|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Читатель! Если ты не читательница, закрой этот файл. Ожидается махровый яой.
Посвящается Хenya-Gostya
(http://zhurnal.lib.ru/x/xeniagostya/)
в память о приятном вечере, проведенном
за совместным придумыванием сюжета
"Сферический конь в вакууме почесал карандашом переносицу и, забывшись, чуть было не игогокнул. Нерожденный звук застрял в горле. Сфера вздыбилась, расплескиваясь электромагнитным возмущением ауры недосказанного. И было от чего. Мимо конехранилища мерной поступью плыли желтые, оранжевые и зеленые шарики.
— Да что же это такое делается! — возмутился конь. — Да как они посмели!
Шарики между тем сливались, разделялись снова, хороводились, в общем, вели себя неподобающе ярко и нахально, совершенно не обращая внимание на воплощенное совершенство коня, на его точеные копыта, тут и там торчавшие из жемчужной сферы, и уж тем более не собираясь останавливать свой танец."
Мирка встряхнул кудлатой головой:
— Фигасе, Зося пишет... Наворочено, но скучно, влом дальше читать.
— Да ты не тот рассказ открыл, у нее тут такое есть! — возразил Игорь, протягивая руку к мыши.
Мирка непроизвольно дернулся, когда тяжелая лапища невзначай придавила его плечо.
Игорю, аспиранту третьего года, и Мирославу, всего лишь неделю прибывшему на преддипломную практику и только-только начавшему осваивать разные премудрости, досталось на долю всю ночь вести наблюдения за ростом одной необыкновенной бактерии. Ее нашли совсем недавно, в почве возле нефтеперегонного завода. Оказалось, что она потрясающе резво потребляет нефтепродукты.
— Класс! — восхищался Игорь — Уникальный штамм, а может быть, даже новый вид. Теперь у меня диссер, считай в кармане. А какие перспективы... Можно выпускать это чудо туда, где нефть разлилась при аварии. Только бы первый отдел раньше срока не пронюхал, а то засекретят работу, и не видать мне публикаций в Апплай Микробайолоджи.
Шансы избежать ненужного ажиотажа были. Шеф уехал за границу больше, чем на месяц, в подвальную комнату мало кто заходил, да и дипломник появился в лаборатории очень кстати, можно было заставить его мыть посуду, пересевать культуры, а самому подумать о более детальных исследованиях.
Ночь предстояла не то, чтобы очень наполненная трудом, даже, пожалуй, скучная. Парни успели прочесть свежий обзор зарубежного корифея, перемыть всю посуду и даже приступить к отмывке хроматографической колонки, загаженной в процессе очистки ключевого фермента деградации нафталина из другой, давно уже исследуемой бактерии.
Измерения нужно проводить каждые два часа. Заняться вроде нечем, кроме лазания по Интернету по принципу "куда глаза глядят". Игорь вынул из морозилки два химических стакана со спиртом, разведенным по принципу квантум сатис, порубил колбасу.
Мирка с интересом смотрел за его приготовлениями. Он был мальчиком домашним, учился в провинциальном пединституте, в общаге не жил и в первый раз оторвался от дома, мечтая о научной карьере.
— Ты, че, спирта никогда не пил? Это не дело. Водка — дрянь, неизвестно чего там в ней намешано. А спирт — хроматографически чистый, сам проверял.
Выпили. Студент, не желая отставать от старшего, которому он, что называется, смотрел в рот, хлебнул и закашлялся.
— Не дрейф, студент, аспирантом будешь, — подбодрил микрошеф.
Отобрали пробу в еще одной точке, измерили оптическую плотность, отцентрифугировали, поместили в холодильник. Дальше — два часа безделья. Дивные ароматы и звуки майского вечера не достигали подвального помещения, здесь даже окна не было. Ничего не нарушало привычную гамму запахов нафталина, фенантрена и других чужеродных ароматических соединений, которыми в этой комнате пропах каждый уголок. — Слышь, Игорь, а ты откуда узнал про Зосин сайт?
— Да я у нее стих просил, Михаила Петровича поздравить с днем рождения. Обленилась она, раньше запросто могла и не только "поздравляю-желаю", а предложила посмотреть на ее страничке про природу что-нить. vА что, давай еще поглядим, чего она там наваяла?
Рассказ назывался "Темные звезды в глазах" "Что-нибудь романтическое... про любовь" — решил Мирослав и открыл файл.
"Над зеленым лугом, тут и там поросшим фиолетовыми колокольчиками, раскачивающимися на ветру, и белыми ромашками, уверенно раскинувшими белые лепестки, в вечернем золотом небе парила черная птица. Нет, не птица... разве птицы бывают такими огромными? Она становилась больше, спускалась все ниже... Если бы кто-нибудь наблюдал с земли, он бы увидел, что это совсем не птица, а человек. Его огромные тонкие и на вид невесомые крылья, темные волосы, стянутые в тугой хвост, и алая нашивка на комбинезоне в форме лепестка выдавали в нем стража Тьмы довольно высокого ранга. Летун прижимал к груди юношу в белоснежном одеянии. Запрокинутая голова, безжизненно повисшие руки...
Темный опустился на поляну и аккуратно сложил крылья, которые превратились в небольшие бугорки за спиной. Повинуясь сенсорам в подошвах ботинок, прямо у него под ногами сдвинулся дерн, открылся вход вниз. Мужчина осторожно спустился по легкой лесенке, а дальше бесшумный лифт унес его в глубину. Поворот, склонившееся в поклоне фиолетовое многорукое существо... еще поворот — и комната, залитая мягким теплым светом. Наротил осторожно опустил ношу на постель, бережно освободил от одежды и закрепил руки пленника невидимыми путами. И только после этого сбросил сапоги, стащил комбинезон, оставаясь в одной легкой черной тунике.
Всего один укол, и глаза юноши тревожно распахнулись.
Темный уселся в кресло возле кровати и терпеливо молчал. По его сжатым губам и тяжелому взгляду чувствовалось, что сдержанность требует от него немалого усилия.
Светлый тем временем дернулся, и, убедившись, что руки его не свободны, закрыл глаза и прикусил губу. Бедра его подрагивали, напряженный член прижимался к плоскому животу.
— Кейни, не молчи! Ведь ты хочешь знать, что с тобой, и где ты? — глухой голос в тишине казался слишком громким.
— Не смей называть меня так, это женское имя. Мое имя — Кейн!
— Хорошо... Кейн, ты не хочешь узнать, где ты, и что с тобой будет?
— Я и так знаю! Ты, темная мразь, нарушил правила поединка, похитил меня и я у тебя в плену! Но я не боюсь!
— И не надо... Ты не в плену, ты у меня в гостях. Посмотри вокруг, это моя спальня, а не камера пыток.
— Но руки ты мне связал!
— Это так, на всякий случай... Я совсем не хочу, чтобы с тобой что-то случилось... Кстати, я победил, так что не бунтуй, маленький гордец...
— Ты победил нечестно! Противоестественно!
— Вздор! Ты полагаешь, что уродовать людей железом — естественно? Куда естественнее небольшое облачко усыпляющего газа с феромонами...
— Я все равно тебе ничего не скажу! Можешь пытать!
Темный текуче поднялся с кресла, подошел к постели и склонился над пленником. Язык его, легко касаясь кожи, проложил влажную дорожку по животу, легко обвился вокруг головки, скользнул по всей длине... и без особого труда ввинтился в узенькое розовое отверстие. От неожиданности юноша дернулся и закричал.
Мужчина оставил вожделенное отверстие в покое, надавил обеими ладонями на бедра своей жертвы, и усмехнулся:
— Не боишься пыток? А как легко оказалось заставить тебя кричать...
— Оставь меня, гнусный ублюдок! Ты отравил меня возбуждающими средствами! Я не хочуууу!
— Глупости, что значит "не хочу", когда твое тело хочет... А я хочу и получу тебя! Пытки... Что ты понимаешь в пытках... Хотел бы я когда-нибудь, чтобы ты пытал меня так, как это сейчас буду делать я...
И с этими словами Наротил принялся терзать напряженную плоть светлого мягкими губами, а пальцами расширять неподдающееся отверстие. Мышцы светлого напряглись, с губ его слетали стоны вперемешку с ругательствами, но ничто не могло остановить стража Тьмы, получившего, наконец, давно вожделенное тело в свое полное распоряжение. Еще намного, еще... Мужчина выпустил член жертвы, приподнялся и слизнул с виска юноши капли крови, выступившие из небольшой царапины...
Наглые ласки превратили Кейна в кусок масла, податливый и разогретый... "Только бы не застонать, только бы..." — держался он из последних сил...Это все равно насилие, он отравил меня феромонами, ненавижу..." Но руки в путах, но сладкие волны, тянущиеся из глубины тела, но кровь, прилившая в члену мало способствовали стойкости.
Темный еще раз лизнул напряженную головку, отстранился, и через несколько секунд его мощный член, преодолев девственную преграду, медленно, как корабль в уютную гавань, вплыл внутрь. Медленные толчки в тесном девственном теле, язык, танцующий во рту юноши почти синхронно с движениями члена в жарком нутре... Ни темного, ни светлого, только слитные движения, тяжелое дыхание в унисон и резкий завершающий рывок...
— Хорош... Я знал, что ты — особенный! — прошептал Наротил, сползая с пленника. — Теперь ты мой, навсегда!
Мальчишка лежал в истоме, из губы сочилась струйка крови, белые потеки украсили живот, бедра все еще вздрагивали...
Но едва вынырнув из сладкого морока, парень злобно окинул взглядом своего мучителя, сладко улыбавшегося навстречу:
— Ты! Ты посмел, мразь! Меня найдут и отомстят!
— Дурачок... Никто не станет за тебя мстить... Никто не станет искать. Ваши убили на той недели двоих темных. Ты всего лишь вклад в равновесие. И ведь тебе повезло, ты будешь жить и даже жить интересно. Ваши не позволяют вам радостей плоти. Светлые дают обет целомудрия. А у нас с тобой родится сын...
— Что за чушь ты несешь, темный?
— Милый мой, меня зовут Наротил, для тебя Наро... И никакой чуши я не несу. Пока вы, светлые, учитесь летать в брюхах железных птиц и поворачиваете реки, мы изучаем возможности наших тел. У нас есть крылья. А недавно мы научились сливать два сперматозоида, и выращивать зародыша в особом инкубаторе. Главное, правильно выбрать клетки для слияния, но и это в наших силах. У нас родится сын... Умный как ты, и красивый, как я...
— Это противоестественно, темный...
— Все у тебя противоестественно. А естественно убивать вашим новым оружием? Вы признаете только сталь и пластик, вы идете путем опустошения. А мы изменяем живое и идет путем наполнения.
— Гад, еще и философствуешь... Освободи руки! И тогда посмотрим!
— Кейн, всему свое время... Как ты думаешь, если светлые победят, наступит радость и счастье? Ерунда... Победители всегда расслаиваются на пожинающих плоды побед и тех, кто останется внизу. И проходит не так уж много времени, как они перегрызутся. Закон дуального мира. И я не отпущу тебя. Ты мой по праву любви... Я запомнил тебя еще с зимних переговоров. Восхищался твоим стройным телом, твоим смелым взглядом. И знал, уже тогда знал, что ты будешь моим... А теперь выпей вина и отдохни..."
Противно запищал микрокомпьютер, управляющий системой для хроматографии.
— Бляха, опять давление превышено, — Игорю пришлось отстраниться от теплого плеча Мирки и бежать исправлять положение.
— Ну ни фига себе, Зося... А такая скромница... Нипочем не скажешь... — ухмыльнулся Игорь, возвращаясь к приятелю. — Но придумала, дурочка... Девственная преграда...У самой у нее преграда... только в голове. А ведь неплохая девчонка.
"Свет погас, и юный пленник остался один в спасительной темноте. Теперь у него была возможность проклинать свою участь, плакать, или глядеть в сумрак злыми глазами. Но вместо этого, утомленный всем, что с ним случилось, он заснул, и даже не почувствовал, как с запястий исчезли невидимые путы"...
"Продолжение следует" ... Только теперь разомлевший от спирта, полусонный с непривычки студиозус заметил, что его микрошеф как-то очень ласково придерживает его за плечо, а другую руку положил туда, где недвусмысленно обозначился напряженный член.
— Что за шуточки?! — мотнул он лохматой головой, пытаясь стряхнуть оцепенение. Но рука никуда не делась, и поглаживания стали настойчивее.
— Твою мать, Игорь! Ты че?
— Тихо, Мирк... ниче... тебе разве неприятно? Полтора часа до следующей пробы... Чего боишься... Дверь мы заперли еще когда спирт пили... Ну давай, попробуем, мы с тобой экспериментаторы или нет?
— Да ты... ды... — но больше студент ничего не смог сказать, потому что микрошеф извернулся и влепил ему сочнейший поцелуй прямо в раскрытые губы... Мирослав оцепенел от неожиданности и не смог оттолкнуть Игоря.
— Вот и мило, вот и славно... — чуть задыхаясь, но почти также спокойно, как обычно, когда опыт шел по плану, проговорил отчаянный аспирант — не бойся, тебе приятно будет. Да не будь ты как маменькин сынок. Надо все попробовать. Боишься, что после на девчонок не встанет?
Если бы не спирт, не ощущение чего-то не вполне привычного из-за бессонной ночи, Мирослав бы навряд ли допустил все последовавшее дальше. Да еще не хотелось сдрейфить. И это— "на девчонок потом не встанет"— лучше всего отражало суть его страха.
Игорь, между тем, видя, что Мирослав всего лишь обалдело смотрит на него, не пытаясь сбежать и даже не матерится, взялся за дело всерьез. Он снял с широкого письменного стола, вплотную примыкавшего к лабораторному, рабочие журналы и кое-какие мелочи, расстелил свой немного дырявый, но вполне еще белый халат, достал из аптечки крем для рук. И все это время не переставал убалтывать Мирослава:
— Не бойся. С девчонками все будет о'кей, былb бы девчонки.. У тебя были?
— Нннет...
— Так будут еще. А мы развлечемся просто. Не заморачивайся. Вот древние греки, у них друзья не стеснялись и друг другу приятно сделать, и мальчиков любить. А потом нормально женились, и мальчишки вырастали и становились мужчинами.
Про древних греков Мирослав читал где-то классе в пятом. Помнил про Троянского коня, про Зевса и Аполлона, а так не интересовался особо...
— Ты это... трояна мне тут не подпускай...— попытался он пошутить.
— Нормально все. Это сейчас навыдумывали. Если парень с парнем, так они голубые, не такие как все. Женщин ненавидят. Чушь. Это сами бабы и придумали. Боятся, что на них спрос упадет. Все. Готово. Давай помогу, иди сюда.
Мирослав нерешительно стащил джинсы вместе с трусами. Ужасно не хотелось, чтобы Игорь увидал его семейные ситцевые полосатые. И сел на край стола. Руки дрожали, даже зубы клацнули разок. Полы халата распахнулись...
— О! — подбодрил Игорь, — Да у тебя тут очень даже! И осторожно подтолкнул Мирослава за плечи, укладывая поудобнее.
— Коленки к животу... Руками придержи, скажу, тогда отпустишь. Не бойся, я умею, у меня девчонка была, только туда и давала, таблетки не хотела пить.
Аспирант врал. Ничего такого у него не было. Но хотелось ужасно. Просто хотелось. А Мирка весь такой трогательный, сероглазый, тоненький... И пахло от него, некурящего, чем-то почти девчачьим и вкусным. Игорь осторожно смазал пальцы и принялся ласково разглаживать сомкнутые мышцы. Другая рука легла на член паренька, старательно проделывая движения, обычно применяемые для личного употребления.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
