В ожидании творца... Общий файл.

В ожидании Творца...

Часть первая. Дни памяти — дни скорби...

Глава 1. Не все, кого мы любим — любят нас...

I'll find you somewhere.

I'll keep on trying until my dying day.

I just need to know whatever happened,

The truth will free my soul.

— Лишь Бог твой судья...

— Бог, так осуди меня.

— Твоя спесивость меня убивает! Так будь же проклят, пей до дна!

Инес

Вниз по стеклу скатилась капля дождя. За ней следующая, а потом еще и еще ... За окном начинался обычный мартовский дождь. Я люблю наблюдать за этим явлением и могу делать это часами. Как и за всем, что связано с водой. Вечно можно смотреть только на три вещи: огонь, воду и рабский труд других. И если к первому и третьему занятию моя душа равнодушна, то второе моя страсть. Но сейчас даже это не приносило, ни радости, ни облегчения. Так что люди, которые хоть немного меня знают, поняли бы всю степень моего уныния. Можно было бы спросить себя: 'Почему?' Но честно признаться себе, что так бывает, когда на душе грустно и муторно в предчувствии неведомых событий, не очень хотелось. Может все потому, что сегодня очередная дата со дня исчезновения моих родителей? Я обещала себе улыбаться, несмотря ни на что. А еще держать слово, даже если это будет никому не нужно кроме меня.

— Инночка! Внученька! Ты где, моя милая деточка?— разнесся по небольшому дому немного встревоженный голос моего дедушки со стороны матери. Относительно не большому, конечно. Говорят, что в отличие от большинства представителей молодежи, я не максималистка, а минималистка... А из этого следует лишь одно, что дом не такой уж маленький. Ну, вот он опять вспомнил это ненавистное имя. Называть которым безнаказанно может только он, а остальные... Ну что остальные? Мы храним в памяти их имена и лица. И опять в его речи эта " деточка", как будто он хочет сказать, что я еще совсем ребенок и ничего не понимаю в жизни, хотя знал бы он, как в действительности живет его внученька... Но он этого не понимает и старается заменить мне сразу мать, отца и бабушку. И вот, что получается из этой смеси образов — совсем не волнует. Дед пытается возместить потерянную семью, и это понятно, но я никогда, наверно, не смогу быть довольна этим. Но, несмотря на все это, уже давно на него не злюсь, а скорее просто делаю вид. И, по-моему, он это прекрасно понимает. Это скорее наш своеобразный утренний ритуал. Зачем еще нужны нам такие привычные мелочи, если не для поддержания видимости нашей 'обыкновенности', а? Лучший способ скрыться от других.

— Деда, я тут, на мансарде. Сейчас спущусь, — в ответ крикнула. Мансарда у нас на третьем (точнее это я называю его третьим, на самом деле это скажем перевторой, в смысле и до третьего не дотянул, а для второго слишком высок) этаже. По совместительству она является моей комнатой.

Люблю жить как можно выше. С большим количеством широких окон, чтобы впускать воздух. Ведь странники любят простор. У нас в семье все такие... Не поверите, но мой дедуля наполовину ирландец, а я на одну восьмую, хотя столько было таких международных браков, что есть подозрение, что во мне льется кровь всех народов мира...

Стоит поглядеть на меня в зеркале, на то, что я вижу каждый божий день. Так вот, там отразится некая девушка лет 17 на вид (по-настоящему мне 19, но все упорно считают иначе). У меня постоянная морока с длинными, ниже колен, черными волосы с прядями серебряного, красного, фиолетового, сиреневого и синего цветов. Расчесывать их и приводить в порядок был бы сущий кошмар, но они послушны. Европейские черты лица и странного, необычного оттенка глаза (они синие, но ближе к фиолетовому цвету плюс у них черная окантовка). Губы, на мой привередливый вкус, полноваты, но никто не жаловался. Рост не то чтобы высокий, но и не маленький — метр семьдесят пять. Но, обычно, хожу на шпильке 15 сантиметров, так что считаюсь высокой девушкой...

Я довольно стройная, бесконечные занятия танцами наложили свой отпечаток. Танцы это конечно хорошо, но с теми нагрузками, что были у меня с детства... Это было очень утомительно. Не жалуюсь, конечно, но все же мне, кажется, можно было обойтись и без них, хотя они помогли развить выдержку и выносливость. Что отнюдь, не маловажно при моем ритме жизни.

Ну, вот опять залюбовалась собственным отражением, хотя раньше я ненавидела зеркала. И на это были веские причины. Но мне было преподаны несколько жестоких уроков о том, что с подобными слабостями можно и не дожить до рассвета. Ой, дедуля ждет.

Поэтому, быстренько сбежав с мансарды на первый этаж, направилась в кухню. Как всегда обед с дедой у нас прошел в обсуждении холодного (огнестрельное не очень люблю, как и дед) оружия разных стран и исторических эпох, а также стратегии и тактики (у меня очень необычный дедушка).

Мы интенсивно пообщались, как всегда под конец оставшись довольными собой и друг другом. В процессе предупредила, что уйду погулять в город. Я назначила встречу с друзьями, но это так и не получилось, а вот по какой причине...

* * *

— На площади Ленина будьте любезны, — немного отвлекла человека от созерцания своих выпуклостей.

Я ехала в маршрутке на переднем сидении, и как всегда мысленно проклинала водителя за то, что он пялится больше в вырез моего платья и на ноги, чем на дорогу... Но так как это случается довольно часто, то даже мысленно ругалась без огонька, а смысл? Все равно ведь не отвернется, и потом какая мне разница. Ярость Дождя и Ветра ему на голову. Хотя лучше внимательно следил за дорогой. Не хочу попасть в аварию — это может помешать моим планам.

По моим меркам, даже скромно одета, хотя мои друзья не устают повторять, что рано или поздно я таки найду себе на голову и другие части тела маньяка. Вот только потом они ехидно добавляют, что еще не понятно, кто от кого убегать будет.

Они у меня добрые и самые лучшие. Мы вместе с первого класса. С тех пор, как они увидели мои белые банты и просто неприлично стали ржать. Меня это оскорбило и обидело, но убегать и плакать не заставило, а просто вынудило дать им втык, чтоб неповадно было. Началась потасовка. Итог: свое самое первое сентября мы все встречали в синяках и с фингалами, но жутко довольные собой и друг другом. А после этого долго выспрашивала деду, где он взял банты советских времен и зачем он меня так нарядил. Дед похихикал, но так и не признался, хотя у меня есть на этот счет кое-какие подозрения. Вот хитрец.

Настоящих друзей у меня всего двое, а с остальными это так, ничего стоящего, что поделать этот мир не блещет необычным, как мне желалось. Но теперь с ними редко удается увидеться, только на летних каникулах, когда приезжаю к дедушке. Да и то я разрываюсь между этими двумя обормотами и дедом. Но я справляюсь, а иначе и не может быть.

Так вот, первого моего друга зовут Саша, другого Дима. Они рядом столько времени, но абсолютно разные, хотя взаимное влияние ощущается. Сашка, не скажу, что он бабник, но любитель девушек, каких поискать. Он в свое время встречался, по-моему, почти со всеми девушками нашего класса, и что самое странное со всеми сохранил приятельские отношения. Они на него ни капельки не злятся и всегда рады его видеть.

У него было много девушек, но с каждой Саша держал дистанцию, так что девушки про него ничего почти и не знали. Хотя влюбится в него пару пустяков. Он высокий, широкоплечий блондин с серыми глазами. У него такой взгляд, что девушки просто чахнут на глазах, желая заполучить столь привлекательную добычу. Но им удается добиться его внимания лишь на пару недель, не более того. Сашка ищет серьезных отношений, но подходящей кандидатуры все не находит и от того ввязывается в не интересующие его отношения, разочаровывается и уходит. Вот так ему не везет.

Дима, в противоположность Саше, более скромный. Он достаточно спокойный... Был, пока не встретил нас, так что он теперь на все сто подтверждает, что рыжие веселый и буйный народ. Дима такой типичный рыжий, что иногда становиться немного жутко. Он наш мозговой центр, так как никто из нашей компашки не сможет без него выбраться из неприятностей, в кои мы попадаем довольно часто, потому что я, ваша покорная (что сомнительно) слуга, довольно часто попадаю в неприятности и смешные ситуации. У нас даже по этому поводу есть прикол, что никто не может попасть в подобную ситуацию... никто кроме меня.

А вот подруг у меня нет. Они, во-первых, не могут смириться с моей внешностью, пусть экстравагантной, но завлекающей, во-вторых, как только они рядом видят Сашку, то думают, что он мой парень и начинают люто его ревновать и, соответственно строить козни уже мне. И так далее и тому подобное, у них десятки разных причин. Хотя своей вины не исключаю. Думаю я просто другая, и говорить об обыденных и уже вызывающих оскомину вещах несколько раздражает.

Так что подругами, в виде постоянного утяжелителя, не обзавелась, хотя не очень-то и старалась взвалить на себя такое бремя. Если меня не хотят воспринимать такой, какая я есть, то зачем ломать себя, подстраиваясь под этот мир?

— Девушка, вы вроде говорили, что вам на Ленина или вы передумали?— сквозь завесу мыслей донесся, наконец, голос водителя. Да что-то ты замечталась, старуха.

Полуобернулась к говорившему и с самой очаровательной улыбкой заявила:

— Спасибо вам, а то полет моей мысли в призрачный мир грез что-то задержался на неопределенный срок.

Выбравшись из маршрутки, повертела головой в поисках друзей, которые обычно встречают меня еще на остановке. Но в этот раз их не было, а я так спешила сообщить им нечто очень важное. Ладно, это подождет, а пока можно занять наше любимое место у фонтана.

Март в этом году выдался довольно жарким. Конечно, недавно прошел дождь, но это был скорее дождик, к тому же, и закончился, пока мы обедали, плюс добиралась где-то полчаса, так что припекало мою головушку в покрове волос сейчас немилосердно. Косички, конечно, помогают, но не особо. В такие моменты так и срезала бы проклятые лохмы, на что обычно не решаюсь, но вряд ли кто из моих 'родственников' это оценит. Ненавижу эти нелепые запреты. Может и ослушалась бы, да только хорошо понимаю либо я соглашаюсь, либо... И, наверное, это все нервы. Нежно провела по волосам рукой, успокаивая и себя, и их.

Перейдя на другую сторону дороги ближе к торговым рядам, прошла через небольшую толпу, ждущую на остановке транспорт и села на бортик. Здесь мы обычно все дружно обсуждаем жизнь, книги и все на свете. А обсудить что-нибудь друг с другом нам всегда было очень интересно.

Например, мне нравилось, как Саша с Димой рассказывают про свой институт. Они учились вместе. Хотя они все еще не понимали и немного обижались, почему я поступила так далеко от них. Мы же договаривались вместе. Они когда узнали, что их оставили с носом, сначала долго возмущались. Меня простили, но иногда в наших разговорах проскальзывает тень их недовольства.

Да сегодня я хотела объяснить почему, но мое чутье подсказывает, что это может и не случится. Жаль... Что-то они задерживаются. Уже не зная чем мне заняться, как мое вынужденное состояние задумчивости прервал всхлип. Казалось, что такого? Но в нем было столько страха, безнадежности и обреченности, что не обращать на него какого-либо внимания было бы просто непростительно, даже преступно. Но люди все проходили мимо и делали вид, что этого человека и вовсе нет.

Я обернулась и увидела девушку с волосами цвета пепла, которые были приятно разбавлены несколькими синими и красными прядями. Девушка выглядела миниатюрной, а также симпатичной. Она была одета в бежевые брюки строгого покроя и такого же цвета блузку делового стиля с рукавами в виде фонариков (очень модная тенденция нынешнего сезона). Из образа выбивался лишь яркий и насыщенный макияж, который даже не сильно потек (видно дорогая косметика), а также маленькое серебряное колечко в брови.

Но глаза... Ее и без того черные глаза потемнели от боли и отчаяния. Не могу передать, что я почувствовала, глядя на нее, но мне отчего-то вспомнись те ощущения тоски и боли, поселившиеся во мне после прочтения одного из стихотворений Асадова. То же желание помочь и защитить, не оставить человека один на один со своей болью. Это было стихотворение "Падает снег". Эти строчки запали мне в душу и отпечатались в памяти. А были они такими:

Падает снег, падает снег —

Останови! Подойди!

— С тобой все в порядке?— спросила я, понимая насколько глуп мой вопрос, но ничего другого в голову не приходило. Она не сразу смогла меня услышать, поэтому пришлось повторить его несколько раз. Лишь спустя несколько минут как будто пришла в себя, и смогла осмысленно на меня посмотреть.

— Где я? Что со мной? Кто ты? — она вышла из забытья и с недоумением начала оглядываться по сторонам, словно ища и не находя чего-то для нее очень важного, а возможно, того, что ее и напугало, в то же время причиняя невыносимую боль. Не найдя, она успокоилась и перевела дух. Затем вытерла слезы. Она улыбнулась, точнее, сделала попытку улыбнуться, но поняла, что это бесполезно.

Это было довольно странная реакция, и я не преминула поинтересоваться:

— Что с тобой случилось? Меня зовут Инес. Ты сидела и плакала и была как будто не в себе, а сейчас успокоилась. Что произошло? Тебя кто-то напугал? Ты в порядке? Все хорошо? — вопросы лились из меня непрерывным потоком. У меня так обычно бывает, когда я волнуюсь... Своеобразная игра, помогающая избежать неприятных минут молчания в подобных ситуациях. Надо заполнять паузы бессмысленным трепом. Это расслабляет собеседника.

— А меня звали когда-то Рикой... Не знаю, что со мной случилось, и как тут оказалась. Вроде все в порядке, но последнее, что помню... — она начала сосредоточено вспоминать. Ее глаза вдруг начали пустеть, а в них загораться алые искры.

Почуяв, что дело плохо я начала ее трясти за плечи, что бы привести в чувство. Но она не успокаивалась, ее ногти становились все острей. Следующий миг и волосы укорачивались, начинали темнеть, а глаза становились все более бессмысленными, словно не могла определиться кто же она на самом деле. Оттого и металась меж двух образов. 'О всеблагой Мир и сестра его, только не это. Только не говорите мне, что эта девчонка... Вот, Дождь и Ветер порезвились', — но додумать эту мысли мне не дали.