Яд и меч

ГЛАВА 1. САРНАЙ ХЕНЕМ

Сонная портовая Лилла в очередной раз нехотя распростёрла свои утренние объятия на узких мощёных улочках. Я поёжилась от холода, пробирающегося под ткань ветхого синего плаща. Эхо от моих стоптанных каблуков гулко отражалось от древних стен огромных бочковатых домов, между которыми словно паутина были натянуты верёвки с бельём.

Лилла — прибрежный город, недалеко от приграничья империи, но строили его на века, не жалея на это ни камня, ни рабочих. Благодаря этим домам порой даже кажется, что, поднимаясь по улице, карабкаешься по извилистой серо-зелёной змее.

Услышав позади цокот копыт, я едва успела отскочить в сторону, чтобы не затоптали. Кто-то из местных лордов отправился на утреннюю верховую прогулку. Я оглянулась, пряча горькую усмешку. Породистая лошадь. Породистый лорд. Я видела их не впервые, и знала семью лорда. По мне скользнули равнодушным взглядом.

Да, всё верно. У тебя, дорогой, есть любимая женщина, и потому маленькая эрегиния тебе не интересна, — хвала богине страсти и войны!

Людей на улицах было немного, — одни спешили по делам, другие степенно прогуливались, заглядываясь на бесчисленные цветущие басаньяды вдоль мощёных каналов с талой водой. Очень уж любит эти розовые и белые деревья градоправитель Лиллы, жестокий и беспощадный лорд Лекрос. Я-то помню...

При виде басаньядов тело заныло, словно на него посыпались новые удары и Лекрос... Я остановилась, стараясь унять подкатившую тошноту и не смотреть на любимые цветы садиста и извращенца. Последние синяки после побега исчезли совсем недавно, но иногда боль от рабства и унижения въедается куда глубже.

Лёгкий шум и плеск речки, прибранной каменными берегами, немного отвлекал от жутких воспоминаний. Басаньядов через улицу стало немного меньше, птицы на разные лады провозглашали о начале нового дня, приморские чайки то и дело ныряли в воду.

Чудесен вид побережья империи Кхаенов, только радости не доставляет.

Теперь это его город, а не мой.

Лекроса я ненавидела каждой клеточкой тела, и давно могла бы уехать отсюда, но в Лилле оставалась только ради Тарринара. В моей душе всё давно выгорело, и только Тарр был хоть и бледным, но чистым лучом света в кромешной тьме моей дрянной жизни. И я за него отчаянно боролась.

Вот и сейчас, по пути в тюрьму, улучила момент, чтобы забежать в храм Семерым. Когда прижмёт — в любого бога начинаешь истово верить, лишь бы стало лучше.

Небольшое здание, больше похожее на двор с острокрышей пристройкой, пробуждало в душе противоречивые чувства. Семь столбов, испещрённых древними молитвами каждому из семерых богов, стояли вокруг аккуратного здания с куполообразной, сильно вытянутой вверх крышей. К храмовнику с подношением позже подойду, а вот к одному из семи алтарей...

Сердце забилось чаще, когда искренняя молитва Афресии, срывающаяся с горячих сухих губ, разорвала глухую тишину. Я просила за Тарра, за нас. И тугой тёплый комок запульсировал на руке с рисунком змеи, принося немного опьяняющее тепло. Афресия услышала свою дочь. Немного молока было совсем не жаль вылить на вырезанные в деревянном столбе молитвы. В этом мире слишком мало настоящего чуда, чтобы жалеть на него медяков.

После посещения храма на душе стало светло, и даже басаньяды уже не казались такими уродливыми и удушливыми. Жаль, что я обрела силу эрегинии и инициировала своего стража только после побега из замка Лекроса. Но теперь...

Я расправила плечи и плотоядно улыбнулась. Будем считать, что лорда градоправителя я припасла на сладкое. Пусть только попадётся мне в тёмном переулке без стражи!..

...С момента захвата империи Норгеланов последователями древнего кровавого культа прошло много лет. Я была почти ребёнком, и не заметила особой разницы. Кошельков на поясах зазевавшихся посетителей рынков меньше не стало. Скудная еда и бедняцкая ночлежка существенно не изменились. Вода, льющаяся прямо из крана, так и осталась достоянием богачей. Только чаще стали пропадать люди. Тогда же пропала моя обезумевшая мать.

Местные жители старались избегать встреч с рарванскими магами, справедливо полагая, что вершить чудеса под силу лишь богам или демонам. И вот на богов существа с бычьими черепами на голове никак не походили!

И всё же, одно существенное изменение было. В любом городе, куда мне только доводилось попасть, я натыкалась на строительство замысловатых зданий. Сначала даже порадовалась, что новым правителям появилось дело до приграничных городов. Вдруг что-то улучшится? Но годы шли, люди пропадали, и только в моей жизни ничего не менялось. Так же очищала кошельки, так же избегала стражи и излишне обходительных мужчин.

Новыми строениями оказались храмы, посвящённые Единому богу. Очень странный культ, учитывая, что Семеро веками занимали умы и сердца верующих. Постепенно в городах появлялись проповедники, последователи, пророки от лица новой, истинной веры. Они ходили по домам, раздавали листовки, собирали толпы на улицах. Вроде обычные люди, но так заманчиво говорили!.. И что Единый всех любит, и что лишь истинная вера способна унести человека в восхитительное место, исполненное добра и счастья. Причём, ещё при жизни!

Не все, конечно, стремились вдруг изменять семерым богам мироздания. В народе даже появилась чёрная шутка, — мол, раз кто-то пропал, то точно уверовал в Единого, и достиг просветления!

Как бы там ни было, но места поклонения Семерым, которые несколько поколений обихаживали короли империи, закрывались одно за другим. А на их месте... да-да. Кланялись Единому. Королевское родовое имя Норгеланов с их древними представлениями о религии было смешано с грязью. Что же касается меня, то я не спешила переходить на сторону новой веры. Мне Афресия не простит...

Натянув на лицо капюшон старенького плаща, и подобрав полы просторного серого платьишка, я поспешила в сторону городской площади. От тюремной башни меня теперь отделяли всего лишь два щербатых мостика. Тарр просил больше не приходить, но мы оба знали, что это пустая просьба. Ему нужна я, он нужен мне. Всё просто. Даже с риском разделить с ним его участь, а то и хуже. Ведь предателями стали мы оба.

Предателями и беглецами.

Вот уже три месяца мы привязаны к этому городу, как цепные псы. Я вынуждена скрываться и вздрагивать от каждого шороха, а он медленно угасал в своей вонючей камере, в ожидании смертного приговора. И если бы только силы эрегинии хватило, чтобы вытащить его оттуда! Всё было бы гораздо проще...

Мы стали любовниками за два месяца до того, как его нашли и схватили городские стражи. Я даже не успела толком разобраться в своих чувствах, но чётко понимала одно: если бы не Тарринар, то мои синяки на теле и рабское развлечение на потребу лорду градоправителю не закончились бы и по сей день. Разве что я бы надоела ему и тогда мои мучения прекратили в тех мерзких подвалах, о которых вряд ли догадываются горожане. В их глазах лорд Лекрос — добросердечный и милостивый вассал нового императора. Видели бы они его с плетью в руках и бездной удовольствия на лице...

Большинство улочек Лиллы испещрены каналами с многочисленными мостами, лодочками и небольшими судами. Здания теснились друг к дружке, словно им было холодно, высокие шпили башен городского правления и судейства вспарывали грозовое небо, норовя проткнуть и без того подтекающие тучи.

Вот и площадь с еженедельной ярмаркой. Неторопливо шла торговля, прогуливались городские стражи с клинками и щитами за спиной. Наивные горожане полагают, что присутствие стражи убережёт их кошельки от моих цепких ручек. Глупость! В трактире много не заработаешь, а мне ещё стражу подкупать. Я с любопытством проводила взглядом кошель, торчащий из-за ремня пузатого зеваки. И хмыкнула, наблюдая, как его уже срезает худощавый пацан. Шустрый! Ну что ж, кто быстрее, тот и прав. Денег пока хватит, выкручусь.

Внимание мы не привлекли, толстопузик ничего не понял. Один из стражников вдруг на несколько секунд задержался на мне цепким взглядом. Неужели что-то заподозрил? Я же маленькая, серая мышка!..

К нему подошёл второй, и они двинулись в мою сторону.

Бежать? Глупо.

Ох, Афресия, ты же не сдашь свою жрицу каким-то стражам, да? Я ведь в храм недавно ходила, целую бутыль вина оставила для храмовника, чтоб восхвалял тебя неделю!..

Не знаю, услышала она меня, или нет, но стражи свернули в двух шагах от меня к мосту. Нет, однозначно нужна ещё одна бутыль! Видать, храмовник честно отрабатывает свой долг...

Я опасливо огляделась по сторонам, намереваясь юркнуть в узкий проулок, что вёл к тюрьме. И даже сделала несколько поспешных шагов в его сторону, как в моё плечо впились сильные мужские пальцы. Больно, между прочим!..

— Хенем, Вы получили моё приглашение? — холодно вопросил мужчина лет за сорок.

Вот его только не хватало! Высокий, худощавый, уверенный в своей правоте. Доносчик и прихвостень Лекроса, — ещё одна причина моих бед. Дархан Неорис был судейским поверенным и давно мечтал увидеть меня среди своих подушек и простыней. Как и многие мужчины в этом городе. Я получила письмо, конечно, я его получила! Только это было мало похоже на приглашение:

..."Если вы не окажете мне достаточную благосклонность, лорд Лекрос тут же узнает, что предавшая его женщина не только находится в городе, развлекая посетителей трактира, но и регулярно навещает бывшего стражника его милости"...

Вот как это звучало! Мало того, что это была угроза, так это ещё и возмутительная ложь! Посетителей в трактире я развлекала разве что своими кулинарными изысками, и то старалась в зале не показываться. Ни к чему мне лишнее внимание, — с таким-то даром и более чем примечательной внешностью. С этой запиской любая любовница лорда бы помчалась докладывать о посягательствах на собственную персону. Только этот позорный титул я старательно стирала из памяти каждый день, и холодела от мысли повторить всё вновь.

— Я не видела никакого приглашения! — предельно честно округлила глаза, стоически терпя боль от хватки судейского поверенного. После того, что я пережила в подвалах Лекроса — это просто грубая ласка.

На тонких губах Дархана мелькнула улыбка, — он не поверил ни слову. Огладил длинными пальцами мой подбородок, — меня аж передёрнуло от отвращения! — и приподнял его, вглядываясь в моё лицо.

— Дважды предлагать не буду, красавица, — властно улыбнулся. — Или я, или лорд Лекрос. Это в лучшем случае.

Я вздрогнула.

...Похотливые стоны трёх палачей, грубые мужские руки, охрипшая от криков глотка и слёзы, безмолвно уже стекающие по лицу... А затем... Быстрое излечение местными целителями, и бьющееся пульсом в голове: "я собственность лорда Лекроса. Я собственность лорда Лекроса..." Просто за попытку обрести законную свободу!..

Перед глазами помутнело, ярость и паника захлестнули меня с головой при очередном упоминании родового имени лорда градоправителя. Змейка на предплечье, — непременный страж инициированной эрегинии, — возмущённо перекатывалась под кожей, причиняя невыносимую боль.

Девочки с такими способностями появляются на свет очень редко и быстро становятся изгоями, если не попадают в храм Афресии. Мы — миф для общества. Дархан Неорис просто не ведает, с кем сейчас связывается!

Долговязый, наверное, ожидал бурной реакции. А может, рассчитывал, что я тут же соглашусь на не слишком галантные ухаживания? Но на моём лице не дрогнул ни мускул. Не впервой слышать подобные речи. Если какой-то мужчина возжелал эрегинию, то это скорее закономерность, чем случайность. И ему обычно наплевать, как добиться своего. Уговорами ли, силой, но они почти всегда заполучают вожделенное тело, часто даже не догадываясь, откуда взялась эта одержимая страсть!

— Господин Неорис, я не понимаю, о чём вы говорите, — спокойно возразила, едва сдерживая рвущуюся на волю Нагу.

Трое стражников я бы ещё уничтожила, но их здесь гораздо больше, не считая имперского военного патруля! "Больше трёх — забвение", — так учили при инициации.

— Не пытайтесь казаться глупее, чем Вы есть, — отрезал сухо. — Улица Светлая, дом 16. Это в восточной части города. Сегодня, в восемь часов. Уверен, что Вы придёте. Буду ждать.

Дархан Неорис оставил меня в покое так же быстро, как и вцепился в моё плечо. Он неспешно продолжил свой путь, оставив на прощание шлейф тошнотворного одеколона. Ненавидящим взглядом я проводила господина судейского поверенного и юркнула в объятия тёмного проулка. Ножик ему в спину воткнуть что ли? Интересно, он хотя бы подозревает, что его вожделение — всего лишь действие моих врождённых чар?

Впрочем, польза от нашей встречи всё же была. Я взвесила под плащом только что стянутый кошель. Неплохо! Пожалуй, это весомый аргумент заглянуть к судейскому поверенному. Уж больно накладно стало посещать тюрьму, а если побег подготовить, да ещё и подкупы...

Тюремная башня — мрачное место. Чтобы простому посетителю попасть внутрь, надо либо быть государственным служащим, либо арестантом. Но у меня свои методы. На этот раз у входа в темницу дежурили двое, и оба уже издалека заулыбались, почуяв лёгкую наживу. Да-да, толстячки, несу я вам дополнительный заработок на выпивку и продажных женщин, которых по официальным сведениям в Лилле нет.

Тюремщики давно и хорошенько запомнили меня в лицо, как и то, что ждёт их за молчание и "неловкость" при проверке личных документов. Пара золотых у меня была, — моя зарплата за полмесяца. Правда, "милость" лорда Неориса позволит сильно сэкономить, а может, и узнать что-то новое о том, как вытащить на свободу Тарринара.

Я чуть улыбнулась своим мыслям: надо же, судейский поверенный спонсирует коррупцию. Ай-яй-яй!

— Детка, а давай переведём наши дружеские отношения в новую плоскость? — плотоядно улыбнулся молодой щербатый дежурный, и выразительно сграбастал меня за талию. Если талия под мышкой всё ещё вправе считаться талией...

— У тебя такая фигурка, — ухх! И что ты в этом Норге нашла?..

Без слов я стряхнула загребущую волосатую лапу с груди, и быстро закопошилась в сумке. Золотые так же быстро исчезли в карманах тюремщиков. Перетопчутся! У нас уговор старый: я им деньги, а они меня не видели полчаса, пока я по тюремной башне хожу. Правда, здорово?

За углом, на площади стало непривычно шумно, отдавались приказы, пестря матерными словечками. Что там происходит? Никак, горожане взялись за ум и решили пойти против власти? Нет, как-то в это с трудом верится. За шкуры свои трясутся, и я их понимаю. Кто бы там ни занял трон, а с рарванами шутки плохи.

Надзиратели тюремной башни оглянулись, но поста не покинули. А жаль. Денег жаль. Не успела стащить уплаченное.

— Родовое имя, каста? — дежурный деловито достал журнал посещений.

— Мм... Риса Румак, горожанка, — ляпнула первое попавшееся имя.

— Так и запишем... Риса... Хм, а в прошлый раз беднячка была! — ухмыльнулся он, дописывая.

— В прошлый раз вы видели кого-то другого, — начала нервничать я под сальным взглядом второго стражника.

В крайнем случае, спущу Нагу. Она его с удовольствием скушает — и порток не останется. Буду потом ходить пьяной от избытка энергии, и после такого открытого нападения напрочь забуду сюда дорогу.