Автор предупреждает, что содержание данного произведения представляет собой художественный вымысел и не имеет никакого отношения к действительности.
Нет ничего опаснее для новой истины, чем старое заблуждение.
Иоганн Вольфганг Гете
Единственное, чему научила меня моя долгая жизнь: что вся наша наука перед лицом реальности выглядит примитивно и по-детски наивно — и все же это самое ценное, что у нас есть.
Альберт Эйнштейн
Вступление
Люди долго рассуждали о конце света, сулили ему много разных форм, но, как это часто бывает, все прогнозы оказались всего лишь хрупкими логическими построениями, а реальность как всегда преподнесла сюрприз.
В 2017 году история мира подошла к концу. Однако "Судный День" оказался совершенно не таким, каким люди хотели его видеть, и они до последнего момента отказывались верить, что это именно он. Не таким они представляли себе высший суд и не такой представляли справедливость.
Все началось с захлестнувшей мир волны преступлений, справиться с которыми оказалось не по силам никому. Их число росло с каждым месяцем, вместе с их дерзостью. Неуловимые преступники по всему миру убивали множество людей, совершенно случайных как всем казалось, никак не связанных между собой. Убивали с немыслимой жестокостью. Простые граждане, видные деятели искусства и бизнеса, даже значимые религиозные и политические фигуры — жертвами становились все. Их не спасали ни труднодоступность, ни маленькие армии частной охраны. Нападения происходили и на самолеты во время перелетов, и на корабли в открытом океане. Спецслужбы государств регулярно рапортовали о поимке десятков бандитов, об обезвреженных преступных сетях, однако ситуация в мире с каждым месяцем только усугублялась.
Но все это было лишь частицей льда с верхушки гигантского айсберга. Даже без учета того, что находилось под водой, основная масса людей практически ничего не знала о происходящем в мире. СМИ были просто не в состоянии освещать такое количество событий, они сосредоточили внимание на самых значительных происшествиях. Полной картины не было ни у кого. Но кое-кто владел значительно большей информацией, чем все остальные.
Око бури, накрывшей человечество, находилось вне досягаемости СМИ и простых людей. И так получилось, что я против воли оказался в самом его центре. Я был на теневой стороне реальности, участвовал в событиях, которые решали судьбу мира.
И я проиграл. Мы проиграли. Слишком много ошибок было допущено. Враг оказался не столько силен, сколько коварен, и мы его катастрофически недооценили. Мы были ослеплены высокомерием. Но больше всех ошибок допустил я. Главная вина лежит на мне.
Меня оставили в живых, чтобы я воочию увидел последствия своей недальновидности и стал свидетелем катаклизма масштабов, которые невозможно выразить словами. Теперь я единственный, кто способен поведать подоплеку тех событий, чтобы те, кто придут после нас, смогли увидеть эту историю моими глазами, и не повторили наших ошибок.
Глава 1
Билет в один конец
Для меня все началось за месяц до моего 28-го дня рождения. В воскресенье, 4 июня 2017 года. На тот момент таинственные убийства уже почти полгода лихорадили мир. Я тогда жил, точнее выживал, в Москве, снимал однокомнатную квартиру в одном из спальных районов и был дико разочарован в себе и своей жизни.
В общем, я сам был виноват в сложившихся обстоятельствах. Корни моих проблем находились в юношестве, когда я был амбициознее и мечтательнее всех своих сверстников. Идея вписать свое имя в историю являлась для меня не просто мечтой, а направляющим мотивом. В итоге после окончания школы я оказался перед тяжелым, но неизбежным выбором: "Кем быть?" Меня ни то, что не привлекала ни одна из профессий, меня коробило от одной мысли о труде. Все эти "работы" казались слишком мелочными, не достойными тратить на них драгоценное время. Ведь столько нужно было сделать...
Однако долго терзаться выбором не пришлось. Моя нерешительность и неприспособленность к самостоятельной жизни сподвигла родителей не защищать меня от военной службы, в надежде, что после нее я вернусь "настоящим мужиком". Сам я тоже косить не пытался, поскольку не верил в те ужасы, которые рассказывали об армии. А зря... Оказалось, что люди моего типа в принципе не предназначены для "службы". Что поделать — я с детства не умел общаться с мудаками, а уж исполнять их приказы — это вовсе нечто выше моих сил. "С волками жить — по-волчьи выть" — нет уж, увольте. В общем-то, потенциальная опасность моего пребывания в войсках была видна еще из психологического теста, который я проходил в военкомате. Но кого в нашей стране волнует такая ничтожная мелочь, как психика какого-то там сраного призывника?
Помимо "тягот воинской службы", меня, как и каждого новобранца, ожидало... как бы это помягче выразиться... "преисполненное массы положительных эмоций душевное знакомство с сослуживцами из предыдущих призывов". Не прошло и недели, как в моем организме стало недоставать четырех задних зубов, сотни миллилитров крови и нескольких тысяч нейронов. Драться я как-то не привык, поэтому приходилось терпеть каждое избиение, неизбежно следовавшее за любым пререканием старшим по званию или "дедам", а иногда просто так — для профилактики. Ну, не мог я молчать, когда со мной обращались, как со скотом. Да и не было смысла защищаться. Один из парней с моего призыва попытался как-то дать сдачи, так оскорбленный "дед" вернулся с двумя товарищами. Я тогда первый раз увидел, как прыгают у человека на голове. "Героя" увезли в госпиталь, и я не знаю, выжил он или нет.
Я долго таил на "дедов" злобу в надежде, что представится шанс отомстить. Все-таки жаловаться замполиту и отправляться в другую часть с "волчьим билетом" — стыдно. И такой шанс однажды представился, пусть и не совсем так, как я хотел.
Как-то раз во время выезда на полигон мы разгружали из армейских "Уралов" ящики со снарядами. Разумеется, ни о каких мерах предосторожности и речи быть не могло. Двое в кузове просто швыряли ящики двоим внизу. Каждый ящик весил около шестидесяти килограмм и, рискуя основательно надорвать спины, принимающим приходилось ловить, иначе упавший ящик мог оборвать чью-то жизнь.
Все три урода, терроризировавших меня на тот момент уже на протяжении двух месяцев, тогда оказались со мной на разгрузке. Не вдаваясь в подробности, в какой-то момент я оказался перед выбором: предупредить их, о том, что у них за спинами падает один из ящиков или же промолчать. Что-то щелкнуло в тот момент у меня в мозгу. Жгучая холодная искорка надежды на сладкую месть. Я промолчал. И ящик упал. Конечно, это не первый случай, такие падения в безалаберной Российской армии происходили регулярно, но обычно, что называется, "проносило". Только не при мне. Всех троих убило сразу, а меня ранило осколками в ногу и плечо. К счастью, больше никто серьезно не пострадал.
На этом моя "служба родине" закончилась. Терзала ли меня совесть? Ни секунды. Неприятный осадок после того случая выветрился как только зажили ранения. Я не принадлежу к тем людям, которые могут жалеть тех, кто втаптывал их в грязь. Потеряв в армии приличную часть здоровья, вынес я оттуда только одно — разочарование в людях.
По возвращении домой, в свой родной Сочи, еще более чем прежде отстраненным от практической стороны жизни, я принял решение поехать в Москву и получить высшее образование, которое, как я надеялся, должно было в будущем отгородить меня от отбросов эволюции, на которых я насмотрелся в армии в лице "дедов". К тому же у меня все еще оставались надежды на воплощении грандиозных жизненных планов, хоть их и пришлось немного скорректировать из-за изменившегося мировоззрения. Родители согласились великодушно оплатить мое обучение и проживание в столице.
Поначалу все шло хорошо, как мне казалось. К двадцати четырем годам я благополучно закончил учебу и стал зарабатывать фрилансом, занимаясь созданием и раскруткой сайтов. Зарабатывал неплохо, на жизнь хватало с избытком, хоть и больше половины зарплаты уходило на оплату съемной квартиры, но это меня не особо беспокоило. Квартиру я не украшал и даже не пытался поддерживать ее в чистоте — уют быта меня практически не интересовал, поэтому вскоре мое жилище стало напоминать берлогу.
Однако вскоре работа приелась, каждый день казался продолжением предыдущего, будто бы не было ночи, будто я не ложился спать. Отличить один день от другого я мог только по календарю, и при работе над сложным проектом, уходя в работу с головой, я часто путался в числах и днях недели. Сказать, что моя жизнь не была богата на памятные события — ничего не сказать. Нерегулярные случайные связи, отсутствие нормального отдыха, отсутствие хобби.
Меня частенько посещала мысль, что я напрасно трачу время, что нужно шевелиться, если я хочу вырваться из этой рутины и заявить о себе на весь мир. Банальные ценности, вроде семьи, меня не интересовали. Я успокаивал себя, что еще немного, и я обязательно что-нибудь придумаю. Что нужно еще поднакопить денег, чтобы заняться чем-то серьезным, нужно перебираться за рубеж, нужно подождать пока, что называется, "начнет фартить". В общем, много чего я выдумывал лишь бы успокоить свою совесть, требовавшую исполнения обещаний, данных когда-то самому себе.
И я не заметил, как с успокоительного самовнушения перешел на более тяжелый наркотик для совести — поиск оправданий. Виновата оказалась и моя страна, не предназначенная для самореализации таких личностей как я, и мои родители, неправильно меня воспитавшие и не приложившие достаточных усилий, чтобы дать мне достойный толчок в жизнь, и все люди вообще.
Еще больше в этих суждениях меня утверждали те, кого называли "золотая молодежь" — богатые отпрыски миллионеров, демонстративно, назло простым людям купавшиеся в роскоши не за какие-то заслуги, а просто по праву рождения. И даже тот факт, что сам я тоже особыми заслугами не отличался, не умолял силы зависти. Почему у них есть такие возможности, а у меня нет? Чем я хуже них?
Уязвленное самолюбие вкупе с цикличным прокручиванием в фантазиях одних и тех же сцен желанного, но недостигнутого успеха, привело к тому, что я перестал верить в свои силы. Однако мои знакомые, до того укорявшие меня за оторванность от реальности, вдруг начали говорить мне, что я наконец-то стал реалистом.
Не бери в голову, говорил мне один товарищ за кружкой пива в баре. Никто из нас не лучше и не хуже других. Перед Богом все равны. Просто одним везет больше. Вот я ни богат, ни знаменит, а как видишь счастлив. Не всем же быть великими политиками и учеными. Ну, не повезло тебе, ну и что? Жизнь не кончена. Да и кто вбил тебе в голову, что она непременно заключается в том, чтобы совершить что-то великое? Смысл жизни может быть очень скромным.
Услышь я его слова годами пятью раньше, непременно вышел бы из себя и разразился гневной речью о том, что он — тряпка, которой сильные мира сего вытирают свой пол. Но в тот раз, немного охмелев и глядя на пузырьки, скользящие по запотевшим стенкам бокала, я сознавал, что мои мечты неосуществимы. Еще немного и мне исполнится 30 лет, а это больше половины средней продолжительности жизни мужчины. Раз за это время судьба не показала тебе, что твоя жизнь имеет смысл, значит глупо надеяться на то, что все же это так.
В последнее время я настолько разочаровался во всем, что думал, будто все люди в глубине души понимали, что человек по природе своей слишком мелкое существо, чтобы хоть как-то повлиять на мир, только не всем хватало мужества признаться в этом самим себе, поэтому они и барахтались в волнах бурного потока времени. Мне мужества хватило, и я больше не жил с наивной детской надеждой на то, что уж я-то поднимусь выше остальных. Да и те, кто, как мне казалось ранее, поднимались, на самом же деле просто подпрыгивали над волнами, как беспомощные животные, упавшие в горную реку.
Все эти политики, бизнесмены, звезды — кто они? Что они в действительности могут изменить хотя бы в той среде, где простирается их якобы власть? Мировое сообщество не станет единым, даже если этого захочет самый влиятельный политик на Земле, глобальная экономика не рухнет по воле самого богатого человека, а все что может изменить знаменитость — это повлиять на цену своего творчества.
Так я окончательно погрузился в состояние глубочайшего пессимизма, и моя жизнь стала бесцельным существованием. Скажу честно, иногда меня даже посещали мысли о самоубийстве. Несерьезные такие мысли, шуточные, но, тем не менее, я не раз детально продумывал, как в теории можно уйти из жизни безболезненно и при этом максимально громко.
Не знаю, что со мной было бы еще лет через 5-10, если бы не произошло то, что в узких кругах именовалось Сопряжением. Думаю, я бы вскоре ушел в запой, перестал работать, оказался на улице и, в конце концов, сдох где-нибудь от голода. Однако оно произошло, и даже если бы со мной не случилось того, что случилось, я бы все равно не опустился на дно. Просто не успел бы.
Я долго думал, какое событие можно определить точкой отсчета, с которой начался переворот в моей жизни, и в итоге решил, что это сон, который я увидел в ночь с 3 на 4 июня 2017 года. Примечателен он был тем, что я его практически не запомнил. Все что осталось в памяти — это мелькающие перед глазами ступени лестницы и ощущение того, что за мною гонится нечто ужасное. Это был типичный кошмарный сон. А еще я запомнил ключевое решение, принятое мною в тот момент, чтобы выжить: спрятаться под лестницу, когда до выхода из здания оставалось рукой подать. Странное решение, но именно благодаря его странности, оно мне и запомнилось.
Проснувшись утром злополучного воскресенья, как и всегда, едва открыв глаза, я первым делом включил уже давно не новый ноутбук "разогреваться" и только после этого сладко потянулся, встал с постели и поплелся в уборную. Там, как обычно, меня обступила атмосфера типичная для "хрущевок", рожденная из сочетания замызганного бледно-голубого кафеля, убогой сантехники и полотенец в полоску.
Первым делом я опустошил переполненный мочевой пузырь в пожелтевший унитаз, звук смыва которого слышал весь подъезд. Старая треснувшая раковина нуждалась в замене еще до моего рождения и сейчас выполняла чисто символическую функцию — к ней опасно было даже прикасаться. Опершись о край чугунной ванной, я тщательно почистил зубы и облил лицо холодной водой, просыпаясь во время этой энергичной акции.
Критичный осмотр физиономии в зеркале не выявил новых дефектов. Двухдневная щетина смотрелась не очень эстетично, но при моем не слишком упитанном телосложении придавала внешности толику брутальности, а потому еще как минимум день сбривание ей не грозило. Назвать себя красавчиком у меня не хватало наглости, но и до страшилища я определенно не дотягивал. Черты лица были вроде бы пропорциональными, а утреннюю прическу "поцелуй трансформатора", возникающую из-за запущенности волос вследствие отсутствия необходимости постоянно поддерживать себя в товарном виде, всегда можно было намочить. В общем, нормальная внешность, с которой можно выходить на улицу не опасаясь, что на тебя будут коситься прохожие.
