Свет во тьме (глава 5)

Глава 5: Право выбора

Есть в Токио изумительные места. Не те, которыми пестрят рекламные проспекты туристических фирм и куда сползаются люди со всего мира ради ярких впечатлений, шопинга или возможности оттянуться в чужой стране. Иные. Те, о которых узнают от местных или случайно, набредя во время неспешных прогулок по городу, когда сворачиваешь с главных дорог и убредаешь в узенькие улочки. В таких местах нет огромных суперсовременных небоскребов, искрящихся рекламой и яркими огнями, здесь не найдешь широких улиц и толп иностранцев. Там старые кварталы, узенькие, захламленные, но чистые улочки, на которых можно дотянуться до дверей находящихся напротив ресторанчиков просто раскинув руки, крохотные бары на три-четыре стульчика у стойки, в которых хозяин является и барменом, и поваром. Со своей неповторимой атмосферой, куда местные заходят перекинуться парой слов с владельцем, съесть какую-нибудь мелочевку и что-нибудь выпить. В таких местах можно отдохнуть душой, поговорить ни о чем с доброжелательными людьми или помолчать, вкусно и недорого поесть свежайшей еды, узнать новости или просто посидеть наедине со своими мыслями. И никто не будет приставать и лезть в душу, наоборот, отнесутся с пониманием и уважением, даже если упьешься до невменяемого состояния. Здесь это вообще в порядке вещей: в конце рабочего дня упахавшиеся до обморочного состояния мужики напиваются, выкладывая свои проблемы бармену или просто пиале с крепким пойлом... если на хостесс не хватает денег или нет желания получать продажные чувства.

Помнится, я не единожды отсиживалась в тихом неприметном ресторанчике после очередной кровавой бойни, топя обиду и злость в ароматном чае и заедая вкуснейшими обаняки, которые делал улыбчивый старикан, Ясуши-сан, в соседней кафешке. А владелец бара, Хитоши-сама, умудрялся всего парой слов сбить черную злобу и ненависть, от которых я буквально задыхалась, возвращая мне душевное спокойствие и умиротворение.

Жизнь любого гантзера полна смертей и боли, бессмысленных битв и разочарований. В этом все мы схожи. Но помимо регулярных боев есть еще и мирная жизнь, вне накрытого силовым куполом поля боя, и вот в это время все мы разные. Кто-то пытается сохранить иллюзию обычной, привычной с рождения жизни. Кто-то ударяется во все тяжкие, от души пользуя возможности полученного на руки обмундирования и, нередко, заканчивает разлетающейся от взрыва головой. Кто-то тупо ждет следующего вызова, едва дотягивая до этого момента, оживая лишь в вакханалии кровавого угара, найдя смысл жизни в этом наркотике, иногда — дополняя другими, чтобы ярче и веселее был уродливый мир. А кто-то ломается, не выдерживает постоянного стресса, убийств, крови и потерь, выгорает изнутри и быстро погибает. Иногда утаскивая с собой на тот свет всю команду. Но, порой, попадаются... ошибки Гантза. Как Кишимото Кей, наглядный пример недосмотра оператора черного шара, не сумевшего захватить жертву и подселившего в созданное по образцу тело кого-то иного. В прошлый раз — это была я. В этот... Да кто знает, чья душа по милости Гантза обрела новую жизнь в теле юной красотки, получив в довесок ее память и навыки? Пройдет месяц, душа ассимилируется в теле, и только тогда начнет проявляться настоящий характер и сформируется истинная личность, выкованная в кровавых боях.

Мне безумно интересно, кто может появится из наивной домашней девочки-отличницы Кишимото Кей. Особенно, если ее не бросать на произвол на улицах Токио, а помочь подростку, чей мир внезапно рухнул, превратился в непонятный кровавый кошмар. Кей ведь далеко не дура. Она очень умная, с хорошим аналитическим умом и способностью делать верные выводы из ситуации, но классическое воспитание правильной и послушной японской девушки слишком сильно давит на ее разум, не позволяя полноценно проявить свои способности. А еще она слишком быстро погибает в канонной истории, так и не проявив истинную личность. И это открывает огромные возможности, ведь неизвестно, какая она на самом деле. Новая Кишимото Кей.

Эта жизнь дала мне очень много шансов и возможностей, которых я была лишена в прошлой. Глупо будет их упустить. Например, глупо упускать малышку-Кей. Сейчас она растеряна, выбита из привычного уютного мирка, не знает, что делать и куда идти. У нее нестабильная, но очень гибкая психика, готовая зацепиться за любой Якорь. В каноне этим Якорем стал Като, как образец стабильности и привычного мира. Наивный, порядочный и честный парень, который ей помог и защитил в нужный момент. Ничего удивительного, что она в него влюбилась. Но сейчас события пошли по другому пути, Като не сделал то, что должен был, а девочка не получила вещи Кея, в которых должна была найти его ученический с адресом. Сейчас ей некуда идти. Зато я знаю, где ее искать.

Усмешка сама собой расползалась по губам. Не думаю, что будет так сложно найти девчонку, если знать, где начинать поиски. Сейчас время... Я глянула на часы. Половина второго дня. Бомж должен был разбудить малышку где-то в одиннадцать, может — половину двенадцатого. Времени прошло не так мно...

Осторожное прикосновение холодных пальцев к щеке заставило меня вздрогнуть, мысли разбежались, я заморгала, подняла взгляд от поверхности чая, который гипнотизировала уже минут пять, погрузившись в свои мысли. Притом, настолько далеко и глубоко, что перестала слышать и видеть, что происходит вокруг меня.

— Прости, задумалась.

Ива едва заметно улыбнулся, скользнул кончиками пальцев по щеке и убрал руку.

— Появились какие-то планы?

Я широко улыбнулась, отпила ароматный, вкусный травяной напиток и согласно кивнула. Хитоши-сама в этой жизни делает такой же превосходный чай, как и в прошлой. А обаняки Ясуши-сана, особенно эти, со сливочной начинкой, еще вкуснее, чем запомнились.

— Малышка-Кей — ошибка шарика. — ответила на том же языке я, чем привлекла внимание Олтры, с непередаваемым выражением искреннего удивления на смазливой физиономии медленно жующего тайяки с такой же сливочной начинкой, держа уже остывшую рыбку-печеньку за хвост обеими руками. — Оригинал выжил, а наша красотка оказалась без крова над головой и йены в кармане. На улицах родного города, который она совершенно не знает. Уточню — юная девушка, совершенно неприспособленная для самостоятельной жизни и не знающая, что делать в такой ситуации.

Ива обхватил пальцами пиалу с еще горячим чаем, чуть заметно щуря яркие голубые глаза.

— Ты хочешь ее найти.

В его словах не было вопроса. Утверждение.

— Хочу. Сейчас она растеряна, не знает, что делать и куда ей идти. В памяти реципиента нет нужной информации, а чужая душа, засунутая косоруким оператором в тело клона, скорее всего, дух не сохранила. А если и сохранила, то без воспоминаний.

Олтра подавился печенькой и надсадно закашлялся, но не выпустил рыбку из рук. Прокашлявшись и почти залпом выпив чай, парень судорожно продышался, с каким-то непонятным выражением глядя на хозяина бара, наливающего ему в опустевшую кружку горячий напиток. Скомкано поблагодарив улыбчивого мужика, он вновь укусил тайяки.

— Если ее вовремя взять в оборот, можно получить верного человека. — продолжила я, как только парень угомонился. — Но мозги придется вправлять, и делать это надо будет крайне аккуратно: они отягощены ненужной нам моралью традиционного патриархального общества и воспитанием, совершенно неподходящим для жизни гантзера. Хотя я тешу себя надеждой, что шарик не совсем уж лихо напортачил и выцепил душу, которая сможет не только выжить в этих кровавых боях, но и прижиться, принять правила нового мира. — я поморщилась. — Это можно будет узнать только на практике. У нас есть от десяти до тридцати пяти дней, пока новая душа не сживется с полученным телом и не начнет его менять под себя. Сейчас Кей должна быть очень уязвимой. Не только физически. Психически. Ей нужен новый центр мира, ведь прошлый, такой знакомый и стабильный, рухнул. Если мы сможем занять это место, у нас появится возможность стать для нее осью существования и сделать из девчонки то, что нам требуется. Иначе это сделает кто-то другой.

— Но? — чуть приподняв золотую бровь, уточнил Ива.

— Но она станет серьезным балластом и доставит множество проблем. Без гарантии, что она оправдает надежды.

Тихий хмык, и все тот же вопрос:

— Но?

— Но я бы рискнула. — ответила я.

Ива согласно склонил голову, чуть прикрыв глаза.

— Ну, раз ты согласен, стоит пойти и поискать нашу потеряшку. — я улыбнулась.

Допив чай и расплатившись, я поблагодарила Хитоши-сама за вкусную еду и чай, попрощалась, и мы покинули крохотный бар дружелюбного мужика, купив по дороге еще упаковку сливочных обаняки и пару тайяки с классической начинкой из сладких бобов у старика Ясуши-сана для малышки-Кей. Она сейчас уже как раз должна проголодаться и сильно замерзнуть после ночевки на каменной скамье у фонтана.

Найти девушку в крупном мегаполисе — задача из разряда практически невыполнимой, но если знать стартовые данные, можно резко сузить зону поиска. Где живет Кишимото Кей я знаю: память реципиента по прошлой жизни передалась в полном объеме благодаря оператору Гантза. Канонную историю я помню хоть и довольно смутно, но помню: наша Кей, после того, как узнала новости о выживании своего оригинала, в панике убежала из дому в легких вещах и без денег. Далеко уйти шестнадцатилетняя девчонка не могла, половину ночи и все утро она повела в парке, а в ее районе есть только один парк с прямоугольным фонтаном в зоне пешей доступности. Оттуда и стоит начинать поиски.

Такси довезло нас до нужного парка, остановившись, чуть-чуть не доезжая до входа. Оплатив проезд и попрощавшись с водителем, мы чинно покинули машину под традиционные вежливые слова. Ива подал мне руку в привычном его народу жесте, позволяющий четко обозначить намерения: ни к чему не обязывающая прогулка. Но на лице — хорошо знакомые мне признаки тревоги: едва заметно хмурился, глаза — чуть сощурены, губы сжаты сильнее, чем обычно.

— Что тебя беспокоит? — тихо спросила я, кладя ладонь ему на предплечье чуть выше запястья.

— Мы сильно отличаемся от местных. — ответил он на родном языке.

— Это к лучшему. Мы воспринимаемся иностранцами, а к иностранцам в этой стране отношение другое. Мы — априори гости. — ответила я, чуть сжав пальцы на его запястье. — От нас не требуется соблюдение множества местных традиций, нам простят нарушение этикета и незнание очевидных для местных вещей. К нам будут вежливы и приветливы, но мы всегда будем чужаками, которых не допустят во внутренний круг. — я хмыкнула. — Не думаю, что тебя это сильно огорчит.

Он согласно прикрыл глаза, неспешно идя ко входу в парк. Я — по левую руку. Олтра идет справа, неся пакет с печеньками и бутылкой воды и глазея по сторонам. Он уже видел этот город, но тогда он смотрел на него совсем другими глазами. Ему будет полезно увидеть мирный Токио, познакомиться с его обитателями и узнать людей... с разных сторон. Дерьма он насмотрится во время миссий. Пусть хотя бы сейчас увидит другую сторону. Более светлую и лучшую. Но важнее, если в людях увидит хоть что-то хорошее Ива, потому как дерьма он уже насмотрелся вдоволь.

Я шевельнула пальцами, сдвигая их вправо по его запястью, показывая, куда нам надо идти, Ива послушно свернул с главной дороги и пошел по тропинке. Чуть дальше, за роскошными кустами, как раз будет тот самый прямоугольный фонтан, у которого в свое время я ночевала. Оттуда уже можно будет начинать поиски.

Но искать не пришлось. Уж не знаю, что это — удача, слепая случайность или воля каких-то высших сил, но до фонтана мы так и не дошли: взгляд сам собой зацепился за яркое розовое пятно, особо контрастное на фоне цветущего куста камелии. Одинокая девушка в знакомом розовом свитере и короткой синей юбочке в складку, сидящая на скамейке, обхватив себя руками за плечи. На ногах — тонкие колготки с черными гольфами и легкие туфли. Голова опущена, короткие коричневые волосы, стриженные под каре... Кишимото Кей собственной понурой персоной.

— Вот и наша потеряшка... — едва слышно сказала я, кивком указывая на поникшую фигурку.

Мы дружно направились к порядком подмерзшей девчонке, погруженной в свои мысли и не обращающей внимания на происходящее в округе. Притом, настолько, что не заметила, как мы подошли и остановились в паре метров от нее.

— Привет, Кей! — довольно громко сказала я.

Малышка вздрогнула, резко подняла голову, удивленно и растерянно глядя на нас широко раскрытыми, покрасневшими карими глазами. Губки припухли, подрагивают, носик покраснел, лицо бледное, на щеках — неестественно-красные пятна. Плакала. Совсем недавно.

— А... здравствуйте... — несколько невнятно пробормотала она, стискивая пальчики на подоле короткой юбочки.

На этом ее красноречие увяло. Кей растерянно смотрела то на меня, то на братьев. Нас она узнала. Сразу. Но по глазам видно, в упор не помнит имена и не знает, как к нам обращаться, как себя вести в этой ситуации и что вообще делать. Так и сидит, хлопая карими глазами, на мордашке — непонимание, настороженность и уныние.

Милашка!

— Новая жизнь преподнесла убийственный сюрприз? — спросила я, присаживаясь на край холодной скамейки.

Кей вздрогнула, удивленно заморгала, шмыгнула носом. С непередаваемым выражением растерянности на милой мордашке.

— Я знаю, шарик с тобой напортачил. — достав из кармана носовой платок, протянула его девушке. — Не ты первая, не ты последняя его ошибка. Бывает у него такое. Периодами.

Растерянность приобрела воистину невероятные масштабы, карие глазки широко распахнулись, округлились, Кей в ступоре и шоке.

— Бери платочек.

Она послушно взяла тряпочку, стиснула в руках.

— Вообще-то, мы пришли за тобой. — продолжила я тем же спокойным, доброжелательным тоном.

Кей вздрогнула, растерянность сменилась опаской и тревогой.

— За мной?

— За тобой. — согласно кивнула я. — Не оставлять же на улице одинокую девушку, которой некуда идти и не к кому обратиться за помощью. Ты уже простыла после сна на каменной скамье у фонтана. До вечера замерзнешь еще сильнее, выживать на улице ты не умеешь, и первая же ночевка станет фатальной. Насмерть, может, и не замерзнешь — сейчас ночи относительно теплые, ниже нуля температура почти не опускается, но простуда может перейти в более тяжелую форму. Да и голод тебе здоровья не добавит.

Я сделала паузу, давая возможность девушке что-то сказать, но Кей понуро молчала.

— Я предлагаю помощь. Это прозвучит грубо, но даже если убрать риск со стороны всяческих отморозков, могущих, мягко говоря, испортить жизнь молодой и красивой девушке, ты все равно не выживешь в одиночку на улицах этого города.

Девушка вздрогнула, сжала плечи крепче, не замечая, как дрожит.

— Почему... — едва слышно прошептала она, поднимая на меня взгляд.

— На то много причин. Но парк — не то место, где возможно вести беседы на такие темы. — мягко произнесла я и демонстративно постучала пальцем по затылку.

Кей ойкнула, прижала ладошку к губам. Вспомнила слова Олтры про чип с бомбой в наших головах.

— Я расскажу тебе, что можно, а что нельзя делать или говорить. Мы поможем тебе привыкнуть к снаряжению. Научим пользоваться тем, что нам предоставляет шарик. Мы можем многое тебе дать, но... — я покачала головой. — Зависеть это будет от твоего выбора. Мы даем тебе шанс. Воспользуешься ты им или предпочтешь пойти на поводу страхов и сомнений — решать только тебе. Каждый раз, выбор будешь делать ты. Начиная с самого первого: идти с нами или оставаться на этой скамейке в парке. Мы примем любой твой выбор, но учти: дважды предлагать не будем. Не ту жизнь мы ведем, чтобы тратить бесценное время на жевание соплей, моральные терзания и бессмысленные колебания. Убеждать и что-то доказывать тоже не будем. Ты или веришь, или нет. Нас устроит любой вариант.

Я встала, сунула руки в карманы толстовки, пристально глядя в карие глаза девушки. Конечно, можно было построить разговор иначе. Более мягко. Щадяще. Искать подходы осторожно, не травмируя психику подростка. Но... Я хочу знать, кто теперь владеет этим телом и какова истинная личность гантзера Кишимото Кей. А стрессы и шоковая терапия, вышибающие ее из привычного мирка и образа жизни, позволят проявится истинной личности быстрее и ярче. Все равно же предрасположенность и базис сохраняются даже после гибели духа...

— Да или нет, Кей. Идешь с нами или остаешься в этом парке. Твой первый выбор.

К моему огромному удивлению и не менее огромной радости, Кей ответила сразу. Стиснув в пальчиках несчастный платочек, она поджала пухлые губки, выпрямилась и неожиданно-жестко ответила подрагивающим голосом:

— Я иду с вами!

— Тогда вставай. Нечего мерзнуть на этой скамейке!

Кей неуверенно встала, но храбрость неожиданно покинула ее так же быстро, как и появилась, и она вновь замялась. Вспомнила, что ничего о нас не знает. Но представляться ей на улице мне не хотелось. Глупое нежелание, неоправданное, но... Но я привычно пошла на поводу чутья, отложив процесс знакомства до возвращения в дом.

Забрав у младшего бумажный пакетик с печеньками, я достала рыбку и протянула ее удивленно моргающей девушке.

— Держи, они еще теплые. Для тебя покупали.

— А... спасибо... — девушка неуверенно взяла печеньку.

Все же, она и правда очень миленькая. И очень красивая. Будет. Когда повзрослеет, и ее красота оформится и приобретет завершенность.

— Пожалуйста. Кушай. — я улыбнулась. — И пойдем уже отсюда. У нас еще осталась половина дня. Времени не так много...

Обратная дорога сожрала бесценные два часа, пока такси везло нас с одного конца Токио на другой, к самой границе города. Кей сидела тихая и задумчивая, но хоть пропали безнадежность и уныние. Где-то к концу первого получаса пути девушка согрелась, перестала дрожать, и ее сморило в беспокойный сон. Снились, полагаю, кошмары: иногда Кей тихонько вскрикивала, судорожно вцепившись мне в руку, вздрагивала и норовила свернуться компактным калачиком. В какой-то момент даже стало ее жаль, но жалость быстро испарилась: это — недостойное чувство. Оно унижает того, к кому относится, а унижать малышку мне не хотелось.

Такси подкатило к указанному мной адресу и остановилось. Ива, севший на переднее сидение, молча протянул водителю купюру, и пока таксист отсчитывал сдачу, я тормошила крепко спящую девушку.

— Кей, вставай! Вставай!

Малышка дернулась всем телом, резко распахнула глаза и села.

— Что? — едва слышно прошептала она.

— Приехали.

Кей заторможено кивнула, вышла из машины, растерянно глядя то на нас, то на забор заброшенного дома. Видать, только сейчас до нее дошло, что находится она в компании странных и незнакомых людей, и вбитая воспитанием стеснительность подняла голову.

— Где мы? — пискнула девушка, вновь обхватывая себя руками.

Я назвала адрес нашего временного дома, но в карих глазах понимания не появилось: город Кей почти не знала.

— Мы тут обосновались на время. — вздохнув, пояснила я. — Тебе надо нормально покушать и переодеться в подходящие по погоде вещи. Школьная форма и тонкий свитер — не то, что может согреть зимой. Идем.

Объяснение было принято как здравое, девушка неуверенно кивнула.

— Идем-идем. — я помахала рукой. — Дел у нас еще много, да и разговор предстоит... длинный.

Кей мялась до последнего, глядя на нас, но, все же, рискнула: сжав зубы, девчонка пошла следом, быстро нагнала и подстроилась под мой шаг.

— Жилья своего у нас нет. — сказала я, открывая калитку. — Этот дом пустует уже лет десять, и ближайшие пару лет тоже будет пустовать.

— Кому он принадлежит? — спросила Кей, глазея по сторонам.

— Понятия не имею. — честно ответила я. — Меня это мало волнует. Главное, что в доме не протекает крыша, он полностью цел, есть фурако, печка, жаровня и родник с питьевой водой во дворе. — я указала на красиво оформленный родничек. — Место здесь практически безлюдное, любопытных в ближайших трех домах нет. Канализация тоже работает, есть свет, но мы его не включаем, чтобы не привлекать внимание. На первое время этого достаточно для более-менее комфортной жизни.

Отодвинув дверь, жестом предложила девушке заходить. Сняв обувь и надев толстые носки, протянула пару таких же замершей удивленным столбиком Кей. Я понимаю, что я Японии вообще нет отопления как такового, по крайней мере в относительно теплом Токио, но сейчас в доме откровенно холодно.

— Отопления нет ни в каком виде, так что надевай носки, иначе простынешь еще сильнее.

Кей понятливо кивнула, сцапала носки и тут же натянула поверх гольфов. Братья разулись и ушли в дом, чтобы не смущать ее своим присутствием. Потом познакомлю их нормально, а пока надо переодеть девчонку и напоить ее горячим чаем.

— Ива, вскипяти воды в чайнике. — громко сказала я. — Топливные брикеты в сумке у стены возле жаровни.

Ответа не последовало, но в доме стены тонкие и деревянные, так что он меня точно услышал и сделает как надо.

— В доме три большие комнаты и одна общая. — жестом предложив Кей следовать за мной, я начала знакомство с нашим жильем. — Обжить еще не успели, сама понимаешь.

Кей кивнула.

— Тебе подойдет дальняя комната. Она находится в другом конце коридора и выходит окном во внутренний двор. Футона для тебя пока нет, но мы его стащим ночью с супермаркета. И подберем для тебя вещи.

— Стащите? — переспросила девушка.

Я остановилась у дверей комнаты.

— Украдем, Кей.

Малышка растерянно заморгала, потом — насупилась и нахмурилась.

— Но это же...

— Незаконно и аморально? — иронично переспросила я.

Она кивнула.

— А выставлять людей на гладиаторские бои и стравливать с чужаками — это что, законно и высокоморально?

Кей молча покачала головой.

— Заходи. — я кивнула на открытую дверь. — Разнообразия особого нет, но теплую кофту и штаны я для тебя найду. Когда переоденешься — выходи в общий зал, познакомлю с братьями и расскажу, во что ты попала.

Выдав Кей свой запасной комплект одежды, ушла, оставив ее переодеваться. Пусть приведет себя в порядок и немного расслабится. После ночевки у фонтана вещи набрались влагой и сильно холодили. Хорошо еще что в Токио зима мягкая. Были б тут морозы... хотя бы на пять градусов ниже нуля, и до утра девчонка могла бы и не дожить.

Когда я пришла, в зале уже разливалось приятное тепло от растопленной печки, чайник скоро закипит и можно будет сделать горячий чай и запарить лапшу быстрого приготовления, которая в Японии на удивление хороша. Ива с братом тихо беседовали на родном языке: старший коротко пересказывал события прошлой жизни, произошедшие после гибели Олтры, а младший постоянно уточнял непонятные ему моменты.

— Первый этап прошел успешно. — проворчала я на том же языке, присаживаясь возле Ивы на завернутую в пакет подушку. — Девчонка озадачена, но готова к общению и принятию информации.

— Что хочешь ей рассказать? — тихо спросил Ива.

— Обезличенную общую информацию. О нас ей знать не стоит. Не сейчас. — достав чашки, выставила их на низкий столик. — Да и Олтра не помешает узнать кое-какие особенности нашего положения.

Младший из братьев удивленно заморгал, но задавать вопросы не спешил, хотя их у него наверняка накопилось преизрядно.

Закипел чайник. Ива снял его с печки и поставил на подставку на столик, а я занялась приготовлением чая, и как раз, когда настоялась заварка, а на жаровне разогрелось вчерашнее мясо, в комнату неуверенно зашла малышка.

Я представила ей братьев, хлопнула по свернутому в длинный рулон одеялу, сказав:

— Подсаживайся. Ты чай с сахаром или без?

— Без. — тихонько ответила девушка, осторожно присаживаясь возле меня.

На столе уже стояли пиалы с запаренной лапшой, источая аппетитные ароматы бульона и специй, пусть и сублимированных, но от этого не менее вкусных. Рядом — чашки для чая, тайяки и обаняки на разорванном в длину бумажном пакете. На другой стороне длинного низкого стола — остатки овощей.

— Поговорим после еды.

Кей согласно кивнула и после традиционного "итадакимас" мы принялись за еду.

Кушали в молчании. Мелкая украдкой наблюдала за братьями, которые с непривычки с палочками управлялись довольно неуклюже. Если Ива приноровился быстро, то у Олтра дела шли не очень хорошо, что прекрасно укладывалось в его "иностранное" происхождение, а потому недоумения или удивления не вызвало.

— Сюда складывайте. — сказала я, когда все поели, указав на большой синий пластиковый таз, притулившийся с торца стола. — Кей, что ты хочешь узнать в первую очередь? Что тебя беспокоит больше всего?

Девчонка от неожиданного вопроса вздрогнула, крепко стиснула чашку с чаем. Нижняя губа задрожала, на глаза неожиданно навернулись слезы.

— Вот оно что... — я протянула ей рыбку-печеньку. — Бери. И не стоит так расстраиваться: из-за ошибки черного шара ты получила шанс на жизнь, пусть и в чужом теле.

— Что? — выдохнула Кей, не выронив чашку только потому, что она стояла на столе.

Я улыбнулась.

— Бери рыбку.

Она послушно взяла печеньку.

— Чтобы в будущем у тебя не было вопросов, сомнений или еще каких-то метаний, я объясню, что произошло с тобой. Ты — не копия и не клон, чтобы ты себе ни напридумывала.

— Но я слышала, что...

— Что Кишимото Кей выжила и находится в больнице. Так?

Девушка кивнула.

— Все верно: Кишимото Кей выжила после неудавшейся попытки самоубийства и находится в больнице.

Ей понадобилось несколько долгих и мучительных мгновений, чтобы осознать сказанное и тихо-тихо выдавить:

— Но... А как же я?

— А ты не Кишимото Кей. — спокойно сказала я. — Ты только выглядишь как она и помнишь то, что помнила она на момент начала копирования.

— Но...

Процесс донесения информации, чувствую, будет длительным и мучительным.

— Гантз взял за основу геном Кишимото и воссоздал тело. Он это делает каждый раз при переносе, благодаря чему убираются все повреждения и раны, даже смертельные: тело нам воссоздают в эталонном виде, независимо от того, как мы успели его искалечить до начала переброски. Вспомни Като с его сломанным позвоночником. После переноса он был полностью здоров. Понимаешь, что я имею в виду?

Кей кивнула.

— Хорошо. С телом разобрались. Теперь — самое интересное. Душа и дух. То, что является основой нашего существования. — дождавшись появления на мордашке девчонки осознания и недоумения, пояснила: — Мы все, по сути, души, которым раз за разом создают НОВОЕ тело. Притом, каждый раз — разное, но в эталонном его состоянии. Такой нюанс дает возможность закреплять результат тренировок, и с каждым переносом новое, полученное после телепортации, тело все сильнее... если им заниматься в свободное время. Запомни, Кей: новое тело.

— Но как это возможно?

— Все вокруг с точки зрения физики — энергия в разном своем состоянии. Меняй состояние этой энергии, и ты получишь все, что захочешь. В нашем случае, Гантз материализует для нас тело. Как именно он это делает — несущественно. Это знание никак не поможет выжить.

Тут я немного слукавила. Именно знание принципа работы Гантза дает надежду на успех нашей авантюры. Но это дело далекого будущего и в данный момент ни на что не влияет.

— Откуда вы так много знаете? — спросила, нахмурившись, Кей.

Пожав плечами, честно ответила:

— Не первый год в гантзе. Было время и возможности докопаться до правды.

— А сколько это все продолжается?

— Лет десять примерно. Точно не могу сказать — не знаю. — отпив горячего чая, добавила: — Гантз есть не только в Токио и не только в Японии. В каждом крупном городе есть своя гантз-команда. Лично я сталкивалась только с командой из Осако и Парижа. Американскую видела, но лично не общалась. Сейчас там может быть совсем иной состав — гантзеры быстро погибают.

Кей понуро молчала, со скрипом переваривая сказанное. Братья молчали. Для Ивы новостью сказанное не было, а вот Олтра по уровню осведомленности недалеко ушел от девчонки.

— Не стоит расстраиваться или считать произошедшее трагедией. — сказала я, вертя в руках обаняки. — Тебе повезло.

— В чем?

— Ну... Хотя бы в том, что ты жива, а должна была умереть. Это, несомненно, повод для радости. — укусив печеньку, прожевала и добавила: — Да, жизнь будет не самая лучшая. Будет много крови, боли и смертей, но смотри на ситуацию с другой стороны: это даст тебе возможность закалить характер и проявить истинную себя. Не быть некачественной копией слабовольной девочки Кишимото Кей, а стать собой. Настоящей. Возможно, ты даже что-то сможешь вспомнить. А если нет... Считай, у тебя была амнезия.

— Но я же помню всю свою жизнь... — жалобно пискнула девчонка.

Я пожала плечами.

— Это не показатель. Информация в теле хранится двумя способами: на физическом уровне в мозгу и на энергетическом — в духе, который может сохраниться после смерти, как у меня и у братьев, а может очистится, как это происходит у подавляющего большинства разумных. Это — основа системы перерождения душ. — снова укусив печеньку покосилась на девушку. — А тебе память досталась вместе с мозгами и телом. Поскольку прошлой жизни ты не помнишь, то посчитала за истину остатки информации на физическом носителе. Такое бывает. — подумав, добавила: — А еще можно по желанию воскресить погибшего или не погибшего гантзера. Если он или она погибли — получишь оригинал. Если нет — получишь клона, такого же как и ты: тело и память старые, душа другая.

— Что?!!

Кей, бедолага, аж икнула.

— Я такое уже видела. В одной команде было два одинаковых парня. — флегматично ответила я, вспоминая прошлую жизнь. — И ничего, через пару деньков начали проявляться отличия. Получилось в итоге как близнецы: на морду одинаковые, а личность и характер — разные. Я же говорю, не ты первая, не ты последняя такая выходка черного шара. И вот тут у тебя есть очередная возможность сделать выбор.

— Какой?

— Кем быть. Копией Кишимото Кей — неудачливой самоубийцы, девчонки-отличницы, морально раздавленной словами матери или стать самой собой. Ты даже имя можешь себе взять другое, если захочешь.

У Кей очень выразительное лицо: девочка совершенно не умеет скрывать эмоции, и все ее чувства читались как по книге. Копией быть она не хочет. Мои слова для нее ужасны и странны, но беда в том, что сказанное отлично поясняет все странности. Особенно, существование другой ее.

— Я не хочу быть копией. — прошептала девушка.

— Похвальное желание. — отозвалась я, отпивая чай. — А кем ты хочешь стать?

Новый вопрос выбил почву из-под ног. Девчонка растерянно заморгала.

— Я... Я хочу стать собой.

Ну наконец-то она это родила! Теперь можно начинать с ней работать.

— Хорошо. Теперь еще один вопрос: ты жить хочешь?

Кей моргнула и с немым возмущением воззрилась на меня. Зря она так смотрит: закономерный вопрос, учитывая, как именно она оказалась в Гантзе. Кто знает, может, опять понесет на тот свет.

— Хочу.

Очень надеюсь, что хотеть она будет и после следующей миссии.

— Если хочешь выжить, тебе придется принять реалии жизни гантзера, иначе ты погибнешь на ближайших миссиях. А идут они часто. От трех до десяти раз в месяц. Может и чаще, если интервалы совсем короткие, в пару дней.

— Так часто? — растерянно заморгала девчонка.

Я кивнула. До следующей заброски осталось два дня и две ночи. В полночь с восемнадцатого на девятнадцатое декабря мы вновь соберемся в знакомой желтой комнате в обновленном составе второго набора.

Да... Второй набор... Хуже будет только когда нам автобус со школьниками подгрузят в полном составе. Вот уж где будет кошмар для разума, а во втором наборе так... смех и грех.

— С амуницией научим работать уже после призыва: вся броня индивидуальная и чужая на тебе не заработает. — потерев виски, сказала я, выкидывая из головы воспоминания о кошмаре второй миссии. — Пистолеты и винтовки — тоже на месте покажем. Они простые в использовании, главное помнить про десятисекундную задержку между выстрелом и срабатыванием импульса. Меч? Пока он тебе бесполезен. Скорее, ты сама себе что-то им отрежешь. Броню он хорошо режет. С ловчей сетью — тоже потом, она еще проблемнее в использовании, чем обычный пистолет, и часто бесполезна... Что там еще осталось?

— Дисколет. — подскащал Ива.

— Точно! — я встрепенулась. — На мотоцикле или скутере ездить умеешь?

Кей закивала.

— У меня есть... был скутер!

— О! Отлично! На следующую миссию возьмем дисколет. Будешь водителем. Воевать тебе пока не стоит: для этого есть мы, а тебе для начала надо будет хотя бы привыкнуть к оружию и броне. Убивать будет учить потом. Когда будешь морально готова.

— Я не...

— Ты — да! — отрезала я. — Все в Гантзе начинают убивать. Кто-то сразу, кто-то позже. А кто-то берется за оружие, только есть умудряется из-за своего бездействия и соплежуйства потерять всех близких.

Идея убивать у малышки понимания не нашла. Это ожидаемо: тяжело сходу перестроиться и научиться нажимать на спусковую пластину с хладнокровием и расчетливостью. Те, кто начинают убивать сходу — опасны. Неизвестно, как еще их может занести.

— Для этого и есть команда, Кей. — мягко произнесла я, кладя ладонь на плечо вздрогнувшей девушке. — Чтобы помочь адаптироваться и прикрыть на первое время. Ты убивать не умеешь и не можешь. Не сейчас. В будущем — возможно. Но пока... Пока убивать будем мы. От тебя требуется лишь четкое следование приказам: это облегчит нам бой и поможет тебе выжить.

— Я... Я понимаю. Но это же неправильно! — в голосе промелькнули нотки накатывающей истерики. — Это... Это...

— Это обычные гладиаторские бои. Мы — гладиаторы. Пришельцы — жертвы или цель, смотря против кого нас выставят. И еще одно, самое важное. Руководят Гантзом люди. Не пришельцы. Люди.

Девушка выпрямилась, неверяще глядя на меня, переводя растерянный взгляд на братьев и снова на меня.

— Что?

— Люди, Кей. Богатые и влиятельные. Те, кто реально правит нашим миром: финансисты, банкиры, политики и так далее. И поверь мне, им на гантзеров плевать. Мы для них — развлечение, мясо в кровавой мясорубке, на которую так интересно глазеть, сидя в удобных креслах.

— Гантз сделали люди? — прошептала девушка.

— Да.

— Как?

Я развела руками.

— О Гантзе лучше поменьше говорить. Особенно, в чужом присутствии, а то голова разлетится. И снаряжение нельзя светить. Пользоваться можно, но так, чтобы это не попало на глаза посторонним. Запомни это правило.

— Я запомню.

— Отлично. Думаю, на сегодня тебе достаточно информации. — я улыбнулась, достала из кармана маленький блокнотик с ручкой и протянула девушке. — Кей, составь список того, что тебе нужно для комфортной жизни, а мы ночью достанем. И не надо стесняться: считай это оплатой за то, что мы развлекаем самых богатых людей планеты. Согласись, это справедливо.

Кей неуверенно кивнула, поджала губку, но... взяла протянутый блокнот с ручкой.

— Если будут вопросы или что-то потребуется — не стесняйся, обращайся. Хорошо?

— Хорошо.

— Мы тебя на время оставим. Полагаю, тебе надо обдумать услышанное, отдохнуть и расслабиться. Чай, плита, печеньки — все в твоем распоряжении, пользуйся свободно. Если захочешь чаю — не стесняйся. Это теперь и твой дом.

Девушка стиснула в руках блокнотик, поджала подрагивающие губы, шмыгнула носом.

— Я... Я...

Улыбнувшись, я поправила упавшую на глаза прядку волос.

— Все будет хорошо, Кей.

— Спасибо...

— Пожалуйста. Отдыхай. Мы вернемся поздно.

Оставив девчонку медитировать в зале, мы покинули дом. Кей надо обдумать полученную информацию, полностью осознать ситуацию, в которой она оказалась. Вот пусть и подумает, а мы... мы продолжим гулять по зимнему Токио.