Птица с железными перьями

Глава 1

— Тут есть кто-нибудь? Эй!

Приземистые каменные дома молчали, глядя пустыми оконными проемами. В одном из них удалось рассмотреть стол с тарелками и цветок на подоконнике. Нетронутая еда густо покрылась плесенью, растение засохло и пожелтело. Похоже, что людей здесь не было давно.

Расстегнув висящую на поясе сумку, Йоттар достал и развернул карту.

— Вроде, все правильно, — пробормотал он. — Эй! Кто-нибудь!

Слова отразились от стен и гулким эхом понеслись по улице. Не похоже, чтобы здесь оставался кто-нибудь, кому можно было бы доставить почту. Самым разумным, похоже, было бы убраться отсюда поскорей. Подойдя к ездовому голубю — тот, как только слез всадник, принялся копаться в пыли — Йоттар взобрался в седло и пристегнулся.

— Лети.

Птица не пошевелилась. Она была старой, тридцатипятилетней, и мальчишку в два раза младше себя явно не считала хозяином. А может, и считала, просто растеряла за годы службы и без того невеликие мозги. Из-за угла послышался шорох. Йоттар поежился.

— Давай же, тупая птица! — поторопил он голубя. — Поднимайся, пока нас не сожрали!

Голубь курлыкнул и ненадолго задумался. На секунду могло показаться, что он готов взлететь, но нет — птица всего лишь сожрала мелкий камушек и теперь издавала странные хрипы. Что будет, если сейчас она подавиться здесь, в десятках миль от города, в таинственно опустевшей деревне, думать не хотелось.

— Не вздумай сдохнуть! Быстро лети!

Звук из-за угла повторился. Теперь ясно было слышно, что это шаги десятков босых ног. Йоттар стегнул птицу поводьями. Та обернулась на него, глядя преданно и бессмысленно. Похоже, она готова был сделать для него что угодно — кроме того, чтобы лететь, когда приказано, конечно.

— Ч-ч-щела-а-авек!

С обладателем такого сиплого и высокого голоса и говорить-то не хотелось, но Йоттар обернулся. На улицу, ловко перебирая всеми своими лапами, вытекло существо. Больше всего оно напоминало неприлично огромную многоножку. Тело покрывал по-тараканьи рыжий панцирь. Из боковых отверстий в нем торчали ноги и руки — человеческие, самые разные: мужские, женские, смуглые и бледные, толстые и совсем худые. Спереди располагалась голова. Лицо на ней тоже напоминало человеческое, только безэмоциональное и совсем тупое, с огромным, полным гнилых зубов, ртом.

— Ч-ч-щ-щелав-в-век! З-здрас-с-ствуй!

— Здрасте, — пробормотал Йоттар, доставая из-за спины винтовку. Та была старой, еще отцовской, но до сих пор ни разу не подводила. Тем не менее, такое чудище он видел первый раз и понятия не имел, сколько пуль на него понадобится. — Лети! — напомнил он птице.

Голубь переступил с ноги на ногу и плюхнулся брюхом в теплую пыль. Многоножка приближалась.

— Н-н-гне с-стреляй-й, чщелавек!

Говорит — значит, разумный. Вон, переговоры вести пытается. Может, чудище и не собирается его жрать. В конце концов, говорят же, что нельзя судить по внешности. Но винтовку с предохранителя Йоттар все-таки снял. И не зря, потому что следующей своей фразой многоножка вдребезги разбила всю его оптимистичную веру в мирный исход.

— Нге-е с-с-стреляй, ч-ч-чщелавек! Я тебя с-с-съем!

Прицелившись, Йоттар выстрелил в бессмысленную оплывшую морду. Подпрыгнув, чудище схватило пулю ртом и сожрало ее с веселым хрустом.

— Вкус-с-сна. А тщ-щ-щелавек вкус-с-снее. С-с-съим тебя, чщелавек, воз-з-зьму с-себе твои ноги...

— Лети, скотина! — заорал Йоттар и огрел птицу прикладом.

По-видимому, грубое насилие было именно тем, чего не хватало голубю для полного понимания ситуации. Тяжело поднявшись и раскинув крылья, он взмыл к белесому мутному небу. Чудище внизу взвыло по-девчачьи высоко:

— Вернис-с-сь, ч-чщелаве-ек!

Но человек не собирался возвращаться. Вместо этого, прицелившись, он выпустил еще одну пулю многоножке в лоб. Из раскроенной головы потекла тягучая зеленоватая жижа. Чудище это, похоже, не смутило — высунув длинный посиневший язык, оно с чавканьем слизало ее и поползло дальше, искать людей посговорчивей. Йоттар, не дожидаясь, пока голубю опять приспичит спуститься, пустил его в направлении к городу.

Дорога должна была занять не меньше четырех часов. Мутный круг солнца — смотреть на него было не больно — уже спускался к горизонту. Каменная пустыня внизу окрашивалась в красный. Скоро жаркую духоту сменит холод. Вернув винтовку за спину, Йоттар опустил сдвинутые на лоб летные очки и поправил ворот куртки.

Вообще-то, ему никогда не хотелось разносить почту. Но так уж вышло, что от отца, помимо винтовки и статуса сына мятежника, ему достался ездовой голубь — редкая птица в этих краях. Местные все чаще передвигались на огромных бурых ящерицах, имеющих напоминающие крылья отростки и время от времени плюющихся огнем. Люди чуть севернее, в покрытых лесом горах, ездили на здоровенных рысях. А вот летного транспорта на южной границе Таигальской империи почти не было — то ли из-за случавшихся время от времени песчаных бурь, то ли из-за того, что голуби быстро дохли в здешнем суровом климате.

И Йоттар их прекрасно понимал — ему эта каменная пустыня тоже не нравилась. Но, когда два года назад отца казнили, им с мачехой пришлось перебраться в Файнар, этот богами забытый город. И доставка почты на ездовом голубе была здесь не самым плохим вариантом.

К тому моменту, когда он подлетел к городу, уже успело стемнеть. Файнар располагался по обеим берегам быстрой и мутной реки, берущей свое начало в горах неподалеку. Город окружала стена из того же буро-красного камня, из которого здесь было сделано почти все. Сами дома, приземистые, не выше трех этажей, с толстыми стенами и прочными дверьми, были рассчитаны на частые бури. Йоттар достал из сумки фонарик, как следует потряс его, чтобы зарядить, и просигналил часовым на воротах. Возможно, его узнали бы и без этого, но лучше перестраховаться — он не хотел, чтобы его приняли за какое-нибудь летающее чудище и начали стрелять, не разобравшись. Хватало того, что позавчера дед в одной из крепостей, вместо благодарности за посылку, начал палить по голубю с криками, что летающий человек оскорбляет богов.

Приблизившись к зданию почты, птица без всякого смысла сделала пару кругов и приземлилась. Йоттар отстегнул ремень и спрыгнул на землю. Голубя он оставлял здесь же, в загоне для ездовых животных. Это стоило небольших денег, но было лучше, чем приводить его в ту же квартирку, которую снимал сам. Мало того, что птица не влезла бы в дверь, так еще и обгадила бы все, а Йоттару потом отчитываться перед владельцем дома.

В полупустом загоне скучали пара пятнистых ящериц. Заведя голубя в стойло, Йоттар расседлал его, сыпанул корма и вышел. Было уже поздно, но он надеялся, что начальник еще у себя.

Так и оказалось — господин Нареметт, высокий сухощавый мужчина с густой проседью в волосах, восседал за столом в своем кабинете. Войдя после стука, Йоттар поздоровался. Нареметт, отложив перо в сторону, кивнул, давая понять, что слушает.

— Все доставлено, кроме одного письма, — отчитался Йоттар. — Песчанный карман, деревня возле границы, опустела.

Нареметт приподнял густую черную бровь.

— Почему же?

— Ну... — Йоттар нервно усмехнулся. — Точно я, конечно, не знаю, но по улицам там ползает здоровенная многоножка, которая хотела меня сожрать и которую не берут пули. Так что могу сделать предположение, что из-за нее.

Из-под груды бумаг на столе мужчина вытянул большую карту и быстро нашел названную деревню. Несколько секунд он внимательно смотрел на нее, измеряя расстояние до города.

— Довольно далеко... Наверное, проползла мимо солдат на границе. На всякий случай доложу полиции, пусть вышлют отряд. Хотя сейчас у них, наверное, есть дела поважнее. Кайм, оставьте письмо на складе с не доставленным, и можете идти.

Попрощавшись, Йоттар вышел, по пути забросил письмо на склад и покинул почту. Фонари, как обычно, горели в этом районе через один. Ночное небо слабо отсвечивало оранжевым — то ли это был дым с фабрики, то ли очередное колдовство с юга. Йоттар быстро шагал по пыльным улицам. Довольно часто попадались прохожие, один раз он наткнулся на полицейский патруль. Через пару кварталов он замедлил шаг возле побеленного одноэтажного здания. Под крышей болталась выцветшая вывеска с совершенно дурацким названием "Это был изюм". Потянув тяжелую металлическую дверь, Йоттар вошел в столовую.

В ярко освещенном зале стояли несколько длинных деревянных столов. За ними сидели с десяток припозднившихся человек. На пыльном каменном полу валялись кое-где крошки, окна без штор были в мутных разводах. Под длинной витриной у дальней стены стояли поддоны с разнообразной — хотя нет, не слишком-то разнообразной — едой. Место было не самое приятное, особенно для человека, выросшего в столице, но Йоттар все равно собирался есть здесь и только здесь. И не только из-за дешевизны.

— Здорово, кудряш, — окликнула его официантка за стойкой. — Чего так поздно? У меня смена через полчаса кончается.

Йоттар машинально пригладил рукой свои черные волосы. Они вились крупными кудрями, что уже много лет служило объектом шуток, прозвищ, и опознавательным знаком.

— Почты много было, — пояснил он, усаживаясь за стол. — Привет, Эйра.

— Тебе как обычно?

— Как обычно.

Сложив винтовку и сумку рядом, Йоттар наблюдал, как Эйра наполняет тарелку. Девушка была высокой, смуглой, как и большинство местных, с крупным прямым носом и яркими полными губами. Гладкие каштановые волосы были коротко острижены, в ушах болтались большие серьги-кольца с цветным узором. Тот же узор красовался на дюжине браслетов, позвякивающих на запястьях. Красное форменное платье официантки туго натягивалось на пышной груди. Закончив, Эйра вышла из-за стойки и с глухим стуком поставила поднос на стол. Быстро отсчитав положенные двенадцать марок, Йоттар отдал ей деньги и сложил в сумку две упакованные коробки — завтрак и обед на следующий день. Девушка села рядом, закинула ногу на ногу и оперлась локтем на стол.

— Ты сам-то собираешься учиться готовить? А то разоришься, как я уволюсь, и никто не будет тебе делать скидки.

— Ты хочешь уволиться?

— Уже год как хочу.

— А... — Йоттар с облегчением усмехнулся. — Я умею, — почти не соврал он. — Просто некогда.

Придвинув к себе тарелку, он начал есть. Сегодня на ужин были омлет, две гренки и пара ломтей ветчины. Эйра покосилась на висящие на стене часы — те показывали без двадцати десять. Два человека за соседним столом встали, оставив пустую посуду, и вышли за дверь. Остальные тоже собирались уходить.

— Ну сегодня и денек был, — пожаловалась она. — Двое придурков подрались, чуть витрину не разбили. И было бы из-за чего! Так нет — они спорили, зря или не зря императора свергли.

Йоттар глубокомысленно хмыкнул, не отрываясь от еды. За две недели, прошедшие с переворота, ему сильно прибавилось работы. В Файнаре фактическая власть принадлежала владельцам алмазных шахт, но и сюда долетали отголоски политических дрязг.

— А ты что думаешь? — спросил он.

Эйра задумалась.

— Ты же меня знаешь — мне главное, чтоб зарплату платили. Кайлеф говорит, что с новым правительством торговля получше пойдет, а я не знаю. В любом случае, есть-то люди всегда будут, так что... Хотя жалко пацана, конечно. Сколько там ему, семнадцать было? Совсем еще ребенок.

Йоттар продолжил жевать, постаравшись скрыть разочарование. Погибший император был младше его всего на год. Хотя для двадцатилетней Эйры он, должно быть, действительно ребенок.

— А ты, наверное, рад? — поинтересовалась она. — Ты же... ну...

Йоттар возмущенно замотал головой. После переворота отцовские дела припоминали ему все чаще.

— Я, вообще-то, в делах отца не участвовал, это во-первых! И даже не знал ничего, пока его арестовывать не пришли. А во-вторых, отец был революционером, а это совсем другое! Тут просто одна кучка богачей перерезала другую. С чего мне их поддерживать?

— Тихо ты! — шикнула Эйра. — Только еще одной драки мне не хватало.

Действительно, из-за соседнего стола на них кидали заинтересованные взгляды. Девушка встала, наскоро поправив платье.

— Чего расселись? — обратилась она к оставшимся посетителям. — У меня скоро смена кончается, так что быстро доели и свалили отсюда! Не собираюсь я за вами тут ночью прибираться.

Люди заторопились, покидая столовую. Пристыженный Йоттар быстро проглотил остатки омлета. На все подобные вопросы он всегда отвечал, что отцовские идеи не поддерживает, но сейчас понял, что это не совсем правда.

— Тебе помочь? — предложил он.

— Помоги, — милостиво разрешила Эйра. — Оттащи всю посуду на кухню, и со столов вытри, а я пока там помою.

Пока она прибиралась на кухне, Йоттар отнес туда всю посуду и вытер со столов. Эйра наскоро подмела опустевший зал и завела часы. Закончив, она переоделась в подсобке, и они вышли на улицу.

— Проводить тебя?

— Вообще-то, за мной Кайлеф должен зайти, — отозвалась Эйра, запирая дверь.

— Да, конечно... — буркнул Йоттар. — Кайлеф...

— Где, интересно, он шляется?

— Может, ему ящерица голову откусила?

Эйра беззлобно залепила ему подзатыльник.

— Не надо так говорить! Он сегодня должен был к шахтам ехать, а там довольно опасно.

— А меня сегодня многоножка чуть не сожрала, — похвастался Йоттар.

— Как? Они же маленькие.

— Эта была здоровенная! И с человеческими ногами. Говорила таким противным голосом, что сожрет меня. Я в нее стреляю, попадаю, конечно, а эту суку пули не берут...

— А вот и Кайлеф!

Йоттар прервался. По улице к ним, широко шагая, действительно приближался Кайлеф — высокий, широкоплечий и темноволосый.

— Здравствуй.

Подойдя, он приобнял Эйру в знак приветствия. Та церемонно поцеловала его в губы.

— Я же сказала, в десять!

— Я опоздал? Прости. Ты же знаешь, у меня сейчас очень много дел.

— Вот и сказал бы сразу, что не сможешь.

— Но я же смог.

По-хозяйски обхватив Эйру за плечи, он повел ее вдоль улицы. Девушка обернулась.

— Пока, кудряш!

Кайлеф тоже оглянулся.

— Пока, Йоттар, — бросил он, хотя они, вообще-то, и не здоровались.

Йоттар вяло помахал рукой Эйре.

— До завтра, — буркнул он.

Похоже, что его не услышали — парочка быстро удалялась. Сунув руки в карманы, Йоттар, ссутулившись, пошел в противоположную сторону. Он жил недалеко — снимал комнату в многоквартирном здании в десяти минутах ходьбы отсюда. Дом был старым и явно ждал хорошего ремонта. На крыльце у входа курили и болтали две женщины-соседки. Йоттар поздоровался с ними, не останавливаясь. На лестнице внутри его поймала домовладелица — пожилая полная дама с непомерным количеством косметики на лице и неестественно блестящими от лака волосами. Вокруг себя хозяйка распространяла приторный запах духов. Двигалась она плавно и медленно, будто боялась, что от нее что-нибудь отвалится — кусочек густо накрашенных ресниц, например.

— Здравствуй, Кайм, — томно протянула она.

— Здрасте, — неохотно выдавил Йоттар.

— Ты ведь помнишь, что завтра день оплаты?

— Помню.

— Надеюсь, ты не будешь ее задерживать.

— Не буду.

— Потому что у меня не богадельня. Как-то раз я выселила беременную женщину с двумя детьми, хотя она клялась заплатить через два дня. И с тобой поступлю так же, если ты будешь задерживать деньги. Я не могу кормить всяких бездельников.

— Я же всегда плачу вовремя! — не выдержал Йоттар.

— И это хорошо. Потому что я не собираюсь кормить всяких бездельников.

— До свиданья!

Оттеснив даму в сторону, Йоттар быстро поднялся по лестнице на второй этаж. Его комната была последней в правом крыле. По пути ему попались еще трое соседей — визжащий пятилетка, гоняющийся за кошкой, пузатый мужик в одних трусах и пьяный парень, который никак не мог попасть ключом в замочную скважину. Отперев свою комнату, Йоттар зашел внутрь и закрыл дверь. Снаружи сюда все равно доносился шум. Комната была маленькой, с минимальным количеством мебели. В ней, несомненно, было бы грязнее, если бы он ел здесь и проводил больше времени дома.

Расшнуровав ботинки, он разулся, оставив обувь у порога, стянул куртку и бросил ее на заменяющую стол коробку. Оставив там же летные очки и винтовку, Йоттар завалился на не заправленную кровать. Диалог с домовладелицей повторялся с пугающей точностью каждый раз за день до оплаты аренды. Наверное, она хотела, чтобы жильцы платили раньше, но этого Йоттар сделать не мог — ему самому выдавали зарплату в последний день месяца, и он отдавал деньги за пару часов до того, как хозяйка готова была выкинуть его вещи. В любом случае, пока что он всегда успевал заплатить, и такое положение дел его устраивало.

Глава 2

Ветер дул с юга. Плывущее с ним облако красно-коричневой пыли быстро приближалось. Небо, совсем уже черное с той стороны, прорезали молнии. Сделав пару кругов над деревней, Йоттар велел птице снижаться. Та быстро приземлилась, плюхнувшись брюхом в песок. Улицы были пусты. В этом, впрочем, не было ничего удивительного — жители при приближении бури должны были запереться по домам. Спешившись, Йоттар постучался в ближайший. От толчка дверь открылась, сразу и без скрипа. Внутри было темно.

Он уже собрался спросить, впустят ли его переждать непогоду, но, по счастью, сначала пригляделся. В полумраке раздавалось чавканье. Через пару секунд, когда глаза привыкли, он увидел, что именно там происходит. Над искромсанным, неестественно вывернутым телом копошились несколько странных существ, похожие на маленьких цветных ящериц с крыльями бабочки. Морды у них недвусмысленно были вымазаны алым.

Не дыша, стараясь не издавать ни звука, Йоттар сделал несколько шагов назад. Плохо, очень плохо. Раньше чудовища не забредали севернее Файнара. Схватив голубя за поводья, он потащил его дальше, остановившись только, когда дом со съеденными жильцами оказался за поворотом.

Возможно, в деревне еще остались жители. В этот раз Йоттар не стучал, а тихо пробовал, нельзя ли открыть двери. Те, до единой, были заперты. В воздух вместе с песком поднимались мелкие камни, над головой глухо пророкотал гром. Оглядевшись еще раз, Йоттар выбрал первое попавшееся здание — маленькое и одноэтажное. Обойдя его кругом, он нашел то, что хотел — достаточно большое окно. Выбив его первым попавшимся камнем, он влез внутрь.

И обнаружил, что в голову ему целятся из пистолета.

В комнатке были люди: четверо мужчин в строгой полувоенной одежде, один из которых и приставил ему пистолет к виску, и парнишка лет шестнадцати. Должно быть, Йоттар не увидел их с улицы, потому что они сидели в самом углу. Он торопливо поднял руки.

— Я не грабитель! Мне просто бурю переждать надо.

Мужчины молчали. Не стреляют, и то ладно. Ветер снаружи усиливался, занося в дом осколки камней. А ведь снаружи ждет голубь. Сдохнет еще, вот весело будет пешком по пустыне добираться. Старательно подбирая слова, Йоттар продолжил:

— Извините, что разбил ваше окно. Если бы я знал, что здесь вы, разбил бы чье-нибудь другое, но... так уж получилось... Я не грабитель! Мне просто надо переждать бурю. Можно?

— Мне кажется, он не врет, — подал голос парнишка.

Он был невысоким, ниже Йоттара на пол-головы, и щуплым. Непривычно светлокожий для здешних мест, с большими зелеными глазами и светлыми волосами, собранными в хвост, он смахивал на девчонку — последнее, конечно, сейчас говорить не стоило. Одежда выглядела дорогой и не особо практичной: черная рубашка и черные же брюки, темно-зеленый жилет и легкие ботинки.

— Не вру, — подтвердил Йоттар.

Мужчина проигнорировал его, зато обратился к пареньку:

— При всем уважении, вы недостаточно разбираетесь в этом. Он вполне может оказаться убийцей.

— Нет, я не убийца, честно! Я просто... просто разношу почту, ничего интересного. Хотите, покажу? Можете даже чье-нибудь письмо вскрыть!

Позор какой. Надо было немедленно замолчать, но Йоттар часто не мог заткнуться, когда волновался. Один из мужчин, которого такая унизительная болтовня, похоже, убедила, с ухмылкой смилостивился:

— Ну, покажи.

Медленно и без резких движений Йоттар отстегнул сумку и вывалил содержимое на пол.

— Видите? Письма, обед, голубиный корм. На винтовку не обращайте внимания, она чтобы от монстров отстреливаться.

Парнишка подошел ближе, отвел руку с пистолетом в сторону. Мужчина, хоть и сделал недовольное лицо, подчинился.

— Можешь остаться здесь, — разрешил ему парень. Обернувшись к остальным, он добавил: — Не думаю, что это убийца.

— Вот здорово! — обрадовался Йоттар. — А можно мне еще голубя с улицы привести, пока его песком не занесло? Он тоже не убийца.

Ему разрешили и это. Птица влезла в дверь с трудом, только после того, как он снял с нее седло. Винтовку пришлось оставить в углу. Разбитое окно плотно занавесили шторами, дверь заперли на засов. Теперь, немного привыкнув, было хорошо видно, что эти люди с оружием совсем не похожи на обитателей дома — маленького, с обоями в цветочек и синими шторками с ромашками. Собрав вываленные письма обратно в сумку, Йоттар пристегнул ее к поясу и устроился на диване, в дальнем от остальных углу. Парнишка, не обращая внимания на предостережения мужчин, сел рядом.

— Здесь часто встречаются монстры?

— Вообще-то нет, — отозвался Йоттар. — Раньше заползали чуть дальше границы, и то редко.

— То есть, такие пустые деревни здесь не нормальное явление?

— Нет конечно! Хотя, вчера я был в еще одной такой деревне, и там тоже всех сожрали.

— Сожрали?

— Ага. Здоровенная такая говорящая многоножка с человеческими ногами!

Йоттар отвечал на вопросы, которые бы никогда не задал местный, и старался не показывать подозрения. Мужчины все еще смотрели на него без малейшего следа доверия.

— В Файнаре осталось много сторонников короны? — спросил парнишка, и все кусочки головоломки сложились воедино.

Парень шестнадцати или семнадцати лет, явно из богатой семьи, не здешний. Судя по полному отсутствию загара, с севера, возможно, и из столицы. Довольно безалаберный, но с охраной. Кроме того, в газетах раньше часто встречались фотографии с ним. Была, правда, и еще одна, которую в последние две недели вставляли куда ни попадя — с расстрелянным, валяющимся на полу тронного зала. Но Йоттар слышал, что у императоров бывают двойники.

Следом за этим осознанием пришло еще одно — не очень-то он и охранники таятся. Возможно, что после того, как Йоттар выложит им все про Файнар и окрестности, его убьют прямо здесь. Возможно, сам император делать такого не собирается — пока что он выглядел вполне дружелюбным — а вот охрана вряд ли будет колебаться.

И голубя седлать долго... Да и пока вытащишь его из этой дыры, вчетвером раз пятьдесят можно успеть выстрелить. Будто отвечая его мыслям, птица курлыкнула и смачно нагадила на порог. Йоттар покосился в сторону винтовки. Добраться до нее можно успеть за пару секунд, потом еще снять с предохранителя и прицелиться... В любом случае, слишком долго. Тем более, что эти четверо явно обучены и не сводят с него глаз. Хорошо еще, что они не знают, что он — сын того самого Ламиана Кайма, который участвовал в мятеже два года назад, иначе бы точно расстреляли на месте. Эх, папа, папа, что ж ты дело до конца-то не довел...

Сообразив, что император все еще ждет ответа, Йоттар промямлил:

— Не особо... Ну, то есть, я не знаю. Могу поспрашивать, кто-нибудь наверняка остался.

Вряд ли они действительно захотят воспользоваться его услугами, но это был хоть какой-то шанс выбраться отсюда живым. Буря закончилась резко и быстро. Удивляться тут было нечему — погода здесь, на юге, зависела в основном от колдовства, идущего из Разлома. Один из охранников отодвинул штору и выглянул в окно. Ветер улегся, небо снова было белесым и мутным.

— Ну, мне пора, — заторопился Йоттар.

Похватав свои вещи, он открыл дверь и пинками выпроводил голубя на улицу. Двое мужчин переглянулись, и, по-видимому, пришли к молчаливому согласию.

— Погоди, — остановил его один. — Мы проводим.

— Спасибо, конечно, но я на голубе. Так что, если вы не умеете летать...

— На улице проводим, — прервал поток нервных излияний другой. Оглянувшись на мирно сидящего императора, он добавил: — Чтоб ты на монстров не напоролся.

Возможно, юный император и не имел намерения убивать случайного встречного только из-за того, что тот мог о чем-то догадаться, а вот его телохранители предпочитали подстраховаться. И, похоже, сделать они это собирались самостоятельно. Вот отведут его сейчас подальше, куда-нибудь, где бывший правитель не услышит выстрела, и...

Йоттар скрипнул зубами.

— Ладно, ладно, — вяло согласился он. — О, письмо за кресло упало! Как же это я его не заметил...

Выходя из дома, он запнулся о порог, отчего все содержимое сумки вывалилось наружу. Он ковырялся еще минут десять, собирая разлетевшееся. Не выдержав, охранник быстро поднял все сам и сунул ему.

— Спасибо! — кисло поблагодарил Йоттар. — О, еще одно вон там, за крыльцом... Да я, если что, сам справлюсь, вы без меня идите...

Но без него не пошли. Когда он начал седлать птицу — прямо напротив двери — один из мужчин прервал его:

— Пошли, подальше отойдем.

— Да мне и здесь нормально. Солнышко, знаете, светит, ветер не дует... Идеальное место для взлета!

Второй, все это время стоявший на крыльце, молча закрыл дверь. Первый вытащил пистолет.

— Живей.

Йоттар загнанно оглянулся. Пока он выковыривал из-под крыльца настоящие и воображаемые письма, десять раз успел проклясть косоруких мятежников и заговорщиков, у которых не вышло прикончить императора или хотя бы перебить его параноидальную охрану. Интересно, а если заорать сейчас, это чем-нибудь поможет? Вряд ли. Скорее, его тут же пристрелят, а выглянувшему императору скажут, что новый знакомый в какой-то момент показался очень похожим на чудище. Взяв в одну руку седло, а в другую — поводья голубя, Йоттар потянул птицу вдоль по улице. Как назло, именно сегодня она решила не упрямиться и бодро затрусила вслед за хозяином. Шагая настолько медленно, насколько это было возможно при том, чтобы не спровоцировать охрану, он шел к концу улицы.

Блеклое небо низко нависало над покатыми крышами. Солнце, маленькое и мутное, стояло в зените. Ветер полностью улегся, и в красной пыли на дороге глубоко отпечатывались следы подошв. Дышать раскаленным воздухом было тяжело. Взлететь бы сейчас, стало бы прохладнее... Йоттар шел, ясно ощущая уткнувшееся в спину под ребра дуло. И, когда услышал знакомое "Ч-чще-л-лавек-кхи!", обрадовался.

Многоножка выползла из-за угла, счастливо и тупо улыбаясь огромным ртом. Та самая это или нет, понять было сложно, но на всякий случай Йоттар все-таки решил доложить в полицию сам, если выберется.

— Ч-ч-щелавек-ки!

— Ну надо же! И правда чудище вылезло! Как же хорошо, что вы со мной пошли, а то б я точно пропал!

Один из охранников, не обращая внимания на его слова, три раза выстрелил многоножке в голову. Из расколотого черепа потекла вязкая зеленая жижа. Чудище нахмурилось остатками лица.

— Н-нге-е с-стрел-ляй, тщ-щ-щелавек!

Мужчина молча выстрелил еще раз, в этот раз — в ноги. Две из пуль попали в цель, третья отлетела от рыжего панциря. Окровавленные конечности совсем не помешали монстру двигаться, только, ко всему прочему, стали мерзко хрустеть при каждом шаге.

— Стреляй, стреляй, — подбодрил охранника Йоттар. — Рано или поздно подействует!

Второй из телохранителей императора уже не смотрел на него, а тоже отстреливался. Оттащив голубя, Йоттар рванул за ближайший дом. По счастью, сейчас мужчинам было не до него.

Из-за спины раздалось чавканье и хруст. Издавая радостные нечленораздельные выкрики, многоножка бодро сожрала человека, подошедшего неосторожно близко. Пробив тускло блестящий панцирь, на свет тут же вылезли еще по паре рук и ног. Йоттар, скрывшись за стеной, быстро седлал голубя.

Второй охранник не стал выпускать все пули, а побежал обратно. Бормоча свое "Чщелавекх", многоножка догнала его у самой двери. Видимо, чудище насытилось, потому что жрать жертву целиком не стало, ограничившись откусыванием конечностей. Закончив с упряжью, Йоттар выглянул из-за угла. Монстр как раз бился в дверь. Та была не заперта, но открывалась наружу, и, похоже, многоножке требовалось время, чтобы додуматься до этого.

— Ч-чщелавек-ки! Ч-чщую чщел-лавек-кхов!

Вот и хорошо, наверное. Пусть сожрет и императора, и его тупых охранников. Будут знать, как убивать случайных встречных. Хотя как раз император-то его убивать не хотел. Да и, если подумать, никто не заслуживает такой участи...

С размаху приложив голубя кулаком по шее, Йоттар заставил его взлететь. Птица поднялась тяжело и медленно. Сверху было видно, что многоножка только-только открыла дверь и как раз пыталась пролезть в слишком узкий для нее проем.

Валить надо. Валить как можно скорее, а если так уж хочется сделать доброе дело — доложить обо всем в полицию. И, наверное, надо найти другую работу. Кто бы знал, что доставлять письма так опасно. Сначала многоножка, потом император... Только птицы Коири не хватает для полного набора. Вздохнув, Йоттар пустил птицу вперед.

И заставил ее приземлиться за домом с императором, возле разбитого окна.

Внутри кричали — страшно и отчаянно. Чудище как раз отгрызало ноги у одного из оставшихся охранников. Другой бессмысленно палил в многоножку. Сам император прижался к стене. Хрипло и тяжело дыша, он пытался прицелиться в монстра из раритетного револьвера, но не мог из-за дрожи в руках. Йоттар, не слезая с голубя, дотянулся до шторы и отодвинул ее.

— Эй! — прошипел он. — Э-эй! Телохранитель его не услышал — он продолжал стрелять, хотя смысла в этом и не было. Зато услышал император. Когда он обернулся, Йоттар махнул ему рукой, показывая идти к нему. Оглянувшись на охранника, парнишка сунул револьвер за пояс — ну кто ж так делает?! — и неуклюже вылез из окна. Забраться на птицу с первой попытки у него не получилось, поэтому Йоттар без всякого почтения втащил его, ухватив за шиворот. Не дожидаясь, пока многоножка обратит на них внимания, он снова треснул голубя, и тот взлетел. Как ни странно, быстро — может, все-таки почуял опасность своими куриными мозгами. Когда они поднялись в воздух, снизу раздался еще один крик — чудище все-таки добралось до последнего императорского телохранителя.

Глава 3

— Я не должен был его бросать.

Император — его, если верить газетам, звали Фавио — заявил это сразу после того, как они приземлились. Путь до Файнара был близким, но голубь, чей груз сегодня раза в полтора превышал обычный, летел долго и тяжело. Оба его пассажира всю дорогу молчали. Йоттар — потому что в лицо ему дул ветер, а император, должно быть, по каким-то своим императорским причинам.

— Кого бросать? — поинтересовался Йоттар, спрыгнув на землю.

Они приземлились возле здания почты. Возвращаться так рано Йоттар не привык, но птица слишком устала, чтобы лететь сегодня еще куда-то. Придется письмам подождать, как и их адресатам.

— Тейкера. Он защищал меня, а я...

— Могу отвезти обратно, — добродушно предложил Йоттар. — Соберешь его по кусочкам и скажешь ему все это сам.

Он храбрился. Пожирающее людей чудище, которое, к тому же, ест только определенные части тела, а жертву оставляет умирать, и на него произвело впечатление — впрочем, вряд ли с кем-то другим было бы иначе. Йоттар и раньше видел смерть — вспомнить хотя бы казнь отца — но сцена с откусыванием ног действительно... запоминалась. Настолько, что еще наверняка не раз будет сниться в кошмарах. Впрочем, не говорить же это все первому встречному императору.

— Нет, я... Спасибо, что спас меня, теперь я твой должник...

— Должник? Так, может, у тебя есть какие-нибудь припрятанные горы золота где-нибудь в округе? Мог бы вернуть долг.

— Вообще-то нет.

— Тогда слезай с птицы.

— Нет-нет, я что-нибудь придумаю. В горах должны быть...

— Слезай с птицы, ей отдохнуть надо, — пояснил Йоттар.

— А, — император с облегчением вздохнул. Оглянувшись вокруг, он спросил: — Тут нет какой-нибудь приступочки?

— Зачем?

— Я не привык сам слезать с ездовых животных. Ты не мог бы помочь?

Йоттар громко хлопнул себя по лбу. Наверное, этого стоило ожидать. Точно, стоило. На самом деле, в его представлениях все особы королевской крови были избалованными рукожопами, так что и удивляться тут нечему. Вздохнув, он сильно толкнул императора, отчего тот свалился на землю. Взяв птицу за поводья, Йоттар повел ее в загон, бросив по дороге:

— Можешь не благодарить!

Император и не поблагодарил. Расседлав и оставив голубя в стойле, Йоттар зашел к Нареметту, отчитаться о проделанной — вернее, не проделанной — работе. Тот выслушал его рассказ, как всегда, бесстрастно. На всякий случай рассказывать о стычке с охранниками, как и о своих догадках касательно внезапного пассажира, Йоттар не стал, сделав упор на буре и уставшей птице.

— Что ж, Кайм, это совсем не радует. За сегодняшний день вы не выполнили ни одного задания.

— Я же человека спас!

— Но задания не выполнили. Придется задержать вам зарплату.

— Чего? — Йоттар растерянно оглянулся, будто ища поддержки у стен. — Я еще понимаю, если б вы ее уменьшили, а задерживать-то зачем?

Нареметт поправил лежащую перед собой стопку бумаг.

— На самом деле, Кайм, вы, хоть и должны быть наказаны за ваш внеплановый прогул, тут ни при чем. В связи с последними событиями у компании возникли некоторые проблемы, и, боюсь, некоторым работникам низшего звена придется некоторое время подождать выплат.

— Но мне нужны деньги! Именно сегодня, меня же из квартиры выгонят!

— Попробуйте объяснить все арендодателю. Вас наверняка поймут, сейчас у многих трудные времена.

— Да нет же, она никогда не ждет!

— Уверен, у вас найдутся близкие, готовые приютить вас на некоторое время.

— Но... — несколько секунд Йоттар сверлил Нареметта взглядом, пытаясь придумать, как все-таки его убедить. Тот невозмутимо листал сегодняшнюю газету. — Но... Когда хоть деньги отдадите?

— Завтра или послезавтра. Крайний срок — через три дня. В любом случае, дольше месяца вам ждать не придется.

Протяжно вздохнув, Йоттар вышел. От хлопанья дверью пришлось удержаться — все-таки, он и дальше собирался здесь работать. Во дворе, как оказалось, все еще ждал император.

— Послушай, ты не мог бы проводить меня до гостиницы? Я никогда прежде не покидал столицу, и, если признаться...

Йоттар, который уже успел забыть про него, резко развернулся и обвинительным жестом нацелил на императора палец.

— Слушай, ты! Фавио, или как там тебя, — с трудом вспомнил он имя императора. — Раньше, ты, может, и был важной шишкой, а сейчас у людей есть дела поважнее, чем нянчиться с тобой, так что не лезь!

Фавио растерянно моргнул.

— Так ты все понял?

— Тут бы только идиот не понял, — буркнул Йоттар.

По старой привычке сунув руки в карманы и ссутулившись, он быстро пошел в сторону полиции. Император засеменил следом. Чем вызвана такая перемена в настроении, он явно не понимал. Ну конечно, он ведь и про дела своих охранников был не в курсе. Хорошо, должно быть, жилось советникам с правителем-малолеткой.

— Я прошу прощения, если как-то оскорбил тебя, но, пожалуйста, пойми меня! Я никого больше здесь не знаю, и...

— Не мои проблемы.

Йоттар ускорил шаг, и император быстро остался позади. Ну конечно, промелькнула злорадная мысль, ходить-то подолгу он не привык. Теперь научится. Впрочем, Йоттар уже успел остыть и начинал злиться на себя за то, что вспылил.

В полиции его донесения о многоножке выслушали, записали и даже пообещали что-нибудь сделать. Не уточнили, правда, когда именно — наверное, и у них сейчас есть дела поважнее. А если и нет, кому охота соваться в пасть чудовищу за бесплатно. Полиция, как и почта, организации государственные, так что и им сейчас могли задерживать зарплату.

Было еще рано, немногим больше шести часов. Йоттар не часто оказывался в городе в такое время. Идти домой он не решался — хозяйка нападет с расспросами о деньгах и, узнав все, наверняка учинит скандал. Проще дождаться, пока она просто выкинет его вещи на улицу, и подобрать их. Хотя поговорить, конечно, было бы правильнее.

В любом случае, время еще было. Не особо задумываясь, Йоттар побрел по направлению к "Изюму". Там было непривычно людно. Обычно, когда он приходил туда на два-три часа позже теперешнего, люди уже расходились. Эйра с еще одной официанткой бегали между столами, разнося заказы и убирая грязную посуду. Так и не найдя свободного места, Йоттар встал возле стойки в углу, скрестив руки.

Эйра заметила его нескоро. Что, конечно, не удивительно — сейчас у нее была масса дел поважнее.

— Чего так рано, кудряш? — бросила она, пробегая мимо.

Йоттар не успел ответить и ждал еще минут пятнадцать, пока она носилась рядом. Когда она наконец остановилась отдохнуть, он выпалил:

— Можно переночевать у тебя?

Скептицизм, который изобразила Эйра, было не передать словами.

— Нет-нет, погоди! — попытался оправдаться Йоттар. Свою просьбу он выложил так сразу только потому, что слишком долго думал, с чего начать, и успел отвергнуть все более или менее подходящие варианты. — Сегодня надо платить за квартиру, а мне задерживают зарплату...

— Поговори с хозяином квартиры, — предложила рассудительная Эйра. — Он наверняка согласится подождать день или два.

— Ну, во-первых, я даже не знаю, когда мне заплатят. А во-вторых, ты что, не помнишь хозяйку дома, где я живу? Думаю, как только она услышит, что мне нечем платить, она тут же оттащит мои вещи на верхний этаж и будет весело выкидывать их из окна.

Девушка недоверчиво приподняла брови.

— Переночуй у мачехи.

Йоттар замялся. Последний раз, когда он заходил к мачехе полгода назад, он умудрился подраться с ее новым мужем. Вернее, это Йоттар полез в драку, и сбежал через две минуты, когда мачеха вызвала полицию. В свое оправдание можно было сказать, что он действительно сильно недолюбливал ее нового мужа, но это вряд ли бы кого-то убедило.

— Думаю, это плохая идея, — кисло отозвался он.

Эйра вздохнула с той самой интонацией взрослого, который не знает, как еще отмазаться от глупых просьб ребенка.

— Ты же знаешь, я живу с родителями. Вряд ли мама обрадуется, если я притащу на ночь парня, особенно, когда у меня есть жених.

— Жених? Подожди, так вы с Кайлефом...

— Ага! — радостно подтвердила Эйра, в доказательство демонстрируя левую руку с кольцом. — Он вчера предложил. Здорово, правда?

Несколько секунд Йоттар смотрел на смуглую руку и золотое кольцо с алмазом на ней. Что и говорить, Эйре оно шло. Ей все шло. Наверное, не трудно раздобыть такое кольцо, если твои родители — владельцы алмазных шахт. И уж, конечно, кто же не согласиться выйти за такого богача замуж. Йоттар бы и сам согласился, наверное, будь он девушкой. И точно бы тогда не стал ждать, пока какой-то там курьер накопит денег на что-то подобное.

— А вообще, ты права, — развернувшись, он направился к выходу. — Пойду, поговорю с хозяйкой.

— Правильно, — удивленно отозвалась Эйра. — Ужинать не будешь?

— Нет-нет! Буду учиться готовить. Прямо сейчас. Я ведь не умею, на самом деле.

— Ладно...

Девушка проводила его взглядом. Он и тут удержался от хлопанья дверью. Отойдя достаточно далеко, Йоттар остановился. Прохожих тут почти не было и он с размаху пнул ближайший фонарный столб. Оказалось неожиданно больно.

— Твою мать! Тупой фонарь, тупой Кайлеф, тупой Нареметт, тупой император, тупой голубь, тупая...

Назвать Эйру тупой он все-таки не решился.

Глава 4

Ночное небо затянули тускло-оранжевые тучи. Очередное колдовство с юга, должно быть. В последнее время его было слишком уж много, хоть из города не выходи. Но покидать Файнар придется — через несколько часов, как только рассветет, Йоттар опять возьмет своего голубя и полетит разносить письма.

Было тошно. От разговора с хозяйкой квартиры, после которого он умудрился получить по шее. Вряд ли кто-то еще способен прийти забрать вещи и подраться с соседом. Но домовладелица, узнав, что жилец съезжает, подняла крик, после которого Йоттар и сам не выдержал, заявил, что пора сжечь весь этот клоповник вместе с обитателями. На шум из соседней квартиры показался сонный и злой мужик, после чего Йоттара и те немногие вещи, которые он успел собрать, вышвырнули из дома. Сдержаннее надо быть. Пора уже.

Корежило и от несостоявшегося разговора с Эйрой. Впрочем, что уж там. Все полгода их знакомства Йоттар прекрасно знал, что она занята. Надеялся на что-то? Пожалуй. Может, и стоило сказать ей все уже давно, но он не хотел портить отношения. А теперь и портить нечего. Вряд ли он сможет сейчас спокойно смотреть ей в глаза. Надо было высказаться раньше, хотя бы не корил себя за упущенные возможности. Но нет же, молчал! Зато в случаях, когда его могут побить, вечно заткнуться не может.

Улицы Файнара были узкими и запутанными. Северная часть города ютилась среди скал, и дома там наползали один на другой. Западная спускалась по каменному обрыву к реке. Ту пересекал всего один мост, и порой приходилось идти едва ли не через полгорода, чтобы попасть на другой берег. В начале своего пребывания здесь Йоттар вечно плутал по этим улочкам, без конца заходил в тупик и не мог найти дорогу. Хуже всего было возле городских стен — там дома лепили как попало, без всякой системы, лишь бы вместить их в черту города. Именно здесь он и был сейчас, возле забегаловки с патетичным названием "Пустынный змей". Заведение обладало не лучшей славой, зато работало всю ночь, а значит, там можно было скоротать время. Вздохнув, Йоттар открыл тяжелую дверь.

Зал встретил его ворохом звуков и запахов. В звон кружек, веселые голоса и ругань вплетался чужеродный и тоскливый напев флейты. Бегали между столами несколько официанток, все, как одна, веселые и едва одетые. Не смотря на позднее время, здесь было людно. Посетители, в большинстве своем, были вооружены, но вели себя тихо — возможно, именно поэтому. Недалеко от входа скучал вышибала — здоровенный, голый по пояс детина с тонкой косичкой на затылке. Мускулистую грудь пересекал патронташ, за спиной устроилась внушительная винтовка. При таком точно не хотелось буянить.

За барной стойкой стоял мрачный небритый парень. Он то и дело покрикивал на официанток, а вошедшего встретил раздраженным взглядом. Справа от стойки, на высоком стуле, сидела, поджав под себя ногу, флейтистка. Ее светлые волосы, небрежно заплетенные в две косы, выбивались из прически, падали на глаза и обрамляли лицо золотистыми волнами. На переносице и щеках виднелись веснушки. Одета она была в темно-красные шаровары и короткую замшевую жилетку, пояс перехватывал синий вышитый платок. При движении он позвякивал — к его концам были пришиты пара десятков серебристых колокольчиков. Те же колокольчики звенели на браслете на левом запястье. На руках и босых ногах красовались узоры — то ли татуировки, то ли просто рисунки. Еще одно украшение выглядело совсем не по-здешнему: что-то вроде рысьих ушей, торчащих среди буйной шевелюры. В каждом из них висели по три крупные сережки.

Девушка сидела, полуприкрыв глаза, едва касаясь флейты губами. Кажется, она полностью ушла в себя. В полутемном зале свет от висящей под потолком лампочки падал на нее, играл бликами на непослушных волосах, отражался в украшениях и окружал флейтистку золотым ореолом. Она, как и мелодия, казалась чужой среди грязных столов и пьяных людей.

— Дверь-то закрой, — буркнул бармен.

Йоттар, спохватившись, понял, что уже несколько секунд стоит, разглядывая девушку. Торопливо закрыв дверь, он огляделся в поисках свободного столика. Такой нашелся совсем недалеко от входа. Подойдя, Йоттар бросил сумку под стол, сложил винтовку на столешницу и сел сам. Официантка не заставила себя ждать — хорошенькая, в короткой желтой юбке и черной жилетке, с выкрашенными в оранжевый волосами.

— Что будете заказывать? — пропела она.

— Водки, — буркнул Йоттар.

По уму, надо было бы еще купить что-нибудь поесть, но денег осталось совсем немного, и неизвестно еще, сколько ему на них жить. Официантка упорхнула и вернулась через минуту с бутылкой и стопкой. Немного помявшись — Йоттару было невдомек, что она ждет чаевых — девушка переместилась к соседнему столику.

А Йоттар остался пить в одиночестве.

Через десять минут дверь снова открылась. При виде вошедших он отставил наполовину опустевшую бутылку. На беду, сидел он слишком близко ко входу, и избежать встречи не представлялось возможным.

— Здорово, кудряш, — ухмыльнулся Кайлеф.

Он был в компании двоих друзей. Судя по всему, парни продолжали какое-то празднество — все трое были пьяны и веселы.

— Не зови меня так, — огрызнулся Йоттар.

— Да-да, конечно. Забыл, что называть тебя кудряшом можно только моей невесте.

Йоттар втянул воздух сквозь сжатые зубы. Кайлеф откровенно его дразнил. Не стоит, наверное, в это ввязываться. Хотя... Какого черта? Кайлефу и так досталась Эйра, с какого хрена ему должна доставаться еще и эта забегаловка? Взяв бутылку, Йоттар сделал долгий глоток.

— Какого хера ты вообще сюда приперся? — перешел он в наступление. — Сидел бы дома с Эйрой, раз уж она теперь твоя невеста.

Кайлеф отодвинул стул и нагло сел напротив. Его дружки, ухмыляясь, расселись рядом.

— Это не твое дело, малыш, куда и зачем я хожу. А если тебя так волнует, что с Эйрой, я отвечу — она будет ждать меня, пока я не решу вернуться. — повернувшись к подошедшей официантке, он попросил: — Лапочка, будь добра, принеси коньяка с закуской.

Провокация. Откровенная провокация. Надо быть полным идиотом, чтобы повестись на это. А Кайлефу и компании явно не хватало развлечения. Когда официантка отошла, он без спросу взял недопитую бутылку и отхлебнул.

— Ну хватит! — не выдержал Йоттар. — Верни!

Кайлеф передал водку одному из дружков. Тот, сделав глоток, отдал третьему.

— А то что? — расслабленно поинтересовался Кайлеф. — Голубя своего на нас натравишь?

— Ты так не шути, — подал голос второй. — Может, его голубь — замаскированная птица Коири.

Музыка резко оборвалась. Флейтистка судорожно вздохнула, закрыла на секунду глаза и снова поднесла инструмент к губам. За столом этого не заметили — Кайлеф с дружками хохотали над шуткой. Йоттар молчал. Лезть в драку одному против троих — плохая идея, напоминал он себе. Особенно в присутствии вышибалы, который не станет разбираться, кто прав, а кто виноват.

— Думаешь, он нас курлыканьем в камень обратит?

— Или просто обосрет.

— Не зли кудряша, он страшно отомстит! Будет летать над твоим домом, пока птичка весь его не загадит!

— Да уж, такой Коири даже хомяк какой-нибудь перья повыщипает.

— Не выщипает. К ней из-за вони никто и приближаться не станет.

Кайлеф поставил пустую бутылку на стол и, прищурившись, взглянул в глаза Йоттару.

— Ну, так что ты мне сделаешь? Даже будь твой голубь на самом деле Коири, у тебя силенок не хватит что-то мне сделать. Так что давай, собирай вещички и топай домой. К себе домой, не забудь. Еще раз тебе придет в голову к Эйре на ночь проситься, пожалеешь.

Флейтистка, сжав флейту в кулаке, дышала часто и неглубоко. Спрыгнув на пол, она, как была, босая, выбежала за дверь. Йоттар молчал. Надо быть полным идиотом, чтобы повестись на это, напомнил он себе. Но, наверное, таким он и был.

Медленно поднявшись, он забросил винтовку за спину. Кайлеф с дружками победно ухмылялись. Йоттар отодвинул стул, чтобы тот не загораживал дорогу. Опустевшая бутылка стояла на столе. Взяв ее в руке, он медленно качнул ее, примериваясь. И опустил на голову Кайлефа.

Осколки с веселым звоном разлетелись в стороны. Йоттар, не дожидаясь, пока вышибала или кто-то еще успеет что-нибудь предпринять, перемахнул через стол и заехал Кайлефу по лицу. Краем глаза он заметил, как вскакивают вышибала и приятели Кайлефа. Последний еще не успел очухаться от бутылки, и Йоттар ударил его еще раз. Один из парней рванул его за шиворот назад. Не устояв на ногах, Йоттар свалился, едва избежав столкновения с углом стола. Второй из приспешников с размаху пнул его в лицо. Увернуться Йоттар не успел и упал плашмя на спину, приложившись затылком об пол. Тут бы его и запинали втроем, но, по счастью, подоспел вышибала.

— А ну хватит!

Не разбираясь, детина ухватил Кайлефа и одного из его товарищей, подтащил к двери и вышвырнул на улицу. Йоттар, не дожидаясь, пока его отправят туда же, с трудом поднялся. Окон в зале было достаточно, и, похоже, что открывались они легко. Насколько легко, он опробовал сразу же — дернул на себя одну из створок и вылез через окно, пока вышибала не успел подойти и заставить его выйти через дверь, навстречу к Кайлефу и компании.

Ждать, пока те сообразят, что ловить его надо с другой стороны здания, он тоже не стал, а сразу побежал вниз по улице. Ветер дышал холодом. Во рту было солоно. Облизнув губы, Йоттар убедился: разбиты. Левый висок щипало, вниз неторопливо текло что-то теплое. Похоже, задел один из осколков стекла. Йоттар бежал быстро, стараясь оторваться как можно скорей, почти не берег силы, и выдохся через пару кварталов. Согнувшись и уперев руки в колени, несколько секунд он просто стоял, тяжело дыша. Только сейчас он понял, что оставил сумку где-то в баре. Хорошо еще, что винтовка за спиной, а кошелек в сумке на поясе. Он привык хранить там не только письма, но и все, что могло понадобиться во время заданий: походный нож, фонарик, патроны и прочее.

Отдышавшись, Йоттар отправился дальше. Через несколько часов начнет светать, и нужно будет вылетать из города. Успеть бы поспать за это время. Он шел к почте — загон возле нее часто оставался не запертым, и внутри вполне можно было дождаться утра. Эта мысль приходила ему в голову еще в начале вечера, но тогда он еще недостаточно отчаялся.

Глава 5

Мутное солнце только-только поднялось над домами. Еще час, и улицы раскалятся, наполняя воздух духотой. Пока же от каменных стен тянуло ночным холодом. Йоттар вывел птицу на улицу, подгоняя ее пинками. Голова болела самым паскудным образом. Кроме того, саднило царапину на виске, разбитую губу и кулаки. Все это никак не улучшало настроения. А голубь, как обычно, упрямился — ушло почти двадцать минут только на то, чтобы оседлать его. Выйдя во двор, они лицом к лицу столкнулись с тремя полицейскими.

— Йоттар Кайм?

Спросил это горбоносый мужчина лет тридцати. Не смотря на возраст, в черных волосах виднелась густая седина. Йоттар настороженно кивнул, лихорадочно вспоминая, зачем он мог понадобиться полиции. За последний месяц за ним не числилось ничего страшнее пьяной драки. Может, про многоножку хотят расспросить?

Двое других полицейский — бледный парень чуть старше самого Йоттара и усатый дядька за пятьдесят — смотрели на него с опаской. После кивка тот, что младше, быстро достал наручники.

— Ты арестован, — флегматично сообщил первый. Похоже, он был среди них главным. — Иди с нами.

— Чего?!

Император, понял Йоттар. Наверное, они узнали про императора. И сейчас его за помощь Фавио обвинят в государственной измене. Надо наврать, что он не знал, кого спасал, или что император сам прицепился. По счастью, ничего из этого он сказать не успел — молодой быстро застегнул на нем наручники.

— Все разговоры потом, — так же спокойно пояснил главный. — Пошли.

Йоттар беспомощно оглянулся на голубя, будто прося у него поддержки. Как же, дождешься ее от этого грязного комка перьев! Не упрямься он, они бы уже вылетели, и, может, к вечеру уже перестали интересовать полицию.

— Птицу-то хоть можно в загоне оставить? Сдохнет же на солнце!

Главный с сомнением взглянул на голубя. Тот, хоть и выглядел так себе, все-таки был не при чем.

— Ладно, — согласился полицейский и кивнул одному из напарников. Тот быстро затолкал птицу обратно в загон.

Дорога заняла не больше двадцати минут. Полицейские шли быстро, а Йоттара еще и подгоняли. В их взглядах, убедился он, совершенно точно были опаска и что-то еще. Страх? Отвращение? Все вместе. У главного в глазах, ко всему прочему, проскальзывало любопытство.

В полицейском участке Йоттара отвели в тесную комнатку без окон, с внушительной металлической дверью и столом посередине, за который его и посадили, пристегнув руки к спинке стула. Главный, представившийся, как офицер Гелеб, сел напротив. Усатый и молодой остались стоять у двери.

— За что меня арестовали? — выпалил Йоттар. От фраз вроде "я ничего не делал", к счастью, удалось удержаться.

Гелеб кивнул, выставив ладонь вперед — не спеши. Выудив из кармана начатую пачку сигарет и спички, он, все так же неторопливо, закурил. Из внутреннего кармана он достал блокнот и перьевую ручку. По черному корпусу последней вилась золотая надпись. Дорогая вещь, должно быть. Оставив блокнот открытым, полицейский не спеша докурил сигарету, бросил окурок в пепельницу на столе и наконец взглянул на Йоттара.

— Кайлефа Эреана знаешь?

— Утырка этого? Ну да, знаю.

— Утырка, значит.

Взяв ручку, Гелеб записал что-то в блокнот. Йоттар мысленно обругал себя за то, что опять ляпнул лишнее.

— Вы, говорят, не ладили?

— Есть такое.

— Вчера тебя видели в "Пустынном змее" около полуночи. Ты действительно был там?

— Да.

— И пил.

— Да.

— А где ты был этой ночью?

— Спал, — настороженно отозвался Йоттар. Полицейский ждал, и он неохотно добавил: — В загоне.

— В загоне? — удивился Гелеб.

— Из квартиры за неуплату выгнали, — нехотя признался Йоттар.

Гелеб усмехнулся, будто в этом было что-то смешное.

— Кто-нибудь может подтвердить, что ты был в загоне?

— Голубь разве что. Но он не разговорчивый.

Полицейские шутку не оценили. Тот, что помладше, и вовсе стоял с таким видом, будто готов вот-вот начать палить во врага. Гелеб сделал еще пару записей и задумчиво повертел ручку между пальцев.

— Ты в курсе, что Эреана убили сегодня ночью?

— Чего?

— И ты основной подозреваемый.

— Чего?!

Несколько секунд Йоттар ошарашенно молчал. Если подумать, остаток вчерашних воспоминаний будто тонул в тумане из-за выпитого, но он был уверен, что не стал бы никого убивать. Он, конечно, не раз говорил, будто хочет, чтобы на Кайлефа обрушилась шахта, или чтобы ящерица откусила ему голову, но убийцей-то это его не делает! Или... Нет, точно не мог. Очень захотелось проверить количество патронов в винтовке, но ее, как и сумку, отобрали на входе.

— К-как убили? — выдавил он.

Гелеб смотрел на него с любопытством, будто речь шла вовсе не о смерти человека.

— Тело нашли под утро недалеко от "Змея".

— Застреленным? Надо проверить винтовку, я точно помню, что магазин вчера был полный!

Все с той же усмешкой Гелеб записал что-то еще.

— Нет, не застреленным. Труп был с вырванным горлом и несколькими рваными ранами.

— Тогда это точно не я, я бы застрелил, — ляпнул Йоттар прежде, чем успел сообразить, что говорит.

Полицейский приподнял левую бровь. Молодой сделал шаг к столу, но Гелеб жестом остановил его.

— Вообще-то, — дружелюбно сообщил он, — после всего, что ты сказал, тебя уже можно отправлять на виселицу.

— На... на виселицу?

Вспомнилось вдруг, как мачеха в пылу говорила, что Йоттар закончит, как отец. Может, она и не думала так, но, оказывается, в ее словах была правда. И ладно бы, если бы он действительно сделал что-то! А то повесят его по ошибке, за чужое преступление. Обидно.

Йоттар потряс головой, вспомнив, что его еще не приговорили.

— Но это не я! Я всю ночь продрых в загоне, и я бы не стал никого убивать, и...

— Тихо, тихо.

Гелеб снова закурил. Йоттар молчал, напряженно вслушиваясь в стук собственного сердца. Полицейский сделал пару затяжек, прежде чем продолжить говорить.

— Несколько ваших общих знакомых говорят, что это наверняка ты. На твое счастье, решение о казни принимают не они. Улики указывают на тебя, но меня смущает одна деталь. Раны, как я уже сказал, рваные, похожи на укусы зверя. Человек так если и сможет сделать, то только с очень большим запасом свободного времени, при условии, что жертва лежит и ждет, пока он закончит. Так что повешение подождет, пока я не выясню, как ты мог это сделать.

Йоттар с облегчением вздохнул. Почему-то, больше, чем мысль о собственной казни, его пугала мысль о том, что мачеха с ее новым мужем окажутся правы. Вот же какая херня в минуты опасности в голову приходит.

— Может, это чудовище? — предположил он. — Пробралось в город...

— Вполне возможно! — радостно поддержал его Гелеб. — В одиночку перелезло через стену, убило одного-единственного человека, не доело тело и уползло, никому не попадаясь на глаза! Хотя... нет, вряд ли в это поверят.

Йоттар угрюмо смолчал. Теперь ему самому было не до шуток.

— А ты, говорят, возле южной границы часто бываешь?

— Приходится, — подтвердил он.

— И с чудищами, судя по твоему вчерашнему докладу, сталкиваешься.

— Бывает.

— А с колдовством?

Йоттар усиленно замотал головой. Он начал понимать, куда ведет полицейский.

— Вы что, думаете, я из чудищ? Да я бы не выжил, если бы на колдуна наткнулся! Сами посмотрите, я же человек!

Несколько секунд Гелеб оценивающе разглядывал его. Потом, весело усмехнувшись, встал.

— Ну-ну, тихо. Закончим пока. Отведите его.

Как оказалось, в подвале находились несколько одиночных камер. Других заключенных не наблюдалось: страна была не так уж и богата, и предпочитала либо казнить преступников, либо отпускать после штрафа, но не кормить казенными харчами в бесплатном жилье. Усатый, долго копаясь с ключами, отпер ближайшую камеру и открыл дверь. Молодой расстегнул наручники и с силой толкнул Йоттара вперед, отчего тот, сделав пару шагов по инерции, не удержался и упал на пол. Хорошо хоть, руки успел подставить.

— Сиди тут, пока командир сомневается. Я бы тебя хоть сейчас повесил.

Йоттар не ответил. Кажется, с трудом вспомнил он, однажды он видел этого парня в компании Кайлефа. Друг его, может? Или просто любитель безнаказанно поугрожать и побить арестантов.

Заперев камеру, полицейские ушли. Йоттар огляделся. Каменные стены, крохотное окошко под потолком, голая скамья у стены и дырка в углу пола с понятным предназначением. Больше удобств смертникам, очевидно, не полагается.

Вот черт же его дернул идти вчера в "Змея"! Зарплату не дали, из квартиры выгнали, побили, и даже водку не допил, неудачник! С другой стороны, Эйра сейчас свободна. Если его выпустят... интересно, долго она еще будет в трауре?

С досады Йоттар ударил кулаком по стене и зашипел, сбив до крови костяшки. Вместо мыслей о том, как найти настоящего убийцу и выбраться, в голову безостановочно лез всякий бред. Даже голубь, наверное, и тот бы больше спокойствия сейчас сохранил! Хотя, он и так всегда спокоен, особенно когда хозяина могут сожрать и надо улетать немедленно. Тупой голубь. Даже завидно. Вот, опять хрень всякая вместо нормальных мыслей.

Света из окна попадало немного, но его хватало, чтобы осветить скамью. Даже по меркам Йоттара она была грязной. Что надо делать с мебелью, чтобы так ее испачкать? Думать об этом не хотелось. Он попытался было устроиться на полу, но ледяной камень быстро переубедил его. В этом подвале, наверное, и в самые жаркие дни холодно. Преодолев брезгливость, Йоттар все-таки лег на скамью. Если его повесят, то не важно, насколько грязным он будет на тот момент. А если нет — отмоется, наверное. Доски с широкими щелями между ними были твердые, но хотя бы не холодные.

Ему, если подумать, повезло. Главным по делу оказался Гелеб, а не тот молодой, горящий желанием повесить кого-нибудь. Даже то, что он не успел улететь, могло быть к лучшему — иначе ведь Йоттар вернулся бы к вечеру и вполне мог наткнуться на родственников Кайлефа, жаждущих устроить самосуд. Только вот найдут ли настоящего убийцу? Семья Эреан была одной из самых влиятельных в городе, и, если они надавят, полиции не останется ничего, кроме как побыстрее повесить единственного подозреваемого. Йоттар тихо выругался. Скорее всего, так и будет. Разве что чудище, убившее Кайлефа, покажется снова и убьет кого-нибудь, пока Йоттар в тюрьме. Только вот вряд ли это случится, раз монстру хватило мозгов не показываться и не поднять шум.

В окне виднелся кусок раскаленного неба. Снаружи сейчас жара, наверное, а здесь теплой куртки не хватает, чтобы согреться. Адреналин схлынул, и снова разболелась голова. Йоттар сам не заметил, как уснул.

Проснулся он от дверного скрипа. В коридоре ясно звучали шаги. Кусок неба в окне был розовым — вечереет. Долго же он проспал. Йоттар быстро сел, пытаясь как можно точнее вспомнить все произошедшее. Шаги приближались, и скоро показались пришедшие: уже знакомый усатый полицейский и... Эйра.

Йоттар вскочил, совсем не к месту вспомнив, что он сегодня не бритый и не причесанный. Девушка молча смотрела на него покрасневшими от слез глазами. Она была заплаканной, с припухшими веками и носом, но все равно красивой.

— Здравствуй, — тихо произнес Йоттар.

Эйра, едва заметно всхлипнув, повернулась к полицейскому.

— Вы не могли бы нас оставить?

— Леди, я ж тут за вашей же безопасностью слежу.

— Совсем ненадолго. Хотя бы отойдите.

Голос, не смотря на слезы, звучал твердо. Усатый, пробормотав что-то о беспечных девицах и о том, что он будет не виноват, отошел в конец коридора. Эйра снова повернулась к Йоттару.

— Здравствуй, — зачем-то повторил он.

— Йоттар... Это правда ты?

— Что — я?

— Это ты убил Кайлефа?

Йоттар моргнул. Очень резко он вдруг понял, что Эйра пришла не потому, что волновалась за него, а чтобы посмотреть в глаза убийце жениха и, возможно, высказать ему все.

— Что? Нет! Эйра, ты же меня знаешь! Я бы никогда...

— Да... Кажется, знаю.

Йоттар осекся. Они были знакомы уже полгода, и он искренне думал, что они, как минимум, друзья. А теперь, выходит, Эйра поверила в эту чушь с убийством, когда даже незнакомый Гелеб в это не верит.

— Нет, послушай! Я, может, и тырил чего иногда на рынке, и в драки вечно влипал, но я бы не стал никого убивать! Да мне бы в голову это не пришло!

— Но ты всегда носил с собой винтовку.

— Это потому, что она отцовская! Он мне ее подарил, когда мне десять исполнилось! Слушай, мне же часто от чудищ всяких приходилось отстреливаться, я привык ее с собой таскать!

— Йоттар, — Эйра помолчала, кусая губы. — Может, ты и не хотел, но... ты ведь всегда был вспыльчивым. И... я знаю, что ты терпеть не мог Кайлефа. Если это правда ты... признайся, пожалуйста. Хотя бы трусом не будь.

— Но...

Он не договорил. Ему все сильнее казалось, что остаток вечера он не помнит. Вот он бежит из "Змея", вот направляется к почте, по пути думает, что надо все-таки купить еще выпивки... Он пошел за ней, или просто отправился спать? Если пошел, то...

Да нет, ерунда. Не мог он кого-то зарезать, тем более — пьяный. Начать ныть и жаловаться на жизнь мог, а вот горло вырвать — точно нет.

— Да не мог я никому горло вырвать! — выпалил он вслух. — А даже если бы мог, то не стал! Сама подумай, я же не убийца!

— Я знаю, как ты его ненавидел.

— Ну не настолько же!

Эйра стояла напротив, поникшая и тихая. Йоттар, вдруг позабыв все аргументы, выдавил:

— Не веришь мне?

Она качнула головой.

— Вот как... А я-то думал, мы друзья. Даже этот полицейский мне верит, а ты — нет!

Она снова промолчала. Йоттар, сделав несколько шагов к скамье, сел. Он вдруг сообразил, что из всех знакомых его пришла навестить одна Эйра, и та — чтобы выбить признание. Хотя чему тут удивляться. Друзей в Файнаре он так и не завел, а мачеха всегда его недолюбливала.

— Ну и не верь! — выкрикнул он. — Вот сожрет это чудище еще кого-нибудь, пока я тут сижу, тогда-то поверишь! И как я только мог в тебя влюбиться, не понимаю!

По-прежнему не говоря ни слова, Эйра смотрела на него еще несколько секунд. Затем, развернувшись, она быстро пошла к выходу. Полицейский присоединился к ней возле двери.

— Я же говорил, леди, он не сознается...

Йоттар слушал, как они выходят из тюрьмы и запирают дверь. Когда шагов уже не было слышно, он повалился на скамью и взвыл.

— Вот я идиот!

Идиот и есть. Зачем только было так ей в любви признаваться? Хуже способа не придумаешь. И так ведь ясно было, что шансов никаких. Хотя, скоро его все равно повесят, так что сокрушаться осталось недолго.

Глава 6

Ночь прошла тихо. Во второй половине дня зашел Гелеб и сообщил, что продвижения по делу нет. Эреаны, добавил он перед уходом, настаивают на том, чтобы убийцу повесили как можно скорее. Но никого казнить до выяснения обстоятельств полицейский по-прежнему не собирался.

Такая отсрочка должна была радовать, но не радовала. Йоттар все меньше верил, что убившее Кайлефа чудище покажется снова. От долгого безделья в одиночестве ему уже хотелось, чтобы все решилось как можно скорее, не важно, каким образом. Оставаться в камере и размышлять о том, что за два года в Файнаре он не нажил друзей, которые могли бы ему поверить или хотя бы поинтересоваться его положением, было тошно.

Следующая ночь тянулась тоскливо и медленно. Йоттар лежал на скамье, разглядывая край неба в окне. Спать он не мог — и так почти не делал ничего другого за последние сутки. Облака снова отсвечивали оранжевым. Колдовство, опять колдовство. Как же много его отголосков долетает за последние две недели!

Ночную тишину нарушали мерные глухие удары. Определить, откуда они доносятся, из подвала не представлялось возможным. Да Йоттар и не пытался — он понял, что что-то не так, только когда к стуку прибавились грохот, крики и звук выстрелов.

Не зря, все-таки, небо уже несколько ночей отдавало оранжевым.

Йоттар подскочил, будто его укусили. Забравшись на скамью, он, подпрыгнув, ухватился за решетку на окне и подтянулся. К счастью или сожалению, окно выходило в глухой переулок, куда долетало только эхо отдаленных событий. Отцепившись, Йоттар спрыгнул на пол. Отсутствие родной винтовки за спиной вдруг стало очень ощутимым. Неужто чудовища в город пробрались? После первой волны испуга Йоттар вспомнил, что сейчас ему это на руку. Пусть они сожрут там кого-нибудь, ясно демонстрируя его невиновность. Лишь бы Эйру не тронули, а то ведь потом будет некому сказать "А я говорил!".

Вот только... Чудовища ведь раньше никогда не пробирались в город. Бывало, одно или два показывались у городских стен, иногда даже пытались грызть ворота, но быстро дохли под пулями часовых. И то, случалось это крайне редко — обычно монстров убивали раньше, еще у границы. Если уж в Файнаре стало не безопасно, черт его знает, где в южной части Таигаля теперь вообще можно жить.

Выстрелы не смолкали. Среди шума и криков по-прежнему слышался стук — размеренный, будто неспешная поступь великана. Йоттар, не выдержав, снова забрался к окну. В темноте по-прежнему можно было разобрать только стену дома напротив, зато были слышны выстрелы.

— Пули зря не тратить!

Голос раздался совсем рядом, за углом дома. Следом прозвучали быстрые шаги. Йоттар вздрогнул, когда расслышал где-то неподалеку знакомое "Щ-щ-щелавекх-х!". Может, ему и повезло, что он сейчас за крепкими стенами тюрьмы.

Грохот приближался. Вместе с размеренным стуком слышался иногда и настоящий грохот, звук падающих камней и треск. Йоттар напряженно вглядывался в темноту, стараясь рассмотреть хоть что-то за углом здания. Руки уже болели от напряжения, когда после короткого шороха в окно между прутьями решетки просунулась клыкастая голова ящерицы. Узнать животное было не трудно — та же порода жрала трупы в опустелой деревне. От неожиданности Йоттар разжал пальцы и упал на пол. Это его и спасло.

Грохот, неотвратимо приближавшийся до этого, раздался совсем рядом. Громко треснула стена. Йоттар только и успел, что сжаться, закрывая голову руками. Краем глаза он видел, как легко, будто зефир, разлетаются камни, и привычный уже тюремный полумрак нарушает оранжевый свет. По телу простучал град обломков. Повезло — ни один из булыжников не оказался достаточно велик, чтобы вывести из строя. Зато ящерицу-людоеда размозжило пролетавшим камнем.

Когда каменная крошка перестала стучать о руки и куртку, а грохот начал удаляться, Йоттар открыл глаза. Стена, в которой раньше было окно, развалилась, усыпав пол каменными обломками. Подвал пострадал меньше всего, а вот комнатам наверху, насколько можно было судить отсюда, повезло меньше. Оглядевшись, Йоттар вздохнул. Что выбрать: остаться в безопасности подвала и быть повешенным через пару дней, или выбраться прямо к чудовищам, попытаться найти голубя, если его еще не сожрали, и сбежать из города? Учитывая то, что подвал теперь не безопасен, выбор оказался не сложным.

Выбраться по груде булыжников наружу не составило труда. Нехватка оружия теперь ощущалась почти физически. Йоттар огляделся. Угол здания полиции рухнул, почти не осталось крыши. Та же участь постигла несколько соседних домов. Но входная дверь была не задета, а где-то возле нее, насколько он помнил, остались лежать его винтовка и сумка с патронами. Вряд ли попытаться достать их намного опаснее, чем бежать к почте безоружным.

Прихватив камень покрупнее, Йоттар, пригнувшись, двинулся к двери. Над домами возвышалось нечто. Нечто имело человеческий силуэт и медленно брело по городу, размахивая огромными руками. Некоторые удары попадали по домам, круша их.

Возле самой двери встретилась еще одна крылатая ящерица. Йоттар пинком отшвырнул ее к стене и добил камнем. Похоже, что такие монстры были опасны только стаей, а то и вовсе жрали чужую добычу там, в деревне. Открыть дверь не удалось, и Йоттар выбил окно все тем же камнем.

Комната у входа лишилась потолка и части стены. Каменные обломки завалили пол. В углу, возле письменного стола, лежал незнакомый полицейский. Подойдя ближе, Йоттар убедился, что тот мертв — один из падающих камней пробил голову. Шкаф с изъятыми вещами оказался заперт, и Йоттар, недолго поколебавшись, обшарил труп. Кроме ключей, он забрал пистолет с патронами и кошелек.

Винтовка и сумка действительно нашлись в шкафу. В последней обнаружилось почти все, что Йоттар оставлял там, если не считать денег. Тихо обругав полицейских, Йоттар двинулся к выходу.

Почта находилась на юго-западе. Шанс, что голубь все еще в загоне, был небольшим, но рискнуть стоило — все равно выбираться из города на своих двоих было сродни самоубийству. Йоттар тихо и осторожно бежал. Несколько раз он натыкался на виденных уже ящериц, один раз чуть не вылетел навстречу многоножке, но успел спрятаться, и та проползла мимо. Иногда встречались пробегающие мимо люди. Йоттар старался не попадаться им на глаза. Впрочем, тем все равно было не до него, и до почты он добрался без приключений.

Двери загона были распахнуты настежь. Подойдя ближе, стало ясно, что внутри что-то происходит. Йоттар достал винтовку из-за спины, снял с предохранителя, прокрался ко входу и заглянул внутрь. Глаза не сразу привыкли к темноте. Голубь, оседланный, каким хозяин его и оставил, топтался на месте, курлыкал и бил крыльями по оградкам. Пытаясь вывести птицу на улицу, за поводья ее тянул человек. Никого другого в загоне не наблюдалось. Выпрямившись, Йоттар вошел внутрь, по-прежнему держа винтовку наготове.

— А ну отвали от птицы! Знаешь, что с мародерами делают?

Вздрогнув, человек выпустил поводья и повернулся. Йоттар узнал его.

— Я не... А, это ты! Слава вечному небу! — выдохнул бывший император Фавио. — Помоги, пожалуйста.

Помогать Йоттар не спешил.

— Ты какого хрена тут делаешь? Воруешь моего голубя?

Фавио, замявшись, покраснел, что было видно даже в темноте загона.

— Нет, я... Хотя, да, можно и так сказать. Но ты же все равно собирался улетать из города? Возьми меня с собой, пожалуйста!

Сейчас император выглядел гораздо более потрепанным, чем при их последней встрече. Нарядная одежда извалялась в пыли и обзавелась прорехами, волосы спутались, да и в целом вид у бывшего правителя стал голодный и жалобный. Похоже, что эти две ночи он провел на улице. Йоттар, поставив винтовку на предохранитель, забросил ее за спину. Вообще-то, он собирался как можно скорее покинуть Файнар, а не помогать кому бы то ни было.

— Что, вот так просто взять с собой?

Фавио покраснел сильнее.

— Ты не подумай, я отблагодарю! В горах у меня осталась крепость, там должны быть верные люди! Если ты поможешь мне добраться туда, я заплачу, сколько скажешь! А если нет — я могу работать, чистить голубя, делать еще что-нибудь... Что скажешь! Только помоги мне отсюда выбраться!

— Как же тебе верить? — поддразнил парнишку Йоттар. — Ты же моего голубя чуть не спер.

Император, похоже, был готов разреветься.

— Прости, пожалуйста! Если бы я знал, что он тебе сейчас понадобится, я бы никогда... Все стали прятаться по домам, некоторым, кто оказался далеко от дома, помогали полицейские, а я побоялся показаться им, подумал, что меня могут узнать...

И правда, вспомнил Йоттар. Императора ведь может узнать не только он. А даже если нет — впускать незнакомого человека к себе в дом, когда чудовища громят город, станет только полный идиот. Никакого желания помогать царственной особе он не чувствовал, но оставить Фавио здесь — значит бросить на верную смерть.

— Ладно, — неохотно буркнул Йоттар. — Пошли.

Голубь соизволил выйти из загона только после того, как хозяин пару раз приложил его прикладом по шее. Монстров во дворе все еще не прибавилось, но ждать не стоило. Йоттар взобрался в седло и пристегнулся, император неуклюже уселся за его спиной.

— Держись крепче, — предупредил его Йоттар. — Свалишься — сам виноват.

Фавио испуганно кивнул, вцепившись в луку седла. Надо бы его все-таки подстраховать чем-нибудь, а то ведь точно свалится. Покопавшись в сумке, Йоттар выудил оттуда моток веревки и сунул его императору.

— На, обвяжись.

Как оказалось, нормальных узлов бывший правитель не знает. Пришлось слезать, обвязывать его за пояс и цеплять другой конец веревки к седлу. Много возни, конечно, но спасать человека от чудищ только затем, чтобы он вывалился через пять минут и разбился в лепешку, как-то глупо. Снова забравшись на голубя, Йоттар велел ему лететь. Птица, как ни странно, послушалась — наверное, еще не отошла от ударов винтовкой.

Оранжевого света хватало, чтобы разглядеть город сверху. Йоттар судорожно вздохнул. В стене возле южных ворот, от верха и до самой земли, зиял пролом. К скалам тянулась череда рухнувших домов. Теперь можно было рассмотреть и виновника событий — огромное, раза в три выше любого из домов, человекоподобное существо. Несоразмерно большой живот, толстые руки и ноги и маленькая голова с грубыми, будто вылепленными из глины, чертами — да так оно и было. Глазницы светились знакомым оранжевым цветом.

Голем был не единственным пугающим чудищем. Взлетая, Йоттар разглядел на улицах не меньше десятка многоножек и стаи гоблинов. Было в городе и несколько кучек отстреливающихся людей. Неподалеку от них ютились крылатые ящерицы — ждали, когда смогут полакомиться падалью. Выругавшись, Йоттар направил голубя вниз.

— Что ты делаешь?

— Надо еще кое-кого забрать, — пояснил он. — Все, кранты Файнару.

— А голубь выдержит троих?

Несколько секунд Йоттар колебался между подлым порывом бросить Фавио, и благородным — остаться самому. Так ничего и не выбрав, он буркнул:

— Выдержит как-нибудь.

Дом Эйры под атаку гиганта не попал. Приземлившись, Йоттар вдруг резко понял, что не знает, что делать. Постучаться и предложить вывезти Эйру? Вряд ли она согласится бросить родителей. Да и куда он может ее увезти? Только в каменную пустыню, где нет ни людей, ни защиты домов. Правда, и чудища там не водятся в таких количествах — пищи-то меньше.

— Смотри, — окликнул его Фавио.

К дому подбирались шестеро серокожих существ. Теперь их можно было рассмотреть вблизи. Тонкие руки и ноги с десятком длинных пальцев на каждой, обтянутые сухой кожей ребра, длинные носы и вспухшие животы. На голове у каждого было что-то вроде колпака, вымазанного красным. Йоттар выхватил винтовку из-за спины. Сзади охнул император — ему попало прикладом по носу.

Почти не целясь — на это не было времени — Йоттар выстрелил ближайшему гоблину в голову. Из продырявленного черепа потекла темная жижа, чудище упало, дергая конечностями, как потерявшая голову курица. Гоблины, издав возмущенный вой, на четвереньках бросились к голубю. Йоттар выпустил оставшиеся четыре пули. Одна прошла мимо, еще две угодили в туловища, зато последняя лишила жизни еще одно чудище. Два невредимых гоблина ускорились. Йоттар полез за патронами, понимая, что не успевает. Грохнул еще один выстрел — Фавио выпустил пулю из своего раритетного револьвера. Промазать с такого расстояния было невозможно, и чудище рухнуло, задергавшись прямо у ног голубя. Последний стоял смирно, будто его все это не касалось. В кои-то веки его птичья тупость пригодилась!

Император больше не стрелял. Однозарядный револьвер, понял Йоттар, глядя на приближающегося гоблина. Кому вообще придет в голову таскать с собой такой мусор, когда есть нормальные пистолеты? Точно, пистолет!

Вместо патронов из сумки он выхватил пистолет, который забрал у мертвого полицейского. Сняв его с предохранителя и всей душой надеясь, что он заряжен, Йоттар выстрелил в оставшееся чудище, когда то уже готово было вцепиться ему в горло. Гоблин упал, обрызгав его кровью. Добив раненных чудищ — те торопливо отползали за угол — Йоттар перевел дыхание.

Сердце бешено колотилось у самого горла. Тяжело дыша, он вытер липкие ладони об одежду, перезарядил винтовку и пистолет и молча сунул последний Фавио. Тот сидел побледневший и нервно и широко улыбался.

— Отбились?

— Отбились, — подтвердил Йоттар.

— Уф... Ну и... Кто это вообще был?

— Гоблины.

— Вот мерзкие твари! Хотя многоножки еще хуже.

— Хуже, — подтвердил он. Все мысли после боя покинули голову.

— А я ведь даже не знаю, как тебя зовут, — вспомнил император.

— Йоттар.

Лязгнул замок, и дверь со скрипом приоткрылась. Йоттар быстро перевел взгляд на нее. На пороге стоял седой мужчина с ружьем наперевес — Аррет, отец Эйры. Оглядев голубя и людей, он хмуро поинтересовался:

— Кайм? Ты, что ли, стрелял?

Йоттар кивнул. Дверь была приоткрыта совсем чуть-чуть, но он видел, что за спиной Аррета стоит Эйра.

— Сбежал? Так ты, выходит, и правда с чудищами заодно?

Йоттар моргнул. Похоже, теория о том, что во время своих заданий он приобщился к колдовству, успела обойти город.

— Да нет же! — горячо возразил он. — Я гоблинов перестрелял, они к вам подбирались!

Аррет приоткрыл дверь шире и окинул трупы подозрительным взлядом. Йоттар ждал, почти не отводя глаз от Эйры. Похоже, идея предстать перед ней героем-защитником с треском проваливалась.

— Ну, и нахрена ты к нам пожаловал?

— Я... — Йоттар осекся, лихорадочно соображая, что можно ответить. — Я помочь хотел! И узнать, что с Эйрой все в порядке.

— Все хорошо, — вдруг подала голос Эйра. — Улетай.

Ее перебил отец:

— Нам помощи от убийцы не надо.

— Да не убивал я никого! — взвился Йоттар. — Сколько можно в этот бред верить? И к чудищам я отношения не имею!

Аррет взвел курок.

— Йоттар, улетай, — поторопила Эйра.

Ага, с каким-то болезненным удовлетворением подумал Йоттар. Верит все-таки. Или хотя бы смерти его она не хочет. Аррет снова перебил ее:

— Вот и сидел бы в тюрьме, раз не виноват. Ждал бы суда, как честный человек. Сговорился, значит, с чудищами, чтоб они тебя вызволили, сбежал, а теперь втираешь мне, что невиновен. Ничего, далеко не уйдешь.

— Надо лететь, — осторожно шепнул Фавио.

Йоттар скрипнул зубами.

— Ждал?! Как тут ждать, если вы все себе этот бред в голову вбили! Слепые вы, что ли? Эйра, ну ты-то как могла в эту херню про колдовство поверить?!

Грохнул выстрел. Аррет молча перезарядил ружье. Похоже, что не попал он по чистой случайности.

— Йоттар, улетай!

В голосе Эйры явственно слышались слезы. Оставаться и доказывать свою невиновность было чистым самоубийством, и Йоттар несильно ударил птицу ногой:

— Лети.

Голубь взмахнул крыльями. Взлетая, Йоттар видел, как Эйра пытается отобрать у отца ружье. Верит, все-таки. Ради этого знания стоило рисковать жизнью и добираться сюда. Оттолкнув дочь, Аррет распахнул дверь и выбежал из дома. Снова грохнуло. Выстрел пришелся в голову. Пуля прошла наискось, оцарапав висок, но этого хватило, чтобы потерять сознание.

Глава 7

В воздухе переплетались запахи полыни, угольного дыма, меда и незнакомых трав. Гудела, раскалывалась от боли голова. Йоттар с трудом разлепил веки. От света тут же заболели глаза, шум в ушах усилился.

— Не шевелись.

Девушку, что произнесла это, он узнал — та самая флейтистка, сбежавшая из "Змея" перед дракой. Сидя на краю кровати, она неторопливо обмакивала в стоящую рядом миску с водой когда-то белую, а теперь вымазанную красным тряпицу и протирала ею висок и скулу Йоттара, смывая кровь. Покрытые татуировками запястья в несколько раз обвивали черные деревянные четки, такие же красовались на шее. В остальном ее одежда не изменилась — даже странное ушастое украшение все еще было на голове.

Пришлось чуть повернуть голову, чтобы оглядеться. Кровать, на которой лежал Йоттар, находилась возле самого окна. За мутным стеклом тяжело поднималось солнце. На тумбочке рядом тускло горела лампа под желтым абажуром. Возле стояла та самая миска с водой, баночка неизвестного содержания, марля и моток бинта. У стены напротив был диван, накрытый старым клетчатым пледом. На нем, облокотившись на спинку, спал потрепанный император. Рядом находился комод, заваленный вещами. Среди них Йоттару удалось узнать свою винтовку, куртку, сумку и чудом уцелевшие летные очки. Возле кровати стояли его же ботинки.

Обои с безвкусными зелеными полосками кое-где отходили от стен. Возле крашенной двери и над диваном висели несколько фотопортретов. Был в комнате и шкаф — здоровенный, переживший, должно быть, не одно поколение жильцов. Каменный пол покрывали пестрые вязанные коврики.

— Дурной, что ли? Сказала же не шевелиться.

Йоттар моргнул. Из каши в голове медленно всплывали воспоминания, но какая бы то ни было мыслительная деятельность давалась ему с трудом.

— Извини... — пробормотал он на всякий случай. Голос прозвучал непривычно хрипло. — А где мой голубь?

— Он спит в коридоре. Садись.

Йоттар медленно сел в кровати. Отложив тряпицу в сторону, девушка запустила пальцы в баночку, набрала оттуда едко пахнущей травами мази, и густо прошлась ею по царапине Йоттара. Тот, не стерпев, сморщился и зашипел — рану нестерпимо защипало. Взяв с тумбочки сложенную в несколько раз марлю, флейтистка приложила ее к царапине и велела:

— Держи.

Он послушно придерживал марлю, пока девушка обматывала ему голову бинтом, чтобы закрепить повязку. Закончив, флейтистка выпрямилась. Йоттар попытался чуть сдвинуть бинт — он почти закрыл левый глаз — и девушка беззлобно хлопнула его по рукам.

В голове теснились вопросы — где он, что произошло, и как он здесь оказался. Но не выветрившаяся еще из сознания муть и сонная атмосфера комнаты мешали сосредоточиться.

— А я тебя помню, — неожиданно для себя сообщил Йоттар. — Ты была в "Змее" три дня назад.

Девушка бросила на него настороженный взгляд.

— Я тоже тебя помню. Тебя, кажется, собирались побить.

— Все так и есть, — усмехнулся Йоттар. Постепенно он приходил в себя. — Как тебя зовут?

— Оруфи.

— А я Йоттар.

— Да, я уже знаю...

От звуков голосов наконец-таки проснулся император. Несколько секунд он сонно обозревал комнату, затем остановил взгляд на Йоттаре.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — соврал тот.

Император неуверенно улыбнулся.

— А я уже испугался, что тебя убили.

Йоттар, поморщившись, осторожно дотронулся до закрытого повязкой левого виска. Пару мгновений до того, как провалиться в забытье, он и сам был уверен, что вот-вот умрет. Фавио, подавшись вперед, мялся несколько секунд.

— Слушай, — неуверенно пробормотал он, — можно спросить? О каком убийстве вы говорили?

Сонное спокойствие комнаты звякнуло и разлетелось осколками. Подобралась, прикусила губу Оруфи. Йоттар с досадой вздохнул. Ничего удивительно в том, что Фавио захотел узнать подробности, не было. Вот только совсем не факт, что два почти незнакомых человека поверят в его невиновность, раз уж весь город так легко уверился в обратном. Пытаясь решить, с чего начать, он оглядывался по сторонам. Секунды капали. Нарушить молчание надо было как можно скорее, чтобы Оруфи и император не решили, что сидят в одной комнате с убийцей, и он неохотно выдавил:

— Меня обвинили в убийстве одного парня. Чуть на виселицу не отправили. Так что мне, наверное, повезло, что чудища начали громить город.

— Но ты его не убивал? — напряженно спросил Фавио.

Йоттар раздраженно хмыкнул.

— Говорю же, что нет! Его какое-то чудище загрызло, а на меня все свалили только потому, что мы с ним не ладили. Угораздило же с ним подраться за несколько часов до того, как на него напали...

Оруфи, переводя взгляд с него на императора, и обратно, нервно грызла ногти.

— Это не тот, который собирался бить тебя в "Змее"? — подала она голос.

Йоттар кивнул.

— Вообще-то, это я ему навалял, — зачем-то уточнил он. — О! Раз ты там была, может, что-нибудь видела? А то мне ведь теперь даже знакомым не показаться...

Флейтистка торопливо покачала головой и встала.

— Там, наверное, еда готова, — перевела она тему. — Пойдемте?

Кроме спальни, кухни, крохотной ванной и коридора комнат в доме не было. Возле запертой входной двери дрых расседланный голубь. Кухня оказалась тесной, но светлой — единственное окно выходило на широкую улицу. Та, не смотря на утро, была пуста — ни людей, ни домашней скотины, ни собак, водившихся здесь раньше в избытке. На маленькой металлической печке в углу булькала содержимым кастрюля и закипал старый чайник. Посередине стоял накрытый красно-белой клетчатой скатертью стол с четырьмя табуретками. Последние, похоже, доживали свои последние дни — все они оказались расшатанными, с облупившейся краской. В углу ютились умывальник и два маленьких навесных шкафчика, выкрашенных тошнотворно-желтым.

Несколько секунд Оруфи оглядывалась в поисках прихваток. Затем, вооружившись найденным возле умывальника полотенцем, переставила кастрюлю на середину стола. Внутри оказалась немудрящая каша. Ложки девушка тоже нашла не сразу — они оказались в ящике стола, куда она заглянула в последнюю очередь. Фавио набросился на еду сразу же, стоило им усесться. Йоттар, хотя тоже был голоден, медлил.

— А где это мы?

Флейтистка, уже успевшая сунуть ложку в рот, торопливо проглотила кашу.

— Деревня Красный камень, — отозвалась она.

Понадобилась пара секунд, чтобы вспомнить, где это. Маленькая деревенька находилась в паре часов полета южнее Файнара.

— Это твой дом?

Оруфи, не поднимая глаз, кивнула. Йоттар перевел взгляд на Фавио.

— Так что там произошло, когда я вырубился?

Императору понадобилось некоторое время, чтобы проглотить все, что он успел запихать в рот.

— Я успел взять поводья до того, как голубь начал снижаться. Меня немного учили езде на верховых птицах, — скромно пояснил он. — Мы летели до ближайшей деревни. Когда приземлились, из дома вышла Оруфи. Я объяснил ей все, и она нам помогла.

— Совсем все? — уточнил Йоттар.

Фавио недоуменно моргнул. Йоттар знаком попытался показать корону на голове, но получились только скрюченные пальцы. Император, по счастью, догадался и так.

— А... нет, без подробностей, — смущенно ответил он.

Йоттар глубокомысленно кивнул. Ему, конечно, стоило поблагодарить Фавио за то, что тот вытащил его из разгромленного города, а не бросил на съедение чудищам. Да и то, что парнишка смог разобраться с управлением голубем, который по характеру был немногим сговорчивей камня, было достойно уважения. Но мысль о том, что отцовской птицей управлял император, из-за которого отца и казнили, оставила неприятный осадок.

— А почему к югу летел? — поинтересовался Йоттар. — Тебе же в горы было надо.

Император открыл и закрыл рот. Понятно. Лучше бы его ориентироваться на местности учили.

— Странно, что деревня целая, — вслух удивился Йоттар, пока покрасневший император давился кашей. — Я думал, все от Файнара до границы чудища разгромили.

Флейтистка прикусила губу.

— Они здесь были, — тихо пробормотала она. — Может быть, в соседних домах еще несколько прячется, так что на улицу лучше не выходить.

Йоттар поперхнулся. Откашлявшись, он вскочил, чуть не опрокинув стул. Резко закружилась голова, в глазах ненадолго потемнело, но он не обратил на это внимания.

— Так что ты молчишь? Надо хоть окна заколотить! Вечное небо, они же сейчас учуют человечину и толпами сюда полезут!

Флейтистка замотала головой.

— Не полезут, я знаю, как их отпугивать. Садись, а то тебе опять станет плохо.

— Знаешь, как их отпугивать?

Оруфи кивнула. Йоттар медленно сел. Неясная мысль на границе сознания заставила его насторожиться.

— И как же?

— Долго рассказывать, — отвела глаза девушка.

— А все-таки? Вдруг ты на дверь табличку повесила "Свежие человеки" и думаешь, что чудища от этого испугаются.

— Нет, — Оруфи неловко улыбнулась. — Я положила у порога немного свежего мяса. Это шутка, — быстро добавила она, глядя на изменившиеся лица Йоттара и Фавио. — Ой, чайник закипел.

Йоттар нервно усмехнулся. Кружки девушка тоже нашла не сразу.

— Дай перец, — неожиданно для себя попросил он.

Фавио укоризненно взглянул на него.

— Это же овсянка.

— Я все ем с перцем.

— Попробуй без него, вкусная каша!

— Просто дай мне этот гребаный перец. Да не ты, ты сиди! — рявкнул он на попытавшегося помочь императора.

Флейтистка покосилась на открытый шкафчик, убедилась, что искомого предмета там нет, и открыла второй. Она долго копалась среди баночек и коробок, пока не нашла то, что искала.

— Вот, — робко пробормотала она, протягивая ему перечницу.

Взяв перечницу, Йоттар несколько секунд разглядывал ее, затем поставил на стол и перевел взгляд на девушку.

— Это не твой дом, да? — тихо произнес он.

Оруфи резко опустила глаза. Йоттар встал, держась за стену, чтобы сохранить равновесие.

— Кто ты такая?

Девушка стояла, кусая губы. Фавио, не моргая, смотрел на происходящее. Мысль, бившаяся в голове последние несколько минут, вдруг раскрылась и обрела краски. Йоттар судорожно вздохнул. Надо было сходить за винтовкой прежде, чем начинать обличение, но что уж теперь.

— Ты... колдунья.

Он ожидал, что флейтистка станет все отрицать. Даже хотел, наверное, чтобы она убедила его в том, что является всего лишь мародером, занявшим чужое жилище. Но Оруфи медленно кивнула. Йоттар сглотнул. Теперь обретала смысл еще одна догадка.

— И это ты... Ты убила Кайлефа!

Флейтистка метнулась к двери. Йоттар, который стоял как раз у нее на пути, успел схватить ее за руку. От резкого движения в глазах снова потемнело, но отвлекаться на это не было времени. Схватив девушку за запястья, он прижал ее к стене.

— Зачем мы тебе, а? Какому-нибудь своему богу в жертву принести хотела?

Девушка замотала головой. В синих глазах блеснули слезы.

— Нет! Я... я не собиралась...

— Тогда зачем?!

— Я помочь хотела!

— А Кайлефа ты зачем убила?

Оруфи сдавленно вздохнула.

— Я не хотела...

— Не хотела? Меня из-за тебя чуть на виселицу не отправили! Да я же теперь даже знакомым показаться не могу, палить начнут! Как вообще можно вырвать человеку горло, если ты этого не хочешь?!

Флейтистка судорожно всхлипнула. По усыпанным веснушками щекам текли слезы. Надо было убить ее как можно скорее, или хотя бы оглушить, пока она не начала колдовать. Надеяться на мирный исход с колдуньей было глупо, но Йоттар медлил. Оруфи помогла ему, как бы там ни было. И, наверное, давно могла убить. Скорее всего, они с императором были нужны ей для каких-то своих ритуалов, но...

Но Йоттар надеялся, что ошибается.

Вывернувшись, Оруфи высвободила руки и локтем ударила его под дых. Йоттар сделал шаг назад, с трудом удержавшись на ногах. Флейтистка попыталась выбежать, но он снова успел поймать ее — за обвязанный вокруг пояса платок. Девушка резко остановилась и замерла.

— Не трогай его! — выдавила она. — Отпусти!

Сейчас ее совершенно точно надо было оглушить, но вместо этого Йоттар только снова схватил ее за руки и прижал к себе спиной. Как оказалось, ударить девушку для него было не так-то просто. Шум в ушах усилился, сквозь темноту в глазах уже сложно было что-то разобрать, и он попытался сосредоточиться только на том, чтобы не выпустить ее. Девушка снова рванулась. Пока — безуспешно.

Фавио, который наконец пришел в себя, медленно встал из-за стола. Все так же, еле-еле двигаясь, он взял кастрюлю и подошел ближе. Оруфи старательно пинала Йоттара по коленям, но он пока держался. Император, испуганно глядя наивно распахнутыми глазами, поднял кастрюлю. И приложил колдунью по голове.

Йоттар облегченно вздохнул, почувствовав, как девушка обмякла в руках. Фавио, похоже, был ошарашен своим поступком больше всех остальных.

— А я бы не смог, — совсем некстати укоризненно сообщил ему Йоттар. — Девушка все-таки.

— Я не должен был?..

— Не, все нормально. Тащи веревку.

Глава 8

Слухи о колдунах ходили у южной границы в избытке. По большей части они не далеко ушли от детских страшилок — россказни о том, как кто-то куда-то зашел, на кого-то наткнулся, и больше его никогда не видели. Йоттар, едва переехав в Файнар, откровенно потешался над суевериями местными, за что пару раз даже получал по роже. Потом, увидев пару раз ночное свечение неба и монстров, в чье существование даже поверить было сложно, перестал.

Он знал, конечно, что возле Разлома водятся чудища, а в Диких землях встречаются шаманы, способные вызывать песчаные смерчи, превращаться в зверей, или ломать волю человека, единожды посмотрев в глаза. Но, как и любой житель Таигальской империи, с детства помнил, что империю защищают небесные боги, и никакому темному колдовству в ней места нет. Монстров, проползавших изредка через границу, в большинстве своем можно было застрелить самыми обычными пулями. Ничего полезного от мертвых чудищ получить не удавалось, поэтому Йоттар просто избегал их и не особо задумывался над их природой. Благо, проникали в Таигаль чудища редко.

Но это было прежде. Последние две недели небо то и дело светилось оранжевым. Вот, значит, что это предвещало — разрушение Файнара. Кто знает, где теперь эти чудища. Может быть, остались в руинах города, выгрызать из-под обломков выживших. Может, поползли дальше, навестить деревни в горах, а то и саму столицу. Туда их, конечно, не пустят. Чиновники скорее заставят воевать каждого, кто может удержать в руках хотя бы прутик, чем позволят угрожать своей безопасности. Значит, туда и нужно лететь — места безопаснее столицы сейчас сложно придумать.

Нет, хреновый это вариант. Йоттар как раз подходит для того, чтобы загрести его в ополченцы. И это — если из Файнара не успели доложить, что он теперь преступник. И в том, и в другом случае попадаться на глаза властям и полиции не желательно. Лучше отсидеться пока в каком-нибудь городишке в глубине страны, не привлекая к себе внимания. Глядишь, через полгода чудищ перебьют, границу восстановят, а Йоттар сможет вернуться в столицу — теперь, когда императора свергли, припоминать грехи отца ему уже не будут.

Но это все планы. Сейчас были проблемы посерьезнее — например, то, что они оказались в одном доме с колдуньей. По уму, стоило застрелить ее, бросить здесь Фавио, чтобы не трудить лишний раз голубя, и лететь на север. Вот только, пусть это и было разумно, было еще и по-свински: император ведь вытащил его из полного чудищ города, а девчонка помогла, пусть и неизвестно, с какими целями.

Да и не выглядела она опасной. Бледная, с обветренными губами и торчащими ключицами, лежала на полу без сознания. На тонкой шее тихо-тихо билась жилка. Может быть, это всего лишь видимость, но в это тоже верилось с трудом — справиться с колдуньей оказалось проще, чем Йоттар мог представить. Вспомнились даже свои давние издевки над суеверными местными. Или, может, колдунья она начинающая...

Фавио вернулся через пару минут — в тот самый момент, когда Йоттар собрался посмотреть, как крепится это ушастое украшение. Вблизи оно выглядело точно как настоящие кошачьи уши — только большие, черные с внешней стороны и покрытые белым пушком с внутренней. На концах болтались длинные черные кисточки, возле каждой из них поблескивало по три золотистых сережки-кольца. Осторожно протянув руку, Йоттар, после недолгого колебания, убрал прядь волос, закрывающую украшение. И озадаченно хмыкнул. Уши не крепились лентами или ободком — они росли из головы, заместо человеческих.

Скрипнула дверь, и в кухню ввалился император с мотком веревки, винтовкой и пистолетом в охапке.

— Прости, что так долго! Никак не мог найти. А что ты делаешь?

Йоттар отскочил от девчонки, будто бы Фавио застал его за каким-нибудь непотребством.

— Ничего! Дай сюда, — буркнул он.

Перевернув Оруфи на бок, он завел ей руки за спину и крепко связал. По-хорошему, надо было бы ее еще и привязать к чему-нибудь. Оглянувшись, Йоттар не нашел ничего более подходящего, чем ножка стола. Усадив девчонку так, чтобы она прислонялась к ней спиной, он примотал пленницу веревкой и закрепил узлом. Все это пришлось делать в одиночку — император стоял столбом, а просить помощи у этого сопляка Йоттар не хотел.

Закончив, он выпрямился, взял винтовку, привычно забросил ее за спину и сел, скрестив ноги, на пол напротив флейтистки. Никаких предположений о том, что делать дальше, в голове не было. Ну, разве что застрелить колдунью и кинуть императора, но после этого только и останется, что грабить старушек и поедать детей.

— Что теперь? — вежливо поинтересовался император, устраиваясь рядом. Похоже, он считал, что в общении с колдунами Йоттар куда опытнее.

— Понятия не имею, — честно признался он. — Ты знал, что уши у нее настоящие?

— Настоящие? Это, в смысле, эти? — неловко указал на них Фавио. Йоттар кивнул, и он продолжил: — Ну надо же... Я думал, у вас просто такая странная мода.

— Интересно, а хвост у нее есть?

— Не похоже, — смутился вдруг император. — Его ведь было бы видно.

— У нее штаны широкие, может, прячет.

— А... — смутился император еще больше. — Это действительно возможно...

— Посмотреть, что ли?

Фавио зарделся, как юная девица.

— Это как-то неправильно... — пролепетал он.

— Да пошутил я.

Он с облегчением вздохнул. Йоттар вздохнул без облегчения — он по-прежнему не представлял, что делать с девчонкой. Из-за нее он оказался в тюрьме, из-за нее чуть не попал на виселицу, , и из-за нее же вынужден сидеть здесь и не делать резких движений, чтобы снова не потерять сознание. Оруфи говорила, что не хотела убивать Кайлефа, но черт знает, можно ли ей верить. Сюда бы Гелеба, с его каверзными вопросами и всепонимающей ухмылкой. Он бы, наверное, смог устроить допрос и понять, врет ли колдунья. Но пока что в помощниках только император, который смотрит телячьими глазами и ждет, когда Йоттар что-нибудь придумает. Вот ведь бесполезный человек, совершенно несправедливо обругал его Йоттар про себя.

Протянув руку вперед, он легонько потряс девушку за плечо. Вздрогнув, Оруфи открыла глаза. Несколько секунд она испуганно разглядывала его и Фавио, и, наконец, выдавила:

— Вы меня убьете?

— Конечно нет! — горячо возразил император.

Йоттар пихнул его кулаком в бок. Сам он собирался блефовать и запугивать колдунью до последнего, пока не будет ясно, что она не причинит им вреда. Оруфи перевела взгляд на него и, встретившись глазами, прикусила губу.

— Если я умру, заклятье развеется, и чудовища смогут пробраться в дом, — дрожащим голосом предупредила она.

Вот оно как. Это действительно ценная информация. Оруфи произнесла это в панике, едва не плача, из чего можно было сделать вывод, что это ее основной козырь. Йоттар отвел глаза. Происходящее нравилось ему все меньше.

— Да не убьем мы тебя, — неохотно буркнул он. Попытавшись скопировать тон полицейского, он небрежно поинтересовался: — Это из-за тебя чудища на Файнар напали?

Оруфи замотала головой.

— Нет! Я бы не стала... Я сбежала в Таигаль, потому что знала, что здесь почти нет колдовства, но тут...

Девчонка всхлипнула. Плохо, раздраженно подумал Йоттар. Если она начнет рыдать, он развяжет ее, не дожидаясь ответов, отпустит на все четыре стороны, да еще и приплатит, лишь бы перестала. Поэтому, не придумав ничего лучше, он треснул кулаком по полу и рявкнул:

— Хорош реветь!

Помогло. Резко вздохнув, Оруфи сжалась и замолчала. Йоттар мысленно обругал себя. С каждой минутой он все больше чувствовал себя мудаком.

— Ты из Диких земель? — хмуро поинтересовался он, пока запал не прошел.

Флейтистка кивнула. Не дождавшись словесного ответа, Йоттар продолжил допрос:

— Что ты собиралась делать с нами?

— Ничего...

— Что, совсем ничего?

— Я... — Оруфи снова прикусила губу. — Я почти ничего не знаю об Империи, и надеялась, что вы сможете рассказать мне...

— И все?

Девушка качнула головой. Смотрела она прямо в пол. Фавио осторожно тронул его за рукав.

— Может, хватит?

Может, и хватит. Йоттару и самому это надоело, только вот не хотелось поверить колдунье раньше необходимого и быть превращенным, например, в камень.

— Заткнись, — бросил он императору, и поторопил Оруфи: — А ты говори.

— Я ведь никого здесь не знаю... — глухо произнесла она. — Надеялась, что, если помогу вам, и вы мне поможете.

— В чем?

— Обжиться... Я ведь даже читать не умею, а здесь без этого, оказывается, никак...

Вот оно. Великий детектив заставил признаться опасного врага — неграмотную девчонку. Йоттар с размаху треснул себя по лбу. Как оказалось, для такого рода самобичевания он еще не достаточно выздоровел — из носа потекла кровь. Стерев ее тыльной стороной ладони, пару секунд он разглядывал красный развод. Пришлось напомнить себе, что это еще не все. На совести колдуньи как минимум один труп.

— А Кайлефа ты зачем убила?

Оруфи моргнула, прогоняя подступившие слезы, и снова потупилась.

— Я... Я не хотела... — пробормотала он срывающимся голосом. — Говорили, что в империи нет колдовства, и я думала, что не буду превращаться...

— Превращаться?

— Я превращаюсь в зверя. Не нарочно. И, когда это происходит, совсем себя не помню. Раньше я всегда соблюдала разные предосторожности, чтобы этого не произошло, но в Таигале ведь нет колдовства, и я... расслабилась...

— И что? — напряженно поторопил ее Йоттар. Рука непроизвольно потянулась к оружию.

— Когда я поняла, что это снова началось, то выбежала... хотела спрятаться... но не успела. Когда очнулась, он там... лежал, весь в крови... повсюду внутренности... а у меня... у меня и руки, и во рту... тоже...

Не выдержав, девчонка в голос зарыдала. Император, до этого смотревший на Йоттара с видом ожившей совести, побледнел и улыбался тоненькой нервной улыбочкой. Йоттар, сам того не заметив, поднялся и сделал пару шагов назад.

— И ты... и сейчас можешь в это превратиться?

Оруфи мотнула головой.

— Не могу... — сквозь слезы пробормотала она. — Я не ем мяса, и каждый день провожу ритуал, и ношу все это... платок, четки... чтобы зверь не возвращался...

Йоттар протяжно вздохнул. Совсем недавно он лично чуть не сорвал этот самый платок. А ведь девчонка сразу попыталась его остановить... После такого заставлять ее дальше сидеть связанной и отвечать на вопросы он больше не мог.

— Развязывай, — велел он императору.

— Ты... уверен? — осторожно уточнил тот.

— Говорю же, развязывай.

Фавио встал. Поколебавшись, он указал глазами на дверь и вышел первый. Йоттар, поморщившись, отправился за ним. Оказавшись снаружи, он плотно прикрыл дверь и мрачно поинтересовался:

— Ну?

— Ты ей веришь? — без обиняков спросил император.

Йоттар пожал плечами.

— Наверное, — буркнул он.

Фавио нервно хрустнул пальцами.

— Не то чтобы я ей не верю, — попытался оправдаться он. — Но, понимаешь...

Йоттар с недовольным хмыканьем отвел глаза. Сомнения императора он понимал и разделял, но прислушиваться к ним не хотел.

— Она уже десять раз могла нас убить, если бы захотела.

— Наверное, ты прав, но... А что, если она не захочет? Может, ей только кажется, что сейчас она управляет превращениями, а на самом деле...

— Она в этом, все-таки, получше нашего разбирается.

— Но с Кайлефом же ошиблась.

Аргумент был серьезный, и Йоттар не сразу нашелся, что на него ответить.

— И что ты предлагаешь? Пристрелить ее? — перешел он в наступление.

— Нет конечно, я просто думал, что нам не обязательно ее отпускать!

— Ну да. Пусть сидит на холодном полу, пока мы тут расслабляемся. Хорошая благодарность, чего уж там.

— Я не говорил такого! Сам подумай, это же опасно!

— Ну разумеется. Давай тогда, для безопасности, отправляйся на улицу спать. Там, кстати, шансы, что тебя съедят, повыше будут.

— Зачем сразу на улицу? Неужели нельзя что-нибудь придумать?

— Что придумать? Ее на улицу выставить? Она нам помогла, вообще-то, а ты ее хочешь на съедение монстрам отдать.

— Да не говорил я такого!

— Смотрю, повезло нам с этим переворотом. Если бы не он, правил бы страной император-тиран. Женщин бьешь, чужую скотину воруешь... Младенцев, наверное, ночами хомячишь. Вкусные хоть эти младенцы?

Фавио, собиравшийся уже что-то говорить, осекся на полуслове. В широко распахнутых глазах блеснули слезы. Похоже, с упоминанием переворота Йоттар попал по больному. Ничего хорошего, конечно, они ведь сейчас союзники, но...

Но моральное удовлетворение все-таки чувствовалось.

Судорожно вздохнув, втягивая воздух сквозь сжатые зубы, Фавио сжал и разжал кулаки. Несколько секунд он размышлял над ответом, и наконец выпалил:

— Почему ты меня даже не слушаешь?!

— Потому что из-за тебя убили моего отца!

Вот так. Сказал все-таки. А ведь Йоттар собирался молчать об этом, пока они не разойдутся. Злость и обида на лице Фавио быстро сменялись недоумением. Не дожидаясь вопроса, Йоттар пинком распахнул дверь, подошел к Оруфи и присел рядом. Туго завязанные узлы поддавались с трудом, но резать веревку было жалко.

— Что? — подал голос из коридора император.

Йоттар смолчал. В горле стоял комок. Он не собирался ссориться с Фавио, но, как понял теперь, все время ждал этого. Закончив развязывать пленницу, он, не глядя ни на кого, смотал веревку и сунул в карман штанов. Оруфи осторожно встала, оглядываясь то на него, то на императора. Последний медленно приблизился к ним.

— Твоего отца? Йоттар, я не понимаю, о чем ты. Но... наверное, я должен извиниться, раз ты так говоришь... Он был солдатом, да? Мне очень жаль, что тогда у нас произошла стычка с соседями, но я был слишком маленьким, чтобы как-то повлиять на этот конфликт...

— Ламиан Кайм, — глухо произнес Йоттар. — Помнишь такого?

Император нахмурился, честно пытаясь вспомнить.

— Извини, я же не могу знать имя каждого.

— Даже не помнишь... — Йоттар невесело усмехнулся. — Его повесили на главной площади в столице, два года назад.

Фавио моргнул. Недоумение медленно сменялось пониманием.

— Два года? Но... Это же значит...

— Да! — Йоттар выкрикнул это, едва удерживаясь от того, чтобы не заехать Фавио по лицу. — Да, значит! Его повесили по твоему приказу, а ты даже не помнишь! Зато я помню! Стоял там, и видел все, только ничего поделать не мог!

Оглянувшись на Оруфи — она стояла, сжавшись, переводя испуганный взгляд с одного на другого — он махнул ей рукой, знаком показывая идти следом, и вышел из кухни, далеко, насколько это было возможно, обойдя императора.

— Я же не виноват, что твой отец был мятежником! Что, мне самому надо было умереть?

Йоттар не ответил. Он уже вышел в коридор, когда Фавио выкрикнул:

— Он это заслужил!

Йоттар медленно оглянулся. Раскрасневшийся император стоял посреди кухни, сжимая кулаки. Аккуратно сняв винтовку, Йоттар сунул ее притихшей Оруфи, не торопясь подошел к Фавио, глубоко вздохнул и коротко, без замаха, стукнул его по лицу.

Голова бывшего правителя мотнулась. Сейчас это движение показалось Йоттару смешным. Прижимая ладонь к пострадавшему носу, Фавио несколько секунд возмущенно смотрел на него. Неужели и правда думал, что Йоттар этого не сделает? Поджав губы, император встал в боевую стойку.

Это тоже выглядело забавным. Похоже, Фавио и правда считал, что умения, полученные на спаррингах, помогут ему в настоящей драке. Усмехаясь уголком рта, Йоттар пнул его в колено. Ойкнув, парнишка схватился за пострадавшую ногу и тут же получил еще один пинок — по лицу.

Драка была не равной — Йоттар был выше и сильнее, и, кроме того, свои умения получил на улице. Именно поэтому сейчас он бил не сильно — не хотел покалечить парнишку. А вот заставить его пожалеть о своих словах, дать почувствовать себя по-настоящему беспомощным — хотел.

От пинка Фавио улетел в угол кухни. Поднявшись, он бросился на Йоттара, уже без своих дурацких боевых приемов. Увернуться не составило труда, зато от этого движения снова закружилась голова и потемнело в глазах. Плохо. Чего сейчас точно не надо, так это грохнуться в обморок. Быть побежденным каким-то сопляком, пусть и королевских кровей — вот позорище!

Не дожидаясь, пока Фавио остановится, Йоттар толкнул его в спину, и парнишка снова улетел в стену, на этот раз — в противоположную. Голова закружилась сильнее. Ждать, пока император поднимется, Йоттар не стал. Подойдя к нему, он все с той же усмешкой наклонился и за шиворот притянул его к себе. Фавио часто моргал, чтобы прогнать злые слезы.

— Извиняйся, — потребовал Йоттар.

— Не буду!

Оруфи смотрела за ними, прижимая винтовку к груди. Йоттар встряхнул паренька сильнее.

— Извиняйся давай.

— Нет! И твой отец заслужил, чтобы его повесили! Если бы я знал тогда, кто его сын, я бы... я бы... четвертовать его приказал!

В этот раз Йоттар бил со всей силы. От удара Фавио свалился на пол и долго не мог подняться. Рот и подбородок у него были залиты кровью, красные капли падали на нарядную когда-то одежду. Когда он все-таки попытался встать, Йоттар снова пнул его, в этот раз — по ребрам, а потом еще раз и еще.

— Не надо!

Это, к разочарованию, говорила девчонка. Йоттар обернулся. Оруфи стояла бледная и испуганная.

— Ты же его убьешь!

— Не убью, — отозвался он, сам не замечая, как ухмыляется. — Проучу немного.

— Он уже весь в крови!

— А, ерунда. Пройдет быстро. А не пройдет — может, хоть на девчонку перестанет быть похожим.

Девушка мучительно вздохнула сквозь зубы. А, ну да, вспомнил вдруг Йоттар. Она же недавно мало того, что убила Кайлефа, так еще и человечину попробовала. Врагу не пожелаешь. Вот, наверное, и трясется.

Император за его спиной наконец поднялся. Йоттар не торопливо развернулся к нему. В голове шумело. Пора это заканчивать, а то грохнется тут сам. Фавио тяжело, со свистом, дышал.

— Ну? — дружелюбно поинтересовался Йоттар. — Извиняться будешь?

— Да ни за что!

В этот удар, похоже, парнишка вложил все свои силы. Только и это зря — Йоттар опять успел увернуться. Под ноги ему предательски подвернулась табуретка. Он запоздало удивился, откуда она здесь взялась. Наверное, из-за головокружения не рассчитал, куда отходит. Развернувшись, Фавио все-таки успел его стукнуть.

Удар был не сильный, но сейчас Йоттару хватило и этого. Сразу хлынула кровь из носа, зашумело в ушах. Кровь в висках долбилась так, будто хотела вырваться наружу, или хотя бы оглушить владельца. Сквозь темноту в глазах он едва-едва мог разглядеть силуэты, но все же успел, падая, схватить Фавио за шиворот и потянуть за собой.

Оба свалились на пол. Попавшаяся на пути табуретка со страшным грохотом отлетела в сторону. Йоттару повезло приземлиться сверху — удар головой об пол наверняка бы вырубил его. Ничего не видя из-за мути в глазах, он наугад треснул Фавио и на ощупь почувствовал — попал. Император ударил в ответ. В этот раз промахнуться для него было невозможно, удар пришелся в правую скулу. Йоттар мотнул головой, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь темноту. Двигаться становилось все сложнее.

Грохнул выстрел.

— А ну хватит! — выкрикнула Оруфи.

Кажется, это она стреляла. Чтобы успокоить их? Наверное. Мысли в голове ходили тяжелые и ленивые, будто обожравшиеся рыбой коты. Йоттар почувствовал, как отцепляется наконец и встает Фавио. Сам он вставать не собирался — пол, даже холодный и каменный, показался довольно удобным местом. Рядом промелькнуло движение.

— Ты в порядке? — строго спросила Оруфи.

— В полном, — прохрипел Йоттар.

— Тогда вставай.

— Ни за что, — криво усмехнулся он.

А ведь он даже не поблагодарил ее утром. Или поблагодарил? Вспомнить это не удавалось. В любом случае, после он вел себя, как последний мудак. Хотя решение освободить ее тоже принял он. Образы метались в голове, никак не складываясь в один. Думать не получалось.

— Помоги, — обратилась девушка к Фавио.

— С чего это? Пусть сам встает, — возмутился тот.

— Я сам, — подтвердил Йоттар.

Медленно, держась за стену, он поднялся. Все так же, еле передвигая ноги, побрел в комнату. Оруфи пошла за ним. То ли присмотреть собиралась, то ли вспомнила, что это он первым решил освободить ее.

— Прости, — пробормотал он уже в коридоре. — И... спасибо. За это, — неловко тронул он бинт. Тот, как оказалось, во время драки успел сползти и никакую марлю уже не держал. — Я как понял, что ты колдунья, сразу решил, что ты сейчас убивать нас будешь. Тут же все местные в эти суеверия верят... И я, выходит, тоже. Вот дурак. Прости.

Они вошли в спальню, и Йоттар тяжело сел на кровать. Нестерпимо тянуло в сон. Оруфи грустно улыбнулась.

— Да... Я понимаю, наверное. Ты тоже прости. У тебя ведь были большие неприятности из-за меня.

— А, бывает, — весело отмахнулся Йоттар, будто его неудачно вешали каждый день.

Заснул он сразу, стоило только закрыть глаза. Ему снились темнота и запах дыма.

Глава 9

Из-за закрытой двери слабо доносились голоса. В комнате было темно. Освещали ее только оранжевого оттенка отблески с улицы. Несколько минут Йоттар лежал, глядя в потолок, и ни о чем не думал. Голова уже не болела, да и в целом чувствовал он себя куда лучше.

Он медленно сел, спустив ноги на пол. Как оказалось, за время сна бинт окончательно свалился с головы, и теперь лежал, скомканный, возле подушки. Поднимать его Йоттар не стал. Царапина уже почти не чувствовалась, а значит, теперь все пройдет само.

Все так же медленно он вышел из комнаты. В коридоре его радостным курлыканьем встретил голубь. Возле птицы стояли две миски, одна — с какой-то крупой, другая — с водой. Должно быть, снова Оруфи успела позаботиться.

Как оказалось, водопровод все еще был цел и вода в ванной текла исправно, так что получилось умыться и привести себя в порядок. Над грязной раковиной висело маленькое засиженное зеркало без рамы. После взгляда в него, Йоттар обнаружил, что под правым глазом у него красуется синяк, нижняя губа разбита, а от левой скулы к виску наискось тянется красная полоса. Царапина начала заживать, но морщиться пока было больно.

Дверь на кухню была плотно закрыта, из щели над порогом пробивался свет. Оттуда и доносились голоса, которые он услышал после пробуждения. Йоттар толкнул дверь. На звук обернулись Фавио и Оруфи — они сидели за столом и говорили о чем-то. Император, увидев его, напряженно замолчал.

— Чего пожрать есть? — небрежно поинтересовался Йоттар.

Не дожидаясь ответа, он направился к навесным шкафчикам, но распахнуть дверцы не успел. Из окна, почти прижимаясь к стеклу, на него уставилась знакомая оплывшая морда. Безгубый рот что-то произнес. Что именно, из дома слышно не было, но Йоттар был уверен, что слово это — "Чщ-щелавек-кх".

— Твою мать!

Отшатнувшись от окна, он добавил еще несколько более красочных выражений. Рука сама собой дернулась к винтовке, но приклада за плечом не оказалось. Точно, он же отдал оружие Оруфи перед дракой...

— Оно не войдет внутрь, — торопливо успокоила его девушка. — Оно даже к стеклу прикоснуться не может.

— Что эта гадость вообще здесь забыла?

— Чует добычу, — беспечно объяснила колдунья. — Добраться не может, но на несколько миль вокруг нет больше никого, поэтому остается здесь.

— И давно тут эта хрень?

— Минут двадцать.

— Что, так и пялится?

— Да.

Йоттар криво усмехнулся. Такое пристальное внимание определенно заставляло нервничать.

— А заклятье точно его удержит? — уточнил он на всякий случай.

Оруфи кивнула с видом полной уверенности. Фавио так и не сказал ни слова — обижался, наверное. И черт с ним. Йоттару все равно ничего от него не нужно. Свалит отсюда через пару дней — и пусть хоть заобижается.

— Еда в подвале, — заботливо просветила его девушка. — Люк под тем ковриком. Там довольно много, должно хватить на несколько дней.

Кивнув, Йоттар ногой отодвинул указанный коврик и сдвинул крышку люка. Из подвала пахнуло холодом и затхлостью. По грязной приставной лестнице он спустился и огляделся по сторонам. На деревянных полках стояли ряды банок с соленьями и крупами, подписанные ящики. В условиях осады многоножками это было настоящим богатством. Стоило бы сказать спасибо за это хозяевам, но тех, должно быть, давно уже съели. А если не съели — вряд ли они обрадуются, что в их доме кто-то мародерствует и жрет запасы.

Света в подвал падало достаточно, чтобы, хоть и с трудом, разглядеть содержимое банок и надписи. Возвращаться за фонариком не хотелось, так что дальние банки приходилось доставать на свет, чтобы понять, что в них. Наверху снова заговорили император с колдуньей. Вернее, заговорил один император. Похоже, он рассказывал девчонке те сведения об империи, которые в Таигале знал любой ребенок.

— С северо-запада мы граничим с двумя странами: Астминн и Тефрас, на востоке — с Кьяром. С северо-востока империю омывает океан. На юг мы забрались намного дальше соседей, и значительную территорию с трех сторон окружают Дикие земли. К северу от Файнара начинается горный хребет. На сотню миль это просто каменные скалы, зато дальше идут поросшие лесом горы. Оттуда на юг течет река Кея. На ней и стоит Файнар. Забавный факт: не смотря на то, что Кея полноводная река, на юге возле нее вместо растительности, которая в этом климате могла стать очень пышной, есть только все те же голые камни.

Ничего забавного в этом факте Йоттар не видел, но промолчал — не орать же из подвала. На верхней полке он обнаружил составленные одну за другой несколько банок с полосками вяленого мяса. За это точно стоило поблагодарить Вечное небо или хотя бы удачу — Йоттар уже было решил, что следующие несколько дней придется питаться исключительно кашами и лежалыми овощами.

— Таигальская империя была основана около четырехсот лет назад. Четыреста двадцать два года, если точнее. В те времена, как ты, вероятно, знаешь, весь юго-восток занимали Дикие земли. Таигаль, маленькое тогда еще королевство, было городом-государством недалеко от берега моря. Сейчас там находится наша столица, которая, кстати, по-прежнему носит свое древнее название — Таигаль. Знаменитый король Арвеан четвертый Храбрый собрал под свои знамена войска соседних государств и начал свое блистательное завоевание юга. Кстати, он был моим предком. Дойдя до самого Разлома, он победил темного бога Коири и этим снискал милость Вечного неба. С тех пор империи благоволят небесные боги, потомки Арвеана занимают трон, и ни одно чудище не смеет пересечь границ Таигаля. То есть... Так было раньше. Теперь...

В подвале было слышно, как тяжело вздохнул Фавио. А Йоттара ждали еще пара радостей — среди картошки и гречки он обнаружил целый ящик яблок и большую бутыль вина. Поиски на сегодня можно было смело заканчивать.

— Эй, профессор, хорош трепаться! — крикнул Йоттар, подтаскивая добычу к лестнице. — Помоги жратву поднять!

Фавио ответил не сразу — размышлял, наверное, над ответом.

— Что, сам не справишься? — отозвался он наконец.

— Самому мне два раза лазить придется. Подними уже жопу и сделай хоть что-нибудь полезное!

Через несколько секунд обиженного молчания император наконец показался над люком. Йоттар передал ему ящик с яблоками, затем — банки с мясом и вино, и наконец вылез сам. Фавио, насупившись, молча следил за ним. Синяков у него на лице было больше, чем у Йоттара.

— Да, да, — пробормотал Йоттар, закрывая люк. — Ты мне тоже не нравишься. Но можешь не переживать — отлежусь денек и свалю отсюда, и нам больше никогда не придется разговаривать. Ну, или ты можешь свалить первым.

Кажется, услышав это, Фавио хотел что-то спросить, но после короткого размышления буркнул:

— Вот и отлично.

Оруфи молчаливо наблюдала за ними. Она уже не выглядела испуганной, но все равно сидела тихая и настороженная. Сейчас Йоттар вспомнил, что она и в "Змее" была такой. Сев на табуретку рядом, он облокотился на стол и открыл банку. Оттуда сразу запахло специями. Выудив полоску мяса, Йоттар сунул ее в рот. Многоножка за окном завистливо облизнулась.

— Ты чего такая тихая? — с набитым ртом поинтересовался он у колдуньи. — Этот придурок тебя достал своими лекциями, а ты стесняешься сказать, чтоб он заткнулся?

Девушка улыбнулась уголками губ.

— Нет, это я попросила рассказать мне про империю. Фавио хорошо объясняет.

Самодовольно усмехнувшись, император сел напротив. Йоттар, зубами отрывая очередной кусок мяса, перевел взгляд на него.

— А ты что, успел все разболтать? Ну, про корону свою.

— Это ты все разболтал, пока орал здесь! — возмутился Фавио. — Мне после этого ничего не оставалось, кроме как объяснить, о чем мы говорили.

— Я никому не расскажу, — заверила его Оруфи. — Мне все равно некому...

Последняя фраза прозвучала тоскливо. Не придумав, что сказать в утешение, Йоттар сунул девчонке банку с мясом.

— Будешь?

— Мне нельзя мяса, я ведь говорила.

— Точно... — сочувственно кивнул он. — Дерьмово так жить, наверное. А яблоки можно?

— Можно.

— Тогда ешь, пока я все не сожрал, — дружелюбно ухмыльнулся он.

Хотелось бы поблагодарить девчонку чем-нибудь повнушительнее ворованных продуктов, но пока было нечем. Кроме того, он по-прежнему чувствовал себя виноватым перед ней. На самом деле чувство вины распространялось и на Фавио, но об этом Йоттар старался не думать, утешая себя тем, что императору полезно познакомиться с настоящим миром.

Некоторое время они молча ели. Многоножка продолжала облизываться и корчить рожи за окном. Внутрь она действительно не совалась, и постепенно даже перестала портить аппетит. Фавио, который заедал мясо найденным в шкафчике хлебом, то и дело бросал на Йоттара сосредоточенные взгляды. Не выдержав, император все-таки спросил:

— Куда ты собираешься теперь?

Йоттар неопределенно пожал плечами.

— В столицу, наверное. Там сейчас безопасно, — с сомнением отозвался он.

Путь до столицы, при самом удачном исходе, займет не меньше полутора недель. Два-три раза ему придется ночевать в пустыне, став при этом легкой добычей для чудищ. А потом его опять ждут незнакомые города, отсутствие крыши над головой и полное безденежье. И это — если слухи о его связи с колдовством не успели просочиться из Файнара. Что будет в последнем случае, даже думать не хотелось.

Фавио мрачно кивнул.

— А ты? — обратился он к Оруфи. — Что ты будешь делать?

Колдунья погрустнела сильнее.

— Не знаю, — тихо отозвалась она. — Не хочу возвращаться в Дикие земли, а тут... мне некуда идти. Наверное, останусь здесь. Людей здесь нет, а чудища меня не тронут.

На последних словах успевший проникнуться сочувствием Йоттар встрепенулся:

— Слушай, — вспомнил он, — так как ты отпугиваешь этих чудищ?

Девушка задумчиво подняла глаза к потолку.

— Все вещи у меня заговоренные, да они и так не тронут меня — чуют свою. Для того, чтобы не пустить их в дом, пришлось провести ритуал... — осекшись на полуслове, Оруфи добавила уже веселее: — Это довольно сложный ритуал, с первого раза с ним не справиться. Но я могу проводить его хоть каждый день, например, на каждом новом месте ночлега.

Очевидное решение напрашивалось само собой — вернее, это девчонка на него намекала.

— Полетишь со мной? — выпалил Йоттар, пока император не успел вмешаться.

Фавио возмущенно открыл и закрыл рот. Оруфи смущенно улыбнулась.

— Даже не знаю. Что мне делать в городах? Меня ведь могут вычислить.

— Да брось, — широко улыбнулся Йоттар. — Я тебе помогу. Объясню все. Я, кстати, эти города изнутри знаю, а не по учебникам, так что помогу освоиться. А если хочешь, высажу тебя где-нибудь в деревне на севере. Не проводить же тебе всю жизнь в этой дыре.

Девушка опустила глаза. Вряд ли ей вообще требовались уговоры. Фавио, чуть не плача, смотрел на нее с видом рухнувшего доверия. Йоттар отвел глаза. Он и сам понимал, что поступает подло.

Но не брать же с собой этого придурка! Во-первых, Йоттар его терпеть не может, во-вторых, от него нет никакой пользы. И троих голубь не унесет. С двумя-то совсем недолго лететь сможет. И то, что парнишку тут сожрут чудища, его точно никак не касается. Не помогать же теперь всем убогим, верно?

— А ты, вроде, в горы собирался? — выдавил Йоттар.

Фавио коротко кивнул. На ресницах у него уже блестели слезы.

Нет, такого идиота с собой точно брать нельзя. Сразу все испортит, или начнет ныть, или выльет всю питьевую воду, потому что в дороге ему приспичит помыться. С полминуты Йоттар сидел, выдумывая новые, один другого хлеще, примеры, почему императора никак нельзя брать с собой. К огромному своему сожалению, он понял, что во время драки спустил почти всю свою злость на парнишку. Оставшаяся легкая неприязнь с трудом порождала аргументы, все менее и менее убедительные.

— Вообще-то... — неохотно пробормотал Йоттар, последними словами ругая себя за мягкотелость. — Вообще-то, голубю будет сложно с двумя лететь. Лучше уж пешком, а на птицу припасы погрузить... А в горах можно продать этот комок перьев и купить нормальную животину, чтобы быстрее добраться.

Чего императору точно не стоило делать, так это играть в покер — по лицу бывшего правителя можно было распознать абсолютно все известные человечеству эмоции, и даже парочку новых. Поняв, что имеет в виду Йоттар, Фавио просиял, а затем нахмурился.

— Мне не нужны подачки.

— Ты-то тут при чем, чучело? — поразился Йоттар. — Я о птичке забочусь, и о себе! Сдохнет она в полете — вот хреново будет! А ты вообще можешь здесь сидеть.

Оруфи поглядывала на них с любопытством.

— Пешком? Ну, раз ты так говоришь... хорошо, — робко согласилась она.

Интересно, она и правда была не против, или просто привыкла соглашаться со всем, что ей велят делать? Сейчас Йоттар не был в этом уверен.

Глава 10

Карта с сухим шуршанием легла на стол. Правый верхний угол загнулся — пришлось придавить его стоявшей рядом кружкой.

— Пойдем вдоль реки, — без предисловий сообщил Йоттар.

Командовать он не любил, но кто-то должен был начать обсуждение плана. На малохольного императора и забитую колдунью надежды не было — те полдня просидели за разговорами об особенностях быта в империи. Фавио, найдя слушателя, самозабвенно и безостановочно трындел, сыпал умными терминами и тут же пояснял их еще более непонятно. Оруфи слушала, не перебивая — в какой-то момент Йоттар даже заподозрил, что она спит с открытыми глазами. Но нет, девчонка была внимательной и отвлеклась только один раз — на обед. Наверное, ей и правда очень хотелось остаться в Таигале.

Убедившись, что оба смотрят на него, Йоттар продолжил:

— Спустимся к реке вот тут. Там обрыв, но тропа есть, пройдем. Полдня на путь до Файнара. Город обойдем, еще не хватало, чтобы в нас палить начали. Сделаем крюк к востоку, это еще день. Потом возвращаемся к реке и идем до гор, опять полдня. В скалах придется топать медленнее, там дорога плохая. Два дня уйдет. Возле леса в горах будет город, Тайрем. Там и остановимся...

Конец фразы — "если чудища до него не добрались", Йоттар не произнес. Лесистые, покрытые густой зеленью горы сильно отличались от окрестностей Файнара. Кем бы ни были монстры, откуда бы они не вылезли, но такая местность будет для них непривычной. А значит — там они не смогут разгромить все, до чего добрались. Потому что если смогут — то черт его знает, где сейчас вообще безопасно.

— Далеко оттуда твоя крепость? — поинтересовался он.

Фавио внимательно осмотрел карту.

— Вот здесь, — ткнул он пальцем в точку недалеко от города. — Она стоит среди леса.

— За день доберемся, если повезет, — кивнул Йоттар. — Поторопимся, чтобы в лесу ночевать не пришлось. Итого — четыре дня в пути. По дороге должны встретиться еще несколько деревень, но лучше подготовиться к ночевкам на свежем воздухе — хрен его знает, какая мразота могла по домам засесть. Понадобятся еда, одеяла, уголь и дрова для костра... В общем, хватайте все, что не приколочено. Утром выходим.

— Это же мародерство... — неуверенно возразил Фавио.

Йоттар закатил глаза.

— Ты уже тут хозяйские припасы жрешь, а голубь обосрал весь коридор. Если мы прихватим пару вещей — хуже не будет.

Император виновато опустил взгляд.

— Это все равно, что грабить могилы, — тихо произнес он. — И... ты же сам говорил, что мародерство — плохо.

— Я такого не говорил, я только спросил, знаешь ли ты, что делают с мародерами, — возразил Йоттар. — Ответ — мародеров вешают, если не застрелят на месте, конечно. Меня, кстати, и так могут повесить за то, что я тебя в полицию не сдал. И за убийство. И за сговор с колдуньей. Одним преступлением больше, подумаешь.

— Если так думать, можно дойти до того, что начнешь убивать всех направо и налево! Должны же оставаться хоть какие-то принципы!

Йоттар вздохнул. Вряд ли он стал бы обирать чужой дом, не возникни у него на то острой необходимости. Раньше, по крайней мере, он просто убирался из опустевших деревень и честно докладывал обо всем начальству. Да и принципов у него было достаточно — во всяком случае, больше, чем нужно для беззаботного существования. Императора вот, например, решил с собой взять, вместо того, чтобы бросить в пустыне. Но не оправдываться же сейчас перед ним, не объяснять это все.

— Хорошо, — кивнул Йоттар. — Мы с Оруфи берем грех на себя, ты спишь на камнях и ешь песок. Идет?

Оруфи улыбнулась уголками губ. Весь разговор она молчала, переводя взляд с одного на другого. Может, и хорошо, что она такая тихоня. С другой стороны, поневоле задумаешься, что у нее творится в голове. Фавио свои бредни хотя бы вслух говорит.

Император, бросив взгляд на девушку, несколько секунд напряженно молчал и наконец неохотно выдавил:

— Ладно, сделаем, как ты скажешь.

Йоттар удовлетворенно усмехнулся.

— Тогда готовьте пока припасы, — велел он. — А я чего-нибудь более ценного поищу.

Свернув карту, он сунул ее в карман и вышел из кухни. Дом не производил впечатления богатства. Оторванные местами обои, мебель с несколькими слоями краски, щербатая посуда... Похоже, что жили здесь бедно. Но, может быть, где-нибудь все-таки спрятан небольшой запас денег.

В комнате Йоттар нараспашку отворил шкаф. Внутри висела старая, попорченная молью штопанная одежда. На одной из полок под стеклом красовался фарфоровый сервиз — старомодный, и, похоже, старше Йоттара и даже голубя, но с нетронутой позолотой на ручках. Наверное, он так и стоял здесь годами, пока хозяева — или хозяйка? — пили из треснувших чашек.

На одной из полок, среди книг, обнаружился толстый альбом с тщательно вклеенными фотокарточками. Почти на всех фотографиях, одна или в компании, присутствовала женщина. Просмотрев альбом сначала, можно было понять, что это один человек. Должно быть, хозяйка дома. Судя по последним карточкам, лет ей было от шестидесяти до девяноста — Йоттар плохо определял возраст.

Не найдя ничего интересного в шкафу, Йоттар вывалил вещи из комода. Его мачеха всегда хранила деньги в ящиках с нижним бельем. Последнего здесь хватало — застиранного, много раз штопанного, и очевидно старушечьего, а вот драгоценностей не нашлось. Раздраженно хмыкнув, Йоттар переступил вываленные на пол сорочки и поднял с кровати матрас. Под ним тоже оказалось пусто. Может быть, в доме вообще не было денег. С другой стороны, именно такие тетки должны хранить где-то гору золота, пока сами едят самые дешевые макароны и ходят в одежде двадцатилетней давности.

Оглядевшись, он как следует постарался представить себя на месте шестидесятилетней кошатницы, которая хочет спрятать сбережения. Не в подвале — там купюры могут сгнить или быть съедены крысами. И не за обоями — по той же причине.

После минуты размышлений одна толковая мысль же пришла. Подойдя к шкафу, Йоттар открыл витрину с сервизом. Позолота на крышке чайника, как он и подозревал, была стерта. Приподняв крышку, он обнаружил внутри то, что искал — свернутую пачку купюр. Рядом, на дне, валялась золотая цепочка с подвеской из граната. Некоторое время Йоттар размышлял, не стоит ли спрятать половину денег и украшение к себе в сумку прежде, чем делиться с Оруфи и Фавио, и пришел к выводу, что не стоит. Во-первых, некоторое время им еще предстоит оставаться вместе, и если в неподходящий момент из сумки вывалятся лишние деньги, могут возникнуть проблемы. Во-вторых — это ведь подло. Мысленно обругав себя за недостаток цинизма, Йоттар пошел на кухню.

Фавио и Оруфи уже вытащили наверх большую часть припасов из подвала и раскладывали их по мешкам. Колдунья, увидев его, подняла голову.

— Здесь не хватит на четыре дня. Еле-еле наберется на два, — тихо сообщила она.

Йоттар с досадой хмыкнул. Можно было пошарить по соседним домам, но, судя по найденной здесь добыче, опасности от монстров будет больше, чем пользы от найденного.

— Тогда пойдем через Файнар, — решил он. — Там и найдем что-нибудь.

Продемонстрировав находку, он пересчитал деньги. Вышло ровно три тысячи — хватит на то, чтобы месяц жить впроголодь или купить хвост от ездовой ящерицы. На целое животное, увы, не наберется. Честно разделив деньги, он сунул по доле императору и колдунье. Свою часть он сунул в карман, туда же положил украшение.

— Загоним и деньги разделим, когда до города доберемся, — пояснил он. — Выходим утром. Чтобы к рассвету все готово было.

Заря встретила их тусклым светом. За ночь многоножка, устав от своего дежурства, уползла прочь, искать добычу попроще. Это не могло не радовать — еще не известно, смогли бы они выйти из деревни, если бы чудище не убралось. Мешки с припасами погрузили на голубя. Вышло громоздко, пусть и не тяжело. Голубь предстоящему походу не радовался — совсем успел разлениться за два дня. Закончив сборы, все вместе они выдвинулись в путь.

К тому времени Йоттар уже успел прийти в себя. Голова не болела, и только кружилась немного от резких движений. Свои вещи он собрал еще с вечера — зарядил винтовку, проверил, все ли необходимое есть в сумке.

Блеклое утро сменялось раскаленным и мутным днем. Тусклый круг солнца нагрел красные камни и едва заметную среди них дорогу. Деревня быстро осталась позади, и Йоттар то и дело сверялся с тенями, чтобы не заблудиться. Куртку из-за жары пришлось снять, оставшись в рубашке с коротким рукавом. Волосы быстро намокли от пота, от чего — Йоттар знал это точно, пусть и не видел — закучерявились еще сильнее.

— Эй, — лениво поинтересовался он у Оруфи, чтобы как-то нарушить молчание. — А в какого зверя ты превращаешься?

Вздрогнув, колдунья повернулась к нему. Среди хозяйского барахла она откопала сандалии и песочного цвета платок, и повязала его вместо капюшона. Теперь ее уши не будут видны первому встречному, да и от солнца платок защищал. Йоттару тоже следовало бы об этом подумать, но он понял это только через полчаса после выхода. Он привык к полетам, а на высоте всегда было холодно.

— Я не знаю, — тихо ответила девушка.

— То есть как это?

— Я почти не помню себя после превращения. Искать зеркало и смотреться в него не могла.

— Судя по ушам, это степная рысь, — вмешался Фавио.

Всю дорогу до этого он шел молча — похоже, дыхания не хватало, чтобы быстро идти и говорить одновременно. Но сейчас, конечно, не мог смолчать и упустить возможность поумничать.

— Как ты вообще стала оборотнем? — проигнорировал его замечание Йоттар. — Родилась такой?

Некоторое время Оруфи молчала. То ли с мыслями собиралась, то ли раздумывала, сколько им можно сказать.

— Нет, не родилась, — неохотно отозвалась она. — Стала такой, лет в девять. Это обрыв там, впереди?

Йоттар перевел взгляд. Перед ними, в дрожащем жарком мареве, действительно виднелся обрыв. За ним должна была быть река — он помнил это по карте.

— Ага, — подтвердил он. — Пошли быстрее, там хоть попрохладнее будет.

Вышли из деревни они не больше часа назад, но пить уже хотелось. Кажется, сейчас жара была даже сильнее, чем обычно. Очередное следствие колдовства? Последние две ночи небо снова светилось оранжевым. Может быть, мелькнула тоскливая мысль, его цвет уже не изменится. Белое марево днем, оранжевое — после заката... Голубого неба Йоттар не видел два года, с самого переезда из столицы. А ведь в Файнаре, как и во всей империи, молятся Вечному Синему Небу. Сейчас это казалось насмешкой.

Они ускорили шаг. Обрыв приближался медленно, будто издевался над ними. Впереди уже можно было разглядеть мелкие камни, занесенные красным песком. Рядом с предвкушением улыбался Фавио. Сейчас его даже было жалко — из них троих император был самый светлокожий, успел покраснеть от солнца и начинал задыхаться от быстрой ходьбы. Пожалуй, решил Йоттар, возле реки можно будет сделать привал. Он еще не свыкся с ролью командира.

Снизу слышался шум. Кея была быстрой и полноводной рекой. Вода в ней оставалась холодной даже здесь — Кея брала свое начало из горных ледников, и не успевала нагреться даже за несколько десятков миль. Когда два года назад Йоттар по незнанию попытался зайти в нее, его чуть не смыло течением. Впрочем, невозможность купаться в реке была малой платой за обилие воды в городе и деревнях. Все-таки, Файнар стоял в пустыне.

Но, подойдя ближе, стало ясно, что к шуму воды примешиваются другие звуки. Чавканье, шлепанье, громкое бульканье и невнятное бурчание. Йоттар поднял руку, давая сигнал остановиться.

— Что слу... — начал было Фавио.

Оруфи, умница, слегка толкнула его, чтобы заткнулся. Бросив ей поводья голубя — вряд ли, конечно, ленивая птица убежит далеко, если испугается, но лучше не рисковать — Йоттар достал из-за спины винтовку. Медленно он подошел к самому краю и, пригнувшись, заглянул за него.

Внизу вместо знакомой полноводной реки среди камней тек обмелевший ручей. Желтая пенящаяся вода отсвечивала на солнце мутными бликами. Рядом, на залитом кровью берегу, среди камней и гальки, громко чавкала многоножка. Возле нее валялись несколько изломанных, искореженных тел. До самой воды тянулись окровавленные кишки, разбросанные, изорванные внутренности. Стараясь не дышать, Йоттар медленно сделал шаг назад. Предательский камушек, попав под ногу, с оглушающе громким стуком покатился вниз. Чудище шустро подняло оплывшее тупое лицо.

— Щ-щ-щелавех-к-х! — счастливо произнесла она.

Глава 11

Сильно и быстро, будто специально мешая сосредоточиться, билось сердце. Пули не помогут — он помнил это по прошлому разу. Глубоко вздохнув, Йоттар заставил себя успокоиться. Чудище, цепляясь многочисленными конечностями, шустро карабкалось вверх.

— Там многоножка, — сообщил он, немного отойдя от обрыва. — Оруфи, сможешь ее убить или отпугнуть?

— Смогу... — с сомнением согласилась колдунья. — Только... для ритуала мне надо, чтобы она не отвлекала меня хотя бы несколько минут.

— Ты же говорила, что чудища тебя не трогают.

— Скорее всего, не тронет, — неуверенно подтвердила девушка, — но мешать точно будет.

— Хорошо, — хмуро буркнул Йоттар. — Фавио, пошли, отвлечем эту мразь.

Побледневший император дрожащими руками вытащил пистолет из кобуры. Последнюю ему еще вчера сунул Йоттар, в красках пояснив, что именно могут отстрелить себе те, кто носит оружие за поясом. Не оглядываясь на колдунью — пусть и было любопытно посмотреть на ритуал, но время стоило поберечь — Йоттар приблизился к обрыву и взвел курок. В кровь сбив десятки конечностей, чудище пыталось взобраться вверх. Получалось это не так быстро, как многоножке того хотелось, отчего она издавала раздосадованное бурчание.

Прицелившись, Йоттар выстрелил в один из булыжников, чудом держащийся за обрыв. С грохотом камень покатился вниз, превратив несколько ног чудовища в кровавое месиво.

— З-з-злой-й ч-ч-чщелавех-х! — обиженно взвыла многоножка.

Приглядевшись, Йоттар понял, что панцирь у нее все-таки задет. Жаль, что камней здесь было не так много. Он снова выстрелил — пуля угодила прямо перед чудовищем. Проглотив несколько взлетевших в воздух камешков, многоножка облизнулась посиневшим и распухшим, как у мертвеца, языком.

— Злой-й щ-щелавех-х-х! Но вкус-с-сный!

Йоттар сделал несколько шагов назад. Никаких подходящих камней по близости больше не было. Жаль, что они не в скалах — там чудовище удалось бы завалить грудами булыжников. Здесь оставалось тянуть время.

Сзади раздавался тоскливый и тонкий напев флейты. Не выдержав, Йоттар обернулся на секунду. В завораживающем танце, под звон серебряных колокольчиков, кружилась Оруфи. Закрыв глаза, девушка играла на флейте. Разноцветная одежда мелькала пестрым пятном, сливались в причудливый рисунок татуировки. Вот они какие, ритуалы шаманов из Диких земель.

Снова грохнул выстрел. Последовав примеру Йоттара, император пальнул в землю. Это помогло мало — опять сожрав несколько камней, многоножка выползла наверх. В по-собачьи распахнутой пасти с вываленным наружу языком читалось явное намерение сожрать всех троих и закусить голубем. Фавио, дрожа всем телом, целился в чудище, застыв в паре шагов от него. Схватив императора за шиворот, Йоттар отшвырнул его в сторону. Зря он вообще позвал его помогать — только мешается.

Разочарованной многоножка не выглядела. Радостно, насколько позволяли оплывшие черты, она уставилась на Йоттара. Наверное, решила начать с него. Тем лучше. Почти не целясь, Йоттар выстрелил чудовищу прямо в морду. От выстрела с такого расстояния даже чудовище подалось назад. Воспользовавшись этой паузой, Йоттар поставил винтовку на предохранитель, закинул за спину и рванул с обрыва.

Спуститься бегом не получилось — за пару метров до земли Йоттар все-таки споткнулся и плашмя упал на камни. Кажется, из легких разом вышибло весь воздух. Мотая головой, чтобы прогнать поднявшуюся в ней муть, он поднялся. К счастью или сожалению, многоножка направилась за ним. На это он и рассчитывал — собирался бегать туда-сюда, пока Оруфи не завершит ритуал. Убегать на ровной поверхности он не рискнул — помнил, как быстро такое чудовище догнало телохранителей императора. Спуск с обрыва, по впопыхах составленному плану, должен был дать небольшую фору. Вот только то, каким способом чудовище станет его догонять, оказалось неожиданным.

Свернувшись калачиком, так, что виден стал только рыжий панцирь, многоножка покатилась вниз и звучно плюхнулась в мутную воду. Взлетели в воздух желтые брызги. Йоттар моргнул, от души обругав себя за то, что решил отвлечь чудовище на себя. Надо было сбросить Фавио. Пусть бы многоножка жрала императора, пока колдунья не закончит плясать. Ну или голубя — от него все равно почти нет пользы.

Не спеша, чудовище разворачивалось в воде. Поняло, наверное, что сбежать жертва не успеет. Сглотнув, Йоттар достал винтовку и взвел курок. Даже у многоножки должно быть слабое место. Вот только вряд ли он успеет найти его с двумя оставшимися в магазине пулями.

То ли оскалившись, то ли улыбаясь полным гнилых пеньков ртом, чудовище повернулось к нему. Йоттар выстрелил прямо в крохотный глаз и попал. Глазное яблоко звучно лопнуло и растеклось.

— Н-нге с-с-стрел-ляй, щ-щ-щелавек! — пробубнила многоножка, слизывая покрывшую морду жижу.

Йоттар выстрелил снова, в этот раз — в низкий желтоватый лоб. Пуля снова попала в цель, но и это не принесло результатов. Многоножка обиженно засопела и засеменила двадцатью парами ног к нему.

На этом можно было заканчивать сражаться и начинать молиться Вечному Небу перед смертью. Мгновения, липкие и тяжелые, тянулись, позволяя как следует подумать о том, что именно Йоттар сделал неправильно. Зря решил отвлечь многоножку на себя... это уже было. Зря потратил две пули на бессмысленные выстрелы. Зря пошел к реке этой дорогой. Зря подрался тогда с Кайлефом, зря не полетел один, зря так поздно признался Эйре в любви...

Снова грохнуло. С омерзительным чавканьем голова чудовища треснула и разлетелась на куски. Следом треснул панцирь. Зеленоватая жижа вперемешку с красной человеческой кровью брызнула в сторону, обдав Йоттара вонючими каплями. Еще несколько секунд он стоял, глядя, как дергаются, нелепо выворачивая суставы, руки и ноги. В голове царила звенящая пустота.

— Ты как?

Йоттар поднял голову. Над обрывом выглядывал Фавио с пистолетом в руке.

— Ритуал сработал? — выдал Йоттар первое же предположение.

Фавио гордо покачал головой.

— Нет же! Это я ее застрелил.

Йоттар перевел взгляд на останки чудовища. Мутная вода ниже по течению медленно окрашивалась буро-зеленым.

— Как ты это сделал? — хрипло выдавил он.

Император пожал плечами.

— Наверное, попал в слабое место. Мы с Оруфи сейчас придем!

Опустившись на горячие камни, Йоттар молча ждал, пока спутники его нагонят. Судя по ругани и курлыканью, они безуспешно пытались уговорить голубя долететь до реки. Спустилась птица все-таки пешком, пару раз оступившись и чуть не растеряв мешки с припасами. Когда все они оказались внизу, Йоттар обратился к колдунье:

— Это ты так монстра?

— Я же сказал... — возмущенно начал император.

Оруфи качнула головой.

— Нет. Не успела. Это правда он.

Ничего умнее "Ого" Йоттар ответить не смог.

Они прошли немного вверх по реке. Берег был ровный и широкий — в самый раз для долгого похода. Когда окровавленные тела и труп чудовища скрылись из виду, Йоттар скомандовал привал. Стянув покрытую вонючей слизью рубашку, он зашел на середину реки. Вода была теплой и едва доставала ему до колен. Присев, он долго, с остервенением умывался. Запах крови монстра, кажется, впитался в кожу и дошел до костей. Всем сердцем надеясь, что эта жижа не ядовита, Йоттар кое-как выстирал рубашку там же, в реке. Надел он ее, не дожидаясь, пока высохнет — на жаре мокрая ткань приятно остужала.

— Так как ты это сделал? — снова спросил он, выйдя на берег.

Фавио недоуменно обернулся. Вместе с Оруфи они достали часть припасов и ели их, устроившись на камнях. Голубь, с которого сняли груз, жадно пил воду из реки.

— Я же сказал — выстрелил. Просто надо было в голову стрелять.

— Я стрелял ей в голову. В этот раз, и в прошлый... И телохранители твои стреляли. Не помогало!

Император задумался. Размышлял он долго — почти минуту. Йоттар успел сесть рядом и присоединиться к трапезе.

— Тогда я не знаю. Может, случайность? — предположил Фавио.

Такое объяснение Йоттара не устраивало, но ничего лучше он и сам придумать не мог.

Минут двадцать ушло на отдых. Собравшись, они двинулись дальше на север. После полудня дорогу закрыла тень от обрыва, и идти стало легче.

Йоттар молчал — перед глазами все еще стояла топорно-грубая морда чудища. Повезло все-таки, что выстрел Фавио пришелся в цель. Наверное, он и правда угодил в единственную уязвимую точку. Жаль только, что труп разлетелся на куски, и рассмотреть, куда именно попала пуля, нельзя.

— Эти твои танцы... — все-таки заговорил он. — Ритуалы всегда так проходят?

Оруфи удивленно подняла на него глаза, будто не ожидала, что с ней заговорят. Она шла немного позади, рядом с голубем. Император тащился последним, отставая на несколько шагов. Йоттар чуть сбавил ход, чтобы поравняться с девушкой.

— Не обязательно, — тихо ответила она. — Но мне удобнее так.

Тень от обрыва удлинилась, дотянувшись до реки. Уже скоро должен был показаться Файнар, но ни голосов, ни лая собак, ни даже выстрелов слышно не было. Тяжело дыша, их с трудом нагнал император. Волосы и рубашка у него были мокрыми от пота, к лицу липла красная пыль.

— Привал? — с надеждой спросил он.

Пару секунд Йоттар потратил на обдумывание.

— Нет, — решил он. — Идем еще часа два, отдыхать будем перед самым городом.

Фавио разочарованно вздохнул, но промолчал. Йоттар снова повернулся к Оруфи.

— Вообще-то, ритуал был красивый.

— Да! — неожиданно горячо поддержал его Фавио. — Эта музыка, и танец, и... и ты... Все было... волшебно!

Не глядя никому из них в глаза, Оруфи чуть улыбнулась.

— Мне так удобнее, — зачем-то повторила она. — От голема было бы больше пользы, но я не умею их делать.

— Что ты вообще хотела сделать? — поинтересовался Йоттар.

— Вызвать песчаный смерч.

— Ты и такое можешь, — вслух восхитился Фавио. Он шел, не глядя по сторонам, и, похоже, прикладывал все силы, чтобы держаться наравне, но все равно медленно отставал снова.

— Маленький, и ненадолго, — пояснила колдунья. — Но чудовищу бы хватило... наверное.

— Наверное? — уточнил Йоттар. — То есть, даже если бы мы тянули время, сколько надо...

Девушка замотала головой.

— Нет-нет, должно было сработать!

Йоттар нервно усмехнулся. В следующий раз, напомнил он себе, надо скормить монстру голубя и пару придорожных булыжников, а не рисковать собой. Оглянувшись на волочащегося в десятке шагов от них императора — расстояние быстро увеличивалось — он все-таки сжалился.

— Привал, — скомандовал он.

Пришлось повторить это, когда Фавио все-таки их нагнал. Тот, счастливо и устало улыбнувшись, рухнул на камни и некоторое время лежал молча, не двигаясь. Если бы не чудовища, готовые в любой момент вылезти из-за угла, Йоттар заставил бы его разгружать голубя. Но в случае внезапного боя от полностью выбившегося из сил парнишки толку будет мало. Или, что еще хуже, придется защищать его, спасая от монстров. Пока что, правда, это Фавио его спас, но походило это больше на случайное недоразумение.

Сняв мешки с голубя, Йоттар сел в тени и достал из сумки карту.

— Сейчас повернем налево, и должен показаться Файнар, — сообщил он, пока Оруфи доставала продукты. — Если... если там все, как в деревне, то идем в центр города, там дома побогаче. Будем идти медленно, прятаться, чтобы с монстрами не столкнуться. Если... там есть выжившие, то... им тоже лучше не попадаться, — выдавил он.

Осторожно, чтобы спутники не заметили, он дотронулся до левого виска. Царапина уже заживала, покрывшись бурой коркой. Знать бы, сколько шансов у человека выжить три дня в городе, под завязку набитым чудовищами. Немного, это точно. Но Эйра — находчивая, неплохо стреляет, и скорее пустит многоножку на пироги, чем позволит себя сожрать. По крайней мере, в это хотелось верить.

Глава 12

Мутное небо на западе медленно окрашивалось оранжевым. Пока — всего лишь от света закатного солнца. Тот же оттенок играл на каменных стенах и редких уцелевших стеклах в домах. Почти все здания возле пролома в стене превратились в руины. Может быть, там, в подвалах, и оставались люди, но улицы были пусты. Только горячий ветер выл среди обломков камня, заносил дорогу песком.

Йоттар достал из-за спины винтовку — медленно, стараясь не издавать лишнего шума. Он зарядил ее еще на привале, как и пистолет Фавио. Резко захотелось убедиться в этом еще раз. Все так же тихо он, пригнувшись, первым двинулся вперед вдоль стены. Следом пошла колдунья. Замыкали ряд император и голубь, которого Фавио тащил за поводья. Тупая птица напрочь отказывалась понимать всю серьезность момента, курлыкала, клевала стены, стоя на месте, а в дополнение наложила на землю здоровенную кучу.

— Йоттар, он меня не слушается, — взвыл, не выдержав, Фавио. — Что делать?

Выругавшись, Йоттар выпрямился в полный рост. В такой компании можно было и не пытаться идти тихо. Мало того, что в Файнаре они оказались на несколько часов позже задуманного из-за того, что император стер ноги, так сейчас еще и все окрестные монстры сбегутся на шум. Зато хоть таиться не надо — все равно смысла нет. Подойдя к голубю, он со всей дури приложил его прикладом по спине и рявкнул:

— А ну иди, ты, комок перьев!

С счастливым курлыканьем, совершенно не подходящим случаю, голубь рванул вперед, чуть не свалив императора с ног. Йоттар хлопнул себя по лбу. И почему отец не оставил ему боевого медведя или ездового ястреба? Проблем сейчас было бы раза в три меньше.

Уже не таясь, они двигались к центру. Один раз на встречу им выскочил гоблин, и Йоттар застрелил его прежде, чем успел осознать, что делает. В кои то веки голубь решил испугаться выстрела и сделал несколько кругов, издавая паническое курлыканье и изредка пытаясь взлететь — примерно с тем же успехом, что и лишившаяся головы курица. Пришлось снова треснуть его.

Пару раз они натыкались на стайки ящериц-падальщиков. Те, по счастью, разбегались в стороны, не рискуя нападать. Пока что было легко, но расслабляться не стоило.

Центр тоже стоял в руинах. Несколько домов, богатых когда-то, рухнули. Среди обломков играл мусором ветер. Впрочем, как минимум четыре дома в зоне видимости остались целыми. Два из них, трехэтажные особняки, окруженные оградой, стояли совсем рядом. Дом справа, вспомнил Йоттар, принадлежал когда-то семье Кайлефа. Там точно найдется, чем поживиться — только вот совсем не факт, что хозяев там нет. Некоторое время он колебался. Быть подстреленным не хотелось, оставлять гипотетические бриллианты на забаву монстрам — тоже. Вздохнув, он решил все-таки посмотреть, есть ли кто внутри.

— Ждите здесь, — велел он остальным, и медленно, прячась за обломками, двинулся к дому. Подобравшись ближе, стало ясно, что затея бессмысленная — возле ворот ограды стояли два крепких парня с оружием. Надо было уходить, но он не успел.

— Стой! Кто там?

Йоттар замер, спрятавшись за обломком стены.

— Выходи, или буду стрелять на поражение, — пригрозил один из часовых.

Оба они были ему незнакомы. Скорее всего, они не знали его в лицо — до портретов о розыске дела не дошло, а после нападения чудищ вряд ли кому-то из горожан осталось дело до неудавшегося висельника. Забросив винтовку за спину, Йоттар выпрямился и поднял руки.

— Не надо! Я человек.

Говоривший часовой взял его на прицел.

— Ты еще кто?

— Беженец, — выдал Йоттар первое, что пришло в голову. — Из Красного камня. Там сожрали всех, вот я и сюда пошел.

Секунду поразмышляв, парень опустил пистолет. Поверил.

— Позови командира, — бросил он напарнику. — Походу, еще один к нам будет.

Тот, кивнув, ушел.

— Здесь, видишь, тоже всех сожрали, — дружелюбно пояснил оставшийся. — Зря только ноги трудил.

— О, — глубокомысленно произнес Йоттар и оглянулся, будто только заметив разрушения. — Действительно. Тогда я и отсюда... пойду.

— Да подожди, — остановил его парень. — Нас сотни три осталось, ютимся вот в этих хоромах. Сейчас командир придет, может, разрешит тебе остаться. Нам лишние руки не помешают, а ты, похоже, с оружием обращаться умеешь, раз досюда дошел.

В красках представилось, как из дома выходит отец Кайлефа, и, узнав беглеца, велит всем своим трем сотням поймать и повесить Йоттара.

— Командир? — осторожно уточнил он, раздумывая, броситься бежать сейчас или чуть позже. — А кто это?

— Полицейский, — пояснил часовой. — Офицер Гелеб. Мы его все командиром зовем, еще до того, как на город напали, начали.

Что ж, это было не так плохо, как если бы сюда вышел глава семьи Эреанов. Вот только Гелеб тоже знал Йоттара в лицо.

С другой стороны, вряд ли после учиненных бедствий он все еще будет сомневаться в том, что Йоттар не причастен к убийству Кайлефа. А еще, может статься, что хозяин дома как раз не выжил. А вместе с ним — другие горожане, жаждущие устроить самосуд. И тогда верхом глупости будет не воспользоваться шансом отдохнуть и узнать новости. Например — жива ли Эйра. Ведь может оказаться, что она осталась запертой в подвале дома, и именно сейчас ей нужна помощь. Решив, что прикинуться идиотом и сбежать под шумок он всегда успеет, Йоттар кивнул.

— Сотни три, значит, выживших?.. — осторожно начал он. — И все в этом доме?

— В этом, и в соседнем, — подтвердил часовой. — Они из уцелевших самые большие, и стоят рядом, охранять удобно. Командир, как монстры поутихли, несколько отрядов отправил выживших по городу искать и сюда приводить. К нам потом и добровольцы присоединились.

Тяжелая входная дверь отворилась. Вышедшим оказался Гелеб. Не торопясь, с тлеющей сигаретой в зубах и пистолетом в кобуре, он приближался к воротам. Его сопровождал знакомый уже второй часовой.

Увидев Йоттара, полицейский усмехнулся.

— Живой, значит, — лениво произнес он. — На кой приперся?

— Командир, вы его знаете? — подобрался первый часовой.

Прежде, чем ответить, Гелеб успел пару раз затянуться.

— Знакомый мой, — неохотно подтвердил он. — Идите-ка, оба... с той стороны дом попатрулируйте.

Парни подчинились — сразу, без вопросов. Похоже, к командиру они питали искреннее уважение. Дождавшись, когда они скроются, Йоттар хмуро поинтересовался:

— Значит, все-таки не считаете меня убийцей?

Гелеб затянулся еще раз.

— С самого начала не считал, — напомнил он. — Ну, раз уж от города одни руины остались, признайся: не ошибся я?

Йоттар хмыкнул. Вопрос был задан просто, по-домашнему, будто за чашкой чая старому другу. Глупость, конечно, но врать после такого и правда не хотелось.

— Не ошиблись, — подтвердил он. — Никого я не убивал.

Полицейский удовлетворенно кивнул. Сделав еще пару затяжек, он бросил окурок на землю и тщательно раздавил подошвой ботинка.

— Ну, а сюда чего приперся? — поинтересовался он. — Жить надоело?

— Хотел узнать, что с городом, — глухо сообщил Йоттар.

Гелеб прищурился.

— Что тут узнавать. Руины, чудища, река обмелела, трупы вонять начинают. Ютимся вот во дворце этом милостью господина Эреана. Даже о помощи из столицы попросить не можем — телеграф эти суки первым разрушили, вот как знали куда бить.

— Я сообщу, — неожиданно для себя вызвался Йоттар. — Все равно на север иду. В Тайреме отправлю телеграмму.

— Я так понимаю, с меня за это ответная услуга? — усмехнулся полицейский. — Так и быть, дам тебе уйти. Парни мои Эреану не проболтаются, так что погони не будет.

Йоттар отвел глаза. Ляпнул про телеграмму он без всякого заднего смысла, исключительно из желания помочь людям. Но, выходит, идея и правда хорошая — причин отпустить его у полицейского теперь больше, чем причин задержать. Уходить он не торопился — оставалась еще пара вопросов, на которые следовало получить ответы.

— А там, среди ваших... — начал Йоттар, — нет девушки по имени Эйра Раветт?

Полицейский затянулся последний раз, бросил окурок на землю и тщательно раздавил его подошвой ботинка.

— Я, по-твоему, всех по именам знаю? — поинтересовался он.

— Смуглая, темноволосая, украшений носит много, — попытался уточнить Йоттар.

— Ты сейчас за раз почти всех девчонок Файнара описал.

Йоттар с досадой хмыкнул.

— Высокая, — пустился он в уточнения, — грудь большая, глаза карие... Она была невестой Кайлефа, — добавил он.

Гелеб, до этого смотревший на него, как на болтливую табуретку, понимающе кивнул.

— А, невеста покойника. Там она, не волнуйся.

Прозвище звучало жутковато. Впрочем, в разрушенном городе, полном чудовищ и гниющих трупов, зловещим было почти все. Секунду он стоял, не зная, попросить ли передать Эйре что-нибудь, или не стоит. Все-таки, он понятия не имел, что ей сказать. Полицейский решил его сомнения:

— Передавать ей ничего не буду, уж извини. В парнях из отряда я уверен, а девица может проболтаться. А мне, знаешь, хочется, чтобы ты до телеграфа побыстрей добрался, а не от Эреана бегал.

Йоттар медленно кивнул.

— Тогда я пойду, — решил он. — Кстати... а в тех двух домах тоже выжившие?

— Нет, но оттуда все уже вынесли, — дружелюбно сообщил Гелеб.

Йоттар тихо выругался. Если по городу успели пройтись не только чудовища, но и мародеры, отыскать здесь что-нибудь ценное становится трудней. А ему все еще нужны припасы и пули, да и деньги не помешают. Кивнув на прощанье, он развернулся и быстро пошел прочь.

Голубь, колдунья и император ждали его на прежнем месте. Оруфи сидела, скрестив ноги, на обломке камня, Фавио нарезал круги рядом. Голубь, как и следовало ожидать, копался в пыли. Увидев хозяина, он радостно закурлыкал.

— Ну как? — выпалил Фавио, стоило Йоттару подойти. — Есть там кто-нибудь?

Оруфи, подняв на него глаза, молча ждала ответа.

— Полно народу, — буркнул Йоттар. — И дома поблизости обчистили, так что патроны и жратву придется где-нибудь еще искать. Пошли, еще одно место проверить хочу.

Глава 13

Мачеха вышла замуж полтора года назад, едва ли не сразу после переезда в Файнар. Йоттар, бывший тогда шестнадцатилетним сопляком, злился и на нее, и на ее нового мужа. Больше всего задевало то, что она даже не стала ждать, пока со смерти отца пройдет хотя бы год. Сейчас, будучи уже восемнадцатилетним сопляком, Йоттар понимал, что таким способом она просто обеспечивала себе безбедное существование. Но все равно злился.

Дом и правда был хорошим — по крайней мере, раньше. Просторное двухэтажное здание недалеко от реки, с покатой черепичной крышей и высоким крыльцом. Правый от входа угол рухнул под напором глиняного истукана, несколько стекол треснули. Дверь, как и следовало ожидать, была заперта, но с дырой в стене это не должно было стать проблемой.

В ноздри, стоило приблизиться к пролому в стене, ударил запах мертвечины. Йоттар сглотнул и, преодолев отвращение, переступил обломок стены, отделявший дом от улицы. Комнату, в которой он оказался, освещало оранжевое зарево с неба. Не выпуская винтовку из рук, он подошел к двери, пинком распахнул ее и вышел в коридор. Здесь запах был сильнее.

Оруфи, Фавио и голубь двигались за ним. Сначала, еще не подойдя к дому достаточно близко, Йоттар думал о том, чтобы заночевать здесь. Теперь в лучшем случае можно было унести отсюда некоторые ценности. Впрочем, его больше интересовала судьба жильцов.

Вонь усилилась, когда они приблизились к следующей комнате. Дверь в нее была распахнута, ручка измазана запекшейся кровью. Снова сглотнув, Йоттар постарался задержать дыхание и сделал шаг внутрь.

Да, когда-то здесь жили богато. Новый муж мачехи занимал не последнее место в городе. Кажется, он был одним из совладельцев фабрики. То, что жившие здесь люди не знали недостатка в деньгах, было видно даже сейчас. Ворсистый ковер, широкая двуспальная кровать, огромный шкаф, зеркало в золоченной раме, растянувшееся от пола до потолка, бархатные шторы, резьба на мебели...

И вонь, пропитавшая каждый сантиметр этого великолепия. Возле кровати лежало при жизни стройное не по возрасту, а сейчас распухшее и посиневшее тело. На мертвом, искореженном от страха и боли лице, все еще видны были следы макияжа. Платье из голубого шелка покрывали следы запекшейся крови. Ни ног, ни рук у тела не было. Та же судьба постигла второго покойника, мужчину. Тот лежал чуть дальше, возле двери. Похоже, в последние минуты жизни он собирался запереться, но дверь, после причиненных дому разрушений, заклинило.

Йоттар вздрогнул, услышав донесшиеся из-за спины звуки. Обернувшись, он увидел, что никакой опасности не было — всего лишь императора рвало прямо на белый ковер. Оруфи, зажав в руке поводья голубя, жалась у входа. Птица и вовсе не зашла в комнату.

Йоттар снова сглотнул. Хотелось убраться отсюда как можно скорей, позабыв и про деньги, и про оружие, которое может здесь быть. Вместо этого он стоял, пытаясь совладать с тошнотой, пялился на искривленное лицо мачехи и думал о том, что то же случилось почти со всеми, кого он здесь знал. Сзади послышался шорох — Фавио, сгибаясь, выползал из комнаты.

Передав поводья императору, тихо подошла Оруфи.

— Надо обыскать дом, — напомнила она.

Йоттар окинул ее бессмысленным взглядом.

— Нет... — потерянно отозвался он. — Не надо. Пусть все остается, как было.

— Ты их знаешь? — догадалась колдунья.

— Знал, — после недолгой паузы ответил он. — Это моя мачеха.

Оруфи молчала какое-то время.

— Но здесь должно быть много ценного, — сообщила она.

— Знаю, — Йоттар кивнул. — Просто... не хочу здесь ничего трогать. Припасы мы и еще где-нибудь найти сможем.

— Тогда надо искать ночлег.

Йоттар снова кивнул. Медленно развернувшись, он вышел из комнаты, принял у императора поводья, и, не глядя по сторонам, направился к пролому в стене. Оказавшись на улице, он сделал еще несколько шагов прочь от дома, и только тогда вздохнул полной грудью. Ночной воздух пах пылью и глиной.

Скоро его догнал позеленевший император.

— Ты здесь жил? — тихо спросил он.

Йоттар качнул головой. Фавио замялся. Наверное, думал, как выразить сочувствие. Только этого сейчас не хватало.

— Где Оруфи? — глухо спросил Йоттар.

Император оглянулся с недоумением. Похоже, только сейчас заметил, что девчонки с ним нет. Хорошо бы треснуть его за такую безалаберность, но и этого сейчас не хотелось. Кинув ему поводья, Йоттар направился было к дому, но остановился — колдунья вышла сама.

— Что случилось? — хмуро поинтересовался он.

Девушка мотнула головой.

— Ничего. Я... хотела посмотреть кое-что.

Наверняка ведь дом обшаривала. Следовало бы, конечно, спросить об этом, но и на это сейчас было наплевать. Йоттар оглянулся на ближайший дом. Он, хоть и был куда меньше, но стоял целый. Да и размер его сейчас был на руку — не придется осматривать десятки комнат, чтобы убедиться, что чудовищ там нет.

— Ладно, — буркнул он. — Пошли.

По счастью, трупов в доме не оказалось, как и чудовищ — падальщикам здесь делать было нечего. Внутри обнаружились две комнаты, кухня и ванная. Мутная вода из крана текла еле-еле — похоже, водопровод в городе не работал, что и не удивительно. Из комнат уже вытащили почти всю мебель. В одной из них, той, что побольше, еще осталась широкая двуспальная кровать, косо стоящая на середине. Наверное, ее тоже пытались вытащить, но не смогли. В пустой кухне стояла маленькая металлическая печка. Что ж, для ночевки — вполне достаточно.

Печку они перетащили в комнату с кроватью, туда же свалили тюки с вещами, снятые с голубя. Саму птицу опять оставили в коридоре. Сидя на одном из мешков, Йоттар, привалившись спиной к стене, молча наблюдал, как пляшет в своем шаманском танце Оруфи, и как зачарованно смотрит на нее император. Медленно закипал на печке чайник, который они прихватили из деревни. В комнате скапливалась духота.

Не выдержав, Йоттар все-таки встал и открыл окно. Издалека донеслись звуки выстрелов. Должно быть, выжившие под предводительством Гелеба отстреливались от чудищ. Значит, монстры все-таки активнее ночью. Повезло, что в их лагерь чудовищам не пробраться.

Император, разувшись, сидел на краю кровати. За день с непривычки он в кровь стер ноги. Хорошо еще, что не ныл. Закончив ритуал, Оруфи из складок одежды выудила знакомую уже баночку с мазью и протянула Фавио.

— Возьми, должно помочь.

Тот, неловко улыбаясь, кивнул в знак благодарности и принял мазь. Ничего не сказав больше, колдунья вытащила припасы и принялась за еду. Вот же железный желудок у девчонки. Йоттару после увиденного становилось тошно при одной мысли о еде, император тоже не спешил присоединяться к ужину. Снова отвернувшись к окну, Йоттар уставился на тускло светящееся небо. Раньше, когда до них только долетали отголоски колдовства с юга, небо хотя бы покрывалось оранжевыми облаками, похожими на клубы дыма. А сейчас — ни звезд, ни луны, ни даже туч. Просто ровная поверхность, похожая больше на застоявшуюся воду, чем на небеса.

— Мне жаль, что с твоими родными случилось такое, — негромко произнес Фавио. — Если... если тебе станет легче, я понимаю, что ты чувствуешь. Мои родители погибли, когда я был совсем маленьким. Хотя ты, наверное, и так это знаешь...

Йоттар кивнул. Выслушивать соболезнования императора не хотелось, как и говорить вообще. Но Фавио, не догадываясь об этом, продолжил:

— Ты, наверное, очень любил их...

— Совсем нет, — глухо отозвался Йоттар. — Я их терпеть не мог, как и они меня.

Император от неожиданности закашлялся.

— Тогда почему ты так расстроен? — тихо спросила Оруфи.

Йоттар оглянулся на нее. Девчонка сидела, скрестив ноги, посреди кровати, и хрустела яблоком. На нее увиденное, похоже, не произвело много впечатлений.

— Я не расстроен, — попытался возразить Йоттар.

Криво усмехнувшись в доказательство, он скрестил руки и облокотился на стену. Колдунья выжидающе смотрела на него, даже император пока молчал. Йоттар помолчал, собираясь с мыслями.

— Я не расстроен, — повторил он. — Просто... как бы это сказать... все и раньше было, не сказать, что хорошо. Но... хоть сколько-то понятно. А теперь... Теперь совсем не ясно, что делать. От Файнара почти ничего не осталось. Я пообещал одному человеку в доме с выжившими, что в Тайреме отправлю телеграмму в столицу, о том, что здесь произошло. Только... а что, если и там одни руины? Тогда и смысла идти туда нет. Сдохнуть и здесь можно.

— Не надо так говорить! — горячо запротестовал Фавио, как будто от слов Йоттара чудовища могли разрушить Тайрем быстрее. — Даже... Даже если там и правда чудовища, это ничего не значит! Возле Тайрема стоит моя крепость, ее всегда охраняли! Там совершенно точно все осталось по-прежнему, и можно будет переждать, пока войска не остановят чудищ!

Йоттар неопределенно хмыкнул. После сегодняшнего дня император уже не вызывал прежнего раздражения, что, наверное, и не удивительно — в таком походе в последнюю очередь думаешь о личных обидах. Выбор не велик — выяснять отношения или выжить всем отрядом. Впрочем, Йоттара грызла не только мысль о будущем.

Отец женился повторно, когда Йоттару было девять лет. К тому моменту мама была уже несколько лет как мертва — не пережила эпидемию в одну из холодных зим. Йоттар почти не помнил ее. Остались даже не воспоминания, а воспоминания о воспоминаниях, о голосе, который тихо поет колыбельную на ночь, о всегда теплых руках и о том, как с отцом они говорили о чем-то ночью, когда думали, что Йоттар спит и уже не слышит их.

Отец сильно сдал после ее смерти. В глубине души Йоттар считал, что, останься мама жива, отец не принял бы участие в подготовке к мятежу. Но он принял. А за несколько лет до этого — женился. Как можно было понять из разговоров соседок, из-за того, что в доме нужна хозяйка, а ребенок не может расти без матери.

С хозяйством мачеха и правда справлялась. В доме стало чисто и опрятно, появилась домработница, на окнах поселились цветочные горшки, а комнаты пропитал запах дорогих духов. С Йоттаром было сложнее — он вечно вытворял что-нибудь после каждой ее попытки привить ему дисциплину. Сначала, кажется, это было случайно, а потом он продолжал делать это то ли назло, то ли по привычке.

После, когда отец стал подолгу пропадать — как он тогда говорил, на работе — вражда усилилась. Мачеха регулярно запирала Йоттара в комнате, оставляла без ужина в наказание и запрещала все, что только могла. Йоттару к тому моменту уже не было дела до ее запретов. Он неделями не появлялся в школе, два раза попадал в полицию за хулиганство, а однажды застрелил ее белого пуделя из подаренной отцом винтовки. Сейчас за этот поступок было стыдно, но тогда было скорее весело.

А потом отца казнили. Пришлось продать дом, чтобы выплатить внезапно образовавшиеся долги, и переехать из столицы, подальше от злых языков, косых взглядов и усилившегося внимания полицейских. В Файнаре жили иначе — даже домработниц никто не держал. Некоторое время Йоттар, пытаясь начать новую жизнь, старался вести себя тихо. Но потом мачеха снова вышла замуж, и он ушел из дома. О чем, в общем-то, не жалел. Только сейчас, увидев это распухшее тело, вместе с воспоминаниями нахлынуло чувство вины. Он ведь мог и не доставлять ей столько неприятностей.

— Тяжело было из Диких земель уходить? — хрипло спросил он, чтобы отвлечься от мыслей.

Оруфи удивленно приподняла брови. Кажется, она удивлялась каждый раз, когда ее спрашивали хоть о чем-то не по делу. Да и за все время их знакомства сказала не больше сотни слов.

— Не очень... — тихо отозвалась она. — Сложнее всего было пройти мимо солдат на границе, но их получилось отвлечь мороком.

— Я не про это. Тяжело было все оставлять?

Колдунья покачала головой и снова замолчала.