Рассказ второй. Перед рассветом (общий файл)

Пролог.

Мы продолжаем свой путь по Карнскому тракту. После рассказа Сахиба я долго не могу уснуть: столь удивительным и нереальным он кажется мне. Может ли человек прожить три разные жизни? Не знаю. И потому этот вопрос надолго озадачит меня. Быть может это всего лишь красивая легенда, но хоть капля истины в ней должна же быть!

Пока я размышлял, караван неспешно покинул Драконов предел и вступил на Большую дорогу,— Regina Viarum (Царская дорога), как называют её в Селентианской Империи. Дорога и вправду царская, большая и мощеная крупным камнем, на ней спокойно могут разъехаться две повозки, а путники и караванщики тянуться по ней непрерывной вереницей.

Постепенно мир вокруг начал меняться. Привычные пейзажи сменились редколесьем, затем саванной, которая перемешивалась со степью. Местами ощущалось дыхание пустыни, кое-где его можно было воочию лицезреть в виде барханов застывшего песка. Стало жарче и суше. А недавно мне довелось впервые увидеть это чудо растение — пальму! Признаюсь, в Селенте ничего подобного не увидишь.

Вскоре к нам присоединился конный отряд. Двенадцать человек, закованных в броню и при оружии. Мако сказал, что они будут нашим эскортом до самых границ Лемурии. Откровенно говоря, у меня мурашки по коже бегут, когда я смотрю на них: строгие, хмурые, неразговорчивые. Все, за исключением одного — Доминго. Он был неожиданно приветлив, словоохотлив и производил куда более приятное впечатление, чем его компаньоны. Поэтому на биваке я решился спросить его откуда они.

— Из Сан-Берена,— ответил он,— К западу от Большой дороги находиться Сабира. Так называют земли, что принадлежит рыцарскому сословию. Сан-Берен расположен там.

— Я не думал, что наёмникам позволено жить на территории Сабиры,— опрометчиво ляпнул я и тут же был наказан холодным взглядом собеседника.

Оглянувшись, я увидел, что его компаньоны, слышавшие нашу беседу, так же полны немого негодования. Мне стало не по себе.

— Мы не "какие-нибудь наёмники",— взяв паузу, произнёс Доминго,— Мы рыцари Сабиры.

Я покраснел от стыда. Называть рыцаря наёмником было неуместно, учитывая, что по слухам, долетавшим до меня, они терпеть друг друга не могут. Видя мои мучения, Доминго смягчился и сжалился надо мной.

— Ничего, с каждым бывает. Ты же впервые в этих местах, верно?

— Да,— ответил я и спросил, преодолевая неловкость,— А ты мог бы поподробнее рассказать о Сабире?

— С удовольствием! — Доминго начал свой рассказ,— Когда-то давно, не так давно, как Серый траур и конец Золотого Века, но раньше, чем правление Селентианского Дракона, Большой дороги не существовало. Не было проложено сквозь время и песок этого чуда света. Тогда, во времена походов Ара Пакса, в Селенте считали, что на свете есть всего одна империя! Разуметься Селентианская. Поэтому жители Селента с недовольством смотрели на Лемурию, страну столь же сильную, сколь и богатую. И когда Ара Пакс огнём выжег поселения асхилов и стёр их население с лика Империи, доблестный Император решил направить его меч в сторону от Селента, в земли своего давнего конкурента.

— А я слышал об этом! Асхилы были отступниками и мерзавками, за что благой Ара Пакс и покарал их,— похвастался я своими знаниями.

— Вильф, ты прям как дитя! — усмехнувшись, бросил Сахиб, уже давно прислушивающийся к нашему разговору,— Вы только послушайте! "Благой" Ара Пакс! Да и рыцарь не лучше, ему только *Байки Сэра Алена рассказывать.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

*Байки Сэра Алена — сатирический рассказ о приключениях, участника похода Ара Пакса, Сера Алена в пустыне по дороге в Лемурию. Знаменит своей невероятностью, фантастичностью и нелепостью.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Почему дитя? — удивился я.

— А потому! Был бы "благим", не прозвали бы его Кровавым. "Я избавлю наших детей от опасных и вредных идей!" — процитировал девиз Ара Пакса Сахиб,— Начал-то книгами, а закончил людьми,— поставил он меня на место и обратился к Доминго,— Ну а ты, чего воду в ступе толчешь? Не можешь прямо сказать, что Император в ужас пришёл, когда узнал, что этот "благой" натворил? Оттого и решил услать его куда подальше! Не можешь... Знаю не можешь. Император же ему покровительствовал, пока не стал видеть в нём угрозу своей власти! — с издёвкой заметил Сахиб,— Ох уж эта рыцарская верность, вроде как давно не сюзерен, а всё равно, ни одного дурного слова в адрес Императора Селента произнести не могут!

— Быть может, ты не будешь встревать в чужой разговор?! — предупредительно нахмурив брови, ответил рыцарь,— И дашь мне спокойно продолжить!

— Валяй, а я послушаю,— легко согласился Сахиб.

Доминго продолжил.

— Ара Пакс начал свой поход на юг, в Лемурию, дабы очистить эту землю. С ним отправились многие рыцари. Ему удалось захватить и разорить приграничные поселения. Однако снабжение и обозы запаздывали, да и сам Ара Пакс слишком увлёкся... установлением правильного порядка на захваченных землях. В это время лемуры собрали ополчение и вскоре из вечных песков навстречу Ара Паксу двинулась настоящая армия. Произошло грандиозное сражение, в ходе которого армия Ара Пакса была повержена. Наступление лемуров было настолько стремительным, что противник не смог толком организовать оборону. Многие были взяты в плен. После сражения пленных собрали вместе и отвели в Лимаиит — место, где должна была решиться их участь. Часть лемуров требовала казнить пленных в наказание за совершённые злодеяния. Однако их правитель решил иначе: "Да узнают люди вкус милосердия! — произнёс он, после долгих раздумий,— Ибо я прощаю их". Такое решение вызвало бурю негодования со стороны лемуров и неподдельное изумление среди пленных. Они-то уже готовились к тому, что их казнят, а нет — помиловали!

— Такое возможно? — спросил я. До путешествия по Золотой Нити мне доводилось слышать, что обитатели южных земель примитивные дикари, а тут такое благородство.

— Король сказал, что лемуры не должны становиться в один ряд с напавшими на их земли пришельцами и проливать кровь. Несмотря на недовольство, лемуры вскоре смирились и приняли его решение. Пленных отправили к границам и отпустили, дав пять дней на то, чтобы те покинули земли Лемурии навсегда. Освободившись, остатки армии Ара Пакса побрели назад на север, но не все предпочли вернуться домой.

— Им кто-то помешал? — догадался я.

— Нет, тут дело иного рода,— подал голос Сахиб,— Пока они были мертвы, их считали павшими в бою героями! Немногие в такой ситуации решились бы воскреснуть и стать дезертирами-предателями.

-Да, — неохотно согласился с ним Доминого,— Поэтому большинство осели на землях между Селентом и Лемурией — там, где сейчас находиться Сабира. Со временем воины привлекли крестьян и ремесленников, которые обеспечивали их в обмен на защиту. Затем...

— Э, нет! Эту часть истории должен рассказывать я! — возмутился Сахиб и подхватил нить повествования,— Затем речь пойдёт о выдающемся купце и караванщике Ибн-Аль Али! Спроси меня, чем он знаменит и я отвечу: "Он открыл и первым прошёл по Золотой Нити!" Постепенно в Селент начали приходить слухи о богатствах и диковинках южных земель. Вернувшиеся из похода Ара Пакса рыцари, тоже внесли некоторый вклад в это дело... но рассказ сейчас не о них! В ту пору купечество набирало силу и многие страстно возжелали узнать, насколько правдивы слухи. Тогда-то Ибн-Аль Али убедил тогдашнего Императора и знать в выгодности экспедиции на юг. Заручившись их поддержкой, он отправился в путь! Кстати, есть поверье, что Золотая Нить проложена прямо по его следам.

— И прямо им же... всего за каких-то двести лет,— тихо съязвил рыцарь.

Сделав вид, что этого не заметил, Сахиб продолжал увлечённо рассказывать, загибая пальцы.

— Ибн-Аль Али побывал в Лемурии, дошёл до земель Вульфов, затем повернул на восток и вышел к самому морю! Но и это его не остановило! Он отправился дальше и был на Морфийских островах. Там ему удалось добыть своё главное сокровище — каолин!

— Глина, — без интереса буркнул Доминго.

— И из неё делают фарфор! — строго и важно заметил Сахиб,— А это настоящее богатство. Золотая Нить не была бы такой, если бы ни это открытие. Она основа нашей торговли! Твой друг Мако подтвердит, он, между прочим, приходится Ибн-Аль Али пра-пра-правнуком!

Сидевший в сторонке, тихо куривший трубку всё это время и спокойно наблюдавший за происходящим Мако, был не совсем рад, что разговор коснулся его. Он отложил трубку и ответил.

— Если быть точным, то я прихожусь ему пра-пра-пра-пра-правнучатым племянником. Но, тем не менее, ты прав, его заслуга неоценима. Однако дай Доминго закончить историю.

Сахиб жестом показал, что не возражает и передаёт почётное право рассказывать рыцарю.

— Многие купцы и караванщики отправились по стопам Али, когда он вернулся в Селент. А там где караван, там и разбойники! Им понадобилась стража, вот только обычному наёмнику такое дело не доверишь, — он сам тебя обворует в конце пути. Поэтому, тут как нельзя лучше, пришлись рыцари, поселившиеся между Селентом и Лемурией. И здесь начинается история первого Великого Магистра — Пейна. Он со своими соратниками объединил и укрепил рыцарские земли, заложил основы Орденской власти и можно сказать, создал кодекс рыцарской чести!

— Создал кодекс? Мне казалось... — я осёкся, надеясь не сглупить на этот раз.

— Ну? Продолжай,— подбодрил меня Доминго.

— Мне казалось, что рыцари следуют неписанному своду правил...

— Ты прав, но Пейн был тем образцом, тем идеалом, к которому стремятся многие из нас. Принципы, по которым он жил, легли в основу этого свода. Говорят, однажды, когда он ехал на встречу с товарищами, его подстерегли враги и взяли в кольцо. Бежать было некуда, путь к свободе преграждала стена копий и Пейну предложили сдаться. "Зачем тебе умирать?!" — сказал ему один из предводителей противника. На что он лишь ответил, сдвинув забрало на лицо и пустив коня галопом в сторону окружавших его людей: "At credo!" Что значит, — я верю. Он верил и не боялся за это умереть! В тот день Пейн совершил чудо, прорвавшись на своём скакуне сквозь плотный строй неприятеля. Но он был не только искусным всадником и воином, он так же был очень скромным человеком. Получив поддержку рыцарей и огромное влияние, он, тем не менее, не объявил себя монархом, оставив власть и управление рыцарским орденам! Мало кто из живущих на Святой Терре способен на такое. В знак уважения и признания его заслуг был учреждён титул Великого Магистра. Первым, кто его удостоился, стал сам Пейн. Вместе с титулом он получил и особый знак Медный Хорсис,— медаль с изображением всадника и девизом: "at credo!" До сих пор существует Титул Великого Магистра и самые достойные из рыцарей стремятся его заполучить, хотя сейчас он и не даёт каких-то особых привилегий. Это честь! А она для рыцаря прежде всего.

— А знаешь почему он медный? — подмигнув мне, спросил Сахиб.

— Нет, — честно признался я.

— Дело в том,— пояснил он, едва сдерживая смех,— Что рыцари хорошо умеют мечом махать, а вот с управлением делами у них туго. Поэтому денег на приличный материал у них просто не хватило!

— Это символ великой скромности магистра! — запротестовал Доминго,— Символ его достоинств и ни тебе торгаш его судить! У тебя вместо сердца кошелёк,— куда бросил, там и родина с отчизной и совесть с честью!

— Да что бы вы без нас делали рубаки? Сгнили бы давно! Всё равно денег зарабатывать не умеете, а мы свои кровно-заработанные вам отдаём! Вот где настоящее достоинство с благородством!

В глазах блеснули молнии и караванщик с рыцарем уже было сцепились в драке, когда вмешался один из компаньонов Доминго.

— Хватит,— грозно пробасил он, приближаясь и пыл борцов остыл,— Постыдились бы. Ни титулами и ни деньгами достоинство мерится. Заладили как дети, чей герой лучше, а всё равно, что один купчина-скупердяй — тряпьё за золото продававший, что другой блаженный нищий — заступник идеалов, не стоит и мизинца с руки Пажа.

После этих слов Доминго разжал кулаки и нехотя выпустил караванщика.

— Ты прав адьюраций, мы погорячились. Уже поздно, надо бы проверить часовых,— с этими словами рыцарь встал, пожелал всем, кроме караванщика, спокойной ночи и ушёл.

— Я тоже, пожалуй, пойду. Время позднее, как заметил Доминго, а завтра рано в путь вставать. Доброй ночи,— сказал Сахиб и направился в свою палатку.

Адьюраций постоял некоторое время и тоже ушёл своей дорогой. А я подсел поближе к Мако.

— Не беспокойся за них Вильф, — произнёс он,— Это у них взаимно, что караванщики, что рыцари, друг друга недолюбливают. И вот ирония судьбы, жить друг без друга не могут! Караванам нужна охрана, а рыцарям деньги.

— А кто этот человек, что их разнимал? — поинтересовался я. Уж больно приметным был это компаньон. Он выделялся даже среди рыцарей, было в нём, что-то такое, но не могу понять что! Какая-то сила...

— Видел у него через левое плечо перекинута перевязь с вышитым на ней знаком? — спросил Мако и я кивнул в ответ,— Это адьюраций, от старого наречья adjuratio,— принёсший клятву. Их ещё в просторечие иногда паладинами называют. Увидишь где этот знак, знай — рядом один из них. Им положено носить его не снимая.

— А почему?

— На левом плече обычно носят знаки принадлежности, гербы господ и сюзеренов, цеховые и гильдейские метки. А им запрещено вступать в какие-либо объединения или иметь хозяев, потому они и носят на плече этот знак. Показывая тем, что не принадлежат никому.

— И они такие особенные?

— Адьюрации — это люди, взявшие на себя какой-либо обет. Цель, если так можно сказать,— Мако хитро прищурился,— Ты спросишь, отчего его так безропотно послушали? Иногда в качестве свидетелей обета берут богов или людей, однако, обычно судьёй выступает, только совесть самого человека и тот, кто добровольно и добросовестно исполняет свою клятву, имеет особое уважение. В частности, в Сабире, любой рыцарь почтёт за честь идти с таким адьюрацием бок о бок.

Тут я задал самый волнующий меня вопрос.

— А что это за Паж, которого он упомянул в разговоре?

— Я слышал эту историю, но не уверен, что смогу рассказать её так же хорошо, как кто-нибудь из рыцарей. Однако Вильф, если у тебя есть желание, могу поведать её.

Я удовлетворенно кивнул, постарался устроиться поудобнее и Мако начал свой рассказ...

Глава 1.

Переступаю с ноги на ногу и пытаюсь согреться. Уже двадцатое число и погода начинает становиться по-настоящему осенней, однако промозглый холод не спасает и мне по-прежнему хочется спать. Веки слипаются, накатывает дремота. Глаза заволакивает сонливый туман. В нём тают очертания, а предметы вокруг деформируются и преображаются. Ещё немного и я уже не во дворе пыльного замка, а на праздничном ристалище.

По краям поля высятся трибуны полные народа. Я поворачиваю голову и вижу, как сходятся стоящие на противоположных концах ристалища пёстрые всадники. Они галопом мчатся навстречу, стараясь поразить друг друга копьями. Неясный шум урывками звучит в ушах и на миг изображение подергивается. Рыцари встречаются, раздается громкий звон, за ним взволнованный окрик прокатывается по трибунам и один из всадников падает на землю.