Некромантка: Клятва На Крови

АЛИСА ЛЕНТ

НЕКРОМАНТКА: Клятва На Крови (рабочее)

Annotation:

Куда катится этот мир, если уже монахи, презирающие всяко-разно магию, вербуют на одно чудное дельце самую, что ни на есть настоящую некромантку и к тому же отправляют с ней своего неуклюжего собрата? А если бывший враг, найденный в богом позабытом трактире, неожиданно откладывает все счеты, предназначенные тебе, и отправляется вместе с тобой на это самое дельце? Короче, было бы болото, а черти к нему всегда найдутся!

ВМЕСТО ПРОЛОГА.

— Гляди-кась, эвон, небось, кудесник идет? — старик с кудлатой башкой, тяжело оперся на клюку, пальцем указывая в сторону дороги. Сквозь витавшую в воздухе пыль проглядывался силуэт высокого и крепко сложенного мужчины, бодро вышагивавшего в их сторону.

— Убери свою кривую орясину и не тыкай в окудников пальцами, старый дурень! — сварливо проворчала его жена, хлопнув непутевого супруга по руке, — Ишь че творит, али порчу на свою седую бестолковку захотел?

Чародей поравнялся со стариками и остановился, вполне себе дружелюбно разглядывая парочку. Те, в свою очередь, с нескрываемым интересом откровенно пялились на него. Магов тихвинцы не видели никогда, но любого, кто приходил в их малопосещаемую деревеньку, они окрещали 'кудесниками' и сторонились как могли.

— Здравия желаю, милейшие люди! Овса из запасов Кирины в ваши амбары и животворного пламени из камина Медарда в ваши печи! Да будут благословенны дни вашей жизни до самого ее скончания, а ваши дети и внуки дарят только радость и тепло! — мужчина глумливо хмыкнул в шикарные черные усы, когда старик со старухой удивленно вытаращили глаза и открыли рты после столь проницательной речи.

Воцарилась тишина...

— Сынок, чегось это ты сейчас сказал? — спросила женщина, бросая удивленные взгляда на мужа, который тоже не понял ни слова из сказанного.

— Колодец, говорю, у вас где здесь? Напиться воды хочу, — путь мой был не близок и утомителен, — отрапортовал чародей, ехидно щурясь.

Старики синхронно подняли дряблые руки и указали в сторону местонахождения колодца. Едва маг скрылся из виду, как бабка прошамкала:

— Заклинание, небось, какое-то пробурчал, ирод!

Чародей шел к колодцу с широкой ухмылкой на лице. Старый деревянный сруб с ведром на парапете он заметил еще издалека, но надо же было найти предлог подойти-поздороваться с местными. Тем более задержаться ему в Тихвинке придется на пару недель, если не больше.

Задание, которым облагородил Ковен Магов молодого тридцатипятилетнего чародея, казалось на первый взгляд пустячным: всего-то делов, проверить восточную амистадскую деревеньку под скромным названием Тихвинка на странное возмущение Силы, которое возрастало в этом районе чуть ли не с каждым месяцем. Вроде бы ничего сложного, — поискать с помощью амулетов возможные скрытые артефакты в земле, которые и могли повлиять на это самое 'возмущение'. Еще надо бы проверить местных и проезжих. Возмущения могли быть делом рук какого-нибудь нелюдя. Вообще-то, оным было запрещено бывать на территории Амистада, но этот закон соблюдался также плохо, как и любой другой в королевстве. Нелюди здесь паслись табунами и если пугливые амистадцы начинали отправлять жалобы в магонизированую Кармиллу, то оная высылала чародеев для проверки территории. Местность тщательно и деятельно проверялась в кабаках и трактирах на наличие эльфийского белого и сногсшибательного гномьего самогона, после чего, довольные собой чародеи возвращались домой и выкладывали Ковену отчет о том, что 'все чисто'.

О нет, ну что вы, наш чародей так не делал!

Почти никогда.

Амистадцы — народ до ужаса суеверный и пугливый, в любой девахе с родинкой не на том месте или рыжей копной волос сразу видят хитрую ведьму, а в костлявом черноволосом мальчишке — будущего злобного некроманта. Запросы на проверку в Кармиллу приходят пачками ежедневно и если работать только на контроль территории, то денно и нощно все маги будут рыскать по королевству в поисках нарушителей. Хотя, чего уж скрывать, ведьмы да, эти здесь были как у себя дома. Чародеи являлись их злейшими врагами из-за неравности в Силе и зависти к природе происхождения магии. Поэтому ведьмы с удовольствием устраивали всяческие шабаши с жертвоприношениями и баламутили общественность своими выходками, затрудняя чародеям спокойную жизнь.

Ведро бултыхнулось, разбив темную гладь воды и посшибав со стенок колодца наросты-грибы. Мужчина недовольно поцокал языком и покачал головой, вылавливая огромный белый гриб из бадьи, после чего сделал несколько глотков чистой и прохладной водицы и вылил остатки, окатив себя с головы до пят. После этого, он по-собачьи встряхнулся, взъерша черные волосы и поставив ведро на место, бодро потянулся.

Вот теперь можно и 'возмущениями' заняться, — с готовностью подумал он, отжимая ребез рубашки.

Но, как говорится, работается хорошо на полный желудок (так говорил сам чародей), поэтому мужчина, решив, что возмущения никуда от него не денутся, двинулся в местную тихвинскую корчму немного подкрепиться.

Корчма с разудалым названием 'Пьяный рыцарь' встретила чародея уже привычным для него перешептыванием и косыми взглядами. Мужчина приветливо отсалютовал зевакам рукой и поудобнее устроился за столиком в самом темном углу. Знает он этих амистадцев; чародеев-то любить-не любят, а стоит только заявиться в какую-нибудь деревеньку, как сразу же толпа соберется, мол, сделай то, сделай это.

Заказав себе ядреного темного пива и сушеной воблы, мужчина блаженно откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. За рукав мантии настойчиво потянули несколько раз. Чародей удивленно опустил глаза и встретился взглядом с хитрыми карими глазищами. Перед ним стоял маленький белобрысый мальчик, лет, эдак, шести-семи, в простой холщовой рубахе до пят, заспанными глазами и взлохмаченной шевелюрой.

— Чего тебе? — недовольно брякнул мужчина, аккуратно отцепляя крепкие и тонкие пальцы ребенка от своей мантии.

— Меня Этим зовут.

— Чего тебе, Этим?

Вместо ответа мальчишка отчего-то скуксился и, тыча пальцем в чародея, отрапортовал в сторону:

— Вот он.

К столику подошел высокий и худой мужчина. На вид примерно одного возраста с чародеем, но глаза выдавали его с одного только полувзгляда. Мудрые, повидавшие на своем веку много чего... Да и выглядел мужчина одной копией с Этимом. Сразу видно, отец мальчугана.

Дяденька ерепениться не стал, плюхнувшись на свободное место напротив чародея, по-хозяйски сложив руки на столе и приступив к разговору.

— Дело у меня к вам есть. Не поймите меня превратно, но времени на объяснения нет. Просто прошу вас, пройдемте со мной и сами все увидите.

Чародей облизнул с верхней губы пивную пенку, с аппетитом надкусил воблу, сощурился, пытаясь порвать зубами жесткое мясо оной и причмокнул:

— Не-а, не пойжет. Гаваи спева, кужа и зашем? — и откусив, наконец, договорил, — Может ты инквизитор какой, на голову свихнувшийся и за трактиром меня поджидает еще с десяток таких?

Незнакомец округлил глаза и отчаянно затряс головой:

— Да что вы такое говорите?! Разве похож я на инквизитора?

— Нет, — согласился чародей, — Но, может, ты просто под дурачка косишь?

Мужчина запнулся, пытаясь сообразить, на что намекает иноземец, но, судя по всему, ссориться с магом не захотел, потому как пропустил его реплику мимо ушей.

— Жена моя рожает...

Чародей подавился рыбьей косточкой, выразительно закатил глаза и закашлялся. Этим быстро смекнул что от него сейчас зависит жизнь мага, и поэтому в один прыжок оказавшись за спиной мужчины, старательно захлопал его по спине. Чародей отодвинул мальчика подальше, хриплым голосом благодаря за 'помощь', а сам удивленно посмотрел на белобрысого.

— Я что, похож на повитуху?

— Да не в том дело! — досадливо махнул рукой мужчина. — Разродиться она никак не может! Помощь нужна... магическая.

— А как же ведуны?

— Дык, нет у нас ведунов, а то давно бы уже к ним сходил! Так возьметесь? Я хорошо заплачу!

Чародей потрепал смотрящего с надеждой мальчугана по макушке, ухмыльнулся и кивнул, протягивая руку:

— Меня зовут Илькор. Я — Магистр Третьей Ступени Ковена Магов. Пожалуй, вы обратились по адресу и я смогу помочь вашей жене, — после столь официального представления, чародей убрал с физиономии церемониальную маску и вздохнул, — Ну, веди, давай.

Домик располагался не на окраине деревеньки, а в самом ее центре и принадлежала она ни кому-нибудь, а самому старосте Тихвинок. Это была простая деревенская изба, радовавшая глаз своим уютом и спокойствием: цветастые половички у входа, шторочки на чистых окнах, резной стол с тремя стульями и облезлая печка в углу дома. Из гостевой еще одна дверь вела в маленькую спаленку.

На кровати в схватках ворочалась жена старосты — курносая, конопатая и рыжеволосая женщина лет двадцати пяти. Рядом суетилась старая, но уже не раз принимавшая роды повитуха. Искоса бросив недовольный взгляд на мужчин, она сжала тонкие губы, из-за чего под ними пролегли глубокие морщины.

— Ну что же ты, морокун, смутился? — фыркнула она с презрением, — Калякай свои богопротивные заклятия, раз уж Вердан хочет, чтобы его ребенок появился на свет без божьей помощи...

Илькор пожал плечами и сев рядом с роженицей, положил свою теплую ладонь ей на живот. Женщина распахнула затуманенные болью глаза, перестала кусать уже окровавленные губы и расплылась в блаженной улыбке. Бисеринки пота покатились по вискам, путаясь в роскошной рыжей гриве волос. Повитуха скорчила рожу и принялась за свое дело.

На дворе уже царил вечер, когда тишину комнаты наконец-то прорезал тоненький жалобный плач новорожденного ребенка. Повитуха торжествующе подняла дитя вверх.

— Девочка! — выкрикнула она.

Чародей встал, довольно кивнул и, сочтя свою работу законченной, собирался, уже было, выйти из комнаты, как неожиданно все его тело свело страшной, мучительной судорогой. Магия будто бы вместе с кровью перестала течь по его жилам. Его ноги подкосились и он завалился на пол. Тут же к нему подбежали староста и Этим, пытаясь приподнять с пола, но не тут то было. Илькор смотрел перед собой пустым, дурным взглядом, а губы без конца шептали что-то. Вердан наклонился ближе, колдун вцепился крючковатыми пальцами в его руку.

— Девочка... эта девочка... ЧТО она такое?..

ЧАСТЬ I. УКАЗУЮЩИЙ ПЕРСТ.

ГЛАВА 1.

Она ступала по широкой дороге уверенным и бодрым шагом. Пыль поднималась в воздух и незамедлительно оседала на ее сандалии. Подвернутые до колен брюки, приоткрывали золотистый загар ног, легкая ситцевая рубашка была небрежно застегнута и держалась только на одной крохотной пуговке, оголяя живот и ключицу. Рукава девушка закатала по локоть. Теплый ветер игриво раздувал длинные, до лопаток, иссиня-черные волосы, тормошил их во все стороны, словно озорной мальчишка, заигрывавший с объектом воздыхания. Легкий дорожный мешок неприятно хлопал по пояснице, заставляя рубашку прилипать к вспотевшей спине. Девушка подняла сине-зеленые глаза, сощурилась от яркого, слепящего солнца и довольно хмыкнула, скривив губы.

Шильда перед ней раскинулась в стороны тремя потемневшими от времени указателями: 'Старгань', 'Болотный Лог' и 'Монастырь'. Девушка полуобернулась и бросила через плечо:

— Ну что, Шальт, куда нас занесло? — ответа не последовало, впрочем, она этого и не ждала. Вместо этого, девушка развернулась и неожиданно судорожно охнула. Позади нее стоял ворг. Вернее то, что от него осталось. А конкретнее, — труп ворга, местами уже разложившийся и сверкающий на солнце желтоватыми костями. Пустые глазницы светились призрачными оранжевыми огоньками, пасть была широко раскрыта, демонстрируя полный набор клыков. Смердело от баргеста просто ужасно.

— Шальт, ты с каждым днем выглядишь все привлекательнее, — спокойно улыбнулась девушка и, поманив за собой ворга, указала на правую от шильды дорогу. — Пойдем в 'Болотный Лог', уж больно название интригующее.

Если бы ворг был живым, наверное, он бы согласно тявкнул хозяйке, но, так как языка и мышц у него практически не осталось, то все, что он мог сделать, — это только преданно сверкнуть огоньками пустых глазниц.

Летнее солнце жарило просто нещадно. Одинокая путница чувствовала как по спине стекают липкие капли пота. Даже ветер не приносил облегчения, потому что был слишком теплым.

Краем глаза девушка заметила какой-то блеск в стороне и повернула голову. Блестело маленькое озерцо. Не болото уж точно. Путница свернула с дороги, решив, во что бы то ни было, выкупаться и смыть с себя дорожную пыль. За реденькими молоденькими елями и колючими кустами дикой смородины открылся сам пруд. По воде вольготно плавали пестрые утки, изредка перекрякиваясь с сородичами.

Девушка бросила дорожный мешок у колосистой осоки и нетерпеливо скинула с себя опостылевшую рубашку. Запрыгала на одной ноге, пытаясь отодрать от влажной кожи прилипшие штаны. Вверив баргесту охранять скудные вещи, совершенно нагая побежала к пруду и плюхнулась в воду, распугав до смерти уток, которые тут же зашлись недоброжелательным кряком и истерично замахали крыльями, но связываться с наглой обидчицей не пожелали. Чувствуют исходящую от нее магию!

Девушка радостно забултыхалась в воде, не обращая внимания на мягкую тину под ногами и потревоженные водоросли, которые тут же поплыли по водной глади. Окунувшись пару раз с головой, она выжала волосы и, подхватив со дна пышный зеленый мох, торопливо начала им обтираться, морщась не то от щекотки, не то от запаха.

Неожиданно, девушка заметила какое-то шевеление в кустах на другом берегу. Каверзно вздернула бровь и протянула в ту сторону руку, призывая Силу, затем дернула на себя. Из кустов послышался писк, всхлип и опутанный Силой, следом вылетел деревенский парнишка. Чародейка специально дернула черно-алые путы на себя что есть силы, и поэтому подглядывальщик угодил мордой прямо в прудик. Отплевываясь и сердито чихая, деревенский увалень поднялся на ноги и, поскользнувшись на скользком иле, тут же снова плюхнулся в воду, на этот раз задним местом. Девушка глумливо захихикала, наблюдая, как он опять поднимается весь промокший и запутавшийся в водорослях.

— Ну, как водичка? — ухмыльнулась она.

— Ведьма! — открыл рот парень, рассеянно снимая с себя длинные веревочки озерной травы.

— А вот за это ты рискуешь поплатиться самым дорогим, что может быть у мужчины... И это не жизнь... — многозначительно произнесла чародейка, упирая руки в бока и поднимаясь по весь рост. Деревенщина вытаращил глаза, откровенно разглядывая нагую и бесстыжую девку, а потом спохватился и торопливо прикрыл 'самое дорогое для мужчины место' руками. Девчонка снова рассмеялась.

— Я о мозгах, охальник!

По ее облику можно было еще поспорить, кто из них истинный охальник или охальница, но деревенский точно знал, — с ведьмами лучше не связываться!