Эффо, королевская колючка

Путь, по которому я иду в первый раз, но, кажется, здесь я уже была...

Глава 1

Я пряталась от Мивы на дереве, с легкостью растворяясь в густой кроне огромного дерева-Даято. И недовольно, почти злорадно, прислушивалась к ее крикам внизу:

— Эффо, Эффо-о!!

Я возмущенно скривилась. Впрочем, даже не думая шевельнуться и выдать свое местонахождение, обидорасположение. Да. Я обиделась — доказывая себе, свою правоту думала я. О-биде-лась. Сразу. С большой буквы. Совсем, совсем! И сильно.

Я прижалась к теплой коре удивительного дерева и тяжело вздохнула.

Голос Мивы то приближался, то отдалялся от моего убежища. Вскоре, видимо поняв, что так меня искать бесполезно, Мива удалилась в сторону своего дома.

На самом деле вот уже несколько недель этот дом был и моим. И справедливости ради, должна признать, что еще пострадаю немного и обязательно вернусь к Миве. Но не сейчас!

Вообще то отношения с Мивой у нас были очень теплые. И я ей была безумно благодарна. Хотя какие еще отношения могут быть к существу спасшему тебя, обогревшему, накормившему и приютившему в своем доме. И разногласий до сего дня у нас не случалось. Причиной же моего возмущения стало имя. Мое имя. Хотя, конечно, вначале оно меня не смущало. Зато потом выяснив, что означает Эффо...

Впрочем, вот как все начиналось.

* * *

Эффо — так назвала меня Мива. В тот самый день, когда нашла меня лежащей без движения практически под своим деревом. Ее дерево и по совместительству ее дом находился в огромном парке, который больше всего напоминал древний разрушенный лабиринт. То, что древний я почувствовала, когда, оправившись немного, побродила вокруг дома-гнезда. Деревья стоящие повсюду, куда ни глянь, назвать иначе, как исполины язык не поворачивался. Они были огромны и удивительно тихи. Даже листва кустов довольно буйно растущих повсюду и давно заполонивших гипотетические дорожки не отличалась ни шелестом ветвей, ни яркостью зелени.

Цветы росли только на земле, не посягая на окружающие их зеленые стены. Птицы не щебетали отчаянно, как бывает в солнечный полдень знойного лета. Солнце светило вовсю и было жарко, тихо и одиноко в этом месте, где непонятно, как оказалась (осталась) жить Мива.

Конечно, в тот момент, когда я вдруг оказалась в центре парка-лабиринта на осыпающихся от разрушительного воздействия времени камнях окружающая действительность волновала меня мало. Сказать, что мне было плохо, это значит недостаточно точно описать ситуацию.

Мир вокруг меня бешено вертелся то, проявляясь в цвете то, темнея до черноты. Я стояла на коленях, не замечая боли в исцарапанных о камни ладонях, пытаясь унять тошноту и спрятаться от ударов которые обрушивались на меня с некоторой периодичностью. И слышались мне примерно как — Бум!

Мне казалось, что небо падало на меня, обрушивая вместе с тяжестью звуковой эффект.

— Бум!

Нет, еще не много и этот бум размажет меня по земле, и занять такую выгодную позицию как сейчас мне уже не удастся. Я стояла на коленях.

Тихонько застонав, потому что на большее сил не было, я, подтягивая себя руками, поползла прочь от места, где небо падало на меня раз за разом.

— Бум!

Ура! Вяло подумалось мне, вроде грохот в ушах стихает. С большим трудом под утихающий грохот я продвигалась вперед. Ног почему-то я не чувствовала совсем.

Удалившись, насколько позволили мне последние резервы моего измученного организма, я попыталась вспомнить, где я? При этой скромной попытке напрячь голову, выяснилось, что мне не ясно и кто я? И собственно говоря, как? Голова была необычайно легка и столь же пуста. Мои мысли находились, словно в тумане, причем мутном, густом и плотном. Я завязла в нем, пытаясь заглянуть за туман, но он только еще больше сгустился, полностью отрезав мое прошлое даже мое имя.

Потратив на это последние силы, я с мыслью — хуже быть не может — покинула парк-лабиринт, погрузившись в глубокий обморок.

Очнулась, судя по затекшим конечностям, я не скоро. И явно не в том месте, где я оставила свое бренное тело. Поднявшись на локти — я лежала на спине — огляделась с вялым интересом. Помещение, где я возлежала в центре, больше всего напоминало гнездо. Такое сравнение возникло в моей многострадальной голове, потому что потолок был переплетен, какими то толстыми веревками и с них свешивались всевозможные засохшие цветы и травы. Свет проникал через маленькие окошки-дупла, от которых заплетенные в косички спускались черенки трав. Я лежала на огромной циновке тоже явно происходившей с соседней поляны. Входом собственно служило отверстие чуть в стороне от моего ложа, которое находилось на уровне земли, и было занавешено травяными веревками с неопрятными узлами. Узлы на ветру колыхались и, позвякивая друг о друга, издавали легкий шепот. Мне показалось, что они шептали что-то успокаивающее, настойчиво повторяя свой умиротворенный лепет.

В травяном доме кроме меня никого не было. Поэтому, поддавшись уговору узелков, я сомкнула веки и тотчас провалилась в исцеляющий сон.

Проснувшись, после долгого крепкого сна, я почувствовала себя отдохнувшей и готовой разбираться в головоломке под названием — что дальше делать?

Сев на лежанке и подтянув под себя ноги, я посмотрела на хозяйку моего прибежища, которая хлопотала у противоположной стены над фонариками страной формы в виде цветка, из тычинок которого лился не очень яркий, но ровный свет. Женщина словно почувствовав, что я на нее смотрю, обернулась и улыбнувшись спросила — Проснулась доченька?

Я не зная, что ей ответить, кивнула, внимательно разглядывая ее. Трудно сказать, сколько ей было лет, но то, что она старше меня это точно, а может даже и еще старше, чем я думаю. Она все еще улыбалась мне, так же внимательно разглядывая и меня.

— Я Мива. — протянула певуче женщина. — А ты?

Мне показалось, что волосы Мивы отливают зеленоватым, но в неярком свете фонарей было неясно, показалось мне или так и есть.

— Я не помню, Мива — спокойно произнесла я — Не помню, кто я и как здесь очутилась. И надеюсь, что ты мне в этом можешь помочь.

Больше помочь мне все равно было некому.

— Словно стена преграждает мне в моих мыслях путь к воспоминаниям. Чем больше стараюсь вспомнить, тем плотнее и крепче эта стена.

Я выжидающе уставилась на Миву. Она вновь улыбнулась и сказала, что в великом СкифИте начала пути зова всегда так и бывает.

Логично предположив, что если что-то не понял, переспроси, я засыпала Миву вопросами.

— Кто такой СкифИт и что за зов? Почему моя память пропала так выборочно? Ведь многие вещи я узнаю и называю своими именами. Что за древние камни так негостеприимно встретили меня в этом мире? Как мне вспомнить и вернуться туда откуда я свалилась на Мивину голову? Живет ли Мива одна и так далее.

Задав Миве множество вопросов и уточняя для себя, что да как, я, наконец, уяснила для себя следующее.

СкифИтом назывался тот самый парк-лабиринт с деревьями исполинами, где в один прекрасный день или вечер появилась я. Народ Мивы издревне жил в нем встречая, таких путников как я. По словам Мивы уже очень давно никто не приходил к ним. И ее народ заснул в ожидании. Когда я спросила насколько давно, она странно ответила, что когда она еще была росточком, о путниках уже упоминали в прошлом.

Когда-то в центре СкифИта стоял то ли храм, то ли алтарь, где и появлялись путники, которые забывали свое прошлое и словно вновь начинали свою жизнь с начала пути зова.

Спросив, что такое зов я услышала мягкий ответ Мивы: — Скоро доченька ты почувствуешь это на себе. Время путника в любом из миров дороги зова всегда ограничено.

Это мне не очень понравилось, ведь это значило, что мне придется куду-то идти.

— Мива а память, память вернется ко мне? — жадно спросила я, нервно постукивая босой пяткой по полу.

— Не знаю доченька ведь здесь только начало твоего пути и путники никогда еще не возвращались к нам.

-А где остальной твой народ Мива о котором ты говорила? — спросила я, обдумывая новую информацию.

— Они все спят доченька. А ты меня разбудила, когда позвала.

— Прости Мива, я не помню...

— Ничего доченька — сказала Мива — это ведь мой долг — встречать путника.

Она задумчиво посмотрела в окошко-дупло. За окошком давно стемнело, но мне со своего места не было видно, есть ли там звезды или нет.

Мива посмотрев на меня, произнесла — я назову тебя Эффо. В честь сегодняшней ночи, доченька.

— Эффо, так Эффо — сказала я. В данный момент я думала совсем о другом. Больше всего меня, конечно, интересовал путь и ограниченное время, перед тем как двигаться дальше. Интересно сколько это мало или много, но для меня, сколько бы ни оказалось все будет недостаточно. Боялась ли я? Мне кажется, скорее да чем нет.

А имя мне в принципе понравилось, хотя сравнивать пока было не с чем. У меня все равно, не было никакого, а Миве виднее.

Так мы с ней и жили. День сменял другой день. Время текло сквозь нас и казалось, что его поток в СкифИте мчался чуть медленнее.

Я задавала вопросы, которые никогда у меня не заканчивались. Мива по возможности отвечала, некоторые вопросы ставили в тупик и ее тоже. И мы долгими вечерами (солнце садилось удивительно медленно) обсуждали их.

Я удивлялась, почему не помня ничего, все-таки знаю, как называются многие деревья цветы, знаю, что звезды должны быть на небе понимаю, что Мива женщина, а не мужчина и еще подсознательно помню тысячу разнообразных названий и понятий. Почему я, в конце концов, говорю на языке народа Мивы, хотя уверена, что впервые вижу подобных людей. К слову Мива внешне разительно отличалась от меня. Высокая и плотная она двигалась медленно и величаво, руки пропорционально были длинноваты и обладали особым проворством, что в купе с замедленными движениями тела смотрелось необычно. Лицо Мивы было чуть вытянуто к низу, а кожа бледна. Я бы даже сказала голубовата. В то же время кончики очень светлых глаз немного загибались вверх. И часто создавалось впечатление, что Мива хитро косит глазом в мою сторону. Улыбка у нее была легкая и такая мягкая, что я всегда чувствовала ее доброту и желание помочь мне. Так мать смотрит на своего ребенка. При таком ее отношении ко мне все же было абсолютно ясно, что родственной связи между нами нет.

Ежедневно мы бродили вокруг нашего дома-гнезда собирая цветы и бутоны Фиира которые мы ели и из которых Мива давила сок, смазывая мне покалеченную руку. Руку я рассекла в первый день своего здесь пребывания о каменный край разрушенного алтаря.

Дождь в СкифИте не шел и вместо воды мы пили сок цветов, которые в изобилии цвели в округе. Мне даже начало казаться, что они вырастают и распускаются гораздо быстрее, чем должны.

И вот сегодня у меня возник очередной вопрос, почему меня назвали Эффо.

— Мива, что значит Эффо?

Спросила я не просто так. Мива рассказала что весь их год (семьсот дней) восходят разные луны и вечером когда восходила очередная луна она называла ее имя. В основном все луны которые я пока узнала были названы в честь разнообразных цветов и трав. Каралис восходила вчера и будет освещать ночь еще три дня. До нее на небо поднималась Иция — белоснежный пушок на тонком стебле и Контик — не цветущие коричневые лепестки с мягкими загогулинами на концах. И так далее. Я вообще поняла, что все в СкифИте имело свою аналогию с растениями. Так заинтересовавшись и спросила: — Мива, что значит Эффо?

Мива давила сок Фиира и не задумываясь ответила мне — Колючка.

— Как? — сначала удивленно переспросила я.

Видимо почувствовав что-то не то в моем голосе Мива быстро обернулась и неловко зашевелив руками проговорила: — Эффо означает колючка. Но доченька ты просто не понимаешь... Не колючка, а Колючка, Королевская Колючка Ночи...

Нараспев протянув слова, пыталась втолковать мне Мива.

Мне же вдруг стало так обидно, что, не дослушав, я вскочила на ноги и выбежала из дыры служившей нам дверью.

Мива знает столько названий цветов — кружились в голове обиженные мысли — А меня назвала колючкой...

Она ведь даже не знала меня и так назвала!

Мива заторопилась за мной, повторяя чуть печально — Эффо, Эффо!

Но где ей медлительной успеть за моими босыми пятками. А я как жук-древолаз вскарабкалась на ствол стоящего на очередном повороте СкифИта дерева и юркой зверушкой укрылась в раскидистой тихой листве.

Даято заговорчески прикрыл мое тело и Мива конечно же не заметила меня.

Согласитесь не очень приятно сознавать, что тебя называют колючкой.

Устроившись на ветке поудобней я положила руки под голову, а ноги свесила вниз.

— Эффо — колючка! Нет, чтобы назвать меня Калиссой. — Все переживала я. Этот красивый цветок рос у оснований деревьев гигантов и был весьма привлекателен. Ярко желтая середина и коричневые лепестки по краям радовали глаз. А тут колючка. Пусть даже Колючка. Все равно мало радостного.

Я эту растительную разновидность даже ни разу не видела.

Задумавшись, я чуть не слетела с ветки служившей мне пристанищем для раздумий. В последний момент, намертво вцепившись руками в ствол Даято, я сделала сальто вокруг этой самой ветки.

Ошалело оглянувшись (на не маленькую высоту загнала меня досада) и по прежнему не выпуская теплое дерево из рук, я прислушалась к себе. Творилось нечто странное — меня тянуло вниз и слегка в сторону, причем глубоко изнутри.

Прикрыв глаза, я застыла. Ощущение повторилось. Кто-то (что-то) не настойчиво (пока) приглашал меня подойти. Прикинув направление, в нашей части парка я ориентировалась довольно сносно, вычислила, что Это находится в противоположную сторону от центра СкифИта, где я появилась в свое время, и еще немного в сторону от нашего жилища.

Видимо рассудила я это и есть пресловутый зов о котором говорила Мива. Правда еще она говорила, что зов потянет меня со всей силой. Но пока он свербел у меня в голове не сильно, лишь указывая направление.

Я стала спускаться с дерева, бодро переставляя ноги, руки по ветвям и трещинам в коре. Не суетясь, но и не медля — зов то может и усилиться. И как мне кажется лучше при этом хотя бы находиться на земле.

К тому же Мива наверное волнуется где пропадает ее выкормыш. На Даято я просидела-пролежала порядочно времени, вон уже и долгий вечер не за горами.

Тяжело вздохнув, я отправилась в сторону дома. За те недели, что я прожила с Мивой, я уже привыкла к своему имени. Хотя, колючка... Удумала тоже. Поразмыслив, я решила, что никто не мешает мне имя то сменить. И вообще туда, куда я отправлюсь, может никто не знать, что значит Эффо. Побуду пока Эффо.

* * *

Когда я зашла в наше уютное гнездышко Мива так укоризненно посмотрела на меня, что я потупилась и опустила глаза долу.

— Эффо, доченька, пойми — сразу начала увещевать меня она — у моего народа принято нарекать именем в честь восходящей луны. Когда ты появилась восходила Эффоран — меняющаяся луна. Эффо — одинокое имя.

Когда она говорила, руки Мивы постоянно двигались, выдавая ее волнение.