Память подземелий

Beyond Heretic

Часть 1.

1. Алтарь

Вы точно уверены, что хотите знать? Знать, как мы бродили по подземельям, коридорам и залам, как нас пытались сожрать — ну или просто убить? Крепкие нервы. Ну да что я говорю — выслушать легче, чем пережить.

Но я всё равно не буду говорить о том, как мы попали в тюрьму. И о том, как мы там сидели. И о том, как за нами пришли, тоже умолчу. Только могу точно сказать, если бы нас не должны были казнить, ни за что бы мы не попёрлись искать путь в селение эранди. Что произошло с нами? А это я расскажу.

Слабо освещённую грибницами комнату пересекал ручей. Он с тихим шелестом вытекал из ниши в стене, водопадом сползал вниз, разбивался о дно канала и уходил в слив в углу. Помещение пропахло сыростью, свежесть воды кралась по деревянным стенам, сквозняком опускаясь на каменный пол. Я подтянулась на каменном карнизе, заскочила в нишу и прыгнула через ручей. Да! Вот они! Отломила кусок шляпки гриба, показалась трубчатая мякоть. Съедобные.

Грибы имели солоноватый вкус и терпкий, пряный аромат. Я нарвала несколько горстей и бросила в заплечный мешок, где уже лежала тушка нати — большой ползучей ящерицы. Это уже неплохой обед. Даже ужин — мы сегодня шли долго. Свечение грибниц начинало тускнеть на ночь, стоит уже возвращаться в лагерь. Но готовит уже пусть кто-нибудь другой. Хотя парни и пребывают в счастливом заблуждении, что я готовлю лучше. Заблуждением будет даже то, что я вообще это умею делать.

Я спрыгнула на пол, негромко топнув. Умение передвигаться бесшумно впитано мной с молоком матери — если только она меня когда-нибудь им кормила, конечно. Но на этот раз оно почему-то подвело. Чёрт! Осторожнее надо быть.

Для меня не сложно вспомнить дорогу назад, тот путь, который я проделала. Я шла, погрузившись в свои мысли, прислушиваясь к шороху шагов. Шороху? Небо! Но я иду совершенно бесшумно!

Я замерла. Потом достала из-за плеча самострел и, запустив руку в карман, насыпала камней в зарядный мешок. Я никогда не путаю карманы: в одном находятся обычные камешки, в другом — шипастые кусочки металла — для особо сильных врагов. Их делают кузнецы, черпая жидкий металл из потоков на нижних этажах. И пополнить запас мы вряд ли сможем, пока не дойдем до места или не найдем какую-нибудь кладовую.

Я, наконец, определила направление, в котором раздавался шорох. Там поворот! Это уже сложнее. Я тихонько отошла назад по коридору и принялась ждать. Шорох приближался — похоже, меня заметили. Шум негромкий — это кто-то мелкий, скорее всего. Наверное, принять бой смогу. Нет — убегу, подумаешь.

Неведомое приближалось, заставляя меня нервничать всё сильнее. Одно дело — сражаться с врагом, и совсем другое — просто ждать неизвестно чего. Через целую вечность в конец коридора выбежали твари. Пауки! Чёрные, мне по колено, туго обтянутые сухой кожей. Не подпускать близко, они ядовиты. А с небольшого расстояния плюются липкой паутиной.

Я выстрелила в самого крупного. Они бежали рядом, и, даже промазав, я сшибла мелкого паука. Так, выстрелить ещё раз — и пробежка вперед по коридору. Заворачиваю за угол, держа перед собой самострел. Порядок. Ещё несколько выстрелов. А я метко стреляю! Редко промахиваюсь, то есть. Cнова отбегаю по коридору и жду, пока стая вывернет из-за угла. Ну, вот, тщательно прицеливаюсь... Да вот черти! Опять я не попала в этого жирного вожака.

Зато подпустила слишком близко. Меткая нить чуть не задела меня, — я прыгнула, ударилась о стену и едва не выронила самострел. Оп! Пустилась наутек... новая пробежка. Ну, если я ещё разок зазеваюсь — пауки могут писать меню. Филе из Рандис, желе из Рандис, суп из костей, Рандис с грибами. Хотя маленькая и щупленькая я не слишком аппетитна. Может, попробовать им это сказать? Я снова остановилась и прицелилась. Оп! Жирную, мерзкую тварь разорвало на куски. Да, да! Вот теперь можно и остальную мелочь перестрелять! Потом, как полагается, осмотрю поверженную пакость. Да, у пауков хорошая крепкая кожа на брюхе, и легко обрабатывается, но я их не попру, они тяжёлые!

Пробежки по коридорам, повороты где попало... В пылу битвы я, похоже, забежала куда-то не туда. Нет, конечно, я могу довериться интуиции. Как правило, оно срабатывает, моё тонкое чутьё. Хм, чутьё чутьем, но выпущу-ка я путеводку. А то всего разок эта самая интуиция не сработает — и выбираться буду неизвестно сколько... и неизвестно куда. Попаду назад, к своим, примут меня с безумной радостью на лицах и смертью на лезвии ритуального ножа.

Я достала из пояса шарик и встряхнула его. Красный огонёк с тихим треском полыхнул и поплыл вперед по коридору.

У огня, топливом которому служили, конечно, грибы, сидел высокий худощавый человек, слегка сгорбив спину. Его лицо имело чуть удивлённое, чуть смешливое выражение. Оно казалось маской, под которой скрываются все мрачные чувства.

— Мирен! — окликнула я. — А где Верс?

— А, он отлучился по делам. Что ты принесла, Булавка?

— По делам? Хе. Надеюсь, поиски туалета не заведут его в чье-нибудь логово.

Мирен уже копался в моей сумке, доставая добычу.

— Нати? Здорово, вкусно и питательно. А что за грибы?

Я пожала плечами:

— Ничего так грибы. Довольно вкусные. Тебе готовить.

— Почему мне?

— Потому что не мне, — высказала я нечто, само собой разумеющееся. Мы будем спать сейчас?

— Как поедим. Уже темнеет. Никого такого не встретила?

— Стаю пауков перебила.

— Пауков? Так это же такое мясо...— мечтательно закатил глаза Мирен.

— Ядовитых,— остудила я его. И вскочила, сжав самострел, едва заметила движение у двери.

— Тише, Капелька, это я! — Верс закрыл дверь поплотней. Твари здесь тупые, до них не доходит, что попасть в комнату можно и через прикрытую дверь.

— О, Верс, помоги мне!— оживился Мирен.

— С чего бы? Сам справишься,— он сел, привалившись к стене. Я тут же обрадовалась и примостила голову ему на плечо. До ужина я отдохну. И после ужина, в общем-то, тоже...

Я задремала, и Верс вынужден был сидеть неподвижно, чтоб не разбудить. Ну, вернее, он сам так решил. А имел полное право спихнуть. Грозился, по крайней мере, почти каждый раз.

Меня аккуратно растолкали, когда еда была готова.

— Эй, Булавка, у меня для тебя новость,— Мирен злорадно ухмыльнулся.— Те грибы, что ты нашла, ядовиты.

— Как ядовиты?— Не может быть! Я аж вскочила. Я же их ела!

— Он шутит,— объяснил Верс.

Я возмущённо отвесила Мирену затрещину и подсела поближе к огню и мясу.

— После еды заглянем в карту, ребята.

Иногда нужно же с ней сверяться, правда? Хотя бы для того, чтобы знать, куда нам идти дальше. И, главное, как идти.

Карта изобиловала белыми пятнами, да она и не доходила до места назначения. Как нам обещали, совсем чуть-чуть. Но там уже можно было встретить эранди, которые доведут нас до места... Или растерзают в клочья, как повезёт.

— Мы собирались идти через Цыплячью Шейку,— напомнил Мирен.

— Да, вот здесь,— Верс провел по карте кончиком ножа.— Нам ещё несколько переходов.

— А почему мы не пойдем вот здесь?— я показала пальцем на обходной коридор.— Мне не очень хочется переться через эту жуткую Цыплячью Шейку.

— Грибок, ради неба, здесь же белое пятно!— ужаснулся Мирен.

— Ну и что? Мы уже проходили через белое пятно.

— Потому что проход по карте рухнул! И вспомни ящера, которого мы там забили, и кучу костей, которая нас спасла — потому что предупредила.

— Ну и здесь выкрутимся. Может, тут и нет никаких тварей.

— Булавка, если исследованный коридор тянется и обрывается, это значит, что исследователя кто-то слопал.

— А кто тогда нанес коридор на карту? — ехидно сощурилась я. Ну пусть ответят, пусть...

— Ну, те из группы, которые сбежали.

— Вот! Значит, сбежать можно!

— Нет, Булавка, о твоем безрассудстве рассказывают анекдоты, но мы туда не пойдем,— заявил Верс.

Оба против меня? Я бы надулась, если бы это помогло.

— В любом случае, эта карта не доведет нас до цели — она же неполная! — мой главный аргумент.

— Тогда и будем заморачиваться,— бодро воскликнул Мирен.

— Тогда будем заморачиваться на другой счет,— остудил его Верс.— Как нас примут эранди.

— А как? А что? Мы же типа того, мирный договор предлагаем. Они, их город тоже страдает от этой нечисти в коридорах. Давно пора бы почистить территорию.

— Да мы враждуем... всю историю, — напомнил Верс.

— Ну а теперь помиримся, — не унывал Мирен.

— Или второй вариант.

— Да ладно...

— А второй вариант, — влезла я, — то, что над нами неплохо посмеются и рассажают по кольям на трапезу падальщикам.

— Если наше предложение не примут, мы ведь останемся врагами,— согласился Верс.

— Ой, ладно страшилки на ночь рассказывать! — Мирен тщательно прибрал остатки ужина и затоптал костер.— Хуже, чем раньше, все равно не будет. Мы ведь и так померли бы! А Косичку сажать на кол бесполезно — она привычная, у нее в этом месте шило. Спать будешь, Козявочка? Я лично — да.

Верс пристроился сидя, спиной к стенке, Мирен уселся чуть на расстоянии. Я убрала карту. Ага, а часовик выпускать мне? Сейчас, достану из мешка заклинание... Если кто сунется, этот огонёк разбудит нас яркой вспышкой. Но, даже несмотря на этого незатейливого стража, ребята всегда предпочитали спать сидя, с обнаженным оружием в руках. Ну, то ж ребята! Пока у меня такие бдительные охранники, я вполне могу разместиться между ними лежа, удобно будет положить голову на колени к Версу, а ноги достанутся коленям Мирена. А утром меня растолкают, возмущаясь, как я удобно устроилась...

— Храм эранди, — обозначил Верс высокие белые стены с воротами в два человеческих роста.

— Эранди, не эранди, — я пожала плечами. — Чёрт знает, кто это все выстроил.

— Но эранди используют такие храмы для своих религий. Ох уж у них религий... Сколько народу, столько религий, — сказал Мирен, на что Верс гордо заметил:

— Мы-то, люди, веруем в одно.

— Ага,— согласился Мирен. И быстро добавил с ехидной улыбкой:

— Только жрецы нам велят верить совсем в другое.

Он подошел к двери и ощупал ее. Ну как ребёнок! Кто тут, интересно, безрассудный? Дверные замки храмов часто содержат ловушки. И эта красивая дверь из молочно-белого дерева, слегка посеревшая от времени, изукрашенная фигурной резьбой, может оказаться опасной. Я пошла вдоль стены, внимательно рассматривая барельефы, изображающие леса, грибы, зверей. Кто-то из этих невероятных чудовищ, наверное, и был строителем всех лабиринтов, как и нашего города. Но разве угадаешь, кто, если стены не желают показывать ничего знакомого?

Наконец, я заметила очертания дверцы, которой когда-то пользовались сами храмовники. Несколько манипуляций с замком — я, между прочим, опытный взломщик.

— Ребята, идите сюда, — помахав рукой, чтобы они заметили вход, я скользнула внутрь.

— Мышка, а ты уверена, что через храм короче?— засомневался Мирен.

— Да! Дверь за собой закрой.

— Я ещё не вошёл.

— Вот именно! Прямо сейчас и закрой. Кто трусит, пусть остаётся — пойду одна.

Ну вот. Уж перед женщиной-то они не спасуют.

Я быстро прошла по длинному узкому коридору и осторожно оглядела из-за угла алтарный зал. Вроде никого, и под высоченным потолком тоже пусто. Только вот там, на алтаре — это скульптура или живое существо? По-моему, он живой. Его даже можно принять за человека с первого пьяного взгляда издалека. Собственно, мой взгляд отнюдь не был пьяным, поэтому я вполне могу разглядеть то, что тёмная масса у него за спиной — это крылья. Такие мелочи, как совсем безволосое тело (кроме головы) и небольшие рога я заметила позже, подойдя ближе. Да-да, я настолько осмелела — или обнаглела, что подошла ближе. Эранди — а кто же ещё! — сидел на коленях на алтарном камне. Как и обычно в подобных храмах, круглом и плоском, с ярко-красной облицовкой. За ним на стене красовалась выложенная разноцветной мозаикой звезда. Я заметила, что это чудовище одето в одни цепи, растягивающие его запястья вверх и стороны. Каменные горгульи держали в зубах противоположные концы цепей, руками цепляясь за стену — они явно сделаны из того же материала, что и храм.

Я двигалась бесшумно — это точно, я-то знаю. Это парни создавали шум, а не я.

Пленник, похоже, услышал — он вскинул голову.

— Он живой, — шепнул Мирен. Верс вытащил меч и направился к алтарю.

— Да, но это не надолго.

На лице (или морде) эранди появилась улыбка! Да-а...

— Небо, наконец-то, хоть кто-то!

О, словечко 'Небо' они тоже употребляют к месту и не к месту.

Хм, а голос-то человеческий. Очень низкий — но, по-моему, такой и должен быть у крупных мужчин. Ну и правильно, эранди был — два Мирена, а половая принадлежность определялась очень просто.

Но что за чертовщину он несёт?

— Я целый день здесь один! — пожаловалось несчастное чудовище. — Ничего не понимаю. Я не знаю даже, что я вообще здесь делаю.

И недоуменно глянул на Верса, занесшего меч. Конечно, раз это эранди, его надо убить. Верс, тупица!

— Стой! — я даже не испугалась своего выкрика, эхом ударившегося о высокий свод потолка. Для надежности я ещё и прыгнула к Версу и повисла на его руке с мечом.

— Что вы хотите сделать?— немного испуганно, но больше недоуменно спросил эранди.

— Рандис, слезь... то есть, отстань!

— Не смей, не думай даже! Забыл, куда мы идем?

— Ну и что?

— То, что если мы собираемся подмазаться к эранди, зачем ты хочешь убить этого?— я кивнула на эранди.

— Не надо меня убивать!— испугался пленник. — За что?

— Но, Капелька, его же, наверное, свои и привязали!— возразил Мирен.

— Но не закололи же! Хотели бы убить, убили бы. С какой-то целью же его здесь приковали. А? Эй, чудище! Ты здесь зачем сидишь?

— Я? Я не знаю... Не помню.

Ему было совсем не смешно, а вот мы посмеялись.

— Да, заметил Верс ехидно, — много пить вредно! С похмелья где только не окажешься.

— Я не пил! — обиделся эранди.— Мне память стерли.

— Ну, я и говорю. Бутылкой. Тебе, наверное, две-три надо.

— Ничего подобного. У нас память стирают специально.

— Зачем — специально? — удивилась я. Что за тупость?

— Ну... — эранди засмущался. — Например, если кто-то перенёс сильное горе...

— А ещё зачем? — что-то не понравилось мне это 'например'.

— Ну... осужденным преступникам, если их ещё можно исправить.

— А тебе за что?

— Не помню, — он опустил голову. — Это-то меня и гложет. А если...

Оба-на! Нашел, о чем беспокоиться. Если бы я, прикованная к стене, сидела перед вооруженными врагами (да ещё и голая), меня вряд ли бы стала волновать мысль, что я кого-то там могла убить.

— А что, — задумался Верс, — осуждённых преступников приковывают к алтарям храмов?

— Ну, конечно, бывает, мы приносим в жертву преступников, но не тех, кому стерли память. Это же новый человек, новая судьба и новый характер! А храм этот давно заброшен,— невпопад добавил он.— Вы меня не освободите? — он смотрел на меня именно тем молящим взглядом, который всегда срабатывал! Я вздохнула как можно глубже и скорбней и достала отмычку.