|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Пролог.
Мы продолжаем свой путь по Карнскому тракту. После рассказа Сахиба я долго не могу уснуть: столь удивительным и нереальным он кажется мне. Может ли человек прожить три разные жизни? Не знаю. И потому этот вопрос надолго озадачит меня. Быть может это всего лишь красивая легенда, но хоть капля истины в ней должна же быть!
Пока я размышлял, караван неспешно покинул Драконов предел и вступил на Большую дорогу,— Regina Viarum (Царская дорога), как называют её в Селентианской Империи. Дорога и вправду царская, большая и мощеная крупным камнем, на ней спокойно могут разъехаться две повозки, а путники и караванщики тянуться по ней непрерывной вереницей.
Постепенно мир вокруг начал меняться. Привычные пейзажи сменились редколесьем, затем саванной, которая перемешивалась со степью. Местами ощущалось дыхание пустыни, кое-где его можно было воочию лицезреть в виде барханов застывшего песка. Стало жарче и суше. А недавно мне довелось впервые увидеть это чудо растение — пальму! Признаюсь, в Селенте ничего подобного не увидишь.
Вскоре к нам присоединился конный отряд. Двенадцать человек, закованных в броню и при оружии. Мако сказал, что они будут нашим эскортом до самых границ Лемурии. Откровенно говоря, у меня мурашки по коже бегут, когда я смотрю на них: строгие, хмурые, неразговорчивые. Все, за исключением одного — Доминго. Он был неожиданно приветлив, словоохотлив и производил куда более приятное впечатление, чем его компаньоны. Поэтому на биваке я решился спросить его откуда они.
— Из Сан-Берена,— ответил он,— К западу от Большой дороги находиться Сабира. Так называют земли, что принадлежит рыцарскому сословию. Сан-Берен расположен там.
— Я не думал, что наёмникам позволено жить на территории Сабиры,— опрометчиво ляпнул я и тут же был наказан холодным взглядом собеседника.
Оглянувшись, я увидел, что его компаньоны, слышавшие нашу беседу, так же полны немого негодования. Мне стало не по себе.
— Мы не "какие-нибудь наёмники",— взяв паузу, произнёс Доминго,— Мы рыцари Сабиры.
Я покраснел от стыда. Называть рыцаря наёмником было неуместно, учитывая, что по слухам, долетавшим до меня, они терпеть друг друга не могут. Видя мои мучения, Доминго смягчился и сжалился надо мной.
— Ничего, с каждым бывает. Ты же впервые в этих местах, верно?
— Да,— ответил я и спросил, преодолевая неловкость,— А ты мог бы поподробнее рассказать о Сабире?
— С удовольствием! — Доминго начал свой рассказ,— Когда-то давно, не так давно, как Серый траур и конец Золотого Века, но раньше, чем правление Селентианского Дракона, Большой дороги не существовало. Не было проложено сквозь время и песок этого чуда света. Тогда, во времена походов Ара Пакса, в Селенте считали, что на свете есть всего одна империя! Разуметься Селентианская. Поэтому жители Селента с недовольством смотрели на Лемурию, страну столь же сильную, сколь и богатую. И когда Ара Пакс огнём выжег поселения асхилов и стёр их население с лика Империи, доблестный Император решил направить его меч в сторону от Селента, в земли своего давнего конкурента.
— А я слышал об этом! Асхилы были отступниками и мерзавками, за что благой Ара Пакс и покарал их,— похвастался я своими знаниями.
— Вильф, ты прям как дитя! — усмехнувшись, бросил Сахиб, уже давно прислушивающийся к нашему разговору,— Вы только послушайте! "Благой" Ара Пакс! Да и рыцарь не лучше, ему только *Байки Сэра Алена рассказывать.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
*Байки Сэра Алена — сатирический рассказ о приключениях, участника похода Ара Пакса, Сера Алена в пустыне по дороге в Лемурию. Знаменит своей невероятностью, фантастичностью и нелепостью.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
— Почему дитя? — удивился я.
— А потому! Был бы "благим", не прозвали бы его Кровавым. "Я избавлю наших детей от опасных и вредных идей!" — процитировал девиз Ара Пакса Сахиб,— Начал-то книгами, а закончил людьми,— поставил он меня на место и обратился к Доминго,— Ну а ты, чего воду в ступе толчешь? Не можешь прямо сказать, что Император в ужас пришёл, когда узнал, что этот "благой" натворил? Оттого и решил услать его куда подальше! Не можешь... Знаю не можешь. Император же ему покровительствовал, пока не стал видеть в нём угрозу своей власти! — с издёвкой заметил Сахиб,— Ох уж эта рыцарская верность, вроде как давно не сюзерен, а всё равно, ни одного дурного слова в адрес Императора Селента произнести не могут!
— Быть может, ты не будешь встревать в чужой разговор?! — предупредительно нахмурив брови, ответил рыцарь,— И дашь мне спокойно продолжить!
— Валяй, а я послушаю,— легко согласился Сахиб.
Доминго продолжил.
— Ара Пакс начал свой поход на юг, в Лемурию, дабы очистить эту землю. С ним отправились многие рыцари. Ему удалось захватить и разорить приграничные поселения. Однако снабжение и обозы запаздывали, да и сам Ара Пакс слишком увлёкся... установлением правильного порядка на захваченных землях. В это время лемуры собрали ополчение и вскоре из вечных песков навстречу Ара Паксу двинулась настоящая армия. Произошло грандиозное сражение, в ходе которого армия Ара Пакса была повержена. Наступление лемуров было настолько стремительным, что противник не смог толком организовать оборону. Многие были взяты в плен. После сражения пленных собрали вместе и отвели в Лимаиит — место, где должна была решиться их участь. Часть лемуров требовала казнить пленных в наказание за совершённые злодеяния. Однако их правитель решил иначе: "Да узнают люди вкус милосердия! — произнёс он, после долгих раздумий,— Ибо я прощаю их". Такое решение вызвало бурю негодования со стороны лемуров и неподдельное изумление среди пленных. Они-то уже готовились к тому, что их казнят, а нет — помиловали!
— Такое возможно? — спросил я. До путешествия по Золотой Нити мне доводилось слышать, что обитатели южных земель примитивные дикари, а тут такое благородство.
— Король сказал, что лемуры не должны становиться в один ряд с напавшими на их земли пришельцами и проливать кровь. Несмотря на недовольство, лемуры вскоре смирились и приняли его решение. Пленных отправили к границам и отпустили, дав пять дней на то, чтобы те покинули земли Лемурии навсегда. Освободившись, остатки армии Ара Пакса побрели назад на север, но не все предпочли вернуться домой.
— Им кто-то помешал? — догадался я.
— Нет, тут дело иного рода,— подал голос Сахиб,— Пока они были мертвы, их считали павшими в бою героями! Немногие в такой ситуации решились бы воскреснуть и стать дезертирами-предателями.
-Да, — неохотно согласился с ним Доминого,— Поэтому большинство осели на землях между Селентом и Лемурией — там, где сейчас находиться Сабира. Со временем воины привлекли крестьян и ремесленников, которые обеспечивали их в обмен на защиту. Затем...
— Э, нет! Эту часть истории должен рассказывать я! — возмутился Сахиб и подхватил нить повествования,— Затем речь пойдёт о выдающемся купце и караванщике Ибн-Аль Али! Спроси меня, чем он знаменит и я отвечу: "Он открыл и первым прошёл по Золотой Нити!" Постепенно в Селент начали приходить слухи о богатствах и диковинках южных земель. Вернувшиеся из похода Ара Пакса рыцари, тоже внесли некоторый вклад в это дело... но рассказ сейчас не о них! В ту пору купечество набирало силу и многие страстно возжелали узнать, насколько правдивы слухи. Тогда-то Ибн-Аль Али убедил тогдашнего Императора и знать в выгодности экспедиции на юг. Заручившись их поддержкой, он отправился в путь! Кстати, есть поверье, что Золотая Нить проложена прямо по его следам.
— И прямо им же... всего за каких-то двести лет,— тихо съязвил рыцарь.
Сделав вид, что этого не заметил, Сахиб продолжал увлечённо рассказывать, загибая пальцы.
— Ибн-Аль Али побывал в Лемурии, дошёл до земель Вульфов, затем повернул на восток и вышел к самому морю! Но и это его не остановило! Он отправился дальше и был на Морфийских островах. Там ему удалось добыть своё главное сокровище — каолин!
— Глина, — без интереса буркнул Доминго.
— И из неё делают фарфор! — строго и важно заметил Сахиб,— А это настоящее богатство. Золотая Нить не была бы такой, если бы ни это открытие. Она основа нашей торговли! Твой друг Мако подтвердит, он, между прочим, приходится Ибн-Аль Али пра-пра-правнуком!
Сидевший в сторонке, тихо куривший трубку всё это время и спокойно наблюдавший за происходящим Мако, был не совсем рад, что разговор коснулся его. Он отложил трубку и ответил.
— Если быть точным, то я прихожусь ему пра-пра-пра-пра-правнучатым племянником. Но, тем не менее, ты прав, его заслуга неоценима. Однако дай Доминго закончить историю.
Сахиб жестом показал, что не возражает и передаёт почётное право рассказывать рыцарю.
— Многие купцы и караванщики отправились по стопам Али, когда он вернулся в Селент. А там где караван, там и разбойники! Им понадобилась стража, вот только обычному наёмнику такое дело не доверишь, — он сам тебя обворует в конце пути. Поэтому, тут как нельзя лучше, пришлись рыцари, поселившиеся между Селентом и Лемурией. И здесь начинается история первого Великого Магистра — Пейна. Он со своими соратниками объединил и укрепил рыцарские земли, заложил основы Орденской власти и можно сказать, создал кодекс рыцарской чести!
— Создал кодекс? Мне казалось... — я осёкся, надеясь не сглупить на этот раз.
— Ну? Продолжай,— подбодрил меня Доминго.
— Мне казалось, что рыцари следуют неписанному своду правил...
— Ты прав, но Пейн был тем образцом, тем идеалом, к которому стремятся многие из нас. Принципы, по которым он жил, легли в основу этого свода. Говорят, однажды, когда он ехал на встречу с товарищами, его подстерегли враги и взяли в кольцо. Бежать было некуда, путь к свободе преграждала стена копий и Пейну предложили сдаться. "Зачем тебе умирать?!" — сказал ему один из предводителей противника. На что он лишь ответил, сдвинув забрало на лицо и пустив коня галопом в сторону окружавших его людей: "At credo!" Что значит, — я верю. Он верил и не боялся за это умереть! В тот день Пейн совершил чудо, прорвавшись на своём скакуне сквозь плотный строй неприятеля. Но он был не только искусным всадником и воином, он так же был очень скромным человеком. Получив поддержку рыцарей и огромное влияние, он, тем не менее, не объявил себя монархом, оставив власть и управление рыцарским орденам! Мало кто из живущих на Святой Терре способен на такое. В знак уважения и признания его заслуг был учреждён титул Великого Магистра. Первым, кто его удостоился, стал сам Пейн. Вместе с титулом он получил и особый знак Медный Хорсис,— медаль с изображением всадника и девизом: "at credo!" До сих пор существует Титул Великого Магистра и самые достойные из рыцарей стремятся его заполучить, хотя сейчас он и не даёт каких-то особых привилегий. Это честь! А она для рыцаря прежде всего.
— А знаешь почему он медный? — подмигнув мне, спросил Сахиб.
— Нет, — честно признался я.
— Дело в том,— пояснил он, едва сдерживая смех,— Что рыцари хорошо умеют мечом махать, а вот с управлением делами у них туго. Поэтому денег на приличный материал у них просто не хватило!
— Это символ великой скромности магистра! — запротестовал Доминго,— Символ его достоинств и ни тебе торгаш его судить! У тебя вместо сердца кошелёк,— куда бросил, там и родина с отчизной и совесть с честью!
— Да что бы вы без нас делали рубаки? Сгнили бы давно! Всё равно денег зарабатывать не умеете, а мы свои кровно-заработанные вам отдаём! Вот где настоящее достоинство с благородством!
В глазах блеснули молнии и караванщик с рыцарем уже было сцепились в драке, когда вмешался один из компаньонов Доминго.
— Хватит,— грозно пробасил он, приближаясь и пыл борцов остыл,— Постыдились бы. Ни титулами и ни деньгами достоинство мерится. Заладили как дети, чей герой лучше, а всё равно, что один купчина-скупердяй — тряпьё за золото продававший, что другой блаженный нищий — заступник идеалов, не стоит и мизинца с руки Пажа.
После этих слов Доминго разжал кулаки и нехотя выпустил караванщика.
— Ты прав адьюраций, мы погорячились. Уже поздно, надо бы проверить часовых,— с этими словами рыцарь встал, пожелал всем, кроме караванщика, спокойной ночи и ушёл.
— Я тоже, пожалуй, пойду. Время позднее, как заметил Доминго, а завтра рано в путь вставать. Доброй ночи,— сказал Сахиб и направился в свою палатку.
Адьюраций постоял некоторое время и тоже ушёл своей дорогой. А я подсел поближе к Мако.
— Не беспокойся за них Вильф, — произнёс он,— Это у них взаимно, что караванщики, что рыцари, друг друга недолюбливают. И вот ирония судьбы, жить друг без друга не могут! Караванам нужна охрана, а рыцарям деньги.
— А кто этот человек, что их разнимал? — поинтересовался я. Уж больно приметным был это компаньон. Он выделялся даже среди рыцарей, было в нём, что-то такое, но не могу понять что! Какая-то сила...
— Видел у него через левое плечо перекинута перевязь с вышитым на ней знаком? — спросил Мако и я кивнул в ответ,— Это адьюраций, от старого наречья adjuratio,— принёсший клятву. Их ещё в просторечие иногда паладинами называют. Увидишь где этот знак, знай — рядом один из них. Им положено носить его не снимая.
— А почему?
— На левом плече обычно носят знаки принадлежности, гербы господ и сюзеренов, цеховые и гильдейские метки. А им запрещено вступать в какие-либо объединения или иметь хозяев, потому они и носят на плече этот знак. Показывая тем, что не принадлежат никому.
— И они такие особенные?
— Адьюрации — это люди, взявшие на себя какой-либо обет. Цель, если так можно сказать,— Мако хитро прищурился,— Ты спросишь, отчего его так безропотно послушали? Иногда в качестве свидетелей обета берут богов или людей, однако, обычно судьёй выступает, только совесть самого человека и тот, кто добровольно и добросовестно исполняет свою клятву, имеет особое уважение. В частности, в Сабире, любой рыцарь почтёт за честь идти с таким адьюрацием бок о бок.
Тут я задал самый волнующий меня вопрос.
— А что это за Паж, которого он упомянул в разговоре?
— Я слышал эту историю, но не уверен, что смогу рассказать её так же хорошо, как кто-нибудь из рыцарей. Однако Вильф, если у тебя есть желание, могу поведать её.
Я удовлетворенно кивнул, постарался устроиться поудобнее и Мако начал свой рассказ...
Глава 1.
Переступаю с ноги на ногу и пытаюсь согреться. Уже двадцатое число и погода начинает становиться по-настоящему осенней, однако промозглый холод не спасает и мне по-прежнему хочется спать. Веки слипаются, накатывает дремота. Глаза заволакивает сонливый туман. В нём тают очертания, а предметы вокруг деформируются и преображаются. Ещё немного и я уже не во дворе пыльного замка, а на праздничном ристалище.
По краям поля высятся трибуны полные народа. Я поворачиваю голову и вижу, как сходятся стоящие на противоположных концах ристалища пёстрые всадники. Они галопом мчатся навстречу, стараясь поразить друг друга копьями. Неясный шум урывками звучит в ушах и на миг изображение подергивается. Рыцари встречаются, раздается громкий звон, за ним взволнованный окрик прокатывается по трибунам и один из всадников падает на землю.
— Пр..ни..сь, Га..р-р-рет! — смущает чей-то голос мой слух.
Трибуны взрываются аплодисментами и похвалой в адрес победителя, к его ногам летят цветы. Он приветственно машет толпе, поднимает забрало шлема и я вижу своё лицо! Этот всадник я!!! Я рыцарь-победитель!
Звонкая пощечина возвращает меня к реальности и я открываю глаза.
— Гарет, ещё немного и ты прочешешь стену своей спиной! — насмешливо упрекнул меня Гавейн.
— Прости брат, я... немного задумался.
— Не спи! — Гавейн дёрнул меня за плечо и хорошенько встряхнул,— Господа сейчас прибудут. Не дай бог оплошать перед ними!
Старания старшего брата не пропали зря, дремота покинула меня. Я снова посреди пыльного замкового двора...
Но вот призывный голос труб оглашает округу и герольд возвещает о прибытии сэра Борса. Раздается топот копыт по древним камням и к порогу, где нахожусь я, подъезжает конный отряд. Мы с братом склоняемся в учтивом поклоне, приветствуя приехавших рыцарей. Они спешиваются и даже не обращают на нас внимание. Ещё бы, кто мы такие? Пажи на службе сеньора!
Впрочем Гавейну в этом смысле повезло гораздо больше, ему уже пятнадцать, а это значит, что ещё чуть-чуть и его сделают оруженосцем. Мне же своего ждать ещё года два...
Мы с братом молча принимаем поводья коней у прибывших, не забывая при этом раскланиваться перед каждым. Те проходят мимо нас. Часть отправляется в казармы, чтобы отдохнуть после дороги, а часть, вместе с сэром Борсом, направляются в общий зал на встречу с Великим Магистром. Мы же отводим уставших животных в конюшню, снимаем сбрую, сёдла, даём овса и воды,— в общем ухаживаем.
— Тебе не кажется, что это слишком? — вновь завожу я давний разговор с братом.
— В каком смысле? — уточняет он, не отвлекаясь от работы.
— Ну... это,— я обвожу глазами помещения конюшен показывая.
— Что это? — переспрашивает Гавейн.
— Всё! — не выдержал я,— Мы всё таки благородные, а занимаемся работой, до которой обычный рыцарь и не притронется.
— Верно. Потому, что мы учимся... И первый урок, который надо усвоить — это смирение! — вновь напомнил мне брат.
— Да, я знаю... Но мы уже столько им занимаемся... Не пора ли перейти к более нужным урокам?
— Например?
— Ну, овладевать воинскими умениями: учиться стрелять, сражаться на мечах, ездить верхом, в конце концов, участвовать в турнирах!
— До турниров тебя не допустят, пока ты не станешь рыцарем. Придется подождать Гарет.
Я печально вздохнул: тянуть было невмоготу.
— И долго ждать? — придав лицу скорбное выражение, осведомился я у брата.
— Вот вас где носит! — прокричал, непонятно откуда появившийся, сэр Кей,— Прохлаждаетесь негодники! Забыли где должны находиться? А ну марш к сеньору!
Мы с братом послушно пошагали в общий зал. Подошли мы к нему тихо, чтобы не нарушить покой господ.
— Всё так и есть? — услышал я голос магистра Пейна, гулким эхом раздающийся от стен.
— Да господин,— ответил сэр Борс,— Они отвергли моё предложение о перемирии.
— Значит скоро пойдут на штурм,— заключил Пейн,— А подкрепление, в лучшем случае, к нам прибудет в конце недели.
— У нас надёжная крепость — три оборонительных вала, а за бойцов я ручаюсь, как за самого себя! Они не дрогнут в бою.
— В наших рыцарей я верю, — ответил Великий Магистр, задумчиво сложив руки,— Однако у противника численное превосходство, да и осадные машины тоже могут быть.
— Мы выстоим! — безоговорочно поставил точку сэр Борс, хотя мой слух уловил в его голосе нотки сомнения и скрытый вопрос. Или это эхо виновато?
Магистр Пейн бросил на собеседника быстрый взгляд.
— Выстоим,— подтвердил он.
— Господин,— понизив тон до полушепота, обратился в магистру Борс,— Если всё так... То... Почему бы нам не выдать им оракула?
— Я дал клятву его защищать! — магистр стукнул кулаком,— И не могу её нарушить... — после паузы резко сбавив обороты ответил он.
— Тогда я последую за вами! Куда бы это не привело.
— Спасибо Борс. Спасибо... за понимание.
Тут за моей спиной снова раздался крик сэра Кея. Я аж подпрыгнул от неожиданности. А вот сэр Кей ничуть не растерялся, сгрёб нас с братом в охапку и потащил к Магистру Пейну.
— Господин, эти паршивцы подслушивали ваш разговор! Они шпионили за вами! — заявил он.
— Напрасный труд сэр Кей,— ответил Великий Магистр,— Паж должен неотлучно следовать за господином, ведь так же? Так что, даже если он шпион, ему не нужно подслушивать, чтобы быть в курсе моих дел. Достаточно, как следует, исполнять свои обязанности.
— Но господин...
— Не надо возражений!
— Слушаюсь господин.
— А теперь вы двое. Я отправил вас на встречу сэру Борсу, так почему он уже здесь, а вас до сих пор нет? За это получите по пять плетей, каждый, для расторопности!
— Магистр Пейн это не честно! — вырвалось у меня.
— Что ты сказал? — переспросил он и у меня по спине побежали мурашки,— Во-первых, не забывай с кем говоришь! А во-вторых, не тебе мальчишка судить о рыцарской чести! — Пейн говорил ещё и ещё, а я стиснув зубы сносил удары судьбы. Правда, к концу устроенного им разноса, я уже жалел о сказанном, да только пути назад не было,— Сэр Кей, проследи чтобы наказание выполнили,— закончил он.
— Разумеется господин,— кивнул тот.
— Теперь вы всё уяснили? — спросил у нас магистр Пейн и меня опять прорвало.
— Делайте, как считаете нужным... — мой сдавленный голос прозвучал жалко,— Но мы будущие рыцари, позвольте нам заняться настоящим делом. Когда мы будем учиться воевать?
— Когда придёт срок,— ответил Пейн и скомандовал, — А теперь марш отсюда!
Мы послушно развернулись и ушли. Сэр Кей направился за нами.
— Завтра с утра, ещё до того как рассветёт, поднимешь этих двоих и отправишь в бараки,— обратился к сэру Борсу Великий Магистр,— Пусть "учатся", если так желают,— Пейн некоторое время смотрел в ту сторону, куда ушли братья, а затем добавил,— Не ровен час и нам пригодиться любой меч.
Глава 2.
Сэр Борс добросовестно отнёсся к поручению Великого Магистра. Ещё петухи пропеть не успели, а мы с братом уже бегали по полосе препятствий, носили тяжеленные камни и проделывали другие "упражнения". Борс был непреклонен, не допускал и малейшего послабления, пресекая всякую попытку его разжалобить очередным упражнением и зорко следя, чтобы мы не халтурили. Этот плечистый великан, как минимум, на голову возвышался над любым из воинов, что уж говорить о нас! Мы ему были по пояс.
— Приветствую сэр Борс,— раздался голос седеющего ветерана.
Борс на мгновение отвлёкся от надзора за нами и обернулся.
— Здравствуй Галахад,— отозвался он,— Заступаешь на пост часового?
Облачённый в доспехи и при оружии Галахад кивнул и поинтересовался приближаясь к товарищу.
— У нас пополнение?
— Щенки, ещё даже в первом бою не побывали,— отмахнулся сэр Борс,— И меча в руках не держали.
— Зачем же тогда такие старания в столь ранний час?
— Сами напросились,— подумав ответил сэр Борс,— Вот Великий Магистр и решил их проучить,— после этих слов он начал нас подгонять,— Почему замедлили бег? Я же не разрешал вам останавливаться. Быстрее!!! Учтите у меня рука тяжелее, чем у сэра Кея!
Мне вспомнилась притча про маленькую лошадку, которую хозяин из жадности замучил желая увести с поля сразу весь урожай. Что-что, а чувствовал я себя не лучше этой лошади и не миновать бы мне её участи, если бы не случай.
В окно ворвался шум, но это не было пение петухов, как можно было предположить. Чей-то рожок заливался под стенами крепости и он был мне не знаком. Лишь только услышав мотив, старательно выводимый рожком, Галахад сорвался с места и бросился к крепостной стене. Следом за ним помчался сэр Борс.
Мы с братом выглянули во двор и увидели, как по всей крепости бьют тревогу и солдаты спешно поднимаются на стены.
— Что случилось? — раздался голос где-то в бараках.
— Ты что не слышал? — ответил ему кто-то из воинов, пытаясь перекричать топот ног,— За стеной играли асхильский марш*!
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
*Асхильский марш — музыкальное произведение написанное в честь победы Ара Пакса над асхилами. С момента написания является его любимым гимном.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
— Нас атакуют?! — спросил я у брата.
— Вряд ли, не могли же часовые проглядеть приближение врага?! — ответил Гавейн.
— Тогда... Пойдём посмотрим?
— Ага, сейчас! А потом мне отвечать перед Великим Магистром за твою шею. Мне и пяти плетей хватило! Нет уж, мы возвращаемся в цитадель и находим там Магистра Пейна. Мы не должны его покидать, забыл?
Гавейн потащил меня через двор к воротам цитадели. Однако тут я заметил, среди людей на стенах, самого Великого Магистра.
— Смотри Гавейн, вот же он! Там на стенах — Великий Магистр Пейн,— радостно завопил я, указывая в сторону первого вала,— Ну что, мы идём к нему? Мы же должны быть с ним!
— Тфу ты, нечистая сила! — ответил брат,— Ладно пошли, но не высовывай голову.
Подниматься по крутым ступеням лестницы было и вправду боязно, но любопытство пересиливало страх. Забравшись на крепостные стены, мы с трудом протискивались через воинов, пока не нашли Магистра Пейна.
Великий Магистр недобро взирал на всадника гарцующего у подножья стен. Сэр Борс и сэр Галахад были рядом, готовые прикрыть Магистра Пейна в случае опасности.
— Ты, властитель и стяжатель рыцарской доблести! — обратился всадник к Великому Магистру,— Многочисленны заслуги твои и нет равного тебе среди людей. Но ты близок к падению! Ибо приютил это отродье, что выдаёт себя за светоч знания. Мой синьор милостив и благочестив, он не хочет крови твоих людей. Предай же этого ублюдка его справедливому суду и докажи, что гнусная чернь его не коснулась тебя!
— Свинья, он ещё мне условия ставить будет! — разозлился Пейн,— Передай своему сеньору, что я поклялся защищать оракула и клятвопреступником становиться не желаю!
— Ты сам отягчаешь свою участь Великий Магистр! Ара Пакс в милосердии своём даровал тебе шанс обрести спасение, но ты отвергаешь его и этим обрекаешь себя и всех, кто пойдёт за тобой на гибель! Смотри же! — с этими словами посланник расстегнул седельную сумку и достал из неё голову,— Твой гонец был схвачен нами и казнён. Никто не узнает о происходящем здесь! Не будет никакого подкрепления. Ты обречён!
— Милостивый Император,— прошипел Магистр Пейн,— Ты лишил его привилегий и почестей, а надо было лишить головы! — Великий Магистр какое-то время напряжённо молчал, глаза его бегали, ноздри вздулись, а руки сжимались в кулаки,— Передай Ара Паксу, что это был мой человек! А значит он задолжал мне целую голову. Если так хочет, — пусть приходит за оракулом. Но при встрече я не премину взыскать с него долг!
Получив ответ всадник ускакал прочь, напоследок посулив обороняющимся лютую смерть.
— Сэр Борс,— обратился к рыцарю Великий Магистр,— Немедленно займись подготовкой к обороне. Извести сэра Кея, пусть соберёт командиров для совета. Ночь будет трудной...
— Будет исполнено,— ответил Борс и удалился.
Великий Магистр погрузился в тяжкие раздумья. Враг непременно атакует! Да-да, атакует и сделает это как можно скорее. И то, что Ара Паксу удалось поймать одного из гонцов, отправленных с просьбой о помощи, ещё не значит, что остальным не сопутствовал успех. Значит осаду начинать не станут, — время дорого. Стало быть штурм, решительный штурм! И скорее всего сегодня ночью...
Магистр прикинул расстановку сил и пришёл к неутешительному выводу. Как не крути, а шансов на победу крайне мало. Пейн окинул взглядом солдат собравшихся вокруг него. Все с надеждой ждали, что скажет Магистр.
Пейн выпрямился, поднял голову и твёрдо произнёс.
— Мы выстоим! Нечего без дела стоять! Сэр Галахад удвоишь часовых на стенах. Все должны быть готовы к обороне на случай штурма.
— Да господин, — ответил тот,— Что встали ротозеи?! За мной, шагом марш!
Сэр Галахад увёл с собой солдат и перед Великим Магистром остались только мы с братом. Только теперь он заметил наше присутствие.
— А я уж было подумал, что пяти плетей вам было мало,— в шутку заметил Пейн,— Исправляетесь,— Великий Магистр пораскинул мозгами, стоит ли брать с собой пажей. Разговор ему предстоял, как говориться "не для лишних ушей", но всё же он сам требовал, чтобы они всегда были рядом... — Пойдёте со мной. Но о том, что услышите: никому не слова. Ясно!
Мы с братом испуганно переглянулись и я понял, что он сейчас в душе убивает меня, раз за разом, самыми разными способами. Угораздило же меня притянуть такие неприятности.
— Ясно,— робко ответили мы.
— Этого мало. Придется вам поклясться хранить молчание,— мы замерли,— Чего же медлите? Вы сами хотели "учиться", вот она — первая ваша проверка! — Пейн заглянул мне прямо в глаза и угрожающе добавил,— Выбор твой,— вот тебе цена.
Мы с Гавейном ещё раз переглянулись и принесли клятву хранить в тайне всё, что услышим.
Глава 3.
Быстрыми шагами Великий Магистр шёл через внутренний двор, а в нём уже начиналась возня: усиливались посты охраны, на стенах варили смолу, грели кипяток и собирали камни, а солдаты в казармах проверяли оружие и амуницию. Мы же с братом старались в этой суматохе не отставать от Пейна.
Преодолев три пояса крепостных стен он направился во внутреннюю цитадель, прошёл общий зал и свернул в закрытую часть цитадели. На подступах к ней стояла личная гвардия Великого Магистра, которая не пускала внутрь никого без особого дозволения самого Пейна.
При нашем появлении стражник, недоверчиво покосился на нас, двух юнцов, боязливо плетущихся за Великим Магистром, и хотел было преградить нам дорогу, но Пейн жестом дал понять, что мы следуем с ним. Стражник кивнул в ответ и отошёл в сторону.
В отличии от остальной цитадели, в закрытой части на каждом этаже и почти на каждом пересечении коридоров, стояли часовые, что вызывало у меня беспокойство. Что же они могут охранять?
Великий Магистр шёл уверенно, казалось, он отлично знает это место. За ним шёл я, а за мной Гавейн. Поднявшись на верхний этаж Пейн открыл дверь ведущую в гостевой покой. Та распахнулась озарив полоской света полумрак коридора и со стуком захлопнулась за его спиной. Я остановился не зная, что делать. Прошло совсем немного времени, но нас никто не звал. "Быть может о нас забыли?" — на радостях подумал я. Поняв в чём дело Гавейн недовольно фыркнув отодвинул меня в сторону, смело подошёл к двери и открыл её.
Внутри покой не отличались от прочих. Если только кровать была удобнее и больше, да мебель поаккуратнее и опрятнее. Стражи внутри не было. У окна стоял человек в путевом костюме. Я плохо разглядел его черты, но когда он перевёл на меня взгляд, меня как молнией ударило. Его глаза были необычны. Зрачок в них окаймлялся золотым ободком. Рядом с незнакомцем стоял Пейн. Его возмущенное лицо было красноречивее всяких слов.
— Почему отстаёте? — недовольно спросил он нас и не дожидаясь ответа скомандовал,— Быстро зашли внутрь!
Мы послушно выполнили его распоряжение. Подходя ближе, я не отрывал взгляда от глаз незнакомца. Казалось, что эти "изумрудные камушки" пронизаны золотыми нитями. Засмотревшись на них я не сразу сообразил, что столь пристальный взгляд, может быть не так истолкован и опомнился лишь когда Гавейн толкнул меня локтем.
Незнакомец уловил мой взгляд и лишь лукаво улыбнулся. В следующую секунду он был уже серьёзен — к нему обратился Пейн.
— Правду ли говорят оракул, что ты умеешь предсказывать будущее? — нетерпеливо спросил Великий Магистр.
Его собеседник погрустнел, потупил взгляд, посмотрел в окно, словно желал там, что-то увидеть и не увидев этого, перевёл взгляд на вопрошавшего его Магистра. У него было уставшее выражение лица, человека, которому предстоит в сотый раз объяснять ребёнку, что такое радуга.
— Я не умею предсказывать будущее,— произнёс собеседник,— Но просчитать твой следующий шаг могу.
— Это положительный ответ? — повелительным тоном осведомился Великий Магистр.
— Можешь считать, что так... — не стал настаивать оракул,— Ты ведь пришёл узнать исход предстоящей битвы?
— Откуда тебе это известно?! — смутился Пейн.
— Не велика загадка. Нелюбовь Ара Пакса ко всем, кто не похож на него, стала притчей во языцех, ещё во время его первых походов на асхилов. Меня же должны конвоировать в Ио. Здесь я, скажем так, — "проездом". Дожидаюсь Великого Магистра, который великодушно соблаговолил "сопроводить" меня далее,— Пейн поморщился понимая, что этот укол предназначается ему,— Ильштар маленькая крепость с небольшим гарнизоном на дорожном тракте и предназначенная для отпугивания мелкого сброда. Лучшего места и времени для удара не найти. Учитывая, что можно убить двух зайцев сразу: получить мою голову, а за одно и голову Великого Магистра.
— Всё верно, — подумав кивнул Пейн.
— Но скажи, отчего мне помогать своему тюремщику?
— Потому что, от этого зависит твоя жизнь,— не таясь ответил Великий Магистр,— И если ты думаешь, что это настоящая тюрьма, то ты ошибаешься. В казематах тебя ещё не держали.
— Я был в казематах. Был в местах и похуже,— заверил собеседника оракул,— Зачем тебе знать будущее? Ведь участь крепости тесно переплетается с твоей. А знать свою судьбу — тяжкое знание и бремя.
— За свою жизнь я не беспокоюсь,— пояснил Пейн, расхаживая по покоям со сложенными за спиной руками,— Я дал слово и сдержу его, даже ценой своей жизни. Ты будешь доставлен куда следует! Но здесь находятся десятки солдат и мирные жители, а их жизнями я жертвовать не имею право, ибо обязан их защищать. Поэтому скажи мне оракул... мы выстоим?
Оракул вновь опустил глаза и нахмурился. Кажется ребёнок так и не понял, что такое радуга... Взгляд оракула какое-то время блуждал по покоям, подбираясь то к одному предмету, то к другому, но не касаясь ни одного из них. Затем он скользнул по Гавейну, перескочил на меня и задержался буквально на пару мгновений, заставив меня сглотнуть. Потом оракул обратился к Великому Магистру.
— Да, вы выстоите. Рассвет принесёт вам победу.
Великий Магистр преобразился, наполнившись воодушевлением.
— Так оно и будет? — переспросил он.
Оракул всего на секунду помедлил и бросил на меня короткий взгляд, перед тем, как повторить свой ответ: "Да, рассвет принесёт вам победу".
С плеч Пейна свалилась скала, довлевшая над ним до сих пор. Он успокоился и позволил себе немного расслабиться.
— Благодарю тебя,— произнёс Великий Магистр и развернувшись направился к выходу. Мы с Гавейном поспешили за ним, но стоило мне отвернуться от оракула, как он обратился ко мне.
— Стой "Бомейн", сын Лота,— сердце ёкнуло и я не на шутку испугался, почувствовав на спине взгляд его глаз с золотым ободком. Откуда он может знать меня, простого пажа?! Я бросил взгляд на Гавейна, к сожалению он ничем не мог мне помочь, потом на Великого Магистра, тот выглядел насторожённым и заинтересованным, однако тоже молчал. Я обернулся к оракулу и он продолжил, — Перед рассветом смерть придёт за тобой.
Глава 4.
После слов оракула у меня началась настоящая истерика. Но как бы я не просил, оракул отказывался пояснять своё пророчество. Величий Магистр некоторое время наблюдал за происходящим, потом сочувственно покачал головой и попросил Гавейна позаботиться обо мне, за одно освободив нас от оставшихся обязанностей. В ином случае, я был бы только рад такой милости со стороны Пейна, но сейчас радоваться было нечему. Оставив меня на попечение брату Великий Магистр ушёл, у него была ещё масса дел, которые требовали его участия.
— Да быть того не может! — не унимался я, так и не отойдя от шока.
— Возьми себя в руки Гарет. Ты же хотел стать рыцарем! А они себя так не ведут,— брат уже битый час старался привести меня в чувства. Мы сидели с ним в нашей комнате. За окном темнело и солнце тонуло за горизонтом.
— Не быть мне уже рыцарем... — почти плакал я,— Я мечтал о славных подвигах, походах и турнирах, а тут смерть в первом же бою! Это не честно!!! И так обидно... умирать за миг до победы...
— Кого ты слушаешь Гарет?!
— Он же оракул, — запротестовал я,— Он не мог ошибиться! К нему даже сам Великий Магистр обратился!
— Ты сам слышал, как он сказал, что не умеет предсказывать будущее,— резонно заметил Гавейн.
— И при этом предсказал победу!
— Оракул не мог сказать Магистру Пейну, ничего другого. Представь, что было бы тогда? Магистр стойкий человек, однако известие о поражении сломало бы и его. Он не смог бы командовать обороной, а это означало бы верную гибель для крепости. Поэтому оракул решил подбодрить Магистра заверив его в победе. От этого в конце концов зависит и его жизнь.
— Но... — неуверенно протянул я, начиная сомневаться,— Он обратился ко мне моим прозвищем — "Бомейн"*. Откуда он мог его узнать?
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
*Прозвище "Бомейн" переводиться с сабирского диалекта селента как "Белоручка". Так в насмешку прозвал Гарета сэр Кей. Потому, что у того по прибытию в цитадель, были белые, чистые и никогда не знавшие работы руки.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
— Его придумал тебе сэр Кей. Скорее всего он же и растрепал его по всему двору. Вот оно и дошло до оракула.
— В ту часть, где находиться оракул никого не пускают...
— Сэр Кей — сенешаль Великого Магистра. Разумеется он имеет туда доступ! — воскликнул Гавейн,— Ну или не имеет... — поправил себя брат,— Или имеет... В любом случае не бери в голову! Знаешь, когда я ходил в оружейную, выпрашивать для нас клинки, мне встретился сэр Борс. Узнав о твоём пророчестве, он усмехнулся и сказал, что: "судьбу воина вершит его меч!" Всё в твоих руках и пророчество оракула тебе не должно быть помехой!
После слов брата мне стало немного спокойнее, но на душе продолжали скрести кошки. А томительность ожидания подливала масло в огонь тревоги.
— А правду говорят, что оракул — химера*? — осторожно поинтересовался я.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
*Химера — общее определение для всех магических и необычных существ обитающих на Святой Терре. Однако в этом значении слово не применяется к представителям разумных рас, таких как эль"фары, люди, кэтлы, вульфы и т.д.
В переносном смысле химера — необоснованная, несбыточная мечта. По приданию, когда-то давно, бог Акад изгнал одного из своих помощников. Тот в гневе и печали отправился на землю, где ему встретился человек. Он попытался утешить и успокоить изгнанника, чтобы тот скорее смог примерится с Акадом. Но рассерженный изгнанник в сердцах проклял его, пообещав, что за эту наглость расплачиваться будут все его потомки. А после и Акад наказал этого человека за сочувствие к изгнаннику, сказав, что отныне его сострадание станет для него и наказанием. Ибо будет он чувствовать чужую боль, как свою собственную. Потомков этого человека так же называют химерами.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
— Я то откуда знаю! — ответил Гавейн,— А ты чего спрашиваешь?
— Да так... Говорят они сведущи в тайных знаниях и никогда не ошибаются.
— И поэтому ты боишься, что предсказание оракула сбудется! — закончил мою мысль старший брат,— Гарет, послушай — это бой! В нём любой может умереть и тяжелее всего придётся ребятам стоящим в первом ряду. А мы-то будем, скорее всего, рядом с Магистром, в резерве, откуда он будет командовать! И если ты не поддашься панике, из-за каких-то предрассудков, то всё обойдётся.
— И всё-таки не понятно, почему он дал такое пророчество именно мне,— подвёл я итог, после раздумий.
У Гавейна закончились доводы, но что ответить он нашёл.
— Я буду рядом. Не трусь!
На этом мы решили закончить тяжёлый разговор. Враг мог пойти на штурм в любой момент, а нам нужно было хоть немного выспаться.
Заснул я не сразу, долго ворочался и спал тревожно. Ночью мне приснился кошмар. Я опять на праздничном ристалище. Всадники сходятся в поединке, несутся в отчаянном галопе на встречу своей судьбе. Внезапно небо темнеет и на них опускается ночь. Тьма такая — хоть глаз выколи! Тут же за спиной одного из всадников показывается алое солнце. Лучи светила ослепляют его соперника и он отводит щит чуть в сторону, открывая грудь. В этот момент всадники встречаются и тот, что был ослеплён заваливается на спину, поражённый метким ударом противника. Его голова вместе с шлемом слетает с плеч и подает на землю. При падении забрало срывается с крючка, отлетает в сторону обнажая лицо, с которого на меня смотрят два мёртвых глаза. Это же мои глаза! Я с ужасом понимаю, что вижу своё собственное лицо искажённое предсмертной мукой и агонией. Сам собой из груди вырывается крик и тонет в тишине. Сон тает, медленно уступая место реальности и в сознание проникают звуки. Тревожный звон колокола оглашает крепость. Я открываю глаза, но Гавейна рядом нет. Его койка пуста!
Глава 5.
Я вскочил и подбежал к окну. Противник подошёл к крепости после полуночи, воспользовавшись элементом неожиданности. Но часовые всё-таки успели подать сигнал тревоги и казармы теперь напоминали гудящий улей. По двору метались огни — солдаты спешили на передовую. Группа бойцов как раз проходила под нашим окном и невидимая смерть пришла за ними. В небо взмыли стрелы и с противным свистом обрушились на крепость. Бойцы падали под незримой ношей, корчились в ночной тьме и тихо замирали. Мне еле удалось вовремя пригнуться. Несколько стрел влетели в окно, но на этот раз дотянуться до меня старая с косой не смогла. Я бросился к выходу и дверь распахнулась мне на встречу. В проходе стоял Гавейн.
— Брат, они атакуют! — жалобно простонал я.
— Хватай меч и шлем! Быстро! — приказал Гавейн.
— Ты хочешь идти туда? — ужас сдавил мне горло.
— Не хочу, но должен! Нам нужно найти Великого Магистра, а он сейчас явиться туда,— с этими словами он схватил выпрошенную в оружейной амуницию и швырнул мне,— Скажи спасибо сэру Борсу, что к мечам помог получить ещё и снаряжение.
Дрожащими руками я надел шлем, закрепил поножи и наручи. Оракул со своим чёртовым пророчеством, никак не хотел покидать мои мысли. Перед взглядом то и дело всплывали его глаза, а в ушах отдавалось: "Перед рассветом смерть придёт за тобой!"
Старший брат отдёрнул меня.
— Не робей и будь рядом,— он вышел и я с опаской последовал за ним. Мы спустились во двор и избегая открытого пространства двинулись к передовой.
Крепость имела три вала стен. Крепостные стены строились так, чтобы каждая последующая стена, начиная от самой внешней, была выше предыдущей. Что давало стрелкам на внутренних рубежах обороны преимущество перед остальными.
Вот и сейчас отряд лучников расположившись на верхнем поясе стен обстреливал позиции неприятеля на передовой. Командовал ими сэр Галахад. Приблизившись Гавейн позвал его, тот не сразу, но услышал брата.
— Что тебе нужно? — сурово осведомился Галахад, ненадолго оторвавшись от своего отряда.
Он стоял на крепостной стене, а мы внизу у самого подножья и создавалось впечатление, будто сэр Галахад нависает над нами. Хмурый и мрачный великан, недовольный тем, что его потревожили муравьи.
— Сэр Галахад! Мы ищем Великого Магистра. Не знаете ли вы где он?! — закричал ему брат.
— Он был здесь и отправился к среднему поясу стен, чтобы разобраться в происходящем,— ответил Галахад.
— Благодарю вас мессере* Галахад! — брат поволок меня через ворота, туда куда отправился Пейн.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
Мессере — самоназвание адъюрациев. Иногда может применяться и по отношению к простым воинам или рыцарям. В таком случае расценивается как комплимент, признание достоинств того, к кому обращаются.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
— На вашем месте, я бы оставался в цитадели. Утром воронов ждёт пир, — мрачно произнёс рыцарь, провожая нас взглядом.
Затем сэр Галахад вернулся к своей команде.
На среднем поясе стен было относительно спокойно. Изредка ветер приносил сюда звуки сечи. Основные бои сейчас разворачивались у внешних стен. Стремительными потоками туда стекались защитники, желая сбросить неприятеля вниз. Но атакующие лезли вверх с фанатичной настойчивостью.
Мы подобрались к подножью среднего вала. Великий Магистр обозревал поле боя со стен. Рядом с ним было несколько доверенных лиц, в том числе сэр Кей и сэр Борс. Все они были в доспехах и при оружии.
— Сэр Кей, отправляйся на противоположную сторону стен,— обратился к своему сенешалю Великий Магистр,— Это может оказаться отвлекающим манёвром. Я не хочу, что бы нас ударили с тыла. Будь там и подай знак, если они нападут.
— Слушаюсь, — ответил сэр Кей, поклонился и немедля направился на отведенный ему пост. Что не могло меня не радовать. Состояние у меня было не самое лучшее. И останься сэр Кей с магистром Пейном, то обязательно нашёл бы к чему придраться!
Мы с Гавейном взобрались по лестнице на крепостную стену и это привлекло к нам внимание.
— Смелые однако! Сами пришли,— заметил сэр Борс, когда мы приблизились,— Глядишь и оруженосцы из них выйдут не плохие.
— Вот мы и посмотрим,— ответил Пейн, окинув нас взглядом,— Гавейн, переживёшь штурм станешь моим оруженосцем!
У брата загорелись глаза. Он расправил плечи и поднял голову.
— Я? Я вас не подведу Великий Магистр! — выпалил он.
— А как же второй? — спросил сэр Борс указывая на меня.
Магистр Пейн как-то обречённо посмотрел в мою сторону, на его лице появились жалость и сожаление.
— Мал ещё... — ответил он, явно желая сказать, что-то иное. Ещё бы ведь я умру, перед рассветом!!! Зачем меня принимать в расчёт?
— Берегись! — грянул чей-то голос и все поспешили укрыться за зубчатой стеною. В следующую секунду округу обильно осыпало стрелами. Пару солдат зацепило, их сразу потащили в лазарет.
Великий Магистр глянул вниз, через зубцы стен. Внизу, между средним и внешним валом, было пока спокойно. Однако на внешнем поясе стен, кое-где уже завязывались рукопашные бои. Магистру Пейну не понадобилось много времени, чтобы оценить обстановку. Момент был упущен, пока часовые поднимали тревогу, противник успел поднести к стенам лестницы. Стало быть массированного наступления не миновать. Да ещё, в добавок, вражьи лучники покоя не давали. Если отряду сэра Галахада не удастся выбить их с позиций, то дело может принять скверный оборот.
Пока Великий Магистр обозревал поле боя, я украдкой выглянул из укрытия и увидел как жители крепости, уносят тело погибшего под обстрелом солдата. Молодой, старше меня, конечно, ему года двадцать два. В груди торчит стрела, не спас его нагрудник. Лицо ещё не побелело, но глаза уже на веке застыли. Тело оттащили в сторону, с дороги, чтобы оно не помешало остальным.
Меня пробрало от случайно пойманного взгляда мертвеца.
— И это суждено мне? — подумал я,— Я не хочу такой участи! — страх внутри меня медленно перерастал в протест,— Это не справедливо! Я ещё не мёртв, а ко мне уже относятся как к мёртвому! Вот уже и со счетов списали... — Я сдерживался, чтобы не заплакать. Поднял голову к небу и увидел лик далёких звёзд, что мерно и неумолимо отсчитывали время оставленное мне судьбой,— За что?! — отправилась к ним мою немая мольба,— Я не хочу умирать!
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
