Рапунцель.

Рапунцель.

1 глава.

Летит по синему небу дракон. Летит, круги вокруг высокой каменной башни наворачивает, из клыкастой пасти адское пламя хлещет вперемешку с непечатными словесами в адрес так и не состоявшегося моего спасителя — королевича Елисея. В данный момент, так скоренько улепётывающего со всех ног в сторону своего верного друга, коня боевого, больше смахивающего на добротную колбасу на тоненьких ножках с жирным упитанным крупом. Подозреваю, Елисеич специально откармливал скотину для изготовления выше указанной продукции.

"Верный друг", не будь дураком, завидев хозяина, без устали махающего руками, словно ветряная мельница, и вытаращенными, вращающимися в разные стороны глазами, поскакал прочь от беды подальше.

Но вернёмся к дракону. Могучие перепончатые крылья, массивное туловище покрыто черной чешуей, отливающей, скорей ржавчиной, чем медью. Когти, на всех трёх лапах загнуты крючком, как у хищной птицы, а на четвертой лапе их и вовсе нет. Королевич сему поспособствовал. Умудрился где-то раздобыть меч орочей работы, который, как гласит реклама, расклеенная на всех столбах и лбах пьяниц местных: "Уложит как любое Чудо, так и любое Юдо наповал. Гарантированное качество!" и ниже, мелким шрифтом приписано: "Ответственность за жизнь не несем. В случаях поломки обращайтесь по адресу

* * *

, если, конечно, останетесь в живых".

В общем, не знаю, какое Чудо вкупе с Юдом, способен уложить сей меч, да только на дракона он не больно то и подействовал, так, коготки слегка оттяпал.

Дракон, тем временем, подлетел к моему распахнутому настежь оконцу и зло сощурил единственный целый глаз. Единственный, оттого, что не давеча, как вчера, я заметила этого гада чешуйчатого за неблагопристойным занятием. А именно, вздумалось ему подглядеть за моим купанием, за что и получил яблочным огрызком в глаз.

У-у-у, рожа чёрная! Смотрит на меня, ухмыляется! Выпустил из ноздрей клубы дыма серого, я аж закашлялась. Побуравили друг друга взглядом недовольным и я говорю ему, невинно так, глазами хлопая:

— Что случилось то, Чернобород?

— Что случи-и-лось?! — утробным рыком переспросил он. Этот рык способен довести до припадка сердечного кого угодно, но не меня. За те месяцы, что я томлюсь в этой чёртовой башне, уже как-то пообвыкла к нему.

— Да, что случилось?

— Что случилось?!!

— Вот именно, что случилось?! — Уперла я руки в бока.

— Не знаю, а разве что-то случилось? — Вконец запутался дракон. Но затем понял, что я вожу его за нос, пуще прежнего заревел. Я заткнула уши руками, да на всякий случай ещё и зажмурилась.

— Как это понимать?!! Рапунцель, милая Рапунцель! Спусти свои златые косоньки!!! — попытался он скопировать Елисеича. Учитывая мощность его голосовых связок, это было больше похоже на рёв беременной слонихи.

Я невольно захихикала, от чего Чернобород захлопнул пасть, гадая, а не сумасшедшая ли девка ему в плату досталась. Попыхтел, попыхтел и уже более спокойным тоном заявил:

— Запомни Рапунцель, ты Моя! Ты принадлежишь Мне и только Мне!!! — более эмоционально закончил он.

Если вы никогда не видели дракона, да ещё и со столь ярко выраженным эгом и чувством собственника, то у вас появилась уникальная возможность увидеть его. А вообще, по сути, все драконы жуткие собственники и ревностные хранители своих сокровищ. Ха! Своих, как же! Любимое занятие сего племени — рэкет. Есть и такие, которые разбойным нападением не гнушаются.

Также есть любители разыгрывать спектакли по принципу "Захватчик — защитник", к числу которых относится и Чернобород, прозванный так за небольшую, по виду козлиную, бородку.

Происходит это обычно по такой схеме: "захватчик" нападает, грабит городок или деревню в наиболее отдаленных землях и соответственно наименее защищенных, после чего воинственно потрясая коровой в когтистых лапах, обещает вернуться на следующий день. Заглянуть, так сказать, на огонёк.

Через несколько часов, после столь нахального вторжения одного дракона, прилетает другой. Покачав хитрющей мордой и укоризненно зацокав языком, он начинает предлагать свои услуги "защитника", естественно не за красивые глазки мэра или старосты, к тому моменту заметно облысевших и похудевших от нервотрепки связанной с "захватчиком" и согласных на всё.

На следующий день все жители собираются на центральной площади и наблюдают за красочной "битвой титанов" в небе с множеством огненных спецэффектов и нечестивыми речами, которые, местные сапожники и кузнецы начинают усердно заучивать.

Далее, после гонения "захватчика", происходит торжественное, а обычно не очень, вручение платы "защитнику".

Плату, "защитник" любит выбирать сам и может затребовать все что угодно. В моём случае, как вы уже могли догадаться, он потребовал в уплату меня.

Что же во мне такого особенного? Почему в уплату дракон выбрал меня? Пожалуй, я расскажу вам свою историю, начало которой положено чуть более семнадцати лет назад. Именно тогда моя матушка, вынашивая меня во чреве своём, захотела салата из рапунцеля.

Говорит она батюшке:

— Иди, Стефан, нарви мне рапунцеля с соседнего огорода, что промеж морковных грядок растет.

— Чаво ты несёшь, Хельга, там ведь ведьмовские угодья. Давай я лучше из-за угла нашего дома принесу, там он тоже есть.

— Рехнулся совсем, туда же твои дружки запойные нужду малую справлять ходют.

— Тогда, рыбонька моя ненаглядная, я могу купить, коль тебе так хочется.

— Я хочу рапунцель с морковных грядок!!! — рявкнула "рыбонька".

— Конечно, конечно, — поспешно согласился Стефан.

Делать нечего, пришлось ему выполнять просьбу дорогой женушки. Действительно дорогой, как сказывал мне потом батюшка, содержание брюхатой жены ему обошлось дороже, чем двух отелившихся в тот год коров.

Как наступит ночь, выпьет для храбрости пол бутыли браги, лопату с мешком в руки и шагом марш, а точнее ползком на ведьмины грядки. И так на протяжении всей матушкиной беременности. Больно уж ей по вкусу пришелся ведьмовский рапунцель, в честь него меня и назвали. Ох, помучилась же я со своим именем, особенно в тот возраст, когда дети малые дразнятся! Но это ещё цветочки, ягодками оказалось то, что рапунцель, росший на ведьмовской земле, был не простым, а волшебным. Произошел побочный эффект, заключающийся в том, что мои прекрасные золотистые волосы, стали расти не по дням, а по часам и ничем их отрезать нельзя. Уж поверьте, мне на слово или езжайте в мой родной городок Штефорд, да порасспрашивайте тамошних цирюльников, которые ни одно лезвие затупили, а то и попросту сломали о мои волосы.

Пришлось батюшке, выпив (чтоб уж наверняка не испустить дух) бутыль браги и взяв меня, семилетнюю, под руку, идти каяться к ведьме злющей, да страшной, за воровство своё.

Ведьма оказалась не такой уж страшной, как её расписывало местное население, а очень даже миловидной женщиной. Выслушала она его, посмотрела на меня и говорит:

— Эх, Стефан, Стефан. Сам беду на родную кровиночку накликал, придут за ней годков через десять. А то, что ты рапунцель у меня воровал, я отлично знала. Всё ждала, когда сознаешься. Я ведь на основе кореньев рапунцеля отвар от облысения готовлю да продаю. Но лучше поздно, чем никогда.

— Чаво? — Видно с брагой отец всё-таки перестарался.

Женщина, лишь, горестно покачала головой и вытащила из передника флакон жидкости мутной. Откупорив затычку, протянула мне со словами: — Выпей чадо, надеюсь — поможет.

Зелье подействовало не совсем так, как хотелось. Я не облысела, что уже хорошо. Отрезать волосы, к тому моменту достигших в длину около 35 футов, так и не удалось, но они хотя бы прекратили расти.

Предсказание ведьмовское исполнилось. К шестнадцати годам я выросла писаной красавицей, любо дорого смотреть. Молва обо мне пошла и по своему и по соседним королевствам. И хоть рода была я не знатного, всё равно свататься ко мне приезжали как принцы, так и простые крестьяне. А в один день прилетел Чернобород, устроил выше описанное представление, да унес меня в свои владения, заточил в башню каменную, в которой нет дверей, а лишь окно единственное, под самой крышей.

Ох, что только не придумывали мои родные, дабы помочь мне избежать столь незавидной участи! Да и жители Штефорда были не в восторге оттого, что я скоропостижно покину их общество.

Ещё бы! Такой удар по местному бюджету! Я ведь была, своего рода, достопримечательностью, благодаря которой в городке круглый год наблюдался наплыв туристов. Мэр даже пообещал отдать кубок Святого Андриана, лишь бы я осталась.

Как сейчас помню, вылез из-под своего укрытия — лавки деревянной. Одетый в импровизированные доспехи: сзади и спереди сковороды бечёвкой обмотал, на голове — кастрюля, на ногах — железные терки. Одной, дрожащей, рукой пот утирает, во второй — кубок деревянный, живописно покрытый бурой плесенью, зажат.

Чернобород лишь презрительно морду скривил, да огнём плюнул. Так мэр до самого дома козлом скакал и не забывал при этом "добрым" словом Святого Андриана поминать, пока горящие портки не потухли.

В общем, повторяюсь, унес меня Чернобород из края родного и теперь, каждый божий день, мне предстоит лицезреть этого летающего гада у себя под окном, над окном, ну иногда и в самом окне. Вот и сейчас, воспользовавшись тем, что я задумалась, попытался всунуть голову ко мне в обитель.

— Всё, хватит! Надоел ты мне! — гневно выкрикнула я и проворно захлопнула резные ставни.

— А-а-а, — завопил дракон. — Ты мне чуть нос не прищемила!

— Так и не суй его туда, куда не просят! — ответила я, усаживаясь на небольшую софу, обитую бархатом.

— Рапунцель, — через некоторое время позвал он.

Молчание.

— Ну, милая, — залебезил он. — Я ведь тебя и в шелка пестрые одеваю и самоцветы, каменья дарю.

— Я домой хочу! И Елисея ты зря обидел, он всего лишь помочь мне собирался!

— Да я...да он!!! Да я его...

— Молчи! Видеть тебя не желаю! — перебила я.

— Рапунцель, — через некоторое время вновь позвал он.

Моё презренное молчание было ему ответом.

— Солнышко ты моё, откликнись. А у меня для тебя подаро-о-о-ок есть, — подхалимски протянул дракон.

— Какой? — оживилась я.

У каждого из нас есть свои маленькие слабости. У меня это подарки. Что говорить, его подарки бесспорно хороши. Недавно, например, принес мне замечательный браслет с эльфийскими самоцветами, что переливаются всеми цветами радуги. Стоит отметить, что каменья эти очень редко встречаются, а потому — бесценны.

— Как откроешь ставенки, сразу покажу-у, — пропел хитрюга.

— Покажешь, как же! Знаю я вашего брата, не открою!

— Ну, голубочка, дай взглянуть в твои очи ясные.

— Очи ясные сегодня закрыты.

— А как же подарок?

— Оставь под дверью, которой нет! — ехидно заметила я.

— Так это ж... — запнулся он, но быстро сориентировался. — Для твоей безопасности старался.

— Я, между прочим, гулять хочу!

— Ну, давай погуляем. Ты, я, да луна.

— Одна хочу!

— Не могу отпустить.

— Почему?

Сопение.

— Я спрашиваю почему?!

— А вдруг, какой царевич — королевич или рыцарь объявится, да похитит тебя у меня.

— Кто ж сюда сунется? Разве, дурак, какой, вроде Елисея? Ты ж везде дощечки "Злой голодный дракон" навтыкал, да частокол из черепушек непонятного происхождения.

Кстати, о дощечках. Принес мне, одну такую Чернобород, похвастаться (добавим и эту черту в характеристику драконов), так я чуть со смеху не вывалилась из окна!

С дощечки на меня взирало нечто черное, пучеглазое и волосатое. В ЭТОМ, дракона можно признать, только разве что, находясь под градусом. Сильным градусом! Думаю, художник был так напуган грозным видом Черноборода, что малеванье знаменитой драконовской бороды, переросло из разряда "пары волосинок" в разряд "меховой шубы". А когда я спросила, кто автор сего шедевра, дракон почему-то обиделся и несколько дней со мной не разговаривал, что на него совершенно не похоже. Поболтать он любит. Рассказчик из него великолепный. Где летал, какие чудеса на свете видывал, али сказки слышал — все рассказывает.

— Ладно, — печально вздохнул дракон, поняв, что меня и словом добрым не выманить, — завтра будет тебе подарок.

— Да, да, да. С пустыми руками, то есть лапами не возвращайся!

Он что-то ещё в ответ проворчал, но я не расслышала из-за шума, создаваемого взмахами огромных крыльев.

Улетел мой похититель восвояси, а я стала ждать появление служанки. Это только сказки, что пробраться в башню нельзя. Ан нет, оказывается есть подземный ход, по которому ко мне служанка приходит, еду доставляет, да полы моет.

Чернобород рассказывал, что до строительства башни здесь была гномья шахта по добыче лунных кристаллов. Подозреваю, что черепки на частоколе некогда и были, теми самыми гномами, что работали в шахте.

Сегодня, я, наконец, решила совершить побег.

Сижу, думу думаю: как бы так от служанки половчее избавиться-то? С окошка скинуть что ли? Нет, членовредительство прибережем на крайний случай. Подкупить! Покосилась я на браслетик свой драгоценный — отдавать жалко, да и что она с ним сделает? Так просто не продашь даже барыгам, больно вещичка заметная. Побоится она гнева драконьего. Неужели все-таки окошко?

Тут раздался стук в дверь и голос старческий:

— Госпожа, можно к вам? Я гостинцев принесла.

— Входи.

В замочной скважине раздался щелчок, и в комнату просунулась старуха. Подошла к столу круглому и поставила на неё корзинку, источающую умопомрачительные запахи.

— Вот госпожа, отведайте пирожков. С грибочками, картошечкой, капусткой. Выбирайте, какие по нраву.

— А ты что же Мэган, есть не будешь?

— Так я...

— Нет, ни слова больше, — покачала я головой. — Ты накрывай стол, а я пойду, чайку с травками заварю, от хворей всяких разных.

Сказала и ушла в другую часть башни, отведенную мной под импровизированную кухоньку.

Где-то тут завалялась у меня сон-трава, которую я пью, когда бессонница вконец замучает. При малых количествах она вызывает сонливость, а при больших — легкий дурман. Ага, вот здесь должно быть...

Открываю небольшую деревянную кубышку, а там...нет травы, зато мышь упитанная зычным храпом заливается.

— Ах ты тварь окаянная, — зашипела я и стала ноготком пихать животину в бок. — Ну, я тебя щас...

— Ик. — Мышь продрала мутные глаза-бусинки и пропищала. — Эх, хороша травка то!

Н-да, желание прибить мышь отпало само собой. Меня затрясло мелкой дрожью смеха, так комично выглядело существо размером чуть больше наперстка, забавно пошатывающиеся, как парусник в шторм, от стенки до стенки кубышки, пытаясь выбраться наружу. Но ей, похоже, было не до веселья, она испуганно сжалась в комочек.

— Не убивай меня, госпожа, — взмолилась мышь. — Не оставляй деток моих сиротинушками. Может, службу, какую сослужить смогу?

— Чем же ты мне поможешь, — пригорюнилась я. — Ты мою последнюю надежду съела.

— Ну не знаю... — задумалась она, поняв, что скорая смерть, во всяком случае, от меня, ей не грозит. — А что ты собиралась делать?