Записки некроманта

Нет, я люблю путешествовать. Я просто обожаю смотреть, как восходит и садится солнце, люблю слушать пение птиц, и спокойно переношу все тяготы и лишения очередного марш-броска по лесной глуши Приграничных земель. С моим призванием это, мягко говоря, не слишком уж и вяжется... Но я не привык сидеть на одном месте, и найти меня крайне сложно. Свобода и независимость — вот моя награда за все перенесённые мной страдания. И лишаться её я не хочу. Именно по этому и сижу сейчас на ветке довольно высокой сосны (я так и не понял как мне удалось так быстро там оказаться... Жить наверное захотелось...) и хмуро осматриваю сверху снующих под деревом Охотников, числом около двадцати душ. Охотников с большой буквы!.. Одетые в лёгкие кожаные доспехи, с арбалетами в руках, короткими мечами на поясах, метательными звёздами в рукавах, осиновыми кольями за спиной, серебром, и кучей другой бесполезной дребедени, они невольно внушали уважение, причём, только за то, что умудрялись всё это на себе таскать. Это были банальные "служивые люди", натасканные на ловлю нечисти и всех тех, кто был с ней хоть как-то связан.

Очередной "борец" с нечистью с ба-а-альшим и уж-ж-жасно стр-р-рашным арбалетом наперевес, прошел прямо под моим убежищем. Ух, как испугали! Я прекрасно видел, что он с большим удовольствием запихнул бы этот самый жутко стр-р-рашный арбалет прямо в... Кхм... Обычно на этом месте люди сидят... Своему начальнику, который, между прочим, сидел в тенёчке, всего лишь через пару деревьев, немного левее меня. Но, как говорится, авторитет, есть авторитет. Пусть "низшие" чины горбатятся, пока "верхние" изволят "вкушать послеобеденный сон". Да, имено это я и услышал от командира этого отряда Охотников. Свет и Тьма! Мне никогда их не понять... В смысле, людей... Хотя, совсем недавно, лет пятнадцать — шестнадцать назад, я мог с гордостью называть себя человеком... Но, старушка Судьба решила, что быть им мне не нужно. Однако лучше начать всё с самого начала.

Позвольте представиться, меня зовут Виргиний Мисце. Я — некромант. Вот только не надо орать и сломя голову бежать за топором, оглоблей или, на худой конец, кочергой. В отличие от других своих соратников, я мирный и особого зла никому не причиняю (мелкие пакости, такие как набег слабеньких зомби на карету регента короля, или устроенное мною шоу с участием Чёрных вурдалаков, специально для слабонервного (как показала практика) министра по делам Приграничья, не считаются). Ваш скромный слуга ведёт вполне спокойную и размеренную жизнь. От моего учителя мне досталась довольно большая пещера на севере Лунного леса (всего лишь в паре дней ходьбы от этой злосчастной... Прошу прощения, этой уютной сосны...), знание некромантии, и огромная куча врагов.

Так, опять меня унесло... На чём я остановился? Всё, вспомнил. Родился я около двадцати одного года назад. Кстати, через одиннадцать дней мой день рождения... Ну, это не так уж и важно. Мои родители были простыми людьми, и я рос как обычный ребёнок: без нянек и постоянного присмотра. Вечно ходил в синяках и царапинах, лез в драку по любому поводу, мучил нашего рыжего кота Сеньку, бегал наперегонки с другими мальчишками, попутно сбивая с ног стариков... и на дух не переносил молоко. Особенно парное... Какая гадость! Фу... И вспоминать противно... Бр-р-р...

Таким вот шалопаем я был целых пять лет моей жизни. Бесконечные скандалы, препирательства с матерью или отцом... Нет, своих родителей я люблю и уважаю до сих пор. Они обучили меня азам грамоты и основам существования в этом неспокойном мире, но они до сих пор не знают, что я жив, а явиться и сказать им кем я стал, мне не хватает смелости. Думаю, что они меня просто не поймут.

А началось всё с того, что я как обычно пошел с друзьями гулять в лес. Моя деревня располагалась в землях, чуть западнее Приграничья, и носила гордое название "Еловые Холмы". Надо сказать, что оно было в тему: всю деревеньку окружали холмы, щедро усыпанные ельником. Красота, да и только! Будучи тихим уголком, она никого не интересовала, и жила своей спокойной и размеренной жизнью. Именно в окружающем поселение ельнике, меня и нашел мой учитель. Вот как было дело.

В понимании пятилетних балбесов (одним из них я тогда и являлся), слово "прогулка" означает огромное количество визга, шума, гама, перепалок и полнейшую отрешенность от действительности. Мы совершенно спокойно могли уйти в лес "немного поиграть", и вернуться через несколько дней сытыми и вполне довольными своим существованием. Это было для нас обычным делом. Тогда абсолютно всё происходящее казалось мне игрой. К тому же, в окрестностях "Еличьих Холмов" отродясь не было хищных зверей, и за детей никто не волновался. Мол, как ушли, так и придут. Никуда они не денутся.

Мы как раз играли в прятки. Любимая детская игра. И в этот раз водил я. Дело было по весне. Снег практически полностью сошел, и природа готовилась к новому этапу в своём круглогодичном существовании. Стоя возле ели, я громко отсчитывал оставшееся время:

-Пять! Четыре! Три! Два! Один! Один на верёвочке... Один на ниточке... Всё! Я иду искать!

Нужно сказать, что в свои неполные пять лет, я совсем не соответствовал своему возрасту: выглядевший внешне максимум на четыре года, в психологическом развитии, я намного опережал своих сверстников. К этому прибавьте неплохие способности к наукам, и получите мой портрет тех лет. Наверное, на всё это оказали влияние долгие зимние разговоры с отцом, да и нравоучения матери никогда не пролетали мимо: что-то да задерживалось в моей голове. Своего рода, я был взрослым в шкурке ребёнка, но окружающие, не смотря ни на что, изгоем меня не считали.

И вот я, подражая бесшумной походке кота Сеньки, отправился на поиски других ребят. Ельник был густой, и, как следствие, колючий, и неудобный для лазания. Никого найти я так и не успел: стоило мне углубиться в заросли деревьев, как дорогу мне перегородила здоровенная чёрно-бурая волчара. Я даже не испугался, а наоборот заулыбался, и со словами "Ой, какая красивая собачка!..", полез к волку. От моей непроходимой наглости и полнейшего отсутствия страха (ведь до этого момента оппонентов рода собачьего я в глаза не видел), зверь оторопел и позволил мне себя погладить. И вот когда я уже залез верхом на совершенно обалдевшего волка, сзади раздался старческий смех:

— Ну, Шиббелс, такой наглости ты давно не встречал...

Я обернулся и оглядел говорившего с ног до головы. Это был довольно крепкий старичок, с длинной седой бородой, такими же волосами, узким бледным лицом и пронзительно голубыми глазами. Одет он был в непонятное одеяние, которое мне почему-то сразу понравилось. При каждом движении незнакомца материал плавно "перетекал" и отливал то иссиня-чёрным, то кроваво бардовым цветом. Незнакомец подошел ближе и, присев возле меня и притихшего волка, потрепал последнего за ухом.

— Ну что ж ты, Шиббелс, детей никогда не видел? — со смехом осведомился старик и окинул меня прожигающим всё насквозь взглядом. Это испытание я прошел с честью. Многочисленные тренировки с матерью не прошли даром: когда нашалишь, и нужно делать невинный вид — самое то. Вскоре дедок отвёл взгляд, а я осмелел, и попутно слезая со спины волчары, спросил:

— Деда, а вы кто будете?

В ответ, он прищурился.

— А то не знаешь? — что-то неуловимое промелькнуло тогда в его спокойном взгляде.

— Нет, деда, не знаю.

— Некромантом буду.

— А кто этот... неко... Некомант-то?

Старик рассмеялся и неожиданно потрепал по голове уже меня.

— Некромант я. Знаю цену Жизни и пути Смерти. Нечисть мне подвластна, да слова особые знаю.

— Слова особые? А какие особые?

— Разные. Могу старушку с косой позвать, могу мёртвого коня из земли поднять.

— Мёртвого, да из земли поднять? Папа говорит, что мёртвые не поднимаются. — усомнился я.

— Да ежели слова нужные знать, так не только поднять можно.

— А что можно?

— К себе на службу поставить.

— Правда?

— Правда.

Должен признать, этим он меня и пленил. Я начисто забыл о родителях, о друзьях... Неожиданно мне захотелось обучиться этой "некромантии", и я с воодушевлением принялся упрашивать старика "научить меня диковинным словам". Почему-то я доверял ему. А он был удивлён. Очень удивлён, но согласился, поставив одно лишь условие — слушаться его беспрекословно.

Так я и познакомился со старым некромантом по имени Авронс Перекати-поле. Он стал для меня не только наставником в деле некромантии, но и единственным, кого я мог с некой гордостью называть "дедушкой". Авронс не обижался на подобные фамильярности. Старик никогда не говорил, но я и без этого прекрасно знал, что стал ему почти что родным сыном. Конечно, он ворчал на меня, и мне доставалось за различные шалости, но одного ему было не отнять — терпения. Вскоре из пятилетнего шалопая вырос рассудительный, спокойный, умный и опытный некромант. Я смог научиться с лёгкостью призывать на свою сторону мертвецов или любого представителя нечисти. Я научился отделять Жизнь и Смерть. Я научился управлять ими. Авронс был мною доволен. Бывало, он садился в своё любимое кресло у огромного камина, заворачивался в предложенный мною плед, ласково теребил по голове своего старого спутника — волка по имени Шиббелс, и ударялся в воспоминания.

— Вот как сейчас помню: стоит передо мной босой пятилетний мальчуган в серых штанах, с рубашкой, изодранной в клочья... Черноволосый такой, с непослушным чубом, да искрящимися зелёными глазами...

Да. Таким я был. А стал... Теперь я носил то же одеяние, что и мой дед. Причем одеяние с весьма необычными свойствами... Довольно удобное и немаркое. На поясе у меня висел ритуальный нож. Узкое острое лезвие, входящее в рукоять из орешника. Я любил этот нож. Он меня никогда не подводил. Через плечо была перекинута сумка с набором различных "некромантских" штучек, начиная от колокольчика без "языка", и кончая пылью, собранной с костей мертвецов.

И теперь я, гордость Авронса Перекати-поле, был вынужден отсиживаться на дереве, как какая-то кошка, сбежавшая от собачьей стаи! А всё почему? Да потому, что Охотников было много. И самым паршивым во всей этой ситуации было то, что я должен был сидеть на суку сосны аки мышка, и по возможности молчать, хотя меня так и подмывало запустить в людей подручными снарядами — шишками. Мои мысленные комментарии же в расчет не шли. И вот теперь, каждое слово людей я сопровождал различными колкостями, благо случай представился — командиру отряда делали доклад.

— Разрешите доложить, Валкон? — это самый младший из Охотников посмел обратиться к самому старшему.

— Разрешаю.

Так, прелюдия прошла. Началось первое действие представления "На лесной поляне в кругу Охотников и сидящего на дереве некроманта, пошла беседа".

— На предоставленной нам территории...

Тьма! Какая скука эти военные доклады! Ну, он бы ещё расписал кто, когда, где и с кем, и в какой очерёдности, владел этой самой "предоставленной им территорией".

— ... не было найдено никаких следов нечисти. Следовательно, мы полностью выполнили приказ и с чистой совестью можем возвращаться обратно.

Глаза разуй, морда твоя казённая! Вот он я, на сосне сижу, от вас спасаюсь! Хотя, нет, не смотри. Отвернись от ЭТОГО дерева! Отвернись, кому сказал!

— Эх... Попряталась теперь вся нечисть. Скучно даже. — задумчиво поглаживая подбородок, медленно проговорил тот "Валкон" и встал с земли, — Скучно.

Скучно ему, шавке королевской! А то, что нечисти как вида, почти совсем ничего не осталось, его не волнует?!

— Да будет вам, командир. Тихо же теперь везде...

— Как в могиле.

— Почему это? — оторопел Охотник.

— Да потому. Не нравится мне вся эта затея с преследованием колдунов, колдуний, ведьм... Некромантов даже жалко...

"Жалко" у пчёлки, умник, а жалеть нас не надо. Сами же потом горючими слезами плакать будете.

— Ну не понимаю я, не понимаю...

Валкон отошел от своего спального места и заходил кругами вокруг моей (вот ужас-то!!!) сосны. Видно, его такое блуждание успокаивало, и через пяток кружков, он дал команду об отходе на другие позиции. Мне оставалось лишь тихо радоваться, что остался цел и обнять за широкий ствол мою спасительницу — сосну. Каюсь, был неправ! Как же хорошо... Жить.

* * *

На ночлег я остановился всё в том же лесу, с поправкой на то, что забрался в непроходимую глушь. Разведя небольшой костерок, который Охотники ни за что бы не заметили, ваш скромный слуга начал готовиться к предстоящей ночи: натаскал себе вереска для импровизированной постели, очертил вокруг моей временной стоянки Охранный круг, и начал упоённо копаться в своей сумке в поисках чего-нибудь съестного. Неожиданно, некий посторонний звук, раздался недалеко от меня, а вскоре появился и сам его создатель — здоровенный волк-оборотень пепельно-серого цвета, ростом с хорошего телёнка, которого едой явно не обделяли. Зверюга подошла к кругу и, втянув носом воздух, ухмыльнулась. То ещё зрелище! Не для слабонервных.

Честно говоря, я узнал его сразу. Только один оборотень имел шрам, проходящий через всю морду, наискосок слева направо.

— Привет, Спиногрыз.

Всю спесь со зверя как метлой смахнули. Приятно смотреть даже.

— Ну, Мисце... Умеешь ты настроение испоганить. — поморщился волк, переступая с лапы на лапу.

— Стараюсь.

— Вот зараза...

— Вот именно. Чем обязан?

— А с чего ты взял, что я по делу пришел? — деланно удивился оборотень.

Эх, не умеешь ты врать дорогой! Глазки так и бегают, хвост неуверенно мотается из стороны всторону, да вдобавок ко всему, морда у тебя сконфуженна-а-я... Вывод напрашивается сам собой.

— Да, не умею я вести переговоры.— на мгновение поник Спиногрыз, заметив мою ухмылку, — Но тут такое дело...

— Какое? — тут же влез я.

— Не перебивай! — огрызнулся оборотень, — И без твоих подколок тошно... Проблемы у нас.

— У "вас"?

— У Стаи.

— А я тут причем? — не понял я и выудил таки из недр своей сумки корень одного растения, название которого я в свое время только произносить учился дня два кряду.

Корень был питательным, и оставлял после своего съедения ощущение полнейшей сытости на срок около пяти — шести дней. Хорошая штука.

— Ну, мы же всегда поддерживали с некромантами дружественные отношения...— заюлил Спиногрыз, но натолкнувшись на мой суровый взгляд, выдал вообще феноменальную вещь — И мы всё таки братья ваши меньшие.

Этим заявлением он меня добил окончательно. Мало того, что помоги непонятно чем, понятно кому, но с какой целью?

— Э...— вот всё, что я смог сказать по этому поводу.

Видя, что моё состояние близко к ступору, оборотень начал ходить вокруг Охранного круга (зайти в него он мог только с моего разрешения, а в мои планы заводить посиделки с ним не входило), и стал обрисовывать ситуацию. Как оказалось, старый вожак Стаи сошел с ума. Он едва не убил выводок спутницы Спиногрыза, теперешнего вожака, но вдобавок к этому, решился в одиночку (!!!) проводить регулярные нападения по всей лесной дороге, идущей через Лунный лес. Если второе Стая ещё могла понять, то первое их просто взбесило. Но, не смотря на общее недовольство, убить старого оборотня его соратники не могли. Он мог умереть либо в бою, либо своей смертью. Такой вот у них менталитет.