Память подземелий

Beyond Heretic

Часть 1.

1. Алтарь

Вы точно уверены, что хотите знать? Знать, как мы бродили по подземельям, коридорам и залам, как нас пытались сожрать — ну или просто убить? Крепкие нервы. Ну да что я говорю — выслушать легче, чем пережить.

Но я всё равно не буду говорить о том, как мы попали в тюрьму. И о том, как мы там сидели. И о том, как за нами пришли, тоже умолчу. Только могу точно сказать, если бы нас не должны были казнить, ни за что бы мы не попёрлись искать путь в селение эранди. Что произошло с нами? А это я расскажу.

Слабо освещённую грибницами комнату пересекал ручей. Он с тихим шелестом вытекал из ниши в стене, водопадом сползал вниз, разбивался о дно канала и уходил в слив в углу. Помещение пропахло сыростью, свежесть воды кралась по деревянным стенам, сквозняком опускаясь на каменный пол. Я подтянулась на каменном карнизе, заскочила в нишу и прыгнула через ручей. Да! Вот они! Отломила кусок шляпки гриба, показалась трубчатая мякоть. Съедобные.

Грибы имели солоноватый вкус и терпкий, пряный аромат. Я нарвала несколько горстей и бросила в заплечный мешок, где уже лежала тушка нати — большой ползучей ящерицы. Это уже неплохой обед. Даже ужин — мы сегодня шли долго. Свечение грибниц начинало тускнеть на ночь, стоит уже возвращаться в лагерь. Но готовит уже пусть кто-нибудь другой. Хотя парни и пребывают в счастливом заблуждении, что я готовлю лучше. Заблуждением будет даже то, что я вообще это умею делать.

Я спрыгнула на пол, негромко топнув. Умение передвигаться бесшумно впитано мной с молоком матери — если только она меня когда-нибудь им кормила, конечно. Но на этот раз оно почему-то подвело. Чёрт! Осторожнее надо быть.

Для меня не сложно вспомнить дорогу назад, тот путь, который я проделала. Я шла, погрузившись в свои мысли, прислушиваясь к шороху шагов. Шороху? Небо! Но я иду совершенно бесшумно!

Я замерла. Потом достала из-за плеча самострел и, запустив руку в карман, насыпала камней в зарядный мешок. Я никогда не путаю карманы: в одном находятся обычные камешки, в другом — шипастые кусочки металла — для особо сильных врагов. Их делают кузнецы, черпая жидкий металл из потоков на нижних этажах. И пополнить запас мы вряд ли сможем, пока не дойдем до места или не найдем какую-нибудь кладовую.

Я, наконец, определила направление, в котором раздавался шорох. Там поворот! Это уже сложнее. Я тихонько отошла назад по коридору и принялась ждать. Шорох приближался — похоже, меня заметили. Шум негромкий — это кто-то мелкий, скорее всего. Наверное, принять бой смогу. Нет — убегу, подумаешь.

Неведомое приближалось, заставляя меня нервничать всё сильнее. Одно дело — сражаться с врагом, и совсем другое — просто ждать неизвестно чего. Через целую вечность в конец коридора выбежали твари. Пауки! Чёрные, мне по колено, туго обтянутые сухой кожей. Не подпускать близко, они ядовиты. А с небольшого расстояния плюются липкой паутиной.

Я выстрелила в самого крупного. Они бежали рядом, и, даже промазав, я сшибла мелкого паука. Так, выстрелить ещё раз — и пробежка вперед по коридору. Заворачиваю за угол, держа перед собой самострел. Порядок. Ещё несколько выстрелов. А я метко стреляю! Редко промахиваюсь, то есть. Cнова отбегаю по коридору и жду, пока стая вывернет из-за угла. Ну, вот, тщательно прицеливаюсь... Да вот черти! Опять я не попала в этого жирного вожака.

Зато подпустила слишком близко. Меткая нить чуть не задела меня, — я прыгнула, ударилась о стену и едва не выронила самострел. Оп! Пустилась наутек... новая пробежка. Ну, если я ещё разок зазеваюсь — пауки могут писать меню. Филе из Рандис, желе из Рандис, суп из костей, Рандис с грибами. Хотя маленькая и щупленькая я не слишком аппетитна. Может, попробовать им это сказать? Я снова остановилась и прицелилась. Оп! Жирную, мерзкую тварь разорвало на куски. Да, да! Вот теперь можно и остальную мелочь перестрелять! Потом, как полагается, осмотрю поверженную пакость. Да, у пауков хорошая крепкая кожа на брюхе, и легко обрабатывается, но я их не попру, они тяжёлые!

Пробежки по коридорам, повороты где попало... В пылу битвы я, похоже, забежала куда-то не туда. Нет, конечно, я могу довериться интуиции. Как правило, оно срабатывает, моё тонкое чутьё. Хм, чутьё чутьем, но выпущу-ка я путеводку. А то всего разок эта самая интуиция не сработает — и выбираться буду неизвестно сколько... и неизвестно куда. Попаду назад, к своим, примут меня с безумной радостью на лицах и смертью на лезвии ритуального ножа.

Я достала из пояса шарик и встряхнула его. Красный огонёк с тихим треском полыхнул и поплыл вперед по коридору.

У огня, топливом которому служили, конечно, грибы, сидел высокий худощавый человек, слегка сгорбив спину. Его лицо имело чуть удивлённое, чуть смешливое выражение. Оно казалось маской, под которой скрываются все мрачные чувства.

— Мирен! — окликнула я. — А где Верс?

— А, он отлучился по делам. Что ты принесла, Булавка?

— По делам? Хе. Надеюсь, поиски туалета не заведут его в чье-нибудь логово.

Мирен уже копался в моей сумке, доставая добычу.

— Нати? Здорово, вкусно и питательно. А что за грибы?

Я пожала плечами:

— Ничего так грибы. Довольно вкусные. Тебе готовить.

— Почему мне?

— Потому что не мне, — высказала я нечто, само собой разумеющееся. Мы будем спать сейчас?

— Как поедим. Уже темнеет. Никого такого не встретила?

— Стаю пауков перебила.

— Пауков? Так это же такое мясо...— мечтательно закатил глаза Мирен.

— Ядовитых,— остудила я его. И вскочила, сжав самострел, едва заметила движение у двери.

— Тише, Капелька, это я! — Верс закрыл дверь поплотней. Твари здесь тупые, до них не доходит, что попасть в комнату можно и через прикрытую дверь.

— О, Верс, помоги мне!— оживился Мирен.

— С чего бы? Сам справишься,— он сел, привалившись к стене. Я тут же обрадовалась и примостила голову ему на плечо. До ужина я отдохну. И после ужина, в общем-то, тоже...

Я задремала, и Верс вынужден был сидеть неподвижно, чтоб не разбудить. Ну, вернее, он сам так решил. А имел полное право спихнуть. Грозился, по крайней мере, почти каждый раз.

Меня аккуратно растолкали, когда еда была готова.

— Эй, Булавка, у меня для тебя новость,— Мирен злорадно ухмыльнулся.— Те грибы, что ты нашла, ядовиты.

— Как ядовиты?— Не может быть! Я аж вскочила. Я же их ела!

— Он шутит,— объяснил Верс.

Я возмущённо отвесила Мирену затрещину и подсела поближе к огню и мясу.

— После еды заглянем в карту, ребята.

Иногда нужно же с ней сверяться, правда? Хотя бы для того, чтобы знать, куда нам идти дальше. И, главное, как идти.

Карта изобиловала белыми пятнами, да она и не доходила до места назначения. Как нам обещали, совсем чуть-чуть. Но там уже можно было встретить эранди, которые доведут нас до места... Или растерзают в клочья, как повезёт.

— Мы собирались идти через Цыплячью Шейку,— напомнил Мирен.

— Да, вот здесь,— Верс провел по карте кончиком ножа.— Нам ещё несколько переходов.

— А почему мы не пойдем вот здесь?— я показала пальцем на обходной коридор.— Мне не очень хочется переться через эту жуткую Цыплячью Шейку.

— Грибок, ради неба, здесь же белое пятно!— ужаснулся Мирен.

— Ну и что? Мы уже проходили через белое пятно.

— Потому что проход по карте рухнул! И вспомни ящера, которого мы там забили, и кучу костей, которая нас спасла — потому что предупредила.

— Ну и здесь выкрутимся. Может, тут и нет никаких тварей.

— Булавка, если исследованный коридор тянется и обрывается, это значит, что исследователя кто-то слопал.

— А кто тогда нанес коридор на карту? — ехидно сощурилась я. Ну пусть ответят, пусть...

— Ну, те из группы, которые сбежали.

— Вот! Значит, сбежать можно!

— Нет, Булавка, о твоем безрассудстве рассказывают анекдоты, но мы туда не пойдем,— заявил Верс.

Оба против меня? Я бы надулась, если бы это помогло.

— В любом случае, эта карта не доведет нас до цели — она же неполная! — мой главный аргумент.

— Тогда и будем заморачиваться,— бодро воскликнул Мирен.

— Тогда будем заморачиваться на другой счет,— остудил его Верс.— Как нас примут эранди.

— А как? А что? Мы же типа того, мирный договор предлагаем. Они, их город тоже страдает от этой нечисти в коридорах. Давно пора бы почистить территорию.

— Да мы враждуем... всю историю, — напомнил Верс.

— Ну а теперь помиримся, — не унывал Мирен.

— Или второй вариант.

— Да ладно...

— А второй вариант, — влезла я, — то, что над нами неплохо посмеются и рассажают по кольям на трапезу падальщикам.

— Если наше предложение не примут, мы ведь останемся врагами,— согласился Верс.

— Ой, ладно страшилки на ночь рассказывать! — Мирен тщательно прибрал остатки ужина и затоптал костер.— Хуже, чем раньше, все равно не будет. Мы ведь и так померли бы! А Косичку сажать на кол бесполезно — она привычная, у нее в этом месте шило. Спать будешь, Козявочка? Я лично — да.

Верс пристроился сидя, спиной к стенке, Мирен уселся чуть на расстоянии. Я убрала карту. Ага, а часовик выпускать мне? Сейчас, достану из мешка заклинание... Если кто сунется, этот огонёк разбудит нас яркой вспышкой. Но, даже несмотря на этого незатейливого стража, ребята всегда предпочитали спать сидя, с обнаженным оружием в руках. Ну, то ж ребята! Пока у меня такие бдительные охранники, я вполне могу разместиться между ними лежа, удобно будет положить голову на колени к Версу, а ноги достанутся коленям Мирена. А утром меня растолкают, возмущаясь, как я удобно устроилась...

— Храм эранди, — обозначил Верс высокие белые стены с воротами в два человеческих роста.

— Эранди, не эранди, — я пожала плечами. — Чёрт знает, кто это все выстроил.

— Но эранди используют такие храмы для своих религий. Ох уж у них религий... Сколько народу, столько религий, — сказал Мирен, на что Верс гордо заметил:

— Мы-то, люди, веруем в одно.

— Ага,— согласился Мирен. И быстро добавил с ехидной улыбкой:

— Только жрецы нам велят верить совсем в другое.

Он подошел к двери и ощупал ее. Ну как ребёнок! Кто тут, интересно, безрассудный? Дверные замки храмов часто содержат ловушки. И эта красивая дверь из молочно-белого дерева, слегка посеревшая от времени, изукрашенная фигурной резьбой, может оказаться опасной. Я пошла вдоль стены, внимательно рассматривая барельефы, изображающие леса, грибы, зверей. Кто-то из этих невероятных чудовищ, наверное, и был строителем всех лабиринтов, как и нашего города. Но разве угадаешь, кто, если стены не желают показывать ничего знакомого?

Наконец, я заметила очертания дверцы, которой когда-то пользовались сами храмовники. Несколько манипуляций с замком — я, между прочим, опытный взломщик.

— Ребята, идите сюда, — помахав рукой, чтобы они заметили вход, я скользнула внутрь.

— Мышка, а ты уверена, что через храм короче?— засомневался Мирен.

— Да! Дверь за собой закрой.

— Я ещё не вошёл.

— Вот именно! Прямо сейчас и закрой. Кто трусит, пусть остаётся — пойду одна.

Ну вот. Уж перед женщиной-то они не спасуют.

Я быстро прошла по длинному узкому коридору и осторожно оглядела из-за угла алтарный зал. Вроде никого, и под высоченным потолком тоже пусто. Только вот там, на алтаре — это скульптура или живое существо? По-моему, он живой. Его даже можно принять за человека с первого пьяного взгляда издалека. Собственно, мой взгляд отнюдь не был пьяным, поэтому я вполне могу разглядеть то, что тёмная масса у него за спиной — это крылья. Такие мелочи, как совсем безволосое тело (кроме головы) и небольшие рога я заметила позже, подойдя ближе. Да-да, я настолько осмелела — или обнаглела, что подошла ближе. Эранди — а кто же ещё! — сидел на коленях на алтарном камне. Как и обычно в подобных храмах, круглом и плоском, с ярко-красной облицовкой. За ним на стене красовалась выложенная разноцветной мозаикой звезда. Я заметила, что это чудовище одето в одни цепи, растягивающие его запястья вверх и стороны. Каменные горгульи держали в зубах противоположные концы цепей, руками цепляясь за стену — они явно сделаны из того же материала, что и храм.

Я двигалась бесшумно — это точно, я-то знаю. Это парни создавали шум, а не я.

Пленник, похоже, услышал — он вскинул голову.

— Он живой, — шепнул Мирен. Верс вытащил меч и направился к алтарю.

— Да, но это не надолго.

На лице (или морде) эранди появилась улыбка! Да-а...

— Небо, наконец-то, хоть кто-то!

О, словечко 'Небо' они тоже употребляют к месту и не к месту.

Хм, а голос-то человеческий. Очень низкий — но, по-моему, такой и должен быть у крупных мужчин. Ну и правильно, эранди был — два Мирена, а половая принадлежность определялась очень просто.

Но что за чертовщину он несёт?

— Я целый день здесь один! — пожаловалось несчастное чудовище. — Ничего не понимаю. Я не знаю даже, что я вообще здесь делаю.

И недоуменно глянул на Верса, занесшего меч. Конечно, раз это эранди, его надо убить. Верс, тупица!

— Стой! — я даже не испугалась своего выкрика, эхом ударившегося о высокий свод потолка. Для надежности я ещё и прыгнула к Версу и повисла на его руке с мечом.

— Что вы хотите сделать?— немного испуганно, но больше недоуменно спросил эранди.

— Рандис, слезь... то есть, отстань!

— Не смей, не думай даже! Забыл, куда мы идем?

— Ну и что?

— То, что если мы собираемся подмазаться к эранди, зачем ты хочешь убить этого?— я кивнула на эранди.

— Не надо меня убивать!— испугался пленник. — За что?

— Но, Капелька, его же, наверное, свои и привязали!— возразил Мирен.

— Но не закололи же! Хотели бы убить, убили бы. С какой-то целью же его здесь приковали. А? Эй, чудище! Ты здесь зачем сидишь?

— Я? Я не знаю... Не помню.

Ему было совсем не смешно, а вот мы посмеялись.

— Да, заметил Верс ехидно, — много пить вредно! С похмелья где только не окажешься.

— Я не пил! — обиделся эранди.— Мне память стерли.

— Ну, я и говорю. Бутылкой. Тебе, наверное, две-три надо.

— Ничего подобного. У нас память стирают специально.

— Зачем — специально? — удивилась я. Что за тупость?

— Ну... — эранди засмущался. — Например, если кто-то перенёс сильное горе...

— А ещё зачем? — что-то не понравилось мне это 'например'.

— Ну... осужденным преступникам, если их ещё можно исправить.

— А тебе за что?

— Не помню, — он опустил голову. — Это-то меня и гложет. А если...

Оба-на! Нашел, о чем беспокоиться. Если бы я, прикованная к стене, сидела перед вооруженными врагами (да ещё и голая), меня вряд ли бы стала волновать мысль, что я кого-то там могла убить.

— А что, — задумался Верс, — осуждённых преступников приковывают к алтарям храмов?

— Ну, конечно, бывает, мы приносим в жертву преступников, но не тех, кому стерли память. Это же новый человек, новая судьба и новый характер! А храм этот давно заброшен,— невпопад добавил он.— Вы меня не освободите? — он смотрел на меня именно тем молящим взглядом, который всегда срабатывал! Я вздохнула как можно глубже и скорбней и достала отмычку.

— Это ключ?— удивился пленник.

— Нет, отмычка! Откуда у меня ключ?

— Эй, Песчинка, если ты не знаешь, что делаешь, мы лучше отойдём!— предупредил Мирен. Я бы окатила его презрительным взглядом, но ничто не могло оторвать меня от любимой работы. Ни одни кандалы, и вообще ни один замок не устоит перед самой мной!

Эранди в этом, правда, сомневался:

— Эти кандалы отмычкой не откроешь! О! — добавил он, когда щёлкнул замок.

— Спокойно, она спец! — уверил его Мирен. Они с Версом все-таки не отошли. Правда, мечи обнажили оба.

Эранди встал, и я тоже предпочла вооружиться: уж больно он был здоровым. Если бы он захотел сделать со мной что-нибудь нехорошее, я бы ему помешать не смогла.

— Ну, может, ты нас и доведешь до города? А то у нас карта неполная, — в конце концов, должен же он сделать что-то полезное, раз мы его освободили.

Но он покачал головой:

— Я не помню.

— Черт! Тогда садись обратно, — велел Мирен.

Эранди шутки не понял и стал нас уговаривать. Взять его с собой! Вот, притащим мы его в город эранди, а он окажется преступником... И у падальщиков будет пожива в виде нас.

— Ну, ты хоть драться можешь?

— По-моему, могу.

А по-моему, он не помнил, но соврал, чтобы мы его взяли.

— Одежды у тебя, конечно, тоже нет?

— Не знаю. Наверное, нет, — он вдруг глянул на себя и покраснел. Что, дошло, наконец, что я женщина? А то всякий пофигизм с его стороны начал меня раздражать. Обычно всё-таки на меня мужчины совсем по-другому реагировали.

— Ну ты хоть в плащ завернись.

— Какой плащ?

— А за спиной у тебя... — тут до меня дошло, что плащ должен чем-то крепиться, а не висеть на лопатках тёмной массой. Я закрыла рот и обошла его вокруг. Эранди не понял моих маневров и тоже повернулся.

— Да стой ты... Что это? На спине у тебя.

— Где? Крылья?

— Крылья? — Мирен удивился так, будто крылья выросли вдруг у Верса. — А они работают?

На груди у эранди заходили мускулы, крылья зашевелились и поднялись. Я ожидала увидеть что-то туманное, неясное, но крылья были вполне материальны, похожи на мышиные (я летучую мышь имею в виду). Только уже и длиннее.

— Ты хочешь спросить, могу ли я летать? Да, могу.

— А зачем они тебе здесь, в коридорах? — практично подметил Верс.

— Да я вообще-то не сам их навешивал, так мама родила.

— Знаешь, я вроде заметила их, но потом... они так висели — и я решила, что это плащ, — я забормотала какую-то ерунду и подумала, что будет лучше заткнуться. В самом деле, ведь мне же и показались крылья с самого начала, почему я здравому смыслу доверяю больше, чем собственным глазам? И что я там рассуждала про непьяный взгляд?

Верс сказал:

— А может тебе Мирен свой плащ одолжит?

— А почему сразу Мирен? У тебя же у самого плащ в рюкзаке! — возмутился тот.

— Нет, не годится. Как же я его на крылья навешу? Они слишком большие.

— А эранди что, одежду не носят? А куда крылья обычно деваешь?

— А завязки сзади. Я поищу кладовую. Должна быть неподалеку от храма.

— Ну ты пока прикройся чем-то, — попросил Верс.

— Ой, да ладно!— не выдержала я. — Чего я, голых мужиков не видела? Где твоя кладовая?

— Не знаю. А чего мне пока...

— Не надо ничего, — хитро объяснил Мирен. — Булавка хочет посмотреть! — и получил подзатыльник.

— Тихо, Веточка, послушай... — замахал на нас руками Верс.

И я услышала...

— Эй, ты, кто сейчас войдёт — тот враг и хочет нас слопать, — на всякий случай предупредила я эранди, доставая самострел.

Не вошёл, а влетел. Влетели. Толпа кранданов. Белые крылатые черви. Их желеподобная начинка съедобна, но так противна, что их мы не едим. Только они нас. Я быстро убрала бесполезный против этой шустрой мелочи самострел и выхватила стилеты и крохотный дамский кинжальчик. До того, как на нас налетели твари, я успела передать кинжальчик эранди. Сначала я собиралась отдать ему стилет, но в последний момент решила, что кинжалом этим махать неудобно. Я не уверена, что он умеет драться, так что пусть не мешается.

Мы уже по привычке встали спина к спине, так что эранди оказался в стороне. Он явно растерялся, когда добрая половина кранданов налетела на него. Мой кинжальчик ему явно не помогал, у него когти были почти такой же длины. Но мне сейчас некогда смотреть на него — из каждого укуса этих тварей придется потом выдавливать гной, а это больно. Да ещё чем-то прижигать. Если в кладовой не найдем спирт, придется огнем.

Я ещё махала стилетами, когда послышался короткий яростный вскрик эранди и алтарный зал от пола до потолка окатило волной огня. Мы с ребятами, чуть не роняя оружие, пытались закрыть головы руками. Сверху на нас валились дохлые кранданы, опаленные пламенем. Мы почему-то оказались невредимыми. Я подняла голову и огляделась. Все твари валялись мерзкой падалью, эранди скорчился в углу у алтаря. Я подошла и осторожно тронула его за плечо. Он застонал и с трудом встал.

— Я... сделал что-то не то, — он посмотрел на свои руки. Я тоже. На его руки, имеется в виду. Руки как руки... Но когти обгорели.

— Я слишком рано выпустил пламя.

— Это сделал ты?!

— Врешь, — объявил голос Мирена у меня за плечом.

— Зачем? — удивился эранди.

Хороший вопрос, наверное, повыпендриваться хочет.

— А ещё что можешь сделать? — поинтересовался Верс.

— Да что вы! — испугался эранди. — Это же... больно... Что-то по мне ударило... ну, потом я такую слабость почувствовал... Я же не помню, как это делать. Может это вообще нельзя. Да, кстати, вот твой ножик, э...

— Капелька, — подсказал Верс.

— Грибочек, — поддакнул Мирен.

Я рассердилась:

— Меня зовут не Капелька, не Грибочек, не Веточка, не Пушинка, не Цыпленочек и вообще никак в подобном роде. Я Рандис!

— Спасибо, Рандис, он мне не пригодился.

— Ещё бы, — ухмыльнулся Мирен. — Он не для драки предназначен, а для защиты девичьей чести. Правда зачем он Рандис?..

Я открыла было рот, но эранди в этот момент спросил:

— А вас как зовут?

— Это Верс, а это Говнюк... Прости, оговорилась, Мирен. А тебя как?

Он покраснел. Опять! Сколько ему лет?

— Ты не помнишь.

— Я вспомню! Обязательно вспомню! — горячо воскликнул он. Точно, совсем молоденький. И глаза глупые...

— Эй, Щепочка! — окликнул Верс, конечно, меня. Это же я у нас откликаюсь на всякую ерунду.

Я медленно, вразвалочку подошла к нему.

— У-ум?

Он стоял и ощупывал стену перед собой.

— Щепочка, ты видела, здесь был выступ?

— И что? — на первый взгляд, все ещё ленивая, я мгновенно собралась.

— Когда он ушёл в стену, и прилетели кранданы.

— Не трогай! — рявкнул эранди. — Не дай Небо, ты разыщешь этот выступ.

— Что... Зачем? — Мирен отошел от стены и нас с Версом.

— Это временной рычаг. В определенное время он срабатывает, жрецы покидают алтарный зал, клети открываются, и эти твари залетают сюда. Съедают жертву, и обратно в клети — переваривать.

— Жертву? — Верс побледнел. — Тебя?

— Меня. Наверное.

— А где жрецы?

— Да храм заброшен, — он пожал плечами.

— Ага! — я, кажется, догадалась. — Тебя хотели или убить, или казнить.

— Ну, наверное, — он как-то растерянно оглядел нас. — Спасибо вам.

— Спасибо не греет, — просветил его Мирен. — Покажи лучше кладовую.

Эранди оглядел зал. Подошел к одной из стен и принялся ее ощупывать. Без эффекта. Тогда он ощупал другую. На третьей стене он нашел скрытый проход.

Эранди выглядел таким довольным, прямо-таки лучился от счастья.

— Там нет ловушек? — спросил Мирен. В ответе нужды не было, потому что я уже вошла, и будь там ловушки, это было бы уже ясно.

Но мне повезло. Мне всегда везет. Почти.

— Ну, эранди, ищи себе одежду... А мы в это время имя тебе придумаем.

— Зачем имя? У меня же есть.

— Какое?

Он молчал.

— Вот. А звать тебя как-то же надо.

Он растерянно посмотрел мне вслед, но его в спину толкнул Мирен, и пришлось двигаться.

Мы разбрелись по кладовой, которая представляла собой несколько комнат с сундуками и полками. Парни сразу сунулись к оружию, а я проскользнула туда, где хранились магические штучки. Конечно, оружие мне нужнее, но там сейчас тесно, да и должен же кто-то заботиться о снабжении отряда.

— Посмотрите и эранди клинки, — только попросила я.

Неплохая оказалась кладовка. Я нашла, прежде всего, заплечные мешки, и куда лучше, чем наша рвань. Надо новые для Верса, Мирена, и эранди нужен тоже. Причём ему можно найти самый большой — он ведь и из нас самый большой.

Вот! Сейчас они перерывают мечи, ножи, самострелы — а я тут примеряю мешки! Типа, прочный, да чтоб плечи не резал, да легкий... У-у-у! Зла на них не хватает. А кто, кроме Рандис, ещё об этом позаботится?

Я нашла путеводки — замечательно, наши-то уже заканчивались.

Ну и куча других полезных мелочей.

Пока я возилась, зашел эранди и получил рюкзак, собранный для него. Пока он соображал, что это значит, я оглядела его: он отыскал и рубашку, и штаны, и куртку, и даже обувь его размера. Ну правильно! Кладовая-то эранди.

Но вот крылья по-прежнему торчали за спиной. А как он натянул на них куртку? Я зашла ему за спину и отодвинула крыло. Эранди повернулся, но я схватила его за локоть и развернула обратно. Остроумно. Куртка завязывалась сзади над и под крыльями, в двух местах.

— Слушай, с такими когтищами, как ты носишь сапоги?

Он ошарашено глянул на меня, открыл рот. Но пока он думал. Что сказать, заорал Мирен из соседней комнаты:

— Щепочка! Эй, это для тебя!

Я бросила всё и кинулась к нему. Наверное, и правда нашли что-то хорошее. Хорошее. Великолепное! Замечательное! О-о-о!

Это был кинжал, длинный, с рукоятью, подходившей и для одной, и для двух рук. Лезвие его изгибалось змеей и было обоюдоострым. Как правило, такое из раны вытащить трудновато, но это было узким, лёгким и хорошо заточенным. Тёмно-алый камень на рукояти сидел на металлическом основании, которое свинчивалось, открывая углубление и отходивший от него канал. Яд! Кинжал можно отравить. Сейчас канал был пуст. Смертоносная игрушка почти ничего не весила. Потому-то ребята и отдали его мне! Сами они носят тяжелое оружие, которое помогает им своим весом. А я ловкая, но слабая.

Только одно меня насторожило. Лёгкий, тоненький, да ещё с волнистым лезвием... А канал яда не снижает прочность? Нет, оружие, которое может меня подвести, мне не нужно. Неоправданный риск. Пусть даже и симпатичный ножичек.

Я вставила его в щель в стене и надавила.

Не понял!

По моим понятиям он должен переломиться как щепочка! Но я уже повисла на нем всем телом, а он даже не гнулся. Внимательно оглядела лезвие. Оно имело странный блеск, не такой, как у обычной стали. Странный металл, я такой раньше не видела. Ладно, ребятам потом покажу, может, они что-то знают. Или эранди. Но тот, скорее всего, если знал, то забыл.

Ножны у кинжала были простые, из твёрдой кожи. Но простые только на вид. По-моему, это была кожа серого паука, прочная, отлично впитывающая влагу — изнутри, конечно. Хорошо, лезвие будет очищаться от крови и не заржавеет.

Пока я баловалась с новой игрушкой, мужчины уже подобрали себе оружие и даже добрались до кладовой с одеждой. Я убедилась, что эранди тоже нашёл себе всё, что надо — и меч, и кинжал, и самострел, и снаряды. Он выбрал на удивление легкий меч, легче даже, чем у Верса. Ещё порылась, выбрав себе новый самострел, боеприпасы к нему, и ещё несколько кинжалов. Оружие, которым нас снабдили, никуда не годилось. Конечно, пославшие нас в задни... э-э-э... к эранди не заморачивались на этом: дойдём — хорошо, не дойдём — чёрт с нами, других пошлют. Таких, как мы, много. Эх, вот бы найти снаряжение для перехода через Цыплячью Шейку. Только его не бывает.

Ребятам пришлось силком вытаскивать меня из кладовой. Эх, какое богатство! Продать бы это все... А кое-что использовать... Вот, например, это приворотное зелье. Сразу и навечно! Захватить бы горсточку... Мешочек... Я бы тогда замуж выскочила за капитана городской стражи. Богатый, красивый, храбрый. Все девушки города по нему сохнут. Я тоже, но в тайне. Как бы все смеялись, если бы узнали.

Моя рука сама тянулась к ароматному мешочку. Я возьму чуть-чуть... всего один. Без него у меня никаких шансов — он меня слишком хорошо знает, а мужчина, который меня хорошо знает, никогда на мне не женится.

Мои намерения разгадал Мирен. Ну, почти. Он узнал порошок и вытащил меня оттуда за руку — неужели он боится, что это для него?

Самого главного мы так и не нашли. В кладовых не было ни одной карты. Может (хотя вряд ли) и стоило бы поискать подольше, но ребята торопились на эту всеми чертями долбанную Цыплячью Шейку. А эранди не возражал. Он вообще молчал большей частью, наверное, хотел казаться умным. Но его редкие замечания ставили нас в тупик. Что-то типа: 'А я похож на мага?' Особенно нас озадачило его восклицание 'Товар!'

— Какой товар? Что товар? — оживился Мирен.

— Т-А-В-А-Р! Это моё имя.

— Это ты вспомнил или придумал? — поинтересовалась я.

— Вспомнил. Куски какие-то помню. Детство.

— А нет ли у тебя в этом детстве садистских наклонностей?

Он покачал головой:

— Нет, Рандис, не было. Зато у меня есть брат.

— Хорошая замена садистским наклонностям, — я хихикнула. Он не понял, почему.

Мейгон 1

Сначала зеркало отражало подошедшего к нему человека, очень худого и бледного. Отражение казалось резче и четче самой реальности, оно словно вцеплялось в детали — чуть желтоватый оттенок кожи, туго обтягивающей кости черепа, впалые щёки, усталые глаза. Но вот отражение начало расплываться, подергиваться туманом.

Вместе с его сознанием.

'Имя, имя... моё имя...'

Он проваливался в туман, отчаянно цепляясь за им же самим выбранный маяк.

'Мейгон, Мейгон, Мейгон, Мейгон...'

Зеркало прояснилось, как и разум, маг некоторое время восстанавливал душевное равновесие. Каждый раз требовались усилия для этого заклятья, усилия — и маяк. Что-то, что вытянет из дымки беспамятства, что-то, что он не забудет ни при каких обстоятельствах. Он выбрал собственное имя. Это, вообще-то, всё, что у него осталось.

Он внимательно посмотрел на поверхность зеркала — теперь там было то изображение, которое поймал один из его 'глаз' в подземелье. Обод зеркала вспыхивал красным уже час, давая ему знать, что поймал людей — или эранди.

Не суть важно.

Очередные смертники.

Что ж, не попадайтесь ему на 'глаза'.

Четверо. Ближе.

Трое людей и эранди. Ближе.

Люди — двое мужчин и женщина.

Еще ближе.

Она!

Мейгон судорожно вздохнул. Сердце забилось, в висках застучало. Неужели... Наконец...

Небо! Он же думал, что выше мести. Такой мелкой. Думал, что отомстит вместо нее всему людскому роду. Думал, что она не отличается для него ото всех!

Почему же он дрожит, как в зимний день на верхнем уровне?

А она повзрослела с их последней встречи. Потолстела.

Нет. Ни грамма жира. Одни мускулы. Даже там, где он должен быть у женщин,— одни мускулы. Длинная коса — а это не украшение. Это оружие.

Он наслаждался мыслью, что красотой эта девушка не блистала. И одета бедно. В отрепья какие-то. Жила в грязи, и умрет в грязи.

Умрет. Умрет мучительно.

Его убийца!

2. Цыплячья шейка

Узкий коридор тянулся уже очень долго. Пол постепенно выгибался, становился округлым, мы как будто шли по большой трубе. По верху большой трубы. Каменные плиты под ногами все больше округлялись, идти становилось все труднее. Это ещё ничего, за стенки можно пока держаться. Хоть бы коридор никогда не кончался!

Но он кончился. Оборвался внезапно. И нашим взорам во всем своем грандиозном величии открылась грозная... Цыплячья Шейка.

Я не обгоняла всех, как обычно делаю, а плелась за Таваром — он не пожелал пустить женщину вперёд, навстречу опасностям, и посему был первым. Идти в хвосте он мне тоже не позволил — мало ли что может подобраться сзади! Поэтому сейчас я выглядывала из-за его плеча на огромную пропасть, широкую, с высоким потолком. Кажется, ее дно уходит в нижние этажи, и где-то там плещется лава. Но есть она там или нет — разницы никакой. С такой высоты даже на сухое дно упасть смертельно. Стены были исписаны знаками, но какими — не разглядеть. Слишком большое расстояние до них. Редкие горячие капли падают вниз с потолка. И над всем этим безобразием протянут один тоненький мостик (шириной с мой рост) — Цыплячья Шейка.

Проблема в том, что Шейка представляет собой практически продолжение коридора. Мостик этот совершенно круглый. Сплошная труба, покрытая буграми и неровностями. Но постоянно влажная, и потому скользкая, — из-за пара. Где-то внизу, видимо, течёт вода, поэтому пар поднимается вверх, к потолку, и стекает по стенам обратно. Так что здесь очень душно, жарко, и видимость плохая.

Ну что ж, это нормально, ведь самое главное — не смотреть вниз.

— Кто-нибудь боится высоты? — спросил Тавар, глядя вниз.

— Я, — смущенно признался Верс.

Эранди подошёл к нему, отодвинув меня и Мирена в сторону, и вдруг двинул ему кулаком в висок.

Признаться, я подумала нехорошее, но перед тем, как возмутиться, я привыкла считать до десяти. Пока я возилась с арифметикой, Тавар подхватил потерявшего сознание Верса, закинул на плечо и пошел по мосту, отлично удерживая равновесие. Мирен двинулся следом, а я из-за этого рогатого урода оказалась в хвосте.

Равновесие держать было трудно, но нужно — если начнешь падать, его уже не восстановишь. А ухватиться ни за кого нельзя, даже за сверхсилача — свалятся оба.

Тавар, похоже, этого не знал.

Быстро перекинув Верса через мостик, он развернулся и схватил падающего Мирена за руку. Тот даже в смертельной опасности не потерял самообладания и не пытался ни за кого схватиться. И даже попробовал увернуться от Тавара. Но эранди поймал-таки его... И соскользнул за ним в пропасть, вцепившись в его руку и неловко оттолкнувшись от моста ногами.

Мое самообладание мне изменило, и я заорала, зажмурившись. Потерять сразу двух спутников, да ещё так глупо! Надо было сказать ему, объяснить, что нельзя... Я села верхом на Шейку и открыла глаза.

Тавар, крепко сжимая Мирена, летел... Летел... Летел, крылатый чёрт! Огромные чёрные крылья загребали тёплый воздух над мостом. Когда он пересёк пропасть и поставил ошалевшего Мирена на площадку в конце Шейки, я всхлипнула, борясь с начинающейся истерикой.

Эранди, оставив Мирена, прилетел к нам, схватил Верса под мышку и снова прыгнул в пропасть, расправляя крылья.

— Рандис, стой там!— скомандовал он мне. Потом вернулся за мной.

Меня Тавар не стал зажимать под мышку, а взял на руки и прижал к себе. Галантный, однако.

— Не вертись, а то уроню, — предупредил он, когда я принялась оглядывать окрестности. Когда мне ещё представится такая возможность? При переходе через мост надо сосредоточиться. Тут уж не до стен,

Он осторожно поставил меня на пол рядом с пришедшим в себя Версом и вздохнул, разминая руки:

— А вы тяжёлые.

— Особенно Веточка! — кивнул Верс, ухмыльнувшись.

— Нет, — усмехнулся Тавар в ответ, — тяжелее всего оказался Мирен. Если бы я его не поймал сразу, то потом вряд ли догнал бы.

Мирен опустил голову.

— Спасибо, — сказал он хрипло, наверное, от волнения. Его все ещё била дрожь.

— Спасибо не греет, — ехидно отозвался эранди.

Оттуда мы сматывались быстро. Не стоит так дико орать в пустых коридорах — тварей можно привлечь уйму. Ну, если бы в тот момент я могла соображать, то, конечно, промолчала бы.

Но в этот раз повезло. На шум никто не слетелся, не сбежался. Коридоры были довольно пустые. Мы только раз вляпались в большую паутину и потом долго выпутывались из неё, прирезав паука, выскочившего из тайника в предвкушении сытного ужина и мясных консервов. Да ещё настреляли летучих мышей на ужин.

После Цыплячьей Шейки мы легко миновали раздвижные плиты Танвикского зала. В свое время здесь погибло достаточно народу, начиная со злополучного Танвика. Но сейчас, когда разгадали секрет, пройти их было довольно просто. Все зависело от знания того, какая плита в данный момент со скрежетом отодвинется и наклонится, сбрасывая невнимательного путника вниз, вероятно в пропасть. Трудно сказать, оттуда пока никто не вернулся. Удивительно, насколько тщательно строили эти подземелья! Сколько ловушек ещё работает, убивая людей, и, вероятно, эранди сотни лет! А сколько их уже не работает от времени?

Дальше шла кладовая. Вскрыть ее было просто, и все отсюда давно уже утащили. Переправа через магмовую речку, которую прозвали Горячкой, до этой кладовой нам далась легко — Тавар перенёс нас на крыльях, и не пришлось перекидывать верёвочный мостик. Он висел здесь на крючьях, и после каждого перехода его который убирали с помощью рычагов, чтобы горячие пары магмы не пережгли.

Через галереи и переходы мы вышли... Ну, туда, куда и шли — хоть не заблудились.

Узкий коридор прервался пропастью не шире, через которую можно было перейти по каменным блокам, стиснутым стенами. Между соседними блоками было около полуметра. Ну, чуть меньше. И только прыжками можно было добраться до продолжения коридора. Что я и решила сделать. Нет, иди впереди по-прежнему Тавар, ничего бы не случилось. Но я умудрилась-таки его обогнать. А ответный обгон делала невозможным ширина коридора.

И, конечно, пол под ногами обвалился. Ну, первый блок в смысле. Я вроде бы рухнула вниз, но уцепилась за край, и сразу меня втащили несколько рук.

Я прикинула расстояние до следующего блока. Допрыгнуть? Легко!

— Рандис! Стой! — Мирен вцепился в мой рукав. — Вот ты сейчас пропрыгаешь, все блоки повалишь. А мы как?

Я смущённо остановилась:

— Может, найти другой путь?

— Тавар, а пролететь здесь ты не сможешь? — спросил Верс.

— Здесь узко, — мрачно заметил эранди. — Я даже крылья не раскрою.

— А другой дороги нет, а, Хвостик?

Я достала карту.

— Ну, здесь можно только вверх-вниз на несколько этажей, но это не поможет. Расщелина-то глубокая. И ни на нижних, ни на верхних этажах нет перехода по блокам. Зато есть мостик на... Ой, можно опустить мостик... Ой, а рычаг с той стороны. Оч-чень просто. Я — туда по блокам, спускаюсь вниз и делаю мостик через пропасть для вас.

— Только не ты! — заявил Тавар.

— Нет, ну... иди ты к черту! — возмутилась я. — Я лучше всех прыгаю.

— А на той стороне спуск где? — поинтересовался Мирен.

— Не знаю. Карты дальше нет. Там уж недалеко, наши туда не ходили — слишком близко к эранди, наверное.

— Да нет, ещё очень далеко. Что? — Тавар приподнял брови. — Что вы так на меня смотрите?

Я взяла себя в руки и твердо — чтобы голос не дрожал — спросила:

— Далеко — это сколько? По сравнению с тем, сколько мы уже прошли?

— Да я не помню... Гораздо дальше. Мы и полпути не одолели. Здесь места, которые мы звали территорией людей. Дальше идут свободные земли.

— У нас карта здесь кончается, — хрипло прошептал Мирен.

— А как же мы дойдём без карты? — удивился Тавар. — Мы ведь не знаем — куда? Хоть направление вы знаете?

Мирен кашлянул.

— То, в котором мы уже шли. Главное — не потерять его.

— А бумага у вас есть? Предлагаю рисовать карту на ходу. Подписывать, где прошли.

— Давай! Только я лично не умею писать. — Признался Верс.

— Я тоже! Булавка умеет. — Предположил Мирен.

— Ха! Кто, я? Да я еле читаю!

— Значит, буду я, — пожал плечами Тавар. — Только надо найти — чем и на чём.

— Это-то найдём, — уверенно пообещала я. — Может, поедим где-нибудь? — Сколько мы уже не отдыхали! И сколько ещё не отдохнём.

Я снова развернула карту. Хоть чем-то она ещё пригодится.

— Вот. Здесь есть дверь.

— Она с окном, Цыплёночек. К нам заглянет каждая тварь, проходящая мимо. — Возразил Верс.

— А! Откуда ты знаешь?

— Мы же проходили мимо.

— А! — Снова сказала я. — Я не обратила внимания. Тогда здесь.

Новое предложенное мной место устроило всех. Дверь, прикрывавшая вход в помещение — обычную камеру — была не деревянная, окованная железом, а белого камня, резная. Интересно, эта рожа — фантазия резчика, или реальное существо? И что это был за резчик — может, это автопортрет? В любом случае, дверь тяжёлая, она не распахивается от любого пинка, её нужно хорошенько толкнуть, чтоб открыть.

У одной из стен были каменные скамьи. Они примыкали к прямоугольным трубам — обогревателям, по которым поднимался жар магмы с нижних этажей. На этом уровне камень был тёплый, но я всё-таки постелила на скамью плащ, хотя мужчины сели просто так.

Тавар с непривычки потерял дар речи, когда я использовала его плечо как спинку, перекинув ноги на колени Мирену.

— Не обращай внимания, она любит так устраиваться, — с улыбкой пояснил Верс эранди, пока я старалась сесть поудобнее, подкладывая тёплые кожистые крылья себе под спину. Сам он достал из сумки уголь и развёл костёр — поджарить летучих мышей, которых мы настреляли по дороге.

— У людей есть знать? — рассеянно спросил Тавар, Верс кивнул. — Ты, наверное, из знати? — спросил он, легко коснувшись моей руки.

Это он мне?

— Ну... не то, чтобы совсем...

Вообще-то мы отребье, — испортил всё Верс. — Так что, может, ты если о себе всё вспомнишь, то и плевать— то в нашу сторону не захочешь.

— Что вы! Как бы всё там не было... По-моему, всё как раз наоборот. Я боюсь... что я убийца... а вы-то порядочные люди.

Мы заржали. От смеха я повалилась на колени Тавару. Верс отсмеялся первым, и с улыбкой — слишком горькой для улыбки — спросил:

— А для тебя это важно?

Эранди непонимающе смотрел на нашу истерику.

— Да... важно не прошлое, а настоящее. Захотите ли вы иметь со мной дело тогда? — Он оглядел нас слегка обиженно — за наш смех. — Сможете ли вы общаться со мной, если я окажусь убийцей?

— Ну, друг с другом-то общаемся, — сухо заметила я, так и валяясь на его коленях.

— Мы и есть убийцы, Тавар! — Чуть удивлённо сказал Мирен. — Не думаешь же ты, что мы по доброй воле попёрлись через нечисть к эранди?

Он не мог это переварить.

— Мы были приговорены к смерти, но за помилование согласились на ... хм, другого рода смерть. За обещание помилования, — пояснил Верс, разделывая мышь.

— Вы! Но как же?

— Я участвовал в драке. Не первый раз, конечно. Эта была больно крупная, погибло два стражника, и всех, кто из нас выжил тогда, приговорили к казни.

Эранди, похоже, пытался вникнуть. Ну да, Верс не выглядел, как хулиган и убийца. Светловолосый и голубоглазый, с извечной мягкой улыбкой, спокойный и рассудительный, улыбчивый, с глубоким голосом, медленным и неторопливым, как остывающая лужица лавы.

— А я выкрал реликвию у храма — корону жреца. — Не давая бедняге Тавару опомниться, продолжал разочаровывать Мирен. — На меня настучали, и, так как я прирезал охранника — самозащита, честно, — меня обвинили в воровстве, ереси и убийстве, ну и ... — он развёл руками.

— А ты, Рандис? — Он смотрел на меня сверху вниз, и я села опять. — Ты-то не... — эранди замолк, не хотел услышать ответ, но я уже говорила безжалостно, сидя всё ещё спиной к нему:

— А я убила двоих. Первого мне простили — он всех достал, маг, собирался меня прикончить. А вот вторым был богач, который решил, что спать с его толстым брюхом мне лучше, чем одной, а так как он считал что то, что женщина говорит, надо делать наоборот, и твёрдое 'нет' на самом деле — это робкое 'да' — я и пырнула его ножом. А умер он от лихорадки неделю спустя. Ну правильно — мыться иногда не мешает!

— Я думал, ты...

— Благополучная девочка? Ха!

— Она пытается ей стать. Время от времени, — Мирен коварно ухмыльнулся — поселяется у какого-нибудь богатого урода, одевает платье и притворяется паинькой.

— Мирен! — Возмущенно закричала я.

— У нас есть примета: если Булавка в юбке, значит с ней нельзя здороваться. — Продолжал бессовестно тот. — Она в очередной раз пытается оторваться от нашего общества и стать 'нормальным человеком'.

— И часто это бывает? — Заинтересовался Тавар.

— Да раза три... Ой-ау! Мирен наконец получил от меня по заслугам — коленом в живот.

— Это немного. — Успокоился эранди.

— Для девятнадцати лет — порядочно. — Теперь меня принялся злить Верс.

— Мне двадцать шесть! — Это мой возраст для знакомых.

— Рассказывай! — Заржали Верс с Миреном в один голос.

— А ты кто, в смысле — как живёшь, то есть... — замялся эранди.

Я поняла, что хотел спросить Тавар.

— А я специалист по особым поручениям.

— Она воровка и шпионка. Ну и разведчица, когда наймут, — растолковал Мирен.

— Я ещё людей и вещи охраняю. А они — банальные воры.

— Ерунда. Мы той же специализации, — оскорбился Мирен.

— Только я лучше, — не без оснований заявила я.

— За счёт эффекта внезапности, — фыркнул Мирен. — Никто не ожидает от такой кнопки такой прыти.

— Как бы то ни было — я встала и, порывшись в сумке, достала крысиный позвоночник с длинными костями.

— Мирен, расплети мне косу! — попросила я.

Тавар удивлённо наблюдал за мной.

— Это что, гребень такой?

— Вместо него, — сухо объяснила я.

— А деревянный не удобней? — он удивлённо вздёрнул брови.

— И дороже, ты, урод! Хотела бы я деревянный! А ты думаешь, почему я хочу свой дом и семью? Я всю жизнь живу на улице среди крысиных костей, я устала от этой грязи, между прочим! Может, кому-то и интересно быть сорванцом и грозой нечисти, но я устала уже! Нечего меня успокаивать! Лучше делом займитесь!

Разумеется, я имела в виду план действий. А с этим было сложнее. Нет, предложения-то были, например, Мирен предложил перебраться ему, натянуть верёвку, по верёвке бы перелезла я, потом Верс, потом мы вместе бы переправили Тавара. Но это было нереально: не факт, что верёвка выдержала бы Верса и Мирена, не говоря уж о Таваре, и не факт, что один Мирен выдержит верёвку со мной. Не факт даже, что один Тавар выдержит. В общем, варианты были, но ни с одним из них все мы одновременно согласиться не могли. В конце концов я велела прекратить эту их сопливую заботу, и мы условились, что они будут ждать меня сутки там, на нижнем этаже. А потом уйдут искать другие пути. В одном мы сошлись сразу — жаль, что прямой лёгкий путь к эранди разрушен!

Мне отобрали самое лучшее и лёгкое снаряжение и положили даже грибов и жареного мяса. Теперь моя сумка пахла очень вкусно. Ещё бы, ведь с этой стороны спуститься просто и быстро, а с той... А вот на ту сторону у нас нет карты!

Перед тем, как прыгать по блокам на ту сторону, я попрощалась с ребятами, обняв их. Тавара я обнимать не стала — неправильно поймёт. К моему поясу привязали верёвку, другой конец которой намотали на пояс Тавару, как самому сильному и тяжёлому из нас. А заодно и Версу с Миреном — вдруг не удержит.

— Ну... удачи. — Вымученно улыбнулся Верс, на лице его застыла тревога. — Давай!

И я прыгнула.

3. Через падающие камни

Первый прыжок — самый широкий, так как один блок я уже свалила. Далее я попыталась поправить порядок прыжков. Смотреть я старалась прямо перед собой, на коридор, где кончалась пропасть и куда я должна попасть.

Мне кажется, или там и правда что-то шевелится?

Шаг-прыжок, шаг-прыжок.

Шевелится? Нет, не сказала бы, что это просто шевелится. Тварь в коридоре уже подошла к краю и теперь ждала меня, уверенная, что я от неё никуда не денусь. Я уже видела таких раньше: тёмно-бордовая, длинные мускулистые ноги оканчивались копытами, чёрными, блестящими и тяжёлыми. Тело её напоминало человеческое, а морда — ни в коем случае не напоминала: рот — вертикальную щель — закрывали шесть ярко-красных острых роговых выростов, по три с каждой щёки. Ещё чёрные фасеточные глаза; а с затылка сбегал алый костяной гребень. Крепкие, сильные руки заканчивались чёрными когтями, большинство из которых были маленькие, не длиннее, чем у Тавара. Но вот на больших пальцах, коротких и толстых, сидели огромные когти размером с мой кинжал каждый, а то и побольше. Ну и мощный, толстый хвост.

И эта тварь ждала меня.

Эти людей, вроде бы, не лопали. Только утаскивали. И если бедняге везло, его истерзанный труп находили в коридорах и хоронили в грибных грядках. Но чаще всего не находили вообще.

Увидев тварь, я на мгновение замерла, но тут же двинулась вперёд. Шанс у нас только один. Неизвестно, найдём ли мы другую дорогу, если я вернусь.

— Рандис! — крикнул Тавар. — Прыгай! Мы тебя вытащим!

Как же!

— Прыгай! — закричали Верс с Миреном. — Давай же! Дальше нам будет труднее!

Мне показалось, что верёвка натянулась?

— Только попробуй, урод! — заорала я. Они в ответ снова стали кричать, чтоб я прыгала, там, типа, секач. Но ведь это может быть нашей единственной возможностью! Лёгкий путь разрушен, вернуться мы не можем. Тем более Тавар. То есть для него вернуться означает попасть к эранди.

Шаг-прыжок. Шаг-прыжок.

Я на ходу вытащила кинжал. Конечно, в схватке с секачом это смех один. Но... Там разберёмся.

Последний блок стал заваливаться под моими ногами, и я резко оттолкнулась, чтоб прыгнуть подальше и, сжавшись в комок, перекатилась под ноги наглой твари. Секач не упал, только пошатнулся, и я проскользнула мимо него. Он взмахнул лезвием и я, уворачиваясь, кинулась обратно к краю пропасти. Благодарность небу, здесь коридор намного шире. Я снова проскользнула мимо чудовища, в этот раз менее удачно — чёрное лезвие плашмя прошлось по лбу, обжигая болью. Я рванулась изо всех сил, и тварь запуталась в верёвке, привязанной к моему поясу. В секача вонзились несколько металлических кусочков из самострелов Верса и Мирена, но чудовище не обратило на это внимания. Они — там, а жертва — я — здесь!

Я взмахнула кинжалом, отражая смертоносные когти. Лезвие лязгнуло о лезвие. Звук моей смерти!

И нас накрыла волна огня.

Меня огонь не тронул, как и тогда, в храме эранди. На удивление, и секач на это не отреагировал, только кожа его стала пронзительно яркой и заблестела.

Я мельком глянула ему за плечо: Тавар тряс руками, Мирен ругался.

Эта разведка мне дорого обошлась: тварь распорола мне рукав. Лезвие охолонуло кожу, и чуть позже, по резкой боли, я поняла, что ранена. Чёртово создание! Хочет взять меня живой, метит в руки и ноги. Нет уж, нет уж, я лучше сдохну!

И накатила следующая волна — дубль два от Тавара. Я услышала его рёв: "Вот так тебе!" — на этот раз не огонь, а ледяная вода. Меня она снова не тронула, даже не промочила, а вот секача задела. И сработала куда лучше, чем пламя! Кожа у чудовища обтрескалась и повисла лохмотьями.

Тварь переливчато завизжала. Я, не дожидаясь, пока он придёт в себя, развернулась и бросилась по коридору. Лохмотья верёвки болтались на поясе. Жаль, я надеялась — самую малость — что мужчины всё-таки смогут по ней перебраться. Ну да её здесь негде закрепить.

Секач, даже раненый, бежал быстрее меня. Мне то и дело приходилось отражать жуткие лезвия, способные нарезать меня на кровавые ломтики. Маленький выигрыш во времени мне дало узкое ущелье впереди. Чудовище прыгнуло одновременно со мной, и оказалось на той стороне даже раньше, но я-то поумнее буду... Хотя неизвестно ещё, как сказать: я оттолкнулась чуть вниз и проскользнула в туннель в противоположной стене ущелья. Секач завизжал и прыгнул обратно и вниз. Его встретил мой кинжал... Толку мало, сволочь гораздо сильнее меня, но у меня оказалось совсем немного времени для того, чтобы достать горсть лезвий, набранных в кладовой. Мелкие, но опасные. Я прицелилась в колено, и почти все крохотные стальные жала попали. Я снова побежала, и, по крайней мере, теперь секач бежал не быстрее меня. Несмотря даже на то, что я устала.

Туннель завернул через несколько шагов, и я выскочила за поворот в большую каверну... и метнулась к стене: чуть было не влетела в кмарга. Огромная чёрная тварь, состоящая из живота, шести членистых ног и двух — тоже членистых щупалец.

Секач выскочил за мной и взвизгнул, увидев кмарга. Тот тоже обратил внимание на неожиданных гостей. Так как я вела себя тихо, он решил, видимо, поучить манерам моего преследователя. Секач был ловчее и сильнее, но он был ранен, даже истерзан. А кмарг был крупнее. Эти две мерзости бросились друг на друга, отложив меня на потом.

Я не стала дожидаться исхода — болеть было не за кого, а оба сдохнут вряд ли. Скорее один секач. А если кмарг утомится и решит перекусить, то я ему уже готовый обед: беготня по коридорам измотала меня совсем, сердце громко билось, в боку резало, в горле пересохло, дыхание выплескивалось из меня сгустками.

Бежать назад? Я не поднимусь обратно. Я огляделась — в углу была дыра; похоже, крысиный лаз — для кмарга тесновато. С трудом опустилась с ослабевших ног на четвереньки и заглянула туда, выставив вперёд кинжал. Крысы здесь были здоровые, и я могла пролезть. Только если вот обитательница лаза встретится, непременно застряну. Ну что ж, другого ничего не придумывается. Надеюсь, выход впереди есть.

Я ползла долго, и занимала меня одна мысль: мужчины не знают, жива я или нет. Может, вернуться, и ручкой помахать?

Вернуться? А куда?

Чёрт, Чёрт, Чёрт!!!

Я не запомнила дорогу! Куда я убежала? И откуда? Где нахожусь? Главное — как вернуться к пропасти и добраться на нижний этаж? Я пробовала представить себе дорогу, и она то проявлялась в воспоминаниях, то уходила в небытие.

Ползти стало жарко и душно, и я прибавила скорость. Впереди показался свет — красноватый блеск лавы — и я выбралась из узкого лаза в колоссальную залу. Потолок терялся вверху, в клубах пара — он был то ли конический, то ли куполообразный — судя по сужающимся вверху стенам.

Большую часть помещения заполнял бассейн магмы в виде пятиконечной звезды, в каждый из лучей которой вёл канал, наполняющий бассейн. Сверху в вершины лучей стекали по желобам струи обычной — наверное — воды, поднимаясь клубами пара от поверхности раскалённой магмы и непрерывно шипя. Из-за этого пара в зале было душновато. По стенам висели горгульи — крылатые твари из ярко-красного камня, в зубах они держали кристаллы, светящиеся ровным оранжевым огнём. В центре звезды-бассейна возвышалась, погружаясь в пар под потолком, тонкая чёрная башня. К ней от впадин между лучами выгибались тонкие каменные мостки. Дугой мостки сходились на зарешёченную площадку, в центре которой что-то висело. Что? Любопытство — моя движущая сила. К сожаленью. На этот раз оно обеспечило меня кошмарами на ближайшие ночи. Или когда там удастся поспать. Я осторожно забралась по мостику на площадку башни, сжимая в руке кинжал.

И замерла, не желая осознавать увиденное.

Груда чёрного мяса, свисавшая с потолка, была когда-то человекоподобная. Чёрная кожа, там, где она ещё сохранилась, выдавала в нём эранди. Висел он на толстом канате, из которого в позвоночник впивались крюки, вниз головой. Руки были явно вырваны из плеч, бёдра, там, где раньше были ноги, истрёпаны в лохмотья, свисающие на кровавые раны на месте живота и ягодиц. В области желудка из прорези на грудь стекали кишки, уже почерневшие.

Я рассматривала сбоку это существо, дрожа от ужаса, и никак не могла поверить, что это наяву. Вместо того, чтоб отвернуться, смотрела и смотрела — на первый взгляд было незаметно, что из спины вырезаны ремни кожи, потому, что мясо уже загнило и почернело. Грудь пронзали тонкие зазубренные спицы, горло было прожжено насквозь, щёки распороты, губы обрезаны, обнажая красные распухшие дёсны. Глаза были даже не выколоты, а выжжены, и, судя по кровавым следам, голову его когда-то увенчивали рога, вырванные теперь с корнем... Небо, Небо, что это, что это такое?

У меня зудела кожа, казалось, что её колют множество мелких иголочек. Чуть сдерживаясь, чтобы не заорать от ужаса, я принялась восстанавливать дыхание, но не могла оторвать глаз от этого.

Мне казалось, что я сейчас сойду с ума, и я действительно чуть не рехнулась, когда ошмёток мяса чуть дёрнулся и издал сдавленный хрип.

Я отвернулась к стене и мучительно оставила там то, что не успело перевариться от последнего обеда. Держась за стенку, достала кинжал негнущимися руками, и, закрыв глаза, рубанула эранди по шее. С первого раза полностью разрубить не получилось, прости, несчастный, и я ударила ещё раз. С мерзким звуком голова шлёпнулась на пол. Тошнота снова подступила к горлу, но в желудке уже было пусто. Какой ужас, бедняга, надеюсь, теперь-то он мёртв!

Спускалась из башни рыдая и на четвереньках, потому, что ноги меня не держали, и я бы точно свалилась с узкого мостика вниз, в магмовое озеро. Умыла лицо тёплой водой из жёлоба, тщательно отмыла кинжал. Даже ни на миг не задумалась о том, что вода может быть отравлена. В конце концов, это бывало крайне редко. Огляделась, заставляя себя сосредоточиться на поиске дверей в стенах — каждая напротив основания мостиков, ведущих в башню, где висел обезглавленный мной труп эранди. Я, несмотря на смятение, всё ещё соображала, и у меня хватило испуганных мозгов, чтоб выбрать дверь, ведущую в том же направлении, что и крысиный лаз, доставивший меня в эту залу с башней и трупом эранди. Может, я попаду обратно, к пропасти, где меня ждут Верс, Мирен, и Тавар, чей сородич сейчас висит... Тьфу, чёрт! Забудь об этом, Рандис, забудь!!! Это же не ты висишь там, истерзанная в ошмётки, с оторванными...

Да чёрт возьми!

Я открыла дверь; теперь я ходила, сжав кинжал в левой руке, а самострел — заряженный, естественно, — в правой. За дверью — никого. Слава Небу! Какая-нибудь птичка камня могла сейчас меня испугать до сердечного приступа.

Два коридора. Если мне нужно назад, то, по-моему, лучше в левый. Или в правый? Да нет, в левый. Точно? Не позволь мне Небо заблудиться. Я ведь не смогу найти дорогу, если собьюсь, не найду ни парней, ни эранди, и не смогу вернуться обратно к людям, и буду плутать одна в этих коридорах, пока не закончу свою жизнь в зубах кмарга, или в паучьих жвалах, или так, как этот эранди, там, в башне, изрезанная в кровавые клочья... Да что ж такое!

Может, тогда наплевать на парней и топать к эранди в одиночку? Ну, нет, во-первых, Тавар сказал, что ещё очень далеко, а во-вторых, не брошу же я их! Так что двигай, Рандис, двигай... И кончай говорить сама с собой!

Очередные твари быстро шли по коридорам — два секача, один повыше, худой, другой низенький, костистый, голова его была покрыта сеткой белесых шрамов — следы бесконечных сражений с другой живностью в коридорах. Копыта звонко стучали о камень — им почти не от кого было таиться. В ярком бело-зелёном свете грибов их бордовая блестящая кожа отливала коричневым. Если два секача идут рядом, не пытаясь перерезать друг другу глотку — это значит, они выслеживают жертву. Только дикая жажда боли — чужой боли — может заставить этих существ терпеть друг друга.

Вот и в этот раз их объединило страстное желание поймать одинокого человечка, бегающего по коридорам, такого мягкого и холодненького, кричащего и вырывающегося, запустить когти во влажную красную плоть...

Умные бестии уже знали о смерти сородича (хотя вряд ли считали кого-то сородичем), но понимали, что человечку повезло и уж с двумя-то он точно не справится. И он нужен живым, а то просто убить — удовольствия очень мало.

О том, что жертву сначала нужно поймать, чудовища, разумеется, не вспоминали.

Я уже долго шла по узкому коридору — очень узкому, едва шире моих плеч. Потолок был достаточно высоким — слава Небу, не приходилось сгибаться. Эта каменная кишка мне не нравилась, и я ждала от нее какой-нибудь подлости. Подлость висела тёмной тушей почти в самом конце коридора. Это был викер, здоровая летучая мышь с длинным острым клювом, без зубов — но мне от этого не легче. У него излюбленный прикол — прошивать этим клювом, особенно людей. Хотя питается он оч-чень мелкими зверюшками.

Самое интересное в том, что эта тушка свисала с потолка, загораживая проход и дрыхла. И слава Небу, что дрыхла. Начни я драться с этой визгливой дрянью — на ее вопли слетится весь окрестный зверинец.

Я тихо, боясь потревожить сладкий сон викера, примерялась, как мне пролезть. Сбоку места нет, я не настолько Щепочка! Сверху... Хм. Остаётся снизу. Я там пролезу, если низко и тихо. Главное — не разбудить эту дрянь. Дернул же ее чёрт повиснуть именно здесь!

Я тихо опустилась на колени, взяв кинжал в зубы прямо в ножнах — не дай Небо, стукнет об пол или стену. Тогда тварюга проснется и увидит, что завтрак ей подали в постель. Жрет-то она мелочь, но... я не настолько крупная или сильная, чтоб она мной побрезговала. Ну, если есть и не будет, то решит она это уже над моим трупом.

Так, хватит себя накручивать! Мне ещё под викером этим лезть.

Ну, благослови меня Небо! Я пошла. Вернее, поползла. Тихо-тихо, мелкими движениями. Я прикрыла глаза — в результате слегка обострился слух. Я полезла, холодея, ожидая в каждое мгновение, что мне в спину воткнется острый клюв. Где-то что-то журчало, и звук казался мне непозволительно громким — а ну как разбудит викера...

Я проползла под тварью. Викер не пошевелился, не всхрапнул — так и висел неподвижно, угрожающая туша. Я осторожно-осторожно встала и побежала вперед — бесшумно, конечно, мне это как два пальца... в смысле легко. Но когда-нибудь кончится этот коридор?

Может, он и кончался когда-нибудь, но мне представился случай это не проверять. Я заметила лаз на высоте... ну где-то моей груди. Лаз не пробит в стене, а был с самого начала, выложен блоками. Значит, может и ведет куда.

Подтянувшись и заползая туда, я уже вспоминала: от пропасти я бежала прямо, на запад. Далее логово кмарга. Крысиная нора вела от него влево, это юг. Ну, может, юго-запад. Затем зал. От него я шла резко вправо, это снова запад. Так, дай-ка я это нарисую.

Я порылась в сумке и нашла лист бумаги и карандаш — высушенный твердый стебель кровавика. Ещё из этого гриба делали краску.

Запад — юго-запад — запад... А! ещё вниз!

На запад — вниз — юго-запад — запад. Сейчас я иду по лазу вправо, то есть назад. Хорошо, но надо ещё и вниз, до перехода через ту пропасть. Там меня и ждут парни. У меня в запасе сутки. Ну, уже чуть меньше.

Уф-ф-ф! Вроде разобралась. Со всеми этими пробежками и потеряться не долго. Чутьё, несомненно, выведет меня к людям... Вот тут-то мне и летальное завершение. Конец, проще говоря. Не хочу! Хочу к ребятам!

Дело было к вечеру, когда я рассталась с ними, скоро грибы будут темнеть. Надо найти комнату. Я взяла с собой целую гроздь часовиков — так, на всякий случай. Хотя одной спать все равно будет жутковато. Ну, не могу же я совсем не спать?

Лаз, по которому я шла, свернул, и в просвет впереди я увидела цветной витраж и колонны. Когда я подошла поближе, передо мной открылся огромный зал. Cнизу стены были украшены барельефами, сверху — арками с витражами, за которыми ничего нельзя было разглядеть. Впрочем, не обязательно там что-то есть. Могли быть просто стены. Зал был в три ряда уставлен деревянными скамьями без спинок. У одной стены, в самой середине располагалось возвышение с каменной тумбой — то ли алтарь, то ли кафедра.

Мой лаз выходил из стены в противоположном конце зала — на высоте полутора Таваров. Прыгать с такой высоты было несколько страшновато. Я нагнулась и увидела, что выход из зала был прямо под выходом из лаза. Итак, мне — вниз. И... назад? Где тут восток?..

Я, ухватившись руками за край, слезла вниз и повисла над полом. Потом пружинисто спрыгнула и сразу отпрыгнула от входа — так, на всякий случай.

Хм, что это за место? Я, медленно пробираясь между скамьями, подошла к возвышению. Круглая каменная тумба в середине оказалась не сплошной — в ней было небольшое углубление, в углублении лежала тонкая книга. Я схватила ее и отпрыгнула в сторону.

Ловушка сработала. Из стены быстро выдвинулось острое лезвие и вонзилось в нишу. Удочка на простаков. Таких везде понатыкано.

Я взглянула на книгу и застыла, не веря своему счастью. Это была книга заклятий — зелья, заговоры. Немного, но больше, чем я до сих пор видела. Я бережно убрала ее в заплечную сумку и двинулась к выходу из зала.

Меня насторожил звонкий стук. Мгновение я прислушивалась, пока в коридоре над входом не появился... Появились.

Два секача. Два.

Я с визгом взлетела на алтарь-кафедру и с него — на подоконник центрального цветного витража.

Секачи в несколько прыжков оказались подо мной. Один подскочил и попытался зацепить меня кинжалом-когтем. Куда там! Сидела я высоко.

Черт! Как же я сюда залезла? Даже с каменной тумбы было высоковато. А я запрыгнула в одно мгновение. И главное — как я отсюда слезу? Даже если секачи уйдут.

А это вряд ли.

Они оба верещали и бесновались внизу. Чуяли живую плоть. Теперь они будут караулить меня.

С одной стороны, у меня пожрать с собой, а у них — нет. С другой стороны, я же не могу здесь сидеть долго — меня парни ждут!

Я попробовала устроиться поудобнее — ширина подоконника еле позволяла сидеть на нем боком к стеклу. Так, ну я же хотела где-то переночевать?

Спать, когда рядом беснуются злобные твари, старающиеся до тебя добраться?

Запросто!

Мейгон 2

Мейгон серьезно всматривался в магическое зеркало. У этой девицы крепкие нервы, если она может мгновенно заснуть на узком подоконнике под охраной злобной нечисти. Интересно, она все спланировала, или просто решила, что утро вечера мудренее?

Или, может, она просто фаталистка? Конечно, куда от них денется? Рано или поздно либо слезет, либо помрет с голоду. Секачи не уйдут, уж он-то об этом позаботится. Будут охотиться по очереди. Злобные тупые твари, конечно, сами не додумаются до этого... Но он их подтолкнет. Пусть караулят ее, пока...

Пока девка не изобретет хитроумный способ вырваться из ловушки? Сколько раз она уже выигрывала салочки у смерти? Как бы ее поторопить? Нельзя пускать все на самотек.

Мейгон повернулся к другой стене. Огромная карта подземелий сплелась головоломкой перед его глазами. Маг провел рукой и пробормотал заклятье — на ярко-синем орнаменте карты красным вспыхнула схема потайных ходов.

Ага, он так и знал. Витраж, на котором она сидела, скрывал тайный ход. По этому ходу надо послать какую-нибудь крысу... Нет, крыса — слабо, лучше... Многоножку. Да. Многоножки посильнее. Если она и не сожрет эту дрянь, то хоть столкнет ее с подоконника.

4. Вымерший аквариум

От пробуждения я особого удовольствия не испытала. Мое, извините, сидячее место затекло, саднила подсохшая уже рана, полученная в бою с секачом у пропасти. Хорошо ещё рука не правая. Левой было больно шевелить.

Я осторожно оглядела зал внизу. Твари расхаживали между скамеек. Интересно, эти сволочи когда-нибудь отдыхают? Я никогда не видела секача сидящим или лежащим. Хотя... это и понятно, все виденные мною секачи охотились, и преимущественно за мной же.

Я достала кое-какой еды из сумки и флягу и, громко чавкая, стараясь, чтобы секачи видели, поела. Они не хотят смыться перекусить?

Флягу я аккуратно закрыла и убрала, кости же сбросила вниз. Секачи накинулись на них и сожрали. Набежало беспокойство. Небо, что мне теперь делать? Как выбраться... если не невредимой, то хотя бы живой?

Я немного поревела. Стало легче.

Может, ребята сами переберутся, пойдут меня искать, найдут этот зал, убьют секачей и спасут меня?

Может, бросить сумку в один угол, пока они кинуться к ней, убежать? Этот вариант, в отличие от первого, казался вполне приемлемым. Секачи вошли так же, как и я. В верхний вход. Но под ним был широкий проем — туда-то я и побегу.

Я прицелилась и зашвырнула сумку в угол, ближний к алтарю. Твари насторожились... И двинулись туда.

Я тенью соскочила и помчалась к выходу.

В конце короткого коридора была дверь — широкая, с двумя створками. Я с размаху влетела в нее.

Заперто.

Я толкнула ее всем телом. За-пер-то.

В щель между створками виднелся тяжелый деревянный засов.

Я всхлипнула и оглянулась. Моя смерть, не спеша, приближалась.

Обе.

Обидно только одно.

Эти меня не сожрут.

Столько мяса пропадет зря.

Окно, на подоконнике которого я сидела раньше, с громким звоном разлетелось и в большую неровную дыру протиснулось узкое блестящее коричневое тело. Я-то поначалу не посмотрела туда, что бы ни пришло оттуда, на спасение это не было похоже. А когда все поняла... в общем-то, настроение мне это не изменило, только многоножка стала первоочередной задачей. А что? Даже если тут на меня смерть наскакивает, нельзя же просто сложить ручки на коленях? И вообще, лучше умереть, чем попасть секачам живой. А эта новая тварь... Я такой не видела. Наверное, она-то меня убьет? Кстати, она, может, нечто сродни паукам? Тогда, вероятно, тварь ядовита.

Секачи замешкались, и многоножка, ловко изогнув членистое тельце, ринулась ко мне. Я мгновенно поняла, что в этом коридоре смерть меня просто зажмет, и выбежала ей навстречу. Нет, я не самоубийца, честно, но помойная дрянь, жрущая отходы своего самца (кстати, а это не самец? Но тем не менее), кажется, опешила, когда прямо в морду вылетела я — ее нареченная на завтрак еда.

Многоножка, которая уже поднялась на дыбы, чтобы сделать бросок к мясу, возвышалась почти на половину своей длины. Морда стремительно слетела вертикально вниз и скользнула, распрямляя тело. И в этот момент я на нее прыгнула.

Я не спятила, и не от безысходности. Просто ведь понятно же, что убить зверя проще всего со спины. И, кроме того, так легче избежать жвал, которые, не позволь Небо, ядовиты. Кинжал я выхватила и зажала зубами, а пальцы просунула под крупные пластины, покрывающие члены твари. Что-то острое воткнулось в них, разрезая кожу, впиваясь под один ноготь. У меня слезы полились из глаз, и я чуть не заорала.

Голова дернулась. Мерзость ползучая не сразу разобралась, куда делась пища, и оглянулась на секачей. Те, поняв, что я дружу с этой пакостью, раз спокойно на ней разъезжаю, решили защитить свое право приятно поохотиться и ринулись в нашу сторону. Далее я уже ничего не наблюдала, так как моя предполагаемая соратница решила, что сначала обед, потом драка. Она принялась извиваться, собираясь сбросить лишний вес — мой вес, я имею в виду. На спине он был для неё явно лишним, а вот в желудке — вполне сошел бы. Я спешно воткнула кинжал в основание шеи поглубже и ухватилась зубами за что попало. Что попало оказалось, вроде бы, гладким усиком. Да-а, похожа я на блоху? Приоткрыв глаза, которые я, оказывается, успела зажмурить, я метнула длинную косу, захлестнув мерзости пасть и потянула конец. Коса запуталась в усиках и жвалах, волосы натянулись, боль соперничала с болью в изрезанных жестким хитином руках. Рана на левой руке, кажется, открылась и дополняла букет. Многоножка билась, и я летала по залу с огромной скоростью и в огромном количестве направлений, пытаясь в то же время кинжалом отпилить этой сволочи башку.

Надеюсь, в свете всей этой херни (извините за грубость, очень уж тянет) понятно, почему мне было не до зрелищ битвы за меня, так что давайте пофантазируем.

Секачи, боясь, что мой, по их мнению, спаситель, ускользнет со мной вместе, перекрыли многоножке ход назад, к разбитому окну, и принялись нарезать на куски хлещущий по полу шнур ее тела, начиная с более тонкого хвоста. Та отвлеклась от попыток избавиться от надоедливой Рандис и ринулась ловить мельтешащих вокруг нее тварей. Рандис... ну в смысле я, в это время ослабила поводья, в смысле косу, и моя верховая лошадь, в смысле мерзость, смогла тяпнуть парочку, и, надеюсь, за их... э... Ладно, это уже извращенная фантазия.

Сначала я, чуть поворачивая с помощью косы голову, не свою, конечно, убедилась, что многоножка покусала обоих секачей. Одного из них удачно — жвала измочалили горло и верхнюю часть груди. Кровь украсила разодранные мышцы, секач упал в агонии. Хм, с чего бы это? Наверное, укус ядовит. Второй, недовольный зрелищем, попытался улизнуть, обнаглевший червяк вцепился в него сзади, и сам получил нож-коготь в морду. Но это только раззадорило истерзанное чудище и оно крепче сжало жвала. Перекушенный секач рухнул, а червь обратил внимание на меня.

Наконец-то! А то я уже расковыряла хитин и нашла нервные узлы. Их свидание с моим кинжалом плохо закончилось для твари, и, перерубленная почти пополам, она упала на секача.

Я в шоке свалилась рядом. Выдернула левую руку из хитина. Кажется, вместо руки у меня теперь мочалка. Но правой я все-таки отпилила головы дохлым вроде бы секачам. Потом попыталась вытереть косу. Она тут же перепачкалась кровью, но, по крайней мере, это была моя кровь, а не мерзкая слизь — слюна чудовища. Где-то надо помыть волосы, срочно. Я подобрала сумку.

Тут выяснилось одно обстоятельство.

Засов открыть я не смогу. Он снаружи.

Я решила вылезти в тот лаз, откуда пришла многоножка. А что? Это явно потайной ход, и ведет он не в логово таких же — иначе не был бы закрыт окном. Вот только залезть туда... Как это я туда запрыгнула раньше?

Я подтащила труп секача к стене и на него — второй, воткнув в первый его ножи-когти. С этой кучи я уже допрыгну. Хоть бы найти воду, помыться... И раны промыть. А пока отдохнуть бы...

Я села на подоконнике и разревелась.

Верс вспомнил, что город эранди находился к юго-западу, и, учитывая это, им лучше поворачивать налево. Ну это с их слов. Они рассказали кое-что, но я не знаю, всё ли... да и приврать могли.

— Ну, может, ты помнишь, как тебя тащили в этот храм? Ну, хоть чуть-чуть?— все выспрашивал он у Тавара, чем все больше расстраивал эранди, который хотел быть полезным, но вспомнить совсем ничего не мог.

Они плелись по коридорам все дальше, понимая, что вернуться будет проблематично. Тавар рисовал карту, тщательно отмечая все двери и боковые проходы.

Несмотря на то, что они шли по территории, полной неизведанных опасностей, единственное, что их занимало — Рандис. То есть я. Время от времени кто-то бросал реплики, которые все понимали сразу.

— Может, сразу нужно было взять с собой?— например, считал Мирен.

— Она какая-то бесшабашная,— не соглашался с ним Тавар.

Оба человека дружно смеялись.

— Она же опытная разведчица. В лучшие свои дни именно она заполнила на карте самые опасные белые пятна. Кроме того, у нее великолепная интуиция,— объяснил Мирен.

— Ну все равно. Хотя, вообще-то, с нами бы ей было безопасней. А так... И там, и здесь карты нет,— спорил эранди.

— Она из нас самая везучая.

— Мне неприятно об этом говорить, но скорее всего ее догнал секач.

Верс и Мирен молчали.

— Иначе она бы вернулась, показала, что с ней все в порядке.

— А если она убегала и заблудилась?— бодрился Мирен.— Нет, нашу Колючку просто так не возьмешь!

— Хорошо бы,— вздыхал Тавар.

Такие разговоры повторялись слишком часто, чтобы можно было заподозрить этих троих в оптимизме.

Я поревела и мне стало легче. Отличный способ снимать нервное напряжение. Жалко ребят, им это недоступно.

Так. Пролезть в эту дыру. Давай-давай, Рандис. Нечего бояться темноты, у тебя есть фонарик и заклинание, его оживляющее. Я схватилась за край разрезанного на куски стекла и чуть не застонала от боли. Взглянула на руки и ахнула. По плечи забрызганы кровью и слизью. Ладони изрезаны, кожа повисла лохмотьями. Пальцы... Можно, я не буду это описывать?

Как я фонарик из сумки вытащу? А я ещё хотела посмотреть книгу заклинаний, которую взяла в зале. Не такими руками.

Я вытерла руки об одежду — хуже уже не будет — и зажгла фонарик. Отстраненный голубой свет показал ровные каменные стены. Впереди темно. Но мне туда надо.

Я осторожно пошла по коридору тайного хода. В том, что это был один из потайных ходов, я не сомневалась. Такие лазы и коридорчики, ниши и проходы, замаскированные под витражи, гардины, фрески и просто стены, пронизывали пещеры. По слухам. Только вот найти их пока никому не удавалось. Правильно, как узнать, что эта картинка хранит секрет? А как открыть его?

Хм, а многоножка как попала в тайник? Люди, разумные, искали специально и не могли найти, а эта тварь... Случайно?

Хм.

Пусть будет случайно.

Я уже долго шла по тайному проходу, а он все не кончался. Все те же каменные стены, все та же тьма. Страшно хотелось пить, лезть за фляжкой изрезанными руками было дико больно. Несмотря на это, я выпила все, что было. И оттого, что фляга была пуста, пить хотелось ещё сильнее.

Мне нужна вода. Попить, промыть раны, волосы — их все-таки пососала многоножка, постирать одежду.

Мне нужен покой и отдых. После драки я только немножко посидела, а, исследуя этот ход, уже вымоталась. Болели руки. Они же изрезаны в лоскутки. О, Небо, Небо, как же больно!

Я шла только потому, что ноги отнялись и телом больше не управлялись. Они как-то сами. Видимо, они шагали, чтобы уйти от меня, раз я над ними так издеваюсь, но забыли, что прицеплены к телу.

Я стукнулась лбом.

Сначала я даже не поняла, в чем дело. Протянуть руки и пощупать, что там впереди?

О-ох!

Попинала ногой преграду. В нескольких местах. Кажется, везде одинаково. Придется протянуть руку. Так как то, что выглядит каменной стеной, должно быть выходом.

Я ощупала все углы. Каждый каменный блок. Каждый шов. Все потайные ходы как-то открываются.

Не этот.

Я не плакала только потому, что слез уже не осталось. Похоже, придется возвращаться. Исследовать каждую стену.

Ну нет. Я ещё раз внимательно осмотрюсь.

Выход открылся сбоку. Кирпич, выступающий из стены. Не зря я обшарила все эти блоки. Все-таки отыскала эту дверь.

И открыла проход в огромный зал.

Высоченные потолки, к которым по стенам устремлялись деревянные блоки с резьбой в виде неизвестных и чуть более знакомых чудовищ, то ли оскалившихся в порыве животной ярости, то ли корчившихся в ужасных муках. Напротив в стенах было ещё несколько таких же выходов — арки из голубого кирпича с карнизами, оформленные витыми бело-голубыми колоннами и блестевшие крупными прозрачными самоцветами. Внизу была вода.

Метрах в двадцати.

Я, в общем-то, хотела воду чуть поближе.

Я села и осмотрелась.

Ну, в принципе, я могу слезть вниз по колоннам, цепляясь за резьбу. Помогая кинжалом.

Но, во-первых, руки у меня были в таком состоянии, что вряд ли я могла ими удержаться.

Во-вторых... Ну, я слезу... И куда? Вместо пола в зале вода. По-моему, глубокая. Прозрачная, но дна не видно. Колонны уходят в глубину. Зеленовато-черная бездна прямо-таки сияет тьмой. Кое-где мрак прореживает мерный свет грибов, растущих, видимо, под водой. Ну что ж, идти здесь, вроде бы, некуда. Назад тоже выхода нет. И что же делать? Я сняла сумку с плеча и устроилась поудобнее, вытянув ноги и уперев их в противоположную колонну арки.

Каменная стена с шорохом захлопнулась, столкнув меня вниз, в тёмную массу, искрящуюся светом грибов.

Несмотря на неожиданность и стремительность полета, я все-таки успела сообразить заткнуть уши и нос и вытянуться, как колонна.

Но все равно обрушилась на стеклянную гладь всем весом. Вода, не успев расчистить мне место для падения, ударила в меня, поражая, оглушая, врываясь в нос, уши, лишая силы, энергии, воли. Я, покорно размякнув, ничего не соображая, опускалась на дно бездонной пропасти. Чуть прохладная у поверхности, вода становилась все теплее, и меня затягивало в эту нежную ласковую колыбель, обещавшую покой моему измученному телу и воспаленному сознанию. Я глубоко вздохнула...

В нос и горло ринулась горькая теплая жидкость. В отчаянии дернулась, пытаясь вырваться из таких коварных объятий. Открыла глаза, в которые тоже немедленно забралась вода, и попыталась проследить свой будущий путь. Где-то сбоку просвечивало, меня влекло туда, но слишком медленно. Рванулась на свет, сдерживая остатки воздуха в легких, уже наполовину полных воды. Воздуха не хватало, на такой долгий путь точно не хватит, я умру... Водная масса проходила мимо, такая долгожданная и такая ненужная... ещё быстрее, дышать, хочу дышать! Изо всех сил махала руками, дергала ногами, извивалась всем телом, борясь с жестокими объятиями бездны. Медленно, ну где же, не могу больше! Спазм сжал горло, и я захлебнулась опять.

Вода кончилась так внезапно, что я заметила это только когда почувствовала изменение в той среде, что уже свободно входила в меня через нос и рот. Стало гораздо легче и прохладнее.

Кашель изливался, сопровождая горький поток. Я сморкалась и вытирала глаза, едкая влага щипала веки, нос и горло. Мокрая одежда снова потянула вниз, и я схватилась за колонну.

Откашлявшись, отплевавшись и отсморкавшись, бессильно повисла на чьем-то деревянном резном ухе, лениво шевеля ногами. Руки резало. И не только руки, чуть тёплая вода обнаружила ещё несколько ран на теле. Но это мелочи. Есть другая крупная проблема. А именно — выбраться отсюда.

Во-первых, я вижу только колонны и арки — вверху.

Во-вторых, если уж я сомневалась, что смогу спуститься по колонне вниз, то о пути наверх и думать нечего.

В-третьих, сумку не оставлю!

Надо подумать.

Хм, раз колонны резные по всей длине, значит резчики как-то забирались сюда вниз и выбирались наверх. Не оставляли же их здесь после завершения работы.

Хотя, кто знает этих существ... Может и оставляли.

В общем, считаем, что нет, потому что иное нелепо и безнадежно.

Явно у них не было крыльев — иначе, зачем лестницы и откуда такие узкие коридоры, как тот, где остались парни?

Уцепилась поудобнее — новая боль в руках.

Кстати, зачем блоки осыпались под ногами? Может, для тех, кто не знал секрета, например, кнопки, которая стелила сверху мост. Тогда коридор узкий — чтобы враг, не знающий секрета, не мог попросту пролететь. Идея ладная, но вряд ли резчик вырезал свою картинку в процессе парения на крыльях.

Может, колонны выстроили уже с готовой резьбой?

Но здесь внизу что-то должно быть — ведь эта резьба что-то украшает. Я принялась плавать от колонны к колонне, ощупывая каждую. Может, какая-нибудь из них — дверь или где-то замаскирован рычаг?

И правда, одна колонна оказалась особой. В ней по всей длине торчали через равные промежутки деревянные штырьки, заканчивающиеся круглыми петлями. В эти петли явно что-то вставлялось — внутри были небольшие потертости. Прут, верёвка?

Верёвка. Остатки ее висели на нижнем кольце над водой. Я потрогала ее, но волокна тут же рассыпались в труху. Камень, дерево — какое-то особо прочное дерево — различные постройки — это все, что осталось от них, а остальное вот так же сгнило. И эта верёвка оставалась висеть, пока ее никто не трогал. Обычно же такие остатки были прахом, когда мы их находили.

Так, эта верёвка доставала почти до самой воды. Если бы она свисала в воду, сгнила бы быстро. Даже и следа бы не осталось. Удачно, что... Так может, и сгнила?

Поводила рукой по той части колонны, что была скрыта под водой, и нащупала продолжение — ещё пару этих верёвочных креплений. Под последним из них отыскалась дыра, в которую я как раз могла засунуть мизинец. Что, конечно, и сделала.

Дыра уходила вверх и вниз.

Хм. В колонне есть полость. Постучала по колонне над водой в середине. Потом с краю, потом снова в середине. Да она полая! И...

В ладони от воды находился рычаг.

Во рту деревянной морды торчало три клыка, и средний как раз проходил там, где в колонне обнаружилась полость. Этот клык на ощупь казался шероховатым, не гладким, как остальное дерево.

Созрела уверенность. Существа, построившие эти коридоры обладали иным восприятием, чем мы. Я уже несколько раз находила их рисунки, столь мелкие, что казались точечками. С огромным трудом видела, что это узор, а какой — вообще не могла разглядеть. Иногда это была резьба, такая тонкая, что непонятно было, как она могла быть выполнена. В общем, я повидала многое, и теперь способна наблюдать и размышлять — эти существа видели такие мелкие объекты, которые мы и не могли разглядеть. А посему этот рычаг был для них хорошо заметен. Они видели эти шероховатости, эту щель, ниточкой перерезавшую основание.

Ну что? Нечего терять?

Потянула за рычаг.

Сначала был только скрежет. Заскрежетало раз, другой, умолкло. И, наконец, под непрекращающийся скрип и лязг выдвинулись решетчатые металлические карнизы на высоте двух меня.

Но после этого остался шум, и вода волновалась. Я посмотрела вниз и получила по ногам. Разумеется, я их испуганно подобрала.

Из зеленоватой пучины выдвигалась решетка с крупными ячеями. Доползла до поверхности воды, ещё чуть дернулась и остановилась. Я нерешительно прошла несколько шагов, без труда балансируя.

Хорошая привычка — не орать и не прыгать от страха. Я испуганно замерла. Под решеткой что-то белело.

Достала кинжал и подошла ближе.

Белели кости. Я рассмотрела скелет, который цеплялся торчащими костями за решетку. Кости были плоские и широкие, они составляли как бы панцирь, пустой внутри. Как будто скелет был снаружи, а в нем располагались только мягкие органы. Широкое, округлое, уплощенное, продолговатое тело. То, что я приняла за зубы, выглядело странно: длинные клыки сверху и снизу, внешняя часть нижних и внутренняя часть верхних покрыта короткими толстыми шипами. То, что попадало в эту широкую пасть, перетиралось в порошок.

Похоже на рыбу — конечностей не заметила. Ну, или они отвалились. Хвост — тоже кость, клиновидная. Глазниц не заметно. Подошла поближе и легонько ткнула скелет кинжалом. Он дернулся резко и сильно, я, охваченная диким ужасом, отскочила, сжимая кинжал — но просто, похоже, освободилась зажатая кость. Уже много человеческих жизней мертвый, так напугавший меня, остов опускался в бездонную тьму. Сколько там ещё таких? Те кости потонули, а один скелет остался, ожидая меня. Да вот, специально ждал. Чтоб напугать.

Ладно. Выбираться. А то заикой стану.

К одному из карнизов-решёток вела лестница, которая уходила дальше, вверх, к потолочным аркам, таким же, как и та, с какой я свалилась. Лестница выходила к арке через три от той, на которой осталась моя сумка. Ладно, сначала добраться до верха, а потом я уже попробую достать вещи.

Я подошла к лестнице, поставила ногу и подтянулась на руках.

От резкой боли я выпустила перекладины и упала на бок. Шлёпнулась так, что слёзы выступили. Вот чёрт!

Я давно не смотрела на руки.

И лучше бы не смотрела вообще.

Кожа, лохмотьями обрамлявшая порезы, намокла и побелела. Кожа, остававшаяся на мясе, приобрела малиново-фиолетовый цвет. Или это лиловый? Ну, не знаю, уже не красный, но ещё не синий. Кровь, вроде бы, не шла, но резь была очень и очень ощутимой. Нечего было цепляться за эти острые чешуи многоножки! Вспомнив тварь, я перекинула косу через плечо, посмотреть.

Косу... Лучше я не буду пока трогать эти комки пакли, с которых сочилась намокшая бурая масса. Вероятно, это кровь со слизью. В этой грязной воде отмыть что-то нереально. Даже ещё более грязную меня. Кажется, я уже начинаю вонять. Главное — не мертвечиной.

Ладно. Значит, таким образом я забраться не могу. А как тогда? Ну-ка, до какого места руки болят?

Я прощупала правой рукой левую, потом кое-как потрогала левой правую. Особенно больно только до локтей. Дальше уже совсем чуть-чуть. К такому чуть-чуть я даже привыкла.

Я согнула локоть и просунула его между ступеньками. Упёрлась, стиснув зубы. Больно, конечно! Но хотя бы терпимо. Ну или не очень — просто куда я денусь?

Вторая рука цепляется за следующую ступеньку. Подтягиваюсь. А-а-а! Как больно. Слёзы из глаз. Не доползу. Надо, надо.

После третьей ступеньки я отдохнула. После отдыха, казалось, ползти стало труднее. Я попробовала не отдыхать. М-да. Чёрт кмара не лучше. Одна чушь. Может, отдыхать, когда совсем выдохнусь? Ага, я после каждой ступеньки совсем выдыхаюсь. Ползу на чистой воле. А если свалюсь? Хм, а может...

Пока я так размышляла, ещё пара десятков ступенек преодолелись сами собой.

Ха, надо отвлекаться! Тогда будет легче. Я почти забыла про боль. Ну или просто привыкла.

На половине лестницы я поняла, что дальше не могу.

Ещё через десяток ступеней я поняла, что дальше уже точно не могу.

Я просунула ноги и села на ступеньку, опершись всем телом на верхнюю перекладину. Только бы не заснуть, упаду! Нет, не спать, я же недавно это делала!

Чем выше, тем меньше у меня оставалось сил.

Теперь понятие 'вечность' стало мне куда ближе. Я с ней познакомилась. Да и с бесконечностью тоже. В смысле, 'бесконечность' — это количество ступенек, а 'вечность' — время, за которое я их проползала. Руки на ощупь от ступенек уже не отличались: тоже были деревянные. Разница была только в цвете: коричневом — у ступенек и багрово-синюшном у рук. Небо! Меня словно каменной глыбой пришибло: а их можно ещё вылечить? Да ладно, в принципе, строго говоря, не так уж сильно они и повреждены. Только кожа содрана. Изодрана. И измочалена. И рана неглубокая. Но больше практически не болит. Или я привыкла...

Ну ещё чуть-чуть. Уже даже больше половины. Стоило отдохнуть. Но если я сейчас попробую отдохнуть, то уже не смогу продолжить путь. И даже пошевелиться. Так что ещё несколько ступенек. Вот до той секции. Вот до этого узора. Ну ещё несколько ступенек. Тогда уж до следующего узора.

А потом рука ухватила пустоту. И я чуть не сорвалась.

Обратно!

Я тяжело упала на камень. Плоский и сухой. Вставать не хотелось. Дышать не хотелось — ведь приходилось шевелиться. Жить не хотелось.

Меня поглотил чёрный, душный туман.

Мейгон 3

Он ведь на короткое время отвернулся, перестал следить за девицей, а она уже пропала! Как? Где может быть то место, которое скрывает от его следящих зеркал? Куда она могла спрятаться?

Тьфу! Вот ведь до чего доводит мстительность! Оставил бы её в покое, лучше бы было. Так нет, надо непременно отомстить... Да куда она денется? К людям не вернётся, до эранди не дойдёт, а дойдёт — так её они и прикончат... У него, между прочим, в коридорах ещё трое шляются, а твари его голодные. Послать секачей, те их и притащат. Да ещё попутно разделают. Можно будет покормить плотоядных. Там их трое, значит, можно забрать одного у этих тварей — для подпитки самого Мейгона. Проследить только, чтобы непременно отдали живого. А то этим — сколько эссенции душ не сожри, всё мало. Секачи, что тут ещё скажешь...

Аккуратную ловушку... Всю нечисть он уже оттуда выгнал. Осталось завлечь туда людей с эранди. Как? А вот так. Здесь перекроем проход. Здесь не перекрывается, пусть тогда спит какая-нибудь тварь. Сюда можно завернуть лавовый поток. А вот тут, тут и ещё тут придётся создавать иллюзию стены.

Отлично! Сейчас — только ждать!

5. Страж

Какое счастье, что я не ворочаюсь во сне! Ну или в беспамятстве. Потерять сознание на тонком каменном порожке! И при всём при том я не упала!

Камень, вероятно, очень холодный, но моя мокрая одежда вряд ли теплее. Я страшно мёрзла, и согреться было негде и нечем. Вот если бы добраться до сумки, я бы развела костёр... Ха, из чего, здесь же нет грибов! Вернее, есть, но внизу. А вниз я больше не хочу.

Ну как же достать сумку? И где здесь выход? Так, надо подумать, я же всего лишь села и вытянула ноги, а проход закрылся. Значит, я ногами что-то такое задела? Я принялась ощупывать арку. Но где? Что?

Здесь — арка цельная. Здесь — самоцветы впечатаны намертво. Опа, а это что тогда?

Глухой лязг заставил меня повернуться. Из стен, на уровне порожков, выдвигался небольшой мостик от арки до арки. Правда, проблема была в том, что эти арки были на противоположной стене. Я с удвоенным рвением принялась ощупывать самоцветы.

Многие из них оказались замаскированными рычагами. Я, увлёкшись, выдвинула целую цепь мостиков и открыла неколько дверей под арками, пока, наконец, не решила, что хватит. До сумки я теперь могла добраться. Но прошла расстояние я всё равно в несколько прыжков. Мало ли!

Потом, стоя на одном из мостиков, я огляделась. Открылось три прохода, остальные арки, похоже, были декоративными. Ну-ка, посмотрим...

Один проход — тот, через который я сюда и попала.

Второй проход — у противоположной стены.

Похоже, я иду в третий.

Ну не тащиться же до противоположной стены!

Коридор освещался не грибами, а непонятным угловатым орнаментом на стенах. Орнамент был красного цвета, но вот заливал пространство тёплым молочным сиянием. Я осторожно оглядела одну стенку. Потом обратила внимание на пыль под ногами. Откуда здесь столько пыли? Ага, вот в чём дело! Свет — это иллюзия. Коридор вообще не освещён. А орнамент — это просто ловчий контур. Ого, куда это я вышла? Если здесь такая мощная защита, то в конце ждёт что-то важное?

Так, ладно. Надо подумать. Как работает ловчий контур? Как только что-то его касается, он тут же включается и уничтожает внешний раздражитель. То есть ему надо, чтоб я его коснулась? А как меня заставить? Разве что обмануть... с помощью иллюзии!

Я осторожно достала самострел и выстрелила вперёд.

В трёх метрах от меня, посреди коридора, снаряд вспыхнул и рассыпался в пыль.

Теперь её под ногами ещё больше.

Хорошо, выпускаю путеводку.

Огонёк радостно рванулся вперёд и забился, не в силах отлететь от меня далеко. Я шагнула за ним. Куда теперь?

Сквозь стену. Хм. Выстрелю-ка я ещё раз. Порядок, ничего не сгорело. Ну, помоги мне небо!

Я ожидала всего. Но того, что за мнимой стеной может оказаться ещё один коридор, я как-то не подумала. Опять красный орнамент, молочный свет, пыли под ногами уже немного. Путеводка рвалась вперёд. Умница моя!

Ещё одна мнимая стена. И ещё. А за следующей стеной оказался дверной проём. Он грозился темнотой, настойчиво обещал неизвестность, уворачивался от очередной мнимой стены. Мой верный огонёк звал идти дальше, но я так боялась этих обманщиков — контуров...

И тихо прошла в комнату. В ней висел душный сумрак — грибов не было, освещали пространство только узкие окна у самого потолка, в которые и попадал мягкий свет. Заглянуть в одно?.. Нижний край его прямо у меня перед глазами, и видны густо-синие стены с лазурными разводами. По ним вдоль пола бежит серый орнамент. Так. Ну это красиво, конечно, но что насчёт обстановки? Четыре ножки — это, скорее всего стол. За ним, наверное, скамья. Мой взгляд перешёл на движение справа — две чёрные ноги. Но реагировать уже поздно — меня схватили за плечи и втащили в проём.

Поначалу интересовали только болезненные ощущения: основательно приложилась башкой об одну из ножек. Это и правда оказался стол. Ноги тоже оказались ногами. А обладатель их оказался секачом!

Он не двигался, только рассматривал меня с ног до головы, и я сидела смирно. Тоже, в свою очередь рассматривала его. Нет, конечно, расслабляться было опасно, все мои мышцы были напряжены, и рука сжимала рукоять кинжала... Но...

Но такого секача я ещё не видела!

Нет, морда, тело, когти, — всё на месте. Но большие пальцы венчали небольшие когти, клыки у рта были куда меньше, чем у тех тварей, что я видела раньше, а кожа была не бордовая, а чёрная.

— Ну ты так и собираешься молчать?

Я вздрогнула. Меньше всего я ожидала от зверюги человеческих слов. Конечно, говорил он невнятно, растягивая и пришёптывая звуки, но говорящий секач!..

— А что ты хочешь услышать? — наконец сообразила я.

— Что тебя завело сюда, например?

— Да так... Мимо проходила... Ты не пытаешься меня убить?

— Что значит — пытаюсь? Я убью тебя, вероятнее всего. Ты слабее. Я — страж, поэтому ты умрёшь быстро. Вас, людей, это успокаивает.

— 'Вероятнее всего' означает, что есть варианты, в которых я остаюсь жива? — умирать, вообще-то, не хотелось. Пусть даже и быстро.

— Да, но ты так и не сказала мне, что тебе здесь надо.

— Я и не тороплюсь. Ведь, как я понимаю, от этого ответа зависит моя жизнь?

— Если ты не дала мне ответа, то ты здесь и не должна быть!

— Да, конечно, не должна. Ты меня вообще задерживаешь! Какой ответ ты хочешь получить?

— В какую дверь ты должна войти?

Я огляделась. В помещении было три выхода, не считая окон, разумеется. Одна простая деревянная дверь. Вторая — резная, посреди стены. Третья — маленькая, каменная, сбоку. Она находилась напротив резной.

Так, думать надо быстро. Он явно что-то охраняет. И пропустит только того, кто имеет право. Каменная дверь похожа на внешний вход. Деревянная — на служебный. Ну пусть будет резная!

Я указала на эту дверь, сжимая кинжал.

— А что тебе надо от господина?

— Господин меня сам позвал, — нашлась я. Значит, с дверями верно.

— А как его зовут?

— Я его зову 'господин', и тебе советую.

— Иди.

Я с видимой уверенностью направилась к двери, повернувшись к существу спиной, но при этом прислушивалась к каждому шороху. Поэтому, когда у двери он догнал меня и попытался схватить за горло, обернулась и прижалась спиной к резному дереву. Кинжал остановил руку с когтями.

— Ошиблась с дверью? — спросила я.

— Если бы он позвал тебя, я бы знал.

Он замахнулся, я прижалась к двери сильнее и крикнула: 'постой!'

— Ну чего? — недовольно прорычало существо.

— Да я всегда интересовалась... Зачем секачи людей убивают, если не едят?

— Они едят их энергетическую сущность, — прорычал он и снова замахнулся.

— А ты кто? Я таких не видела ещё. Другие секачи тупые и красные.

— Они и правда тупые и красные. Что ты ещё хочешь знать?

— У них вот здесь, — я легко коснулась его большого пальца, — растёт коготь. Размером с вот этот кинжал.

— Я понимаю, ты тянешь время. Я тебя убью. Но если интересно...

Кинжал, который я протянула ему рукояткой вперёд, резко развернулся и вонзился в горло, там, где под чёрной кожей предполагались вены. Я увернулась от когтей, и они успели захватить локоть. Изо всех сил рванулась, и рука чуть не вышла из сустава. Он схватил второй мой локоть, я отпрянула, клыки стукнули прямо рядом с горлом. Вырваться просто невозможно, наши силы сравнивать не приходится. Одну руку резала острая боль, вторая потеряла чувствительность вообще. Так как он держал локти, кинжал тоже был бесполезен. Я упёрлась в дверь спиной, подпрыгнула на руках и задрала ноги как можно выше, опираясь на его тело. Врезала коленом ему в подбородок. Голова секача запрокинулась, и вслед за ней само существо рухнуло на пол, так и не отпустив меня. Я опять ударилась головой об пол.

На некоторое время соображать стало трудно. Потом я поняла, как сильно испугалась, когда существо с перерезанным горлом не умерло, а пыталось ещё добраться до меня. Да, секачи живучи, но настолько?

Ну теперь нужно забрать его клыки. А то кто поверит, что я в одиночку убила секача? Правда и с клыками-то не поверят... Разве это реально? Сама не могу поверить... Как и не могу понять, кто из нас кого перехитрил? Всё-таки, похоже, я его. Ведь именно я сейчас жива!

Осторожно, по пальцу, я отрывала его руки от своих. Выдернуть его клыки? Нет, я не смогу. Это же разумное существо, такое же, как я сама. Убивать случайных путников — его работа... Неизвестно, как всё получилось бы, встреть я его просто в коридорах. Но если есть такие, то может, и договориться с ними реально? С мыслящим существом можно говорить о мире...

Огромный зал раскрылся сочной лазурью. Стены были окрашены в глубокий светло-синий цвет, по ним бежал более тёмный орнамент с вплетённой золотистой струйкой. Шершавый пол оттенка благородного сапфира представлял собой очень мелкий, но широкий бассейн; его перекрывали выложенные синим кирпичом мостики, переплетающиеся тем же орнаментом, какой украшал стены. Потолок...

Я ахнула. Нет, это не лазоревый купол, отполированный до бликов, поблёскивающий золотистым каркасом. Не клочья тёплого пара скользили по потолку. Стекло, чистое и прозрачное, в редких прямоугольных рамах покрывало зал.

Небо. Небо просвечивало сквозь него.

Завораживающая, чистая громада. Интересно, оно твёрдое? А как тогда скользят в нём обрывки тумана? Вероятно, небо жидкое, и в нём неспешно журчат невидимые течения. Но как оно не проливается вниз?

Клочья тумана посветлели, стали тоньше и ярче. Край их съехал в сторону, и со дна неба вырвалась кипенно-белая дымка; она облила и голубую гладь, и туман молочным сиянием. Что это?

Я завороженно смотрела вверх. Словно вуаль, сходили клочья с поверхности небесной воды, и всё ярче расплывалось белое свечение. Неужели... я сейчас увижу...

Яркий свет свился в круг, пожелтел, выбросил ослепительные лучи. Оно степенно покачивалось в волнах неба, бесшумно всплывая на поверхность, заливая сиянием купол.

Солнце.

Словно сеть захлестнула меня, спеленав руки, и уронила вниз, с мостика, в плескавшуюся лазурью прохладную воду. Я от неожиданности вдохнула, но получилось только хлебнуть. Нет, хватит воды внутри меня! Изворачиваюсь, поднимаюсь, отплёвываясь. Руки прижаты к туловищу, но чем? Не видно, как будто и нет никаких пут. Быстро поднимаю глаза...

— Ты?!

Я замолчала. Нет, никакой потери дара речи. Но что можно сказать человеку, который давно покойник? Тому, кого я сама убила? Своими руками?

— Упрямая.

Его голос плеснул ледяными волнами.

— Где-то я это уже видела.

Я, кажется, начинаю соображать.

— Да, точно так же я тебя и застиг в своём жилище. Воришка, ставшая убийцей.

— Но ты же хотел наслать болезнь! У меня был заказ от стражи! — возмутилась я.

— Я всё контролировал. И у меня было лекарство. Что бы ты понимала в науке магии...

— В любом случае, я не хотела тебя убивать. Я только хотела украсть споры.

— У тебя это случайно получилось! — скривился в мрачной улыбке Мейгон. — Я бы нашёл другие споры, дурочка! И стража твоя — дурачки.

— Если бы ты не хотел убить меня...

— А как ты могла понять, что я с тобой хочу сделать? — перебил меня маг. — Просто догадка о том, что я могу сделать с воришкой в собственном доме?

— Просто то, что я про тебя слышала, — резко отозвалась я. Он издевается или на самом деле считает меня такой наивной?

— Теперь неважно. Ладно, пошли.

Мейгон развернулся и пошёл по направлению к тяжёлой двери в конце зала. Меня кто-то подхватил и взвалил на плечо. Чёрное мускулистое тело, горячее и терпко пахнущее, копыта на ногах, которые глухо печатали шаг... Чёрный секач! Я завизжала и дёрнулась в его руках. Маг остановился и обернулся:

— Заткнись, тупица! Нечего его бояться, я сам тебя убью!

А правда. Чёрные секачи вполне умны и служат этому скоту. Значит, бояться надо не сейчас.

Мейгон получил возможность. Всего лишь возможность. Но на этот раз он полностью использует её. Вызовет сильное чувство, зацепит его, вытащит... не просто отомстить, а использовать. Нетерпение... Глупо. Ему торопиться некуда. Ей теперь тоже.

Меня тащили по полутёмным коридорам, которые разглядеть было трудно из-за того, что, во-первых, шли быстро, а во-вторых, я болталась вниз головой. Вот попалась! Что теперь делать? Пока не знаю, что маг хочет, не могу придумать выход. Окликнуть его не удавалось, то ли Мейгон не слышал, то ли просто не хотел отвечать. Я испугалась чуть ли не до паники, и пока успокаивала себя, коридор кончился. Мы вошли в ярко освещённую комнату и меня сбросили на пол. Я чуть было не упала вниз головой, но вовремя сгруппировалась.

— Всё, иди, — велел Мейгон секачу и повернулся ко мне. — Вставай!

Встала. Его приказ совпал с моим желанием. В стены, покрытые деревянными панелями, были встроены зеркала. К одному из них маг меня подтолкнул.

— Давай! — прошипел он.

— Что 'давай'? — не поняла я. — 'Давай отражайся'? Да я и так... А что ещё надо?

Маг не ответил. Я посмотрела в зеркало. Это моё отражение? Это Рандис? Такая бледная, с синими кругами под глазами, растрёпанная, в порванной одежде? Да нет, не может быть.

— Чего ты хочешь? — прошептал Мейгон. Зеркало покрылось крохотными капельками, как будто на него осел прохладный туман. Каждая капелька, казалось, засияла своим цветом. Они сливались в единую белую пелену, но стоило сосредоточить внимание на каком-то участке, как пелена снова распадалась на крохотные разноцветные искорки. Блеск резал глаза, и эта боль отозвалась внутри головы. В висках заныло, лоб ломило, где-то в мыслях грызлась тяжесть. Я поморщилась и коротко простонала, пытаясь заглушить боль. Отвернуться от зеркала нет никакой возможности. Пёстрый хоровод притягивал взгляд, внимание, волю...

— Чего ты хочешь? — повторил маг. — Ненавидишь меня? Желаешь отомстить?

— Нет, я боюсь тебя, — жалобно ответила я. Сосредоточиться на его словах стало трудно из-за боли, но не слушать нет возможности — слова словно заполнили всё окружающее пространство и отдавались по всему телу тонкой вибрацией.

— Боишься? Хочешь меня убить?

— Нет, хочу сама выжить от тебя...

Я сказала какую-то ерунду, но соображать было трудно. Сияние капелек на зеркале пронизало комнату, заполнило раздробленной радугой.

— Боишься смерти? Самое страшное, что может тебя ждать, не так ли? Я тебе это устрою. Я могу отдать тебя своим тварям, могу убить сам, сейчас, — шипел маг. — Что может быть хуже долгой, мучительной смерти?

— Смерть друзей, — ответила я на автомате. Откуда всплыл этот ответ? Но он успокаивал меня, ведь они-то в безопасности... Их трое, а Тавар — маг... Правда, им ничего не грозит?

— Смерть друзей? Двое людей и демон-эранди?

— Тавар не демон! — возмутилась я. Искорки колыхнулись в сторону, но потом засияли ещё ярче, заставляя слёзы обильно смачивать глаза. Сомкнуть веки никак не получалось, смотреть тоже. Везде эта радужная пляска.

— Вот, гляди сюда.

Сквозь искорки проступили силуэты. Они обретали краски, но оставались картинкой — беззвучной, плоской, нереальной. Вот я уже могла разобрать Тавара, вот стали различимы Верс и Мирен. Вот я поняла, что с ними делают секачи, окружившие их. Вот я догадалась, почему на картинке столько красного.

— И зачем ты мне это показываешь? — недовольно воскликнула я. Головная боль даже слегка отступила.

— То есть тебя это не волнует? — новой болью ввинтились слова.

— Ты их сначала поймай! — я начала успокаиваться.

— Уже, — улыбнулся довольно маг.

— Да конечно! — насмешливо протянула я. Даже голова почти прошла.

— А почему, собственно, ты не веришь?

В самом деле, почему это я не верю? Какая-то нереальность показанной картинки, картонные люди... и не только люди, это так было похоже на декорации!

— Да вот не верю, и всё!

— Ты!.. — взорвался Мейгон. — Как ты можешь думать! — он подошёл ко мне ближе, и на миг показалось, что маг собирается меня ударить. — Ты же шваль! — он полушипел, полуорал, но страшно уже почему-то не было. — Ты не понимаешь ничего ни в магии, ни в самоконтроле! Ты...

По мере того, как он выходил из себя, глаза его стекленели, мышцы напрягались. Он уже не смотрел на меня, только в зеркало. Крики его стали почти нечленораздельны и слились в рёв. Он, словно в трансе, подходил к зеркалу, но когда достиг его, не остановился, а продолжал идти, погружаясь в ровную поверхность. Когда его лицо утонуло в ярком свечении, Мейгон замолчал. По одежде, волосам, коже пробежало серебро, окрашивая застывающего мага. Я опомнилась, когда поняла, что уже давно смотрю только на контур спины, похожей на серебряную статую.

Вот так я должна была умереть. И так тоже. Он, когда начал злиться, посмотрел в зеркало и оказался в своей же ловушке. Я торопливо отвернулась, взгляд попал в другое зеркало, потом заметался между третьим и четвёртым... Закрыла глаза. Я помню, откуда меня принесли? Ой, нет... Ощупывать стены боюсь. Ладно. Можно так.

Я вытащила из кармана горсть камешков и принялась кидать их. Зеркало. Стена. Зеркало. Стена. Дерево. Дверь! Ну, вот и выход.

И неправ он насчёт самоконтроля. Уж этому-то я научилась!

6. Встреча

Я сползла по стенке. Чёртова лаборатория. Истинно чёртова. Что он хотел со мной сделать и зачем? Что вообще произошло? Кто злится, того затягивает в зеркало, так, что ли? Или не только злится, может быть? Ладно, я потом Тавара спрошу. Хм, а он вспомнит? Вряд ли.

А я его увижу ещё?

У меня перехватило дыхание. Страх онемением разливался внутри. Как там? Как я шла? На запад — вниз — юго-запад — запад... восток... э-э-э... запад вроде бы... А потом? Не поворачивал ли ход, который меня вывел из зала? И куда я вышла из колоссального аквариума? Ну это всё ладно, но меня же ещё и несли!

Я потерялась.

Нет, не может быть, просто не может! Я потерялась! Я больше их не увижу! Я никогда не дойду до эранди, а если и дойду, то они убьют меня. Или ребят. Или ребята никогда не дойдут до эранди. Мы больше никогда не увидимся!

Я была в отчаянии, но плакать не хотелось. Норму по слезам я просто уже перевыполнила. Просто успокойся, Рандис, успокойся. Подумай, что тут можно сделать? Они уже не ждут, это точно. Их трое, Тавар маг, они наверняка доберутся своим ходом. Так что просто встретимся на месте.

Мысли такие не принесли успокоения, а вот надежда мелькнула. Я непомерным для себя усилием воли перестала нервничать и встала. Огляделась.

Коридор. Грибницы освещают стены, выполненные из гладкого дерева. Как всё-таки строили! Ведь стоит дольше людской памяти, а не гниёт. И словно теплом от него веет, оно мягкое, не то, что твёрдый холодный камень. Даже дверь в конце коридора была деревянная, тоже без резьбы и узоров, только окошко в верхней части.

Я осторожно выглянула в него. Комнатка обозревалась почти полностью. Можно было выходить.

Я прошла через несколько комнат и залов, нисколько не узнавая места, по которым меня несли. Если до этого я считала, что заблудилась, то теперь поняла, что такое есть 'заблудилась' на самом деле. А, впрочем, есть ли разница?

И что теперь? Я вряд ли смогу найти эранди. Потому, что направление тоже потеряла, и только природное чутьё могло подсказать путь. Но какое чутьё, если я никогда не была ни здесь, ни в селении эранди?

Ребят тоже вряд ли найду. Сроки уже все прошли, и они сейчас добираются самостоятельно. Хорошо, если они меня не похоронили.

Ну ладно, поныть, конечно, можно, но делать что-то надо.

Можно попробовать идти в западном направлении, селение эранди большое, уж не пропущу как-нибудь. Может, самих их встречу. Правда, хорошо это или плохо, пока сказать трудно. Но ведь мне всё равно к ним надо?

Ладно, иду на запад. Только не ошибиться бы. Я устала, плохо высыпаюсь, ранена — сознание уже отключается.

Вероятно, это была плохая идея. Очередной зал меня поверг в шок. Огромный, куда больше тех, которые встречались по пути, он был совершенно неосвещён. Но, тем не менее, полной тьмы не было — тускло сияла магма, медленно ползущая по каналам в полу. Для чего эти каналы были сделаны — непонятно, они пролегали совершенно хаотично, пересекаясь, сплетаясь, разделяясь на несколько, завиваясь кольцами. Над ними дугой взлетали мостики, такие же беспорядочные. Стены и потолок таяли в темноте.

Нет, если я хочу пройти на запад, то идти надо через этот зал. Пусть даже он тёмный и опасный. Пусть даже в полумраке можно легко споткнуться и шлёпнуться в магмовый поток.

Я присела. У меня где-то были огоньки. Интересно, добавят они света? Вообще-то они тусклые и их всего два.

Так, открыть сумку... Да, это больно. Терпи, Рандис, терпи. Сгибаем пальцы... Сгибаем, я сказала!

Передохнула. Потом полезла копаться среди вещей. Вот он — маленький шарик, шершавый и мягкий. Теперь бы его активизировать.

Я потянула огонёк из сумки. Пальцы легко разжались под его тяжестью.

Та-ак, пробуем ещё раз.

Чё-ё-ёрт!

Свет отпадает. Ну да ладно. Что я, не умею ходить в полумраке?

Осторожно перехожу мостик. Как пройти на ту сторону? Я прикинула путь. Если я перейду туда по этим мостикам, то, чтобы попасть к двери...

Я перевела взгляд на дверь.

Потом на тварь.

На меня целенаправленно полз рабах. Он тяжело шёл по мостикам, к счастью, с выбором короткого пути у него оказалось не очень хорошо. Длинные острые чешуи топорщились — это значило сосредоточенность.

Зал был большой, что давало мне много времени на размышление. Бежать назад? Но есть ли другой выход? По прямой рабах может меня догнать. Попробовать обогнуть его? Здесь целый лабиринт этих мостиков, может, и получится.

Рабах уже был на середине зала. Он ушёл влево, и недовольно фыркал — не получалось подобраться поближе. Я пробежала несколько мостиков и оказалась у правой стены.

Мы не двигались. Ящер приподнялся на коротких лапах и посмотрел вокруг. Всего несколько мгновений немигающие красные глаза жёстко оглядывали зал, потом снова в упор посмотрели на меня. Жёсткая чешуя его круглого толстого тела ещё больше встопорщилась. Рабах двинулся ко мне через мостик.

Я замерла на месте, хотя больше всего хотелось бежать, бежать прочь, лишь бы подальше. Но надо добраться до двери. Если только получится найти хотя бы лестницу, всё будет хорошо. Ящеры никогда не умели толком по ним взбираться. Подпустить поближе, иначе я не смогу оббежать его...

Мерный шорох чешуй и скрежет когтей. Тусклые отблески лавы на стенах и тёмном силуэте, который полз между потоками жидкого камня. Жар поднимался от раскалённой крови земли и ловил моё тело — но не от этого охотника нужно было спасаться. Одежда ещё не просохла, и пар от неё неровными струйками поднимался в потолок. Кажется, к этой влаге примешивался мой пот — страх, напряжение, скорость выжимали меня полностью.

Я не смогу драться с ним. Надо бежать. Через мостик, ещё один.

Пробираюсь к двери. Рабах меняет направление, пытаясь зажать добычу в угол. Он двигается медленно, рывками коротких мускулистых ног тянет тело. Но слишком быстро для такого тяжёлого туловища. Меня догонит, если я его не перехитрю. Но как? Страх, казалось, сводит сознание. Мысли нашёптывают только панику.

Рывок! В сторону, быстрее, перебежка, ещё... И снова тяжелое тело с шорохом перекрывает путь. И обратно. И ещё рывок. И...

Он никуда не торопился. Он был владыкой в этом подземелье, и травил испуганную жертву с неторопливым достоинством охотника.

Если так пойдёт и дальше, то мне конец.

Успокойся, Рандис! Что он тебе сделает, если многоножка и секачи пасовали? Если маг не смог? Всё нормально. Это же просто ящерица. Просто большая неповоротливая ящерица. Ну, подумай, что с ним делать?

Неповоротливая... ящерица... Он еле-еле переходит по мостикам. Боится... Вот и оно!

Я неожиданно (надеюсь, что неожиданно) кидаюсь к рабаху. Тот замирает, вцепившись когтями в борт... рывок!.. Мимо. Я пролетаю перед его зубами, и охотник срывается с места. Два, три мостика — и я уже за его спиной. Он разворачивается, но человек снова быстрее. Но ящер всё равно разворачивается — и в конце концов его очередной рывок почти задевает меня. Он уже разозлён — наши роли поменялись. Рабах вертится, но никак не успеет за мной. Ещё мостики... снова цепляет, на этот раз не почти. Но теряет равновесие. Именно этого я и хотела! Но не вместе же со мной...

Я падаю на пол и резко дёргаюсь, высвобождая штанину из зубов. Пинаю ящера в морду изо всех сил. Треск ткани, глухой стук — он падает в лавовый проток. Теперь бежать отсюда. Сзади в муках корчится побеждённый враг. Испытываю острую жалость — да, он хотел меня сожрать, но смерть в лаве невероятно мучительна. Медленное сжигание заживо, поглощение раскалённой массой...

Поправив сумку на плече, выхожу за дверь. Мрачный, опасный зал остаётся за спиной. Надеюсь, насовсем.

Руки не могли держать самострел. Они вообще ничего не могли. Эта стая пауков — такая же, как та, что напала на меня раньше. Уже почти не страшно, бывало и похуже... Но мне при этом бывало лучше. Я не смогу их перестрелять. Я вообще не могу стрелять. Только бежать.

И отчаянный бег по коридорам... Безуспешные попытки быть быстрее. В боку уже кололо, дыхание застревало где-то в горле, комками проваливаясь в грудь. Сердце соревновалось в скорости с шагами. Я бежала, не оглядываясь, не думая, не смотря вперёд... и назад тоже. Но они не отставали.

Пока я не наткнулась на стену. Это не был тупик — на уровне моей головы выходили три коридора... Но как в них попасть? А главное, как попасть быстро?

Шорох-перестук тонких лапок — пауки выбежали в коридор. Я изо всех сил подтянулась, но пальцы просто разжались. Ничего, я смогу. Давай, Рандис, давай!

Тихий щелчок за спиной. Ещё один, ещё. Я обернулась. Пауки падали, сражённые... что, из самострела?

Их соседнего коридора спрыгнул Мирен. Он прицельно добил тварей и ухмыльнулся.

— Привет, Веточка! Что, рада?

Шаг, другой, и я оказалась рядом. Просто прижалась к нему, уткнувшись лицом в грудь. Он стиснул меня, руки оказались между нами, но, похоже, уже ничего не чувствовали. Мы просто стояли молча, и всё. Шершавая ткань куртки вжималась в моё лицо. Он пах потом, грязью и почему-то гарью. Живой, родной. Снова рядом. Но почему...

Я оторвалась от его груди и глянула в лицо. Спокойное, радостное. Но...

Комок в горле не сглатывался, и пришлось спросить так:

— А... остальные? Где Верс?!

— Живы они, всё в порядке, — Мирен улыбнулся. — Тебе, вижу, досталось крепко. Выглядишь просто жутко, будто из грибной грядки выкопалась. Мы нашли кое-что... Тавар разобрался, и я пришёл к тебе. Пошли, — он взял меня за руку. — Постой, что с твоими руками?

Слёзы снова давили на глаза.

— Не... знаю, что будет... Они вообще не чувствуют, ничего. И не сгибаются. Вообще не работают. Мирен, их отрежут, да? — Я всхлипнула, не удержалась.

— Ну что ты, никто их не будет резать. Если заражения нет, то всё пройдёт.

Заражение? После слизи многоножки и грязного бассейна?

Честно говоря, я могла тогда думать только об этом. Но всё же спросила, что ребята делали, пока меня не было. Мирен сказал, что Тавар нашёл отличную штуку, но не смог толком объяснить, какую. Ну правильно, Мирен же не маг. Тавар нашёл, пусть он и объясняет.

Я с самого начала не хотел отпускать Рандис одну. Во-первых, женщин надо оберегать, а во-вторых, это оказалось не очень-то и нужно. Но люди есть люди, может, у них так принято.

Ждали мы условленное время и даже немного дольше. И Мирен, и Верс отказывались верить в то, что Рандис погибла. Я лично считал именно так. Как оказалось, зря.

Во время ожидания стали снова изучать карту. Надо сказать, мы рисковали, полагаясь на неё, ведь коридоры, которые уходили за границы исследованного, могли окончиться чем угодно.

Именно так и получилось. Нам пришлось довольно долго петлять, обходя завалы, реки лавы. В одном месте даже крались мимо спящего чудища, которого люди назвали кмаргом. Я попытался усыпить его покрепче, но заклинания получались только автоматические. Так я и не понял, усыпил я его, или зачаровал на неподвижность, или лишил временно сознания. А может, вообще не сработало.

Кмарга мы миновали успешно, но встретили кое-кого похуже. По крайней, мере, так сказали люди. Это были секачи, подобно тому, который гнался за Рандис в коридоре. Я их боюсь, не очень сильно, но сильнее, чем прочих тварей, встреченных по пути. Вот только не помню, почему боюсь. Только теперь я уже знал, что огнём их не возьмёшь. Пробовать что-то ещё было сложно, поэтому я просто обеспечил защиту людям, когда они убивали секачей. Что я сделал, я в деталях не понимаю, но ни один удар лезвий-когтей не достиг цели. Вероятно, с тем тоже надо было так поступить. Может, Рандис осталась бы... Небо, я помню, помню, что она жива, я просто тогда так не считал.

Я не очень понимал, как и куда мы идём. Вообще было трудно ориентироваться, а вот люди, не терявшие памяти, с этим справлялись лучше. Верс вёл нас в сторону, в которой предположительно находилось селение. Похоже было, что они тоже не слишком надеются встретить Рандис.

Наконец, мы набрели на лабораторию. Странная, опасная лаборатория. Деревянные панели стен были увешаны зеркалами. Мирен и Верс пришли в восторг. Я предупредил их об опасности. Может, получилось бы лучше, если бы я вспомнил, в чём конкретно она скрывается. Я мог только исследовать эту лабораторию сам. Почему-то я знал, что мне гораздо страшней смотреть в эти зеркала. Наверное, потому, что я эранди? Когда я закрыл глаза, чувства изменились. Одна из стен словно давила на меня.

Скорее интуитивно я догадался, как открыть её. Не помню, честно, не помню, встречал ли я раньше такую магию, но всё здесь меня слушалось. Не очень охотно, конечно, — чуть-чуть ослабишь контроль, и всё, победит эта сила, и что тогда?

Зеркала той самой стены создавали чёткую, качественную иллюзию. Ту, которой нам и не хватало. Огромная, на всю стену, карта подземелий. Синие линии тускло светились, обозначая ходы и залы. Красные линии... Вот насчёт них мы долго гадали.

Наверное, случайно я приложил ладонь к одной из линий в тот момент, когда Верс всмотрелся в зеркало. Но, тем не менее, ровное отражение сменилось частью коридора.

Из меня плохой рассказчик, понимаю. Красные линии обозначали потайные ходы. Люди были в восторге, я, вероятно, должен был быть тоже. Наверняка для нас эта схема была ценностью, я не помню. Тогда мы использовали её для того, чтобы найти Рандис и привести её в эту лабораторию. То, что она наотрез отказалась идти туда, мне понятно только теперь. Мы просто встретились и прошли коротким путём — с картой потайных ходов это было несложно.

Я вижу теперь, что преждевременно мы радовались. Наши испытания ещё не закончены, они только начинаются.

Часть 2

1. Конец

Тихие шаги выбивали пыль из широких мраморных плит, выщербленных временем и такими вот шагами. Шорохом отдавалась легкая поступь в коридорах, освещённых зеленоватым светом грибниц. Грибниц, пронизывающих тяжёлые блоки стен и оплетающих резные деревянные панели, которые стекали по камням каждые три метра. Панели глушили негромкий разговор и уходили за очередной поворот. Коридоры разбегались от перекрёстков, раскрывались торжественными залами, пестревшими мозаикой и барельефами, и, ломаясь винтовыми лестницами, уводили в такую же череду комнат.

Изломы грибниц разбивали тени на резкие фрагменты, и вот неузнаваемые обрывки силуэта, с трудом различимые, переходили в элементы кошмаров. Я с интересом наблюдала, как чёрная коса сливается с полумраком силуэтов.

— Рандис, не спеши ты так, — одёрнул негромко Верс, бледная кожа которого, как и волосы, отливала зеленоватым свечением грибниц.

— Верс прав, — скрадывая улыбку строгими интонациями добавил Мирен. — Может, тебе хочется побыстрее, а может, Тавару не хочется.

— Почему мне не хочется? — отозвался эранди. — Я, в отличие от вас, иду домой.

— То есть ты не волнуешься?

— Дико волнуюсь, — признался он. — Но всё-таки для меня селение эранди безопаснее, чем для вас.

— Ну ты же не знаешь, не преступник ли ты? Ты же совсем ничего не помнишь... со скольки там лет? — напомнила я.

— С десяти. Но я ведь один из них... А вы все — страшные люди, враги. Хотя, вы говорите — эти свитки, что мы тащим, — мирный договор?

— Это почему я страшная?! — возмутилась; замедлила шаг и повернулась к нему.

— У тебя нет крыльев, это раз, — За спиной Тавара дёрнулись два крыла, разошлись и тут же закрылись. — У тебя нет когтей, пальцы выглядят обрубками. А где твои клыки?

— Ты надо мной издеваешься.

Я демонстративно отвернулась и проворчала:

— Надо же, какой красавчик! Мечта любой девушки.

Эранди улыбнулся, двое других негромко прыснули.

На подступах к поселению бесконечные коридоры стали шире, залы попадались теперь исключительно громадные, в комнатах появилась мебель. Немного странная, часть её осталась от тех, кто был раньше, но людям — и эранди — она, в общем-то, подходила. Да и выбора у них, в общем-то, не было. Всю исследованную что людьми, что эранди, территорию, покрывали коридоры, залы, комнаты; строения уходили далеко вниз, на многие этажи, и в самых глубоких пропастях, на самых нижних этажах плескалась магма, жгучая кровь земли.

Словно материальная, идея билась в виски. Она скандировала: "Мы дошли!", нашёптывала злорадно: "Хотя не должны были. Хотя нас послали специально, чтобы мы не дошли. Хотя, не зная дороги, мы не могли дойти, не имели возможности".

И повторяла: "Мы дошли! Дошли, дошли, дошли!"

Но потихоньку путники начали обращать внимание на те мысли, которые раньше в голову не пускали. Как их примут?

Тавар страшно волновался. Его бросили в храме на смерть, где мы его и нашли. Это может означать, что он был осуждён, и его сейчас ждёт неласковый приём. Успокоить его мы не могли, потому как считали, что он может оказаться прав.

Нам, похоже, уже всё было по камням в песочке, причём глубоко по камням. Ни я, ни Мирен, ни Верс не переживали, потому, что переживать не осталось сил. Верная смерть, ждавшая за углом, отступила за другой угол, третий... когда-нибудь ей надоест, и она останется ждать. Не бояться же непрерывно! Мы устали.

Тавар шёл все неуверенней, вот-вот остановится и повернёт назад. На стенах стали попадаться факелы с магической фиолетовой ноткой в пламени.

— Наш патруль! — прошептал он, вдруг остановившись перед дверью в другой коридор. Потом двинулся вперёд. Ну что ж...

Пятеро разноцветных эранди, обнаружившихся за дверью, уставились на него, как на викера в спальне. Потом как на рубины из собственного кармана.

— Тавар? — и ещё раз то же, только громче.

— Вы меня знаете? — робко спросил тот.

— Да кто тебя не знает! — счастливо улыбались эранди. — Где ты пропадал?

— Да уж, именно пропадал! — влезла я. Мало ли, возьмут и убьют без разговоров. — И пропал бы, если бы не мы.

— Тавар, это что, люди? — изумились патрульные. — Зачем ты их притащил?

Ну никак не могло дойти до эранди, что с людьми можно иметь какие-то дела.

— Это мои друзья, они спасли меня, — пояснил Тавар, — у меня есть здесь где-нибудь дом? Семья?

Клыкастые рты приоткрылись, потом захлопнулись.

— Хм, зайди к Аргору. Он в отчаянии, уверен, что ты мёртв. Как и все мы. Были уверены.

— Я тебя отведу. Тебе же стёрли память, — предложил тёмно — коричневый эранди.

— Аргор... Он за меня переживает?

— Он же твой лучший друг! — удивился коричневый.

— А-а-а! С детства. Я помню только лет до десяти. А ты кто?

— Я? Ну, можно сказать, твой приятель. Мы охотились вместе, бывало. Ты меня, скорее всего не вспомнишь. Пошли!

Эранди утянул нашего товарища в боковой проход.

— Ребята, а мы? — робко напомнила я. — Нам надо...

Ну что ж, зря рассчитывали хоть на каплю внимания. Нас схватили, заломили руки за спину. Я заорала от боли: мне зажали рот и отволокли всех троих в небольшую камеру с окном на двери. Мужчины поймали меня, не дав шлёпнуться об пол, как только что произошло с ними.

— Твои руки! Неужели эти скоты даже не дадут тебя перевязать? — спросил с отчаянием Мирен.

В сумках нашлись покрывала, но у меня оно было слишком грязным, как сказал Верс. На перевязку он пожертвовал своё. Они с Миреном промыли израненные руки водой из фляги и туго перебинтовали. Я вякнула было о том, что не проживу долго, ведь эранди наверняка нас собираются убить. Оба парня возмутились тому, что я не верю в Тавара. Типа, тот их не бросит. Ага! Так Рандис и поверила! Нас уволокли у него на глазах! Если точнее, Тавар в нашу сторону и не смотрел. Теперь ему объяснят, какие люди нехорошие, и он... что-нибудь придумает, точно. Он выручит своих друзей, неужели можно сомневаться? Накормит, найдёт воды помыться...

Я мечтала, Мирен и Верс достали карты и затеяли игру. Попыталась присоединиться, но пришлось признать, что руки болят, следовательно, пальцы не гнутся, и держать карты нереально. Я принялась обсуждать игру, а ребята смеялись, ругались и ворчали, что мешаю играть. Зеленоватые плети грибов проползали в камеру через окошко и подсвечивали криво нарисованные фигуры на картах. Это были карты, подаренные Мирену его знакомым на память — скорее, на память самому знакомому: он ведь и не ожидал, что Мирен останется жив. И в самом деле, теперь, в любой карточной игре он будет играть другой колодой, своей новой, не той, что отдал приятелю в его последний путь, или чужой колодой, потому, что нет своей, которую он отдал... И всегда помнить об этом. Память бывает и такая.

Влажный тёплый воздух пробирался через тесное окно и пролезал под дверь. Разговор отталкивался от стен, такой по-чужому весёлый, равнодушно весёлый. Мы не размышляли о том, что произошло. Из одной тюрьмы в другую... От одной судьбы к такой же...

Тавару всё казалось знакомым — но чужим. Эти коридоры... Даже то, что он помнил, изменилось, но изменилось слабо. Вот лестница, с которой они, мальчишки прыгали — кто выше заберётся для прыжка, тот получает по цветному камешку с каждого. Аргор тогда победил, ходил, прихрамывая, но счастливый и довольный. Родители продержали его дома неделю. Здесь — дом, там жила эранди, которая украдкой угощала их кусками муравьиного сиропа. Сироп добывал её мужчина в заросших коридорах, он и гонял мальчишек, когда видел. А это...

— Тут мой учитель жил давно, — робко спросил он своего провожатого. — Наш, Аргора... А он ещё здесь?

— Он погиб шесть лет назад, — тихо пояснил коричневый. — Кстати, меня зовут Мервир.

— Это дом Аргора? — оживился Тавар. Кажется, что-то смутно вспоминается. Тяжело, но эта далёкая память — единственная, которая у него осталась.

— Нет, когда он стал правителем, он перебрался в центральный особняк, ты не помнишь?

— Нет. Значит, Аргор стал правителем? Хм, и мы остались друзьями? — удивился эранди. Если это так, то почему же его бросили одного в пустынных коридорах на съедение тварям?

— Ну конечно! Он переживает...

— У меня друг — правитель поселения. Какая честь! — усмехнулся Тавар.

— Для тебя-то? Ты что, тоже забыл? Ты — посвящённый магии, глава всех наших колдунов и знахарей и самый сильный и умелый маг поселения!

'...!'

— Боюсь, теперь не самый умелый, — выдавил Тавар поражённо, когда смог говорить.

— Тавар.

Эранди с золотисто-светлой кожей, волосами того же оттенка и янтарными глазами смотрел на него, как на духа.

— Это я. Я спасся. Меня хотели убить или казнить?

Слёзы выступили на глазах золотистого эранди.

— Тебя? Но кто? И зачем? Какому безумцу это надо? Тавар, где ты был столь долго? Мы были уверены... за что ты меня так? Я думал, ты погиб! Пропал...

— Я бы и погиб, если бы не... Небо, где они?! Аргор, как я мог забыть... Мои друзья!

Как можно было забыть такое? Сбитый с толку радостным приёмом, Тавар и думать забыл про своих друзей. Он ожидал самой жёсткой встречи, но получилось иначе. С чего он взял, что так будет и с ними? Они ещё живы? Только бы их не убили...

Аргор легко улыбнулся, по-своему истолковав смятение друга.

— Ты обязательно с ними встретишься. Ты что, кого-то помнишь? Тебе стёрли память по десятилетний возраст.

— А сколько мне лет?

— Сейчас — 18.

— Небо, я младше Рандис! — воскликнул он. — Но где они? Они были со мной, Аргор. Я должен найти.

— Постой, ты о людях? Людях, Тавар? Мне передали, что нашли тебя и людей.

— Да, да, люди, где они?

— В подземных камерах, где же ещё?

— Но Рандис серьёзно ранена! Ей нужно помочь! Ты что сделал? — испугался Тавар. — Зачем?

— Но это же люди! Зачем они тебе, Тавар? Что ты собираешься с ними делать?

— Делать? Ну... Они же мои друзья!

— Люди?!!

— Они спасли мне жизнь. Почему я не могу считать их своими друзьями?

— Потому, что они люди! — Аргор с презрением посмотрел на него. — Они воспользовались тем, что ты всё забыл, и наплели тебе сказочек, да? Небось, что у эранди друзьях ходят?

— Наоборот. — Тавар вспомнил, что рассказывали ему ребята. — Они боялись, что их не примут. У них важное дело. И, кстати, к тебе! — он слегка успокоился. Пока ребята ещё живы, с ними всё в порядке — относительно, конечно, — надо обязательно уговорить Аргора отпустить их. Ведь он всё-таки друг, несмотря на то, что правитель поселения. Правда ведь?

— Ну нет, Тавар, я ещё не рехнулся совсем. Никаких дел с людьми у меня нет, — фыркнул тот.

— Скажи, чтобы их отпустили. Отведи меня к ним. Нет, лучше их ко мне, — куда? А в самом деле? — У меня есть дом? А кто там ещё живёт?

Эранди на мгновение задумался, теребя прядь золотистых волос.

— Никого. Ты один.

— А брат? — вспомнил Тавар.

Аргор отвернулся.

— Он мёртв.

— Но как?! — и когда? Должен ли он ещё скорбеть? Наверняка, он любил брата. Из-за этого стёрли память? Ну да. Близкие люди погибают чаще, чем хотелось бы, но воспоминаний так легко не лишают.

Его предполагаемый друг пытался непринуждённо пожать плечами, но его выдавала прядка волос, которую он яростно теребил. Казалось, она вот-вот оторвётся.

— Поединок.

— Кто?

— Ты.

— Я?!

Тавар не знал, что сказать. Аргор тоже молчал. Вот оно. Вот и оправдались его страхи. Он наказанный преступник.

— Значит, я убийца. Потому мне и стёрли память.

— Тебе стёрли память, потому, что ты сильно горевал. — Аргор взял его за руку. — Не вини себя. Он бы убил тебя. Он и пытался. У тебя не было выбора.

— За что? — прошептал демон, вдруг почувствовав себя очень несчастным.

— Никто не знает этого. Никто, кроме вас двоих.

— А я забыл. Забыл, за что убил брата.

— За что он хотел убить тебя, — поправил Аргор.

— Действительно, моё забытье очень милосердно...

— Да, именно так и надо. Ты хочешь вернуться домой? Я отведу тебя. Там долго никого не было.

— А Рандис и ребята?

— Это глупо, ты сам вскоре поймёшь. Раз ты обязан им жизнью, мы сохраним им жизнь. Но отпустить их — безумие. Ты поймёшь. Отправлю их в подземелье, пусть работают на магмовых реках.

Вычерпывать жидкий камень и металл для плавилен? В вечной жаре и непрерывной духоте? Там же работают по очереди, недолго... Либо в качестве наказания... И туда — Рандис? Ребят?!

— Ты с ума сошёл! — и сжался. Всё-таки Аргор — правитель.

— Иди домой. Успокойся. Подумай, что ты хочешь узнать. Потом задашь мне вопросы, какие хочешь. И думай, что говоришь, пожалуйста!

Тавар несколько мгновений стоял молча, потом побрёл к выходу.

— Тебя Мервир проводит, только не задерживай его, ладно? Его нельзя надолго забирать из патруля.

К счастью, Аргор не стал его провожать, как хотел.

Он дома. Патрульный за спиной ощущался, как охранник, готовый предотвратить побег, а не как проводник, показывающий дорогу. Эранди, попадающиеся на улице, останавливались, узнавали его, радовались, представлялись то друзьями, то просто хорошими знакомыми. Подумать только, как много у него друзей! Интересно, кто из них всех рад искренне? Ведь кто-то же собирался его убить. Кто-то же приковал его к жертвенному алтарю в заброшенном храме.

— Вот, узнаёшь? — Указал Мервир на резную деревянную дверь.

— Не особенно, — пожал плечами Тавар. — А ключ?

— Не заперто. Входить в дом... — он осёкся.

— ...Мертвеца с дурными целями никто не решится. Да, я помню.

— Поэтому дверь и не запирали. Туда только Аргор ходил и Тревут, твой наставник из магического дома.

-Тревут? Он же не хотел меня брать в ученичество! — удивился Тавар. Этот заносчивый эранди, великолепный в магической теории, говорил, что ему не нужен наглый и ленивый мальчишка, даже и талантливый.

— Ну, он взял тебя, когда тебе исполнилось 12.

— А. Ладно, спасибо, Мервир, Аргор велел тебя не задерживать.

— Отдыхай! Если что надо, обращайся сразу к Аргору.

Ну нет, только не к Аргору. Ну-ка, что у него за дом?

Прихожая, дальше большой зал. В прихожей полочки с обувью. Тавар померил невысокие сапоги — его размер. Прямо впору. Наверное, это его обувь. Он надел эти сапоги — они подходили больше, чем те, которые нашлись в кладовой в храме.

В зале стоял кожаный диван, большой, мягкий. Тавар мечтал о таком в детстве, видимо воплотил свою мечту. У одной стены большой стол, у другой — коридор и лестница на второй этаж. Ему принадлежат два этажа?

На стене развешено оружие. Вот бы ребята заинтересовались! Но Аргор...

Хм, а он сам кто? А если... хотя бы... Почему бы не прийти к ним самому? Попробовать то можно.

Тавар выбрал лёгкий стилет со стены. Он в ножнах, а пояс к ним есть? Ладно, можно пока сунуть за собственный пояс.

Небо, зачем он вооружается? Чтоб спокойней себя чувствовать? Против кого он собрался применять оружие? Не против своих же! Ладно, так спокойней.

Сердце колотилось в волнении. Что он скажет охране? А там она вообще есть, и если есть, то кто и сколько? А они его знают? А как они к нему относятся? А они не те, кто хотел его убить?

Так, ну либо его не пустят... Тогда он снова попытается уговорить Аргора. Нет, лучше найти какого— либо другого эранди, которому можно доверять. Но как? И неужели на Аргора нет управы?

Дверь в дом он не закрыл, ключа у него не было. Так, а как идти он не знает. Он там ни разу не был. До 10 лет.

Тавар решительно перехватил прохожего и поздоровался.

— Ты меня знаешь?

— А то как же! — просиял эранди. — Ходили слухи, что ты пропал. Я, между прочим, тебе очень обязан. Тебе ведь стёрли память, ты не помнишь мою женщину? Ты её выручил из подземелья, куда она убежала по глупости.

Проверим, решил Тавар. Только вот как? Если он и правда спас его женщину, этот эранди вполне может относиться к нему хорошо.

— Мне нужно найти темницу, — попросил его Тавар. — Я не помню дороги.

— Хорошо, я тебя провожу. Всё, что могу, я для тебя сделаю.

Это, в общем-то, понятно. Женщина — это не мужчина. Любую родившуюся девочку эранди берегут и лелеют. Потому что рождаются они редко. Интересно, никто ещё не выяснил, почему? Это стало проблемой незадолго до рождения Тавара. До сих пор катастрофический перевес мужчин? Ну, женщин на улицах и не видно. Они и из дома выходят лишь под присмотром. Не ровен час, забежит нечисть какая... До сих пор, похоже, женщины живут чуть ли не на положении пленниц. А Рандис от всякой опеки отказывалась, заставляя Тавара страшно нервничать. Он так не привык.

А что, женщину этого эранди не бросились спасать все сразу?

— А почему именно я её выручил?

— Да ведь только ты её и нашёл, все думали, она погибла.

— А! С помощью магии, да?

— Да... А ты магию не забыл? — вдруг перепугался его провожатый.

— Навыки остались. А так... забыл немного, — робко признался Тавар.

— Не надо! Как же... Ты же вспомнишь? — забормотал тот. — Тавар, нам правда нужна твоя магия! Ну, ты не подумай, что тебя только из-за магии... ну, просто ты очень много делал... Ты забыл?

— Я забыл всё. Я забыл даже друзей. Я не знаю, к кому мне обратиться за помощью, — с горечью сказал тот. Скорее, для себя.

— Аргор твой друг.

— Почему Аргор?

— Но... всегда так! — удивился эранди. — Вы ведь вместе с детства. Ну, я не знаю... Так считается.

— Друзья разделяют трудности, — ответил Тавар пословицей. — А не создают их. Аргор мне не друг. Наоборот, я должен защитить от него своих друзей. А я не знаю, как.

— Тебе кто-то сказал что-то нехорошее? Ты зря. Он всегда поможет тебе.

— Нет. Я уже в этом убедился.

Тавар удержался от того, чтоб сжать рукоять стилета, когда его провожатый оставил его возле входа в темницу. Никакой агрессии, ведь это же его сородичи! Может, получится их уговорить. Может, сказать, что ребята спасли его жизнь, если бы не они, он бы умер... Да ведь с Аргором это не сработало... А может... пригрозить?.. Ох... Что ему делать?

Снова полыхнувшая радость в глазах стражников. Он уже начал привыкать. Ну ещё бы — ведь, оказывается, его магия работала на всё поселение. Он всем нужен... А кто и в самом деле его любит?

— Тавар! Слышали, что ты вернулся, что ты жив! Хорошо, что зашёл, — приветствовал его один из эранди. Он старший из этих охранников по должности, понял Тавар, когда увидел вышивку на его одежде.

— Ты, наверное, хотел узнать про людей, которых привели стражники? Сказали, они были с тобой. Аргор велел сохранить им жизнь.

Тавару стало страшно при мысли о том, что было бы с ребятами, явись они без него в поселение.

— Я их заберу. Я должен. Они спасли мне жизнь.

И он им. Не раз. Они были вместе. Они вместе прикрывали друг друга.

— Понимаешь, Аргор распорядился... Ты если их забираешь, то скажи Аргору, что это твоё распоряжение. Или мы ему сами скажем?

— Хорошо. Где они?

— Вот. Пойдём, я тебе покажу, — сказал старший.

И всё? Так просто? И не придётся уговаривать, угрожать, аргументировать?

Но стражник вёл себя так, будто Тавар имеет право ему указывать. Значит, и правда имел? Какую он вообще здесь имеет власть?

И что будет, когда Аргор узнает?..

И что ему делать теперь?

А ведь Рандис ранена!

Отвести их к себе домой. Ага. А Аргора потом как-нибудь уговорить. Даже если придётся умолять на коленях. От этой мысли сделалось противно. Но ведь надо защитить ребят. Может быть, колония за него вступится, если бывший друг будет настаивать. Ведь он же всем нужен!

Перед входом в камеру эранди остановился и оглянулся:

— Тавар, ты точно хочешь их выпустить?

2. Наставник

Дверь отворилась, но мы сначала не обратили внимание. Потом вдруг одновременно обернулись. Я так ожидала увидеть Тавара, что незамедлительно повисла на шее у вошедшего. И тут же, ахнув от боли, разжала перевязанные руки. Эранди пришлось подхватить меня, чтобы не свалилась.

— Рандис, как ты себя чувствуешь? Больно? — спросил заботливо он, всё ещё не отпуская девушку.

— Конечно, но если ты меня не будешь так сжимать... Мы уходим?

Тавар засмеялся и разжал руки. Покачнулась, но удержала равновесие. Мирен торопливо собрал карты. В этот момент люди заметили ещё одного эранди, который смотрел то на Рандис, то на Тавара так, будто у неё выросли рога... а у Тавара, наверное, отвалились.

— Ты нас заберёшь? — спросил Мирен, улыбаясь во весь рот.

— Ну а зачем ещё я здесь?

— Проведать перед казнью? — предположила я и получила тычок в бок от Верса. Ответила ему тем же, отбежала и спряталась за Тавара. Тот приобнял меня за плечи и кивнул на выход.

— Вас не собирались казнить, — успокоил Тавар.

— Хм, а как тогда? — удивился Мирен.

— Ну... отправили бы на магмовые реки. А я там бы вас всяко нашёл бы.

— Не хочу на магмовые реки! — возмутилась я. — Там жарко.

— А у нас на них работают осуждённые преступники. — Удивился Верс.

— А у нас — по очереди. — Вспомнил Тавар.

— Пошли уже! — пришлось напомнить.

— Ну рассказывай пока, что было, кого встретил, что узнал? — Мирен чуть не прыгал от любопытства.

— Мне сказали, что у меня друг — правитель нашего поселения.

— О, здорово! — закричала я. — Ты можешь попросить его прочитать наше послание?

Тавар вздохнул. Поджал уголок губ. Потом покусал нижнюю губу. Потом сказал:

— Понимаешь, Кнопочка... Аргор, мой предполагаемый друг, отказался удовлетворить мою просьбу — выпустить вас. Категорически, без каких-либо объяснений, не стал даже меня слушать.

— А кто же тогда... — я прямо растерялась.

— Ну, понимаешь... Я, оказывается, тоже кое-что значу здесь. Я... как же это... посвящённый магии, глава всех магов и самый умелый среди них... Вот так.

— Постой, но ты же всё забыл!

— Да. Но мне так сказали.

— Это ты нас сам выпустил? Как бы твой приказ? — понял Мирен.

— Постой, — нахмурился Верс. — Что-то не сходится.

— Что? — удивился Тавар.

— Тихо, он сейчас думает, — замечаю.

Верс остановился, сцепил руки за спиной, и уставился в пол.

— А за что тебе стёрли память, ты не спросил?

— Я убил брата. Но это была его вина, по крайней мере, так Аргор сказал. А память стёрли, чтоб я не горевал.

— Что-то не схо-дит-ся, — проговорил Верс медленно. — Вот давай представим картину, — он двинулся дальше, — Самый сильный и умелый маг сходится в поединке... Из-за чего, кстати?

— Аргор сказал, что никто не знает.

— Вот. Предположим, тебе позволили рискнуть собой. Что странно — мы, например, магов бережём, особенно сильных, и без нужды ими не рискуем. Ну ладно. Ты убил своего брата. НИКТО НЕ ЗНАЕТ, ИЗ-ЗА ЧЕГО! Но, вместо того, чтоб узнать это от тебя, тебе стирают память! Это первое. Второе. Твоим наверняка прекрасно известно, что вместе с памятью пропадут и все навыки и умения. И этим всем рискнули, чтоб ты не горевал? Извини, чушь.

— И правда. Как-то странно.

— У тебя есть ещё друзья?

— Верс, пойми, я не помню. По словам выходит, что у меня полгорода друзей. Но если они все такие, как Аргор...

— Я, конечно, не говорю, что ты должен был его послушать, но может, у него были мотивы так поступить?

— Может и были... Но он мне не пытался объяснить. Просто отдал несколько приказов. Он вёл себя не как друг, а как правитель. Я не могу внятно объяснить...

— Я понял, — прервал его Верс. — Дай подумаю.

Мы замолчали, чтоб не мешать. Острый ум Верса работал медленно и при куче условий. Домолчали до дверей, которые Тавар представил, как его дом.

— Нужно, наверное, его теперь запирать, раз я вернулся, — задумчиво сказал он и отворил дверь, пропуская нас внутрь.

Мы с любопытством оглядели прихожую и прошли в зал. И тут же все трое, не сговариваясь, приняли боевую стойку — спинами друг к другу. Вот только оружия не было.

— Ой! — сказал Тавар. — Ты кто?

Незнакомый демон даже не поднялся с дивана.

— Угадай, — предложил он с ехидной улыбочкой.

— Наверное, мой приятель, который мне чем-то обязан, — мрачно буркнул Тавар.

— Ты, мальчишка, ещё не дорос мне услуги оказывать, — холодно объяснил гость. — А эти, с тобой, зачем и почему они не разбегаются?

— Мои друзья, а разбегаться будешь скорее ты, — буркнул Тавар. — Это всё-таки мой дом. И кто ты такой?

Демон захихикал.

— Ну разумеется, у тебя же всё не как у демонов. Если уж люди — твои друзья, то, может ты и сумеешь заставить меня побегать, ведь этого тоже никто не ожидает. Ну покажи умения, сотвори крутое колдовство! Только сначала предупреди, что ты хочешь сделать, а потом попробуй!

— Ты имеешь в виду то, что я забыл всё, — тупо уточнил Тавар. — Хотя бы не ждёшь от меня чудес. И кто ты, в конце концов?!

— Ещё бы я ждал, секач раздери! — демон скорчил презрительную гримасу. — Я, между прочим, сразу объяснил этим недоумкам, что они получат. Ну ведь мы же самые умные! Надо же, как гениально, стереть память на восемь последних лет главе посвящённых магии. Но я тут не при чём! И я просто не успел вмешаться, я бы этого не допустил, можешь мне поверить. Но, конечно, огромная моя вина в том, что, пока я тупил, твою судьбу решал сопливый мальчишка. Который, ну конечно, дорос до правителя. Да таких недорослей к испытанию на власть вообще не надо допускать.

— Я понял, ты Тревут! — просветлел Тавар.

— Мозги тебе не стёрли, — хмыкнул гость. — Давай, предложи мне виартну .

— А у меня разве есть? — удивился Тавар. — Я не знаю, где.

— Так поищи. Люди, присаживайтесь. Вот сюда. Ты на диван, — он показал на меня пальцем, — а вы возьмите стулья. А ты иди, иди. С тебя виартна.

— Постой, ты не скажешь... Рандис ранена, я не знаю...

— Понял, понял. Рандис — это женщина? Займусь. Сгинь. Тебе двадцать минут на всё.

— Да я быстрее справлюсь.

— А вот этого не надо. Я сначала с ними вот пообщаюсь. Да не бойся, я их не съем. Я уже обедал.

Тавар растерянно постоял, после окрика Тревута 'кухня — там' поплёлся в указанном направлении.

— Так-с, показывай, где ранена? — велел эранди. "Ну, раз Тавар оставил нас с ним, значит, доверяет", — решила я. "Значит, есть основания". Размотала руку.

— А что, лохмотья куртки не стоило бы убрать?

— Она присохла. Сейчас сниму куртку, и можно будет отодрать.

— Не надо! — воскликнул Тревут и отвернулся.

— У меня там рубашка, — обиделась я, а Верс с Миреном прыснули.

— Хорошо, снимай всё верхнее. Нет, лучше рукав отрезать, всё равно уже этой куртке терять нечего. Дай-ка.

Он ловко срезал тряпки и предупредил, что будет зачаровывать рану на обезболивание и принялся сплетать какие-то фигуры в воздухе, время от времени что-то рисуя на коже пальцами.

— У Тавара это получалось куда эффективней, но я бы сейчас ему это не доверил. Где вы нашли его?

— На алтаре. В заброшенном храме. Прикованного цепями. Обречённого на смерть.

Верс проговаривал это равнодушно, сгущая тем самым краски.

Лицо Тревута приобретало всё более недоумённое выражение. Он даже забыл про мою раненую руку.

— Хорошо. Второй вопрос. Опишите случаи применения им магии.

Кажется, его не интересовало больше ничего. Зато интересовало Верса.

— Кажется, ты всё-таки из числа друзей Тавара?

— Я?! Ага, конечно. Как же! Я учитель этого оболтуса.

— Хорошо. Так что же всё-таки произошло?

— Вот что знаю я. Тавар что-то искал в последнее время. Ни мне, ни Аргору не сказал, что. Может быть, это связано с тем поединком. Это был именно поединок, потому что они с братом долго разговаривали дома, по крайней мере находились там вдвоём, а потом вышли, позвали первых попавшихся свидетелей и Венсар по всем правилам вызвал Тавара на поединок. После мой нерадивый ученик не сказал мне ни слова, на все вопросы отвечая 'давай потом поговорим, а?'. Замкнулся в себе... Вот Аргор с Домом магов и стали поговаривать о стирании памяти. Я высказал, что о них думаю... Пытался нарыть чего-то сам. Расспрашивал Тавара. А потом вдруг узнал, что, во-первых, ему всё-таки стёрли память, а во-вторых, он пропал. Сначала его искали...

— Ещё вот такой вопрос, — вставила я, пока Верс не опомнился. — А почему ты нам это рассказываешь? Мы же, всё-таки, люди.

— А потому, что Тавар считает вас своими друзьями, я понял, и доверяет. И мне нужно выяснить, что произошло у них с братом, и почему его пытались убить. Ведь попытку могут повторить. А помочь мне в ваших интересах. Потому, что не будь его, неизвестно, что с вами сделают. А? — демон победно улыбнулся, вскинув брови, и оглядел всех троих.

— Конечно, мы сделаем всё, чтоб помочь Тавару. Но у нас и у самих есть небольшое дело. Крошечное, но трудновыполнимое, — вспомнил Мирен.

— Оно займёт много времени?

— Не в курсе. Но оно, думаю, подождёт.

— Почему подождёт?! — возмутилась я.

— Ну сама подумай, Кнопка! — закатил глаза Мирен. — Откуда мы знаем, почему этот правитель так обошёлся с Таваром.

— Как? — заинтересовался Тревут.

— Он сходу отказался слушать Тавара, когда тот заговорил о нас. Ну понятно, что мы — столь презираемые люди. Но если просит друг... Это же для него не принципиально, ну завёл Тавар себе домашних зверушек, ну пусть играется... Какая разница? Почему он с ним так обошёлся?

— А он сам не объяснил? — заинтересовался Тревут.

— Тавар сказал, что нет. То ли он приревновал, то ли к людям у него личная неприязнь, то ли... то ли он Тавару не такой уж и друг.

— Тавар!!! Заканчивай, иди сюда! — позвал эранди.

Тавар возник на пороге с чашками:

— Надеюсь, я ничего не напутал? — неуверенно сказал он и поставил виартну на стол.

— Да какая разница! — отмахнулся его наставник. Стулья от стен придвинем, и за стол.

— Постой, а это срочный разговор? Мы не ели уже незнай сколько.

— Ну конечно, срочный! Давай поясним основные моменты, и потом будешь есть. В конце концов, не умрёшь же ты!

— А что ты хотел разъяснить? — мы расселись вокруг стола. Когда Тавар сказал про еду, это вызвало такую острую реакцию в моём желудке, что пришлось долго сосредотачиваться.

— Ну хорошо, объясни, Тавар, что там у тебя с Аргором случилось?

Тавар рассказал, сбивчиво и недовольно. Потом спросил:

— А насколько он был мне друг?

— Ну как, насколько... Лучший. Вы были с детства вместе. Он очень радовался, когда тебя посвятили магии от нашего поселения. Ты был в восторге, когда он прошёл, единственный из всех участников, испытание на власть. Вы вместе ревели друг у друга на груди, когда ваш учитель погиб. Когда вам было по 14 лет, девушка, в которую был влюблён Аргор, решила, что тот слишком молодой для неё — два года разницы. Нашла себе другого эранди. Ты забрался к ним и напустил кортусов в постель. — Тавар был в шоке, а мы — под столом, от смеха. Кортусы — маленькие многоножки, которые больно щиплются, если их потревожить.

— А ещё вы вечно прикрывали друг друга, даже без надобности. И постоянно стремились уступить друг другу, в том числе и без особой причины. Я не могу представить себе даже, чтоб он прогнал тебя и отказался слушать — закончил он вдруг тихо и грустно.

— Он сделал это. Если... А это был точно Аргор? — недоверчиво задумался Тавар. — Я ведь мог и перепутать, а он не представился. Просто мне показали дверь и сказали, что к Аргору — туда.

— Высокий демон золотистой масти? С одним обломанным рогом на кончике?

— Д-да... да, точно.

Тревут кивнул.

— Рог он отшиб, когда вы, два молодых майнана, поспорили, кто выше заберётся по стене храма и не свалится.

— Он выиграл? — отстранённо уточнил Тавар. Тревут усмехнулся.

— Тавар, давай я с ним поговорю?

— Не знаю... Я не знаю твоих возможностей, ваших отношений. Если ты считаешь, что надо, поговори.

— Тавар, я хочу есть! — не выдержала я.

Ну хватит! Светские беседы — это весьма увлекательно, но разве это главное в жизни?

— Потерпишь, за минуту не усохнешь! — весело отозвался Тавар. Но, как ни странно, на мою вежливо-культурную просьбу отозвался Тревут.

— Ладно-ладно, Тавар, пойдём, сообразим что-нибудь.

Он что, тоже голодный?

— Эй, Малявка! — заржал Мирен. — Кажется, он на тебя запал!

Тавар, не успевший удалиться в кухню, услышал.

— Но она же женщина! — удивился он, выглянув из-за дверного косяка. — Раз попросила, надо сделать.

Я радостно-удивлённо вздёрнула брови. Ага, здесь такие возможности наклёвываются...

— Стрелочка, если будешь нос задирать, он так и станет вверх расти! — одёрнул меня Верс.

— Ребята, а почему тогда тех демонов, что нас встретили, мало интересовало, что Козявка — женщина? — задумался Мирен.

— Да они же не стали на нас смотреть! Тревут — другое дело, он даже говорил с нами, — но всё равно я обиделась на тех грубиянов.

Тревут через минуту вернулся обратно.

— Сам справится. Я учу его магии, а не кулинарии. Мне тут кое-что неясно. А именно, что вы-то здесь делаете. Хотел бы услышать подробный рассказ. Подробный! Каждая деталь может быть важна. Вы всегда были вместе?

— Нет, мы разделились, — ответил Верс. — Мы...

— Начни с самого начала, — попросил Тревут.

— Но я есть хочу!

— Ты просто начни! — Тревут закатил глаза.

— Ладно, только уговор — не перебивать! Собьюсь с мысли.

Я отказалась участвовать в разговоре и задремала, кое-как устроив голову на жёстком столе. Разбудил меня запах... чего-то не только жареного, но и съедобного!

— Тавар, ты прелесть! — Закричала я, почти без отрыва от сна. Передо мной поставили тарелку, и пришлось просыпаться, ведь есть я хотела больше, чем спать. — Спасибо, — поблагодарила я его наставника на всякий случай, а то вдруг обидится.

Ничего свежего они не отыскали, это понятно, но быстро испекли сушеные грибы с сушёным же мясом. Тревут, вместо того, чтоб взять тарелку, подвинул ко мне стул.

— Ты ешь, ешь, — велел он и принялся тряпками промывать её... уже, пожалуй, не раны, а гнойники, смачивая их в чаше с бурой жидкостью. Хотела было выразиться в духе 'не порти мне аппетит этим гноем', но не решилась — не настолько уверена в его чувстве юмора.

— А ты не будешь есть? — спросила вместо этого.

— Я дома ел, — отозвался Тревут. — Ладно, что мы имеем? — обратился он к Тавару. — Твой брат пытался убить тебя. Кто-то настоял, чтобы тебе стёрли память. Ещё тебя пытались убить, представив дело так, будто ты пропал без вести. Это может указывать на то, что твой брат действовал не один. Аргор вёл себя высокомерно. Последнее означает, что он в этой всей неразберихе принимает непосредственное участие. Но весьма крошечное...

Тавар возмутился:

— Почему крошечное?!

— Если бы он был закоренелым злодеем, то вёл бы себя, как ни в чём не бывало. А он держится так, будто чувствует свою вину, но не желает её признавать. Даже перед самим собой.

— Если они такие друзья, то как Аргор мог предать его? — возмутилась я.

— А он мог и не предавать. Э, постойте, стучали, что ли?

— А, Аргор, к месту упомянут!

Золотистый демон замер в дверях. Он оглядел нас, трёх людей, и своего наставника, тщательно избегая смотреть на Тавара. Потом опустил взгляд.

— Тавар.

Облизал губы, судорожно вздохнул и снова попробовал:

— Тавар. Я хотел поговорить с тобой.

Это попытка оказалась удачней.

Тавар неуверенно посмотрел на Тревута. Потом также неуверенно предложил:

— Ну проходи, садись... Что ты хочешь сказать?

Аргор в ужасе метнул взгляд в сторону людей.

— Я... имел в виду... сказать тебе что-то важное. Ну, не при них же...

— Аргор, если ты хочешь со мной поговорить, говори. Если нет — уходи. Это всё-таки мой дом, — холодно ответил ему Тавар.

Аргор молчал. Тревут тоже не вмешивался.

Наконец гордый правитель чуть сбавил спеси. Он вздохнул и взмолился:

— Послушай, я просто не могу это сказать! Но я должен. Ты не понимаешь, как мне тяжело! Пожалуйста, позволь мне! Я не займу у тебя много времени.

Тавар молча стоял и смотрел на него. Потом так же молча махнул рукой в сторону лестницы и стал подниматься, не оборачиваясь.

Аргор, запоздало гордо развернув плечи, последовал за ним.

— Тебя как зовут? — поинтересовался у меня Тревут.

— Рандис, — ответила я, зевнув. — Можно просто — как угодно.

— Ты что, совсем ничего не чувствуешь?

— Не-а. Только разве что если руки сильно напрягаю.

— Тогда можешь подремать пока. Я долго.

— Спасибо огромное.

— Да приятно было помочь... — эранди запнулся на традиционном ответе, потом уточнил:

— Ну, не слишком приятно, конечно...

Я не видела, что делали Мирен и Верс. Потому, что глаза закрыла. Утомление уже гуляло по всему телу. Да и не только телу — прост устала бояться и беспокоиться. Как-то безразлично было то, что добрый Тревут вряд ли поможет израненной руке, по крайней мере левой, и её скорее всего придётся удалить. То, что волновало последнее время до истерики, теперь казалось неважным. Кажется, мы ничего не сделали — не передали письмо, не выяснили, что — или, вернее, кто — угрожает Тавару. Даже не вернулись обратно. Ну и чёрт с этим всем.

А что, интересно, делать, если письмо всучить так и не получится? Хм-м... Жить у Тавара? Как его домашние зверьки? А его убьют...И либо людей тоже убьют, либо мы сбежим и будут жить в подземельях, пока не сожрут чудища... Я буду охотиться, Мирен — готовить... А Верс... Что будет делать Верс?..

3. Находка и проблемы

Проснулась я уже на диване. Обе руки были туго перебинтованы, а мои товарищи с Тревутом резались в карты. Интересно, эранди тоже играют, как и люди, или Верс с Миреном его научили?

Я вяло пошевелилась. Но никто ко мне не бросился. Потянулась и вздохнула.

— А, Точечка, ты проснулась? — обрадовался Мирен. — Кажется, они уже спускаются. По крайней мере, дверь хлопнула.

— А, наверное, я из-за этого и проснулась! — я очень чутко реагировала на подобные звуки, когда находилась вне нашего селения. — Долго они беседовали?

— Да уж я собрался их оттуда выгонять! — отозвался Тревут.

Нас прервали Тавар с Аргором, которые медленно спускались по лестнице. То есть, это Аргор спускался медленно, Тавар же бросился ко мне.

— Тревут, ты её забинтовал?! Cпасибо, очень обязан! Как там?

— Да всё будет нормально! Я тоже кое-что могу наколдовать, так что руки её скоро пройдут. А вот с тобой я хотел бы побеседовать на тему обучения заново. Вы помирились?

— А! Рандис, Мирен, Верс, Аргор согласился прочитать наше послание.

Ребята издали счастливый вопль, а я, молча и равнодушно, сняла с пояса свиток и передала эранди.

Правитель лениво и презрительно взломал печать и развернул лист. Всмотрелся в него и зло швырнул в неё.

— Это что, такое изощрённое издевательство?

Села на диване и заглянула в свиток. А где?..

— А, поняла! Когда я упала в воду, все буквы стёрлись! Тавар, мы же тебе давали экземпляр? Где твой?

Тот вытащил свой свиток и вручил Аргору.

Аргор заглянул в него, бросил на пол и пошёл к двери.

— Стой! — велел Тавар.

— Почему это?! — взвился эранди. — Я что, должен быть мишенью для шуток? Ты-то почему? Мы же вроде всё выяснили.

Тревут встал и поднял свиток с пола.

— Тоже пустой? — устало спросил Верс.

Тот кивнул.

— Люди, зачем вы несли через все эти коридоры правителю пустые свитки?

— Мы через все эти коридоры несли пустые свитки? — повторила я тупо и разрыдалась.

Эранди растерянно застыли, а люди бросились меня утешать.

— Ладно, не реви! — велел Верс. — Давай лучше подумаем, зачем это всё тогда?

— А что т-тут дум-мать! — прорыдала я. — Б-бледный урод гов-ворил прав-вду! Эти т-твари и правда послали н-нас на корм его з-зверин-нцу!

Верс резко встряхнул меня за плечи. Врезала кулаком ему в солнечное сплетение и немного успокоилась.

— Мы же осуждены на казнь? — всхлипнула я. — Ну вот нас и казнили. По договорённости с этим гадом ему в коридоры присылали корм для нечисти. Вот нас тоже прислали. Ну на крайняк, если не выйдет, то эранди добьют.

Снова зарыдала.

— Ладно, пусть проревётся, — махнул рукой Мирен. — У неё такое бывает.

Тавар растерянно посмотрел на людей, потом на Аргора:

— Я не знал... Мы не знали об этом. Свитки были запечатаны, мы их не вскрывали.

— Это шутка людей, они просто решили посмеяться! — желчно скривил губы Аргор. — Удивительно, как ты мог им поверить.

— Если кто-то пошутил, — твёрдо ответил Тавар, — то мои друзья здесь не причём. Неужели ты думаешь, что они бы стали рисковать жизнью ради такой дурацкой шутки?

— Они люди! — снова повторил Аргор, будто это всё объясняло.

'Да вот, мы люди, а ты выродок, — подумала я в своей обычной манере. Но вслух оскорблять правителя поселения, конечно, в голову не пришло даже мне.

Тревут подошёл к столу и опёрся на него руками.

— Ну хорошо. Если выяснили всё насчёт вас, то, может, теперь поможете Тавару?

Он выжидательно посмотрел на Верса. Его ученик — тоже, но растерянно.

— А зачем мне помогать?

— А в живых ты остаться хочешь? — язвительно спросил эранди. — Думаешь, тебе просто так стёрли память, а потом пытались убить?

— Тавару стёрли память по решению дома магов, — напомнил правитель.

— Так, Аргор, — Тревут уважительно поклонился, — ты не мог бы приступить к своим делам?

Эранди, казалось, был искренне поражён. Он, конечно, сразу понял, что его просят уйти, и поначалу не знал, что ответить.

— Тавар, между прочим, мой друг!

— Боюсь, что уже нет, — холодно ответил маг. Аргор беспомощно посмотрел на бывшего друга, но поймал такой же равнодушный взгляд.

— А я говорил, что стирать ему память было ошибкой. Теперь ты это понимаешь?

Аргор поглядел на бывшего друга. Тавара сбила с толку смесь растерянности, злости и вины в его взгляде и он молчал.

Правитель развернулся и вышел за дверь.

— Прекрасно, — высокомерно сказал Тревут. — Теперь обыскиваем дом. Я беру на себя лабораторию и библиотеку. Один из людей — со мной.

— Что ищем? — вскочила я, бодро вытирая слёзы. Вот, это уже дело.

Тревут замер.

— Что-то чужое. Записи. Вещи, назначение которых непонятно. Мистические источники и амулеты. Любую вещь магической природы.

Мы разошлись по дому и стали рыться. Верс пошёл с Тревутом. Время от времени он прибегал вниз и выкладывал на стол книги, пузырьки, конвертики и вообще странные вещи. Наша куча росла быстрее: в основном, нас окружали непонятные предметы, значительную часть которых Тавар не помнил. Никто не знал, что Тревут хочет найти, но он единственный был хоть как-то в курсе дела.

— Гадость в баночках тоже проверять? — уточнила, когда в очередной раз встретила его в коридоре. Строгий и надменный эранди оказался повергнут в небольшой ступор.

— Что?!

— Всякие сушёные грибы, пыль и мотки паутины.

— Ингредиенты? — догадался он. — Да.

Тогда я выволокла с десяток баночек, коробочек и свёрточков с неизвестным содержимым. На стол они уже не влезли, пришлось составить рядом.

Наконец пыльные, усталые люди и эранди сползлись в зал. Но Тревут не дал отдохуть:

— Так, а теперь перебираем всю эту кучу. Тавар, ты берёшь то, что принес я.

Сам он тоже принялся сортировать кучу.

— Так, Тавар, это что?

— Просто цветные камешки, мы с Аргором их собирали в детстве, выкинуть забыл.

— Ладно, уноси. Это не надо, это ерунда, а вот?

Верс и Мирен были на подхвате, ко мне он не обращался, так что я заскучала. Стала перебирать вещи — без цели. В коробочке с ингредиентами нашла красивую золотистую чешуйку. Гибкая, гладкая, со слегка иззубренными краями, когда на поверхность падал свет, по ней бежали радужные блики.

— А ты что нашла?

Командный тон заставил меня тут же выпрямиться и протянуть чешуйку Тревуту.

Он взял её двумя пальцами и замер. От удивления высокомерный эранди даже шмыгнул носом.

Медленно он повернулся к ученику.

— Тавар. Откуда это? — и, не дожидаясь ответа:

— Да что б вас обоих, мальчишки!.. — с горечью и даже болью.

— А это что? — поинтересовался Мирен.

Но Тревут не торопился делиться своими секретами с врагом.

— Мы это искали? — с надеждой спросил Тавар.

Его наставник медленно кивнул, сжав губы.

— Вероятно.

— А что это?

Эранди помолчал.

— Вот что. Надо проверить одно место. Но велика опасность.

— Разведка? — я оживилась. Тут уже моё дело!

— Да. Но! — он выделил это 'Но!' так, будто оно могло спасти от опасности. — Надо сделать всё быстро и незаметно. В том числе и от поселения.

— Какие нужны сведения?

Тревут мягко поглядел на меня:

— Хватит кого-то одного. Даже лучше. Меньше внимания.

— Я пойду. Я разведчица.

Я говорила уверенно и даже небрежно, но в мыслях твёрдости не было. Я успела понять, что эранди берегут женщин до глупости. Причём не спрашивая их мнения. Своей они бы ни за что не разрешили рисковать. Расчёт шёл на то, что человек для Тревута — не женщина. Похоже он здесь командует, как решит — так и будет.

— Хвостик, мы, между прочим, тоже не хотим потерять подружку, — заявил Мирен.

— Меня точно никто не потеряет. Ну ты же знаешь! Я таким всю жизнь занимаюсь. Верс, скажи.

— Ну так что? — спросил Тревут.

— Звёздочка действительно хороший разведчик. Удачливый, в общем-то. — Верс глянул на меня украдкой: — Если бы она ещё ограничивалась разведкой...

Кажется, парней уломала. Они-то прекрасно помнили, кто отыскал переход через Адово Ложе — ущелье с горячими ветрами, кто разведал белые пятна в нижних магмовых тоннелях, кто вернул украденную жреческую пирамиду из самого логовища расползов. Если бы подобная работа попадалась почаще, не пришлось бы воровать, чтобы прокормиться.

Вот теперь что скажут эранди? Тавар-то ясно...

— Да ни за что! Рандис, не думай даже.

— Ага, как покомандовать — так я сразу Рандис? Никто из вас не сможет так, как я. Я не хвастаюсь, — убеждала Тревута.

Он напряжённо решал. Возможно, это действительно было трудным. Возможно, он раздумывал, насколько я женщина. Но молчал долго. Потом покачал головой. Я напряглась.

— Рандис, ты действительно разведчица? Занималась опасными делами?

Я просто кивнула.

— Тогда ты будешь наилучшим вариантом. Хорошо. Пойдём, я тебе объясню.

Всё так просто? Совсем не ожидала. Значит, я действительно для эранди не женщина. С одной стороны плохо — но неудивительно. В темницу-то определили. И вот сейчас. Зато не будут допекать заботой и охраной.

— Норм. Пошли.

Я понимала, что шокирует своей речью надменного эранди. Но поделать ничего не могла. Привычные слова и интонации выходили сами собой, прежде чем я успевала подумать. Интересно, как скоро он не выдержит, и что будет?

— Их называют Золотыми Змеями. Но выглядят ли они как змеи... Не знаю.

Мы сели в одной из верхних комнат. Сейчас тут был жуткий бардак из-за обыска. Тавару долго придётся прибираться.

— Вообще-то, это легенда. Но с такими чешуйками я больше никого не знаю. Если они и правда существуют... — он покачал головой. — Я должен знать.

— Зачем? — почему именно он? И зачем нам-то ему помогать в этом? Если Тревут не скажет сам, я задам ему эти вопросы.

— Эти существа... Они, по поверьям разумны. Могучи. Вероятно, они хранят наследие Тех.

Мне показалось, ли 'Тех' он сказал с каким-то пафосом?

Переспрашиваю.

— Тех, кто построил эти коридоры. Мы не знаем, что за существа — Те, ничего про них не знаем. Золотые Змеи — они загадка ненамного меньшая. Но решаемая. Неизвестно, какую силу они могут дать. Может, и никакой. Неизвестно, из-за них ли Тавара хотели убить. Может, и не из-за их. Но если пришли Золотые Змеи, значит, что-то назревает. Без посвящённого селению никак. Внутренние интриги мы тоже не можем себе позволить.

Особенно, если в них принимает живое участие Правитель, закончила я про себя.

— То есть, я должна обыскать подземелье и сказать, правда ли пришли Золотые Змеи, или нет? Не слишком конкретное задание. Они хоть похожи на змей? Носят такие чешуйки?

Тревут покачал головой.

— Не знаю. Вероятнее всего, похожи. Покрыты чешуёй, это точно. Задание могу конкретизировать, — сказал он, немного едко, немного раздражённо. Похоже, я его опередила. — Я дам карту и покажу часть коридоров, куда Тавар ходил один. Пошли.

— А ребята? — что значит 'пошли'? Куда я одна с ним пойду?

— Они-то нам зачем? — с досадой ответил эранди. — Ничего не случится за такое время. В конце концов тебе одной множество коридоров обыскивать, а ты беспокоишься, что с людьми не посоветовалась.

— Ладно, — я слегка надула губы; он, разумеется, не заметил. — Только у меня ещё два вопроса. Первый — почему ты? Второй — почему я? Вернее, почему кто-то из нас? А не эранди?

— Я — не вхожу в число участников предполагаемого заговора и не интересую их. Меня уважают, — он произнёс это обычно, но с хорошо скрытой гордостью. — Так что если понадобится какая-никакая власть, у меня есть. Вы — потому, что точно не входите в число участников предполагаемого заговора. Не хочу подключать чрезмерное количество эранди, вдруг кому-то нельзя доверять. Если уж Аргор...

Да, это точно. Если уж друг Тавара и правитель — наш враг, недоверие Тревута объясняется. Вот только что делать с недоверием к самому Тревуту?

Крышка люка медленно закрылась. Я даже не успела слезть! Отвесная каменная лестница будто вырублена прямо в стене и не даёт особой опоры. Хорошо, что ещё не свалилась с этих ступенек! Разве так можно?

Я толкнула крышку. Та чуть-чуть поддалась. Ну ладно, выйти отсюда можно.

Спускаюсь. Тихонько. Тревут, конечно, заверил что места здесь пока что безопасные, но... осторожность разве бывает лишней?

Зал невысокий, но большой. Хорошо освещён — но свет неприятный, мягкий фиолетово-голубой. Немного режет глаза. По стенам скамьи — и больше ничего. Пустой зал. Может, здесь показывали представления? Те существа любили зрелища? И можно ли про них вообще говорить 'любили'?

Я прошла к противоположному концу помещения и подняла крышку следующего люка в полу. Снова каменная лестница. Длинный коридор, освещённый всё тем же голубоватым светом, только здесь были светильники — каменные змеи на стенах. Он держали сияющие шары своими причудливо извивающимися телами. Хорошо выполнены, реалистично, каждая чешуйка прорезана тщательно. Кажется вот-вот поползут. Только где у них головы? Стены выложены округлыми плитками, словно вползающими друг в друга. Прямо змеиная шкура.

Тихо, бесшумно крадусь по коридору. Надо найти спуск. Где-то он здесь, в стене. А не замаскирован ли случайно выход на него, а? Вдруг среди змей-ламп прячется рычаг?

Но идти и дёргать за каждую боязно. Так же, как и рычаги, они могут скрывать ловушки.

Я просто остановилась и огляделась. Сначала пустила взгляд просто по коридору. Если хоть один светильник отличается, таким рассеянным взглядом его можно выловить. Потом глянула на каждую лампу в отдельности.

А потом обратила внимание на слух.

И вот он-то меня предупредил.

Бесшумно бегу и заворачиваю за ближайший угол. Дальше уползает такой же змеиный коридор. Оглядываю, чтобы не пропустить опасность, ещё раз вслушиваюсь.

Тот, кто идёт за мной, совершенно не прячется. Либо он гораздо сильнее и быстрее, либо это друг.

Замираю, жду. Шаги знакомые. Так близко от поселения эранди?

— Рандис?! — уже не шёпот, но ещё не крик.

— Тавар, ты?

Вот это новость! Не дай Небо со мной хочет пойти. Десятилетний ребёнок, фактически.

— Я боялся, что не догоню тебя. Тревут так вот просто тебя отпустил...

— Ну ты, чудовище, мы же обговорили всё! — застонала я.

— Я всё понимаю. Но один раз мы уже отпустили тебя одну.

— И всё же нормально!

— Чудом, Куколка, чудом. Мы сильно пожалели о таком. Не ходи одна. Я не знаю, чего хочет Тревут, с того, что я помню, прошло десять лет! Не знаю, можно ли ему доверять.

Он подошёл ближе. Я не могла отойти, чтобы держать дистанцию, из-за того, что коридор заворачивал. Он же маг, не задумал ли чего?

— Тава-ар! Ну ты если ему и мне не веришь, посмотри на парней.

— Они тоже беспокоятся. Мирен говорит, что на тебя можно положиться, а вот на Тревута... Я не знаю. Я боюсь.

— Я тоже! За тебя! — Я бы кричала, если бы не шептала. — Тавар, тебя хотели убить, а мы, люди, мало кого интересуем. Ты должен быть с Версом и Миреном. Постоянно! Мы не знаем Тревута. Не знаем, можно ли ему верить.

— Он начал учить меня магии. Напоминать, — эранди переступил с ноги на ногу.

— Так учись! Усваивать. Парни приглядят за тобой.

Я улыбнулась, вымученно, пытаясь убедить его в том ,что со мной всё хорошо.

— А за тобой? Кто приглядит за тобой?

— Уж не ты. Ты даже магией плохо владеешь.

Я легко стукнула его по левой щеке, хлопнула в ладоши возле правого уха, прыгнула в сторону, метнулась за его спину и приставила к шее кончик кинжала.

— Я могу тебя вырубить и идти дальше. Но прошу по-хорошему: возвращайся. Забудь о мужчинах и женщинах, пожалуйста, просто возвращайся.

И исчезла за поворотом. Сбежала быстро и бесшумно, чтобы раствориться в темноте. Он должен вернуться. Должен. Ещё не хватало за этого балбеса переживать.

4. Проблемы с высшими

Карта меня обеспокоила. Вниз, чуть южнее, вниз, на запад, вниз, юго-запад, вниз, вниз, всё вниз... Когда кончились обжитые эранди коридоры, ощутимо потеплело. Выводы магмы близко? Не люблю магму.

Везде коридоры 'змеиные'. Несколько родников, некоторые — с холодной водой. Пара длинных комнат с пряной плесенью. Есть даже редкая и дорогая мелея. Сладковато-кислая, ароматная. Один раз пробовала. Прямо кончиком языка, на кухне чужого дома — уж очень любопытно стало. Мне-то такая не по карману. Выращивать её трудно. Почему же галереи с грядками не охраняются? Может, потому что мало кто сможет приготовить — выварить сок, выпарить яд, высушить... А может просто из-за вони. Грибы, на которых она растёт...

Прохожу дальше, незаметно мимо постов охраны. Это не так трудно — особенно мне, имею большой опыт. И не важно, что здесь не люди, а эранди.

Коридоры снова нормальные. Простая каменная кладка, грибницы по стенам. Бело-зелёный свет. Немного померк. Ничего, я вижу в полумраке. Совсем темно не станет.

Начинаю с западного направления. Искать буду по спирали. Тревут дал скопированную карту и разрешил делать на ней отметки. Начнём с тупикового коридора.

Тупик и окончился тупиком. Следующий коридор разделился несколько раз, я тщательно обыскала все комнаты, которыми он разбегался, а дальше на запад углубляться пока не стала. Пошла в южное ответвление, которое имело несколько залов и тупик в конце, судя по карте.

Залы — разграбленные хранилища. Те существа, которые выстроили эти подземелья, почти ничего не оставили после себя, но то, что можно было найти, давно нашли и растащили. Так и в этих комнатах — пустые шкафы, пустые ниши, пустые столы. Обломки на полу — то, что не дожило до нас. Вернее, до эранди — это вероятнее всего они снабжались.

Моё чутьё постоянно настороже. Оно помогает в работе, часто спасает жизнь. Сейчас оно подсказывает, что здесь кто-то есть. Причём этот кто-то меня заметил.

Прохожу дальше, до огромного зала, очень похожего на столовую или что-то ещё для торжественных приёмов. Столы из светлого резного дерева стоят ёлочкой, с двух сторон — скамьи. Длинный стол в конце, скамья со спинкой, выпилена из цельного куска дерева. Отлично, спрятаться можно. Сжимаюсь в левом углу.

Сижу вечность. Несколько раз предполагаю, что у моего чутья глюки. Но торопливые люди — основная часть звериного меню.

Наконец слух поддерживает интуицию. Шорохи-постукивания. Пауки?

Нет, не похоже. Те ходят стаями, и звук от них похож на пересыпающиеся камешки. Здесь же как будто один камешек перекатывается, покрупнее. Кмарг.

Ну хоть не секач.

Хотя тоже ничего приятного. Они все сильнее меня, так что остаётся только убегать. Секачи ещё и прыткие, а вот с кмаргом вполне можно померяться ловкостью.

Огромное брюхо, шесть членистых ног, два суставчатых щупальца длиной с пол-Рандис.

Плохо в нём одно — нюх. Он может напасть на след и гнать жертву долго, пока не выветрится запах.

И что теперь? Рандис, тихо. Не дрожи — услышит.

Кмарг уверенно шёл ко мне. Сижу, не шевелюсь. Я умная, я зашла с другой стороны скамьи, и теперь зверь обойдёт её.

Когда тварь оказалась близко, я рванула. Перескочила через несколько ближайших столиков, обежала ещё пару. Догоняет!

Цепляюсь за гобелен, взлетаю вверх. Нижний конец крепкой к счастью, грубой ткани начинает метаться. Щупальца раскачивают и пытаются стряхнуть меня. Нет уж!

Перебираюсь на соседний гобелен. Кмарг тоже. Ну я и не ждала. Ме-едленно к выходу поближе. Чуть выше. Рывок — и прыгаю в коридор.

Тварь бросается мне наперерез, цепляя щупальцем. Чёрт! Уклоняюсь, мне перерезают дорогу. Ох, нет!

Думать некогда. Резко, с заносом разворачиваюсь и бегу в другой конец коридора.

В тупиковый конец.

Путь длинный, кмарг медленный. Заглядываю в залы на бегу — без вариантов. Несколько поворотов — у меня солидный выигрыш во времени. Но что мне с ним делать? Не могу спрятаться, тварь учует. Что придумать?

Бегу.

Тупик подкрался неожиданно.

Коридор кончался не глухой стеной, а магмовым озерцом. На том конце, конечно, ход шёл дальше, но жидкий раскалённый камень и высота в три меня по ту сторону лишал возможности продолжить путь.

А точно?

Ну точно.

Тогда что делать? Кмарг догонит, драться с ним тяжело, да и в исходе боя сомневаюсь. Даже склоняюсь к нежелательному. Здесь ещё и не побегаешь. Что делать?

Не паниковать, Рандис, прежде всего не паниковать. Времени мало, критически мало.

Три меня. Не допрыгну.

Достаю из сумки верёвку. На конец — специальную насадку-кошку, хорошо цепляет приготовленную заранее петлю. Была бы хотя бы вода вместо магмы!

Одна попытка. Если упадёт в магму — конец и верёвке, и Рандис.

Бросаю. Ненадёжная штука — кошка. Может соскользнуть с относительно гладкой поверхности. Остаётся надеяться, что там камень шероховатый.

Цепляю. Дёргаю. Ещё и ещё. Ну хватит, не упадёт. Не должна.

Встаю напротив, натягиваю верёвку. Прыжок высоко вверх. Перехватываю руки в полёте над самой магмой. Ноги обжигает жаром и болью, но я быстро карабкаюсь вверх. Что со ступнями, я от шока не поняла, но на всякий случай не выставляю их. Поворачиваюсь и прикладываюсь об стенку боком. Карабкаюсь вверх.

Всё!

Ложусь плашмя подальше от края и наблюдаю за обалдевшим кмаргом — не может понять, куда испарилась жертва, которая летать по определению не должна.

Я долго сидела и рассматривала себя. Ноги не пострадали, только подошвы чуть опалило жаром. Но боли не было, ожогов — тоже. Иначе пережгло бы верёвку — и сгоревшими ступнями я бы не отделалась.

Рука, которую Тревут подлечил, снова болела и, кажется, распухла. Здорово.

Зато есть время подумать.

Самое главное — о том, что мне лично надо в этой вылазке. Сначала я думала, что иду в пику эранди, которые считают женщин ни на что не способными. Но такой мотив не выдержал даже логического анализа.

В чём же тогда причина?

Я это, конечно, понимала, но пришлось обдумать, чтобы знать точно.

К людям нам нельзя. Теперь-то ясно, что никакого помилования нам не дали. Нас отправили на смерть. Если вернёмся — вряд ли пойдём обратно в тюрьму. Скорее всего, убьт по-тихому.

У эранди остаться — людям? Ха-ха.

Одним в коридорах не прожить. Факт.

Надежда только на Тавара. Что-то придумать. Стать нужными ему.

Я отдыхала и отдыхала; недлинный, но энергичный забег оставил меня совсем без сил. В конце концов поняла, что засну, если буду и дальше так сидеть. Встала и неуверенно поплелась вперёд, по неизвестному коридору. Судя по карте, он вёл вниз, туда, откуда, предположительно, взяли чешуйку. Там несколько залов — и моя цель.

Шла я медленно. Наверняка слишком медленно, но спешить нет сил. Может, меня заметят, может, кто-то сожрёт всё-таки. Зря я потащилась, даже не отдохнув.

Спиральная лестница вниз — на ней я всё-таки присела. Сил всё равно не было, пусть хоть голова перестанет кружиться.

Лестница выходила в большой зал со стенами из чёрного полированного камня. Огромные плиты с почти незаметными швами обняли стены, в потолке и в полу скрыты светильники. Белые пятна света — как будто сквозь камень.

Идеально ровная поверхность охватила весь зал. Тени и блики многократно отражались, переплетались, гасили и подчёркивали друг друга. Я старалась идти бесшумно. Здесь, в этом зеркальном мраке я как на ладони. Да ещё пол скользкий.

Так, и где же здесь выход? Обошла по периметру, везде плиты. Но выход есть, я знаю! На карте он есть. Напротив входа. И где же?..

Ага, система зеркал, а?

Вглядываюсь в своё отражение. Мда, кто это потрёпанное чудовище?

Иду вдоль стены. Одна плита, вторая, третья... Стоп, а здесь поменялся ракурс? Сначала я отбрасывала тень вперёд, а тут, наоборот, назад?

И когда же это произошло?

Иду обратно вдоль стены. Одна плита, вторая... Вот, снова.

Протягиваю руку. Веду по гладкой холодной поверхности.

Вся плиты холодные. А одна — нет.

Как будто воздух передо мной. Надавливаю на плиту. Рука словно упирается в упругую ткань.

Ага, плита вовсе даже не плита! Обычный камень не выгибается, если на него надавить.

Секция стены прогибается всё больше, и вот я уже могу пролезть в щель между твёрдыми плитами и этой гибкой завесой.

Пролезаю. Отмечаю на карте, что выход — вовсе не посередине.

Так. И где я теперь?

Короткий коридор, в конце желтоватый свет. Я тихо пошла вперёд, плитки пола становились всё теплее. В проём виден был огромный зал со стенами из серого камня. Пол постепенно уходил вниз, к басссейну в центре. Бассейн был выложен цветной плиткой с непонятным узором. Такое переплетение извилистых линий, блестящих искр, полупрозрачных капель сбило с толку.

Часть узора продолжалась на полу.

Я осторожно захожу в зал, оглядываюсь. На противоположной стене, кажется, выход.

В момент, когда я ступаю в зал, узор на полу приходит в движение.

Быстро золотистые линии мчатся ко мне, превращаясь в широкую пасть с острыми длинными клыками, круглые зелёные глаза, мощный чешуйчатый хвост.

На заднем плане проходит мысль о том, откуда взялась чешуйка в доме Тавара. Но обращать внимание на мысли времени нет.

Я прыгаю в сторону как раз в момент, когда мощный хвост врезается в стену. Была бы там я...

Прыгаю снова, потому что разглядела другой хвост.

Небо! Змеи невероятно быстры. Мне бы только пробиться обратно к выходу.

Разумные? Мудрые?

Оно и видно!

Бегу вперёд и в самый последний момент прыгаю назад. Две пасти сталкиваются и разворачиваются. Но меня уже там нет. Я перепрыгнула через одну из змей и напрямую кинулась в коридор.

Я слабо помню, как бежала зигзагами, буквально выдавила плиту в чёрный зал. Она хлопнула, вставая на место, оцарапала мне щёку и прищемила бок. Но останавливаться я не стала, взлетела по спиральной лестнице вверх и промчалась по коридору.

И встала столбом.

С той стороны разгуливает голодный кмарг.

Уверена ли я, что хочу его накормить?