Темных Князей в храме Днагао, и открыть камню свою душу. Темные Князья войдут и останутся там навсегда. И душа изменится, потеряет свободу, потеряет свой облик. Останется только воля Темных...

И за это надо будет заплатить дорогую цену. Потом. Не сейчас. Тогда, когда жизнь закончится, а тело превратиться в тлен — Темные Князья придут за своей платой. Но об этом мало кто думает, это мало кого волнует.

Саен не желал владеть камнем. Он смутно понимал, что случится, если душой завладеют Темные, и интуитивно чувствовал страх. И хотя временами слышал по ночам, как призывает камень — не откликался. Он не хотел власти от Темных, не хотел могущества, не хотел денег. И потому Нгуух напрасно звал его, указывая, как к нему добраться.

Вот и сейчас, стоя на присыпанном соломой полу конюшни и вслушиваясь в медленный, колокольный гул, Саен внутри себя уловил голос могущественного талисмана. Мальчик досадливо потер лоб и подошел к огромному, серому жеребцу. Протянул коню морковку — это лошадиное лакомство он всегда носил в кармане штанов.

— Ну, что, Гох, теперь у тебя будет новый хозяин.

В конюшню зашли два воина — солдаты стражи. Оба в кольчугах и маленьких, круглых кожаных шапочках, отличавших королевских воинов от городской стражи. Мальчик не оглянулся на них, только втянул плечи. Это за ним, он догадался.

— Точно, Грус, шут здесь. Откуда ты знал? — пробасил первый.

Тот, кого называли Грусом, нехотя процедил:

— Да кто ж не знает его брата...

— Эй, шут, Высокий Талронд, наш будущий Правящий, требует тебя к себе. Давай-ка, малец, пойдем с нами. Да ты не бойся, споешь свои песенки, попляшешь, как всегда.