Между светом и тьмой. Сторона тьмы.

Ли Елена Андреевна

"Между светом и тьмой. Сторона тьмы".

Фэнтези-роман

Книга посвящается в память о моей дорогой бабушке Цой Луизе Валентиновне, которую я безгранично уважала и любила. Она всегда была и есть для меня образец и пример для подражания.

Пророчество.

... И настанет день, когда мир увидит двух сестёр. Одна будет олицетворять Ночь, а другая — День. Первая поведёт за собой Темных Эльфов, а вторая возглавит Светлых Эльфов. И начнётся Великая Война, от итога которой будет зависеть существование всего мира...

Глава 1.

...Прекрасное девичье лицо, обрамлённое потоком прямых струящихся светло-золотистых волос, отражалось на гладкой поверхности зеркала. Миндалевидные глаза были ровного серого цвета. Они не выражали никаких эмоций, только лишь придирчиво осматривали безупречную матовую кожу, прошлись по линии идеального овала лица, высокому лбу, прямому аристократическому носу и остановились на мягких, словно лепесток розы, губах. Действительно, не к чему придраться, лицо являло наивысшую степень красоты, чистоты и возвышенности. Девушка вздохнула. Она равнодушно перевела глаза на изящные бриллиантовые серёжки, а затем и на замысловатое узорчатое колье, устало стянула их и, не глядя, бросила. Драгоценности грустно звякнули о деревянную поверхность туалетного столика. Более внимательного изучения удостоилась серебряная диадема с единственным небольшим сверкающим прозрачным камнем, причудливо отражающим блики по всей комнате. Камень преломлял свет как хотел, таил, играл с ним и, казалось, сам был наполнен этим необыкновенным сиянием и чем-то ещё совершенно непостижимым, таинственным и властным. Его обладатель обязательно должен был быть Повелителем или, как минимум, Наследником, в котором течёт благородная кровь древнейшего из родов. Только Избранные, только Истинные заставляли его сиять, и только они получали невиданную мощь.... Девушка же даже не думала смущаться величия камня и смотрела на него как-то по-хозяйски, с одобрением и гордостью. Будто бы он принадлежал ей всегда и по праву. Но, немного помедлив, она всё же сняла диадему. У неё ещё будет возможность поблистать в ней и заставить всех преклонить колени, а сейчас.... Сейчас она должна сделать то, от чего будет зависеть её судьба. Прекрасное лицо стало жёстким и холодным, в глазах заплясали серебристые колючие искорки.

Девушка встала и расстегнула своё шикарное подвенечное платье, которое тут же опустилось к ногам мягкими белыми волнами. Её золотистые волосы длиною до колен, всколыхнулись, показывая обнажённую, идеальной формы, точёную, ещё совсем юную девичью фигуру. Она окинула презрительным взглядом предусмотрительно приготовленную ночную сорочку, напоминающую по текстуре скорее призрак материи, чем то, в чём следовало бы ложиться спать скромной новобрачной особе. Юная дева неопределённо хмыкнула и отвернулась. Протянув руку, она сделала замысловатый пас. Сверкнула сталь — и девушка уже сжимала прямой средней длины кинжал, заточенный с двух сторон. Клинок удивлял своим уверенным беспощадным ледяным блеском, будто создавали его с одной единственной целью — убивать навсегда, безвозвратно. Более того, кинжал прекрасно знал об этом и был готов к выполнению любого, даже самого жестокого и подлого задания. И, конечно же, жертва не будет ожидать предательскую каплю яда, затаившуюся в росчерке дола, а сталь, заговорённая против регенерации, не оставит ни единого шанса на выживание...

Я вздрогнула, просыпаясь. Моему взору открылась спокойная картина шуршащей зелёной листвы, я почувствовала лёгкий утренний ветерок и искренне обрадовалась окружающей меня реальности. Я в своём родном лесу, на своей небольшой полянке под любимым раскидистым дубом. Уже понимая и осознавая, что это был всего лишь сон, мой возбуждённый мозг продолжал выдавать очертания красивого, жестокого лица, эти серые, холодные глаза. И мне до сих пор чудилась леденящая волна ужаса, исходящая от кинжала, вспоминался его заговорённый металлический блеск... Только спустя некоторое время сердцебиение стало замедляться, а воображение успокаиваться. Я позволила себе немного расслабиться и глубоко вздохнуть. Надо же такому присниться. Обычно мне нравилось фантазировать и придумывать продолжение или окончание своих снов и обязательно завершать всё хорошим и радостным концом. Но этот сон я постаралась сразу же забыть, потому что он был слишком реальным. К тому же, финал очевиден. Она убьёт его прямым ударом в сердце, и новобрачный умрёт, так и не поняв причину предательства жены. Как грустно... Я всегда очень эмоционально воспринимала свои сны. Слишком переживала о призрачных героях и событиях, даже больше, чем о реальных... Рядом вопросительно заворчало.

— Ну да, Пуся, это просто очередной сон. Знаю, твоя хозяйка всего лишь глупая человечка, поэтому обращает внимание на такие мелочи, — я вздохнула и в своё оправдание почесала за острым ухом огромного чёрного пса, который был слишком чуток к переменам хозяйского настроения, затем виновато улыбнулась. — Пора домой, — я встала, одёрнула свободное широкого покроя голубое платье и огляделась.

Должна признать, день сегодня выдался тёплый, солнечный, яркий. Было то прекрасное летнее утро, когда воздух свеж и душист, а солнце греет, но ещё не жжёт. Всё живое тянулось к свету: зелень, сверкая утренней росой, купалась в солнечных лучах, птицы сновали с ветки на ветку, стряхивая ночную сырость... Эх, люблю я свой лес! Ещё один глубокий вздох, и хорошее настроение опустилось на меня мягким облаком, начисто стирая остатки тревожного сна. Утро для меня прошло более чем продуктивно, я нашла почти всё необходимое. Летом селяне страдают в основном от перегрева на солнце или отравлений, поэтому мой зелёный "букет" состоял из трав для расслабляющих и успокаивающих чаёв, различных микстур, мазей, а также для отваров против ядовитых грибов и ягод. Так что можно со спокойной совестью возвращаться домой.

Сразу же за полянкой, где я находилась, деревья редели, и уже можно было разглядеть узкую тропинку, петляющую среди стволов. Там, дальше, и находился мой небольшой домик. Не скажу, что добротный и славный, но меня вполне устраивал. А зимой не так уж и холодно, тем более, имеется печка. Сколько себя помню, живу в этом доме. Ещё недавно можно было увидеть, как ранним утром бабушка возится в огороде или набирает воду из колодца, как снуют по огороду две курочки и важно проходится петух, а где-то на заднем дворе блеет козочка. Да только всё это было слишком давно, будто даже и не со мной. Бабушка умерла год назад. Я очень тяжело пережила эту потерю: отгородилась от людей, чтобы лишний раз не слышать их несуразных соболезнований, да и пустила всю свою жизнь на самотёк. С тех пор огород запустел, а немногочисленная живность была отдана в добрые руки. Всё, что я сейчас имею: этот домик в лесу, да травническое умение, которому меня обучила бабушка. Мне до её опыта и стажа, конечно, далеко, но подрабатывать пока удаётся. Вот так и живу, одна. Можно даже сказать, просто существую, коротая долгие скучные месяцы в повседневных заботах. Бывает, выбираюсь на выходные в ближайшую деревеньку Сотха, чтобы продать свой товар, закупить продукты и навестить бабушкину сестру — бабу Алю. Жизнь, как жизнь, большего мне не нужно, да и ни о чём другом я не мечтаю.

Ну, вот, домик встретил меня двумя окнами со ставнями, деревянной дверью и крыльцом. Маленький огород приветливо сигналил помидорами, то единственное, что мне удалось взрастить. Я грустно улыбнулась: "Дом, милый дом. Родной, любимый, но такой одинокий". Думая о своём, наболевшем, не сразу заметила, что Пуся очень беспокойно себя ведёт: постоянно принюхивается и рычит, шерсть слегка вздыбилась. Очень странное поведение, особенно учитывая то, что мы подходим к нашему собственному дому... Но, как я уже убедилась на своей шкуре, реакция моего пса просто идеальная. Пуся часто буквально спасал меня в лесу и предупреждал об опасности. Вместо того, чтобы привычно устроиться и лечь возле крыльца, пёс, не переставая рычать, обогнул дом и встал возле деревянной лестницы, ведущей на чердак.

— Ну и что там у нас? — я подозрительно огляделась, но не заметила вокруг ничего необычного. Лестница выглядела вполне безобидно, и стояла так, как обычно стоит изо дня в день вот уже в течение многих лет. — Нет, на чердак нельзя, — я с усилием оттащила Пусю от деревянных брусьев. — Хм... Что-то интересное? Ты хочешь, чтобы я сама поднялась и проверила? — спросила я у своего, не унимающегося, пса.

Пуся очень серьёзно и выразительно, не переставая рычать, глянул на чердачное окно. Ну что ж, раз так, то надо, действительно, посмотреть. Я нахмурилась и ещё раз внимательно изучила окно-вход на чердак. Честно говоря, сначала встревожилась: даже близко не могла предположить, о чём хочет предупредить меня мой пёс. Враги? Медведи, волки? Грабители? Нежить? Но потом взяла себя в руки и спокойно рассудила. Грабить у меня нечего, волки на территорию Пуси не заходят, медведи тоже как-то обходят стороной, а нежить так близко у кромки леса не водится. Какая опасность может поджидать меня на моём же захудалом пыльном чердаке? Разве что птицы гнездо свили или белки орехи на зиму прячут. Пуся, конечно, у меня сверхумный, но и у него есть свои собачьи слабости, типа зайцев погонять или сорок шугануть.

Я спокойно поднималась наверх, ожидая встретить какую-нибудь безобидную живность или, на худой конец, мелкопакостную нечисть. Но увиденное просто парализовало меня. Среди старой мебели, досок и прочей рухляди, на моём чердаке лежал человек. Мужчина. Рубашка и штаны его были изодраны, и красно-бурыми лохмотьями облепляли и едва прикрывали его покалеченное тело. Тело, которое всё было в глубоких колотых и рваных ранах, синяках и ссадинах. И раны эти, еле затянувшиеся, они уже почти не кровоточили, только блестели своей влажной, мокрой, свежеосвежёванной поверхностью. Тело, на котором, наверняка, было сломано больше половины костей... Страшно смотреть на такое. Дико подумать, кто способен сотворить с человеком подобное...

Из оцепенения меня вывел Пуся, который, чувствуя ужас хозяйки, отчаянно рыкнул и попытался влезть на лестницу.

— Пуся, сидеть. Со мной всё в порядке, — очнулась я. В порядке ли? Что делать?!

Да, у меня есть небольшой лекарский опыт. Да, я немного разбираюсь в отварах и зельях. Но что делать с этим? Ни один человек не может выжить с такими ранами, их просто не полагается лечить! Как он смог подняться по лестнице на чердак? Это была предсмертная агония? Нет, не похоже... Боже! Кажется, с такими увечьями он сумел сохранил рассудок, прятался от кого-то, пытался скрыться, не оставляя следов и крови. Невероятно! Сколько он уже здесь? Наверняка, не больше суток. Мы с Пусей отсутствовали именно такой промежуток времени. И... Мысли вихрями проносились в моей голове, но единственная, самая важная в этот момент стучала в мозгу, и на ней я сконцентрировалась: "Скорее всего, человек уже мёртв. Драгоценное время упущено, да и случай совершенно безнадёжный...".

Я наклонилась к телу, для очистки совести, чтобы констатировать факт смерти. Прислушалась. Человек не дышал. Я осторожно потянулась к шее, пытаясь прощупать пульс. Но тут рука трупа (как я уже мысленно решила для себя) больно сжала мою кисть, и человек открыл тусклые, почти белые, глаза. Душа моя мигом ушла в пятки, и сердце испуганно замерло, собираясь вообще прекратить функционировать.

— Я жив, — чётко произнёс мертвец, практически не двигая плотно сжатыми губами. Неожиданно его хватка ослабела, он разжал руку и впал обратно в забытье.

Я медленно выдохнула, с трудом приходя в себя. Ничего себе! А это как объяснить? Знаю, бывают случаи, когда после смерти мышцы сами по себе сокращаются и тело производит некоторые движения, создавая иллюзию жизни. Это явление называется рефлексом. Однако, моя совесть не позволила отнестись к этому случаю как к простому рефлексу мёртвого. Человек определённо жив (что само по себе невозможно, но имеет место быть). И ему нужна помощь. Так. Чем могу ему помочь я? До ближайшей деревни около часа пешего пути. До деревенского кладбища столько же, вдруг подумалось мне. Нет, такие мысли надо гнать прочь. "Да ты его просто не дотащишь до кладбища", — коварно шепнуло подсознание. — "А то можно было бы попробовать избавиться от тела... Да и просто прикопать в лесу было бы легче...". Стоп!... Хватит малодушничать! Итак, я могу сходить до деревни и привести лекаря. Причём, даже если мы поедем обратно на лошадях, пройдёт время, в течение которого человек может умереть уже наверняка. И ещё, какой нормальный лекарь будет жить в маленькой деревушке-поселении, на отшибе страны?... Тем более такому раненому уже никто не поможет... Но я ведь всё равно пойду в эту деревню, чтобы потом совесть не заела и чтобы не просыпаться по ночам в холодном поту от кошмаров и глубокого чувства вины. Человечность иногда убивает голос разума... Ну ведь не жилец он!

— Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт! — уже вслух выругалась я (хотя очень редко позволяю себе какие-либо ругательства).

— Ну, чего тебе?

Я резко обернулась на голос. Прямо передо мной стоял... Чёрт! Невысокий такой, ростом мне до плеч, худощавый, со светло-красной кожей, негустой растительностью, маленькими рожками и копытами. Довольно таки симпатичная мордашка, вполне человеческая, правда, немного морщинистая. Тело пропорциональное, руки на месте, голова на месте, хвост... где надо. Даже набедренная повязка имеется, такого тёмно-коричневого цвета.

— А?... — глупо выдавила из себя я, и то, только потому, что выражение лица у чёрта было выжидательно-вопросительное.

— Чего звала, говорю? — мягким баритоном уточнил-спросил чёрт. Не дождавшись от меня никакой ответной реакции (я так же тупо стояла и пялилась на него), чёрт решил сам выяснить, в чём тут собственно дело. Он рассмотрел меня с ног до головы, пренебрежительно фыркнул (типа ничего заслуживающего внимания), потом огляделся, и увидел лежащего человека. Заинтересованно присвистнул. — Ничего себе! Труп! На чердаке??? Хм... Да... Славно ты его нашинковала. Я бы даже сказал, присутствуют элементы извращённого садизма. Ну что, похвально! А меня, наверное, вызвала, чтобы оживить его и ещё раз надругаться? — лукавый, изучающий взгляд чёрта был устремлён на меня. Слушая его панибратскую речь, а главное, улавливая издевательские нотки в его голосе, я медленно приходила в себя. Чудеса чудесами, но обидно, однако! Никакая я не извращенка, и не садистка!

Я нахмурилась и уже сама пристально посмотрела на чёрта. Магия и волшебство не чуждо моему миру, его наполняют самые необыкновенные существа. И удивляться, честно говоря, я уже привыкла. Но даже здесь, среди ведьм, оборотней, нечисти, драконов, эльфов (может быть, даже вампиров), черти и дьявол являются сказочными персонажами. Ими пугают детей на ночь, грозят взрослым попасть к ним в Ад и так далее и тому подобное. Мне же выпала уникальная возможность узреть оживший миф. Для пущей достоверности я пощипала себя и хорошенько проморгалась. Чёрт так и стоял передо мной, только улыбка стала ещё ехиднее и наглее.