|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 1.
— Ведьма! — прохрипел он, глядя на меня налившимися кровью глазами.
И рухнул, как срубленное дерево.
Я сглотнула. Он не шевелился.
Шепча молитву, я выскочила из-за стойки, чуть не споткнувшись о собственные ноги.
О, нет, только не это!
Надо было сразу его прогнать!
Хотя такого прогонишь, как же.
Мужчина лежал, не шевелясь, багровый и безвольный, как колода. Костюм, рубашка и запонки стоили, должно быть, как мой дом. А туфли потянули бы на хороший автомобиль.
А главное, темные волосы, смуглое лицо, ястребиный профиль, — сразу видно, благословенный.
Проклятье!
Он не дышал... И по горлу из-под воротничка рубашки вились и на глазах исчезали тонкие черные нити. Магия.
Я шепотом ругнулась и лихорадочно попыталась нащупать его пульс. Даже дыхание затаила.
Часы на стене отсчитывали секунду за секундой. Я прижимала пальцы к его теплой коже, молясь и ругаясь про себя.
Наконец сдалась.
Осела на колени и закрыла глаза.
А ведь только-только все наладилось!
И что с ним теперь делать?
Я отогнала мысль прикопать тело на заднем дворе и, прикусив губу, протянула руку к телефону.
* * *
— Говорите, упал и умер? — недоверчиво спросил здоровяк сержант.
Я кивнула. Сил заново повторять не было. За окном давным-давно стемнело, но полицейские работают круглосуточно. И, наверно, без перерыва на обед.
Тело уже увезли, а меня почему-то в участок не забрали.
— Отвечай, проклятое семя! — вдруг заорал он, и я вздрогнула, как от удара. — Что ты с ним вытворила?!
— Я ничего плохого не делала! — повторила я упрямо.
Этот внезапный переход на 'ты' не обещал ничего хорошего.
Он навис надо мной и замахнулся, а я сжала кулаки.
'Нельзя, — билось в голове. — Надо терпеть!'
— Что здесь происходит? — раздался из-за спины сержанта спокойный голос.
И здоровяк сдулся, как воздушный шарик.
— Ничего, лейтенант, — буркнул он, отступив на шаг. — Допрашиваю подозреваемую.
— Пока свидетеля, — поправил лейтенант, смерив меня взглядом.
Я знала, что он видит. Светлые волосы вились вокруг лица, а голубые глаза и молочно-белая кожа выдавали, что во мне нет ни капли благословенной крови.
Зато сам полицейский оказался благородным.
Он сощурил похожие на маслины глаза и вежливо снял шляпу.
— Здравствуйте, мисс. Я — лейтенант Эллиот. А вы?
— Эйлин Вудс, — назвала я уже привычное имя и поправила форменное зеленое платье. — Это моя аптека.
— Польщен знакомством, — он склонил голову. — Вы позволите присесть?
Надо же, вежливый какой. И это с блондинкой!
— Конечно, — я указала на кресла для посетителей.
— Эээ, лейтенант, — окликнул сержант почти робко. — Может, я пока тут осмотрюсь?
Я открыла рот — и закрыла. Все равно помешать не смогу.
— Не стоит, — сухо возразил подчиненному лейтенант, бросив на меня один-единственный взгляд, и пристроил шляпу на столике. — Если не хотите стать еще одним потерпевшим.
И я не выдержала.
— Я ничего плохого не сделала! — голос сорвался, но я упрямо повторила: — Он только купил леденцы от кашля. У меня есть лицензия и...
Глупо. Какой смысл оправдываться?
— Мисс Вудс, — голос лейтенанта послышался неожиданно близко, и когда я резко обернулась, чуть не уткнулась носом ему в рубашку. Он смотрел на меня серьезно, но без неприязни или опаски. — Вас пока никто ни в чем не обвиняет. Но вы должны понимать, в вашем заведении умер человек. И мы обязаны выяснить причину смерти.
Я прикусила губу.
— Отравление, — выдавила я. — Это отравление. Похоже на черноголовник.
В конце концов, они и сами это скоро узнают. Полицейские анатомы ведь тоже недаром свой хлеб едят.
— Проклятое семя! — шепотом выругался сержант, нащупывая пистолет.
Лейтенант не дрогнул.
Только приподнял бровь и, взяв мое лицо за подбородок, посмотрел на меня.
— Это вы его убили? — спросил он как-то буднично.
— Нет! — ответила я спокойно, глядя в непроницаемые темные глаза.
Взгляда он не отвел. Надо же, какой смелый!
— Потому что вы на это не способны? — в низком голосе лейтенанта слышалась насмешка.
О, я была способна на куда большее, чем он мог представить. Вопрос только, пускать это в ход или изобразить оскорбленную невинность.
Ладно, ударить никогда не поздно...
— Потому что я не дура! — парировала я спокойно. — Это же нужно додуматься — отравить кого-то в собственной аптеке!
Узкие губы Эллиота дрогнули в улыбке, а кончик породистого носа дернулся.
Лейтенант вдруг резко притянул меня к себе за плечи... и, прикрыв глаза, глубоко вдохнул. Отвел прядь волос от лица — и тоже поднес к носу.
А я оцепенела — ни жива, ни мёртва.
Проклятье! Нюхач!
— Значит, вы не убивали? — переспросил он настойчиво.
Теплое дыхание с запахом мяты овевало мое лицо.
А пальцы — как абордажные крючья — вцепились в мои руки. Еще и синяки останутся!
— Я не убивала этого мужчину! — твердо заявила я, сдерживаясь из последних сил.
Сердце колотилось где-то в горле.
А лейтенант вдруг распахнул глаза. Отодвинуться он и не подумал.
— Почему вы меня так боитесь? — с каким-то отстраненным любопытством осведомился он.
— А не нужно? — вопросом на вопрос ответила я, борясь с желанием облизнуть губы. Паника засасывала. — Я — слабая женщина...
Где-то на заднем плане хмыкнул сержант. И я очнулась.
Надо же, чуть не потеряла голову! И если бы только в романтическом смысле!..
Лейтенант Эллиот помедлил еще мгновение — и, усмехнувшись, наконец отстранился.
— Правильно боитесь! — бросил он равнодушно. — Сержант, пройдитесь по улице, поищите машину.
— Машину, сэр? — почтительно переспросил тот.
— Авто потерпевшего, — пояснил лейтенант нетерпеливо. — Не пешком же он сюда пришел!
— И не на трамвае приехал, — добавила я.
Прикусила язык, но поздно.
Резко обернувшись, Эллиот хлестнул меня взглядом.
И зачем я высунулась?!
— А вы, мисс Вудс, скажите, что потерпевший делал в таком месте и в такой час?
Вопрос на засыпку.
Сержант бочком-бочком двинулся к выходу, а я вернулась за стойку и вынула из холодильного ларя кувшин.
Эллиот прохаживался вдоль витрины с помадами и мылом.
— Будете лимонад? — предложила я радушно, доставая посуду.
Лейтенант качнул головой.
— Лучше ответьте на вопрос.
Я плеснула себе лимонада, отпила — и со стуком поставила стакан на стойку.
Эллиот даже не вздрогнул.
— Я не знаю! — отчаяние прорвалось дрожью в руках, и я торопливо коснулась кулона на шее, заставляя себя успокоиться.
Лейтенант смотрел на меня так напряженно, что я со вздохом выпростала подвеску из-под платья. Четырехлистный клевер на тонкой серебряной цепочке.
— Видите, я законопослушная травница, — я провела пальцем по холодному металлу.
Взгляд полицейского если и смягчился, то самую малость. А сам лейтенант напружинился, словно готовясь вот-вот сорваться с места.
— Это не ответ! — отрезал он. — Мисс Вудс, в ваших интересах сотрудничать. Вы же понимаете, что убийство благородного не может остаться безнаказанным?
Намек был толще осадного бревна.
Захотелось выплеснуть остатки лимонада ему в лицо, но я сдержалась.
Мысли лихорадочно метались, а губы сами собой произнесли:
— Не понимаю, о чем вы!
Лейтенант невесело улыбнулся.
— Мисс Вудс, не притворяйтесь. Сколько вам лет? Тридцать? Больше?
— Двадцать восемь, — поправила я, думая о своем. И ребенку очевидно, к чему он ведет.
Неурочное появление благородного на окраине могло иметь только два объяснения. Первое — ему понадобилась моя лекарская помощь. Второе — я сама.
— Правильно, — кивнул лейтенант, внимательно наблюдая за мной. Прочитать мои мысли наверняка труда не составляло. — Или потерпевший страдал чем-то таким, о чем в приличном обществе не говорят, или он приехал лично к вам.
— Мы даже не были знакомы, — возразила я, уже понимая, сколь слаб этот аргумент.
Лейтенант не обманул моих ожиданий. Уселся, закинул ногу на ногу, отчего из-под задравшейся штанины показался дорогой шелковый носок.
Эллиот посмотрел прямо мне в глаза.
— Если убийцу не найдут, — произнес он тихо и очень веско, — то мое начальство сделает вас крайней. Молодая красивая женщина, вечерний визит, приступ ревности... Вы понимаете?
О, да, я понимала. Везде одно и то же.
— Чего вы хотите от меня? — спросила я ему в тон, не разрывая напряженного поединка взглядов. — Признательных показаний?
Тонкие губы лейтенанта дрогнули.
— Вижу, мисс Вудс, вам не впервой быть подозреваемой? — и пояснил тут же: — Какие вы слова знаете...
Хотелось зажмуриться. А еще лучше — надавать себе пощечин.
— Вы сказали сержанту, что я — свидетель.
— Пока свидетель, — многозначительно поправил Эллиот.
Внезапно он отбросил маску циника.
Подался вперед и требовательно на меня посмотрел:
— Мисс Вудс, помогите мне найти убийцу!
— Вы ведь знаете, что я его не убивала, — предприняла я последнюю безнадежную попытку.
— Знаю, — согласился он легко. — Я вас и не обвиняю.
Он выделил голосом это 'я'.
Подумав, я долила в стакан еще лимонада и щедро плеснула туда же зелья из спрятанной под прилавком бутыли.
Лейтенант наблюдал за мной с интересом.
— Нарушаете закон о крепких напитках, мисс Вудс? — поинтересовался он, когда я выпила свой 'коктейль'.
Пресловутый закон строго-настрого запрещал продажу алкоголя. Понятное дело, тут же началась торговля из-под полы, на которой сколачивались целые состояния.
— Вовсе нет, — я пожала плечами и убрала стакан от греха подальше. Так и тянуло запустить им в смазливую физиономию полицейского. — Запрет не касается лекарств. А это, — я кивнула на конторку, — успокоительная настойка по моему фирменному рецепту.
И не солгала даже словом.
А что ко мне бегали за 'лекарством' не только нервные дамочки, но и их мужья, — это уже несущественные детали. Зато выпивохи по пьяному делу теперь не махали кулаками, а мирно посапывали...
К тому же это самое невинное из моих прегрешений, так что пусть себе лейтенант считает, что узнал мою страшную тайну.
Полицейский хмыкнул.
— Ну-ну, — он уселся прямо на стойку и побарабанил по ней пальцами. — Так что, мисс Вудс? Будете помогать?
— А куда я денусь? — хмуро спросила я. Выбор невелик. — А вы всегда запугиваете девушек, лейтенант Эллиот?
— Иногда, — легко признался он, помахивая ногой. — Говорят, я умею добиваться своего.
И улыбнулся мне.
Кхм, он что же, решил, что я кокетничаю с полицейским, да еще и благородным? Надо быть осторожнее. Так ведь и доиграться можно!
— Уже поздно, — прозрачно намекнула я.
За окном действительно давно стемнело. Фонари на окраине горели через один, зато только тут можно было отыскать деревянные домики, а жить в каменном здании я бы не смогла.
— Я не уйду, — посерьезнел лейтенант, — пока не получу то, что мне нужно. Вы ведь знаете, что мне нужно, мисс Вудс?
Я кивнула. Еще бы не знать!
За без малого двести лет после завоевания Островов захватчики и местные жители перемешалась так основательно, что теперь чистокровного блондина встретишь даже не каждый день. Да и брюнеты здесь в основном приезжие.
Большинство жителей (тот же сержант) русоволосы и кареглазы. Темный, как головешка, лейтенант Эллиот — редкое исключение. А я со своей льняной шевелюрой вообще почти реликт. На весь город нас меньше десятка.
Я невесело улыбнулась. Несмотря на исчезающе малое число блондинок, краситься в светлый никому не приходило в голову. В народной памяти еще не стерлись времена, когда за такой цвет волос вполне могли убить...
Даже теперь коренные жители Островов оставались почти бесправными.
— Думаю, вам позарез нужна травница, — безмятежно (настой действовал!) ответила я. — Потому что ваши медики годятся только лечить понос и резать трупы.
В полиции такие, как я, не работали — неблагонадежные. И это правда.
Зато очень, очень полезные. В ядах я точно разбиралась получше дипломированных врачей, хоть блондинам и не позволяли учиться в университетах.
А уж что касается черноголовника...
— Фу, как грубо, мисс Вудс! — поморщился лейтенант. — Хотя я и понимаю вашу обиду.
— Обиду? — переспросила я и усмехнулась. — Что вы, мистер Эллиот, какие могут быть обиды? Всего лишь попытка объяснить, что вы вместе с водой выплеснули и ребенка.
Эллиот пожал плечами.
Темные угли его глаз словно подернулись пеплом от усталости. Похоже, держался он из последних сил.
Он на мгновение смежил веки и сдался:
— Давайте отложим исторические диспуты на потом. Что вы можете рассказать об отравлении мистера Мастерса?
Он, похоже, был не так уж уверен в моей непричастности.
И почему бы ему не отволочь меня в старую каменную башню полицейского участка? Не хотел настраивать против себя или все же надеялся что-то здесь найти?
— Мистера Мастерса? — переспросила я, хотя догадаться было несложно.
Но я упрямо играла по правилам. И так столько ошибок наделала!
Лейтенант поморщился.
— Потерпевшего. При нем были документы.
— Я уже вам сказала. Скорее всего, черноголовник. Принят за два-три часа до смерти.
— Уже лучше, — одобрил Эллиот. — А подробности? Это порошок? Настойка? Таблетки? Какой вкус, цвет и запах? Могло ли это быть самоубийство?
— Проще всего ответить на последний вопрос, — усмехнулась я. Настойка валерианы, пустырника и мяты (и еще десятка не столь невинных ингредиентов) сделала меня спокойной, как слон. — Вряд ли это самоубийство.
— Почему вы так уверены? — он заинтересованно склонил голову набок.
Под темными глазами пролегли глубокие тени, и я не выдержала.
Что там церковники благословенных говорят о всепрощении? В общем, я отмерила три капли из крошечного фиала и разбавила простой кипяченой водой.
— Пейте! — велела я, сунув ему в руки стакан. — Не отравлю. Это на время снимет усталость.
Он хмыкнул — и махом проглотил горькую жидкость.
Сморщился и напомнил:
— Так что вы говорили о самоубийстве?
Зато на его высоких скулах почти сразу появился здоровый румянец, а глаза заблестели.
Я полюбовалась делом рук своих и сдалась:
— Считается, что черноголовник убивает насовсем. Полностью, понимаете?
Лейтенант застыл и побледнел.
— Убивает душу?
— Да, — тихо проронила я.
Уже понимая, что теперь он не отцепится.
Смерть души — самое страшное, что может случиться с благословенными. Они верят в перерождение, в бесконечное колесо жизни. Никто из них добровольно не пошел бы на такое.
— Проверим, — пообещал Эллиот. — А нечаянно? Можно его принять по ошибке? Вдруг потерпевший перепутал таблетку или взял не ту микстуру?
— Нет, — покачала головой я и потерла лоб, — это запрещенное зелье. Довольно горькое. Предупреждая вопросы — у меня его нет. Здесь, — я обвела рукой стеллажи, шкафы с множеством выдвижных ящиков и застекленные витрины, — только обычные травы, без капли магии.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
