Свет во тьме (глава 5)

Глава 5: Право выбора

Есть в Токио изумительные места. Не те, которыми пестрят рекламные проспекты туристических фирм и куда сползаются люди со всего мира ради ярких впечатлений, шопинга или возможности оттянуться в чужой стране. Иные. Те, о которых узнают от местных или случайно, набредя во время неспешных прогулок по городу, когда сворачиваешь с главных дорог и убредаешь в узенькие улочки. В таких местах нет огромных суперсовременных небоскребов, искрящихся рекламой и яркими огнями, здесь не найдешь широких улиц и толп иностранцев. Там старые кварталы, узенькие, захламленные, но чистые улочки, на которых можно дотянуться до дверей находящихся напротив ресторанчиков просто раскинув руки, крохотные бары на три-четыре стульчика у стойки, в которых хозяин является и барменом, и поваром. Со своей неповторимой атмосферой, куда местные заходят перекинуться парой слов с владельцем, съесть какую-нибудь мелочевку и что-нибудь выпить. В таких местах можно отдохнуть душой, поговорить ни о чем с доброжелательными людьми или помолчать, вкусно и недорого поесть свежайшей еды, узнать новости или просто посидеть наедине со своими мыслями. И никто не будет приставать и лезть в душу, наоборот, отнесутся с пониманием и уважением, даже если упьешься до невменяемого состояния. Здесь это вообще в порядке вещей: в конце рабочего дня упахавшиеся до обморочного состояния мужики напиваются, выкладывая свои проблемы бармену или просто пиале с крепким пойлом... если на хостесс не хватает денег или нет желания получать продажные чувства.

Помнится, я не единожды отсиживалась в тихом неприметном ресторанчике после очередной кровавой бойни, топя обиду и злость в ароматном чае и заедая вкуснейшими обаняки, которые делал улыбчивый старикан, Ясуши-сан, в соседней кафешке. А владелец бара, Хитоши-сама, умудрялся всего парой слов сбить черную злобу и ненависть, от которых я буквально задыхалась, возвращая мне душевное спокойствие и умиротворение.

Жизнь любого гантзера полна смертей и боли, бессмысленных битв и разочарований. В этом все мы схожи. Но помимо регулярных боев есть еще и мирная жизнь, вне накрытого силовым куполом поля боя, и вот в это время все мы разные. Кто-то пытается сохранить иллюзию обычной, привычной с рождения жизни. Кто-то ударяется во все тяжкие, от души пользуя возможности полученного на руки обмундирования и, нередко, заканчивает разлетающейся от взрыва головой. Кто-то тупо ждет следующего вызова, едва дотягивая до этого момента, оживая лишь в вакханалии кровавого угара, найдя смысл жизни в этом наркотике, иногда — дополняя другими, чтобы ярче и веселее был уродливый мир. А кто-то ломается, не выдерживает постоянного стресса, убийств, крови и потерь, выгорает изнутри и быстро погибает. Иногда утаскивая с собой на тот свет всю команду. Но, порой, попадаются... ошибки Гантза. Как Кишимото Кей, наглядный пример недосмотра оператора черного шара, не сумевшего захватить жертву и подселившего в созданное по образцу тело кого-то иного. В прошлый раз — это была я. В этот... Да кто знает, чья душа по милости Гантза обрела новую жизнь в теле юной красотки, получив в довесок ее память и навыки? Пройдет месяц, душа ассимилируется в теле, и только тогда начнет проявляться настоящий характер и сформируется истинная личность, выкованная в кровавых боях.

Мне безумно интересно, кто может появится из наивной домашней девочки-отличницы Кишимото Кей. Особенно, если ее не бросать на произвол на улицах Токио, а помочь подростку, чей мир внезапно рухнул, превратился в непонятный кровавый кошмар. Кей ведь далеко не дура. Она очень умная, с хорошим аналитическим умом и способностью делать верные выводы из ситуации, но классическое воспитание правильной и послушной японской девушки слишком сильно давит на ее разум, не позволяя полноценно проявить свои способности. А еще она слишком быстро погибает в канонной истории, так и не проявив истинную личность. И это открывает огромные возможности, ведь неизвестно, какая она на самом деле. Новая Кишимото Кей.

Эта жизнь дала мне очень много шансов и возможностей, которых я была лишена в прошлой. Глупо будет их упустить. Например, глупо упускать малышку-Кей. Сейчас она растеряна, выбита из привычного уютного мирка, не знает, что делать и куда идти. У нее нестабильная, но очень гибкая психика, готовая зацепиться за любой Якорь. В каноне этим Якорем стал Като, как образец стабильности и привычного мира. Наивный, порядочный и честный парень, который ей помог и защитил в нужный момент. Ничего удивительного, что она в него влюбилась. Но сейчас события пошли по другому пути, Като не сделал то, что должен был, а девочка не получила вещи Кея, в которых должна была найти его ученический с адресом. Сейчас ей некуда идти. Зато я знаю, где ее искать.

Усмешка сама собой расползалась по губам. Не думаю, что будет так сложно найти девчонку, если знать, где начинать поиски. Сейчас время... Я глянула на часы. Половина второго дня. Бомж должен был разбудить малышку где-то в одиннадцать, может — половину двенадцатого. Времени прошло не так мно...

Осторожное прикосновение холодных пальцев к щеке заставило меня вздрогнуть, мысли разбежались, я заморгала, подняла взгляд от поверхности чая, который гипнотизировала уже минут пять, погрузившись в свои мысли. Притом, настолько далеко и глубоко, что перестала слышать и видеть, что происходит вокруг меня.

— Прости, задумалась.

Ива едва заметно улыбнулся, скользнул кончиками пальцев по щеке и убрал руку.

— Появились какие-то планы?

Я широко улыбнулась, отпила ароматный, вкусный травяной напиток и согласно кивнула. Хитоши-сама в этой жизни делает такой же превосходный чай, как и в прошлой. А обаняки Ясуши-сана, особенно эти, со сливочной начинкой, еще вкуснее, чем запомнились.

— Малышка-Кей — ошибка шарика. — ответила на том же языке я, чем привлекла внимание Олтры, с непередаваемым выражением искреннего удивления на смазливой физиономии медленно жующего тайяки с такой же сливочной начинкой, держа уже остывшую рыбку-печеньку за хвост обеими руками. — Оригинал выжил, а наша красотка оказалась без крова над головой и йены в кармане. На улицах родного города, который она совершенно не знает. Уточню — юная девушка, совершенно неприспособленная для самостоятельной жизни и не знающая, что делать в такой ситуации.

Ива обхватил пальцами пиалу с еще горячим чаем, чуть заметно щуря яркие голубые глаза.

— Ты хочешь ее найти.

В его словах не было вопроса. Утверждение.

— Хочу. Сейчас она растеряна, не знает, что делать и куда ей идти. В памяти реципиента нет нужной информации, а чужая душа, засунутая косоруким оператором в тело клона, скорее всего, дух не сохранила. А если и сохранила, то без воспоминаний.

Олтра подавился печенькой и надсадно закашлялся, но не выпустил рыбку из рук. Прокашлявшись и почти залпом выпив чай, парень судорожно продышался, с каким-то непонятным выражением глядя на хозяина бара, наливающего ему в опустевшую кружку горячий напиток. Скомкано поблагодарив улыбчивого мужика, он вновь укусил тайяки.

— Если ее вовремя взять в оборот, можно получить верного человека. — продолжила я, как только парень угомонился. — Но мозги придется вправлять, и делать это надо будет крайне аккуратно: они отягощены ненужной нам моралью традиционного патриархального общества и воспитанием, совершенно неподходящим для жизни гантзера. Хотя я тешу себя надеждой, что шарик не совсем уж лихо напортачил и выцепил душу, которая сможет не только выжить в этих кровавых боях, но и прижиться, принять правила нового мира. — я поморщилась. — Это можно будет узнать только на практике. У нас есть от десяти до тридцати пяти дней, пока новая душа не сживется с полученным телом и не начнет его менять под себя. Сейчас Кей должна быть очень уязвимой. Не только физически. Психически. Ей нужен новый центр мира, ведь прошлый, такой знакомый и стабильный, рухнул. Если мы сможем занять это место, у нас появится возможность стать для нее осью существования и сделать из девчонки то, что нам требуется. Иначе это сделает кто-то другой.

— Но? — чуть приподняв золотую бровь, уточнил Ива.

— Но она станет серьезным балластом и доставит множество проблем. Без гарантии, что она оправдает надежды.

Тихий хмык, и все тот же вопрос:

— Но?

— Но я бы рискнула. — ответила я.

Ива согласно склонил голову, чуть прикрыв глаза.

— Ну, раз ты согласен, стоит пойти и поискать нашу потеряшку. — я улыбнулась.

Допив чай и расплатившись, я поблагодарила Хитоши-сама за вкусную еду и чай, попрощалась, и мы покинули крохотный бар дружелюбного мужика, купив по дороге еще упаковку сливочных обаняки и пару тайяки с классической начинкой из сладких бобов у старика Ясуши-сана для малышки-Кей. Она сейчас уже как раз должна проголодаться и сильно замерзнуть после ночевки на каменной скамье у фонтана.

Найти девушку в крупном мегаполисе — задача из разряда практически невыполнимой, но если знать стартовые данные, можно резко сузить зону поиска. Где живет Кишимото Кей я знаю: память реципиента по прошлой жизни передалась в полном объеме благодаря оператору Гантза. Канонную историю я помню хоть и довольно смутно, но помню: наша Кей, после того, как узнала новости о выживании своего оригинала, в панике убежала из дому в легких вещах и без денег. Далеко уйти шестнадцатилетняя девчонка не могла, половину ночи и все утро она повела в парке, а в ее районе есть только один парк с прямоугольным фонтаном в зоне пешей доступности. Оттуда и стоит начинать поиски.

Такси довезло нас до нужного парка, остановившись, чуть-чуть не доезжая до входа. Оплатив проезд и попрощавшись с водителем, мы чинно покинули машину под традиционные вежливые слова. Ива подал мне руку в привычном его народу жесте, позволяющий четко обозначить намерения: ни к чему не обязывающая прогулка. Но на лице — хорошо знакомые мне признаки тревоги: едва заметно хмурился, глаза — чуть сощурены, губы сжаты сильнее, чем обычно.

— Что тебя беспокоит? — тихо спросила я, кладя ладонь ему на предплечье чуть выше запястья.

— Мы сильно отличаемся от местных. — ответил он на родном языке.

— Это к лучшему. Мы воспринимаемся иностранцами, а к иностранцам в этой стране отношение другое. Мы — априори гости. — ответила я, чуть сжав пальцы на его запястье. — От нас не требуется соблюдение множества местных традиций, нам простят нарушение этикета и незнание очевидных для местных вещей. К нам будут вежливы и приветливы, но мы всегда будем чужаками, которых не допустят во внутренний круг. — я хмыкнула. — Не думаю, что тебя это сильно огорчит.

Он согласно прикрыл глаза, неспешно идя ко входу в парк. Я — по левую руку. Олтра идет справа, неся пакет с печеньками и бутылкой воды и глазея по сторонам. Он уже видел этот город, но тогда он смотрел на него совсем другими глазами. Ему будет полезно увидеть мирный Токио, познакомиться с его обитателями и узнать людей... с разных сторон. Дерьма он насмотрится во время миссий. Пусть хотя бы сейчас увидит другую сторону. Более светлую и лучшую. Но важнее, если в людях увидит хоть что-то хорошее Ива, потому как дерьма он уже насмотрелся вдоволь.

Я шевельнула пальцами, сдвигая их вправо по его запястью, показывая, куда нам надо идти, Ива послушно свернул с главной дороги и пошел по тропинке. Чуть дальше, за роскошными кустами, как раз будет тот самый прямоугольный фонтан, у которого в свое время я ночевала. Оттуда уже можно будет начинать поиски.

Но искать не пришлось. Уж не знаю, что это — удача, слепая случайность или воля каких-то высших сил, но до фонтана мы так и не дошли: взгляд сам собой зацепился за яркое розовое пятно, особо контрастное на фоне цветущего куста камелии. Одинокая девушка в знакомом розовом свитере и короткой синей юбочке в складку, сидящая на скамейке, обхватив себя руками за плечи. На ногах — тонкие колготки с черными гольфами и легкие туфли. Голова опущена, короткие коричневые волосы, стриженные под каре... Кишимото Кей собственной понурой персоной.

— Вот и наша потеряшка... — едва слышно сказала я, кивком указывая на поникшую фигурку.

Мы дружно направились к порядком подмерзшей девчонке, погруженной в свои мысли и не обращающей внимания на происходящее в округе. Притом, настолько, что не заметила, как мы подошли и остановились в паре метров от нее.

— Привет, Кей! — довольно громко сказала я.

Малышка вздрогнула, резко подняла голову, удивленно и растерянно глядя на нас широко раскрытыми, покрасневшими карими глазами. Губки припухли, подрагивают, носик покраснел, лицо бледное, на щеках — неестественно-красные пятна. Плакала. Совсем недавно.

— А... здравствуйте... — несколько невнятно пробормотала она, стискивая пальчики на подоле короткой юбочки.

На этом ее красноречие увяло. Кей растерянно смотрела то на меня, то на братьев. Нас она узнала. Сразу. Но по глазам видно, в упор не помнит имена и не знает, как к нам обращаться, как себя вести в этой ситуации и что вообще делать. Так и сидит, хлопая карими глазами, на мордашке — непонимание, настороженность и уныние.

Милашка!

— Новая жизнь преподнесла убийственный сюрприз? — спросила я, присаживаясь на край холодной скамейки.

Кей вздрогнула, удивленно заморгала, шмыгнула носом. С непередаваемым выражением растерянности на милой мордашке.

— Я знаю, шарик с тобой напортачил. — достав из кармана носовой платок, протянула его девушке. — Не ты первая, не ты последняя его ошибка. Бывает у него такое. Периодами.

Растерянность приобрела воистину невероятные масштабы, карие глазки широко распахнулись, округлились, Кей в ступоре и шоке.

— Бери платочек.

Она послушно взяла тряпочку, стиснула в руках.

— Вообще-то, мы пришли за тобой. — продолжила я тем же спокойным, доброжелательным тоном.

Кей вздрогнула, растерянность сменилась опаской и тревогой.

— За мной?

— За тобой. — согласно кивнула я. — Не оставлять же на улице одинокую девушку, которой некуда идти и не к кому обратиться за помощью. Ты уже простыла после сна на каменной скамье у фонтана. До вечера замерзнешь еще сильнее, выживать на улице ты не умеешь, и первая же ночевка станет фатальной. Насмерть, может, и не замерзнешь — сейчас ночи относительно теплые, ниже нуля температура почти не опускается, но простуда может перейти в более тяжелую форму. Да и голод тебе здоровья не добавит.

Я сделала паузу, давая возможность девушке что-то сказать, но Кей понуро молчала.

— Я предлагаю помощь. Это прозвучит грубо, но даже если убрать риск со стороны всяческих отморозков, могущих, мягко говоря, испортить жизнь молодой и красивой девушке, ты все равно не выживешь в одиночку на улицах этого города.

Девушка вздрогнула, сжала плечи крепче, не замечая, как дрожит.

— Почему... — едва слышно прошептала она, поднимая на меня взгляд.

— На то много причин. Но парк — не то место, где возможно вести беседы на такие темы. — мягко произнесла я и демонстративно постучала пальцем по затылку.

Кей ойкнула, прижала ладошку к губам. Вспомнила слова Олтры про чип с бомбой в наших головах.