Судьба любит пошутить (Общий файл)

Внимание!

Данное произведение содержит откровенные эротические сцены гомосексуального характера (м/м). Если Вам не исполнилось еще 18-ти лет или Вы не приемлите подобные отношения — прошу покинуть эту страничку.

Остальным — Добро пожаловать!

Название: Судьба любит пошутить

Автор: мирэбо.

Бета: Lirilai.

Рейтинг: NC-17.

Пейринг: м/м.

Жанр: романс, немного юмор

Размер: макси.

Статус: в процессе.

Саммари: Проклятье вещь очень неприятная, особенно если благодаря ему ты оказываешься тесно связан с человеком, которого долгие годы ненавидел...

Дисклеймер: моё!

Размещение: с моего разрешения

От автора: Все будет очень просто и незамысловато)))

— Ты слышал, что Лейн вернулся в город? — небрежно, как бы невзначай, поинтересовался Люмьер, разливая по бокалам из небольшой пузатой бутылки дорогущее сейленское вино — маленький презент от нового делового партнера.

При этих словах Арэйн мысленно выругался — этого ему еще не хватало.

Что мог делать этот красавчик здесь? И вообще, как — ну как?! — этот паршивец посмел заявиться сюда, в его негласную вотчину. В особенности после того, как всего пару месяцев назад сорвал Арэйну такую многообещающую сделку, умудрившись скрыться с Кольцом Сэльфэра прямо у всех из-под носа?

— И что он здесь забыл? — стараясь казаться как можно безразличнее, скрывая уже во всю клокочущее внутри раздражение, протянул Ар. Но по взгляду, брошенному на него Люмом, понял, что лучшего друга обмануть наигранным равнодушием ему не удалось. Как же! Ведь в "теплые" отношения Арэйна Делакло и Лейлана Дамбэра был посвящен наверное весь славный город Тайдар — столица благословенной Илийской Империи (если конечно не вся Империя скопом). Во всяком случае, каждый, хоть мельком знакомый с этой парочкой, так уж точно. Ни одна их встреча не обходилась без скандала, чаще всего грандиозного и громкого, а то и вовсе перерастающего в банальную уличную драку.

Непримиримые враги, вечные соперники, постоянно пытающиеся как можно сильнее поддеть один другого, при этом, одновременно, таская "каштаны" из огня. В их отнюдь не легкой и опасной профессии и так было чересчур много риска, но это ни в коей мере не останавливало этих сорвиголов в их навязчивом желании обойти соперника по всем пунктам и при этом, так сказать по пути, "утопив" того как можно сильнее.

Такие разные, как Огонь и Лед, даже внешне. Легкий, солнечный Лейлан — высокий, изящный, как тростинка, и гибкий, словно змея, был красив просто до одури. Тонкие, аристократичные черты лица, нежная, словно шелк, чуть подернутая золотистым загаром кожа, огромные, сияющие будто топазы, светло-карие глаза и длинные, густые, светло-светло-медовые с золотистым отливом волосы, которые он постоянно носил заплетенными в сотни тонких косичек с яркими бусинами на концах.

В нем явно чувствовалась кровь аристократов и благородное воспитание, которое он, впрочем, тщательно скрывал, прячась за маской ярого циника и большого нахала. Но иногда через эту маску проглядывало настоящее его лицо, и тогда не оставалось сомнения, что он принадлежит к одной из семей Высшего Света.

Кто он такой — отвергнутый бастард, младший сын, сбежавший из дома в поисках приключений, — не знал никто. Как впрочем и того, откуда он пришел в город. Просто однажды, около десяти лет назад, худенький мальчонка, совсем почти ребенок, с непомерной ловкостью и хитростью, явно граничившими с необыкновенной наглостью, пробрался в дом к Матэ Таменкло — главе Серебряной Гильдии. И, представ перед его глазами, безо всякого страха и смущения заявил, что тот должен взять его в ученики. Немало удивившись и заинтересовавшись (все-таки заклинания защищающие его дом ставили самые лучшие маги) Глава все же решил принять в "Академию", как гордо называл он свое учебное заведение, этого мелкого нахаленка, благо у того были нужные в их профессии способности. И потом почти ни разу не пожалел о своем спонтанном решении.

Лейн оказался не просто талантливым — он был гениальным, схватывая любые знания на лету и впитывая их словно губка. Одно было плохо — мальчишка никак не мог ужиться с другим, не менее гениальным учеником дядюшки Матэ — Арэйном Делакло. Каждый раз, как только интересы этих мелких паразитов, как частенько называл их дядюшка, сталкивались, Академию, а позже и всю Гильдию, начинало лихорадить.

В противовес Лейлану Арэйн всегда был тихим, угрюмым и хмурым, как говорят — "себе на уме", и отличался отнюдь не легким характером, хотя и старался казаться более открытым и дружелюбным, чем был на самом деле. Да и внешне он был абсолютной противоположностью. Единственное одинаковое, что было у этих двоих — это высокий рост, в остальном же... Мощный и кряжистый, с хорошо развитыми мускулами, Арэйн даже в детстве, а тем более сейчас, фигурой больше всего напоминал борца. С не слишком симпатичным, хоть и чем-то располагающим (что было по истине странно при его почти всегдашней угрюмости) лицом, на котором выделялись черные, словно безлунная ночь, глаза с густыми, длинными ресницами (которые, надо сказать, вызывали зависть многих девушек). Его жесткие темные волосы с чуть заметной на солнце рыжей искринкой были коротко острижены и забавно топорщились во все стороны, как бы он их не причесывал. Впрочем, смеяться над его небрежной лохматостью давно уже никто не решался — это было одной из его наиболее "больных" тем, за которые он жестко мстил неосторожным весельчакам, порой даже за единое тихое "хи-хи". Причем не бил, как можно было бы подумать при первом взгляде на его фигуру (дрался он как раз редко и почти всегда именно с Лейном), а именно мстил, очень каверзно и с размахом морально "садил" ничего не подозревающую и успокоенную его дружелюбным поведением жертву "в лужу". Была в его характере этакая склонность к мелкой, и не совсем, мстительности. Во всяком случае, обиды он не забывал никогда.

В Академии дядюшки Матэ он оказался совсем случайно. Все до сих пор удивлялись как на него, внешне более подходящего для Красной гильдии — гильдии уличных грабителей и наемников, ну или на крайний случай для Черной Гильдии — гильдии убийц, обратил внимание глава привилегированной Серебряной Гильдии — гильдии, как нежно называл ее дядюшка Матэ, художественного изъятия магических амулетов и артефактов из "плохих" рук в руки золотые. Да и кто бы на его месте не заинтересовался мальчишкой, который в свои неполные двенадцать лет мало того, что раскидал троих мСлодцев, посланных "доброжелателями" по не совсем чистую душу Таменкло, так еще и с легкостью вертел в руках, с любопытством изучая и рассматривая, активированное Око Тьмы — знаменитый (и очень редкий) артефакт, убивающий одним, даже легким прикосновением к голой коже. Как оказалось, у мальчишки был врожденный иммунитет практически ко всем видам магии. И, конечно же, очень хитрый и немного благодарный (таки спасся бы он и сам без чужой помощи, Главой Гильдии за красивые глазки не становятся, но все же ни одно благородное дело не остается безнаказанным) дядюшка Матэ такой бриллиант упустить не мог. А мальчик, не смотря на всю свою ершистость и непримиримость, был очень старательным, что позволило ему со временем занять достойное место в Гильдии. Если еще не было бы Лейлана, Арэйн мог бы сказать, что жизнь удалась.

— Так все-таки, зачем он сюда пожаловал? — видя, что друг не спешит отвечать, повторил свой вопрос Арэйн и ехидно добавил: — Неужели он раскаялся и решил принести мне свои извинения?

Люм замялся, нервно перекатывая бокал с вином между ладоней и явно не желая отвечать. Но, видя, что Арэйн продолжает упрямо сверлить его немигающим взглядом, тяжело вздохнул и покачал головой:

— Зря я все-таки тебе это сказал. Но ведь ты все равно узнал бы. Так уж лучше от меня, — как бы в никуда пробормотал Люм и, снова вздохнув, добавил: — Не лез бы ты во все это.

— Во что? — вопросительно приподнял бровь Арэйн.

— Да во все... До сих пор, сколько мы уже знакомы, я никак не могу понять, чем же тебя привлекает вся эта опасность и таинственность, ведь лезешь в самое пекло. Какого марха тебе это нужно?

— За это "пекло", как ты говоришь, между прочим неплохо платят, — медленно потягивая вино, пожал плачами брюнет.

— А то у тебя денег мало!

— Уж чего-чего, а денег никогда мало не бывает!

— Такое чувство, что они тебе дороже жизни! Я так и жду, что с одного из своих "дел" ты можешь просто не вернуться. И ведь всегда выбираешь самые сложные... Есть же множество менее опасных профессий. Со своим умом ты мог бы стать кем угодно.

— Например торговцем, как ты? И ты не прав — я выбираю самые интересные. Кто же виноват, что украсть какую-нибудь полезную цацку из императорской казны куда увлекательнее, чем стянуть амулет от насморка у библиотекаря.

— А что, торговец — хорошая профессия, а главное никакой угрозы для жизни и нервы в порядке, — воодушевленно закивал Люм.

— Ну ты не скажи... — с сомнением протянул Арэйн. — Если рассмотреть все аспекты, то она поопаснее моей еще выйдет. Я тебе, кстати, в следующий раз эти слова припомню, когда ты мне будешь жаловаться на то, что тебя опять стража за контрабанду шпыняет... Или когда тебя очередная истеричная дамочка, которой нужно "такую вот штучку, круглую, чуть вытянутую по бокам и приплюснутую со всех сторон и со слегка закругленными уголками... и нет, мадам не знает, как эта штучка называется и для чего она нужна тоже, просто мадам ее сегодня ночью во сне увидела и хочет себе такую же", до нервного тика доведет... Да и если бы даже не так! Если бы она была хоть трижды спокойной, мне моя профессия нравиться, и уж менять ее я точно ни на что не собираюсь.

По тону друга поняв, что он сейчас не в настроении вести философские диспуты на эту поистине животрепещущую тему, которую они обсуждали уже не в первый раз и дай Боги не в последний, Люм только махнул рукой и залпом проглотил вино даже не почувствовав вкуса.

Как, спросите Вы, могли подружиться потомственный торговец и вор-артефактник? О, очень даже просто, прямо как дважды два — по пьяни. В тот день Арэйн праздновал завершение очередного грандиозного (а по мелочам он не работал никогда) дела. С размахом, надо сказать, праздновал, так, что смог вовлечь в свою гулянку практически весь трактир. Не смотря на всю его нелюдимость, пить один он не любил. И уж тем более не любил, когда его веселье портила чья-нибудь грустная унылая физиономия.

Люму же в тот день не везло просто катастрофически. Мало того, что суммы в бухгалтерской книге из доверенной ему отцом лавки никак не желали сходиться, и очередная партия товара оказалась безвозвратно испорчена из-за беспечности перевозчиков, так еще и стража всё вокруг крутится, да с вопросами лезет — "Как поживаешь ты, Люмьер Аризо, как у отца здоровьичко. А не продаешь ли ты, господин хороший, чего-нибудь недозволенного да опасного" и следит, и вынюхивает. Не иначе, как конкуренты проклятые! Опять им что-то на уши нашептали. А ведь буквально со дня на день новая партия хлифской курительной травки должна прийти — ежели найдут? Так еще и девушка бросила... В общем полный мрак. Ну как тут не пойти и не напиться?

Люмьер до сих пор не мог понять, что же заставило его так разоткровенничаться перед абсолютно незнакомым парнем, нагло подсевшему к нему за столик. Да и Арэйн недоумевал, отчего же он с таким сочувствием отнесся к грустному юноше с соломенной челкой, так одиноко сидевшему в углу, и уж тем более неизвестно, что его вынудило этому юноше помочь. Хотя, о том, что у пьяного в голове, могут знать только боги, да и то, скорее всего, затруднятся с ответом.

Однако, "помог" вор своему вновь обретенному другу в своем, в истинно серебряногильдейском духе.

Когда пьяный почти в никакуйск Арэйн, внутренне поражаясь своей наглости, неожиданно предложил украсть для Люма артефакт Везенья и Удачи, хранящийся в городском музее и охраняемый как зеница ока, он совсем не ожидал, что этот скромный юноша из интеллигентной торговой семьи пойдет на такую аферу. Вор был готов к тому, что Люм, возмутившись, развернется и уйдет, а то и кликнет стражу, и уже хотел сказать, что пошутил. Но тот, будучи не менее "трезвым" и явно только по этому (а совсем даже не из-за врожденного авантюризма), абсолютно не удивившись такому вопиющему по своей наглости предложению, еще более неожиданно (в том числе и для самого себя) согласился, да еще и почему-то настоял, чтобы воровать они шли вместе. Сначала Арэйн, еще цепляющийся за реальность остатками своего былого трезвомыслия, конечно же отказался от такого "попутчика", но после долгих уговоров, убеждений, разговоров "за жизнь" и еще двух кувшинов вина, причина спора была благополучно забыта, и они, слегка покачиваясь и распугивая случайных прохожих внушительным перегаром, отправились "на дело". О том, как все происходило, лучше не рассказывать — такого бреда ни одна бумага не снесет. Позже, вспоминая свои ночные похождения, друзья-собутыльники до благоговения ужасались собственной бесконечной наглости и безграничному нахальству, а еще больше, прямо-таки просто потрясающему везению, без которого они могли попасться страже, наверное с тысячу раз. И как только живы-здоровы, а главное свободны остались? Сплошные чудеса. Но артефакт они все-таки украли, причем украли крайне удачно, так, что его хватились только под утро. Правда, он оказался обычным амулетом, да еще и полуразряженным, и его потом пришлось возвращать, но это уже совсем другая история.

Вот после этого совместного приключения они и сдружились.

— Так все-таки ты знаешь или нет, зачем наше "прекрасное высочество" принесло сюда свою сиятельную задницу? — рыкнул Арэйн, начиная терять терпение и уже даже не пытаясь скрывать раздирающий его изнутри гнев. — Ты ведь прекрасно знаешь, что я все равно до всего докопаюсь. Сам, без тебя! Но в этом случае ты на меня больше можешь не рассчитывать — очень обижусь!

— Да расскажу я, расскажу. Только пообещай мне, что на этот раз ты не полезешь в самое пекло.

— Ну уж нет, — упрямо мотнул головой Арэйн, — ничего я обещать не буду, во всяком случае пока не узнаю в чем дело. Ну же давай, рассказывай.

Нервно поерзав на стуле и выпив еще бокал вина в надежде хоть немного оттянуть неизбежное, но прекрасно понимая, что друг все равно не отступится, Люм посмотрел Арейну прямо в глаза и на одном дыхании выпалил:

— Говорят, что Лейн собирается украсть Четки из храма Нааль-дан.

Зря вот он сделал это так резко, нужно было предупредить, подготовить — Арэйн делавший в это время глоток поперхнулся и закашлялся, словно больной на последней стадии чахотки.

Едва вернув себе дыхание и отстранившись от отнюдь не ласково бьющей по спине руки друга, вор еще не твердым голосом просипел:

— Он собирается сделать ЧТО?

— Украсть Четки из храма Нааль-дан, — покорно и как-то обреченно повторил Люм.

— Он что, совсем псих?