Любовь по соседству

Любовь по соседству

Пролог

Есть ли во мне изюминка? Есть ли во мне изюминка?! Да я целый кекс!

Она стояла возле окна в своей спальне в загородном поместье лорда Лэнстона, где была назначена встреча. Здесь было тепло от горящего камина, хотя на ней были надеты только тонкая ночная сорочка и халатик. Комнату заливал лунный свет и огоньки мерцающих на небе звезд. Где-то поблизости чирикала ночная птичка. Приоткрыв окно, девушка могла насладиться ее пением и благоуханием растущих в саду цветов. Словом, это была идеальная ночь для волнующего свидания.

Она сидела на кровати в крошечной квартирке своей матери, где в данный момент с удовольствием поедала пирожные, конфеты и зефир в шоколаде, запивая все это безобразия лимонадом. Вернее даже сказать пожирала, но врожденное чувство такта автора не позволит этого сделать. На коленях ее лежала несколько потрепанная книжка в мягком переплете, страницы которой так и не перевернулись за последние час, полтора. Героиня сентиментальной история так и была оставлена на самом, что ни наесть интригующем моменте. Книга эта являлась любимым любовным романом девушки. На этой самой девушке была надета совершенно не романтичная пижама с небезызвестным песиком Скуби Ду. Ее несколько ошеломленный взгляд упирался в окно, за которым вспыхивали молнии, гремел гром и несколько часов подряд шел дождь. Словом, это был идеальный день для депрессии.

Она это я, Валерия Одинцова. Прошу, так сказать, любить и жаловать! Двадцатиоднолетняя, ничем особым не примечательная, студентка факультета "Правоведения", пламенной страстью которой являлось чтение любовных романов и собирание понравившихся фраз и цитат. Вот так. Надеюсь, вы не разочарованы? Если нет, продолжу разглагольствования о себе любимой.

Наверное, многим станет любопытно чего это я, ошарашено пялясь на буйство природы, забиваю свой желудок не самыми полезными продуктами? Ну, так вот, причина есть! И этой причиной является мой отец. Да-да, не как бы мне хотелось принц, прискакавший ко мне из своего королевства и повергший меня в шок неожиданно сделанным предложением руки и сердца, а отец.

Из глаз моих покатились злые слезы, ожесточенно вытирая их так, что даже щеки неестественно покраснели, я вложила в свой ротик очередную конфету. К горлу тут же подступила тошнота. Наплевав на сие неблагоприятное знамение, я отправила в рот еще и зефир.

Да как он мог?

ДА КАК ОН МОГ?!?

В последний раз я встречалась с ним в шесть лет. Принеся печенья и новую куклу, он счел свой долг выполненным и, посидев со мной часок, отбыл восвояси. Все! Больше я его не видела и не слышала. Он мало того, что не приходил, но и не звонил, не писал, и вообще никак мной не интересовался.

А сегодня, бац, что-то щелкнуло у него в мозгу, и он решил ко мне явиться. Какая та неведомая блажь его ко мне направила. Вот это честь мне досталась! Неужели после такого отношения отец (Боже, этот мужчина не достоин так называться) думал, что я встречу его с распростертыми объятиями?

"Ах, папочка, я столько тебя ждала, ну проходи же, располагайся!"

Нет уж, дудки! Приема, который я ему оказала, он точно не ожидал, злорадно подумала я.

А ведь я его правда ждала. В шесть лет ждала, в семь лет ждала. В восемь, девять, десять лет ждала-ждала-ждала! Когда-то...давно, но не сейчас. Прошло то время, когда я вздрагивала от каждого звонка в дверь, когда с завистью смотрела на подруг, у которых имелись отцы. Которые их баловали, воспитывали,...которые у них просто имелись! А я стояла в сторонке и не понимала, почему же у меня всего этого нет.

Все, баста!

Возможно, многие сочтут это ребячеством и незрелостью, но простить я его не могу. Несколько лет назад еще могла бы, сейчас нет.

Раздраженно вскочив с кровати и отбросив книгу в сторону, я заметалась по квартире.

Пятнадцать лет! Он не давал о себе знать пятнадцать лет! И теперь...у-у-у, я его убить готова. Пожалуй, несколько окриков и совет идти...м-м-м,...куда подальше было даже слишком мягко с моей стороны.

Я остановилась посреди комнаты и, вытерев высохшие слезы, раздраженно запустила руку в волосы. Сердце грохотало в каком-то сумасшедшем ритме, прерывистое дыхание, однозначно было слишком громким. Во мне бурлило желание разрушений. Сломать, разбить, превратить в руины, вот чего мне хотелось. Кухонные тарелки соблазнительно поблескивали. Подойдя к ним и несколько секунд полюбовавшись сиянием, я с вздохом сожаления отошла в сторону и взяла лежащую на столе газету.

Пару мгновений и тишину прорезали звуки рвущейся бумаги. Полоска, вторая, третья, затем мелкие квадратики. Размеренные движения, убыстряющиеся с каждым разодранным клочком газетного листа. Бумага снегом укрыла пол. Я относительно успокоилась.

Нет, конечно, я могла побить тарелки, чашки, блюдца, а потом долго и нудно убирать за собой, боясь порезаться об осколки. Но так безопасней и практичней. Тем более что газету можно положить за место песка коту в лоток. И от психов-бзиков может быть польза, нервно хихикнула я.

Вздыхая, я осмотрела собственноручно созданный погром.

Потом уберу, сейчас мне просто необходим свежий воздух.

Решив так, я, ругаясь и спотыкаясь, пробралась в коридор. Надела куртку, шапку, сапоги, поглядела на свое отражение в овальном зеркале на стене, и громко хлопнув входной дверью, ушла проветривать свой измученный мозг.

М-да, этот день подкинул мне проблем, и именно тогда случились некоторые события, повернувшие мою жизнь в немного другую сторону.

Глава 1

Пинок — это тот же подзатыльник, но этажом ниже...

Выйдя на улицу, я поняла, что с головой у меня все же не все в порядке. Ибо только сумасшедшие могут гулять по городу в пижаме. Да-да, я забыла поменять своего обожаемого Скуби Ду на нечто более подходящее для морозного и дождливого утра. Вот так, винтики заехали за гаечки, шарики за ролики, а крыша вообще слетела. Именно с такой непринужденностью, люди, наверное, и попадают к дяденькам в белых халатах.

— Дожилааась,— протянула я.— И ведь смотрела в зеркало перед выходом. Смотрела! А все равно ничего не заметила. Блин, как можно не заметить того, что ты в пижаме?— я сокрушительно покачала головой.— Дамы и господа, приготовьтесь к зрелищам, процесс деградации Валерии Одинцовой запущен! Скоро я буду выходить на холод в домашних тапочках, вообще без одежды, забывая, куда собственно собиралась.

От данной картины тело покрылось мурашками. Вздохнув, я посмотрела на дверь подъезда.

Возвращаться плохая примета...ну да, а прогуливаться в грозу в ночнушке хорошая. Застонав, я внимательней себя оглядела.

В принципе, все не так уж и плохо. На мне длинная куртка до колен, высокие сапоги, из которых выглядывает лишь небольшая часть пижамных штанов. Да, решено, не настолько все плачевно, что бы возвращаться. Ага,...а хомячки по ночам превращаются в монстров и пожирают ни в чем не повинных людей!

Скорчив от своих размышлений недовольную рожицу, я побрела по улице. Мысль взять зонт мне в голову, естественно, не пришла (куда уж с моими треволнениями), и я шла, мокнув под дождем. Назойливые капли, стучащие по асфальту, отдавались монотонной дробью в ушах. Влага, стекающая по лицу и шее, заползала за воротник куртки, вызывая неприятную дрожь. Поморщившись, я вжала голову в плечи, чем, наверняка стала напоминать уличного воробушка. Такая же помятая, растрепанная и замершая.

Людей, как не странно было довольно много. Песня дождя перемешивалась с гулом голосов и цоканьем женских каблучков по асфальту. Не кстати вспомнилось, как мама рассказала, что, заслышав эти звуки начала оглядываться, ища прогуливающуюся по близости лошадь, и очень удивилась, обнаружив, что источником шума оказалось не это благородное животное, а юная особа на высоких шпильках.

Это воспоминание вызвало улыбку, тут же сменившуюся гримасой, как только увидела направляющуюся в мою сторону компанию.

— Вот, черт!

Нет, только не они, только не сейчас!

— Нееет!— вырвался толи стон, толи подвывание.— Может, это просто галлюцинации?

Зажмурившись, я вновь взглянула в их сторону.

Нет, сие не галлюцинации, сие хуже...это мои одногруппники. О всемогущий, еще и всей элитой. А я стою тут промокшая, не накрашенная и в пижаме! В пижаме, черт возьми! Какой позор. Может, они меня не заметят?

Осторожно повернувшись бочком и прижавшись к стене, я медленно отступала.

Шажок, еще один...

Хоть бы не заметили, хоть бы не заметили.

И снова шаг, второй, третий...

Вот только доберусь до того угла, обещала себе, и сразу дам деру!

Четвертый, пятый, шестой...

Ну же, совсем чуть-чуть осталось!

— Лера!?— раздалось у моего уха.

— Таня...— вздрагивая, произнесла я.

НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!

— Привет, не ожидала тебя здесь увидеть,— ехидно улыбаясь, сказала девушка.

Ух, а как я не ожидала тебя встретить и вообще ближайшие лет двести не встречала б.

Знакомьтесь, господа, эта особа — Татьяна Белова (прям в рифму), предводительница элиты моей группы. Сама элита так же прилагается.

Вот,...зайчики колючие...не везет, так не везет! Ну, чего мне дома не сиделось, а? Надо было обязательно переться на улицу и встречать...их! Находилась бы себе в собственной берлоге, в тепле, уюте и спокойствии. Нет, захотелось голову остудить под дождем! Не дура ли? Хотя они тоже хороши, не фиг у моего дома прогуливаться! Так, не забыть приколотить у подъезда табличку с надписью: 'Посторонним вход, обход, прокоп и проезд запрещен!'.

— Ой, я тебя, наверное, задерживаю. Ты же куда-то торопишься?— наигранно беспокоясь, спросила Таня.

— Я? Э-э-э, нет,...м-м-м... просто прогуливаюсь.

М-да, язвительной, а иногда, даже, остроумной личностью мне удается быть только с собой и особо близкими людьми. Остальные же видят вот такое заикающееся и блеющее существо.

Я посмотрела на сокурсников. Все девушки поголовно одеты в мини юбочки, очень высокие сапоги, кожаные перчатки в тон и короткие курточки. Не дать, не взять гламурная команда рыболовов. На парнях черные джинсы, куртки, шапки. Не менее гламурные воры. Убойная компания получилась. Да уж они долго искали и, о чудо, нашли друг друга!

— Значит, прогуливаешься тут одна, совсем одна... Можешь присоединиться к нам, мы как раз в кафе собрались.

— Нет-нет! Не буду вам мешать!

Взглянув на Татьяну, я почувствовала себя замарашкой. Неказистой маленькой замарашкой. К слову, мне не повезло с ростом, сильно не повезло с ростом. Он не превышал метра пятидесяти шести. Лилипут! Нет, одернула себя, изящная дюймовочка! Это на меня те дамочки так действуют. На самом деле я красива и неповторима, а они дылды, нет, лошади. Лошади-рыболовы. Вот так!

После такого диалога с собой я положительно лучше себя почувствовала.

— Что ты,— проржала одна из лошадок.— Ты нам ни сколько не помешаешь.

— Не стоит. Я и денег с собой не взяла,— донесся писк. Предположительно из моих уст.

Ох, что за позор!

— А мальчики заплатят. Правда, мальчики?

— Мы? А! Да,— нестройным хором проговорили парни.

Блин, что делать? Отказаться, нужно просто отказаться.

— Нет, вообще-то мне...— начала я.

— Все, возражения не принимаются. Ты идешь с нами.

Проворная щупальца подхватила меня под руку (о, ужас, лошади-мутанты) и потянула в сторону набережной.

Черт, черт, черт! Не могу же я появиться в общественном месте в таком виде. На мне же пижама, проклятая пижама со Скуби Ду! При первой же возможности ее выброшу! Кого я обманываю? Слишком мне полюбился этот песик, что б расставаться хоть с чем-то связанным с ним. Всевышний, что ж делать?

Незаметно и как-то слишком быстро мы с одногруппниками оказались у кафе.

— Ну, что замерла? Проходи.

Тяжело сглотнув, я вошла.

Представление начинается.

Должна признать, тут было довольно неплохо. Светлого оттенка паркет, бежевые шторки на окнах, мягкие диванчики у стеклянных столов. Уютно и со вкусом. Даже удивительно, что эта компания согласилась на заведение без вульгарного шика.

Меня подтолкнули к гардеробу, одногруппники дружной гвардией сдавали куртки. Тело пронзила ощутимая дрожь.

Твою дивизию, сейчас что-то будет!

— Лер, только тебя ждем,— показывая на крючки и вешалки, произнесла Татьяна.

Все уже успели отдать верхнюю одежду и выжидающе смотрели на меня.

Качая головой, я вцепилась в куртку.

— Нет! Я очень замерзла, кофта сильно под дождем промокла. Если лишусь этого покрова, совсем закоченею!

И предстану перед вами в пижамке...

— Не вижу логики, так...— махнула Таня в мою сторону,— тебе только холоднее будет.

— Э-э-э, я себя знаю! Если разденусь — окончательно озябну, еще и заболею! Точно говорю!

Моего позора хочется? Обломитесь барракуды хищные. Не дождетесь капитуляции врагу подлому!

— Да ладно тебе. Сдавай куртку и пойдем.

— Нет! Разве не видишь? Меня уже трясет, а что тогда дальше будет?!

Наши взгляды скрестились, один — настойчивый и злой, второй — настороженный и раздраженный.

Держись, милая, уговаривала я себя, скоро ты отправишься домой! В гляделки Валерию Одинцову еще никто не переигрывал.

— Хорошо,— внезапно расслабившись, сказала Татьяна.— Так даже лучше.

Губы ее искривила улыбка, глаза как-то не по-доброму блеснули. Сердце мое тревожно екнуло и пропустило удар.

Ладно, медленно выдыхая, подумала я, хуже все равно не будет, хуже уже просто некуда.

Мы подошли к столику, до моего слуха долетел знакомый приятный голос. Слишком знакомый и слишком приятный...

Черти злостные, есть куда. Нет предела глубинам позора и несправедливости! О, матушка-земля...хм, отец-пол...разверзнись под ногами, скрой от глаз посторонних дочь свою невезучую!

Грома, вспышек молний, землетрясения не случилось. Даже малюсенького толчка, едва ощутимой вибрации не произошло. Я так и стояла целая, невредимая и мокрая, как курица. Жалкое зрелище, ничего не скажешь.

Собравшись с духом и прилепив к лицу широкую улыбку (надеюсь, не слишком фальшивую), я с максимально честной рожей...кхе, что-то не туда понесло...радостным личиком посмотрела на обладателя самого красивого в мире голоса. К сожалению, для пошатнувшегося спокойствия, у этого самого обладателя прекраснейшего голоска было великое множество и других невероятных, фантастических, притягательных достоинств.

— Привет,— выдавила я из себя.— Как поживаешь? Гыыыы... Волнение зашкаливало. В звучание слов проскользнули, успевшие изрядно надоесть, лошадиные нотки. Щеки мучительно покраснели.

Ну вот, с кем поведешься,...оказывается, поговорка-то верна, несколько минут в компании...кобылок и я сама начинаю гоготать, как конь ретивый. Надо делать ноги, пока копыта, грива и хвост не выросли!

— Привет. Я нормально, а ты как?

— Я?

Коленки подогнулись, в животе, словно, протопало стадо слонов.

— Отлично, спасибо.

Какие глаза, мама мия, какие глаза, цвета горького шоколада, а губы, м-м-м, вот уж действительно такие созданы только для поцелуев.

Сейчас всем наверняка стало интересно из-за кого весь этот щенячий восторг? Отвечу, мои колени превратились в нечто неустойчивое, а мозг в нечто желеобразное из-за первого красавца нашего ВУЗа. По совместительству моего одногруппника Максима. Вот так, и меня не избежала учесть пасть жертвой смазливой рожицы. Но как же эта рожица хороша, да и все остальное тоже. Ух!

— Дамы, присаживайтесь,— произнес Максим.— Парни, думаю, вы не нуждаетесь в особом приглашении?

Они и, правда, в нем не нуждались. Смеясь и подшучивая, мальчики присоединились к севшим за стол девушкам.

А ваша покорная слуга неподобающем для леди образом рухнула на стул.

Эх, помирать, так с фейерверком, с глуповатой улыбкой на устах, подумала я.

— Сначала разберемся с напитками?— усмехаясь, спросил Максим.— Кто что будет заказывать?

Все взял в свои руки джентльмен хренов! А мне тут сидеть и восхищаться им. Знает же, как на девушек действуют его улыбочки и эти дурацкие аристократические замашки. И все равно использует сии подлые приемы.

Ох, вздохнула я, никакие они ни дурацкие и ни подлые, парень шикарен, обаятелен, привлекателен, а я в данный момент не попадаю не под один из этих критериев, вот и злюкаюсь.

Побыстрей бы этот день закончился!

— Мне Капучино...

— Орандж-кофе

— Эспрессо...

— Мокко хочу...

— Латте...

Посыпались заказы со всех сторон. Отчего-то заказывали все только кофе.

— Лер, а ты что будешь?

— Чай, пожалуйста,— ответила я.

На меня уставились десять пар глаз. Удивление так и парило в воздухе. В американских фильмах во время таких моментов, сверчки на заднем фоне поют.

Таня, решившая за мгновение до этого прихорошиться, так и не донесла зеркальце к лицу.

— Что ты будешь?— переспросила она.

— Чай.

За столиком все дружно вздохнули.

Ну, это уже перебор, а ведь я их и не пыталась шокировать. Что было, если бы я показалась им во всей своей чудной красе?

— Что?— пришлось оправдываться мне.— Кофе я сегодня уже пила, нужно же какое-то разнообразие?

— А-а-а?

М-да, идиотизм какой-то! Ну, подумаешь, решила не всеми любимый кофе заказать, а чаек. Что такого? Да, повальное увлечение этим горьким снадобьем как-то плохо сказывается на их мозговой деятельности. Нет, вы не подумайте, я не против сего напитка, наоборот, очень даже его люблю, просто обожаю. Меня раздражает, когда его пьют лишь в угоду моде. И так вот смотрят, стоит лишь кому-то не согласиться с ней.

Я улыбнулась, пытаясь сгладить ситуацию. Блин, нашли чему удивляться, манекены пафосные. И как в такой компании Максим оказался?

— Значит, решено?— спустя некоторое время спросил он.

Все кивнули.

— Девушка, мы готовы сделать заказ!

К нам подошла симпатичная официантка и, приняв наши пожелания, через несколько минут принесла напитки.

Сделав глоток ароматной жидкости, я довольно вздохнула. После стресса и прогулки по улице, чуть ли в чем мать родила, чай самое оно. Согревает, укрепляет, нервы успокаивает. Красота! Один минус, согревает уж слишком сильно. В душном помещении, под довольно теплой курткой, мне стало жарковато. Жарковато — слабо сказано. По спине поползли капельки пота, дыхание участилось, а к щекам прилило довольно приличное количество крови. В попытке охладиться, я оттянула воротник куртки.

— Тебе помочь?— поинтересовался ближ сидящий парень.

— Нет!— вскрикнула я.— Все хорошо, просто жар...жа...жатянула...затянула сильно горловину.

— Уверена, что все хорошо?— привлеченный нашим разговором, спросил Максим.— Может, лучше снять ку...

— Нет! Все отлично!

Прилюдного раздевания захотелось? Нет уж. Если я и разденусь, то уж точно не здесь, не сейчас, и не при всех. Только наедине, дорогой. И желательно после свадьбы. С последним я, кажется, загнула. Ну, ладно, не будем сейчас о моих больных фантазиях.

Я улыбнулась и сделала еще один глоток. Горячо, черт возьми!

— Дети мои,— проговорил Саша, заводила нашей группы.— Коль уж тут собралось так много народа, не поговорить ли нам о предстоящем празднике. Скоро новый год. Да-да, на улице погода совершенно не зимняя, но это не отменяет предстоящего торжества. Как будем его отмечать?

— По-хорошему, квартиру надо снять.

— Ага, а ты представляешь, сколько это стоит? А ведь нам еще еду и выпивку покупать придется.

— Замечательно представляю, друг мой. И если...

Дальше я не слушала. Перед глазами предстала во всей красе курица-гриль. Именно ей я себя и ощущала. Поджаристая, хрустящая...сгоревшая. Черт побери, было, ощущение, что каждый миллиметр тела страстно облизывает,...нет, вы сейчас не о том подумали,...облизывает пламя. Я горела и горела в худшем смысле этого слова.

— Может, разденешься? А то ты так покраснела, я за тебя волнуюсь,— ворвалась в мои мысли Татьяна.

Вот привязалась, гибрид пираньи и лошади, блин! Лошапиранья, пиралошадь! Пиралошадь-рыболов! Не слишком ли язвительной я стала в последнее время?

— Не стоит волноваться.

— И все же...

— Не стоит!— улыбаясь, процедила я.

В этот день я узнала несколько вещей. Некоторые из них: я могу выйти на улицу в пижаме, ко мне притягивает дурацкие ситуации, я язвительней, чем думала, а американскую улыбку не так уж сложно изображать. Она прилипла к моим губам словно повидло, и я уже начала сомневаться, что когда-нибудь ее отскребу.

— А если отпраздновать у кого-нибудь дома? Народ, есть, у кого свободная на новый год квартира?— продолжал Саша обсуждать животрепещущую тему.

Ох, какое пекло! Теперь я могу сэкономить на путешествии по пустыни. Ощущения нахождения в ней мне стали очень хорошо известны. А-А-А, я так долго не протяну!

Со лба скатилась капелька пота и нырнула, прям в мою чашку.

Замечаааааааательно!

Собаки, дабы охладиться языки вытаскивают. Интересно, мне это поможет? Японский городовой, о чем я думаю? И все же...стоп, ты не будешь этого делать! Хотя, если отвернуться и провести все незаметно. Кажется, я с ума сошла.

И все же я это совершила. Повернулась к стенке и чуть высунула язык. Прохладный воздух прошелся по нему, немного облегчив мои страдания.

Я сумасшедшая, я буйнопомешанная! Мне к врачам пора! Но все же, как хорошо.

— Лер, а как у тебя обстоят дела с квартирой?— поинтересовался Максим. Одной вещи я не учла. Если Макс повернется к окну, то может увидеть мое отражение. Вы же понимаете, что было дальше? Конечно, это произошло! Как же иначе. Он застал меня с открытым ртом и языком наружу. Не дать, не взять, открывшая охоту на мух жаба.

У вас никогда такого не было? А я вот теперь могу похвастаться и таким экстремальным событием. Знаю, сама виновата. Иногда меня заносит. Осознаю, что не надо, но все равно совершаю такие глупые поступки. Это уже диагноз.

— Лера?

Какой позор!

— Что? А, нет, у меня отмечать нельзя,— закашлялась я, потом встретилась с его взглядом и покраснела. Если вообще было возможно покраснеть еще сильнее.

Дура! Дура! Дура! Теперь он меня точно запомнит и отметит в своем списке. Черном.

В кармане завибрировал мобильник. Схватив трубку, я пробормотала извинения.

— Алло.

— Привет Лер. Ты сейчас где?— послышался из динамика голос подруги.

Жизнь кончена, такой позор только кровью смывается. Сделаю себе харакири и напишу предсмертную записку, в которой обвиню во всем лошапираней.

— Лер?

— А...привет, Свет. Что-то случилось?

— Нет, просто с тобой встретиться хотела.

Мне нужно срочно сматываться отсюда, и если подвернулась такая удачная возможность в виде звонка, грех ей не воспользоваться, смекнула я. Надо только сделать вид, что из-за этого разговора нужно срочно уйти.

Надеюсь, после сего диалога Светка не начнет считать меня сумасшедшей...

— Да ты что? Это просто ужасно!

— Лера, ты о чем?

— Что правда?— изображая печаль, спросила я.

— М-м-м, я, что не вовремя звоню?

— Нет,— послышался мой взволнованный крик.

— Тогда я ничего не понимаю.

— Ой-ей-ей,— заунывно пропела я.

— Хм, подруга тебе срочно мужик нужен. Кажись, у тебя от одиночества крыша поехала.

— Ах, какое несчастье,— глаза наполнились фальшивыми слезами.

— И я все больше в этом убеждаюсь...

В голове заиграла песенка...А я сошла с ума, сошла с ума! Какая, блин, досада.

— Все, я тебя поняла и срочно выезжаю.

— Куда это ты собралась?— опешила Света.— Боже ж ты мой, она какую-то чушь мелет, а я с ней еще это и обсуждаю. Кажется, у меня тоже крыша поехала.

— Точно,— вырвался у меня язвительный возглас.

— Нечего этому радоваться, мы с тобой на пару в одну психушку ляжем! И я тебя там достану.

— Кошмар!

— Угу, не самая радостная перспектива,— подруга на несколько секунд замолчала, а потом озадачено спросила:— Лер, ты влипла в историю, да? И сейчас с моей помощью пытаешься из нее вылезти?

— Да.

— Ох,— облегченно вздохнула она,— ты не сумасшедшая, следовательно, я не сумасшедшая, а это все же радует. Но твои неприятности меня волнуют и настораживают...

— Конечно, все, я еду.

— Потом объяснишь, в какую передрягу влезла, буду ждать твоего звонка. Смотри не забудь!

— Ладно.

Ух, как хорошо, что она у меня такая догадливая, подумала я, отключая мобильник, поняла из этого спектакля, что к чему.

Я прицепила к лицу самое свое траурное выражение и голосом полным скорби произнесла:

— У моей знакомой большие проблемы, мне нужно срочно идти.

— Ох, какой кошмар! А что случилось?— изображая волнение и сочувствие, спросила Таня.

Пиралошадь, докучливая! Ничего милая, я тоже играть умею! Сейчас сравним наши способности.

— Несчастье. Случалось большое несчастье!

— Какое?— спросили все дружно.

— О...о...очень большоооое!

— И все-таки?

— Я...— трагический вздох,— не могу об этом говорить...— делаю вид, что сдерживаю слезы.— Мне нужно идти,— с огромным волнением прикладываю руку к груди.

Сцена сыграна, зал взрывается в овациях.

— Может, нужна наша помощь?

Хотите, что б я сыграла на бис? Окей, вы сами на это напросились.

— Нет-нет! Там...там все очень...очень...— держим паузу. Держим, держим,— ...личное. Нельзя, что б этом знали посторонние. Поэтому...— тяжелый вздох, заминка,— мне лучше идти одной,— с выражением глубокого страдания прикрываю глаза.

Кто-то предложил мне стакан воды. Взяв его, я сделала глоток.

— Но мы не можем тебя так отпустить,— злорадно сверкая глазками, сказала Таня.

Я подавилась и окатила ее брызгами воды.

Ой-ей, теперь здесь не только я похожа на мокрую курицу.

— Ох, прости меня! Просто я под таким впечатлением! Ты не представляешь, насколько все серьезно...

— Мм, если так,— заговорил Максим,— то мы не смеем тебя задерживать. Беги.

— Так-так!— услышали одногруппники мой огорченный голос.— Ну,...всем пока.

Я схватила мобильник и со скоростью торпеды вылетела из кафе, оставив позади себя ошарашенную и злую Татьяну.

Мама дорогая, умею же я попадать в дурацкие ситуации!

Глава 2

Грех предаваться унынию, когда есть другие грехи!

Я шла по улице, еле сдерживая смех. Нет, ну надо же в такую передрягу попасть! Оказаться в детской пижамке...перед компанией, жаждущих моей крови, лошапиреней...и парнем, которому ну очень хочешь понравиться. При этом еще быть промокшей, как курица.

— Эх, Одинцова на такое только ты способна,— прошептала я и, не удержавшись, рассмеялась.

Кошмар, представляю, как я выглядела. Обычно мой внешний вид кардинально отличается от сегодняшнего! Без ложной скромности могу заявить, что являюсь довольно привлекательной девушкой. Густые каштановые волосы, нежный овал лица, миндалевидной формы зеленые глаза и губки бантиком. Довольно симпатично, не находите? А тут все это было подпорчено. Так я ко всему прочему еще опозориться умудрилась...ужас! Зато в конце смогла чуток насолить главной кобылке-мутанту.

Вспомнив лицо Татьяны, я не удержалась от язвительной улыбки.

Так тебе, нечего надо мной издеваться!

М-да, после такого спектакля Максим точно запомнит и обратит на меня внимание.

Я устало потерла глаза и, вздохнув, остановилась.

Хм, мне нужно было что-то сделать, что-то важное. Вспомнила, надо Светке позвонить, отчитаться в своей невредимости.

Я набрала номер подруги и с ожиданием вслушалась в гудки.

— Привет!— послышался ее голос.

— Со мной все хорошо,— без предисловий начала я.

Молчанием, потом неуверенный вопрос:

— Точно? Ты меня здорово напугала тем звонком.

— Да. Обо мне волноваться, точно не стоит.

— А о ком стоит?— умудренная опытом моих прошлых свершений, спросила она.

— Ну,...о таких не волнуются. Не боись, все в полном порядке!— заверила я.

— Ладно, убедила.

— В твоих словах слышаться скепсис?

— Да Боже упаси. Нет, конечно! Ты мне зубы то не заговаривай, рассказывай, что с тобой произошло?

— Ой, давай не по телефону. Встретимся в понедельник, тогда все и обсудим.

— Садистка! Я до этого дня не доживу, загнусь от любопытства!

— Но-но-но! Шантаж не сработает. Сказала в понедельник, значит, в понедельник.

— Изверг! Ты же понимаешь, что я за такое зверское обращение отомщу. И месть моя будет сладка!

— Знаю-знаю, но рискну. Кто не рискует, тот не пьет шампанского...и валидола.

— Ха-ха-ха, а про месть я не шутила.

— Догадываюсь и очень боюсь. Слышишь как д-д-д-д-дрожит мой голос?

— Не ерничай. Ох, за что мне такое наказание?— задала Света риторический вопрос.

— Знаешь милая, наверное, виновата твоя карма. Вселенная такая сложная штука, всегда воздает по заслугам.

На том конце провода послышался смех.

— Тьфу, на тебя, я ей серьезные вещи рассказываю, а она смеяться начинает,— воскликнула я в притворном возмущении.— Эх, моя на тебя обиделась и не простит до ближайшего понедельника. Давай до встречи.

— Пока Лерунь.

Я положила мобильник в карман куртки и через мгновение ощутила, как меня окатило грязной волной. Проезжавшая мимо машина угодила прямо в лужу, затопив вашу покорную слугу лавиной брызг.

— Твою мать!

Очередной урок жизни. Если день не задался с самого начала, то сыпаться дерьму на твою голову целые сутки!

Издавая звуки, подозрительно напоминающие рычание, я начала отряхиваться.

— И ведь не остановился козел, даже не притормозил...— полился из моих уст поток возмущений.

Раздраженно одергивая одежду, я направилась домой. В голове пышном цветом цвели заковыристые пожелания в адрес непутевого водителя.

Душ, готовься, наше свидание будет долгим. Еще несколько минут и я, наконец, смою всю эту грязь.

И вот, когда я уже стояла у двери своей квартиры, скорой встречи с ванной помешал голос соседки.

— Лера, это ты?

— Да, тетя Марина. Здравствуйте.

Эту женщину я помнила все свою сознательную жизнь. Доброе лицо и мягкие карие глаза неизменно располагали к общению. Еще со времен детства она всегда была где-то поблизости, я к ней даже как-то захаживала в гости. Только потом все оборвалось. Даже не знаю почему. Может из-за того, что подростковая жизнь началась, появились 'взрослые' проблемы.

— Ой, девочка, нам с тобой срочно нужно поговорить!

У меня вырвался вздох нетерпения. Я была не против общения, но не в таком же виде!

— А нельзя позже. Просто я сейчас не в том состоянии...

— Ничего страшного. Беседа будет не долгой. Пойдем.

С тоской, посмотрев на дверь своей квартиры, я направилась к соседке.

Интересно, что случилось? Неужели нечто серьезное? Ее мрачное лицо меня пугает! У-у-у, лучше б я дома сидела или придерживалась своих традиционных планов. По субботам мы обычно со Светкой развлекаемся: дурачимся, гуляем, ходим по магазинам, а иногда просто сидим у нее дома, обсуждая насущные проблемы. Так нет же, приспичило сегодня побыть одной, насладиться, блин, тишиной и спокойствием. Да уж, я ими так насладилась, до конца жизни хватит. Любопытно, это только у меня неприятности следуют одна за другой или у всех так?

Эх, что такое не везет и как с этим бороться...

Мы подошли к железной двери, Тетя Марина пару секунд повозилась с замком, и та с противным скрежетом открылась. Я разулась и прошла в комнату.

С последнего раза тут ничего не изменилось. Все тот же пушистый ковер, мягкий диванчик со стоящими по бокам креслами, старенький телевизор, кошка... Кошка? Кошку то я как раз не видела.

Заметив, куда направлен мой взгляд, женщина произнесла:

— Знакомься, это моя принцесса, Люсенька.

— Приятно познакомиться,— улыбнулась я серому комку шерсти.

Кошка зашипела.

Мг, похоже, мне не очень рады.

— Ты пока располагайся...— соседка оглядела мой не слишком презентабельный вид,— ...постой тут, а я приготовлю чай, принесу стулья.

— Хорошо.

Я посмотрела на свою грязную куртку.

Блин, не удобно как... Так, не удобно должно быть тому водителю, а не мне! Держись с достоинством, не подавай виду, что похожа на хрюшку чумазую.

Я прошлась по комнате, остановилась у подоконника с цветами, полюбовалась растениями.

Красиво. Мне цветы всегда нравились, но только большие, заметные, а не мелкие вроде фиалок. Светка этих малышей и разводит, вся квартира ими заставлена. Ну что ж, кому что.

Я начала отходить, но тут обо что-то спотыкнулась и чуть не упала.

— Ай, что б тебя...— послышался мой шепот.

Посмотрев вниз, я увидела, что едва не распласталась на полу из-за кошки.

— 'Милый друг', наша неприязнь становится взаимной,— шикнула на нее.

Та грозно зашипела и бросилась на мою ногу.

— У-у-у!— взвыла я от неожиданности и боли.

Должна сказать тонкая пижама не слишком хорошо защищает от острых когтей.

— Ай! Ой! Еееее!

Прыгая по квартире, я усилено затрясла ногой, пытаясь скинуть противное животное. Стало только больнее, но кошка, не ожидавшая этого, захват ослабила. Схватив за загривок, я откинула ее подальше. Сделав изящный кульбит, она приземлилась на все свои противные четыре лапы. Глаза засверкали, хвост начал описывать замысловатые окружности.

— Мамочки...

Как думаете, что страшнее разъяренный бык или кошка? Кошка! Получив такой опыт общения, заверю об этом без раздумий.

Люсенька хищно подкрадывалась ко мне. Тяжело сглотнув, я отступала назад, пока не наткнулась на стенной шкаф.

— Черт...

Всегда думала, что умру естественной смертью, ну в крайней степени при пожаре там, наводнении. Как герой. Но не от лап безобидной кошки...

— Кыш-кыш!

В ответ грозное мяу.

— Тетя Марина...

Люся прыгнула, я отскочила и спряталась за креслом. Послышался какой-то звон. Тетя Марина вбежала в комнату.

— Что случилось?— озабочено спросила она.— Лера, ты где?

Я настороженно выползла из-за кресла. Нога жутко болела.

— М-м-м, а мы тут играемся...

Посмотрела вниз, увидела, что от штанины практически ничего не осталось, на поцарапанной лодыжке только лохмотья мотались.

Вот дерьмо!

— А чего тут произошло?— с беспокойством спросила женщина.

— Не знаю,— вытирая слезы боли, ответила я.— Ваша Люся просто взбесилась...

— Странно,— сказала соседка, задумчиво потирая подбородок.— А ты ее ничем не пугала.

— Без понятия,— вспоминая о том, как чуть не упала на нее, произнесла я.— Ладно, давайте оставим эту тему. Скажите, о чем вы со мной хотели поговорить?

— Да-да, сейчас,— она посмотрела на небольшой разгром после борьбы с кошкой.— Пройдем что ль на кухню.

Я прохрамала туда. Куда угодно, лишь бы подальше от этого зверя. М-да, мне всегда казалось, что кошкам нравлюсь. Оказалось, не всем...

Мм, точно, если день не задался с начала, то...

Тетя Марина придвинула ко мне кухонный стул и поставила на стол чашки с чаем.

— Ну, говорите о чем хотели.

— Минутку,— вздохнула женщина.— Я знаю, это не мое дело, но не могла бы ты общаться со своим отцом чуть мягче? Просто, сегодня утром мы с ним поговорили...

— Вы правы,— перебила ее.— Это не ваше дело.

Я вскочила и подбежала к двери. Сердце бешено билось где-то в районе головы.

— Лера, постой,— донеслись слова соседки.— Ну подожди, выслушай меня.

Я остановилась, через несколько секунд и она стояла рядом.

— Удели мне хотя бы пять минут. Пожалуйста...

— Три минуты,— сорвался сдавленный хрип, отдаленно напоминающий мой голос.

— Лер, я понимаю, ты на него обижена, но он так старается наладить с тобой отношения...

— Старается,— нервно хохотнула я.— Подумаешь, пришел разок, что ж мне тут же открывать ему свои объятия!?!

К глазам подступили слезы, я их зло сморгнула.

Еще плакать из-за него? Не дождется!

— Разок? Он бывает тут каждый месяц, но ты его постоянно прогоняешь.

Я замерла, перед глазами замелькали звездочки.

— Что? Каждый месяц?

— Да, но твоя мать от твоего имени его постоянно выгоняет... Ты что, об этом не знала?

— Нет.

— А, ну... — женщина смущенно постукивала ногой,— теперь знаешь.

— Да,— сознание окутал густой туман непонимания, я оказалась в какой-то прострации.

— Тебе, наверное идти надо?

— Что?

— Ну,...тебе же домой нужно?

— А-а-а, да. Вроде нужно.

Я шагнула к двери, но перед самым выходом остановилась.

— И давно он сюда приходит?

— Гм, дай подумать...года три, примерно.

— Ясно, спасибо.

И развернувшись, ушла.

Три года...каждую субботу... Именно три года я общаюсь со Светой, и именно по субботам мы с ней развлекаемся. Какое-то дурацкое совпадение... Блин, такое только в мексиканских сериалах бывает! Или нет?

Черт, все это время он пытался поговорить со мной, он помнил меня... Стоп, есть еще телефон. Почему же он после всех неудач не звонил мне?

Мама...она сменила номер примерно три года назад, говорила, какой-то маньяк звонками донимает...

Что тогда получается? Она специально не позволяла мне общаться с отцом? Почему? Я медленно подошла к своей квартире, и, прислонившись лбом к холодной стенке, прошептала:

— Ни хрена не понимаю...

Прохлада камня приятно контрастировала с жаром тела. Я потерлась об него лбом. Шершаво, стену неаккуратно покрасили, оставив на ней что-то вроде катушек. Я тяжело вздохнула, постояла в таком положении еще несколько минут, потом поняла, что ногам очень холодно. Посмотрела на них, сапог не было, только не слишком теплые носки.

— Ах, черт! Придется возвращаться.

Сделав шаг, я увидела, что держу сапоги в руках. Усмехнулась.

— До старческого маразма вроде далеко, а умудряюсь такие вещи отчебучивать! Сама себя удивляю. Интересно, что будет следующим шагом? Выход в свет с котом на голове? Не удивлюсь, если такое произойдет.

Вздрагивая от такой перспективы, я достала из кармана ключ и открыла дверь.

— Дом, милый дом!

Скинув куртку и поставив обувь на пол, я прошествовала в ванну. Сняла пижаму, полюбовалась остатками штанины.

М-да, ремонту такое не подлежит! Прощай Скуби ду, мне тебя будет очень не хватать! Хорошо хоть нога не слишком пострадала, всего-то одна царапина, правда глубокая.

Я залезла под душ, отрегулировала напор воды и, взяв гель для мытья начала намыливать тело.

Тяжелый блин день вышел! Врагу не пожелаешь,...хотя нет, лошепираньям такая встряска не помешала бы.

По губам скользнула ехидная улыбка, с ней я и простояла до конца водных процедур.

Обработав свои боевые ранения, я закуталась в махровое полотенце и пошла в спальню. Нашла там спортивный костюм, надела его и принялась ждать. Ждать мать, она обязана мне кое-что объяснить! В конце концов, должны же у нее быть какие-то основания препятствовать моему общению с отцом. Просто так ничего не бывает. Жаль я не знаю причин побудивших ее так поступить. Ну, ничего, скоро все выяснится.

Минуты ползли со скоростью очень ленивых улиток. За время ожидания я успела полежать, почитать, поесть, и в данный момент нервно носилась по комнате, протирая дырку в полу.

— Почему ее так долго нет!? Она уже должна вернуться! Сколько сейчас времени...— глянула на часы,— шесть часов, а ушла она в двенадцать. Не слишком ли долго моя маман отмечает день рождение сотрудницы по работе? По-моему, слишком.

Я рухнула на кровать, и, застонав, стукнула не в чем не повинную подушку. Вопросы неугомонной стайкой носились в голове, тело дрожало от нетерпения. Никогда не умела спокойно переносить ожидание. Но вот, наконец, послышался шум открываемой двери. Я вскочила и с бешено грохочущим сердцем побежала в коридор.

— Привет Лер,— снимая пальто, проговорила мама.— Ой, так хорошо прошел день рождения, я даже не ожидала. Уходить, прям, не хотелось.

Она вся лучилась удовольствием, на тонких губах сияла улыбка, карие глаза в свете ламп мечтательно поблескивали. Мама и без того была красивой, но с этой...даже не знаю, как точнее выразиться...одухотворенностью на лице становилась просто неотразимой. В ее облике имелось что-то аристократичное, что-то величественное, изысканное. С детства я мечтала походить на нее, но, увы, внешность, взятая от отца, мешала этому. Во мне не было ее шарма, его заменяло простоватое очарование, доставшееся (мама успела мне об этом поведать) по наследству от папы.

— Рада за тебя. Давай это попозже обсудим, сейчас нам с тобой надо поговорить о более серьезных вещах.

— Что-то случилось?— взволновано спросила она.

— Да,— тяжело сглотнула я,— случилось.

— Хорошо, я сейчас переоденусь в домашнюю одежду, и мы обо всем с тобой поговорим.

Мне захотелось воспротивиться, сказать, что разговор не терпит отлагательств, но, обуздав этот порыв, я лишь нетерпеливо кивнула. От накатившего волнения перехватило дыхание. Руки дрожали, ноги стали ватными. Что б не свалиться подобно мешку с песком пришлось прислониться к стене. В голове появилась легкость, пустота, мысли дружно упорхнули в неизвестном направлении. Со мной остались лишь тягостное чувство тревоги и ощущение надвигающейся беды. Тяжело сглотнув, ощутила, что колени ослабели и я, скользя по стене, падаю на пол. Паркет оказался весьма холодным, это несколько оживило меня, я подняла голову, и уставилось на собственное отражение в зеркале на стене коридора. Лицо отрешенное, глаза пустые, уголки губ уныло опущены вниз.

Так, хватит, ничего же еще не произошло. Поднимай свою задницу да шагай к матери. Сделав несколько глубоких вздохов, я так и поступила. Когда вошла в комнату, мать как раз заканчивала переодеваться.

— Пройдем к тебе или...

— Нет, не будем терять времени,— перебила я ее.

— О чем ты хотела поговорить?

— Я...— меня сковала нерешительность, в горле будто застрял колючий ежик, царапая глотку и мешая что-либо сказать.— Да.

По натянутым струной нервам прошелся страх, отдаваясь противным писком в голове, дрожью в похолодевшем теле.

А если то, что я узнаю, мне совсем не понравиться, если это разочарует, приведет к нежелательным изменениям моей жизни, выбьет почву из-под ног. Может, не стоит затевать этот разговор, может, следует оставить все по-прежнему? Нет, так не получится. Сама же этого не выдержу.

Виски заломило, массируя их пальцами, я продолжила начатую беседу:

— Мне нужно узнать одну вещь...

Я вновь замялась.

Ну же, давай! Это как прыжок с парашютом, раз и готово. Правда только в конце станет известно, хорошо закончился полет или... плохо.

— Короче... это правда, что ты препятствуешь моему общению с отцом? Что просто не даешь этому случиться!?

Ну вот, я это сделала.

— Кто тебе это сказал?— вскрикнула мама.

— Не важно! Не уходи от ответа! Это правда?

— Да.

Я шумно вздохнула.

— Почему?

— Это все для твоего блага!

— Для моего блага?— меня трясло, но голос был на удивление спокойным.

— Да! Ты не понимаешь, что он за человек! Ты его не знаешь, ты...

— И по чьей же вине я его не знаю?

Я уставилась в пол и поэтому не видела, как ко мне подошла мать, обнаружив это, лишь когда та коснулась меня.

— Не трогай меня!

— Лер...

— Почему?!

— Он не тот человек, с которым следует общаться, он...

— Почему!?!

— Почему, почему!?— в ее голосе слышались слезы.— Алкоголик он! Ясно? Алкоголик проклятый! Ты понятия не имеешь, сколько я от него пережила, какого это... Ты ничего не знаешь! Слышишь? Ничего! Ты не имеешь право в чем-то винить меня!

В горле запершило, грудь сдавило невидимыми тисками.

— Но он приходил сюда...три года... Он наверняка изменился, не может обычный алкаш так поступать. Являться сюда, просто, что б поговорить со мной. Он изменился! Говорю тебе, изменился,— хрипло прокричала я.

— Такие не меняются.

— Нет, меняются. Сегодня я видела его. Он не произвел на меня впечатления законченного человека! Я чувствую, что он...

— Видела? Ты с ним общалась?— мать подскочила ко мне и, схватив за плечи, требовала ответа.

Сердце стучало так сильно и быстро, что казалось, оставляет следы синяков на груди. Никогда не видела мать в таком состоянии. Аристократичность и изысканность вмиг куда-то подевались.

— Д-д-да. Общалась.

— Не смей. Я запрещаю тебе!

— Но он мой отец! Как ты можешь запрещать общаться с ним!?— закричала я.

— Так и могу. Пока живешь здесь, пока я содержу тебя, ты будешь слушать меня. Это для твоей пользы!

На меня словно ведро холодной воды вылили. Я стояла, с недоверием смотря на нее и сдерживая слезы.

— Это что, шантаж?

— Это просьба.

— Нет,— нервно засмеялась я,— так не просят, так приказывают, заставляют, шантажируют!

— Называй, как хочешь. Главное что б суть была понятна. Ты не должна с ним видеться!

— Не должна, значит...

Слезы стремительно потекли по щекам, я задыхалась от силы эмоций, не успевая глотать воздух. Лицо горело, глаза щипало, в горле першило.

— Не должна!— послышался мой охрипший голос.— Хорошо, будь, по-твоему!

Я кинулась в комнату, отрыла в дебрях шкафа походную сумку и с остервенением начала запихивать в нее вещи.

— Не должна,...не должна,— вытирая слезы, шептала я.

Через несколько минут сумка была забита до отказа.

Фиг его знает, откуда, но я знала, чувствовала, что отец изменился, что он действительно желает общаться со мной, наверстать все пропущенное нами время.

— Что ты делаешь?!— спросила, заставшая меня в коридоре, мать.

— Ухожу,— надев сапоги и застегивая куртку, ответила я,— раз такие твои условия. Мне нужен отец. Сегодня я не увидела в нем ни алкаша, ни маньяка. Людям нужно давать второй шанс, и я его ему дам. Я хочу с ним общаться, я хочу сама увидеть, кто он есть! Мне сердце подсказывает, что он... хороший.

— Ага, как же. Ты будешь в нем разочарована. Не глупи!

— Мне нужно самой все увидеть. Ты не имела права принимать за меня такое важное решение. Если он хотел со мной видеться — ты должна была это позволить.

— Ты не понимаешь, на что идешь! Все,...все, что я делала, было для твоего блага.

— Позволь мне самой решать, что для моего блага, а что нет! Я не люблю когда, мне указывают, что делать, когда мне приказывают, руководят моей...МОЕЙ жизнью!

— Ну и иди. Все равно тебе деваться некуда — вернешься!

Я шмыгнула носом, вытерла рукавом куртки слезы и, громко хлопнув дверью, ушла.

Глава 3

'Если хочешь завести друзей — заведи их подальше' И.Сусанин.

Шла я долго, нудно и, в общем, не соображая, куда собственно направляюсь. Под ногами, навевая оптимистичные мысли о несмазанном механизме гильотины, похрустывал только что выпавший снег. Ну, как похрустывал... похрустывал-почавкивал из-за не успевших застыть за день луж. Тооонкая корочка льда, много воды и скрипучи-почавкивающий снег... позитивненько, блин!

Я поскользнулась и грохнулась в мокрую кашицу снега. Красиво так грохнулась. Проехав несколько метров вперед, так, что даже куртка задралась куда-то до талии.

— Твою мать! Теперь у меня еще и задница мокрая! Нет, ну кто-нибудь испытывал более потрясающие ощущения?!? Мокрая жопа в холодную стужу! Кошмар!

— Девушка, вы в порядке? Может, я могу чем-то помочь?— спросил какой-то прохожий. Это был мужчина. Первое, что бросалось в глаза — его необъятный живот, потом противные сальные глазки и не мене сальные волосы... Нет, волосы — громко сказано... волосинки. По бокам головы любовно приглаженный пушок, и на макушке оставшиеся волоска три. Эти самые волоски стояли под гордым углом в девяносто градусов, образовывая нечто отдаленно похожее на рог. Очень тонкий рог.

— Ну же, девушка, я отличный спасатель!

Противный тип ты, а не спасатель!

Сверкнув насмешливой улыбкой, я ответила:

— Милый, а ты разве не видишь? Со мной все отлично. Мне так нравиться, когда у меня мокрый зад! Меня это...р-р-р...заводит.

Мужчинка, смешно оглядываясь по сторонам, произнес:

— Значит, нормально?

— Да, сладкий. Холодные, влажные джинсы так возбуждающе липнут к моим... булочкам!— подражая голосам красоток ночного телевидения, пропела я. Ну, знаете, этим: 'Тебе одиноко, ты скучаешь? Я решу эту проблему! Позвони мне. Два-два-два-пять-семь-семь. Скорее, я жду!'.

— Э-э-э, вы уверены, что все хорошо?— делая шаг назад, уточнил прохожий.

— Да-а-а...

Я встала с тротуара и эротично зашагала к мужчине. Правда, весь потрясающий эффект сбивал хлюпающий звук снежного месива под ногами.

— Я... э-э-э... мне пора. До свидания,— смылся незадачливый МЧСавец.

Быстро он. Не переборщила ли я со спектаклем?

Ой, еще волноваться мне о каком-то хлыще не хватало!

Я медленно оглядела себя, отряхнула ноги и, ни за что пострадавшую, попенс.

— Брр, холодно... и мокро.

Ткань джинсов весьма неприятно липла к продрогшему телу.

Так, и что мы имеем? Дуру-девушку с промокшей задницей, темную улицу по которой ходят подозрительные личности и... и, в общем-то, ничего мы больше и не имеем.

Супер! Шикарно!

Страдальчески вздохнув, я подобрала с дороги такую же чумазую, как и я сумку.

— Надо хоть глянуть, чего я туда засунула под гнетом эмоций.

Открыв ее, я достала первую вещь. Порванную пижаму со Скуби Ду.

— Ну да, это, безусловно, вещь первой необходимости.

Далее были диски с лучшими сериями Скуби Ду. Потом игрушечная мягкая собака Скуби ду... Дальше я заглядывать не стала.

— М-да, я была явно не в своем уме, складывая сумку... Ладно, все не так уж плохо! У меня драная пижама, диски и собака Скуби Ду. Да меня любой примет с распростертыми объятиями!

И я направилась к единственному дура... кхм... человеку, который принял бы меня с этими сокровищами.

Так, шагай гордо! И раз-два, раз-два, от бедра, от бедра, дорогая! Вот так, молод...

— Ё, твою...

Заснежено-водянистая дорога не выдержала моей умопомрачительной модельной походки (А кто ж выдержит? Я знаете, дааа... хожу ого-го как!) и, подложив подлянку в обличье скользкого камня, в буквальном смысле, сбила с пути истинного. Короче, опять я полетела в сугроб подобно пьяному алкашу. Но, не побоюсь этого слова, алкашу от Кутюр! Красиво, с грацией... хоть и с пьяной.

Снова оказавшись в мокром снежном месиве, я переняла лексику все того же, не безызвестного алкаша и разразилась бурной, не совсем цензурной, бранью.

Спустя несколько минут, выбравшись из холодного плена, я вновь вышагивала по направлению к моему спасению. Вышагивала уже не столь уверено и красиво, но так же гордо. Ладно-ладно, и не гордо. Просто делала мелкие осторожные шажочки, стараясь не навернуться на опасной дороге. Вот, некоторым приключений не хватают, они ноют, говорят, что жизнь скучная, а не фига подобного! Пусть выйдут на улицу в такую погоду, столько приключений сразу появятся! Начиная с гимнастических упражнений 'корова на льду' заканчивая мокрым задом. Чем не развлечение? Да герои приключенческих романов нервно курят в туалете!

Медленно продвигаясь, я периодически скользила по льду, принимая разнообразные пикантные позы, в попытке удержаться на ногах. И с каждой такой позой из уст вырывались ругательства. Проведя минут пятнадцать за столь увлекательным занятием, я решила разнообразить свой матросский лексикон и к классической брани (твою мать) присоединился модернизированный вариант (мать твою, матушки твои/батюшки мои, матюгу твою), так же были использованы животные, можно сказать, живодерские ругательства (ёжики пушистые, зайчики колючие, бегемотики драные, слоники голубые) и пространные, так называемые, абстрактно-буквенные ругательства (о-о-о, ё-ё-ё, а-а-а, ё-к-л-м-н). К концу прогулки наиболее часто называемым оказалось сложносоставное: 'о-о-о, ё-к-л-м-н, ёжики голубые...'.

Вот так, с шутками, прибаутками моя отмерзшая, мокрая задница, естественно в комплекте со мной, добралась до пункта назначения.

— Эх, принимайте вы меня, я готовая всегда!

Холодные пальцы заплясали чечетку на кнопках домофона. Руки дрожали, не столько от холода, сколько от волнения. Вот сейчас сюрпрайз человеку будет...

— Ой, Лерка! Какими судьбами?

А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а, не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!!!

Только не он!

— Г-ы-ы-ы, Макс, привет,— одергивая пальто и поворачиваясь мокрым задом к двери, чумазым передом (как-то пошло звучит... ладно, не передком же, значит, сойдет) к лицу Максима, произнесла я.— А ты что здесь делаешь?

— Я живу. А ты что?

— Да так... к одному человеку знакомому. По делам. Я вообще тут часто бываю, но тебя не видела.

— Да? Странно,— он задумчиво провел по густым, волнистым волосам. Волосы блестели, лежали красиво, просто образцово показательно. Не то, что у меня. Завистливо вздохнув, я поглубже зарылась в свою шапку-ушанку.

Парень вообще чудесно выглядел, и не скажешь, что где-то целый день шлялся, будто только что с салона красоты.

Кожаная куртка подчеркивает красивое тело, темные джинсы мускулистые ноги. Клянусь, самые красивые мужские ноги, какие я видела! Вы вообще много видели красивых мужских ног? Это все больше к женщинам, а у мужиков они кривые, колесиком и в растопырку. А у этого нет, шикарные попа и бедра. Черт, кажется у этого парня ноги лучше моих! Черт, да у меня страшные ноги! Черт, да этот парень вообще красивей меня!

— Ладно, мне идти надо,— Максим ослепительно улыбнулся и, достав ключ, открыл дверь домофона.— Ты идешь?

Я пару раз ошалело моргнула, посмотрела на Макса новым взглядом и, пытаясь переварить только что открывшуюся, нелицеприятную для себя истину, вошла в дом. Кому сказать, мужик красивей меня! Какое униженье!

В лифте мы ехали молча, он вышел на пятом, я на седьмом этаже.

Эх, ну с богом!

Я позвонила в дверь к своему персональному спасителю. Спаситель загремел ключами, замок пару раз чихнул, щелкнул, дверь открылась. На меня воззрились чуть заспанные, удивлённые глаза.

— П-привет, ик... подруга!

И в глазах этих плавал алкогольный туман...

Да-а-а, здравствуй ёлка, новый год!

— Ну, привет, юный алкоголик!

Я мрачно взглянула на девушку и нечленораздельно крякнув, вошла в квартиру. Девушка издала страдальческий стон и, повиснув на двери начала крениться куда-то вбок, каждым своим движением вызывая хриплый стон несмазанных петель. Я покачала головой и, подхватив за плечи, оттащила подругу к стене. Подружка была высокая (хотя рядом со мной и гном будет казаться великаном), но стройная, как березка. В то время как я была низенькая, но крепенькая (нет, не толстая!). Фигурка моя напоминала песочные часики, правда нижняя часть этих часиков содержала в себе песочка побольше, чем верхняя, очень даже побольше. Хе-хе, пусть Лопес подавится от зависти!

Так, о чем это я... А, да... девушкой я была не слабой, поэтому без особого труда оттащила подругу к стене.

— Стой здесь и не двигайся,— послышался мой строгий голос.

— Й-есть, ик, сер.

И тут же свалилась на пол. Н

у вот, только зря старалась.

— Дохля,— закрывая дверь, пробормотала я.— Зачем же так пить?! Повод хоть достойный?

— Угу.

Я не просто так спросила про повод. Светка... Все ж уже догадались, что это Светка? Ну так вот, Светка пить не умела, не умеет и наврятли когда научится. Моя подружка это знает и старается алкоголь вообще не употреблять. Может только иногда по праздникам фужерчик шампанского, выпить (и то с этого несчастного фужерчика ее развозит... не сильно, но тем не менее). Поэтому мне ну крайне странно заставать ее в таком состоянии. Для того, что бы она напилась должно случиться что-то серьезное.

— Закусывала?

— Да-а-а,— лениво проползая по полу, пробормотала она.

— Ты похожа на обкурившегося змея,— глядя на эти перемещения, пробурчала я.

Длинные рыжие волосы разметались, совершенно скрывая ее покрасневшую физиономию.

— Замолчи.

— Не дождешься! Чем хоть закусывала, позволь спросить?

Физиономия затряслась, огненные кудри заплясали, руки заметались... девушка пыталась встать на четвереньки...

— Ко-ко...

— Коровой?— вспомнив небезызвестную песенку, хихикнула я.

— Ко-ко...

— Козой?

— Ко...

— Космонавтом?

— Кон...

— Коноплей?

Послышалось злое сопенье.

— Ко...

— Конем?

— Ко...

— Кобзоном?

— Р-р-р... Кон... ик...феткой!— встав на четвереньки, раздраженно закончила она.

— Надеюсь, не одной?

Голова взметнулась, сквозь спутанные волосы на меня посмотрели слегка окосевше-пьяные возмущенные глаза.

— Нет, конечно.

— И то хорошо...

Глазки недобро сверкнули, подобно неисправным фарам машины и впились в меня с недобрым выраженьем.

— Не язви. Лучше бы поморг... помогр... помогла!

Несколько пристыженная я сняла шапку, запустила руку во взлохмаченную шевелюру и спросила:

— Чем?

— Помоги дойти до спальни.

Губы сами собой растянулись в улыбке.

— Цепляйся, сейчас дотащу.

Светка обхватила меня за плечи, я ее за талию, ноги наши нестройно зашагали к комнате.

— А чего эт там у тебя, что за огромная... ик... сумка?

Я спотыкнулась, нарушив крепость наших объятий.

— М-м-м, тебе показалось, ничего там нет.

— Да нет же, я видела, ой...

Я впихнула Светку в комнату и, подведя к кровати, стряхнула со своего горба.

Девушка сладко причмокнула губами и, схватив подушку, стиснула ее словно большого плюшевого медведя.

— Расскажешь хоть, из-за чего весь сыр-бор?

— О-о-о... завтра, все завтра.

— Похоже, завтра будет день откровений.

— Хрррр...

Светка захрапела... да как захрапела! Мама дорогая, сейчас с потолка побелка посыплется!

Вот до чего пьянство доводит, вот какие страшные вещи случаются. Становишься неадекватным, теряешь друзей, семью, работу... храпишь, как пьяный хряк!!! Разве храпеть, как пьяный хряк для вас не страшная вещь?! Да это ж кошмар любой девушки! Хотя бы из-за этого пить не надо.

— Хррр-хррр...

— О Господи! Долгая будет ночь...

Глава 4

В жизни есть только одна белая полоса — туалетная бумага...

Ночь и правда была долгой... к тому же весьма мучительной. Храп был первой составляющей мучений, невозможность уйти от Светки — второй, сон с промокшей задницей — третьей (не успела переодеться после травмоопасной прогулки к ее дому, в смысле к дому Светы, а не задницы). Не знаю, что было хуже всего.

Едва Света отключилась, я, как истинный друг потянулась за одеяльцем, что бы укрыть ее (заботливая, блин!) и тут же была схвачена (ей же) и насильно водружена на кровать. Похихикав пару минут над забавной ситуацией (нет, ну надо же, меня приняли за плюшевого медведя, только мне удается попасть в столь глупую переделку), я попыталась встать (ага, щаз!) и выползти из удушающих объятий. Увы, все попытки выбраться из совсем недобровольного плена оказались напрасными. Этот, прости господи, юный алкоголик, эта, что б ее, длинная дохля придавила меня к постели так, что я никак не могла выбраться.

— Ха-ха-ха, Свееет,— я дернулась всем телом,— пусти!— бесполезно. Я с кряхтеньем брыкнулась еще пару раз.— Света, это не смешно!— ноль реакции.— Я, в конце концов, не такая, с девушками не сплю! Слышишь меня?!

— Хрррр,— был ответ на мои возмущенья и просьбы.

— Нееееееееееееееет!!!

— Хрррррррррррррр!!!

— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!!

— ХРРРРРРРРРРРРРРРРРРРР!!!!!!!!

Ты глянь, словно перекричать хочет!

— ХРРРРРРРРРР!!!

— Ыыыыыы...

Вот попала...

Блин! Блин! Блин! За чтооо? Ну, за что мне это?!

Я мстительно шмыгнула носом (Не спрашивайте как. Да, я умею мстительно шмыгать носом!) и двинула пяткой по ноге подружки. Послышался стон, я довольно причмокнула губами и снова попыталась выбраться. Не получилось. Мне ничего не осталось, кроме того, как принять наиболее удобную в подобных условиях позу для сна.

Эх, а с виду такая тоненькая, такая легенькая... ни фига подобного, не сдвинешь! Тяжелеет она, что ли когда спит, до кровати я ж ее дотащила без особого труда.

Ох, жизнь моя жестянка!

— Хррр...

— Ыыы...

Обновление от 08.03.12.

* * *

Проснулась я с ощущением, будто не Светка пила весь вечер, а да-да, ваша покорная слуга. Яркие солнечные лучи светили прямо в лицо, вызывая головную боль и желание застрелиться.

— Чертово солнце!

Я со стоном накрылась подушкой и провалялась так минут пятнадцать. Я пыталась расслабиться, отключить мозг, посильнее зажмурить глаза, но все было бесполезно, обратно заползти в уютный кокон сна не удавалось.

— Чертово солнце!!!

Рыча, потягиваясь и щурясь, я медленно-медленно приподнялась и огляделась. Как ни странно, Светки поблизости не было. Не теряя времени, мое тело без особых приказов мозга (чисто животный инстинкт спастись до того как вернется хищник и добьет своим храпом) скатилось с кровати. Естественно ударившись, естественно запутавшись в одеяле. Судя по всему, ночью мне удалось прикрыть продрогшую попу теплой тканью. Ну, хоть что-то удалось. Вспоминая всех колючих зайчиков, пушистых ежиков и разных матерей я высвободилась из плена пододеяльника.

— Переодеться-переодеться-переодеться!

Одеяло, конечно, помогло согреться, но джинсы были все еще влажными и доставляли некоторый дискомфорт. Ха, некоторый!

Я выскочила в коридор, схватила стоящую у двери сумку и начала рыться в вещах, пытаясь найти сухую смену одежды. Так, дранные пижамные штаны, игрушечный Скуби Ду, диски Скуби Ду, нижнее белье (нет, без Скуби Ду) (о, я догадалась взять белье, все не так уж плохо), кошелек (да я просто гений), теплые колготки, майка, свитер, водолазка...

Тааак, а брюки я с собой, что не взяла... только порванные штаны? Шикарно, просто шикарно! Ладно, теплые плотные колготки при наличии должного воображения можно представить легинсами, ну или на крайняк сииильно облегающими зауженными брюками. У меня же хорошее воображение? Да, иногда даже слишком. Будем надеяться, что и у Светы оно не страдает.

Я забежала в комнату и быстренько переоделась.

Ах, блаженство. Все-таки ощущение мокрой ткани на своей популечке весьма неприятно. Так, что дальше? М-м-м? А где, кстати, моя подруженька?

Я с любопытством начала искать ее по всей квартире. В спальне нет, в зале нет, в коридоре нет, на кухне нет, в ванной нет... ага, а чья это нога вывалилась из туалета? Так-так-так, это интересно. Я приоткрыла дверцу и увидела одну из самых неожиданных картин в моей жизни. Светку, спящую в обнимку с унитазом. Видно, со мной в обнимку ей спать не понравилось. Даже как-то обидно. Хотя...

Я хитро улыбнулась, поиграла бровями, а затем разразилась зловещим смехом, прям, как злая ведьма из сказки:

— Бу-ха-ха... гы-гы-гы!

Фух, даже самой страшновато от собственного смеха.

А затем побежала за сотовым (как хорошо, что и его не забыла). Прищуриваясь и строя губки бантиком (короче играясь в фотографа), я щелкала подружку на телефон.

Щелк, щелк, щелк. Будет, что показать потомкам.

Я, покрасивши, расположила ее голову на крышке унитаза.

Щелк. Гы-гы-гы, моя маленькая мстя.

— М-м-м...— начала подавать признаки жизни спящая красавица.

Я спрятала сотовый в карман кофты и начала приподнимать Свету.

— Эх, кто ж так нажирается... Идти можешь?

— М-м-м...

— Встать можешь?

— М-м-м...

— Понимаешь, о чем я у тебя спрашиваю?

— М-м-м...

— Ясно... Эх, взяли!

Я взяла ее за ноги и потащила к ванной, благо она находилась совсем близко.

Чудо, что может сотворить стакан ледяной воды, вылитый на голову.

— Ты что делаешь,— послышался возмущенный вопль, перемешанный со стонами.

— Привожу тебя в чувства. Уж извини, прекрасного принца с губами аля "поцелую и очнется все живое и неживое" нет. Ну что, будешь рассказывать, что тебя заставило набраться до такого состояния?

— О-о-ох... Нет, я пошевелится-то не могу! Какой рассказывать?

— Ниче, ты тихо, спокойно, особо не напрягаясь...

— О-о-о, нет, уйди нечистая!

— Это я нечистая!!! А еще подруга называется!

На голову Светке вылился еще стаканчик воды.

А вот так, нечего меня расстраивать! Нечистая, блин. К тому же, может, протрезвеет быстрее. В холодный душ ее, что ль загнать...? Нет-нет, это не месть за оскорбления, просто желание помочь страждущему алкоголику, ничего более. А дробный стук охлажденных зубов — приятное дополнение. Я ж не злопамятная, просто злая и с хорошей памятью.

— А-а-а, сгинь.

— Ща, как сгину по одному месту!— пригрозила я.

— У-у-у, да я... да ты... садист... Лерка, это ты что ли?— заплывшие под массой алкоголя глаза, с временным китайским разрезом, широко распахнулись (ну, насколько это возможно в данной ситуации) и приобрели уже японский разрез.

Я уперла руки в боки, глядя на нее такими же японоподобными глазами (ну, кто пил, а кто просто не выспался) и спросила:

— А кого ты ожидала увидеть! Неужели, правда, принца?

— Черта рогатого,— буркнула подружка.

Со скепсисом, выгнув брови, я подняла Светку с грешной земли, то бишь холодного паркета, и прислонила к стеночке.

— Идти можешь?

— М-м-м, сейчас узнаем.

И Светка пошла, с ножками в раскорячку, шатаясь из стороны в сторону, держась за все попадающие на ее пути предметы, но пошла! Аж гордость взяла! Как будто за первыми шагами своего ребенка наблюдаю.

Наш человек! Слона на скаку остановит, в горящую избу впихнет и, даже, еще на последок рогу из него испечет!

— Я горжусь тобой!— показала палец. Нет, не средний!— А теперь рассказывай, что у тебя произошло.

— Сжалься, о мудрейшая, мне б опохмелиться.

— Ого, как мы заговорили. Света, ты меня пугаешь!

— О, прекраснейшая, о храбрейшая...

— Нет, алкоголя не дам, могу только рассольчику плеснуть.

— А ты знаешь, где он тут у меня?

— Ха, да я в твоем доме лучше тебя ориентируюсь!

— А вот теперь ты меня пугаешь. Приду в один "прекрасный" день — денег нема, украшений нема...

— Не дрейфь! Сейчас рассолу выпьешь, все не таким мрачным будет казаться.

— Это вряд ли...

И попивая антипохмелин народного производства, она рассказала о событиях вчерашнего дня. Пока я пыталась сбежать от своей группы, стараясь не засветиться в чудо-пежамке, играла в лягушку и позорилась всяческими другими способами Светка страдала... и вот из-за чего. Она рассталась со своим парнем, банально и пошло застав его в постели с другой. В своей квартире, между прочем. Жил он с родителями, но встречался со Светой здесь.

— Мы ж всегда с тобой по субботам встречаемся, Антон привык к этому и, узнав, что в этот раз встреча отменяется, как-то приуныл и расстроился. Я-то дура, подумала он мне подарок приготовить хотел, у нас годовщина как-никак была и вышла прогуляться одна, а он... Вернулась через пару часов, решив, что этого времени вполне хватит для приготовления сюрприза. Я не прогадала, сюрприз оказался знатным...— подруга всхлипнула и усиленно заморгала, пытаясь сдержать слезы.

— Козел! Инфузория-туфелька безмозглая!— выкрикнула я, брызжа слюной и размахивая кулаками.

— Чего теперь об этом говорить. Не желаю думать о нем. Забыться хочу!

— Все ясно,— я резвенько вскочила и помчалась в коридор, надевать куртку и сапоги.

— Ты куда?— послышался слабый голос из кухни.

— В магазин... за "антидепрессантами".