Тринадцатая

Цикл "Пятый мир"

Книга первая

"Тринадцатая. Лунною дорогой"

Глава 1

Незваный гость

Он пришел, лишь на час опережая рассвет...

Мельница

Девушка сосредоточенно покусывала кончик черенка кисточки, рассматривая холст. Сегодня и краски не ложились как надо, и мазки были неуверенные, будто ученица только пробует себя в рисовании. Художница малодушно винила во всем осеннюю дождливую погоду: за окном уже который день лило как из ведра, не позволяя сосредоточиться — все время приходилось невольно прислушиваться к шуму дождя, да и море бушевало, обрушивая волны на усыпанный мелкой галькой берег.

Ника — а именно так звали художницу — рассеяно обвела комнату взглядом, задержавшись на клинке, висевшем на стене. Девушка вздохнула, дотянулась до него и нежно провела пальцами по рукояти, но брать клинок в руки не стала, хотя и очень хотела — несколько лет назад она зареклась трогать хаэли,— клинки, выданные Нике ее Старшей Сестрой. Сестрами звались послушницы ордена Несущих Смерть, к коим и принадлежала когда-то художница; орден обучал девушек тонкому ремеслу убийства.

Старшая Сестра была безжалостна. Казалось, она уже давно не была человеком — ее глаза не выражали ничего, и на эмоции она была крайне скупа. Подобного же она требовала и от послушниц, вколачивая им свою науку на протяжении всего срока обучения. Кто-то не выдерживал, но Старшая Сестра никого не отпускала от себя — говорила, что распоряжаться судьбами девушек имеет право лишь та, которой служит орден. Смерть, то есть.

Ника покачала головой, избавляясь от воспоминаний. Нет, с этим покончено. Что было, то прошло, сейчас ее страсть — кисти, краски и холст. Они одни стоили того, чтобы посвящать им жизнь. Смерть, убийства... Посвящать жизнь этому художница никогда не собиралась — даже во время учебы в ордене.

В дверь аккуратно постучали, вырвав тем самым девушку из раздумий. Ника отложила кисть, накинула на незаконченную картину белую, в редких пятнах краски, ткань — художница терпеть не могла показывать незаконченное, особенно если оно само ей не нравится — и пошла открывать.

Жила Ника в небольшом домике, занимая весь второй этаж; на первом ютилась семья из пяти человек. Дом стоял в ста шагах от моря, поэтому проживание здесь обходилось недешево — градоправитель был скуп и по последней Тарийской моде брал плату за вид из окна.

На пороге стоял мужчина. Одет он был во все черное, волосы — смоль, глаза холодные, серые. Оружия при нем не было — по крайней мере, девушка не заметила. Но у художницы создалось стойкое впечатление, что мужчина был ее отражением — она сама была черноволоса, с ничего не выражающими серыми глазами.

— Вы хотите заказать картину? — спросила Ника, когда пауза слишком уж затянулась.

— Да. Я могу войти? — осведомился мужчина и, не дожидаясь разрешения, переступил порог.

Художница недовольно поджала губы, но смолчала, закрыла дверь и проследовала за странным гостем в комнату.

— Пейзаж, портрет? Может, карту? Я и карты рисую, но это стоит дорого. Краски натуральные или из магической лавки? — привычно поинтересовалась девушка. Краски из магической лавки были более дорогие, но и более качественные, сохраняющие яркость цветов надолго.

— Нет-нет,— хитро улыбнулся мужчина, жестом останавливая вопросы.— Мне нужна точная копия вот этого рисунка. — И он развернул свиток, где были изображены хаэли. Ее, Никины! Их она бы узнала из нескольких сотен других парных хаэлей.

Загадочный заказчик пристально смотрел на Нику, ожидая ее реакции — художница это прекрасно понимала.

— Копии дорого стоят, работа будет долгая — на рукоятях узор мелкий,— сказала девушка, проводя рукой по нарисованным клинкам.— Клеймо мастера неразборчиво, придется искать знающего кузнеца, чтобы тот восстановил рисунок.

Мужчина недвусмысленно покосился на клинок, висящий на стене у художницы за спиной. Ника не видела смысла его прятать — этот визит был тщательно спланирован и, скорее всего, все ходы были просчитаны наперед, но поддержать игру все же надо.

— Что, и клеймо Мастера Несущих Смерть сможете повторить? — с сомнением спросил заказчик.

Вот тут девушка поняла, что все еще хуже, чем она думала. Откуда он мог знать, что на ее хаэлях стоит клеймо Мастера именно их ордена? Обычно никто не замечал этого, рисунок клейма вообще был известен лишь узкому кругу людей.

Ника, стремительно развернувшись, метнулась к висевшему на стене клинку. Но не успела — мужчина в один прыжок догнал ее, рванул на себя, вышибив весь воздух из легких, и приставил нож к горлу. Девушка успокоила сбившееся дыхание и медленно потянулась за кисточкой, которую по привычке всегда затыкала за пояс. Резкое движение — и кисточка улетела в угол комнаты.

— Даже не думай, твои приемы я знаю наизусть, Пропавшая,— сказал мужчина, убрал нож и оттолкнул девушку от себя.

Ника, запнувшись о ножку стола, не удержала равновесия и упала. В более унизительном положении она еще не была. Художница уткнулась лбом в пол, не спеша вставать или хотя бы переворачиваться на спину — если этот парень не убил сразу, значит, ее жизни ничто не грозит и можно не опасаться подленького тычка ножом под лопатку,— и выдохнула, считая про себя до десяти. Перевернулась и села, облокотившись спиной и стену, еле слышно просипела:

— Откуда ты знаешь, что я — Пропавшая?

Мужчина победно улыбнулся. На самом деле, он до конца не был уверен, что эта невзрачная художница — легендарная убийца из легендарного же ордена, который был очень влиятелен в Тарии. Его боялись, как боятся саму Смерть; Сестры делали свою работу без лишней шумихи, не оставляя следов. Карали — так говорил об их деяниях народ.

Пропавшая же была лучшей среди Сестер. Поговаривали даже, что та, которой они служат, хотела сделать ее Старшей Сестрой, но Пропавшая за то и получила свое прозвище, что всегда вовремя исчезала. Так вышло и в тот раз — и с тех пор ее никто не видел. Кто-то говорил, что Хозяйка забрала ее к себе в Призрачные чертоги, кто-то — что она сошла с ума, а кто-то поговаривал, что она сменила род деятельности и отреклась от своей Богини.

— Знаю,— сказал мужчина, протягивая Нике руку и помогая подняться на ноги.

Самое тяжелое позади, он наконец-то нашел ее. Несколько месяцев непрекращающихся ни на минуту поисков — и вот, она перед ним.

— И чего тебе от меня надо? — холодно осведомилась Пропавшая. Перед мужчиной стояла легенда страны, элитная убийца, по праву носящая лучшие хаэли Мастера ордена. Оценивающий взгляд, ровная осанка.

— Ты неправильно подходишь к вопросу — то, что я хочу тебе предложить, необходимо нам обоим. Поэтому это взаимовыгодная сделка,— попытался заинтриговать художницу заказчик.

— Сделка? Ну да, ну да,— скептически протянула девушка.

Мужчина подошел к столу, на котором был разложен чертеж хаэлей и указал точно на тот клинок, который Ника уже и не надеялась когда-нибудь вернуть.

— Нам обоим нужно это,— сказал странный гость.

На этот раз он не успел среагировать — клинок, прочертив сверкающую полоску, замер у его горла.

— Кто еще знает, что я — Пропавшая, и зачем тебе мои хаэли?

— Не слишком ли много вопросов? — Ничуть не испугавшись, мужчина отвел лезвие в сторону.— Я предложил взаимовыгодное сотрудничество, а ты сразу за оружие хватаешься, ай-яй-яй. Эдак у нас хороших отношений не получится, а тебе это не выгодно.

— И чем же? — поинтересовалась Ника. Клинок, впрочем, убрала.

Мужчина торжествующе улыбнулся и спросил:

— Ты же хочешь вернуть клинку пару? Я отлично знаю, что чувствуете вы, Сестры, более не имеющие хаэлей. Не важно, одного ли клинка нет или же обоих. Какой обряд вы там при вступлении в орден проходите? Делите кровь на троих? Я слышал об этом: и Сестра, и ее хаэли после этого обряда составляют единое целое. И без клинков вы как без души.

К концу его монолога Ника уже готова была броситься на него и убить хоть голыми руками — он слишком много знал об ордене и его устоях. Был бы он женщиной, это было бы не так страшно — принять ее в орден, держать под контролем и следить, чтобы не болтала. Но он мужчина, а потому его следовало убить. Единственный мужчина, посвященный во все тайны ордена, — это Мастер. С его помощью Сестры и вправду "делили кровь на троих".

Но откуда этот странный гость узнал так много об устоях ордена? Сколько еще Сестер попало к нему в руки и сколько не выдержали пыток и выложили все как на духу? Мастер рассказать не мог, он предан Несущим Смерть, предан своей Богине, как и сами девушки. Старшая Сестра иногда даже шутила, что Мастер — единственный мужчина в жизни Хозяйки.

— А тебе какая польза от этого, чудак? Я верну себе свой клинок, ты же останешься с носом,— насмешливо сказала художница.

— Мне нужно то, что спрятано там же, где и твой парный клинок. А с помощью одного клинка можно найти второй. Твои хаэли мне ни к чему, мне нужно лишь взять направление.

— Тогда зачем тебе я? Взял бы мой клинок,— девушка указала на лежащее перед ней оружие,— и искал бы сам.

— Если бы можно было обойтись одним клинком, я бы никогда тебя не побеспокоил,— резонно заметил он.— Но нужна ты — хаэли без Сестры, их носящей, ничего не стоят, обычная железка, а вот вы втроем образовываете по-настоящему магический союз. Неужели Старшая Сестра не объясняла вам это?

— Ведь я могу просто убить тебя, и моя жизнь вернется в привычное русло,— проигнорировав его вопрос, в свою очередь заметила художница.— Больше не будет на свете человека, который знает, что я когда-то состояла в ордене.

— Убей,— легко согласился мужчина.— Ну так что, ты согласна? Ты мне — помощь, а я подскажу, как вернуть клинок. Ты же не хочешь сойти с ума?

Ника скрипнула зубами — что, он и об этом знает?! Без остальных частей своей души Сестра быстро сходила с ума. Сначала частые меланхолии — а там и до самоубийства недалеко. Старшая Сестра говорила, что так Хозяйка наказывает потерявших свою душу прислужниц. Ника пока держалась, с головой уйдя в рисование — этим она зарабатывала деньги на жизнь и просто отдыхала той частью души, что была еще при ней. Целыми днями рисовала, рисовала, рисовала.

Нет, у нее были подруги. Целых две: одна постоянно путешествовала — она была менестрелем, другая была такой же художницей, как и Ника. Только работала она при храме Альвейны — покровительницы воинов. Храмы изнутри были ярко расписаны, узоры постоянно менялись, поэтому без работы художники храмовой артели никогда не оставались...

Ника долго смотрела на этого мужчину, запоминая черты его лица: немного полноватые губы, уголки которых слегка вздернуты в подобии скупой улыбки, серые глаза, прямой узкий нос, худое лицо. Она убьет его — но потом, когда вернет клинки. Человеку, который так много знает об ордене и о ней, не место в этом мире — пусть Ника уже давно не была Сестрой, но заповеди Хозяйки помнила и всегда четко выполняла.

— Согласна,— сдалась художница, протягивая руку.

— Кириган,— представился мужчина, ответив на рукопожатие.— А ты?..

— Ника... Погоди, ты что, не знал, как меня зовут?! Но как ты узнал, что я — Пропавшая?

— А я и не знал, просто прощупывал почву. Ты сама себя выдала,— с улыбкой сказал Кириган, распахивая входную дверь.— До встречи. Я предупрежу тебя, когда выходим. Будь готова, Ника.

— Убью,— с мрачной решимостью обратилась художница к закрывшейся двери.