Диструкт часть 1. Дисбаланс Структур.

Диструкт

Часть 1: ДИсбалланс СТРУКТур.

Аннотация:

Новые технологии, что-что, а оружие мы русские всегда умели делать. Фактор массового поражения не фатального действия, препарат вируса дисбаланса структур. Код Диструкт.

Он изменил все, а люди стали уничтожать себя.

Что будет, если люди больше не смогут подчиняться?.

Что будет, если сама мысль о подчинении сводит с ума отключая разум?.

Цель, любой ценой выйти из-под контроля.

Страх и ярость, бурлящий адреналин в крови, Инволюция и Эволюция вылепят нового хозяина, планеты с древним названием и одним смыслом на многих языках "ЗЕМЛЯ".

Что сделают люди, когда получат шанс стать богами, останутся рабами или сделают свой выбор. Время покажет. Мечта решит все.

Своеобразный пост апокалипсис, вызванный вирусом, усиливающим человеческие возможности, делая их индивидуумами и эгоистами, разделивший социум на два лагеря людей могущих контролировать свои мысли и чувства и живущих одним днем. Первые эволюционируют сознанием вторые телом.

Гл. 1: Работа.

Вы некогда не думали, что жизнь бессмысленна?. Если не думали, то зря. Конец у всех один и это смерть, а все остальное дети, семья лишь лицемерие медленно гниющих трупов. Старение? нет. Лицемерие? да. Они считают себя взрослыми, но являются, по сути, детьми. Вся жизнь работа, работа и зависть. Больше ничего нет, ни желаний, ни возможностей и полное понимание, что скоро нужно будет купить последнюю одежду и деревянное вместилище для отслужившего, замете бессмысленно отслужившего тела. Я понял это слишком рано, знание яд, но у меня есть мечта, сейчас девятнадцать лет и к тридцати, я найду выход из порочного круга поколений, да хотя бы буду пытаться найти, а если не получится то, по крайней мере, уйду по собственной воле. Ложь обо всей жизни впереди, не смотря не на что, остается ложью, о какой жизни вы говорите о жизни раба в медленно стареющем теле, мне это не нужно, я хочу жить, жить вечно или хотя бы самостоятельно выбрать смерть, потому, что я человек, а не животное которого пасет бессмертная тварь, но а пока работа, тело надо кормить.

Работа, бесконечная работа. Каждый день одно и тоже. Ярость душила страх. В душе человека шла переменная борьба, страх перед неопределенностью перед тем, что не можешь контролировать и ярость на себя, на свою неспособность изменить жизнь. Как все достало, нужно хоть придумать что-то и переломить ситуацию и зажить, так как охота. В душе на самом дне, плескалась зависть к людям, у которых есть то, чего хочется самому себе. Вот была бы жизнь, если бы у всех была возможность заняться любимым делом. Денег не хватает даже на Интернет, а зарплату ждешь как манну небесную, кашу жрать весь месяц уже достало в конец. Пару раз даже подумывал о самоубийстве, отметая мысль надеждой выхода из порочного круга каждодневного труда.

Сегодня, я шел, как всегда на работу и как всегда в голове бродили угрюмые мысли, считавшиеся уже нормой. Единственное, что отличалось так это необычный душевный подъем, впрочем, не мешавший думать о своей бессмысленной жизни. В окружающем мире, кажись, тоже что-то изменилось. Звуки, а это были именно они, стали толи резче, толи еще что-то. Справа, кто-то как всегда орал, но интонации были иными визгливые, что ли. Голова повернулась в сторону доносящегося крика. Два подростка, хотя нет, взрослый парень, и малолетка лет шестнадцати, о чем-то спорили. Выйдя из-за бетонного забора, я направлялся в горловину. Стараясь не выдать свой интерес к ним, я опустил голову. Парни были знакомы, но подходить к ним не хотелось совсем. Повернув немного в сторону и продолжая следить краем глаза за потасовкой, я увидел нечто странное проявляющееся в их поведении. Не успев проморгаться, от неведомо как попавшей в глаза пыли и подумав, что схожу с ума, когда увидел продолжение спора. Малолетка сначала задрожал от, с трудом сдерживаемого негодования и не слова не говоря, кинулся на своего собеседника. Я подходил ближе, но не в поле их зрения, на них мне было плевать. Движение малолетки и красное марево как в фильмах про средневековье. Кровь мелькнула мысль, артерия. Голова второго спорщика неестественно прогнулась в бок и отпрыгнула от тела, именно такое впечатление произвела на меня немая картина происходящего. Стараясь на автомате ретироваться поскорее с места событий, я не учел одного. Молодой парень смотрел на меня пустыми глазами и идущей изо рта пеной. Его видимо привлекло мое движение. Не успев осознать факт и пытаясь еще только повернуть тело в сторону для начала бега. Мне совсем не хотелось повторения судьбы оставшегося без головы. Восприятие ускорилось или замедлилось в том состоянии не разобрать, я только увидел размазанное движение, только что смотрящего на меня в позе животного паренька, и вот удар в грудную клетку, и ускорение, откинувшее меня на какую-то трубу.

Гаснущее сознание, продолжало фиксировать парня стоящего на рельсах в том месте, где стоял я. Скрип колес и ударившееся о бампер толи джипа, толи минивена вылетевшего с перекрестка, его тело откинутое изломанной куклой, я уже не видел, сознание покинуло меня почти сразу.

Ясный день. Солнце и природа находились в редком в наших краях равновесии. Жар идущий с неба уносил чуть влажный ветерок, дующий с реки. В такую погоду с девчонками в волейбол на пляже играть, вот только жаль, что вода еще не прогрелась и врятли успеет. Погода радовала, а вот с миром творились странные вещи, еще недавно казалось невозможные. Вот только они происходили.

Выход на работу закончился ударом и лежащим под светло-синей трубой телом в оранжевой железнодорожной спецовке. Джинсы постепенно окрашивались влажно красным цветом вытекающей крови блестящей на солнце. Чуть дальше, на конце железнодорожного перехода сделанного из поддонов и резиновых вставок, лежало второе тело только без головы.

Индустриальный пейзаж, поселок, разделенный железной дорогой. С одной стороны бетонные ограждения ремонтной мастерской, служившие для ремонта составов и хранения железнодорожного инвентаря. Если приглядеться, то над забором видны возвышающиеся кучи шпал и вертикально прислоненные рельсы, дальше крыша дрезины. С другой стороны с лева автовокзал, а с права горловина. (домик монтеров где они несут посуточное дежурство.), а за ними магистраль проходящая сквозь поселок параллельно железной дороге и перекресток начинающийся прямо напротив железнодорожного перехода. Этот клочок суши видел много крови из отрезанных электровозами ног алкашей, но еще некогда столь бессмысленной. По месту недавней трагедии с колотящим лязгом помчался состав, порыв ветра поднял пыль с мчащегося в вагонах щебня. Если труп на первом пути заметил машинист, то сейчас уже должны к месту событий бежать дорожники, но никто не пришел и через мину ту и через две никто. Возможно планерка ?. Даже улица пуста, и на пироне люди отсутствуют. Состав, и мчащаяся в дали грузовая машина, своей обыденностью внушали спокойствие.

Поезд спугнул существо еще минуту назад человеком к началу переходной дорожки ближе к бетонному забору. Теперь оно стояло, упершись в двойной светофор, и казалось, каждый звук причинял ему невыносимую боль, вызывая телесные метаморфозы. На нем уже отсутствовала одежда, и было видно, как от звуков постепенно синеющее тело вздувается, как будто его жжет внутренний огонь. Лязг переведенных стрелок, кусок толи от рубашки толи от штанов навернутый на ногу видимо зацепился при движении за конец стрелки и при переводе дернул ногу существа. Над дорогой разнесся вой и если бы его слышал наблюдатель, то он бы понял, что это вой страха, ужаса, а отнюдь не ярости или злости. Скрип рвущегося металла перекрыл треск оголенных проводов пахнуло гарью изоляции, ореолы искр озарили искаженное в муке гротесковое как будто вылепленное из пластилина, лицо почти не имевшее отношению к человеческому кроме оставшегося без изменений носа и лба. Где были хоть какие-то мышцы, их вздуло. Глаза сжало с двух сторон, заставив вылезти из орбит и превратив их в сосиски, удерживаемые переродившейся мышечной тканью. Если бы можно было взглянуть в глаза, то человек бы заметил отсутствие зрачка, растянутого почти до границ радужки, которая постепенно исчезала, выцветая на глазах. Вырванный светофор, в последний раз рассыпав искры, взмыл в воздух откинутый измененным. Человек не может порвать металлическую трубу, пятисантиметрового диаметра, существо же казалось, этого даже не заметило, не придав значения, круша мощными ударами заискрившую коробку переводящего стрелки узла. Со стороны перекрестка противно проскрипело при ударе об асфальт, а потом визг шин и вылетевшая прямо на переход машина припечатала существо к бетонной балке разорвав напополам.

Красный минивен с момента удара словно ожил изнутри, с начало донесся стон потом треск. Лобовое стекло залило кровью. Визг женщины и успокаивающий бас мужчины, перешедший в хрип. От одного из внутренних ударов кузов вспучился, по стеклам с левой стороны пошли трещины, чем-то мазнуло по стеклу, наполовину выдавив, наполовину стерев кровь, открыв взору изломанные ударам тела, словно прошедшие через мясорубку. До самого вечера продолжался вой застрявшей выжившей при ударе за рулем женщины, тело которой, пытаясь трансформироваться, но лишь причиняло боль в пробившей рулем груди, из которой при каждом движении выплескивались сгустки крови.

Потом начался апокалипсис, кровь и крики вой и куски от тел. Планета почти опустела. Тысячи лет природа не ощущала такого покоя. Сквозь землю и в некоторых местах и асфальт начала пробиваться трава, даже деревья казалось, очнулись от сна старались наверстать упущенное. Но это все можно было увидеть около источников воды в городах же кроме охватившего людей безумия и рек крови ничего и не изменилось.

С вечером пришло движение. Одно из тел под трубой пошевелилось, послышался кашель. Это, несомненно, был человек, вот только руками и лицом он напоминал покойника, настолько был иссохшим. Мучительный кашель сотряс ползающее на корячках тело, пытавшееся сначала что-то искать и потом преодолеть высоту рельс и вползти на переходчик. Человек вел себя странно, он даже не испугался, а шок в глазах всего лишь отражал невозможность ситуации. Лицо исказилось боли, но через секунду злость потом ярость, казалось тело, кто-то поднял над дорогой, подкинул. Человек встал, и шатаясь направился к центру, сначала рывками потом все увереннее и увереннее стараясь держатся теней.

Я помнил, меня разбуди мой же стон. И тишина. Только ветер овивал мое лицо, путаясь в волосах, порождая тихий шелест опавших листьев под моей головой. В нос ударил запах дыма, что-то недавно горело, мелькнула мысль и погасла. Тело замерзло, дрожь пробегала по рукам. Движение вызвало боль. Грудь как будто заполнили свинцом, тяжесть и кажущийся скрип ребер вызывающий волны боли и странное чувство, вызванное раздражением. Что это даже я не мог определить, голова в момент злости прояснялась, и кажется, даже быстрее думала. Перевалившись на бок, я попытался встать. Глаза вот что не давало мне покоя, вокруг была темнота, но все окружающее вполне различалось. Фонари где фонари, не единого луча света, странно. Взгляд упал на машину, и меня чуть не стошнило.

Воспоминания вернулись, я вспомнил утро. Лучше бы этого не делал, начались желудочные спазмы вызывающие прежнюю боль в груди. Безумно захотелось есть. Под бампером легковой машины валялись две уже опухшие половинки тела того утреннего малолетки так врезавшего мне. За лобовым стеклом с моей стороны виднелись только куски плоти как будто водителя кто-то просто разорвал. Встав на колени, и держась руками за землю, изо всех сил стараясь сохранить равновесие, я пытался осмотреться вокруг.

Такая знакомая дорога на работу неузнаваемо преобразилась, так описывают мир после какой-нибудь глобальной катастрофы. Вокруг меня куда бы не падал мой взгляд, валялись куски плоти, по-другому то, что осталось от людей и не назовешь. Вокруг что-то случилось или я сошел с ума, мысль не совсем здравая, но хоть такая. Голод опять заставил двигаться. Со мной был пакет, чтоб поесть на работе, я мотал головой, пытаясь его найти. Даже пытался двигаться на карачках. Доползти дальше мне не давали рельсы. Железнодорожное полотно перекрывало мне путь. Слабость и волна злости, опять принесшая облегчение, голова прояснилась, что позволило мне встать на ноги.

Гл. 2: Магазин.

Что делать я не знал. Держась за болящую грудную клетку стимулируемый голодом и болью с возникавшей на себя злостью, с порождаемой ей облегчением, я медленно двинулся в сторону центра. Дома все равно есть, было, нечего, вся еда закончилась еще вчера. Карманные деньги я всегда ношу с собой, а в магазине можно купить что-нибудь.

Не знаю, что я думал или просто был в шоке от всего испытанного, а может я дурак. Риторический вопрос, что будешь делать, если ты очнулся, а вокруг трупы явно не пойдешь в магазин поесть. Ты не пойдешь, а я ? . Передвигаясь в тиши, стараясь не выдавать себя звуками, я шел в магазин. Видимо начал работать инстинкт самосохранения не знаю, но, я пытался держаться кустов и темных углов.

Чавкающие звуки, доносящиеся со стороны площади станции, заставили меня прекратить шатающиеся движения и собраться, теперь, я почувствовал опасность, мне сразу захотелось уничтожить угрозу вспыхнувшая злость на себя и на саму возможность справится с неизвестным, помогла не выдать себя.

Наклонившись к асфальту и высунув голову из-за угла, я увидел собак рвущих что-то. До чего же быстро привыкаешь к смерти, а еще недавно и от вида шприца мог в обморок упасть. Животные рвали, какого то человека уже давно мертвого, так как головы у него уже не было и давно. Рядом валялись останки троих человек предположительно детей. Местоположение и расположение тел позволяло сделать вывод о том, что они от кого-то спасались. С моей стороны было видно, что одного ребенка буквально разорвана спина, у других, свернуты головы. Дальше лежала, вероятно, их мать от нее совсем ничего не сталось только костяк с оторванными руками и искаженное в гримасе боли высохшее лицо.

Двери магазина были открыты. Крик со стороны переходного моста привлек внимание собак. Облегчение вырвалось из моей груди. Только сейчас, я понял, чем отличались собаки от простых дворняг, они были очень большими размером с теленка, как будто взяли бульдога и накачали насосом как лягушку, мышцы буквально вырывались из-под кожи, мощь можно было ощутить на взгляд. Вот кто убыл семью, да и наверное всех вокруг. Голод не куда не делся. Стараясь двигаться еще тише, я продвигался к дверям магазина, переступая и обходя трупы. Вот что странно они не пахли совсем, и это учитывая очень теплую в последние три дня погоду.

В магазин я залез через разбитую витрину. Мясо, билась в голове мысль, мне хотелось чего-то калорийного. Каждый звук, заставлял меня замирать на месте. Нельзя представить моего разочарования, когда я дополз до мясного отдела. Вокруг, на полу валялись пустые паковки из-под полуфабрикатов. Даже пельмени кто-то сожрал. На полках витрин, даже колбасы не осталось. Вот почему собаки ели людей, их тоже мучает голод, и вот почему люди мертвы уже давно. Умозаключение вызвало только вопросы, тогда кто убил людей, ответ не принес облегчения, заставив опять вспомнить утро. Людей убили люди. Ведь как-то парень же порвал своего обидчика, оторвав ему голову, и чуть не убив меня.