Нарда

Нарда

Вот она, весна... Снега в лесу не осталось даже в мрачном ельнике, куда солнце и летом не заглядывает. Из пожухлых прошлогодних листьев только-только проклюнулась ветреница. На южной стороне маленького озерца ивы и черемухи уже покрылись маленькими нежными листочками. В холодной прозрачной воде отражались плывущие по небу облака.

Я сидела на берегу, глядя на легкую рябь на воде... Тоска... Последнее время я часто стала впадать в состояние апатии, надолго становясь безучастной ко всему. В голове пусто, а на душе тяжело, тоскливо. Для чего я здесь и что буду делать завтра? Все равно.

А ведь год назад все было по-другому...

Часть I

Глава 1

'Нет проблем....кроме тех, которые мы сами себе создаем'(с)

— Лина! Ли-и-на-а-а!

Я была в саду, когда услышала, как брат зовет меня. Мне не хотелось возвращаться в дом. На дворе было так чудесно. Весна. Я сделала глубокий вдох, стараясь втянуть в себя как можно больше этого теплого, пьянящего весеннего воздуха. Как хорошо!

Не прошло и половины второго месяца весны, а снега нет и в помине. На солнечных склонах пробивается молоденькая травка, деревья начали покрываться маленькими нежными листочками, и вишня уже цветет. Ее голые ветки окутаны облаком нежных, белых цветов. Красота!

— Ли-и-на-а! Ах, вот ты где! — из-за кустов сирени выкатился мой братец. — Ты что не отзываешься? Я тебя уже час ищу!

Угловатый, высокий, для своего возраста, подросток. Симпатичная мордашка, большие карие глаза, густые каштановые волосы. Он недовольно откинул челку со лба.

— Рик, не ври! — строго сказала я. — Ты звал меня всего два раза пять минут назад. Я уже шла к дому.

— Не правда! Ничего ты не шла!

— Не спорь со старшими.

— Ишь ты! Старшая выискалась! — вознегодовал Рик.

Я стояла с закрытыми глазами, слушая пение птиц. Братец какое-то время недовольно сопел у меня над ухом, но я полностью игнорировала попытки привлечь мое внимание таким образом.

Наконец, игра в молчанку ему надоела.

— Лина! — воскликнул брат уже совершенно другим тоном. — А у меня новость!

Рик сделал паузу, ожидая моей реакции.

— Свиньи в огород забрались?

— Нет... При чем здесь свиньи? — Озадаченно протянул сбитый с толку братец, но тут же пришел в себя. — Ах ты! Издеваешься, да?!

— Как я могу?! — покачала я головой. — Это шутка.

— Дура, ты, Линка! — обозвал меня братец. — И шутки у тебя дурацкие! Вот и не скажу тебе ничего!

Он развернулся и быстрым шагом направился в сторону дома.

Брат младше меня на семь лет, и сколько я помню, у нас всегда были с ним такие вот отношения, как кошка с собакой. Раньше я еще могла хоть как-то его приструнить, но когда он подрос, сладить с ним уже не представлялось возможным. Рик не злой, и по-своему даже неплохой мальчуган, но найти общий язык нам не удавалось.

Мальчик, долгожданный сын, надёжа и опора, мне казалось, что родители любят его больше. Ему всегда прощались различные шалости и проказы, его всегда баловали, и всегда ему дозволялось больше, чем мне.

Я провела в саду около часа, наслаждаясь одиночеством и удивляясь, почему так долго мои домочадцы позволяют мне предаваться безделью.

Когда я подходила к дому, навстречу выплыла Этна — моя бабуля по материнской линии. Вредная, вечно недовольная старушенция, помешенная на том, что ей все должны. На наше всеобщее несчастье, она жила с нами.

— Лина! Ты что здесь делаешь? А ну, марш в свою комнату. У нас сегодня гости. Твой отец пошел их встречать.

Не осознав до конца связь между моей комнатой и еще не приехавшими гостями, я сделала большие глаза и, нарочито медленно поднимаясь по лестнице, тонким голосом пропищала:

— Бегу-бегу, бабуля!

— Язва! — недовольно бросила мне в след Этна.

Ну что ж поделать, если никто здесь меня не любит. В конце концов, любовь не главное. А вот то, что у отца гости, это интересно.

Наша деревенька — Лежинки находилась довольно далеко от наезженного тракта, и к нам редко кто забредал, а уж если такое и случалось, то путники, как правило, останавливались в доме старосты.

Значит, к отцу приехал кто-то из его друзей. Опять старые вояки будут квасить у нас до середины ночи, и горланить похабные песни. Ну что ж, хоть какое-то развлечение в этой глуши.

Наша семья осела здесь по окончании последней войны, в которой принимал участие отец. Раньше мы жили в небольшом городке на границе с землями орков. После окончания военных действий отец забрал нас и перевез сюда, в Лежинки, мотивируя это большей безопасностью. Деревенские отнеслись к нам доброжелательно и с большим уважением, даже предлагали занять пустующую избу. Однако папенька вежливо отказался и, конечно, не без помощи местных, отстроил в самом конце деревни огромный дом в два этажа, чем поверг в глубокое изумление коренное население. Я была тогда совсем еще маленькой, а Рик родился уже здесь.

Благодаря появлению в Лежинках нашей семьи, деревня не только поднялась в собственных глазах от соседства великого воина государства, коим здесь считали моего отца, но и укрепила, окружающий ее частокол, — отец построил на эту важную и нужную работу все мужское население, — тем самым получив защиту от залетной нежити, — своей в окрестностях давно не водилось, — и разбойников.

Посидев с полчаса в комнате и убедившись, что никому нет до меня дела, я, переодевшись в штаны и короткую куртку, выскользнула в коридор. Из кухни, на первом этаже доносился голос моей матери. Я бесшумно добралась до лестницы на чердак, и, через минуту, уже пробиралась в темноте к слуховому окну. С этой стороны к стене дома, увитой плющом, примыкала крыша сарая, а к стене сарая — заросли черноплодной рябины в саду. Я быстро преодолела до боли знакомый маршрут, и под прикрытием кустов смородины доползла до забора в том месте, где ждал, созданный мной, лаз — доска, висящая на одном гвозде. Проскользнув в щель в заборе, я очутилась на свободе.

Конечно, я могла бы не утруждать себя такими сложностями и выйти из дома через дверь, как все нормальные люди, но тогда бы начались вопросы: 'далеко ли собралась?', 'надолго ли?', 'а зачем?' и т.д. и т.п. И не факт, что не нашлось бы какого-нибудь важного дела, которое бы мне не поручили выполнить незамедлительно.

До дома старосты я пробралась чужими огородами, и на маленькой кривой яблоне повязала красную ленточку. Дальше, уже особо не прячась, я выбралась за околицу и направилась в сторону леса.

Пройдя немного по едва заметной тропинке, я вышла к небольшой полянке, на которой, как таинственная ведьмина избушка, стоял старый сеновал(им давно уже никто не пользовался). Я забралась на чердак, если это помещение можно так назвать, завалилась на сено и стала ждать.

На этот раз ждала я недолго, уже через четверть часа моего слуха достигли тихие шаги. Скрипнула лестница, и моим очам явилась встрепанная голова младшего сына старосты.

— Привет, Лина! — улыбнулся Лидан, усаживаясь рядом со мной.

— Привет!

— Звала?

— Звала.

В отличие от родственников, с Лиданом у меня были самые близкие, я бы даже сказала, братские, отношения. Ему было пятнадцать лет, мне — девятнадцать, но он всегда держался со мной на равных, и, благодаря своей не детской рассудительности, во многом заменял мне старшего брата. Красивый, с глазами цвета ясного неба и волосами цвета спелой пшеницы, он привлекал внимание большей части женской половины деревни. В основном именно поэтому мы старались не выставлять наши дружеские отношения на всеобщее обозрение.

— У вас сегодня гости.

— Да. Об этом-то я и хотела поговорить. Ты о них что-нибудь знаешь? Видел?

— Видел. Пять всадников и еще две лошади с поклажей. Лица хмурые. С оружием. С моим отцом говорил их предводитель, по виду — самый молодой.

— Сколько лет?

— Не знаю, — пожал плечами Лидан. — Может тридцать — тридцать пять.

— Хм... странно... Я думала, это кто-то из друзей отца. Но судя по твоему описанию, воевать они вместе не могли. Хотя... Но в общем странно.

— Мне они не понравились. А как они смотрели на мою сестру, когда она проходила мимо. Такой взгляд — прямое оскорбление.

— Вот как, — я задумчиво пожевала сухую травинку. — Ты прав, такие гости доверия не внушают. Скажи ребятам, пусть приглядывают за ними.

— Обижаешь. Уже сказал. Только от Накра вернулся, гляжу — знак твой.

Мы немного поболтали о том, о сем. Лидан рассказал мне пару последних забавных новостей из жизни деревни. В частности я узнала причину некоторого непонятного волнения на другом конце поселка, произошедшего накануне.

Все началось весьма банально — вчера вечером подвыпивший кузнец, споткнувшись, завалился в образовавшуюся после дождя лужу. Выбравшись из нее мокрым, грязным и обессиленным, так как вылезал он оттуда долго, герой на четвереньках подползал к своему дому. Жена кузнеца, молодая дородная девка, немного помешанная на всякой нечисти, в приближающемся объекте своего мужа не признала, и, решив, что пришла ее погибель, с диким криком рванула на соседский огород, оставляя за собой хорошо вытоптанную широкую дорожку.

Кузнец, резко протрезвевший от криков жены, понесся за ней, с твердым намереньем защитить благоверную от любой напасти. Перепуганные соседи повыскакивали из домов в чем были, похватав кто топор, кто лопату. Местный удалец Савка вылетел из бани в одном сапоге и с дубиной в руках. На него-то как раз и выпрыгнула из кустов виновница переполоха. Заорав еще громче, девка бросилась обратно и налетела на своего мужа. Оба свалились. Обезумевшая баба вырывалась и вопила, как резанная. Сава попытался их растащить, но тут же получил от безобидной на первый взгляд женщины сокрушительный удар в челюсть. Парень чисто по инерции дал сдачи. Завязалась драка. К месту событий подтянулись и другие перепуганные жители. Некоторые тут же приняли живейшее участие в боевых действиях. Прибежали староста с сыновьями. Сразу оценив ситуацию, они похватали ведра и начали поливать ледяной водой участников потасовки, благо Сава залил у своей бани две полные бочки, не пришлось бегать к колодцу. Когда волнение улеглось, а Сава перестал смущать своим видом население деревни, выяснилась, наконец, причина всеобщей сумятицы. После этого правда чуть было не разгорелась новая драка. Кое-как утихомирились уже далеко за полночь. Кузнец зарекся не пить, а его жену обязали помочь в восстановлении пострадавших в результате ее пробежки растений.

Сегодня же, когда Лидан шел на место нашей встречи, его перехватила Кимелия, в миру баба Кима, и поведала о том, что и получаса не прошло, как она видела у себя на огороде громадную змею, ползущую между грядок. 'И вовсе она не придумывает! Змея столкнулась с вишней, и вон вся земля лепестками усыпана!'.

Тут мне пришлось признаться, что баба Кима все-таки не врет, хотя и несколько преувеличивает. Так как на змею я не похожа, и не ползла по ее огороду, а перебегала, пригнувшись, и на вишню завалилась, потеряв равновесие.

Мы немного посмеялись, а я порадовалась близорукости и богатому воображению старой бабки. Несомненно, я придумала бы, чем объяснить свое странное поведение, но лишние разговоры на эту тему были ни к чему. Поставив себе на заметку быть более внимательной впредь, я засобиралась домой:

— Надо идти, времени немного. Попробую узнать о пришлых что-нибудь, а если представится возможность, то и рассмотреть получше.

Лидан кивнул и растворился в сумраке старого сеновала.

Я выждала немного и направилась обратно в деревню. Вернулась я тем же путем, с тем лишь исключением, что на крышу сарая взобралась по лестнице, предусмотрительно припрятанной в кустах у стены. Свесив голову вниз и убедившись, что в коридоре никого нет, я птичкой слетела с чердака и, сделав пару шагов, нос к носу столкнулась с незнакомым высоким мужчиной.

Я вздрогнула, тихо охнула и замерла, с неприлично открытым ртом. Его серые холодные глаза, словно два стальных кинжала, буквально пригвоздили меня к стене. Чувство при этом было такое, будто из меня вынули душу, встряхнули, брезгливо осмотрели и запихнули обратно.

Мы стояли и пялились друг на друга. Я от неожиданности вовсе потеряла дар речи, а незнакомец, видимо, и не собирался заводить светскую беседу. Мысли, тонко повизгивая, сталкивались в голове, как вдруг мое внимание привлекла куртка неизвестного. Вроде бы ничего особенного, куртка, как куртка — кожаная, до середины бедра. Но! Левая пола начала как-то подозрительно оттопыриваться. Широко открытыми глазами я следила за ее, мягко говоря, неприличным поведением.

Либо я ничего не понимаю, либо моя персона произвела на незнакомца неизгладимое впечатление. Тот, проследив за моим взглядом, тоже обратил внимание на некоторый беспорядок в своей одежде. Он недоуменно посмотрел на меня, потом на куртку, и снова на меня. На лице его при этом не отразилось ни тени смущения. Я бы даже сказала, оно выражало некоторое сомнение, будто бы он разглядывал неизвестное насекомое, решая раздавить его или нет. И тут вдруг глаза его как-то очень нехорошо блеснули.

Все происходящее заняло несколько мгновений. Я уже приготовилась броситься наутек с воплями: 'Спасите-помогите!', как в коридоре появился мой отец, который, видимо, поднимался за незнакомцем по лестнице.

— Лина! Что ты здесь делаешь?

— Х-хотела сп-пуститься на кухню... — отодрав присохший к небу язык и заикаясь, ляпнула я первое, что пришло в голову.

Отец недовольно хмыкнул, а я, ужом проскользнув мимо мужчин, рванула к лестнице и кубарем скатилась вниз.

— ... это твоя комната...

Расслышала я обрывок фразы отца. О, Боги! Неужели он будет жить рядом со мной. Я же уснуть спокойно не смогу. Незнакомец, еще не успев, не то, что что-то сделать — слово сказать, вселил в меня тревогу и беспокойство, а от его странного интереса и вовсе было не по себе.

В кухне была моя мать и Арта, наша служанка, жившая с нами более пятнадцати лет и считавшаяся уже членом семьи.

— Где ты была? — мама окинула меня недоуменным взглядом. — У нас гости, Рик разве не сказал тебе? Пойди, переоденься, негоже девушке ходить в мужской одежде.

— Угу, — только и смогла выдавить я, тряся головой и пятясь назад.

Глава 2

'Если вляпался по самые уши, непринужденно улыбнись.

Пусть все думают, что так и было задумано'(с)

Оказалось, что у нас разместились не все пятеро приезжих, а только двое. Трое других остановились в доме старосты. Нашим гостям, по началу, хотели выделить отдельные комнаты, но они расположились в одной, и, к сожалению, она была рядом с моей.

Чужаков отец познакомил с семьей в тот же вечер, представив их предводителя, того самого, с серыми холодными глазами, как своего старого боевого товарища, а остальных он и сам видел впервые в жизни.

Главарь приезжих, Адан, кроме высокого роста и серых ледяных глаз, обладал еще и завидным телосложением, правильными чертами лица и чуть вьющимися русыми волосами. Но и его низкий голос, и движения, и взгляд — всё навевало тревогу, завораживало и пугало. Его спутники же мало отличались друг от друга, кряжистые, суровые мужчины в черной одежде с темными лицами, кустистыми бровями и окладистыми бородами, закрывавшими пол лица.