Нарда

Нарда

Вот она, весна... Снега в лесу не осталось даже в мрачном ельнике, куда солнце и летом не заглядывает. Из пожухлых прошлогодних листьев только-только проклюнулась ветреница. На южной стороне маленького озерца ивы и черемухи уже покрылись маленькими нежными листочками. В холодной прозрачной воде отражались плывущие по небу облака.

Я сидела на берегу, глядя на легкую рябь на воде... Тоска... Последнее время я часто стала впадать в состояние апатии, надолго становясь безучастной ко всему. В голове пусто, а на душе тяжело, тоскливо. Для чего я здесь и что буду делать завтра? Все равно.

А ведь год назад все было по-другому...

Часть I

Глава 1

'Нет проблем....кроме тех, которые мы сами себе создаем'(с)

— Лина! Ли-и-на-а-а!

Я была в саду, когда услышала, как брат зовет меня. Мне не хотелось возвращаться в дом. На дворе было так чудесно. Весна. Я сделала глубокий вдох, стараясь втянуть в себя как можно больше этого теплого, пьянящего весеннего воздуха. Как хорошо!

Не прошло и половины второго месяца весны, а снега нет и в помине. На солнечных склонах пробивается молоденькая травка, деревья начали покрываться маленькими нежными листочками, и вишня уже цветет. Ее голые ветки окутаны облаком нежных, белых цветов. Красота!

— Ли-и-на-а! Ах, вот ты где! — из-за кустов сирени выкатился мой братец. — Ты что не отзываешься? Я тебя уже час ищу!

Угловатый, высокий, для своего возраста, подросток. Симпатичная мордашка, большие карие глаза, густые каштановые волосы. Он недовольно откинул челку со лба.

— Рик, не ври! — строго сказала я. — Ты звал меня всего два раза пять минут назад. Я уже шла к дому.

— Не правда! Ничего ты не шла!

— Не спорь со старшими.

— Ишь ты! Старшая выискалась! — вознегодовал Рик.

Я стояла с закрытыми глазами, слушая пение птиц. Братец какое-то время недовольно сопел у меня над ухом, но я полностью игнорировала попытки привлечь мое внимание таким образом.

Наконец, игра в молчанку ему надоела.

— Лина! — воскликнул брат уже совершенно другим тоном. — А у меня новость!

Рик сделал паузу, ожидая моей реакции.

— Свиньи в огород забрались?

— Нет... При чем здесь свиньи? — Озадаченно протянул сбитый с толку братец, но тут же пришел в себя. — Ах ты! Издеваешься, да?!

— Как я могу?! — покачала я головой. — Это шутка.

— Дура, ты, Линка! — обозвал меня братец. — И шутки у тебя дурацкие! Вот и не скажу тебе ничего!

Он развернулся и быстрым шагом направился в сторону дома.

Брат младше меня на семь лет, и сколько я помню, у нас всегда были с ним такие вот отношения, как кошка с собакой. Раньше я еще могла хоть как-то его приструнить, но когда он подрос, сладить с ним уже не представлялось возможным. Рик не злой, и по-своему даже неплохой мальчуган, но найти общий язык нам не удавалось.

Мальчик, долгожданный сын, надёжа и опора, мне казалось, что родители любят его больше. Ему всегда прощались различные шалости и проказы, его всегда баловали, и всегда ему дозволялось больше, чем мне.

Я провела в саду около часа, наслаждаясь одиночеством и удивляясь, почему так долго мои домочадцы позволяют мне предаваться безделью.

Когда я подходила к дому, навстречу выплыла Этна — моя бабуля по материнской линии. Вредная, вечно недовольная старушенция, помешенная на том, что ей все должны. На наше всеобщее несчастье, она жила с нами.

— Лина! Ты что здесь делаешь? А ну, марш в свою комнату. У нас сегодня гости. Твой отец пошел их встречать.

Не осознав до конца связь между моей комнатой и еще не приехавшими гостями, я сделала большие глаза и, нарочито медленно поднимаясь по лестнице, тонким голосом пропищала:

— Бегу-бегу, бабуля!

— Язва! — недовольно бросила мне в след Этна.

Ну что ж поделать, если никто здесь меня не любит. В конце концов, любовь не главное. А вот то, что у отца гости, это интересно.

Наша деревенька — Лежинки находилась довольно далеко от наезженного тракта, и к нам редко кто забредал, а уж если такое и случалось, то путники, как правило, останавливались в доме старосты.

Значит, к отцу приехал кто-то из его друзей. Опять старые вояки будут квасить у нас до середины ночи, и горланить похабные песни. Ну что ж, хоть какое-то развлечение в этой глуши.

Наша семья осела здесь по окончании последней войны, в которой принимал участие отец. Раньше мы жили в небольшом городке на границе с землями орков. После окончания военных действий отец забрал нас и перевез сюда, в Лежинки, мотивируя это большей безопасностью. Деревенские отнеслись к нам доброжелательно и с большим уважением, даже предлагали занять пустующую избу. Однако папенька вежливо отказался и, конечно, не без помощи местных, отстроил в самом конце деревни огромный дом в два этажа, чем поверг в глубокое изумление коренное население. Я была тогда совсем еще маленькой, а Рик родился уже здесь.

Благодаря появлению в Лежинках нашей семьи, деревня не только поднялась в собственных глазах от соседства великого воина государства, коим здесь считали моего отца, но и укрепила, окружающий ее частокол, — отец построил на эту важную и нужную работу все мужское население, — тем самым получив защиту от залетной нежити, — своей в окрестностях давно не водилось, — и разбойников.

Посидев с полчаса в комнате и убедившись, что никому нет до меня дела, я, переодевшись в штаны и короткую куртку, выскользнула в коридор. Из кухни, на первом этаже доносился голос моей матери. Я бесшумно добралась до лестницы на чердак, и, через минуту, уже пробиралась в темноте к слуховому окну. С этой стороны к стене дома, увитой плющом, примыкала крыша сарая, а к стене сарая — заросли черноплодной рябины в саду. Я быстро преодолела до боли знакомый маршрут, и под прикрытием кустов смородины доползла до забора в том месте, где ждал, созданный мной, лаз — доска, висящая на одном гвозде. Проскользнув в щель в заборе, я очутилась на свободе.

Конечно, я могла бы не утруждать себя такими сложностями и выйти из дома через дверь, как все нормальные люди, но тогда бы начались вопросы: 'далеко ли собралась?', 'надолго ли?', 'а зачем?' и т.д. и т.п. И не факт, что не нашлось бы какого-нибудь важного дела, которое бы мне не поручили выполнить незамедлительно.

До дома старосты я пробралась чужими огородами, и на маленькой кривой яблоне повязала красную ленточку. Дальше, уже особо не прячась, я выбралась за околицу и направилась в сторону леса.

Пройдя немного по едва заметной тропинке, я вышла к небольшой полянке, на которой, как таинственная ведьмина избушка, стоял старый сеновал(им давно уже никто не пользовался). Я забралась на чердак, если это помещение можно так назвать, завалилась на сено и стала ждать.

На этот раз ждала я недолго, уже через четверть часа моего слуха достигли тихие шаги. Скрипнула лестница, и моим очам явилась встрепанная голова младшего сына старосты.

— Привет, Лина! — улыбнулся Лидан, усаживаясь рядом со мной.

— Привет!

— Звала?

— Звала.

В отличие от родственников, с Лиданом у меня были самые близкие, я бы даже сказала, братские, отношения. Ему было пятнадцать лет, мне — девятнадцать, но он всегда держался со мной на равных, и, благодаря своей не детской рассудительности, во многом заменял мне старшего брата. Красивый, с глазами цвета ясного неба и волосами цвета спелой пшеницы, он привлекал внимание большей части женской половины деревни. В основном именно поэтому мы старались не выставлять наши дружеские отношения на всеобщее обозрение.

— У вас сегодня гости.

— Да. Об этом-то я и хотела поговорить. Ты о них что-нибудь знаешь? Видел?

— Видел. Пять всадников и еще две лошади с поклажей. Лица хмурые. С оружием. С моим отцом говорил их предводитель, по виду — самый молодой.

— Сколько лет?

— Не знаю, — пожал плечами Лидан. — Может тридцать — тридцать пять.

— Хм... странно... Я думала, это кто-то из друзей отца. Но судя по твоему описанию, воевать они вместе не могли. Хотя... Но в общем странно.

— Мне они не понравились. А как они смотрели на мою сестру, когда она проходила мимо. Такой взгляд — прямое оскорбление.

— Вот как, — я задумчиво пожевала сухую травинку. — Ты прав, такие гости доверия не внушают. Скажи ребятам, пусть приглядывают за ними.

— Обижаешь. Уже сказал. Только от Накра вернулся, гляжу — знак твой.

Мы немного поболтали о том, о сем. Лидан рассказал мне пару последних забавных новостей из жизни деревни. В частности я узнала причину некоторого непонятного волнения на другом конце поселка, произошедшего накануне.

Все началось весьма банально — вчера вечером подвыпивший кузнец, споткнувшись, завалился в образовавшуюся после дождя лужу. Выбравшись из нее мокрым, грязным и обессиленным, так как вылезал он оттуда долго, герой на четвереньках подползал к своему дому. Жена кузнеца, молодая дородная девка, немного помешанная на всякой нечисти, в приближающемся объекте своего мужа не признала, и, решив, что пришла ее погибель, с диким криком рванула на соседский огород, оставляя за собой хорошо вытоптанную широкую дорожку.

Кузнец, резко протрезвевший от криков жены, понесся за ней, с твердым намереньем защитить благоверную от любой напасти. Перепуганные соседи повыскакивали из домов в чем были, похватав кто топор, кто лопату. Местный удалец Савка вылетел из бани в одном сапоге и с дубиной в руках. На него-то как раз и выпрыгнула из кустов виновница переполоха. Заорав еще громче, девка бросилась обратно и налетела на своего мужа. Оба свалились. Обезумевшая баба вырывалась и вопила, как резанная. Сава попытался их растащить, но тут же получил от безобидной на первый взгляд женщины сокрушительный удар в челюсть. Парень чисто по инерции дал сдачи. Завязалась драка. К месту событий подтянулись и другие перепуганные жители. Некоторые тут же приняли живейшее участие в боевых действиях. Прибежали староста с сыновьями. Сразу оценив ситуацию, они похватали ведра и начали поливать ледяной водой участников потасовки, благо Сава залил у своей бани две полные бочки, не пришлось бегать к колодцу. Когда волнение улеглось, а Сава перестал смущать своим видом население деревни, выяснилась, наконец, причина всеобщей сумятицы. После этого правда чуть было не разгорелась новая драка. Кое-как утихомирились уже далеко за полночь. Кузнец зарекся не пить, а его жену обязали помочь в восстановлении пострадавших в результате ее пробежки растений.

Сегодня же, когда Лидан шел на место нашей встречи, его перехватила Кимелия, в миру баба Кима, и поведала о том, что и получаса не прошло, как она видела у себя на огороде громадную змею, ползущую между грядок. 'И вовсе она не придумывает! Змея столкнулась с вишней, и вон вся земля лепестками усыпана!'.

Тут мне пришлось признаться, что баба Кима все-таки не врет, хотя и несколько преувеличивает. Так как на змею я не похожа, и не ползла по ее огороду, а перебегала, пригнувшись, и на вишню завалилась, потеряв равновесие.

Мы немного посмеялись, а я порадовалась близорукости и богатому воображению старой бабки. Несомненно, я придумала бы, чем объяснить свое странное поведение, но лишние разговоры на эту тему были ни к чему. Поставив себе на заметку быть более внимательной впредь, я засобиралась домой:

— Надо идти, времени немного. Попробую узнать о пришлых что-нибудь, а если представится возможность, то и рассмотреть получше.

Лидан кивнул и растворился в сумраке старого сеновала.

Я выждала немного и направилась обратно в деревню. Вернулась я тем же путем, с тем лишь исключением, что на крышу сарая взобралась по лестнице, предусмотрительно припрятанной в кустах у стены. Свесив голову вниз и убедившись, что в коридоре никого нет, я птичкой слетела с чердака и, сделав пару шагов, нос к носу столкнулась с незнакомым высоким мужчиной.

Я вздрогнула, тихо охнула и замерла, с неприлично открытым ртом. Его серые холодные глаза, словно два стальных кинжала, буквально пригвоздили меня к стене. Чувство при этом было такое, будто из меня вынули душу, встряхнули, брезгливо осмотрели и запихнули обратно.

Мы стояли и пялились друг на друга. Я от неожиданности вовсе потеряла дар речи, а незнакомец, видимо, и не собирался заводить светскую беседу. Мысли, тонко повизгивая, сталкивались в голове, как вдруг мое внимание привлекла куртка неизвестного. Вроде бы ничего особенного, куртка, как куртка — кожаная, до середины бедра. Но! Левая пола начала как-то подозрительно оттопыриваться. Широко открытыми глазами я следила за ее, мягко говоря, неприличным поведением.

Либо я ничего не понимаю, либо моя персона произвела на незнакомца неизгладимое впечатление. Тот, проследив за моим взглядом, тоже обратил внимание на некоторый беспорядок в своей одежде. Он недоуменно посмотрел на меня, потом на куртку, и снова на меня. На лице его при этом не отразилось ни тени смущения. Я бы даже сказала, оно выражало некоторое сомнение, будто бы он разглядывал неизвестное насекомое, решая раздавить его или нет. И тут вдруг глаза его как-то очень нехорошо блеснули.

Все происходящее заняло несколько мгновений. Я уже приготовилась броситься наутек с воплями: 'Спасите-помогите!', как в коридоре появился мой отец, который, видимо, поднимался за незнакомцем по лестнице.

— Лина! Что ты здесь делаешь?

— Х-хотела сп-пуститься на кухню... — отодрав присохший к небу язык и заикаясь, ляпнула я первое, что пришло в голову.

Отец недовольно хмыкнул, а я, ужом проскользнув мимо мужчин, рванула к лестнице и кубарем скатилась вниз.

— ... это твоя комната...

Расслышала я обрывок фразы отца. О, Боги! Неужели он будет жить рядом со мной. Я же уснуть спокойно не смогу. Незнакомец, еще не успев, не то, что что-то сделать — слово сказать, вселил в меня тревогу и беспокойство, а от его странного интереса и вовсе было не по себе.

В кухне была моя мать и Арта, наша служанка, жившая с нами более пятнадцати лет и считавшаяся уже членом семьи.

— Где ты была? — мама окинула меня недоуменным взглядом. — У нас гости, Рик разве не сказал тебе? Пойди, переоденься, негоже девушке ходить в мужской одежде.

— Угу, — только и смогла выдавить я, тряся головой и пятясь назад.

Глава 2

'Если вляпался по самые уши, непринужденно улыбнись.

Пусть все думают, что так и было задумано'(с)

Оказалось, что у нас разместились не все пятеро приезжих, а только двое. Трое других остановились в доме старосты. Нашим гостям, по началу, хотели выделить отдельные комнаты, но они расположились в одной, и, к сожалению, она была рядом с моей.

Чужаков отец познакомил с семьей в тот же вечер, представив их предводителя, того самого, с серыми холодными глазами, как своего старого боевого товарища, а остальных он и сам видел впервые в жизни.

Главарь приезжих, Адан, кроме высокого роста и серых ледяных глаз, обладал еще и завидным телосложением, правильными чертами лица и чуть вьющимися русыми волосами. Но и его низкий голос, и движения, и взгляд — всё навевало тревогу, завораживало и пугало. Его спутники же мало отличались друг от друга, кряжистые, суровые мужчины в черной одежде с темными лицами, кустистыми бровями и окладистыми бородами, закрывавшими пол лица.

Мы сели ужинать. Кроме нашей семьи и гостей, присутствовали так же староста со старшим сыном, но они бывали у нас настолько часто, что это воспринималось как само собой разумеющееся. Между отцом и Аданом тут же завязалась оживленная беседа, касавшаяся большей частью дел давно минувших. По странному стечению обстоятельств мое место за столом оказалось рядом с нашим гостем.

Я немного задержалась, вошла в столовую позже остальных, и, незанятым оказалось только место подле Адана. Я потянула стул с дальним прицелом — отставить его от гостя подальше. Но мужчина поднялся, и, галантно помогая мне сесть, придвинул мой стул поближе к своему.

Вскоре к беседе подключились моя мать и староста, отдельные и довольно язвительные реплики подавала Этна со своего конца стола. Рик смотрел на гостей круглыми восторженными глазами, а я ерзала на стуле.

Когда подошла очередь жаркого, оказалось, что среди моих приборов не хватает ножа, само по себе это было очень странно, так как Арта себе подобных просчетов не позволяла. Я вяло потыкала кусок мяса вилкой и задумалась, у кого бы стянуть недостающий мне предмет, по возможности не привлекая к себе внимания. Мои размышления прервал Адан, с улыбкой он протянул мне нож, но не столовый каким пользовался сам, а тонкий кинжал, длинной в мою ладонь. И подал он мне его не рукоятью вперед, а лезвием. Я поколебалась и протянула руку. На короткое мгновение мне показалось, что в глазах мужчины отразилось напряженное ожидание. Когда мои пальцы сжали лезвие, Адан вдруг чуть дернул кинжал на себя. Я зашипела, отдернув руку, и увидела, как на стали расплывается кровь. Родители и гости, занятые беседой, ничего не заметили. Адан забормотал извинения, и тут я отчетливо увидела, как небольшой синий камень в рукояти кинжала мигнул и стал гранатового цвета. Вдруг резко закружилась голова, окружающие предметы стали расплываться, мелькнула мысль, что сейчас я позорно завалюсь в обморок, но недомогание закончилось так же внезапно, как и началось. Я медленно перевела взгляд на нашего гостя. Могу поспорить, его глаза на мгновение сверкнули торжеством.

— Лина, ты что-то бледненькая, — заметила мама к концу трапезы, глядя, как я вяло ковыряю десерт, — и не ешь ничего...

— Детям пора спать! — вмешалась Этна.

— Действительно! — воскликнул отец. — Лина, ты еле на ногах держишься. Да и Рику давно пора быть в постели.

Брат запротестовал, уверяя, что он то не устал вовсе, и ложиться спать еще рано. Но Этна, никого не слушая, вывела нас из столовой и отправила по своим комнатам. Рик ворчал себе под нос ругательства, я же вздохнула с облегчением, так как наши гости, пробуждали во мне только одно желание — оказаться от них подальше.

Поднявшись к себе, я вспомнила о царапине. И каково же было мое удивления, когда на коже не оказалось и следа пореза. Я осмотрела руку еще раз и еще. Царапин не было. Невероятно. Уж не привиделось ли мне это?!

Перед сном я закрыла ставни, чего не делала никогда раньше, заперла дверь, и подставила к ней большой сундук с одеждой. Только после этого я легла в кровать. Объяснить причину своего страха я не могла.

Наверное, это было предчувствие.

Утром меня, на удивление, никто не будил, в результате чего я встала позже всех. Рик уже умчался куда-то с деревенскими ребятами. Этна грелась на солнце во дворе. Наши гости отправились к старосте.

Я наскоро перекусила и вышла в сад.

Чудо, как хорошо!

Проходя вдоль дома, я наклонилась поправить шнуровку на сапожке, и вдруг услышала озабоченные голоса моих родителей, доносящиеся из открытого окна на первом этаже. Мое имя, промелькнувшее в разговоре, заставило меня замереть на месте.

— ... не может быть! — воскликнула мама.

— Я тоже удивлен, — сказал отец. — Просто не знаю, что делать. Он весьма меня озадачил.

— Так что ты ответил?

— Пока — ничего. Попросил дать мне время на раздумья, и ненавязчиво дал понять, что окончательное решение будет зависеть не от меня.

— Ты хорошо знаешь этого человека, доверяешь ему?

— Он зарекомендовал себя, как отважный воин, человек, на которого можно положиться. Мы неоднократно спасали жизнь друг другу, — задумчиво проговорил отец. — Но о его семье и роде занятий я мало, что знаю.

— Как все это странно... — протянула мать. — Хотя рано или поздно это, несомненно, должно было произойти, но так неожиданно... Что он вообще сказал?

— Сказал, что поражен красотой, кротостью и женственностью нашей дочери, и что о такой спутнице он мечтал всю жизнь...

— Что-о-о??? — В вопросе матери было столько неподдельного изумления, что я аж покраснела от обиды. — Кротостью? Наша своенравная и строптивая дочь вдруг стала кроткой? Да это даже забавно!

Отец усмехнулся.

— Нет ничего плохого в том, чтоб Адан так считал. В конце концов, он сам это сказал. И потом, если подумать, не такая это и неудачная партия для Лины. За кого мы вообще выдадим ее в этой глуши?

— Сколько у нас времени на раздумья?

— До вечера. Завтра утром они уезжают.

В самый ответственный момент, — как это часто бывает, — у меня зачесался нос. Почувствовав, что паузу в родительском разговоре сейчас нарушит мое неуместное чихание, я зажала рот и нос подолом платья, но это не помогло. Несмотря на приложенные меры, я издала приглушенный хрюкающий звук, и, осознав всю недвусмысленность своего положения, быстрее ветра юркнула под стоящую у стены дома скамейку.

— Кто здесь? — услышала я над головой голос отца, и плотнее подтянула колени к подбородку.

— Никого нет, — ответила мать.

— Но ты же слышала этот звук?!

— Может кошка?

— Может, — недоверчиво сказал отец. — Но, думаю, наш разговор стоит продолжить в другом месте.

Их голоса затихли в глубине дома, а я все еще лежала под скамейкой, силясь осмыслить услышанное.

Наш гость набивается мне в мужья. Вот уж счастье на мою голову! И родители-то хороши, рады дочку с рук сбыть. Неплохая партия! Идиот он озабоченный с элементами извращения, а не партия! И не хочу я замуж! Я еще слишком молода для этого, мне пожить хочется. Вот уж принесла его нелегкая. Неспроста, при его появлении, я сразу почувствовала тревогу. Откажусь! Ну его к демонам, женишка этого!

Я выкатилась из-под скамьи, и с раздражением принялась отряхивать безнадежно испорченное платье. Меня душили возмущение и злость. Тихое покашливание заставило меня резко обернуться. За моей спиной стоял, мило улыбаясь, виновник торжества.

— Приветствую, маленькая госпожа. Прости мне мое любопытство, — в его голосе, надменном и холодном, слышалось легкое изумление, — но что такого в этой неприметной с виду скамейке, что заставило юную леди под нее забраться?

Случись наша встреча в другом месте и в другое время, я предпочла бы побыстрее сбежать, буркнув в ответ что-нибудь невразумительное. Сейчас же я была зла, а предмет моей злости стоял передо мной. Разводить политесы я не собиралась, тем более подвернулся прекрасный повод показать чужаку свою истинную сущность.

— Любопытство — не порок, но большое свинство! Шел бы ты, дорогой гость... по своим делам, — высказалась я, не отягощая себя соблюдением каких-либо правил приличия.

— Ого! — с издевкой протянул Адан. — Какая доброжелательность! Прекрасно! Что ж так даже лучше, поговорим открыто, без лишних красивых фраз. Я попросил сегодня твоей руки, и, полагаю, мне ответят согласием. Тебе стоит быть в курсе событий. Завтра мы уедем отсюда вместе.

Я задохнулась от подобной наглости.

— Не слишком ли ты самонадеян, чужак?! Мое слово будет решающим.

— Бесспорно, — сладко улыбнулся Адан. — Ты согласишься.

Не помню, чтоб чье-либо поведение так откровенно бесило. Он вел себя, как хозяин положения. Как будто бы все уже давно решено.

— Ты ошибаешься! — Громче чем следовало, воскликнула я. — Я никуда с тобой не поеду! Можешь убираться на все четыре стороны!

Он шагнул ко мне, оказавшись очень близко. Чтобы смотреть ему в глаза, мне пришлось запрокинуть голову. Я сделал шаг назад, Адан схватил меня за руки и притянул к себе.

— Глупышка... маленькая дурочка... — его голос стал хриплым, — да я делаю твоей семье огромное одолжение. Как ты не понимаешь, что я могу увезти тебя просто так. И никто меня не остановит. Лишь уважение к твоему отцу мешает мне поступить подобным образом. Но и на это я закрою глаза, если ты будешь упорствовать.

От звука его голоса у меня по спине побежали мурашки.

— Нет! Оставь меня! — Я попыталась вырваться, но мужчина лишь сильнее сжал мои руки.

— Не заставляй меня делать тебе больно. Я не могу оставить тебя. Ты в любом случае поедешь со мной.

— Пусти!

— Ты согласна?

— Нет!

— Не хочешь по-хорошему?! — Адан встряхнул меня. — Будет по-плохому... Придется поставить тебя в безвыходное положение. Я, конечно, не сторонник грубого физического насилия, но ты меня вынуждаешь...

— А?! — я даже сопротивляться перестала, застыв с открытым ртом.

Он что, собирается вот здесь... мне... меня... он что, рехнулся?

Мужчина воспользовался моим состоянием и, крепко обняв, поцеловал. Это было так неожиданно и странно. Прикосновение его губ и языка не вызвало неприятных эмоций, скорее я была удивлена и ошарашена. А еще подумала: 'так вот как, значит, люди целуются'.

Почему-то очень скоро мне стало не хватать дыхания... закружилась голова...

— Что здесь происходит?

Адан отстранился, и я, чтобы не упасть, ухватилось за него. Он меня поддержал, и должно быть это выглядело очень трогательно и романтично. На крыльце стоял отец. В его лице кроме изумления и легкого беспокойства, мне почудилось еще и облегчение. Как будто с его плеч гора свалилась, но он пока не до конца в это поверил.

— Друг мой, — приветственно склонив голову, сказал Адан, — я рад сообщить, что твоя дочь ответила мне согласием. Так ведь, леди Линарда?! Нам остается лишь уладить некоторые формальности.

— Лина, дитя мое?! Это так? — в голосе отца все же проскользнули нотки недоверия.

— Да, — с трудом выдавила я, избавившись, наконец, от объятий своего жениха.

Глава 3

'Не всякая жизнь кончается смертью; иногда она кончается свадьбой'(с)

В этот раз ленточка на яблоне была черная, а Лидана я ждала на старом сеновале больше часа, рассуждая о своей нелегкой судьбе. Кажется, я вляпалась в неприятности по самые уши.

Внизу раздались чуть слышные шаги, и через мгновение надо мной склонилось встревоженное лицо моего друга.

— Что случилось? Лина... — он заглянул мне в глаза. — Черная лента...

Да, черной лентой мы еще не пользовались ни разу. С Лиданом у нас были своего рода позывные: белая лента означала — 'я на нашем месте, есть возможность — приходи', красная — 'надо срочно встретиться' и черная — 'беда'.

Перечень последних новостей, поверг моего друга в глубокую задумчивость. Минут пять он молчал, нервно потирая подбородок и глядя в пол невидящим взглядом, потом тихо сказал:

— Как же так получилось?! Я... мне... даже не знаю... Не могу поверить, что ты уедешь...

— Я тоже не очень верю, что это происходит со мной, но факт остается фактом. Мой жених... он... Что мне делать, а?

— Не знаю, Лина... правда, не знаю...

Мы оба помолчали. Сквозь рассохшиеся от времени доски, внутрь проникали теплые солнечные лучи, зигзагами ложившиеся на старое сено. В лесу громко пели птицы. Эта мирная, жизнерадостная картина еще больше подчеркивала нереальность и нелепость той ситуации, в которую я попала.

— Лидан, — позвала я. — Зачем? На что я ему сдалась? Что ему вообще надо?

— А может он... может ты его заинтересовала? Ну, как женщина...

— Это бред, Лидан! — отвергла я его предположение. — Взгляни на меня хорошенько! Я похожа на первую красавицу королевства? Да, что там королевства, хотя бы нашей деревни.

Мой друг смущенно отвел глаза и пожал плечами.

— Ты симпатичная...

— Вот именно, но не произвожу сногсшибательного впечатления. А он, полагаю, весьма искушен в вопросах женской красоты, — подвела я итог.

— Мне ты нравишься, — серьезно сказал парень. — А когда будет свадьба? Нужна же подготовка к церемонии, потом дальних родственников пригласить опять же. Все это потребует времени. Может он передумает, или мы найдем какой-нибудь выход?!

— Вынуждена тебя огорчить, друг мой, — сообщила я, — потянуть время не удастся. Свадьба состоится сегодня вечером.

— Быть не может! — Кажется, таким удивленным я видела Лидана впервые. — Но это не по правилам! Так нельзя! А как же традиции?!

— Как не странно, но моему жениху на них наплевать.

— А что родители? О чем они думают? Нельзя же так относиться к обычаям предков.

Я усмехнулась:

— Вот уж не думала, что ты так щепетилен в этом вопросе. Моих родителей редко беспокоило общественное мнение. А этот гад еще и что-то напел им про свои обстоятельства, требующие его скорейшего отъезда вместе со мной.

— А ты не можешь отказаться?

— Можно попробовать, но тогда меня обещали прилюдно изнасиловать.

— Да ладно?!

— Ну, или что-то в этом роде.

— Глупости не говори! Ты, наверное, что-то неправильно поняла, или он тебя пугает, но не более.

— Ты предлагаешь мне проверить, насколько в этой... шутке есть доля правды?! Да и потом, дело даже не в нем! Родители... кажется, они очень рады выдать меня замуж...

Мы посмотрели друг на друга и одновременно тяжело вздохнули. За что я любила Лидана, так это за то, что он все понимает без слов. Как же мне будет его не хватать.

— Мы можем больше не увидеться... — пряча глаза, сказала я.

Он сжал мою ладонь.

— Постой! Не будем прощаться. Мы обязательно встретимся... когда-нибудь... Вот! — Лидан снял с шеи шнурок, на котором висел небольшой черный овальный камень, на свету в его глубине зажигались и гасли золотые искры, и отдал мне. — Возьми это. Если ты вдруг останешься одна и не захочешь возвращаться домой, поезжай в Риган. Там живет брат моей матери, он кузнец, зовут его Торн. Покажешь ему этот камень. Он тебе поможет.

— Благодарю... ты мой единственный, настоящий друг, — прошептала я, стараясь скрыть подступившие слезы. — Пора. Иди первым.

Мы порывисто обнялись, после чего Лидан ушел, а я еще с полчаса сидела на сене, зажав в руке его подарок, и плакала.

Отца я увидела издалека, он стоял у открытых ворот, заметив меня, приветливо махнул рукой и пошел мне навстречу.

— Опять одна по лесу ходишь? — с легкой ноткой огорчения спросил он.

— Так ведь я недалеко. И опасности тут никакой нет. Сам же говорил, что нежить давно в наших краях не водится.

— Давай немного пройдемся вместе. Погода то, какая хорошая, — тон, которым мой родитель это сказал, скорее бы подошел сетованию на зарядившие нудные дожди.

Какое-то время мы шли молча, стараясь не встречаться взглядами друг с другом.

— Лина, дитя мое, мне нужно серьезно с тобой поговорить, — собравшись с духом, начал отец. — Я... Мне показалось, что ты не слишком рада предстоящему замужеству...

Он выжидающе помолчал, но я не ответила.

— Для нас с твоей матерью это предложение было весьма неожиданным. По стечению обстоятельств мы с Аданом провели вместе много времени, и ничего плохого о нем сказать я не могу. Тебя же никто не неволит. Если не хочешь за него замуж, настаивать мы не будем. Но должен тебе сказать, что это лучшая кандидатура на данный момент.

Чем больше отец расписывал мне достоинства моего жениха и положительные аспекты нашего брака, тем больше я уверялась в том, что они с матерью уже все обсудили и решили. Если теперь я откажусь... нет, меня, конечно, не выгонят на улицу, но родители будут огорчены и разочарованы. Еще бы! Вряд ли когда-нибудь найдется еще один желающий взять меня замуж без всякого приданого.

На душе было тоскливо. И дома теперь не останешься, и от жениха воротит. Кажется, моей беспечной жизни под родительским кровом пришел конец. Пора птенцу вылетать из гнезда.

— ...И... если бы ты согласилась... — продолжал отец.

— Но я же уже согласилась! — с легким изумлением сказала я.

— Но... мне кажется... — он испытующе смотрел на меня.

Я ответила максимально честным и спокойным взглядом.

— Ты абсолютно прав, это очень удачное предложение. И... надо признать, мой жених красив и не глуп.

— Да-да. Конечно, — согласился отец и, как мне показалось, вздохнул с облегчением.

На обратном пути мы не разговаривали, думая каждый о своем.

Придя домой, я обнаружила, что мама с Артой уже собирают мои вещи, а Рик с порога осведомился у отца, может ли он теперь занять мою комнату. От всего этого на душе стало еще гаже, и я ушла переживать свои неприятности в библиотеку. Поплакала, да и заснула в кресле.

Когда мама и Арта меня разбудили, оказалось, что прошло уже больше двух часов. У меня же было чувство, что я сомкнула глаза лишь на минутку. Сонную и растерянную, меня привели в мою комнату, вытряхнули из привычной одежды и втиснули в жутко неудобное платье, о существовании которого в своем гардеробе я даже не подозревала. В то время как меня одевали, Арта сетовала о необходимости соблюдать обычаи предков, суть ее речей сводилась к тому, что выходить замуж так скоропалительно просто неприлично. Я с ней была полностью согласна, но, как оказалось, в обычаях возможны исключения, и при желании можно найти лазейку в любых, даже самых жестких правилах.

Мной овладели отрешенность и спокойствие, как бывает, когда смиряешься со своей участью и думаешь, что хуже уже быть не может. Я отстраненно рассматривала свое отражение в зеркале, пока Арта возилась с моими волосами. Бледное, очень серьезное лицо с тонкими чертами, карие глаза, темные волосы. Симпатичная. Очень похожа на отца. Хоть я и имела привычку покритиковать свою внешность, но на самом деле была ею довольна. Сейчас, с высокой прической, в этом незнакомом платье, я выглядела нежной, хрупкой, беспомощной и несчастной.

Я смотрела на себя, и мне казалось, что это не я, что не со мной все это происходит. Не так представлялась мне моя свадьба... И платье жуткое. О женихе лучше вообще не думать, а то страшно становится. Сразу начинаешь задаваться вопросом: как и где мы будем жить, и будем ли жить вообще. Чтобы хоть как-то себя порадовать и не начать реветь о своей тяжкой участи, я скорчила своему отражению преотвратительную рожу. Плакать расхотелось и на душе немножко полегчало.

Несмотря на попытки как-то себя взбодрить и активно поучаствовать в процессе 'выхода замуж', все происходящее виделось мне будто бы со стороны и подозрительно расплывчато, а звуки были гулкими и неясными.

Родители настояли на том, чтобы обряд венчания по обычаям наших предков заключался на крови. Под аккомпанемент соответствующих случаю древних заклинаний — напутствий, которые на одной ноте произносил мой отец, мы с моим женихом нанесли друг другу небольшие порезы на запястьях, кровь из которых смешали с красным вином и выпили поровну.

Вот так я вышла замуж.

Непосредственно за церемонией, в виду ограниченности во времени, последовало застолье, на котором присутствовала вся наша семья, включая Этну, спутники моего мужа, староста с женой и старшим сыном и местная ведьма, она же целительница, Ирада.

Родители взгрустнули, видимо осознав, что возможно больше меня не увидят, бабуля злобно кривилась в углу, ее всегда все не устраивало, Рик таращил глаза, не зная плакать ему или смеяться, спутники Адана хмуро помалкивали, и только мой новоиспеченный муж и староста кое-как поддерживали разговор.

Ощущение, будто меня стукнули пыльным мешком, все не проходило, и в попытке привести себя в порядок я периодически прикладывалась к удачно стоящему рядом со мной кувшину с медовухой. В результате данного соседства, от пыльного отупения я очень быстро перешла к состоянию пьяной беззаботности, которое, в свою очередь, очень быстро сменилось сонливостью. Чем кончился этот судьбоносный для меня день, я не помнила.

Глава 4

'Бывает так, что человек и порядочный и скромный,

— а вот не умеет этого показать'(с)

Утро моей новой замужней жизни началось неожиданно и чрезвычайно неприятно. Кто-то довольно бесцеремонно тряс меня за плечи. Я с трудом разлепила глаза. В комнате плескался серый предрассветный сумрак. Голова была чугунной до неподъемности, и безумно хотелось пить. Добрым человеком, разбудившим меня в столь ранний и безрадостный час, оказался мой новоиспеченный супруг. Заметив, что я стала, наконец, подавать признаки жизни, он отпустил меня и поднялся. Адан был уже полностью одет и готов к отъезду.

— Вставай, — бросил он мне.

Я протестующе замычала и отвернулась к стенке, натягивая одеяло на голову.

— Нам пора уезжать, — холодно сказал мой муж. — Тебе же еще необходимо привести себя в порядок.

Я тяжело вздохнула и поудобнее устроила голову на подушке. В следующий момент с меня самым возмутительным образом стащили одеяло. В себя же меня привела не утренняя прохлада, а неожиданное осознание того, что я полностью, абсолютно обнажена. Подпрыгнув на кровати и лихорадочно рванув на себя простынь, я ошалело таращила глаза на Адана.

— Ч-ч-что ты д-делаешь в моей комнате? — заикаясь, выдавила я.

— Дорогая, ты, кажется, забыла, что я теперь твой муж. И не только находиться в одной комнате, но и просыпаться в одной постели, для нас теперь более чем естественно.

В горле застрял комок, внутри все упало.

— Мы спали вместе? — глупо спросила я.

— И не только, — последовал ядовитый ответ.

— Ничего не помню...

— Ну что ж, — с издевкой произнес супруг, — я освежу твою память позже. А сейчас изволь одеться, через полчаса мы выезжаем.

С этими словами он вышел из комнаты. Еще пару минут я тупо пялилась на дверь, а потом принялась собираться. Дело это оказалось далеко не простым, при каждом необдуманно резком движении меня мутило, и кружилась голова. Я покидала в сумку нужные и ненужные вещи, попавшиеся под руку, и облачилась в костюм для верховой езды: широкую шерстяную юбку и плотную кожаную куртку. Прихватила сменную одежду, плащ. Ну вот. Кажется и все. Я тоскливо обвела комнату взглядом. 'Прощай, родимый дом'.

Несмотря на ранний час, спустившись вниз, я застала всю нашу семью в сборе. Прощались мы суетливо и бурно, обнимаясь со всеми по очереди. Мама не выдержала и заплакала. Я последовала ее примеру, а вскоре к нам подключились Рик и Арта. Хоть мы с братом никогда не были особенно близки, но ревел он громче всех, вцепившись в меня, и в конечном итоге мужу пришлось его буквально отдирать.

Оказалось, что провожать меня вышла вся деревня. Люди стояли у дверей домов, высовывались из окон, и, молча, провожали глазами нашу процессию. Староста махнул мне рукой, я кивнула в ответ, и вскоре ворота деревни остались позади.

В первый же день пути я прочувствовала все прелести походной жизни. Мало того, что меня все время мутило, а из-за жажды я постоянно прикладывалась к фляге с водой, так еще и долгая езда на лошади меня порядком утомила. Спина затекла, ноги болели.

Раньше я, конечно, ездила верхом, но не на такие большие расстояния. Мои спутники были явно привычны к такой жизни, и останавливались отдохнуть мы крайне редко. Мужчины, включая мужа, моему присутствию были явно не рады. Из-за меня им приходилось делать вынужденные остановки. Моя лошадь, почувствовав, что всаднице уже абсолютно не до управления ею, норовила перейти на шаг, а иногда и просто остановиться.

Когда ближе к вечеру мы расположились на ночлег в небольшой деревушке, на меня кидали совсем уж недобрые взгляды. Я же была настолько измотана, что не могла даже подняться по лестнице. Адану пришлось нести меня на руках. Заснула я не успев раздеться.

Второй день пути прошел еще хуже, чем первый. С утра я не могла встать, и мужу снова пришлось потаскать меня на себе. В седле я начала клевать носом, и, в конце концов, просто свалилась на землю. Повезло, что лошадь к этому времени перешла на шаг, а проснулась я в полете и умудрилась ничего себе не сломать.

После этого происшествия меня пересадили к Адану за спину, и теперь я тряслась на крупе его вороного жеребца, для надежности привязанная к мужу поясом. Это не мешало мне чувствовать себя все так же плохо, тяжело вздыхать, и каждые два часа проситься в кусты.

Все это время я пребывала в подавленном настроении, тосковала по родным, проклинала эту поездку всеми известными проклятьями и чистой и бескорыстной ненавистью ненавидела своего мужа. Он был повинен и в моей усталости, и в непривычке преодолевать большие расстояния, и в отсутствии навыка долго находиться в седле. Слабым утешением мне служило сознание того, что своим спутникам я надоела хуже горькой редьки, и они уже давно раскаялись, что взяли меня с собой.

На ночь мы остановились в 'Осельцах', где оказался даже довольно приличный постоялый двор, и на нашу компанию выделили три комнаты. Адан принял решение дать лошадям, а заодно и мне возможность отдохнуть побольше, и выехать на следующий день после полудня.

По распоряжению мужа мне приготовили ванну, и с час я предавалась блаженству в теплой воде. Когда я спустилась в общий зал, моих попутчиков там не обнаружилось. Хозяйка постоялого двора дородная, румяная женщина средних лет сообщила, что ужин для меня велено подать в комнату, а мой муж вышел проверить, как устроили лошадей. Поблагодарив ее, я вышла на воздух. Было свежо, на землю опускались нежные весенние сумерки, в небе начали зажигаться звезды. Ноги сами собой понесли меня к конюшне. Подходя, я услышала голоса, один, несомненно, принадлежал Адану, а другой одному из сопровождавших нас людей. Кажется, мужчину звали Данлар, он был старше всех, и муж чаще обращался именно к нему.

— ... до полнолуния. Из-за девчонки мы теряем много времени.

Я замерла на одной ноге.

— Да. Не думал, что она будет нас так тормозить, — ответил Адан.

— Я не понимаю, зачем ты вообще взял ее с собой. И потом эта женитьба! Воины Темной Богини не заводят семей. Думаю, Ортанс сильно удивит твое поведение.

— Не забывайся, Данлар, — одернул его мой супруг. — Думай, с кем говоришь.

— Прости, — буркнул его собеседник.

Мужчины помолчали, а я тихонько отодвинулась в тень.

— Так было нужно, — через какое-то время пояснил Адан. — А о моей женитьбе не обязательно ставить всех в известность. Девчонка — просто находка, я еще и сам не знаю, что с ней делать, но оставить ее я не мог.

— Ты говоришь загадками, — недовольно буркнул Данлар. — С Ортанс будут проблемы.

— Да она и не узнает. Ты прав, девчонка нас задерживает. Через два дня мы будем проезжать места, где проживает один мой знакомый. Я думаю, он не откажется приютить ее на несколько месяцев, пока я не подыщу для нее что-нибудь другое.

— А ты не боишься, что она сбежит? Судя по ее поведению, она не слишком рада своему положению.

— От некроманта не убежишь, — усмехнулся Адан.

— Некромант??? Ты хочешь отвезти ее к некроманту?

— Опасно. Согласен. Но мне просто больше негде ее оставить. И потом мой знакомый задолжал мне услугу, вот и будет повод рассчитаться.

— Я не слишком доверяю некромантам, — мрачно заявил Данлар. — Ты рискуешь больше ее не увидеть.

— Если я вернусь и не увижу ее живой и здоровой, одним некромантом станет меньше, — зло сказал мой муж. — В любом случае, с девчонкой мы не поспеем к назначенному сроку, и я не хочу, чтобы кто-нибудь о ней узнал раньше времени. Ясно? Отвечаешь за молчание наших людей. Никому ни слова.

Поняв, что разговор подходит к концу, я тихонько шмыгнула в сторону дома. Везет мне что-то последнее время, нет-нет, да и подслушаю чего-нибудь интересненькое. Ситуацию это, конечно, не проясняет, но радует хотя бы, что я нужна живая и здоровая. Не понятно только, что теперь делать? К некроманту мне совсем не хотелось. Я бодрилась, но на самом деле было страшно, а еще я злилась, что моей судьбой так легко распоряжается чужой человек.

Вернувшись в дом, я быстро поднялась в отведенную комнату и занялась ужином. Подслушанный разговор никак не сказался на моем аппетите, и я съела все. После чего завалилась спать, решив, что утро вечера мудренее.

Я уже начала засыпать, когда в комнату вошел Адан. Он неспешно разделся, лег рядом и притянул меня к себе. Сон как рукой сняло. Я замерла как натянутая струна, в горле застрял комок.

— Не спишь, — довольно усмехнулся он.

Когда он, наконец, отпустил меня, я чувствовала себя подавленной. Что происходит между мужчиной и женщиной, я приблизительно представляла, но не думала, что это настолько не интересно, а местами даже неприятно. Я лежала на спине, не в силах пошевелить и пальцем, и смотрела в потолок. На душе было гадко, и почему-то хотелось плакать, но слез не было.

Из тяжелых снов, не дающих, как следует отдохнуть, я вынырнула на рассвете. Стоило мне только открыть глаза, как в голове тут же закрутились мысли, мешая снова погрузиться в дрему. И подумать было о чем. У меня всего два дня, чтобы найти выход из положения и избежать встречи с некромантом. Единственным вариантом было бежать, но как? И днем, и ночью я находилась под постоянным контролем. Попробовать где-нибудь на привале? Меня сразу хватятся и начнут искать, за этот короткий промежуток времени я не уйду далеко. Если попытку бегства обнаружат, второго шанса у меня уже не будет. С Адана станется связать меня по рукам и ногам, и в таком виде доставить к некроманту.

Я приподнялась на локте и посмотрела на спящего мужа. Его лицо расслабленное и спокойное можно было даже назвать красивым. Длинные русые волосы разметались по подушке. Густые черные ресницы чуть подрагивали. В этот момент он был таким беззащитным и безмятежным, что я подумала, как легко мне было бы сейчас его... убить. Всего-то нанести быстрый и сильный удар по этому открытому горлу, там, где бьется под кожей сиреневая жилка. Или в сердце. Раз и все мои проблемы были бы решены.

Я повернула голову туда, где на лавке лежали одежда и оружие мужа. Вон тот охотничий нож мне бы, наверное, подошел. Жаль, что за ним нужно вставать. Я оценивающе смотрела на рукоять, как вдруг она чуть дрогнула и развернулась в мою сторону. Сердце пропустило удар, а потом бешено заколотилось где-то в горле. Меня охватил холодный липкий страх. Я как завороженная смотрела на нож, но он больше не двигался. Ледяные пальцы внезапного ужаса медленно разжались, и я снова повернулась к мужу, чтобы в следующий момент резко отпрянуть с коротким вскриком, встретившись с ним глазами. Мне показалось, что в этот момент он прочитал все мысли и чувства ясно и отчетливо написанные на моем испуганном лице.

Адан, молча, смотрел на меня, и под этим взглядом мне хотелось съежиться и забиться в какую-нибудь щель.

— Ты думаешь, это так легко было бы сделать? — тихо спросил он.

— Что? — вздрогнула я.

— Убить меня.

Я замерла, не в силах произнести ни слова. Лицо мужа скривила понимающая злая усмешка.

— А ведь я еще ничего тебе не сделал. Плохого. Кормлю, пою, забочусь. Оказываю тебе внимание. И что взамен? Ты строишь планы, как побыстрее от меня избавиться. Видимо я обращался с тобой слишком хорошо. Ничего, мы это быстро исправим. Я научу тебя ценить доброе отношение.

С этими словами он опрокинул меня на спину, подмяв под себя. Выражение его лица при этом не сулило мне ничего хорошего. Я попыталась его оттолкнуть, но это была лишь пустая трата сил. Адан перехватил мои запястья, сильно сжав, и впился в губы жестким поцелуем. Меня передернуло от отвращения, но это неожиданно вернуло способность мыслить. Я обмякла в руках мужа, перестав сопротивляться, и жалостливо застонала, морщась от боли. Это не прошло незамеченным, и хватку он ослабил. Я податливо прогнулась и снова застонала. Муж и вовсе отпустил меня, сосредоточившись на других частях тела.

Поиграв еще пару минут в покорность судьбе, и окончательно ослабив бдительность, я неожиданно и от души саданула своего благоверного коленкой куда-то в область живота, но кажется, попала по самому дорогому, так как Адан взвыл раненым зверем. Не дожидаясь справедливой мести, я кубарем скатилась с кровати и бросилась к двери, по дороге перевернув лавку и, наугад схватив что-то из одежды. Сзади послышался грохот, сопровождающийся бранью и проклятьями, кажется в мой адрес.

С военным трофеем мне повезло, им оказался плащ моего мужа, в который я завернулась, бегом покидая место сражения.

Глава 5

'Незнание не освобождает от безответственности'(с)

Коридор второго этажа, представлял собой длинную темную кишку, в которую с обеих сторон выходили двери комнат. Воздух был затхлым, и основным, преобладающим в нем, компонентом был запах тушеной капусты. Тратить время на выяснение, есть ли на этаже незанятое помещение, я не стала, и, спотыкаясь и наступая на полы плаща, с максимально возможной в таком положении скоростью, ринулась к лестнице. Шагнув на первую ступеньку, я услышала, как распахнулась дверь нашей комнаты. Звук был впечатляющим, аж стены задрожали. Далее последовал топот ног.

Вжав голову в плечи, я понеслась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Сердце колотилось где-то в области живота, а в горле пересохло. Кажется, меня сейчас убьют.

Под конец спуска я, как ни старалась, все же наступила на полу длинного плаща и, споткнувшись, полетела головой вперед. Охарактеризовав ситуацию в целом одним очень емким и крайне неприличным словом, — хвала богам, родители не слышат, — я зажмурилась и выставила руки вперед, чтоб уж если и приложиться о деревянный пол, то хотя бы не лицом.

Врезалась я во что-то на удивление мягкое, и уже непосредственно на нем приземлилась на пол.

— Куда прешь, бестолочь?! — Недружелюбно гаркнуло мягкое нечто.

Я открыла глаза и увидела перед собой злобную, перекошенную физиономию. Бритый череп, низкий лоб, широкий немного приплюснутый нос, тяжелая выдающаяся вперед нижняя челюсть. Орк. Несомненно. Не смотря на то, что переехали мы с границы с орочьими землями уже очень и очень давно, представителей этой расы я помнила довольно хорошо. Хотя рассматривать их на расстоянии вытянутой руки, да еще и сидя верхом, ранее мне не приходилось. Да-а. Хорош. Всегда любила лысых.

Разглядывая свою добычу, я несколько выпала из реальности. Из упоенного созерцания меня вывели два одновременно прозвучавших резких окрика.

— Да, слезь с меня, наконец! — Возмутился предмет моего изучения.

— Линарда! Какого демона?! — Рявкнул мой дорогой муженек, успевший спуститься вниз, и, с возмущением и яростью, разглядывающий представшую ему картину.

А посмотреть было на что. Не каждый день увидишь свою жену в ворохе тряпья, из которого торчат голые руки и ноги, восседающую верхом на орке.

Не дождавшись, когда я по доброй воле его отпущу, лысый симпатяжка не слишком деликатно спихнул меня и поднялся, отряхиваясь. При этом полы плаща разошлись, и для орка не остался незамеченным мой скудный набор одежды. Он заинтересовано и пакостно ухмыльнулся.

— Иди в комнату! — Зло сверкая глазами, с нажимом произнес Адан, обращаясь ко мне.

Я медленно встала и сделала пару шагов в сторону так, чтобы орк оказался между нами.

— Линарда, поднимайся наверх, — угрожающе процедил благоверный.

Я отрицательно покачала головой и отошла назад.

Лестница со второго этажа спускалась прямо в зал, уставленный столами и скамьями, которые для меня оказались хорошим прикрытием, а для Адана — препятствием. Какое-то время мы с мужем, под удивленно-заинтересованным взглядом орка, молча, водили хороводы вокруг столов. На лице Адана отражалась моя смертная казнь во всех подробностях, еще больше укрепляя меня в уверенности, что от него надо держаться подальше. Наконец ему это надоело, и он резко перегнулся через очередной стол, по обе стороны которого мы оказались, и попытался схватить меня за край плаща. Я, взвизгнув, отпрыгнула и бросилась в другую сторону.

— Эй, уважаемый! — Вдруг встрял орк. — По-моему девушку не радует твое внимание.

Адан даже поперхнулся от неожиданности.

— Не лезь не в свое дело! — рявкнул мой муж.

— Оставь девчонку в покое, — спокойно ответил орк.

В этот момент из двери за стойкой высунулось и тут же исчезло озабоченное лицо хозяйки, а я, лавируя между столами, достигла своего неожиданного защитника и юркнула ему за спину.

— Линарда. Немедленно. Поднимайся. В комнату. — Выделяя каждое слово, ледяным голосом сказал Адан.

Я нервно затрясла головой, а орк произнес:

— Ты разве не понял?! Она не хочет.

— Не суйся, куда не просят, нелюдь. Моя жена будет делать то, что я ей скажу.

— Жена?! — Орк гаденько захихикал. — Не смеши меня! Воины Темной Богини не женятся.

— Женятся, просто орки об этом не знают.

Лысый вопросительно взглянул на меня, я замотала головой.

— Покажи руки.

Я вытянула сначала одну руку, потом вторую.

— Жена, говоришь?! А что же я не вижу на ее руках ни браслетов, ни колец.

В этот напряженный момент определения моего социального статуса на лестнице послышались быстрые шаги, и в зал спустился встрепанный и весьма озабоченный Данлар. Окинув взглядом нашу живописную группу, он поспешно направился к Адану. Перекинувшись парой слов, они вышли во двор.

В связи с отсутствием главного действующего лица, я ощутила насущную необходимость покинуть поле боя, и, сделав в сторону зазевавшегося орка нечто среднее между поклоном и реверансом, ходко потрусила к лестнице.

— Эй! Ты куда? — Опомнился лысый и попытался ухватить меня за край плаща.

— Чего тебе? — Пискнула я, стараясь увеличить расстояние между нами.

— Стой! Мы не договорили.

Да мы вроде и не разговаривали. И чего им всем от меня надо?! Кругом одни болезные...

Перепрыгивая через две ступеньки, я заскакала вверх по лестнице. На последней ступеньке нелюдю все же удалось поймать меня за волочившееся одеяние, при этом он дернул так сильно, что я чуть было не повторила 'полет верхом на орке'. Вцепившись одной рукой в перила, а другой в края разъезжающегося плаща, я, с перепугу, попыталась отпихнуть новоявленного поклонника ногой.

— Какова цена твоей благосклонности? — спросил крепыш, пресекая мои попытки пнуть его в живот.

— Чего? — Опешила я, не совсем понимая, о чем идет речь.

— Я спрашиваю, сколько ты хочешь?

— Чего? — кажется, я повторяюсь...

— Денег!

— Каких денег? Зачем? — И правильно мне мама с орками общаться не разрешала, нелюдь — он нелюдь и есть. Даже изъясняться нормально не может. И чего ко мне привязался?!

— Сколько ты берешь за ночь?

Я замерла с открытым ртом.

Надо заметить, что все это время мы увлеченно и сосредоточенно перетягивали край моего плаща. Орк стоял на пару ступенек ниже меня. Ошарашенная столь неожиданным вопросом, я выпустила ткань из рук, а поклонник моей красоты в этот момент дернул ее на себя. Не почувствовав привычного сопротивления, он покачнулся. Темно-зеленые глаза расширились от почти детского удивления, а в следующий миг орк, потеряв равновесие, загремел вниз по лестнице. Таких ругательств здешние обитатели, наверное, и не слышали.

На это зрелище, без сомнения, стоило полюбоваться, если бы не одно 'но' — плащ остался в руках лысого, а я по-прежнему находилась на верхней ступеньке... в самом неподобающем виде...

Ждать возвращения своей временной одежды и более близкого знакомства с теперешним ее обладателем, я не стала и поспешила скрыться в своей комнате.

К моменту возвращения Адана я была уже полностью одета, завязана, зашнурована и застегнута наглухо. Поразмыслив, я сочла более благоразумным все же открыть дверь своему благоверному. Он был хмур и зол, на меня, к великому облегчению, едва взглянул, и с порога буркнул:

— После завтрака выезжаем. Иди вниз.

Упрашивать меня, конечно, не пришлось. Я выскочила за дверь, но неожиданно вспомнила о своем новом знакомом. Покидать верхний этаж сразу расхотелось. Я уже было начала подумывать о том, чтобы вернуться в комнату, как в коридор вышел Данлар. Не думала, что когда-нибудь буду так рада его видеть. Бедолага даже опешил от неожиданности, увидав мое расплывающееся в улыбке лицо.

Зал был пуст. На скамье, ближайшей к лестнице, лежал плащ.

За короткое время нашего пребывания на постоялом дворе ценитель женской красоты на глаза больше не попадался.

Я настояла, что сама поеду на лошади, заверив своих спутников, что выспалась и падать больше не собираюсь. После всего, что произошло этим утром, мне хотелось оказаться от мужа как можно дальше, и снова сидеть за его спиной, да еще и привязанная для надежности, я не могла. Мне казалось, что я начну задыхаться.

Езда верхом уже не вызывала такого дискомфорта, как в начале пути. Мы проезжали леса, пересекали поля, переходили вброд ручейки и речушки. Я не слишком следила за дорогой, теперь же в свете новых событий это было большим упущением.

Мысли мои были заняты предстоящим побегом, который я решила осуществить во что бы то ни стало. Вариантов было много, но все они требовали удачного стечения обстоятельств. Слишком много 'если бы', повлиять на которые я не могла. Еще одним важным вопросом было — что я собираюсь делать, если побег осуществиться. Ехать домой? Не слишком разумно, родительский кров будет первым местом, куда приедет Адан в поисках меня. К родственникам? Хм... Я лихорадочно стала перебирать в уме нашу родню. У отца есть брат, но от него мы уже давно не получали никаких вестей. Да и ехать к нему совсем в другую сторону. Как дядя отнесется к моему появлению, я тоже предположить не могла. Сдаст с потрохами и всех делов. Не вариант...

Наконец я пришла к выводу, что главное — сбежать, а остальное второстепенно, и ни к чему сейчас ломать голову сразу над двумя проблемами.

К середине дня мы добрались до Рены, реки славившейся своими порогами и необыкновенно бурным течением. Перебраться через нее можно было только на пароме. У переправы по обоим берегам раскинулось по маленькой деревеньке, названные 'Верхнее' и 'Нижнее сельцо'. На нашей стороне было 'Нижнее'. Передохнув немного в деревне и прикупив провизии, мы поехали к переправе. Услуга естественно оказалась платной, но в пределах разумного.

Лошади ржали, нервничали и не спешили на шаткие доски парома. Мне данный вид транспорта тоже не внушал доверие. Учитывая сколько с нас содрали за перевозку, переправа должна была быть в более приличном состоянии.

Помучавшись немного с животными, наш отряд оказался, наконец, на дряхлом, видавшем виды плоту, с двух сторон на нем были даже предусмотрены перила, облокачиваться на которые явно не стоило.

Как только паром дрогнул и отошел от берега, меня отловил супруг и со словами: 'Так мне будет спокойнее' повязал мне на талию веревку, другой конец которой закрепил на вбитом в полу крюке.

Двигались мы медленно. Темная вода крутилась, искрилась на солнце, звала к себе, завораживая движением и глубиной.

Ну конечно, конечно, мне захотелось подойти поближе.

Я присела у края парома и опустила руку в воду. Холодная. Пальцы тут же онемели. Ветер с реки был пронизывающим и совсем не весенним. Лед только-только сошел, и то благодаря лишь сильному течению. Я поднялась, кутаясь в одежду, и решила вернуться к лошадям. За ними можно попробовать спрятаться от ветра. Повернулась. Позади меня стоял Адан. От неожиданности, я испуганно отшатнулась, оступилась и, взмахнув руками, полетела назад, в воду. Реакция мужа была молниеносной, он успел ухватиться за обвязывающую меня веревку, дернул на себя и ухитрился каким-то образом пнуть под коленку, в результате чего я, совершив поворот в пространстве и времени, приземлилась на доски парома.

— Не зря привязал! Как чувствовал! — усмехнулся Адан, встряхнул меня и поставил на ноги. — Ну! Что смотришь хмуро? Спасибо мне сказать не хочешь?! Сейчас бы в воде ледяной барахталась.

— Если б ты сзади не подкрался, я бы и не упала, — буркнула я, потирая по очереди все ушибленные места.

— Дрянь неблагодарная! — Беззлобно констатировал он и, бесцеремонно взяв меня за шкирку, оттащил подальше от края парома. — Вот уж не думал, что со взрослым человеком может быть столько возни. Надеюсь, ты все же оправдаешь мои ожидания. Не хотелось бы тратить время понапрасну.

Отпустив воротник моей куртки, он развернул меня лицом к себе. Снял с безымянного пальца кольцо и, схватив меня за руку, быстро надел его мне. Кольцо было в виде свернувшейся змеи, и как только оказалось на моем среднем пальце ожило. К моему ужасу змея задвигалась, словно устраиваясь поудобнее, а потом, подняв голову, зашипела и вонзила зубы в кожу. Я взвизгнула и попыталась стянуть с себя эту мерзость, но кольцо сидело как влитое и не снималось, а змея, отбиваясь, укусила меня еще пару раз. Адан перехватил мои руки, не давая возможности избавиться от неожиданного подарка. Я увидела, как змея слизывает капли крови от первого укуса. Тело ее при этом переливалось и сверкало, а глаза из красных стали зелеными.

— Что это за гадость?! А-а-а-а-а-а! Пусти! — Вырывалась я из рук мужа.

— Прекрати вопить! — Рявкнул он и встряхнул меня. Потом добавил спокойнее: — Нелюдь был прав. Я действительно не подумал о том, что твой статус теперь должны замечать сразу. Зато сейчас я это исправил.

Змея замерла и больше не двигалась. Я пошевелила пальцами, она никак не отреагировала на это. Просто серебряное кольцо в виде змейки с зелеными камушками-глазами. Как только муж отпустил мои руки, я снова попыталась избавиться от нежеланного украшения, но мои усилия были тщетными. Я могла крутить его на пальце, но не могла снять. Если мои попытки становились слишком настойчивыми, змея оживала и кусала меня. Когда я оставляла ее в покое, она застывала.

— Я не просила тебя! Зачем ты это на меня надел? — В моем голосе явно слышались нотки приближающейся истерики. Присутствие полуживого существа на моем пальце сильно нервировало.

— Если я не путаю, то по обычаям муж надевает своей жене либо кольцо, либо браслеты. Браслетов, извини, с собой не было. Кольцо же, между прочим, очень ценное. В какой-то степени оно будет даже защищать тебя. И, успокойся, наконец! Твои визги меня раздражают.

С этими словами Адан направился к своим подчиненным, а я опустилась на доски, глотая слезы.

Глава 6

'Свободу честным котам!!!'(с)

Когда солнце клонилось к вершинам деревьев мы прибыли в деревеньку с лиричным и несколько мечтательным названием — Гнильцы. Несмотря на мое твердое убеждение, что переправа на пароме добром не кончится, — плавучее сооружение припадочно сотрясалось от любого движения, — мы благополучно преодолели Рену. Дальнейший наш путь прошел без приключений, и оказался для меня абсолютно неплодотворным и бесперспективным, так как ничего умного относительно своего побега, я так и не придумала. Кольцо беспокоило и не давало сосредоточиться.

Гнильцы несомненно оправдывали свое название. Нашему отряду предстали покосившиеся, хлипкие домишки, стыдливо прикрывающиеся вялым реденьким частоколом. Постоялого двора здесь, конечно же, не оказалось. Староста, постоянно хихикающий и подергивающийся непрезентабельный мужичок, направил нас в крайнюю к лесу избушку. Как выяснилось на месте, она принадлежала вдовствующей особе средних лет, по имени Вилена. С первого взгляда стало понятно, что данная представительница прекрасного пола нравственными устоями не отягощена, а также необыкновенно гостеприимна, во всяком случае, что касалось моих спутников.

В отличие от других обитателей деревни, попавшихся мне на глаза, наша хозяйка была на удивление привлекательной. Рослая женщина с правильными чертами лица, пронзительно черными глазами и густыми темными волосами. На меня она взглянула лишь раз и больше не обращала внимание, полностью сосредоточившись на Адане, при этом не забывая зазывно поглядывать и на остальных членов нашего отряда. К услугам дорогих гостей были предоставлены светлица и спальня хозяйки, сама она собиралась лечь в кухне на печке.

Воспользовавшись общей суматохой по распределению спальных мест, я отловила Вилену, пожаловалась на усталость и недомогание и изъявила желание занять какое-нибудь отдельное помещение любого уровня комфортности. Женщина в первое мгновение растерялась, но, быстро прикинув, какие это сулит ей перспективы, торжествующе сверкнула глазами, радостно заулыбалась и повела меня в сени. Там сбоку оказалась маленькая неприметная дверь в чуланчик, где в полумраке был навален какой-то хлам. Помещение было небольшим, и вдвоем там было тесновато. Среди прочих вещей обнаружилась скамья, вполне пригодная для ночлега. Вилена тут же прикрыла ее неизвестно откуда взявшимся худосочным тюфячком, а также вытащила из замшелого сундука пару побитых молью одеял.

Все шло, как по маслу. Выбраться из чулана ночью будет проще простого. Главное только, чтобы мой благоверный ничего не заподозрил.

От приятных мыслей меня неожиданно отвлек шелестящий звук за спиной. Я вздрогнула и обернулась в сторону шума.

— Что это? — спросила я хозяйку, не сразу узнав в очертаниях предмета, издающего шелест и тихое хлопанье, деревянную клетку.

— А-а-а... — отмахнулась Вилена. — Это ворона. Не обращай внимание. Если будет мешать накрой тряпицей, ну хоть вон той. — И она мотнула головой в угол, где угадывалась наваленная комом ветошь.

— Ворона? Ты держишь ворону? Зачем?

— Да не зачем. Она ко мне случайно попала. Можно сказать, по наследству досталась. Все пугало из нее хочу на огороде сделать, да руки не доходят.

В ответ на эти слова птица запрыгала в клетке и отчаянно захлопала крыльями. Еще бы! Я ее понимаю, кому захочется, чтоб из него пугало сделали.

За поздним ужином Вилена откровенно строила глазки моему мужу, Адан отвечал ей взаимностью, хотя и более сдержанно, его спутники угрюмо жевали, а я прятала глаза и пыталась придать своему лицу самое кислое выражение. Задача передо мной стояла наитруднейшая, так как поведение хозяйки и сложившаяся ситуация в целом вызывали у меня истерический смех, приступы которого я пока довольно успешно маскировала кашлем. Когда же Вилена принялась сыпать комплиментами, воспевая доблесть и мужественность собравшихся мужчин, мой кашель уже не прекращался.

— В чем дело? — хмуро поинтересовался мой супруг. — Ты что, заболела?

— Кажется, простыла не реке, — пискнула я. — Вилена предложила мне отдельную комнату. Пойду, лягу.

— Очень вовремя. Благодарю! — с улыбкой обратился он к нашей хозяйке. — Ты необыкновенно предупредительна. Извини, что доставляем тебе столько хлопот.

Далее пошел обмен любезностями в том же духе, а я, зажимая рот рукой и похрюкивая, выскочила за дверь.

Веселость сменилась легкой нервозностью. Я снова и снова прокручивала в голове детали моего побега. На первый взгляд все складывалось очень удачно, но я все же беспокоилась. В животе холодным комком свернулась тревога, пальцы рук покалывало. Ходить взад вперед не позволяли размеры чулана. Я уселась на скамью, проверила свои вещи. В свою сумку я еще днем под шумок засунула каравай хлеба и внушительный кусок вяленого мяса.

От размышлений меня снова отвлекла завозившаяся ворона, о которой я вовсе забыла. Ой! Бедолага. Она же наверно голодная. Я мелко покрошила хлебную горбушку и высыпала в клетку. Птица внимательно на меня посмотрела, ожидая подвох, и отошла в другой угол своей темницы. Я вернулась на скамью, сделав вид, что не обращаю больше на нее внимания. Убедившись, что я на нее не смотрю, ворона принялась жадно клевать еду. Через несколько мгновений в клетке не осталось ни крошки. Сколько же ее не кормили?!

Я налила немного воды в крышку от фляги, просунула ее между прутьями и снова отошла. Ворона потопталась, посмотрела на меня и попила.

Заберу ее. Вытащу из клетки и выпущу. Как можно из живой птицы пугало делать?! 'Стерва бездушная', помянула я хозяйку.

Теперь мне оставалось только ждать, когда все угомонятся. И ждать, по-видимому, придется долго. Если не ошибаюсь, наша хозяйка вознамерилась ночью посетить моего мужа. Значит, и уснут они не скоро.

Я прилегла на скамью. Лучину гасить не стала, и она медленно тлела, то неожиданно вспыхивая, то затухая. Послышались приближающиеся шаги, отворилась дверь в сени, кто-то протопал мимо моего чулана на улицу прогуляться перед сном. Не успел вернуться один, как в сенях, судя по звукам, появился очередной желающий вдохнуть ночного воздуха. Проходной двор какой-то, в трактире и то спокойнее!

С последним я не угадала, дверь чулана без стука распахнулась, и на пороге появился мой муж собственной персоной. Его визита я вовсе не ожидала, и от неожиданности даже подскочила со своего ложа. А вопрос, который он задал, и вовсе вогнал меня в ступор.

— Как чувствуешь себя? — Спросил Адан.

— Н-н-нормально, — ответила я после некоторой заминки, ушедшей на подхватывание падающей челюсти и водворение ее на место. Такое внимание было в новинку.

— На вот, выпей, — муж сунул мне в руки дымящуюся крынку, — Вилена приготовила. От кашля.

Я машинально понюхала отвар. Запах не резкий, но неприятно сладковатый. Что туда, интересно, вбухала наша заботливая хозяйка?!

Кивнув, я отставила крынку в сторону.

— Пей, — с нажимом произнес Адан, и чуть мягче добавил, — его надо выпить, пока не остыл.

Я пожала плечами, поднесла крынку к губам и громко сглотнула. В этот момент в сени вернулся любитель ночных прогулок, но в дом не прошел. За дверью послышалась странная возня. Адан поднялся и вышел, а я, не задумываясь, молниеносно вылила отвар за кучу барахла в углу чулана.

— Данлар?! — послышался из-за двери голос моего супруга.

— Лягу спать здесь, — отозвался наш спутник.

— Ни к чему. Иди в дом.

— Хочу быть уверенным, что ночь пройдет спокойно.

— Все под контролем. Ступай.

Мужчины еще немного пошептались под дверью, после чего Адан вернулся ко мне.

— Допила?

— Не вкусно, — тяжело вздохнула я и сделала пару мнимых глотков, после чего поморщилась и протянула мужу пустую посуду.

Он повертел крынку в руках.

— А теперь ложись спать. Завтра тяжелый день. Давай, я помогу тебе раздеться.

Меня ударило волной паники. Как раздеться? Зачем? Я и сама справлюсь. Разве он... мы опять... нет! Я не хочу! Неужели моим планам не суждено сбыться?! Ночью он останется со мной, а завтра меня запрут в обители зла — жилище некроманта. Меня охватило отчаянье. Адан начал расстегивать мою куртку, а я зажмурилась, из последних сил стараясь не разреветься. Вскоре на мне осталась одна рубашка. Он привлек меня к себе, резко сжал в объятьях. Его руки скользнули под одежду. Я глухо застонала от безнадежности, и в то же время мне вдруг противоречиво захотелось, чтобы он не останавливался.

В этот напряженный момент рядом кто-то рявкнул:

— Хватит обниматься! Все дело завалишь!!!

Я подпрыгнула, Адан дернулся, и мы оба отпрянули друг от друга, при этом, лишившись опоры, я чуть не завалилась в кучу наваленного хлама.

— Какого...?! — далее шли ругательства на непонятном мне языке, лирическое настроение мгновенно покинуло мужа.

Меня же словно окатило тяжелой и вязкой волной, болезненно отозвавшейся во всем теле.

— Что это? — Я снова пошатнулась, чуть не упав, и схватилась за голову.

— Ворона.

— Ворона?! При чем здесь ворона? — хрипло переспросила я и медленно опустилась на скамью. Голова все еще кружилась.

— Этот мерзкий звук — воронье карканье, — пояснил Адан.

— А голос?

— Какой голос?

— Ну, голос! Разве ты не слышал?

— Нет, — задумчиво протянул муж, — и что? что он сказал?

— Я не разобрала слов, — растерянно пролепетала я, краснея под внимательным взглядом Адана.

— Пора спать, — поизучав мою физиономию, наконец, сказал он. — День был тяжелый. Ты устала.

Я безропотно позволила уложить себя в постель. Муж накрыл меня одеялом, провел рукой по лицу, постоял немного и вышел.

Скрипнула дверь на улицу. Значит, скоро вернется и обязательно заглянет проверить, сплю я или нет. Не простой был отвар, ох, не простой. А голос? Может, мне послышалось?! Это на нервной почве...

Я устроилась поудобнее и постаралась дышать глубоко и ровно. В своих ожиданиях я действительно не обманулась. Через некоторое время Адан вернулся. Он подошел к скамье, на которой я лежала. Судя по ощущениям, помахал рукой у моего лица, а потом резко и громко щелкнул пальцами над ухом. Чего-то подобного я ожидала, поэтому никак не отреагировала, лишь вздохнула, тихонько застонала и перевернулась на бок, изображая глубочайший сон.

Легонько стукнула дверь, в чулане появился еще кто-то.

— Спит? — узнала я по голосу нашу заботливую хозяйку.

— Спит, — ответил Адан, и, помолчав, добавил, — а у твоего зелья нет побочных эффектов? У нее какие-то странные видения.

— Видения... побочные эффекты?! Вроде нет... Но... знаешь ли, я на себе не проверяла, — игриво закончила Вилена.

— И зря! — Резко ответил ее собеседник. — Да, кстати, сколько она будет спать? Нам завтра выезжать чуть свет.

— Проснется твоя ненаглядная с первыми петухами. Не волнуйся. — И добавила зазывно. — Пойдем же...

Дверь за ними закрылась. И лучину они, о чудо! не погасили. В темноте я бы обязательно налетела на что-нибудь и переполошила весь дом.

Я долго лежала с закрытыми глазами. Потом начала прикидывать, достаточно ли времени прошло. Прислушалась. Ни звука. Пора.

Собираясь впопыхах еще в родном доме, я, тем не менее, не забыла захватить мужскую одежду: штаны и бесформенную куртку, так, на всякий случай. И вот он представился. Путешествовать пешком в юбке, полагаю, не слишком удобно, а лошадь я решила не брать. С ней сложнее передвигаться по лесу, хотя и не так страшно.

Я быстро оделась и подошла к клетке. Она была не обычной — из металлических прутьев, и дверца находилась не сбоку, как у большинства подобных конструкций, а снизу. Замка там, на мое счастье, не оказалось. Просто задвижка, однако, тугая и ржавая. Помучавшись и сломав два ногтя, я, наконец, ее открыла.

За всеми моими манипуляциями ворона следила с легкой заинтересованностью, и шума не поднимала, а я тихонько разговаривала с ней, отвлекая, чтобы она не начала испуганно метаться и каркать.

— А теперь я тебя вытащу, только не бойся и не вырывайся, — с этими словами я просунула в клетку руку. Как вдруг заскрипела внутренняя дверь в сени.

Никогда не думала, что умею двигаться так быстро. В мгновение ока я оказалась под одеялом, как была — в одежде и сапогах, да еще и умудрилась ничего не задеть по дороге. В тот момент как я закрыла глаза, дверь чулана приоткрылась.

Запоздалый гость стоял на пороге довольно долго, мне даже показалось, что его взгляд осязаем. Пристальный и неприятный. Увиденное, его, похоже, удовлетворило, он закрыл дверь, но через мгновение вернулся. Я услышала осторожные шаги, зашипела гаснущая лучина, после чего ночной гость покинул мою коморку, оставляя меня в полной темноте. Однако, судя по звукам, из сеней он не ушел. Принялся возиться и передвигать какие-то предметы, потом вышел на улицу.

Досчитав до десяти, я подскочила и бросилась к двери, тихонько выглянула в сени. Там на полу горела свеча, а развернутая поперек скамья с двумя одеялами красноречиво говорила о том, что покинуть гостеприимное жилище незамеченной мне не удастся.

Мой побег снова повис на волоске. Сейчас или никогда. Я подхватила сумку и сказала вороне:

— Ну, подруга, сейчас не до вежливости. Каждая минута дорога! Только не каркай, от этого зависит наша свобода.

Я просунула руку в клетку и, обхватив птицу, бесцеремонно вытащила ее наружу. Она даже не пискнула, только возмущенно завозилась. Я быстро сунула ее за пазуху и выскочила во двор.

Из-за туч тревожно выглядывала полная луна. Ночной свежий ветер гнул ветки деревьев. Пахло весной, сырой землей и приближающимся дождем. А из-за угла хозяйственной пристройки показался наш бдительный спутник, решивший заночевать в сенях.

Мне несказанно повезло, как раз в этот момент луна спряталась за тучу, и я тенью скользнула под крыльцо. Но, видимо, резкое движение не прошло незамеченным. Мужчина насторожился и медленно пошел в мою сторону. Меня обдало жаром. Сердце провалилось в живот, да там и осталось, испуганно трепыхаясь, а горло перехватил спазм ужаса. Сейчас меня обнаружат, и все, конец!

Мужчина приблизился, вглядываясь в темноту. Я уже точно определила, что это неугомонный Данлар. До момента моего обнаружения оставались мгновения, как вдруг ворона вырвалась у меня из-за пазухи и бросилась прямо в лицо подошедшему человеку. Данлар отпрянул, махая руками. Птица устрашающе каркнула, сделала круг, и спикировала на него еще раз.

— Ах, ты! Зараза! — вновь отмахнулся он. — Вот дрянь, пугало по тебе плачет!

Ворона злорадно закаркала, а мужчина, продолжая бормотать ругательства, поднялся на крыльцо и вошел в дом.

Кажется, я спасена... Скорее бежать отсюда! Я выползла из под крыльца и, покачиваясь на ватных непослушных ногах, потрусила в сторону темнеющего леса.

Глава 7

'За что боролись, в то и вляпались...'(с)

Изначально мой план состоял в том, чтобы идти по лесу вдоль дороги, по возможности не показываясь никому на глаза. Но когда я, подгоняемая страхом погони, вломилась в кустарник на опушке, споткнулась о корень дерева и едва не ударилась лбом о внушительный ствол, планы резко изменились. Потоптавшись немного в темноте и потыкавшись в ветки, кусты и деревья, я поняла, что таким манером мне далеко не уйти. Единственно возможным вариантом осталось идти по дороге. Выйти на нее через лес мне не удалось, и я пересекла деревню перебежками, держась подальше от жилых строений. Пару раз я споткнулась и упала, но, наконец, практически на ощупь выбралась на дорогу.

Сначала я бежала, потом быстро шла. Из-за туч выглянула луна, и стало немного повеселее. Когда волнение и страх быть пойманной прошли, я смогла трезво обдумать свою ситуацию. Надо признать она была незавидной. Я оказалась одна, на дороге, с двух сторон лес, следующая деревня только у реки, где мы переправлялись на пароме, то есть день пути на лошадях. Хорошо, если я пройду это расстояние за два дня. Еда у меня пока еще есть, если экономить, то должно хватить до следующего жилья. Еще есть немного денег, их тоже надо экономить. Самый же главный вопрос — далеко ли идти? Домой вернуться я не могу. Адан будет искать меня там в первую очередь, да и родителям будет довольно сложно объяснить, почему я сбежала от своего счастья. Извечный вопрос: 'что делать?'

Обдумывая свое положение, и периодически нервно оглядываясь, я шла уже довольно долго, как вдруг впереди замаячили огни. Сначала я решила, что мне померещилось, так как редко кто путешествует в темноте, но огни продолжали приближаться. Встречаться с кем-либо я не планировала, поэтому свернула к лесу и устроилась за ближайшими деревьями. Что-то в приближающейся процессии настораживало, но что я все никак не могла понять. Когда они поравнялись со мной, я, наконец, разглядела фигуры в темных балахонах с накинутыми капюшонами, в руках каждый второй держал факел. От них словно веяло холодом и опасностью. Меня вдруг охватил безотчетный страх, и я поняла, что же меня насторожило, — они шли молча, не издавая никаких других звуков, кроме шарканья подошв по дороге, и это было неестественным и пугающим. Когда идет обоз слышно ржание лошадей, покрикивание возниц, обрывки разговоров. Даже мои спутники перебрасывались словами время от времени. Эти же не издавали обычных человеческих звуков, только шаркали в гнетущей тишине.

Вдруг идущий впереди балахон поднял руку, и процессия остановилась напротив меня. Затем он сошел с дороги в том месте, где я повернула в лес, и замер. Даже со своего места, а разделяло нас порядка тридцати шагов, я услышала, как он резко втягивает носом воздух, и меня прошиб холодный пот.

Мне показалось, что он стоит нескончаемо долго, но тут сверху навстречу человеку что-то метнулось, и по карканью я определила ворону, уж не та ли, которую я выпустила на свободу?! Птица сделала круг над стоящими фигурами и, зловеще каркая, улетела к лесу на другой стороне дороги.

Напряжение несколько спало. Предводитель балахонов постоял еще немного, потом махнул рукой, и жутковатая процессия двинулась дальше. Глубоко вздохнув, я сползла по стволу в прошлогоднюю листву. На дорогу я осмелилась выйти только тогда, когда последний огонек исчез из виду.

Я шла всю ночь, постоянно оглядываясь, подгоняемая страхом. То мне чудился цокот копыт погони, то шарканье черных фигур, то хруст веток в лесу под лапами кровожадных зверей. Я вымоталась и устала, но продолжала упорно идти вперед. Когда ночная темнота немного посерела, а небо на востоке заалело, я уже еле передвигала ноги.

В очередной раз я обернулась назад и замерла. Над лесом, в направлении, откуда я пришла, разливалось рыжеватое зарево.

Пол дня я проспала на дереве. Широкая ветка дуба оказалась не таким уж неудобным ложем. Разбудило же меня пение птиц. С огромным трудом я спустилась на землю, шея затекла, болели ребра, ноги отказывались сгибаться, а уж идти тем более. В очередной раз я поставила под сомнение правильность своего поступка. Леший с этим некромантом, чай не убил бы... может быть... Ну да ладно. Толку-то теперь об этом рассуждать. Уж не вернешься.

Я вяло позавтракала, ожидая, когда телу вернется прежняя гибкость. Ждала я напрасно, поднялась и, охая и прихрамывая, потащилась к дороге. Она была абсолютно пуста, что, признаться, совсем меня не расстроило, так как я еще не приняла решение, как лучше мне себя вести при встрече с другими путешественниками. Пока наиболее привлекательным был вариант по возможности не попадаться никому на глаза. По этой причине я постоянно оглядывалась и всматривалась вдаль. Уже через пол часа хромать и охать я перестала, и хотя мою походку нельзя было назвать бодрой, передвигалась я с приемлемой скоростью.

До захода солнца только один раз мне навстречу попалась телега, запряженная унылой старой лошадью, которой правил такой же унылый и старый возница. Заметив их издалека, я скрылась в лесу и, ожидая пока они проедут мимо, наскоро перекусила.

Как ни странно, меня никто не искал. Адан не бросился в погоню, это и радовало, и настораживало одновременно. Учитывая наше с ним знакомство и его настойчивость, казалось подозрительным, что он так легко отказался от поисков.

Путешествовать пешком мне уже разонравилось. Ног я практически не чувствовала, плечо оттягивала сумка, ставшая к концу дня значительно тяжелее, ко всему прочему запас воды был на исходе. И хотя я изначально прикидывала, что до реки идти два-три дня, уже к концу первого ждала появления на горизонте крыш Верхнего сельца. Бодрствовать и этой ночью я не собиралась, поэтому пока совсем не стемнело, свернула к лесу.

Как и в прошлый раз, недалеко от дороги я нашла подходящее дерево с достаточно толстыми нижними ветками, где можно было устроиться на ночлег с относительным комфортом. Быстро стемнело. Стало прохладнее, и я поплотнее закуталась в плащ. Сон все не шел. Лежать было неудобно и жестко. Я вслушивалась в звуки ночного леса. Где-то вдалеке завыли волки. Вот уж с кем не хотелось бы столкнуться, так это с ними. Вообще удивительно, как я прошла такое расстояние в одиночестве и не встретила никого и ничего опасного.

Не успела я об этом подумать, как волчий вой послышался ближе, а внизу неожиданно раздался шорох и негромкое ворчание. Мне в раз поплохело. В животе свернулся ком холодного ужаса. Я замерла и даже дышать перестала, вся обратившись в слух. Вот накаркала-то, и кто меня просил о таких вещах думать.

Не было никаких сомнений, что в мою сторону движется некто, не заботящийся о том, чтобы остаться незамеченным. В темноте что-то мелькнуло. Весьма крупное. Остановилось прямо подо мной и начало громко принюхиваться.

Я же сжалась на ветке, молясь всем богам разом, чтобы это что-то меня не заметило. Оно скорее всего меня и не увидело, но вот запах скрыть было невозможно. Зверь внизу зарычал, а потом и заревел с победными нотками в голосе.

Медведь. Теперь я в этом не сомневалась. Обычный такой медведь. Недавно вышедший из спячки. Голодный и злой. Когда он начал забираться на дерево, я уже раскачивалась на тонких трещавших ветках на самой макушке, при этом, совершенно не помня, как я здесь оказалась. Медведь поднимался не торопясь, иногда возмущенно ворчал, видимо, выражая свое недовольство тем, что я залезла так высоко. Я попыталась подняться еще выше, но ветка, за которую я держалась, не выдержала и сломалась. Мне едва удалось удержать равновесие. Я очень надеялась, что медведь окажется тяжелее меня, и ветки под ним начнут ломаться раньше, чем он до меня доберется.

И тут пошел дождь. Весенний, холодный дождь. И поднялся ветер. Ситуация была даже несколько комична в своей жуткости. Под дождем я качаюсь на макушке дерева, словно спелая груша, а снизу по мою душу, а точнее тело, лезет медведь. Первый шок прошел, и я начала лихорадочно искать выход из щекотливого положения. Вскоре в медведя полетел мой промокший уже плащ. Зверь запутался в нем и едва не сорвался, но вскоре освободился и обиженно заревел. За плащом последовала сумка, но она скорее еще больше разозлила животное, чем задержала. Медведь уже находился в опасной близости от меня, а ветки под ним и не думали ломаться.

Когтистая лапа дотянулась до моего сапога, и я с визгом поджала ноги, делая еще один стремительный и опасный рывок вверх. Налетел порыв ветра. Верхушку дерева сильно тряхнуло. Мокрые ветки выскользнули из рук, и я поняла, что ЛЕЧУ!!! Кажется, я орала. Довольно громко. Не знаю, как это произошло, но меня отшвырнуло на растущую рядом ель, по жестким лапам которой, я стремительно скатывалась вниз. Наверное, именно это меня и спасло. Широкие еловые ветки, так или иначе, замедлили мое падение. Листвы, как таковой еще не было. И падай я с обычного дерева, голые ветви, вряд ли задержали меня.

Во время падения, я еще и изо всех сил пыталась за что-нибудь ухватиться, что также способствовало уменьшению скорости полета. В результате я шлепнулась в лужу, — неизвестно как образовавшуюся так быстро, — мало этого, еще и прямо на свою сумку. Сверху слышался негодующий рев и треск сучьев. Мишка был явно недоволен таким поворотом событий. Шипя и подвывая, не чувствуя ни рук, ни ног, я выползла из лужи, таща за собой свое имущество, и бросилась прочь от места своего ночлега и горе-охотника.

Я ломилась сквозь кусты, не разбирая дороги. В боку кололо, сердце громко бухало, где-то в районе горла. Я спотыкалась. Ветки хлестали по лицу. А сзади мне все слышался шум погони. Была ли она на самом деле, или же воображение играло со мной злую шутку — не знаю. Остановиться, чтобы проверить это, желания не возникало.

Неожиданно я услышала над собой карканье, краем глаза заметила скользнувшую тень, и отстраненно подумала, разве птицы летают под дождем?!

— На лево. Там есть, где укрыться. Быстрее, — раздалось над ухом.

Я шарахнулась было в сторону, но потом, не раздумывая, бросилась в указанном направлении. Преодолев очередную линию каких-то небывало колючих кустов, я вдруг вылетела на полянку, посередине которой стояла избушка. В три прыжка я оказалась на крыльце и влетела в сени, споткнулась о порог и растянулась на полу. Сзади раздалось хлопанье крыльев. Я подскочила к двери.

— Не зашиби! — хрипло гаркнул кто-то, и в сени влетела ворона.

Я захлопнула дверь. О, чудо! На ней изнутри обнаружился засов, который я тут же и задвинула. После чего сползла на пол и прижалась щекой к деревянному косяку, тяжело дыша. Какое-то время я приходила в себя.

В доме было холодно, как в склепе. Видимо, давно не топили. Тихо. Только шум дождя по крыше — негромкий умиротворяющий звук.

— Долго сидеть тут будешь? — прокаркало в темноте. — Пошли в комнату.

— Ты кто? — Выдавила я, и сама не узнала в сиплом хрипении свой голос.

— Грамотно сформулированный вопрос, а главное во время заданный! Может все же в комнату пройдем? Там и познакомимся, — ответил невидимый собеседник.

Это от усталости, думала я. Уже вот голоса мерещатся. Сама с собой разговариваю. Одинокие пешие прогулки явно сказываются на мне отрицательно.

Поднялась я с трудом, с третьей попытки. На теле, казалось, не было живого места. Ныли ссадины и царапины. Левая нога вела себя подозрительно. Опираться на нее было, мягко говоря, неприятно.

Я нащупала дверь в комнату и вошла. Здесь было немного посветлее, благодаря небольшому окну. В темноте угадывались очертания предметов. Вот печка. Стол. Кровать. Лавка. Под окном кажется сундук. Захлопали крылья, над моим плечом пролетела ворона и уселась у окна.

— Мне кажется, тебе стоит переодеться.

Я слышала голос, я понимала, что он идет от того места, где находиться птица, но что со мной говорит именно она, поверить я не могла. Вороны не умеют разговаривать. Они только каркают. Это все переутомление и страх, не более. Я потрясла головой. Видение сидящей птицы у окна никуда не делось.

— Ау-у-у! Не время для мечтаний и переосмысления действительности! Переодевайся! — Снова воззвал ко мне чужой разум.

— Я сошла с ума. Мне чудятся говорящие птицы, — озвучила я свои опасения.

— Если не переоденешься — заболеешь!

Да. Мне было холодно. Одежда промокла насквозь. Вот только еще одного комплекта белья у меня больше не было. Только нижняя рубаха, кажется, осталась.

Я уселась прямо на пол, подтянула к себе сумку и стала вытряхивать ее содержимое. Это просто чудо, что при всех моих приключениях, она осталась со мной. Хотя, надо признаться, я всегда трепетно относилась к своему имуществу и по возможности держала его в поле зрения. Сумка тоже была сырая, но вещам внутри нее повезло больше. Рубашка обнаружилась на самом дне, при чем абсолютно сухая.

Мокрую одежду я разложила на лавке. Сапоги, как оказалось, промокли тоже. Пришлось снять и их. Тонкая нижняя рубашка, безусловно, радовала своей сухостью, но не спасала от холода в нетопленном, казалось бы, всю зиму, доме.

— В сундуке посмотри, — внесло предложение мое сумасшествие и перелетело на стол.

Я последовала совету. Сначала мне показалось, что сундук пустой, но потом на дне обнаружился какой-то ком, при ближайшем ощупывании оказавшийся ветхим шерстяным одеялом, а под ним нашлись валенки. Размера на четыре больше, чем надо. Не в моем положении было привередничать. Я, стуча зубами, быстро запрыгнула в валенки и закуталась в одеяло. Ну вот! Совсем другое дело. Теперь можно жить дальше.

После этого я развела довольно бурную деятельность. Обнюхала и повозилась во всех имеющихся горшках. Заглянула в печку. Поискала дрова. Осмотрела кровать. Белья на ней не оказалось, зато обнаружилось еще одно одеяло, которое я тут же натянула на себя.

— Дров нет. Еды тоже. Свечей и лучин так же не наблюдается, — сообщила я в пространство.

— Не удивительно, — тут же отозвалась ворона. — Здесь с прошлой весны никто не жил.

— Откуда знаешь? — Заинтересовалась я чужой осведомленностью.

— Догадалась, — буркнула моя собеседница.

— А-а-а... ну да... ну да... — покивала я и вернулась к сумке. Там еще оставалась еда.

Кроша кусок хлеба на столе для своей невольной попутчицы, я с грустью думала о том, что с провизией явно не рассчитала. Я успела осилить уже половину своих запасов, чего нельзя сказать о пройденном пути. Если и дальше все пойдет столь же весело, даже не представляю, когда доберусь до нужной мне деревни.

Я искоса глянула на ворону:

— Ничего не хочешь мне сказать?

— А что?

— Ну, рассказать, к примеру, о говорящих птицах, их повадках и среде обитания?

Ворона фыркнула и отвернулась.

— А мы ведь так и не познакомились, — заметила я. — Меня зовут...

Тут я задумалась, а каким же именем мне собственно назваться. Полным — Линарда, или детским укороченным — Лина, или вовсе каким-нибудь другим. Может это не ворона, а злой дух, и стоит мне назвать свое имя, он отберет мою душу.

Ворона, как мне показалось, усмехнулась.

— Нарда, — поспешно сказала я. — А тебя как?

— Дани.

— Дани?! Не слишком ли просто для говорящей вороны?

— Не умничай, человечка. Не в твоем возрасте и положении разговаривать со мной так.

— Извини, — сказала я после минутной паузы. Ссориться с вороной мне совсем не хотелось. Да, я и не собиралась ее обижать. Так просто ляпнула, не подумав.

Мы еще немного помолчали.

— Мое полное имя Дарилина, — примирительно сказала птица.

— Дарилина. Красиво. Но сокращенное тогда было бы Лина. Разве нет?!

— Нет, — задумчиво произнесла ворона, отвернувшись к окну. — Линой я была в прошлой жизни.

— Я тоже, — тихо сказала я.

— Давай-ка спать.

Действительно. Очень своевременное предложение. Я сразу почувствовала, что безумно устала, и глаза закрываются сами собой. Забравшись на кровать, я немного поерзала, устраиваясь поудобнее, и тут же провалилась в сон без сновидений.

Глава 8

'Никогда не говори с незнакомыми людьми!'(с)

(Первое правило для маленьких детей)

Утро выдалось тяжелым и безрадостным. Было холодно и хотелось есть. Все тело болело. Ныли ссадины и царапины. Левая нога болела так, что от любого движения на глаза наворачивались слезы. Немного легче стало после того, как я перебинтовала ее найденным в сумке платком. Остро встал вопрос одежды. Вымокшая накануне естественно не просохла. Да и с чего бы ей было высохнуть, если в моем временном пристанище было сыро и холодно, как в погребе.

Варианта было два, либо развесить одежду на солнце и ждать, когда она высохнет, либо идти в чем есть, а именно — в рубашке, доходившей до середины бедра, и валенках. Дани высказывалась в пользу первого, мне предпочтительнее был второй, так как по моим подсчетам именно сегодня ближе к вечеру я должна была, наконец, выбраться к деревне. Еще одним аргументом в пользу моего выбора был подходящий к концу запас еды.

Найдя в лесу удобную рогатину, — надо заметить, что выйти из избушки я решилась только после того, как Дани облетела окрестности и сообщила об отсутствии поблизости зверей крупнее белки, — и, натянув на нее сапоги и влажную одежду, я собралась в дорогу.

Надеюсь, сегодняшний переход будет последним. Добравшись до человеческого жилья, я полагала оставшийся путь проделать в телеге или верхом. Не домой, нет. Размышляя во время своего вынужденного пешего путешествия, я решила податься в Риган, к Торну, брату матери Лидана. Поживу в городе какое-то время, а дальше видно будет.

Соорудив из одного одеяла плащ, закинув на одно плечо сумку, на другое — палку с одеждой, прихрамывая, я вышла к дороге. Дани кружила надо мной, то улетала вперед, то возвращалась. Я не спрашивала, как долго ей будет со мной по пути. Боялась, что она фыркнет недовольно и унесется по своим птичьим делам, оставив меня одну. Может это глупо, но с вороной мне было спокойнее.

В валенках и зимой то ходить не слишком удобно, а уж весной, скользить по размокшей от вчерашнего дождя дороге, то еще удовольствие. Да, и больная нога постоянно напоминала о себе. Поэтому продвигалась я медленно. Дани подобная неспешность явно раздражала. По началу она пыталась меня подгонять, но после того, как, стараясь идти быстрее, я чуть не упала, оставила это бесперспективное занятие, ограничиваясь только ворчанием. Кружить надо мной ей надоело, исследование окрестностей тоже не увлекало, и, в конце концов, она уселась мне на плечо. Так мы и шли, — точнее шла только я, — вяло переругиваясь, что само по себе уже говорило о сложившихся между нами доверительных, и даже душевных отношениях. Дани все бурчала, что я ее не послушалась и не высушила одежду и сапоги, я же сетовала, что некоторые птицы весят, как упитанные поросята, и непонятно, как при этом летают.

После полудня Дани нашла мне родничок недалеко от дороги, где я умылась и набрала воды. Там же мы сделали привал. Перекусили и немного отдохнули. На солнце меня разморило, и я задремала.

Из сна меня выдернуло громкое хлопанье крыльев, карканье и резкая боль, — Дани, клюнула меня в лоб. Я в ужасе подскочила, тараща глаза.

— Быстрее! На дерево! — рявкнула ворона.

— А? Что?

— Да шевелись ты!

Опять медведь, пронеслось в голове. Схватив сумку, я бросилась к деревьям, с разбегу налетела на сосну. Рядом береза. И как на нее залазить? Ветки растут высоко. Я заметалась. Черемуха, рябина... Выбор пал на дикую грушу. Даже не помню, как оказалась наверху.

Не успела я отдышаться, как на полянку у родника, выскочил мужчина с мечом в руке, а за ним рычащее мохнатое существо. Человекообразное тело последнего было покрыто похожей на щетину шерстью. Крупная голова с низким лбом и красными, глубоко посаженными глазами, казалось, растет прямо из плеч. В руках чудище держало огромную дубину.

Они закружили по поляне. Человек ловко уворачивался от свирепо размахивающей своим оружием твари, периодически отражая удары мечом.

Дани уселась на ветку рядом со мной.

— Кто это? — шепотом спросила я.

— О социальном положении мужчины сложно сделать вывод, наблюдая отсюда, — сообщила ворона.

— Какая тонкая ирония! Его социальное положение в данный момент интересует меня меньше всего.

— А вот и зря! Потому как, когда он зарубит вудеваса и обнаружит тебя, это станет очень важным вопросом.

— Вудевас?! Эта тварюга?

— Не вудевас, а вудеваса. Это тварюга, как ты изволила выразиться, лесной человек. Их мало, и живут они, как правило, далеко от людей, в горах. Очень агрессивные и вечно голодные. Не брезгуют человечиной.

— Очень оптимистично. А он умеет лазать по деревьям? — с беспокойством спросила я, следя за ходом поединка.

Судя по всему, лесной житель порядком вымотал человека, пару раз тот чуть было не пропустил удар.

— Не-е. По деревьям вудеваса не лазают. Он раза в три тяжелее тебя, самая первая ветка под ним сломается.

— Фух. Хоть одна хорошая новость, — вздохнула я.

— Но если он никуда не торопиться, — поспешила разочаровать меня Дани, — то будет ждать, пока ты сама не спустишься, либо свалишься.

— Вот порадовала!

— Кажется, все к тому и идет.

Мы обе уставились на дерущихся. На поляне как раз возник острый момент. Вудеваса зацепил дубинкой правое плечо мужчины, вскрикнув, тот выронил меч. Чудище, издав победный вопль, кинулось на него. Они оказались как раз под деревом, на котором мы сидели. Уворачиваясь от очередного смертельного удара, человек споткнулся и упал. Вудеваса завыл, размахнулся и...

— Ой! — вырвалось у меня.

А в следующий момент на голову мохнатой твари упал мой валенок. Серьезных последствий данный факт, конечно, не нес, так как валенок — это не камень. Но в результате этой неожиданности возникла маленькая заминка, и сокрушительный удар дубинки пришелся о землю. Мужчина же успел извернуться, подхватить упавший клинок, и когда вудеваса стал замахиваться снова, полоснул его поперек туловища. Чудовище замерло, потом покачнувшись упало на колени, а человек пронзил его мечом насквозь.

Мужчина вытер оружие о шкуру поверженного врага, подошел к моему дереву, подобрал валенок, повертел его в руках и поднял голову.

Я зажмурилась и плотнее прижалась к стволу, стараясь слиться с обстановкой, что мне конечно не удалось.

— Эй! — Послышалось снизу. — Слезай!

Делать это почему-то не хотелось вовсе.

— Я ничего тебе не сделаю. Не бойся.

— Мне и здесь не плохо, — пискнула я.

— Спускайся же!

— Так что ты там говорила на счет принадлежности данного индивида к определенному социальному слою? — Зашипела я Дани. — Самое время донести до меня свои умозаключения. А больше всего меня волнует вопрос, стоит ли спускаться...

— Будем рассуждать логически, — изрекла ворона. — На наемника не похож, на рыцаря 'печального образа' — тоже. Не селянин точно и не охотник. Значит, методом исключений, это либо праздношатающийся идиот, что вряд ли, уж больно он целеустремленный и настырный, — того и гляди начнет дерево трясти, — либо путешествующий по своим делам человек, либо... разбойник.

— Эй! Да слазь уже! Эта тварь была одна! Других не будет! — вновь завопил предмет нашего обсуждения и действительно попытался потрясти дерево.

— Каковы наши шансы? — возобновила я прерванный совет.

— Пятьдесят на пятьдесят, — ухмыльнулась Дани. — Но боюсь, слезть тебе придется. Уж больно мужик упертый, того и гляди полезет за тобой на дерево.

— Не хочу! А вдруг и вправду разбойник?!

— Хех! Ну, тут уж никуда не денешься.

— Хорош глумиться. Лучше посоветуй, что делать?

— Эй! Что ты там бормочешь? — Подозрительный тип вновь напомнил о себе. — Рехнулся, что ль со страху?!

— А что?! — Мне показалось, или глаза у Дани радостно заблестели. — Отличная идея! Притворись дурочкой, 'шла, грибочки собирала', а тут звери всякие мохнатые. А?!

— Дани, план, без сомнения, гениальный, но сейчас весна и грибы не растут. И ягоды тоже и даже травы толком еще нет. А я в одной рубахе и одном валенке!

— Зато мох есть. Будешь мох собирать. И мало ли в чем ты в лес пошла?! Вдруг ты совсем на голову больная?!

Мужчина, не дождавшись от меня каких-либо действий, полез на дерево, как и предполагала Дани. Что-то мне подсказывает, что ворона разбирается в людях очень хорошо.

Я попыталась забраться повыше, но ветки стали подо мной подозрительно трещать, пришлось остаться на месте. Человек оказался довольно ловким и добрался до меня очень быстро.

— Ох-ты! Девка! — Присвистнул он и улыбнулся. — Ну, здравствуй, спасительница. Чего не спускаешься то? Ничего я тебе не сделаю. — И невзначай погладил мою коленку.

— Н-н-не с-слезть мне, — заикаясь, пискнула я и убрала ногу.

— Так давай помогу, — обрадовался герой и попытался разогнуть мои пальцы, вцепившиеся в ветку. Сделать это ему удалось, только я сразу же снова ухватилась за дерево.

— Э! Так дело не пойдет. Чего ты?!

— С-с-страшно.

— Ну и что с тобой делать?!

— З-з-десь ос-с-ставить.

— Замерзнешь. Уж больно легко одета, — ухмыльнулся мужчина. — Погоди-ка. Есть у меня одна мысль.

После чего он спустился чуть ниже, бесцеремонно ухватил меня за лодыжку и резко потянул вниз.

Я завыла и начала брыкаться, но он, не обращая внимания, тащил меня за собой. Вторая, все еще обутая каким-то чудом, нога соскользнула с ветки, валенок свалился, я проехалась животом по стволу и повисла на руках, истошно вопя.

— Пусти! Сама я слезу, сама!

— Ну, сама, так сама, — и мерзавец отпустил, наконец, мою ногу.

Спрыгнув на землю, он помог мне спуститься, заодно успев облапать со всех сторон. Первое, что я сделала, это вытащила из кустов одеяло, служившее мне плащом, и завернулась в него, потом подобрала и надела валенки. Мужчина наблюдал за мной с любопытством, но не мешал.

Теперь у меня появилась возможность, как следует его рассмотреть. Коротко стриженный, почти лысый, брюнет, со слегка оттопыренными ушами, карими, чуть раскосыми, глазами, с усами и маленькой бородкой такой же длинны, как и волосы на голове, и с крупной бородавкой на лбу. В одном ухе — серьга. Одет он был в кожаные штаны, льняную рубаху, не первой свежести, и кожаную безрукавку. Вид у него был залихватский и, к моему огорчению, очень разбойничий.

— Давай знакомиться, красавица. — Жизнерадостно улыбнулся герой.

— Может, познакомимся в другом месте? — предложила я, выразительно косясь на труп под деревом.

— Как ты не романтична! А как же восторженный трепет в душе юной девы перед коленопреклоненным рыцарем у тела поверженного врага?!

— А?! — Оторопела я.

— Так! Все с тобой понятно. Ладно, пошли.

Я суетливо стала собирать свои вещи, развешенные на кусте у ручья. Рубашка высохла, а куртка и штаны были немного влажные, но, учитывая сложившуюся ситуацию, привередничать я не стала. Мужчина подошел к телу вудеваса, а я мгновенно натянула одежду, сразу почувствовав себя в штанах значительно увереннее.

Шелест крыльев над головой и на куст опустилась Дани.

— Что делать-то? — шепотом спросила я.

— Пока ничего, а там сориентируемся по обстановке. Не трусь раньше времени, я буду поблизости.

— Утешила. А вдруг он меня... хм...

— Что 'хм'? У тебя воспаленное воображение. И потом мужик не собака, на кости не кидается.

— Ты на что это намекаешь? — злобно прошипела я.

— Эй! Красавица! Ты чего все бормочешь? — Прервал наш разговор мужчина. — Оп-па! Здесь только что стояла живая женщина! Пусть в одеяле и валенках, но все же. И вот! Не успел оглянуться, а в место нее уже хилый подросток.

Он подошел ко мне и улыбнулся.

— Чего глаза таращишь?! Не съем я тебя. Ну что!? Готова?

Я кивнула.

— Тогда идем.

Он уверенно двинулся к сумрачному ельнику в стороне, противоположной дороге. Идти в глубь леса за странным спутником мне не хотелось вовсе. Я подергала ветки куста на краю поляны, громко потопала ногами, после чего развернулась и, стараясь производить как можно меньше шума, потрусила к дороге, так быстро, насколько позволяла больная нога.

— Глупо, — каркнула над ухом Дани. — Он тебя догонит. А на тракте ты вообще будешь как на ладони.

— А ты сделай так, чтоб не догнал.

— Не выполнимые задачи ставишь. Мне по лесу летать не удобно. Не хватает места для размаха. И что я сделаю? Только если отвлеку ненадолго.

— Вот и отвлеки, — буркнула я, понимая, что Дани права.

Шорох мы услышали одновременно. Я бросилась вперед, а ворона — назад, на встречу догонявшему. За спиной послышалось хлопанье крыльев и приглушенная ругань. Я бежала, не разбирая дороги и не надеясь на успех. Несколько раз споткнулась, но не упала. В тот момент, когда я увидела впереди просвет между деревьями, меня сбил с ног сильный удар в спину.

Подняться мне не дали. Прижав меня к земле, мужчина одной рукой схватил меня за волосы, заставляя поднять голову, а другой обхватил и сдавил шею.

— Далеко собралась?! — спросил он тихо и спокойно, касаясь губами моего уха.

Я только придушено засипела.

Он отпустил меня и одним рывком поставил на ноги, развернул лицом к себе и отвесил пощечину.

— Не делай так больше, — сказал все также тихо и спокойно, а потом ухмыльнулся и произнес прежним тоном, деревенского балагура: — Ох, уж эти женщины! Никогда по-хорошему не понимают.

Я прижала ладонь к лицу. Пощечина была не сильной, но унизительной. А еще стало страшно, как будто пахнуло могильным холодом. Раньше меня никто не бил, и это было так неожиданно и деморализующе, я так остро ощутила свою беспомощность и беззащитность перед другим, абсолютно чужим человеком. Вот так свернет шею и не заметит. Легко и просто. И не поможет никто. Некому за меня вступиться. А сама я ничего не могу сделать. Не могу противостоять чужой силе. Только вот так стоять и чувствовать стыд, унижение, страх и подступающие слезы.

— Что это у тебя? — Снова этот тихий голос, от которого хочется забиться в какую-нибудь щель и замереть, ожидая, когда опасность пройдет стороной.

Мужчина взял меня за руку, которую я приложила к щеке, и потянул к себе.

— Занятное кольцо! — Присвистнул он, и внимательно посмотрел мне в глаза. — Откуда?

— Подарок, — часто моргая и глотая слезы, с трудом выдавила я.

— Ах, подарок, — протянул мужчина. — Как интересно! Вот уж не думал, что такие вещи дарят. И кто же тебе его... подарил?

— Один знакомый.

— Знакомый?! Хм... прекрасно! И что за знакомый?

— Старый друг отца, — ответила я, шмыгнув носом.

— Угу. И родители у нас, значит, тоже имеются. Отлично. И с чего это старый друг отца подарил тебе такое колечко, а? — гаденько ухмыляясь, спросил мой собеседник.

— Не знаю. Так просто.

— Просто так. Замечательно. Я уже почти поверил. А как ты сюда попала?

— Заблудилась.

— Грибы собирала?! — Радостно подсказал он.

— Нет. Мох.

— Что? — На его лице было недоумение.

— М-мох, — заикаясь, повторила я.

— Издеваешься?! — зло прищурившись, спросил мужчина.

— Н-нет.

Он еще несколько минут молча сверлил меня глазами, но я прибывала в легком ступоре, после всего случившегося, а еще чувствовала себя беззащитной овцой перед серым волком, поэтому только в ужасе таращила глаза и надеялась, что меня не убьют. Во всяком случае, сегодня.

— Ладно, — наглядевшись на меня, наконец, сказал мужчина. — Потом разберемся. Пошли.

— Куда?

— На кудыкину горку.

— Я никуда не пойду! — Пискнула я.

— Пойдешь. — И злодей, схватив меня за руку, потащил в сторону от дороги.

Я начала упираться и вырываться, но он лишь крепче сжал руку. Я вскрикнула от боли и принялась сопротивляться с удвоенной силой, поэтому, когда он внезапно отпустил меня, я упала и пребольно ударилась о некстати стоящий пенек. Мой мучитель сгреб меня в охапку и, встряхнув, зло прошипел:

— Предупреждаю последний раз. Либо ты по-хорошему делаешь то, что я сказал, либо я тебя заставлю это сделать. И мои методы воздействия тебе очень не понравятся.

Отпустив меня и подтолкнув в спину, он добавил спокойнее:

— Шагай. И без глупостей. Не вынуждай меня делать тебе больно.

Глава 9

'Надо чтобы и овцы были сыты, и волки целы, и пастухи довольны'(с)

Мы долго пробирались через лес. Поначалу я шла впереди, периодически подталкиваемая новым знакомым в спину, а иногда и пониже спины. Пару раз разревелась от унижения, стыда, бессилия и боли в ноге. Как ни странно, на мужчину это подействовало, и он перестал меня толкать. Оказалось, что и при свете дня по лесу я передвигаюсь не лучше, чем в темноте. Я так часто спотыкалась о корни и пеньки, бестолково тыкалась в кусты и низкие ветви деревьев, что, не пройдя и получаса, мы поменялись местами, и теперь мой вынужденный спутник шагал впереди, бдительно оглядываясь, а за ним медленно хромала я.

Когда я устала себя жалеть, и разумные мысли начали постепенно возвращаться в мою голову, я вспомнила о Дани. В то, что она улетела по своим делам, мне не верилось, и теперь я начала беспокоиться уже за нее. Иногда мне чудилось хлопанье крыльев, но ворону я так и не увидела.

Расстояние между мной и моим пленителем неуклонно увеличивалось, и мужчине нередко приходилось останавливаться. Поняв, что окрики на меня не действуют, так как идти быстрее я не могу даже при всем желании, он объявил привал.

— Так как тебя зовут, красавица? — возвращаясь к прежней шутливой манере, спросил мужчина и ловко стащил сапог с моей больной ноги.

— Нарда, — устало вздохнула я.

— Растяжение связок у тебя, Нарда, — весело констатировал он, ощупав мою конечность и прослушав всю гамму моих писков и вскриков. — Жить будешь.

И, накладывая плотную повязку из моей частично разорванной запасной рубахи, наконец, представился:

— Я — Росан.

Закончив возиться с моей ногой, он подтянул к себе мою сумку и бесцеремонно вывалил на землю все ее содержимое. Я только возмущенно охнула.

— Мох, говоришь, собирала?! — Ухмыльнулся мужчина, перебирая мои вещи. Вытащил короткий кинжал в ножнах, который я стянула у своего благоверного, и, задумчиво глядя на меня, спросил: — И сколько ты его собираешь?

— А?!

— Сколько ходишь так?

— В смысле?

— Сколько дней по лесу ходишь одна? — Делая паузу после каждого слова, спросил Росан.

— А что?

— А ничего! — Не по доброму улыбнулся он. — Я задал тебе вопрос и жду ответа.

— М-м-м... Два. — Не стала я испытывать чужое терпение, а, сказав, тут же об этом пожалела, так как подобная информация была совсем излишней.

— Оружие есть?

— Зачем оружие? То есть, нет. Оружия нет.

— Ты сумасшедшая?

— Почему сумасшедшая?! — Удивилась я. — Вполне я нормальная.

— Только сумасшедший будет два дня гулять по лесу с одним, вот таким ножом. Где ты живешь?

— Э... м... неподалеку.

— ГДЕ?

— В этом... э... — 'Демоны! Какое мы там село последний раз проезжали?! Ну, то, что у реки!... О! Вспомнила!' — В Нижнем сельце.

— Так с кем ты живешь?

— А... м... с дядей. — 'Что-то я совсем не подготовилась, как врать поубедительнее'.

— С дядей?! А родители как же?

— А что родители?

— Ты говорила, родители у тебя есть.

— Не говорила.

— Ладно. И кто дядя у нас?

— Дядя?! То есть? А! Кузнец он.

— Вот как... — Ласково глядя на меня, протянул Росан. Весь вид его говорил: 'ври, да не завирайся'. — А мох кузнецу зачем?

— Мох... — Терять мне уже было нечего. — Мох для бабки нужен.

— А бабка откуда?

— Бабка?! — И тут меня понесло. — Так бабка, дяде моему мать. Живет она на другом конце деревни. В смысле, дом у нее свой. К нам-то переезжать не хочет. Одна и живет. А тут вот захворала. И знахарка местная сказала мох в лесу насобирать. Но не просто мох, абы какой. А определенный. Голубой. Он только в этих местах растет. И идти надо непорочной деве. Одной. Но я его что-то пока найти не могу. Вот два дня брожу, ищу, а моха то и нет.

— Мха, — поправил меня собеседник.

— Ага. Ну да. Мха. А найти надо. А то помрет бабка. — И напустив грусти во взор, я, с максимально честным и глупым выражением лица, уставилась на мужчину.

Он задумчиво изучал мою физиономию несколько минут, а потом спросил:

— А колечко у тебя откуда?

— Так друг отца подарил. Воевали они вместе, много лет тому назад.

— Что это за кольцо знаешь?

— В смысле?! Кольцо, как кольцо.

— Сними.

— Зачем? — Вот тут я забеспокоилась, так как прекрасно знала, что кольцо мне не снять, а демонстрировать наши взаимоотношения со змеей вовсе не хотелось.

— Рассмотреть хочу поближе, — усмехнулся Росан. — Снимай!

С минуту я поколебалась, поднесла руку к кольцу и легонько потянула с пальца. Змея проснулась, замерцала глазами и зашипела. Я медленно подняла глаза на мужчину. Он внимательно наблюдал за мной. Поймав мой взгляд, довольно улыбнулся.

— Ну что же ты?! Не снять?

Я опустила голову.

— Не снять, — подытожил он. — И вижу для тебя это не новость. Так откуда у тебя кольцо?

— Друг отца подарил, — пробормотала я.

— Врешь!

— Нет! — Я вскинула голову и твердо посмотрела в глаза Росану. — Не вру. Мне его дал друг моего отца, с которым они воевали.

— Сама кольцо надевала? — Помолчав, спросил он.

— Нет.

— Что-то ты не договариваешь. Ну да ладно. У тебя еще будет время все мне рассказать. Да, кстати, что у тебя на голове?

— Что? — Удивилась я и провела рукой по волосам.

Гребень захватить я забыла, и за время моего путешествия коса растрепалась, волосы спутались. 'На голове теперь воронье гнездо', отстраненно подумала я.

— У тебя на голове воронье гнездо, — озвучил мои мысли Росан. — Попробуем с этим что-нибудь сделать. Так. Сиди и не двигайся.

Он обошел меня и небрежно собрал мои волосы на затылке. Голове вдруг стало легко, а шее прохладно. Я не сразу поняла, в чем дело, и только увидев в его руке темные пряди, осознала произошедшее.

— Ты что сделал? — В ужасе просипела я, схватившись за голову.

— Облегчил тебе жизнь.

— Зачем? Зачем ты их обрезал?

— Они тебе мешали. Только не падай в обморок. Волосы не зубы, отрастут. Все. Без истерик. — Он холодно взглянул на меня. — Поднимайся и пойдем.

С минуту я молча открывала и закрывала рот, потом глаза вновь предательски наполнились слезами. И что ж мне так не везет-то. Не успела от мужа отвязаться, как новая напасть. Этому-то, что от меня надо?!

Мы снова шли через лес. Как ориентировался мой спутник, было для меня загадкой. Оставь он сейчас меня одну, и к дороге бы я ни за что не выбралась.

Когда в воздухе запахло дымом, Росан остановился.

— Мы почти у цели. Где там остатки твоей рубахи?

Оторвав еще один лоскуток ткани, он перевязал мне руку. На мой удивленный взгляд ответил:

— Лучше будет, если это кольцо никто больше не увидит. Повязку не снимай.

Немного поколебался и добавил:

— Далеко от меня не отходи. Да, и запомни, теперь ты — юноша, а не девушка. И зовут тебя Нард. Понятно?! Это для твоего же блага.

Я только ошарашено кивнула.

Через несколько минут мы вышли на поляну. Ее центр занимали два шатра, какими обычно пользовались степные кочевники. У одного из них топталась стреноженная лошадь, а у другого — был разведен костер.

— О! Росан! Где демоны тебя носили? Я уж думал идти тебя искать. — К нам подходил здоровый, кровожадного вида, детина в засаленном ватнике на голое тело и рваных штанах.

Лицо его пересекал уродующий шрам, начинающийся над правой бровью и заканчивающийся на левой щеке. Но большее впечатление производили его глаза, светло-светло серые, почти белые, с яркими черными точками зрачков, абсолютно пустые, словно неживые. Его волосы, не достигавшие широких плеч, напоминали пучок прошлогодней соломы. Возраст здоровяка я оценила на двадцать пять — тридцать лет.

Над нами он навис, как скала, от чего сразу стало не по себе.

— А это кто еще? — прогудел он, тыча в меня не слишком чистым пальцем.

— И тебе доброго дня, Виним, — ехидно ухмыляясь, ответил мой спутник. — Я столкнулся в лесу с вудеваса. Он предполагал мною пообедать, и у него был шанс, если бы вовремя не подоспел мой спаситель.

С этими словами Росан, вытащил меня из-за своей спины и подтолкнул вперед, придерживая за ворот рубахи, тем самым пресекая мои попытки юркнуть обратно.

— Знакомься, это Нард.

Виним критически осмотрел меня со всех сторон.

— Хм... Ты верно шутишь?! Хочешь сказать, что от монстра тебя спас какой-то хилый сопляк. Росан, не вешай мне дождевых червей на уши. Зачем ты приволок с собой мальчишку?

— Виним! — Холодно прикрикнул Росан, а потом добавил обычным тоном. — Я не шучу. Он побудет с нами какое-то время. Расскажу все позже.

Верзила недовольно проворчал что-то себе под нос, хмуро покосился на меня, и отошел к костру, где в котелке булькало неизвестное варево.

— Какие люди! — заверещал кто-то сзади, так, что я от неожиданности подпрыгнула.

Из кустов, с той стороны, откуда мы пришли, вылез человек с охапкой хвороста. Телосложение, в отличие от Винима, он имел среднестатистическое. Рыжеватые волосы четырьмя тощими косичками падали на спину. Клочковатая козлиная бородка смотрелась нелепо на веснушчатом широком лице. Зато пронзительно синие глаза излучали живейший интерес ко всему происходящему. Возраст его определить было сложно, он мог оказаться любым в интервале от тридцати до пятидесяти пяти лет.

— Ирхат, — коротко представил его Росан.

— Какой милый юноша, — сладко заулыбался тот. — Располагайся. Мы всегда рады гостям. Устроим с наибольшими удобствами.

Такое сюсюканья понравилось мне еще меньше хмурых взглядов Винима, и я старалась ни на шаг не отставать от Росана. Теперь из всей компании, он казался мне наиболее адекватным.

Однако главное действующее лицо появилось чуть позже. Когда я, устроившись у костра, немного пришла в себя и собрала разбегающиеся мысли в кучу, в кустах у противоположного края поляны возникло некоторое оживление. Ветки раздвинулись, и оттуда появилось низкорослое, лохматое существо в бесформенной одежде. За собой это создание тащило упирающуюся козу и увесистый мешок.

— Чего уставились, демоновы отродья?! — Рявкнуло оно. — Раззявили рты! А ну сюда!

Последняя фраза относилась то ли к мужчинам, то ли к козе, так как, произнеся ее, существо со всей силы дернуло к себе бедное животное.

Поляна тут же пришла в движение. Виним и Ирхат, одновременно и с завидной быстротой, кинулись к вновь прибывшим. Процесс помощи проходил бурно и сопровождался необыкновенно эмоциональными высказываниями. В результате коза, освободившись, бросилась наутек, но была остановлена, оказавшимся неожиданно проворным Винимом, а Ирхат получил в ухо от странного лохматого существа.

— Мамаша Ранх, — радостно воскликнул, появившийся из шатра Росан, — ты как всегда не с пустыми руками.

— А то! — Хрипло каркнула та. — На вас, оглоедов, разве можно положиться. Ничего толком делать не умеете.

По всей видимости, предками данной особы, которую с большим трудом можно было отнести к женскому полу, были орки. Лицо ее с темной обветренной кожей было откровенно свирепым. Маленькие глазки-бусинки поблескивали из-под кустистых бровей, массивная нижняя челюсть выдавалась вперед, а изо рта торчали два желтоватых клыка. Всклокоченные волосы цвета соли с перцем торчали в разные стороны, игнорируя всяческое подобие прически.

Увидев меня, женщина, как ни странно, промолчала, и лишь зыркнула глазами в сторону Росана. Он чуть заметно мотнул головой.

Суматоха, возникшая с появлением нового персонажа, потихоньку улеглась. Ирхат принялся за приготовление обеда, — подозрительного вида варево в котелке оказалось супом, — время от времени доставая меня вопросами, кто я и откуда. Снова что-то придумывать не было ни желания, ни фантазии, потому я придерживалась первоначальной легенды о поиске мха, опустив ненужные теперь подробности о невинных девах. При этом я, — понизив голос на сколько было возможно, чтоб хоть как-то сойти за парня, — старательно увеличивала паузы, вставляла побольше междометий и растягивала слова, в общем, косила под деревенского дурачка.

Ирхат вел себя довольно странно, все так же сюсюкал, строил рожи, которые, по-видимому, обозначали улыбку и радость от общения, подмигивал и очень часто называл меня 'милым мальчиком'. Пару раз он даже ухитрился взять меня за руку, чем поверг меня в тяжкие раздумья, что он уже обо всем догадался.

Росан достаточно громко поведал Мамаше Ранх историю нашего с ним знакомства, но как мне показалось, это было сделано для остальной компании. Женщина что-то поворчала, подходящее случаю, и тему замяли. Однако я не обольщалась на тот счет, что меня окончательно оставят в покое.

День начал стремительно клониться к концу. На землю опустились теплые, весенние сумерки. Костер медленно догорел, а мои гостеприимные хозяева стали устраиваться на ночлег. Росан, не спускавший с меня глаз ни на минуту, и провожавший меня до кустов каждый раз, как у меня возникала настоятельная потребность уединиться, отконвоировал меня к большему шатру. Там же через некоторое время появилась и Мамаша Ранх.

— Росан, ты всегда был умным мальчиком. И я жду не дождусь, когда ты объяснишь мне, какого беззубого дракона ты притащил сюда эту девку? — Не забыв снизить голос, прошипела женщина.

— Ты сама все поймешь, — улыбнулся тот.

Он снял повязку с моей руки и показал Ранх кольцо. При этом он в полголоса рассказал ей ту информацию, которую получил от меня, сопроводив это все своими замечаниями.

Говорили они на орочьем. Из людей этот язык мало кто знает, но я росла на границе с орками, и хоть и не говорила на их языке, зато понимала прекрасно.

— Впервые слышу о таком, — задумалась женщина. — Кольцо Рин'Ард носят только жрецы, это своего рода знак отличия. И таких колечек два-три от силы. Обычные воины Темной Богини не возят с собой такие вещицы. Девчонка безусловно врет.

— Полагаю, заставить ее сказать правду не проблема.

— Возможно. Но не думаю, что на какую-то соплявку это колечко надели просто так... И ты говоришь, она самостоятельно снять его не может?!

— Ты думаешь?!...

— Я думаю, что нам очень даже стоит наведаться к храму Рин'Ард. — Орчиха скроила гримасу, которая, по-видимому, соответствовала улыбке. — Сдается мне, там кое-кто будет очень рад возвращению девчонки и кольца. А?!

Мужчина утвердительно хмыкнул.

— Ты успел ее трахнуть?

— Ха! Было б что! — Натурально оскорбился Росан, кинув на меня брезгливый взгляд. — Посмотри на эту дохлятину! Да там даже подержаться не за что!

— Это значит — 'нет'?! — Уточнила Ранх. — Вот и хорошо. Неизвестно кто она, и по что сдалась служителям Темной Богини. Присматривай за ней и за нашими кобелями, чтоб чего не вышло. Долго ее здесь держать нельзя. Да и лишний рот нам ни к чему. Завтра — послезавтра надо ехать к храму.

— Нужна еще хотя бы одна лошадь.

— Ты прав. Нам не зачем ехать всем вместе. Мы с тобой вполне в состоянии отвезти ее вдвоем. До храма дней семь пути пешком. Верхом будет быстрее. Завтра найдем лошадь, а на следующий день поедем.

Глава 10

'Для меня нет слова "назад", для меня есть "развернуться и вперёд"!' (с)

Проснулась я рано. Было холодно. В щель между полотнищами шатра проникал серый утренний свет. Мамаша Ранх громко храпела с одной стороны, с другой стороны лежал, повернувшись ко мне спиной, Росан. Видимо, чтобы ночью я не сбежала, мою постель они устроили между своими. А куда мне бежать?! Кругом лес стеной.

Я немного полежала, зябко кутаясь в одеяло, а потом тихо поднялась.

— Куда? — Тут же в полголоса спросил Росан.

— Надо мне... — уклончиво ответила я.

Он помолчал. Вылезать из постели ему явно не хотелось, равно как и оставлять меня без присмотра.

Наконец, он решился:

— Пять минут. Если не вернешься, пойду за тобой.

Стараясь не шуметь, я выскользнула наружу.

Было прохладно и туманно. Трава мокрая. Птицы еще молчали. Осторожно ступая, я добралась до ближайших кустов. Уходить от лагеря далеко я и не собиралась. Какой смысл?! Дороги мне не найти, а плутать по лесу без еды — просто глупо. Может, удастся сбежать по пути к храму?! Встречаться с мужем совсем не входило в мои планы. Боюсь даже представить, что он со мной сделает, если я снова окажусь в его власти. Да уж... Хотела перемен и приключений, вот они! Жизнь насыщенная дальше некуда, только это почему-то не радует. И Дани пропала. С ней было повеселее и не так страшно.

Предаваясь размышлениям о своей тяжкой доле и смотря в основном под ноги, я выбралась из кустов и чуть было не налетела на Винима. Ни с кем столкнуться я не ожидала, поэтому подпрыгнула на месте, издав горлом подозрительный булькающий звук. Если так дальше пойдет, я скоро заикаться начну. Виним повел себя и вовсе странно. Я и пискнуть не успела, как он сграбастал меня в охапку, зажал рот ладонью и потащил прочь от лагеря. От неожиданности я даже не сразу начала сопротивляться. Но мои слабые попытки освободиться ни к чему не привели.

Отойдя подальше от поляны, Виним, наконец, выпустил меня, встряхнул и поставил перед собой. Ноги предательски подогнулись, и я бы свалилась, если бы он не ухватил меня за шиворот.

— Ну?! — встряхнув меня еще раз, спросил мужчина.

— Ч-ч-что? — еле выдавила я.

— Вот только не зли меня!

Я непонимающе таращилась на него.

— Рассказывай.

— Ч-что рас-рассказывать? — Ну вот, я уже заикаюсь.

— Кто ты? Что здесь делаешь? И для чего нужна Росану?

— Нужна?! — Тупо переспросила я.

— За дурака меня не держи! Что я, бабу от парня не отличу?!

После этого Виним выдал тираду, изобилующую множеством живописных сравнений и легко представляемых образов, цензурными в ней были только предлоги. Суть этого лингвистического великолепия сводилась к тому, что Виним очень обеспокоен тем, что за его спиной Росан затевает какое-то дельце, явно прибыльное, о котором предпочитает помалкивать. И определенная часть тела подсказывает Виниму, что без моего участия тут не обойдется. А потому он очень хочет узнать подробности здесь и сейчас. И в моих же интересах об этом быстренько рассказать. Ко всему прочему он не понимает, почему только Росан должен пользоваться моей благосклонностью, тогда как раньше они все всегда делили поровну.

Почувствовав опасный для себя поворот событий, я напряглась. Мысли заскакали в припрыжку в поисках выхода из создавшегося положения. Виниму все не давал покоя ворот моей рубахи, за который он меня придерживал. Видимо желая ускорить мой мыслительный процесс, он снова встряхнул меня. Стараясь обрести равновесие, я машинально ухватилась за его руку. На пальце блеснуло кольцо. Вечером Росан так и не вернул мне повязку, а сама я как-то позабыла о ней.

— А это что за цацка у тебя? — прогудел верзила, выпустил рубашку и сграбастал мою руку. — Дорогая поди?! Судя по виду очень даже. Снимай.

Я судорожно помотала головой.

— Снимай, говорю! Ничего я с ней не сделаю, посмотрю и отдам.

— Я не м-могу.

— Не хочешь по-хорошему?! — Снова начал заводиться громила. — Ну, так я сам сниму.

Виним до боли сжал мое запястье одной рукой, а другой ухватился за кольцо. В следующий момент, вскрикнув, он отдернул руку. Змея шипела и извивалась у меня на пальце. Злые красные глаза ее мерцали.

— Какого... — Виним осекся, покачнулся и рухнул в траву. Я едва успела отскочить, чтоб эта туша не свалилась на меня.

Он лежал на земле лицом вниз и не шевелился. Ноги и меня не держали. Я опустилась на очень кстати подвернувшийся пенек. Змея все еще раздраженно шипела.

— Т-ш-ш! — прошептала я, и неожиданно для самой себя погладила ее пальцами. Она высунула жало, дотронулась до кожи, моргнула уже ставшими зелеными глазами и замерла.

— Что здесь... — из кустов выскочил злой помятый Росан и замер на месте.

В себя он пришел очень быстро. Наклонился к Виниму и, не без труда, перевернул его на спину. Светлые остекленевшие глаза смотрели в небо. Виним был окончательно и бесповоротно мертв.

— Что произошло?

Во мне вдруг что-то оборвалось, и вместо ответа я вдруг тихонько заскулила, а глаза стала застилать пелена.

Сильная пощечина вернула меня к действительности.

— Не вздумай реветь! — зло бросил мужчина.

После чего сгреб меня в охапку и понес обратно к лагерю. И правильно, сама идти я бы не смогла.

В лагере уже никто не спал. Ирхат колдовал над костром, а Мамаша Ранх, завернувшись в одеяло, вышагивала у шатра со свирепым лицом, по-видимому, ожидая наше появление. Но когда она увидела Росана, тащащего меня на руках, ее физиономия сменила выражение на что-то отдаленно напоминающее удивленно встревоженное. У Ирхата и вовсе отпала челюсть, и он таращился на нас с неприлично открытым ртом.

Росан, ни слова не говоря, пронес меня в шатер и усадил на одеяла, после чего извлек откуда-то небольшую кожаную флягу и поднес к моим губам. От первого же глотка я зашипела и вытаращила глаза, но мужчина, не обращая на это внимание, заставил меня выпить еще. По внутренностям словно прокатился жидкий огонь, из глаз брызнули слезы, я с трудом перевела дух. Как ни странно, мне полегчало. В животе стало тепло, страх немного отступил.

Росан удовлетворенно хмыкнул и преступил к расспросам: что? как? и почему? Запинаясь и путаясь, я обрисовала ситуацию. Мамаша Ранх, без особых церемоний нарушила наше уединение и маячила за спиной мужчины, придавая своему лицу такие немыслимые выражения, что к концу своего рассказа я начала нервно хихикать. Росан задал мне еще парочку уточняющих вопросов, после чего меня оставили в полном одиночестве, не забыв рявкнуть напоследок, чтоб из шатра и носа не показывала.

В планы относительно тела Винима, меня никто не посвятил, но мне почему-то казалось, что все занимаются решением именно этого вопроса. Я же послушно сидела в шатре. После пережитого потрясения и распития горячительных напитков, меня потянуло в сон, и, как ни странно, я даже задремала.

Вроде я закрыла глаза буквально на десять минут, но когда Росан бесцеремонно растолкал меня и выгнал наружу, солнце было уже высоко. Еще больше меня удивил тот факт, что лагерь был уже почти свернут. Я непонимающе таращилась на пожитки, нагруженные на некое сооружение, отдаленно смахивающее на телегу, но в значительно более облегченном варианте и на трех колесах. Единственная лошадь уже была запряжена в эту повозку, а коза привязана сзади. Ирхат сосредоточенно и усердно засыпал костер землей.

— Мы уезжаем, — ответила на мой невысказанный вопрос Мамаша Ранх, сунув мне в руки мою сумку.

Уточнять причину столь внезапного отъезда я не стала, она была и так понятна. Очередная пешая прогулка, безусловно, не радовала. Хотя нога уже не болела так сильно, снова идти куда-то не хотелось совершенно. Пока завершались сборы, я с тоской поглядывала на повозку, в которой не было места для меня, и с определенной долей злорадства прикидывала, как эта колымага поедет по лесу. Мое богатое воображение услужливо представило к рассмотрению несколько любопытных вариантов, которые даже вызвали гаденькую ухмылку, но моим фантазиям не суждено было сбыться. Со стороны, противоположной той, откуда меня привел Росан, обнаружилась достаточно удобная прогалина. По ней мы, без остановок и приключений, добрались до заброшенной старой дороги, а когда солнце стало заваливаться за верхушки деревьев на западе, вышли на наезженный тракт.

Была ли это та самая дорога, по которой я полагала добраться до Верхнего сельца, или другая, я так и не поняла. По пути в Гнильцы я не приметила никаких ориентиров. Пейзаж был однообразным, да я и не очень-то смотрела тогда по сторонам.

Останавливались мы всего пару раз. По-видимому, мои спутники привыкли к долгим переходам, чего нельзя было сказать обо мне. Поэтому, когда мы вышли на тракт, я еле передвигала ноги, мысленно прикидывая, что можно, незаметно для остальных, выкинуть из повозки, и как потом забраться в нее.

Вдалеке показались два всадника. Мы все замедлили шаг, ожидая их приближения, а обрадованная лошадь, которой, наверное, как и мне опротивело переставлять ноги, и вовсе встала как вкопанная, не обращая никакого внимания на вялые попытки Ирхата сдвинуть ее с места. Меня кольнула неприятная мысль, что одним из всадников может оказаться мой муж, поэтому я быстро стянула с головы стягивающий волосы ремешок, который мне после недолгих пререканий выдала орчиха перед выездом. Каштановые пряди тут же упали на лицо, мешая смотреть, но я подавила желание заправить их за уши.

Росан и Мамаша Ранх тихо перекинулись парой фраз. Я уловила только несколько слов: 'их двое' и 'бесполезно'. Всадники, двое мужчин средних лет, нагнали нас и неспешно проехали мимо. К нам они не проявили никакого интереса, лишь мазнули взглядами по нагруженной повозке. Ни один из них не принадлежал к отряду моего супруга, и я облегченно вздохнула.

— У одного из них даже не было оружия, — возмущенно пискнул Ирхат, когда всадники удалились на достаточное расстояние.

— Если ты его не заметил, это еще не значит, что его не было, — спокойно возразил Росан.

Мужчины недовольно переглянулись, каждый остался при своем мнении, а меня посетили нехорошие подозрения о роде деятельности моих спутников. Однако для разбойничьей шайки они были уж очень безалаберные и разобщенные. Я думала об этом, сидя у края дороги и наблюдая, как Росан и Ирхат пытаются сдвинуть с места нашу кобылу. Бедолага не хотела идти ни в какую, считая, что свою норму на сегодняшний день она уже выполнила. Мужчины были иного мнения. В ход шли и посулы, и уговоры, и даже окрики. Лошадь тянули за повод, грозили плеткой, но она была непреклонна. Я в полной мере насладилась этим занимательным зрелищем, которое прервалось появлением, отходившей ненадолго орчихи. Она разогнала мужчин, погладила кобылу, прошептала ей пару слов, и та, тяжело вздохнув, снова поплелась по дороге. Ранх окинула нас победоносным взглядом и шустро потрусила вперед. Я тоже хотела было последовать примеру лошади и остаться на месте, но, поймав на себе взгляд Росана, быстро передумала и побрела за повозкой.

Солнце уже скрылось за деревьями, но его косые лучи еще падали кое-где на дорогу. В воздухе повеяло вечерней прохладой, а мои спутники и не думали останавливаться на ночлег. Мы все так же медленно продвигались вдоль леса.

От усталости я уже мало что замечала и плохо соображала, поэтому не двигающаяся спина Ирхата прямо по курсу, стала для меня полной неожиданностью. Так как шла я медленно, мы не упали, но внесли некоторую сумятицу в ряды нашего отряда. После некоторой заминки на восстановление равновесия, стала понятна причина нашей остановки — навстречу нам ехал всадник. Он был один. Мамаша Ранх прищурилась, стараясь как следует его разглядеть, а Росан весь подобрался. У меня неприятно засосало под ложечкой, от нехорошего предчувствия, что все это не к добру.

— Ну? — Спросил мужчина у орчихи.

— Отсюда не видно, — ответила та. — Надо подождать, чтоб он подъехал поближе.

— Когда он подъедет, у нас уже не останется времени.

— Что ты предлагаешь?!

— Не знаю. Хорошо бы его остановить.

— Чем? Невинным вопросом, где здесь ближайшая деревня?!

— Хотя бы!

Они переглянулись, а потом все неожиданно уставились на меня.

— Иди ему на встречу, — приказал мне Росан.

У меня даже не нашлось подходящего вопроса, я только открыла рот и захлопала глазами.

— Иди-иди, — поддакнула орчиха, — и попробуй его остановить.

— Как?

— Как хочешь! Иди! — Росан толкнул меня навстречу приближающемуся всаднику.

— Но я...

Мужчина наклонился к моему уху, резко схватил за волосы на затылке и оттянул голову назад, так что я болезненно вскрикнула.

— Не стоит меня злить, ты же знаешь. Заставь его остановиться и отвлеки, как хочешь.

На этот раз он толкнул меня так, что я чуть не упала. В животе скрутился холодный комок. Я, спотыкаясь, пошла навстречу всаднику, затылком ощущая недобрые взгляды.

Лошадь шла галопом. Путник явно не собирался останавливаться.

'И что мне делать? Бросаться под копыта?!' Он был уже совсем близко. Я неуверенно подняла руки. 'В конце концов, что я теряю?!' Я замахала как ветряная мельница и закричала. С первой попытки вышло чересчур хрипло и невнятно. Вторая прошла удачнее.

— На помощь! — заголосила я.

Не лучшая идея заставить человека остановиться. Я бы на его месте проскакала мимо, не оглядываясь. Мало ли кто что кричит на дороге, да еще и вечером. Всякой нечисти в лесу хватает.

К моему удивлению всадник заставил лошадь перейти на рысь, а потом и вовсе на шаг.

— Что случилось? — На меня смотрел мужчина средних лет, с темными волосами до плеч. На лице с резкими чертами сразу привлекли внимание глаза — умные, внимательные, темно серые.

— Я... помоги мне... — выдохнула я.

Меня вдруг посетила безумная идея, а что если он поможет мне сбежать от Росана и довезет до ближайшей деревни.

Мужчина спешился, лишь мельком глянув на стоящую невдалеке повозку.

— Чем тебе помочь?

И тут я увидела краем глаза, вышедшего из леса за спиной незнакомца Росана с мечом в руках.

— Сзади, — только и смогла пискнуть я.

Надо отдать должное, реакция у незнакомца была просто потрясающая, он вроде только обернулся назад, и я не успела заметить больше никакого движения, но Росан вдруг упал, нелепо вскинув руки.

Мужчина повернулся ко мне, и тут же за моей спиной послышался вскрик. Мамаша Ранх подвывая, каталась по земле, а незнакомца уже не было рядом со мной, он неспешно подходил к Росану. Я оглянулась на повозку, вспомнив про Ирхата, и вовремя — он возился с арбалетом. Я могла закричать, но почему-то не закричала. Не знаю сама, как это получилось, я никогда не отличалась особой меткостью, но сейчас, подобранный с дороги камень, попал Ирхату прямо в глаз. Мужичонка кувырнулся, издав возмущенный писк, а арбалетный болт улетел в сторону леса.

— Да ты меткий стрелок! — усмехнулся незнакомец.

Я вздрогнула, он стоял прямо у меня за спиной, а я даже не услышала, как он подошел.

Сбоку мелькнула тень, я вскрикнула, дернувшись в сторону, но это были не пришедшие в себя горе-разбойники, на плечо мужчины уселась ворона. Обычная серая ворона.

— Это она, — хрипло каркнула птица.

— Дани?!.. — прошептала я.

Мир вокруг затуманился и предательски поплыл перед глазами.

Часть II

Глава 1

'Человек не знает, какие знания ему пригодятся завтра,

но знает, какие знания ему пригодились бы вчера'(с)

— Нарда-а-а! Что ты опять отстала? Не спи! — Недовольно крикнул Ларнар, уже давно скрывшийся за деревьями.

Дани спикировала мне на голову, прошлась, путаясь в волосах, и съехала на плечо.

Я злобно зашипела:

— Дани! Сколько можно?! Я же просила тебя так не делать!

— А ты не спи в седле! Свалишься еще...

Только начался первый летний месяц. Было пасмурно и дождливо, под стать моему настроению. Мы ехали уже второй день, почти не останавливаясь, и чувствовала я себя отвратительно. Последнюю неделю меня преследовали непонятные недомогания, наваливалась противная слабость и апатия, иногда укачивало в седле. Ларнар на мои жалобы чуть заметно морщился, но уверял, что я абсолютно здорова.

Больше месяца прошло с тех пор, как Ларнар, сероглазый незнакомец, оказавшийся путешествующим магом, отбил меня у Росана и компании, и забрал с собой. Дани тогда не потерялась, а бдительно следила за моими перемещениями и в нужный момент привела подмогу. Отношения, связывающие ворону и колдуна, от меня почему-то скрывались, об этом они оба говорили очень туманно, и быстро переводили разговор на другую тему. Я не надоедала с расспросами. С ними обоими, так неожиданно появившимися в моей жизни, я чувствовала себя спокойно. Они же относились ко мне не как к полноправному члену нашей команды, а как к несмышленому дитяти, за которым нужен глаз да глаз.

В той стычке на дороге, как выяснилось, никто не пострадал. Ларнар просто ненадолго вывел всех участников из строя несложными заклинаниями. Потом он молча посадил меня в седло перед собой, и мы уехали. Я пребывала в легком шоке, и даже не поинтересовалась, куда на этот раз уведет меня судьба. Помню, мы молча ехали, Ларнар придерживал меня одной рукой, на моем плече сидела Дани, а в пустой голове летала, трепеща крылышками, только одна мысль: 'Спасена!'. И только когда мы уже в темноте, добрались до небольшой деревушки, Ларнар на руках донес меня до лавки, стащил сапоги и закутал в одеяло, только тогда я подумала: 'А что же будет дальше?'. А наутро маг просто предложил мне ехать с ними. 'Куда?! Да какая разница? Это не важно' И я согласилась, действительно не важно, у меня ведь новая жизнь и нигде меня не ждут, так какая собственно разница.

И вот уже около месяца мы путешествовали втроем, переезжая из одной деревни в другую, где-то останавливались на ночь, где-то на пару дней. Ларнар шаманил для местных, зарабатывая нам на еду, Дани присматривала за мной. Все было хорошо.

Только вот сегодня дождит, и настроение отвратительное.

— Нарда, — строго сказал Ларнар, когда моя пегая лохматая лошадка, наконец, поравнялась с его серым в яблоко мерином, — с такими темпами мы до жилья доберемся не раньше чем через три дня. У тебя сегодня 'романтические настроения', и ты решила помокнуть под дождем?

— Нет, — пробурчала я.

Лошадь оступилась на скользкой дороге и, восстанавливая равновесие, сильно меня встряхнула. Судя по беспокойству на лице мага, меня здорово при этом перекосило.

— Что у тебя болит?

— Ничего.

— Нарда!

— Да все нормально.

— Давай я наложу заклинание? Обезболивающее.

— Что ж ты раньше-то молчал?! Давай! — воодушевилась я.

— Где?

— А целиком нельзя?

— На всю тебя? Можно конечно, но эффект будет слабее. А что места такие интимные, что озвучить нельзя?!

Я только недовольно фыркнула.

— И после этого, ты еще требуешь к себе отношения как к взрослому человеку!

Ларнар махнул в мою сторону рукой, что-то пробормотав, и я почувствовала себя значительно лучше.

— Фууух! — Вырвался вздох облегчения. — Нормальный эффект. Все как надо.

— Конечно, — хмыкнул мужчина, — только мне пришлось самому определять, где у тебя что болит.

Я покраснела и отвернулась. Не могу же я сказать, что у меня болит грудь, и когда трясет на лошади это просто невыносимо. Раньше я как-то этого не замечала, а теперь... теперь езда верхом — это пытка.

— Надолго заклятия не хватит, — вклинился в мои мысли Ларнар, — и накладывать часто его нельзя, поэтому давай поедем побыстрее, чтобы преодолеть большее расстояние.

Дождь перестал, но в воздухе висела морось, такая плотная, что хоть ножом режь. Пейзаж резко изменился. На смену высоким важным елям, пришли голые, блестящие корой деревья. Мы въехали в Мертвый Лес. Про него Ларнар рассказывал мне накануне, и я была к этому готова, но, когда увидела его своими глазами, мне стало не по себе.

В Мертвом Лесу было тихо и жутко. Высокие, лишенные листвы и местами обугленные деревья, возвышались над головой. Они не были похожи на сломанные, старые или пораженные молнией деревья, такие жалобно постанывают и горестно вздыхают, эти же, лишенные жизни, словно каменные изваяния, застыли в причудливых позах. Тишину нарушали лишь фырканье лошадей, да стук копыт по земле, укрытой плотным покрывалом давно сгнившей листвы.

— Ларнар, — оклик получился хриплым и неуверенным. Мой голос показался мне слишком громким и неуместным. Я откашлялась, и спросила шепотом:

— А здесь кто-нибудь живет? Какие-нибудь зве-звери?

Мужчина окинул меня внимательным взглядом и негромко ответил:

— Нет. Ни животные, ни птицы здесь не живут.

— Совсем никто?

— Нам ничего не угрожает, Нарда. Не волнуйся.

И тут же я услышала за своей спиной глубокий вздох: 'Помоги'. Я подпрыгнула в седле, и чуть не упав, стала с ужасом озираться по сторонам. По спине поползли мурашки, а внутри задрожала, забилась нарастающая паника. Стало трудно дышать, воздух вязкий и липкий не пролезал в горло. 'Освободи нас' — снова надрывный полувздох-полустон за спиной.

— Что это? — Всхлипнула я.

— Где?

— Голоса!

Ларнар спокойно и задумчиво посмотрел на меня.

— Что за голоса? Что они говорят?

— Они просят помощи. Они зовут меня... Ларнар! Мне плохо! Я задыхаюсь!

'Нарда... Нарда!... Нарда-а-а! Помоги нам!... Помоги! Нарда!!!... Освободи нас!'. Эхо отражалось, со всех сторон бросая в меня леденящие кровь стоны. Деревья и земля бешено закружились перед глазами. 'Нарда!', — последний раз выкрикнул кто-то, и я провалилась в темноту.

Из густой, вязкой черноты, я вывалилась в туманное серое марево. Высоко, очень высоко сквозь верхушки мрачных, голых деревьев пробивался жидкий свет. Внизу, на опавшей хвое, где я стояла, было сумрачно. Я медленно пошла вперед. Тело было вялым, неповоротливым, шаги давались с трудом. От ближайшего ствола отлепилась серая тень и, перетекая в пространстве, словно большая капля, приблизилась ко мне. 'Нарда... Ты слышишь нас, Нарда...'. Я не отшатнулась, и мне было уже не так страшно. 'К нам никто не приходит... Уже давно никто не приходит... Ты первая за много лет... Нарда... Так мало времени... А так много надо сказать...'. Тень все так же плавно перетекала передо мной, все время меняя положение. Она была темно серой и имела вид размытого человеческого силуэта, но словно бы без рук и ног, только темная дыра открывающегося рта была хорошо видна. 'Нарда, спаси нас!... Ты можешь!... Когда черная кровь впитается в землю... Мы вернемся... Нарда...'.

В этот момент я почувствовала, что становится светлее, и откуда-то сзади тонкой струйкой воздуха пахнуло чем-то теплым и домашним.

'Как же мало времени!... Нарда!... За обладание силой, дорогая цена!... Одна жизнь за жизнь многих... Всегда есть выбор!... Когда Единственный, обагренный чистой кровью, вонзится в Колыбель у ног Властелина Эпохи... Она пропитается черной кровью... Миры разверзнуться и примут каждый, что должен... Время пойдет своим чередом... Только не разжимай рук...'.

Меня вдруг потянуло куда-то вверх, свет стал ярче. Я поднималась к вершинам деревьев по гигантской спирали, следуя за невидимой, но прочной нитью, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Я уже стремительно летела, оставляя внизу вязкий холодный полумрак, когда услышала: 'Доверься ей... Часть души — немного... Все вернется на свои места...'. Я окунулось в теплое золотистое сияние, вынырнув из мрака.

— Вернулась...

Надо мной склонилось встревоженное лицо Ларнара, Дани поглядывала на меня с беспокойством с его плеча.

— Что это было? — Я судорожно вздохнула и попыталась сесть, но голова закружилась, и в глазах потемнело.

— Ш-ш-ш! — Ларнар осторожно уложил меня обратно. — Не торопись! Шустрая какая! Все-то тебе бежать!

Я снова открыла глаза. Немного разъяснилось. Низкие, серые облака пролетали над головой, иногда проглядывало голубое небо, в которое утыкались голые вершины деревьев. Мы были все в том же Мертвом Лесу. Быстрое движение облаков абсолютно не вязалось с полным отсутствием ветра здесь внизу.

Я попыталась приподняться, на этот раз уже более осторожно. Вторая попытка прошла удачнее. Голова не так сильно кружилась. Никаких посторонних звуков я не слышала, и сам Мертвый Лес уже не производил такого гнетущего впечатления как раньше.

— Я провалилась в темноту и разговаривала с серым колышущимся существом, — сообщила я своим спутникам.

Ларнар задумался, глядя словно бы сквозь меня, а потом неожиданно нежно провел рукой по моей щеке.

— Духи Прошлого... Со мной они давно не говорят, — он вздохнул, но увидев мое удивленное лицо, поднял руку вверх, предупреждая мой вопрос. — Ты все узнаешь и поймешь в свое время. Им виднее. Нам же пора продолжить свой путь.

— Но, Ларнар...

— Вставай! Я помогу тебе. Обопрись на меня. Вот так.

Мужчина помог мне подняться. На ногах я стояла не слишком твердо, но попыток упасть в обморок больше не делала. С трудом я забралась в седло.

В Мертвом Лесу было тихо, но эта тишина теперь совсем меня не беспокоила. Наша маленькая процессия тронулась, Дани уселась на плечо.

— Что это за 'Духи Прошлого'? — Шепнула я вороне.

— Ларнар же сказал тебе.

— Ничего он не сказал.

— Ну, раз не сказал, значит не надо тебе это и знать!

— Но, Даниии!!!

— Будешь ныть — улечу.

— Это не честно!

— Зато действенно.

Я обиженно засопела, но ожидаемого эффекта это не возымело, и дальше мы так и ехали молча. Я злилась на своих спутников, а им, кажется, не было до этого никакого дела, каждый из них был погружен в свои мысли. На меня внимание вообще никто не обращал.

Из Мертвого Леса мы выехали только, когда начало смеркаться. Подул сильный, холодный, совсем не летний ветер и снова пошел дождь. Света еще хватало, чтобы рассмотреть, что перед нами раскинулась большая долина с поблескивавшим справа водоемом. Спуск в долину оказался крутым настолько, что пришлось спешиться и взять лошадей под уздцы. Пару раз мы с Ромашкой чуть не упали, поскользнувшись на глинистой почве.

— Долго нам еще? — спросила я у Ларнара.

— До ближайшего жилья еще далеко, — ответил он, но, увидев смесь отчаянья и усталости на моем лице, тут же добавил, — существует альтернативный вариант. Здесь неподалеку, на склоне, есть старые развалины. Пара помещений вполне пригодны для ночлега. Там мы сможем остановиться.

Глава 2

'Как только нахожу ключи от счастья — кто-то меняет все замки'(с)

Слабый огонек, державшийся в основном благодаря магической подпитке, тепла не давал, лишь отбрасывал на стены причудливые тени. В развалинах, которые мы исследовали в кромешной темноте под проливным дождем, действительно обнаружилась пара комнат, сохранивших потолок. Ветер сюда не задувал. Так же порадовало отсутствие луж на полу. Зябнуть в мокрой одежде нам не пришлось, Ларнар высушил ее, бормотнув под нос заклинание и забавно поводив руками туда сюда. Мы наскоро перекусили и легли спать.

Каменные плиты пола, потрескавшиеся и местами раскрошившиеся, кое-где поросли мхом. Лежать на нем было значительно приятнее, чем на голых камнях, но я все равно вертелась в тщетных попытках устроиться поудобнее. Наложенное Ларнаром обезболивающее заклинание давно прошло, и я все никак не могла пристроить определенную часть тела так, чтобы она не напоминала о себе.

'Да что ж это такое?! Никогда раньше этого не было! Да, иногда, в определенные периоды, грудь побаливала, но не до такой же степени!'

Подумав об этом, я вдруг замерла, широко открыв глаза. Все тело словно окатило ледяной волной. Я не могла и не хотела верить в то, о чем подумала. 'Не может быть!', — твердила я. 'Не может быть!'.

И как же я вообще могла об этом забыть?! Ведь с моей скоропалительной свадьбы прошло уже полтора месяца. Теперь и тошнота, особенно по утрам, и вялость, и необычная прожорливость — все вписывалось в картину, представшую мне во всем своем леденящем кровь ужасе. Не оставалось никаких сомнений, что я... беременна.

И это было не просто плохо. Это была катастрофа! Крушение моего мира и всех моих надежд. Отвратительно. Ужасно. Я только-только обрела долгожданную свободу, была вольна делать все, что хочется, и лишь для того, чтоб все это теперь потерять. Какая жестокая шутка судьбы! Ребенок, да к тому же от нелюбимого человека, свяжет меня по рукам и ногам. Вряд ли Ларнару нужна будет такая обуза. Одна я не справлюсь, мы просто умрем с голоду. Значит, мне придется вернуться домой. Адан об этом узнает и приедет за мной. Боги! За что мне все это?! Я снова окажусь в зависимости, в подчинении, а ведь я уже почти поверила, что все могло бы быть иначе.

Выспаться мне не удалось. Мысли, одна неприятнее другой, толклись в голове, мешая заснуть. Перед рассветом я провалилась в тревожное забытье, не принесшее отдыха. Поднялась я еще более уставшая, чем накануне, подавленная и несчастная. Ко всему прочему, завтрак задержался во мне не на долго, приведя меня этим в полное отчаянье.

Ларнар мое настроение истолковал по-своему. Улыбнувшись, он мягко сказал:

— Не волнуйся! Ты абсолютно здорова. Поешь попозже.

— Ларнар! — Оклик получился слишком резким. — Ты знаешь, что со мной?

Мужчина удивленно взглянул на меня.

— Ты ведь все знаешь, да?! Как давно ты это понял? — Я почувствовала, что слезы наворачиваются на глаза.

— Нарда, что случилось? — Но, увидев выражение моего лица, он быстро продолжил. — О чем знаю?! О том, что ты в положении?! Не так давно. Неделю, наверное. С тех пор, как ты стала жаловаться на плохое самочувствие. Именно тогда я пригляделся, и увидел, что ауры у тебя две. Тебя что-то беспокоит? Да, ты сама не своя сегодня!

— Почему ты мне сразу не сказал? — По моим щекам потекли слеза. — Почему?

— Я думал, ты знаешь... и не хочешь затрагивать эту тему...

— Нет! — Я вдруг сорвалась на крик. — Я узнала об этом только что!

Я не выдержала, отвернулась и разрыдалась.

— Нарда! Успокойся! Не стоит так бурно реагировать. Да, ты, наверное, немного испугана, но в этом нет ничего страшного. Дети же не появляются сами по себе. Это нормально.

— Это... ужасно!... — Выкрикнула я, давясь слезами.

Ларнар обнял меня за плечи, прижав спиной к себе, погладил по голове. В его голосе была и безграничная доброта, и легкая ирония, и сочувствие.

— Глупышка... хватит, хватит плакать!... Тебе это сейчас вредно. Что здесь ужасного?! Новая жизнь — это прекрасно. Ты сама это скоро поймешь. Успокойся. Конечно, все это немного не во время, но ничего. Я уверен — ты справишься.

Потом он только молча гладил меня по спине, пока я не перестала икать и всхлипывать. Меня же за это время осенила идея, которая могла бы оказаться моим спасением. Я высморкалась и вытерла лицо. Представляю, как я выгляжу сейчас. О! Это зрелище не для слабонервных! Вся в красных пятная, опухшая, с маленькими поросячьими глазками, — я никогда не умела плакать красиво. Чтоб лицо такое трогательное и печальное, а по щеке ползет совершенной формы слеза. Увы. Поэтому оборачиваться к своему спутнику я остерегалась.

— Ларнар! Ты ведь... Мне очень нужна твоя помощь...

— Нарда, ну о чем ты говоришь?! Конечно, я помогу тебе.

Я все-таки повернулась. Мне необходимо было видеть его лицо.

— Даже нет, не так! Ты единственная моя надежда! Ларнар... Срок ведь еще совсем небольшой. Помоги мне избавится от этого. Ты ведь маг! Ты все можешь. Надо ведь всего лишь настой какой-то приготовить?! Да?! Это же не составит для тебя труда! Пожалуйста, Ларнар! Мне это необходимо.

Мужчина повел себя совсем не так, как я ожидала. По мере того, как я говорила, его лицо медленно вытягивалось. Глаза стали холодными, а губы сжались в тонкую линию.

— Ты хочешь избавиться от ребенка?! — Медленно переспросил он.

Я часто закивала, молитвенно сложив руки.

— Да ты с ума сошла! — Рявкнул вдруг мужчина так, что я даже подпрыгнула от неожиданности. — Не смей даже думать об этом! Глупая гусыня! Да как у тебя язык повернулся?! Ты хоть понимаешь, что ты говоришь?! Это ребенок! Это не абстракция, не вещь! Это живой человек! Ты предлагаешь мне убить ни в чем неповинного ребенка! Я не буду этого делать! Слышишь?! Не буду! И тебе не позволю! Потом еще мне спасибо скажешь!

Он говорил жестко, каждую фразу словно выплевывая мне в лицо. Непроизвольно я все отступала и отступала назад, пока не уперлась спиной в каменную кладку гостеприимных развалин.

— Что тут происходит? — Ларнару на плечо спикировала Дани.

Она улетела разведать обстановку, когда я еще не закончила завтракать, поэтому наше объяснение прошло без ее участия.

— Ты так орал! Я уж подумала, на вас тут напали. Что случилось?

— Ничего, — буркнул мужчина. — Пора в путь.

До следующего привала мы ехали молча. Дорогой Дани пыталась меня разговорить, но получить выговор еще и от нее мне вовсе не хотелось, поэтому я отвечала очень уклончиво и совсем не о том, о чем она спрашивала. Пламенная речь Ларнара меня не очень впечатлила, — к ситуации я относилась по-прежнему, только теперь знала, что он мне не поможет. Такое непонимание с его стороны больно меня задело. Я чувствовала себя совсем одинокой, да еще и с ужасной перспективой. Когда я думала о своем положении, в животе становилось холодно и гадко. Может быть, я была не права, но меня интересовала не новая жизнь, зародившаяся во мне, а ее отсутствие.

Я понимала, что времени на решение вопроса в мою пользу остается меньше с каждым днем. Своего отношения я так и не изменила. Ребенок стал для меня обузой уже сейчас, что же будет, если он появится на свет?! Он не просто мне мешал, я начала его тихо ненавидеть.

Время шло, медленно, но неотвратимо. Из-за внутренних переживаний у меня пропал аппетит, апатия и слабость усилились. Я теперь стала есть в лучшем случае один раз в день, абсолютно не чувствуя вкуса пищи.

С Ларнаром мы больше не разговаривали. Не только на тему моего положения, а вообще не разговаривали. Несколько раз мужчина делал попытки завязать разговор или просто спросить о моем самочувствии, но я демонстративно его игнорировала и обращалась только к Дани. Ворона же, как ни странно, ни о чем меня не спрашивала и в душу не лезла.

Я полностью замкнулась в себе, безучастная ко всему происходящему вокруг, сосредоточенная только на своей беде. С завидной регулярностью мне стал сниться один и тот же кошмар. Словно я лежу на холодном каменном постаменте, вроде небольшого алтаря. Лежу и не могу пошевелиться. Мои руки и ноги свободны, но они словно ватные. Я чувствую леденящий ужас, но не могу сдвинуться с места. В помещении сумрачно, кровавые отсветы пляшут на потолке. Ко мне подходит некто в черном балахоне, — его лицо скрыто капюшоном, — и кладет руку мне на лоб, а после этого... после этого меня пронзает дикая боль и из моей груди, разрывая плоть и ломая ребра, начинает выползать что-то отвратительное, скользкое. Жуткое существо с длинным клювом и мокрой торчащей во все стороны шерстью. Я кричу, пытаясь позвать кого-нибудь на помощь, но из моего горла вырывается лишь сдавленный хрип. Все вокруг забрызгано кровью. Тварь взлетает, словно птица, и садится на плечо неизвестного, а он накрывает мое лицо рукой... На этом месте я всегда просыпалась, в слезах с бешено колотящимся сердцем, и долго лежала боясь засыпать снова.

Днем кошмары меня не мучили, и я приноровилась дремать в седле, но в целом мое состояние характеризовалось как близкое к истощению. Всего за несколько дней я осунулась и похудела, в глазах плескались тоска и отчаянье.

Зарождающаяся жизнь, обычно радующая и сама по себе являющаяся чудом для других людей, у меня вызывала безысходность и бессильную злобу, обиду на весь мир. Почему это произошло со мной?! Я не хочу! Мне это не нужно! В конечном счете я пришла к умозаключению: 'или он, или я'.

Через неделю после ночевки у старых развалин, мы въехали в Ридлан, бывшую столицу королевства. Свой статус город сменил относительно недавно, — лет десять назад, — и своего величия не растерял. Крепостные стены взирали на путешественников сурово, готовые при необходимости дать достойный отпор. Ров у ворот и подъемный мост привели меня в неописуемый восторг. Дома стоящие близко друг к другу и узкие улочки несказанно удивили. Большой город произвел на меня впечатление, и даже на время вывел из ступора, заставив забыть обо всем на свете. Все было так неожиданно и ново. Так много людей, спешащих куда-то по своим делам. У меня из головы вылетело даже то, что я вроде как не разговариваю с Ларнаром, и мы перекинулись с ним парой фраз.

В той части города, где мы остановились, было мало красивых домов, и улицы не были выложены булыжником. Однако постоялый двор оказался чистым, и еда вполне приличной. Ко всему прочему Ларнар снял нам две отдельные комнаты, и здесь можно было принять ванну. Радость от того, что я наконец-то помоюсь и спокойно отдохну, вытеснила на время все другие переживания, и конец дня прошел в мире и покое.

А ночью мне опять приснился кошмар. Я проснулась в ужасе с залитым слезами лицом и до утра смотрела в потолок. Теперь я знала, что мне делать.

Самым сложным оказалось улыбаться за завтраком. Прилагая неимоверные усилия, я делала вид, что у меня прекрасное настроение, и я совсем-совсем не помню, что со мной. Город был мне действительно интересен, и хотя бы в этом притворяться не пришлось. Я попросила Ларнара устроить мне экскурсию. Он был необыкновенно рад перемене в моем поведении, хотя и старался это скрыть, и согласился показать мне все, что меня интересует. Также он предложил посетить рынок и заглянуть в несколько лавок. Я с умеренной радостью поддержала его идею.

Сначала Ларнар хотел отвести меня к бывшей королевской резиденции, которую занимал нынешний губернатор, но меня 'неожиданно' привлек запах сдобы, и мы решили начать с покупок. Я с легкой придурью, но очень внимательно смотрела по сторонам, — запоминала дорогу и ориентиры.

Первой нам попалась лавка готовой одежды, где Ларнар попробовал впихнуть меня в платье. Дело это было непростым, так как я уже привыкла ходить в мужской одежде и считала ее очень удобной, во всяком случае для путешествий. И только благодаря моему твердому намерению быть сегодня покладистой и сговорчивой, первой нашей покупкой стало синее удобное платье на каждый день, которое я собиралась надеть только в экстренной ситуации. Одной вещью мы не ограничились и покинули лавку полностью экипированные на все случаи жизни.

В следующей лавке мне была куплена та самая сдоба — свежая, нежная булка посыпанная сахарной пудрой, и хотя есть мне вроде бы не хотелось, от кондитерского изделия в момент не осталось и следа. Ларнар посматривал на меня с радостью и нежностью, но так чтобы я не замечала. Для меня же это ничего не меняло.

Лавка травника оказалась пятой на нашем пути. Ларнару нужно было пополнить запасы необходимых ингредиентов для разных зелий. Мужчина пропустил меня вперед, быстро и внимательно заглянув в глаза. В этот момент я ясно поняла, что значит висеть на волоске. В моих глазах было спокойствие и безразличие, на лице не дрогнул ни один мускул. Слишком многое было поставлено на карту. Ларнар отвел взгляд и принялся перечислять нужные травы. Я же рассеянно читала этикетки на пузырьках. 'Горький эрдикон', 'волнушная муляшка', 'ресилий желточный' — изумительные названия, но больше всего мне понравился 'пносий акаки'. Прочитав это сначала несколько иначе, я тихонько похихикала, тем самым немного сняв напряжение.

Купив все необходимое, мы вышли и неспешно направились к рынку. Он оказался совсем недалеко, на площади. Здесь было многолюдно, шумно и тесно. Поэтому мы совсем недолго потолкались у прилавков, и довольно быстро покинули это место.

Ларнар хотел продолжить нашу экскурсию, но я пожаловалась на усталость, и мы повернули назад. Обеденный зал в нашем временном пристанище был почти пустым в это время. Мы устроились за маленьким столиком у окна и заказали еду.

— Куда пойдем после обеда? — спросил маг.

— О! После обеда я бы хотела прилечь. Слишком много впечатлений для меня. Да, и тяжело долго ходить.

— Что ж, для тебя впечатлений действительно многовато. Ты ведь всю жизнь прожила в деревне, и не привыкла к такому большому скоплению народа, — Ларнар улыбнулся. — Конечно, отдохни. Тем более что у нас еще будет время осмотреть город. Я полагаю, мы здесь немного задержимся.

— Как здорово! — Изображать радость мне не пришлось, я действительно была довольна, что мы уедем не сегодня и не завтра.

Глава 3

'А счастье было так близко, так возможно...' (с)

Весь следующий день мы болтались по городу, посмотрели на дворец и погуляли в городском саду. Погода стояла солнечная, замечательно летняя. Меня переполняли новые впечатления, и я почти не грустила, но решить проблему, висящую надо мной словно занесенный меч возмездия, возможным пока не представлялось, — Ларнар везде сопровождал меня.

На четвертый день пребывания в городе я поняла, что маг ждет чего-то или кого-то. Он об этом не говорил, но я чувствовала его ожидание. Ко всему прочему мы регулярно проходили мимо трактира под названием 'Красный бык'. Он был расположен в той же части города, где остановились мы, но дальше от центра, поэтому, проходя мимо него, мы всегда делали крюк, хотя путь можно было и сократить.

В этот день мы совершили прогулку в южную часть города, где проживала местная знать. Предварительно завернули все к тому же 'Красному быку', а когда, воротившись, поднимались по лестнице к своим комнатам, Ларнар вдруг сказал:

— Мне нужно решить сегодня кое-какие дела. Ты не сильно расстроишься, если я оставлю тебя одну?

— Ты надолго уходишь? — От неожиданности я даже растерялась.

— До вечера. Посидишь в своей комнате? Мне не хотелось бы, чтобы ты ходила по городу одна.

— О, Ларнар! Я не ребенок! — Я возмущенно дернула плечом. Опять меня считают несмышленым дитятей, способным заблудиться в трех соснах.

— Нарда, пожалуйста, не начинай. Город большой. Мало ли что может случиться?! Здесь есть весьма злачные места. Я просто не смогу сосредоточиться на своих делах, и постоянно буду думать, не влипла ли ты в историю. — Он поймал мою руку и нежно сжал. — Посиди в комнате, прошу тебя. Сделай это для меня.

— Хорошо, — проворчала я.

— Дани составит тебе компанию.

— Ладно.

В городе ворона была предоставлена самой себе, хотя ночи она проводила с нами. Мы же приносили ей еду. Когда уходили гулять, она следовала за нами на расстоянии. Об этом мы договорились еще подъезжая к городу. Человек с вороной на плече привлек бы внимание и вызывал вопросы. А так, мало ли птиц летает вокруг?!

Ларнар ушел после обеда. Я уселась на подоконник и выждала полчаса. Руки немного дрожали. Моя цель была близка, но оставалось еще решить вопрос с Дани. Я легла на кровать и сделала вид, что собираюсь спать. Немного поворочалась. Встала и закрыла окно.

— Мешает шум с улицы, — я смущенно пожала плечами и снова легла, но тут же вскочила. — Что-то пить хочется. Пойду, схожу за водой.

— Свалить надумала? — спокойно осведомилась Дани.

— Я?! — Постаралась я как можно более искренне удивиться.

— Нарда, ну кого ты хочешь обмануть?! Я больше чем уверена, что этого момента ты ждешь с самого приезда.

— И что?! — Я с вызовом вскинула голову, поняв, что смысла притворяться больше нет. — Будешь читать мне нравоучения?! Говорить, что я поступаю плохо?! Я все равно сделаю, что решила. И уж ты точно меня не остановишь!

— Не кричи и не трать красноречие. Каждый имеет право выбора. Не мне тебя судить. Но я настаиваю на том, чтобы ты взяла меня с собой. В городе действительно может быть небезопасно, а у тебя такой наивный вид...

— Наивный вид?! У меня?! — Я хотела было возмутиться, но махнула рукой. — Ладно. Пошли. Только... Может, ты не меня сопровождать собралась, а Ларнару доложить, что я ушла?

— Ха! Не веришь мне?! По себе судишь. Ему-то обещала здесь сидеть, а сама... Ладно. Посади меня к себе за пазуху.

Мне вдруг стало стыдно так, что даже уши покраснели, и как-то противно на душе. Я молча распахнула окно, развернулась и вышла. На улице я не оглядывалась, шла быстро, почти бежала, на тот случай, если Дани все-таки рванула к Ларнару. Я не могла избавиться от мысли о таком ходе событий, поэтому очень торопилась.

Спешка никогда ни к чему хорошему не приводит. Резко повернув за угол, я налетела на человека, не успевшего посторониться. Он споткнулся, я схватилась за него, теряя равновесие, и мы оба грохнулись в пыль. Мне повезло, я оказалась сверху.

— Куда прешь, бестолочь?! — Заорала жертва моей спешки.

А я увидела перед собой злобную, перекошенную физиономию. Бритый череп, низкий лоб, широкий немного приплюснутый нос, тяжелая выдающаяся вперед нижняя челюсть...

Где-то я все это уже видела.

— Да, слезь с меня, наконец!

И это я тоже уже слышала.

На улице было многолюдно, поэтому вокруг нас тут же образовалась толпа любопытствующих. Кто-то тихо хихикал, кто-то ржал как конь, а некоторые гадали о моей дальнейшей судьбе и пророчили мне хорошую трепку. Встав на четвереньки и неловко отползя назад, — чем, судя по улюлюканью, вызвала явное восхищение среди собравшихся, — я все-таки освободила свою жертву.

Орк поднялся на ноги одним плавным движением, хмуро осмотрел себя, потом меня, а потом уже большой сверток, который в момент столкновения был у него в руках. Из-за него то он, видимо, и не успел отреагировать на мое стремительное появление.

— Я... это... не специально... — попыталась оправдаться я.

— Да. Эффектные появления входят у тебя в привычку, — хмыкнул орк, отряхивая одежду.

— Извини, — промямлила я.

— Да ничего, я уже почти начал привыкать.

Собравшийся народ понял, что драка отменяется, и начал расходиться.

— М-да... — Задумчиво протянул орк, скептически смерил меня взглядом и покачал головой. — Это знак. Не находишь?! Даже удивительно...

— Я... это... пойду?!

— Иди. Кто ж тебя держит?!

— И... Извини...

— Сегодня тебе повезло — я занят. Но советую больше не попадаться мне под ноги. Третий раз будет решающим.

— Ага, — пискнула я, отступая.

Орк смотрел мне вслед, потом развернулся и пошел прочь.

Я, спотыкаясь, потрусила дальше. Этот незнакомец из той, прошлой жизни, всколыхнул воспоминания со дна моей души, и я снова вспомнила отъезд из родительского дома, свой страх и неловкость, Адана...

Из-за него, все из-за него! Зачем он приехал тогда к отцу?! Разрушил мой мир!..

Далее до лавки травника я добиралась в весьма растрепанных чувствах, беспокойно озираясь по сторонам и с большим вниманием поглядывая себе под ноги. Дани я не заметила, поэтому мне все время казалось, что за каждым углом меня поджидает Ларнар, чтобы на корню пресечь мой замысел. Отчаянье, тревога и надежда представляли собой, в моем случае, такой коктейль эмоций, который был способен толкнуть на любое безумство.

Перед нужной мне дверью я еще раз быстро осмотрелась и юркнула внутрь. В лавке было значительно темнее, чем на улице. Я замерла на пороге, пока глаза привыкали к смене освещения. Кроме меня покупателей было еще двое. Одним занимался хозяин, другим — его подмастерье — подросток лет пятнадцати. Мальчик закончил упаковывать покупку, отдал сверток и повернулся ко мне. На его лице проскользнула тень пренебрежения, а может, мне так только показалось. Он растянул губы в подобие улыбки и спросил с легкими заискивающими нотками:

— Что желаешь, госпожа?

— Мне... я... у меня личный вопрос, — и я покосилась на не освободившегося еще хозяина лавки.

Подмастерье безразлично пожал плечами и отошел.

Покупатель травнику попался необычайно капризный, он ныл, сомневался, колебался и жаловался, хотя покупал всего лишь средство от запора. Из двух предложенных настоек с необходимым конечным результатом, в одном его смущали побочные эффекты, в другом — не нравился запах. Если бы мои мысли были материальны, то занудный клиент узнал бы много нового о брачных играх болотной нежити, а также поучаствовал бы в них лично. С летальным исходом.

Наконец покупатель сделал выбор в пользу неприятного запаха, рассчитался и отбыл, а травник обратил на меня свое внимание.

— День добрый! — Широко улыбнулся он. — А я как раз вспоминал твоего мужа. Мне вот только что буквально привезли берил-траву, которую он искал... Сейчас-сейчас...

Он занырнул под стол, чем-то громыхая, а потом выбрался оттуда, победно потрясая небольшим кожаным мешочком.

— Вот! На, держи!

Я взяла мешок, растерянно хлопая глазами. С запозданием до меня дошло, что под моим супругом подразумевается никто иной, как Ларнар.

— Тебе еще что-то нужно? — Поднял бровь мужчина.

— Э... да, — кивнула я и бросила косой взгляд на подмастерье.

Он переставлял какие-то склянки в дальнем углу. Травник махнул на него рукой, как бы говоря, чтоб я не обращала на мальчика внимания.

Я наклонилась к мужчине и быстро прошептала:

— Мне нужно что-нибудь для прерывания беременности.

В глазах хозяина лавки на мгновение проскользнула брезгливость, но только на мгновение. Спокойно с легкой прохладцей в голосе он сказал:

— Увы. Ничем не могу тебе помочь.

— Как? Разве нет такого зелья?

— Почему нет?! Есть. Только сварить его я не могу. У меня нет нужного ингредиента. Губернатор запретил ввоз в город 'дикой травы', а это основной компонент того отвара, который тебе нужен.

Я была не просто растеряна, новость убила меня наповал. Даже в голову мне не приходил такой поворот событий. Чей-то дурацкий приказ отрезал мне путь к спасению.

— Что же мне делать?

Травник лишь пожал плечами.

— А ее совсем-совсем не осталось? Ни щепотки?

Он покачал головой.

Я медленно развернулась и побрела к двери. Ноги подкашивались.

— Эй! Ты расплатиться забыла, — окликнул меня хозяин.

Молча, словно во сне, я выложила на стол требуемую сумму и вышла.

Глава 4

'Всем моим ошибкам есть оправдание... я живу один раз!'(с)

Вот и все. Последняя надежда скончалась без предупреждения, оставив меня скорбеть в одиночестве. Я медленно шла по улице вдоль домов, потрясенная и оглушенная. Идти в трактир не хотелось, и как-то безразлично стало, что скажет Ларнар по поводу моего отсутствия. Погруженная в отчаянье, я не сразу обратила внимание, что кто-то дергает меня за рукав.

— Госпожа! Постой, госпожа!

Подмастерье травника выпустил мою куртку добившись, наконец, внимания. Мальчик не стал ходить вокруг да около, а сразу выпалил:

— Я знаю, где взять то, что тебе нужно.

На мой вопросительно-удивленный взгляд он пояснил:

— Тебе ведь нужна 'дикая трава'?! Я знаю, где ее достать.

— Где?

— У моей тетки. Она живет в другой части города. Дойдешь до главной площади и от фонтана повернешь направо, дальше никуда не сворачивая до храма Темной Богини, а потом налево. Пройдешь мимо кузни и за трактиром 'Три холостяка' направо четвертый дом. Не пропустишь. Он выкрашен в желтый цвет. Только... — Мальчик сделал многообещающую паузу. — Моя тетя... она немножко ведьма. Так что, если не боишься... Ее зовут Марла.

'Ведьма, так ведьма. Не в моем положении привередничать'. Хотя где-то внутри неприятно екнуло. С ведьмами иметь дело мне еще не приходилось.

Я кивнула, а мальчишка припустил обратно в лавку.

Руководствуясь объяснениями прохожих, я добралась до главной площади, а дальше нашла дорогу без труда. Я полагала, что жилище ведьмы будет находиться на задворках города среди покосившихся хибарок, однако оно располагалось в довольно респектабельном районе. Здесь дома не лепились друг к дружке, а стояли на значительном расстоянии, утопая в зелени садов. Маленькие, аккуратненькие, выкрашенные в разные цвета, они радовали глаз.

Дверь желтого домика мне открыла невысокая, изящная женщина с волосами цвета воронова крыла, рассыпавшимися по плечам, и большими карими глазами, обрамленными длинными ресницами. Она поздоровалась, приветливо улыбнувшись.

— Марла?

— Да. Это я.

— Мне нужно... Твой племянник... Я... — я и вовсе запуталась.

Женщина весело засмеялась.

— Проходи. Не стой в дверях.

Я послушно вошла в дом. Хозяйка повела меня сразу на второй этаж по крутой деревянной лестнице с резными перилами. Первая по коридору дверь вела в небольшую уютную комнату с тремя плетеными креслами вокруг круглого низенького столика и диваном у стены, над которым висела большая картина в красно-черных тонах.

— Присаживайся, — Марла кивнула на кресла.

Я выбрала то, что стояло напротив двери.

— Я так понимаю, что мой племянник рассказал тебе, как меня найти, — женщина мило улыбнулась, — из этого я делаю простой вывод, что ты была в лавке Амроза и не нашла того, что искала. У меня есть много разных редких трав. Но и цена, как ты понимаешь, выше.

Ведьме, язык не поворачивался назвать ее так, на вид было лет тридцать пять. Возраст выдавали морщинки в уголках глаз, когда она улыбалась. Женщина была, бесспорно, красива, а ее манера общения — дружелюбная, открытая и непринужденная, сразу располагала к себе. С ней легко было говорить. Ее мелодичный голос, словно журчание ручейка, успокаивал и словно бы обволакивал.

— Так что ты хотела приобрести?

— 'Дикую траву'.

— Зачем тебе она? Это же чистый яд в больших дозах! Неужели такое невинное создание вздумало кого-то отравить?! — Марла засмеялась своей шутке.

Я тоже вежливо хихикнула.

— Можно и так сказать. Мне нужна была настойка, — или не знаю, что там готовят, — для... для прерывания беременности.

— Вот как, — протянула женщина, в раз посерьезнев. — Ты в положении?

Помявшись немного, я все же кивнула.

— Ты не замужем?

— М-м-м... Сложный вопрос... — Промямлила я, поправив на руке повязку, скрывающую кольцо. Ларнар настаивал, чтобы в людных местах я обязательно прятала 'подарок' мужа от посторонних глаз.

— Понятно. Ты ведь не местная?!

— Да. Я приехала совсем недавно и долго в городе не задержусь.

— А родом ты откуда?

Я назвала самый крупный город в относительной близости от нашей деревни.

— Вот как. Далековато ты забрела. А лет тебе сколько?

— Девятнадцать.

— О! — женщина мечтательно прикрыла глаза. — Самый прекрасный возраст!.. Прости, что задаю тебе все эти вопросы, но... ты не передумаешь на счет ребенка?! Это все-таки новая жизнь...

— Нет! Я не могу. Я с ним пропаду одна.

— Н-да... Одной с ребенком трудно. А что родные?

— Они далеко.

— И ты к ним, по-видимому, возвращаться не собираешься. — Пальцы ведьмы отбивали дробь на поверхности стола. — Ясно все с тобой. Помочь, значит, больше некому?!

— Ну да...

— Подожди меня, я сейчас.

Марла отсутствовала недолго, мне даже не хватило времени, чтобы рассмотреть картину. Нарисовано на ней было что-то невообразимое, — так сразу и не оценишь больную фантазию безымянного художника.

Женщина вернулась, держа в руках чашку с темной резко пахнущей жидкостью.

— Это решит все проблемы, — пояснила она, — пей, не бойся.

— А эффект будет сразу? Или я успею в трактир вернуться?

— Не беспокойся, — промурлыкала ведьма. — Все будет хорошо.

— И сколько это стоит? — финансовый вопрос меня тоже очень интересовал.

— Я не возьму с тебя больше, чем ты сможешь заплатить, — отмахнулась женщина.

Понюхав питье еще раз, я мысленно помянула всех богов, глубоко вздохнула и, в несколько больших глотков, осушила чашку. Во рту осталась противная горечь, а в желудок проскользнул холодный скользкий комок.

— Присядь, — Марла помогла мне опуститься в кресло, с которого я подскочила при ее появлении, и подхватила чашку, выскользнувшую из моей в раз ослабевшей руки, поправила мне волосы, чтобы не лезли в лицо. — Ну вот, теперь отдыхай и жди меня.

Я хотела спросить ее о действии этого зелья, но вдруг поняла, что не могу произнести ни слова. Я попыталась встать, но у меня ничего не получилось. Тело отказывалось повиноваться, невозможно было даже просто пошевелить рукой. Я вся как будто онемела.

Ведьма низко рассмеялась, заметив беспокойство в моих глазах.

— Бояться еще рано, я скажу, когда можно будет начинать, — с этими словами она вышла из комнаты.

Вот тут первый раз меня посетило нехорошее предчувствие плавно переходящее в тихую панику, потому что мое тело по-прежнему отказывалось повиноваться. Какой дрянью она меня напичкала? И что все это значит? А главное, зачем? Или как в сказках — стоит только оказаться в поле зрения ведьмы, как неприятности не замедлят появиться. Так я ведь не сказочная принцесса, которая может представлять интерес для злой колдуньи. Я до конца не верила в происходящее. Все это казалось досадным недоразумением, но мое онемение не проходило. Время шло. В комнате становилось темнее, и происходящее все больше напоминало нехороший сон.

Наконец, я услышала шаги и голоса на лестнице. Дверь отворилась, и в тот же момент мое сердце упало куда-то вниз, а во рту пересохло. На пороге стоял человек в балахоне с капюшоном, закрывающим лицо. Хоть я и не могла пошевелиться, мне показалось, что волосы у меня встали дыбом, так похож был незнакомец на частого гостя моих жутких ночных кошмаров. Приглядевшись, я поняла, что мужчина, — в том, что это мужчина сомневаться не приходилось, — был не в балахоне, а просто в темном плаще, но легче от этого не стало.

— Так-так, — произнес незнакомец, — сейчас посмотрим, что ты мне приготовила.

От его голоса, хриплого и низкого, у меня по коже побежали мурашки.

Мужчина прошел в комнату, следом за ним проскользнула Марла.

— Что ты?! Очень неплохой экземпляр, — уверила его ведьма, — и возраст подходящий. Одиночка. Из дома сбежала. Искать ее никто не будет. Одна беда — она, к сожалению, не девственница.

— М-да... Досадно. Это значительно уменьшит твое вознаграждение.

Мужчина присел передо мной и снял капюшон. Лучше бы он этого не делал. Если я и раньше чувствовала себя не слишком хорошо, то теперь мне вовсе поплохело.

Волосы на его голове отсутствовали в принципе, но, кроме того, у него не было ни бровей, ни ресниц. Взгляд угольно-черных глаз прожигал насквозь. На правой щеке незнакомые руны переплетались в причудливую татуировку. Бледная кожа с желтоватым оттенком напомнила страницы древних рукописей. Такая экзотическая внешность производила неизгладимое впечатление, мало того, можно было в серьез опасаться за душевное здоровье несчастных, кому довелось бы встретить этого красавца в глухом закоулке. Даже если бы я не выпила обездвижившее зелье, моя реакция на незнакомца мало бы отличалась от теперешнего состояния, я бы так же в ужасе замерла, тараща глаза.

— Закрой окно и зажги свет, — приказал мужчина топчущейся за его спиной ведьме.

Марла хлопнула рамой и задернула шторы, от чего комната сразу погрузилась во мрак, но через мгновение вспыхнули четыре больших магических светильника, озарив нас ярким белым светом.

— Ты как всегда перестаралась, хватило бы и одного шара, — хмыкнул лысый и взял меня за подбородок. — Сколько еще будет действовать твоя микстура?

— Час — два...

— Хорошо, как раз стемнеет. М-да... Пятьдесят — более чем достаточно.

— Пятьдесят? — Возмутилась ведьма. — Почему так мало?! Она молодая и здоровая. Да, не девственница, ну так что ж?! Это не причина, чтобы сбивать цену вдвое! И потом вы можете отлично с ней поразвлечься, перед тем как...

— Интересное предложение, — незнакомец окинул меня жадным взглядом, — я как-то не подумал об этом. Кстати, с чего ты взяла, что она не девственница?

— Она пришла ко мне, чтобы убить своего ребенка.

— Она беременна? Какой сюрприз... — Мужчина задумался. — Это даже не так и плохо, но все равно дороже она не стоит.

— В борделе мне дали бы за нее больше! — Недовольно буркнула Марла.

— Не правда. Там тебе дали бы за нее тридцать — тридцать пять. Я знаю расценки и плачу самую высокую цену. Потом с ней были бы определенные проблемы, пришлось бы частично стирать память, да и ребенок... Нет. Много мороки. Этот товар только испортил бы тебе репутацию. Так что не ломайся и не пытайся со мной торговаться. Да, и оставь нас одних. Я позову тебя позже.

Ведьма зло сверкнула глазами и вышла из комнаты.

— Ну что, заблудшее дитя, — лысый улыбнулся ласковой улыбкой людоеда перед обедом, — посмотрим, что ты есть на самом деле...

Он снял с шеи золотую подвеску каплевидной формы, одна половина которой оказалась футляром, скрывавшим под собой неровный голубовато-белый матовый камень. Лысый бесцеремонно сграбастал мою руку и достал из голенища короткий кинжал. Я инстинктивно дернулась, пытаясь вырваться. Движение получилось слабым, но все же получилось.

— О! Действие зелья начинает ослабевать. Пора связать тебя, милая, чтоб глупостей не наделала.

Мужчина сжал мою руку и быстро полоснул ножом по подушечке указательного пальца, потом снова взял подвеску. Капля крови упала на неровный край странного камня. Сначала ничего не происходило, а потом камень вдруг ярко вспыхнул и стал золотистым, сравнявшись цветом со своей оправой.

Как ни странно, для лысого это тоже оказалось неожиданностью, как и для меня. Он крякнул и выпустил мою руку. Потом повесил камень себе на шею и потер виски.

— Так... Развлечения отменяются, а нам с тобой предстоит долгий путь... Ты преподносишь сюрпризы, детка, — он внимательно посмотрел мне в глаза, а потом крикнул: — Марла! Хватит уже подслушивать за дверью! Войди!

Ведьма тут же появилась на пороге и заявила:

— Она стоит дороже!

Мужчина усмехнулся:

— Ты неисправима, ведьма! Хорошо. Семьдесят.

— Сто двадцать.

— С чего бы это вдруг?!

— А с того!

— Нет. Столько не дам. Так как пока не известно, представляет она собой ценность или нет.

— Тогда — сто.

— Восемьдесят.

— Девяносто.

Странно было наблюдать, как меня продают.

— Восемьдесят пять, Марла. И это мое последнее слово.

— Хорошо, — ведьма недовольно поджала губы, — но чувствую, девчонка стоит больше.

— Присмотри за ней. Действие зелья проходит. А я пойду, позабочусь об экипаже.

— Присмотрю, но она еще слаба как котенок, первое время даже встать не сможет.

Они вышли. Я слышала их удаляющиеся голоса.

Марла оказалась права, я могла делать какие-то незначительные движения, но встать на ноги все еще было невозможно. Боги! Ведьмы, продающие людей, разбойники с жуткой внешностью, кровавые ритуалы... В какой же переплет я попала на этот раз?! Как прав был Ларнар, запретивший мне выходить на улицу одной! Где он теперь? Может быть, ищет меня. Может быть, Дани все-таки летела за мной и приведет его. Он — моя последняя надежда.

Внизу вдруг послышался шум, кто-то коротко вскрикнул. Я вся обратилась в слух, и до меня донесся хриплый отдаленно знакомый голос. На лестнице раздались поспешные шаги, а в следующее мгновение дверь отлетела в сторону. На пороге стоял Ларнар. Легок на помине.

В мгновение ока маг очутился рядом. Он тормошил меня, что-то спрашивал, а я не могла ответить, но была так безумно счастлива его видеть, что, наверное, ясно читалось на моем лице. Сделав для себя необходимые выводы о моем состоянии, мужчина легко подхватил меня на руки и шагнул в воронку телепорта.

Глава 5

'Человек может вынести всё, если его не остановить'(с)

Когда туман рассеялся, мы оказались в снятой для меня комнате в трактире. Ларнар сгрузил меня на кровать и вышел, не говоря ни слова. Это само по себе беспокоило. Я, конечно, предполагала, что после всего случившегося, по головке меня не погладят, но чтоб вот так объявить бойкот и оставить меня одну в качестве наказания — это было слишком. Вернулся маг довольно быстро, я еще даже не успела как следует прочувствовать стыд за свое поведение. Мало того, что я нарушила свое слово, я еще и доставила ему определенные трудности и неприятности, уж молчу про свою жизнь, хотя она касается точно только меня.

Ларнар принес с собой какой-то порошок, растворил его в стакане воды и заставил меня выпить. На вкус питье было кисловатым, а вот его эффект был по истине чудодейственным — я смогла встать и даже произнесла несколько слов, первым из которых было — 'спасибо'.

— Ларнар, прости... Я не хотела... доставлять тебе столько хлопот... и вообще... все вышло так неожиданно... Я сожалею... Я больше... не буду...

Я опустила голову, чтобы не видеть его лицо и приготовилась к выговору, но мужчина вдруг быстро подошел ко мне и порывисто обнял.

— Глупая... я так испугался...

От этой простой фразы мое сознание вдруг резко сузилось, а потом взорвалось и закрутилось вихрем сильных эмоций. Во мне словно лопнула натянутая струна, и пережитый недавно ужас, тревога и беспокойство последних дней рванули наружу. Я громко разрыдалась, уткнувшись Ларнару в грудь, а потом начала торопливо говорить, взахлеб, давясь слезами. Я рассказала про замужество, про мое бегство, про разбойников, про все события последних дней, про свою беспомощность и тоску, про отчаянье, про ночные кошмары, про травника, про ведьму и ее страшного гостя, про пережитый ужас.

О моей прошлой жизни мы с Ларнаром прежде не говорили, он тактично не спрашивал, а я не хотела никого посвящать в подробности, лишь сказала, что направлялась в Риган. Маг даже не спрашивал меня про кольцо, просто вскользь упомянул, что лучше не выставлять его на показ. Вопросов я тоже не задавала, мне не хотелось что-то выяснять, слишком легко и спокойно мне было в обществе Ларнара и Дани. Я боялась узнать, что нам придется расстаться, поэтому молчала, наслаждаясь каждым днем своей свободы и защищенности.

Когда я закончила свой рассказ, то чувствовала неимоверную усталость и в то же время легкость, как будто сняла с души тяжелый груз. Глаза вдруг стали закрываться сами собой, и я, все еще всхлипывая, заснула у Ларнара на коленях.

Он разбудил меня среди ночи. Я села на кровати, тараща глаза, а маг приложил палец к губам, давая мне знак молчать. Наши вещи были уже собраны. Раздеться перед сном я не успела, что было теперь только на руку. Ларнар быстро закутал меня в плащ, повесил сумку на плечо, все это в полной тишине. Дани взлетела магу на плечо, она видимо вернулась уже после того, как я заснула. Ларнар прошептал заклинание, открывая телепорт, но прежде чем мы шагнули в серый туман, я успела услышать, как в замке двери поворачивается ключ...

Приземление было не из приятных, я споткнулась, больно ударившись ногой о что-то твердое. Хорошо Ларнар крепко держал меня за руку и не дал упасть. Вокруг было темно, шел дождь, сильный порывистый ветер швырял в лицо пригоршни воды. Сверкнула молния, на мгновение озарив горную тропинку, на которой мы стояли, и возвышающиеся кругом скалы. Над самой головой оглушительно грянул гром. Маг потащил меня вперед. Под ногами осыпались камни, идти было неудобно. Снова вспыхнула молния, и я увидела в двух шагах от себя пропасть и встала как вкопанная. Очередной раскат грома практически оглушил нас.

— Идем, — заорал над ухом Ларнар, продолжая тянуть меня за руку.

— Я ничего не вижу... Там пропасть! — Крикнула я в ответ.

— Мы не можем оставаться здесь!

Снова сверкнула молния, и камни вдруг поехали у меня под ногами.

— Быстрее!

Ларнар сильно дернул меня к себе, и мы почти побежали по тропинке вверх. Сколько прошло времени — не знаю, может быть час, а может и всего несколько минут. Когда я уже думала, что сейчас упаду и умру, мужчина неожиданно потянул меня влево. Я несколько раз споткнулась, а потом шум дождя вдруг сделался тише. До меня не сразу дошло, что на голову уже ничего не льется. В темноте заплясал магический светлячок, и я поняла, что мы находимся в пещере.

— Не слишком удачное приземление, — улыбнулся Ларнар, вытаскивая из-за пазухи встрепанную и недовольную ворону. — Прости, это лучшее, что я мог сделать.

— Где мы? — Отряхиваясь как собака, спросила я.

— Южнее Ридлана дней на пять пути. Это Тизранский хребет.

— Ты хотел попасть именно сюда?

— Почти. До нужного места мы немного недотянули. Все-таки три портала за четыре часа — это уж слишком энергоемко.

— Он нашел нас, да?

— Да. Дани, умница, успела предупредить заранее.

— Отчего ты меня сразу не разбудил?

— Тебе нужно было отдохнуть, а собрать вещи я и сам в состоянии. Ты бы только дергалась и нервничала раньше времени.

Я сначала хотела было по привычке возмутиться, но потом подумала, что Ларнар абсолютно прав — я бы только отвлекала его и не находила себе места.

Опустив глаза, я тихо пробормотала:

— Спасибо...

Маг долго молча смотрел на меня. Я не видела этого, но чувствовала его взгляд. Пауза стала уж слишком затягиваться. Мы стояли посередине пещеры в мокрой одежде и напряженно молчали. Как наверное по-идиотски это выглядит со стороны...

— Давай-ка, я посушу нашу одежду. Мой резерв, конечно, почти на нуле, но на то, чтобы привести себя в порядок сил еще хватит.

Как все-таки удобно иметь в спутниках мага — всего несколько минут и одежда сухая. Правда, не смотря на это, мне все равно было холодно, и я долго не могла согреться. Из двух одеял мы соорудили скромное место для ночлега и улеглись. Ларнар, не слушая моих слабых уверений, что мне очень даже тепло и хорошо, притянул меня ближе и прижал спиной к себе. Не то чтобы это меня как-то особенно взволновало, но почему-то было ужасно неловко и хотелось отползти в сторону. Мы и раньше, бывало, ложились рядом, чтобы не замерзнуть ночью, но заворачивались каждый в свое одеяло.

Дани, необычно молчаливая и смурная, устроилась на выступе под потолком. Молнии стали сверкать все реже, и гром уже не грохотал оглушительно сразу после вспышки света, а рокотал где-то вдали. Гроза уходила, но дождь не прекращался. Звук падающих капель убаюкивал. И хотя камни совсем не располагали к качественному отдыху, я все-таки ухитрилась заснуть.

Кроме вещей, Ларнар не забыл захватить из трактира и провизию. Утром мы плотно позавтракали и двинулись в путь. Не смотря на прошедший накануне дождь, горная тропинка была в довольно приличном состоянии, и мы без приключений миновали Тизранский хребет. Правда под 'немного недотянули', как оказалось, подразумевалось расстояние в пол дня пути, и в Ализарскую долину мы спустились только после полудня.

Мои спутники проявляли ко мне повышенное внимание и излишнюю деловитость, полностью игнорируя друг друга. Еще утром у них вышла крупная ссора. Я при этом не присутствовала, так как вышла из пещеры прогуляться. Услышав дебаты на повышенных тонах, я постаралась вернуться как можно скорее, но, увы, узнать, в чем дело мне не удалось. Ларнар и Дани закончили ругаться как раз в тот момент, когда я оказалась в зоне слышимости. За то время, что мы путешествовали вместе, никто из них не выказывал по отношению друг к другу какого-либо неудовольствия. Поэтому их ссора напугала меня и расстроила. Я чувствовала себя неуютно и была подавлена, не говоря уж о том, что мне просто жизненно важно было узнать из-за чего весь сыр-бор.

Ко всему прочему, я в который раз убедилась, что пешие прогулки совсем не являются моим любимым способом передвижения. Натереть ногу я умудрилась не пройдя и часа, а сумка была неподъемной, при том, что почти все вещи нес на себе Ларнар. В виду всех этих обстоятельств мне ничего не оставалось, как жалеть себя. Очень некстати я вспомнила о своей беременности, и вовсе погрузилась в пучину тоски и отчаянья.

Дани пыталась развлечь меня разговором. Так я узнала, что Ализарская долина примечательна тем, что раньше здесь жили единороги, а в пещерах Тизранского хребта обитал дракон, вроде бы даже не один. Все это, конечно, было очень-очень давно. И тех, и других коренных жителей потеснили люди. Почему-то именно с появлением на горизонте последних, все редкие виды животных и растений неизменно исчезали. Таково людское племя, не смотря на краткость жизни, по сравнению с другими расами, и высокую смертность, оно столь быстро плодиться и множиться, растет как на дрожжах, и в конечном итоге вытесняет всех и вся с оккупированной территории... Жаль. Я бы хотела взглянуть на единорогов.

Так как Ализарская долина находилась гораздо южнее Ридлана, здесь соответственно было значительно теплее. Солнышко припекало, и я сняла не только плащ, но и куртку. Однако, совсем скоро мне пришлось пожалеть об изменении климата — тащиться по жаре, обвешенным вещами, то еще удовольствие.

Ближе к вечеру наш отряд достиг, наконец, человеческого жилья. И если, спускаясь в долину, я праведно негодовала и возмущалась, что появление людей в этих местах лишило меня возможности увидеть единорога, то теперь я так же сильно радовалась возможности переночевать под крышей. В скромном по своим размерам поселении под названием 'Б.Ёжки' — об этом информировала покосившаяся и изрядно потертая, а в некоторых местах даже обгорелая, деревянная табличка на высоком шесте у околицы — отыскалось нечто отдаленно напоминающее постоялый двор. Сие творение имело наименование: 'Орк и русалка'. При чем тут орк, и откуда взялась русалка, из опрошенных местных жителей не знал никто, равно как и о том, почему перед Ёжками имеется буква 'Б', и что она означает. Ожидая ужина, мы немного погадали, кто же такие могут быть Б.Ёжки, но к общему мнению так и не пришли.

В заведении народу было немного: четыре аборигена — нечесаные тихие мужики помятого вида — и пара заезжих гномов. Постояльцев в самой гостинице вообще не оказалось, поэтому нам достались две комнаты с видом на конюшню. Наличие ручной вороны мы по-прежнему скрывали от общественности, чтобы не вызывать лишних вопросов. Поэтому после еды Ларнар поднялся наверх, чтобы впустить в окно Дани и покормить ее, я же осталась внизу.

Страх и нервное напряжение, вызванные недавними подозрительными знакомствами, улеглись, и теперь казалось, что все это было не со мной. Я чувствовала себя в относительной безопасности, и снова вернулась к мыслям, преследовавшим меня почти от самого Мертвого Леса. Ридлан и все, что в нем произошло, отошли на второй план, стали воспоминанием. Моя же беременность, хоть и не напоминала о себе последние несколько дней, никуда не делась. И время. Время шло. Еще немного и я уже ничего не смогу изменить. Это вызывало бессильную ярость и отчаянье. Ненавижу! Ненавижу, когда за меня решают, что мне делать и как мне жить! Я хочу сама выбирать, чем мне заняться! Так наверное чувствует себя зверь загнанный в угол. Рычит, скалит зубы, но вырваться не может. Будь проклят тот день, когда Адан переступил порог нашего дома! Пойти что ли утопиться?!..

Я решительно поднялась из-за стола и направилась к стойке.

— Эй, уважаемый, — отчаянье придало мне нахальства и уверенности, — плесни чего-нибудь покрепче!

Хозяин заведения — упитанный дядька добродушного вида — ухмыльнулся:

— Отпраздновать победу или оплакать потерю?

— Утопить горе!

— Так-так, — мужчина внимательно оглядел мою кислую физиономию, а потом покосился на лестницу, ведущую наверх, — а твой спутник...

Договорить он не успел, я одарила его красноречивым взглядом и демонстративно водрузила на стойку серебряную монету. Хозяин обезоружено вскинул руки:

— Все понял, красавица. Вопросов больше не имею.

Он проворно нырнул под стойку и появился с кружкой и внушительной бутылью, наполненной мутноватой жидкостью.

— 'Ализарская слеза'! — С гордостью заявил он и полушепотом доверительно добавил, — крепче 'Гномьего самогона', смею заверить!

Обычно слезы считаются прозрачными, поэтому название напитка показалось мне несколько неуместным, но выражать свои сомнения я не стала, кивнула хозяину и придвинула к себе полную кружку. Подозрительное пойло пахло довольно гадко. Я тяжело вздохнула. Как интересно пьют эту пакость? Залпом?! Или маленькими глотками?! Я задумчиво оглядела посетителей. Они явно пили что-то другое, периодически прихлебывая из кружек, никто не морщился и не передергивался. М-да... Хозяин, встретившись со мной взглядом, тактично отвернулся, сосредоточившись на своих делах. Я еще раз тяжело вздохнула. Надо решаться. Как перед прыжком в воду... Хватит думать! Так! Собралась! Раз купила, надо пить! Я зажала нос и быстро сделала большой глоток...

Огненный комок обжег горло, прокатился по пищеводу и упал в желудок, намереваясь, кажется, прожечь во мне дыру. Вот тут то до меня сразу дошел смысл названия напитка — слезы брызнули из глаз в два ручья. Меня скривило, потом перекосило, а потом я часто-часто задышала, вытирая глаза рукавом и пытаясь прийти в себя. Фууух! Ну и дрянь!

Прошло минут пять, последний отголосок огня затих где-то в глубине моего организма, но окружающие предметы все еще расплывались. К моему изумлению оказалось, что это вовсе не из-за слез, которые выступили сначала. Из глаз больше ничего не текло, но взгляд отказывался фокусироваться. Это вдруг показалось чрезвычайно забавным. Я хихикнула и тут же громко икнула.

Хлопнула входная дверь, я машинально повернулась посмотреть, кто пришел. Голова неожиданно поплыла куда-то в сторону. Пришлось спешно ухватиться за стойку, чтобы не упасть. А действенная штука — эта 'Ализарская слеза'! Пожалуй, стоит сделать еще глоточек. Вторая порция жидкого огня прошла значительно лучше, да и взгляд, после привычных уже слез, вдруг прояснился. Мир предстал мне во всей четкости, с мельчайшими подробностями. Я пересчитала даже количество косичек на бороде сидящего ко мне лицом гнома.

Новый посетитель, в пропыленной одежде и безобразно грязных сапогах, как будто он ногами месил навоз, устроился за ближайшим ко мне столом. Я праздно разглядывала его, привалившись к стойке и подперев щеку рукой. Он скинул плащ и повернулся ко мне лицом...

Опс!

Надеюсь, клацанье моей упавшей челюсти никто не слышал.

Глава 6

'И почему мужчина мечты всегда появляется в жизни так не вовремя?!

Когда я абсолютно к этому не готова!'(с)

Я таких людей... хм... нет. Нелюдей. В общем, я таких еще не видела. Исходя из моих скудных знаний, это был эльф. Не то чтобы я раньше не видела эльфов. Видела. Редко. Издали. Сзади.

Они считаются красивыми. Во всяком случае, по меркам людей. В общем, не знаю, как там кто, что считает, но передо мной сидело идеально красивое существо, с безупречно правильными чертами лица, белыми волосами и глазами непередаваемого темно-синего цвета... Мур!... Красацаца!...

К новому посетителю тут же подскочил хозяин заведения, всем своим видом выражая вежливое внимание и заинтересованность. Эльф с надменным выражением прекрасного лица, сделал заказ, а когда мужчина скрылся за дверью кухни, осмотрел собравшееся общество и презрительно поджал губы. Весь его вид красноречиво вопрошал: 'Что я делаю в этом свинарнике?! И что это за мерзкие существа тут копошатся?! Отвратительно!'. По мне незнакомец лишь мазнул взглядом, сосредоточившись в конечном итоге на своих ухоженных безукоризненной формы руках, лежащих на столе.

Хозяин выскочил из подсобки через рекордно короткое время с подносом наперевес и ловко сгрузил принесенную еду на стол перед посетителем. Эльф бросил ему несколько серебряных монет и холодно и надменно заявил, что 'сдачи не надо'. Видимо, сумма была значительно больше, чем стоило угощение, потому как хозяин рассыпался в благодарностях и мгновенно ретировался.

А далее... Далее мне предстояло насладиться зрелищем под названием: 'эльф, принимающий пищу'. Тут надо заметить, что приборы, то есть ножи и вилки, в селе 'Б.Ёжки' не предусматривались в принципе. Коренное население, как я подозревала, пользовалось в лучшем случае ложками, если не просто руками. Видимо, наши с эльфом мысли в этом вопросе были схожи, потому как просить принести нож и вилку он не стал. Но по некоторой заминке, я поняла, что отсутствие этих простых вещей безмерно угнетает тонкую аристократическую эльфийскую натуру.

Остроухий помешал ложкой в тарелке с овощами и попробовал их зачерпнуть. Овощи были порезаны большими кусками и либо совсем не подцеплялись ложкой, либо водружались на ней горой, норовя сползти и шлепнуться обратно в тарелку. Проявляя чудеса ловкости, эльф поднес таки полную ложку ко рту, но тут из-за своего стола поднялся один из гномов, направляясь за новой порцией выпивки, это отвлекло ушастого буквально на мгновение, которого хватило на то, чтобы почти все содержимое ложки плюхнулось обратно в тарелку, обдав бедолагу веером брызг от подливки. Эльф пробормотал себе под нос что-то явно неприличного характера, кинул на гнома испепеляющий взгляд и снова сосредоточился на взаимоотношениях с пищей. Еще дважды овощи испытывали терпение своего владельца.

Не знаю, как это получилось, но я пробормотала вслух:

— Спорнем, следующую ложку до рта он не донесет...

Хозяин заведения как раз наполнял кружку стоящего рядом со мной гнома. Оба неожиданно оживились и уставились на эльфа, тот как раз снова балансировал овощами в воздухе. Все как-то незаметно подобрались. Эльф дернулся к полной ложке, мы напряженно замерли, строптивая пища снова шлепнулась в тарелку. Мы с гномом переглянулись, молча чокнулись и выпили.

Признав свое поражение, остроухий отодвинул овощи и потянул к себе тарелку с мясом. А я довольно улыбнулась — развлечение только начинается. Ложка здесь было совсем бесполезным предметом, так как куски были слишком большие. Эльф, с легкой улыбкой превосходства, вытащил из-за пояса кинжал. Я грустно вздохнула, ведь с помощью ложки и кинжала можно справиться с чем угодно. Однако огорчилась я преждевременно. Не знаю, как он вообще куда-то отправился, имея такой своеобразный набор нужных в обиходе вещей, но продемонстрированный кинжал с изящной рукоятью оказался стилетом с узким трехгранным клинком. Резать им что-то было невозможно. Красавчик тоже это понял, но сделав вид, что так и было задумано, непринужденно поддел кусок мяса и поднес ко рту... Судя по всему это была говядина и тушили ее недостаточно долго, потому что откусить кусок у эльфа не получилось. Точнее он держал кусок мяса с одной стороны зубами и двумя руками отпихивал от себя кинжал, проткнувший все тот же кусок с другой стороны. Хватка у эльфа была нечета бездомной собаке, мясо выскользнуло у него изо рта, вибрирующий кинжал остался в руках, а многострадальный кусок мяса полетел прямиком мне в лицо. Чудом я успела отклониться, мясо шлепнулось на рубашку хозяина, и, оставив на ней длинный красноречивый след, упало на пол.

Над стойкой повисла тишина, а потом мы с гномом загоготали в два голоса. Отсмеявшись, опять чокнулись, выпили и с любопытством уставились на эльфа. Тот, наконец, заметил наше внимание и чуть заметно порозовел, потом, независимо передернув плечами, взял кусок хлеба и потянулся к запотевшему кувшину. В этот момент второй гном, сидевший в одиночестве за столом и ожидавший своего товарища, решил переместиться поближе, а заодно и разузнать причину нашего веселья. То ли эльфы реагируют на громкие звуки, то ли просто у остроухого сегодня был не его день, но кувшин выскользнул из его рук, и половина содержимого разлилась по столу.

Хозяин заведения, охая и причитая, бросился к посетителю с полотенцем, а мы с гномом гаденько заулыбались. Пока стол приводили в порядок, второй гном был введен в курс дела. И когда все было убрано, а хозяин вернулся за стойку, наблюдателей стало уже четверо. Эльф окинул нас ледяным взглядом, полным собственного достоинства и абсолютного презрения к окружающим, продолжать трапезу он при этом не спешил. Пришлось отвернуться, сделав вид, что заняты совсем другим. Хозяин стал протирать тарелки, гномы начали бухтеть о ценах на драгоценные камни, а я уткнулась в свою кружку. Однако все мы, попеременно кидали на эльфа заинтересованные взгляды.

Наверное, бедолага был очень голоден, так как, уверившись, что к нему потеряли интерес, он снова потянул к себе тарелку с овощами. Гном пнул меня локтем, когда полная ложка еды была на полпути ко рту.

— Шлепнется, — прошептала я.

И не угадала. Эльф с победоносным видом начал тщательно пережевывать пищу, а мы быстро отвернулись.

— Следующая, — сказала я.

— Да он вроде уже приноровился, — тихо возразил гном.

— Серебрушка — предложил хозяин.

— Договорились — согласился второй гном.

Эльф долго возился, наполняя вторую ложку, а потом поднял ее, тщательно контролируя. Тут произошло неожиданное. Нет, наверное, этого следовало ожидать, но для меня в этой ситуации присутствовал элемент внезапности. Честно, я сделала это не специально, даже не думала об этом. Видимо Ализарская слеза так на мне отразилась. В общем, в наступившей напряженной тишине я громко и отчетливо — извините за пикантную подробность — рыгнула, привлекая к себя всеобщее внимание, в том числе и предмета моего пристального наблюдения. Эльф вздрогнул, обратив на меня взгляд полный возмущения и брезгливости одновременно, а содержимое ложки плюхнулось ему на колени. Стоящий рядом со мной гном заржал и хлопнул меня по плечу.

Эльф пошел красными пятнами. Гномы загоготали во все горло, а ушастый с грозным видом направился к нам.

— Вы что-то находите смешным? — Холодно обратился он ко всей нашей компании.

Храбрый парень. Против двух-то гномов. Они, безусловно, ребята невысокие, но далеко не хлюпики.

— А в чем проблема, красавчик?! — Неожиданно для всех ляпнула я.

И кто, спрашивается, дергал меня за язык, ведь громче всех смеялись гномы, вот им бы и отдуваться, но нет же! Конечно дело было в Ализарской слезе, если б не она... А еще брезгливый взгляд эльфа очень уж мня задел. Неприятно, когда на тебя смотрят как на коровью лепешку посреди узкой тропинки.

Однако на мое выступление эльф только ухом дернул, и продолжал буравить взглядом гномов, не обратив на меня никакого внимания.

Гномы переглянулись.

— Да мы тут культурно отдыхаем, — с издевкой заявил один из них. — А что такое?

— Ваш культурный отдых мешает моей трапезе.

— Да плохому-то танцору всем известно, что мешает, — снова влезла я.

Гномы заулыбались, а эльф положил ладонь на рукоять меча.

— Эй, господа! — Подал голос хозяин и влез между мужчинами. — Если хотите поговорить, идите во двор. Неприятности никому не нужны.

— Какие неприятности?! О чем речь?! — Пожал плечами гном номер два. — Просто разговариваем.

— Вот именно! — Поддакнула я. — Сидим тут, никого не трогаем, байки травим. Мы ж не виноваты, что у кого-то несварение.

Хозяин на меня шикнул, а эльф опять не удостоил взглядом. Нет, ну это уже свинство! Меня сегодня просто игнорируют! Ушастый повернулся и поднял с лавки плащ, собираясь уходить.

— А что?! — Повысила я голос. — Да ты прости нас, господин хороший! Мы ж не знали, что у тебя проблемы с пищеварением. Ты ж поди голодным остался. Постой! Так может мы сейчас скинемся, да каши тебе какой закажем. С ней-то, небось, проблем не будет. Она по воздуху, как мясо, не летает. И на штаны не упадет, если специально не лить.

Гномы отвернулись от меня, тихо похрюкивая. Хозяин заведения прилагал нечеловеческие усилия, чтобы сохранить серьезный вид. А эльф, наконец, посмотрел на меня, в упор. И в его глазах я прочитала непреодолимое желание свернуть кому-то шею. Кажется этот кто-то — я.

— И не надо так страстно на меня смотреть... пупсик! — Заорала я, и тише добавила, — а то еще стошнит...

Гномы икая сползли с табуреток, а хозяин нырнул за стойку.

Язык мой — враг мой. И шуточки у меня тоже специфические — не все их понимают, — но, в силу необычайной скромности(ха-ха!) и застенчивости, я, как правило, держу их при себе, а тут...

Додумать мысль я не успела, в следующее мгновение мои ноги болтались в воздухе, а у самого носа обозначилась перекошенная эльфийская физиономия. Не мой день.

— Я не буду состязаться с тобой в красноречии, человеческая шлюха. Я просто отрежу тебе язык, — тихо и четко проговорил ушастый, глядя мне в глаза.

Напугал. Почти. Будь я трезвая, напугал бы точно.

— Но-но-но! — возмущенно вякнула я, перебирая ногами в воздухе. — Полегче!

— Эй, уважаемый! Оставь девчонку в покое! — Вмешался один из гномов.

— Господа, успокойтесь! — Нервно воскликнул хозяин.

— Что здесь происходит? — Донесся с лестницы громкий окрик, после чего все сразу замолчали.

Я узнала голос Ларнара и непроизвольно зажмурилась. Эльф неожиданно разжал руки, и я мешком рухнула на пол, не удержавшись на ногах. А далее случилось и вовсе неслыханное. Эльф опустился на одно колено и склонил голову.

— Слава Пресветлому! Я рад видеть тебя в добром здравии, Айвэ! — обратился он к Ларнару.

Хозяин, гномы и я впали в ступор, застыв с открытыми ртами и слегка выпученными глазами.

Маг выдал в ответ тираду, из которой я не поняла ни слова. Эльф же наоборот, стал бойко лопотать на невыясненном наречии. Ларнар задал пару уточняющих вопросов, а потом прервал его. Нелюдь поднялся на ноги и отступил, покаянно опустив голову.

— Нарда!

По тону мага, я поняла, что ничего хорошего меня не ждет, и предприняла попытку спрятаться за табурет.

— Да она тут не причем! — Вступился за меня гном. — Он первый начал. Погоди, я расскажу, как дело было.

— Благодарю за помощь, — кивнул Ларнар, — но, полагаю, она сама мне поведает о своих приключениях. Нарда, поднимайся.

Я тихонько икнула и попробовала подняться. Не тут то было. Ноги отказывались слушаться, а перед глазами все вдруг стало отчаянно кружиться.

— Нарда, что с тобой?! — Встревоженный маг в два прыжка оказался рядом со мной.

— Что-что, — буркнул эльф, — да она пьяна в хлам.

— Нарда???!!! — Лицо Ларнара вытянулось. — Это правда?! Ты что, пьяна?!

— Нет, — четко заявила я, пытаясь сфокусироваться на моем спутнике, но глаза почему-то разбегались в разные стороны, а окружающие предметы бешено вертелись. От этого мельтешения, меня начало тошнить. — Ой!... Ик... Ларнар... мне плохо... меня... ик... меня сейчас вырвет...

После этого реальность немного отступила. Меня то куда-то несли, то я шла сама. Помню, мы стояли на улице, а потом я смотрела на звезды, но уже из положения лежа. Кто-то пытался меня поднять. Вроде это был Ларнар. Потом над ухом все зудела Дани, повторяя одно и то же: 'Это ты виноват! Это ты ее довел!'. Далее откуда-то из темноты вынырнул эльф с тазиком в руках. Кажется, меня все-таки вырвало. Кто-то плескал мне в лицо холодной водой, а голова все кружилась и кружилась, и было так отвратительно. 'Мне плохо... мне плохо...', — весь мир сузился до этой фразы, и, кажется, именно ее я все время повторяла. Кто-то пытался снять с меня куртку, но я начала брыкаться и орать. Снова возникла брезгливо кривившаяся физиономия эльфа, и я чем-то в нее запустила. Потом все уплыло в вязкую темноту.

Глава 7

'Из темноты вынырнуло что-то серое, лохматое, страшное, с красными глазами,

и хриплым голосом сказало: 'Здравствуй. Я — твое доброе утро'(с)

Глаза открылись внезапно, и как-то сами собой. Точнее так: сначала открылись глаза, а потом я проснулась, а не наоборот. Комнату оккупировал серый рассвет. Зябко и неудобно лежать. Во рту сухо и противно. Язык жесткий и шершавый царапает небо. Отвратительное утро.

Я обнаружила себя полностью одетой, даже в куртке, причем вся одежда на мне перекрутилась, как будто бы ее выжимали после стирки вместе со мной. От этого и было ужасно неудобно, а на коже по всему телу отпечатались складки, словно рубцы. Одеяло валялось на полу. Там же сиротливо приткнулся жестяной тазик, в который я чуть не угодила ногой. Пить хотелось невыносимо, а еще в животе было ощущение холодной пустоты.

Голова к резким движениям оказалась вовсе не готова. Перед глазами все поехало куда-то в бок, и я чуть не упала все в тот же тазик. Пришлось присесть на кровать. Мутным взором я обвела комнату на предмет утоления жажды. Кувшин. Кувшин для умывания в углу.

Вода была теплой с металлическим привкусом, но мне она показалась безумно вкусной. Ох, хорошо то как... Стало полегче, но противное ощущение во рту никуда не исчезло. Представляю, как от меня сейчас разит. Бр-р-р-р! Гадость!

Моя сумка валялась на полу у окна, я с трудом до нее добралась, опираясь о стену. Где-то на дне должен был лежать маленький мешочек с семенами трехгранника, которые используются для чистки и отбеливания зубов. После долгих поисков в необъятных глубинах моей небольшой с виду сумки, я, наконец, извлекла на свет серый мешочек, закинула в рот горстку семян и начала тщательно жевать. Кроме своих основных свойств — чистки и отбеливания, трехгранник имеет еще приятный вяжущий вкус и обладает освежающим эффектом — незаменимая вещь, особенно в пути. Я его берегла и экономила(на черный день), брала обычно пару семечек, но сегодня такое количество не произвело бы должного эффекта. Жевала я до тех пор, пока вся горстка не превратились в вязкую кашицу, после чего прополоскала рот и горло, задействовав, наконец, лезущий под ноги тазик. Почувствовав себя уже почти человеком, я тихонечко доползла до кровати и осторожно легла, стараясь не потревожить обретенное равновесие с окружающим миром. Блаженно прикрыла глаза.

— Нарда, как хорошо, что ты уже проснулась, — дверь распахнулась, и на пороге появился бодрый до отвращения Ларнар, — нам как раз пора выезжать.

— О-о-о!... Нееет, — я в тоске закатила глаза.

Он что, с ума сошел?! Куда я сейчас пойду?! Это немыслимо!

— О! Да! Вставай, дорогая, а то останешься без завтрака.

— Ларнар! Ты издеваешься, да?! Я не могу идти! Да и вообще! Ночь на дворе!

— Уже утро. Солнце скоро встанет.

— Я не могу, — безапелляционно заявила я. — Мне плохо.

— Об этом вчера надо было думать, — отрезал Ларнар, — прежде чем напиваться. Если честно, я от тебя такого не ожидал...

— А что такого? — возмутилась я. — Мне уже и выпить нельзя. Ну да, перебрала немного. С кем не бывает!

— Ты напилась, цеплялась к постояльцам, оскорбляла уважаемых людей, пыталась устроить скандал. Из-за тебя чуть драка не завязалась! Тебе этого мало?!.. — Сразу перешел в наступление Ларнар и грозно навис надо мной.

— Хех! Какой удачный, оказывается, вчера был вечер. Жаль, что я половину не помню...

— ... Но больше всего я не понимаю, как ты вообще могла притронуться к спиртному!

— Я уже взрослая, — вяло отмахнулась я. — Могу себе позволить...

— Нет, не можешь! — Неожиданно зло рявкнул маг. — Не можешь! Ты ждешь ребенка! В твоем положении пить нельзя! Вообще!

— Чтооо?! Я не жду ребенка! Слышишь? Не жду! — Заорала я в ответ, принимая вертикальное положение. — Это ошибка! Глупая случайность! Я не жду его! Его не должно быть!

С ненавистью и бешенством мы уставились друг на друга.

— Доброе утро! — раздался спокойный голос.

Мы с Ларнаром одновременно повернулись к двери. На пороге стоял вчерашний эльф. Свежий, бодрый, красивый.

— Заканчивайте шептаться и спускайтесь вниз. Я уже заказал нам завтрак.

Ларнар первым пришел в себя и сказал, как ни в чем не бывало:

— Отлично. Ты чрезвычайно предусмотрителен. Да, кстати, Нарда познакомься. Это Тиленутринавиэль, мой старый знакомый.

Слабо кивнув, я закрыла рот.

— Очень рад знакомству, леди. Оно незабываемо. Да, и... Сегодня ты выглядишь еще более неотразимой, — коротко поклонившись, эльф закрыл за собой дверь.

— Собирайся, Нарда. После завтрака мы выезжаем, — устало произнес маг и вышел из комнаты.

— М-м-м... Демоны!

Я плеснула в лицо остатками воды из кувшина и с опаской заглянула в небольшое зеркало. Оттуда на меня таращилась помятая, бледная физиономия, обрамленная торчащими в разные стороны колтунами. Неотразимая... М-да, такое сложно... отразить. Вот собака ушастая! Глумится. Ладно — ладно, у меня память хорошая. Тили... нури... труви... хрен! Тьфу!

Я снова уселась на кровать и потерла лицо руками. Как же все плохо. Нет, даже не плохо — ужасно. Сколько уже времени прошло?! Даже думать об этом не хочу. Время, время... Время идет, а дело стоит. Все против меня. Что я могу сделать?

Шорох крыльев заставил меня поднять голову. Сделав круг под потолком, Дани приземлилась на стол, и бочком придвинулась ко мне, настороженно блестя глазами.

— Нарда?!.. Как ты?

— Плохо, — вздохнула я, — очень плохо.

— Ларнар уже приготовил тебе настой от похмелья. Выпьешь, и все будет хорошо.

— Нет... Не будет... Что мне делать, а?!

— Идти завтракать.

— Угу... — Промычала я, наклонилась и уткнулась носом в колени. Было не слишком удобно, но менять положения не хотелось.

— Нарда, хватит играть на публику. Иди завтракать, — недовольно буркнула ворона.

— Дани! — Я распрямилась и воскликнула с надеждой, — а если я не буду есть, я могу потерять ребенка? А?! Или может мне окунуться в ледяную воду?! Ну, есть же какие-то народные средства!

— Нарда...

— Что? Ты тоже скажешь мне, чтоб я не смела думать об этом?! Да почему же вы все меня не слышите? Это ошибка! Случайность! А вы хотите, чтобы я жизнь свою из-за этого погубила, да?

На глаза навернулись слезы, и стало так невыносимо жалко себя, что хоть волком вой.

— Нарда, дети это прекрасно. Ты просто этого еще не понимаешь, но когда у тебя появится ребенок, все встанет на свои места. Все будет...

— Прекрати! — Закричала я, захлебываясь слезами. — Замолчи сейчас же! Слушать не хочу! Ничего не будет! Да я скорее утоплюсь!

— Нарда...

— Не-е-ет!

И я зарыдала в голос с всхлипываниями и подвываниями. Слезы, соленые и очень горячие, потекли по лицу. Глаза ужасно защипало.

В комнату влетел Ларнар, я заорала еще громче. Началась легкая суматоха, маг и ворона сначала принялись выяснять, кто из них довел меня до такого состояния, а потом попытались меня успокоить. Напрасный труд. Успокоиться я не могла и не хотела.

На пороге возник бледный до зелени эльф, его слух оказался необыкновенно чувствителен к моим воплям, о чем он тут же и сообщил, а также умолял заткнуть меня немедленно. По этому поводу я заголосила еще отчаянней, потому что ужасно, когда мужчина мечты видит тебя в таком отвратительном виде, в слезах, соплях, с распухшим носом, глазками щелочками и всю в красных пятнах. И мало того, что видит, так еще и говорит всякие гадости, а ты так слаб и беззащитен. И весь мир против тебя!

— Айвэ, — воскликнул ушастый, — ну есть же какой-то способ?! Ты же маг! Должно быть заклинание от истерики!

— Увы, вот от чего, а от истерики заклинаний почему-то нет. А если есть, то я таких не знаю.

— Может просто вырубить ее?

— Сдурел?! — Гаркнула Дани.

— А что? Чем-нибудь легеньким. Поспит с часок, всем польза.

— Тиленутринавиэль!

— Что? Да что вы с ней так церемонитесь?! Ладно. Давайте хоть водой обольем? А то я этого воя больше не вынесу!

— Можно настой приготовить.

— Долго?

— Ну не за две минуты!

— М-да... Столько не протянем. Ладно. Есть у меня одна мысль. Но кто бы знал, что мне это будет стоить!... На всякий случай приготовьте воду.

Эльф встал передо мной на колени, вытащил из кармана платок, одной рукой перехватил мои запястья, заставив убрать ладони от лица, а другой рукой бесцеремонно вытер мне физиономию. Я даже всхлипывать перестала от удивления. В комнате воцарилась гробовая тишина. Эльф сжал мое лицо ладонями и... поцеловал. Я замерла в растерянности, боясь пошевелиться. Он оторвался от меня на мгновение, дав вздохнуть, а потом поцеловал снова. На этот раз поцелуй уже не был таким целомудренным, как первый. От него так замечательно пахло, весенней свежестью и цветами, а губы были такими нежными и настойчивыми одновременно. В голове у меня что-то тоненько зазвенело, по позвоночнику промаршировала армия мурашек, а низ живота неожиданно скрутило спазмом сладкой боли. Я даже тихонько застонала, пережидая все эти яркие реакции организма.

Так же внезапно эльф отпустил меня, и скомандовал:

— Воды!

Ларнар сунул ему в руки приготовленную кружку. Ушастый соблазнитель быстро поднес ее к моим губам, воспользовавшись моим открытым от удивления ртом. Первым глотком я чуть не поперхнулась, дернулась, пытаясь отвернуться, но не тут то было. Второй рукой эльф перехватил меня сзади чуть ниже затылка, не давая повернуть голову. Тараща глаза, я молча глотала воду, пока она, наконец, не закончилась, тогда мой мучитель меня отпустил и благоразумно отошел на безопасное расстояние. Все присутствующие застыли, глядя на меня.

— Ты как? — спросил Ларнар.

— М-м-м, — подала я голос, качнув головой несколько раз.

— Полегче?

— М-м-м...

— Все, вроде?! — Поинтересовался эльф с некоторым ехидством. — Тогда жду вас за завтраком.

С этими словами он вышел из комнаты.

— Нарда, — Ларнар присел рядом и погладил меня по голове, — пойдем завтракать?!

Дани перелетела ко мне на плечо и прижалась головой к моей щеке.

— Прости, что расстроила тебя. Не пугай нас так больше.

— Я приготовлю тебе успокаивающий настой, — перебирая мои волосы, сказал Ларнар, — тебе нельзя так нервничать. Идем?

Я кивнула, потерла лицо и тяжело вздохнула. Чувствовала я себя опустошенной и уставшей. Маг помог мне подняться и направился к двери. Я окликнула его.

— Да?!

— Ларнар, — я подошла и взяла его за руки, — Ларнар. Пожалуйста. Помоги мне.

— Я и так делаю все, что могу...

— Ты знаешь, о чем я.

— Нарда, — он попытался отстраниться, — нам пора ехать.

Не выпуская его рук, я опустилась на колени и прошептала:

— Умоляю тебя. Помоги мне. Пожалуйста... Мне больше некого просить...

— Нарда...

— Ларнар, я прошу тебя. Я не пожалею, вот увидишь. Ни слова потом об этом не скажу. Ларнар! Я ведь не ребенок! Я все понимаю. Это не игрушки, но... Это мой выбор. Мой. Я сама так решила. Помоги мне. Умоляю.

Он грустно посмотрел на меня, потом невесело усмехнулся.

— Если ты не ребенок, то должна понимать, что перед дальней дорогой необходимо подкрепиться. Вставай.

Одним движением он поднял меня на ноги и повел вниз.

Глава 8

'Есть такие люди, которые, в общем, тебе ничего не сделали,

но их хочется взять за волосы и об асфальт, об асфальт'(с)

Мы все-таки выехали, а не вышли. Каким-то непостижимым образом Ларнар нашел в Б.Ёжках лошадей. Мне достался умудренный жизнью, неспешный пегий конь, на широкой спине которого можно было даже вздремнуть в пути. К моему удивлению и раздражению эльф с труднопроизносимым именем ехал вместе с нами. Ему неожиданно оказалось 'по пути', как сказал Ларнар на мой вопрос о том, что это ушастое недоразумение делает в нашем немногочисленном отряде.

Из отношений между эльфом и моими спутниками напрашивался вывод, что знают друг друга они очень давно, и лишней в компании скорее являюсь я. Они втроем постоянно разговаривали, шутили и смеялись, а я, надувшись и нахмурившись, как грозовая туча, медленно ехала сзади. К моему отвратительному настроению также добавились участившиеся последнее время боли внизу живота. Присутствие эльфа меня смущало и раздражало, я постоянно чувствовала себя не в своей тарелке. Он же в отличие от меня держался очень уверенно и спокойно, не обращал на меня почти никакого внимания, а если и обращал, так лишь за тем, чтобы отпустить в мой адрес ехидную шуточку. Ответить ему в том же духе — сказать что-то шутливое и легкое — я не могла, а потому молча злилась и желала ему провалиться сквозь землю. Дани теперь ехала только у эльфа на плече. По-видимому, их связывали еще более близкие отношения, чем с Ларнаром. Когда я пару раз поравнялась с ними, то слышала, что ушастый рассказывает вороне о каких-то лицах, не знаю уж какой расы, известных им двоим.

Направлялись мы в Дарган — крупный город на берегу озера Вилга, огромного, глубокого и очень холодного. В Даргане был порт с самыми настоящими большими кораблями, на которые мне очень хотелось взглянуть. Большие лодки с парусами будоражили воображение. На Вилге даже бывают волны, как на море.

Я вот никогда не видела моря. Очень бы хотела увидеть его, с детства меня почему-то очень тянуло к воде. Говорят в море она соленая...

На середине пути между Б.Ежками и Дарганом, в крупном селенье Варкава жили знакомые Ларнара, у которых мы собирались провести пару дней. В ворота этого населенного пункта наш отряд въехал на исходе третьего дня под проливным дождем.

Уже смеркалось, и крикливый крепыш, исполняющий, по-видимому, обязанности стражника и собиравшийся закрывать ворота, не желал нас впускать и долго препирался с Ларнаром. Конец спорам положил умудренный опытом эльф, выдав охраннику серебрушку.

Дом травницы Вероды и ее дочери Лирты весело поглядывал на улицу крашеным коньком. Только его и было видно из зарослей запущенного сада. Травы было чуть ли ни по колено. Старые, усталые, корявые плодовые деревья, с трудом тянувшие к небу тяжелые ветки, были все же кое-где подперты воткнутыми в землю рогатинами и покрыты краской у основания.

Из дома к нам вышла степенная статная женщина средних лет с толстой каштановой косой, перекинутой через плечо и карими, почти черными глазами. Лицо ее было строгим и настороженным. Однако, узнав Ларнара, она немного оттаяла. Даже улыбнулась эльфу и кивнула мне. С моей точки зрения, гостям она совсем не порадовалась, но Ларнар, которому я высказала свое предположение, заверил меня, что это не так, просто Верода скупа на эмоции, от того и возникает такое впечатление.

К моему немалому удивлению Лирта, дочь травницы, оказалась моей ровесницей. Румяная крепкая девица, абсолютно не похожая на мать, с густыми светлыми волосами и серыми глазами, все время улыбающаяся и хлопающая ресницами, скакала по дому как заведенная. Ее активность и радость гостям, особенно мужского пола, стала раздражать меня с первой же минуты, особенно когда я заметила, как она строит глазки эльфу, а тот тоже поглядывает на нее заинтересованно. Нет, мне не жалко. И вовсе я в эльфа не влюблена... Но бесит! Так прямо хвостом и вертит... стерва!

За время поздней трапезы жажда крови возникала у меня ни раз, особенно подогреваемая отношением блондинистой особы ко мне. Лирта поначалу поглядывала на меня заинтересованно— оценивающе, а потом, когда сделала для себя определенные выводы, взгляды ее стали пренебрежительно-снисходительными. Она была предупредительна и подчеркнуто любезна, до тошноты. Со мной девушка говорила приторно-сладким голосом, как с малым ребенком, и все время крутилась рядом, готовая кормить меня чуть ли не с ложечки.

Реплики ее остроумием не отличались, но так как и я не могла ответить иначе, чем односложными граничащими с откровенной грубостью фразами, то выглядела ситуация именно так, как ей и хотелось. Подозреваю, это делалось только с одной целью, привлечь внимание ушастого, путем выставления меня полной дурой, и демонстрации ее внешних достоинств на моем фоне. Вид у меня действительно был жалковат — бледное, усталое лицо, пропыленная одежда, короткие волосы болтаются сосульками. Обо всем об этом я прекрасно знала, и знание это не добавляло хорошего настроения.

Маг с хозяйкой не обращали ни на что внимание, занятые разговором, Дани, нахохлившись, сидела у окна, а вот эльф откровенно развлекался, поглядывая на нас. Лицо его было внешне абсолютно спокойным, но в глазах сверкали золотые искорки.

— А вот и каша, — умильно-сладким нежным голоском пропела Лирта у меня над ухом. — Давай-ка, положу тебе, а то самой у тебя не получится.

— Почему это? — буркнула я.

— У тебя такой усталый вид, — протянула девица с жалостью глядя на меня. — Бледненькая, аж до зелени...

— Сама ты... зелень.

— Ничего, — пропустив мой ответ мимо ушей, бодро продолжила она, — вот отдохнешь, выспишься и все будет хорошо... Можно будет на тебя смотреть... без содрогания.

Положив кашу, Лирта вложила мне в руку ложку и нежно проворковала:

— Кашку надо кушать ложкой!

— Да понятно, что не руками, — проворчала я.

По-прежнему не слушая меня, девка с улыбкой обратилась к эльфу:

— Баню завтра натопим. А то, судя по всему, — тут она повела носом в мою сторону, сморщилась и скроила жалостливо-брезгливую рожицу, — такое впечатление, что вы в дороге две недели, никак не меньше...

Вот сука! Посмотрела бы я на тебя после трех дней пути по пыльной дороге под палящим солнцем!

— ... Хотя кажется эльфам в этом отношении проще?! От них всегда пахнет цветами и свежестью, — с этими словами она кинула на Тиля такой откровенный взгляд, что я чуть не подавилась.

Эльфу с трудом удалось сохранить на лице серьезную мину, он с достоинством кивнул, а потом ухмыльнулся и подмигнул мне. Полагаю, в этот момент он вспомнил вечер нашего знакомства, и теперь у него были все основания чувствовать себя отомщенным. В очередной раз встретившись с ним глазами, я поняла, что мои предположения верны. Он словно бы спрашивал меня: 'Ну как? Нравится, когда над тобой издеваются?! Вспомни-ка! В прошлый раз тебе было весело'.

Я отвела глаза и молча уткнулась в свою тарелку. Да, возможно он и прав, возможно. Но это разные вещи, в конце концов!

Наши переглядывания с Тилем не прошли незамеченными. Лирта поджала губы и отошла, чтобы через пару минут появиться с крынкой простокваши в руках. Простоквашу я не люблю, и к налитой до краев глиняной кружке отнеслась прохладно, но что-то пить надо. Взяв кружку, я понюхала содержимое. Бр-р-р! На запах простоквашу я тоже не люблю. Я уже собиралась отставить кружку в сторону, но у Лирты, оказывается, были на нее свои планы. Мерзкая девка неожиданно и сильно толкнула меня под локоть, от чего половина содержимого кружки тотчас оказалось частично на столе, а частично на моих штанах. Я подскочила, выдав короткую, но емкую нецензурную тираду.

— Нарда! — осуждающе воскликнул Ларнар.

— Что? — заорала в ответ я. — Эта поганка белобрысая меня толкнула!

— Нарда!!!

— Ой, прости, пожалуйста! — Заголосила девка, чуть ли не кидаясь мне в ноги. — Я такая неосторожная! Извини, я не хотела!

— Ага! Как же! Не хотела она! Да ты специально это сделала!

— Нарда, прекрати! — Рявкнул Ларнар. — Немедленно извинись!

— За что, интересно?

— Я должен объяснять тебе очевидное?! Ты сквернословишь в чужом доме и оскорбляешь хозяев, пустивших нас переночевать!

После его слов повисло молчание. Все смотрели на меня. Ларнар — возмущенно, Верода — строго, Тиль — спокойно, Дани — изумленно посверкивала глазками-бусинками, а Лирта, переместившаяся за спину матери, — с откровенным злорадством. Я же чувствовала себя полной дурой. Кровь прилила к лицу, а внутри все дрожало мелкой гадкой дрожью возмущения и обиды.

— Извините, — бросила я и выскочила из дома.

На улице по-прежнему шел дождь. Я подняла лицо к темному небу, меня трясло. Все не так каким кажется, и я просто нервная дура?! Капли падали на лицо, смешивались со слезами обиды. Шея затекла, и общение с небесами пришлось прекратить. В образовавшейся у крыльца луже, я кое-как отмыла свои штаны от простокваши, после чего, понурив голову, поплелась к сеновалу. О том, чтобы ночевать в доме теперь и речи не было. Я просто не могла туда вернуться, хотя бы из опасения, что вцеплюсь в довольную рожу блондинки.

Сеновал был просторным, разделенным перегородкой на две части, в одной из которых лежало душистое сено, а в другой — ранее пустовавшей, стояли теперь наши лошади. Я их погладила, мой конь всхрапнул и ткнулся мягкими губами мне в лицо... Хоть такая поддержка. Спасибо, добрая лошадка!

В сене я устроила себе уютное гнездышко, скинула штаны и куртку, разложила их рядом на просушку. Сама же осталась в одной рубахе. Замерзнуть не должна, лето все-таки. Я свернулась клубочком, зарылась поглубже в сено и закрыла глаза. Дождь мерно постукивал по крыше, лошади иногда переступали копытами и фыркали. Под эти умиротворяющие звуки я не заметила, как задремала.

Глава 9

'Дима сказал "Привет", а Даша мысленно сыграла свадьбу и родила троих детей...'(с)

Я резко открыла глаза. Темно. Все тот же шорох дождя. Однако я была уверена, что меня разбудил какой-то звук. Я напряженно смотрела в темноту, чувствуя чье-то присутствие и с тоской думая, что у меня нет при себе даже ножа. Вдруг белобрысая выдра явилась выяснить отношения?! Сначала мне это в голову даже не пришло.

— Нарда! — вполголоса позвал меня Тиль. — Нарда, ты здесь?!

Фу-у-ух! Отлегло. А то я уж думала и точно Лирта по мою душу пришла, с вилами наперевес. Ни с кем общаться мне не хотелось, и я решила затаиться. Позовет-позовет и уйдет ни с чем. Однако эльф уверенно и громко заявил:

— Ты здесь. И ты меня прекрасно слышишь, а я прекрасно слышу твое напряженное сопение. Будешь играть в молчанку? Хотя, нет... Ты наверное предлагаешь мне тебя поискать...

— Еще чего! — Буркнула я, приподнимаясь на локте. — Зачем приперся?

Эльф только хмыкнул. Краем глаза я различила в темноте скользнувшую ко мне тень и беспокойно заерзала, резко села, подтянула к себе лежащую рядом куртку.

— Не бойся, — усмехнулся Тиль и опустился рядом, — с моей стороны твоей чести ничего не угрожает. Оставь в покое свою мокрую одежду, так она никогда не просохнет. На вот...

С этими словами он кинул мне на колени сверток, при ближайшем рассмотрении оказавшийся шерстяным одеялом.

— Спасибо, — пробормотала я.

Эльф помог мне развернуть его и накинул на плечи.

— Да! Кстати... — он потянулся в другую сторону, а потом сунул мне в руки кувшин. — На! Не облейся! Держи осторожно!

— Я не люблю простоквашу, — вяло запротестовала я.

Тиль тихо засмеялся:

— Я знаю. Это не простокваша.

Я поднесла кувшин к лицу, понюхала, потом осторожно пригубила. Молоко. Вот это совсем другое дело. К молоку я очень даже положительно настроена.

В присутствии эльфа я чувствовала неловкость и смущение, тем более я была немного не одета, а он сидел рядом на расстоянии вытянутой руки... И ни о чем таком я вовсе не думала! Просто не удобно... Половина содержимого кувшина не уняла моего беспокойства, и чтобы прервать повисшее молчание, я недовольно проворчала:

— Что-то ты подозрительно заботлив. На тебя это не похоже...

Тиль опять усмехнулся:

— Бывает. Сам себе иногда удивляюсь... — И сказал без перехода, — Странная ты... То устраиваешь заварушку, то ревешь белугой, то страдаешь из-за ерунды, то скандалы закатываешь...

— Человеческие женщины, они такие...

— Наверное... Но ведь Айвэ не зря возится с тобой... Если бы он уделял мне половину времени, которое тратит на тебя, я был бы счастлив.

— Почему ты так странно называешь Ларнара? — Задала я давно интересовавший меня вопрос. — Что значит 'Айвэ'?

Эльф вдруг зажал мне рот рукой и выдохнул в ухо:

— Тихо!

Мы оба замерли, настороженно прислушиваясь. Дождь размеренно стучал по крыше. Вот одна из лошадей мотнула головой и всхрапнула. Я слышала, как стучит мое сердце, отчетливо и громко, и больше ничего... Я пожала плечами и уже собиралась сказать Тилю, что ничего не слышу, как он снова приложил палец к моим губам, давая знак молчать. Вот в этот-то самый момент и раздались шаги. Человек шел осторожно, стараясь не слишком громко шлепать по лужам. Я напряженно вглядывалась в темноту и не сразу поняла, что хочет эльф, дергающий меня за руку. Оказалось, что я уже почти сижу у него на коленях, вцепившись в плечо мертвой хваткой, а он, бедняга, всего лишь пытается разжать мои пальцы, чтобы освободиться. Я смутилась, покраснела, благо этого было не видно, и, отпустив несчастную жертву, отползла в сторонку.

В дверном проеме появился размытый, бесформенный силуэт, и я с трудом подавила в себе желание опять вцепиться в эльфа. Мне вдруг показалось, что это человек в балахоне, и леденящий ужас сжал сердце, но лишь на мгновение, так как вошедший откинул капюшон и, голосом Лирты, тихо позвал:

— Эй!.. Ты здесь?..

Где-то вдалеке залаяла собака, одна из лошадей фыркнула и переступила ногами. Лирта прошла дальше, скинула на пол плащ.

— Эй! — Она позвала снова, но голос был уже не хриплым и настороженным, а нежным и немного игривым. — Эй!.. Господин эльф?!.. Ты здесь? Я пришла...

В темноте я злорадно ухмыльнулась. Сама я запомнила имя Тиленутринавиэля раза только с пятого, но все равно из вредности продолжала звать Тилинувитруви или Тилитрувинави. Эльфу это надоело, и он попросил не коверкать имя, данное ему родителями, и называть его Тилем, раз уж мои умственные способности не позволяют мне запомнить, как его зовут. При знакомстве Ларнар назвал эльфа полным именем, Верода запомнила его сразу же — ну и память у женщины — а вот ее дочка явно тут же забыла. И теперь мялась и не знала, как ей позвать ушастого красавчика.

Лирта, не получив ответа, немного потопталась возле лошадей. Я думала, девчонка уйдет, но нет. Она вознамерилась ожидать эльфа на сеновале, и не придумала ничего лучше, чем направится именно в нашу сторону. Я неловко подалась назад и завалилась на Тиля, который обнаружился у меня за спиной. Литра замерла, а потом с радостным возгласом: 'Ах, вот ты где!', заспешила к нам. Я уже собиралась ретироваться с места событий, так как участвовать в чужих взаимоотношениях мне совсем не хотелось, но Тиль пресек мое бегство на корню, поймав за шкирку, а потом что-то бросил в сторону Лирты. Неизвестный предмет, зашуршав, упал рядом с сопящей, карабкающейся девушкой. От неожиданности она, охнув, замерла, и тут раздался тихий тонкий писк. Литра, вскрикнув, отпрыгнула в сторону. Писк повторился. Бедная девушка кубарем скатилась вниз, повозилась на полу, подбирая плащ. Позади нее снова, не без помощи эльфа, что-то зашуршало и запищало, и любительница ночных приключений вылетела из сарая быстрее ветра.

— Как все-таки женщины предсказуемы... — задумчиво произнес эльф. — Кстати! Ты тоже мышей боишься?!

— Я?! Не знаю, — честно призналась я. — Когда они далеко, вроде не боюсь, а если, к примеру, из кармана достану, то не знаю, как отреагирую.

— Мышь в кармане... Хм... Оригинально. Проверим?! — и Тиль протянул ко мне руку. Мне показалось, что на ладони у него лежит какой-то предмет, и не просто лежит, а даже шевелится. С глухим вскриком я дернулась в сторону, а эльф радостно заржал, встряхнул рукой и поднял ее вверх.

— Иллюзия, детка. Всего лишь иллюзия.

— Шуточки у тебя... — недовольно проворчала я.

— Да ладно, расслабься, — и эльф развалился на сене, закинув руки за голову. — Ложись и засыпай.

— А ты?... М-м-м... Не хочешь тоже пойти спать?!

— А кто же будет сторожить твой сон от мышей?! И не только мышей...

— Ты к тому, что Лирта вернется?

— Я вообще.

Я повернулась к эльфу, пытаясь разглядеть лицо, но в темноте это был напрасный труд.

— Тиль!

— А?!

— Тебе чего от меня надо-то? — подозрительно поинтересовалась я.

— Честно?

— Честно.

— Ни-че-го! — Беспечно ответил эльф.

— А чего ты тогда возле меня ошиваешься?

— Но-но! Не придумывай себе всяких глупостей! И даже не надейся, что ты привлекаешь меня как женщина.

— Шел бы ты... — обиженно фыркнула я.

— Нарда!... Ох, Нарда, Нарда... — Тиль склонился надо мной и поплотнее закутал в одеяло, подоткнув его со всех сторон. — Ты очень славная. И именно поэтому я не буду с тобой играть. Вы, человечки, так падки на внешность, а еще создается впечатление, что ваши мужчины совсем не уделяют вам внимания, раз уж от маленького проявления простой симпатии, вы уже придумываете себе невесть что. Я всего лишь принес тебе одеяло и молоко. Поверь, если бы ты была парнем, я сделал бы то же самое, и это вовсе ничего не означает, кроме самого факта. А вы так любите дорисовывать себе что-то очень далеко идущее и безумно романтичное, и страдаете потом, так как эти фантазии очень далеки от реальности. Я знаю, что нравлюсь тебе, но это вовсе не означает, что между нами обязательно должна быть любовь. Ведь так?! Ты еще маленькая совсем, и очень эмоциональна, и импульсивна.

— Я взрослая, — возмутилась я, — и вообще, я замужем.

— О! Вот это показатель! — Тиль тихо засмеялся. — Ты замужем за мужем, от которого сбежала. Действительно, очень взрослый и обдуманный поступок. А если б Айвэ не подобрал тебя, что бы делала?! И не надо вот так обиженно сопеть. Скандал вон сегодня закатила. Зачем?! Сама же понимаешь, что Лирта тебя спровоцировала.

— А чего она...

— А что она?! Это был твой выбор. Ты ведь могла и не обратить на это внимание, и задела бы ее этим больше, чем открытым обвинением. Нарда, пойми, нельзя перекладывать ответственность за свои поступки на других людей. То как ты поступаешь — это твой выбор. И если ты не довольна раскладом, не ищи виноватых вокруг... Может когда-нибудь ты поймешь, что именно я пытаюсь тебе объяснить.

Обиженно отвернувшись, я смотрела в темноту. Ишь ты, моралист тут выискался! Объясняет мне тут, что правильно, что не правильно. А сам то! Что-то я при первом знакомстве в нем особой выдержки не помню. И про любовь тоже. Ведь так всегда в сказках бывает! Он — красавец мужчина, а она — самая обычная. И вот они встречаются, а она уже наперед знает, что это ОН! Просто сам он еще об этом не догадался. А она потом обращает на себя его внимание, каким-нибудь поступком, или наоборот глупостью, не важно. И тогда он понимает, что это ОНА! И все хорошо сразу становится. И потом они живут долго и счастливо. Разве не так?! Да так! Любую историю возьми, все так и бывает. Или не бывает?! Но ведь это же так красиво, так романтично, так здорово! Не стали бы придумывать такое, если б этого в действительности не было! Или стали?! Или прав эльф?! Это все только фантазии?! Эх...

— Тиль! — позвала я.

— Чего?

— А зачем Лирта сюда приходила? Ты ей свидание назначил?

— Я?! — Эльф хохотнул. — Я ей точно ничего не назначал. Это она зажала меня в сенях и безапелляционно заявила, чтоб я ее ждал на сеновале, как все разойдутся.

— Так ты на сеновал пришел ее ждать?

— Нет. На сеновал я пришел тебя искать. Молоко тебе нес и одеяло. Айвэ сказал, ты не вернешься...

— Спасибо.

— Пожалуйста.

— И извини, что испортила тебе вечер.

— Ох, дура-девка! Какой вечер?! Что ты мне испортила?! Что ты все выдумываешь, чего нет?! Думаешь, я бы места не нашел, если бы хотел с Лиртой время провести?! Наивная ты моя. Вечер она мне испортила! Все хватит болтать! Глаза закрыла и спать!

Я послушно закрыла глаза и улыбнулась.

— Тиль... спасибо!

Эльф обнял меня, прижав к себе, и шепнул на ухо:

— Спи!

Кажется, после этого я сразу и заснула, и снились мне цветы, солнце и облака.

Глава 10

'Ежики способны завалить слона, но мясо слона они не едят.

В мире вообще много бессмысленной жестокости'(с)

Глаза распахнулись сами собой. Первый луч солнца, пробившийся сквозь плохо пригнанные доски, упал наискось на сено. В нем тут же весело закружились пылинки. Легкий озорной ветерок донес со двора утреннюю свежесть и запах мокрой земли. Где-то в деревне истошно заорал петух, ставя всех в известность о приходе нового дня. В ответ ему, совсем рядом обиженно замычала не доеная корова. Тут же хлопнула дверь в доме, и по лужам быстро прошлепала босыми пятками, ворчащая, как старая бабка, Лирта. Она ныла и раздраженно бухтела по поводу раннего подъема.

У меня за спиной заворочался и тихонько застонал во сне Тиль. И в тот момент, когда я собралась отползти в сторону, чтобы встать, он неожиданно подтянул меня ближе, почти подмяв под себя, и мерно засопел в ухо. Я возмущенно охнула и предприняла попытку выбраться из его объятий. Не тут-то было, он сжал меня крепче, что-то пробормотал и чмокнул в шею. Наверное, утром вчерашнего дня, когда я еще питала в отношении эльфа и себя некие иллюзии, я бы от этого расчувствовалась и разомлела. Однако разговор, случившийся накануне, развеял все робкие мечты и четко расставил все по своим местам, я проснулась абсолютно спокойная, и поэтому была не слишком рада таким объятьям, тем более, прекрасно понимала, что Тиль просто не отдает себе отчета во сне, где именно и с кем он находится. Мало того, дыхание эльфа щекотало ухо и шею, что вызывало нервное почесывание и подергивание.

С одной стороны будить Тиля мне не хотелось, но с другой — имелась настоятельная потребность избавиться от его крепких объятий. В ответ на мое вялое барахтанье, эльф пробормотал что-то неразборчивое, повернулся и перестал, наконец, дышать мне в ухо. Пока я решала вопрос, как бы мне выбраться на свободу, не разбудив его, в сарае послышался посторонний шум, и, подняв голову, я встретилась взглядом с Ларнаром.

Выражение его лица было... мягко говоря, удивленным. Еще бы! Я лежу на сеновале, почти голая, — одеяло сбилось, рубашка задралась, — а почти что на мне лежит эльф, удобно устроив руку у меня на груди, с которой надо сказать тоже рубашка почти сползла. Картина маслом — уставшие от ночных утех любовники дремлют на сеновале.

Я растерянно смотрела на Ларнара. Он вроде даже собирался что-то сказать, — нечто совсем не лицеприятное, — но сдержался, поджал губы и стремительно вышел.

— Ты же лошадь взять хотел! Передумал? — крикнула во дворе Верода.

— Пусть лошади отдохнут. Пешком пройдусь, — отозвался маг.

Я пнула эльфа локтем.

— А?.. Что?.. — встрепенулся сонный Тиль, непонимающе хлопая длинными ресницами, и, наконец, меня отпустил. — Ты чего?..

Времени объяснять у меня не было, сорвавшись с места, я бросилась за Ларнаром. Он был уже у самой калитки.

— Ларнар! — На бегу крикнула я. — Постой!

Он обернулся, удивленно приподнял брови, и замер в бесстрастной позе, ожидая моего приближения. Я затормозила возле него, словно налетела на каменную стену.

— Ларнар! — задыхаясь, выпалила я. — Это совсем не то, что ты подумал!

— А что я подумал?! — без выражения спросил он.

— Ну... то что я и Тиль... что мы... Между нами ничего не было! Клянусь! Он...

— Нарда, — холодно оборвал меня маг, — что между вами было и чего не было, это ваше личное дело, и ко мне это не имеет никакого отношения.

— Но...

— Ты взрослый человек! И сама знаешь... Сама несешь ответственность за свои поступки.

— Ларнар...

— Нарда, я бы на твоем месте привел себя в порядок. Ночь, проведенная на сеновале, совсем не повод разгуливать в одной рубашке. Меня это конечно не смущает, но наши хозяева не поймут... И бегать босиком по лужам я бы тоже тебе не рекомендовал.

Я покраснела, почувствовав себя голой.

— Мне надо уйти... ненадолго... Нарда, — устало произнес мужчина, — пожалуйста, не наделай еще больших глупостей за время моего отсутствия.

Прежде чем я успела что-то ответить, он вышел на улицу. Пойти за ним я не решилась, действительно не стоит шокировать своим видом население Варкавы.

— Нарда, доброе утро! Как спалось?

Я обернулась к дому. У крыльца стояла Верода, и, судя по всему, стояла уже давно. Солнце светило ей в лицо, и было не понятно, то ли она улыбается, то ли просто щурится от яркого света.

— О! Я вижу, спалось хорошо! — усмехнулась она.

А я проследила за ее взглядом, и также могла лицезреть на пороге сарая заспанного потягивающегося Тиля. Из хлева выскочила Лирта, привлеченная голосами. Она уставилась с открытым ртом сначала на меня, потом на Тиля, потом снова на меня. В ее взгляде, обращенном ко мне, была не просто злость, в нем было бешенство... и обещание скорой расправы. Тьфу ты! Как все не во время! Насупившись, я вернулась к сараю. Проходя мимо, пнула улыбающегося эльфа плечом. Он возмущенно охнул.

— Нарда! Ты что?!.. Эй! Чего случилось то?

— Ничего! — зло буркнула я, натягивая штаны.

— Нарда?!

Я потянулась за курткой, но эльф успел поднять ее раньше.

— Нарда, что случилось? — серьезно спросил Тиль.

— Все нормально. Куртку отдай.

— Нарда... Да что ты взбесилась?!

Я решительно подошла к нему и дернула куртку. Эльф ее не выпустил.

— Нарда! Тебе Лирта гадостей уже наговорить успела?

— Нет.

— Тогда что? Что ты уже успела придумать?.. Твою фантазию, да в мирное бы русло!.. Что ты злишься-то?!

— Нас видел Ларнар! — выпалила я.

— И?! — выжидающе замер эльф. — Видел, и что?

— Ты что, не понимаешь?!

— Нет, не понимаю. Нас видел Ларнар, и что из того?

— Он видел, как мы лежали обнявшись! — выкрикнула я ему в лицо.

— Э... хм... Ты меня обнимала?! Я польщен...

— Да не я! Это ты меня обнимал! А Ларнар вошел, чтобы лошадь взять! А тут мы! Он увидел и подумал... подумал, что мы... что я...

— И из-за этого у тебя такая истерика?! Нарда, тебе серьезно надо лечить нервы. Мало ли что там Ларнар подумал. Я сейчас ему все объясню, и верну тебе честное имя. Не переживай.

— Он ушел, — прошептала я и всхлипнула.

— Навсегда?!

Я махнула рукой и зарыдала в голос.

— М-да... — протянул эльф, — попрошу Вероду сделать тебе успокаивающий настой. Ты совсем невменяемая. То орешь, то ревешь. Ты ни чем не больна?.. Да ладно-ладно. Я пошутил. Ну не плачь!

Эльф набросил мне куртку на плечи и обнял, а я зарыдала еще громче, безнаказанно вытирая лицо о его одежду.

Через четверть часа Тиль поливал мне на руки холодную колодезную воду, а я пыталась вернуть своему лицу более-менее приличный вид. Получалось плохо. Из ведра с водой на меня маленькими глазками-бусинками поглядывала отекшая физиономия с распухшим носом.

После омовений эльф поспешил сдать меня с рук на руки Вероде, а сам отбыл в неизвестном направлении с поразительным проворством. Только что стоял рядом, на минутку отвлеклась, а за ним уже калитка закрывается.

С другой стороны дома была сделана маленькая пристройка, скрытая кустами сирени от посторонних глаз. В эту пристройку меня и увела травница. Посередине небольшого помещения стоял внушительный стол, выскобленный добела и абсолютно пустой. Вдоль стен от пола до потолка были сделаны полки, уставленные разнообразными мешочками, баночками и горшочками. Под самым потолком были укреплены узкие жерди, с которых на крючках и веревках свисали вниз лохматые пучки загадочных трав. У той стены, что прилегала к дому, был сделан очаг.

Верода усадила меня на лавку, а сама быстро и не раздумывая, достала с третьей сверху полки две склянки и серую тряпицу, в которой оказался желтоватый порошок. Я молча наблюдала за действиями травницы. Ингредиенты она смешивала четкими, размеренными движениями, скупыми и быстрыми, — чувствовался опыт многих лет. Сыпанула одного, плеснула второго, капнула третьего, взболтала получившуюся смесь. Через пару минут на столе передо мной появилась кружка наполовину полная темной жидкостью с нерезким травяным запахом.

— Пей, девочка, — сказала травница. — Это тебе поможет... и не будет вредно для ребенка.

Вздрогнув, я вопросительно взглянула на женщину.

Она улыбнулась и объяснила:

— Чувствую я. Мне такие вещи знать полагается, я ведь людей лечу.

Я кивнула, а потом спросила:

— Верода, а женщины обращаются к тебе, чтоб... ну чтоб ребенка не было?

— Чтоб не забеременеть?! Обращаются, конечно.

— Нет. Чтоб как-то исправить, если это уже случилось.

— Скинуть чтобы?!

— Ну да...

Верода задумалась, оценивающе меня разглядывая.

— Ты никак от ребенка избавиться хочешь?

Я опустила глаза и кивнула, сосредоточившись на созерцании своих сапог. Женщина молчала, а я боялась посмотреть ей в лицо.

— Ларнара просила? — наконец поинтересовалась она.

Я снова кивнула.

— Не помог?!

Я тяжело вздохнула, по-прежнему не глядя на травницу.

— Понятно, — протянула женщина. — А ребенок-то от эльфа?

— Нет! Он... Это случайно произошло...

— М-да... Все у вас случайно, а потом вот ходите с больными глазами, как собаки побитые. Ты хорошо подумала? Новая жизнь — это дар, иногда один раз дается. Потом может и не быть больше.

— Я подумала, — твердо ответила я и взглянула, наконец, травнице в глаза.

— Отговаривать, значит, бессмысленно?!

— Да... Сколько это стоит?

Верода, поколебавшись, назвала сумму вполне приемлемую для моих порядком поистраченных средств. Я, не раздумывая, согласилась.

— Иди тогда погуляй пока, да смотри не ешь ничего. Настой натощак принимают... Все. Ступай.

В запущенном яблоневом саду громко пели птицы, солнышко припекало. Я уселась на землю возле одного из старых деревьев, облокотилась на ствол и прикрыла глаза. Неужели еще чуть-чуть и моя проблема будет решена?! Я даже в это не верила. Неожиданно, словно предчувствуя, заболел низ живота.

Интересно, а где сейчас виновник торжества? Со всеми своими приключениями и переживаниями я как-то позабыла о своем супруге. Я сняла повязку с руки и взглянула на кольцо. Змея не двигалась. Над головой захлопали крылья, зашелестела листва на потревоженной ветке, и Дани устроилась на дереве недалеко от меня.

— Зелье ждешь? — поинтересовалась ворона.

— М-м-м... Ты как всегда в курсе событий, — лениво отозвалась я и снова закрыла глаза.

— Нарда...

— Ты снова будешь изводить меня бесполезными разговорами?

— Нет. Хочу сказать тебе кое-что.

— Какую-нибудь гадость?! — усмехнулась я. После общения с травницей я пребывала в состоянии подозрительного спокойствия, и даже не переживала по поводу того, что Ларнар может вернуться с минуты на минуту.

— Не знаю, будет ли это гадостью для тебя... Ларнар просил меня не рассказывать, но думаю... в свете последних событий, ты должна знать.

Я удивленно уставилась на ворону.

— Помнишь тот день, когда мы с тобой познакомились?

— Конечно, помню!

— Так вот, ночью, когда ты сбежала и помогла мне, на дороге ты встретила странную процессию. Это были служители запретного культа.

— Люди в балахонах?

— Да. Их предводитель почувствовал твое присутствие, но тогда все обошлось.

Мне вспомнилась та безумная ночь, бегство, страх, темный лес, эта жуткая процессия с факелами.

— Ты ведь тогда отвлекла его?! — спросила я.

— Да. Все было именно так... Служители шли в Гнильцы. Помнишь зарево над лесом?! В общем... они спалили деревню.

— Что??? — я вытаращила глаза. — Спалили деревню? А... Адан?

Ворона перелетела ко мне на колени.

— Нарда, поднеси меня ближе.

Я протянула руку, на которую она уселась, и поднесла к лицу.

— Вот так хорошо, — сказала ворона, — теперь смотри мне в глаза и ни о чем не думай.

Я сосредоточилась на глазках-бусинках. Ясный день вдруг подернулся рябью, и я неожиданно начала проваливаться в темноту. Потом я услышала крики, отблески огня, навстречу мне вылетела женщина в длинной белой рубахе и бросилась в сторону. Рядом горела изба. Возле нее метались и кричали полуодетые люди. А из темноты появлялись, словно призраки, черные фигуры с изогнутыми, зазубренными с одной стороны клинками. Как будто сами по себе, люди напарывались на эти клинки и падали на землю. На светлой одежде растекались черные пятна. Везде царил хаос и паника. Я увидела бегущего на меня ребенка лет семи с безумными, полными ужаса глазами. Он не добежал нескольких шагов, неожиданно остановился, и я увидела, как его глаза покидает жизнь, как он оседает вниз, а из его спины выдергивает лезвие скрытый капюшоном убийца. Жуткие картинки жестокой расправы менялись у меня перед глазами, и вот, наконец, я увидела Адана, выскочившего из горящего дома. Из одежды на нем были только штаны, в руках меч. За его спиной маячил один из бородачей. Муж отбил клинок замахнувшегося 'балахона', что-то крикнул своим людям, а к нему бросилось еще две черные тени. Зазвенела сталь, противники закружились в завораживающем танце смерти. В этот момент на горящем доме за спиной Адана рухнула крыша, и в мою сторону полетели бревна заваливающейся стены. Звуки стали отдаляться, и я с коротким криком вынырнула из чужих воспоминаний.

— Что это?.. — Беспомощно залепетал я. — Неужели, все так было... И это зарево над лесом... Почему, Дани?.. Как так вышло?..

— Мы могли быть там, — серьезно сказала ворона. — Я в клетке, ты бы вообще спала, если бы выпила тот настой. Нам повезло, Нарда. Просто повезло...

— А Адан?!

Ворона молча отвернулась, а потом и вовсе взмахнула крыльями и улетела, оставив меня одну.

Я еще долго сидела под деревом, обхватив колени и покачиваясь из стороны в сторону, перед глазами у меня все стояли жуткие картины.

Глава 11

Правила хорошего тона требуют во время голосования хотя бы одного голоса против(с)

На меня произвело неизгладимое впечатление то, что я увидела в чужих воспоминаниях. С опозданием я поняла, что не задала Дани самого главного вопроса: зачем все это было нужно, к чему эта бессмысленная и бесполезная резня, чем провинилось население богами забытых Гнильцов? Не то, чтобы я очень сокрушалась по поводу своего неожиданного вдовства, но чисто по-человечески, мне было жалко Адана. Муж все-таки, пусть и нелюбимый. Однако его гибель в корне меняло дело. Раньше я была беглянкой, не имевшей возможности вернуться домой, теперь же у меня был уважаемый(в какой-то мере) статус вдовы отважного воина, погибшего в бою. Теперь мне не надо было прятаться и скрываться, а также ребенок теперь оказался только моим и ничьим больше.

— Вот ты где! — Раздраженно воскликнула Лирта, подходя ко мне. — Я тебя зову-зову! Ты что не слышишь?!

Я удивленно подняла на нее глаза. Светлые волосы девушки растрепались, лицо раскрасневшееся, злое и недовольное, губы презрительно искривлены. Сейчас ее сложно было бы назвать привлекательной.

— Ну! Что расселась?! — зашипела она. — Вставай! Матушка тебя ждет.

Теперь, когда нас никто не видел, ей не было необходимости улыбаться и любезничать. Лирта могла, наконец, показать истинное отношение ко мне и быть сколько угодно грубой.

Я медленно поднялась, все также спокойно и чуть удивленно глядя нее.

— Шевелись, убогая! Моя мать тебя ждать не обязана! Не того полета птица!

Я все так же спокойно повернулась к девушке и негромко, но четко, дословно переводя лучшие орочьи выражения, объяснила красотке, куда и как надолго ей следует отправиться.

По мере произнесения мной своей речи, Лирта наливалась свекольным румянцем. Она хотела было что-то ответить, но задохнулась от возмущения, услышав очередной словесный оборот. Именно в таком виде — красную, с выпученными от бешенства глазами и открытым ртом, я оставила ее под яблоней. Догонять меня Лирта не стала.

Верода ждала меня у пристройки за домом.

— Вот! — Женщина протянула мне большую глиняную кружку, — но я бы на твоем месте еще раз подумала.

Я кивнула и взяла зелье. Жидкость была зеленовато-коричневого цвета и пахла почему-то мятой. Вместе с кружкой я удалилась под облюбованную яблоню, предварительно убедившись, что посторонних вблизи не наблюдается. Не то, чтобы я боялась столкнуться со злобной девкой или Ларнаром, нет, просто мне нужно было побыть одной. Я приняла медитативную позу под деревом, поставив кружку на землю перед собой. Вот, наконец, у меня было то, о чем я мечтала последние несколько дней, то, что я с упорством искала, то, из-за чего чуть не погибла, но выпить зелье, и положить всему конец, я не могла...

Когда я протягивала руку к кружке, перед моими глазами вставало лицо ребенка из воспоминаний Дани, он снова и снова умирал у меня на глазах...

Как интересно, встретят меня родственники с ребенком на руках? Конечно, я придумаю историю покрасивее и пожалостливее, опущу ненужные подробности. Пока я буду добираться до Лежинок у меня будет очень много времени, чтобы сочинить достоверную легенду, не зря же я с детства любила сказки... Конечно, я не буду уже свободной, не смогу поехать куда захочу, не увижу новые города, не вдохну морской воздух, и вряд ли выйду еще раз замуж. Зато мне не надо будет думать о хлебе насущном, не надо трястись в седле и ночевать на земле. Меня каждый день будет ждать ванна, Арта, я уверена, с удовольствием поможет с ребенком, Лидан опять будет рядом. Есть и другой вариант, можно попытаться добраться до Ригана, хотя дядя моего друга вряд ли обрадуется свалившейся как снег на голову вдовой матери-одиночке. Родители в этом отношении предпочтительнее, семья все-таки.

Мои размышления привлек громкий голос Вероды. Она приветствовала вернувшегося Ларнара. Для нас уже была натоплена баня, о чем гостеприимная хозяйка и сообщила магу.

— А где Нарда? — так же громко поинтересовался последний. — Пусть идет первая, пока еще не очень жарко... Нарда!

— Она где-то в саду, — проинформировала травница.

Я подхватила кружку. Вылить или еще подумать?! Махнув рукой, я пристроила сосуд за деревом, вдруг передумаю, и отправилась на голос звавшего меня мага.

— Нарда, вот и ты! — окликнул меня Ларнар и даже улыбнулся, но, видимо вспомнив, что должен быть строгим, поджал губы. — Баня готова. Иди мыться первая. И помни, что париться тебе нельзя.

Я пожала плечами и потопала к Вероде за полотенцами и чистой одеждой.

В бане я блаженствовала до тех пор, пока меня не выгнал Ларнар, так же жаждавший, наконец, смыть с себя дорожную грязь. Облачившись в несуразное, нелепое и старое, но чистое платье Лирты, я постирала свою одежду, и развесила ее на солнышке. После бани я чувствовала себя значительно лучше, жизнь уже не казалась такой серой и беспросветной.

Вероду я обнаружила в доме, она крутилась у плиты — готовила обед на всю нашу ораву.

— Намылась? — улыбнулась женщина.

— Да. Спасибо. Баня у вас отличная... И, вот... — я положила на стол деньги.

— Это что? — удивилась женщина, — вы гости. Забери.

— Да, нет... это за зелье...

— А-а-а... — Верода внимательно на меня посмотрела и лукаво улыбнулась. — Но ты же его не выпила.

— Нет, но ты же его готовила.

Женщина тихо засмеялась:

— Я рада, что не ошиблась в тебе, девочка. Знала, что пить не будешь. Так что забирай свои деньги, они вам с малышом еще пригодятся.

— А как же... то, что ты для приготовления брала тоже денег стоит.

— Не думай об этом... Болотная вода досталась мне даром.

— Болотная вода? — я в изумлении уставилась на женщину. — От болотной воды выкидыш случается?

— Ха-ха-ха! Вот, глупая! От болотной воды самое большее — расстройство желудка случается.

— Ничего не понимаю.

— Да чего ж тут не понять?! — сказала Верода, — Знала я, что ты пить не будешь, вот и налила в кружку водицы болотной, не отвары же редкие переводить, да мяты туда кинула, чтоб запах тины отбить. Вот и зелье получилось.

И женщина снова засмеялась.

— Ты дала мне... болотную воду? — медленно спросила я.

— Ну, да.

— А если бы я выпила?

— А если бы выпила, пол дня бы в отхожем месте просидела, а вперед наука была бы, — жестко закончила женщина.

Я прикрыла глаза, чувствуя, как во мне поднимается волна бешенства.

— И денег бы тогда с тебя обязательно взяла, чтоб впредь неповадно было! — добавила Верода.

А я поняла, что еще чуть-чуть, и начну кидаться тяжелыми предметами. Отравить меня удумала, сука старая! Я развернулась на каблуках и бросилась к двери, всерьез опасаясь, что сейчас вцеплюсь травнице в волосы.

— И не надо меня стервой называть! Потом только благодарна будешь! — крикнула мне вдогонку Верода.

Я вылетела из дома чуть не сбив с ног поднимающуюся на крыльцо Лирту, и бросилась в сад. 'Как они смеют думать и решать за меня?! Кто дал им право?! Почему я должна делать то, что другие считают верным?! Ненавижу! Ненавижу их всех!'

Забравшись в самый дальний уголок сада, я плюхнулась на траву и закрыла глаза. Не знаю, сколько я так просидела, но когда Дани прилетела, чтобы позвать меня обедать, я была уже абсолютно спокойна. Я приняла решение, теперь я буду играть по чужим правилам.

Мои спутники последовали моему примеру и тоже выстирали свою одежду. Однако сушить ее заклинанием маг почему-то не стал. То, что он не высушил мои вещи, меня нисколько не удивило, тут видимо имел место воспитательный момент. Но то, что он оставил мокрой одежду Тиля, а уж тем более свою, было в высшей степени странно. Удивление это вызывало еще и потому, что теперь они оба щеголяли в довольно забавных нарядах. Ларнар красовался в льняной женской ночной рубашке, а вместо штанов на нем были надеты застиранные порты в два раза шире, чем нужно и доходящие до колена. Их, судя по всему, Верода поддевала зимой для тепла. На ногах его были одеты странные, но очень забавные плетения из соломы. Тиль был одет еще более экстравагантно. Сверху на нем была рубаха, естественно женская, мужской одежды в доме травницы не водилось, но рубаха была не простая. Они имела глубокое декольте, обшитое изумительными розовыми рюшами. Портов больше не нашлось, и эльфу пришлось щеголять в длинной красной юбке.

От такого великолепия я на некоторое время впала в ступор, а потом, усилием воли подавив приступ хохота, вежливо сказала:

— Ларнар, отлично выглядишь! Тиль, тебе идет!

Маг холодно кивнул, а эльф подозрительно на меня покосился, на что я ответила открытой доброй улыбкой.

— Тебя в платье даже не узнать, — громко заявила, обращаясь ко мне, Лирта, — даже на женщину стала похожа.

— Да, миленькое платьице, — заметила я, — как раз коров доить. Кстати, оно мне ужасно велико. Я и не думала, Лирта, что ты такая толстая.

Девушка чуть не поперхнулась и кинула на меня злобный взгляд, а я мило улыбнулась в ответ. Разговор не клеился, маг хранил напряженное молчание, эльфу в его прелестном одеянии было явно не по себе, а травница, периодически подававшая реплики о погоде и состоянии дорог, внимательно наблюдала за мной и за своей дочерью. Во время обеда Лирта пыталась подстроить мне еще пару пакостей, как и накануне, но я была начеку и вовремя предупреждала ее действия. Момент, когда трапеза подходила к концу и мои спутники немного расслабились, я нашла наиболее подходящим для своего сообщения.

— Ларнар, — обратилась я к магу, — мы завтра уезжаем?

Мужчина ответил утвердительно.

— У меня к тебе просьба, — сказал я. — Когда мы прибудем в Дарган, найди мне, пожалуйста, надежных попутчиков до Лежинок.

— До Лежинок?! Зачем тебе в Лежинки?

— Если ты забыл, там живут мои родители. Я собираюсь домой.

— Вот как, — протянул ошарашенный маг.

— Тиль, у меня к тебе тоже просьба, — осчастливила я эльфа, не дав присутствующим прийти в себя от первой новости, — помоги мне, пожалуйста.

— К-конечно, — опрометчиво согласился эльф.

— Пожалуйста, останься со мной сегодня ночевать в сарае.

Тиль чуть не подавился, а Ларнар, кажется, скрипнул зубами. Эльф с беспокойством глянул на мага.

— Одной мне страшно, а в доме — душно, — я скорчила жалобную гримасу.

— Хорошо, — быстро согласился Тиль, испугавшись, что я начну реветь.

— Что-то пить хочется, — рассеяно заметила я.

— Действительно, — согласилась Верода.

— Ой, я и забыла! — всплеснув руками, Лирта подскочила с места и бросилась к столу у печки.

— Я помогу, — нейтрально сказала я.

Лирта сначала напряглась, но, видя мое безразличие, успокоилась. Я подавала ей кружки, она относила их к столу. Все выглядело более чем естественно. Вскоре я чинно заняла свое место и отхлебнула травяного настоя.

— Что-то ты, дочка, мяты сегодня переложила, — ласково пожурила Лирту травница, ставя на стол опустевшую кружку.

— Мяты? — удивилась девушка. — Я мяту вообще не клала.

Верода замерла, а потом посмотрела на меня в упор. Я не удержалась и подмигнула травнице. Женщина торопливо встала из-за стола и вышла.

Весь оставшийся день я маячила у эльфа за спиной. Из всех желающих свернуть мне шею, он казался наименее опасным. Мое постоянное присутствие Тиля немного беспокоило, и он демонстрировал чудеса изобретательности, чтобы деликатно от меня отделаться, но все его попытки были обречены на провал заранее, так как для меня это был вопрос практически жизни и смерти.

Эльф попытался было улизнуть, сославшись на настоятельную необходимость, но я бесцеремонно сопроводила его к отхожему месту и, отойдя шагов на десять, — а то мало ли чего, — уселась на траву и начала громко декламировать похабные частушки. А когда Тиль доведенный моим постоянным присутствием попробовал было поговорить со мной на чистоту, я устроила такую показательную истерику, с воззванием к его совести, что бедняга смирился.

Все это время мне с большим успехом удавалось не встречаться с остальными лицами, жаждавшими моей крови. Лирта точила когти на безопасном расстоянии, Верода, кое-как усмирившая свой организм после общения с болотной водой, хмуро поглядывала на меня издали. Поговорить со мной по душам попытался только Ларнар. В этом я не сомневалась, так как была уверена, что он потребует от меня объяснений. Давать их мне совершенно не хотелось, поэтому с его появлением, мне либо становилось нехорошо, либо, завидев его издали, я успевала удрать, таща на буксире многострадального эльфа.

Ужинать я отказалась наотрез, резонно опасаясь за свое здоровье. Эльф попытался было возроптать, но я справилась с ситуацией. Тем более, я предусмотрительно успела запастись необходимыми припасами и припрятать их на сеновале.

За этот день я узнала о Тиле много больше, чем за все время нашей поездки. Он оказался очень неплохим парнем. Конечно, эльф был немного тщеславен, как впрочем все мужчины, и повернут на своей перворожденности, но у него были бесценные положительные качества: доброта и отходчивость. Этим я и пользовалась, беззастенчиво давя на жалость и успешно прикидываясь бедной овечкой.

Поужинав с Тилем на сеновале, я завернулась в одеяло и с максимальными удобствами устроилась у эльфа под боком.

— Спокойной ночи, — улыбнувшись, закрыла глаза.

Глава 12

'Мужчина должен быть как сказка, потому что у сказки всегда хороший конец'(с)

По каменной стене откуда-то сверху текла вода. Камень был серый с черными прожилками. Мрачный коридор освещался одиноким факелом. Он то затухал, то ярко вспыхивал. Желтые, живые языки пламени казались здесь чем-то инородным, чужим... По ногам потянуло холодом, огонь внезапно погас, и я оказалась в полной темноте. Я не удивилась, мне было не страшно, почти... Скользя рукой по стене, я пошла в сторону, откуда шел сквозняк. Очень скоро в конце коридора забрезжил свет, и так же быстро, словно летела на крыльях, я оказалась в просторном каменном зале с низким потолком. Зал был круглым как арена, и освещался факелами, укрепленными вдоль не имеющих углов стен. В центре помещения возвышался алтарь из белоснежного камня. Такого белоснежного, какими бывают вершины гор. Его яркая белизна резала глаза. Алтарь был заключен в пентаграмму испещренную неизвестными рунами. Он притягивал к себе, и мне почему-то ужасно захотелось до него дотронуться, провести рукой по гладкой белой поверхности. За алтарем на возвышении в каменной колыбели полыхал огонь. Я сделала шаг к алтарю.

— Ты заставляешь меня ждать!

От хриплого, низкого голоса я вздрогнула, а мимо меня проскользнула темная тень. С опозданием я заметила, что у огня стоит некто в черном балахоне. Незнакомец обращался к другой также закутанной в ткань темной фигуре. Второй человек бросился перед говорившим на колени и ткнулся головой в пол.

— Прости, повелитель!

— Оставь это представление! Здесь нет благодарной публики, Араван!

Тот, кого назвали Араваном, поднялся с пола, и скинул с головы капюшон, а я чуть не закричала от ужаса, потому что передо мной стоял лысый приятель Марлы.

— Какие новости? — спросил тот, что у огня.

— Думаю, тебе будет интересно услышать то, что я хочу рассказать. Я случайно встретил одного человека. Хайфэр... — И Араван снял с шеи, уже знакомую мне, подвеску. — Он стал золотистым.

— Что?! — прошелестел человек в балахоне, а пламя за его спиной взметнулось к потолку и загудело.

— Я увидел такое впервые. Ты не говорил мне, что так бывает.

— Где этот человек?

— Прости, повелитель, но ей удалось уйти, — Араван покаянно склонил голову.

— Это женщина?

— Да, молодая женщина. И она беременна.

— Ее надо немедленно найти! Она следующая. Дай сюда, — незнакомец вырвал из рук лысого подвеску и сжал в руке голубовато-белый камень. — Слишком далеко... слишком далеко... Я не чувствую ее! Ты что не мог связаться со мной сразу?!

— Я не успел. Ситуация вышла из-под контроля. Женщина была не одна. Потом я потерял ее след. Хайфэр. Он может помочь?

— Он поможет только, если прольется кровь. Только тогда ты увидишь, где она. Делай, что хочешь, но она должна быть здесь! — и человек в балахоне резко указал на алтарь. — Здесь! Она должна быть здесь!!!

Его крик не затихал у меня в ушах, отражаясь от стен, а алтарь начал бешено вращаться перед глазами. Меня тянуло к нему, а я сопротивлялась, твердо уверенная теперь, что стоит только его коснуться, и мне конец. Свет стал меркнуть, а меня все засасывало в воронку, центром которой был белоснежный алтарь. Мне охватил животный ужас, я закричала и... проснулась.

— Нарда, ты чего? Тебе плохо? — встревожено спросил Тиль.

Лунный свет просачивался через щели сарая, лежал на земле в дверном проеме. Было тихо и тепло. Шумно вздохнула одна из лошадей и тряхнула гривой.

Эльф сидел рядом, его лица мне не было видно.

— Ты что подскочила? Сон плохой приснился?

— Сон?! Ах, да... сон... — Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Сердце в груди колотилось как безумное. Как хорошо, что это всего лишь сон. Надо скорее возвращаться домой. Надеюсь, там меня перестанут мучить кошмары.

— Да, мне приснился страшный сон, — пояснила я Тилю.

Потом потянулась за скинутым одеялом и замерла. В дверном проеме на земле в пятне лунного света лежал темный силуэт. Сердце упало куда-то вниз, с ног до макушки меня обдало холодом, а волосы зашевелились на голове. Разум отказал полностью. Одним прыжком, — до сих пор не понимаю, как это у меня так получилось, — я оказалась у эльфа за спиной.

— Нарда, ты что? — изумился Тиль. — Нарда!

Спазм сдавил мне горло, и я не могла говорить от страха, только таращила глаза и тыкала эльфу за спину. Встревоженный Тиль обернулся.

— Что?

Я мотала головой и махала руками.

— Я ничего не вижу. Ты что? — Эльф схватил меня в охапку и легонько встряхнул.

— Там кто-то есть! — наконец смогла пискнуть я.

— Где?

— Там! Кто-то стоит в дверях.

Тиль снова обернулся.

— Там никого нет. Нарда, ты меня пугаешь.

Я выглянула из-за спины эльфа. В дверях действительно никого не было.

— Но там только что кто-то стоял. Тиль! Они пришли за мной! Они хотят принести меня в жертву!

— Нарда... Ты что? С ума сошла? Кто за тобой пришел?

— Араван!

— Что за чушь! Какой Араван?

— Меня Ларнар тогда спас... и мы ушли телепортом... — судорожно втягивая воздух и трясясь, сообщила я.

— Посиди здесь. Я пойду, посмотрю.

— Нет! — взвизгнула я. — Не оставляй меня!

— Нарда, успокойся. Я быстро.

Эльф спустился вниз и бесшумно выскользнул за дверь, я сжалась в комок, вцепившись в одеяло, как в последнюю надежду. Ничего страшного не происходило. Не слышно было ни лязга мечей, ни криков, ни предсмертных хрипов. Ничего. Лунный свет и тишина.

В дверном проеме мелькнула тень. Я вздрогнула.

— Это я, — тихо сказал Тиль.

Я облегченно вздохнула. Эльф взобрался на сено и сел рядом со мной.

— Я никого не видел и не слышал. Все тихо и спокойно. Может, тебе привиделось со сна?

— Не знаю... Может... То есть, нет! Не может! Я точно видела силуэт в дверях.

— Иди сюда, — эльф притянул меня к себе, обнял и стал гладить по голове. — Тебе просто приснился плохой сон, вот и все. Ну, ты и напугала меня! Я ведь и заснуть еще толком не успел, только задремывать начал, а тут ты подскакиваешь, глаза как плошки. Расскажи-ка мне, что там за странная история с жертвоприношениями и телепортами.

Я вкратце поведала эльфу о своих приключениях. После того памятного вечера мы с Ларнаром к этому больше не возвращались, и я вдруг поняла, что мне очень нужно все кому-нибудь рассказать.

Эльф внимательно выслушал меня, продолжая перебирать мои волосы и поглаживать по спине, потом, помолчав, сказал:

— Да, люди действительно пропадают. Ты слышала что-нибудь про Жрецов Запретного Бога?

— Они убили моего мужа...

— Вот как! Ты не говорила...

— Я сама недавно об этом узнала.

— Понятно... Мои соболезнования...

Я вздохнула и в двух словах рассказала эльфу и то, что узнала от Дани, а потом спросила:

— Так что ты знаешь про этих... жрецов?

— Это служители старого культа. Предшественнику вашего теперешнего короля они в свое время сильно насолили. Не знаю, в чем там было дело, но он официально запретил их учение и истребил почти всех. Про Запретного Бога одно время тоже ходили разные легенды, но и они забылись. Я знаю лишь то, что ему, в отличие от других богов, приносят только человеческие жертвы. Культ вроде бы возродился после войны, но, по официальной версии, служители были под контролем, хотя нет-нет, да и пропадал где-то одинокий путник. Стал ли он жертвой диких зверей, лесной нежити или жрецов — не известно. Культ по-прежнему запрещен, и его служители не показываются на глаза. А почему ты решила, что тебя хотят именно в жертву принести? Из разговора ведьмы с твоим несостоявшимся покупателем?

— М-м-м... не помню... Нет, кажется они об этом не говорили. В жертву меня хотел принести человек из сна.

— Ах, да... сон... Но присниться ведь может, что угодно! Даже если предположить, что у той ведьмы действительно был один из жрецов, не думаю, что он стал бы так долго преследовать тебя. Тогда в Ридлане он, может, и вычислил ваше местоположение, и то случайно, но теперь ему точно вас не найти. Так что это был просто обычный кошмар. А вот на счет резни в деревне... Вот тут я теряюсь в догадках. Судя по твоему описанию и тому, что видела Дарилина, эти действительно были жрецы. Та деревня отсюда довольно далеко, но слухи обычно расходятся как круги по воде, а пока ничего не слышно, и это тоже странно... Я попробую что-нибудь разузнать. А тебе бояться сейчас абсолютно нечего. Потом, сама посуди, ты ведь обычный человек, и особой ценности, извини, не представляешь... Ну как? Ты успокоилась немного?

— Да, — мне действительно стало лучше, и я уже почти убедила себя, что силуэт в дверях мне привиделся. Опять же рассказав о своих страхах, я частично от них избавилась. Правда об одной вещи я умолчала — не стала говорить про Хайфэр и то, что было с ним связано. Я и Ларнару об этом не сказала. Не знаю почему...

— Вот и хорошо, — с этими словами Тиль пересадил меня на сено и укутал в одеяло. — Теперь быстро спать!

Я так пригрелась у эльфа на руках, с ним было так спокойно и хорошо, что теперь, когда он отстранился, я почувствовала себя очень неуютно. Снова страх накрыл сердце холодной лапой. Тиль вроде бы лежал рядом, при желании я могла дотянуться рукой, но это показалось мне огромным расстоянием. Снаружи послышался шорох, а потом раздался резкий крик ночной птицы. Я подскочила и замерла, прислушиваясь.

— Чего опять? — спросил эльф. — Это просто птица. Нарда, ложись спать.

— Тиль, мне что-то все равно не по себе, — прошептала я и придвинулась к эльфу вплотную. — Может, будем спать по очереди?

Тиль тихонько засмеялся.

— Ну, ты и трусиха! Ладно. Закрывай глаза, я посторожу твой сон.

— Ты только не уходи! Хорошо?!

— Не уйду, — эльф легонько коснулся губами моего виска. — Спи... Я спою тебе эльфийскую колыбельную...

Он стал шептать мне на ухо незнакомые слова, которые в его исполнении еще и чередовались с нежными поглаживаниями моей щеки и, иногда, легкими поцелуями. Я пропустила тот момент, когда наши губы встретились, и опомнилась, только когда уже минут пять самозабвенно целовалась с эльфом. Слабо пискнув, я отстранилась.

— Тиль!?...

Он не ответил, молча провел рукой по моему лицу, кончиками пальцев коснулся губ. Мне почему-то казалось, что он улыбается.

— Все будет хорошо...

Я хотела было сказать какую-нибудь глупость, но Тиль снова меня поцеловал, и все глупости вылетели из головы вместе с доводами рассудка и разумными соображениями. Еще раз усомниться в правильности происходящего я успела, когда неожиданно обнаружила себя абсолютно обнаженной, но Тиль опять очень ловко меня отвлек, и я забыла обо всем на свете. Его тело было таким горячим, а кожа гладкой и упругой. Так приятно оказалось самой гладить, целовать, обнимать... За эту ночь я сделала столько необыкновенных открытий. И заснули мы только с рассветом.

Тиль не обманул. Все действительно было хорошо. Просто замечательно.

Глава 13

'Не везёт — это когда на тебе пуленепробиваемый жилет, а тебя бьют по морде'(с)

Несмотря на бессонную ночь, утром я была бодра и весела. Весь мир вокруг радовал. Солнышко светило, а в душе звучала веселая песенка. Из сарая я выкатилась, беззаботно насвистывая, чуть не прыгая на одной ножке. Подвоха от жизни я не ожидала, поэтому была ошарашена поведением Дани. Ворона ни с того, ни с сего кинулась мне в лицо яростно вереща:

— Ты что сдурела?! Места другого найти не могла?! Идиотка! Все из-за тебя!

Я еле успела от нее увернуться. Дани сделала надо мной пару кругов, нагадила на мою вчера стиранную куртку и улетела.

— Что это было?!.. — оторопело спросила я, глядя в след удаляющейся птице.

Тиль застал меня за чисткой куртки. При виде его мои губы сами собой разъехались в глупейшей улыбке. Успевший позавтракать эльф был по-утреннему свеж, серьезен и сосредоточен на сборах.

— Ты Айвэ не видела? — спросил он.

— Разве Ларнар не в доме?! — удивилась я.

— Нет. Верода говорит, когда встала, его уже не было.

— Странно. Может у него какие-то дела в деревне?!

— Может... Пойду седлать лошадей, пора выезжать... А ты чего такая странная?

— Какая? — Улыбнулась я, а мое сердце сладко екнуло.

— Необычная. Светишься вся...

— Настроение хорошее, — лукаво сказала я.

— А-а-а, — протянул эльф.

И тут на дорожке появился Ларнар. Вид у него был помятый, лицо бледное, под глазами круги. Одежда была в нескольких местах порвана. Я бросилась к нему.

— Ларнар! Что случ... — Слова застряли у меня в горле.

Мне показалось, что я с размаху налетела на невидимую стену. Маг глянул на меня так, что сразу захотелось слиться с окружающей средой.

— Нам пора выезжать, — холодно сказал он. От него несло перегаром. — Все готовы?!

Мы с Тилем в разнобой покачали головами.

— Прекрасно. Седлайте лошадей.

С этими словами он скрылся в доме, а мы с эльфом переглянулись. Вид у нас был одинаково потрясенный. Я вообще не видела, чтобы Ларнар пил, не говоря уж о том, что магам это запрещено в виду непредсказуемо-катастрофических последствий. Для Тиля это тоже, видимо, было откровением.

Маг появился через десять минут в сопровождении женщин, не глядя на нас, взял под уздцы свою лошадь и пошел к калитке. Мы с эльфом более-менее вяло поблагодарили за гостеприимство. Я собиралась сесть на своего тихого коня, как он неожиданно встал на дыбы и громко заржал. Тиль приостановил свою лошадь и обернулся. Мой конь ржал, встряхивал головой и не давал себя поймать. Он снова встал на дыбы и скакнул вперед. Я растерянно повернулась за ним, не зная, что делать. И тут он взбрыкнул задними ногами. Отскочить я не успела. Удар копытом пришелся прямо в живот. Отлетев, я еще и хорошенько приложилась о землю. Перекатилась на бок, хватая воздух ртом. Окружающая действительность как будто отступила. Звуки слышались словно издалека. Крики, ржание лошадей, суета. Надо мной склонился Ларнар, в его глазах был страх, кажется, он что-то говорил, но я не понимала. Внутри меня, как снежный ком, разрасталась боль. Ларнар все пытался убрать мои руки, которые я прижимала к животу. Наконец он оставил свои попытки и положил свои ладони сверху, и я почувствовала, как в меня вливается чужая сила, она была почти осязаемой. Боль немного отступила, а звуки обрели свою обычную громкость.

— Кажется, все не так плохо, — сообщил маг. — Нарда, ты меня слышишь?

Я слабо кивнула.

— Как ты?

Я покачала головой.

— Ничего серьезного, просто сильный ушиб. Плохо, что в живот, но вроде все в норме. Попробуй встать.

Маг с эльфом помогли мне подняться, и я даже почти разогнулась под напряженными взглядами собравшейся публики, как вдруг меня скрутил новый спазм боли. Я снова скорчилась на земле, а остальные засуетились, спешно решая, что со мной делать.

— Ой, что это?! — вдруг по-детски вскрикнула Лирта, и все разом замолчали.

Превозмогая боль, я проследила за их взглядами и увидела, как на моих штанах с внутренней стороны бедер проступает, быстро увеличиваясь в размерах, красное пятно.

Ларнар выругался, — да так, что я аж заслушалась, — и снова стал надо мной шаманить, но очень скоро напряженность в его лице сменилась отчаяньем. Я поняла, что он ничего не может сделать, и испугалась.

— Ларнар, — тихо позвала я, — это все да?!..

Он отвел глаза.

— Я умираю?!..

Маг встрепенулся:

— Ты с ума сошла?! Нет, конечно!

Он поднял меня на руки и отнес в баню. Вскоре появилась Верода с кучей пузырьков. Я даже не нашла сил поинтересоваться во всех ли налита болотная вода. Из принесенного Ларнар замешал мне какое-то убойное зелье, добавив туда еще парочку порошков из своего арсенала. Запах у питья был ужасный, но мне пришлось его проглотить. Зелье оказалось чудодейственным. Через пол часа мне стало легче, и кровотечение прекратилось. Верода помогла мне снять окровавленную одежду и вымыться. Ни на что больше сил не осталось. Ларнар не слушая моих возражений, перенес меня в дом, разместив в комнате хозяйки. О том, чтобы продолжить путь теперь не было и речи.

К вечеру меня начал бить озноб, и я стала проваливаться в вязкое забытье. Все, что было дальше, я помню очень смутно. Бредовые сны сменялись явью, но я не могла отличить одно от другого. Мне виделся Адан, ведущий меня за руку по красному широкому ковру к пылающему на возвышении пламени, потом эта картина сменилась развалинами большого города, с парящим над ними ястребом. Затем я гуляла в Мертвом Лесу, а надо мной витали шепчущие серые тени. В какой-то момент я очень четко увидела над собой лицо Ларнара, он озабоченно щупал мне лоб. Рядом Верода громко сказала:

— Вот видишь! Судьба все сама за нас решила.

Маг нахмурился и поджал губы.

— Это не правильно! Так не должно быть!

— Не нам судить! Смирись...

В поле с подозрительного цвета травой, какой-то линялой с серым оттенком, стояли воткнутые в землю палки с надетыми на них черепами. Сильный теплый ветер дул в лицо и над головой кружил черный ворон. Я решила, что это Дани и стала ее звать, а в ответ мне раздался волчий вой. Я сделала шаг вперед и увидела, что иду по воде, вдоль берега моря. Я не видела его, но знала, что это море. Передо мной бежала девочка со светлыми кудрявыми волосами в длинной голубой рубахе. Она обернулась ко мне и стала махать рукой, я попыталась ее догнать, но ноги вязли в песчаном дне. Она уходила все дальше, и я стала кричать ей в след, но звука не было, и она меня не слышала. А мне так важно было ее догнать. Я в отчаянье кричала, мое сердце рвалось на части, и по лицу текли слезы. Девочка растворилась в тумане, еще раз махнув мне рукой на прощанье.

Я упала на колени, больно ударившись о каменный пол. Этот подземный коридор был мне знаком. Потрескивал одинокий факел, и причудливые тени колыхались в углах. Я поднялась и быстро побежала по коридору, боясь опоздать. В зале мы появились одновременно с Араваном. Он бросился на колени перед уже знакомой мне фигурой, закутанной в черные одежды.

— Повелитель! — Взволнованно воскликнул лысый. — Хайфэр светится!

Дрожащими руками он снял с шеи цепочку. Неровные грани голубовато-белого матового камня вспыхивали то алым, то золотым.

Повелитель взял кристалл и торопливо подошел к стене напротив изголовья белоснежного алтаря. В этом месте стена была изрезана каким-то узором, в котором я с опозданием узнала карту. Я видела такие у отца, но он их берег, и редко показывал нам с Риком. В стене для Хайфэра имелось специальное углубление, как только камень оказался в нем, карта заискрилась, ожила. Золотистый огонек обежал ее по кругу, а потом замер и запульсировал в одной точке.

— Она здесь! — удовлетворенно произнес повелитель. — Поторопись, Араван! Сигнал слабеет...

— Да, повелитель! — Лысый снова пал ниц. — Я сделаю все, чтобы она была здесь.

— Возьми лучших людей. Я открою вам портал. Выйдете рядом с тем местом, дальше доберетесь сами. Даю тебе полчаса на сборы. Ступай.

Лысого как ветром сдуло, а повелитель прошелся вдоль алтаря.

— Скоро... уже скоро... — прошелестел он, а пламя за его спиной взметнулось к потолку.

Я вывалилась в темноту, и не сразу поняла, что нахожусь просто в темной комнате. Минут пять я ждала смены очередного видения, но оно все не проходило. Было тихо, лишь рядом слышалось чье-то размеренное дыхание. Во всем теле чувствовалась противная слабость, а длинная рубашка на мне была мокрой.

Надо предупредить Ларнара. Скорее. Я резко подскочила и тут же чуть не упала. Голова закружилась, а перед глазами заплясали разноцветные круги, необыкновенно яркие на темном фоне. Поднявшись, я успела наступить на что-то мягкое, что неожиданно начало шевелиться. От этого волосы у меня на голове стали дыбом. Я в ужасе отпрянула, налетела на какой-то предмет, с грохотом его опрокинула. Раздался звон бьющейся посуды. Я почувствовала на себе чьи-то руки, заорала дурным голосом и прыгнула на кровать. Издали послышался шум и встревоженные голоса. Хлопнула дверь.

Под потолком вспыхнуло сразу три магических светлячка. Возле кровати стоял Ларнар в мятой одежде, с заспанным и одновременно встревоженным лицом. На полу лежал перевернутый табурет, под которым растеклась лужа с торчащими из нее черепками. У порога комнаты замерла встрепанная Верода, из-за плеча которой выглядывала испуганная Лирта.

От сердца отлегло. Облегченно вздохнув, я осела на кровать.

— Что здесь происходит?

— Что случилось?

— Нарда, что с тобой? Тебе плохо? — последний вопрос задал Ларнар, и я тут же встрепенулась, вспомнив, что именно его я и собиралась искать.

— Ларнар! — я снова слишком резко встала на ноги. Голова опять закружилась, и на этот раз я бы точно упала, если бы маг не успел меня подхватить. — Ларнар! Нам надо немедленно уйти отсюда! Араван знает, где мы находимся. Он скоро будет здесь!

— Кто сюда придет? — Переспросила Лирта у матери.

— Она бредит, — хладнокровно констатировала Верода.

— Успокойся! — Ларнар уложил меня на кровать, пощупал лоб и пробормотал, — странно... горячки нет...

Я нетерпеливо отбросила его руку, села и попыталась объяснить:

— Араван — это тот человек, которому меня продала ведьма в Ридлане, помнишь?! Ты меня спас тогда! Так вот Араван знает, что мы здесь. Они это определили с помощью Хайфэра и карты. Там такая большая карта во всю стену! А Хайфэр, он чувствует кровь. Наверное. Потому что тогда он порезал мне палец и капал на камень кровью... Нам надо уходить! Они идут за нами!

— Вот это да... — протянула Лирта. — Вот это фантазия!..

— Она еще в горячке. Пойду, приготовлю ей настой, — сказала Верода.

— Чшшш! Нарда, не волнуйся! — Лицо мага было спокойным. — Тебе приснился кошмар. Тот человек остался в Ридлане. Он простой разбойник, и ему вовсе не зачем нас преследовать.

— Но он скоро будет здесь! Его повелитель откроет портал, и они придут сюда!

— Нарда! Это всего лишь кошмар. Нам никуда не надо идти. Сейчас ты заснешь без сновидений. Ложись.

— Я не хочу спать! Как ты не понимаешь?!..

— Ты хочешь спать! — С нажимом сказал маг.

Мои веки вдруг враз отяжелели, и действительно ужасно захотелось спать.

— Ларнар!.. — с трудом проговорила я. — Они придут... Жрецы Запретного Бога... Нам надо...

Мои глаза закрылись, и я провалилась в пустоту...

... Сучья потрескивали в костре. Этот звук за время моего путешествия стал таким родным. Он ассоциировался теперь с уютом и спокойствием. Мне нравилось под него засыпать... Рядом негромко говорили о чем-то Ларнар и Дани. Я, кажется, выспалась, но чувствовала себя почему-то очень слабой. Вставать совсем не хотелось. Я приоткрыла глаза. Было еще совсем темно. Ларнар подкидывал сучья в костер, а Дани важно разгуливала по расстеленному одеялу. Она была чем-то недовольна. Сквозь верхушки деревьев проглядывало звездное небо, и я стала гадать, что сейчас — поздний вечер или раннее утро. Хорошо, что дождь, наконец, перестал...

— ...Я считаю, что это не правильно, — чуть громче заявила Дани.

— Твое право... Но для нее так будет лучше, — отозвался Ларнар.

Я прислушалась.

— Не слишком ли ты много на себя берешь?! — Раздраженно, даже зло, сказала ворона.

— Нет, — просто отозвался маг. — Дарилина, оставим...

— Не называй меня так! — зашипела она.

— ...Оставим этот бесполезный разговор. Я так решил.

— Думаешь, она потом скажет тебе спасибо?

— Это не имеет значения. В данный момент мне важно ее спокойствие.

— Ты принимаешь в ней слишком большое участие!

— И ты знаешь, почему. Закроем тему... Нарда, как ты себя чувствуешь? Я вижу, что ты уже не спишь.

— Хорошо, — я приподнялась на локте и улыбнулась. — А уже утро?

— Можно и так сказать, — ответил маг. — Рассветет часа через два. Ты выспалась?

— Да.

— У тебя... ничего не болит?

Я удивленно посмотрела на мужчину.

— Болит?! А что у меня должно болеть? Я вроде не падала... А... Ларнар, а где наши лошади?

Маг помолчал, потом ответил:

— У нас их... нет. Я знаю, что ты не любишь ходить пешком. Мы решим этот вопрос, как только доберемся до какой-нибудь деревни.

— Как нет?! — Я села и озадаченно уставилась на своих спутников. — Их что, волки съели, пока я спала?! Или... Они убежали, да?! Поэтому вы поднялись ни свет, ни заря?!

Ларнар долго и внимательно на меня смотрел так, что мне стало не по себе, потом сказал:

— Да. Ты права. Лошади убежали, но это не страшно.

— Они не пропадут? — я беспокоилась за Ромашку.

— Почему они должны пропасть?

— Не знаю... Как бы они не забрели в Мертвый Лес... Мы ведь отъехали совсем недалеко...

Ларнар улыбнулся:

— Нет, Нарда. Не переживай. В Мертвый Лес они не попадут...

Часть III

Глава 1

'Исправить уже ничего нельзя, но окончательно испортить еще можно' (с)

Нож ударился рукояткой о край деревянной мишени и отлетел в кусты. Я раздраженно выругалась. Из десяти бросков, нож только один — два раза застревал в дереве, и то это было скорее случайностью. С двадцатого броска ситуация стала раздражать, с тридцатого — злить. Я устала ходить взад-вперед и нагибаться за ножом, искать его в колючем кустарнике.

В этот раз нож отлетел и вовсе в непролазные дебри. Застрял в ветвях аккурат по середине куста. Походив кругами и поняв, что ни с одной стороны добраться до ножа без потерь не представляется возможным, я выругалась еще раз.

Что за незадача! Хоть плачь! Сегодня явно не мой день.

Я развернулась на пятках, собираясь уйти, и наткнулась взглядом на Ларнара. Он стоял на пороге дома, опершись плечом о косяк и сложив руки на груди. Судя по всему, маг наблюдал за мной уже довольно давно. Я раздраженно тряхнула головой, с досадой подумав, что он стал свидетелем всех моих неудач.

— Не получается? — спросил Ларнар.

В его голосе мне почудилась легкая ирония, что взбесило еще больше.

— Я не понимаю, — буркнула я, — не понимаю, почему ничего не выходит.

— Ты не прилагаешь усилий.

— Что?! Я не прилагаю усилий?! А что я, по-твоему, делаю? — Раздраженно фыркнула я.

— Ты просто кидаешь нож.

— Я не просто кидаю! — взорвалась я. — Я хочу попасть в мишень! И у меня ничего не получается!

Ларнар улыбнулся:

— Ты говоришь: 'Я хочу!', и ты ослеплена своим желанием. Ты не видишь цели. Ты во власти эмоций. Ты просто хочешь и все. Бездумно! И хочешь, чтобы все получилось как бы само собой, поэтому повторяешь одну и ту же ошибку. А ты должна видеть цель и искать пути для ее осуществления. Обрати внимание, что ты делаешь. Каждый раз ты держишь руку одинаково неправильно, несмотря на то, что это не приносит положительных результатов. Ты просто хочешь и просто раздражаешься от того, что не получаешь желаемое. Подумай об этом. Голова нужна тебе, чтобы думать. Ты же просто фиксируешь событие, а должна анализировать.

С этими словами он подошел к кустам и вытянул руку. Нож взлетел в воздух и лег ему в ладонь. Маг задумчиво повертел рукоять, отошел от мишени на двадцать шагов и, не прицеливаясь, резко взмахнул рукой. Лезвие завибрировало, войдя в самую середину мишени.

Я обиженно поджала губы. Почему у него получается, а у меня — нет!

Маг извлек нож и протянул мне:

— Дорогу осилит идущий...

Я недовольно фыркнула и убрала нож в ножны. Сегодня тренироваться мне больше не хотелось, и я решила немного пройтись, чтобы разогнать свое раздражение и успокоиться.

Осенний лес радовал буйством красок. Стройные березки, словно усыпанные золотыми монетками, трепетали на ветру. Красные клены роняли на тропинку свои яркие, красивые листья. Под ногами валялись желуди. Остро пахло прелой листвой.

Мой путь шел мимо малинника. Я сорвала пару поздних, пронизанных осенним солнцем ягод. Они были немного кислыми на вкус.

В этом году я неожиданно поняла, что люблю осень. Люблю ясное голубое осеннее небо, люблю слушать крики улетающих журавлей, люблю опадающие листья, люблю голые облетевшие ветки деревьев, пронзающие душу щемящей тоской. Люблю эту светлую легкую грусть, навеваемую увядающей природой. Люблю даже заунывный осенний дождь и серые тучи над головой. А еще я люблю свинцовое осеннее море и резкие, тревожные крики чаек. Люблю смотреть, как холодные волны с белыми гребешками, гонимые северным ветром, разбиваются о прибрежные камни, рассыпаясь брызгами.

Я так мечтала о море, и оно не обмануло моих надежд. Напротив, оказалось даже лучше, чем я ожидала. Да, теперь мы жили у моря, и я была счастлива. Брошенная, одинокая избушка, неизвестно кем построенная и когда покинутая, ставшая нашим пристанищем, находилась всего в полу часе ходьбы от берега. Мы с Ларнаром и Дани перебрались сюда пару месяцев назад, как раз после моего дня рожденья, и собирались здесь зимовать. Кроме небольшой деревеньки в полудне пути, в округе не было другого человеческого жилья. Меня это радовало. Я любила одиночество.

Сегодня ветер был слабым, а море почти спокойным.

— Привет, — сказала я, улыбнувшись, и коснулась рукой воды.

Солнце пригревало, волны плескались у ног. В этом месте в неприветливой береговой линии, представлявшей собой нагромождение серых валунов, пряталась маленькая песчаная бухточка, закрытая с двух сторон уходящими в море каменными грядами. Лес здесь подходил совсем близко к берегу. Высокие крепкие сосны немыслимым образом росли на камнях и песке. Одно дерево я любила особенно. Оно стояло поодаль от остальных среди валунов закрывавших мою бухту. Толстые жгуты корней, расходившиеся в разные стороны и цеплявшиеся за камни и скудную почву, сплелись у подножья в удобное кресло. В нем я могла сидеть часами, глядя на море.

Я взобралась на камни, обвила ствол дерева руками и прижалась щекой к коре — поприветствовала друга. Словно в ответ на ветру закачались ветки. В который раз у меня появилось чувство, что море и старая сосна меня приняли. Не то чтобы они были мне рады, нет, но мое присутствие их, во всяком случае, не раздражало.

Я устроилась в корнях и прикрыла глаза. Осеннее солнце искрилось на поверхности воды, переливалось, рассыпалось нестерпимо яркими сверкающими бликами. Невдалеке пара чаек, истерично вскрикивая, кружилась у воды. Над головой покачивались ветки...

Память начала постепенно ко мне возвращаться через месяц после событий в Варкаве и полностью восстановилась ко дню рожденья, в середине последнего летнего месяца. Мне даже не верилось, что все это случилось со мной. Я отстраненно воспринимала картины прошлого встающие перед глазами, казавшиеся мне подчас дурным сном. Сначала в памяти стали всплывать отдельные яркие наиболее эмоциональные моменты, которые мне трудно было связать с действительностью. Я стала даже подумывать, что схожу с ума, потому что не помнила, когда это со мной произошло. Пришлось поинтересоваться у старших товарищей, бывает ли так, что вспоминаешь то, что вроде бы и не происходило. Каково же было мое удивление, когда Ларнар спокойно ответил:

— Это нормально. Ты частично потеряла память, теперь она возвращается.

— А... эльф по имени Тиль... это кто?

Спросила я зря, маг недовольно поджал губы, а когда я уже потеряла надежду услышать ответ, сказал:

— Ты все вспомнишь в свое время, Нарда. Мне нет смысла излагать свою версию событий.

С этим я могла бы поспорить, но не стала. Разговор был Ларнару неприятен, а мне не хотелось его расстраивать.

Теперь же вспомнив все, я бы с большим интересом выслушала его 'версию событий', но я не могла об этом спросить. Боялась. Да и не всеми своими поступками, которые отчетливо всплыли в памяти, я могла бы гордиться. Мне было стыдно за свою глупость и неосмотрительность, а мысль о том, что Тиль так внезапно исчез из моей жизни, отдавалась где-то в груди тупой болью. Конечно, это была не любовь, всего лишь симпатия, а для него и вовсе милый эпизод, но почему-то было обидно.

Пару раз я все-таки пыталась в разговоре с магом коснуться интересующей меня темы прошлого, но к своему огорчению натыкалась на стену молчания, и один раз спросила в лоб:

— Почему я потеряла память?

— Потому что я блокировал твои воспоминания, — спокойно ответил Ларнар, как если бы говорил о чем-то обычном и не заслуживающим особого внимания.

— Э... а... как?.. Зачем?.. — подобное объяснение даже не приходило мне в голову.

— Ты слишком нервничала. Тебе нужна была передышка. Я блокировал твою память, чтобы дать тебе время спокойно восстановиться... после несчастного случая.

— А... а Тиль? — шепотом спросила я, хотя подозревала, что об этом упоминать не стоит.

Маг скривился как от зубной боли, но ответил:

— Тиль продолжил свой путь. Его ждали в столице.

— А!?..

— Нарда, что было, то прошло. Не стоит ворошить прошлое.

Вот и весь сказ. Больше никакой информации вытянуть из Ларнара мне не удалось, несмотря на то, что я меняла тактику, и выбирала моменты, когда он прибывал в наиболее благодушном настроении. Дани тоже подло отмалчивалась, а один раз и вовсе рекомендовала мне не лезть не в свое дело.

На новом месте жительства, у меня вдруг неожиданно открылся магический дар. В тот день Ларнар ушел в деревню. Я с интересом читала книгу — жизнеописания какого-то скитальца. Безусловно, я с большим удовольствием почитала бы что-нибудь другое, но книга была одна, и местами была даже забавной, особенно когда главный герой описывал очередную свою глупую выходку. С моей точки зрения мораль сего произведения сводилась к тому, чтобы показать типичную и очень распространенную ошибку — вставание на одни и те же грабли.

Начало смеркаться, но мне было безумно лень вставать, чтобы зажечь свечу. По-хорошему, надо было бы и вовсе ложиться спать. Я с грустью поглядывала на свечку. Ларнару не обязательно было вставать, чтобы зажечь огонь. Да, у магии свои плюсы. Я стала вспоминать, как он обычно это делает — отыскивает глазами свечу, а потом легко прищелкивает пальцами, и вот, огонь уже горит. Я закрыла глаза, представила огонь, как пляшут маленькие красные язычки. Вот я беру один из них, он горячий, но не обжигающий, и мысленно тянусь к свече, держа пламя на ладони. Фитиль шипит, а потом вспыхивает теплым желтым огоньком.

Я вздохнула и открыла глаза. Вокруг горящей свечи на столе, подрагивая, метались причудливые тени. Какая яркая игра воображения! Улыбнувшись, я закрыла глаза и открыла вновь. Свет все так же горел. Вот тут я слетела со своего места, и до конца не веря в произошедшее, подскочила к столу, дотронулась до свечи рукой. На кожу капнул горячий воск, убеждая меня, что это не сон. Я задула свечу, вернулась к плетеному креслу, уселась и закрыла глаза. Снова представила огонь, язычок пламени и свечу. Открыла глаза. Свеча горит.

Весь оставшийся вечер я развлекалась своим новоприобретенным свойством. Я не только зажигала огонь, но и гасила его на расстоянии. Заснула я в твердой убежденности, что теперь я — великий маг.

Ларнара моя новость не обрадовала, он выглядел немного расстроенным, и с грустью выдал несколько насторожившую меня фразу:

— Все-таки случилось... Да, от судьбы не уйдешь...

Комментировать свое высказывание он отказался, и порадовал тем, что теперь будет меня учить обращаться с этим даром. Я же окрыленная своими опытами была уверена, что учиться здесь уже больше нечему. Как оказалось зря.

Очень скоро выяснилось, что моя магия не носит характера какой-то одной из стихий. Она была спонтанна и комбинирована. Ко всем источникам силы я имела равный доступ, и тянуть энергию могла из чего угодно. Одно было плохо, моя магия мне особо не подчинялась. Она была сама по себе, а я сама по себе. Длинные заклинания не хотели укладываться в мою голову, короткие нещадно перевирались. Я хотела сказать одно, а получалось совсем другое. Мало того, моя сила могла иногда мне 'не даваться', она сворачивалась где-то внутри тугим клубком и засыпала, а я становилась совершенно беспомощной.

Ларнар только качал головой, и повторял, что все дело в моей излишней эмоциональности и нестабильности. Бытовые заклинания, кроме зажигания свечей, у меня не получались вообще, зато неплохо удавалась защита. С боевыми дело обстояло неоднозначно, так как одно заклинание частенько подменялось другим, и я не могла дать отчет в том, как это происходило. Своими 'успехами' я доводила Ларнара до отчаянья, а Дани, которой я однажды чисто случайно подпалила хвост, старалась теперь держаться от меня подальше.

К магическим занятиям прибавились уроки владения оружием. Вот тут я вообще была полным нулем. Меч был для меня слишком тяжел, а перехваченный выпад сносил с ног, тетива лука оттягивалась только на половину, стрелы уходили либо высоко, либо низко, но никогда — куда надо, дротики и ножи летели в разные стороны, но только не в мишень.

Ларнар был со мной очень терпелив, но иногда готов был биться головой о стену. Надо отдать ему должное, меня он не ругал, но частенько после очередного моего 'достижения' удалялся в неизвестном направлении или остервенело колол дрова.

Несмотря на мои 'успехи' маг останавливаться на достигнутом не собирался. К урокам магии и боевого искусства добавился краткий курс приготовления разнообразных зелий и снадобий. И здесь не все было гладко, что-то удавалось на 'ура', что-то не получалось и с тридцать третьего раза. Лучше всего у меня готовились настойки с негативным воздействием на организм. Отворотное зелье в моем исполнении было изумительным, — отворачивало от всего. Слабительное тоже получалось необыкновенно действенным. С приворотным же напротив всегда случались какие-то казусы. Жертва в девяти случаях из десяти проявляла интерес совсем не к заказчику, в лучшем случае те чувства, которые выпивший испытывал ранее, становились сильнее и глубже, в худшем — предмет внезапно вспыхнувшего чувства был непредсказуем, и вполне мог быть даже неодушевленным.

Но вернемся все же к моим успехам — очень удачно у меня получался 'весенний хохотун', легкий наркотик, дававший очень положительный эффект на угнетенное сознание. Принявшего мою микстуру грустные мысли покидали тут же, и мир представлялся в новом чрезвычайно привлекательном свете. Единственно был небольшой побочный эффект — иногда то, что обычно вызывало улыбку, пробивало на неуместное и продолжительное хихиканье.

Ларнар вздыхал, но рук не опускал, пытаясь прыгнуть выше головы и добиться от меня необходимых ему результатов. И надо признать кое-что ему все-таки удалось вдолбить в мою неглупую, но рассеянную голову...

Выдернув меня из воспоминаний, на камень прямо мне под ноги смачно плюхнулся продукт птичьей жизнедеятельности, и в тот же момент в воздух взлетел фаербол.

— Ты что, сдурела? — Возмущенно заорала над головой Дани. — А если бы попала?!

— И мало было бы, — не испытывая никаких угрызений совести сказала я, указав на бело-желтое пятно под ногами. — Ничего умного не придумала, как нагадить именно здесь?!

— У меня была настоятельная необходимость! — буркнула ворона.

— У меня тоже.

— Я же на тебя не попала!

— Я в тебя тоже не попала.

Ворона обиженно нахохлилась, а я снова прикрыла глаза, наслаждаясь хорошей погодой и своей ленью. За время, проведенное на берегу, я уже полностью успокоилась, и сейчас утренние неудачи казались мне нестоящими внимания. Все-таки созерцание моря всегда действовало на меня благотворно. 'Как хорошо!', успела подумать я, прежде чем из безмятежного состояния меня вырвал резкий громкий крик.

Обернувшись, я увидела, как стая птиц, тревожно вереща, взметнулась над кронами деревьев. Мгновеньем позже, влетая в лес, я почувствовала, как с тихим звоном лопнула моя охранка. Сердце сжалось от страха, и паника ударила в голову. Тропинка осталась в стороне, не разбирая дороги, я неслась напрямик к гранитным скалам.

Когда мы с Ларнаром перебрались в эти края, мы с удивлением обнаружили, что здесь живет киари — черная рысь. Очень красивое и очень редкое животное. При весьма печальных обстоятельствах мы познакомились с ней очень близко. Лето на Карском побережье выдалось сухим и знойным. Почти целый месяц не было дождей, а на исходе второго летнего месяца разразилась страшная буря. Черный смерч пронесся над берегом, ломая и вырывая с корнем деревья. Нам крупно повезло, ураган прошел в десятке шагов от нашей избушки. Одно дерево упало у дверей, другое вскользь зацепило крышу. Чудесный светлый сосновый лес за одну ночь превратился в непролазный бурелом. Наутро, глядя на учиненный бедлам, я никак не могла отделаться от мысли, что все это дурной сон, только вот проснуться никак не получалось. Полдня мы с Ларнаром разбирали завал возле дома, а после пошли к морю, уж очень я беспокоилась за свою сосну на берегу.

На киари я наткнулась случайно, впрочем, как и на все на что натыкаюсь. Я сошла с тропинки за естественной надобностью и чуть не наступила на бедное животное, придавленное упавшим деревом. Естественно я тут же забыла, зачем вообще шла и громко заголосила, призывая Ларнара. По счастью киари ничего не сломала, но затекшие лапы ее не держали. На нас она глухо рычала, но причинить вред не пыталась. Под присмотром Ларнара я немного полечила большую кошку, поделившись с ней своей силой. Именно тогда я поняла, что киари уже давно не одна. Три маленьких котенка родились через десять дней после нашего неожиданного знакомства. Детенышей нельзя было оставить, и рысь не выходила из своего логова, а я стала носить ей еду. Ларнар не сразу понял, куда исчезают в большом количестве наши запасы. Я ожидала от него выговор, но, узнав о моей благотворительности, он стал сопровождать меня в лес.

Южнее нашей избушки, в лесу лежали высотой с деревья большие поросшие мхом валуны, именно там, в нагромождении серых камней в небольшой естественной пещере нашла приют семья киари. Зинар — именно так я назвала рысь — к детенышам нас не подпускала, но присутствие терпела и подношения принимала. Через две недели надобность в подкормке отпала, так как детеныши достаточно окрепли, чтобы их можно было оставить одних, но я все равно продолжала приходить, наблюдая, как маленькие котята осваиваются в этом мире. Зинар дважды прогоняла меня от пещеры, на третий раз просто ворчала, недовольно дергая хвостом, а потом приняла мое присутствие, как неизбежное зло.

Оказалось, что киари рождаются светло серыми с крупными черными пятнами на спине и голове, а потом их шкура медленно чернеет. Котята были замечательные, два мальчика и одна девочка. Бесстрашные и проворные малыши норовили найти себе приключений, и в конечном итоге на всех на них я навесила маленькие охранки собственного производства. И теперь одна из этих охранок лопнула...

Я вылетела на пригорок, дальше гранитными уступами шел спуск к ручью. Осталось совсем немного. Рискуя переломать конечности, я кубарем скатилась вниз, ударилась коленом и приложилась плечом о камень, но боли не почувствовала.

Еще чуть-чуть...

Я уже слышала жалобное мяуканье, и мое сердце разрывалось от ужаса. Вылетев на поляну перед пещерой, я увидела распластавшуюся на бурой траве Зинар, пытавшуюся встать, и стоящего у подножья скалы человека, державшего за шкирку плачущую малышку Лину. Время остановило свой бег, вот рысь медленно поднимается для прыжка, мужчина оборачивается и поднимает руку вверх. Я уже знаю, что это означает. Он не простой охотник, он — маг. Я прыгаю вперед, между ними и выбрасываю щит, чтобы закрыть Зинар. Конечно моя защита, сотканная наспех, оказалась не слишком крепкой, но удар выдержала. Однако на ногах мы не устояли, и обе упали в траву.

— О! Новое действующее лицо! Как интересно! — голос незнакомца был низким и хриплым. — Юный маг — защитник животных! Прелееестно!

Я вскочила на ноги:

— Отпусти котенка!

— А то что?! — с издевкой спросил он. — Что ты сделаешь, если не отпущу?

Провокационный вопрос. Я собралась с мыслями и выбросила правую руку вперед раскрыв ее ладонью вверх. Оп-па! И с моей ладошки в траву, квакнув, спрыгнула жаба. М-да... Полное фиаско...

После минутного молчания, маг зашелся в припадке истерического смеха и, выпустив Лину, обеими руками схватившись за живот.

— Какое великолепие! А что еще ты умеешь?

Я нервно потрясла рукой и снова выбросила ее вперед... Передо мной в траву свалился небольшой снежный сугроб.

— Ой, не могу!.. — хохотал незнакомец. — Аж до слез!..

Слезы навернулись и мне на глаза, ну что поделать, если я не могу запомнить эти длинные заклинания, и они все путаются в голове. Мне нужна боевая магия. Ну, хоть фаербол простенький на худой конец! Ведь только что же создавала! Я снова взмахнула рукой, с ладони, шипя, свалился вялый комочек огня и погас, не долетев до земли.

Маг уже тихонько поскуливал от смеха, и я в бешенстве бросилась на него. Одним легким пасом он сбил меня с ног, и я вновь откатилась к тяжело дышащей в траве Зинар.

— Ну, хватит! Пора заканчивать эту комедию. У меня мало времени. Ты отлично развлекла меня малышка, давно я так не веселился, но увы... Думаю, даже благом будет избавить мир от недоучки.

И в следующее мгновение в нас полетело облако мелких сверкающих на солнце осколков. Я едва успела вскинуть щит. За осколками в нас ударила голубая молния. Моя защита громко затрещала, но выдержала и этот удар. Однако от второй молнии щит раскололся, и мы с Зинар как щепки отлетели в кусты. Падая, я обо что-то крепко приложилась спиной и правым боком, перед глазами поплыл черный туман, сквозь него я видела, как незнакомец по одному сажает котят в мешок. С трудом я приподнялась на локте. Сил больше не осталось. Я машинально дотронулась до саднящего бока, и мои пальцы наткнулись на рукоять кинжала. Как же я про него забыла?!..

Я медленно вытащила нож, приподнялась и с трудом встала на колени... Один бросок. У меня всего один бросок... Я не могу промахнуться. Собрав остатки сил, я сосредоточилась на спине врага, мысленно потянулась вперед и... Сталь тихонько запела и вошла по рукоять между лопатками мужчины. Он осел на землю, повернулся, удивленно глядя на меня, в его глазах отразилось непонимание, потом боль, и, наконец, бешенство. Он вскинул руку, и прежде чем упал лицом в траву, с его пальцев слетели четыре золотистые стрелы.

Время снова замедлилось. Я видела острые наконечники, целящиеся мне в горло, и ничего не могла сделать, последние силы ушли на бросок. Зинар заскулила, я бы тоже заскулила, если бы могла. Перед глазами всплыло лицо Тиля. Я умру, а он ничего не узнает, а даже если узнает, наверное, не особо и расстроится...

На расстоянии вытянутой руки стрелы ударились о легкую прочную защиту и впитались в нее. Я медленно повернула голову. У края поляны стоял Ларнар, на его плече сидела Дани. Маг бросился ко мне, от чего вороне пришлось переместиться на ближайшее дерево, так как ее чуть ветром не сдуло. Наверное, очень глупо было в такой момент обращать внимание на ерунду, но пируэт чуть не упавшей Дани вызвал у меня нервное хихиканье. Стресс, видимо...

— Со мной все в порядке, — я судорожно замотала головой и замахала в сторону кошки, — Зинар... посмотри ее скорее...

Ларнар меня не слушал, у него были такие глаза... В них страх, дикий, какой-то животный, сменялся облегчением, по мере осмотра моей осевшей в траву тушки. Он помог мне сесть, обхватил ладонями мое лицо, и, потянув к себе, зарылся лицом мне в волосы. Не скажу, что такое положение мне было удобно, так как пришлось согнуться и вытянуть шею, но я не сопротивлялась, осознавая важность момента. Ларнар позволил мне снова сесть нормально, но рук от лица не убрал, заглянул в глаза, потом перевел взгляд на мои губы, и... Мне вдруг показалось всего на мгновенье, что он сейчас меня поцелует...

— Ларнар! — Окликнула мага ворона. — Киари.

— У тебя губа рассечена, — сказал маг и нехотя меня отпустил.

Перепуганные котята подбежали к матери и теперь жалобно скулили возле нее. Я тоже переместилась поближе к Зинар и, пока Ларнар осматривал ее раны, положила руку ей на лапу. Сосредоточившись, я вспомнила, как делала это в прошлый раз, и начала вливать в киари свою энергию.

— Ничего не понимаю, — пробормотал мужчина, осматривая позвоночник зверя, на меня в этот момент он не смотрел. — Нарда! Ты не поверишь, но нам попался какой-то необыкновенный киари. Надо будет потом понаблюдать за ней. Представляешь, все ее раны затягиваются сами собой, и кости уже срослись... Нарда?!.. Ты что? Что ты делаешь?

Глаза учителя меня сегодня поражают своим необычным выражением, вот таких круглых как сейчас, я еще ни разу не видела.

— Что? — Испуганно спросила я, и выпустила лапу зверя. — Что-то не так?!

Занар неуверенно поднялась на ноги, осторожно потянулась, потом отряхнулась и прыгнула вперед, мявкнула, а затем принялась облизывать своих детенышей.

— Нарда, — ласковость в голосе мага не предвещала для меня ничего хорошего, — ты ничего не хочешь мне объяснить?!

— А что? — я медленно поднялась на ноги, искренне не понимая, что сделала не так.

— Что?! — тихо и с каким-то подозрительным присвистом переспросил Ларнар. — И ты меня спрашиваешь 'что'?! Это я у тебя хочу спросить! У тебя полный, нетронутый резерв энергии!

— Эм-м-м... И что?

— И что? — передразнил он. — Тебя только что чуть не убили!

— М-м-м... — снова многозначительно промычала я. — Не вижу связи.

— Не видишь?! То есть тебе жить надоело?!

— Почему?

— Если бы я не подоспел вовремя, если бы... — он сорвался на крик, — тебя бы уже не было!

— Да, — испуганно согласилась я. — Я поняла. Спасибо тебе большое. Ты меня спас...

— Речь не об этом!

— Так о чем? Ларнар, я тебя не понимаю...

— Не понимаешь?! Она не понимает! Нарда! Чему я учу тебя уже почти два месяца?! У тебя полный резерв! Полный! Даже после того, как ты поставила на ноги умирающую киари, — что вообще полный нонсенс! И ты не можешь даже какой-то плевый щит выставить! Ты что даже не пыталась это сделать?! — Он был в бешенстве. — Дура! Ты чуть не погибла!

Маг резко отвернулся и замер посреди поляны. В таком состоянии я его еще ни разу не видела. Несмотря на все мои выкрутасы, он был неизменно терпелив... до сегодняшнего дня...

Я осторожно подошла к нему, ткнулась головой в его спину и почувствовала, как он вздрогнул.

— Я пыталась, честно, Ларнар... Я пыталась, но у меня ничего... почти ничего не получилось... Я поставила щит, но он лопнул. А потом мне казалось, что у меня нет сил, что я все израсходовала... И я... я перепутала все заклинания... — на этом месте мне вдруг стало так безумно себя жалко, что на глаза навернулись слезы. Я всхлипнула. Некстати вспомнилась созданная лягушка, и к жалости добавился еще и стыд. Хорошо, Ларнар меня не видел, наверное, сам бы убил. — Я не специально... Прости меня... Я позорю тебя, как учителя... Я исправлюсь... Я научусь... Я все сделаю, только не злись...

Он резко развернулся и порывисто меня обнял. Крепко прижав к себе, снова зарылся лицом в мои волосы.

— Я не злюсь...

— Может, хватит обниматься?! — прошипела на ухом Дани. — Займись лучше убитым!

— Он никуда не денется, — отмахнулся мужчина, и сжал меня еще сильнее.

— Ларнар! — Рявкнула Дани.

— Да... сейчас... — Тяжело вздохнув, он отпустил меня. — Иди домой, Нарда. Тебе нужно... отдохнуть...

— Но...

— Иди. Пожалуйста, иди.

Дани гневно взирала на меня, снова заняв место на плече мага, а он... смотрел на меня с нежностью и грустью.

— Иди.

Пожав плечами, я развернулась и ушла.

Глава 2

'Скажи мне, кто твой враг и я скажу тебе, где патроны подешевле'(с)

Мы так и не узнали, кем был встреченный в лесу незнакомец. Ни его одежда, ни оружие не дали никаких зацепок, и было совершенно не понятно, откуда он взялся и как узнал про киари. Ланран осторожно навел справки в деревне, но там чужака никто не видел. У меня было свое мнение на счет короткой памяти местных жителей, но я держала эти соображения при себе, и только получив подтверждение своим подозрениям, поделилась ими с магом.

Незнакомец действительно был в деревне, но никто его не помнил за исключением младшей дочери кузнеца, которая возвращалась из лесу, и которую он просто не заметил. Именно она мне и рассказала о появлении постороннего, так как это уже само по себе было событие, а так же о некоторой странности — когда она пыталась выспросить у родителей о чужаке, они смотрели на нее с удивлением и отказывались понимать, о чем идет речь. Вывод напрашивался сам собой — неизвестный маг, получив у жителей деревни необходимую информацию, благополучно стер им память.

После произошедшего инцидента мы периодически патрулировали нашу территорию, везде, где можно и нельзя, натянули охранки, ожидая повторного нападения, но посторонних больше не появлялось. Малыши киари подросли, окрепли и уже способны были сами дать достойный отпор, Зинар выглядела превосходно, и я постепенно перестала беспокоиться и переживать за них.

Ларнар с удвоенным рвением взялся за мое обучение, но не слишком преуспел. Конечно таких явных проколов, как с лягушкой у меня больше не было, но моя сила вела себя все так же непредсказуемо — могла быть, а могла и не быть.

А потом началась зима...

Хлопья снега беззвучно падали с белого холодного неба, укрывая все вокруг ровным пушистым одеялом. Мне нравилось смотреть, как идет снег, в этом были неотвратимость и покой. Море замерзло на исходе первого зимнего месяца. Сопротивлявшиеся морозу свободолюбивые волны замерли у берега нагромождением высоких льдин. Я все так же ходила к морю, только теперь на лыжах, и когда было не очень холодно, подолгу стояла у своей сосны не в силах оторвать взгляд от снежных просторов. Море даже в ледяном панцире манило и притягивало меня.

Дни текли за днями. Я была счастлива... почти. Единственно, что омрачало мою радость и беспокоило, это поведение Ларнара. С каждым днем он становился все печальнее, в его глазах поселилась тоска и боль. Я и раньше подозревала, что он что-то недоговаривает, теперь же это переросло в твердую уверенность. Иногда я ловила на себе его грустный внимательный взгляд, и мне становилось не по себе. Я предчувствовала, что очень скоро все измениться, и нашему благополучию и спокойствию придет конец.

Однажды вечером, — когда до конца зимы было уже рукой подать, и днем под ярким солнцем с крыши весело капала вода, намекая, что весна не за горами, — я по обыкновению дремала в большом плетеном кресле. В очаге мерно гудел огонь, потрескивали поленья, а за окном ревела и билась в стекло одна из последних метелей.

— Знаешь, кто такие Хранители? — неожиданно спросил меня Ларнар.

— Хранители?! — встрепенулась я.

Маг сидел за столом, при свете свечи он делал заготовку для нового амулета.

— Слышала о таких? — Мужчина посмотрел на меня вопросительно.

— Да. Конечно. Хранители. Кто ж не слышал?! О них много всяких красивых легенд.

— Так, что ты о них знаешь?

— Знаю, что вроде как были такие... — Я сладко зевнула, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. — Воины... Хранители мира... Когда совсем плохо... приходят... и спасают...

Ларнар не дал мне задремать снова.

— Нет. Они не хранители мира... Нарда не спи.

Я открыла один глаз.

— М-м-м...

Дани, до этого сидевшая у окна, подлетела ко мне и устроилась на коленях. Я лениво почесала ей грудку. Теплая. Гладкая. Ворона не часто позволяла такие 'телячьи нежности'.

— И что же хранят хранители? — Снова зевнув, спросила я.

— Хранители хранят равновесие. А мир, в твоем понимании, является лишь следствием этого равновесия. Понимаешь разницу?

— Конечно, — легко согласилась я, опять закрывая глаза, — Хранители хранят не мир, а равновесие, чего ж тут не понять?!

— Нарда, прекрати!

Пришлось взять себя в руки и встряхнуться. Если Ларнару пришло в голову прочитать мне лекцию, от него не отвяжешься. И рассказывать он будет только сейчас, если попросить его перенести разговор на завтра, он, несомненно, согласится, но потом из него уже не вытянешь ни слова до тех пор, пока ему снова не захочется поговорить.

— Что ты еще о них слышала?

В таком полусонном состоянии, мысли как мелкие рыбешки ускользали от меня, виляя хвостами.

— М-м-м... — Глубокомысленно изрекла я и выдала краткую справку: — Хранитель... Сын дракона в человечьем обличье. Силен. Умен. Непобедим. Как сказочный персонаж фигурирует во многих легендах. Был или нет, на самом деле никто не знает. Мне лично он всегда представлялся эдаким великаном, подпирающим небо. Легенды про него красивые, но скучноватые... там про любовь ничего нет...

Учитель скептически хмыкнул:

— Про любовь... Плохо, Нарда! Очень плохо! Ты ничего не знаешь про Хранителей! И при чем тут любовь вообще?! Вечно вам, девкам, любовь подавай, о глобальных вопросах думать надо.

— Но... — попыталась возразить я.

— А ничего не 'но'! Сама знаешь, что из любви из этой получается...

Намек был для меня более чем прозрачен. Я резко повернулась к мужчине. Сон как ветром сдуло вместе с моей безмятежностью и умиротворением. Стало холодно и неуютно. Повисло напряженное молчание. Мы смотрели друг на друга пару мгновений. Ларнар первым отвел взгляд.

— Так что там твои Хранители? — Кашлянув, хмуро спросила я.

— Так вот, Хранители удерживают равновесие... — Ларнар с облегчением ухватился за возможность продолжить рассказ. — Ты знаешь, что не бывает абсолютного добра и зла. Все относительно. А также добро не может существовать без зла и наоборот.

— Погоди-ка, как так?! Что значит, добро не может существовать без зла?

— Так устроен мир. Не может быть одно только добро, как и одно зло. Это приведет к гибели мира.

— Но я не поним...

— Нарда, это вопрос мирозданья. Так есть и не может быть иначе. Прими это как данность. Добро и зло должны постоянно уравновешивать друг друга. И Хранитель такое равновесие и поддерживает.

— Я думала, что Хранитель просто герой, приходящий на помощь в трудную минуту. — Я снова задумчиво почесала Дани.

Ворона даже глаз не открыла.

— Так и есть. Хранитель приходит на помощь в трудную минуту, чтобы сохранить равновесие. Вопрос только в том, на чьей стороне мы находимся в данный момент.

— Постой. Ты хочешь сказать, что Хранитель принимает сторону добра или зла, в зависимости от ситуации? Но это полная чушь! Тогда о нем не было бы легенд. Он что перебежчик?! Сегодня за добро, а завтра за зло? — Выдала я возмущенную тираду.

— С точки зрения простого обывателя это выглядит именно так. Пойми, для Хранителя нет добра и зла. Вот смотри... — Ларнар поднялся, достал с полки весы и поставил их на стол. — Весы. Чаши пустые и находятся в равновесии. Теперь в одну из них мы насыплем, ну вот дурман-травы, к примеру, а в другую плеснем немного лисьего яда. Вот так... Видишь?! Весы уравновешены. Теперь смотри, я буду сыпать дурман-траву. Равновесие нарушается. Ты спрашивала, почему не может быть добра без зла. Смотри. — Ларнар высыпал все содержимое пакета в чашку. Весы не выдержали и перевернулись. Дурман-трава рассыпалась по столу, перемешалась с жидкостью. Хлопок маленького 'домашнего' взрыва не заставил себя долго ждать. — Вот, что бывает. Все рушиться. Так вот Хранителя не волнует, что находится в чашах весов, для него важно, чтобы было равновесие. Тебе интересно будет узнать, наверное, что во время последней войны, Хранитель был на стороне эльфов.

— Что-о-о?! — Вот это было для меня поистине открытием. — Но они же на нас напали!

Ларнар усмехнулся.

— Не совсем так. Кто развязал конфликт — спорный вопрос. Все началось с нескольких вооруженных столкновений на границе. Эльфы сильны, но их было меньше, благодаря магам нашего королевства, они несли серьезные потери. Равновесие необходимо было восстановить. Не смотри на меня так! Я не брежу. Так вот о Хранителе. Ему не надо делать выбор, обстоятельства складываются так, что он оказывается в нужное время в нужном месте. То есть во время войны он не сидел в сторонке, прикидывая, за кого будет выгоднее сражаться, он просто оказался там, где нужно.

— Погоди. Я ничего не понимаю. Ведь было объявлено, что победа одержана, и конфликт улажен, благодаря Хранителю. Разве нет?! — в истории я была не сильна, и последняя военная компания закончилась, когда я была ребенком, соответственно о ней я знала крайне мало, и только со слов родителей. О Хранителе же было упоминание в летописи, где присутствие в заварушке неуловимого героя, интерпретировалось как благословление богов.

— Что ты знаешь о Последней Войне? — спросил Ларнар.

— Эльфы захотели расширить свои границы и присвоить пару алмазных копей на юге страны и начали военные действия. Это одна версия, а другая — наш король Герхард, будучи с посольством на эльфийских землях, влюбился в старшую дочь тамошнего правителя прекраснейшую Элинатиэль. Просил руки красавицы у ее отца, но получил отказ. Тогда влюбленные сбежали, а оскорбленный эльфийский правитель начал войну... Вторая версия мне нравится больше.

— Еще бы! Я в этом и не сомневался, — маг улыбнулся мне. — Однако обе эти версии далеки от истины. Кроме официальной информации и домыслов, есть еще факты, и они указывают на то, что столкновения на границе было спровоцировано троллями, которые как раз хотели под шумок прибрать к рукам алмазные копи. Правда, они отказались от этой мысли, когда идейный вдохновитель их... покинул.

— Ларнар, а ты участвовал в войне?

— Да, но мы отклонились от темы.

— А на чьей стороне ты был? На стороне эльфов? Да?! Поэтому Тиль так вел себя?! И Хранитель... Ты видел его? — Теперь меня одолевало любопытство, и вопросы сыпались один за другим.

Ларнар усмехнулся, встал и вышел в сени.

— Я хотел рассказать тебе не о войне, — крикнул он из-за двери.

В сенях что-то упало, покатилось.

— Что ты ищешь? Тебе помочь?! — я поднялась и пересадила ворону на кресло.

В дверях мы с Ларнаром столкнулись, он нес свою походную сумку.

— Ты чего подскочила? Хотя так даже лучше. Садись за стол, я хочу тебе кое-что показать. — Маг сдвинул заготовку для амулета в сторону и положил на столешницу небольшой продолговатый сверток.

— Протяни руку, — велел мне мужчина.

Я, непонимающе хлопая глазами, вытянула руку ладонью вверх.

— Да нет, не так. Держи ладонь над свертком. Да. Вот так. Видишь?!

Один край завернутого в тряпицу предмета оторвался от стола, потянувшись к моей руке, я поводила ею из стороны в сторону, неизвестный предмет, с трудом, но двигался за мной.

— Что это?

— Я говорил тебе о звездном металле?

— Он очень прочный, но и очень редкий. Найти его можно только в горах, где живут драконы, и то с трудом. По легенде он впитывает в себя драконью кровь.

— Браво! Хоть что-то ты запомнила из моих рассказов, — Ларнар развернул тряпицу, и я обомлела.

В ней оказался завернут тонкий кинжал, длиной в мою ладонь с небольшим синим камнем в рукояти. От неожиданности я отпрянула, а потом с испугом взглянула на мага. Этот кинжал я видела всего раз, но вряд ли когда-нибудь забуду. Мужчина взялся за рукоять и быстрым движением рассек кожу на другой руке. По лезвию потекла кровь, синий камень в рукояти кинжала мигнул и стал гранатового цвета. Мгновение спустя рана затянулась не оставив и рубца.

— Таких кинжалов всего два. Раньше оба были у меня, но теперь остался один...

— Ларнар, — хрипло произнесла я, — что все это значит?

— Я сделал их сам. Очень давно. Ты тогда, наверное, пешком под стол ходила. Видишь, он небольшой и кажется скорее игрушкой, чем серьезным оружием, но раны нанесенные им смертельны. Только тем, в чьих жилах течет иная кровь, он не причиняет вреда... Где ты видела второй кинжал?

— Дома... Он был у Ад... у моего мужа. И... все было так, как сейчас...

— Да. Я уже понял.

А я в этот момент вспомнила нашу первую встречу с Аданом. Теперь мне стало понятно, что именно тогда произошло — у него на поясе, скрытый полой куртки, висел тот самый кинжал из звездного металла.

— Так что все это значит? — повторила я свой вопрос.

— Догадайся. Ты ведь неглупая.

— Я не дракон!

— Согласен. Ты на него совсем не похожа. Они такие большие...

— Ларнар!

— Ладно. Не будем ходить вокруг да около. В общем, милая, так получилось, что я Хранитель... и ты тоже!

Повисшую напряженную тишину прервала Дани, обратившись ко мне:

— Рот закрой!

Я послушно вернула челюсть на законное место, честно пытаясь осмыслить новую информацию, которая отказывалась укладываться в голове.

— Я не...

— Конечно, спаситель из тебя тот еще...

— А?!...

— И такое бывает...

— Но?!...

— Никто не выбирает...

Мы немного помолчали.

— Ларнар, расскажи мне все с самого начала, — жалобно попросила я, — а то я ничего не понимаю...

— Самого начала я и сам не знаю... Но через неделю после моего двадцатилетия, к нам в дом постучался одинокий путник. В тот год весна была поздняя, и до самого равноденствия стояли морозы, а по ночам завывала вьюга. Незнакомец назвался менестрелем, и действительно знал много сказаний, легенд и песен, да и голос у него был низкий, красивый. Единственно, что немного не вписывалось в образ, так это длинный меч в ножнах за спиной. Всю ночь он рассказывал мне сказки, а на утро покинул наш дом, но перед уходом он отдал мне свой меч и сказал: 'Я прошел долгий путь, и я не жалею ни о чем. Теперь твой черед'. Я был рад подарку, и хвастался им перед сверстниками. Одному из моих друзей так понравился меч, что он хотел отобрать его у меня, но рукоять обожгла ему руки. Скоро я понял, что клинок заколдован, никто не мог взять его кроме меня. Это тешило мое самолюбие, я не знал тогда, во что вляпался. В то же у меня открылись магические способности, и родители отправили меня в академию. Среди учеников мне не было равных, я все схватывал на лету, и за полгода освоил трехлетнюю программу. Я вернулся домой, но вместо нашего поместья нашел пепелище. За пять дней до моего приезда там побывали гоблины, сровняв все с землей... Нет, — Ларнар грустно улыбнулся, — не жалей меня. Я давно уже смирился с этим. Так вот я отправился по следам гоблинов. Я хотел отомстить, но потом мне пришлось защищать тех самых гоблинов от лесных упырей. Смешно, но это было сильнее меня. Однако главаря, выбравшего для нападения наше поместье, я все-таки убил. В тех краях меня больше ничего не держало, и я уехал. Много странствовал, участвовал во многих конфликтах. Изъездил вдоль и поперек нашу Алдонию и Рассветный Лес, нигде не останавливался надолго. Меня все время тянуло куда-то. И только лет через пять после отъезда из родных мест, я сопоставил некоторые факты и те легенды, что рассказывал незнакомец, подаривший мне меч. За поисками истины я отправился в страну драконов... Там тоже пришлось навести порядок... Но в конце концов я обнаружил в их библиотеке трактат о Хранителях. Изначально это были драконы со второй человеческой ипостасью. В своем племени они были изгоями. Меч, тот самый, что я держал в руках, первый из Хранителей нашел в заброшенном святилище. Как я понял, для того чтобы быть Хранителем недостаточно примеси драконьей крови. В найденном мной манускрипте, говорилось, что 'носитель Меча светел душой' и после 'раскола мира' им может быть только 'имеющий человеческое обличье', а 'при его рождении восходит звезда Д'Зажиль'. Там было еще много чего написано, но не все те заковыристые выражения мне удалось понять. Во всяком случае я сделал вывод, что в данном случае судьбу не выбирают, и если уж 'звезда Д'Зажиль' взошла, то деваться уже некуда. Хранитель несет свою службу, переходя то на сторону добра, то — зла, удерживая равновесие, в течение двух десятков лет, от двадцати до сорока. И в последний год встречает нового Хранителя, причем его не надо искать, — судьба сводит их сама. Хранителем может быть как мужчина, так и женщина, но она перестает нести службу на благо мира, если родит. Однако совсем не обязательно, что ее дитя впоследствии пойдет по стопам матери.

То, что ты новый Хранитель я понял сразу, как только увидел, но отказывался в это верить. Ты была такой... хрупкой, такой наивной и беззащитной. Мне казалось, что судьба в данном случае жестоко пошутила, и когда я узнал, что ты в положении, моей радости не было передела. Я был уверен, что ты благополучно родишь, а я передам бремя ответственности кому-нибудь другому. И конечно твое желание решить проблему иначе, пугало меня и выводило из себя. Когда ты решила вернуться домой, я удивился, но не мог не порадоваться этому, но... видимо звезду Д'Зажиль не обманешь. Ты потеряла ребенка. Теперь тебе исполнилось двадцать, у тебя открылись магические способности, и за эти полгода я постарался вложить в тебя максимум знаний. Через неделю, в первый день весны, мне исполнится сорок. Другого хранителя поблизости по-прежнему не наблюдается, следовательно, как это ни прискорбно, но продолжать мой путь придется тебе.

— А-а-а... меч где? — выдала я после продолжительного молчания.

Ларнар расхохотался.

— Действительно, куда ж без меча! Но тут, увы, тебе немного не повезло. Волшебный клинок сейчас находится в столице, во дворце короля.

— Почему это?! — возмутилась я. Что за дела такие?! Если уж Хранитель, то подавайте всю атрибутику!

— Так как в Последней Войне я принял сторону эльфов, в ходе мирных переговоров, одним из условий прекращения конфликта была передача Меча Хранителя королевской семье в качестве гаранта ее безопасности. Остановить кровопролитие было необходимо, я принял это условие.

— Ха! И что мне теперь делать?

— Надеюсь, ничего делать тебе не придется, а если возникнет потребность, я помогу тебе достать меч, — спокойно заявил маг.

— А разве я не должна продолжить твой путь?

— Ты его продолжишь. Только вместе со мной.

Дани недовольно фыркнула:

— Ларнар, не будь столь самоуверен! Ты уже сделал все, что мог.

— Нет! — Резко возразил маг. — Одну я ее никуда не отпущу!

Мы обе вопросительно на него уставились.

— Почему? — с издевкой спросила Дани.

— Она не справится.

Я была с ним полностью согласна, но у вороны было другое мнение.

— Это уже не твоя забота, Ларнар.

— Моя!

— Нет! Ты дал мне слово!

Мужчина со всей силы пнул ногой стоящий табурет, тот отлетел и рассыпался в щепки, ударившись о дверь. Мы втроем проследили за превращением предмета мебели в дрова, потом Ларнар отвернулся к окну, Дани перелетела на полку и нахохлилась, а я осталась стоять посреди комнаты с открытым ртом. На языке вертелся давно мучивший меня вопрос, и я все же решила его озвучить:

— Ларнар, Дани ведь не просто ворона, да?!

Мужчина хмыкнул:

— Да она вообще не ворона!.. Хотя теперь ворона... Мне уже давно надо было вас познакомить.

— Но мы же уже знакомы... — промямлила я.

— А теперь еще раз познакомитесь!

— Не смей! — хрипло крикнула Дани. — Замолчи!

Ларнар не обратил на это никакого внимания:

— Нарда, позволь тебе представить мою невесту, Дарилину, племянницу эльфийского правителя и двоюродную сестру нашей королевы, прекраснейшей Элинатиэль.

Я выдала непечатное слово и села мимо кресла. Ларнар, считавший ругань в устах женщины непотребством, на этот раз даже не сделал мне замечание. Он молча помог мне подняться с пола и стал собирать остатки бывшего табурета.

— Э-э-э... — глубокомысленно изрекла я, переводя взгляд с мага на ворону и обратно.

— Полагаю, это означало вопрос: 'Как это произошло?', — без всякого намека на язвительность, и даже с какой-то холодной отрешенностью, сказал мужчина. — Банально, хотя нет, со стороны моей невесты это конечно был подвиг. Один черный маг воспылал ко мне необычайным интересом, и помыслы его совсем не были чисты. Дани перехватила предназначенное мне смертельное заклинание. От того мага осталось только мокрое место, даже некроманты руками развели, а Дани... Дани превратилась в ворону. Не знаю почему. Может потому что эльф, может из-за магической защиты.

— И что теперь? Она... всегда будет такая? — с сочувствием глядя на ворону, спросила я.

— Не смей меня жалеть! — прошипел Дани. — Ларнар, зачем ты ей сказал?!

— Пришло время, Дарилина...

— А ты не пытался ее расколдовать?

Маг засмеялся:

— Нарда, Нарда... Я не только пытался сделать это сам, я еще и встречался с самыми могущественными магами, как среди людей, так и среди других рас. Я перечитал тысячи томов старинных заклинаний, я снова посетил страну драконов и перерыл всю их библиотеку, я искал ответ у единорогов... Что я только не делал... Все тщетно...

— А ты... Хм... Обычно поцелуй чистой любви снимает все заклятья, — подала я идею.

— Ага! — хмыкнул Ларнар, — в сказках. Нарда, какой ты все-таки еще ребенок...

— Так ты не пробовал?

Маг поморщился:

— Пробовал — не помогло.

— А может...

— Безрезультатно.

— А тогда...

— И из этого тоже ничего не вышло.

— Ларнар, — я с подозрением покосилась на мага, — ты что, мысли мои читаешь?

— Да, что их читать?! У тебя на лице все написано, — улыбнулся он. — Давай-ка спать ложиться. Поздно уже.

— Нет уж! — Возмутилась я. — Раз у нас сегодня вечер откровений, я хочу знать все!

Ларнар, тяжело вздохнув, потер виски:

— Спрашивай.

— Почему Дани оказалась в клетке, и что нужно Жрецам Запретного Бога?

Он устало улыбнулся:

— Представилась, наконец, возможность поговорить об этом?! Как хорошо ты маскировала свое любопытство.

— Я не маскировала, просто... было неудобно спросить, а тут вдруг такой случай!.. Благоприятное стечение обстоятельств упускать нельзя, ты сам мне об этом говорил.

— Да... Начнем с Вилены... Мы с ней были... знакомы...

Дани выразительно хмыкнула.

Ларнар продолжил, словно и не заметив:

— ... достаточно близко. Настолько, что я не ожидал от нее предательства. Да мне бы и в голову это не пришло. Она вела себя немного странно. Только теперь я понимаю причину той необычной для нее нервозности.

— А я сразу сказала, что надо убираться оттуда! — возмущенно каркнула Дани.

— Да... я не послушал, в очередной раз... а ты оказалась права. Это должно служить тебе утешением.

Судя по недовольному фырканью, ворону это не утешило.

— Так вот, — продолжил рассказ Ларнар, — тогда я шел издалека — гонял по Северным болотам дикого колдуна. Знаешь о таких?!

Я качнула головой, — конечно, слышала.

— Я порядком вымотался, пришлось открыть несколько порталов подряд, и когда оказался у дома Вилены, сил у меня было маловато... Я не ожидал от нее зла. Раньше мы несколько раз пересекались, она ведь немного ведьма... была. Мы неплохо ладили...

— Конечно, — прошипела Дани.

— Я не придал значения своим наблюдениям и подозрениям Дани. Слишком устал. Хотелось просто отоспаться. Делай выводы, Нарда! Такое попустительство своим желаниям может стоить жизни. В тот раз мне повезло. Вилена промедлила, за это время я хоть и немного, но отдохнул.

— Промедлила! Ха! Да она просто хотела совместить приятное с полезным! — возмутилась ворона.

— Она была наполовину суккубом, — пояснил Ларнар.

— Разве так бывает? — Удивилась я.

— Как оказалось — да. Я сам не сразу это понял. Единственно, чего она не могла — это выпить до дна. Уж не знаю, что ей посулили жрецы, но выбор был не из легких. Победила жадность и самонадеянность. Она решила, что получит и мою энергию, и сдаст меня жрецам... О них я расскажу позже, — Ларнар вскинул руку, предупреждая мой вопрос. — Вилена слишком преувеличила свои возможности, и на этом попалась. Я полагаю, в тот же вечер, как мы объявились у нее дома, она отправила весточку жрецам, но не с требованием явиться немедленно. Не знаю, что она им наплела, но они объявились только на третью ночь.

— И, скорее всего, раньше запланированного времени, так как для твоей ведьмы это была неприятная неожиданность, — вставила Дани.

— Наверное, так и было, — согласился Ларнар. — Полагаю, что кроме всего прочего жрецы снабдили ее парочкой очень сильных артефактов. Ту сеть, что Вилена набросила на меня, пока я спал, я даже не почувствовал. Наутро мы собирались отправиться в путь, что совсем не входило в ее планы. Она попыталась меня одурманить, опоив 'пыльцой бабочки'. Хорошо, что у меня на это зелье иммунитет. Зато я, наконец, понял, что дело нечисто. Сеть блокировала любые мои заклинания, я оказался абсолютно беспомощным. Но в кармане у меня лежал кристалл телепорта, последний, на крайний случай. Он одноразовый и схлопывается сразу после того, как в него проходит один человек. Я не знал, что к этому моменту Дани уже сидела в клетке. Кристалл не был связан со мной, а значит, не подпадал под влияние сети. Для Вилены это оказалось большим сюрпризом. И все произошло очень быстро, иначе она бы, я уверен, попыталась шантажировать меня свободой Дани. Сеть оборвалась на выходе из телепорта, который отбросил меня на пять дней пути от Гнильцов. За Дани я не волновался, был уверен, что она найдет меня.

— Я и нашла, — невесело усмехнулась ворона, — но уже благодаря Нарде. Вилена поймала меня этой же самой сетью. Она была завязана на кулон на шее ведьмы. Только со мной эта дрянь совсем не церемонилась. От боли я потеряла сознание и очнулась только в клетке, причем первое время даже не могла говорить. Как только за твоей спиной схлопнулся кристалл, она примчалась ко мне. Видел бы ты ее в этот момент. Она выглядела страшнее разъяренного гоблина. Хотела убить меня, но одумалась. Решила, что между нами есть связь, и я наведу жрецов на тебя. А потом и Нарда появилась в теплой компании воинов Темной Богини...

— Что было после того, как я сбежала? Жрецы просто так взяли и напали на деревню? — я передернула плечами, вспомнив то, что видела Дани той ночью.

Ларнар выжидающе посмотрел на ворону.

— Лучше ты расскажи, — попросила она.

— Дани не любит об этом говорить, — пояснил маг. — Я полагаю, что они не собирались нападать на жителей, им нужен был только я. Однако, как я понял, один из воинов остался тебя сторожить и лег у двери. Такого поворота событий никто не ожидал, особенно жрецы. В темноте на сторожа-добровольца нечаянно наступили, тот был неприятно удивлен. Как часто и бывает в таких случаях, мужчины схватились за мечи. Поднялся шум, кутерьма. Полуголые воины попрыгали из окон, кто-то заорал. Народ сбежался, ну и понеслось.

— Зачем же было убивать всех? — тихо спросила я

— Вот уж вопрос не по адресу! — Ларнар недовольно мотнул головой. — Зачем было устраивать резню, а потом сжигать деревню, мне не понять, как и тебе. Может следы заметали, может... Не знаю. Кстати, почему ты не сказала мне про Хайфэр сразу?

— Я не знала, что это важно, — покаянно ответила я.

— Теперь я надеюсь, ты знаешь, что все, что связано с кровью, тем более твоей, очень важно. Ладно. Что там у нас по списку? Жрецы?! Теперь о них... И закончим, наконец, уже этот разговор, — Ларнар раздраженно откинул волосы и сел у стола. — Запретный Бог — страшное и чуждое нашему миру божество, отвергнутое даже другими богами. Это бог страдания и боли, он кровожаден и ненасытен, ему приносят только человеческие жертвы. По легендам, чем больше крови и мучений, тем сильнее становится бог. В идеале это должны быть дети. Чистые души и все такое... Это поклонение стало набирать силу лет тридцать назад, когда королевством правил отец нашего короля Герхарда. Как только жертв стало слишком много, король официально запретил этот культ, но ситуация не изменилась. Выдвигать войска против жрецов было бессмысленно, они появлялись то здесь, то там, нигде подолгу не задерживаясь. Фанатики совсем обнаглели и вырезали пару деревень. В народе начались волнения. Но и это не вызвало со стороны власти решительных мер. Толчком послужило исчезновение двухлетнего сына короля от второй жены, младшего сводного брата Герхарда. Мальчика отвезли на морское побережье поправлять здоровье. Во время одной из прогулок ребенок пропал вместе с нянькой. По тревоге были подняты все преуспевающие маги королевства. Убежище Жрецов нашли и всех служителей культа уничтожили, правда, маленькому королевичу это уже не помогло... И вот лет десять назад появились слухи, что Запретному Богу вновь приносятся жертвы. Герхард, — а Алдонией уже правил он, — не стал повторять ошибок своего отца, и сразу приказал магам искать служителей культа, однако никаких следов не обнаружили. Вся эта возня с Запретным Богом прошла мимо меня. Когда культ был в силе, я был ребенком, и благодаря тому, что мы жили на севере, до нас доходили только слухи, а когда жрецов искали во второй раз, меня не было в стране.

— А... ты им зачем? — Задала я самый важный вопрос.

— Сила, я полагаю. Хранитель — очень неплохой источник энергии. А может кровь необычная... Ты говорила, Хайфэр стал золотистым...

— А что это значит?

— Что-нибудь да значит! — отмахнулся Ларнар. — Все, Нарда! Хватит болтать! На дворе ночь — полночь! Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство?

— Почти, — тихо ответила я, — почти...

Глава 3

— Не ходи туда, там тебя ждут неприятности.

— Ну как же туда не ходить? Они же ждут...(с)

Вопросов у меня теперь появилось в десять раза больше, только вот с получением ответов возникли некоторые сложности. Терпение Ларнара, равно как и желание отвечать, оказались небезграничными. Когда я вновь попыталась заговорить на интересующую меня тему, маг отвечал коротко и односложно, а потом и вовсе недвусмысленно намекнул, что моего интереса не разделяет и давать какие-либо пояснения не собирается. Поэтому мне предстояло самой систематизировать полученную информацию и делать соответствующие выводы.

Хайфэр, по полученным сведениям, оказался революционной разработкой одного известного мага, имя которого ни о чем мне не сказало, так как известен он был более трехсот лет тому назад. Однако я сделала заметку по возможности узнать о нем больше, уж больно любопытная оказалась личность. Так вот странный камушек со странным именем — Хайфэр, единственный и неповторимый в своем роде, лихо определял по крови качество человеческой сущности, чистоту души, так сказать. А как мы знаем, чем она чище, тем больше энергии.

Цвет означенного кристалла в зависимости от попавшей на него крови менялся от небесно-голубого до гранатово-красного, при этом никаких оттенков желтого!(о том, что он может стать еще и золотистым, никто не знал). Голубой соответствовал невинности и чистоте, красный — полной потери человеческого облика в духовном смысле. Так же имея данный артефакт, можно было определить местоположение последнего анализируемого объекта. Камень реагировал на свежую кровь, и тянулся к месту ее пролития как магнит. Однако быстрее и проще определить то самое место можно было при помощи уже другой волшебной вещицы — живой карты, создание которой принадлежало все тому же давно усопшему экспериментатору. К слову сказать, о его изобретениях ходили многочисленные легенды, но все придуманные им вещи, кроме Хайфэра, считались давно потерянными. Теперь же факты, а точнее мои видения, указывали на то, что кое-что все же сохранилось, и по недосмотру богов попало совсем не в те руки.

Логично предположить, что с помощью Хайфэра жрецы Запретного Бога определяли 'навар' от жертвоприношения того или иного человека. И действительно, зачем тратить время и силы на последнего морального урода, от которого энергии — чуть, когда с помощью магической штуковины можно подобрать кого-нибудь получше. Что означает золотистый цвет артефакта, по-видимому, знал только главарь 'банды черных балахонов', и поделиться знаниями со своими приспешниками не посчитал необходимым, иначе вряд ли меня оставили бы и на минуту. В свете новых событий я допускала, что особый цвет кристалла связан с Хранителями и их необычными способностями, а может быть даже и с драконами. Исходя из все тех же моих снов, для повелителя банды фанатиков моя персона имела большую ценность, но, к сожалению, его интерес был явно потребительским и совсем не к моей пользе.

Первое о чем я с беспокойством подумала, узнав о свежей крови, на которую реагирует Хайфэр, были критические дни. Да и не только они. За последние полгода у меня было не мало мелких бытовых травм. Я и резалась неоднократно ножом, и получала глубокие ощутимые царапины, играя с маленькими киари. Оказалось, Ларнар позаботился об этом сразу, и тот искрящийся кристалл с переливающейся внутри рубиновой вязкой жидкостью, висевший у меня на шее, и о появлении у себя которого я ничего не помнила, был моим оберегом на этот самый случай. Конечно при серьезном ранении и как следствие большой потери крови, подарок Ларнара вряд ли смог полностью меня экранировать, но все равно мешал бы определению точного местоположения. Это немного успокоило, но теперь постоянно проверять наличие кристалла вошло у меня в привычку.

Еще один вопрос, который меня волновал, относился уже к кинжалу Ларнара, но не тому, который по настоянию его хозяина я теперь постоянно носила при себе, а его брату-близнецу, бывшему в руках моего мужа. Знал ли Адан, что раны нанесенные им смертельны? Понимал ли он, устраивая свою проверку, что рискует моей жизнью? Неужели ему было настолько на меня наплевать? Было ли ему известно что-либо о Хранителях? Выходит, его интерес ко мне тоже был вызван получением определенной выгоды в бедующем. Как много теперь было бы у меня к нему вопросов. Может быть и хорошо, что задать их больше некому?!..

Ларнар свой день рожденья не отмечал никогда, не говоря уже про сорок лет, но я, всегда трепетно относившаяся к такому празднику, не могла оставить это просто так, и считала себя просто обязанной чем-то порадовать своего наставника(бедняга об этом еще не знал). То, что дата, да еще и юбилейная, наступит вот-вот, оказалось для меня сюрпризом. Когда у нас с Ларнаром раньше заходил разговор об этом, он отмахивался, точный день не называл, говорил — весной. Но весна — понятие растяжимое.

По случаю такого важного дня я решилась на необычайное — приготовить еду. Не то, чтобы я ее не готовлю. Готовлю. Куда ж деваться?! Но суп, сваренный на три дня, или кашу особенно едой не назовешь. То есть это, конечно, еда, но так — на скорою руку, чтоб особо не тратить время и не пачкать посуду. Для знаменательного события я замахнулась на глобальное — пирог. По-счастью, — не моему, именинника, — я верно оценивала свои силы — собиралась сделать то, что умею. Никаких новшеств, никаких не опробованных деликатесов, так как учителя было жалко. Он у меня один.

А вот с подарком пришлось помучиться. Дарить абы что совсем не хотелось, а попробуй-ка придумать что-то и красивое, и нужное, да еще и мужчине. Они вообще очень привередливые в этом отношении, то не то, это не это. Вежливое 'спасибо' при получении абсолютно ненужной вещи в данном случае меня не устраивало.

Итак, что можно подарить мужчине? Что им вообще дарят? Я попыталась вспомнить, что дарила отцу и брату на дни рожденья, но в памяти почему-то всплывали то кораблик из бересты, который я смастерила для Рика, то деревянная пивная кружка с надписью на дне: 'Дорогому папе'.

Пока Ларнара не было дома, я осторожно исследовала все его заготовки для амулетов и прочие нужные магические ингредиенты — ничего стоящего внимания. В результате я пришла к выводу, что все, что нужно у мага уже есть, а о его пристрастиях или предпочтениях я не знаю ровным счетом ничего. Оставалось действовать на свой страх и риск. Я еще раз все взвесила и решила, что надо дарить то, что не будет лишним и бесполезным, а раз именинник у нас маг, то и подарок должен быть магическим. Решение это пришло от отчаянья, за два дня до означенного события.

Из своих поделок, которыми занималась долгими зимними вечерами, я выудила незаконченный амулет. В неровном кожаном плетении светился крупный плоский янтарь, который вынесли мне прямо под ноги ленивые осенние волны. Я планировала сделать подвеску, но я не мужчина, а они не очень-то любят, когда что-то болтается на шее. Ларнар во всяком случае не любит точно, это я помню. Поэтому кулон был спешно переделан в браслет. Пригодилась также и серебряная застежка, которую я нашла не помню где. Теперь осталось определиться с функциональным назначением: обычная классическая защита, активная защита, предполагающая уничтожение противника, или просто энергия. Еще большой вопрос, что из перечисленного смогу сделать я...

Ларнар был удивлен и, как мне показалось, рад подарку. В его глазах на мгновенье мелькнула новое, необычное выражение.

— Спасибо! Очень мило!

— Это не просто браслет! — Важно сообщила я. — Дай помогу тебе застегнуть... Вот так. Нравится?

— Необычный... Это ведь янтарь?!

— Да. Красивый, правда?! Цвет медовый... Приятно на него смотреть, — я залюбовалась на свою работу и где-то в душе немного пожалела, что взяла именно этот камень, но тут же затоптала ростки жадности. Что мне, жалко, что ли?! Еще насобираю...

— Ты не сказала самого главного, — тепло улыбаясь, заметил Ларнар.

— А?! — вынырнула я из своих мыслей. — Чего?

— Ты сказала, что это не просто браслет.

— Ах! Да! Это накопитель. Я вообще-то хотела сделать защитный, но что-то не вышло. Вот.

— Здорово. Спасибо. Для мага сила никогда не бывает лишней. Так... посмотрим...

Ларнар накрыл браслет ладонью и замер.

— А какое заклинание ты использовала? — поинтересовался он.

— Э-э-э-м-м-м... Я так на память не помню, но ты не беспокойся, я книжку брала...

— Какую книжку?

— Твою... В черном переплете...

Лицо мага заледенело, как и его голос:

— Нарда, ты читала название этой книги?

— Конечно, — эх, знала ведь, что ему не понравится, что я без спроса брала его вещи.

— И?!

— А что?! То есть, извини, что не спросила. Но я же не могла с этим вопросом к тебе обратиться! Так бы сюрприза не было. А то, что ты мне раньше рассказывал, у меня не получилось...

— Нарда! — Рявкнул Ларнар так, что я аж подпрыгнула. — Эта книга называется 'Справочник некроманта'!

— Ну да. Вроде... И что?! Ничего такая книга... Доходчивая...

— Я... у меня слов нет...

— Да что я такого сделала-то? — чуть не плача спросила я.

— Не знаю... — Ларнар устало опустился на скамью. — Не знаю, что ты сделала, но что-то натворила, как обычно.

Я обиженно отвернулась, и кто меня за язык дернул про это сказать?!

— Для большинства заклинаний из 'Справочника некроманта' нужна кровь. Откуда ты ее взяла?

— Откуда — откуда?! Из пальца!

— Нарда, ты рехнулась?!

— Да что такого-то?! — ничего не понимая, возмутилась я. — На мне же твой кристалл! Вот, смотри — висит! Видишь?! Я теперь его постоянно проверяю.

— Кристалл у тебя, и слава богам! Только вот твоя кровь теперь в этом амулете, — и с этими словами мужчина сунул мне под нос мой подарок, — и он теперь как факел в ночи!

— Она не в нем! — Возразила я. — Она только закрепила заклинание. Я специально такое искала, чтобы не тянуло за собой следа.

— Неси книгу, — велел маг.

Я принесла.

— Где твое заклинание?

Я полистала страницы, нашла нужную:

— Вот.

Ларнар пробежал глазами по строчкам.

— Не всегда можно верить всему, что написано. Ведь книгу писали люди, а им свойственно ошибаться, — он задумчиво потер лоб. — Собирайся!

— Мы уходим? Прямо сейчас? — Мои глаза сами собой наполнились слезами. Я так готовилась, так старалась, и все теперь псу под хвост, из-за чьей-то подозрительности. Ведь я проверила это заклинание. Три раза проверила.

Ларнар неожиданно провел рукой по моей мокрой щеке, взял за подбородок, сказал тихо:

— Прости. Я понимаю, что ты хотела сделать мне приятное, но... Лучше перестраховаться. Поверь мне.

Выйдя из портала, я споткнулась и упала. Попыталась встать, но неудачно подвернула ногу, и продолжила барахтаться с рыхлом снегу, в очередной раз чувствуя себя неуклюжей неумехой. Ларнар, шедший позади, налетев на меня, с трудом удержал равновесие. Какое-то время он видимо любовался моим нелепым видом, потом молча взял за шиворот и одним рывком поставил на ноги.

— Нам туда, — указал маг мне за спину.

Мы стояли на маленькой полянке, окруженные низенькими молоденькими елками. Яркое солнце слепило глаза. Дани сделала пару кругов над поляной, а потом взмыла в небо и скрылась из вида. Я сделала было шаг в указанном мне направлении, и снова чуть не провалилась в снег, наст подтаял и уже не выдерживал вес человеческого тела. Жесткие пальцы Ларнара сдавили мне плечо и дернули назад. Я вопросительно и недоуменно взглянула на него. И как же тут без лыж?! В ответ на мой невысказанный вопрос маг бросил нам под ноги невесомую искрящуюся дорожку, она развернулась и, переливаясь, заскользила вперед, скрывшись за деревьями. Я неуверенно потрогала ее носком сапога, вроде твердая. Попыталась наступить, но дорожка вдруг, как живая, вывернулась, и нога провалилась в снег. Я возмущенно фыркнула и, подняв голову, увидела, как Ларнар беззвучно смеется.

— Что???!!!

— Нарда, ты... ты потрясающая!

— Угу. Потрясаю... воображение...

Черной тенью над нами пронеслась Дани и, завершив второй круг, пристроилась на плечо магу.

— Да, — враз посерьезнев, согласился он. — Без сомнения.

— Я что-то пропустила? — ворчливо поинтересовалась ворона.

— Немногое. Мы обсуждали заклинание 'легкого пути'. Пойдем, Нарда. — Ларнар крепко взял меня за руку и потянул за собой. — Только не смотри под ноги.

В этот момент я как раз туда и глянула, дорожка подло вильнула, а я по колено провалилась в снег.

— И куда тогда смотреть?! — Недовольно пробурчала я, отряхиваясь.

— Хоть по сторонам, хоть мне в затылок. Идем.

Запах дыма ударил в нос резко и неожиданно. Я не знала, куда мы идем, но мне в голову не приходило, что в деревню. Слишком привыкла к нашему добровольному уединению. Только я открыла рот, чтобы спросить Ларнара, как он внезапно остановился, а я, естественно, на полном ходу ткнулась ему в спину.

— Стой, где стоишь! — раздался впереди резкий окрик.

Голос, в который его обладатель пытался напустить грозных ноток, был молодым и звонким, и сразу стало понятно, что бояться особо нечего.

Я с любопытством высунулась из-за плеча Ларнара. Дорогу нам преграждал коренастый лохматый парень с коротким копьем в руках. Из под черных, торчащих в разные стороны волос на нас настороженно смотрели яркие голубые глаза. 'Глаза цвета весеннего неба', подумалось мне. На поясе незнакомца висел широкий нож, а за плечом — лук и колчан. И копье, и нож выглядели внушительно, но в самом парнишке было столько юности и неопытности, что даже мне было сложно принять его всерьез. Молодой, но дотошный, и очень старательный. Ему верно лет шестнадцать не больше, подумала я с чувством легкого превосходства.

— Здравствуй, Оридан, — приветствовал его Ларнар. — Как ты вырос! Совсем взрослый уже...

Лицо мальчишки вытянулось, он немного опешил(и я тоже), но, стараясь не растерять свою грозность, спросил с вызовом:

— Ты кто? Я тебя не знаю. Вам что здесь надо?

— Хорошо же ты встречаешь гостей, сын! — послышался низкий насмешливый голос, с закачавшихся еловых лап упал снег, и перед нами предстало новое действующее лицо.

В том, что это отец агрессивно настроенного мальчишки не было никаких сомнений. Вот что значит: 'похожи как две капли воды'. Отец был разве что пошире в плечах и чуть повыше. Я заворожено переводила глаза с одного на другого, потом посмотрела на Ларнара. Он улыбался. Старший из незнакомцев неспешно подошел магу, остановившись в паре шагов. Они поизучали друг друга пару мгновений, а потом, вопя, бросились обниматься. Я чуть не села в снег, подобное поведение моего всегда серьезного и скупого на эмоции наставника стало для меня откровением. Парнишка был также удивлен не меньше меня, поэтому мы молча стояли с открытыми ртами, наблюдая, как мужчины бурно выражают свою радость от встречи.

Когда возгласы вроде: 'сколько лет, сколько зим!', 'да, много воды утекло!', 'заматерел, красавец!', 'а ты то худой!', 'сын то уж ростом с тебя!' и 'когда мы последний раз виделись?' несколько поутихли, и мужчины наконец-то перестали обниматься, пришел черед знакомства, — в моем случае, — и освежения воспоминаний — в случае Оридана.

Тропинка пошла в горку, мы медленно поднимались на возвышенность. Сильнее запахло дымом, и вдруг совершенно неожиданно прямо перед нами среди низких молодых сосенок появилась небольшая расчищенная площадка, оканчивающаяся дверью. Рядом из снега выглядывало окошко, а чуть повыше из сугроба торчала дымящая труба. В пятидесяти шагах правее и выше по склону виднелась еще одна площадка и еще одна дверь. Я подняла голову. По всему склону холма то тут, то там поднимался дымок. Утоптанная дорожка, по которой мы поднимались, шла зигзагом от одной вычищенной площадки к другой.

Пока я вертела головой, мужчины ушли вперед, а сопение над ухом Оридана стало вовсе оглушительным.

— Вы живете в... норах? — не подумав, спросила я у мальчишки.

— Чтооо?! — возмущенно и довольно громко переспросил он. — В норах живут крысы!

Тут я могла бы конечно с ним поспорить, так как крысы живут везде, но мальчик был уж очень воинственно настроен.

Обернувшийся Мараван перехватил мой растерянно удивленный взгляд и остановился, поджидая пока мы нагоним.

— Удивлена нашими домами?! — доброжелательно спросил он, как только я подошла.

Я кивнула, не решаясь еще раз озвучить свои предположения.

— Они тебе понравятся, когда увидишь поближе. Идемте, совсем немного осталось.

— Ты как всегда живешь на самом верху?! — с улыбкой спросил друга Ларнар.

— Да, — в тон ему ответил Мараван. — Ты же знаешь, меня все время тянет к звездам.

Из последнего домика, почти на самой вершине, появилась женщина в длинной, объемной синей юбке и короткой шубе. Она стояла, подбоченясь, поджидала нас. Ее губы были растянуты в улыбке, но не понятно было, то ли она рада нас видеть, то ли просто щуриться от солнечного света.

Наш провожатый поднял руку, женщина энергично замахала в ответ и крикнула:

— Мараван, муж мой! Старые глаза обманывают меня, или я вижу то, что я вижу?

— Я надеюсь, твои старые глаза еще способны различить наших друзей! — заорал он в ответ.

— Айдо, ты всегда была самой зоркой из детей моря! — сказал Ларнар, подходя к женщине.

Она положила руки ему на плечи, с улыбкой вглядываясь в лицо, а потом коротко и крепко обняла. Издали, благодаря объемной одежде, женщина казалась крупной и рослой, но теперь на фоне стоящего рядом мага, она оказалась неожиданно невысокой и даже хрупкой. Ее густые светлые волосы были заплетены в толстую косу, на веснушчатом с курносым носом лице изумрудами горели яркие живые глаза. От всего облика женщины исходила умиротворенность и спокойствие.

— Я рада видеть тебя в добром здравии! И просто счастлива принять в своем доме! И не только тебя, — Айдо окинула меня внимательным взглядом и тепло улыбнулась, — но и твою жену.

От неожиданного заявления я споткнулась, а когда подняла глаза, увидела, что все молча уставились на меня, Мараван — доброжелательно, его жена — безмятежно, Оридан — хмуро, а Ларнар — странно. От такого внимания мне сразу стало очень жарко, кровь прилила к щекам. Нас и раньше посторонние частенько принимали за семейную пару, но сейчас стало почему-то неловко и за себя, и за Ларнара.

— Мою ученицу, — поправил женщину маг. — Ее зовут Нарда.

Айдо чуть приподняла бровь и быстро переглянулась с мужем. Многозначительность этих взглядов была мне неприятна. Они как будто говорили: 'Ну-ну, рассказывай нам сказки!'. И я обиделась за учителя. Ведь они его друзья...

В этот момент на плечо Ларнара приземлилась Дани.

— О! — воскликнула Айдо. — Здравствуй и ты, принцесса-ворона!

Дани в ответ расправила крылья и зашипела.

— Эльфийку всегда отличают безукоризненные манеры, — чуть насмешливо заметила женщина, а ворона снова зашипела.

— Что же мы стоим?! — воскликнула гостеприимная хозяйка. — Проходите скорее в дом. Идем, Нарда, — женщина взяла меня за руку и потянула за собой, — я все тебе сейчас покажу...

Дом оказался необычным не только снаружи, но и внутри. Пол, потолок, стены были деревянными, как в избе. Само помещение было вытянуто вдоль наружной стены и оказалось очень большим. Оно было разделено перегородками, не доходящими до задней стенки, образующими таким образом проход. Комнат было пять. Сначала шла кухня, невысокая печь в которой являлась так же камином в соседнем просторном зале, дальше шли три маленькие узкие спальни. В каждом помещении было окно из диковинных тонких матовых пластинок, не стекло и не горный хрусталь. Благодаря таким окнам в комнатах было так же светло, как и на улице, но, в отличие от солнечного, этот свет не слепил. Мебели здесь не было. На шкурах, устилающих пол, везде были разбросаны подушки. В зале под окном стоял ящик с землей, из которого к потолку, цепляясь за специальные укрепления, устремилось вьющееся растение с большими белыми и красными цветами.

Хлопнула дверь, раздались быстрые шаги, и в комнату влетела девушка. Одного взгляда на нее мне хватило, чтобы почувствовать собственную неполноценность и понять, что подругами мы не станем никогда. Красивая брюнетка моего возраста, может чуть старше, она, казалось, взяла от родителей все самое лучшее. Высокая, стройная, зеленоглазая, с копной густых блестящих волос, она ворвалась в комнату в вихре свежести, принесла с собой нежный запах цветов.

— Элина! — Воскликнула Айдо, нахмурившись. — Ты опять в обуви!

Я тут же перевела взгляд на свои так же обутые ноги, и почувствовала себя неловко. Разуться я не догадалась.

Девушка, притопнув, нетерпеливо отмахнулась, как от назойливой мухи.

— Мама, кто приехал? — голос у нее был низкий грудной, волнующий.

— У нас гости. Нарда познакомься, это моя дочь Элина. Элина, это Нарда...

— Очень приятно... — пробормотала я обычную в таких случаях фразу.

— Там с папой какой-то мужчина?! — скользнув по мне взглядом, девушка даже не кивнула в ответ.

— Элина! — воскликнула Айдо, недовольная невежливостью дочери.

Девушка даже бровью не повела.

— Так кто приехал, мама?

— Разуйся и сядь...

— А! — раздраженно отмахнулась Элина. — Сама все узнаю!

— Элина! — крикнула в след Айдо, но в ответ послышался лишь стук закрывающейся двери.

— Извини, пожалуйся, — улыбнулась мне женщина. — Она очень... импульсивная.

За этой фальшивой улыбкой и напускной легкостью, чувствовались тревога и огорчение. И сразу стало понятно, что Элина надежд матери не оправдывает. Наверное, и я не оправдала надежд моих родителей, не очень бы они обрадовались, узнав, как я провела последний год. Мой невеселый смешок, Айдо истолковала по-своему, и тут же принялась преувеличенно бодрым голосом рассказывать о себе, своей семье, и поселке. Из ее повествования выходила, что все здесь добрые, отзывчивые, прекрасные люди, легко и радостно живущие легкой и радостной жизнью. На этом последнем Айдо все же немного сбилась, и вынуждена была признать, что жизнь не всегда бывает легкой, потом и вовсе запуталась.

— Извини, — устало вздохнула женщина. — Это все из-за Элины. Она последнее время такая неуправляемая стала... Замуж ей пора.

Я вымученно улыбнулась, снова чувствуя себя не в своей тарелке. За время нашей уединенной жизни я совсем отвыкла от людей, и теперь присутствие посторонних меня смущало и беспокоило. Вот и сейчас самым сильным моим желанием было поскорее покинуть дом.

— Я пойду... — я откашлялась, прогоняя жалостно-просительные нотки, и закончила громко, почти резко, — поищу Ларнара.

— Да, конечно. Иди. Погода-то нынче какая! Настоящая весна!

Я покинула дом, стараясь идти не слишком быстро, чтобы это не так явно походило на бегство. На площадке перед домом никого не оказалось. Пугающей вспышкой сверкнула мысль, что Ларнар бросил меня здесь и ушел. Я закрутила головой, чувствуя себя потерянной и жалкой. Вдруг очень важным стало увидеть мага прямо сейчас, и не только увидеть, но и оказаться рядом, а еще лучше спрятаться за его широкую спину и, наконец, почувствовать себя защищенной. 'Совсем одичала!', ехидно хмыкнул внутренний голос, пытаясь меня подбодрить и перекричать растерянное: 'он не мог меня бросить... он не мог меня здесь оставить...'.

Взгляд выхватил знакомую фигуру в группе людей, стоящих возле открытой двери одного из домов ниже по склону. Сразу отпустило, и дышать стало легче. Облегченно вздохнув, я начала осторожно спускаться вниз.

— Ларнар!

От громкого крика я вздрогнула и, поскользнувшись, чуть не села в снег. Вылетев на площадку, Элина бросилась к магу и повисла у него на шее. Появление девушки сопровождалось смехом и громкими веселыми возгласами. Сама Элина тоже что-то быстро и возбужденно говорила. Мараван расхохотался. Ларнар что-то отвечал, но его голоса в общем веселье было не слышно. Он повернулся, и я увидела, что он улыбается, поглаживая девушку по волосам. Почему-то спускаться сразу расхотелось.

Хлопанье крыльев над головой возвестило о появлении нашей пернатой спутницы. Дани опустилась мне на плечо. Я взглянула на нее, потом на Ларнара. Ей-то, наверное, ой как неприятно смотреть на эти обнимашки.

— Что пялишься?! — недовольно буркнула Дани. — Это встреча старых друзей!..

Последнюю фразу ворона сказала с издевкой, а потом и вовсе добавила непечатное слово. Слышать от нее такое мне еще не приходилось, и в другой раз я бы, наверное, очень удивилась, но не сейчас. Сейчас я была полностью с ней согласна. Более емко эту ситуацию было бы трудно описать.

— А?... — Я хотела было предложить Дани вмешаться.

— Ага?! — Оборвала меня ворона, сразу поняв ход моих мыслей. — Чтобы Ларнар потом сказал, что у меня паранойя?! Что Элина ребенок, и что все здесь наши друзья?!

За этим снова последовало непечатное слово, уже другое, отразившее, что Дани по поводу всего этого думает.

Я снова покосилась на мага. Девушка теперь обнимала его за талию, положив голову на плечо, и при этом принимала оживленное участие в общей беседе. Смотреть на это было противно...

— И потом, что ты предлагаешь мне сделать? — отвлекла меня Дани.

— Об этом стоит серьезно подумать, — ответила я.

Ворона хмыкнула:

— Я смотрю, тебе это тоже не слишком нравится. Ревнуешь?!

— Нет. Просто девушке следует вести себя поскромнее. Не находишь?! И если ты мне немного поможешь...

— Можешь смело на меня рассчитывать!

— Что ж тогда подождем... подходящего момента.

Мы понимающе переглянулись, и единодушно кивнули.

— Нарда, ты что там застряла?! — окликнула меня Айдо, вышедшая из дома. — Нашла Ларнара?

— Он занят, — я махнула рукой, стараясь, чтобы и жест, и тон моего голоса были беззаботны. — А я, пожалуй, прогуляюсь.

Айдо окинула взглядом группу людей внизу. Не знаю, что она подумала, но внешне никак не изменилась.

— Конечно, прогуляйся, — согласилась она. — Сходи к морю...

— А здесь море? Вы живете у моря? — тут же оживилась я.

— Да. Ларнар разве не сказал тебе?!

Я отрицательно замотала головой.

— Мы жили раньше на Карском побережье...

— Мы тоже живем на Карском побережье. Да-да, — Айдо засмеялась, наблюдая за моим вытянувшимся лицом. — Это Карское побережье. А море, вон оно, видишь?!

Женщина указала рукой в ту сторону, где среди деревьев, белела равнина.

А ведь мне даже в голову не приходило спросить, где мы находимся.

— Я тогда туда, — воскликнула я, но, сделав пару шагов, остановилась.

Глаза уперлись в стоящих ниже по склону людей. Идти мимо них не хотелось. Начнутся вопросы, меня примутся со всеми знакомить. Опять эти косые любопытные взгляды. Придется натянуто улыбаться, что-то отвечать на приветствия, а потом объяснять Ларнару, куда я собралась.

Я растерянно оглянулась, Айдо рассматривала меня с интересом.

Понимая, что выгляжу глупо и, стараясь не думать, какие она для себя сделает выводы, я спросила:

— А здесь нет другого спуска?

Женщина понимающе улыбнулась. Это неприятно царапнуло, — я терпеть не могу такие выразительные взгляды. Пришлось твердить про себя, что скоро увижу море, а на остальное мне сейчас наплевать.

— Вот здесь, — Айдо указала мне на чуть заметную тропку, скрывавшуюся за склоном. Я резво потрусила в ту сторону, но женщина не дала мне уйти. — Постой! В снегу увязнешь! Лыжи с собой возьми!

Спустилась я очень быстро. Дани сорвавшись с плеча, взмахнула крыльями и растворилась в голубой вышине. Она тоже любила побыть в одиночестве. Наконец-то я оказалась в своей привычной стихии, одна среди деревьев и снега. Столь привычное, столь милое сердцу уединение. Как же хорошо, как легко быть одной. Я встала на лыжи и побежала в сторону моря. В лесу пели птицы. Солнечные лучи, ложились на снег, заставляя его сверкать и переливаться. Под деревьями залегли синие глубокие тени. Острый свежий воздух резал легкие на вдохе, а на выходе вырывался белым облачком.

Вдох на четыре шага, выдох на четыре шага, чтобы не сбить дыхание. Но сердце все равно бьется часто, громко. Кровь стучит в висках. Я бежала от незнакомых людей, от своей неловкости, от неясностей и чужого любопытства. Бежала и получала от этого удовольствие. Трусливо пряталась от своих страхов, и ничего не могла с этим поделать.

Море появилось неожиданно. Я выскочила из молодого ельника, и оно открылось передо мной внезапно, во всю свою ширь. Ошарашив, сбив с ног своим величием, заполнив собой все пространство. Скованное льдом и укрытое белоснежным снегом, даже спящее море было прекрасно.

Я ухватилась за низенькую елку, привалилась к жестким колючим ветвям. С моря тянул ветер. Не сильный, в лесу он вовсе не ощущался, а здесь легонько дул в лицо. И почти физически я почувствовала, как под его воздействием, связные мысли покидают мою голову, и остается только пьянящее ощущение необыкновенно светлой радости. Душа пела, на глаза навернулись слезы.

— Кхм... — послышалось сзади.

Я вздрогнула от неожиданности, с испугом неловко обернулась, и, не устояв на ногах, села в снег. Сзади меня стоял Оридан.

— Быстро бегаешь, — парень с интересом разглядывал меня так, как будто увидел невиданного зверя. — Тебе чего дома-то не сидится?! Матери бы помогла. У нее работы всегда хватает.

Наезд меня раздосадовал. Я тут на работу не нанималась, и вообще меня сюда, можно сказать, против воли привели. Никакого изящного и исчерпывающего ответа, — такого, чтобы сразу объяснить ситуацию и поставить мальчишку на место, чтоб больше не лез, — к сожалению, в голове не находилось. Игнорирующее молчание это тоже ответ, решила я, и попыталась встать. Сделать это оказалось совсем не просто. Одна лыжа наехала на другую и зарылась в снег. Подняться с первой попытки не удалось. Я занялась распутыванием лыж, на время забыв об Оридане. Поэтому когда краем глаза заметила движение в опасной близости от себя, дернулась в сторону.

— Ты чего? — озадаченно спросил парень. — Я помочь хотел...

Его густые, черные волосы падали на глаза, и время от времени он раздраженно мотал головой, как большая собака, отбрасывая их назад. Яркие голубые глаза внимательно за мной следили. Полные губы сжаты, лицо серьезное. Симпатичный мальчик. Ровесник Лидана, наверное. Воспоминание о друге, вонзилось в сердце холодной иглой. Как он там, мой верный товарищ? Мой юный старший брат...

Оридан присел рядом, и в одно мгновение освободил мои ноги и вытащил лыжи из снега.

— Спасибо, — пробормотала я, поднимаясь и отряхивая штаны.

Берег здесь был не таким, как у нас, — пологий и ровный, никаких камней. И если бы не изломанные льдины, торчащие из-под снега, границу между водой и сушей сейчас вообще было бы не определить.

Я постояла немного, раздумывая в какую сторону идти. Линия горизонта слева показалась мне привлекательнее и, повернув, я медленно побрела вдоль берега.

— Ты куда? — парень догнал меня в два прыжка.

Я недоуменно взглянула на него, и молча указала в ту сторону, в которую направлялась. Он прищурился на уходящую вдаль кромку леса.

— Там ничего нет.

— Я погулять, — пояснила я для непонятливых.

— Гулять?! — удивленно переспросил парень. — Тебе что, заняться больше нечем?!

— Слушай, — не выдержала я, — Тебе чего надо? Ты чего ко мне привязался? У тебя своих дел нет?! Так вот иди и матери помоги!.. — и припечатала напоследок: — А меня оставь в покое!

Пока мальчишка оторопело хлопал глазами, я развернулась и пошла прочь, но далеко уйти мне не удалось.

— Нарда! — голос учителя не предвещал ничего хорошего.

Физиономия Элины, маячившая за плечом Ларнара, также радости не добавила.

— Что это значит? — жесткие пальцы мага сжались на моем локте. — Хорошо же ты ведешь себя по отношению к хозяевам. Мы в гостях, Нарда. Не дома. Вот уж не думал, что ты настолько невоспитанна, что тебя нельзя привести к приличным людям. Ладно, у Вероды, тогда были особые обстоятельства, но сейчас-то что?

Ларнар высказывал мне свои претензии вполголоса, в стороне от переминающихся в ожидании детей, но я была уверена, что они слышат каждое слово. Оридан сосредоточенно смотрел себе под ноги, а Элина с независимо рассеянным видом теребила еловую лапу. И что топчутся на месте?! Шли бы домой. То же мне, нашли бесплатное развлечение!

— Да что я сделала опять?

— А ты считаешь нормальным заглянуть в дом на две минуты и тут же сбежать по своим делам?! Не говоря уже о том, что мне ты даже не сказала, что уходишь! Ты не знаешь этих мест. Не знаешь, что за хищники здесь водятся. И мне вовсе не улыбается искать по кустам твой хладный труп! Нет, я из-за тебя точно когда-нибудь поседею...

— Но... — мой голос неожиданно пропал.

— Даже слушать не желаю твои нелепые оправдания, — прошипел Ларнар. — Нарда, сделай мне подарок. Хотя бы сегодня не доставляй мне лишних хлопот!

Он пошел прочь, по развернувшейся между деревьями дорожке, за ним, бросив на меня презрительно удовлетворенный взгляд, тут же увязалась Элина, а я осталась разглядывать снег, искрящийся под ногами, который почему-то подернулся рябью и расплылся перед глазами цветными кругами. Я так и не поняла, в чем виновата.

'Не пойду!', — вдруг со злостью подумала я. 'Вот как хочет, а никуда я не пойду! Да и кто он такой, чтобы мне указывать, что делать, что не делать?! Я уже взрослая! Хранитель — не Хранитель, хрен знает кто, не важно!'.

Слезы высохли мгновенно, а в душе, наливаясь багряной тяжестью, густела, клокотала буря. Меня переполнило желание крушить все вокруг себя, дикая жажда разрушений, жажда крови, слепое бешенство. Я развернулась к морю, и закрыла глаза, почувствовала себя хрупким сосудом, внутри которого зарождается, свивается в тугие петли черный ураган, жадный вихрь, готовый смести все на своем пути.

Громкий крик заставил меня распахнуть глаза. Голубое весеннее небо сейчас до самого горизонта заволокли черные низкие тучи. Ветер усилился и теперь бросал мне в лицо колкий холодный снег, поднимая его с земли, но я этого почти не чувствовала. Во мне что-то заворочалось, сдвинулось, и словно в ответ вдалеке пророкотал гром. Я увидела полные ужаса глаза Оридана, обращенные куда-то в район моего солнечного сплетения. Опустила голову, и с удивлением обнаружила клубящийся сгусток тьмы между своими чуть разведенными в стороны руками. По нему проскальзывали молнии, и внутри закручивались вихри. Он вдруг оказался ужасно тяжелым, я с трудом удерживала его, и готова была уже уронить, когда его насквозь прошила голубая молния. Сгусток тьмы лопнул, рассыпаясь темно-фиолетовыми искрами, и сильный удар отбросил меня назад. Последнее, что я почувствовала, прежде чем провалиться во мрак, был вкус теплой солоноватой крови.

Глава 4

'Нелегко обрести друга. Еще труднее потерять врага!'(с)

Я плыла в черной вязкой пустоте. Теплая густая, она обволакивала меня, плавно двигалась, словно ленивые морские волны. В этой пустоте была так хорошо, так спокойно. Как здорово было бы задержаться здесь на время или остаться навсегда...

Окружающий мир ворвался грубо и жестоко, оглушив меня какофонией громких звуков, ударив в нос тысячей различных запахов, резанув по глазам ярким белым светом. Тело было тяжелым и слабым, одежда давила и раздражала, царапала кожу. Я застонала, потянулась к вороту куртки, но рука безвольно повисла, покачиваясь в такт шагам несущего меня человека. В висках зарождалась, наливалась свинцовой тяжестью головная боль. От этих терзающих звуков и запахов, от нестерпимого белого света, от которого не спасали даже опущенные веки, мне захотелось выть. Выть и кататься по земле. Сорвать душащую одежду... Теперь жгло не только глаза, но и щеки, по ним словно прокатывался жидкий огонь, и с опозданием я поняла, что это слезы.

— Терпи, — голос грохнул над моей головой раскатом грома.

В ответ я только заскулила, а жидкая лава обильнее потекла по моему лицу. Где та черная пустота, из которой я вынырнула так некстати? Где те спокойствие и безмятежность? Пустите меня обратно! Как же мне плохо! Боги, за что такое наказание?! Даже при самом тяжелейшем похмелье не чувствуешь себя столь отвратно.

— Что случилось? — выкрик ударил по ушам, и, раздробившись на осколки, эхом прокатился в моей пустой голове.

— Молчите! Я все объясню позже. Ни звука!

Но моим барабанным перепонкам хватало и оглушительного скрипа снега под ногами, и громких диких воплей сумасшедших птиц, и громоподобного звука открываемой двери, и заполняющего пространство и отражающегося от стен грохота шагов. Я уже скулила не переставая, это тоже резало уши, но немного отвлекало от всего остального.

Меня опустили на постель, но чувство было такое, как будто с силой бросили, и заодно сломали пару костей. Шкуры, из которых была устроена лежанка, воняли нестерпимо. Лежать на спине было невозможно. Хотелось свернуться клубком, ткнуться носом в колени, но я не могла двинуть и пальцем. Ларнар попытался стянуть с меня куртку, а ощущения были такие, как будто с меня сдирают кожу. Сорванные связки наотрез отказались издавать какие-либо звуки, и я захрипела, а слезы полились с удвоенной силой. Маг отпустил меня и ушел, а я осталась наедине со скрипящими половицами и качающимися стенами. Воздух придавил меня к полу, каждый вдох давался с трудом. Опять грохот приближающихся шагов. Неужели так сложно ходить тише?! Ларнар приподнял меня, чуть не оторвав при этом голову, и с силой принялся вливать в горло что-то скользкое, холодное и мерзко пахнущее. Экзекуция прекратилась, когда я уже всерьез начала думать, что следующий глоток будет последним, что я сделаю в этой жизни. Через долгое, очень долгое время, сознание, наконец, сдвинулось и стало медленно уплывать в темноту.

Темный коридор. Мой 'любимый'. Сырые стены, капающая вода, все как обычно. Я тоскливо вздохнула, уже зная, кого мне предстоит увидеть. Может не ходить, — закралась в голову свежая мысль. Посидеть тут, передохнуть, а там глядишь и проснусь. Но, нет. Ноги сами понесли меня вперед. Хорошо хоть ничего не болит, и восприятие окружающего можно характеризовать как нормальное.

Огонь на возвышение сегодня горел не так ярко, — приглушенно и даже вяло. Казалось, он с трудом охватывает паленья или иную субстанцию необходимую для его поддержания. В круглом помещении было зябко, но воздух при этом оказался густым и спертым. Черный повелитель полулежал в кресле перед таинственной картой. Мне показалось, он спит, и я подошла к артефакту поближе, стараясь рассмотреть мельчайшие подробности. Море я нашла сразу, вдоль линии берега тянулось название: 'Карское побережье'. Я попыталась определить, где находится наш дом, нашла приблизительное место. От столицы довольно далеко. Это на тот случай, если придется топать за мечом. Я усмехнулась. Ну, какой из меня Хранитель равновесия, да вообще чего бы то ни было?! Может, Ларнар ошибся, или что-нибудь перепутал?! И зачем все это?!

От философских раздумий отвлек шорох за спиной. Я уже и забыла, что нахожусь в помещении не одна. Темный повелитель сменил позу, привалившись для разнообразия, к другому подлокотнику. Вернувшись к изучению карты, я принялась искать родные Лежинки и Риган. Мало ли как судьба распорядиться, не вечно же мне жить под опекой Ларнара.

То, что Айдо приняла меня за супругу мага, неожиданно открыло мне глаза, позволило взглянуть на нас со стороны. Ведь действительно Ларнар взрослый человек, мужчина, причем привлекательный. Опять же интерес к нему Элины... Ее можно понять. Не знаю, каков образ жизни магов, но, если смотреть с точки зрения обычного среднего человека, Ларнару давно уже пора иметь семью. Понятно, что так случилось из-за превращения Дарилины, и если бы не это, все было бы хорошо, но... А тут я еще путаюсь под ногами. Кстати, а не ревнует ли Дани? Конечно у нас с Ларнаром большая разница в возрасте(хотя он выглядит моложе), но все же я уже давно не ребенок, даже замужем побывать успела. И то, что мы живем вместе, наводит людей на определенные мысли. Смешно, конечно. Да и вообще кто я, и кто Ларнар. Он меня и как женщину то не воспринимает. Я для него так, недоразумение ходячее, а уж после сегодняшней проделки... Чувствую, ждет меня еще один выговор.

Шебуршание за спиной снова отвлекло меня от карты и глубокомысленных рассуждений. Повелитель очнулся и теперь сидел в напряженной позе(словно кол проглотил), вцепившись в подлокотники кресла. Интересно, а если подобраться поближе, я смогу рассмотреть под капюшоном его лицо?! А то столкнусь неожиданно где-нибудь. Надо знать, как выглядит потенциальный враг.

Подходить резко расхотелось, когда он выдохнул свистящим полушепотом:

— Ты здесь...

Я невольно попятилась.

— Ты здесь, — убежденно повторил он и откинулся на спинку кресла. — Я чувствую тебя. Чувствую... но не вижу, а хотелось бы взглянуть, — он хрипло рассмеялся. — Недолго тебе еще бегать от меня, глупая девчонка. Хотя может и хорошо, что глупая. Проще будет тебя поймать. Думаешь спрятаться?! Не получится. Недолго осталось... Духи просчитались, сильно просчитались на этот раз. Выбрать такое жалкое существо!

Он снова засмеялся, а я начала бочком продвигаться к коридору, решив, что на сегодня свой визит пора заканчивать. Путь назад оказался значительно тяжелее. Воздух сгустился, лип ко мне, мешал движению. Идти было все труднее и труднее, и по мере того, как замедлялись мои шаги, внутри нарастала паника. Кольцо холодного ужаса сжималось вокруг. Что если я не смогу покинуть мрачное подземелье. Мне удалось сделать это дважды, но не факт, что так будет всегда. Вдруг сегодня как раз не тот день. Или ночь...

— Уже уходишь?! — издевательски огорчился жрец. — С чего вдруг? Я недостаточно гостеприимен? Ах да! Я же ничего тебе не предложил. Гостей же принято потчевать. Как тебе понравится вот это?!

Из складок одеяния он извлек маленький пузырек изумрудного цвета с янтарной крышечкой.

— О! Я чувствую твой страх! — удовлетворенно воскликнул повелитель. — Он такой острый, и такой глубокий. Боишься?! Правильно делаешь.

С этими словами он швырнул пузырек мне под ноги. Звякнуло разбитое стекло, и меня в мгновение окутал зеленовато-серый туман. В тот же момент я лишилась возможности дышать. Я судорожно открывала рот, но в легкие не попадало ни глотка воздуха. Под ребрами разрастался пожар, перед глазами поплыли разноцветные круги, но голос жреца я слышала отчетливо. Он ликовал:

— Как ты наивна, жалкая дурочка! А знаешь ли ты, что при определенных условиях и, несомненно, умении, можно построить портал, который перетянет тело человека вслед за его душой?!.. Конечно, не знаешь! Потому что такое могу сделать только я! О, Духи! Спасибо за этот подарок! Вы просто на ладони принесли мне мое спасение!

Все так же не имея возможности вздохнуть, я рухнула на колени, с ужасом понимая, что попала в ловушку, и эти минуты — последние(или предпоследние) в моей жизни. Тут сквозь пелену тумана я увидела слабое красноватое свечение. Оно шло от того самого кристалла, который сделал для меня Ларнар, и который экранировал меня от Хайфэра. Я судорожно сжала подвеску, вцепилась в нее обеими руками, закрыла глаза. 'Как жаль, что я не оправдала твоих надежд, Ларнар. Ты потратил на меня столько сил, и все напрасно. Я сожалею. Прости'.

Издали послышался нарастающий гул. Кровь сильнее застучала в висках. Чувствуя, что еще мгновение и потеряю сознание, я разлепила тяжелые веки и увидела, как проваливаюсь в темно-красную воронку.

Я кашляла и хрипела, катаясь по полу. Как это здорово дышать! И как же это больно — просто дышать. Горло саднило и царапало, из глаз текли слезы. Комната была незнакомая, освещенная мягким приглушенным светом, я еще не успела понять, где нахожусь, как Ларнар сгреб меня в охапку, поймал подбородок жесткими пальцами, заглянул в лицо.

— Нарда?!.. Что? Не плачь... Где болит?

Я попыталась ответить, но снова согнулась в приступе кашля.

— Что у тебя с рукой? Разожми! — Ларнар немилосердно тряс мою руку, а я все понять не могла, что же он от меня хочет. — Ну же, кулак разожми!.. Ого!.. Что же ты опять натворила...

Я тоже глянула на руку, тут же задохнулась и снова зашлась в очередном приступе. Из ладони выпал кристалл, вернее то, что от него осталось — оплавленный почерневший остов. Кожа на руке абсолютно целая и невредимая была испачкана в чем-то похожем на сажу.

— Что ж ты так кашляешь?!.. Да, погоди! Не мешай мне!..

Ларнар перехватил одной рукой мои запястья, а вторую руку положил на шею. Я чувствовала, что с его пальцев льется живительное тепло.

— Да полежи же спокойно, что ты ерзаешь?!.. Ну вот! — мужчина, наконец, разжал руки.

С громким всхлипом я повисла у него на шее, прижавшись всем телом. Стоящий на коленях Ларнар не ожидал такого поворота событий и потерял равновесие, но на меня не упал, успел опереться на руки.

— Нарда, что с тобой?.. Пусти...

Я отчаянно замотала головой и прижалась крепче, для верности еще и ногами обхватила. Его сердце стучало громко и часто, и так же громко и часто стучала у меня в висках отравленная страхом кровь.

— ...Ты меня задушишь сейчас...

Я немного ослабила объятья, а потом, — сама не знаю, как так получилось, — прижалась к его губам. Ларнар словно застыл, тело, которое я обнимала, окаменело. Мне стало страшно. Я испугалась, что он сейчас уйдет, а я останусь здесь один на один со своим только что пережитым ужасом. Я была готова на что угодно, лишь бы он остался, на любые условия.

— Не оставляй меня!.. — голос сорвался, перейдя на свистящий шепот. — Пожалуйста, не оставляй меня!..

Я целовала его снова и снова, слышала, как бешено колотится его сердце, шептала какую-то бессвязную нелепицу. Там за тонкой оболочкой тела, я чувствовала бушующую стихию, еще сдерживаемую плотиной принципов и установок, но каждое мое движение, каждое слово увеличивало в этой платине брешь. На меня нашло затмение, помрачение рассудка, но я не могла остановиться. Плотина рухнула. Ларнар ответил на мой поцелуй страстно, горячо, болезненно, жадно. Нас снесло, смяло, закружило в бурлящем водовороте безумной страсти. Прежде чем полностью потерять контроль, Ларнар успел закрыть нас звуконепроницаемым пологом...

Никак не могу понять, как же происходит пробуждение. Сначала просыпаешься, а потом открываются глаза, или одновременно, или сначала распахиваешь глаза, а потом только понимаешь, что проснулся?! Такой тонкий момент, никак мне его не отследить. А еще, как только глаза открылись, сразу в голове начинают толкаться мысли, и такие они стремительные, несмотря на утро. Вот сегодня, к примеру, открыла глаза, а над головой потолок. Незнакомый. Сразу громкий мысленный вопль: 'Где я???', потом: 'ах да, мы же в гостях', сразу перед глазами встает Айдо, машущая руками с вершины холма, голубые глаза Оридана, широкий чернявый Мараван, к воспоминаниям тут же примешивается горький осадок, как бывает, когда понимаешь, что не все у тебя хорошо и гладко. Вроде прошло лишь мгновение, а голова уже пухнет от мыслей и образов. Память услужливо подсовывает все новые и новые картинки, а потом...

Я с ужасом подскочила на пастели, судорожно зажала рот рукой, закрутилась на месте как волчок, отпрыгнула, прижалась спиной к стене. Бессчетное количество мыслей, слов и почему-то нецензурных выражений заскакали в голове как блохи, выталкивая одни других, и все это на фоне монотонного воя: 'Нет!!!'.

'Этого не может быть! Это не возможно! Это не правда!'. Прижала руки к груди... Рубашка. На мне рубашка! Та самая, которую Ларнар разорвал на две половинки, когда я по-дурацки в ней запуталась и не могла снять... Я судорожно ощупала себя, осмотрела одежду. Моя. Точно моя, вот и шовчик на рукаве, три дня назад зашивала. Целая. Фууух! Я ткнулась лицом в шкуру. Это был сон! Всего лишь сон... Но какой! Щеки загорелись, заливаясь краской стыда. Как мне могла такое присниться?! Это же... это же просто неприлично! Ларнар — мой учитель, наставник, старший товарищ, жених Дарилины в конце концов! А мне снятся такие непристойные, такие откровенные сны! Ужас-то какой! Ой! Даже уши, наверное, покраснели. Как теперь Ларнару в глаза смотреть?! Неудобно прям.

В ответ на воспоминание об очередном пикантном моменте, низ живота свело сладкой судорогой, и, пережидая ее, я невольно застонала. Обычно картины в сновидениях смазанные, размытые, часто меняющиеся, а тут все четко так, ясно, подробно, и ощущения такие отчетливые... 'А сон ли?!', — вновь с беспокойством подумала я. Легла на спину, закрыла глаза, сосредотачиваясь на своих ощущениях. Вроде нигде ничего не болит, и мышцы не ноют, как это бывает после таких... хм... упражнений, особенно когда их долго не было. Нет. Никаких намеков, что ночь я провела не одна. Или не ночь?! Сколько я спала? Огляделась. Узкая комната, похоже, одна из тех, что показывала мне Айдо. За окнами светло. Утро, день?! Не понять.

Я встала, походила кругами, откинула занавеску, отделяющую комнату от коридора, выглянула. Никого. В доме тихо. Ни разговоров, ни шорохов. Моя одежда аккуратной стопочкой сложена в углу, рядом стоят сапоги. Сама я не раздевалась, кажется... а из подробностей сна исходило, что снимать с меня было особо и нечего, кроме многострадальной рубашки. Новый виток неприличных воспоминаний побудил меня сдернуть ее с себя. Не факт, конечно, что от таких поцелуев остались следы на коже, но проверить не мешает. Взгляд уперся в висящий на груди кристалл. Целый и невредимый. Искрящиеся грани с переливающейся внутри рубиновой жидкостью. Такой как обычно. Значит сон. Все от начала до конца — сон.

Я плюхнулась обратно на шкуры, сжала подвеску в руке. В голове было пусто. Мысли попрятались по углам, и замерли, не подавая признаков жизни. Я тупо пялилась в стенку.

— О, ты, наконец, проснулась!.. Ой!..

В коридоре с вытянувшимся лицом стоял Оридан. Встретившись со мной глазами, парень еще раз ойкнул и скрылся за занавеской, а я с опозданием вспомнила, что не совсем одета.

— Стой! — крикнула я ему вдогонку, спешно натягивая рубашку.

— А?!.. — теперь Оридан неотрывно созерцал мои голые ноги и то краснел, то бледнел.

— У вас зеркало есть? — Я быстро одела штаны.

— А?!.. — парень моргнул и посмотрел на меня более осмысленно.

— Зеркало есть?

— Зеркало?! Зачем?... А! Есть. У Элины было. В комнате.

— Пойдем, покажешь, — я выскочила в коридор.

Комнатой Элины оказалась та, где было больше всего цветов и вышитых подушек. Внушительных размеров зеркало обнаружилось за тонкой паутинкой серой ткани. Я с непривычки отшатнулась от своего отражения. Девушка в узорчатой раме показалась мне совсем чужой и взрослой. У нас с Ларнаром не было такой роскоши, как зеркало, да в нем и не было необходимости, поэтому видеть себя со стороны случалось нечасто.

Я пристально изучала свое отражение. Не знаю, каким оно бывает обычно, но сейчас я не заметила ничего, что оправдывало бы мои подозрения. Разве что глаза блестели, но может они всегда такие. Губы не опухшие, бледно розовые. Я придирчиво осмотрела шею, — никаких следов. Значит все-таки сон. В глубине души вдруг шевельнулось разочарование, за что я себя тут же сердито одернула.

— Насмотрелась? — снисходительно поинтересовался Оридан.

— Где Ларнар? — спросила я вместо ответа.

— Они с отцом на охоту ушли, — парень недовольно поджал губы, из чего я заключила, что его с собой не взяли.

— А вернуться когда?

— А я откуда знаю?! — буркнул мальчишка. — Эй, ты куда собралась?!

За время нашего короткого разговора мы успели вернуться обратно, и я уже натягивала сапоги, собираясь покинуть дом.

— Сейчас что?

— То есть?! — не понял моего вопроса парень.

— Утро, день? Мы когда к вам пришли? Сегодня или вчера?

— Эк тебя... — понимающе хмыкнул Оридан и пояснил, — вы пришли вчера. А сейчас уже за полдень перевалило. Горазда ты спать!

— Угу, — не стала я спорить.

— Тебя мама покормить велела...

При упоминании о еде, желудок оживился и заинтересованно заурчал. Торопиться мне действительно было некуда, можно и перекусить. Искать Ларнара в лесу я все равно не пойду.

Мужчины вернулись только к вечеру. Все это время я слонялась по дому. Собралась было сходить к морю, но только вышла во двор, как за мной увязался Оридан. Я сначала намекнула, а потом, когда намек был проигнорирован, и просто в открытую заявила парню, что хочу побыть одна. Он лишь пожал плечами и продолжал следовать за мной. Закралось нехорошее подозрение, что мальчишку приставили за мной следить. Высказанное предположение вызвало бурю возмущения. Оказывается, за мной не следили, а охраняли, что, в сущности, было для меня одним и тем же. Разозлившись, я вернулась в дом. Парень, хвала богам, за мной не последовал, остался снаружи, прекрасно зная, что деваться мне некуда.

Через пару часов пришла Айдо. Пересилив себя, я вяло предложила ей свою помощь, в надежде, что она откажется, но женщина выдала мне ворох одежды требующей починки. Оставшееся время до прихода мужчин я провела над иголкой. То есть я сидела, привалившись к стене, и думала о своем, а у меня на коленях лежали штаны с прорехой на колене и двумя сделанными стежками.

Вернувшийся Ларнар был мрачен. Настолько, что подходить к нему сразу расхотелось, а все мысли о моих девичьих грезах повылетали из головы. Со мной маг был отстраненно холоден, укрепив тем самым мое предположение, что за выходку на берегу меня ждет наказание. И наказание будет суровым. Не выговор, нет. Если бы Ларнар высказал мне все, что думает о моем поведении, мне было бы стыдно и неприятно, но он бы выговорился, и больше к этому мы бы не возвращались. Теперь же он не говорил со мной, демонстративно меня игнорировал, и меня ждала более изощренная пытка — отвратительное чувство, когда тебе всем видом дают понять, что ты виноват, что совершил не проступок, а преступление, что ты не достоин даже того, чтобы с тобой говорить. Для моего довольно жалкого чувства собственного достоинства это было поистине серьезным испытанием. Моя матушка была специалистом по такого рода наказаниям, и я ненавидела, когда так делали, но ничего не могла изменить и мучалась тягостным чувством вины, верила, что я плохая, и ждала, когда меня, наконец, простят. И это была такая радость, когда все-таки прощали...

Я попыталась вызвать вчерашнее раздражение и недовольство, предшествующее всплеску неконтролируемых эмоций, но ничего не получилось, я была слабой, беззащитной и жалкой. Такое мерзкое состояние способствовало развитию чувства самоуничижения. И весь вечер прошел под лозунгом: 'хуже меня никого нет'.

Даже если бы мне вздумалось все же поговорить с учителем, такая возможность вряд ли бы представилась, — Элина скакала вокруг него весь вечер, вызывая желание повыдергивать ей волосы. Немного радовало, что он отвечал ей односложно, и улыбался через силу.

За ужином Айдо, наконец, не выдержала:

— Элина, оставь Ларнара в покое! Не видишь, что он устал?!.. Марви, зачем вы так долго таскались по лесу? Ты совсем утомил нашего гостя!

— Утомил?! Ха-ха! — Мараван был весел и громогласен. — Милая, ты плохо знаешь нашего друга! Его очень сложно... утомить! Просто Ларнар сегодня сам не свой целый день. Да и не удивительно, — я заметила, как Айдо бросила на мужа предостерегающий взгляд, но тот не впечатлился, и закончил, — когда его малышка такое учудила, а потом всю ночь металась в кошмарах!

В комнате повисло молчание. Покраснев, я уткнулась в кружку, сделала судорожный глоток, поперхнулась, закашлялась. Айдо принялась одновременно хлопать меня по спине и выговаривать мужу:

— Марви, ну зачем ты так?..

— А что я?! Ничего такого! Нарда, ты не расстраивайся! — Мужчина добродушно потрепал меня по плечу. — Ничего же не случилось! Подумаешь, пошалила немного! Из Ларнара ужасный учитель! Слишком требовательный и занудный. Потом мне показалось, что вы уже выяснили этот вопрос. Он ведь...

— Мараван! — рявкнула Айдо.

— Что?!

— Думаю, стоит закрыть эту тему.

— Поддерживаю, — буднично сказал Ларнара. — Уж в чем в чем, а в магии ты не силен, друг мой. И тебе сложно определить в данном случае всю серьезность ситуации. Учитель из меня, возможно, не самый лучший, но никто пока не жаловался.

— Еще бы! — усмехнулся Мараван. — Попробовал бы кто пожаловаться!

— Глупости! — влезла в разговор Элина. — Ларнар лучший учитель. Он всегда так замечательно и интересно рассказывает. Вот уж не подумаю, что он занудный. А требовательность обязательна, иначе в учебе не будет никакого толку!

Я бросила на мага быстрый взгляд. Вид у него был уже не мрачный, скорее задумчивый, лицо спокойное. Полуприкрыв глаза, он смотрел на огонь.

— Ты мне вменяешь в вину жестокое обращение с ученицей?!

— Жестокое?!.. Кхм... Ну уж я не знаю, что вы там...

— Хватит! — оборвала мужа Айдо нетерпящим возражения тоном. — Элина, поможешь мне с посудой. Оридан, ты сегодня ночуешь у Грахта?

Парень кивнул и, посчитав вопрос матери руководством к действию, тут же умчался, пожелав всем доброй ночи.

Под шумок, я унесла пустую тарелку на кухню. Здесь царил полумрак. От небольшого окна лился матово белый неяркий свет, как в лунную ночь. Тот странный материал, который вставляли здесь в рамы за место стекол, оказывается, за день набирал в себя солнечный свет, а потом светился в темноте. Пахло морозной свежестью, — это Оридан, уходя, впустил холодного воздуха.

Я быстро влезла в чьи-то стоящие у порога сапоги, подхватила нечто на ощупь напоминавшее шубу и, воровато обернувшись, выскользнула за дверь.

Несмотря на то, что весь день светило солнце, от которого радостно орали одуревшие птицы, и даже снег кое-где подтаял, к вечеру снова подморозило. Но в воздухе все равно пахло весной. Острый свежий горьковато-сладкий запах. Вдыхаешь и чувствуешь томление, и сердце не на месте, ждет чего-то...

Нарушая звездную тишину ночи, из дома послышался шум, — за дверью говорили на повышенных тонах — Элина и Айдо ругались на кухне. Я быстро отошла к той самой тропинке, что шла к морю, сделала по ней пару шагов и замерла. Как оказалось очень во время. Дверь отлетела в сторону, и наружу выскочила взбешенная Элина.

— ...Да что ж ты меня перед людьми позоришь?!.. — крикнула она.

— Элина, вернись! — Айдо осталась стоять на пороге.

— Оставь меня в покое! — Девушка, не оборачиваясь, заспешила вниз.

Женщина подождала немного, и захлопнула дверь.

Мы со звездами снова остались наедине. Я зябко поежилась и спустилась ниже, подальше от дома, от него кругами расходились злоба и ненависть. Живя с родителями, я тоже не всегда чувствовала их любовь, но до таких скандалов у нас все же не доходило. Я запрокинула голову, небо звездное, бескрайнее раскинулось надо мной. Вот оно преимущество возвышенности. В лесу такого неба не увидишь. Красиво. Да. Только я бы и на эту красоту не променяла нашу маленькую уютную избушку на берегу моря, с плетеным креслом, со старой скрипящей мебелью, со щербатой разномастной посудой. Не нравится мне здесь. Хочу домой.

Я не услышала, почувствовала чужое присутствие. В двух шагах от меня стоял Ларнар, тоже смотрел на звезды. Истаявшая у меня на глазах серебристая дорожка объясняла бесшумность его появления.

— Красиво здесь...

— М... угу... — выдавила я.

— Нарда... Что ты вся сжалась, как будто я тебя бью почем зря каждый день?!

Я протестующее мотнула головой, и в то же время поняла, что действительно напряжена. Грудная клетка словно стянута невидимым обручем, и дыхание частое и поверхностное. Сделала пару глубоких вдохов, попыталась расслабиться, но присутствие Ларнара сковывало меня и нервировало. Он положил руку мне на плечо, я вздрогнула.

— Ларнар, я не хотела... Это все случайно получилось... Я не специально... — сбиваясь и путаясь, выпалила я.

— М... да я тоже как-то заранее не планировал...

— Прости, я больше не буду!

— Э... хм... знаешь, — учитель тщательно подбирал слова, — тут не известно, кто больше виноват. Скорее мне следует просить прощение.

— Тебе?! Но...

— С какой стороны ни посмотри, я поступил по-свински... но не волнуйся, я знаю твое отношение... не будет никаких последствий, не беспокойся. — Ларнар поймал меня за руку, заглянул в лицо, у самого взгляд испытующий и напряженный. — Нарда, прости меня... если сможешь.

— Да, нет же! — Воскликнула я, выдергивая ладонь. — Ты был, наверное, прав, как всегда, а я... Я действительно вела себя... неправильно. И все произошло так неожиданно. Я ведь не знала... Растерялась. И мне просто нужно было побыть одной. Освоиться, привыкнуть... А потом все само собой получилось. Я... я разозлилась, но никаких заклинаний не произносила... Оно само... А каких последствий не будет?

— Нарда, ты сейчас о чем? — Ларнар непонимающе встряхнул головой, словно отгонял от себя мои повиснувшие в воздухе слова.

— О том, что произошло на берегу.

— А...

— А ты о чем?

— И я о том же.

— А почему... почему ты просишь прощение?

— Я... — он задумчиво потер висок, — иногда бываю немного резок с тобой. Вовсе не потому что ты... Я просто беспокоюсь за тебя. Не хочу, чтобы ты... чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— А что за последствия?

— Последствия?! — рассеянно переспросил Ларнар. — Последствия твоей магии.

Мне в голову вдруг закралось нехорошее подозрение, по спине пробежал холодок, и я сказала на удачу:

— Мне такие сны сегодня снились... странные...

— К примеру? — лицо Ларнара было спокойно, голос выражал вежливо умеренный интерес.

— Мне снилось, что мой кристалл сгорел.

— Да, — маг пожал плечами, — чего только не приснится. С кристаллом, я надеюсь, все в порядке?!

Я кивнула.

— Ну, вот и хорошо. Ты, я смотрю, замерзла совсем. Пойдем-ка, поздно уже... Сделаю тебе сейчас успокоительное, спать будешь как младенец, и никакие сны мешать не будут, — с этими словами Ларнар повел меня в дом. А мне было стыдно. Стыдно за свои подозрения и неприличные мысли.

Глава 5

'Если хочешь быть здоров — ешь один, и в темноте!'(с)

Дни потянулись за днями. Спокойные и однообразные. Вроде бы такие, как раньше, но я все равно не чувствовала себя так хорошо, как в нашей маленькой избушке. Поселок был большой. За первые несколько дней я перезнакомилась с кучей народа. Люди в основном были доброжелательные и открытые, принимали меня хорошо, радушием маскируя любопытство. С ними даже не нужно было поддерживать разговор, они сами болтали без умолку обо всем на свете, только кивай, да мычи, вежливо обозначая, что следишь за ходом беседы. Было только одно 'но', я не могла ответить им такой же открытостью и интересом, и абсолютно не хотела слушать о том, кто что ел на завтрак, как лучше варить кисель, как правильно сшивать шкуры и т.д. и т.п.

Ларнара я видела редко, в основном вечерами, но не имела возможности иногда и словом с ним перекинуться, — около него постоянно крутилась Элина. Ее повышенное внимание временами забавляло, а иной раз раздражало, и не только меня одну. Айдо злилась и нервничала, но виду не подавала. Они с Мараваном избрали другую тактику — демонстративно принимали интерес Элины за детское любопытство, всячески подчеркивая ее юный возраст. Ларнар очень успешно им в этом подыгрывал и не придавал ее заинтересованности никакого значения. Это напоминало игру — Элина расставляла на Ларнара 'силки', а он легко и непринужденно их обходил, под аплодисменты (мысленные, конечно) восхищенной публики — меня и Дани. Скажу честно, мы откровенно злорадствовали. У вороны часто не было возможности насладиться представлением лично, — они с Айдо не жаловали друг друга, и Дани не присутствовала на семейных вечерних сборах, — но я потом расписывала ей все в красках и представляла в лицах.

К слову сказать, Дани демонстративно игнорировала Айдо и в дом не залетала, то есть никто про это не знал, кроме меня. Бедная ворона, привыкшая спать со мной на печке, в первую же ночь в лесу чуть не околела. Ларнар нисколечко ей не сопереживал, так как считал ее принципиальность глупой и неуместной. Однако я оставить это так не могла и каждый вечер, не слушая слабые протесты Дани, приносила ее за пазухой в комнату Оридана, ставшую на время моей.

К концу первой недели за то ограниченное время, что у нее было, — так как мужчины пропадали по своим очень важным мужским делам целыми днями, — Элина израсходовала весь арсенал методов привлечения и завлечения, отработанный на соседских ребятах. Видя, что ничего не выходит, девушка ослабила напор и избрала тактику выжидания и импровизации. Мы с Дани тоже выжидали и импровизировали в подстраивании ей всевозможных мелких пакостей.

Элина, как истинная женщина, любила наряжаться. Бусики, цепочки, сережки, колечки, заколки, ленты, всего этого было у нее в избытке, и каждый раз с ними что-нибудь да случалось. И случалось именно в тот момент, когда наряд продуман и закончен, и пора явить миру свой прекрасный лик.

Если кто не знает, то женщину это сильно выбивает из колеи, путаются все планы, начинается спешка, паника. Лопнувшую так некстати нитку бус ведь необходимо сменить на что-то иное, но это что-то вдруг не подходит к шнуровке на сапогах, или вышивке на подоле юбки. Все! Кошмар! Срочно нужно переодеваться! А ведь в каждом наряде тоже особый смысл. Вот платье синее с белой вышивкой, с которым так изумительно смотрится жемчужное ожерелье. В таком платье чувствуешь себя нежной и беззащитной, но в тоже время уверенной в себе. Необыкновенное сочетание! На мужчин действует безотказно! А если заменить жемчуг на бирюзу или аквамарин, вроде бы ничего и не произойдет, тоже неплохо смотрится, да только настроение уже не то и выстроенная линия поведения разлетается в прах.

На Элину эти мелкие неприятности действовали не так сильно, как хотелось бы, — всевозможных личин у нее было припасено на все случаи жизни, и меняла она их виртуозно и стремительно, — но все же. Мелочь, а приятно. Хотя больше мне нравилось выливать ей что-нибудь на одежду. Более эффектная гадость. Однако во всем требовалась мера, иначе меня могли и заподозрить, поэтому неприятности с Элиной происходили реже, чем мне бы хотелось.

Наша 'любовь' была взаимной. Собственно именно с открытой неприязни Элины все и началось. Девушка не терпела ни меня, ни ворону. И если мы отдавали предпочтения партизанской войне, Элина находила удовольствие в том, чтобы втоптать нас в грязь прилюдно. Выходило это у нее непринужденно и изящно. До оскорблений дело никогда не доходило, но хамила и издевалась она виртуозно. Вроде и скажет вежливо, и слова все цензурные, а чувствуешь себя не дурой даже — пустым местом.

Я никогда не была остра на язык, особенно в таких ситуациях. Достойный ответ приходил в голову лишь на следующий день. Единственно, что я могла делать, так это ругаться, и то большая часть слов куда-то вылетала, и оставались одно — два жалких, которыми и воспользоваться-то стыдно. Приходилось отмалчиваться, делать вид, что не замечаю, но обида и злость меньше не становились.

Однажды Элина довела меня своими насмешками до тихого бешенства, и я сделала то, о чем мечтала уже давно, но отказывала себе в удовольствии, зная, что на этом меня точно поймают. Я тоже выяснила слабые места своего врага — Элина жить не могла без своего зеркала, единственного большого зеркала во всем поселке. Она могла любоваться собой часами. Зеркало и пострадало. Я наслала на него маленькое компактное проклятье, съевшее отражающий слой за одну ночь. Прелесть заклинания заключалось в том, что восстановить зеркало теперь было невозможно никакими способами.

Что было наутро!..

Мы с Дани уже успели подготовиться: встали пораньше, я оделась и запихнула ворону за пазуху, готовая при необходимости тут же покинуть дом. Мы, конечно, ожидали нечто фееричное, но не до такой степени. Это был не крик, жуткий вопль, от которого волосы встали дыбом. Я испугалась, даже не поняла сначала, что это из-за зеркала, думала, случилось что-то страшное.

Так решила не я одна, в коридоре уже толпились все обитатели дома, кто в чем, с одинаково встревоженными выражениями лиц. Из присутствующих одет, как и я, полностью был только Оридан. Освободив мне комнату, он теперь ночевал у своего приятеля, а сейчас пришел на второй завтрак, — в гостях его естественно уже покормили, — к себе домой.

— Это ты сделала, поганая ведьма! — заорала Элина, увидев среди прочих физиономий мое лицо.

Говорят, женщины в ярости красивы. Но это смотря, какие женщины, и смотря, в какой ярости. Элина выглядела жутко — рот перекошен, глаза безумные. В этот момент она значительно больше напоминала ведьму, чем я. А потом произошло и вовсе странное и непонятное. Девушка вся подернулась дымкой, очертания ее тела поплыли, она таяла как воск.

Ее семья отреагировала странно:

— Элина, стой!

— Не смей!

— Идиотка!

Я услышала треск рвущейся ткани. Через мгновение дымка осела, а на месте девушки стояло животное — серая киари с вздыбленной на загривке шерстью раздраженно била себя по бокам хвостом, готовясь к прыжку. У меня упала челюсть, зато остальные удивленными совсем не выглядели даже Ларнар. Дани заподозрив неладное, высунулась из-за отворота куртки, оценила происходящее емким коротким словом, — которое, кажется, никто кроме меня не услышал, — и благоразумно спряталась обратно.

— Нарда, Ларнар, уходите! — скомандовал Мараван.

— Пошли, — Оридан потянул меня в сторону кухни, а я все не могла оторвать взгляд от большой серой кошки.

Айдо в тонкой сорочке, с распущенными волосами, шагнула в комнату дочери, выставив правую руку ладонью вперед, негромко безостановочно и напевно произнося слова на непонятном языке. Животное недовольно заворчало, прижав уши.

— Нарда, нам действительно лучше уйти, — Ларнар перекрыл мне обзор голым плечом. Босой и обнаженный по пояс, он сразу напомнил о моих бесстыдных фантазиях, я даже на мгновение забыла про Эллину, но лишь на мгновение.

— Там же оборотень!.. — Уперлась я. — Оридан, пусти!.. Надо же ее остановить! Она сейчас слопает Айдо!

— Ха! Кишка тонка! — пренебрежительно бросил парень.

— Никто никого не слопает, — возразил маг и бесцеремонно развернул меня в противоположную сторону.

Ведомую Ориданом и подталкиваемую в спину магом, меня отконвоировали в большую комнату, где теперь ночевал Ларнар.

— Оденусь, и пойдем пройдемся, — бросил он, поднимая рубашку и поворачиваясь к нам спиной.

Сзади он тоже выглядел очень притягательно. Странно, что ж я раньше этого не замечала, вместе же живем уже полгода. С неимоверным усилием я оторвала взгляд от спины Ларнара, даже отвернулась для надежности.

— Ты чего ей сделала-то? — Оридан, — не выказывающий ни малейшего беспокойства или удивления неожиданным превращением сестры, — с любопытством осматривал вызывающе топорщащуюся у меня на животе куртку. — Что у тебя там?

— Ничего, — ответила я на оба вопроса сразу и предательски покраснела.

— У нее там, — на этом слове Ларнар понизил голос, словно собирался открыть страшную тайну, — живая принцесса.

Я растерянно обернулась. А он-то откуда знает?! Заметил, когда Дани высунулась?!

— Дарилина, тебе там удобно?! — Продолжал иронизировать маг. — Мне, помнится, не дозволялось носить тебя за пазухой. Нарда, гордись! Это особое расположение...

Ворона снова высунулась из-за отворота куртки и недовольно буркнула:

— Я не принцесса.

— Принцесса — не принцесса, но все равно особа королевских кровей.

— Да пошел ты...

— Ого! Милая, это что-то новое...

Нежное общение двух влюбленных прервал резкий громкий окрик. Краем глаза я заметила стремительное движение у порога, и почувствовала как в мою сторону несется меховой клубок вооруженный когтями и зубами. Я только и успела зажмуриться и всплеснуть руками. С пальцев слетело поспешное заклинание. Какое-то. Не было времени сосредоточиться. Мои чары и новоявленная Элина одновременно ударились в прочную прозрачную стену защиты, которую за мгновение до этого поставил Ларнар. Киари с визгом отлетела обратно, а щит в том месте, куда вошло мое заклинание, потемнел, разошелся мелкими трещинами и, лопнув, осыпался красноватой пылью. На полу осталось лежать неподвижное обнаженное тело.

— Вы что сделали? — свистящим шепотом выдохнула Айдо, бросаясь к дочери.

— Что случилось? — следом за женой в проеме появился Мараван.

— Она просто ударилась о защиту, — Ларнар уже стоял на коленях рядом с пострадавшей. — Сейчас очнется.

Я тоже села, там же где и стояла раньше, посередине комнаты. Ноги не держали. Как это часто бывает, после внезапного и почти неконтролируемого выброса силы, тело бросило в жар, и от макушки до пяток пронеслась запоздалая толпа мурашек. Слабый стон подтвердил слова Ларнара, — Элина пришла в себя.

— Как ты? — заботливо спросила Айдо.

— Что это тебе в голову взбрело, дочка?!.. — недовольно проворчал Мараван.

— А что случилось?.. — Элина уже достаточно пришла в себя, чтобы обнаружить в какой вожделенной близости находится ее обнаженное тело, уже правда прикрытое заботливой матерью в стратегически важных местах, от объекта ее внимания. — Ой, голова кружиться... — Томно пошептала она и ловко пристроила эту самую часть тела магу на колени.

Оридан тоже сразу понял, что сестрица окончательно пришла в себя.

— Ты что, рехнулась?! — проворчал он. — Оборачиваешься на пустом месте!

— Оридан! — осуждающе воскликнула мать.

— А что?! Она себя не контролирует! Прямо как ребенок...

— Элина, действительно, — подал голос Мараван. — Ты ничего не хочешь нам объяснить?

— Ах! — слабо вздохнула девушка. — Мне что-то нехорошо...

— Притворщица! — хмыкнула Дани, устраиваясь на моем плече.

— С ней все в порядке, — опровергая слова девушки, констатировал Ларнар, бесцеремонно переложил голову Элины на пол и встал.

— Вот и славно! — обрадовался Мараван. — Мы слушаем тебя, дочка.

Элина беспомощно обвела глазами комнату, заметила меня и вспомнила, из-за чего поднялся переполох. Ее лицо из рассеянно-очаровательно-беспомощного превратилось в злобно-обвинительно-ненавидящее.

— Это она во всем виновата! — Сказала, как выплюнула. — Она испортила мое зеркало!

— Зеркало?! — воскликнула Айдо. — Ты устроила все это из-за зеркала?! Из-за дурацкого зеркала?!

— Ну-ну, дорогая, — вмешался ее муж, — оно вовсе не дурацкое, и стоило немалых денег. Что с твоим зеркалом, дочка?

— И почему ты решила, что это Нарда сделала? — поинтересовался Ларнар.

— А кто еще мог это сделать?! — Выкрикнула Элина. — Она ведьма! Я видела, как она творила черное колдовство, там, на берегу!

— Ты слишком впечатлительна. Это вовсе не было черной магией, — возразил маг. — Так, баловство одно.

— Не важно! Это она сделала! Я точно знаю.

— С чего такая уверенность?! Ты видела Нарду в своей комнате? Видела, как она наводила чары на зеркало?

— Нет, — сверкнула глазами Элина. — Но это она! Больше некому! Она же меня сразу невзлюбила, как увидела...

— Что за глупости?! — отмахнулась Айдо.

— ... просто я красивая, а она нет. Завидует мне, вы разве не понимаете?!

— Ох уж эти женские дрязги... — проворчал Мараван.

— Это спорный вопрос, — спокойно сказал Ларнар. — Если бы ты меньше говорила Нарде гадости, все было бы хорошо...

— Я?! — возмущенно взвизгнула Элина.

Маг поморщился.

— Тем не менее, нет ничего проще, как убедиться в правильности твоих обвинений. Я осмотрю зеркало... — с этими словами он вышел из комнаты, а у меня внутри все похолодело.

Сейчас он все поймет, и расскажет всем. Не то, чтобы меня беспокоит отношение Маравана или Айдо, или даже Оридана, но...

Вернулся Ларнар, я не смотрела на него, не могла.

— Элина, — начал он, — твое зеркало на месте, и, на мой взгляд, оно абсолютно нормальное...

— Как?! Не может быть!

— Лично я не нашел в нем никаких дефектов...

Девушка подскочила и бросилась в свою комнату, за ней выскочил Оридан. Айдо поднялась вслед за детьми. Из коридора слышались возбужденные голоса.

Мараван покачал головой:

— Нарда, ты уж извини ее. Все никак не повзрослеет...

В комнате появился Оридан с довольной физиономией и блестящими глазами.

— Нормально все с ее зеркалом. Придумала тоже! Зеркало ей испортили!

Мне тоже очень хотелось сходить посмотреть. Неужели мое заклинание не сработало?! А может, я опять все перепутала?! Обидно...

Женщины вернулись уже переодетыми. У Айдо спокойное и строгое лицо, Элина — недовольная, смотрит в пол.

— Ну что там, все хорошо? — осведомился Мараван у жены.

— Естественно, — Айдо поджала губы. — Элина?!

Девушка тяжело вздохнула, все так же не поднимая глаз, сказала:

— Прошу меня извинить за устроенный переполох. Показалось спросонья...

— Элина! — надавила Айдо.

— Я... беру назад свои обвинения... — каждое слово давалось девушке с трудом. — Я... была... не права.

Вот, бедолага, какое это для нее сейчас унижение, подумала я не без злорадства.

— Ты еще не сказала самого главного, — напомнила Айдо.

— Извините, — еще раз буркнула Элина и выскочила из комнаты.

— Элина, вернись!

Быстрые шаги, дверь хлопнула. Оскорбленная и униженная красотка побежала искать утешение у своих подружек.

— Вынуждена извиниться за поведение моей дочери...

— Что ты, в самом деле?! — Ларнар приобнял женщину за плечи. — Элина очень эмоциональна. Ничего, с возрастом это пройдет. Не бери в голову.

— Да, но она перекинулась. Я теперь буду за вас беспокоиться!

— Не волнуйся. Я сумею позаботиться и о Нарде, и о себе.

— Она успокоится, — заверил Мараван. — У Элины взрывной характер, но она добрая девочка. Просто возраст такой...

— А вам самим не страшно жить с оборотнем? — слова вырвались сами собой.

Присутствующие взглянули на меня странно. Оридан хихикнул. Опять я глупость сморозила?!

— Хм... видишь ли...

— Ларнар, а она разве не знает?!..

— Я еще не успел сказать...

— Да они все здесь оборотни, — буркнула Дани.

Я переводила удивленно-вопросительный взгляд с одного на другого. Вороне никто не противоречил.

— Все оборотни?!.. Что, правда?..

— Не совсем, — сказал Мараван, — То есть правда, но не совсем оборотни. Мы не зависим от луны. У нас просто есть вторая ипостась, которой мы пользуемся очень редко. Человеческий облик считается у нас первичным. Мы не опасны... для друзей.

— Друзей... — эхом повторила я и бросила на Ларнара беспомощный взгляд.

Мужчина только усмехнулся.

Ох, уж счастье привалило. Семейка оборотней.

— А кто еще об этом знает?

— Что значит кто?

— В поселке еще кто-нибудь об этом знает?.. — я осеклась, пораженная страшной догадкой.

Выражения лиц присутствующих подтверждало мои пугающие мысли.

— Здесь все, да?.. Весь поселок?

— Да. Мы все такие. Ирсины. Но ты не бойся. У нас очень редко кто оборачивается, — уверил меня Мараван.

Я естественно не поверила и вопросительно взглянула на Ланрара, то пожал плечами.

— Мы не причиним тебе вреда, — ласково сказала Айдо. — Вы же наши друзья...

Я нервно хихикнула.

— Что-то не заметила...

— Элина больше не будет тебя пугать.

— Пугать?! Да она меня убить хотела!..

— Ладно. Хватит об этом, — прервал маг. — Давайте о насущном. Есть что-то хочется...

— Бегу на кухню, — улыбнулась Айдо.

— А мы за водой пока сходим, — подхватил ее муж. — Оридан бери ведра.

Подавив возмущение, я тоже потянулась к выходу.

— Далеко собралась? — Ларнар вопросительно поднял бровь.

— Дани нужно на свежий воздух, — пояснила я и выскользнула из дома на весеннее солнце.

На самом деле покидать помещение, более-менее безопасное, мне не хотелось, но остаться сейчас с Ларнаром наедине было страшнее, чем встретиться с целой стаей оборотней. Моя филейная часть мне подсказывала, что маг настроен на беседу, и она вряд ли будет мне приятна. Хотя теперь и я нашла бы что ответить. Надо же додумался притащить меня в гости к оборотням! Даже религиозные фанатики из моих снов кажутся более безопасными. Во всяком случае, от них точно знаешь, чего ждать. Здесь же все вроде доброжелательные, да только непредсказуемые. Не так посмотришь, и все. Если и раньше меня не слишком тянуло общаться с местным населением, то теперь желание было одно — оказаться от них подальше. Конечно, я немножко даже маг, и чисто теоретически могу за себя постоять, но не против полсотни оборотней.

Ворона соскользнула с моего плеча, взмыла в воздух, неспешно полетела в сторону моря. Небо голубое без облачка. Ветра нет совсем. В соснах гомонят веселые жизнерадостные птицы. Жизнь прекрасна. Кроме оборотней вокруг.

— Нарда...

Я чуть не подпрыгнула от неожиданности. Ха! Понадеялась избежать неприятного разговора, моя наивность не знает границ. Ларнар положил руку мне на плечо. Сильные пальцы сжались, — не больно, но ощутимо, — пресекая неосознанную попытку сбежать.

— Нарда, — он говорил тихо, едва ли не касаясь губами моего уха, — в следующий раз, прибегая к магии, да и вообще, когда задумываешь кому-нибудь пакость, подумай прежде десять раз: стоит ли игра свеч?! Как бы мне не хотелось, но я не всегда могу быть рядом... И еще. Когда ты реагируешь на провокацию, ты демонстрируешь свою слабость, и опускаешься до уровня своего оппонента. Мы не говорим о том случае, когда речь идет о жизни и смерти. Реакция должна быть соразмерна обстоятельствам, а обычная перебранка или косой взгляд выливаются в безжалостную резню. Учись владеть собой.

Ларнар отпустил меня и прошел мимо, даже не взглянув.

Лучше бы наорал...

Глава 6

'— Тебе чего?— спросил мастер дзен очередного гостя.

— Я пришел к вам, Мастер, чтобы обрести Свободу...

— Свободен, — сказал мастер. — Следующий!'

Весна на Карском побережье оказалась ранней, солнечной и необычайно нежной. Первый ее день ознаменовался ярким искрящимся солнцем, и больше оно уже не пряталось за тучи. За две недели снег сошел даже в лесу. Для меня, привыкшей к холодной весне, больше похожей на позднюю осень, это было необыкновенно. Я все ждала от погоды какой-нибудь подлянки вроде мокрого снега с дождем или мороза, столь обычных для северо-запада страны, но нет, каждое утро встречало меня теплыми ласковыми солнечными лучами. Лед на море посерел и у берега подтаял.

Я иногда бесцельно бродила по лесу очарованная весной, пряча глупую счастливую улыбку. Любовалась подснежниками, первыми в моей жизни подснежниками, слушала радостный, оглушительный птичий гомон и не могла наглядеться на пронзительно-яркое весенне-голубое небо. Для меня оно всегда было разным, во все времена года. И яркое весеннее небо никогда не спутаешь ни с летним знойным, ни с прозрачным осенним, ни с холодным зимним. Весеннее небо оно такое бесшабашное, такое яркое, в нем еще чувствуется дыхание ушедшей зимы, тающий снег и распустившиеся почки.

Элину за ее выходку наказали по меркам перевертышей даже очень жестоко. Мать надела на нее ошейник, препятствующий превращению. Такие ошейники, — тонкие полоски мягкой кожи, украшенные лунным камнем, — здесь часто надевали маленьким детям, не умеющим еще себя контролировать. Носить такую штуковину во взрослом состоянии считалось позорным. Элина по этому поводу, конечно, закатила скандал, но Айдо была непреклонно, и Мараван, частенько попустительствовавший дочери, в данном случае жену поддержал. Все прелесть заключалась в том, что надевать и снимать ошейник могли только родители, избавиться от него самому или при помощи сочувствующих не представлялось возможным.

Кошмары мне больше не снились, и я, наверное, была бы даже счастлива, если бы не оборотни вокруг и не постоянное присутствие Оридана.

Мальчика приставили ко мне в качестве телохранителя. Подано это было под тем соусом, что я плохо знаю здешние места, и чтобы не заблудиться на первых порах, Оридан побудет у меня в провожатых. Старшие полагали, что такая обтекаемая формулировка не оскорбит ничьих чувств, но истинная суть была понятна всем, в том числе и мне — жертве. Раньше меня бы это возмутило, но после неприятного происшествия с Элиной, я считала такую меру уместной, хотя опасность со стороны девушки мне вроде бы уже не грозила. Если уж быть откровенной, то в лес я ходила только потому, что парень был рядом. Одной прогуливаться во владениях оборотней было слишком для моей нервной системы. И хотя Оридан был из того же мохнатого племени, его я не боялась абсолютно, и со всей абсурдностью свято верила, что он сможет защитить меня от своих.

Сначала мальчик держался от меня на расстоянии, присматривал издали, но я все равно не могла отделаться от мысли, что он топчется где-то за спиной и пялится в затылок. Поэтому очень скоро мы стали гулять вместе, чуть ли не рука об руку. Здесь тоже были свои минусы. Парень был далеко не в восторге ходить за мной по пятам. Он не ныл, но всем своим видом давал понять, что относится негативно к долгим бесцельным блужданиям вдоль берега. Обстановку немного разрядило мое предложение брать с собой его приятеля. Грахт оказался очень веселым и общительным, знал много интересных историй и умел их рассказывать, к тому же он был старшим ребенком в семье, поэтому воспринимал девушек моего возраста иначе. Втроем было веселее, и хотя отношения наши сложно было назвать дружбой, мы неплохо ладили друг с другом.

В одно из наших путешествий мы наткнулись на старый полуразвалившийся корабль скрытый прибрежными скалами. Мальчишки, рискуя свернуть себе шею, излазали находку вдоль и поперек. Я тоже присоединилась к исследованию, но с большей долей осмотрительности.

Потом сидя на нагретых солнцем камнях мы с любопытством рассматривали свои находки. Оридан из-под обломков такелажа вытащил рукоять необычного меча. Нетронутое ржавчиной обломанное лезвие блестело на солнце. Заточено оно было только с одной стороны, а по середине шел необычный переплетающийся узор. Витая гарда была украшена тусклыми желтыми камнями.

Грахт среди мусора в каюте на корме отыскал небольшую резную шкатулку темно-красного цвета, по виду деревянную, внутри выложенную тонкими перламутровыми пластинками.

— Забавная вещица, — улыбнулся парень. — То-то будет радости моим девчонкам.

У Грахта были две милые сестрицы-близняшки пяти лет, в которых души не чаяли все члены его семьи.

— Странно, — Оридан задумчиво окинул взглядом остов корабля, — с рождения здесь живем, а сюда ни разу не приходили.

— Как думаешь, сколько лет он здесь уже стоит?

— Давненько. Доски почти сгнили.

— А здорово было бы найти клад, — карие глаза Грахта блеснули из-под каштановой челки.

— Клад — вряд ли, — рассудительно заметил Оридан. — Ничего ценного здесь не оставили, сразу видно.

— Может это наши предки?

— Что-то я об этом не слышал ничего. Хотя можно у отца спросить.

— Нравится мне это... — мечтательно вздохнул Грахт и неопределенно махнул рукой, — исследовать всякие древности.

— То есть копаться в мусоре?!

— Да даже и в мусоре! От него веет стариной... Прикасаешься к предметам, которые служили людям когда-то давно... Рид, разве ты не чувствуешь трепета, прикасаясь в мечу, который когда-то держал в руке великий воин?!

— На сколько воин был велик, мы никогда не узнаем, — фыркнул мальчик. — Вдруг и не воин вовсе, а какой-нибудь торгаш, старый и толстый, прикупивший себе меч просто чтоб болтался на поясе?! Может, он и пользоваться-то им не умел. А на счет трепета... Вон там, в каюте валялась щербатая ночная ваза, к ней тоже кто-то прикасался... и не только. Она в тебе трепет не вызывает?!

— Оридан, друг мой, ты не романтик... Нарда, а ты что нашла?

Я показала свой улов: два небольших ромбовидных ножа из черного металла и старый компас.

К компасу ребята отнеслись скептически. Зачем он нужен, если и так понятно, где север, где юг?! В море — да, может и полезная вещь, но это только если на небе тучи и не видно ни солнца, ни звезд. Ножи заинтересовали их значительно больше. От тонких острых лезвий невозможно было глаз оторвать, а легкие небольшие рукоятки удобно ложились в ладонь.

— Боевые... — выдохнули мальчишки в один голос.

— Я таких раньше никогда не видел, — восхищенно присвистнул Грахт.

Я улыбнулась, — мне тоже нравилась моя находка, — и пояснила:

— Это ножи наемных убийц. Используются на близком расстоянии. Лезвия, как правило, смазывают мгновенно действующим ядом.

Рука Оридана потянувшаяся к ножу замерла.

— Откуда знаешь? — нахмурился парень.

Я засмеялась, так как это были единственные ножи, о которых я могла что-то рассказать.

— Да так... видела раньше...

Мне было лет пять, наверное, когда я увидела такие в первый раз. Помню, мы с мамой шли к соседям за молоком, — своей скотины у нас почему-то не было. Я любила ходить в хлев — мне давали кусок хлеба, и я скармливала его коровам. Правда в хлеву после солнечного летнего дня ничего не было видно, но я все равно осознавала важность момента, протягивая в темноту свое подношение на раскрытой ладошке. На голову мне повязывали красную косынку, и я чувствовала себя очень взрослой, женственной и нарядной, важно вышагивала рядом с мамой или убегала вперед. В тот раз моя родительница куда-то отлучилась, а мне было наказано стоять на месте и никуда не уходить. Стоять на дороге просто так было не интересно, а рядом росло большое дерево с низко расположенными от земли ветками. Не знаю, о чем другие дети думают, глядя на дерево, но для меня все было очевидно: есть дерево — надо на него залезть. С верху же все так здорово видно!

Помню, ногу я вроде закинула, но подтянуться все не получалось, я пыхтела, но не сдавалась. Вдруг кто-то подхватил меня сзади под мышки, и в мгновение ока я оказалась верхом на широкой ветке высоко над землей лицом к лицу с незнакомым мужчиной. Он был огромен, широк в плечах, и показался мне очень красивым. На нем было навешено много оружия, я еще обеспокоено подумала тогда, как же ему не тяжело таскать все это на себе. Среди прочего внимание мое привлекло странное приспособление — длинный чехол, разделенный на ячейки, в каждой из которых торчала серая рукоятка. Незнакомец проследил за моим взглядом.

— Нравится?!

— Что это?

Он потянул одну из рукоятей и вытащил такой вот ромбовидный клинок.

— Это метательный нож наемного убийцы, — провозгласил мужчина и протянул мне оружие, держа его за лезвие.

Тогда-то я и прослушала краткую и очень интересную лекцию о клинках данного вида. К сожалению, она быстро закончилась. Откуда ни возьмись, словно из-под земли, появилась мама. Шипя на незнакомца, как разъяренная кошка, она подхватила меня на руки и потащила прочь. Потом мне было запрещено разговаривать с чужими людьми...

— Эх, нам бы в Хольгарст... — отводя завистливый взгляд от моих ножей, протянул Оридан. — Вот там оружия всякого, наверное, навалом.

— Хольгарст?! — заинтересовалась я. — Что это?

— Это крепость...

— То есть то, что от нее осталось...

— Очень древняя...

— О ней легенд разных уйма!

— Она очень большая...

— На скалах, у самого моря...

— Только очень далеко отсюда.

На этом перебивающие друг друга мальчики одновременно замолчали и также одновременно тяжело вздохнули.

— Далеко, это сколько? — полюбопытствовала я.

— Десять дней пути, — для наглядности растопырив пальцы обеих рук, ответил Грахт.

— В ипостаси оборотня, — уточнил Оридан.

И они снова замолчали, но теперь уже глядя на меня с надеждой.

— Что? — не поняла я.

— Нарда, — Грахт доверительно подсел поближе, — ты же маг...

— М-м-м?!.. — очевидной связи между старой крепостью и магией я пока не видела.

— Ты же можешь портал открыть?! Портал в Хольгарст.

По поводу построения порталов в моем кратком курсе молодого бойца, то есть мага, был значительный пробел. До опытов с пространством мы с Ларнаром так и не дошли, что с определенной точки зрения было разумно, учитывая мои успехи в другого рода заклинаниях. Помню, маг даже не стал вкратце мне рассказывать, как это делается, побоялся, что мне придет в голову поэкспериментировать.

— Увы, — вынырнула я из задумчивости. — С порталом не получиться.

— Большие затраты энергии? — деловито осведомился Грахт.

— Нет. Просто не умею, — развела руками я.

— Конечно... — протянул Оридан с интонацией из разряда: "Ясное дело — девчонка, ничего не умеет".

Грахт только понимающе кивнул.

Вспомнив о времени, мы распихали свои находки по карманам и заспешили домой — путь был не близкий. Несмотря на обнаруженный корабль и найденные вещи, ребята заметно приуныли. Видно, любопытное это место Хольгарст, раз они так хотят туда попасть. Как и Грахта, меня волновали тайны древности, и я бы тоже с удовольствием взглянула на развалины старой крепости.

Вечером Ларнар огорошил меня новостью.

— Что-то мы загостились, Нарда, — сказал он. — Пора и честь знать. Завтра возвращаемся домой.

Я растерянно захлопала глазами.

— Ты не рада? — удивился учитель. — А я то думал, ты будешь прыгать от восторга...

— Я... хм... Я рада. Правда, рада. Только... м-м-м... мне бы хотелось... тут такое дело...

— Нарда, — прервал меня маг, — из твоего бессвязного бормотания я ничего пока не понимаю. Давай четко и по существу.

— Я хочу в Хольгарст, — быстро выпалила я.

— Хольгарст?! — Ларнар задумчиво улыбнулся. — Вот как. Не знал, что ты интересуешься заброшенными замками. Это мальчишки тебе рассказали?!

— Хольгарст — это замок, а не крепость?

— Сама увидишь... Он, кстати, довольно далеко отсюда, ты знаешь?!

— Да, ребята говорили. Но я подумала, что мы можем... что если бы ты... если это возможно, конечно... и не трудно...

Ларнар расхохотался.

— Нарда, когда ты начинаешь так запутанно выражать свои мысли, и при этом еще делать столь выразительное лицо, я теряюсь. Раньше с тобой вроде такого не случалось... Ладно. В целом я примерно понял, о чем идет речь. В твоей экспедиции, я полагаю, мне отводиться роль средства передвижения, точнее перемещения. Не так ли?!

— Ну... Если сложно, то не надо!... Я не настаиваю...

— Прекрати строить из себя бедную овечку! Я себя начинаю чувствовать монстром каким-то...

— Я просто не хочу навязываться, и создавать тебе лишние сложности.

— Ох, Нарда... Ты сама — одна сплошная сложность, и даже не представляешь какая, — устало сказал Ларнар. — О! Только не делай такое лицо! Мы отправимся в Хольгарст завтра, согласна?!

— Да! — Вот теперь я чуть не запрыгала от радости. — Спасибо!

— Не за что пока.

Айдо и Мараван отнеслись к затее благосклонно, за сына они не беспокоились, тем более что осматривать достопримечательности мы собирались в обществе Ларнара. Отпрашивать Грахта мы пошли вместе с Ориданом, для поддержки. Родители мальчика тоже подошли к вопросу лояльно, присутствие в нашем маленьком отряде взрослого человека(меня за взрослую не считали), — а мага они тоже прекрасно знали, — оказалось для них достаточным условием, чтобы дать свое согласие.

Однако не обошлось без неприятностей. Эллина, узнав, куда мы собрались, изъявила желание составить нам компанию. Ларнару-то было все равно для скольких человек открыть портал, для четырех или для пяти, а мы с ребятами отнеслись к идее девушки крайне негативно.

— Эта дура нам все испортит! — в сердцах высказался Оридан.

Я промолчала, но была согласна с ним целиком и полностью. Грахта Элина смущала, но ему оказалось легче всего смериться с ее присутствием. Айдо была против участия дочери в нашей экспедиции, но великая лицедейка Элина так упрашивала, так клялась быть хорошей девочкой, обещала в жизни больше ничего не просить и очень эффектно смахивала украдкой якобы набежавшие слезы, что сердце матери не выдержало, и к моему огорчению идти с нами ей все же разрешили. Ошейник с девушки, однако, не сняли, хотя она просила и об этом, — для меня хоть какой-то плюс.

Хольгарст превзошел все мои ожидания. Я влюбилась в него с первого взгляда. На самом краю скалистого мыса, упираясь полуразрушенными башнями в самое небо, величественно возвышался замок из красно-белого камня. Даже в столь плачевном состоянии он был прекрасен. От замка по краю мыса тянулась внушительного вида крепостная стена. То тут, то там ее пересекали длинные ветвистые трещины, а в двух местах она прерывалась гигантскими провалами. На территории крепости легко мог бы поместиться средних размеров город, настолько она была огромна. В сущности, так и оказалось, — от замка в разные стороны лучами расходились узкие мощеные улочки, сжатые глухими каменными стенами уцелевших домов. Несмотря на запустение и разруху от Хольгарста веяло былой мощью, и вид его вызывал благоговейный трепет. Я была им очарована.

Осмотр мы начали с замка. На месте парадного входа теперь зияла дыра. Широкая лестница уходящая вверх была усыпана каменной крошкой и булыжниками разных размеров от провалившегося потолка. Картину завершали разбросанные ржавые доспехи, покореженное оружие и человеческие кости.

— По одиночке не разбредаться, — предупредил Ларнар. — Но если кто отстанет, встречаемся на площади перед замком.

Мы лишь закивали головами, жадно оглядываясь по сторонам.

В тот день, когда Хольгарст пал, замок, как и город, был охвачен огнем. Из внутреннего убранства мало что осталось, деревянные балки перекрытий были сильно повреждены, а потом местами еще и сгнили. Ларнар вел нас вперед, повинуясь какому-то своему внутреннему чутью, обходя опасные участки. Благодаря нему, мы спокойно добрались до одной из уцелевших башен, и поднялись на смотровую площадку. Вид с нее открывался великолепный: четкая поросшая лесом береговая линия и море, море, море. Ветер, бьющий в лицо, и крики чаек еще острее заставляли почувствовать захватывающее, бесшабашное, переполняющее душу, ощущение безграничной свободы. Мне захотелось тотчас же обернуться птицей и броситься на встречу ветру, солнцу и морю.

— Нарда, — Ларнар легонько коснулся моей руки, — не подходи так близко к краю. Это опасно...

Я только улыбнулась в ответ.

— Ларнар, смотри... — ребята, отошедшие к противоположному краю площадки, увидели что-то среди руин старого города.

Маг, и тенью маячившая за его спиной Элина, подошли к мальчикам, а я осталась стоять, повернувшись к морю и чувствуя, как меня переполняет восторг, и хочется взмахнуть руками, громко закричать, и как-то выпустить эту огромную радость, поделиться ею с миром.

Кто-то действительно закричал, кажется Элина. Я хотела обернуться посмотреть, но у меня внезапно сильно закружилась голова...

— Что же ты творишь?!.. — Процедил сквозь зубы подскочивший ко мне Ларнар.

А я вдруг осознала себя полулежащей на каменном полу смотровой площадки. И Элина, и мальчики с беспокойством смотрели на меня одинаково испуганными круглыми глазами.

— Что случилось? — язык еле ворочался во рту, а во всем теле чувствовалась предательская слабость.

— Это у тебя надо спросить, — сказал маг, помогая мне сесть. — С чего вдруг ты решила фонтанировать энергией?!

— Я... что?..

— Ты выплеснула силу в пространство. Просто выкинула в воздух. Причем нас чуть с площадки не снесло твоим напором.

— Я не...

— Конечно, ты не хотела, — согласился маг. — Увижу Айдо, уточню у нее, нельзя ли сделать ошейник, сдерживающий силу, на одну недоученную глупую колдунью...

Я обиделась. За что он со мной так?! Я ведь ничего плохого не делала, мне просто захотелось поделиться своим счастьем, и это было так здорово...

После замка мы исследовали полуразрушенное святилище, которое Грахт углядел с высоты башни. Меня заинтересовала архитектура этого сооружения. Такие высокие арочные своды и низкий купол не встречались ни в одном из нынешних храмов. Все здесь хранило след другой эпохи, ушедшей в небытие, целый культурный слой.

За всеми нашими исследованиями мы не заметили, как давно перевалило за полдень. И только неожиданно проснувшийся голод напомнил о времени проведенном на свежем воздухе. Обед решено было устроить на площади перед святилищем. В ее центре, в чудом уцелевшей от разрушений и не слишком обветшавшей ротонде, увитой плющом, бил родник. И это тоже поражало контрастом: мертвый разрушенный город, в сердце которого живой весело журчащий источник.

Перекусив, мы продолжили осмотр. Мальчики все с тем же неугасаемым интересом изучали развалины, с неиссякаемым азартом осматривали древние доспехи и оружие, в надежде найти что-нибудь необычное, я же порядком утомилась. Мой взор пресытился руинами, грудами металла и человеческими останками, а после всплеска силы хотелось завалиться спать.

В одном из двориков, пока остальные рассматривали сохранившиеся мозаичные картины на стене дома, я углядела уютную скамеечку среди кустов сирени. Солнце в этом укромном уголке припекало вовсю, и ветки уже были целиком покрыты маленькими нежно-зелеными листочками — и здесь, в этом мертвом царстве, весна заявляла свои права. Очень скоро меня разморило, и, всеми забытая, я благополучно задремала.

Проснулась я как от толчка, внезапно, с ощущением непонятной тревоги. Вдруг навалилась гнетущая, давящая на уши и царапающая душу тишина. Ни шелеста ветра в ветвях, ни пения птиц, ни голосов. Я вскочила со скамейки. Двор был пуст. Меня накрыло волной мгновенного ужаса, я испугалась, что меня оставили одну в пустом городе. Паника отхлынула также быстро, как и накатила. Ларнар даже в воспитательных целях не бросил бы меня — не его стиль. Скорее всего, они просто не заметили меня, и ушли, а сейчас, наверное, хватились и ищут. Я выбежала на улицу. Тишина. Кругом никого. Смутное беспокойство все никак не хотело отпускать.

— Где вы? Ау! — я осеклась. Голос прозвучал неестественно и жутко. Кричать сразу расхотелось.

Я быстрым шагом направилась к святилищу, говоря сама себе, что волноваться не из-за чего, и что все в конечном итоге будет хорошо. Источник все так же весело журчал под сводами пустой ротонды, снаружи тоже никого не оказалось. Крадущийся по пятам страх стал наваливаться с новой силой, мне чудилось чье-то присутствие, все время хотелось обернуться. Казалось, что из-за каждого угла, из каждого оконного и дверного проема на меня кто-то смотрит. Сердце заметалось в грудной клетке, а волосы на затылке зашевелились. Я попыталась взять себя в руки, успокоиться. "Здесь никого нет. Я сама себя пугаю", — твердила я про себя, и тут вдруг вспомнила место сбора, обозначенное Ларнаром в начале нашей экскурсии. Окрыленная надеждой, я заспешила к замку, считая шаги, чтобы как-то отвлечься.

За все время присутствия в Хольгарсте я настолько насмотрелась на замершие в разных позах скелеты в доспехах или истлевшей одежде, что на фигуру в черном даже не обратила внимания, так органично она вписывалась в окружающую картину. И поняла я, что дело неладно, только когда она двинулась в мою сторону. В этот момент я уяснила для себя значение фразы: "чуть не обделался со страху". Это было именно мое состояние, и не обделаться было действительно сложно. Какая боевая магия?! Я забыла даже, как меня зовут.

Фигура в колышущемся черном одеянии, в капюшоне, скрывающем лицо, двигалась так медленно, плавно и беззвучно, что первое, о чем я подумала, это о потревоженных душах мертвых. Сердце провалилось в пятки, во рту пересохло, а ноги приросли к земле. В бесшумном ее приближении было что-то потустороннее, но вот из складок одеяния появился изогнутый, зазубренный с одной стороны меч. Я узнала его сразу, и рванула прочь с такой скоростью, с которой не бегала никогда раньше.

Я неслась к замку, обегая завалы и перепрыгивая мелкие препятствия. В голове не было не то чтобы дальнейшего плана действий — ни мыслинки. Перекинутая через плечо сумка била по ногам. Какая идиотская, какая отвратительная у меня привычка следить за своими вещами и таскать их с собой!

В полубезумном состоянии я вылетела на площадь. От представшей глазам картины чуть не подкосились ноги. Все мои спутники были на месте, там, где и было оговорено, только между мной и ими стояло шесть человек. Шесть человек в черных балахонах с мечами на перевес. Но самое страшное было не это, а то, что Ларнар стоял на коленях, и по его лицу текла кровь. Он делал безуспешные попытки подняться, Элина с не просто испуганным, а каким-то опрокинутым, серым лицом, бестолково пыталась ему помочь. Их прикрывали Грахт и Оридан, перекинувшийся прямо на моих глазах.

Мой топот и пыхтение было слышно, наверное, на другом конце города. Ко всему прочему, увлекшись созерцанием жуткой картины, я забыла смотреть себе под ноги. Естественным следствием такой беспечности стало то, что, споткнувшись о валяющуюся на дороге кирасу, я с грохотом растянулась на присыпанной пылью брусчатке. Мое столь эффектное появление не оставило равнодушным никого из присутствующих. Уверена, каждый хоть мысленно, но что-то сказал.

Болезненное падение развеяло флер таинственности и мистики, время пошло с обычной своей скоростью, и ко мне вернулось некое подобие ясности рассудка. Сердце еще продолжало бешено колотиться о ребра, но редкие мысли, скакавшие как блохи, вдруг упорядочились и приобрели четкость, а в груди неспешно, но неотвратимо широкой приливной волной начала подниматься клокочущая ярость. Одно дело, когда нападают на тебя, тут можно терять разум от страха, цепенеть, прирастать к земле, опускаться до позорного бегства, делать все, что хочешь, но совсем другое, когда нападению подвергаются близкие тебе люди. Тут страх сразу куда-то исчезает, а на смену ему приходит бешенство, и ты понимаешь, что вот теперь ты готов убивать, и сделаешь это с легкостью, и не остановишься ни перед чем.

Заклинание сплелось само собой, мощное, смертоносное, я даже отстраненно поразилась его красоте и легкости выполнения.

— Не делай этого! Стой!

Крик Ларнара заставил меня вздрогнуть, и чары соскользнули с пальцев. С запозданием пришла мысль, что ударная волна сметет строй жрецов, но на этом не остановится, а полетит дальше. Неужели Ларнар не может поставить щит?!

Заклинание на создание прочной прозрачной полусферы уже было готово, когда смертоносная волна достигла потенциального врага. Двое из шести человек развернулись во мне, и подняли мечи рукоятями вверх, на солнце в них сверкнули зеленые прозрачные камни. Мое рассеянное убийственное заклинание вдруг свернулось двумя большими воронками, втягиваясь в эти самые камни, не причинив никому вреда. Оторопело глядя на эти крутящиеся словно водовороты воронки, я не сразу поняла, что артефакты, которыми оказались мечи, не впитывают заклинание, а меняют его направление. Пара мгновений и смертоносная волна понеслась обратно, в мою сторону.

— Ложись! — рявкнул кто-то.

Как будто это могло чем-то помочь?!

Спасло меня только то, что я еще не успела бросить свое защитное заклинание. Удержать щит не удалось. Он со звоном лопнул, но выполнить свою функцию успел — принял на себя силу удара. Меня хорошенько приложило о землю остаточной волной, да так что разноцветные круги поплыли перед глазами, а из носа потекла кровь.

Действительно надо было лечь.

Зато теперь стало понятно, почему маг пребывал в таком плачевном состоянии, и о чем пытался меня предупредить.

Земля противно вертелась, менялась местами с небом и выскакивала из-под ног, мешая подняться. Наконец, покачиваясь, я приняла более-менее вертикальное положение, опиревшись на одно колено. Плавающие перед глазами круги слились в высокую черную фигуру. Преследовавший меня жрец приближался спокойно и даже неспешно. Он откинул капюшон, явив обезображенное татуировкой лицо и блеснувший на солнце лысый череп. Араван кривился в улыбке, что-то сказал, но я слышала только равномерный гул, который вдруг неожиданно оборвался, чуть не оглушив меня многообразием звуков.

Крики, вопли, визг, звон оружия — пока я приходила в себя, мои друзья вступили в неравный бой с превосходящими силами противника.

— Добегалась?! — с издевательской ласковостью спросил жрец.

Его гадкая ухмылка и тон всколыхнули угасшее было бешенство. Наверное, это отразилось на моем лице, потому что Араван, ухмыляясь, демонстративно помахал рукоятью меча, как бы говоря: 'И не старайся. Ничего у тебя не получиться'. И все же я взмахнула руками, но не с новыми чарами. Для моего ночного кошмара было заготовлено кое-что получше — две полные пригоршни мелкой каменной крошки. Оставайся жрец в капюшоне, мое действие, скорее всего не оказало бы нужного эффекта в полной мере, но Араван решил покрасоваться, за что и поплатился — пыль попала ему в глаза.

Я выхватила из голенища нож, один из тех, что нашла на корабле, как вдруг по ушам резанул вопль боли, перешедший в жалобный скулеж, от которого сжалось сердце. Темно-серый киари — Оридан — лежал на земле, не в силах встать, на его ходящем ходуном боку расползалось бурое пятно. Один из жрецов, стоящий рядом, неотвратимо занес меч.

Время вдруг замедлило свой бег. Восприятие обострилось. Я видела все четко-четко. Бусинки крови, падающие на камни, дрожащие зрачки в прижмуренных от боли небесно-голубых глазах, складки черного одеяния, переливающийся на острие меча солнечный блик, и стремительно летящий, переворачивающийся в воздухе черный клинок. Он вошел между ребрами, как раз напротив сердца, глубоко, с треском разрывая ткань. Жрец словно споткнулся, налетев на невидимую стену, постоял, качаясь, и рухнул как подкошенный. Второй нож вошел по самую рукоятку в живот другого жреца, недоуменно обернувшегося к своему павшему товарищу.

Время снова побежало, а с ним и я — прихрамывая, спешно заковыляла к раненому. Осматривать Оридана мне было некогда, Араван уже заканчивал тереть глаза и отплевываться. В моем распоряжении было не больше минуты, поэтому я просто обхватила киари за шею, вливая в него свою жизненную силу, это было самое большее, что я могла для него сделать. Сил оказалось не много, но достаточно, чтобы Оридан перестал трястись и вздрагивать, а рана — кровоточить. Однако поднять на ноги мне его не удалось, поэтому мне ничего не оставалось, как подхватить чей-то меч, и встать в оборонительную позицию, поджидая лысого злодея.

— Нарда! — Ларнар, которому все никак не удавалось к нам прорваться, изловчился и бросил что-то в мою сторону.

Я сделала пару шагов, пытаясь поймать в воздухе небольшой летящий предмет, но не успела. Тусклый гранатово-красный кристалл ударился о землю у моих ног. И тут же меня окутало густой бордовой дымкой, а потом дернуло в сторону, так резко, что меч вылетел у меня из рук.

Часть IV

Волосы 'цвета темной ночи' рассыпались по подушкам. Роскошные волосы. Ему нравилось к ним прикасаться. Странно, но он чувствовал, что они живут своей собственной жизнью, словно змеи на голове мифической медузы-гаргоны. Гладкие и послушные, они не лезли в лицо, не спутывались, ни за что не зацеплялись, и, что самое главное, не оставались на одежде. Изумительные волосы!

Он заглянул в лицо их обладательнице. Красивые, тонкие черты каждым своим изгибом выражали удовлетворение. Над верхней губой еще блестели капельки пота. Великолепная женщина. Королева. Его королева.

Выражение ее лица изменилось, он тоже подобрался, настраиваясь на деловой лад.

— Что-то случилось? — спросил он, видя, что женщина даже не думает нарушать молчание.

Его это всегда немного раздражало. Что за женские чудачества: молчать, вздыхать и морщить лоб?! Такие игры еще и задевали его самолюбие, уж с кем — с кем, а с ним она могла бы быть откровеннее, в конце концов, он ее доверенное лицо.

Женщина тяжело вздохнула и поднялась с постели, да так быстро, что он не успел ее остановить.

— Переговоры прошли... несколько иначе, чем я планировала... — Она подхватила халат и мгновенно в него завернулась.

'Естественно', — подумал он с легкой долей злорадства. 'Ты ведь не взяла меня с собой'.

— И?!

— И мне не удалось... пока не удалось убедить короля оказать нам большее внимание. Пока.

— Чтобы привлечь его требуется что-нибудь масштабное. — Он не смог отказать себе в удовольствии и добавил. — Я ведь говорил тебе...

— Я помню, — в ее голосе проскользнули острые маленькие льдинки. — Поэтому я и решила обсудить это с тобой.

Женщина откинулась на спинку кресла, закинула ногу на ногу, добившись, чтобы полы халата соблазнительно разъехались в стороны. Он усмехнулся про себя, но все же тонкая игла кольнула его самолюбие. Недооценивают его, ох как недооценивают. Неужели она полагает таким образом сбить его, отвлечь, заставить думать о другом?!

— Нам необходимо заручиться поддержкой влиятельного лица.

'Ба! Какое открытие!'.

— И, как ты правильно заметил, совершить нечто масштабное, всем заметное, чтобы об этом говорил весь двор. К примеру, подвиг.

— Подвиг?! — переспросил он, не сдержав отразившееся в глазах изумление.

— Да. В жизни всегда есть место подвигу. Ты же знаешь.

— Отличная мысль, — он неожиданно развеселился. — И что ты предлагаешь?! Сразиться с драконом, поставить на колени соседнее государство или просто вырезать всех орков, чтобы неповадно было устраивать заварушки на границе?!

— Твоя фантазия делает тебе честь, — холодно заметила женщина, — но у меня другое предложение, хотя и такое же... трудновыполнимое... Последнее время опять стали поговаривать о культе Запретного Бога, чему здорово поспособствовали слухи о том, что одна деревенька на северо-западе страны вдруг перестала существовать. Конечно, многие с удовольствием спихнули бы это на проделки орков, да вот только оказаться так далеко от границы они не могли.

Она помолчала, давая возможность собеседнику обдумать полученную информацию. Грациозно поднялась, зная, какое впечатление на мужчин производят эти плавные, словно замедленные, движения, плеснула вина в бокал.

Мужчина не задавал вопросов, не удивлялся, отстраненно и с легким любопытством ее рассматривал. И это ее раздражало, очень сильно раздражало. В такие моменты она чувствовала себя неловко, как будто бы она была экзотичной зверушкой или говорила на языке птиц.

— Так вот, — не дождавшись каких-либо комментариев, продолжила она, — у меня есть сведения, что культ, как и его основатель, существует. И, с моей точки зрения, преподнесенная королю на блюде голова главного Жреца будет достаточно веским аргументом, чтобы, наконец, обратить на нас должное внимание.

Она ожидала удивления, недовольства, протестов, возмущения, в конце концов, но мужчина продолжал все также молча отстраненно ее разглядывать. В комнате воцарилась тишина, которая раздражала, видимо только ее одну. Те недомолвки, паузы, жесты, которые являлись составляющей ее тонкой изящной игры, с некоторых пор на этого человека не действовали абсолютно, и она постоянно ощущала себя перед ним безоружной, и хуже того — голой. И это не имело никакого отношения к обнаженному телу, которое для нее тоже было своего рода оружием.

— Что ты молчишь?! — не выдержала она.

— Жду продолжения.

— Продолжения?! — внутри нее клокотало возмущение.

'Он еще и издевается!'

— Ты пока изложила только идею, — спокойно заметил мужчина, опровергая ее подозрения. — Полагаю, у тебя так же есть план ее реализации. И в этом плане мне уготована не последняя роль.

Ему нравилось, когда она вот так начинала ходить из угла в угол, словно запертый в клетке зверь. Прекрасный, сильный зверь.

— Абсолютно верно.

— Так что же мне предстоит сделать? — Его лицо выражало равнодушие и даже скуку, как если бы он слушал рядовой отчет рядового подчиненного.

Сегодня он злил ее ужасно. Да, что с ней такое?! Или с ним?! Она и не заметила, как сильно он изменился. А ведь изменился! Она-то все не понимала, икала ему оправдания, придумывала причины, почему он теперь ведет себя иначе. Все оказалось просто. Он стал другим. И, пожалуй, очень скоро он станет опасен. Надо будет потом что-то с ним решать. Потом. Когда он выполнит свою миссию.

Мужчина все еще ждал ответа, и она ответила:

— Тебе предстоит найти Хранителя.

— Что?!

Она чуть не расхохоталась оттого, что ей удалось все-таки его удивить, сорвать эту маску безразличия и скуки.

— Ты найдешь Хранителя.

— И это твой план?! Ты бредишь! — он не сдержался. — При чем здесь хранитель? Если он конечно существует...

Мало того, что она постоянно держит его за озабоченного самца, готового демонстрировать предсказуемую реакцию по ее желанию, так еще и считает его полным идиотом. Неужели она всерьез полагает, что он будет слушать эти сказки?!

— Твой план неудачен. Все что нужно, это найти прибежище фанатиков. Дальше я уже сам разберусь, что с ними делать.

— Может, ты выслушаешь меня для начала?! — высокомерно поинтересовалась женщина, пряча в длинных ресницах удовольствие — ей удалось вывести его из себя.

Тон ее голоса был соответствующий — призывающий к порядку и напоминающий, кто здесь главный.

Стерва! Она в очередной раз указала ему его место, ткнула носом. Пора что-то менять в своей жизни. Так больше продолжаться не может. Сколько еще позволять вытирать о себя ноги?!

— Я слушаю, — справиться с голосом удалось, а вот глаза светились яростью.

— Так вот, милый... — она явно наслаждалась своим положением, и тем, как он вздрогнул и нахмурился, — ты напрасно думаешь, что для уничтожения всех служителей культа достаточно только обнаружить их убежище. Главный Жрец силен, и его невозможно убить обычным оружием. Это может сделать только Хранитель и только своим мечом. У него особенный меч, если ты не знаешь, и меч этот сейчас находится в королевском дворце. Стыдно не знать историю, дорогой... Итак Хранитель, как бы это не было для тебя неожиданным, все-таки существует. Мало того, сейчас он сменился. Они меняются через определенное время. А молодой Хранитель — еще неопытен, даже несмотря на то, что он Хранитель. И, я думаю, с ним сейчас довольно просто найти общий язык. Ты найдешь юношу, и расскажешь ему о кровавом культе. В красках. С подробностями. Думаю, его даже уговаривать особо не придется.

— И что потом?

— А потом ты приведешь его сюда, и я вам подскажу, где искать Черных Жрецов.

— Может, лучше сразу мне скажешь?!

— О, нет, милый! Тогда ты помчишься разбираться с ними сам, а я в результате лишусь такого замечательного любов... хм... помощника. Нет. Рисковать тобой я не намерена. Приведи ко мне Хранителя. Это приказ.

— Вот как, — мужчина ухмыльнулся, — приказ значит... А что по дорогам ходит парень с табличкой на шее, где написано 'Хранитель', и о его местонахождении знает каждый второй житель королевства?!

— Нет, дорогой, — ей нравилось называть его так, она знала, что он от этого просто бесится, — не так все просто, но в поисках тебе поможет мой подарок. Иная кровь притягивает его, в самом что ни на есть прямом смысле.

— А камень меняет цвет?! — по лицу мужчины проскользнула задумчивая улыбка, когда он заметил ее удивленно поднятые брови. — Что ж, милая, — это слово он процедил сквозь зубы, — думаю, ты увидишь того, кого называешь Хранителем значительно раньше, чем предполагаешь, и будешь очень удивлена!..

А потом много-много всего было и конец)