Игры Судьбы

Игры Судьбы

Девушка-подросток сидела, подобрав ноги по-турецки и утопая в густом ворсе ковра. Она, высунув кончик языка, старательно вырезала снежинки. Каждая из них, сотканная из тончайшего кружева белоснежной бумаги, была настоящим произведением искусства. Стоило ножницам закончить свою работу над очередным шедевром из бумаги, как девушка подкидывала снежинку в воздух, где она начинала кружиться под музыку вместе со своими сестрами. Судьба подняла голову и заметила, что создала в своей комнате целый бумажный снегопад. "Пожалуй, уже хватит снега!" — весело подумала она.

Судьба встала и подошла к старинному зеркалу, погладила краешек его рамы. Оно показало заснеженную страну. Там скоро будет рождество, а потом и Новый год. Люди готовятся к празднику, в их сердцах ярче всего в году горит ожидание чуда. Девушка внимательнее заглянула вглубь зеркала. Она увидела веселых людей, несущих в свои дома елки, чтобы нарядить их потом. "А почему бы и мне не нарядить елку?" — спросила себя Судьба.

Взмах руки и посреди комнаты появилась огромная пихта, потому что она пушистее елки. Стайка снежинок тут же отделилась от основной метели и осела на роскошных зеленых лапах. Судьба весело посмотрела на творящееся безобразие и тоже решила принять в нем участие. Недолго думая, она создала стремянку и ящичек с украшениями. Наряжать елку оказалось очень интересно, и Судьба самозабвенно этим занялась. Когда игрушки закончились, а праздничная елка приняла законченный вид, девушка вновь подошла к зеркалу. Сегодня в ночь перед рождеством, ей было на редкость одиноко. Судьба достала из воздуха чашечку с какао и устроилась напротив зеркала. Сегодня ей почему-то хотелось видеть, чем заняты люди этим вечером.

Семейные трапезы не интересовали Судьбу, и она попросила показать ей восток этой сумасшедшей, но такой привлекательной страны. Страны, где "Новый год два раза в год". Зеркало нагнало полночь уже в Сибири, и девушка вновь с непонятными чувствами внимала картинкам на зеркальной глади. Она пила детское ожидание в предвкушении подарков. Это чувство оказалось таким заразительным, что Судьба вдруг пожалела, что ей никто не дарит подарков. Но она не отвернулась от зеркала, напротив, с еще большим интересом стала наблюдать за происходящим. Когда все подарки были подарены и дети отправлены спать, Судьба тоже перестала следить за этим домом. У нее появилась идея. Раз некому дарить подарки ей, почему бы ей самой не подарить кому-нибудь подарки?

С этой мыслью девушка подозвала к себе четыре снежинки. Судьба подула на каждую из них, и они начали переливаться всему цветами радуги. Девушка подошла к зеркалу, неся в руках снежинки-подарки. Зеркальная гладь подернулась рябью, и Судьба увидела огромные просторы России. Легкий взмах руки, снежинки проникли сквозь зеркальную поверхность и устремились к земле. Они сами выберут, кому и что подарить. Судьба поставила им лишь одно условие — не больше одного сюрприза, каждой из сторон. А еще, конечно, подарки от судьбы никогда не даются просто так. Их надо заслужить — доказать, что достоин.

— Поиграем?!

Игра первая

Догонялки с мечтой

Подарок Свету

Над рекой, разделяющей город на две, вечно стремящиеся друг к другу половинки, скользила невидимая и практически невесомая тень. Если бы поздний прохожий сейчас внимательно следил за темной гладью, он бы ничего не заметил, но Видящий истинно или имеющий Силу различил бы на зеркальной поверхности черной октябрьской воды силуэт девушки. Изящная, она пленяла взгляд, завораживала душу.

Увидевший назвал бы её "Богиней", или, как минимум, "Ангелом". Как это ни странно, он бы угадал.

Девушка и была Ангелом. Посланником Света. Носителем добра.

А знаете ли вы, что стоит за этими пафосными именами?

Ангелы — это не Души праведников, несущие свой свет и после смерти. Нет, все намного сложнее или проще, это уж как посмотреть.

Ангелы — люди, обладавшие при жизни Силой и принявшие Свет — они вечные исполнители его воли, но, чаще всего, все совсем не так. Ангелами становятся наделенные Силой, но не успевшие Её пробудить и выбрать сторону, зато Свет, который они несли, значительно перевешивает Тьму. Поэтому "Силы добра" имеют на них полное право. Будущие ангелы в таких ситуациях не имеют права голоса и это навечно. Хотя...

Есть способ уйти. Уйти в небытие, где нет ни Света, ни Тьмы, туда, куда попадают души обычных людей после смерти. Там где лишь немногие обретают Покой. Но для этого необходимо передать свою Силу другому, что чаще всего утянет и его на ту сторону жизни. Риск слишком высок, а ангелы ценят чужую жизнь гораздо выше своей, не говоря уж о своих желаниях.

Тень еще немного поскользила над темными улицами города, как ни странно, она любила это время года. Любила холодные, сырые вечера, пустые улицы, кажущиеся волшебными из-за неверного света фонарей.

В такие вечера, она могла придумать себе свободу.

У ангелов нет свободы, нет права выбора — есть лишь долг, выполнению которого подчинено все их существование. Долг, который они исполняют во имя высших целей, хотя ей эти цели гораздо больше напоминали прихоти Высших. Высших ведущих борьбу не ради человечества, а ради самих себя.

Тень проскользнула рядом с распахнутой форточкой и, к своему удивлению, поймала обрывок мелодии и пару фраз.

Я зря на небо грешил,

Оно не скучает,

Оно умирает от скуки...1

Да, бывает, что и люди попадают в настроение ангелов.

Тень влетела в услужливо распахнутое окно. Дом. Последние три года в этой квартире проживает весьма успешная бизнес-леди. Никто и не догадывается, что эта весьма высокомерная особа летает по ночам над дремлющим городом.

"Еще пара лет и я покину этот город, как и множество других..." — печально подумала девушка.

Закрыв окно, прошла в комнату, она по привычке взглянула в зеркало, и встретилась с взглядом изумрудных глаз, ее собственных, но все равно немного загадочных.

Девушка резко развернулась, и ее рыжие волосы взметнулись вверх языками огня. Языками пламени...

Это уже было.

Языки огня, не нежные - согревающие, а жестокие - карающие.

Языки пламени...

Высокая, статная девушка. На таких всегда обращают внимание, но этой девушке оно не нужно. Безусловно красивая, но неправильной по христианским канонам красотой.

Густые рыжие волосы, заплетенные в тугую косу, когда все ее ровесницы уже давно щеголяют с двумя - замужние. Счастливые ли, трудно сказать. Но не одинокие точно.

Глаза - два чистейших изумруда, не награда, а настоящие наказание. Именно из-за них она впервые услышала тихий шепоток за спиной: "Ведьма!"

Тонкая и гибкая, необычайно грациозная, но эту грацию не сравнишь с грацией лани. Нет, ее движения легки и текучи, кошачья пластика - пластика хищника, но тогда ей не дано было этого понять.

А в мире только одно родное существо - старшая сестра, в доме которой и жила девушка.

Тоже рыжая, но она не выделялась из общей массы. Вышла замуж, а пару лет назад ей пришлось приютить младшенькую после мора - родители покинули мир живых.

Дни, тягучие, липкие, текли медленно, как растопившаяся на солнце смола по коре дерева. Повседневные заботы и хлопоты, но она с радостью помогает по хозяйству.

Этот неспешный и монотонный круговорот разрывает радостное событие. Она скоро станет тетей. Сестра беременна. Замечательно. Девушка рада за сестру и в то же время грустит. Грустит. Она тоже хочет иметь маленький комочек, который дороже всего в мире. Родная душа. Лучик надежды.

"Ведьму поймали!" - кипит весь базар, на который она отправилась утром в город по поручению сестры.

"Ведьму?" - девушка полна непонимания.

"На костер! На костер Ведьму! Сжечь дьявольское отродье!"

Непонимание. " Что же все-таки происходит?"

Она спешит к центральной площади, что бы узнать это.

Грязные улочки и переулки, девушка спешит. Беспокойство захватывало все большее пространство в ее душе. Она чувствовала, что происходит что-то ужасное, неправильное, страшное. Это пугало ее.

Поэтому она практически бежала по лабиринту темных и грязных улочек. Девушка бежала, бежала от этого дурного предчувствия, но, как ей уже казалось, она бежала прямо в его объятия.

Главная улица городка. Вот она. Вот оно. По ней едет телега, на которой установлена клетка. Клетка. А в ней...ее сестра.

Мысли девушки путаются, и в тоже время в них царят необъяснимая четкость и упорядоченность.

Страх. Горечь. Обреченность. И... решение. Страшное. Правильное.

Бегом к церкви.

" Успеть. Успеть раньше телеги. Зачем?"

"Покаяться? Ну, раз они так хотят. Будет покаяние.

Лишь бы сестра с ребенком были живы".

"Покаяние?

Странное это слово".

" Покаяться в чем? В том, что ничего не совершала. Бред.

Но лучше я, чем сестра. У нее есть, для кого жить, у меня лишь она", — мысль странная в своей четкости и законченности.

"Так вот что не давало мне покоя!.. У нее есть, для кого жить..." - ужас от осознания проскользнул лишь на краю сознания и стек, не зацепившись.

Бег. Она бежала. Отчаянно. Безнадежно. Безвозвратно.

"Добежать. Успеть. К чему? К смерти...— к спасению!"

"Успела" - решила она, обогнав телегу и остановившись у входа в церковь.

"В нее мне вход заказан, как богомерзкой ведьме... Ладно, устроим сцену покаяния здесь... Убедить их, что это я... Убедить... их... себя... что так... нужно...так правильно..."

Все смешалось. Девушка не помнила, что говорила в тот момент. Но о чем думала, в сознании отпечаталось очень ярко. Думала она о том, что поступает верно. Да, именно так "Верно!".

А потом были три бесконечных дня в камере. Холодно, сыро, мрачно, можно сказать, безнадежно или безысходно. Так...

Три дня, три дня умирания веры, не пошатнувшие решимости. Три дня для осознания своей правоты и... ее цены.

А потом на главной площади села, перед церковью, столб и толпа. Толпа, требующая зрелищ.

("Хлеба и зрелищ народу..." - эта формулировка пришла к ней, не так давно с одной из песен.)

А тогда ей было страшно. И противно.

"Эти люди, так требуют моей смерти, как будто я дьявол во плоти, сосредоточение грехов. В их глазах ненависть и жажда... жажда крови... моей крови!"

Она видит ненависть, немного безучастных и ... Глаза полные боли и благодарности. Глаза ее сестры.

Девушку привязали к столбу. Под ее ногами уже выросла куча из хвороста. А толпа спорит, оставить дрова сухими или полить водой - что бы не сильно мучилась.

И опять возгласы. Они повсюду.

"Смерть ведьме!"

"Сжечь ведьму! Дьявольское отродье!"

Зачитывают приговор, но девушка не слышит. Она прощается с сестрой, беззвучно, одним лишь взглядом. Прощается и прощает...

Приговор зачитан. С ним закончилось время ее пребывания на земле и жизнь.

Палач подносит факел к дровам, и они весело занимаются. Им без разницы, они с радостью спасают и отнимают жизни, им все равно, что нести, как и огню.

"Они все-таки полили дрова водой..." - была последняя, не понятная даже ей самой, мысль. От дыма она потеряла сознание.

— Смотри, а эти смертные, в кои-то веки, умудрились сжечь настоящую Ведьму, — нотки ехидства, так хорошо слышались в тоне говорившего, что казалось, хрустели на зубах. Голос был приторно сладок, страстен, горяч. Заползал в уши, сворачивался змеей вокруг сознания. Духота жаркой июльской ночи, всплывала в памяти, с его первыми звуками.

— Да, но Она сама к ним пришла, так что это не их заслуга, — второй голос — полная противоположность. Он был кристально чист и холоден. Струился в воздухе, создавая ощущение трескучего холода, ледяной воды, обжигающей кожу, январского морозного дня.

"Странно видеть свое тело со стороны! Особенно, когда паришь в воздухе", — эти мысль показались ей самой забавными до абсурда. Она видела, как тело исчезает в языках пламени, невольно отметила, что раздуваемые ветром, ее волосы устроили еще один костер. В это время дух девушки все быстрее поднимался к небесам.

" В Рай?" - мысль ее очень удивила.

А потом была Серость. Ни Свет, ни Тьма, а всеобъемлющая Серость. Сумерки. Место, не принадлежащее ни Свету, ни Тьме. Нейтральная зона.

— Своей жизнью Она доказала, что принадлежит Свету, — раздался на удивление безучастный голос.

— Последний ее поступок нельзя расценивать как-то кроме самоубийства, — говоривший был явно не согласен с первым. - Она принадлежит Тьме, ведь Свет не место для самоубийц.

— Самоубийство? Зачем же так открыто лгать? Хотя такая сила весьма притягательна. Но это был шаг полного самопожертвования, даже самоотречения. Она достойна служить Свету. А раз не веришь мне, так смотри. Ты знаешь, на них невозможно повлиять.

В воздухе появились аптекарские весы. На одной из их чашечек лежали белые перья, которые заметно перевешивала такую же с черными перьями. Во время этого спора девушка заворожено наблюдала за тем, как к белым собратьям присоединялось последнее, самое большое, перо. Она плавно опускалось в белый ворох, сияя своей несказанной белизной.

— Убедился?

— Да! Она действительно, принадлежит Свету... - только сейчас девушка обратила внимание на этот голос. Пряный, терпкий, жаркий - южная ночь, южная страсть. Но приторно-сладкий он казался грязным.

А потом было пять с лишним столетий служения. Служения Свету, во имя непонятных целей. Целая вечность, в которой был только Долг.

За это время девушка успела побыть и графиней, и крестьянкой, и служанкой, да кем она только не была. Но нигде не задерживалась дольше пяти лет, нигде не чувствовала себя Дома.