Часть 1. Astra Superior. Притяжение.

Break_Fast Included

Часть 1. Asta Superior. Притяжение.

1.

Я люблю красивые вещи. Стильные вещи. Не те, что кокетливо перемигиваются позолоченными или посеребренными окантовками, вульгарно кричат о себе россыпью страз или даже настоящих бриллиантов, назойливо попадаются на глаза, вытаскивая своего владельца откуда-то из дебрей аутсайда в гениальные модные фронтмены.

Люблю вещи простые в исполнении и использовании. Вещи, которые спокойно лежат, полные собственного достоинства, и ждут такого же полного достоинства и вкуса владельца. Возможно, это признаки...и призраки, кстати, тоже, умершего во мне художника. Когда-то в ранней юности он был жив. Носил чёрный кожаный кармашек с простыми карандашами разной твёрдости, жёсткий резиновый ластик и несколько листов плотной бумаги...

В любом случае, сейчас он, а то есть я... В общем и целом — мы!!.. понятия не имеем, что делать с толстой, несуразной, вульгарной, как стареющая, но старательно загримированная проститутка, позолоченной ручкой за сотню баксов. Искренне и даже с какой-то подозрительной трепетностью сей канцтовар был подарен мне тестем в честь успешного начала практики.

Нет, ну, не писать же ею, честное слово!! Таким динозавром, аккуратно и точно воплощённым в современность. Правда, вчера я совершил оплошность. Развеселился, выпил за столом виски...на меня разом налетел какой-то боевой и готовый к работе пионерский дух...и, упоённо разглядывая ручку, я заявил жене, что тесть подарил мне...

— ...Шлюху!

Моя девочка застыла на пороге кухни с грязными тарелками в руках и полотенцем через плечо. В её светло-серых глазах легко читались все чувства: испуг вперемешку с удивлением, раздражение, злость и явная тревога моей фрейдистской оговорки, обида...и наконец — понимание, что я пошутил.

Моё отношение и скептицизм к подобным дорогим безделицам она знает. И даже вроде бы понимает. Но "папа так старался, выбирая тебе подарок...". Стоп. Что?? Ты помогала ему?! В этом кощунстве...

— Ну, прекрати, — ласково укоряет меня Катя и ставит на стол тарелку с яичницей — мой традиционный завтрак. — Опять ты за своё... Он хотел сделать тебе приятно. Он так любит тебя, — она улыбнулась, — так гордится тобой... — осторожно нагнулась и поцеловала меня в лоб. Ну...как маленького ребёнка прям. Я обижусь.

Хищно вонзив вилку в яичницу, я приподнялся со стула, поймал её за пальцы и поцеловал в губы. Вот, как надо по утрам здороваться с мужем!

— А я уже здоровалась с тобой так...сегодня... — игривым шёпотом. — Но ты был сонный и невозможный. Видимо, уже забыл, — пожала плечами и упорхнула из моих объятий.

Хм... Вероятно. Вздохнул, виновато улыбнулся Кате и вернулся к завтраку.

Глупый предмет письма, совершенно незаслуженно возведённый на трон "орудия гениальности", лежал напротив тарелки. Блестящая, броская, цвета отдраенного деревянного паркета с золотой каёмочкой, если я достану её из кармана, чтобы подписать справку, у клиента случится какой-нибудь приступ.

— Ну, возьми её с собой...

А? Поднимаю голову от кружки с кофе, в который впился, стремясь вернуть себе вчерашний боевой дух, и вижу несчастные Катины глаза.

— Кого? — наивно спрашиваю.

— Её, — кивает жена на...

Господи! Непроизвольно начинаю смеяться. Убираю кофе, притягиваю к себе на колени Катю.

— Дурочка, — говорю ласково в самое ушко, — я подумал было, ты о дочке... — в детский сад отвести. — А ты о ручке! — смеюсь. Катя тоже смеётся, убирает волосы за уши.

— Будет твоим талисманом, — заявляет мне. Шутит. Ага...

— Более несуразного талисмана не встречал, — признаюсь, но...тянусь за ручкой и кладу её в карман. Катя благодарно и даже...счастливо!!...улыбается. Хочет что-то сказать, но я перебиваю: захотелось вдруг тихо-тихо прошептать глупые банальные слова:

— Я люблю тебя...

2.

По правде сказать, тесть сделал мне два подарка. Оба они связаны, но о втором он как-то предпочёл умолчать. Наверное, из скромности и искреннего желания меня самого не смущать.

Но это пустяки, я бы ни за что не смутился. Я не мальчик-максималист, бегающий по баррикадам с транспарантами "Свободу Анджеле Девис!!" или "Долой духи "Че Гевара", партизаны так не пахли!", уже давно не он. Я теперь практик. Во всех смыслах этого грандиозного слова.

Именно поэтому я бы ничуть не растерялся, а просто лишний раз поблагодарил Василия Михайловича и крепко пожал ему руку. Крепкую руку опытного врача и страстного любителя спорта. Второй подарок, а если по времени, то как раз первый, был намного важней, значительней, чем эта дурацкая ручка, так как им стала вера. Вера в меня как человека (когда я сделал Кате предложение) и как специалиста (когда Василий Михайлович помог с кредитом моей частной практики и даже порекомендовал меня нескольким своим знакомым).

Вера. Вот это как раз то, что держит людей вместе. Безосновательное или же хоть чем-нибудь, но подкреплённое доверие. Во что? В честность и трудолюбие?.. Надеюсь, что нет. Надеюсь, что в талант.

Остановив машину, я взял сумку, документы и зонтик с заднего сиденья...

Впрочем, одна шаткая жилка всё же имеется. И я очень-очень рад, что Василий Михайлович — терапевт в областной клинике, специализирующийся на повреждениях и болезнях суставов, я же...

"Психотерапевт Том Гранж" — возвестила небольшая матового цвета табличка над дверью. Я улыбнулся, немного ошарашено, если честно. Нет, я знал, что она будет висеть, что она должна там быть, с моим именем, координатами, часами приёма... Знал. Но никак не ожидал!! Сердце пронзила скромная радость и лёгкое нетерпение открыть эту самую дверь, ступить через порог...

В кармане запищал телефон, и пришлось на время отвлечься от воодушевляющих мыслей.

— Привет, Толик! — раздалось в трубке.

— А, здравствуй, Саша... — я улыбнулся другу и поставил машину на сигнализацию.

— Ну, и как тебе новый день, новая работа, новая...жизнь? — не терпелось узнать ему.

"Ии...новая табличка??" — хотелось весело продолжить мне, я рассмеялся.

— Спасибо, Саш, не думал, что ты так быстро сделаешь...

— Нууу... — обиженно в трубку. — Как это "не думал"... Нравится? — наверное, от нетерпения Сашка закусил нижнюю губу, как он обычно делал, когда сильно волновался.

— Да! — признался я, улыбаясь. — Причём, очень. Респект, Саш.

— Да ладно... — благосклонно, но очень довольно так протянул...

— Как ты подгадал момент, а? — удивлялся я. — Я вот прям сейчас стою у машины, на улице, перед дверью, готовый зайти, и ты позвонил! В точку! Это исторический момент.

— Ага, мы его запомним, — кивает.

— Запишем, — вторю я.

— Зарисуем... Да иди уже!! — смеётся.

— Угу!

— И обрати особое внимание на шрифт!.. — торопливо, но очень серьёзно бормочет в трубку Сашка. — Он не такой как везде! Я долго думал, что тебе подобрать, но в конце концов решил, что...

Пока он говорил, я достал из кармана ключ, взялся за дверную ручку, наконец открыл заветную дверь и переступил порог своего нового кабинета. Тепло. Тихо. Уютно. Секретаря у меня пока нет, тут в здании вообще пусто, оно новое, предназначено для офисов различных небольших компаний и частных практиков, таких, как я.

Сашка всё болтал. Я смеялся, поддакивал ему и знакомился со своим новым... вторым домом, ни больше, ни меньше. Небольшая прихожая, пара кресел, удобный диванчик, столик, телевизор, какие-то кустистые цветы... Маленький закуток для будущей секретарши, дверь, ведущая в общий коридор, а оттуда — в туалет, зал каких-то там экономических конференций, нескольких кафе... Ну, и мой внутренний кабинет. Кабинет в кабинете, с ума сойти. Так, там надо осмотреть всё серьёзней, поэтому...

— Сашка, — говорю.

— А?

— Ну, давай закругляться, я ж работать пришёл, — невинно напоминаю.

— А я давно на работе! — весело так отвечает.

Ох. Тихо смеюсь.

— У тебя работа в виде красок, набросков, железок и выжигалок разных везде валяется. Так что ты везде и всегда на работе!

— Эх. Ладно... — соглашается друг. — Но ты не переживай, скоро и у тебя так будет! — заявляет, смеясь. — Пока! Услышимся, — и отключается.

— Угу, — киваю, — только хорошо бы без железок и выжигалок...

Но Сашкины слова мне в душу запали... "Он не такой как везде!". Вот стало бы это правдой не только по отношению к красивому шрифту на входной табличке.

— Так, — я критично, по-хозяйски, оглядел помещение. — А чайник здесь кто-нибудь предусмотрел?

3.

Когда меня впервые назвали Томом, то вышло это по ошибке, и было мне тогда лет десять, кажется. Несчастный китаец, проверяя наши документы на границе, никак не мог произнести моё имя правильно (зачем это ему понадобилось — отдельный разговор), точнее, он вообще не мог его произнести. Запинался то в начале этого ужасно длинного предложения "А-н-а-т-о-л-и-й", то в конце, и наконец выбрал лёгкую середину.

— Тома! — радостно закричал он, опрометчиво поставив ударение на последний слог.

Мне запомнилось. Впрочем, почему нет? Если живёшь за границей, в современном быстро меняющемся мире, если не можешь без машины, просто не представляешь, как это вообще — весь день на работе и без машины? — если спишь, забыв снять часы, а утром за завтраком пролистываешь исписанный мелким почерком блокнот (так, что сегодня надо сделать в первую очередь?)... То почему бы не сократить сложное певучее имя до трёх букв, легко слетающих с языка любого иностранца?

Так я стал Томом. Причём многие, следуя логике и вежливости, пытались называть меня Томасом. У меня немедленно возникала ассоциация с каким-то толстым полосатым котом из мультика, и я решительно отказывался от подобного обращения. С "Томом" возникают другие параллели: нечто квадратное, надёжное, но при этом лаконичное и не грубое. Гордость знака "Т" смягчается "м" и убеждает, что я не кусаюсь и в принципе существо мирное.

Идеально. Особенно для моей профессии, где что ни говори, а любая мелочь имеет роковое значение. Если у психотерапевта некрасивое или смешное имя, если он выглядит плохо, неуклюже, застенчиво, нерешительно, если от него излишне несёт табаком или тем более — алкоголем, если его внешность, голос, манеры оставляют желать лучшего... В общем, понравится вам рассказывать свою душу такому неприятному типу? Тем более, вытаскивать из тёмного углового шкафчика старых скелетиков, которые то и дело пугают вас по ночам? Вы в первую очередь решите, что ему б со своей душой разобраться. Я вот, например, не пошёл бы к беззубому дантисту или плешивому дерматологу.

Гранж... Ещё у меня есть фамилия, и вот она не выдумана, честное слово. Когда мама решила сочетаться браком во второй раз, мне было лет семь и я не мог сопротивляться. Того совершенно чуждого мне дяденьку, бородатого австралийца, звали Николас Гранж. Несмотря на мой возраст (в школу уже ходил!) Никола решил восполнить позорный пробел воспитания... Своего. И читать мне вечерами страшные австралийские сказки про сумчатых зверей и саламандр. Не знаю, не уверен, быть может тогда и начали развиваться мои задатки психолога. Сидеть тёмными вечерами с чужим бородатым дядькой и слушать, как огненные глазастые животные крадут маленьких непослушных детей, это не так легко, как может показаться сначала. Нет, я был уже достаточно большим и не пугался жутких детских историй...

— Здравствуйте.

А?.. Примостившись на краю рабочего стола, заглядевшись сквозь оконное стекло на высокие чистые небеса цвета лазури с молоком и ударившись в воспоминая, я совершенно и непростительно забылся.

Передо мной стояла женщина средних лет, худенькая, подтянутая, в строгом светло-сером костюме в полоску. В руках одна держала чёрную глянцевую папку, видимо, с документами. Я немного удивился, поднялся со стола и улыбнулся ей.

— Доброе утро, — протянул руку. Дама ответила мне коротким, но тёплым рукопожатием и улыбнулась в ответ.

— Вы, полагаю, психоаналитик Томас Гранж? — опередила она со знакомством.

— Не совсем, — признался я и получил немного удивлённую, извиняющуюся и очень тёплую улыбку. Замечательное у неё лицо, открытое, по-деловому серьёзное и доброе одновременно... Думаю, очень умная женщина. — Я психотерапевт Том Гранж, — пояснил с небольшим опозданием.

— О, простите, — чуть смутилась она и кивнула. — Психологическая помощь в последнее время стала так популярна в Европе и Америке. Но я, если честно, не знаю разницы между...

— Между психологом, психотерапевтом, психоаналитиком и, наконец, психиатром? — с улыбкой помог я.

— Да, — улыбнулась женщина. — Извините моё невежество. Меня зовут Мери Сент, я из компании "Юникор", наш менеджер арендовал несколько офисов в этом здании на втором этаже...

А, понимаю, так мы соседи по работе.

— Очень жаль, — совершенно искренне признался я. На её милом лице появилось удивление, и я, печально вздохнув, пояснил: — Уж начал было надеяться, что вы мой секретарь...

Мери удивилась ещё больше, тонкие брови изогнулись, и потом она рассмеялась, искренне и немного смущённо. Вокруг тёмно-синих глаз легки узкие мелкие морщинки, но на удивление эти явные признаки возраста совсем не портили её, не убавляли очарования, а скорее даже наоборот (такое бывает с некоторыми женщинами) — подчёркивали глаза, делали их отчего-то ярче и таинственней. Будто эта строгая, но добрая женщина знала множество самых сокровенных тайн.

— Можно, буду называть вас просто Томом?

— Да, конечно, — я пожал плечами, печальный по-прежнему, — психотерапевтов все зовут просто по имени. Я шучу, Мери, извините! — улыбнулся. — Искренне рад знакомству.

— Я тоже, — она кивнула.

Мы немного помолчали, не сговариваясь и оглядывая мой светлый просторный кабинет. Что он собой представлял? Большой стол у окна, с компьютером, папками для бумаг, диктофоном, книжные полки, пока что пустые, пара шкафчиков, кресла и какой-то размашистый бело-зелёный фикус в углу.

— Над этим предстоит ещё поработать, — признался я. — Окно мне нравится определённо, оно большое, просто огромное, я люблю, когда в комнате много света... Против обоев в принципе тоже не имею ничего против, тёплые, неброские, охристо-жёлтые тона, — я замолчал, немного прикусив губу и задумчиво всё разглядывая.

— Не волнуйтесь, Том... — вдруг сказала Мери и улыбнулась. Я поймал её спокойный тёплый взгляд, и она продолжила: — Лично мне здесь нравится. Здесь уютно... Слишком большое помещение вселяло бы в ваших... — она запнулась, подбирая подходящее слово, — пациентов тревогу, а слишком маленькое и тесно обставленное располагало бы вообразить себя в уютной защищённой норке, что тоже, я думаю, не очень благоприятно для...лечения.

Я молчал, глядя на Мери с интересом, поэтому женщина поспешно извинилась, как-то виновато вышло, и повторила, что ничего не понимает в психологии.

— Ну, что вы, Мери, — я легонько сжал её пальцы, чтобы приободрить. — Вы правы абсолютно, я просто удивился: вы почти точь в точь повторили мои собственные слова, — и это чистая правда. — Спасибо вам за поддержку. Я действительно немного волнуюсь, это первый день не просто на новом месте... Это вообще мой первый по-настоящему рабочий день!