Монстерз Инс

Часть первая

Вот так всегда. Не в говно, так в партию вступишь.

* * *

Голова разламывалась! Это было что-то ужасное! Недосып, разбавленный авралом на работе, помноженный на выпитые на корпоративе пару стопок вина с добавлением жуткого голода давали прекрасный коктейль, который, кроме как ершом, и не назвать. Это был 'легкий' фуршет, в смысле много водки, чуток вина, а на закуску апельсины — девушки же должны худеть по весне!

Как же мне плохо!

Скорее надо добраться до стоянки. Там я смогу спокойно сгрызть огромный бутерброд, купленный только что в МакАвто, запить его фосфорной кислотой в виде колы и выкурить сигаретку, смакуя каждое мгновение тишины. Мама начнет названивать с вопросом 'Тыгде?' не раньше часа ночи, поэтому минимум минут сорок покоя у меня будет.

Я нажала на педаль газа, заставляя мою маленькую зеленую машинку ехать быстрее. Набережная в этот час была свободна, поэтому можно было позволить себе эту небольшую роскошь — погонять. Вы спросите, а как же выпитый алкоголь? Обычно я не сажусь за руль даже после глотка вина, но сегодня у меня настолько болела голова, что поедь я на метро дело бы не только запахло керосином, но и окончилось плохо. С моей милой мигренью я бы грохнулась где-нибудь в переходе между ветками. В машине я хотя бы сидела и не шевелилась, а автопилот 'домой' работал исправно в любом состоянии.

В низине впереди по курсу скопился густой туман. Я слегка притормозила. Из колонок понеслись звуки моей любимой песни Натальи Орейро 'Tu Veneno'. От этого бодрого мотивчика как-то сразу настроение поднялось. Я глянула на часы. Ровно полночь — 00:00. Можно загадывать желание. А если учесть что сегодня еще и пятница тринадцатое, да полнолуние, то...

— Хочу, чтобы моя жизнь стала интересней, — произнесла я и въехала в туман.

* * *

Уж не знаю, в какую фигу сложились звезды у меня над головой, но выехала из тумана я на проселочную дорогу средней паршивости. В смысле, русский дорогой называет то место, по которому собирается проехать. Резко сбавив скорость перед очередным ухабом, я осторожно взяла вправо и припарковалась на обочине, точнее просто съехала в поле, примяв высокую траву.

Та-а-а-ак! Трава в марте?! Ого! С каких это пор в полночь светит солнце?!

Брррр. Я закрыла глаза и тряхнула головой, пытаясь отогнать сие чудесное видение. Голова от такого обращения обалдела и выдала свое недовольство новым приступом боли.

Хорошо! Подумаем логически. Бывают случаи, когда люди на время теряют память. Может, я просто в горячке уехала куда-то далеко на юг и только сейчас очнулась. От этой мысли мне стало немного легче. Фух! Это надо заесть. Я потянулась к маковскому пакету и застыла. Бутерброд был еще теплый. Не мог же он оставаться таким несколько суток. Брошенный на магнитолу быстрый взгляд окончательно вывел меня в аут. Сейчас 00 часов 01 минута 14 марта.

Ладно, бывали и такие случаи, когда люди, машины, поезда перемещались не только в пространстве, но и во времени. Читала я в свое время о таком. Было дело, лет десять назад я увлекалась мистикой и эзотерикой. Тогда мне остается только выяснить, куда меня занесло, и поехать домой. Но делать это на голодный желудок и больную голову нереально, поэтому я со смаком сжевала бутерброд, заглотила убийственную таблетку от головы и свернулась калачиком на заднем сидении, благо в багажнике есть плед, а на сидении возлежали зелененькие подушечки. Заснула я мгновенно.

Мне снился странный сон. Я видела все со стороны, но при этом мне казалось, что происходит это со мной. Высокая светловолосая девушка с распущенными длинными волосами гуляля босая по морскому берегу. Ноги ее ласкали теплые волны, обнимая пеной, и иногда она взмахивала ножкой, поднимая в воздух водопад сверкающих всеми цветами радуги капелек. Так хорошо и спокойно было.

Когда я, отдохнувшая, проснулась, солнце уже садилось. Замечательно, хотя бы со сторонами света определились. Дорога вела с Запада на Восток. Сладко потянувшись до хруста костей, я перебралась на водительское сиденье, скинула назад теплое пальто, оставшись в джинсах и легком розовом свитере, неспешно выкурила сигаретку и завела мотор.

А не поехать ли мне на закат?! На ближайшей заправке куплю карту местности и узнаю у местных аборигенов, куда же меня занесло. Определившись с планом действий, я глубоко вздохнула и медленно поползла по ухабистой дороге в выбранном направлении.

— Черт! Прости, Кнопа! — зло прошипела я, словив очередную колдобину, которую было просто нереально объехать. — Торжественно обещаю, что, когда мы выберемся из этой дыры, я отвезу тебя на станцию, помою, почищу, починю и куплю новую вонючку! Ванильную.

Если бы моя машинка умела говорить, ее хозяйка за последние пару часов узнала бы много новых слов. Маневрировать и уворачиваться от различных дорожных пакостей я научилась еще в первый год вождения — с нашими-то дорогами — но сейчас я чувствовала себя просто девочкой-ДЦП с врожденным блуждающим косоглазием.

Минут десять назад окончательно стемнело, и пришлось снова останавливаться. Убить в ночи свое любимое средство передвижения как-то не хотелось.

Нда, такими темпами я никогда отсюда не выберусь. За два часа пути мне не встретилось ни одной машины не говоря уже о прохожих. Глухо, как в танке. Я начала тихо впадать в панику. Бензина оставалось полбака, но, боюсь, этого может не хватить, а тащиться по этой чертовой степи пешком меня совсем не улыбало.

— Так, прекратить истерику, — одернула я себя, поставила диск 'Мельницы' и, прибавив звук, вылезла наружу.

Тихо щелкнула зажигалка. Из открытых окон понеслись первые звуки песни 'Далеко'. Я затянулась ароматным дымом и медленно выдохнула его в небо.

— Ёж... твою... медь!

Сигарета выпала из вмиг ослабевших пальцев. Ночную мглу прорезал свет двух лун — розовой и голубой.

Так, что там отвечала моя коллега, когда ее спрашивали, что делать, если вы попали в ДТП?

— Выйти из машины, попинать колеса (другого участника), побегать вокруг своей машины, причитая 'ай-ай-ай, беда-беда огорченье!', набить морду второму участнику. Если все это помогло вам успокоиться, вызвать ГАИ.

'Это, конечно, не ДТП, но нервяк еще тот', — думала я, бегая вокруг машины и пиная колеса.

Две луны. Этого быть не может! Если только...

— Это не другой мир, — произнесла я уже вслух, резко остановившись. — Но это невозможно!

Тяжело прислонившись к боку машины, я соскользнула вниз на землю и уселась прямо на траву, уперев голову в согнутые колени. Недавно покрашенные рыжие волосы рассыпались по плечам. Факты говорят сами за себя. Мне повезло!

Недавно я прочитала очень веселую книжку про попаданца, так вот там героиня как-то очень быстро отошла от шока и пошла совершать подвиги. Это явно не мой случай!

Подобным образом истерила я еще часик, пока в здравый ум меня не вернул желудок, громогласно возмутившийся тем, что его полностью игнорируют. Есть все равно было нечего, поэтому пришлось лечь спать, чтобы не слушать его серенады.

На следующий день везение явно было на моей стороне. Оказывается, до хорошей дороги я не доехала всего километров пять. Ровная серая полоска с приятным шорохом ложись под колеса, прямо зовя погонять. Бескрайняя степь стала перемежаться небольшими пролесками вдоль дороги.

Обычно я не лихачу, но тут в меня словно бес вселился. Наверное, стресс сказался, да и музычка соответствовала — Pussycat dolls 'jai ho', но я гнала на полной скорости, громко распевая сию залихватскую песенку. Ветер, влетая в открытые окна, развевал мои волосы во все стороны. Со стороны, наверное, казалось, что у меня на голове пожар. Свежий воздух пьянил. И в один прекрасный момент мне показалось, что я лечу!

Это было прекрасно. Ощущение безграничной свободы, полета и полного счастья. Это была эйфория! Именно тогда я и поняла, за что некоторые люди так любят скорость. Обычно ты 'законсервирован' — вынужден подчиняться чужим правилам — целый день пылиться в душном офисе в окружении клубка ядовитых змей или стирать носки-бумеранги, ибо мужчины почему-то считают, что менять носки чаще раза в неделю — дурной тон; но в такие моменты, когда ты одна в машине летишь в сторону горизонта, все правила рассыпаются пеплом. Есть только Ты и Дорога.

— Йаху-у-у-у!

Я въехала/влетела в негустой лесок. Дорога резко вильнула влево и я инстинктивно прижалась к левой обочине, заходя в поворот. И каково же было мое удивление, когда через мгновение я обнаружила там встречную машину!

Затормозить я уже не успевала никак, но все равно нажала на тормоза. Говорят, перед смертью вся жизнь поносится перед глазами — нагло врут! В моем случае замедлилось время, и встречный будто приблизился. Я успела разглядеть, что машинка была неизвестной мне марки, но уж очень сильно напоминала Ламбик. За рулем этого ярко-желтого спортивного чуда сидел красивый мужчина лет тридцати. Серебристые прямые волосы мягко ложились на плечи.

'Симпатичная мордашка', — отчего-то подумалось мне. Ну, люблю я блондинчиков, а еще с такими моськами. Большие черные глаза окружены черными, как смоль, ресницами, густые брови, высокий лоб, тонкий прямой нос и аккуратные губы. Немного портили картинку смазливого фрика волевой подбородок и цепкий, даже злой, взгляд, но мне все равно недолго оставалось этой красотой любоваться.

Лимит на остановку времени, видимо, вышел, ибо оно снова понеслось вскачь. Мои сто шестьдесят километров в час вкупе с его двухсоткой обещали соединить навеки не только наши машины, но и тела с душами.

Страшно. Действительно страшно умирать. Сердце колотилось, будто хотело выпрыгнуть из груди, от обилия адреналина уже кружилась голова. Наши тормоза визжали, стараясь переорать друг друга. Мои явно лидировали, ибо колодки были куплены на рынке и самые дешевые. Разъехаться на такой узкой дороге почти нереально, деревья подступали почти вплотную. Когда до встречной машины оставались сущие метры, я закрыла глаза. Не хочу это видеть.

Секунда. Две. Три. Кнопа встала посреди дороги. Удара так и не последовало. Видимо, 'джентльмен' все же уступил даме дорогу. Интересно, он еще жив?!

Все еще боясь поверить в свое счастье, я открыла дверь и на негнущихся ногах вышла из машины. В пределах видимости никого не было. Ни матерящегося водителя, ни машины в ближайшей сосне. А иначе быть не могло. Если на такой скорости он съехал одной стороной на обочину, его неминуемо должно было занести.

Я прошлась до поворота, откуда выехала. Прямая дорога уходит вдаль и... никого!

— Чертовщина какая-то, — прошептала я и пошла обратно.

Это дело надо перекурить.

* * *

С прискорбием спешу заметить, что сигареты закончились вместе с бензином. Двойная трагедия! Пришлось собирать манатки и отправляться на поиски цивилизации пешком. Часов через шесть, когда я уже обессиленно свалилась в высокую траву на обочине, мечтая лишь о том, чтобы меня добили, чтоб не мучилась, свершилось чудо. Чудо нависло надо мной, загораживая от палящего солнца. Я аж застонала от удовольствия, ибо кожа на лице просто пылала, обожженная нереально ярким солнцем.

— Harrien tem fast! — гневно вопросило чудо.

— А можете еще минут пять так постоять, а потом я встану и дальше пойду, — вопросила я, пытаясь слезящимися глазами разглядеть лицо моего спасителя против солнца.

— Ast ren gerrim?

— Да не шпрехаю я по-вашему, — развела руками. — Do you speak English?

И тут меня неожиданно подхватили на руки и усадили в машину, но мне уже было все равно. Закрыв глаза, я слушала, как желудок, громко урча, танцевал танго с позвоночником; ноги тряслись от усталости, и из-за солнечных ожогов, похоже, у меня поднялась температура, так как начало ощутимо потряхивать, как только я оказалась в прохладном кондиционированном салоне. Мой доброхот, узрев сие печальное зрелище, потянулся и достал с заднего сидения мягкий плед и протянул мне со словами:

— Tangar!

И только тут я решила, что неплохо бы и взглянуть на спасителя. Подняла взгляд и... утонула в черных, как ночь, глазах. Это был самый прекрасный мужчина на свете, и я с удовольствием купалась в его взгляде, полном страсти, и обещающем неземное наслаждение. Руки мои мелко затряслись. Его белые волосы рассыпались по мускулистым плечам. Черная облегающая футболка обрисовывала рельефную мускулатуру. А утром я и не заметила, что фрик такой накачанный. И эта мысль меня резко отрезвила. Я моргнула, и наваждение рассыпалось осколками. Лет в двадцать я бы залипла на такого мужика однозначно, но сейчас, в свои неполные двадцать девять, я прекрасно понимала две вещи:

1. Красивые мужики — обычно зажравшиеся эгоистичные сволочи! Они знают, что привлекают женщин и грязно этим пользуются. Сама попалась как-то. Как дура, месяц выполняла до ночи работу за Леху, надеясь этим завоевать его расположение, пока он, как выяснилось позже, трахал нашу секретаршу. Тварь!

2. Я не настолько привлекательна, чтобы всерьез привлечь внимание такого мужика.

Нет, я не уродина, но до модельной внешности мне очень далеко. Рост средний, вес слегка излишний, но фигура наличествует, многим представителям 'сильного' пола, во всяком случае, нравится. На лицо вполне миловидна, особенно учитывая то, что новый ярко-рыжий колер длинной шевелюры подчеркнул зеленые глаза, но, в принципе, ничего особенного. Поэтому, еще раз трезво взглянув на моего нежданного спасителя, я спросила:

— Ну, и как мы избежали ДТП с пострадавшими?

Ответом мне стал удивленный взгляд и:

— Raster anmar vien bard?

— Еще раз повторяю, — раздраженно проговорила я, прикрывая слипающиеся глаза, — не шпрехаю я по-вашему. Я ВООБЩЕ ИЗ ДРУГОГО МИРА!!! — последнюю фразу я уже практически орала. Видимо, стресс сказался. Хотя, с моей-то работой, к стрессам я привычная.

Я — мелкий менеджер в крупной страховой компании, занималась 'продажами', то есть бегала по автосалонам и брокерам с предложением 'покупайте наши ложки!', в смысле, не хотели бы вы сотрудничать, мы вот тут таааакие классные. После этого приходилось беззастенчиво врать, но совесть свою я еще в детстве в песочнице закопала, а потом так и не нашла. Зарабатывала немного и не мало, карьерный рост в год по чайной ложке все же был, и жизнью своей я была довольна. Возрастной ценз на нашем поколении изменился, и до тридцака старой девой я еще не была, хотя мама уже начинала по-тихому капать на мозг на тему, хоть бы без мужика, а дитятку родить надо, но мне до дитяток было, как до Пекина известным земноводным. Мама... Переживает, наверное. Плачет. Глаза против воли наполнились слезами, но ни одной слезинки не упало.

Плакать я перестала в двадцать два, когда навсегда попрощалась с мечтами о счастливой личной жизни. Артур ушел к другой мадаме модельной внешности. Куда мне до классической блондинки с большими по-коровьи влажными голубыми глазами без тени мысли в оных. Тогда я ревела полгода. Ровно до того момента, как моя подруга не сказала мне, что проще она меня добьет, чтоб не мучилась сама и не истязала соплями окружающих. Тогда я задумалась о самоубийстве, почесала репу, хлебнула текилы и поехала к Артуру.