Птица с железными перьями

Глава 1

— Тут есть кто-нибудь? Эй!

Приземистые каменные дома молчали, глядя пустыми оконными проемами. В одном из них удалось рассмотреть стол с тарелками и цветок на подоконнике. Нетронутая еда густо покрылась плесенью, растение засохло и пожелтело. Похоже, что людей здесь не было давно.

Расстегнув висящую на поясе сумку, Йоттар достал и развернул карту.

— Вроде, все правильно, — пробормотал он. — Эй! Кто-нибудь!

Слова отразились от стен и гулким эхом понеслись по улице. Не похоже, чтобы здесь оставался кто-нибудь, кому можно было бы доставить почту. Самым разумным, похоже, было бы убраться отсюда поскорей. Подойдя к ездовому голубю — тот, как только слез всадник, принялся копаться в пыли — Йоттар взобрался в седло и пристегнулся.

— Лети.

Птица не пошевелилась. Она была старой, тридцатипятилетней, и мальчишку в два раза младше себя явно не считала хозяином. А может, и считала, просто растеряла за годы службы и без того невеликие мозги. Из-за угла послышался шорох. Йоттар поежился.

— Давай же, тупая птица! — поторопил он голубя. — Поднимайся, пока нас не сожрали!

Голубь курлыкнул и ненадолго задумался. На секунду могло показаться, что он готов взлететь, но нет — птица всего лишь сожрала мелкий камушек и теперь издавала странные хрипы. Что будет, если сейчас она подавиться здесь, в десятках миль от города, в таинственно опустевшей деревне, думать не хотелось.

— Не вздумай сдохнуть! Быстро лети!

Звук из-за угла повторился. Теперь ясно было слышно, что это шаги десятков босых ног. Йоттар стегнул птицу поводьями. Та обернулась на него, глядя преданно и бессмысленно. Похоже, она готова был сделать для него что угодно — кроме того, чтобы лететь, когда приказано, конечно.

— Ч-ч-щела-а-авек!

С обладателем такого сиплого и высокого голоса и говорить-то не хотелось, но Йоттар обернулся. На улицу, ловко перебирая всеми своими лапами, вытекло существо. Больше всего оно напоминало неприлично огромную многоножку. Тело покрывал по-тараканьи рыжий панцирь. Из боковых отверстий в нем торчали ноги и руки — человеческие, самые разные: мужские, женские, смуглые и бледные, толстые и совсем худые. Спереди располагалась голова. Лицо на ней тоже напоминало человеческое, только безэмоциональное и совсем тупое, с огромным, полным гнилых зубов, ртом.

— Ч-ч-щ-щелав-в-век! З-здрас-с-ствуй!

— Здрасте, — пробормотал Йоттар, доставая из-за спины винтовку. Та была старой, еще отцовской, но до сих пор ни разу не подводила. Тем не менее, такое чудище он видел первый раз и понятия не имел, сколько пуль на него понадобится. — Лети! — напомнил он птице.

Голубь переступил с ноги на ногу и плюхнулся брюхом в теплую пыль. Многоножка приближалась.

— Н-н-гне с-стреляй-й, чщелавек!

Говорит — значит, разумный. Вон, переговоры вести пытается. Может, чудище и не собирается его жрать. В конце концов, говорят же, что нельзя судить по внешности. Но винтовку с предохранителя Йоттар все-таки снял. И не зря, потому что следующей своей фразой многоножка вдребезги разбила всю его оптимистичную веру в мирный исход.

— Нге-е с-с-стреляй, ч-ч-чщелавек! Я тебя с-с-съем!

Прицелившись, Йоттар выстрелил в бессмысленную оплывшую морду. Подпрыгнув, чудище схватило пулю ртом и сожрало ее с веселым хрустом.

— Вкус-с-сна. А тщ-щ-щелавек вкус-с-снее. С-с-съим тебя, чщелавек, воз-з-зьму с-себе твои ноги...

— Лети, скотина! — заорал Йоттар и огрел птицу прикладом.

По-видимому, грубое насилие было именно тем, чего не хватало голубю для полного понимания ситуации. Тяжело поднявшись и раскинув крылья, он взмыл к белесому мутному небу. Чудище внизу взвыло по-девчачьи высоко:

— Вернис-с-сь, ч-чщелаве-ек!

Но человек не собирался возвращаться. Вместо этого, прицелившись, он выпустил еще одну пулю многоножке в лоб. Из раскроенной головы потекла тягучая зеленоватая жижа. Чудище это, похоже, не смутило — высунув длинный посиневший язык, оно с чавканьем слизало ее и поползло дальше, искать людей посговорчивей. Йоттар, не дожидаясь, пока голубю опять приспичит спуститься, пустил его в направлении к городу.

Дорога должна была занять не меньше четырех часов. Мутный круг солнца — смотреть на него было не больно — уже спускался к горизонту. Каменная пустыня внизу окрашивалась в красный. Скоро жаркую духоту сменит холод. Вернув винтовку за спину, Йоттар опустил сдвинутые на лоб летные очки и поправил ворот куртки.

Вообще-то, ему никогда не хотелось разносить почту. Но так уж вышло, что от отца, помимо винтовки и статуса сына мятежника, ему достался ездовой голубь — редкая птица в этих краях. Местные все чаще передвигались на огромных бурых ящерицах, имеющих напоминающие крылья отростки и время от времени плюющихся огнем. Люди чуть севернее, в покрытых лесом горах, ездили на здоровенных рысях. А вот летного транспорта на южной границе Таигальской империи почти не было — то ли из-за случавшихся время от времени песчаных бурь, то ли из-за того, что голуби быстро дохли в здешнем суровом климате.

И Йоттар их прекрасно понимал — ему эта каменная пустыня тоже не нравилась. Но, когда два года назад отца казнили, им с мачехой пришлось перебраться в Файнар, этот богами забытый город. И доставка почты на ездовом голубе была здесь не самым плохим вариантом.

К тому моменту, когда он подлетел к городу, уже успело стемнеть. Файнар располагался по обеим берегам быстрой и мутной реки, берущей свое начало в горах неподалеку. Город окружала стена из того же буро-красного камня, из которого здесь было сделано почти все. Сами дома, приземистые, не выше трех этажей, с толстыми стенами и прочными дверьми, были рассчитаны на частые бури. Йоттар достал из сумки фонарик, как следует потряс его, чтобы зарядить, и просигналил часовым на воротах. Возможно, его узнали бы и без этого, но лучше перестраховаться — он не хотел, чтобы его приняли за какое-нибудь летающее чудище и начали стрелять, не разобравшись. Хватало того, что позавчера дед в одной из крепостей, вместо благодарности за посылку, начал палить по голубю с криками, что летающий человек оскорбляет богов.

Приблизившись к зданию почты, птица без всякого смысла сделала пару кругов и приземлилась. Йоттар отстегнул ремень и спрыгнул на землю. Голубя он оставлял здесь же, в загоне для ездовых животных. Это стоило небольших денег, но было лучше, чем приводить его в ту же квартирку, которую снимал сам. Мало того, что птица не влезла бы в дверь, так еще и обгадила бы все, а Йоттару потом отчитываться перед владельцем дома.

В полупустом загоне скучали пара пятнистых ящериц. Заведя голубя в стойло, Йоттар расседлал его, сыпанул корма и вышел. Было уже поздно, но он надеялся, что начальник еще у себя.

Так и оказалось — господин Нареметт, высокий сухощавый мужчина с густой проседью в волосах, восседал за столом в своем кабинете. Войдя после стука, Йоттар поздоровался. Нареметт, отложив перо в сторону, кивнул, давая понять, что слушает.

— Все доставлено, кроме одного письма, — отчитался Йоттар. — Песчанный карман, деревня возле границы, опустела.

Нареметт приподнял густую черную бровь.

— Почему же?

— Ну... — Йоттар нервно усмехнулся. — Точно я, конечно, не знаю, но по улицам там ползает здоровенная многоножка, которая хотела меня сожрать и которую не берут пули. Так что могу сделать предположение, что из-за нее.

Из-под груды бумаг на столе мужчина вытянул большую карту и быстро нашел названную деревню. Несколько секунд он внимательно смотрел на нее, измеряя расстояние до города.

— Довольно далеко... Наверное, проползла мимо солдат на границе. На всякий случай доложу полиции, пусть вышлют отряд. Хотя сейчас у них, наверное, есть дела поважнее. Кайм, оставьте письмо на складе с не доставленным, и можете идти.

Попрощавшись, Йоттар вышел, по пути забросил письмо на склад и покинул почту. Фонари, как обычно, горели в этом районе через один. Ночное небо слабо отсвечивало оранжевым — то ли это был дым с фабрики, то ли очередное колдовство с юга. Йоттар быстро шагал по пыльным улицам. Довольно часто попадались прохожие, один раз он наткнулся на полицейский патруль. Через пару кварталов он замедлил шаг возле побеленного одноэтажного здания. Под крышей болталась выцветшая вывеска с совершенно дурацким названием "Это был изюм". Потянув тяжелую металлическую дверь, Йоттар вошел в столовую.

В ярко освещенном зале стояли несколько длинных деревянных столов. За ними сидели с десяток припозднившихся человек. На пыльном каменном полу валялись кое-где крошки, окна без штор были в мутных разводах. Под длинной витриной у дальней стены стояли поддоны с разнообразной — хотя нет, не слишком-то разнообразной — едой. Место было не самое приятное, особенно для человека, выросшего в столице, но Йоттар все равно собирался есть здесь и только здесь. И не только из-за дешевизны.

— Здорово, кудряш, — окликнула его официантка за стойкой. — Чего так поздно? У меня смена через полчаса кончается.

Йоттар машинально пригладил рукой свои черные волосы. Они вились крупными кудрями, что уже много лет служило объектом шуток, прозвищ, и опознавательным знаком.

— Почты много было, — пояснил он, усаживаясь за стол. — Привет, Эйра.

— Тебе как обычно?

— Как обычно.

Сложив винтовку и сумку рядом, Йоттар наблюдал, как Эйра наполняет тарелку. Девушка была высокой, смуглой, как и большинство местных, с крупным прямым носом и яркими полными губами. Гладкие каштановые волосы были коротко острижены, в ушах болтались большие серьги-кольца с цветным узором. Тот же узор красовался на дюжине браслетов, позвякивающих на запястьях. Красное форменное платье официантки туго натягивалось на пышной груди. Закончив, Эйра вышла из-за стойки и с глухим стуком поставила поднос на стол. Быстро отсчитав положенные двенадцать марок, Йоттар отдал ей деньги и сложил в сумку две упакованные коробки — завтрак и обед на следующий день. Девушка села рядом, закинула ногу на ногу и оперлась локтем на стол.

— Ты сам-то собираешься учиться готовить? А то разоришься, как я уволюсь, и никто не будет тебе делать скидки.

— Ты хочешь уволиться?

— Уже год как хочу.

— А... — Йоттар с облегчением усмехнулся. — Я умею, — почти не соврал он. — Просто некогда.

Придвинув к себе тарелку, он начал есть. Сегодня на ужин были омлет, две гренки и пара ломтей ветчины. Эйра покосилась на висящие на стене часы — те показывали без двадцати десять. Два человека за соседним столом встали, оставив пустую посуду, и вышли за дверь. Остальные тоже собирались уходить.

— Ну сегодня и денек был, — пожаловалась она. — Двое придурков подрались, чуть витрину не разбили. И было бы из-за чего! Так нет — они спорили, зря или не зря императора свергли.

Йоттар глубокомысленно хмыкнул, не отрываясь от еды. За две недели, прошедшие с переворота, ему сильно прибавилось работы. В Файнаре фактическая власть принадлежала владельцам алмазных шахт, но и сюда долетали отголоски политических дрязг.

— А ты что думаешь? — спросил он.

Эйра задумалась.

— Ты же меня знаешь — мне главное, чтоб зарплату платили. Кайлеф говорит, что с новым правительством торговля получше пойдет, а я не знаю. В любом случае, есть-то люди всегда будут, так что... Хотя жалко пацана, конечно. Сколько там ему, семнадцать было? Совсем еще ребенок.

Йоттар продолжил жевать, постаравшись скрыть разочарование. Погибший император был младше его всего на год. Хотя для двадцатилетней Эйры он, должно быть, действительно ребенок.

— А ты, наверное, рад? — поинтересовалась она. — Ты же... ну...

Йоттар возмущенно замотал головой. После переворота отцовские дела припоминали ему все чаще.

— Я, вообще-то, в делах отца не участвовал, это во-первых! И даже не знал ничего, пока его арестовывать не пришли. А во-вторых, отец был революционером, а это совсем другое! Тут просто одна кучка богачей перерезала другую. С чего мне их поддерживать?

— Тихо ты! — шикнула Эйра. — Только еще одной драки мне не хватало.

Действительно, из-за соседнего стола на них кидали заинтересованные взгляды. Девушка встала, наскоро поправив платье.

— Чего расселись? — обратилась она к оставшимся посетителям. — У меня скоро смена кончается, так что быстро доели и свалили отсюда! Не собираюсь я за вами тут ночью прибираться.

Люди заторопились, покидая столовую. Пристыженный Йоттар быстро проглотил остатки омлета. На все подобные вопросы он всегда отвечал, что отцовские идеи не поддерживает, но сейчас понял, что это не совсем правда.

— Тебе помочь? — предложил он.

— Помоги, — милостиво разрешила Эйра. — Оттащи всю посуду на кухню, и со столов вытри, а я пока там помою.

Пока она прибиралась на кухне, Йоттар отнес туда всю посуду и вытер со столов. Эйра наскоро подмела опустевший зал и завела часы. Закончив, она переоделась в подсобке, и они вышли на улицу.

— Проводить тебя?

— Вообще-то, за мной Кайлеф должен зайти, — отозвалась Эйра, запирая дверь.

— Да, конечно... — буркнул Йоттар. — Кайлеф...

— Где, интересно, он шляется?

— Может, ему ящерица голову откусила?

Эйра беззлобно залепила ему подзатыльник.

— Не надо так говорить! Он сегодня должен был к шахтам ехать, а там довольно опасно.

— А меня сегодня многоножка чуть не сожрала, — похвастался Йоттар.

— Как? Они же маленькие.

— Эта была здоровенная! И с человеческими ногами. Говорила таким противным голосом, что сожрет меня. Я в нее стреляю, попадаю, конечно, а эту суку пули не берут...

— А вот и Кайлеф!

Йоттар прервался. По улице к ним, широко шагая, действительно приближался Кайлеф — высокий, широкоплечий и темноволосый.

— Здравствуй.

Подойдя, он приобнял Эйру в знак приветствия. Та церемонно поцеловала его в губы.

— Я же сказала, в десять!

— Я опоздал? Прости. Ты же знаешь, у меня сейчас очень много дел.

— Вот и сказал бы сразу, что не сможешь.

— Но я же смог.

По-хозяйски обхватив Эйру за плечи, он повел ее вдоль улицы. Девушка обернулась.

— Пока, кудряш!

Кайлеф тоже оглянулся.

— Пока, Йоттар, — бросил он, хотя они, вообще-то, и не здоровались.

Йоттар вяло помахал рукой Эйре.

— До завтра, — буркнул он.

Похоже, что его не услышали — парочка быстро удалялась. Сунув руки в карманы, Йоттар, ссутулившись, пошел в противоположную сторону. Он жил недалеко — снимал комнату в многоквартирном здании в десяти минутах ходьбы отсюда. Дом был старым и явно ждал хорошего ремонта. На крыльце у входа курили и болтали две женщины-соседки. Йоттар поздоровался с ними, не останавливаясь. На лестнице внутри его поймала домовладелица — пожилая полная дама с непомерным количеством косметики на лице и неестественно блестящими от лака волосами. Вокруг себя хозяйка распространяла приторный запах духов. Двигалась она плавно и медленно, будто боялась, что от нее что-нибудь отвалится — кусочек густо накрашенных ресниц, например.

— Здравствуй, Кайм, — томно протянула она.

— Здрасте, — неохотно выдавил Йоттар.