Улыбка развоплощенного

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 1. Прибытие

Глава 2. Щупальце тьмы

Глава 3. Осада

Глава 4. Лига Скорпиона

Глава 5. Предательство

Глава 6. Пленники

Глава 7. Жертвоприношение

Глава 8. Отступление

Глава 9. Город магов

Глава 10. Шантаж

Глава 11. Битва при Альмарино

Глава 12. У короля

Глава 13. Кин-Тугут

Глава 14. Разведка

Глава 15. Штурм храма

Глава 16. Три дороги

Глава 1. Прибытие

Был месяц цветения садов, пышные белые наряды покрывали яблони и вишни, соловьи только начали петь, а нежную изумрудную траву еще не опалило солнце. Среди лугов и небольших перелесков вилась узенькая тропинка. В невысокой траве шуршали ужи, в воздухе гудели толстые майские жуки, все кругом дышало весной, свежестью и покоем.

Невысокий молодой человек приятной, хотя и обыкновенной наружности, неспеша ехал по тропинке, опустив поводья. Пользуясь этим, его рыжий мерин умудрялся то ущипнуть травинку, то оторвать свежий листок с куста. Голубые, как незабудки, глаза всадника оставались невеселыми. Его не радовали ни птичий щебет, ни легкий ветерок, шевеливший светлые, цвета спелой пшеницы, волосы.

Вдруг внимание начинающего мага шторма, совсем еще недавно покинувшего стены Академии Триединства в Альмарино, привлекло яркое белое пятно среди безупречной зелени. Некоторое время он раздумывал, что бы это могло быть, затем решительно спешился и свернул с тропинки. Лошадь спокойно продолжала щипать траву, а маг отправился взглянуть на белое диво поближе. Его взгляду предстала удивительная картина: множество крупных белых пятизвездчатых цветков с нежно-розовым оттенком у сердцевины на тоненьких высоких стебельках. Их танец под ветром отличался необычайным изяществом, головки то склонялись, то снова устремлялись к солнцу, тонкие лепестки то просвечивали насквозь, то становились вновь молочно-белыми. Молодой маг никогда раньше не видел ничего подобного, даже в знаменитом саду мастера Малахитуса. Ректор Академии, будучи магом леса, проявлял живейший интерес к ботаническим редкостям, экзотическим растениям и просто красивым цветам. Усевшись на траву поодаль, чтобы ненароком не помять это чудо, путешественник достал из сумки свои припасы и расположился на привал. Маг шторма успел уже изучить нрав своего мерина и знал, что тот никуда не денется.

Теперь самое время рассказать его историю. В ней до сего момента было не слишком много примечательного, никаких похищений в детстве, потери памяти и прочих знаменательных ужасов, без которых редко обходится жизненный путь волшебника. Аметисто родился и вырос в семье купца в приморском городе Уланда. Надо вам сказать, что этот город славится необычайно красивым храмом в честь Гидроса, великого бога воды и ветров, коему более всего обязаны своими успехами рыбаки и мореходы, и жемчугом, который добывают в Восточном заливе. Этим-то жемчугом и другими морскими чудесами и торговал купец Омар. Его коммерческие успехи были столь велики, что он не только дал старшему сыну, Аметисто, хорошее воспитание, но разрешил покинуть родной дом и поступить в Альмаринскую Академию Триединства, полагая, что собственный маг сможет придать купеческому дому особый блеск. Молодой человек, конечно же, избрал факультет шторма, надеясь в будущем послужить родному городу. Ведь именно на этом факультете обучали магии воды и воздуха, управлению ветрами, дождем и снегом, бурями и многими другими погодными явлениями. Маги шторма весьма ценились среди моряков и купцов, торговавших с заморскими странами. Выпускники этого факультета владели еще и целительством, не зря же главный лекарь короля был магом шторма, хотя Его Величество не слишком жаловал Академию Триединства. Но чего ни сделаешь ради собственного здоровья!

Но за время усвоения новых знаний наш герой привык к уютной красоте Альмарино и чрезвычайно заинтересовался наукой. Когда обучение было успешно окончено, и чародея оставили при кафедре, ему показалось, что лучшего и желать нельзя. Его усердие в научных изысканиях и магической практике покорило даже декана факультета шторма Корнерота, который из-за своего язвительного нрава нечасто имел достойных учеников, но в Аметисто увидел продолжателя своего дела. Как звали почтенного профессора на самом деле, никто уже и не знал, поговаривали, что от родителей ему досталось имя столь сложное и труднопроизносимое, что им не пользовались даже в королевской канцелярии, а прозвище приклеилось к нему еще в юности, когда он представил свой знаменитый доклад о лечении с помощью ядов медуз.

Теперь, сидя на мягкой траве, вдали от шумного Альмарино, молодой чародей-штормовик с грустью вспоминал полки с книгами и свитками, темные своды магической лаборатории, нечастые, но веселые посиделки с друзьями. Кто-то теперь варит в больших колбах искусственные смерчи, тайну которых он пытался разгадать? Не без гордости вспомнил Аметисто и обстоятельный доклад на зимнем заседании магического совета, после которого восхищенный Малахитус жал ему руку и поздравлял так горячо, что не оставалось сомнений в будущей блестящей карьере начинающего исследователя. И все это рухнуло! А из-за чего? Из-за какой-то девчонки, всего-навсего третьекурсницы!

В месяц таяния снега у волшебников бывал традиционный весенний бал. И надо же было такому случиться, что обычно тяжелый на подъем Аметисто поддался уговорам своего друга мага леса Гладиолуса и посетил это мероприятие. Нарядный зал, студентки в легких платьях всех цветов радуги, солидные волшебницы — и те одеты хотя и скромно, но по моде. Среди них — госпожа Сердолика, служительница великого Титаниуса, чье огненное атласное платье струилось и переливалось подобно истинному пламени. Для Аметисто она всегда была образцом не только красоты и магического искусства, но и строгости в профессии. Ни одной ошибки в заклинаниях, ни одной впустую потраченной крупинки магической энергии!

— И почему деканом факультета огня выбрали Опалуса? — недоумевал в который раз молодой человек. — Неужели только из-за особой силы его заклятий? Нет, он не может сравниться с ней ни по изяществу чародейских формул, ни по доброжелательному отношению к студентам.

Надо сказать, что у Малахитуса на это была важная причина, хоть и вполне человеческая, а не магическая. Когда его выбирали ректором Академии, единственный черный шар подбросил именно Опалус. Уж как ректор об этом узнал, осталось загадкой, но вскоре это стало достоянием гласности. Да и прежде между ними нередко пробегала черная кошка. Ректор не хотел, чтобы его заподозрили в обычной мстительности, и яро агитировал и даже хлопотал в королевском Совете за утверждение Опалуса в должности. Был ли он прав, кто знает. Но никто не мог спорить с тем, что Опалус весьма успешный маг огня, да к тому же не столь прямолинеен, как госпожа Сердолика.

Аметисто дожевал ломоть хлеба, отхлебнул из фляги, и тяжело вздохнул. Да, мысли его несколько уклонились от бала. А ведь именно здесь, рядом со столь почитаемой им Сердоликой он впервые увидел девушку, ставшую причиной его сегодняшнего положения. По контрасту с пламенным нарядом старшей волшебницы, младшая была одета в узкое облегающее зеленое платье. Вместе с неподвижным взглядом ее глаз необычного дымчатого цвета оно делало ее похожей то ли на змею, то ли на волшебную ящерку Геоса. Казалось бы, ничего прекраснее этой девушки нельзя было и представить: стройная фигура, густые черные кудри, яркие губы, но холодный обжигающий взгляд останавливал каждого, кто, может быть, захотел бы поухаживать за ней.

— Кто это? — спросил Аметисто.

— Ты что, смеешься или серьезно? — изумился Гладиолус. — Совсем ушел в свои изыскания, наружу торчит одна голова! Это же восходящая звезда нашего факультета, Морионита. Ты, что не был на последнем заседании Магического Совета? Она там показала заклинание мгновенно вырастающего дерева, хотя она учится еще только на третьем курсе. Мне бы так... Да и родители у нее — благородные граждане Архена, и богатые притом. Да ты посмотри, она, кажется, тобой заинтересовалась, — беззлобно подколол товарища Гладиолус.

В этот момент объявили дамский танец. К изумлению всех присутствующих Морионита пригласила Аметисто. Танец оказался медленным, и ученому магу не составило труда поддерживать достаточно легкие фигуры, а еще потихоньку изучить кое-что, хранившееся в великолепной головке его партнерши. Еще совсем молодым парнишкой, едва только начав интересоваться девушками, когда о магических дарованиях не было и речи, Аметисто с удивлением обнаружил у себя весьма своеобразную особенность. Стоило только будущему чародею внимательно приглядеться к какой-нибудь девушке, как ему раскрывалась, что называется, вся ее подноготная. Конечно, он не мог с точностью читать мысли, но черты характера, желания и помыслы прелестных барышень и простолюдинок, их отношение к людям и к нему самому оказывались, как на ладони. С парнями ничего подобного не получалось. Вначале его это чрезвычайно забавляло, ибо путешествие по содержимому прелестных головок казалось увлекательным. Но позже, когда он стал постарше... все стало куда как менее забавным. Сколько ему привелось увидеть тщеславия, пустого кокетства... А иногда и вовсе становилось очевидно, что девушка к нему неравнодушна, и это лишало его самых замечательных минут — сомнений, догадок и прочего, без чего любовь становится весьма пресным блюдом. В конце концов, Аметисто окончательно утратил интерес к женскому полу.

Но сегодня он решил снова воспользоваться даром, о котором не говорил даже друзьям. И что же он увидел?

"Раздражительный и агрессивный характер! Всегда хочет быть первой и любит настоять на своем. Завистлива и подозрительна. Танцует со мной, а сама только и думает, что кто-то насмехается над ее выбором, готовится унизить ее, или перейти дорогу. От нее не миновать и магического удара, если что не по ней. И как только преподаватели ее терпят. Не иначе, как из-за знатного происхождения. Не зря отец говорил мне: "Нам, купцам, со знатью не по пути!" Уф, словно в щупальцах ядовитой медузы побывал" — вздрогнул Аметисто, покидая сознание своей партнерши по танцам. Решив, что эта девушка не в его вкусе, он проводил ее на место и быстро оставил зал, не обращая внимания на вопросительный взгляд Гладиолуса.

Казалось бы, все это такие пустяки, незначительный бальный эпизод. Хотя Гладиолус не раз припомнил его товарищу, живописуя на все лады, сколько поклонников у молодой магички леса, как она с ними сурова и насмешлива. Да и их общий товарищ, красавчик Аурелио, тоже маг шторма, подливал маслица в огонь, пытаясь привлечь внимание Мориониты всякий раз, когда они все вместе с ней сталкивались. То преподносил ей вынутую прямо из воздуха красивую раковину, то говорил замысловатый комплимент. Она же только смеривала Аурелио презрительным взглядом, или бросала небрежное "спасибо". Но парень не унывал, у него девушек хватало и так. Он уверял Аметисто, что магичка леса в него влюблена. А почему? Да просто потому, что не может заполучить очередного воздыхателя.

Все бы так и осталось пустяками. Мало ли что бывает, тем более в студенческие годы. Но Морионита стала преследовать бедного Аметисто записками, оставлять в его комнате магические сувениры и попадаться на глаза везде, где только возможно. Даже таверну "Три поддубовика", где чародей любил проводить свободное время, умудрилась посетить, хотя совсем не любила пива. Однажды в конце месяца весенних палов Аметисто, уставший от своих экспериментов и разнежившийся на теплом солнышке, забрел в таверну, уселся у любимого стола и принялся потихоньку попивать пиво, не обращая внимания ни на что вокруг. Скрип подвигаемого стула вырвал его из приятных мыслей ни о чем. Подняв голову, он с изумлением обнаружил, что рядом с ним сидит Морионита. Черное кожаное платье, великолепно облегало ее изящную фигуру, а на шее блестел серебряный амулет в виде ласточки с нефритовыми глазами. Даже ее взгляд в этот теплый день, казалось, утратил обычную холодность и колючесть и лучился теплым солнечным светом. В руке у нее, как ни странно, оказалась большая кружка пива.

— Привет, Аметисто, давай посидим вместе, — неожиданно ласково и непринужденно произнесла она.

— Здравствуй, Морионита, — с трудом скрывая удивление, отозвался маг, — рад тебя видеть, хотя вообще-то "Три поддубовика" — не самое подходящее место для такой девушки, как ты. Конечно, это не какой-нибудь замшелый постоялый двор, где полно всякого сброда, но все-таки...

— Но я же здесь, надеюсь, не одна, ты ведь составишь мне компанию?

— Конечно, я не возражаю, но...

После этого "но" любая другая девушка обиделась бы и хлопнула дверью. Но только не Морионита. Девушка и не думала уходить. Она отхлебнула пива, которое на самом деле не жаловала, скривилась, но продолжала сидеть, как ни в чем не бывало. И тут Аметисто почувствовал, что, кажется, выпил на этот раз слишком много любимого напитка. Голова закружилась, чародей резко встряхнулся и понял: "Это магия, причем, кажется, наиболее зловредный тип приворота..."

И в эту минуту дверь таверны с грохотом распахнулась, и на пороге возникло трое весьма довольных и радостных магов. Гладиолус с растрепанными каштановыми волосами, которые он, как истинный маг леса нечасто причесывал, прижимал к животу огромную бутылку, оплетенную в ивовые прутья, а рыжий толстяк Базальт с факультета огня потрясал солидных размеров окороком. Аурелио, смахнув со лба непослушную соломенную челку, брякнул по струнам изящной лютни. И все вместе наперебой закричали:

— Аметисто, друг, мы ищем тебя по всему городу!

— Скорее пошли с нами, земля уже просохла, всюду летают бабочки, поют птицы, отметим конец месяца весенних палов на природе!

— Эй, а что это за красотка с тобой, ты никак подцепил Мориониту?!

— Тихо вы все, сегодня он мой! — сердито оборвала чародеев Морионита, и глаза амулета-ласточки загорелись зеленым.

— А вот и нет, он всегда наш! — закричал весельчак Базальт, известный говорун, шутник и обжора.

— И никого я не подцепил... — растерянно возразил Аметисто, и, будто очнувшись, со скоростью смерча рванулся с места и скрылся с друзьями за порогом таверны.

— Бум! — хлопнула дверь

— Дзинь! — звякнула полупустая кружка пива.

А в голове Аметисто, увлекаемого компанией друзей к весенним радостям, продолжали звучать последние фразы, выловленные из сознания магички леса: "Я должна выдержать! Скоро, уже через месяц, день Цветка! Если я пройду его успешно, мне обещали досрочный выпуск! О, я не стану тут задерживаться, меня ждет Эйдалон-Бравир, у моих ног будут важнейшие вельможи королевства, я смогу участвовать в политике! А этот... какой-то там жалкий сын купца, со своей нелепой наукой..."

Дальше стало еще хуже. Похоже, Морионита вообразила, что у нее есть соперница и стала делать мелкие пакости всем девушкам, с которыми как-то был связан Аметисто. Даже лаборантке, которая мыла колбы, она подсунула едкое мыло, и девушка на несколько дней лишилась возможности работать.

В конечном итоге в один из дней начала месяца цветения садов Аметисто был вызван к мастеру Малахитусу. Ректор, как обычно, сидел в любимом кресле, склонившись над бумагами. Их у Малахитуса было не меряно. Он лично составлял проекты развития Академии, отчеты для короля, инструкции, финансовые документы. Оторвав от очередного бюрократического опуса взгляд внимательных карих глаз, Малахитус ласково посмотрел на вошедшего. Невысокого роста, лысоватый, ректор не носил бороды и предпочитал самый обычный костюм, не увлекаясь вычурностью типа колпака с золотыми звездами или туфель особого покроя. Нельзя сказать, что Малахитус был таким уж бюрократом, но долгие годы общения с королевской канцелярией, постоянное выпрашивание денег на нужды Академии кого угодно сделают склонным к делопроизводству. Секретарши он не имел, полагался в основном на свою память и образцовый порядок в знаменитых зеленых папках, где хранился весь архив. Обходительность Малахитуса со студентами, особенно с дамами вошла в поговорку. "Любезен, как ректор", — говаривали в Академии. Однако за его любезностью скрывалась твердость в случае необходимости. Вот и теперь он приветливо спросил: