Любовь по соседству

Любовь по соседству

Пролог

Есть ли во мне изюминка? Есть ли во мне изюминка?! Да я целый кекс!

Она стояла возле окна в своей спальне в загородном поместье лорда Лэнстона, где была назначена встреча. Здесь было тепло от горящего камина, хотя на ней были надеты только тонкая ночная сорочка и халатик. Комнату заливал лунный свет и огоньки мерцающих на небе звезд. Где-то поблизости чирикала ночная птичка. Приоткрыв окно, девушка могла насладиться ее пением и благоуханием растущих в саду цветов. Словом, это была идеальная ночь для волнующего свидания.

Она сидела на кровати в крошечной квартирке своей матери, где в данный момент с удовольствием поедала пирожные, конфеты и зефир в шоколаде, запивая все это безобразия лимонадом. Вернее даже сказать пожирала, но врожденное чувство такта автора не позволит этого сделать. На коленях ее лежала несколько потрепанная книжка в мягком переплете, страницы которой так и не перевернулись за последние час, полтора. Героиня сентиментальной история так и была оставлена на самом, что ни наесть интригующем моменте. Книга эта являлась любимым любовным романом девушки. На этой самой девушке была надета совершенно не романтичная пижама с небезызвестным песиком Скуби Ду. Ее несколько ошеломленный взгляд упирался в окно, за которым вспыхивали молнии, гремел гром и несколько часов подряд шел дождь. Словом, это был идеальный день для депрессии.

Она это я, Валерия Одинцова. Прошу, так сказать, любить и жаловать! Двадцатиоднолетняя, ничем особым не примечательная, студентка факультета "Правоведения", пламенной страстью которой являлось чтение любовных романов и собирание понравившихся фраз и цитат. Вот так. Надеюсь, вы не разочарованы? Если нет, продолжу разглагольствования о себе любимой.

Наверное, многим станет любопытно чего это я, ошарашено пялясь на буйство природы, забиваю свой желудок не самыми полезными продуктами? Ну, так вот, причина есть! И этой причиной является мой отец. Да-да, не как бы мне хотелось принц, прискакавший ко мне из своего королевства и повергший меня в шок неожиданно сделанным предложением руки и сердца, а отец.

Из глаз моих покатились злые слезы, ожесточенно вытирая их так, что даже щеки неестественно покраснели, я вложила в свой ротик очередную конфету. К горлу тут же подступила тошнота. Наплевав на сие неблагоприятное знамение, я отправила в рот еще и зефир.

Да как он мог?

ДА КАК ОН МОГ?!?

В последний раз я встречалась с ним в шесть лет. Принеся печенья и новую куклу, он счел свой долг выполненным и, посидев со мной часок, отбыл восвояси. Все! Больше я его не видела и не слышала. Он мало того, что не приходил, но и не звонил, не писал, и вообще никак мной не интересовался.

А сегодня, бац, что-то щелкнуло у него в мозгу, и он решил ко мне явиться. Какая та неведомая блажь его ко мне направила. Вот это честь мне досталась! Неужели после такого отношения отец (Боже, этот мужчина не достоин так называться) думал, что я встречу его с распростертыми объятиями?

"Ах, папочка, я столько тебя ждала, ну проходи же, располагайся!"

Нет уж, дудки! Приема, который я ему оказала, он точно не ожидал, злорадно подумала я.

А ведь я его правда ждала. В шесть лет ждала, в семь лет ждала. В восемь, девять, десять лет ждала-ждала-ждала! Когда-то...давно, но не сейчас. Прошло то время, когда я вздрагивала от каждого звонка в дверь, когда с завистью смотрела на подруг, у которых имелись отцы. Которые их баловали, воспитывали,...которые у них просто имелись! А я стояла в сторонке и не понимала, почему же у меня всего этого нет.

Все, баста!

Возможно, многие сочтут это ребячеством и незрелостью, но простить я его не могу. Несколько лет назад еще могла бы, сейчас нет.

Раздраженно вскочив с кровати и отбросив книгу в сторону, я заметалась по квартире.

Пятнадцать лет! Он не давал о себе знать пятнадцать лет! И теперь...у-у-у, я его убить готова. Пожалуй, несколько окриков и совет идти...м-м-м,...куда подальше было даже слишком мягко с моей стороны.

Я остановилась посреди комнаты и, вытерев высохшие слезы, раздраженно запустила руку в волосы. Сердце грохотало в каком-то сумасшедшем ритме, прерывистое дыхание, однозначно было слишком громким. Во мне бурлило желание разрушений. Сломать, разбить, превратить в руины, вот чего мне хотелось. Кухонные тарелки соблазнительно поблескивали. Подойдя к ним и несколько секунд полюбовавшись сиянием, я с вздохом сожаления отошла в сторону и взяла лежащую на столе газету.

Пару мгновений и тишину прорезали звуки рвущейся бумаги. Полоска, вторая, третья, затем мелкие квадратики. Размеренные движения, убыстряющиеся с каждым разодранным клочком газетного листа. Бумага снегом укрыла пол. Я относительно успокоилась.

Нет, конечно, я могла побить тарелки, чашки, блюдца, а потом долго и нудно убирать за собой, боясь порезаться об осколки. Но так безопасней и практичней. Тем более что газету можно положить за место песка коту в лоток. И от психов-бзиков может быть польза, нервно хихикнула я.

Вздыхая, я осмотрела собственноручно созданный погром.

Потом уберу, сейчас мне просто необходим свежий воздух.

Решив так, я, ругаясь и спотыкаясь, пробралась в коридор. Надела куртку, шапку, сапоги, поглядела на свое отражение в овальном зеркале на стене, и громко хлопнув входной дверью, ушла проветривать свой измученный мозг.

М-да, этот день подкинул мне проблем, и именно тогда случились некоторые события, повернувшие мою жизнь в немного другую сторону.

Глава 1

Пинок — это тот же подзатыльник, но этажом ниже...

Выйдя на улицу, я поняла, что с головой у меня все же не все в порядке. Ибо только сумасшедшие могут гулять по городу в пижаме. Да-да, я забыла поменять своего обожаемого Скуби Ду на нечто более подходящее для морозного и дождливого утра. Вот так, винтики заехали за гаечки, шарики за ролики, а крыша вообще слетела. Именно с такой непринужденностью, люди, наверное, и попадают к дяденькам в белых халатах.

— Дожилааась,— протянула я.— И ведь смотрела в зеркало перед выходом. Смотрела! А все равно ничего не заметила. Блин, как можно не заметить того, что ты в пижаме?— я сокрушительно покачала головой.— Дамы и господа, приготовьтесь к зрелищам, процесс деградации Валерии Одинцовой запущен! Скоро я буду выходить на холод в домашних тапочках, вообще без одежды, забывая, куда собственно собиралась.

От данной картины тело покрылось мурашками. Вздохнув, я посмотрела на дверь подъезда.

Возвращаться плохая примета...ну да, а прогуливаться в грозу в ночнушке хорошая. Застонав, я внимательней себя оглядела.

В принципе, все не так уж и плохо. На мне длинная куртка до колен, высокие сапоги, из которых выглядывает лишь небольшая часть пижамных штанов. Да, решено, не настолько все плачевно, что бы возвращаться. Ага,...а хомячки по ночам превращаются в монстров и пожирают ни в чем не повинных людей!

Скорчив от своих размышлений недовольную рожицу, я побрела по улице. Мысль взять зонт мне в голову, естественно, не пришла (куда уж с моими треволнениями), и я шла, мокнув под дождем. Назойливые капли, стучащие по асфальту, отдавались монотонной дробью в ушах. Влага, стекающая по лицу и шее, заползала за воротник куртки, вызывая неприятную дрожь. Поморщившись, я вжала голову в плечи, чем, наверняка стала напоминать уличного воробушка. Такая же помятая, растрепанная и замершая.

Людей, как не странно было довольно много. Песня дождя перемешивалась с гулом голосов и цоканьем женских каблучков по асфальту. Не кстати вспомнилось, как мама рассказала, что, заслышав эти звуки начала оглядываться, ища прогуливающуюся по близости лошадь, и очень удивилась, обнаружив, что источником шума оказалось не это благородное животное, а юная особа на высоких шпильках.

Это воспоминание вызвало улыбку, тут же сменившуюся гримасой, как только увидела направляющуюся в мою сторону компанию.

— Вот, черт!

Нет, только не они, только не сейчас!

— Нееет!— вырвался толи стон, толи подвывание.— Может, это просто галлюцинации?

Зажмурившись, я вновь взглянула в их сторону.

Нет, сие не галлюцинации, сие хуже...это мои одногруппники. О всемогущий, еще и всей элитой. А я стою тут промокшая, не накрашенная и в пижаме! В пижаме, черт возьми! Какой позор. Может, они меня не заметят?

Осторожно повернувшись бочком и прижавшись к стене, я медленно отступала.

Шажок, еще один...

Хоть бы не заметили, хоть бы не заметили.

И снова шаг, второй, третий...

Вот только доберусь до того угла, обещала себе, и сразу дам деру!

Четвертый, пятый, шестой...

Ну же, совсем чуть-чуть осталось!

— Лера!?— раздалось у моего уха.

— Таня...— вздрагивая, произнесла я.

НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!

— Привет, не ожидала тебя здесь увидеть,— ехидно улыбаясь, сказала девушка.

Ух, а как я не ожидала тебя встретить и вообще ближайшие лет двести не встречала б.

Знакомьтесь, господа, эта особа — Татьяна Белова (прям в рифму), предводительница элиты моей группы. Сама элита так же прилагается.

Вот,...зайчики колючие...не везет, так не везет! Ну, чего мне дома не сиделось, а? Надо было обязательно переться на улицу и встречать...их! Находилась бы себе в собственной берлоге, в тепле, уюте и спокойствии. Нет, захотелось голову остудить под дождем! Не дура ли? Хотя они тоже хороши, не фиг у моего дома прогуливаться! Так, не забыть приколотить у подъезда табличку с надписью: 'Посторонним вход, обход, прокоп и проезд запрещен!'.

— Ой, я тебя, наверное, задерживаю. Ты же куда-то торопишься?— наигранно беспокоясь, спросила Таня.

— Я? Э-э-э, нет,...м-м-м... просто прогуливаюсь.

М-да, язвительной, а иногда, даже, остроумной личностью мне удается быть только с собой и особо близкими людьми. Остальные же видят вот такое заикающееся и блеющее существо.

Я посмотрела на сокурсников. Все девушки поголовно одеты в мини юбочки, очень высокие сапоги, кожаные перчатки в тон и короткие курточки. Не дать, не взять гламурная команда рыболовов. На парнях черные джинсы, куртки, шапки. Не менее гламурные воры. Убойная компания получилась. Да уж они долго искали и, о чудо, нашли друг друга!

— Значит, прогуливаешься тут одна, совсем одна... Можешь присоединиться к нам, мы как раз в кафе собрались.

— Нет-нет! Не буду вам мешать!

Взглянув на Татьяну, я почувствовала себя замарашкой. Неказистой маленькой замарашкой. К слову, мне не повезло с ростом, сильно не повезло с ростом. Он не превышал метра пятидесяти шести. Лилипут! Нет, одернула себя, изящная дюймовочка! Это на меня те дамочки так действуют. На самом деле я красива и неповторима, а они дылды, нет, лошади. Лошади-рыболовы. Вот так!

После такого диалога с собой я положительно лучше себя почувствовала.

— Что ты,— проржала одна из лошадок.— Ты нам ни сколько не помешаешь.

— Не стоит. Я и денег с собой не взяла,— донесся писк. Предположительно из моих уст.

Ох, что за позор!

— А мальчики заплатят. Правда, мальчики?

— Мы? А! Да,— нестройным хором проговорили парни.

Блин, что делать? Отказаться, нужно просто отказаться.

— Нет, вообще-то мне...— начала я.

— Все, возражения не принимаются. Ты идешь с нами.

Проворная щупальца подхватила меня под руку (о, ужас, лошади-мутанты) и потянула в сторону набережной.

Черт, черт, черт! Не могу же я появиться в общественном месте в таком виде. На мне же пижама, проклятая пижама со Скуби Ду! При первой же возможности ее выброшу! Кого я обманываю? Слишком мне полюбился этот песик, что б расставаться хоть с чем-то связанным с ним. Всевышний, что ж делать?

Незаметно и как-то слишком быстро мы с одногруппниками оказались у кафе.

— Ну, что замерла? Проходи.

Тяжело сглотнув, я вошла.

Представление начинается.

Должна признать, тут было довольно неплохо. Светлого оттенка паркет, бежевые шторки на окнах, мягкие диванчики у стеклянных столов. Уютно и со вкусом. Даже удивительно, что эта компания согласилась на заведение без вульгарного шика.

Меня подтолкнули к гардеробу, одногруппники дружной гвардией сдавали куртки. Тело пронзила ощутимая дрожь.

Твою дивизию, сейчас что-то будет!

— Лер, только тебя ждем,— показывая на крючки и вешалки, произнесла Татьяна.

Все уже успели отдать верхнюю одежду и выжидающе смотрели на меня.

Качая головой, я вцепилась в куртку.

— Нет! Я очень замерзла, кофта сильно под дождем промокла. Если лишусь этого покрова, совсем закоченею!

И предстану перед вами в пижамке...

— Не вижу логики, так...— махнула Таня в мою сторону,— тебе только холоднее будет.

— Э-э-э, я себя знаю! Если разденусь — окончательно озябну, еще и заболею! Точно говорю!

Моего позора хочется? Обломитесь барракуды хищные. Не дождетесь капитуляции врагу подлому!

— Да ладно тебе. Сдавай куртку и пойдем.

— Нет! Разве не видишь? Меня уже трясет, а что тогда дальше будет?!

Наши взгляды скрестились, один — настойчивый и злой, второй — настороженный и раздраженный.

Держись, милая, уговаривала я себя, скоро ты отправишься домой! В гляделки Валерию Одинцову еще никто не переигрывал.

— Хорошо,— внезапно расслабившись, сказала Татьяна.— Так даже лучше.

Губы ее искривила улыбка, глаза как-то не по-доброму блеснули. Сердце мое тревожно екнуло и пропустило удар.

Ладно, медленно выдыхая, подумала я, хуже все равно не будет, хуже уже просто некуда.

Мы подошли к столику, до моего слуха долетел знакомый приятный голос. Слишком знакомый и слишком приятный...

Черти злостные, есть куда. Нет предела глубинам позора и несправедливости! О, матушка-земля...хм, отец-пол...разверзнись под ногами, скрой от глаз посторонних дочь свою невезучую!

Грома, вспышек молний, землетрясения не случилось. Даже малюсенького толчка, едва ощутимой вибрации не произошло. Я так и стояла целая, невредимая и мокрая, как курица. Жалкое зрелище, ничего не скажешь.

Собравшись с духом и прилепив к лицу широкую улыбку (надеюсь, не слишком фальшивую), я с максимально честной рожей...кхе, что-то не туда понесло...радостным личиком посмотрела на обладателя самого красивого в мире голоса. К сожалению, для пошатнувшегося спокойствия, у этого самого обладателя прекраснейшего голоска было великое множество и других невероятных, фантастических, притягательных достоинств.

— Привет,— выдавила я из себя.— Как поживаешь? Гыыыы... Волнение зашкаливало. В звучание слов проскользнули, успевшие изрядно надоесть, лошадиные нотки. Щеки мучительно покраснели.

Ну вот, с кем поведешься,...оказывается, поговорка-то верна, несколько минут в компании...кобылок и я сама начинаю гоготать, как конь ретивый. Надо делать ноги, пока копыта, грива и хвост не выросли!

— Привет. Я нормально, а ты как?

— Я?

Коленки подогнулись, в животе, словно, протопало стадо слонов.

— Отлично, спасибо.

Какие глаза, мама мия, какие глаза, цвета горького шоколада, а губы, м-м-м, вот уж действительно такие созданы только для поцелуев.