Сейлормун. Новое возрождение

Готовь, девчонки, оружие к бою.

Пусть наши лица магия скроет.

Нам в этот час не сидится дома,

Ведь приключенья и битвы ждут.

Пускай нас мало, зато мы в матросках!

Хоть непохожи на воинов грозных,

Но всё ж выходим мы на охоту,

И пусть нам звёзды укажут путь.

И снова мчимся мы вперёд сквозь мрак ночной

В тот тайный мир под полной луной...

Вольная интерпретация

оригинальной заставки

693 год Новой эры.

Вика вышла на порог дома и потянулась. Было раннее утро первого июля. Летние каникулы были в самом разгаре. Стояла тёплая солнечная погода, на небе — ни облачка, и девушка решила, что такой день не грех посвятить прогулке по лесу. Вчера они с папой отпраздновали день её рождения, а вечером папа уехал в очередную экспедицию. Он был археологом, и нередко пропадал из дому надолго. Впрочем, в свои тринадцать, а теперь, вернее, уже четырнадцать, Вика была довольно самостоятельной девушкой.

Они с отцом жили в Москве, но, когда Вика была ещё маленькой, папа купил скромный домик в небольшом посёлке возле самого Дайронского леса, километрах в двадцати к востоку от Ираптинска — столицы края. Сначала девочка была не в восторге от дачи в такой глуши, но потом дайронская природа ей понравилась, и теперь Вика ездила сюда по любому поводу: на каникулы, на выходные, на праздники, летом, и даже зимой, как с отцом, так и одна. Маму свою она не помнила, и папа о ней почти ничего не рассказывал, хотя, кажется, очень любил. Говорил только, что она тоже родом из этих мест.

В Москве Вика ходила в школу, хотя это было, мягко говоря, не самое любимое её занятие. Там она не могла похвастаться ни сногсшибательной внешностью, ни образцовой успеваемостью. Конечно, она не была двоечницей-страхолюдиной, и у неё было много друзей, но всё-таки даже некоторые из них считали Вику странноватой. Во-первых, всем бросалась в глаза её причёска — длинные, ниже колен, светлые волосы были собраны в два плотных, непонятно как держащих форму хвоста, за которые каждый уважающий себя мальчишка считал своим долгом дёрнуть. За это он тут же получал по уху, и теперь "хвостатую Вику", или, как её ещё называли, Банни, почти не трогали. Но продолжали удивляться, как она не спотыкается при ходьбе. Во-вторых, эта весёлая, жизнерадостная, хотя немного плаксивая и не склонная к героизму девчонка могла в действительно серьёзной ситуации проявить неожиданные стороны характера. Все помнили, как она, ещё в пятом классе, преградила дорогу здоровенному хулигану, которого побаивались даже учителя и, в конце концов, заставила его отступить. Причём, как рассказывали очевидцы, решающую роль сыграл взгляд. И подобные проявления решительности случались не раз. Эта скрытая натура проявляла себя нечасто, и Вика говорила, что в такие моменты за неё словно действовал кто-то другой. Это было необычно и некоторых настораживало, но вообще-то Банни была общительной, дружелюбной и всегда заботилась о других. Например, когда её папа порывался бросить археологию и найти более спокойную работу, чтобы больше времени уделять дочери, та не позволяла ему этого, говоря, что совсем не чувствует себя одинокой, особенно на даче у леса. Про девушку никто не мог сказать ничего плохого, кроме того, что она не очень любила учёбу. Но кто, если честно признаться, её любит?

Впрочем, сейчас школа была далеко (и в прямом, и в переносном смысле), а погожий летний денёк обещал хороший отдых. Девушка сунула в карман горсть оставшихся со вчерашнего праздника конфет, закрыла дверь и вприпрыжку побежала к темнеющему за посёлком Дайронскому лесу.

Мир Новой эры был заселён далеко не полностью, в нём осталось немало мест, где ещё не ступала нога человека. Но, пожалуй, Дайрон был из них самым загадочным. Этот огромный лес располагался на севере Евразии, между рукавами великой реки Ираптина. Дайрон населяло множество таких существ, каких не встретишь нигде в известном людям мире, про этот лес ходили всевозможные легенды. Банни с детства слышала их от отца. Особенно ей нравились дайры — лесные духи в образе прекрасных женщин. Дайры, по рассказам, являются воплощением самой природы. Они обладают огромной магической силой и с её помощью поддерживают гармонию жизни, а также защищают свой дом — Дайронский лес — от тех, кто пришёл со злом. Вика знала, что уже большая для подобных сказок, но всё же в душе продолжала верить и в магию природы, и в то, что дайры существуют до сих пор. Каждый раз, отправляясь в лес, она надеялась хоть одним глазком, хоть мельком, хоть издали увидеть дайру.

Вот и сейчас, шагая через густой ельник, девушка вертела головой во все стороны. Она знала, что здесь, кроме ёлок, не увидит ничего. Но, по словам папы, дайронская ёлка — тоже весьма необычное дерево. Она — страж леса. Это дерево очень быстро растёт, быстро размножается, как семенами, так и корнями или ветками. Чем больше этих ёлок вырубают, тем больше их вырастает. И действительно — возле Ираптинска, где идёт основная добыча дерева, ельники тянутся вглубь леса на километры. Здесь же довольно скоро начинают попадаться и другие деревья. Вика не сомневалась, что дайронская ель тоже волшебная, и папины рассказы это подтверждали. Именно лесные силы делали дерево таким, в других же местах оно постепенно превращается в обычную ёлку. А ещё из еловой смолы дайры делают магический янтарь. В амулетах из него и содержится их сила. Поэтому, по дороге через лес вечнозелёных стройных красавиц, почему бы не помечтать о чём-нибудь прекрасном и волшебном? Толстый ковёр опавшей хвои пружинил под ногами, воздух вокруг был наполнен густым смолистым ароматом, в ветвях щебетали птицы, временами тут или там прошмыгивала белка, солнечные лучи весело играли среди длинных блестящих голубоватых иголок — всё вокруг радовалось жизни, и Банни была почти уверена, что сегодня должно произойти что-то необыкновенное.

Девушка не была опытным следопытом и знала, что в лесу очень легко заблудиться. Поэтому она ходила только по тем местам, которые хорошо освоила, постепенно добавляя к ним всё новые. А сейчас ей и вовсе не хотелось никуда забираться. Выйдя на поляну, Вика снова огляделась по сторонам. Здесь ёлок уже почти не было, а сама поляна заросла высокой густой травой. Прекрасное место, чтобы немного передохнуть. Она села на какую-то корягу, бросила в рот конфету и, в который раз, подняла на ладони кулон, подаренный ей вчера папой. Это был гладкий прозрачный камешек, овальной формы, слегка сплюснутый, необычного, очень яркого, розовато-оранжевого цвета. Он был размером с небольшую сливу, вставлен в проволочную оправу и подвешен на обычную нитку. Каждый сказал бы, что это самая дешёвая из женских безделушек, но Вика, ещё раз присматриваясь к идеальной форме и кристальной чистоте камешка, была уверена, что безделушка непростая. Кажется, кулон не был цветной стекляшкой, и как-то необычно переливался, словно светясь изнутри. Вчера, когда отец торжественно вручил его дочери, она спросила, не талисман ли это дайры. Папа в ответ только улыбнулся и сказал: может быть.

Разглядывая оранжевые переливы, Банни вспомнила, что видела этой ночью во сне. А видела она девушку с двумя длинными, как у неё самой, хвостами. Эта таинственная незнакомка являлась ей с самого раннего детства, именно у неё Банни и "позаимствовала" причёску. Такие сны нередко предшествовали какому-нибудь серьёзному событию. Вот и теперь незнакомка, кажется, о чём-то предупреждала, о чём-то недобром. И сейчас в душе появилось что-то, похожее на предчувствие, словно приближалась беда.

А вечером этому последовало ещё одно подтверждение. Вика нечасто смотрела новости, но в этот раз то ли задумалась о чём-то своём, то ли просто не захотела выключать телевизор. А в вечернем выпуске речь пошла о каком-то странном преступнике.

— Этот маньяк, — говорил диктор,— получил кличку Леший, так как подстерегает свои жертвы преимущественно в парках, лесах и посадках и, как правило, нападает с дерева. По словам потерпевших и свидетелей, он наносит один мощный удар рукой, после чего скрывается. Судя по всему, он обладает огромной силой, так как из пятнадцати пострадавших трое скончались, остальные получили травмы разной степени тяжести. Жертвами Лешего становятся в основном девушки в возрасте от двенадцати до восемнадцати лет.

Вика посмотрела на экран и стала слушать внимательней.

— Нападения Лешего случались в нескольких городах по территории России. Первое из них произошло в середине мая, и до сих пор не обнаружено никаких следов преступника. И вот он снова нанёс удар. Говорит наш специальный корреспондент из Зареченска.

— Зареченска?! — подскочила Банни.— Это ж наши края!

— Пострадавшая,— говорил тем временем корреспондент,— пятнадцатилетняя Лариса Иванова, сейчас находится в тяжёлом состоянии в зареченской травматологии. Она направлялась в лес, к отцу-лесорубу, когда преступник напал на неё. Я беседую с врачом-травматологом.

На экране появился простоватого вида мужичок в белом халате:

— Я думаю,— сказал он,— ударил этот гад её вот так,— врач провёл левой рукой справа налево. Не будь этот жест таким энергичным, он напоминал бы небрежный взмах, каким отгоняют мух.— Но это ж с какой силой надо было...шваркнуть, чтоб так покалечить человека?

Вика вскочила с дивана. Она больше не могла слушать спокойно. Её странные опасения к вечеру усилились, а теперь переросли почти в панику. Девушка была уверена — маньяк нападает не просто так. Он кого-то ищет. Не её ли? И для чего ему было приезжать аж в Ираптинский край?

А на экране показывали карту России с указанными на ней местами нападений. Семь или восемь точек были разбросаны тут и там, ещё несколько собрались в Москве и её окрестностях, а ещё две или три складывались почти в прямую линию, ведущую на северо-запад. И, наконец, последняя, сегодняшняя, перешагнув Малый Ираптин, красовалась рядом с Дайронским лесом.

Вика попыталась взять себя в руки. Зачем какому-то маньяку за ней охотиться? Что в ней такого особенного? Да и не найдёт он её в этой глуши. Но всё-таки страх не отпускал. И ощущение приближающейся беды тоже.

Поскольку было только самое начало месяца, луна на небе ещё не появилась, зато звёзды полыхали в полную силу. В их мерцании Дайронский лес выглядел мрачно и таинственно. Старые, высокие ёлки напоминали чёрные башни, а под их ветвями царил полный мрак. Пожалуй, никакой любитель природы не сунулся бы сюда сейчас. Только мыши тихо шуршали в хвойном ковре, да совы бесшумно порхали между деревьев.

Но вот тишину ночи нарушил звук более громкий. То одна, то другая ёлка неожиданно вздрагивала, а снизу доносился шелест, словно кто-то большой прыгал с ветки на ветку. Некоторые исследователи говорят, что в Дайроне водятся даже обезьяны. Но что могла забыть обезьяна в этом ельнике?

Странный акробат приблизился к поляне и, вылетев на полном ходу из еловой кроны, приземлился на все четыре в высокую траву. Звёздный свет не позволял разглядеть его как следует, но было слышно, как он, принюхиваясь, крадётся вперёд. Приблизившись к тёмному следу костра в траве, незнакомец обследовал его особенно тщательно. Потом встал на две ноги, поднял голову и, опровергая нашу "обезьянью теорию", сказал низким хриплым голосом:

— Ты уже где-то близко.

Утро было таким же ясным и безоблачным, как вчера. Как и вчера, Вика вышла на крыльцо и осмотрелась. Весь дачный посёлок был погружён в свою тихую повседневную суету. Кто-то работал в саду, кто-то читал газету на скамейке у крыльца, кто-то болтал с соседями возле калитки. Повсюду царила безмятежность, и девушке стало немного стыдно за свой вчерашний страх. Она подошла к почтовому ящику и заглянула. Там было пусто. Должно быть, папино письмо ещё не дошло. Будучи археологом, отец Вики порой подолгу не бывал дома, а из тех далёких краёв, куда уезжали экспедиции, иногда нельзя было даже позвонить. Но он, почти каждый день, отправлял дочери письма, и та не чувствовала себя одинокой, особенно здесь, на даче.

Немного подумав, девушка решила всё-таки сегодня не ходить в лес. Вместо этого она зашла к подруге, и они вдвоём отправились в город. По пути разговор зашёл о Лешем. Тамара сказала, что тоже опасается его, и теперь, наверно, вынуждена будет отложить лесные прогулки. Но вообще-то маньяки предпочитают крупные города, а Ираптинский край — это одно сплошное захолустье. Так что, скорее всего, Леший уже убрался из того Зареченска. Банни промолчала, но про себя подумала, что люби он большие города — не был бы Лешим.

Их же собственный городок лежал на отшибе, был тихим и спокойным. Поэтому оживление возле единственной в нём поликлиники привлекало внимание. Тома первой заметила его, когда подруги уже собирались возвращаться.

— А что случилось? — спросила она у какого-то любопытного в дверях.

— Да говорят, какой-то маньяк девчонку покалечил,— ответил тот.

— Леший?! — похолодела Вика.

— Вроде.

Переглянувшись, девушки прошмыгнули в больницу. Тамара побежала узнавать, кто потерпевшая, а Вика села на стул в коридоре и задумалась. Все её страхи мигом всплыли. Маньяк и не думает убираться восвояси, наоборот — он подбирается всё ближе.

Тома почти бегом проскочила мимо. Теперь и у неё был испуганный вид.

— Ну что?! — подскочила ей вслед Вика.

Из сбивчивой речи подруги она поняла, что пострадавшая — Тамарина знакомая. В здешних краях практически все знали друг друга. К счастью, травма оказалась не слишком серьёзной, и к больной уже можно было пускать посетителей.

Одного такого они и застали в палате. Должно быть, он был из милиции, потому что внимательно слушал девушку, записывая что-то в блокнотик. Рядом сидели усталые родители, и стояла не слишком довольная медсестра. Вика с Томой остановились за дверью палаты в ожидании своей очереди. Отсюда был слышен рассказ пострадавшей:

— Была уже ночь, когда мы возвращались с пикника. Папа с мамой ушли вперёд, а мне послышался в кустах какой-то шелест. Я хотела посмотреть, что там и...— голос девушки дрогнул.

— Ясно,— кивнул посетитель.— Ты не рассмотрела, кто на тебя напал?

— Нет. Темно было. Он схватил меня за шиворот и поднял. Здоровенный такой.

— Он что-нибудь сказал?

Девушка задумалась.

— Да. Я помню, он ещё сказал: "Ты не избранная". И, второй рукой, откинул назад.

— А хотя бы голос его ты запомнила?

— Да! Голос я точно запомнила! Такой...низкий. Как из бочки.

— Понятно. Это всё?

— Всё. Потом я ничего не помню. Он выскочил из кустов, поднял меня одной рукой, сказал: "Ты не избранная" и бросил. Я его не рассмотрела, но такую громадину, думаю, никто не пропустит.

— Хорошо, спасибо. Выздоравливай.

Он вышел из палаты. За ним вышла медсестра.

— Так что у неё, говорите?

— Сильный вывих плеча и небольшое сотрясение. И если её действительно отшвырнули одной левой, то я не представляю, что это было за чудовище.

— Хотел бы я сказать, что это действительно было животное.

Работник милиции ещё раз посмотрел в свой блокнотик и пошёл по коридору, бормоча себе под нос: