Восставший Лелуш: Британия

Пролог. Потеря.

Говорят, что надежда умирает последней.

Все это ложь — последним умираешь ты сам.

Вега, 'Берсерк'

Мне было тревожно с самого утра. Бывает такое состояние, когда все вроде бы хорошо, но ты просыпаешься среди ночи, задыхаясь от несуществующей духоты, выворачиваешься из будто пытающейся задушить тебя влажной простыни, скатываешься на прохладный пол и бредешь в ванну, погружая лицо в ледяную воду. Часы показывают глухие четыре утра, горизонт за наглухо закрытым шторами окном уже начал краснеть, а ты не понимаешь, что заставило тебя встать, но сердце колотится в груди, и хочется сбежать, забиться подальше и поглубже, спрятаться от смутно мелькающих перед взглядом проблем. Они уже стоят на невидимом пороге, мягко покашливая и не решаясь войти. Пока не решаясь.

Вчера убили Марианну. Растряли посреди дня, у входа во дворец, с Нанали на руках, перебив ей пулей ноги и только чудом не убив. Напали нагло, не таясь — и там же сдохли, нашпигованные свинцом охраны.

Вчера были похороны — быстрые, ничуть не помпезные, совершенно не характерные для Чарльза. Марианну закопали на скорую руку, будто избавляясь от позора или пряча следы. Ни одного виновного, ни одного предъявленного обвинения... Пустота. Будто и не было убийства императрицы.

Практически все придворные были уверены, что это утроил сам Чарльз. Никто не говорил прямо, но ребенку легко услышать шепотки. Поэтому и замяли дело так быстро, поэтому и отправили Корнелию, обеспечивавшую ее безопасность, на фронт. Никто не понимал, почему он не устранил надоевшую фаворитку тихо, но других кандидатов не было. Смерть матери не была не нужна никому.

Нанали, единственная выжившая свидетельница произошедшего, заперта в больнице, камеры в холле оказались разбиты пулями, а информация на них чудесным образом сгорела. Лулу заперся в своей комнате, а я... А я не имею на это права.

Жизнь в императорской семье означает постоянную готовность к смерти. Занять трон может только один, а значит мы рано или поздно столкнемся в борьбе за власть. Если маму и правда убили по приказу Чарльза — худшего положения для нас представить невозможно. Из семнадцати детей, без протектората... Нас сожрут. Раскидают по полезным бракам или статусными, но не нужными заложниками, но в итоге ни я, ни Лулу ни сможем собрать вокруг себя свой круг.

Юфи защищает Корнелия, Кловис, Гвиневра и Одиссей отказались от борьбы за власть, Шнайзель взял на себя дипломатию, Корнелия — армию. До того Мариана была достаточно влиятельной, чтобы мы могли вырасти в ее тени, но теперь... Самые молодые наследники автоматически превращаются в лишних. Вся надежда — на Чарльза, но если это и правда был его заговор, то надежды нет.

Лулу понимает это не хуже меня. Но он гордец, идеалист и слишком сильно любил маму, чтобы так легко оправится от потери. А значит, пусть сидит в своих покоях. Если у меня получится выбить нам хотя бы мирную капитуляцию, как Одиссею — это уже станет победой.

Вздохнув, оделся. Сейчас всего четыре часа утра, и у меня есть несколько часов, чтобы проработать план действий. Примем за истину, что убийца — Чарльз. Значит любые попытки поднять тему расследования вызовут только его гнев, а зная его отношение к слабости, просить о милости бесполезно. Сдаться Корнелии? Она была главой охраны Марианны, и может чувствовать вину, но она слишком сильно замешана на армию и, что самое важное, ее отослали подальше.

Значит Белый принц. Относительно благоволящий мне сводный старший брат и первый вероятный претендент на престол, уже узурпировавший должность главы отдела по дипломатическим сношениями империи. Ему благоволит Чарльз, он не слишком сильно замарался в этом деле, будучи далеко от дворца, и в целом его влияния хватит, чтобы урвать нам троим хотя бы подобие свободы. Он даже сумел завоевать уважение Лулу, так что с этой стороны проблем тоже не должно быть. Вопрос только, что я могу ему предложить за это. Не важно, сейчас или в будущем. Даже если он пришлет мне шелковый шнурок, я готов на такой договор.

Напившись из-под крана ледяной воды и приняв душ, я все-таки вышел из своих покоев. Мне гораздо лучше думается в саду. Одна из немногих привычек, оставленных мне Марианной. А ведь я удивительно легко смирился с ее смертью. Будто ожидал чего-то подобного. Уже не важно.

Я сел в беседку, наблюдая за тем, как в небе вспыхивает всеми оттенками красного рассвет. Он был похож на кровь. На огромные кровавые брызги, усеявшие небо.

— Не помешаю, выше высочество? — одетый по последней придворной моде подросток смотрел на меня. Распущенные золотые волосы опускались до пят, такие похожие на мои фиолетовые глаза безразлично смотрели на меня.

Он подошел незаметно, и только теперь я вспомнил, что иногда видел его в компании отца и странных людей, всегда носивших фиолетовое. Он был личностью того сорта, которые несмотря на крайне запоминающийся облик выпадают из памяти.

— Садитесь,... — я не знал его имени. Как и, подозреваю, многие высокие чины.

От таких людей смутно веяло высшими уровнями секретности, тайной имперской канцелярией и службой императорской безопасности, в дела которых имеет право влезать только прочно устоявшийся на своем месте император.

— Можете называть меня Виви. — а настоящее имя, разумеется, знает только он сам. Или даже он не знает, если в службе растили с детства.

— Хорошо, Виви. — я улыбнулся. Терять мне в любом случае нечего. — О чем вы хотите поговорить?

— Что вы думаете о гибели ее императорского величества? — ого. Неужели Чарльз все-таки решил меня прощупать?

— Это трагедия, разумеется. — как ни странно, я не особенно скорбел. Когда я родился, только взошедшая на трон Марианна уделяла слишком много внимания делам, а после рождения сначала Лулу, а потом и Нанали мне вообще предоставили полную свободу. — И я надеюсь, что виновники понесут заслуженную кару.

Виви усмехнулся. Мы оба понимали, что этого не произойдет. Не в случае такого демонстративного убийства.

— Это действительно трагедия. Убийство Императрицы во дворце, после которого не осталось ни одного свидетельства... — он покачал головой.

Я улыбнулся.

— Бывает и такое. В империи есть множество пустоголовых мстителей, готовых расстаться с жизнью. — он внимательно посмотрел на меня.

Ну давай уже. Ты ведь в любом случае передашь это Чарльзу — так давай, я сам предложил тебе удачный предлог. Я согласен списать Марианну в утиль, признать ее смерть случайной террористической акцией или какое еще заключение напишут безопасники.

— Да, революционеры и мстители... Британия нажила себе множество врагов на завоеванных территориях. — он понимающе улыбнулся. — Я рад, что вы это понимаете, ваше высочество.

— Мир вокруг крайне враждебен, Виви. Мы не можем позволить себе подозревать друг-друга. — кивок, застывшее понимание. Я знаю, что ты знаешь, что я знаю.

— Уверен, что из вас получится прекрасный правитель. — не властитель. И это не оговорка. Значит, мне как минимум предлагают отступные, хоть и не слишком больше. — Но правильно ли понимает произошедшее одиннадцатый принц?

Лулу. Моя больная тема. Гениальный младший брат, слишком умный, чтобы поверить в эту версию, и слишком гордый, чтобы принять отступные. Несмотря на свои одиннадцать уже заслуживший определенный статус при дворе. Многие рассматривают его как второго Белого принца, и я согласен с этой оценкой.

— Он... Умный юноша. — Виви кивнул.

— Умный. Но юность склонна к излишне... Скорым оценкам и неразумным действиям. — смешно слышать это от парня, выглядящего на пятнадцать, но внешность у безопасников никогда не связана с возрастом.

— Дайте мне день, Виви. — открытая просьба. Никаких масок, я сейчас говорю не с Виви, но с Чарльзом, по приказу которого и начат этот разговор.

Блондин задумался и, после короткого промежутка, улыбнулся.

— Он у вас есть. — парень встал. — Всего наилучшего, ваше высочество.

Я кивнул и откинулся на спинку кресла, стоявшего в беседке.

Нет смысла бежать к Шнайзелю — Чарльз все-таки решил договорится напрямую. Нанали слишком мала, чтобы ее мнение и свидетельские показания кто-то учитывал, а вот Лулу... Это проблема.

Проблема, на решение которой мне дали день. Если я не сумею убедить его принять откупные — для него на этом все кончится. Чарльз никогда не страдал лишней жалостью.

А потом или ссылка, или шелковый шнурок, или торжественная отправка заложника в качестве скрепления договора, который не жалко нарушить.

Ну почему ты так легко подставилась, Марианна?

* * *

Постучавшись, я вошел в покои младшего брата. Наша разница составляет всего два года, и в общении практически не заметна. Лулу выглядел... Плохо.

Растрепанные черные волосы, остекленевшие фиолетовые глаза, судорожно сжавшиеся кулаки и дерганые движения. Все совсем, совсем плохо.

Вздохнув, я запер дверь и сел на диван, молча смотря на него. Я бы хотел обнять его — но сейчас это помешает. Мы оказались на разных сторонах конфликта, и не нужно пытаться смазать этот эффект. Он не маленький ребенок, как бы мне сейчас не хотелось обратного.

— Ее убил Чарльз. — спустя пару минут молчания, Лулу наконец посмотрел на меня. — Ты понимаешь? Нашу мать убила эта мразь!

Я ничего не говорил. Он не глупее меня — сам должен все понимать.

— Чего молчишь, Кирхайс? Чего ты, черт побери, молчишь? — я вздохнул.

— Да. Марианну убил Чарльз. Ты это хотел услышать? — главное — не повышать голос.

Лулу усмехнулся.

— Значит, ты это понимаешь. — он посмотрел на меня. — И за что ты уже продал ее память?

Долбанный идеалист.

— Сохранение статуса кво и безопасность для нас троих. — как минимум. Скорее всего получится добиться и большего, если переживу еще пару лет и отхвачу губернаторство. — От нас требуется только молчание.

— И кто же убил маму по официальной версии? Террористы? Фанатики? Какой-то поехавший аристократ? — я вздохнул.— Какая же ты все-таки мразь, брат.

Если это поможет выгрызть вам с Нанали жизнь — буду мразью. Но ты ведь не поймешь.

— Что ты предлагаешь, Лулу? — я усмехнулся. — В лицо обвинить Чарльза и попасть в удивительно несчастный случай? Устроить заговор, при полном отсутствии союзников? Сбежать до выхода из дворца и первого безопасника?

— По твоему лучше сидеть рядом с людьми, убившими ее и согласно кивать? И ждать, пока Чарльзу не придет в голову убить Нанали или меня? — бессмысленный разговор.

— Если ты не согласишься молчать — тебя убьют или сошлют. — он ведь и сам это прекрасно понимает. Но не чувствует собственной смертности и ставит гордость выше.

Предложить остаться при дворе, а потом неожиданно отомстить, убив Чарльза? Смешно, он не хуже меня понимает, что это отговорка перед совестью, и никакой заговор через десять лет ничего не изменит. Тупик.

— Мне нужно только твое молчание, Лулу. — ну пожалуйста, братик, достань уже голову из задницы.

— Нет. — он вздохнул. — Если ты готов предавать в обмен на место у кормушки — вперед. Но избавь меня от этого.

В глазах застыла четкая уверенность. Его не переубедить — он не пойдет на компромисс. И проблема в том, что Чарльз тоже на него не пойдет. Этот маленький и бесполезный, но наверняка ужасно красивый в его глазах демарш стоит жизни.

А значит Лелуша раздавят и отбросят в сторону как случилось со всеми, кто вставал на пути Чарльза. Жаль, но мне остается только позаботится о Нанали.

Вздохнув, я вышел за дверь.

Его бы запереть на недельку, дав пару выйти... Но никто не будет этим заниматься. Если он хочет красиво покончить с собой — никто не станет этому мешать. В этом плане Чарльз удивительно демократичен.

Но как я понимаю, через полчаса Чарльз начнет прием, где он принимает жалобы и рассматривает дела высшей аристократии, а значит мне лучше быть поблизости. Хотя бы посмотреть ему в глаза — если он захочет мне что-то сказать, я пойму и по взгляду. Он, все-таки, хоть и ублюдок, но дал мне все, что я имею.

Прием проходил спокойно — очередной неудачник, просивший об аудиенции высказывал свои жалобы, Чарльз обещал их рассмотреть, но иногда кому-то везло, и приговор выносился на месте. По большому счету это ненужный ритуал, ведь список тех, кто все-таки получит аудиенцию заранее редактируется, но все-же Император показывает свое присутствие и влияние.

— Лелуш ви Британия, одиннадцатый принц и семнадцатый наследник престола. — а вот и началось.

В открытые ворота зала вошел Лулу — его потрясывало, но спина была ровной. По залу прошли шепотки — хотя скорость заминания дела о смерти Марианны всех впечатлила, окончательный вывод пока что сделан не был.

— Мой отец, Император Британии! — твою мать. Он же сейчас сам себя в гроб загонит. — Вчера была убита империца Марианна.

Взгляд Чарльза изменился. Ледяная стена, откровенно предупреждающая — уймись, пока не поздно. Но брат, похоже, поймал раж.

— Я знаю. Ты потребовал аудиенции императора Британии только для того, чтобы сказать очевидные вещи? — по залу прошли шепотки. Каждый не обделенный мозгом аристократ понимал, что сейчас произойдет что-то очень некрасивое.

Чарльз никогда не распекал нас открыто. Любая ошибка, допущенная принцами, разбиралась с наставниками, они же выносили наказание. Публичный сарказм — не то, что он себе позволяет сколь-нибудь часто.

— Почему ты не защитил ее, Чарльз Британский? — голос Лулу опустился, но потом он распрямился и почти закричал. — Твоя дочь искалечена, а императрица убита у дверей дворца, но ни одного виновного не найдено. Если ты, влиятельнейший человек на континенте, позволяешь убить свою жену в твоем дворце — то какой ты вообще император?

Я понял, что у меня дрожит веко. После таких оскорблений, сказанных вдобавок при свидетелях из высшей аристократии... Лулу буквально сжигает мосты.

— Марианна сама подставилась своей глупостью и нежизнеспособностью. Она не заслужила того, что я дал ей. Было ошибкой приводить во дворец простолюдинку. — Чарльз соизволил оправдываться? Давать объяснения?

Что вообще происходит с этим миром?

— А Нанали? — быстро же он оправдался после такого смешения с грязью. — Она искалечена и...

— И что? — Чарльз усмехнулся. — Нанали — слаба. Она все равно не смогла бы унаследовать трон, не уничтожив империю своей слабостью и бесхарактерностью. — Покоробило даже меня, а уж как дернулся Лулу... Но я не мог не согласится с Чарльзом. Несмотря на такой маленький возраст уже было видно, что Нанали не боец. А второй Корнелией Лулу или я стать не успели. — Это — Британия. Трон наследует сильнейший. Тот, кто сумеет победить остальных претендентов и вырвать престол из мертвых рук предыдущего императора.

— В таком случае... — это что ты собираешься еще сказать? Ты уже наговорил на расстрел, хватит уже. — Мне не нужен такой трон. Я отказываюсь от наследования престола Британии! Кровавого престола, ради которого родные братья и сестры вынуждены убивать друг друга!