Нарастал шум приближающегося вертолета, внося непонятное ощущение тревоги. Ей никогда не нравился шум. В тишине она чувствовала себя спокойно. Именно поэтому всегда сбегала с шумных приемов, где было душно, людно и жутко шумно. Хотелось забиться в норку и сидеть там до скончания веков, лишь бы никто и ничто не нарушало ее созданного крохотного мирка.

Наверное, внеочередное совещание отца, если судить по времени. Уже девять вечера, обычно в такое время прибывает народ лишь на роскошных коллекционных машинах, а не на "спецтранспорте".

Поддавшись любопытству, этому качеству, которое не только является движущей силой прогресса, но и одновременно толкает людей на безрассудные поступки, она выскользнула из своей комнаты и двинулась в левое крыло дома.

"Поучаствовать" в переговорах? Или нет? Или все же да?

Риторический вопрос. Конечно же, да!

Но естественно, никто ее туда не приглашал. Тем не менее, она умудрялась знать все и про всех. Причем информация эта открывалась ей весьма интересным способом: в стенах дома были ходы! Она узнала о них совершенно случайно давно, еще лет восемь назад, когда сбегала от кучи нянюшек и тетушек. С тех пор она изучила "вторичные" коридоры замка так же хорошо, как и основные. Странно, что никто больше не знал о них. Как такое вообще могло быть, она не знала, но каждый раз благодарила судьбу за этот роскошный подарок.

В стене второго этажа левого крыла была дверь прямо за бутафорским камином, за которой открывалась лестница, ведущая прямо наверх. На каждом этаже от нее словно отрастали веточки, опоясывающие весь Мэй-Флер. По этим самым веточкам Триш и лазила как заправская белка.

Сейчас ее привлекло необычное оживление на крыше дома, куда только что приземлился вертолет. Военный. Странно. Обычно не столько народа нужно, что встретить участника вечера. Триш припала к глазку, дающему обзор почти в двести градусов. На большее с этой точки она была просто не способна.

Вокруг спуска столпилось человек пятнадцать в черном с автоматами на перевес. Кто же там такой? Она не могла видеть того, кого они окружали. Защищали?

Очевидно, этот самый "кто-то" спустился. Таким же плотным кольцом, как и встретили, его проводили до входа. Ну кто же там?

Любопытство не порок? Кто сказал этот бред?

Триш юркнула вниз по лестнице, лишь изредка останавливаясь, чтоб проследить, куда именно направился незнакомец, все также окруженный толпой людей в черном.

Они спустились до первого этажа, но так и не остановились и продолжили идти дальше вниз. Сердце девушки похолодело.

Дальше, внизу, в подвале, были адские помещения. В прямом и переносном смысле. Это были камеры для пленников и пыточные. Когда она оказалась там первый раз, то чуть не закричала от увиденного и не выдала свое местоположение. Это было страшно. Здесь страдали люди, пусть и виновные, но все же живые и чувствующие. Страх и боль. Вот какие ощущения накатывали здесь.

С тех пор она не спускалась сюда.

Но сейчас она не смогла остановиться, и собрав все свое мужество в кулак, девушка ступила на первую ступеньку, ведущую в зону смертников. А это действительно было так. Подчас было страшно думать, чем тут занимаются люди. Ее отец. А ведь потом они все мило улыбались и даже не думали о том, что час назад по их рукам текла теплая человеческая кровь. Глупо спрашивать кого-то о том, что именно там происходит. Да и кто ответит. Да и как спросить. Поэтому спустя месяц тяжких раздумий она просто попыталась забыть кошмар, что увидела там.

Трусиха. Так поступают только трусы.

Поэтому сейчас она внимательно наблюдала за тем, что происходит за стеной.

Так это не важный человек! Это пленник!

Руки мужчины были скованы сзади. Его вывели на середину комнаты, где была сложная титановая конструкция, позволяющая намертво сковывать движения особо опасных преступников. Интересно, он действительно так опасен, раз его транспортирует такое количество человек и принимаются такие меры по обеспечению безопасности. Только, очевидно, что не его. А окружающих.

Девушка старалась рассмотреть незнакомца, но его загораживали спины охранников.

-Неожиданно. Очень неожиданно, — хлопок и потирание ладоней в предвкушении. Господи, это же ее отец.

-Как же тебя угораздило попасться? — молчание в ответ. Глупый вопрос, на самом деле, Триш бы тоже не стала отвечать. — Ты же знаешь, сколько я заплатил за твою голову? Знаешь, ты все знаешь. И откуда вас таких берут?

Отец обошел пленника вокруг, и теперь девушка смогла рассмотреть мужчину. Первое, что бросилось в глаза — непроницаемое лепное лицо, не выражающее никаких эмоций. Ровным счетом никаких. Как же так можно? Он же прикован, его будут пытать, и он это знает. Вот это самообладание!

На вид лет двадцать семь, не больше. Фигура — мечта Да Винчи. И ее.

Взгляд опять метнулся в лицу. Господи! Он смотрит прямо ей в глаза! Но это же невозможно! Нет, ей показалось. Игра воображения. Нет, ну точно показалось. Уже столько лет никто не мог ее засечь. А сейчас она смотрела через крохотные щелки, специально предназначенные для подобных целей, а он уставился прямо на нее!

Спустя мгновение он отвел взгляд.

-Рейд — ты же Рейд? ну в ваших кругах тебя зовут ведь так? — скажи мне, пожалуйста, веришь ли ты в незыблемость построенной системы? Ведь у вас там тоже есть своя система. Особенная. Наслышал я про нее. Что вы друг друга не предаете, сами не продаетесь. Хотя нет, продаетесь, только за очень дорого, — гадкий смешок, Триш не любила этот вкрадчивый голос отца, он был самым опасным в его арсенале. — А вот кое-кто в вашей системе подгнил и продался по дешевке и тебя продал. И тоже по дешевке. Но ты стоишь дорого. Очень дорого. И ты знаешь, почему ты здесь. Ты знаешь условия. Я буду ждать.

И с этими словами отец вышел из комнаты, а за ним и его охрана. Люди в черном проверили надежность замков и креплений и вышли.

В комнате остался только пленный. Выражение его лица не изменилось ни на толику. Он даже не моргал. Руки его были скованы за спиной и прикреплены к крепкому столбу, опять же титановому, а ноги широко расставленными и окованными кандалами.

На него были направлены все прожекторы в комнате: пять или шесть штук.

И долго же ему так придется? Если все будет зависеть от его терпения, то, очевидно, очень долго. А если от меры терпимости отца, то время сократится с геометрической прогрессией.

Сейчас каждый его вздох фиксировали десятки камер. А так хотелось поговорить с ним... стоп, что за бредовые идеи стали посещать ее? Это же наверняка убийца, в противном случае отец не стал бы так негуманно обращаться с человеком, а она хочет остаться с ним наедине.

Но гадкий порок опять взял свое.

Подождав пару часов, когда камеры намотают достаточное количество времени (благо, пленник не отличался разнообразностью движений), Триш пробралась по своей обычной тропе в операторскую. Вернее, не прямо внутрь, а, как обычно, по своей разветвленной сети оказалась за стеной. И именно там, где сходились все проводочки.

Спустя пять минут она уже направлялась к камере пленника, сжимая в дрожащих руках бутылку с водой. Что же она делает? Сумасшедшая! Ненормальная! Законченная психичка!

Ах, какой соблазн! ...

В комнате раздался тихий стон, и часть стены со скрипом отъехала в сторону. Из-за нее появилась маленькая ножка, обутая в черную тапочку, и осторожно ступила на холодный пол. За ней появилась и сама хозяйка, держа в руках бутылку с жидкостью.

Здесь пахло плесенью и сыростью.

Огромные глаза молча уставились на мужчину, выражение и поза которого ничуть не изменились за эти пару с лишним часов. Он только смотрел на свою неожиданную гостью. Вернее, ожидаемую. Он еще удивился, что она так долго.

-Хочешь пить?

Ноль эмоций.

Один крошечный шажок в его сторону.

-У тебя губы сухие, я видела, и потому принесла воды.

Опять тишина.

-Да не отравленная она! — взвилась девушка и сделала огромный глоток из бутылки, да так разволновалась в этот момент, что часть воды пролилась ей на грудь, — видишь, я еще жива.

И с этими словами она подошла еще ближе.

-Ты умеешь говорить? Ну хоть на каком-нибудь языке? — в голосе послышались нотки отчаяния.

Еще минута молчания.

-Ну и сиди тут, — буркнула малышка, зло стрельнула глазками и развернулась, чтобы уйти.

-Хочу.

От этого голоса по спине поползли мурашки.

Страшно. Стало страшно. Страх пополз вниз по спине и стал опутывать ее еще больше.

Голос убийцы? Она не могла сказать, потому что сравнить было просто не с чем.

Слишком низкий. Слишком хриплый. Просто слишком. Слишком для нее.

Надо развернуться, но сделать это дико страшно. Она боялась увидеть там... а что, собственно, она боялась там увидеть? И потому, крутанувшись на каблуках, встала лицом к лицу к незнакомцу. Честно говоря, лицом к лицу не особо получилось. Высоковат он все-таки.

Холодные серые глаза впились в лицо насмерть перепуганной девушки, которая в данный момент ругала себя на чем свет стоит за то, что вообще сюда сунулась.

Да как он смеет так на нее смотреть? Это она должна быть высокомерной, ведь это она смилостивилась и принесла несчастному глоток воды.

Ему не нужна была эта вода, его учили обходиться без нее, а вот отпустить сейчас эту малышку он не мог. Она принесла ему глоток свежего воздуха. Он давно наблюдал за ней, когда она думала, что остается незамеченной. Она следовала за ними с того момента, как приземлился вертолет. Маленькая чертовка! Что же ей надо? Наверное, как и все богатенькие избалованные девочки, тянется к плохому и потому жутко интересному для изнеженного создания.

Девушка была не маленького роста, метр семьдесят как минимум. Лет двадцать, наверное? И совершенно точно, девственница. Вон как краснеет.

Она открутила крышку и подошла еще ближе, так близко, что он смог почувствовать ее запах. Легкий и нежный. Но не обычный. Странный. Не типичный. Что же это?... Фрезия! Мускус фрезия! Да, очень необычно для столько юного и чистого создания. Вытянув руку, она тем самым ограничила дальнейшее приближение. Как непривычно принимать помощь. Он сделал глоток, потом еще. И понял, что очень хочет пить.

-Что ты сделала с охраной? — слышать насмешку в этом голосе было странно. И снова по спине пополз холодок. Только в этот раз холодок оказался приятным.

-Они смотрят сейчас запись с тобой в главной роли. Я все-таки предпочитаю инкогнито, — теперь Триш немного расслабилась, но ругать себя не перестала. Теперь только укора стало чуточку меньше.

-Зачем тебе это?

-Что? — как сложно было прикинуться "шлангом". Да это и не получилось, судя по взгляду мужчины.

Опять молчание. Ну почему она чувствует себя как на допросе, когда скован он?

-Девочка, я спрашиваю тебя, зачем ты сделала то, что сделала? — Триш начинала привыкать к этому жесткому голосу.

-Захотелось, и сделала.

-Я жду ответ, — в голосе звучал металл. Девушка вздрогнула и непонятно почему начала тараторить:

-Я ненавижу то, что делает отец здесь. Я ненавижу эту камеру, но сделать ничего не могу. Я ненавижу свою жизнь и свое окружение. Я ненавижу то, что они делают и то, что заставляют делать меня. Потому что они жестокие и беспощадные звери, а не люди.

Мужчина чуть подался вперед, насколько это было возможно:

-А что, если я — самый беспощадный и жестокий зверь, которого надо бояться?

Триш смотрела в его глаза, как жертва на удава. И не могла отвести взгляд или промолвить хотя бы слово.

-А теперь вон отсюда! — холодный голос разорвал сгустившуюся тишину.

Девушку как будто наотмашь ударили по лицу, она рванула от пленника и спустя пару секунд уже скрылась за потайной дверью.

Как раз вовремя. Потому как через мгновение в камеру вошли двое людей странного вида. Но кто они были и что делали, девушка уже не знала: она бежала к себе в спальню. В слезах. Как обиженный ребенок. И от чего? От того, что ей грубо ответил убийца, неотесанный грубиян. Правда, наверное, она не приспособлена к жизни.

Ее разбудил вой сирен, которыми был напичкан дом. Она выскочила из комнаты и с размаху налетела на бежавшего мужчину.

-Клив, что случилось? — крикнула девушка, отлетая к стене.

Но ответить он не успел — его прорешетило автоматной очередью, обдав ноги девушки кровью. К горлу подкатила тошнота.

-Вон девушка. Берите ее.

Девушка? Стоп, это же она. Триш тут же в мгновение ока удалось справиться с дурнотой. По направлению к ней бежало трое вооруженных до зубов человек. Пора сматывать удочки!

Она забежала обратно в комнату, на ходу закрывая все замки. Конечно, они не спасут, но вот время выиграть помогут. Она помчалась к портьере у кровати, за которой был ход в ее тайное местечко. Едва она юркнула туда, как в комнате раздался взрыв, и от двери полетели щепки.

Она мчалась по этой "разветвленной сети" к комнате отца, но его там не оказалось, как не оказалось ни мачехи, ни брата, ни семьи сестры. Куда бежать теперь? Что делать дальше? Триш заметалась как белка в клетке, не зная, что предпринять. Это ощущение полной беспомощности и бесполезности сжигало изнутри. Слезы застилали глаза. Вдруг раздался чудовищный взрыв, и по стенам пошла крупная дрожь. Девушку отшвырнуло назад, и по идее она должна была шмякнуться об стену. Но она приземлилась на пол в большом зале — стену снесли! В глазах звездочки заплясали, а в голове отчаянно билась острая боль. Она попыталась хоть как-то приоткрыть веки и попытаться подняться, но тело налились свинцом и не желало слушаться. Дикая боль волнами шла по телу.

Кто-то схватил ее за плечи и рванул вверх. Вокруг все кружилось и плясало дикие танцы.

-Это его девчонка? По описанию похожа на дочь.

Мужчина схватил девушку за подбородок, пытаясь приподнять ее лицо и рассмотреть, но ее голова снова упала на грудь, а тело стало оседать на пол. Тот же самый "кто-то" грязно выругался и взвалил ее себе на плечо. Он бежал, а девушке становилось хуже и хуже с каждым шагом от сильной тряски.

Потом стало больно. Опять. Ее отшвырнуло на пол, а "извозчик" упал, сбитый с ног точным ударом ребром ладони. Трое сопровождавших набросились на нападавшего, но очень скоро присоединились к своему собрату. Мужчина подошел к девушке, его одолевали сомнения. Он замер в нерешительности. Но лишь на мгновение. Потом осторожно поднял Триш, прислонив ее голову к своему плечу, и двинулся в направлении черного выхода. Этот дом не представлял никакой инженерной уникальности, удивительно, что девчонка так долго оставалась незамеченной. Зайти и выйти из него совершенно спокойно можно было любым способом.

Триш проснулась от адской головной боли, от которой голова раскалывалась на миллиарды крошечных ноющих кусочков. Она попыталась открыть глаза, но тут же снова закрыла, потому что гадкие молоточки стали стучать по наковальням.

С минуту пытаясь справиться с болью, она все же с превеликим трудом разлепила глаза и сразу накатила новая волна боли — теперь уже во всем теле. Триш застонала, ненавидя себя за слабость.

1234

↓ Содержание ↓