Роман "Лена"

Вторая часть трилогии "Николаевы". Роман.

ЧАСТЬ I. ЛЕНА

Моя жена. Вот она... Перед зеркалом второпях надевает трусики. Она спешит в институт на занятия. Лена еще обнажена после душа и не может попасть правой ногой в отверстие для ноги, потому что одновременно достаёт из шифоньера бюстгальтер. Поэтому она скачет на левой, наконец просовывает ногу в правый разрез трусиков и сломя голову мчится в ванную. А я еще в постели. Лежу расслабленный и наблюдаю за ней.

В рабочие дни секс у нас обычно с шести до семи, после чего Елена, не завтракая, убегает. Ехать ей до института примерно минут пятнадцать-двадцать, но на своём старом дрыбогане Ленка едет и все полчаса. Ездит она медленно и осторожно, так как только год назад получила права. А завтракает в студенческом кафе с подругами. Говорит, так делают в Европе. Дома не завтракают, а где-нибудь перекус — чашка кофе или капучино — по дороге. А заодно и обменяться новостями последних часов, если таковые имеются.

Дверь за Ленкой захлопывается, словно от урагана, я встаю и натягиваю трусы. Я знаю, что пока жена мчится по лестнице или едет в лифте, я успею поставить на плиту сосиски. Пусть пока варятся, а я должен обязательно подойти к окну или выйти на балкон и помахать с высоты двенадцатого этажа ей рукой: мол, я встал, собираюсь на работу, всё в порядке. Это у нас уже ритуал такой. Не дай Бог я не выгляну! Она тогда примчится. Она тогда может подумать, что после бурного здорового секса я опять уснул, а мне-то на работу. Или что у меня вдруг случился понос, и я сижу на унитазе и подать таблетки мне некому! Или еще что-нибудь в этом роде — Господи, она такая беспокойная и непредсказуемая, и у неё голова полна самых невероятных фантазий, что я лучше каждый день буду махать ей с двенадцатого этажа. А потом, когда увижу, что она скрылась за углом нашего дома, где припаркован её дрыбоган, пойду умываться и завтракать.

Я уже подносил сосиску ко рту, как услышал, что кто-то, нетерпеливо нажимая на звонок входной двери, заколотил ногой в дверь. Чертыхаясь про себя, я с сосиской и куском булки в руке пошёл открывать. Уже выйдя из кухни, услышал голос моей жены: "Саша открой!"

Я открыл. Ленка стояла, роясь в сумке с книгами и конспектами. Там же лежал белый халат. Она не могла найти брошенный в сумку ключ от квартиры. Сумки у неё — как чёрные дыры. Всё, что туда попадало, найти можно было только полностью высыпав содержимое на какую-нибудь большую плоскость в виде пола или стола и вывернув наизнанку внутренний подклад вместе с карманами.

— Саша, я не могу завести машину, я опаздываю, сделай что-нибудь! — её взволнованный голос звенел в утренней тишине подъезда. — Саша, быстрей!

Я подошел к лифту и нажал кнопку вызова. Но Лена не могла ждать, у неё никогда не хватало терпения, а энергия после здорового секса била через край.

— Саш, я внизу тебя подожду! — и она помчалась вниз по лестнице быстрее спускающегося лифта. Я спокойно вошел в лифт, нажал кнопку первого этажа и пока лифт опускался, с удовольствием съел сосиску с куском булки. Лена, видимо, извелась от ожидания, поэтому когда лифт наконец остановился и открылась дверь, моя жена пришла в ужас:

— Саша, ты в одних трусах! Ты забыл надеть джинсы! Саша, иди надень что-нибудь, я тебя буду ждать у машины! Она открыта!

И она умчалась. В этот момент дверь лифта опять закрылась и я вместе с ним медленно пополз на двенадцатый этаж. Дверь в квартиру я оставил приоткрытой, поэтому я зашёл, спокойно надел джинсы и футболку, нацепил на лоб черные солнцезащитные очки, налил себе чашку кофе, взял ключ и опять вошёл в лифт. С чашкой кофе. "Прекрасно! — сказал я себе. — Прекрасно. Сегодня завтрак в лифте!"

Выйдя на улицу и завернув за угол, где вдоль дороги на парковочном месте среди кустов акаций стоял наш "Запорожец" советсткой модели 70-х годов, я увидел Лену, стоящую около запорожца с каким-то мужиком с фотокамерой через плечо, размахивающим глянцевыми журналами. Моя жена мило беседовала с ним. Похоже, она забыла, что очень торопится.

— В чем дело? — спросил я, подходя и тряхнул головой. Чёрные очки мои брякнулись со лба на кончик носа. Так как в руках я держал пустую чашку от выпитого в лифте кофе, руки у меня были заняты. Я не стал поправлять очки и стал смотреть поверх их. Наверное, взгляд мой был грозный и хмурый, такой, как говорят, "из под бровей", и рост у меня дай Бог! — метр девяносто пять, мужик сразу притих.

— Саша, это ко мне. Извините, — сказала она ему, — мне некогда. Мне нужно ехать. Когда-нибудь потом поговорим.

— Подумайте девушка! У вас все шансы попасть в наши журналы. Вы на "мерсе" будете ездить, а не на этом... — как я понял, дядька-корреспондент хотел, наверное, сказать "жопорожце", или "дрыбогане", или ещё как-нибудь, но, взглянув на меня, тихо закончил: "не на этой машине". "Вот, возьмите мою визитку. Надумаете — позвоните. Ваше место на подиумах. На мировых". Он достал визитную карточки и, улыбаясь Ленке, положил её на капот. Затем отвалил к своей машине, иногда оглядываясь на нас.

— Что хочет? — я поправил очки, положил визитку в карман и открыл капот. Пока я ковырялся в проводах, Лена сказала, что это опять из Москвы, предлагают фотосессии для различных журналов типа "Космополитан". Говорила она это обыденным тоном, наблюдая за тем, что я делаю.

"Саша, б-б-б-б-быстрее..." Я велел ей сесть за руль и включить зажигание. Бросив сумку на траву там где стояла, Лена завела машину. Я закрыл крышку капота и дал добро, показав рукой на выезд. Еще постояв несколько секунд и наблюдая, как моя жена задним ходом выезжает на проезжую часть, заметил стоящую на траве сумку. О Лена! Я еще метров тридцать бежал вслед за машиной, размахивая сумкой и крича, чтобы жена остановилась, пока, наконец, она меня не увидела в боковом зеркале.

— Ой! — только и сказала она, притормозив и из моих рук перетягивая сумку через спущенное стекло. Мы быстро поцеловались и она дёрнулась с места. "Осторожно!" — Я помахал ей вслед кулаком, но не знаю, видела ли она мой строгий жест.

Хочу сделать небольшое отступление. Сначала о Лене. Потом о "Запорожце".

Дело в том, что моя жена очень красива. Исключительно красива. По всей видимости, в её генах намешалось много кровей: и восточных, и славянских, и северных. Этакий кровяной коктейль. Она говорит, что прабабушка её бабушки была то ли якуткой, то ли эвенкой, то ли чукчей, в общем — из каких-то малых северных народностей. А прадедушка — Азия с Европой пополам. Поэтому у Елены раскосые узкие жёлто-зеленые кошачьи глаза, высокие скулы и пухлые губы, но без ботокса. И тёмнорусые волосы до талии. В моменты, когда она в своих фантазиях что-то себе представляет, она смотрит куда-то вдаль и глаза её сужаются еще больше. Она не блондинка, но и не брюнетка. Кожа у неё скорее светлая, но с желтоватым оттенком. И она от природы высока и стройна, с умопомрачительной фигурой. Я до сих пор не понимаю, как так получилось, что среди армии поклонников Лена выбрала именно меня — меня, такого простого и ничем, кроме роста в метр девяносто пять, не примечательного. И не только вышла за меня замуж и мечтает о совместных детях, а еще и ревнует меня к каждой особи женского рода в возрасте от пятнадцати до семидесяти лет. Глаза её, и без того узкие, при этом сверкают и становятся еще уже. Это признак того, что сейчас начнёт фантазировать. Фантазирует примерно так. Говорит: ну, хоть только раз увижу тебя с какой-нибудь тёткой, только узнаю, что ты мне изменил — я зарежу тётку! И тебя. Потом пару секунд подумает и говорит: нет, тебя я не зарежу, только тётку. Ты мне будешь нужен для секса. Нет, для детей. Ты все же их отец будешь, ты должен деньги зарабатывать. А если я и тебя зарежу — то у детей не будет родного отца и они будут сиротами. А меня посадят в тюрьму и с кем будут дети? У Ленки начинают литься слёзы из глаз, переходящие в рыдания, она разжалобила саму себя и я её потом успокаиваю и клянусь своим здоровьем, и её здоровьем, и здоровьем её матери, и бабушки и прапрабабушки здоровьем, что я ни с кем и никогда ей не изменю. Она успокаивается, но лишь на время. Потом продолжает философствовать. Она рассуждает: если я ей изменю с другой тёткой, значит, тётка соблазнила меня. Значит, я слабак. Но повод для соблазнения дал тетке я. Например, я посмотрел как-то особенно на тётку и она приняла мой взгляд как за предложение переспать со мной и, значит, сделала всё для этого. То есть виноват я, что переспал с тёткой, которую взглядом заставил соблазнить меня. Чушь какая-то! Полнейший бред!!!

Сначала я пытался приводить доводы в своё оправдание. Я говорил: это я должен тебя ревновать. Я же вижу как на тебя мужики пялятся, куда бы ты ни вошла! Лена, мы с тобой почти не разлучаемся, говорил я. Ночью мы с тобой вместе, днём, правда, я на работе, но там я работаю. Остальное время, и в выходные, мы везде вместе. И ты думаешь, что после наших с тобой ночей и дней любви у меня остаются еще силы "ходить налево?" Ну как ты себе это представляешь?

О, Лена это представляла! Представляла по книгам, фильмам, передачам и телесериалам. Говорила: как ни странно, а даже очень занятые женатые мужики, имея вполне симпатичных и приличных жён, каким-то образом умудряются ещё завести и любовницу. Откуда я знаю, чем ты там занимаешься на работе? (!) Какие там тётки тебя окружают? А студентки? Ты же знаешь, что могут вытворять студентки с преподавателями. А командировки? А там, в командировках, и вообще проститутки в дорогих отелях работают. А ты мне потом привезёшь какую-нибудь заразу, заразишь спидом...

Я смеялся, со слезами на ресницах смеялась и Лена. Конечно, она ничему этому не верит, она знает, что несет околесицу, но уж такая у неё дикая фантазия. Такое, правда, бывает только в дни, когда у неё месячные.

Я уже привык к этому. Я слушаю, говорю, что такого не может быть, потому что такого не может быть никогда, успокаиваю Ленку, клянусь в вечной любви. Я говорю, что ей никогда не придётся меня "зарезывать", никогда не сделаю сиротами наших будущих детей. Я начинаю целовать Ленкины заплаканные глаза, губы, шею, потом стаскиваю бретельки бюстгальтера, целуя грудь... Я возбуждаюсь, я схожу с ума и её фантазии подобного рода заканчиваются нашим бурным здоровым сексом. Да, иногда даже во время её месячных.

К слову сказать — я безумно люблю свою молодую жену!

Ей нет еще и двадцати. Мы оформили наш брак в день её 18-летия, это был обычный рабочий день. Венчания в церкви не было. Был только скромный ужин в ресторане после ЗАГСа, на котором кроме жениха и невесты, т.е. нас с Ленкой, были только Ленкины родители и ещё один человек: мой друг Станислав, инвалид-колясочник (о нём речь впереди). Решение жениться было принято мной почти сразу после знакомства с Леной и моя будущая жена была тоже не против. В январе я сделал ей предложение. Но так как ей не было восемнадцати — нам отказали в регистрации брака. Да и родители Лены не дали своего согласия. Тогда Лена сказала, что всё что ни делается — к лучшему и это означает, что мы должны получше присмотреться друг к другу. Мать Лены была против такого "неравного", как считала она, брака. Но Лена никого не слушала, она всегда принимала решения сама и мы продолжали встречаться, мы не могли уже жить друг без друга. Я четыре раза делал Лене предложение, Лена сразу сказала "да", но её родители дали согласие только на четвёртый раз, за месяц до ЗАГСа, за месяц до её совершеннолетия. В тот день я сделал предложение, банально стоя на коленях и держа огромный букет роз, и предложение было в момент принято. Но до самой брачной ночи мы оставались девственниками. Мы целовались, мы доходили в своих ласках до исступления, я терял голову, но в самый последний момент, когда вот-вот запретная черта будет перейдена, Лена каким-то непонятным образом отталкивала меня. Я до сих пор не знаю, как ей это удавалось. Сама же Лена объясняет это так.

Я тебя люблю, я очень хотела за тебя замуж и я хочу детей именно от тебя и ни от кого другого. Я хочу крепкую семью и надёжного мужа. Не в смысле "материально надёжного", а в cмысле "морально надёжного". Чтоб жить и работать спокойно, и растить детей, и не думать о том, что муж где-то с кем-то гуляет, и не переживать, и тогда не хватит инсульт или инфаркт, и не будут разные болезни валиться на голову, и дети будут здоровы, и у них будет счастливая судьба... А у нас с тобой будет счастливая старость... И вообще, я хотела замуж по большой любви и в браке иметь единственного сексуального партнера, тогда не случится венерических болезней... Меня бабушка учила: до свадьбы ты должна держать парня на расстоянии...

Но Лена также спрашивала бабушку: а как же другие женщины, артистки например, они по нескольку раз выходят замуж, и в каждом браке бывают счастливы?

Ну, отвечала бабушка, на то они и артисты. Для них жизнь — театр, каждый новый брак — это как бы новый спектакль с новым партнером. Ты — говорила ей бабушка, — не артистка, решать тебе самой, как и с кем ты хочешь устроить свою жизнь.

У Лены в период полового созревания в голове был полный хаос насчет этого, но к восемнадцати годам "модель семейного гнезда" окончательно оформилась и странным образом совпала с моей.

Как отнеслись к этому её родители — я опишу позднее, но в тот момент мы были на облаках от счастья, нам не нужны были никакие родители, мы думали только о себе. Про нашу первую брачную ночь могу только сказать, что это была комедия с элементами мелодрамы. Иногда мы стыдливо вспоминаем её и умираем со смеху. А в шкатулке, которую я подарил ей после этой ночи, она хранит в запечатанном пакетике доказательство своей невинности — квадратик с пятнышками крови и следами моей спермы, вырезанный из простыни. Не поймите неправильно, моя жена психически нормальная и адекватная, просто большая фантазерка, или может, оба мы ненормальные.

Свадьбу, вернее, свадебный вечер, по требованию Ленкиных родственников, мы сделали в конце июня, через месяц после регистрации брака, наш "медовый" месяц. На свадебный вечер собрались все наши родственники и друзья. И был фотограф от какого-то журнала, и нам на счёт позднее был перечислен Ленин гонорар за снимки, напечатанные в каком-то рекламном проспекте. И Лена блистала в модном и оригинальном свадебном платье, привлекая взгляды мужчин и женщин всех возрастов, сама же для них оставаясь в этот день холодной и недоступной. Для всех, кроме меня. А наш медовый месяц растянулся на десятилетия...

Я не буду описывать историю нашего с Леной знакомства. О ней вы можете прочитать в романе некой Яны Ашаф "Домик для бабы Ани". Лена читала, говорит, да, всё правильно, всё так и было.

Я продолжу историю, с которой, собственно, и начал. Но сначала еще несколько слов о нашем "Запорожце".

Купили мы его уже после свадьбы, машина была необходима для Лены. Купили на подаренные на свадьбе деньги за смехотворную цену. Нашедши в интернете объявление о продаже запорожца в одной из близлежащих деревень (фотографии запорожца не было), Лена предложила съездить и посмотреть на него. Увидев же бывший когда-то белым, а теперь поцарапанный и ржавый музейный экспонат, жена пришла в восторг. Саша, сказала она, этот автомобиль скоро будет стоить сотни тысяч долларов, это же будущий раритет!