Партизан.

Партизан

1. Начало.

Скорость 200, высота 800.... Ан-2 летел по летнему безоблачному небу Белоруссии. На борту было 6 парашютистов с инструктором, не считая пилота и бортинженера — выполнялся обычный полет Минского парашютного клуба, разве что клиентами были российские туристы. Среди парашютистов выделялся инструктор Андрей Пилипенко, да и не удивительно — рост два десять, в ширину не намного меньше и вес за сотню — капитан ВДВ в запасе. Сами парашютисты, представляли собой разношерстную компанию. Два брата близнеца, Вячеслав и Владислав, лет тридцати пяти — явно спортсмены и новоруссы. Это выдавали статные фигуры, фирменный прикид и своеобразные разговоры в частых телефонных звонках по спутниковому аппарату; двадцатилетний очкарик — студент Михаил, его одногодка — вороватого вида Серега, Марина — двадцатипятилетняя красотка, ищущая выход адреналину и я — тридцатилетний менеджер. За штурвалом сидел сорокалетний крепыш Николай, управлявший данным бортом на пару с Петровичем, явно разменявшим шестой десяток. До места выброски оставалось считанные минуты.

— Приготовиться, через пять минут сброс — передал по внутренней связи Николай, — Андрюха, следи за сигнальной лампой...

— Ну что, орлы, готовимся к выброске, — Инструктор потянулся и направился к выходу, — Подъем, цепляем карабины парашютов к тросу.

После этих слов у меня затряслись поджилки, как-никак — первый прыжок с парашютом..., и зачем я поддался увещеваниям Владика-Славика — Попробуй, выплеснешь адреналин, скинешь усталость, омолодишься....., ага как бы вообще себя в гроб не загнать. Оно мне надо, почувствовав себя птицей, превратиться в кровавую лепешку с костяной мукой..., Тьфу-тьфу-тьфу ... Вот бы пронесло... К горлу подкатился ком, а в животе громко забурчало... Бл.... Так ведь и точно пронести может, только не так как хотелось бы, а в прямом смысле.... Горячим российским приветом из маминых пирожков на головы мирных граждан.... И станут звать меня Сашкой-бомбером... Хи-хи-хи!!! Ладно, настроение хоть немного, но поднялось, правда, мандраж остался. Ну что ж, подъем — нас ждут великие дела....

Небо было голубым и чистым, вдруг прямо по курсу из ничего неожиданно возникло плотное облако.

-Что за черт, — выругался пилот, — Петрович, откуда это облако, ведь ничего только что не было?

— А я знаю? Сам удивлен, — пробормотал бортинженер,— обойти не сможем, но облако не грозовое, можем нырнуть в него со спокойной душой....разве что потрясет малость... Главное Андрюху предупреди, пусть не дергаются...

Пилот переключил связь: — ... Андрей, повремените, сейчас немного потрясет, тут облачко по курсу.

Через секунду самолет обволокла белая пелена и начало потряхивать, но двигатель работал ровно и все успокоились — турбулентность не такая уж редкость в воздухе, тем более для такого малыша, как Ан — 2. Постепенно стало проясняться, впереди появились просветы, но к звуку мотора присоединился какой-то гул. Вдруг в просветах облачности, прямо по курсу стал проявляться строй самолетов штук в двадцать довольно крупных машин, чуть выше крутилась еще девятка самолетов поменьше.

— Что это? ...., — Петрович выпучил глаза, — Коля штурвал от себя, уходи! Въе....ся

Аннушка резко пошла вниз

— Учения, мать их, или киношники хреновы,— Николай стер со лба выступившую испарину, — Вот же ж гон-ны, и ведь земля ни о чем таком не предупреждала. ... Вызови Центр, пусть им штанген в циркуль вставят!... Нет точно киношники,.... Видал, кресты намалевали и чешут, как на параде...

И действительно, немецкие, толи хейнкели, толи юнкерсы, с тевтонским спокойствием, не теряя строя, проплывали над головой, только девятка мелких куда-то запропастилась. Белорусские пилоты не могли видеть, как пара мессеров, сделав разворот, заходила в хвост их самолета....

Резкий маневр самолета вниз вывел из равновесия не только мое тело, тугой комок в горле подкатил с неимоверной силой, казалось, что желудок собрался переместиться поближе к голове, по пути устроив душ-шарко из недавнего завтрака. Внезапно что-то загрохотало по корпусу и в дюралевом салоне появились рваные дыры, раздался девичий визг, а в лицо брызнуло что-то горячее и липкое....

— Коля, что за хе-ня! Они что делают, — задергался в своем кресле Петрович, — эти ..ляди в нас боевыми долбят, они что — с ума посхо.....

Вдруг бортинженер дернулся и, захрипев, обмяк в своем кресле на полуслове.

— Петрович!... Петрович!...Ты чего?..., — Пилот, с трудом удерживая непослушную машину, глянул на своего напарника, по груди бортинженера расплывалось кровавое пятно, а в панели управления, напротив него, искрилась дыра с обрывками проводов и осколками стекла, — Что же это делается?...

Пара мессеров, промчавшись над раненой Аннушкой, сделав боевой разворот, снова заходили на цель, теперь уже пересекая курс АН-2.

— Это звездец, — подумал Николай, — Если не уйду — ушатают к бениной матушке. А маневренность у меня, по сравнению с ними — никакая. Только, если сидеть и плакать — то точно хана, — и он резко повернул штурвал вправо и от себя, резко прибавив газ. Аннушка, взвыв мотором и оставляя дымный шлейф, послушно вильнула в сторону и пошла со снижением, проскочив прямо под носом у немецких истребителей....

2. Где птицы не поют.

Самолет резко накренился и, подвывая двигателем, болтаясь из стороны в сторону, стал быстро снижаться. Я, не успев протереть глаза от липкой крови, покатился по салону, выпал в открытую дверь и понесся к земле. Меня крутило из стороны в сторону, а я все никак не мог открыть парашют, кольцо я сорвал, но видимо что-то повредило содержимое парашютного контейнера. Какая-то гигантская воющая тень пронеслась надо мной, обдав струей горячего воздуха и парами пороха. Над головой раздался сдвоенный треск пулеметов. Я краем глаза успел заметить, как обмякло тело под парашютным куполом, находящимся метрах в семидесяти от меня.... Вдруг мое тело резко рвануло вверх, вдавив ремни мне в плечи и промежность — это наконец-то раскрылся мой парашют, видимо резкий поток воздуха от пронесшегося над головой самолета помог прекратить мое свободное падение. Почувствовав, что падение мне не грозит, я энергично замотал головой по сторонам, выискивая новую опасность и оценивая создавшуюся ситуацию. В сторону восходящего солнца уходил строй самолетов, еще пара винтовых истребителей крутилась чуть в стороне, где за лес уходила черная струя дыма, видимо туда ушел наш кукурузник, справа на поле лежал купол парашюта, и от него быстро удалялась фигурка человека в сторону кустарника, левее медленно опускалось неподвижное тело на парашюте. Быстро приближалась земля. Меня сносило в сторону редкого леска и небольшого озерца. Толком, не зная, как управлять парашютом, вернее, забыв об этом напрочь, я отдался на волю воздушных потоков и через пару минут был над берегом озера. Приземление было достаточно жестким и если бы не стог сена, наверное, сломал бы себе ноги. Скатившись с пахучей кучи, на четвереньках прорысачил в сторону большого валуна и лишь там догадался отстегнуть пристяжь парашюта. Над головой опять прошли две воющие машины, дав очередь в сторону моего каменного укрытия, от которого во все стороны брызнули осколки, но меня, слава Богу, не задело. Наконец истребители с крестами на крыльях развернулись и пошли догонять своих. Я осмотрелся, метрах в трехстах от меня белел купол другого парашюта, вокруг была тишина и я на полусогнутых отправился проверить состояние товарища по несчастью. Это оказалась Маринка. Из под шлемофона выбивались светлые пряди волос, лицо было бледным, а глаза — закрыты, и если бы не тяжело вздымающаяся грудь, то ее смело было можно записывать в покойники. Видимо когда рядом с ней пронеслись два немецких истребителя, а вокруг нее засвистели пули, наша любительница адреналина, просто-напросто получила обычный бабский обморок, ввиду чего при приземлении получила ссадины, синяки и, по всей видимости, либо вывих, либо перелом правой ноги, судя по ее положению. Я ощупал поврежденную конечность, и даже не будучи хирургом, сделал вывод, что скорее здесь имеет место быть либо вывих, либо растяжение. Мои манипуляции не остались незамеченными, девушка застонала, открыла глаза, а затем, взвыв, вцепилась в мои волосы, благо прическа у меня короткая, а то бы оскальпировала. Я как мог, успокоил ее. Только через пару минут она признала во мне собрата по несчастью, да и не мудрено, выглядел я, явно не ахти как: вся правая сторона заляпана кровью, на лице грязь и копоть, волосы всклокочены, рот перекошен, руки трясутся и на этом фоне — выпученные глаза. То есть, с виду — не добропорядочный гражданин, а — вампир....и это в лучшем случае.

— Марин, пальцами на правой ноге пошевелить можешь? — Я постарался придать лицу сосредоточенное выражение лица.

Она застонала, но утвердительно кивнула. Я покопался по карманам и извлек на свет эластичный бинт.

— Давай-ка, снимай обувь и брюки, — я придвинулся к ней, а она недоуменно уставилась мне в глаза, — Да повязку тебе тугую надо наложить и свалить отсюда в лесок. Видишь вокруг черте что твориться.

Она недоуменно покрутила головой, но выполнила требуемые операции, не смутившись, а вот ее миниатюрные трусики, открывшиеся моему взгляду, плюс оголенные длинные шикарные ноги несколько ввели меня в ступор.

— Чего уставился, Айболит, — она улыбнулась мне белозубой улыбкой, — ты лечить вроде собирался, а не пялиться?

Да я это, — замялся я,— Сейчас с местом наложения повязки определюсь....

К счастью, это проблемой явилось растяжение голеностопа. Я наложил бинт, Маринка юркнула в брюки, и потом я зафиксировал обувь. Благо, современные импортные прыжковые ботинки к этому приспособлены. Затем я перекинул ее руку себе через плечо, и мы побрели в сторону редкого леса.

Благополучно добравшись до опушки леса, мы увидели изрытую воронками дорогу, в кювете которой, завалившись набок, стояла полуторка. Вокруг не было ни души. Мы подошли поближе. Вся кабина автомобиля была пробита пулевыми отверстиями, а из кузова с открытыми бортами виднелись зеленые ящики, среди которых, торчала скрюченная человеческая рука.

— Мне страшно,— Маринка теснее прижалась ко мне и мелко задрожала,— Давай уйдем отсюда...

Я понимал ее состояние, сам был в таком же, но следовало проверить машину — мало ли поймем — что к чему.

— Подожди здесь, — Я мягко убрал ее руку со своего плеча и усадил под дерево, — Я быстро посмотрю — что там и вернусь. Тут неизвестно что твориться, надо бы разобраться.... Может, там оружие, какое, есть?

— Какое оружие? — Вскинулась девушка, — Зачем? Не думаю, что в Белоруссии можно подбирать ружья на улице и разгуливать с ними!

Я постарался как можно увереннее ответить, — Полностью с тобой согласен, только, что-то тут без оружия как-то неуютно, а помимо самолетов с крестами, мы можем встретить еще что-нибудь более...... земное..... ,— Говорить о фашистских танках, броневиках и солдатах как-то не хотелось, боялся, что она поднимет меня на смех, но кое-какие выводы я для себя сделал... Ведь и фантастику читал и фильмы смотрел, только верилось с трудом... Хотя, с другой стороны в небе двадцать первого века шанс увидеть винтовой истребитель со свастикой на крыльях, ... да еще и не один, да в компании бомберов, очень мал....., а если эти пташки еще и обстреливают все, что движется боевыми снарядами и чувствуют себя хозяевами в небе, то это уже бред......... полный бред, но очень реальный в данной ситуации. Так что надо что-нибудь думать, как-нибудь защищаться и пытаться выжить.

В кузове полуторки, среди покореженных ящиков, лежал мертвый человек в полевой форме командира РККА. Почему я так решил? Да потому что форма была своеобразная, сам не понаслышке знаю какая форма в армии 2000 годов, а тут еще вместо погон — петлицы с кубарями. То, что мертв — без вариантов, без половины черепа не живут. Так-то вот. В кабине тоже был труп в красноармейской форме. Я еще раз обошел машину и забрался в кузов. В ящиках я нашел более-менее целую СВТ-40** в снайперском исполнении, выбрал три ТТ* и штук шесть гранат Ф-1, взял два штык-ножа к СВТэшке, шесть магазинов к ней, десять магазинов к пистолету, сотню винтовочных патронов и столько же пистолетных. Еще захватил ППД** убитого офицера с двумя барабанными магазинами. Помимо этого мои трофеи пополнили шесть банок тушенки. Все это добро я распихал по двум, найденным тут же, солдатским сидорам, взял документы убитых и, как можно скорее, вернулся к Маринке. Не ровен час, на дороге покажутся либо немцы, либо наши, от чего не легче. Думаю нас тут бы на обочине, что те, что другие расстреляли бы как диверсантов с противной стороны. Вид у нас еще тот: камуфляж, прыжковые ботинки, документов никаких.

Мы быстро взяли ноги в руки и направились в лес, держа направление примерно на восток.....

А-а-а-а-а! — орал Серега, выбрасывая свое тело в дверь самолета, пристегнув карабин к тросу. Он видел, как что-то прошило в нескольких местах салон самолета, и голова очкарика лопнула как арбуз, забрызгав кровью и мозгами с ног до головы всех рядом находившихся, а практически безголовое тело продолжало дрыгать руками и ногами. Было очень страшно. Вернее было страшно так, как еще никогда не было.

А-а-а-а-а, — продолжал насиловать свои голосовые связки Серега, ветер тугими струями бил в лицо, а над головой носились странные винтовые самолеты, поливая все вокруг из пушек и пулеметов.

А-а-а-ай, — сильный рывок чуть не выбил дух из тела, это сработал парашют, падение замедлилось. ....

А-а-а-ах, — жесткий толчок, это ноги соприкоснулись с землей.

А-а-а-а-а,— ноги несут Серегу к лесу, — А-кх-а, — что-то дернуло его назад, это парашют зацепился стропами за какой-то пенек. Серега выхватил нож-стропорез и, обрезав стропы, ломанулся в заросли деревьев, не думая, что можно было бы просто, расстегнув пряжки, сбросить этот неудобный рюкзак. Сзади нарастал рев самолета и к его фигуре, мчавшейся по полю, метнулись фонтанчики земли.

А-а-а-а-бл-я-а-а-а,— прыжок и он уже под кронами деревьев, пули прошли стороной, а небесный хищник отправился по своим стервятским делам, оставив Серегу в покое.

Ой-б-л-я-а-а-а,— Серега обессилено растянулся в кустах под деревьями. Он провалялся на одном месте не меньше часа, а затем, поднявшись, скинул с себя парашютное добро, здраво расценив, что оно застраховано, а нормально передвигаться мешает, бросил его в первом же овраге и затопал вперед, заприметив еще в полете какой-то населенный пункт. Через три часа он взмыленный выбрался из леса на проселочную дорогу и зашагал по ней, еще через двадцать минут, забравшись на пригорок, внизу он увидел искомое место.

*ТТ — пистолет системы Токарева (Тула, Токарев)

**СВТ-40 — Самозарядная винтовка Токарева, обр. 1940г.

* * *

ППД — Пистолет-пулемет Дегтярева

— Ну что ж, пойду задам белорусским ментам вопрос о насущных проблемах российского туризма в их стране, — пробормотал Серега себе под нос и уверенно двинул в сторону поселка.... На указателе он значился, как Острына. Не доходя метров 100 до околицы, Сергей был остановлен двумя вояками в допотопной форме с мосинками в руках.