Рапунцель.

Рапунцель.

1 глава.

Летит по синему небу дракон. Летит, круги вокруг высокой каменной башни наворачивает, из клыкастой пасти адское пламя хлещет вперемешку с непечатными словесами в адрес так и не состоявшегося моего спасителя — королевича Елисея. В данный момент, так скоренько улепётывающего со всех ног в сторону своего верного друга, коня боевого, больше смахивающего на добротную колбасу на тоненьких ножках с жирным упитанным крупом. Подозреваю, Елисеич специально откармливал скотину для изготовления выше указанной продукции.

"Верный друг", не будь дураком, завидев хозяина, без устали махающего руками, словно ветряная мельница, и вытаращенными, вращающимися в разные стороны глазами, поскакал прочь от беды подальше.

Но вернёмся к дракону. Могучие перепончатые крылья, массивное туловище покрыто черной чешуей, отливающей, скорей ржавчиной, чем медью. Когти, на всех трёх лапах загнуты крючком, как у хищной птицы, а на четвертой лапе их и вовсе нет. Королевич сему поспособствовал. Умудрился где-то раздобыть меч орочей работы, который, как гласит реклама, расклеенная на всех столбах и лбах пьяниц местных: "Уложит как любое Чудо, так и любое Юдо наповал. Гарантированное качество!" и ниже, мелким шрифтом приписано: "Ответственность за жизнь не несем. В случаях поломки обращайтесь по адресу

* * *

, если, конечно, останетесь в живых".

В общем, не знаю, какое Чудо вкупе с Юдом, способен уложить сей меч, да только на дракона он не больно то и подействовал, так, коготки слегка оттяпал.

Дракон, тем временем, подлетел к моему распахнутому настежь оконцу и зло сощурил единственный целый глаз. Единственный, оттого, что не давеча, как вчера, я заметила этого гада чешуйчатого за неблагопристойным занятием. А именно, вздумалось ему подглядеть за моим купанием, за что и получил яблочным огрызком в глаз.

У-у-у, рожа чёрная! Смотрит на меня, ухмыляется! Выпустил из ноздрей клубы дыма серого, я аж закашлялась. Побуравили друг друга взглядом недовольным и я говорю ему, невинно так, глазами хлопая:

— Что случилось то, Чернобород?

— Что случи-и-лось?! — утробным рыком переспросил он. Этот рык способен довести до припадка сердечного кого угодно, но не меня. За те месяцы, что я томлюсь в этой чёртовой башне, уже как-то пообвыкла к нему.

— Да, что случилось?

— Что случилось?!!

— Вот именно, что случилось?! — Уперла я руки в бока.

— Не знаю, а разве что-то случилось? — Вконец запутался дракон. Но затем понял, что я вожу его за нос, пуще прежнего заревел. Я заткнула уши руками, да на всякий случай ещё и зажмурилась.

— Как это понимать?!! Рапунцель, милая Рапунцель! Спусти свои златые косоньки!!! — попытался он скопировать Елисеича. Учитывая мощность его голосовых связок, это было больше похоже на рёв беременной слонихи.

Я невольно захихикала, от чего Чернобород захлопнул пасть, гадая, а не сумасшедшая ли девка ему в плату досталась. Попыхтел, попыхтел и уже более спокойным тоном заявил:

— Запомни Рапунцель, ты Моя! Ты принадлежишь Мне и только Мне!!! — более эмоционально закончил он.

Если вы никогда не видели дракона, да ещё и со столь ярко выраженным эгом и чувством собственника, то у вас появилась уникальная возможность увидеть его. А вообще, по сути, все драконы жуткие собственники и ревностные хранители своих сокровищ. Ха! Своих, как же! Любимое занятие сего племени — рэкет. Есть и такие, которые разбойным нападением не гнушаются.

Также есть любители разыгрывать спектакли по принципу "Захватчик — защитник", к числу которых относится и Чернобород, прозванный так за небольшую, по виду козлиную, бородку.

Происходит это обычно по такой схеме: "захватчик" нападает, грабит городок или деревню в наиболее отдаленных землях и соответственно наименее защищенных, после чего воинственно потрясая коровой в когтистых лапах, обещает вернуться на следующий день. Заглянуть, так сказать, на огонёк.

Через несколько часов, после столь нахального вторжения одного дракона, прилетает другой. Покачав хитрющей мордой и укоризненно зацокав языком, он начинает предлагать свои услуги "защитника", естественно не за красивые глазки мэра или старосты, к тому моменту заметно облысевших и похудевших от нервотрепки связанной с "захватчиком" и согласных на всё.

На следующий день все жители собираются на центральной площади и наблюдают за красочной "битвой титанов" в небе с множеством огненных спецэффектов и нечестивыми речами, которые, местные сапожники и кузнецы начинают усердно заучивать.

Далее, после гонения "захватчика", происходит торжественное, а обычно не очень, вручение платы "защитнику".

Плату, "защитник" любит выбирать сам и может затребовать все что угодно. В моём случае, как вы уже могли догадаться, он потребовал в уплату меня.

Что же во мне такого особенного? Почему в уплату дракон выбрал меня? Пожалуй, я расскажу вам свою историю, начало которой положено чуть более семнадцати лет назад. Именно тогда моя матушка, вынашивая меня во чреве своём, захотела салата из рапунцеля.

Говорит она батюшке:

— Иди, Стефан, нарви мне рапунцеля с соседнего огорода, что промеж морковных грядок растет.

— Чаво ты несёшь, Хельга, там ведь ведьмовские угодья. Давай я лучше из-за угла нашего дома принесу, там он тоже есть.

— Рехнулся совсем, туда же твои дружки запойные нужду малую справлять ходют.

— Тогда, рыбонька моя ненаглядная, я могу купить, коль тебе так хочется.

— Я хочу рапунцель с морковных грядок!!! — рявкнула "рыбонька".

— Конечно, конечно, — поспешно согласился Стефан.

Делать нечего, пришлось ему выполнять просьбу дорогой женушки. Действительно дорогой, как сказывал мне потом батюшка, содержание брюхатой жены ему обошлось дороже, чем двух отелившихся в тот год коров.

Как наступит ночь, выпьет для храбрости пол бутыли браги, лопату с мешком в руки и шагом марш, а точнее ползком на ведьмины грядки. И так на протяжении всей матушкиной беременности. Больно уж ей по вкусу пришелся ведьмовский рапунцель, в честь него меня и назвали. Ох, помучилась же я со своим именем, особенно в тот возраст, когда дети малые дразнятся! Но это ещё цветочки, ягодками оказалось то, что рапунцель, росший на ведьмовской земле, был не простым, а волшебным. Произошел побочный эффект, заключающийся в том, что мои прекрасные золотистые волосы, стали расти не по дням, а по часам и ничем их отрезать нельзя. Уж поверьте, мне на слово или езжайте в мой родной городок Штефорд, да порасспрашивайте тамошних цирюльников, которые ни одно лезвие затупили, а то и попросту сломали о мои волосы.

Пришлось батюшке, выпив (чтоб уж наверняка не испустить дух) бутыль браги и взяв меня, семилетнюю, под руку, идти каяться к ведьме злющей, да страшной, за воровство своё.

Ведьма оказалась не такой уж страшной, как её расписывало местное население, а очень даже миловидной женщиной. Выслушала она его, посмотрела на меня и говорит:

— Эх, Стефан, Стефан. Сам беду на родную кровиночку накликал, придут за ней годков через десять. А то, что ты рапунцель у меня воровал, я отлично знала. Всё ждала, когда сознаешься. Я ведь на основе кореньев рапунцеля отвар от облысения готовлю да продаю. Но лучше поздно, чем никогда.

— Чаво? — Видно с брагой отец всё-таки перестарался.

Женщина, лишь, горестно покачала головой и вытащила из передника флакон жидкости мутной. Откупорив затычку, протянула мне со словами: — Выпей чадо, надеюсь — поможет.

Зелье подействовало не совсем так, как хотелось. Я не облысела, что уже хорошо. Отрезать волосы, к тому моменту достигших в длину около 35 футов, так и не удалось, но они хотя бы прекратили расти.

Предсказание ведьмовское исполнилось. К шестнадцати годам я выросла писаной красавицей, любо дорого смотреть. Молва обо мне пошла и по своему и по соседним королевствам. И хоть рода была я не знатного, всё равно свататься ко мне приезжали как принцы, так и простые крестьяне. А в один день прилетел Чернобород, устроил выше описанное представление, да унес меня в свои владения, заточил в башню каменную, в которой нет дверей, а лишь окно единственное, под самой крышей.

Ох, что только не придумывали мои родные, дабы помочь мне избежать столь незавидной участи! Да и жители Штефорда были не в восторге оттого, что я скоропостижно покину их общество.

Ещё бы! Такой удар по местному бюджету! Я ведь была, своего рода, достопримечательностью, благодаря которой в городке круглый год наблюдался наплыв туристов. Мэр даже пообещал отдать кубок Святого Андриана, лишь бы я осталась.

Как сейчас помню, вылез из-под своего укрытия — лавки деревянной. Одетый в импровизированные доспехи: сзади и спереди сковороды бечёвкой обмотал, на голове — кастрюля, на ногах — железные терки. Одной, дрожащей, рукой пот утирает, во второй — кубок деревянный, живописно покрытый бурой плесенью, зажат.

Чернобород лишь презрительно морду скривил, да огнём плюнул. Так мэр до самого дома козлом скакал и не забывал при этом "добрым" словом Святого Андриана поминать, пока горящие портки не потухли.

В общем, повторяюсь, унес меня Чернобород из края родного и теперь, каждый божий день, мне предстоит лицезреть этого летающего гада у себя под окном, над окном, ну иногда и в самом окне. Вот и сейчас, воспользовавшись тем, что я задумалась, попытался всунуть голову ко мне в обитель.

— Всё, хватит! Надоел ты мне! — гневно выкрикнула я и проворно захлопнула резные ставни.

— А-а-а, — завопил дракон. — Ты мне чуть нос не прищемила!

— Так и не суй его туда, куда не просят! — ответила я, усаживаясь на небольшую софу, обитую бархатом.

— Рапунцель, — через некоторое время позвал он.

Молчание.

— Ну, милая, — залебезил он. — Я ведь тебя и в шелка пестрые одеваю и самоцветы, каменья дарю.

— Я домой хочу! И Елисея ты зря обидел, он всего лишь помочь мне собирался!

— Да я...да он!!! Да я его...

— Молчи! Видеть тебя не желаю! — перебила я.

— Рапунцель, — через некоторое время вновь позвал он.

Моё презренное молчание было ему ответом.

— Солнышко ты моё, откликнись. А у меня для тебя подаро-о-о-ок есть, — подхалимски протянул дракон.

— Какой? — оживилась я.

У каждого из нас есть свои маленькие слабости. У меня это подарки. Что говорить, его подарки бесспорно хороши. Недавно, например, принес мне замечательный браслет с эльфийскими самоцветами, что переливаются всеми цветами радуги. Стоит отметить, что каменья эти очень редко встречаются, а потому — бесценны.

— Как откроешь ставенки, сразу покажу-у, — пропел хитрюга.

— Покажешь, как же! Знаю я вашего брата, не открою!

— Ну, голубочка, дай взглянуть в твои очи ясные.

— Очи ясные сегодня закрыты.

— А как же подарок?

— Оставь под дверью, которой нет! — ехидно заметила я.

— Так это ж... — запнулся он, но быстро сориентировался. — Для твоей безопасности старался.

— Я, между прочим, гулять хочу!

— Ну, давай погуляем. Ты, я, да луна.

— Одна хочу!

— Не могу отпустить.

— Почему?

Сопение.

— Я спрашиваю почему?!

— А вдруг, какой царевич — королевич или рыцарь объявится, да похитит тебя у меня.

— Кто ж сюда сунется? Разве, дурак, какой, вроде Елисея? Ты ж везде дощечки "Злой голодный дракон" навтыкал, да частокол из черепушек непонятного происхождения.

Кстати, о дощечках. Принес мне, одну такую Чернобород, похвастаться (добавим и эту черту в характеристику драконов), так я чуть со смеху не вывалилась из окна!

С дощечки на меня взирало нечто черное, пучеглазое и волосатое. В ЭТОМ, дракона можно признать, только разве что, находясь под градусом. Сильным градусом! Думаю, художник был так напуган грозным видом Черноборода, что малеванье знаменитой драконовской бороды, переросло из разряда "пары волосинок" в разряд "меховой шубы". А когда я спросила, кто автор сего шедевра, дракон почему-то обиделся и несколько дней со мной не разговаривал, что на него совершенно не похоже. Поболтать он любит. Рассказчик из него великолепный. Где летал, какие чудеса на свете видывал, али сказки слышал — все рассказывает.

— Ладно, — печально вздохнул дракон, поняв, что меня и словом добрым не выманить, — завтра будет тебе подарок.

— Да, да, да. С пустыми руками, то есть лапами не возвращайся!

Он что-то ещё в ответ проворчал, но я не расслышала из-за шума, создаваемого взмахами огромных крыльев.

Улетел мой похититель восвояси, а я стала ждать появление служанки. Это только сказки, что пробраться в башню нельзя. Ан нет, оказывается есть подземный ход, по которому ко мне служанка приходит, еду доставляет, да полы моет.

Чернобород рассказывал, что до строительства башни здесь была гномья шахта по добыче лунных кристаллов. Подозреваю, что черепки на частоколе некогда и были, теми самыми гномами, что работали в шахте.

Сегодня, я, наконец, решила совершить побег.

Сижу, думу думаю: как бы так от служанки половчее избавиться-то? С окошка скинуть что ли? Нет, членовредительство прибережем на крайний случай. Подкупить! Покосилась я на браслетик свой драгоценный — отдавать жалко, да и что она с ним сделает? Так просто не продашь даже барыгам, больно вещичка заметная. Побоится она гнева драконьего. Неужели все-таки окошко?

Тут раздался стук в дверь и голос старческий:

— Госпожа, можно к вам? Я гостинцев принесла.

— Входи.

В замочной скважине раздался щелчок, и в комнату просунулась старуха. Подошла к столу круглому и поставила на неё корзинку, источающую умопомрачительные запахи.

— Вот госпожа, отведайте пирожков. С грибочками, картошечкой, капусткой. Выбирайте, какие по нраву.

— А ты что же Мэган, есть не будешь?

— Так я...

— Нет, ни слова больше, — покачала я головой. — Ты накрывай стол, а я пойду, чайку с травками заварю, от хворей всяких разных.

Сказала и ушла в другую часть башни, отведенную мной под импровизированную кухоньку.

Где-то тут завалялась у меня сон-трава, которую я пью, когда бессонница вконец замучает. При малых количествах она вызывает сонливость, а при больших — легкий дурман. Ага, вот здесь должно быть...

Открываю небольшую деревянную кубышку, а там...нет травы, зато мышь упитанная зычным храпом заливается.

— Ах ты тварь окаянная, — зашипела я и стала ноготком пихать животину в бок. — Ну, я тебя щас...

— Ик. — Мышь продрала мутные глаза-бусинки и пропищала. — Эх, хороша травка то!

Н-да, желание прибить мышь отпало само собой. Меня затрясло мелкой дрожью смеха, так комично выглядело существо размером чуть больше наперстка, забавно пошатывающиеся, как парусник в шторм, от стенки до стенки кубышки, пытаясь выбраться наружу. Но ей, похоже, было не до веселья, она испуганно сжалась в комочек.

— Не убивай меня, госпожа, — взмолилась мышь. — Не оставляй деток моих сиротинушками. Может, службу, какую сослужить смогу?

— Чем же ты мне поможешь, — пригорюнилась я. — Ты мою последнюю надежду съела.

— Ну не знаю... — задумалась она, поняв, что скорая смерть, во всяком случае, от меня, ей не грозит. — А что ты собиралась делать?

— Побег устроить, усыпив служанку, — осторожно прошептала я, дабы Мэган не услышала.

— Бабку, что ль? Я помогу тебе, иди и не о чем не беспокойся. — Мышь важно замахала лапкой.

— А не обманешь?

— Обижаешь! Я своё слово мышиное всегда держу! Кого хошь спроси, — ответила она и, махнув на прощание хвостиком, убежала. А я, заварив чай с ромашкой, отправилась к уже накрытому столу и с подозрением косящейся на меня служанкой.

Не успела я и кусочка пирожка съесть, как слышу, кто-то с улицы фальшиво поёт, глотку дерёт:

— Рапунцель, милая Рапунце-ее-ель. Светлоокая Рапунцель! — И в том же духе минут пять распинался, закончив:

— Спусти свои златы косоньки!

Ну, нет, чтобы новенькое придумать! Увижу того барда, кто эту дрянь сочинил, своими же "златыми косоньками" и придушу!

Решила не обращать внимания, но не тут-то было. К ужасному пению ещё и игра на расстроенных гуслях прибавилась. Беззлобно выругавшись, подошла и открыла окошко.

— Чего тебе надобно, о убог...прекрасный рыцарь?

— Люблю тебя, жить без тебя, Рапунцилюшечка, нет мочи.

Я поморщилась от такой витиеватости своего имени.

— Так вызови на честный бой Черноборода! И я буду твоей!

От моих слов, рыцарь разом погрустнел, затоптался на одном месте:

— Да я бы с радостью! Но вот беда, сломался меч, помощник мой верный в бою при...

Всё ясно с ним, очередной прохиндей, денег выпрашивает. Ох, и надоели же они мне, надобно Черноборода на них натравить, что б неповадно было. Одному помогла, так теперь наиболее наглые по ночам, когда дракон мирно почивает, ходят, выпрашивают, басни выдумывают, да слух девичий кошачьим пением услаждают.

— Денег не дам!

Сник окончательно, мой бравый рыцарь.

— Да мне всего-то трёх золотых не хватает!

— Не дам!

— Ну, хотя бы два, третий золотой, я найду.

— Нет! — категорично ответила я.

— Один! Один золотой и я никогда больше не вернусь! — Бедняга окончательно забыл, что без меня жить нет мочи.

Мы ещё немного поторговались, сошлись на пяти серебряных и к его слезному обещанию выкинуть проклятущие гусли.

Я облегченно вздохнула, обернулась и смогла лицезреть, как Мэган беззвучно хлопнулась в обморок, сняв крышку с масленки, в которой весело отплясывали польку четыре мыша.

— О! Прекрасная госпожа! Поспешите, а то не ровен час, вредная старуха очнётся! — нестройным хором запищали мышата. — Ключ от туннеля спрятан за третьим камнем, внизу кладки у выхода.

Я поблагодарила мышат, собрала небольшой дорожный скарб, закинув его в плетеную корзинку от пирожков. Аккуратно обмотала свои волосы вокруг осиной талии, чтоб по полу не волочились. Накинула на плечи красный плащ, да шапочку такого же цвета и двинулась в путь.

2 глава.

Конец лета, ночь и я, стараясь как можно осторожней ступать, бреду сквозь лесную чащобу в неизвестном направлении, проклиная все, на чем свет стоит. На небе тускло мерцают звезды, да рожек месяца, едва просматривается из-за высоких крон то ли елок, то ли сосен, норовящих схватить цепкими лаптями непутевую путницу.

Где-то не далеко каркнула ворона, чем вогнала меня в беспросветную тоску. И чего ей не спится? Мне хотя бы до поселения, без приключений, какого добраться. А там, если повезет, дилижансом до Штефорда доеду.

Внезапно, позади себя услышала непонятную, а от того и подозрительную возню. Руки, сами собой, покрепче вцепились в корзинку, готовясь дать отпор, как зверю, так и человеку, притаившемуся в кустах. Но я не успела...

Он, неожиданно, заключил меня в объятия и стал шептать на ушко жаркие слова, от которых я, как, и положено непорочной деве, покраснела.

— Ты чего, рехнулся? — задала я вопрос, отпихивая парня. Он, в свою очередь, сильно удивился: — Ты что, Красная Шапочка? Это же я.

— Глаза разуй пошире! Какая я тебе Красная Шапочка?! — воскликнула я, разглядывая "Волка". В руке у него, вдруг, появилась зажженная лучина.

Эх, врут сказки, теперь понятно к какой "бабушке" ходит знаменитая девица. "Волк" выглядел не по волчье, то есть я хочу сказать — не кровожадно. Круглое, добродушное лицо, курносый нос, над верхней губой — лихо подкрученные усы, да шапка курчавых, тёмных волос.

— Тебя звать то как, Волк? — усмехнулась я. Теперь настал его черед покраснеть.

— Эдмунт. А вы?

— Рапунцель.

— Вы? Вы та самая Рапунцель?! — Я лениво наблюдала, как его глаза расширяются от удивления, вперемешку с восхищением. — К которой выстраивалась очередь из женихов, которых она отвергала. А по сему, которую унес Чернобород — злой волосатый дракон, который...

— Стоп, стоп, стоп, — перебила я словесный поток из "которых". — Почему волосатый?

— Дык, это известная история. У дракона, по прозвищу Чернобород, стала редеть борода. Ну, после того, как он связался с ни без печально известной красавицей Рапунцель: чертовкой, алчущей золота, которая своими запросами кого угодно в гроб сведёт, а сверху ещё и крышечкой закроет, да гвоздями приколотит, чтоб уж, значица, наверняка. В общем, заставила она, обманом, — подчеркнул он. — Его съесть волшебный рапунцель, от чего он и зарос шерстью.

— Что за бред! — воскликнула я, больше заботясь о своём честном имени, чем о Чернобороде, которому, собственно, наплевать, как его кличет "жалкий люд".

— Я сам видел! — обиделся Эдмунт.

— Кого? Дракона?

— Ну-у-у, не совсем, — замешкался парень. — Его портрет на дощечке. Один рыцарь сегодня в трактире, что при постоялом дворе, показывал.

— А что, ты там говорил про "чертовку, алчущую золота"?

— Это не я! Это со слов того рыцаря!

Значит, вон оно как! Я ему денег подкинула, спонсировала, так сказать! А он мне черной неблагодарностью отплатил! Во мне закипела ярость.

— Не проводишь ли ты меня, милейший, до того самого постоялого двора, где остановился этот благородный из благороднейших?

— Но я должен... хотя ладно, — быстро согласился он, заглянув в мои глаза, пылающие праведным гневом.

Некоторое время мы шли молча, я размышляла о правильности своего поступка. Этот парень — Эдмунт. То, что он ожидал здесь свою подружку, сомнений нет, а вот стоило ли мне ему, малознакомому человеку доверять? А ну как, заведёт в лесок подальше, и... Я поморщилась, затем взгляд уперся в браслет, на моем левом запястье. Эльфийские самоцветы сияли голубовато-лиловым светом. Что там рассказывал Чернобород про эти камни?

"Они способны улавливать эмоциональный настрой, а иногда и чувства собеседника, по отношению к их владельцу. Если они сверкают голубовато-лиловым пламенем, значит, человек нейтрален и зачастую, ему можно верить, если зеленоватым — он чего-то боится, а по сему, может совершить глупые опрометчивые поступки. Если же самоцветы начинают наливаться кроваво-красным цветом, то берегись этого человека, потому как, он может воткнуть тебе кинжал в спину".

Также, припомнился один давний разговор...

Я его спросила, действуют ли эльфийские самоцветы на другие расы? На что получила утвердительный ответ.

— Даже на драконов?

— Даже на нас, — согласно кивнул Чернобород, свесив чёрную голову с крыши башни ко мне на подоконник. И, уставился на меня, с какой-то легкой грустью в янтарных очах.

— А если камни светятся золотистым светом, вот как сейчас? — Я вытянула руку и показала ему браслет, переливающийся золотыми искорками. Но ответить он не успел. Появился очередной королевич, жаждущий моей головы и его руки, то есть наоборот, мою руку, ну и, соответственно, его голову.

— Эдмунт, — позвала я парня, после того, как решила не мучиться с вопросом о доверии, а посмотреть, что, собственно, из этого выйдет.

— Да, — откликнулся тот.

— А расскажи-ка ты мне, о том городке, куда мы путь держим.

— Городке? — усмехнулся он. — А стольный град ты не хочешь?

— Чего? — теперь я безмерно удивилась.

Далее последовал довольно обстоятельный рассказ.

Оказывается, Чернобород живёт на самой границе с Бинвальдском королевством, получившим свое название благодаря развитию экономики, связанной с экспортом лекарственного сырья, добываемого из семян дерева бинвальд. В народе эти семена еще называют — "волшебными бобами". Потому, как однажды, один мужик, съев такой вот боб, обнаружил, что умеет летать, а его тёща превратилась из старой, кривоногой упырихи в добрейшей души человека. И, ее дочурка, вовсе не порождение ада, пришедшее в этот мир сосать кровь муженька, а просто человек с хорошим вкусом.

Людей, употребляющих волшебные бобы, прозвали, не больно долго мудрствуя — "бобоманами".

И вот, сейчас, в эту тёмную, прохладную летнюю ночь, мы направлялись в столицу Бинвальдского королевства — Мильдсбург, что в часе езды от леса, кишащего странными тварями, мелькающими среди высоких Бинвальдов.

— Эдмунт? — Я схватила парня под локоток.

— Что?

— Ты ничего вокруг не видишь?

— Конечно, вижу. — Он вяло отмахнулся. — Ели, да бинвальды — смешанный лес.

— Мне кажется, что кроме нас здесь есть кто-то ещё, — перешла я на лёгкий шепот. — И эти кто-то, следят за нами.

— А, ты йельгей имеешь в виду? Не бойся, они вполне безобидны.

— Ты чего? Волшебных бобов объелся? Какие йельги? Они давно вымерли!

— Настоящие йельги, действительно вымерли, это их новая, эволюционно уменьшенная копия. На людей не нападают, питаются еловыми шишками и различными кореньями...

Он что-то бормотал на счет противных тварей еще, пока я усердно пыталась привлечь его внимание, тыкая локтем ему в бок.

— Так что ты там говорил по поводу безобидности сиих существ? — спросила я и невзначай обернула его светлую головушку в сторону ближайших кустиков, из которых появился он — йельг.

Почему решила я, что это йельг, а не йельгиха? Это просто. Ответ болтался у него аккурат между задних ног.

Свет лучины, да и привыкшие к темноте глаза позволяли разглядеть животину. С виду, йельг был похож по форме на кабана, только шкура у него цвета пожухлой листвы. Морда вытянутая, с двумя выпирающими вперёд клыками и с двумя острыми, длинными рогами. Один рог крутится почасовой стрелке, второй — супротив, верный признак того, что йельг, вообще-то ни против испробовать свое грозное оружие на добровольцах, коих он, определенно, увидел в нас.

— Говоришь, на людей не нападают?

— Ну, если, конечно, у них не период брачных игрищ, который примерно бывает за неделю до наступления осени и легко определятся по сильно увеличившимся детородным органам, — скороговоркой выпалил он.

— Это я вижу, — хмыкнула я и мы, не сговариваясь, сделали шаг назад, йельг — вперёд. Мы — назад, он — вперёд. Назад — вперед, назад — вперёд...

Я уж, было, обрадовалась, что в таком темпе, возможно, мы и выберемся к городу. Но тут, из-за раскидистой ели вышли двое йельгиевских собрата, не менее грозные и решительно настроенные.

— Что будем делать? — обратилась я к своему спутнику.

— Думаю, придется бежать, — коротко ответил он, а я так и представила себе картинку: мы, высунув языки от усталости, бежим в припрыжку, потому как йельги, утробно завывая, интенсивно тычут нам под зад своими рогами.

— Как считаешь, — вновь говорю Эдмунту. — Далеко ли я убегу в своем длинном платье?

— Может ты, что-нибудь, получше придумаешь?

— Хм, у тебя есть оружие? — с надеждой, поинтересовалась я.

— Ты умеешь им пользоваться?

Я отрицательно мотнула головой.

— То-то же! — Он назидательно поднял указательный палец вверх, а потом, печально вздохнул: — Нет, у меня нет оружия. Так что придется бежать, искать укрытие. Но для начала их нужно как-то отвлечь.

— Может, спляшем? — нервно хихикнула я, припомнив мышат.

— А это мысль! Ты, давай, начинай, а я пока присмотрю нам бинвальд какой, залезем, переждем до утра, — хмыкнул он.

— Вот сам и пляши! — обиженно огрызнулась я.

— То ж твоя идея!

— А всё ты виноват! Без оружия по лесу разгуливаешь в поисках сомнительных удовольствий!

— Не твоё дело! Чем хочу, тем в лесу и занимаюсь!

Слово за слово, мы поругались, не забывая поливать друг друга заковыристыми ругательствами.

Йельги, на своём йельгиевском тоже о чём-то переговаривались. Как видно не могли решить из кого первым делать решето. Девица, которая всё тыкала локотком в спутника или парня, в свою очередь вяло отмахивающегося от оной.

В итоге, им надоело на нас пялиться. Они пошли в решительное наступление. Мы же, коротко переглянувшись, бросились наутек.

Долго ли бежали, али нет, да только не выдержала я:

— Эдмунт, я больше не могу!

— Мы почти уже на болото вышли, туда она побояться сунуться. Потерпи немного!

Только теперь я заметила, что под ногами неприятно хлюпает.

— Ну, спасибо, не твари загрызут, так утонем!

— Не боись! Я эти топи, как свои пять пальцев знаю!

— Лучше б у тебя башка нормально работала, чем пять пальцев, — вздохнула я через некоторое время, когда мы, наконец, оторвались от погони.

В одном парень оказался прав: йельги остались, весьма недовольны нашим поспешным дезертирством и угрюмо хрюкая, топтались у кромки самого, что ни на есть настоящего болота.

Через каждые две минуты, Эдмунт повторял единственную фразу: "Мы уже почти вышли!". Но каждый раз эта фраза звучала всё обречённей и обреченней.

Я, с тоской, поняла, что мы ходим по замкнутому кругу, глядя на трухлявый пень по соседству с собой, который попадался мне на глаза наверно раз в сотый.

Казалось, болото жило собственной жизнью. Где-то поблизости распевали серенады лягушки, светлячки, кружась в веселом хороводе, светились маленькими огоньками, сам воздух был, словно пропитан волшебством и тайной. Вот, над головой ухнул, пролетевший, филин, а вот, чья-то корявая рука ухватилась за мою белу ноженьку. Коротко взвизгнув больше от неожиданности, чем от испуга, я, со всего размаху, опустила корзинку на голову обидчика, коим оказался уже знакомый мне пень. Он недовольно крякнул, и в самой его сердцевине зажглись два оранжевых огонька.

— Эгей! А девица ты с характером! — гнусно захихикал он, потянув, имитирующую руку, ветку к подолу моей нижней юбки, за что опять получил по деревянной башке.

К этому моменту я поняла, кто предо мной предстал. Хозяин этого болота — водяной, о них мне рассказывал Чернобород.

"Они очень хитры и забавляются тем, что заманивают, ночью, путников к себе на болото или в речную заводь, после чего до смерти запугивают. Но бывает и так, что они могут и отпустить путника, если тот разгадает загаданную водяным загадку", — говорил дракон.

К нам подошёл Эдмунт. Он, пока я здесь стояла, успел сделать ещё один круг по болоту.

— Теперь ясно, почему мы не можем найти выхода, — сказал парень, разглядывая хозяина топи болотной, словно перед ним диво, какое чудное, а не старый гнилой пень, гордо именующийся водяным.

— Вы сударь отпускать нас будите по-хорошему, али как? — обратилась я к нечистому, для пущей выразительности выгнув одну бровь дугой.

— Да никак, — откровенно издевался он. — Будете моими работничками — помощничками, лягушек ловить, да комаров травить.

— Ишь чего захотел! Да ты хоть знаешь кто я?!

— Очередная наглая девка без мозгов.

— Что-о-о? — моему негодованию не было предела.

— Рапунцель, Рапунцель, — быстро заговорил Эдмунт. — Успокойся, это всего лишь одна из его оболочек, так просто с ним не справиться!

— Да, да, послушай паренька, он дело говорит, — веселился водяной. — Так что, давай, приступай к работе. Для начала, ототри мне спину от проклятого моха.

— Погоди-ка, а как же загадка, — вспомнила я.

— Загадка? — переспросил он.

— Ну да. Ты загадываешь нам загадку, и если мы отгадываем её, ты нас отпускаешь, если нет, то мы остаемся.

— Больно умная! — скривился пень. — Что ж, это будет весело.

— А говорил мозгов нет. — С победоносной улыбкой я обернулась к стоящему за мной Эдмунту. Однако он не спешил радоваться.

3 глава.

— Погодите! Вот ещё одна! — Пень, задумчиво, почесал ветвью-рукой заменявший нос, сук, с симпатичным засохшим листочком на кончике, который вот-вот отвалится. — В какую игру любят играть русалки?

— Салки, — устало ответила я, мечтая собственными руками утопить водяного в его же болоте.

Этот гад, по-видимому, решил нас до смерти уморить своими тупыми загадками, большинство из которых и пятилетнему дитяти отгадать не составляет сложности, но водяному об этом маленьком факте знать необязательно.

Было ещё одно обстоятельство: на многие из загадок, я и Эдмунт отлично знали ответы, так что долго думать нам не приходилось. Иногда, мы даже отвечали в унисон. А ещё, я заметила, что у "нашего" нечистого явные проблемы с памятью. Моментами, не зная точного ответа, мы отвечали первое всплывшее в мыслях слово, на что водяной, печально вздохнув, задавал следующую загадку.

В самом начале, он, как всякий уважающий себя хозяин "лягушачьего королевства", радушно предложил нам выбор, отгадать загадку или "пусть твоя пышногрудая подружка разрешит заглянуть ей под нижнюю юбку", при этом оба, он и Эдмунт, уставились на меня с нескрываемой надеждой во взгляде.

Первый, что всё-таки разрешу. Второй взгляд — в ближайшем времени, благодаря моей юбке, покинуть это "милое" местечко. Я же, им пообещала, пристукнуть обоих, если не прекратят на меня пялиться.

Отгадав ещё с пяток загадок, я заметила кое-что белеющее за спиной "пенька". Этим "кое-что", к моему изумлению, оказался изрядно потрёпанный свиток десятилетней давности "Загадки и прибаутки от Ганса Невесёлого".

— И как прикажешь нам это понимать? — елейным тоном поинтересовалась я у нечистого.

— Ну-у-уу, э-ээ...— замялся он: — знаешь, мне очень понравилось, что в речах своих ты употребила слово "прикажешь". Может, все-таки, нижняя юбка?

Это стало последней каплей в море моего терпения. Я разозлилась. А в гневе я ох как страшна! Не верите? Спросите Черноборода, он подтвердит.

— Что-о-о?! — воскликнула я: — Ах ты, старый извращенец! Не видать тебе моих трусов, как собственных ушей, которые я сейчас оторву!!!

И тут же принялась усердно исполнять свою угрозу. Ухватилась за один из обрубков, служившим водяному ухом и...

Нет, честное слово, я не хотела! Кто ж знал, что он действительно такой ветхий! Думала, просто припугнуть, наглядно показать какой из меня работничек — помошничек...

— Ой, — испуганно пискнула я: — кажется это Вы, э-э-э...потеряли?

В ответ — тишина. Да и вообще, мне показалось, что все болото вымерло, ни единого звука!

— А знаете, — продолжила я: — Вам так даже лучше, разом помолодели лет на десять.

Тишина.

— На пятнадцать. Да нет, на все двадцать!

Что тут началось! Глаза водяного, в считанные секунды, превратились из оранжевых в ярко-красные. В небо, с клёкотом, взвилась стая птиц. Налетел ветер. Да ещё такой холодный и противный! Черные стволы деревьев с голыми кронами, что окружали нас со всех сторон, внезапно вспыхнули тысячами красных глаз-огоньков. Лягушки оказались самыми отважными, последними, с громким кваканьем, поспешили ретироваться под кувшинки.

Я уж было решила последовать их примеру, как вдруг, из-за своей спины, услышала незнакомый голос.

Он оказался низким спокойным. В нем чувствовалась скрытая угроза и твердость.

— Либо ты нас выпустишь, либо я поджарю твою трухлявую задницу, — пообещал этот голос.

Я обернулась, дабы увидеть незнакомца (ибо голос был явно мужской) и сильно удивилась, когда им оказался Эдмунт. Вот уж не думала, что он может так разговаривать! Но больше всего, меня поразило то, что в его правой ладони был зажат сгусток наичистейшей энергии, переливающийся тёмно-синими всполохами.

Водяной разом приуныл. Алые глаза, что так резко контрастировали с чернотой стволов, медленно и нехотя исчезали. Ветер тоже стих, напоследок мстительно окатив меня мутной водой с тиной. Теперь, я по красоте не уступала лягушкам, повылазившим из своих укрытий.

— Она мне ухо оторвала, — проворчал нечистый.

— Ну и что? Это одна из твоих многочисленных оболочек, которые по желанию ты можешь легко менять, как перчатки, — сказал Эдмунт, не сводя с него пристального взгляда.

— Да, но это моя самая любимая! Она для меня как вторая кожа!

— Ничего, переживешь, — ухмыльнулся парень и стал поигрывать энергетическим сгустком.

С минуту ничего не происходило, но потом, не выдержав напряжения, водяной пророкотал: — Ладно, проваливайте! И чтоб духу вашего здесь больше не было!!!

Щелкнул пальцами, и к нам подлетела стайка шаловливых светлячков.

— Проводите их, — приказал он им и скрылся под водой.

Нам повторять дважды не надо. Мы, пихаясь (тропа была очень узкой, и никто из нас не собирался уступать друг другу права выбраться из топи первым), ринулись вперед за насекомыми.

Наконец, я не вытерпела и спросила: — Почему ты не сказал мне, что являешься чародеем?

— А я и не чародей, — ответил он.

— По-твоему я слепая?

— Тебе виднее, — пожал парень плечами, но, заметив выражение моего лица, быстро добавил: — Я пока всего лишь ученик чародея.

— Тогда у меня ещё один вопрос: почему, когда мы были в лесу, ты не разобрался с йельгами при помощи магии?

— Видишь ли, Рапунцель, мой наставник запрещает мне использовать магию без его личного разрешения.

— Ага, — хмыкнула я: — ты прям, всегда его слушаешься.

— Если я воспользуюсь силой без него ведома, он все равно учует это. И теперь, благодаря тебе у меня будут неприятности!

— При чём тут я?!

— Свалилась на мою голову, а я дурак, согласился помочь бедной беззащитной девушке.

— Хорошо! Вот выберемся, и пойдет каждый своей дорогой! Доволен?!

Но Эдмунт меня не слушал. Занятая разговором, я не сразу заметила, что мы уже не на болоте, а на берегу прекрасного лесного озера.

От серебристой глади к звездному небу поднимался легкий туман, придающий окружающему пейзажу сказочный вид. На некоторое время, я вообще позабыла о существование не только Эдмунта, но и самой себя. По телу разливалась приятная нега, так что я не сразу обратила внимание на горестные восклицания моего спутника.

— Почему! Почему именно сюда!!! — кричал парень, вспахивая, носком левого сапога, песок, лишь его собственное эхо было ему ответом.

Устав, он упал на колени, бормоча проклятия в адрес водяного и его многочисленных родственничков, которые по его словам: "до скончания веков будут жариться на самой раскаленной сковородке в аду".

— В чем дело? — недоуменно спросила я: — Разве мы не должны радоваться?

— Радоваться? О да! Поздравляю, "коллега" по несчастью, перед тобой "Озеро, которого НЕТ"!!!

Откуда-то из глубины леса, обступавшего озеро, мы услышали раскатистый смех водяного: — Это вам мой прощальный подарочек!

— Чтоб ты захлебнулся старый вонючий пень!!! — искренне пожелал ему Эдмунт. И, о вот оно! Слово чародейское! Внезапно смех прервался, перейдя в красноречивое бульканье, а затем уже водяной разразился "добрыми" словами в адрес парня, после чего, наконец, утих.

— Как это нет? Вот же оно, — и я ткнула пальцем в сторону озера.

— А вот так, — вздохнул, заметно успокоившийся парень: — его фактически, действительно нет. Оно то появляется, то пропадает, вместе с заночевавшими на берегу путниками.

— А куда оно пропадает?

— Да куда угодно и это означает, что вместе с ним, мы можем оказаться в незнакомой местности и неизвестно, какие сюрпризы там нас поджидают.

Только теперь, я осознала наши неприятности в полной степени. Сразу захотелось, как и Эдмунт, проклинать всё и вся на свете, но ещё больше — вернуться к Чернобороду, его байкам, да подаркам. Теперь, мне уже моя башня не казалась серой мрачной тюрьмой. Да и вообще, её можно перекрасить в белый цвет, посадить по периметру розы, разбить сад или виноградник...

Эх, почему ничего нельзя изменить!

* * *

— Может, тогда нам лучше вернуться обратно? — предложила я, немного оправившись от потрясения.

— Куда? К водяному что ль?

— Необязательно, можно пойти э-ээ...,— я посмотрела направо, затем налево. Со всех сторон озера чернел лес.

— Возможно, мы даже уже не бинвальдском лесу, — заметил он.

— И что ты предлагаешь? Сидеть и ждать пока нас неизвестно куда забросит?

— В яблочко, — согласился он: — Так что давай готовиться к ночлегу. Нужно развести костёр, иначе мы замёрзнем.

Я согласно кивнула, и мы принялись за дело.

По мере продвижения моей работы, связанной со сбором хвороста, я изучала местность, где мне предстояло провести, надеюсь только, ночь.

Песчаный берег, опоясывающий озеро был узок, примерно длиною в фунт. Далее следовал, фунта на два шириной, слой камней, обильно заросших мхом, а затем уже, собственно, и сам лес, пугающе молчаливый и спокойный.

Эдмунт был прав, если мы уже находимся не в бинвальдском лесу, идти куда-либо, не зная дороги, чистое самоубиенство.

Для ночлега мы выбрали местечко возле двух каменных глыб, ещё хранивших в себе тепло прошедшего дня. Там же обнаружили пепелище от предыдущего костра.

Наши предшественники, как и мы, рассудили, что спать близко к лесу небезопасно, к озеру подходить — и вовсе, потому как оно волшебное и в нем могут обитать неведомые существа, а ещё одного водяного я просто не выдержу!

В том, что на озере, помимо нас, есть кто-то ещё, мы смогли убедиться довольно скоро.

Иногда, иметь столь длинные волосы, как у меня не так уж и плохо. Да, не спорю, это тяжёлая ноша, в прямом смысле этого слова. Но, если у вас в крестных ведьма, она вмиг сварганит заклинание, облегчающее участь своей любимой крестнице, за что я ей премного благодарна.

Теперь, мои золотистые косы не тяжелее гусиного пера, которым, моя достопочтенная матушка набивала подушки.

Как сейчас помню, выйдет она на задний двор и давай за гусями гоняться. Хотя, ещё надо было разобраться, кто за кем больше гонялся, матушка за гусями или гуси за ней, норовя ущипнуть за известное место.

Сегодня мои волосы должны были послужить мне и подстилкой и одеялом одновременно.

В общем, я сидела на одной из каменных глыб и костяным гребнем вычесывала подсохшую тину из волос, когда вдруг стала замечать, что туман над озером постепенно сгущается.

— Эдмунт, проснись, — я стала будить спящего рядом парня.

— Отстань, — отмахнулся он.

— Там, на озере, что-то происходит.

— Ну и пусть себе происходит, не обращай внимание.

— Знаешь что? — зашипела я: — Вот возьму сейчас и уйду! И тебе придется самому разбираться с очередной тварью.

— Больно много ты помогала, — хмыкнул Эдмунт, потирая заспанное лицо: — Ну что там у тебя?

— Смотри, — я кивнула в сторону озера. Уже полностью окутанного белесой дымкой, да такой плотной и высокой, что даже воды не разглядишь.

— Обычный туман, — зевнул мой спутник: — и ради этого ты меня разбудила?

— Да нет же, там что-то есть!

— Ну, так пойди и погляди, а тебя тут подожду. Обещаю, — и попытался лечь обратно, но я была начеку.

— Встава-а-а-аа-ай! — прокричала я, потрясая его за плечи так, что казалось, его голова сейчас отвалится.

— И послал же Бог мне сумасшедшую, — пробурчал он, поднимаясь и отряхивая свою одежду.

— Идем, нам нужно где-нибудь спрятаться.

— Уже не надо, — он, нервно сглотнув, указал на золотистые пятнышки света, мерцающие на другом конце берега.

Они двигались по направлению к нам. Бежать было некуда. Все что нам оставалось — это стоять и ждать своей участи.

Медленно, но уверенно они приближались и с каждой секундой становились все больше и больше.

На какой-то миг меня ослепило. Настолько ярким был этот свет. И я зажмурилась, для лучшей защиты прикрыв лицо ладонями. А потом...потом мне стало так хорошо, так легко и спокойно, что казалось, я сейчас воспарю. Вот она смерть, какая! И почему люди боятся умирать? Это же та-а-ак приятно!

Я уже простилась с матушкой, батюшкой, Чернобородом и с другими знакомыми, включая водяного (пусть вода ему будет пухом!), когда Эдмунт нахально стал трясти меня за плечи и звать: — Рапунце-ее-ель!

— Уйди! Ты мне мешаешь, я еще не решила, где меня будут хоронить и надо составить список приглашенных на столь знаменательное событие!

— А не рановато ли?

— Скорее поздновато, — огорчилась я: — Эх! И почему я раньше не задумывалась о столь важных вещах. А ведь у меня и завещания нет!

— Может ты, наконец, соизволишь открыть глаза? — рассердился парень и пребольно так, ущипнул меня за руку.

— Ай! Безобразие! Умереть и то спокойно не дадут! — взвизгнула я и с удивлением поняла, что вполне ещё живая. А рядом сидит веселящейся Эдмунт.

— И ничего смешного! Лучше скажи, что случилось?

— Ой! Ну и умора! Да скорей мир рухнет, чем ты умрешь!

— Прекрати! — разозлилась я.

— Ладно, ладно. Думаю, тебе понравится то, что сейчас будешь лицезреть. Уверен, такой красоты ты еще никогда не видела! Смотри! — и он кивнул головой в сторону озера.

Мы восторженно наблюдали за тем, как с десяток единорогов пьют воду. Белогривые, белохвостые, с золотыми рогами во лбах, от которых и исходило неземное сияние, они стояли прямо посреди водной глади. Там, где единороги проходили, под серебристыми копытами образовывался лед. Они слегка пофыркивали от удовольствия и из ноздрей вырывались клубы горячего пара, от чего лед немедленно начинал таять.

— Обалдеть, — выдохнула я.

— Вот-вот, — хмыкнул парень.

Я была готова смотреть на это чудо до скончания веков! Угу, щаззз, пора сбавлять обороты! Ну почему, когда, наконец, чувствуешь себя вполне счастливой, обязательно что-нибудь случается! Нет, я не жалуюсь, как должно быть вам могло показаться. Просто это не справедливо!

Я так и не поняла, откуда ОНО выбежало, это грязно-белое, карликовое, мохнатое существо. Но оно подбежало к самой кромки воды и начало вопить препротивным человеческим голосом, ежесекундно подпрыгивая, будто у неё блоха в одном месте застряла.

— Э-ге-ге!!! Братишки!!! Возьмите меня к себе, миленькие!!! Ну, чем я плох? У меня даже два рога есть! Целых два!!! — и в доказательство сего факта попыталось ухватить себя за рога двумя передними копытами: — Ну и что с того я не вышел ростом? Зато у меня есть масса других достоинств!

Один из единорогов презрительно махнув хвостом, отошел от непонятного существа подальше, как от прокаженного. Я же, предложила Эдмунту, подойти и посмотреть на неведомую зверушку, при этом ожидая от него категорическое "нет". Но он согласился, чем поверг меня и (не в меньшей степени) себя в изумление.

Боясь, что он передумает, схватила его за руку и потащила к существу, которым при ближайшем рассмотрении оказался грязный, худощавый козел с безумным взглядом. Он как раз рассказывал о своих многочисленных достоинствах, делая упор на храбрости и отваге, когда я, стоя за его... гм, крупом, спросила: — Ты кто таков?

— А-а-а-аа! — завизжал "храбрец" по-бабьи, а затем добавил: — То есть, я хотел сказать: бе-е-е-е! Или правильнее ме-е-е-е?!

— Правильнее заткнуться и отвечать на вопрос этой милой, — последнее слово Эдмунту далось с трудом: — воспитанной, — ещё трудней: — дамы.

Козел вылупился на меня с таким видом, точно перед ним стояла не милая, воспитанная дама, а стая кровожадных вампиров. От страха у него затряслись поджилки, и он сделал шаг назад.

— Ты чего? — внезапно я и сама испугалась, а вдруг у меня за спиной монстр какой притаился? Я оглянулось, но ничего подозрительного не заметила.

— В чем дело? — с раздражением в голосе, я вновь обратилась к животине.

— Ты Рапунцель? — спросил он, гляди на мои торчащие в разные стороны космы.

— Ну, — неопределенно ответила я.

— Та самая Рапунцель, которой двести лет, — его объял священный ужас: — которая живет в старой башне без дверей и которая похищает младенцев, из которых потом варит зелье для поддержания молодости. У которой живет цепной дракон Черногриб, которого она насылает на окрестные деревеньки, если те ей чем-то не угодили.

Первая моя мысль была: "немедленно придушить его", вторая — "да он просто сумасшедший!", третья — "пусть он и сумасшедший, а придушить его все-таки надо!", четвертую — лучше не озвучивать, я же дама! Пятую мысль, я высказала вслух: — А почему Черногриб?

— Ну, как же, это всем известная история! — его первая фраза мне показалась смутно знакомой.

И где я уже её слышала? Ах да! Я недовольно скосила взгляд на Эдмунта. Парень без успехов пытался скрыть наглую ухмылку. Заметив, что я наблюдаю за ним, развел руки в стороны: "мол, я-то тут причем?".

А козел тем временем, продолжал вещать: — ...и значица, заставила съесть его грибы черные, обещая тем самым в веки вечные не расставаться с ним, от чего он превратился в злого черного дракона по прозвищу Черногриб, который и по сей день служит своей старой госпоже Рапунцель. Сочту своим долгом заметить, вы прекрасно сохранились.

— Спасибо, — прошипела я сквозь зубы: — А знаешь ли ты, козлик мой ненаглядный, что во времена Чумы Великой, Рапунцель, за неимением младенцев грудных использовала для сохранения молодости зелье из козлятины?

— Правда? — он испуганно поджал уши: — Ну, наверное, госпожа Рапунцель для зелий своих использует молодых козлят, а я как видите уже старый, да жилистый.

— Ничего сгодишься, — злобно прошипела я и попыталась схватить гада.

Гад, на удивление, оказался проворным. Резво отскочил в сторону. Зато я живописно растянулась на прохладном песке.

— Ладно, — тоном заботливого папочки заявил Эдмунт: — поиграли и хватит. Ты, — он ткнул в меня пальцем: — отойди от бедняги подальше, а то у него уже как-то глаз подозрительно задергался.

— Большое тебе спасибо, он меня оскорбляет, а я должна молчать при этом?!

— И не распускать руки, — поддакнул козел, спрятавшись за Эдмунтом, усмотрев в нем героя-избавителя от наглых, вредных девиц вроде меня.

— Он не хотел.

— Да, да, прости меня великодушно, — извинился он, хотя в глазах его я не заметила и капли раскаянья.

— Прощаю, — буркнула я: — и откуда только берутся эти отвратительные слухи.

— Лично я слышал песню про вас от одного менестреля. Давайте сейчас спою!

Жила-была на свете

Рапунцель седокудрая,

Ей было двести лет...

— Эй, эй! — прервала я его кошачье сопрано: — Я не желаю слушать эту глупую никчёмную песню, наполненную бредом! И если не хочешь оказаться в супе, то, будь добр, заткнись!

— Понял, без вопросов, — согласился он.

— Раз мы уже обменялись взаимными любезностями, думаю, теперь стоит познакомиться, — вмешался в наш разговор Эдмунт, — Меня зовут Эдмунт, а мою спутницу, как ты догадался, Рапунцель.

— Очень приятно, — кивнул козел: — А я Йохан.

— Странное имечко для козла, — заметила я.

— А кто сказал, что я козел? — насупился Йохан.

— Ну, как же? Копыта есть, рога тоже. А! Постой-ка, ты же вроде единорога изображал, — хихикнула я.

— Да не единорог я, и даже не козел. Я заколдованный человек, — в его речах промелькнула легкая горечь.

— Ну, надо же! Разве в детстве родители не говорили тебе не пить из лужи, иначе козленочком станешь? — не удержалась я от колкости, припомнив старую детскую страшилку.

— Нет, дело не в этом.

— А в чем тогда?

— О! Это длинная и печальная история! Но так как я не спешу, то могу поведать вам её за определенную плату!

— Эдмунт, — обратилась я к парню.

— Да?

— Чего-то давно я козлятенки не кушала...

— Ладно, ладно, могу и бесплатно.

— Начинай.

И последовала история Великая, да Страшная. Про героя удалого и коня его вороного. Как он, Йохан, спасти решил свой город малый от бедствия большого в виде карги старой, ведьмы злющей, сестры Рапунцелевой.

— Эй! — возмутилась я.

— А что? Все ведьмы сестры, — заметил он и продолжил сказ свой.

Ведьма эта, перечница хитрая, хотела лишь одного, чтобы в ноги ей кланялись, да яства всякие носили. Но не повезло кикиморе. Появился он — красавец писанный на коне своем, друге боевом и побил Зло Огромное. Но конь его, друг боевой, подвел, зацепился копытом за подол вражеский, да споткнулся, кувыркнулся. А ведьме того и надобно. Собрала свои силы последние и прокляла героя нашего, превратила в скота рогатого.

— Ну, вот в принципе и всё, — закончил он.

Мы с Эдмунтом недоверчиво уставились на него.

— Н-да, — только и сказал парень, а я поглядела на браслет свой, волшебный. Он светился коричневым цветом.

— А теперь мы желаем правду услышать.

— Но это и есть правда! — горячо заверил нас Йохан.

Удивительно, как одно простое слово может творить чудеса. Мне потребовалось только сказать "суп", как козел все понял и стал, запинаясь и не без моей помощи, выкладывать вторую историю и судя по браслету, на этот раз он не обманывал.

— Пошел, значит, я к э-ээ... Даме сердца своей, — начал он и многозначительно добавил: — Вот.

— И? — поторопила я.

— И затем, ещё раз.

— Что ещё раз?

— Ну, еще раз пошел, только к другой уже.

— Погоди-ка, у тебя что, две Дамы сердца?

— Вообще-то пять, не считая жены, — похвастался он.

— Ох, и силен же мужик! — восхитился Эдмунт и взвизгнул. Это мой каблучок соприкоснулся с его стопой. Зато, козлиная морда от его комплимента сияла, как новенький пятак, но под моим суровым взглядом быстро померкла.

— Когда я пришел к другой, там меня поджидал неожиданный подарок в виде моей драгоценной женушки. Оказалось, что она прознала о моих небольших э-ээ...загулах и решила отомстить. Со словами: "была я рогатой, а теперь и ты походи", она вылила мне на голову какую-то гадость, и я потерял сознание.

— А дальше?

— Дальше, я проснулся уже в том виде, в котором вам сейчас приходится меня лицезреть.

— Каким образом ты оказался на озере? — этот вопрос уже задал не я, а Эдмунт.

— Когда я проснулся, то первым делом отправился домой, но она меня не пустила. Тогда, как и подобает благородному человеку, я ушел. Ушел и решил не возвращаться, осознав, как я был жесток по отношению к ней.

— Опять лжешь, — заметила я.

— Ну ладно. Я просил, я умалял, угрожал. Я плакал! Но она, бессердечная все равно не пустила!

— Так-то лучше.

— Я скитался месяцами по лесам, горам да по диким лугам, замаливая грехи свои тяжкие...

— Враньё, — прервала я его, поглядывая на браслет.

— Честно говоря, козлом я стал недавно, несколько дней назад.

— Козлом ты стал тогда, когда жене изменять начал, — отрезала я, но он, не слушая меня, продолжил: — На это озеро, я набрел случайно и увидел его чудесных обитателей — единорогов. Теперь, у меня новая цель в жизни — обрести новую семью, раз нельзя вернуться в старую.

— Короче, ты не знаешь, как отсюда выбраться, правильно? — спросил Эдмунт.

— Да, — вздохнул он: — озеро не выпускает меня.

— Как это не выпускает? — удивилась я.

— Откуда мне знать как!

— Эдмунт? — повернулась я к парню.

— Понимаешь, я не хотел расстраивать тебя раньше времени этой маленькой вероятностью.

— Не такая уж она и маленькая, раз Йохан сидит здесь несколько дней!

— Я бы рассказал тебе об этом утром, если бы мы не смогли отсюда выбраться.

— Спасибо, твоя откровенность меня обрадовала, — с сарказмом сказала я: — что еще я должна знать?

На этот вопрос он не успел ответить. Позади меня раздалось фырканье и лёгкие тычки в область шеи. Я замерла в напряжение. Судя по выражению и без того, вытянутой морды козла, а также по выпученным глазам Эдмунта, меня поджидала следующая неожиданность. На то, что "неожиданность" окажется приятной, рассчитывать не приходилось. Поэтому я не стала оборачиваться, решив, что ужасов на сегодняшнюю ночь и так предостаточно.

В общем, подняв руки вверх, я завела их себе за шею и стала исследовать объект, что так настырно пытался привлечь мое драгоценное внимание. На ощупь он оказался теплым, влажным, а по мере продвижения моих рук выше, ещё и бархатистым.

— Эй! — заговорил объект, фыркнув прямо в мои озябшие ладони, от чего они тут же

согрелись: — Может, ты перестанешь меня лапать.

— Простите, — смутилась я и, наконец, обернулась.

Передо мной стоял один из прекрасных единорогов с озера. Только теперь, когда он находился в непосредственной близости от меня, я смогла разглядеть его получше. Гордый, могучий зверь, что так усердно рыл сейчас песок копытом, глядел на меня из-под лобья своими серебристыми глазами, внутри которых полыхало золотое пламя. Но больше всего меня поразила его грива. Длинная, почти до самой земли, она была украшена жемчужинами.

— Чего уставилась? — грубо осведомился он.

Это он мне? Ну, нахал!

— А ты чего подкрадываешься к молодым беззащитным девицам, чародеям — неудачникам и козлам — придуркам?

— Я не неудачник!

— А я не придурок и даже не козел!

— Заткнитесь оба, — прошипела я: — вы мешаете мне вести переговоры.

— Вижу, человеческая женщина, ты единственная с кем можно более-менее нормально потолковать о занозе рогатой, что вот уже в течение трёх дней не даёт мне и моим братьям воды напиться.

— При чем тут я?

— У меня к тебе предложение, если хочешь, съешь его. За это я помогу тебе и твоему самцу выбраться с озера. Я, было, возмутилась насчет того, что Эдмунт вовсе не мой самец, но Йохан опередил меня.

— Не надо меня есть! — попятился он.

— Я не ем всякую гадость, только несварения мне не хватало!

— Правда? — обрадовался козел и от счастья великого, попытался лобызнуть меня в руку, но промахнулся. Я, наученная горьким опытом (как уж тут не научиться, когда всякий предполагаемый мой ссуженный, а бывало и "расширенный" считает своим долгом обязательно обслюнявить невесту!), проворно отдернула её.

— Хорошо, можешь не есть, а просто убери его с глаз моих долой.

— Что же вы сами этого раньше не сделали, — в моих словах проскользнуло откровенная подозрительность.

— Я пытался, но он настолько туп, что каждый раз возвращался обратно.

— Я не тупой, просто э-ээ... теперь Вы моя семья! — нашелся он.

— Не слушайте его! Я же говорю, он придурок.

Похоже, я нашла наилучший способ выбраться отсюда. Но, придется потерпеть общество Йохана...

— То есть, если мы забираем козла, ты выводишь нас с озера, я правильно поняла?

Он утвердительно кивнул.

— Тогда мы согласны. Веди нас!

— Куда вам надо попасть?

— В Мильдсбург.

— Я постараюсь максимально приблизить вас к этому месту. А сейчас идите, ложитесь спать, — сказал единорог и растворился в призрачной дымке тумана.

4 глава.

Проснулась я оттого, что с двух сторон от меня раздавался храп. И я сразу же подумала о том, что надо бы врезать чем-нибудь тяжелым по головушкам нарушителей моего спокойствия. Зевнув и пробормотав нечто неблагочестивое в адрес спутников, попыталась подняться. Попытка не увенчалась должным успехом. Тогда я повернула голову сначала направо, потом налево, дабы понять, в чем дело.

Справа от меня спал Эдмунт, завернутый в свой дорожный плащ с капюшоном и длинным воротом (очень актуальный в этом сезоне, т. к. лето, по прогнозам астрономов, щедро спонсированных купеческой гильдией, должно было быть холодным и дождливым), слева Йохан, свернувшийся калачиком в чьих-то длинных прекрасных волосах. Стоп, стоп, стоп! Погодите-ка! Это же... это же мои...

— Мои длинные прекрасные волосы!!! — возопила я. — Ах ты, козел!

Да-аа, ничто так лучше не бодрит с утра, как маленькое потрясение, на вроде этого!

Далее, я резко выдернула из-под него свои волосы. Йохан кубарем скатился с большого плоского камня.

— Ты чего? — недоуменно захлопал он глазами.

— Это у тебя надо спросить!

— Эй, ребята, ребята! Давайте не будем начинать такое прекрасное утро со скандала! — попросил Эдмунт, потирая кулаками заспанные глаза. — Оглянитесь! Похоже, единорог выполнил часть своего договора.

— Ладно, — буркнула я, наконец-то поднявшись, чтобы лучше рассмотреть местность, в которой мы оказались.

А мы оказались на краю леса. Впереди, под лазоревым небосводом тянулось кукурузное поле, не имеющее ни начала, ни конца.

— Где мы? — через некоторое время спросила я у Эдмунта.

— Отсюда, примерно, полдня пути до Мильдсбурга. Думаю, после обеда мы будем уже там.

— Мильдсбург?! — недоверчиво и возбужденно переспросил наш маленький рогатый друг.

— Именно.

— Здорово! Никогда не был в стольном граде! — радостно воскликнул Йохан и запрыгал на одном месте. — Скажи, а, правда, что там самые роскошные публичные дома во всем Бинвальдском королевстве?

— И не только в Бинвальдском!

— Тогда чего же мы стоим? В путь!

— Ты в зеркало на себя давно смотрел, — осадила его я. — Да тебя на порог даже самого задрипанного трактира не пустят.

От таких речей, Йохан сразу потупился.

— Ничего, со мной пустят, — ободрил его Эдмунт, за что удостоился моего недовольного взгляда. Я никак не могла простить Йохану испачканных им волос, которые я так старательно сушила у огня и вычесывала из них тину, в то время как они уже мирно посапывали.

Мы еще немного по пререкались на тему "Публичные дома сегодня" (я даже с пылу с жару предложила им организовать собственный, на что они оба согласились, но при условие, что я буду работать вместе с ними в качестве, так сказать "компаньона", после чего дружно чуть не получили от меня, один по рогам, второй по башке) и перешли к завтраку, состоящему из вчерашних пирожков.

Через некоторое время, Йохан заметил:

— Этого слишком мало чтобы наесться.

— О, ну извини! Когда я собиралась в путь, то рассчитывала только на себя, но ничего страшного, при крайних обстоятельствах мы съедим тебя, — съязвила я, от чего бедный Йохан подавился пирожком и, потеряв всякий аппетит, отсел от меня подальше, вероятно задумался, что я имела в виду под "крайним случаем". Ну-ну, мне больше достанется!

Солнце стояло в зените, когда мы отправились в дорогу. Йохан, всё еще меня сторонился, чему я активно способствовала, бросая на него плотоядные взгляды. Однако первым не выдержал Эдмунт.

— Рапунцель! — рявкнул он. — Прекрати вести себя, как десятилетнее дитяти!

— А ему значит можно! — возмутилась я, кивая в сторону козла, который в этот момент строил забавные рожицы.

— Клевета! — нагло воскликнул Йохан.

— Рапунцель, как тебе не стыдно, — попытался пристыдить меня парень. — В твоем-то высоком положении заниматься такими неблагопристойными истинной дамы делами...

— Да, да, а еще возраст. Двести лет как-никак...

— Ну, погоди у меня, — зловеще прошипела я сквозь зубы. — Вот наступит ночь...

Я, картинно проведя большим пальцем под горлом, поспешила вперед, дабы не слышать нравоучений Эдмунта. Тоже мне, святоша нашелся! Чародей недоделанный.... И этот, козел, тоже хорош.... Как только доберусь до города, сразу же распрощаюсь с ними! Ничего, надо потерпеть немного, ведь терпела же, выходки Черноборода, столько месяцев, а тут всего лишь несколько часов. Хотя, кто чьи выходки терпел.... Вот тут то я и призадумалась. Неужели, Чернобород, до сих пор не обнаружил своей драгоценной пропажи, то бишь меня?

Рассуждая над этим многозначительный для меня вопросом, я не заметила, как кукурузное поле закончилось. Вместо него впереди показалась змейка серебристой речки. При виде воды, я только сейчас поняла, как смертельно устала и хочу пить, а также есть. За спиной, я услышала ноющий голос Йохана, жалующийся Эдмунту на те же проблемы, что и у меня.

После недолгого совещания мы решили устроить привал под раскидистым деревом вблизи реки, отдохнуть и продолжить путь, когда солнце начнет клониться к западу. Таким образом, в Мильдсбург мы должны попасть на закате.

С питьевой водой проблем не возникло. Эдмунт отлично знал, где здесь находится родник. А вот с едой...

Три пары глаз с жадностью уставились на единственный пирожок, торжественно извлеченный мной из корзинки. Две пары рук и четыре копыта кинулись за своей добычей. Три раскрытых от удивления рта и все те же три пары глаз наблюдали за тем, как пирожок, сделав тройное сальто в воздухе, постепенно исчезает.

— Чур, меня, — икнул Йохан.

— Ни че себе! — выдохнул Эдмунт.

— Это что?! — недоуменно поинтересовалась я, переглядываясь со спутниками.

Разумное объяснение, неожиданно испарившегося обеда, мы так и не нашли. Поэтому дружно свалили все на наше разыгравшееся с голодухи воображение.

— Что ж нам делать, — завздыхал Йохан. — Есть то, как хочется.

Доселе молчавший Эдмунт, тихо позвал меня:

— Рапунцель, пойдем к речке.

— Зачем?

— Пойдем, я тебе кое-что показать хочу. — И загадочно добавил: — не пожалеешь.

— Ну ладно, — согласилась я.

— Корзинку с собой прихвати, — попросил парень.

Не став спорить, я выполнила его просьбу.

Любопытство кошку сгубило. Так, кажется говориться? Все произошло настолько быстро, что я даже пискнуть не успела.

Эдмунт пальчиком поманил меня к крутому берегу. И я, аки агнец невинный, подошла к нему. Раз, и моя толстая коса уже у него в руке, два, и он что-то шепчет на нее. Три, он, проворно забросил ее в чистую прозрачную воду...

— Ты что?! Рехнулся?! — взвизгнула я.

— Погоди, еще минуточку, — попросил нахал, после чего вытащил мою косу обратно. А на ней была чертова уйма рыбы, рачков, улиток, водорослей и еще какой-то гадости, к которой мне противно было прикасаться. И только тут я поняла, в чем дело.

— Да как ты вообще посмел использовать Заклинание улова на моих волосах!!!

— Но это единственное, что в данном случае идеально подходит, — спокойно возразил он. — Видишь ли, твои волосы созданы волшебством. Поэтому и заклинание так легко легло на них.

— Меня это не волнует!

— О! Еда! Эдмунт, ты наш спаситель! — подбежал к нам Йохан.

— Вообще-то, это мне спасибо сказать надо...

— Предлагаю приготовить ее на углях, — перебил он меня. — Я не плохо умею это делать, но если хочешь, можем уху сварить. Давай я помогу тебе понести корзину.

К этому моменту, Эдмунт уже собрал свой улов и повернулся, чтобы уйти.

— Эй! А как же я?! Мне что делать?

— Э-ээ-э... не мешать нам.

Прекрасно! Вот оно мужское племя, сговорились у меня за спиной! И теперь, я по настоящему обиделась. Всё, не буду даже разговаривать с ними!

Но мой бойкот продлился не так долго, как мне того хотелось. Ибо голод не дремлет, а тут такие умопомрачительные запахи пошли, что еще немного и мой, и без того ворчащий, желудок окончательно взбунтуется.

Проглотив свою обиду, я отправилась обедать.

Поначалу ели мы молча, но вдруг Йохан ни с того ни сего, заявил мне:

— Рапунцель, тебе не кажется, что ты слишком много ешь?

Мой мрачный взгляд стал ему ответом.

— Нет, не пойми меня не правильно. Я просто забочусь о твоей фигуре, о твоем здоровье, наконец.

Я мысленно представила, как он заботится о моем здоровье. Н-да-аа, картинки мне не понравились, особенно та, где козел, в обнимку с Эдмунтом, обильно посыпает рыбу неизвестной мне пакостью.

— По-твоему я слишком много ем?

— Конечно, ты уже половину съела и даже не заметила.

— Что??? Я ем только вторую рыбу и считаю своим долгом отметить, приготовлена она отвратно!

— Да как тебе не стыдно, так говорить?! Когда я был человеком, я считался одним из лучших стряпчих в своем городе!

— Вот и катись в свой город!

— Ну, что за вредная баба!

— Это я то баба?!! Вредная — возможно, но баба?!

— Ребята, — неожиданно прервал нашу очередную перепалку Эдмунт.

— Чего тебе?! — рявкнули мы одновременно, и мой взор уперся в побледневшее лицо парня.

— Йохан, — сглотнул Эдмунт: — отойди, пожалуйста, от Рапунцель.

Вот теперь и я испугалась.

— Что со мной не так? — прошептала я.

— Лучше не шевелись, — предостерег меня он, и я замерла. Замерла, надо сказать, в очень при неудобной позе — с рыбой, в дюйме не донесенной до уст. Мои спутники тоже не двигались.

Внезапно, до моего чуткого слуха донесся странный звук, сильно напоминающий чавканье, которое впоследствии плавно перетекло в довольное урчание. Что-то мягкое, приятное на ощупь коснулось моей руки, сжимавшей жареную рыбку. Я скосила глаза к переносице и увидела, то от моего яства остался один скелет с болтающейся на конце головой. От испуга, я резко дернула рукой. Что-то маленькое и невидимое бурно выразило свой протест.

— Ой, — пискнула я.

— Я же сказал, не шевелись, — вздохнул Эдмунт и стал тихо напевать.

— Эй, тебе не кажется, что сейчас не самое подходящее время для песнопений? — возмутилась я, а он не только запел громче, но и стал делать непонятные движения руками и ногами, словно пьяная каракатица.

Тут то до меня дошло:

— Ты колдуешь!

— Нет, блин, я танцую! Тьфу, из-за тебя я сбился с такта, теперь все заново начинать! — разозлился он и заголосил пуще прежнего.

— Ты уже закончил? — не выдержала я и спросила спустя какое-то время.

— Еще один куплет остался, — ответил он и вновь завопил: — Рапунцель, дай спокойно дочитать заклинание! Опять все по новой! У меня, между прочим уже правая нога болит.

— А ты тогда прыгай на левой, какая разница.

— Большая. Правая нога символизирует восток. А на востоке что?

— Почем мне знать? Я никогда не была там.

— На востоке солнце встает, — пояснил он. — А с восходом солнца прячется сила нечистая.

Наконец он закончил петь заклинание. Я посмотрела на свою руку. На ней сладко посапывал маленький белый пушистый комочек.

— Это что такое? — поинтересовалась я.

— Мракобес, — сказал Эдмунт и прибавил. — Детеныш.

— Вот этот малыш мракобес? — не поверила я, все еще разглядывая существо.

— Какой хорошенький, — умилился Йохан.

— Хорошенький, когда спит зубами к стенке. Осторожно, Рапунцель положи его на землю, он весьма опасен.

— Брось, — отмахнулась я, погладив мракобесенка по мохнатой шкурке. — Он же такой махонький. Как же тебя назвать? Может... Обжорка? Точно, Обжорка! Вон сколько рыбы съел!

— Ты рехнулась? Собираешься оставить мракобеса в качестве домашнего питомца?!

— А что тут такого? Он же вполне безобиден.

— Рапунцель, это же нечисть, а она не может быть безобидной.

— Да что ты, а как же йельги?

— Они не относятся к нечистой силе.

Мы стали спорить по этому поводу.

— Действительно, давайте оставим его себе, — неожиданно поддержал меня Йохан, подходя поближе ко мне.

Внезапно мракобес проснулся. Разлепил свои глаза-бусинки и зевнул. Ух, ничего себе зубищи! Маленькие, да остренькие. Жаль, что Йохан этого не заметил. Точнее, когда он заметил, было слишком поздно.

— У-тю-тю, — заворковал козел, потянув вытянутую морду поближе к Обжорке. — Иди к папочке, мой хороший.

"Сынуля", не долго думая (а могут ли мракобесы думать вообще?), выполнил просьбу "папочки". Ка-аак цапнет Йохана за бородку своими маленькими зубками, да так и повис на ней.

— А-а-а-а-а-а!!! — заорал козел скорей от испуга, нежели от боли. — Эта тварь укусила меня! Снимите её! Она хочет сожрать меня!!! Мои бедные ножки, мои бедные рожки!!!

Он ударился в панику, тряся косматой башкой, пытаясь сбросить бедное существо, которое, похоже, особо не спешило отпускать своего пленника.

— Эдмунт, помоги!

Парень в ужасе попятился от Йохана.

— Рапунцель, — с умоляющим взглядом обратился он ко мне.

— А ты попробуй в речку окунуться, он и отцепится.

Так как Йохан перепробовал уже почти все, дабы избавиться от мракобесенка, он решил послушаться моего совета и отправился к реке. Мы же с Эдмунтом стали собирать вещи, порешив с возращением Йохана продолжить наш путь.

Но что-то наш милый друг не слишком спешил вернуться к нам и, минут через десять, я стала проявлять первые признаки беспокойства.

— Ну и где его черти носят? — проворчала я.

— Может, сходишь, проверишь?

— Вот ещё! — фыркнула я, однако чувство беспокойства не прекратилось, а лишь усилилось.

Подождав ещё пару минут, я таки не выдержала и отправилась к реке.

Я подошла к берегу обильно поросшему кувшинками. Именно сюда, как я считала, должен был пойти Йохан.

Мое внимание привлек шелест камышей.

Сначала, я подумала, что это утки. Но, затем я услышала женский звонкий, как колокольчики, смех.

Подошла поближе, дабы понять, кто ж там хохочет, и обалдела.

Русалка! Настоящая русалка!

Длинные светло-зеленные волосы и молочно-белая, светящаяся кожа. Она находилась по пояс в воде. Её лица, я не видела, так как оно было скрыто все теми же волосами.

— Какой хороший миленький козлик, — сладкоречиво вещала она. — Ну, иди сюда дорогой. Я хочу тебе кое-что показать...

Йохан же, от удовольствия, только, разве что, не блеял. Однако не подходил. Стоял у самой кромке воды. Зато, русалка, видя, что козел не слишком сильно торопится в её пылкие объятия, сама, подплывала к нему все ближе и ближе...

— Йохан! — крикнула я. — Берегись!

Но слишком поздно. Русалка увидев, что я заспешила на помощь к козлу, сделав последний рывок и ухватив его за задние копыта, потащила в воду.

Добыча отчаянно сопротивлялась, цепляясь зубами за камыш.

И когда Йохана, а точнее челюсть Йохана, уже стали покидать последние силы, я схватила его за передние копыта.

Далее последовала увлекательная, но в тоже время, утомительная игра "Перетягивание козла".

— А ну отпусти его, — заорала я. — Ты, рыбина-переросток!

— Он мой! — в ответ взвизгнула русалка, дернув Йохана так, что чуть мне руки из плеч не выдернула.

— А-а-а-а! Вы меня сейчас на две части порвёте!!!

— Молчать!!! — рявкнули мы обе.

— Я так просто не сдамся, — процедила я сквозь зубы.

— Аналогично!

К сожалению, я проигрывала. Но ко мне на помощь пришел Эдмунт — схватил Йохана за рога и наши шансы уровнялись. Хотя, что могут сделать два человека против такой бесстыдной нечисти?

Победа почти была у нас в кармане, когда к нашей сопернице подплыла её товарка с синими волосами.

Одна нечисть, это еще ничего, но две...

Короче — мы проиграли.

— Эдмунт, — грустно спросила я парня, уже после того, как русалки с победным гиканьем скрылись подводой. — Они убили его. Да?

— Ещё, нет. Если мы поторопимся, то возможно успеем спасти Йохана. Я знаю, где логово русалок. Оно в дельте реки.

— Тогда, пошли скорей. Хоть он и козел, но не оставим же мы его в беде!

— Идем, — согласился Эдмунт.

— Кстати, а откуда ты знаешь, где обитают русалки? — спросила я через некоторое время.

Мы шли по крутому извилистому берегу. Гадкие комары, не смотря на жарище солнце, пытались присосаться ко мне. Но им не давал это сделать мой новый маленький друг Обжорка. Он, мохнатым шариком, парил вокруг меня и как только, очередное насекомое подлетало ко мне, он, попросту, съедал его.

Когда Эдмунт вновь заикнулся об опасности общения с мракобесом, я проигнорировала его.

— Ну-у-у...нам с учителем приходилось бывать у них.

— И зачем вы ходили к ним? — не отставала я от него.

— По делам всяким разным, — уклонился он.

Более внятного ответа от него я так и не смогла получить.

Эдмунт резко остановился, от чего я ткнулась носом в его спину, так как шла следом за ним. В этом месте берег был настолько пологим, что нам приходилось идти гуськом.

— Слышишь? — поинтересовался он у меня.

О, да! Я слышала.

Русалки во всю обсуждали, как лучше принести в жертву Йохана какой-то бабе по имени Ундахарасомамай.

— Что ещё Унда...Ундра...Ундахромай? — тихо спросила я.

— Ундахарасомамай, — поправил он. — Русалочья богиня.

— А-а-ааааааа, — многозначительно протянула я, будто бы лично была знакома с этой Ундрамай.

— Каждый месяц русалки всех морей, озер и рек, должны приносить ей в подношение какого-нибудь теплокровного.

— Но не в этот раз! — я гордо задрала подбородок. — Перебьются водорослями.

Я вышла из зарослей камыша.

— Стой, Рапунцель! — Эдмунт попытался схватить меня за косу, но не успел.

Встала я значит, руками бока подперла, недобрым взглядом на племя русалочье зыркнула и говорю им так тихо, вежливо, без угроз:

— Эй вы!!! Бабы плоскогрудые, а ну отпустите козла моего, плешивого, по добру, по здорову!!! А не отпустите, будите иметь дело вот с ним! — И хвать Эдмунта за руку, потащила на женское обозрение. Он, гад, упирается, пятками землю роет, идти не хочет. И я шиплю ему, сквозь зубы: — Мужик ты или не мужик? Вылезай, давай!

Наконец, я вытащила его.

— О! Эдмунт! — воскликнула одна из русалок — красавица с лиловыми волосами. — Как там Красная Шапочка поживает?

Она засмеялась. Собственно, как и остальные русалки.

— Отлично, — ответил парень, недовольно поглядывая на меня.

— Ты почем пожаловал к нам? Неужто послание от хозяина своего принес, али соскучился?

Новый взрыв смеха. У меня аж голова разболелась. Нужно прекращать эту ломаную комедию.

— Дамы, дамы! — воскликнула я. — Я хочу получить обратно своего друга! К кому мне надо обратиться по сему вопросу?

— По сему вопросу обратиться тебе надобно к госпоже нашей — Индре, что живет на русалочьем острове. Он находится посреди речки и скрыт чарами её светлыми.

"Светлыми? Уже хорошо" — подумала я.

— А как нам увидеть и попасть на этот самый остров?

— Мы можем помочь, но за это возьмем плату. Что ты можешь предложить нам?

— Рапунцель, подумай, прежде чем заключать с ними сделку. Они девицы ушлые, уж я то их хорошо знаю, — обратился ко мне Эдмунт.

— Не сомневаюсь, что хорошо, — ответила я ему и спросила у русалок. — А что бы вы хотели? Могу денег дать.

— Незачем нам деньги твои, своего золота и серебра полны закрома. Лучше отдай нам Эдмунта.

— Эй! — возмутился парень. — Девушки, вы чего?! Вообще-то я сам себе хозяин!

— Брось, Эдмунт, разве нам плохо было вместе?

— Это не имеет отношения к делу! Так что, давайте, выполняйте её просьбу!

— А я знаю, сестры, что мы можем забрать у неё, — заговорила другая русалка.

— Что? Что? — послышалось со всех сторон.

— У неё есть то, чем мы сможем пополнить сокровищницу нашу. У неё есть браслет с эльфийскими самоцветами!

— Эльфийские самоцветы! — взвизгнула лилововолосая. — Отдай нам его, и мы проведем вас на остров!

5 глава.

Я никогда раньше не бывала в подобных местах. Русалочий дворец. Я с восхищением и легкой завистью разглядывала, перламутровые стены и потолки, на которых искусно нарисованные рыбки, дельфины, морские ежи, коньки и звезды, казалось, жили своей отдельной жизнью. Чешуя рыб переливалась всеми цветами радуги, когда они медленно проплывали от одного конца стены к другой. И фонтаны! Сколько здесь фонтанов! Мраморные, золотые, обсидиановые, из розового кварца. Я это к тому, что не всякий правитель может позволить себе иметь во дворце хотя бы один задрыпанный фонтанчик, а их тут, по меньшей мере, десять! Нет, вот умеют же жить люди! Тьфу ты, рыбины-переростки! Теперь понятно, почему они отказались от моих денег.

Мы с Эдмутдом прошли по галерее к главному залу. Высокие двухстворчатые двери, вырезанные из неизвестной мне породы дерева, распахнулись.

— Госпожа Индра, единовластная правительница рек Холдсберг, Рейнер и Мейн приветствует вас, благодарит за подарок и готова дать вам аудиенцию, — торжественно объявило нечто маленькое, не выше комнатной собачки и покрытое буро-зелеными водорослями. Я даже знать не хочу что это такое!

Мы ступили в огромный зал. До сих пор удивляюсь, ну как на небольшом острове в дельте реки мог уместиться такой огромный дворец? Ответ прост — магия. Думаю, здесь что-то не так с пространством. Оно искажается.

Пока шли к трону, я обратила внимание на клетку из тонких серебристых прутьев. Внутри, на шелковых подушках, возлежал эльф. На вид не больше двадцати человеческих лет. Возраст эльфов — великая загадка неподвластная "тупым ограниченным людишкам", как они нас называют. Он выглядит на двадцать, а на самом деле ему может быть сотня лет. Остановимся на первом предположении. Так вот этот лопоухий выглядел не очень. Точнее не так, как обычно выглядят эльфы: властные, надменные, считающие себя высшими созданиями, аки жареные гуси с яблоками во главе стола во время пира королевского. Сейчас на меня из-под длинной пряди белоснежных спутанных волос взирали два сапфировых глаза. В них читалась мольба. Эльф слегка приподнялся, отощавшее тело в холщевой рубахе прижалось к прутьям. Звякнули серебряные колокольчики на браслетах вокруг его хрупких запястий и лодыжек. Мне стало жаль беднягу. Как он оказался здесь? Неужели его решили принести в жертву, как и Йохана?

Кстати, об этой бородатой занозе. Мы приблизились к трону и что же я увидела? Этот гад блохастый сидит рядом с ним, на кушетке обтянутой дорогой парчой, а вокруг него порхают три русалки. Одна виноград очищает, вторая опахалом машет, а третья копыта чешет! Я тут значит, переживаю за него, а он развлекается!

— Ра-ра...рапунцель! — взвизгнул он и подавился виноградинкой.

Я с нескрываемым удовольствием наблюдала за тем, как он пытается откашляться.

— Что такое? Не в то горло попало, да? — со сладчайшей улыбкой посочувствовала я. — Так я тебе помогу! Сделаю козлиную отбивную.

— Не... не... надо! — прохрипел он. Но поздно. Я со всего размаха треснула его по спине. Виноградинка пушечным ядром вылетела из его пасти и пропала в воздухе. Похоже, Обжорка, принявший невидимую форму, проголодался.

— К-хм, к-хм, я понимаю семейные разногласия и все такое, но вы хоть знаете, где находитесь и кто я такая? — несколько писклявым голосом, возвестила госпожа Индра. На прекрасном лице русалки, обрамленном темными блестящими локонами, отразилось призрение.

— О! Прошу прощение ваше э-эм-мм... русальство! — Я присела в реверансе. Эдмунт, стоявший рядом, отвесил легкий поклон.

— А ты хамка, дитя мое. — Индра склонила голову набок. — Вместо того чтобы поблагодарить меня за то, что я трачу на тебя свое драгоценное время, устраиваешь тут представление!

— Госпожа Индра, пожалуйста. — Эдмунт присел на одно колено, сграбастал русалочью ручку и лобызнул. — Вы ведь сами сказали — она еще ребенок.

— Я не ребенок! — рявкнула я. — Почему я должна унижаться перед какой-то старой калошей. Ведь это она украла моего козла.

— Эй! С каких таких пор я твой?! — возмутился Йохан. — Или ты думаешь, что я приударю за тобой? Да лучше смерть в супе!

— Это я-то калоша, ах ты неблагодарная девчонка! Стража!!!

— Ну, вот что ты наделала. Нет, чтобы язык за зубами держать. — Покачал головой Эдмунт.

Как по мановенью волшебной палочки, откуда ни возьмись, появилось три водорослевых чуда. Они были в несколько раз больше своего собрата — глашатая. Резко запахло рыбой и тиной.

— Именем Ундрахра... Ундрахарса... короче богини, схватить их!!! — Индра встала в позу военноначальника "Вперед, верное войско!" Вот только "войско" не больно-то спешило поймать нас.

-Чего? — пророкотало откуда-то из глубин одной из бурых масс.

— Дубина! Я сказала поймать их!!! — завизжала русалка. Ну, и истеричка же она!

— Что будем делать? — поинтересовалась украдкой у Эдмунта.

— А что мы обычно делаем в таких случаях? Драпать, конечно! Йохан, мы уходим!

— Вот и валите, а мне и здесь не плохо!

— Ты маленький рогатый скот! Да ты знаешь, что из-за тебя я потеряла?!! — Я склонилась над паршивцем. Он икнул и поджал уши от страха. — А ну быстро встал и на выход шагом марш!

На удивление он повиновался.

— Есть, командир! — Думаю, если бы у него были руки, он еще и честь отдал бы.

— Ты служил в армии?

— Так точно, командир! В королевских войсках под Лэрдсбургом!

— И кем же? Пугалом, ворон распугивал?

— Обижаете! Я был личным поваром его высочества принца Ротарского!

— Врешь! — Видимо что-то его во мне напугало, так как он пошел на попятные:

— Ладно, ладно. На самом деле все, что мне доверяли — это чистка картошки. — И попытался оправдаться: — Но я тогда всего лишь был зеленым юнцом!

— Ребят, может, вы потом поболтаете? Вообще-то нас хотят поймать, а за тем в жертву принести, верно, я понимаю? — обратился Эдмунт к Индре.

— Верно-верно, — закивал та башкой, в которой, подозреваю, вместо мозгов вода, да тина.

Тем временем, не дожидаясь пока мы наругаемся всласть, водорослевые чуда ринулись в атаку. Эдмунт схватив меня за руку, дернул назад. Мимо, со свистом, пролетел зеленый комок из слизи и водорослей. Фу, какая мерзость!

— Помогите, убивают!!! — завизжал по-бабьи Йохан, бодрым галопом улепетывая в сторону выхода. В этот момент, я даже позавидовала ему немного — у него в отличие от нас четыре ноги.

— Рапунцель! — позвал меня Эдмунт, после чего выдернул волосок из копны моих прекрасных волос.

— А! О-о-о! Ты что делаешь?! Я тебе не старик Хатабыч, чтобы у меня волосы выдергивать! — Вспомнила я персонажа одной из баек, что Чернобород рассказывал. — И даже не грядка с морковкой!

— Да кто вообще позарится на твой огород, — хмыкнул ученик чародея.

— Заткнись! Так я к двадцати годам облысею!

Парень проигнорировал мое замечание, прошептал чего-то на волос. Тот аж золотом засиял в его руках.

— Импендиментиус! — проорал Эдмунт, ставя за нами защитный барьер от слизи, потом только сказал: — По-твоему лучше быть с волосами, но принесенной в жертву Удрахарасомамай?!

— Да плевать я хотела с высокой башни на эту Удр... ундрахран, короче русалку чертову!

— Ты! — Откуда ни возьмись у нас на пути появилась Индра. — Как ты посмела оскорбить нашу богиню?! За это она покарает тебя!

Чего я не ожидала, так это появления Великой русалочьей богини. Она появилась подобно глотку мутной речной воды. Н-да, красотой в отличие от своих товарок, она не блистала. Серая покрытая редкой чешуей кожа, длинные зеленные волосы, глаза цвета пожухлой травы, синюшные губы — ни дать ни взять утоплиница. Индра рухнула на пол у ее ног. Водорослевые твари последовали примеру своей госпожи.

— Кто посмел нарушить мой покой?! Кто посмел оскорбить меня?! — пророкотала богиня зычным басом. В конкурсе "Пастух года" устраиваемый каждый год в Штефорде, она точно заняла бы первое место.

— Он! — Я ткнула пальцем в Эдмунта, он в свою очередь в Йохана, который изображал косоглазие. Причем явно косился на меня. Я показала ему кулак, он поспешно отвернул морду.

— Сейчас я покараю вас!

— Ээ-э-м, спасибо что предупредили. Нам было очень приятно познакомиться с вами, но уже пора уходить. Дорога, понимаете ли, длинная. — Только я успела договорить, как эта Ундрамай принялась швырять в нас заклятиями. Да такими, что магический барьер Эдмунта растаял, будто оставленный кусок сливочного масла на полуденном солнышке.

— Мне страшно! — взвизгнул Йохан, пытаясь найти укрытие под моей юбкой.

— А ну отвали от меня! — рявкнула я. — За что мне такое наказание?! Связалась на свою голову!

Поняв, что я его спасать не собираюсь, он ринулся наутек. Богиня и ее приспешники с громким улюлюканьем — за ним. Так они бегали, словно по замкнутому кругу. Понаблюдав немного за бесплатным представлением, мы с Эдмунтом решили свалить.

— А как же Йохан? — все-таки спросил парень.

— Ну, он не хотел уходить, так пусть остается, — пожала я плечами. Эдмунт укоризненно посмотрел на меня. — Да ладно тебе! Тем более я же его не одного оставлю. Обжорка присмотрит за ним. — Как только я произнесла его имя, мракобес появился. Пролепетал чего-то на своем мракобесьем, потерся об мою щеку мохнатой шкуркой и полетел в сторону богини с ее свитой.

Завидела Индра Обжорку, да как завизжит, аж уши заложило:

— Ваша светлость, там... там... адское отродье! Оно приближается!

— Что-о-о?! Откуда здесь мракобес?! — возопила богиня в ответ, покрываясь трупными пятнами.

— Ну и реакция, — присвистнула я. — Он же еще малыш.

— Понимаешь Рапунцель, русалки их на дух не переносят. Они противоположности. По своей сути, русалки не нечисть, а духи-покровители морей, рек и озер. Это давняя вражда.

— Спасибо за лекцию, а теперь мотаем отсюда. Только сначала, — я посмотрела на клетку, где, скрестив ноги, сидел беловолосый эльф, — выпустим его.

— Да ни за что! — покачал парень головой. — От эльфов одни неприятности. Не думаю, что русалки просто так, из прихоти, посадили его в клетку.

— Думаешь? С них станется. Так что давай, — я выдернула у себя один волосок, — поколдуй немного.

— Мастер меня убьет за использование магии без его разрешения.

— А не поздновато ты вспомнил об этом?

Эдмунт категорично помотал головой

— Нет, — его голос звучал спокойно и уверенно, без ноток колебания, — я не буду помогать белобрысому.

— У нас нет времени припираться. А так же выяснять, почему ты так не любишь эльфов. Эдмунт, — я положила руку ему на плечо, — пожалуйста, я прошу тебя по-дружески.

Он вздохнул.

— Мы не друзья. Нас свело стечение обстоятельств. Я помогу ему, но после этого пусть он уматывает отсюда.

— Спасибо, — кивнула я.

Он не ответил, просто сделал то, о чем я попросила его — сломал с помощью волшебства замок клетки. Мгновенье эльф смотрел на нас с испугом, после чего вышел из своей темницы, поклонился и поцеловал мне ручку.

— Покорнейше благодарю моя госпожа, моя королева ночи!

— Чего ты несешь?! — Я почувствовала, как мои щеки наливаются краской. Эдмунт выглядел мрачнее тучи. Эльф перевел с меня взгляд на парня и ка-аа-ак бросится на него со словами "Мой спаситель!" Да так и повалил его на пол.

— Век не забуду! — орал обалдевший лопоухий. — Я потомок Дракулуса Кускуса, проси все что пожелаешь! А хочешь, я подарю тебе бессмертие?!

— РАПУНЦЕЛЬ!!! — возопил Эдмунт, пытаясь оттянуть от своей шеи белобрысую голову. — Я же предупреждал тебя! От эльфов одни неприятности!!!

Вот так в нашу компанию затесался малахольный эльф, свято верящий в то, что он вампир.

6 глава.

Если бы моя любимая матушка увидела, с кем связалось ее чадо, ее бы хватил удар. Боги! Стыдоба-то, какая! Ну, как я докатилась до такой жизни?! Сначала меня взял в уплату за спасение Штефорда дракон. Пожив пару месяцев в его темной мрачной башне, я наконец-то сбежала и на свою голову встретила в лесу Эдмунта. Потом к нам присоединился, обращенный не по своей воле в козла, Йохан, а вскоре и этот лопоухий!

— Ты закончил? — нетерпеливо поинтересовалась я у Эдмунта.

— Еще чуть-чуть. Темно. Плохо видно, — ответил парень, поглаживая мою косу, как свою собственность. Он опять ловил на нее рыбу. Я смерилась. Ну, или хотя бы постаралась.

— Достаточно! — воскликнула я. — Заканчивай рыбалку, иначе я за себя не ручаюсь!

Когда мы, благодаря отвлекательным маневрам Обжорки с Йоханом, вернулись на берег реки, солнце почти скрылось за горизонтом. Рассудив, что в этот час идти в Мильдсбург смысла нет (ворота столицы закрывались на ночь, а платить за вход стражникам — лишних денег у нас не водилось), мы решили переночевать под открытым звездным небом.

Разожгли костер, Эдмунт под чутким руководством Йохана приготовил ужин, и все мы принялись за еду. Кроме малахольного эльфа. Кстати, в ходе знакомства, выяснилось, что его зовут Санрит. Он заявил, что ему нужна кровь девы невинной, а посему донимал меня.

— Ну, один глоточек.

— Нет.

— Капельку?

— Слушай, лопоухий, с чего ты взял, что ты вампир? Ты уши свои в зеркале видел?

— В семье не без уродов, — брякнул сидящий рядом Йохан.

— И с какого ты двора? Благого или Неблагого, — полюбопытствовала я, не обращая внимания на ехидную реплику козла.

— Он со двора блаженных, — вставил свои пять медяков Эдмунт. После чего и он, и козел дружно захихикали. Эльф или вампир, короче лопоухий обиженно засопел, на его глазах выступили слезы и он судорожно вздохнув, уткнулся мне в грудь.

— Успокойтесь! — прикрикнула я на этих двух балбесов.

— Вот прогонишь его, тогда мы умолкнем. Чегой-то он за нами увязался? Да еще к тебе клеится?

— Как вам не стыдно, обижать сирых и убогих! — упрекнула я их, поглаживая завывающего белобрысика по голове. При упоминании о "сирых и убогих" всхлипывания его стали еще горше. — Мы в ответе за тех, кого приручили.

— Рапунцель, — вздохнул Эдмунт, — он тебе не собачонка.

— И даже не корова, — добавил Йохан.

— Верно-верно, от него молока, как от козла.

— Эй! Попрошу не упоминать козлов! Мне обидно.

— Эльфы хитры и опасны.

— То же самое ты говорил про Обжорку! — заметила я.

— Я и сейчас тебе говорю об этом. Да, имеешь ли ты представление о том, в чем разница между мракобесами и эльфами? От первых ты знаешь, чего ожидать, а вторые — крайне непредсказуемы.

— Все! Мне надоели твои бездоказательные россказни! Он остается. Точка. Со всеми претензиями обращайтесь к Обжорке. — Мракобес клацнул зубами прямо перед носом Йохана, тот вскочил на дыбы и зашипел, аки кошка.

— Ну-ну, еще на дерево залезь, — хихикнула я.

— Давайте спасть, — миролюбиво предложил Эдмунт.

— Я на дерево. — Йохан последовал моему совету. — Там безопасней.

Вы когда-нибудь видели козла-дереволаза? Ага, я тоже считала, что это невозможно. Так вот, разбежавшись, Йохан резвой белкой, запрыгал по веткам. Благо они оказались низко от земли и достаточно широкими.

— Ой! Твою ж... — возопил козел. Я засмеялась, наблюдая за тем, как бедняга пытается выдернуть рога, застрявшие в стволе. — Рапунцель, помоги!

— Я тебе помогу! — радушно отозвался Санрит.

— Нет, пожалуй, я сам!

Пока наблюдала за тем, как Йохан, упираясь в ствол копытами, пыхтит и фырчит, вытаскивая рога, я не сразу почувствовала, как руки эльфа заскользили по моей спине.

— Кровь, — прошептал он мне на ушко томным голосом.

— Да, ты действительно умом тронутый! — Я отпихнула его от себя. Он опять состроил, этот свой щенячий взгляд. — Ложись спать!

— Как пожелает, моя будущая королева ночи. — Он галантно поклонился. В его ярких синих глазах на мгновение вспыхнул хитрый огонек. Или мне показалось? После чего Санрит воскликнул, вытягивая руку вверх: — Смотрите, дракон!

— Где?!! — Я, Эдмунт и, освободившийся к этому времени, Йохан дружно задрали головы вверх. Там ничего не было, кроме редких темных облаков, да звезд.

Ну, Санрит! Сейчас ты у меня получишь!

Однако когда я опустила взгляд на то место, где до этого стоял эльф — он уже исчез.

— Вот гад! — ругнулся Эдмунт. — Знаешь, что первым делом надо будет сделать, когда доберемся до столицы?

— Что?

— Купить побольше чеснока и деревянных колей! Посмотрим, какой он на самом деле настоящий вампир. — Последние слова прозвучали зловеще в прохладе ночной тьмы, разгоняемой веселыми отблесками пламени костра.

Ночь прошла относительно спокойно. Но лишь только на востоке заалела полоска горизонта, стон, наполненный невыносимой мукой, разнесся над рекой.

— Не-ее-т! Умираю-юююю!!! — вопил Санрит. — Солнце! Рапунцель помоги мне!

— Эй! А ну отвянь! — Я попыталась отодрать лопоухого от своей накидки.

— Но я умру! Разве ты можешь поступать так со мной?! Сначала спасти, а затем хладнокровно оставить под солнцем?! Ты жестокая и бессердечная, и то, что про тебя рассказывали — правда!

— Что про меня рассказывали? — нахмурилась я, оставив борьбу за накидку, чем белобрысик тут же воспользовался.

— Что тебе сто с лишним лет, и ты торгуешь волшебными бобами! — У меня челюсть отвисла от подобного заявления. — А в помощниках у тебя дракон по прозвищу Черная бородавка.

— П-по-почему бородавка?

— Лучше спроси: п-по-почему черная, — захихикал проснувшийся от нашего спора Йохан. Вот зараза, передразнивает меня!

— Ну как же?! Все вампиры знают, что Рапунцель когда-то была страшнее самой Мары с этой своей огромной бородавкой на носу. Ее кстати так и прозвали — Рапунцель бородавчатая. Пока с помощью хитрости и иллюзии не заманила в свое логово бедного несчастного дракончика. Она долго ставила на нем разные опыты, пока, наконец, не избавилась от проклятущей бородавки, сделав так, чтобы та перескочила на дракона. И с тех пор дракон Черная бородавка выполняет все прихоти злобной ведьмы, которая обещала снять заклятье, если он прослужит ей верой и правдой триста тридцать три года!

— У-ууууу-ууу, — горестно завыл Йохан. — Какая печальная история. Бедный дракон!

Эдмунт тоже плакал. Ага. От смеха!

— Ой, не могу! — схватился будущий чародей за живот. — Пха-ха-ха! Бородавчатая Рапунцель! Такого я еще не слышал! Звучит больше как новый подвид лягушек!

— Прибью, — прошипела я. — прихлопну, как таракана того, кто это придумал! — И вообще, с какого перепугу это вдруг Чернобород стал жертвой, аки агнец невинный?! Это я заложница! Я пострадавшая!

— Раздевайся! — скомандовала я. — Отдай Санриту свой плащ!

— Еще чего! Чтобы я этому белобрысому эльфу свой родненький плащ?! Эй! Эй! Не надо я сам, честное слово, — позеленел Эдмунт, разглядывая воинственно настроенного Обжорку. Как хорошо, когда есть хоть кто-то, кому ты небезразлична и готов оказать тебе поддержку!

Лопоухий с плохо скрываемым злорадством забрал у Эдмунта плащ и вернул мне накидку. Так-то лучше!

— Рапунцель — ты изверг!

— Будем считать, я этого не слышала. Завтракаем и в путь!

Во время трапезы тоже не обошлось без происшествий. Нет, ну что за народ! Я с тоской уставилась на то, как Эдмунт, с довольным видом, приговаривая "Вот вам кровососы!" прихлопывает одного комара за другим, а Санрит корчится рядом с ним, причитая: — Нет! Как ты можешь! Это же мои братья и сестры! Перестань! Между нами кровная связь!

Я покачала головой.

— Вот извращуга.

После чего лопоухий бережно стал собирать насекомых.

— Ненавижу тебя, убийца! — горестно воскликнул он, укладывая очередной трупик в темно-красный мешочек. Ну, точь-в-точь как у меня! Я в нем деньги храню. Вот же случаются совпадения! — Да покарают тебя боги!

— Ой, боюсь-боюсь! — притворно ужаснулся Эдмунт.

— Грр-рр, надоели! Что б вас! — Я вскочила с места. — Вы, если хотите — оставайтесь, а я в Мильдсбург!

— Да! — поддержал меня Йохан. — Чем быстрее, тем лучше!

— Вы... вы... не можете так поступить! Уйти и не отдать последние почести моим братьям! — Санрит бросился ко мне, обхватил мои колени руками, да так и замер. Отлично! Просто замечательно!

— Отпусти!

— Не-а, — замотал он головой, как настырный ребенок, которому мамаша отказывается покупать леденец.

— Отвали!

— Так значит история про Бородавчатую Рапунцель правда? — Нет, ну знает же, как надавить! Мое опороченное имя! Как же я хочу его очистить от всей той гадости, что народ приплел!

— Ладно, — вздохнула я, — о каких почестях ты ведешь речь?

— Братская могила. Пусть Эдмунт для них, — он помахал у меня перед носом мешочком, — выроет могилу.

— А чего это я должен это делать?! — искренне возмутился парень.

— Во искупление грехов своих, сын мой, — тоном священнослужителя заявил ему Санрит и, отцепившись, наконец, от меня, подошел к Эдмунту, наставительно похлопал его по плечу.

— Убери свои грабли, псих несчастный!

— О ком это он? — удивился лопоухий, оглядываясь вокруг.

— Эд-му-уууууууунт... — позвала я.

— Не мычи — не корова!

— Заткнись и копай! Не видишь, я злая!

— Твой эльф, вот сама и копай! — Упер он руки в бока. — Ты ж его приручила, благодетельница доморощенная.

— Если я начну копать, то первым кого закопаю — будешь ты!!!

— Эмм-м, Эдмунт, — вмешался Йохан, — походу она не шутит. Глянь на ее лицо.

— Стоп. А чем я должен копать. Лопаты нет.

— Зато руки есть, — ухмыльнулся белобрысик.

— Мужики, — вздохнула я, выдернув очередной волос из косы и протянув его Эдмунту. Более абсурдной ситуации, я не видела — похороны комаров!

— Глубже! — командовал белобрысик, когда Эдмунт начародеял лопату и принялся за копание. Он, было, хотел сразу готовую могилу наколдовать, но я оказалась против. "За грехи свои платить надо!" — приговаривала я, глядя на то, как усердно трудится парень.

— Ну, Рапунцель! — шипел время от времени Эдмунт. — Когда-нибудь я тебе это припомню!

— Копай-копай! — веселился эльф.

— Может, хватит? В конце концов, не колодец роем!

— Ладно, достаточно, — кивнула я.

— Вух, — выдохнул Эдмунт, вытирая со лба пот и облокачиваясь на черенок лопаты.

Санрит подошел к могиле, в которой, в принципе, реально похоронить человека средней комплекции и опустил мешочек с трупиками комаров на дно. Я приняла скорбное выражение лица, приготовившись к спектаклю. Нет, ну интересно все-таки поглядеть на то, как проходят вампирские похороны!

— Пусть земля вам будет пухом, братья мои! — воскликнул эльф, кинув сверху пару горсток земли.

— И все!!! — воскликнули мы с Эдмунтом и Йоханом.

— И не будет ни каких похоронных песен, там обрядов всяких разных? — добавила я.

— Да. А что вы хотели? У нас, у вампиров, все скромно и со вкусом. Можешь закапывать, — заявил он Эдмунту.

— Рапунцель, — обратился ко мне Эдмунт, — дай волос.

— Иди, копай, лентяй!

А Йохан отчего-то всплакнул, видимо впечатлился действом и потянулся ко мне. Точнее к моим волосам.

— Эй, полегче! — Я убрала свою косу подальше от рогатой башки. — Это тебе не носовой платок.

В общем, покончив с похоронами, мы двинулись в путь.

Не смотря на раннее утро и некую прохладу, солнышко уже начало припекать, что обещало впереди душный жаркий день, так характерный для конца августа.

И, когда, пройдя сквозь кажущиеся бескрайными кукурузные поля, мы вышли на главный тракт на Мильдсбург, то буквально замерли перед столь восхитительным видом открывшимся нам.

Да, красив и величествен стольный град Бинвальдского королевства. Он словно купается в изумрудной зелени, навевающей мысли о прохладе. Конусообразные, покрытые грифельно-серой черепицей, крыши высоко вздымаются в лазурную высь. А посередине важно расположились несколько башенок с королевскими флагами (золотой грифон на белом фоне) на вензелях.

Мы прошли сквозь высокие кованые ворота гномьей работы и оказались на южной площади. Народу — тьма тьмущая, яблоку негде упасть. Торговки, купцы, служанки, храмовники, кого здесь только нет! И все спешат по своим делам. Так вот ты какой, стольный град!

Меня толкнули. Да так, что если б не рука лопоухого, придержавшая меня за талию, я бы пропахала носом землю.

— Осторожней! — воскликнул толкнувший меня здоровенный мужик.

— Это ты полегче! — в ответ заметила я.

— Чего ты сказала, малявка? — Он упер руки в бока, обернувшись ко мне. Нас стала обтекать толпа, как речной поток слишком высокие пороги.

— Я говорю, чтобы вы дяденька, хотя бы изредка смотрели по сторонам!

Он покраснел. Ну, и угораздило же меня нарваться на такого типа!

— Да ты... — Не знаю, что он хотел сказать, но вдруг побледнел и умчался по своим делам. И тут я поняла, почему. Санрит, укутанный с ног до головы в плащ, издавал странные шипящие звуки, что-то типа "Хыщщщ-хыщщщ", от которых кровь в жилах стынет, и волосы на затылке дыбом становятся.

— Прекрати, — попросила я. — И вообще что это такое?

— Как пожелает моя королева. Это наша традиционная вампирская брачная песня. Правда, — он взял меня за руки, — красивая?

— Очень, — покривила я душой, отодвигаясь от приставучего белобрысика. Не эльф, а репейник какой-то!

— Тебе нравится?! — обрадовался белобрысик. — Тогда я еще станцую для тебя наш традиционный вампирский брачный танец! Он незабываем.

— Не сомневаюсь, — буркнула я и почувствовала, как запылали мои щеки. Тупой бесполезный эльф!

— Вы что там застряли?! — проорал Эдмунт, который вместе с Йоханом ушли вперед. Я поспешила к ним, опасаясь, как бы Санрит не принялся выплясывать прямо посреди площади. С него станется.

— Ну, вот мы и пришли. — Эдмунт самодовольно улыбнулся, ткнув пальцем в широкую вывеску на выбеленной каменной кладке, гласившую: "Пряничный домик". Ниже, слева от массивной бинвальдской двери, расположилась табличка. Золотыми буквами на ней было выведено: "Пряничный домик — крупнейшая сеть постоялых дворов во всем Бинвальдском королевстве. Качественное обслуживание, вкусная еда, умеренные цены".

— И что здесь? — недоуменно спросила я.

— Как что? Ты же сама хотела разобраться с тем рыцарем, что про тебя слухи распускает! Именно здесь он обычно околачивается.

— Да? И как еще его отсюда не выгнали? С виду-то приличное место!

— Не знаю, — пожал он плечами. — Только сейчас день и вряд ли он будет здесь. Обычно люди вроде него к вечеру сюда приходят.

— Что ж, подождем. Обеденное время уже давно прошло, но мы все-таки перекусим.

— Я бы с удовольствием, — завздыхал Эдмунт. — Вот только у меня денег кот наплакал.

— Ничего. Я угощаю. Попируем, настучим по кумполу за отвратные слухи рыцарю, и вы пойдете своей дорогой, а я своей.

— Мы своей, — поправил меня лопоухий.

— Ты-то здесь причем? Вот накормлю тебя напоследок, и можешь валить в свою вампирландию или откуда ты там явился, такой чудной! А я вечером сяду в дилижанс и домой поеду.

— Ну, а я, пойду за помощью к учителю Эдмунта, пусть снимет с меня заклятье.

— Верное решение, — кивнула я, потянув на себя тяжелую дверь.

Мы прошли внутрь, но тут молодчик, стоявший по ту сторону двери, приосанился и грудным басом возвестил:

— Со своей скотиной нельзя. Впрочем, если поделитесь деньгами, я могу договориться с поваром, чтобы он купил его у вас. Правда много не получите, больно жилистый ваш товар.

— Э? — Я не сразу сообразила, что он имеет в виду. Поняла только тогда, когда Йохан с нескрываемой обидой в голосе воскликнул:

— Это кто тут скотина?! На себя посмотри, боров жир... — Я зажала рогатому пасть. — Бу-бу-бу...

— Извините, но это наш маленький друг.

— В любом случае, с питомцами тоже нельзя. Он же нам всю солому, — вышибала украдкой кивнул на пол, покрытый ровным слоем сушенной душистой травы, — сожрет.

— Слышал, Санрит? С питомцами нельзя-а, — насмешливо протянул Эдмунт.

— Эдмунт, оставь его в покое! — Встала я на защиту лопоухого. Просто не люблю, когда обижают слабых. — А то он тебе брачный танец станцует!

Все участники сей мизансцены, кроме псевдавампира, вытаращились на меня.

— Чего? Он сам грозился мне это сделать! — Теперь все дружно уставились на Санрита. Видимо в ожидании исполнения угрозы. Эльф же, как ни в чем не бывало, уставился в потолок, тихо мурлыча что-то себе под нос. Вот кто настоящая скотина!

— Эх, ладно. Идемте.

— Куда? Я же сказал с животными нельзя.

— Мы ж его не бросим на улице!

— Зато можете сдать в конюшню, там его покормят и присмотрят, чтобы не увели.

— Хорошо, — вздохнула я. — Так и сделаем.

— Вы что?! Меня в стойло?! Я же человек! Я разговариваю!!! — вопил Йохан, пока конюх подгонял его хворостиной к деревянной конюшне. — Ай! Полегче, приятель! Я понял-понял, сам пойду!

— Бедняга, — покачал головой Эдмунт и шагнул следом за мной в таверну.

Мы выбрали самый дальний столик. Эдмунт пробормотал что-то на счет того, чтобы Йохану тоже чего-нибудь нормального пожевать купить. Я согласно кивнула. Что я монстр, какой?!

На столе лежало меню с невообразимым ассортиментом сладостей. Одних только пряников было пятьдесят видов! Теперь понятно, откуда название "Пряничный домик".

— А где мясо?! — возмутился Эдмунт, листая книженцию.

— А где кровь?! — вторил ему эльф. — Я так скоро умру от истощения!

— Я буду жаловаться!

— Я тоже!

К нам подошла высокая бочкообразная служанка. Не удивлюсь, если ее предками были орки. Зыркнула на парней, те мигом притихли.

— Что заказывать будем? — Служанка не сводила хмурого взгляда с ученика чародея. Она явно не стой ноги сегодня встала.

— Что-нибудь мясное, — робко попросил Эдмунт.

— Отлично, принесу наше фирменное блюдо — пряники с телятиной.

Кадык парня дернулся, он сглотнул, но промолчал.

— Ну, а вы? — обратилась служанка ко мне с эльфом.

— На ваше усмотрение, — пискнула я. Она кивнула, а потом вдруг, наклонилась и, приговаривая "Какой лапочка, да худенький-то какой!" давай трепать Санрита за щеки. Бедный эльф побледнел и теперь действительно напоминал вампира. Натискавшись вдоволь, служанка отчалила от нашего стола.

Я взглянула на лопоухого и, не удержавшись, захихикала.

— Что?! — обиженно выдохнул он, потирая раскрасневшиеся щеки.

— Ничего. Ну, у тебя и видок!

Эльф надулся. А я не могла прекратить смеяться.

Вскоре служанка вернулась. Поставила передо мной и Санритом деревянные миски с мясным рагу, а перед Эдмунтом тарелку с пряниками.

— Это ж надо было в ее смену попасть, — пробормотал парень, после того как женщина ушла.

— Что ты такого ей сделал? — Я с превеликим удовольствием зачерпнула ложкой горячее варево. Запах у рагу обалденый, да и вкус отличный.

— Он ухлестывал за ее дочуркой одно время, — раздалось с правого столика от нас. Я обернулась посмотреть на говорившего, — а потом бросил.

Молодой черноволосый парень приветливо помахал нам рукой, после чего воскликнул:

— Эдмунт, приятель, сколько лет, сколько зим! — Взял свою тарелку и бесцеремонно пересел к нам. — Как поживаешь? Как там мастер Альвир?

— Лучше всех. — Пока они обменивались любезностями, я заметила, что невидимый Обжорка методично уплетает пряники с мясом. Вместе с деревянной тарелкой.

— А как зовут твою прекрасноволосую спутницу?

— Рапунцель, — ответила я, сунув в руки Эдмунта хлеб и тарелку с козьим сыром. А мракобес перешел к тарелке незваного гостя. Я махнула рукой, отгоняя прожорливого негодника. Тарелка перестала исчезать.

— Рапунцель?! — переспросил парень.

— Ой, вот только не надо заводить шарманку "Та самая Рапунцель, у которой в подчинение злой дракон Чернобород", иначе я разозлюсь!

— Э-э-э, я просто хотел сказать, очень необычное для здешних краев у вас имя. А меня зовут Фредерик, и мне очень приятно познакомится со столь очаровательной девушкой. — Он встал, поклонился. — Не могу понять одного, что вы нашли в этом бабнике?

— Вы про Эдмунта? Между нами ничего нет, и не будет.

— Так значит, я могу...

— Не можете, — перебил его поднявшийся Санрит.

— А это кто? Эльф? Как интересно. С каких пор ты Эдмунт — эльфоненавистник, якшаешься с ними?

— Я? Я вампир, — гордо возвестил лопоухий.

— Слышал? Этот ушастый клоп — вампир.

— Ну-ну, — хмыкнул Фредерик, а мне захотелось расспросить его об этой эльфоненависти ученика чародея, поподробнее. Сам Эдмунт — отмалчивается.

— Ты вообще, что тут забыл?

— Занятия в Магической Академии через пять дней начнутся. А пока я подрабатываю. Уничтожаю разную нечисть в округе. Жду клиента. А вы?

— Кушаем, — коротко бросил Эдмунт.

— В кампании эльфа? Так я тебе и поверил, колись!

— Я вампир! — повторил Санрит.

— Не обращаете внимания, Фредерик. Он немного того, — я покрутила у виска, — Санрит попал в плен к русалкам.

— А, ясно. Бедняга.

— Рапунцель, — обиженно засопел белобрысик, — почему ты не хочешь принять правду? Я вампир и в этом нет ничего дурного.

— Заткнись и ешь! — Эльф уткнулся в свою тарелку. Я отвернулась, дабы не видеть его щенячий взгляд.

— А как вы, Санрит, попали к русалкам? — Действительно, как? Пока Фредерик не задал этот вопрос, я и не задумывалась о причине плена лопоухого. Мы все дружно уставились на него, ожидая ответа.

В воздухе повисла относительная тишина. Слышались только глухие чоканья, да равномерное гудение голосов других посетителей. Псевдовампир сделал вид, что не слышит нас и полностью занят трапезой.

— Эй, отвечай! — потребовала я.

— Ну, это такая деликатная тема, — начал Санрит, — в общем, я пришел свататься к Индре. Заметь, это до того, как я встретил тебя! — выпалил он. — А она сказала, что согласна и принесет меня в жертву Удрахарасомамай. — Ух ты! Он даже не запнулся!

— Идиот! — контактировал Эдмунт.

— Придурок, — согласился Фредерик, — разве не знаешь, что делая предложение русалке, ты вешаешь на себя ярлык "Добровольная жертва"?

Санрит виновато покачал головой.

Вновь подошла служанка посмотрела на нас и спросила:

— Что-нибудь еще заказывать будем? Как на счет десерта? Выпивка?

— Принеси мне эля, — попросил Фредерик и дал ей пару монет. Она ушла. — Что ж, пойду я. Клиент вот-вот появится. Приятно было с вами познакомиться, и внимательно присмотритесь к Эдмунту, — подмигнул он напоследок. — И вампиру.

Я задумалась над словами парня. Что он имел в виду? Если бы эльфийский браслет был все еще у меня, это значительно облегчало жизнь. Во всяком случае, я бы разобралась с Санритом: врет он или нет? А так сиди, гадай, чего он пристал к нам на самом деле. Да еще и Чернобород на горизонте маячит. Сколько дней прошло с тех пор, как я сбежала? Два. Дракон, небось, уже рыщет в окрестных лесах. И тут я поняла одно. Кое-что очень важное, что так долго ускользало от меня. Какая я дура! Самое первое место, где Чернобород будет искать меня — это Штефорд! Я застонала про себя. Вряд ли родители обрадуются моему появлению, которое обязательно навлечет беду на весь городок. Драконы в гневе ох как страшны. Он же спалит его дотла и меня заодно в лучшем случае. Как-то не хочется обратно в башню.

Короче, домой нельзя. Встает резонный вопрос: а куда тогда ехать? К кому обратиться за помощью? Я поглядела на Эдмунта. Парень боролся с Санритом за плошку с маринованными огурчиками. Точно! Почему бы мне не пойти с ним, и как Йохан попрошу помощи и защиты у его учителя. А там, глядишь, пройдет время, Чернобород успокоится, смерится с моей пропажей, и я вернусь домой. Или не вернусь. Зависит от обстоятельств. Но навестить их хотя бы смогу.

Приняв решение увязаться за Эдмунтом, я малость успокоилась и попросила его:

— Расскажи мне о своем учителе.

— Зачем? — насторожился парень с зависшим у рта огурчиком. Обжорка воспользовавшись ситуацией тут же схомячил его.

— Зараза! — Эдмунт отдерну пальцы. — Рапунцель скажи своему мракобесу, пусть прекратит объедать меня. Он чуть пальцы мне не откусил!

— Я бы с радостью, но как?

— Скажи ему хотя бы!

— Ладно. Обжорка, фу! Все? Доволен? Теперь расскажешь о своем учителе? И об этом Фредерике?

— Что ж, почему бы и не рассказать. — Пожал он плечами. — Когда-то я учился в Магической Академии имени Святого Генриха.

— Святого Генриха? — удивилась я. — Храмовники ведь не жалуют магов.

— Не перебивай. Да не жалуют, но адепты МАГа — исключение. Все благодаря Генриху, основателю Академии. Он в прошлом много добрых деяний совершил для Бинвальдского королевства. За что его и причислили к святым. В общем, я учился в МАГе, а Фредерик был моим однокурсником. Потом меня исключили, я остался за бортом. Без образования, всеми покинутый. Вот тогда мне и повстречался мастер Альвир и предложил поступить к нему в ученики. Он когда-то и сам преподавал в МАГе, но потом по неизвестным мне причинам ушел оттуда. Стал затворником. Живет в своем замке Драконьи когти на востоке от Мильдсбурга. Еще вопросы?

Я усердно закивала.

— Первое, за что тебя исключили и второе — как твой учитель относится к женщинам?

— Погоди, неужели ты. — Кажется, он догадался о моих планах. — Нет, я не возьму тебя с собой.

— Возьмешь.

— Ни за что! Пара дней с тобой итак оказалась для меня сущим адом!

— Тогда сам будешь расплачиваться за трапезу! И иметь дело с этой. — Я кивнула на служанку, которая заметив, что мы на нее пялимся, подошла к нам.

— С вас три золоченных и восемь серебрушек.

— Шантажистка, — презрительно бросил Эдмунт. — Согласен, раз выбора нет.

— И только попробуй кинуть меня. — Я потянулась за кошелем во внутренний карман накидки. Пусто. Что за ерунда! Я хорошенько проверила всю накидку, и даже платье, в котором, в общем-то, не куда спрятать деньги. Пусто.

Служанка смерила нас недобрым взглядом. Тут я вспомнила, как Санрит кидает темно-бордовый мешочек с комарами в яму. Я еще удивилась, как похож он оказался на мой кошель!

— Санрит! Где мои деньги!!! — возопила я.

— Какие деньги, милая? — сделал он круглые глаза.

— Ты спер их самым наглым образом. А ну возвращай немедленно!

— Нет у меня денег ни твоих, ни каких-либо еще!

— Вот не надо врать. Я все вижу по твоим бесстыжим глазам! — Я поднялась с места и попыталась дотянуться до лопоухого. Треснуть его как следует за воровство. Он откинулся на стуле назад, но не слишком удачно. Стул опрокинулся под его весом. Он поднялся, потирая поясницу.

— Не брал я никаких денег!

— Молчи уж! Сейчас ты заплатишь за все мои страдания!

— Эй, леди, оплатите сначала еду! — вторила мне служанка.

Пока мы ругались, Эдмунт попытался улизнуть, но был остановлен кулаком в глаз бдительного охранника. Парень осел на пол и потряс недоуменно головой. Фредерик, сидевший теперь с каким-то человеком со скрытым капюшоном лицом, уставился на развернувшуюся сцену между мной и эльфом. Угу, как и все остальные посетители. А некоторые тоже вскочили и стали драться. По помещению с разных сторон полетели куски хлеба, початки недоеденной кукурузы и посуда. Одни мужик с криком "Получай!", поднял стул, на котором до этого сидел, и опустил его на голову соседу. Я увернулась от летящего прямо на меня помидора. Второй снаряд в виде тушеного кабачка был вовремя подхвачен Обжоркой. Кажется, одному ему доставляла удовольствие овощная баталия.

— Прекратите! — орала служанка.

Все закончилось в тот миг, когда человек, с которым сидел Фредерик, поднялся, опустил капюшон и громогласно объявил:

— Хватит! Всем по кружке эля за мой счет!

— Ура!!! — заорали посетители, вернувшись на свои места, как ни в чем не бывало. Я уставилась на нашего спасителя, краем уха слушая квохотания служанки:

— Господин Гензель! Какая неожиданность! Мы не ждали вас так скоро!

Перед нами стоял один из хозяев сети постоялых дворов "Пряничный домик".

7 глава.

Господин Гензель и его сестра госпожа Гретель — самая настоящая живая легенда в Бинвальдском королевстве. И этому явно способствовал сам Гензель.

Он встал посреди зала, дождался, когда все разговоры смолкнут, и завел неспешный рассказ:

— Жили-были брат и сестра. Они росли в обедневшей семье пекаря. В те годы в королевстве несколько лет не было урожая. Люди гибли от голода. Цены на пшеницу и сахар росли, как на дрожжах. Пекарь не в состоянии был прокормить собственную семью. И тогда, злая мачеха, его жена, наказала мужу отправить детей в лес. Отец послушался ее, да так и сделал. — Гензель выдержал трагическую паузу. — Лес был страшен и темен. Завывали волки. Дети плакали, искали выход. Так прошла целая ночь, пока уставшие, изголодавшиеся сестра и брат ни вышли на опушку, где стоял домик. Его стены были из хлеба, крыша из пряников, покрытых сахарной глазурью, а забор сплетен из карамели. Дети принялись отрывать от домика хлебно-мучные изделия. Тут-то и появилась злая ведьма. Схватила она детей и заперла в кладовке, став откармливать мальчика для того, чтобы съесть!

— У-у-у, ведьму на костер! — воскликнул один из поддатых посетителей. Я уставилась на него и ощутила ярость клокочущую внутри. Только один человек способен вызвать такую реакцию — бравый рыцарь, распускающий обо мне ложные слухи. О да, это он! Сидит в компании пятерых таких же дармоедов, над чем-то потешается. Или над кем-то. А именно надо мной! Ничего, время мести близко. Занятая мыслями, в которых рыцарь вопит "пощади", перед тем как Чернобород отрывает его пустую голову, я перестала слушать господина Гензеля.

Впрочем, эту пряничную историю знают не только в Бинвальдском королевстве, но и в парочке соседних. Все закончилось хорошо. Дети остались живы. Ведьма умерла адской смертью: умная Гретель, в последней момент, схитрила, уломав старушку залезть на лопату и показать, как правильно сгруппироваться, чтобы влезть в печку. Как только она залезла, девочка сунула лопату в печь. Брр, мне даже немного жаль гуманистично настроенную старушку. Ну, учитывая то, что, наконец, объявившийся рыцарь в проржавевших доспехах распускает обо мне слухи, якобы я ведьма. Так и самой недолго на костер взойти.

Гензель закончил свое выступление. Народ дружно зааплодировал ему. Все остались довольны: посетители — халявной выпивкой, ну а Гензель — благородными слушателями. Раскланявшись, он уселся напротив нашей честной компании, выстроенной в рядок у стенки под бдительным оком охранника, и выдал:

— Ну, рассказывайте из-за чего весь сыр-бор.

— Этот, — начала я, ткнув пальцем в лопоухого, — украл у меня деньги и теперь мне нечем расплатиться за обед!

— Чтобы я украл у своей королевы ночи. Ты разбиваешь мне сердце! Позор на мою голову!

— Чеснок на твою голову, да кол деревянный в сердце.

— Э? — Брови Гензеля поползли вверх.

— Этот малахольный возомнил себя эльфом. Тьфу! Вампиром! Уже сама путаюсь!

— Как необычно, — пробормотал мужчина. — Может его эскулапу показать? Или целителю?

— Вот еще, тратить деньги на этого бессовестного!

— Ты совсем меня не любишь! — заныл Санрит.

— Я тебя ненавижу! — Лучше б я этого не говорила. Эльф вскочил и бросился передо мной на колени.

— Отпусти немедленно, — зашипела я. Санрит поднял голову, в синих очах плескалась такая тоска, что я чуть не разревелась. Манипулятор, чертов! И ведь же я чувствую, что он специально выделывается, строит из себя шута горохового! — Отпусти, пиявка лопоухая!

Подскочил охранник, дал подзатыльник эльфу, чтобы тот вернулся на свое место.

— Полноте, вам э-ээ...

— Рапунцель, — подсказала я Гензелю.

— Так вы та самая Рапунцель!

— Тсс, не так громко уважаемый господин Гензель. Я здесь э-эм... инкогнито. Видите того рыцаря. Да-да, с гуслями. Он распускает обо мне дурные слухи.

— Так вам не двести лет? — зашептал мужчина.

— Да.

— И вы не пьете кровь младенцев?

— Что?! — возмутилась я. — Нет.

— Честно?

— Вы же умный образованный человек. Подумайте сами.

— Хм, — почесал он затылок, — и правда, в его рассказах никогда не было логической связи.

— Уф, я рада, что мы разобрались с этим, — кивнула я. — И мне жаль, что мы не в состоянии оплатить обед, поэтому можете забрать себе Санрита.

— Чего? — оскорбился лопоухий. — Я не товар!

Не успела я достойно ответить ему, как господин Гензель в преддверии очередного скандала, миролюбиво предложил:

— А почему бы вам троим не отработать?

Я с подозрением покосилась на него.

— Ничего противозаконного я вас не заставлю делать, — заверил нас он. — Поможете Фредерику в изгнании нечисти.

Мы молчали.

— Ну как? Согласны? — Господин Гензель задумчиво потер гладко выбритый подбородок, что немного удивляло меня. Я про подбородок. Обычно люди его возраста обзаводятся длиннющими-предлиннющими бородами.

— Я не такой уж старый, миледи. — Угадал мои мысли мужчина. Я зарделась.

— Я не буду работать на пару с Фредериком! — Я пихнула незаметно Эдмунта, чтобы не болтал что ни попадя. Он на некоторое время притих. Видимо вспомнил про фонарь под глазом.

— По рукам, — кивнула я.

— Тогда расходимся по комнатам. Когда придет время, я за вами всеми пришлю.

Эльма, как вскоре выяснилось, зовут служанку, велела следовать за ней, сетуя на излишнюю доброту господина Гензеля и жалея, что охранник как следует не отдубасил Эдмунта.