|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 1.
— Ведьма! — прохрипел он, глядя на меня налившимися кровью глазами.
И рухнул, как срубленное дерево.
Я сглотнула. Он не шевелился.
Шепча молитву, я выскочила из-за стойки, чуть не споткнувшись о собственные ноги.
О, нет, только не это!
Надо было сразу его прогнать!
Хотя такого прогонишь, как же.
Мужчина лежал, не шевелясь, багровый и безвольный, как колода. Костюм, рубашка и запонки стоили, должно быть, как мой дом. А туфли потянули бы на хороший автомобиль.
А главное, темные волосы, смуглое лицо, ястребиный профиль, — сразу видно, благословенный.
Проклятье!
Он не дышал... И по горлу из-под воротничка рубашки вились и на глазах исчезали тонкие черные нити. Магия.
Я шепотом ругнулась и лихорадочно попыталась нащупать его пульс. Даже дыхание затаила.
Часы на стене отсчитывали секунду за секундой. Я прижимала пальцы к его теплой коже, молясь и ругаясь про себя.
Наконец сдалась.
Осела на колени и закрыла глаза.
А ведь только-только все наладилось!
И что с ним теперь делать?
Я отогнала мысль прикопать тело на заднем дворе и, прикусив губу, протянула руку к телефону.
* * *
— Говорите, упал и умер? — недоверчиво спросил здоровяк сержант.
Я кивнула. Сил заново повторять не было. За окном давным-давно стемнело, но полицейские работают круглосуточно. И, наверно, без перерыва на обед.
Тело уже увезли, а меня почему-то в участок не забрали.
— Отвечай, проклятое семя! — вдруг заорал он, и я вздрогнула, как от удара. — Что ты с ним вытворила?!
— Я ничего плохого не делала! — повторила я упрямо.
Этот внезапный переход на 'ты' не обещал ничего хорошего.
Он навис надо мной и замахнулся, а я сжала кулаки.
'Нельзя, — билось в голове. — Надо терпеть!'
— Что здесь происходит? — раздался из-за спины сержанта спокойный голос.
И здоровяк сдулся, как воздушный шарик.
— Ничего, лейтенант, — буркнул он, отступив на шаг. — Допрашиваю подозреваемую.
— Пока свидетеля, — поправил лейтенант, смерив меня взглядом.
Я знала, что он видит. Светлые волосы вились вокруг лица, а голубые глаза и молочно-белая кожа выдавали, что во мне нет ни капли благословенной крови.
Зато сам полицейский оказался благородным.
Он сощурил похожие на маслины глаза и вежливо снял шляпу.
— Здравствуйте, мисс. Я — лейтенант Эллиот. А вы?
— Эйлин Вудс, — назвала я уже привычное имя и поправила форменное зеленое платье. — Это моя аптека.
— Польщен знакомством, — он склонил голову. — Вы позволите присесть?
Надо же, вежливый какой. И это с блондинкой!
— Конечно, — я указала на кресла для посетителей.
— Эээ, лейтенант, — окликнул сержант почти робко. — Может, я пока тут осмотрюсь?
Я открыла рот — и закрыла. Все равно помешать не смогу.
— Не стоит, — сухо возразил подчиненному лейтенант, бросив на меня один-единственный взгляд, и пристроил шляпу на столике. — Если не хотите стать еще одним потерпевшим.
И я не выдержала.
— Я ничего плохого не сделала! — голос сорвался, но я упрямо повторила: — Он только купил леденцы от кашля. У меня есть лицензия и...
Глупо. Какой смысл оправдываться?
— Мисс Вудс, — голос лейтенанта послышался неожиданно близко, и когда я резко обернулась, чуть не уткнулась носом ему в рубашку. Он смотрел на меня серьезно, но без неприязни или опаски. — Вас пока никто ни в чем не обвиняет. Но вы должны понимать, в вашем заведении умер человек. И мы обязаны выяснить причину смерти.
Я прикусила губу.
— Отравление, — выдавила я. — Это отравление. Похоже на черноголовник.
В конце концов, они и сами это скоро узнают. Полицейские анатомы ведь тоже недаром свой хлеб едят.
— Проклятое семя! — шепотом выругался сержант, нащупывая пистолет.
Лейтенант не дрогнул.
Только приподнял бровь и, взяв мое лицо за подбородок, посмотрел на меня.
— Это вы его убили? — спросил он как-то буднично.
— Нет! — ответила я спокойно, глядя в непроницаемые темные глаза.
Взгляда он не отвел. Надо же, какой смелый!
— Потому что вы на это не способны? — в низком голосе лейтенанта слышалась насмешка.
О, я была способна на куда большее, чем он мог представить. Вопрос только, пускать это в ход или изобразить оскорбленную невинность.
Ладно, ударить никогда не поздно...
— Потому что я не дура! — парировала я спокойно. — Это же нужно додуматься — отравить кого-то в собственной аптеке!
Узкие губы Эллиота дрогнули в улыбке, а кончик породистого носа дернулся.
Лейтенант вдруг резко притянул меня к себе за плечи... и, прикрыв глаза, глубоко вдохнул. Отвел прядь волос от лица — и тоже поднес к носу.
А я оцепенела — ни жива, ни мёртва.
Проклятье! Нюхач!
— Значит, вы не убивали? — переспросил он настойчиво.
Теплое дыхание с запахом мяты овевало мое лицо.
А пальцы — как абордажные крючья — вцепились в мои руки. Еще и синяки останутся!
— Я не убивала этого мужчину! — твердо заявила я, сдерживаясь из последних сил.
Сердце колотилось где-то в горле.
А лейтенант вдруг распахнул глаза. Отодвинуться он и не подумал.
— Почему вы меня так боитесь? — с каким-то отстраненным любопытством осведомился он.
— А не нужно? — вопросом на вопрос ответила я, борясь с желанием облизнуть губы. Паника засасывала. — Я — слабая женщина...
Где-то на заднем плане хмыкнул сержант. И я очнулась.
Надо же, чуть не потеряла голову! И если бы только в романтическом смысле!..
Лейтенант Эллиот помедлил еще мгновение — и, усмехнувшись, наконец отстранился.
— Правильно боитесь! — бросил он равнодушно. — Сержант, пройдитесь по улице, поищите машину.
— Машину, сэр? — почтительно переспросил тот.
— Авто потерпевшего, — пояснил лейтенант нетерпеливо. — Не пешком же он сюда пришел!
— И не на трамвае приехал, — добавила я.
Прикусила язык, но поздно.
Резко обернувшись, Эллиот хлестнул меня взглядом.
И зачем я высунулась?!
— А вы, мисс Вудс, скажите, что потерпевший делал в таком месте и в такой час?
Вопрос на засыпку.
Сержант бочком-бочком двинулся к выходу, а я вернулась за стойку и вынула из холодильного ларя кувшин.
Эллиот прохаживался вдоль витрины с помадами и мылом.
— Будете лимонад? — предложила я радушно, доставая посуду.
Лейтенант качнул головой.
— Лучше ответьте на вопрос.
Я плеснула себе лимонада, отпила — и со стуком поставила стакан на стойку.
Эллиот даже не вздрогнул.
— Я не знаю! — отчаяние прорвалось дрожью в руках, и я торопливо коснулась кулона на шее, заставляя себя успокоиться.
Лейтенант смотрел на меня так напряженно, что я со вздохом выпростала подвеску из-под платья. Четырехлистный клевер на тонкой серебряной цепочке.
— Видите, я законопослушная травница, — я провела пальцем по холодному металлу.
Взгляд полицейского если и смягчился, то самую малость. А сам лейтенант напружинился, словно готовясь вот-вот сорваться с места.
— Это не ответ! — отрезал он. — Мисс Вудс, в ваших интересах сотрудничать. Вы же понимаете, что убийство благородного не может остаться безнаказанным?
Намек был толще осадного бревна.
Захотелось выплеснуть остатки лимонада ему в лицо, но я сдержалась.
Мысли лихорадочно метались, а губы сами собой произнесли:
— Не понимаю, о чем вы!
Лейтенант невесело улыбнулся.
— Мисс Вудс, не притворяйтесь. Сколько вам лет? Тридцать? Больше?
— Двадцать восемь, — поправила я, думая о своем. И ребенку очевидно, к чему он ведет.
Неурочное появление благородного на окраине могло иметь только два объяснения. Первое — ему понадобилась моя лекарская помощь. Второе — я сама.
— Правильно, — кивнул лейтенант, внимательно наблюдая за мной. Прочитать мои мысли наверняка труда не составляло. — Или потерпевший страдал чем-то таким, о чем в приличном обществе не говорят, или он приехал лично к вам.
— Мы даже не были знакомы, — возразила я, уже понимая, сколь слаб этот аргумент.
Лейтенант не обманул моих ожиданий. Уселся, закинул ногу на ногу, отчего из-под задравшейся штанины показался дорогой шелковый носок.
Эллиот посмотрел прямо мне в глаза.
— Если убийцу не найдут, — произнес он тихо и очень веско, — то мое начальство сделает вас крайней. Молодая красивая женщина, вечерний визит, приступ ревности... Вы понимаете?
О, да, я понимала. Везде одно и то же.
— Чего вы хотите от меня? — спросила я ему в тон, не разрывая напряженного поединка взглядов. — Признательных показаний?
Тонкие губы лейтенанта дрогнули.
— Вижу, мисс Вудс, вам не впервой быть подозреваемой? — и пояснил тут же: — Какие вы слова знаете...
Хотелось зажмуриться. А еще лучше — надавать себе пощечин.
— Вы сказали сержанту, что я — свидетель.
— Пока свидетель, — многозначительно поправил Эллиот.
Внезапно он отбросил маску циника.
Подался вперед и требовательно на меня посмотрел:
— Мисс Вудс, помогите мне найти убийцу!
— Вы ведь знаете, что я его не убивала, — предприняла я последнюю безнадежную попытку.
— Знаю, — согласился он легко. — Я вас и не обвиняю.
Он выделил голосом это 'я'.
Подумав, я долила в стакан еще лимонада и щедро плеснула туда же зелья из спрятанной под прилавком бутыли.
Лейтенант наблюдал за мной с интересом.
— Нарушаете закон о крепких напитках, мисс Вудс? — поинтересовался он, когда я выпила свой 'коктейль'.
Пресловутый закон строго-настрого запрещал продажу алкоголя. Понятное дело, тут же началась торговля из-под полы, на которой сколачивались целые состояния.
— Вовсе нет, — я пожала плечами и убрала стакан от греха подальше. Так и тянуло запустить им в смазливую физиономию полицейского. — Запрет не касается лекарств. А это, — я кивнула на конторку, — успокоительная настойка по моему фирменному рецепту.
И не солгала даже словом.
А что ко мне бегали за 'лекарством' не только нервные дамочки, но и их мужья, — это уже несущественные детали. Зато выпивохи по пьяному делу теперь не махали кулаками, а мирно посапывали...
К тому же это самое невинное из моих прегрешений, так что пусть себе лейтенант считает, что узнал мою страшную тайну.
Полицейский хмыкнул.
— Ну-ну, — он уселся прямо на стойку и побарабанил по ней пальцами. — Так что, мисс Вудс? Будете помогать?
— А куда я денусь? — хмуро спросила я. Выбор невелик. — А вы всегда запугиваете девушек, лейтенант Эллиот?
— Иногда, — легко признался он, помахивая ногой. — Говорят, я умею добиваться своего.
И улыбнулся мне.
Кхм, он что же, решил, что я кокетничаю с полицейским, да еще и благородным? Надо быть осторожнее. Так ведь и доиграться можно!
— Уже поздно, — прозрачно намекнула я.
За окном действительно давно стемнело. Фонари на окраине горели через один, зато только тут можно было отыскать деревянные домики, а жить в каменном здании я бы не смогла.
— Я не уйду, — посерьезнел лейтенант, — пока не получу то, что мне нужно. Вы ведь знаете, что мне нужно, мисс Вудс?
Я кивнула. Еще бы не знать!
За без малого двести лет после завоевания Островов захватчики и местные жители перемешалась так основательно, что теперь чистокровного блондина встретишь даже не каждый день. Да и брюнеты здесь в основном приезжие.
Большинство жителей (тот же сержант) русоволосы и кареглазы. Темный, как головешка, лейтенант Эллиот — редкое исключение. А я со своей льняной шевелюрой вообще почти реликт. На весь город нас меньше десятка.
Я невесело улыбнулась. Несмотря на исчезающе малое число блондинок, краситься в светлый никому не приходило в голову. В народной памяти еще не стерлись времена, когда за такой цвет волос вполне могли убить...
Даже теперь коренные жители Островов оставались почти бесправными.
— Думаю, вам позарез нужна травница, — безмятежно (настой действовал!) ответила я. — Потому что ваши медики годятся только лечить понос и резать трупы.
В полиции такие, как я, не работали — неблагонадежные. И это правда.
Зато очень, очень полезные. В ядах я точно разбиралась получше дипломированных врачей, хоть блондинам и не позволяли учиться в университетах.
А уж что касается черноголовника...
— Фу, как грубо, мисс Вудс! — поморщился лейтенант. — Хотя я и понимаю вашу обиду.
— Обиду? — переспросила я и усмехнулась. — Что вы, мистер Эллиот, какие могут быть обиды? Всего лишь попытка объяснить, что вы вместе с водой выплеснули и ребенка.
Эллиот пожал плечами.
Темные угли его глаз словно подернулись пеплом от усталости. Похоже, держался он из последних сил.
Он на мгновение смежил веки и сдался:
— Давайте отложим исторические диспуты на потом. Что вы можете рассказать об отравлении мистера Мастерса?
Он, похоже, был не так уж уверен в моей непричастности.
И почему бы ему не отволочь меня в старую каменную башню полицейского участка? Не хотел настраивать против себя или все же надеялся что-то здесь найти?
— Мистера Мастерса? — переспросила я, хотя догадаться было несложно.
Но я упрямо играла по правилам. И так столько ошибок наделала!
Лейтенант поморщился.
— Потерпевшего. При нем были документы.
— Я уже вам сказала. Скорее всего, черноголовник. Принят за два-три часа до смерти.
— Уже лучше, — одобрил Эллиот. — А подробности? Это порошок? Настойка? Таблетки? Какой вкус, цвет и запах? Могло ли это быть самоубийство?
— Проще всего ответить на последний вопрос, — усмехнулась я. Настойка валерианы, пустырника и мяты (и еще десятка не столь невинных ингредиентов) сделала меня спокойной, как слон. — Вряд ли это самоубийство.
— Почему вы так уверены? — он заинтересованно склонил голову набок.
Под темными глазами пролегли глубокие тени, и я не выдержала.
Что там церковники благословенных говорят о всепрощении? В общем, я отмерила три капли из крошечного фиала и разбавила простой кипяченой водой.
— Пейте! — велела я, сунув ему в руки стакан. — Не отравлю. Это на время снимет усталость.
Он хмыкнул — и махом проглотил горькую жидкость.
Сморщился и напомнил:
— Так что вы говорили о самоубийстве?
Зато на его высоких скулах почти сразу появился здоровый румянец, а глаза заблестели.
Я полюбовалась делом рук своих и сдалась:
— Считается, что черноголовник убивает насовсем. Полностью, понимаете?
Лейтенант застыл и побледнел.
— Убивает душу?
— Да, — тихо проронила я.
Уже понимая, что теперь он не отцепится.
Смерть души — самое страшное, что может случиться с благословенными. Они верят в перерождение, в бесконечное колесо жизни. Никто из них добровольно не пошел бы на такое.
— Проверим, — пообещал Эллиот. — А нечаянно? Можно его принять по ошибке? Вдруг потерпевший перепутал таблетку или взял не ту микстуру?
— Нет, — покачала головой я и потерла лоб, — это запрещенное зелье. Довольно горькое. Предупреждая вопросы — у меня его нет. Здесь, — я обвела рукой стеллажи, шкафы с множеством выдвижных ящиков и застекленные витрины, — только обычные травы, без капли магии.
Ложь, но безобидная. Ничего опасного тут точно не было. Да и уличить меня сумеет лишь такой же светловолосый.
Эллиот смотрел на меня так пристально, что хотелось отвернуться. Но я пересилила себя и ответила прямым взглядом.
— Насколько трудно добыть этот яд? — отрывисто спросил он. — И кому о нем вообще известно?
Я призналась нехотя:
— Добыть довольно легко. В лесах севернее Брайна такого добра хоть коси. Другой вопрос, что смертельно опасным его делает магия... — и добавила чуть слышно: — Наша магия.
Когда-то с его помощью лесные ведьмы убивали пленных.
Лейтенант обжег меня взглядом.
— Значит, мы ищем травницу?
— Не обязательно! — возразила я, сжав руки так сильно, что ногти вонзились в ладонь. — Черноголовник можно купить. Были бы деньги, — подумала и уточнила: — Большие деньги. Хотя додумается до такого не каждый...
Эллиот в раздумье побарабанил пальцами по стойке.
— Значит, не случайность и не самоубийство... Жаль.
Я молчала.
А лейтенант вдруг перебросил ноги через прилавок, спрыгнул рядом со мной и стиснул мое плечо.
— Вы так и не сказали, мисс Вудс, чего хотел от вас Мастерс?
— Да откуда я знаю?! — рассердилась я, с трудом сдерживаясь, чтобы не стряхнуть его руку. — Он и сказать толком ничего не успел. Вошел, попросил леденцы от кашля. А потом крикнул что-то про ведьму и упал!
— И вам ничего не показалось странным?
Лейтенант стоял так близко, что от его дыхания колыхались выбившиеся из моей прически волоски.
Нервировало, как легко и естественно Эллиот меня касался. Лишнего себе не позволял, но...
Хотя, может, это как-то усиливает его способности?
— Я не так часто встречаюсь с благословенными, чтобы хорошо в них разбираться! — я судорожно перевела дыхание и зажмурилась. — Простите. Я очень испугалась.
— Чего вы испугались, мисс Вудс? — очень тихо спросил лейтенант, и я быстро на него посмотрела.
Фыркнула и сказала устало:
— А вы сами не понимаете? Ему нечего было здесь делать. За простым средством от кашля он мог отправить слугу. А тут... вечер, я одна и...
Я не договорила.
Лейтенант не дурак, сам все поймет. Благословенным многое сходило с рук, а если жертва еще и светловолосая... Всегда ведь можно сказать, что я сама на него набросилась!
К его чести, Эллиот не стал переспрашивать, не я ли отравила Мастерса.
А ведь как ловко все выпытал!
Он вдруг осторожно погладил мое плечо.
— Тихо, тихо. Все уже прошло. Он вас не обидит.
Я вскинула на него глаза. Он успокаивал меня, как нервную лошадь.
— Спасибо! — язвительно ответила я. — А вы? Тоже не обидите?
Словно обжегшись, лейтенант отдернул руку. Шагнул в сторону и пообещал сухо:
— Не обижу. Поклясться?
Неизвестно, до чего бы мы договорились, если бы в дверь не постучали.
У входа переминался с ноги на ногу сержант. Интересно, что он успел увидеть сквозь стеклянную витрину?
— Там это... автомобиль нашли, — скомкано сообщил он, не зная, куда девать глаза. — Посмотрите, сэр?
Сержант явно проклял все на свете, что пришлось смущать начальство. Оно только-только к свидетельнице клинья подбило, а тут отвлекают! Вдруг обозлится?
— Конечно, — кивнул Эллиот спокойно. — Мисс Вудс, на сегодня вы свободны. Отдыхайте. Вы не будете возражать, если завтра я загляну к вам... скажем, в девять?
— Не буду, — буркнула я.
Можно подумать, я действительно могла возразить!
— До свидания, мисс Вудс, — он еле заметно поклонился и, прихватив по дороге шляпу, вышел.
А я обессилено опустилась на стул и уронила голову на руки...
* * *
Следующим утром я встретила лейтенанта во всеоружии.
Мурлыча под нос песенку, я помешивала стоящее на водной бане варево, довольно вонючее даже на мой несовершенный нюх.
И не обернулась, когда ровно в девять звякнул дверной колокольчик.
Проигнорировать табличку 'Закрыто' мог только один человек.
— Что это за дрянь? — несколько гнусаво поинтересовался ранний гость.
Я обернулась и ослепительно улыбнулась. Эллиот старательно зажимал нос.
— О, лейтенант! Доброе утро. А это, — я последний раз помешала густеющую смесь, — всего лишь арника, календула, лавр, ним, лаванда... И еще кое-что по мелочи.
— И что это будет? — не особо доброжелательно осведомился Эллиот, снимая шляпу.
Он старательно дышал ртом.
— Мазь от ушибов. — Я выключила плиту и сжалилась: — Присаживайтесь. Сейчас окно открою.
Эллиот остался стоять, облокотившись на стойку.
В жилую часть дома я его не пригласила. Только этого не хватало!
— А почему сразу не открыли? — судя по бледному лицу лейтенанта, месть удалась на славу.
— Мне не мешает, — пожала плечами я. — Кофе будете?
— Если без этих ваших добавок, — лейтенант страдальчески поморщился и потер переносицу.
— Обещаю, просто черный, — примирительно улыбнулась я. — Или вы пьете с сахаром? Сливок сегодня нет.
— Черный, — коротко отозвался лейтенант, давая понять, что не настроен на дружескую беседу.
Он пристально следил, как я варю кофе. Густой аромат арабики мгновенно вытеснил все посторонние запахи, и лицо Эллиота порозовело на глазах.
— Боитесь, что отравлю? — бросила я через плечо, снимая с огня раскаленную джезву.
И тут же себя одернула. Тьфу! Что меня подзуживает его дразнить?
Я разлила по чашкам напиток и поставила на стойку.
— Я уже вчера пил ваше лекарство, — напомнил Эллиот, беря посуду наобум.
Он опять придвинулся слишком близко, но я пересилила желание отстраниться.
Нарочно ведь меня смущает!
— Точно, — я мелкими глотками цедила кофе, зато Эллиот проглотил свой махом. — Так что вам от меня нужно, лейтенант?
Он как-то странно усмехнулся, но ответил безучастно:
— Я ведь уже вчера сказал. Помощь в расследовании убийства.
— Но я не полицейский! — возразила я, с сожалением отставив опустевшую чашку. — И в таких делах не разбираюсь.
— Неужели? — бросил Эллиот, и мое сердце сорвалось вскачь.
— Именно так!
Я спокойно выдержала его изучающий (и одобрительный!) взгляд.
Любая женщина чувствует себя увереннее в красивом наряде, а нынешним утром я расстаралась. Темно-синее платье с длинными рукавами, перехваченное бантом у горла, делало мою кожу еще белее и придавало глазам густо-голубой оттенок.
Ни шляпки, ни тюрбана — золотистые локоны до подбородка свободно вились вокруг лица.
Откровенный интерес Эллиота был мне приятен.
И ведь знаю, что играю с огнем!
Не выдержав, я потянулась к грязным чашкам. Надо их перемыть и убрать. Отличный предлог отойти в сторону, ускользнуть хоть ненадолго...
— Мне нужен список всех аптек в городе, где можно купить этот яд! — заявил лейтенант твердо.
Я покосилась на него через плечо, продолжая греметь посудой.
Эллиот выглядел сосредоточенным и недобрым. Узкие губы напряженно сжаты, темные глаза прищурены.
— Хорошо, — согласилась я нехотя.
Понятное дело, тем самым я укажу на кого-то из 'своих'. Но куда деваться? Он уже ясно дал понять, что иначе спишет убийство на меня.
Я вытерла руки чистым полотенцем, вынула из ящика лист бумаги с тремя адресами.
— Вот то, что вам нужно, — и положила на стойку перед лейтенантом. — Это все?
Он покачал головой, не делая даже попытки взять список.
— Они ничего мне не скажут, — заметил он. — Во всяком случае, добровольно.
— А это уже ваши проблемы! — ответила я резче, чем собиралась.
И шагнула к распахнутому окну.
Движения я не заметила. Мгновение — и лейтенант цепко стиснул мое плечо.
— Посмотрите на меня, мисс Вудс, — попросил он негромко, как-то почти... интимно?
Я нехотя обернулась.
Вблизи Эллиот выглядел усталым и, кажется, сегодня не успел побриться. Но пахло от него хорошо — кофе и почему-то мятой.
— В записной книжке Мастерса был ваш адрес, — проговорил лейтенант. — Так что он не просто зашел в первую попавшуюся аптеку. А еще пометка 'УМ'. Что бы это значило, мисс Вудс?
— Понятия не имею, — твердо ответила я, борясь с желанием зажмуриться.
Надо же быть такой дурой, чтобы не сообразить обыскать карманы трупа!
Лейтенант поднял брови.
— Неужели никаких догадок?
— Может, он хотел заказать какое-то зелье, а сразу не решился? Присматривался? — предположила я. И поймала себя на том, что нервно ломаю пальцы.
Эллиот дернул уголком рта.
— Что бы вы ни думали, улик против вас вполне достаточно, мисс Вудс.
— И главная — вот эта? — дерзко ответила я, заправляя за ухо светлый локон. — Как же, проклятое семя! Кто знает, на что я способна? Может, и вас сейчас убью?
Мгновение он смотрел на меня, сузив глаза, затем с силой встряхнул за плечи.
— Прекратите истерику! — велел он резко. — Если бы я считал вас виновной, то вы бы давно сидели в камере. Но вы должны понять, что в ваших интересах сделать все, чтобы найти убийцу. А не кинуть мне бумажку с адресами.
— Я понимаю, — ответила я обреченно и попросила: — Отпустите меня.
Помедлив, он подчинился. Отвернулся, сложил руки за спиной.
— Вы поговорите с... коллегами?
— А куда я денусь? — вздохнула я и сняла с вешалки шляпку. Надела, критически изучила в зеркале свое отражение и поинтересовалась: — Вы меня подвезете?
— Конечно! — тут же откликнулся он и галантно подставил мне локоть. — Даже пойду с вами. Только давайте ненадолго забудем, что я — полицейский. Сделаем вид, что я хочу купить черноголовник... например, для своей престарелой тетушки? А вы решили составить мне протекцию. Раз уж сами ядами не занимаетесь.
Я скептически покачала головой.
— Эта история шита белыми нитками.
— Конечно, — он и не думал спорить. — Нам же не нужно их убедить. Просто... скажем так, посмотреть на реакцию. Неофициально.
Я против воли рассмеялась и оперлась на его руку.
— Да вы авантюрист, лейтенант!
— Эллиот, — напомнил он. — Мистер Брайан Эллиот.
* * *
Выйдя на улицу, я сразу же об этом пожалела. Сырость, слякоть и мерзкий холодный ветер. Брр!
Я плотнее запахнула шарф и наклонила голову, спасаясь от моросящего дождя.
Город выглядел серым и угрюмым.
Когда уже придет настоящая весна? Снег успел стаять, но почки на деревьях пока даже не набухли.
Лейтенант стремительно направился прямиком к припаркованному в стороне потрепанному седану.
Я почти бежала за ним, молясь, чтобы не переломать ноги. Каблук угодил в щель между камнями мостовой (тротуары на окраине давно требовали ремонта), и я не выдержала:
— Лейтенант... Эллиот!
Он чуть притормозил, повернул голову, и я попросила, запыхавшись:
— Можно помедленнее?
— Нет! — неожиданно ответил он. Усмехнулся и пояснил: — Вы — похожи на щуку, мисс Вудс. Так и норовите сорваться с крючка. Раз уж я вас подсек — нужно скорее тянуть на берег.
— Кхм, — я прочистила горло. Почему-то это сравнение меня смутило. — Любите рыбалку... Эллиот?
— Очень, — просто признался он. — Особенно на голавля или сазана. Они хитрые и осторожные. Жаль, теперь редко...
Он сам себя оборвал и досадливо поморщился.
Так-так, интересно!..
Внутри автомобиль оказался не такой развалюхой, какой выглядел снаружи. И ни пылинки, ни соринки — чудеса!
Меня лейтенант усадил рядом с собой.
— Куда сначала? — поинтересовался он, заводя мотор.
Я молчала, прикидывая. Потом решилась:
— Может, вы мне расскажете об этом Мастерсе? И что выяснили ваши медики? Раз уж мы с вами теперь в одной лодке.
Эллиот бросит на меня острый взгляд, но пообещал сдержанно:
— Позже. Давайте сначала поговорим с аптекарями.
— Как скажете, — я пожала плечами. Мне уже без разницы — куда ни кинь, всюду клин. Или помощь полиции против 'своих', или обвинение в убийстве. — Тогда по очереди. Риджент-стрит, пятнадцать. Аптека мистера Толбота.
* * *
Нужный дом — хмурый старый особняк, весь увитый плющом — носил следы недавнего ремонта.
Владелец даже попытался придать аптеке некий шик, украсив крыльцо скульптурами кошек и стилизованными колоннами.
Выглядело аляповато, но клиентам нравилось.
В аптеке оказалось оживленно: три старые девы что-то обсуждали возле стенда с травяными чаями, молодая пара выбирала приданое малышу (у будущего папаши был такой вид, словно у него болят зубы), а дорого одетый толстяк внимательно слушал вдохновенную речь аптекаря о пользе припарок из навоза.
Я невольно поморщилась — по словам Толбота, ничего чудодейственнее не существовало в природе.
'Народные' методы лечения стараниями Толбота недавно вошли в моду. Причем он умудрялся брать деньги не за лекарства, а за советы, книжки и прочую муть. Зато теперь он процветал на зависть не столь оборотистым коллегам.
От коровьих лепешек аптекарь перешел к целебности уринотерапии. Теперь прислушивались и старые девы (даже не морщились!)
— Он что же, правда в это верит? — Эллиот склонился к самому моему уху.
Дышать он старался ртом — в курильнице на столике дымились кусочки ладана и каких-то на редкость вонючих трав.
Бедный лейтенант — вторая атака на его обоняние за утро!
— Откуда мне знать? — так же тихо ответила я.
Выглядел аптекарь очень эффектно: наряд по моде двухсотлетней давности он носил с легкостью, выдающей старую привычку.
Рубаха, расшитая красными и зелеными узорами, вместо пояса кушак с золотыми кистями, алые шелковые штаны заправлены в сафьяновые сапожки — красавец, да и только!
Да и за собой он следил. Только прическа подкачала — в светлых кудрях до плеч уже красовалась солидная плешь. Аптекарь стыдливо пытался ее скрыть за начесанными волосами, но получалось только хуже.
Мистер Толбот перешел к подробным рекомендациям насчет сбора мочи, и мои нервы сдали.
Теперь уже я волокла на буксире лейтенанта.
— Доброе утро, Тобиас! — широко улыбнулась я аптекарю, бесцеремонно протолкавшись к стойке.
Он скривился, как будто разжевал лимон. Имя свое Толбот не любил, и тут я его вполне понимала. О чем, интересно, думали родители, называя сына Тобиасом Толботом? Беднягу все детство дразнили Тотошкой.
— Доброе, Эйлин! — тем не менее, ответил он.
Зато взгляд такой многозначительный! 'Принесло тебя на мою голову!' — читалось в выпуклых глазах аптекаря.
— Можно тебя на минутку? — напрямик спросила я. По опыту знаю, что свои проповеди он может читать часами.
— Что еще? — недовольно поинтересовался он, переступив с ноги на ногу. А потом стал играть краем кушака, как делал всегда, нервничая. — Я занят!
— Я ненадолго, — пообещала я. — Вот, клиента тебе привела.
И кивнула на Эллиота.
Толбота перекосило. Его явно раздирали на части жажда наживы и нехорошие предчувствия. Еще бы, ему вдруг преподнесли заработок на блюдечке с голубой каемочкой.
Да еще и благородного!
Насколько я понимаю, ставку Толбот делал на русоволосых, которые о магии знали лишь понаслышке. Таким он мог втюхать что угодно.
Аптекарь расплылся в вымученной улыбке.
— Это честь для меня, мистер...
— Эллиот! — отрекомендовался лейтенант. — Я из южного Эйра. Премного наслышан о вас, мистер Толбот! Даже в наших краях вы известны!
Он схватил руку нового знакомого и с энтузиазмом ее потряс.
— Я польщен, мистер Эллиот, — пробормотал аптекарь, сбитый с толку таким напором.
— Уделите мне чуточку времени, а? — лейтенант развязно подмигнул. — По денежному делу!
Аптекарь облизнул губы, но осторожность взяла верх:
— Простите, но я принимаю только по предварительной записи!
Рыбка уже почти сорвалась с крючка, и я решила подыграть Эллиоту.
— Пять минут, Тобиас. И я сделаю тебе свою фирменную мазь от облысения.
От такого посула аптекарь побагровел, а его толстый клиент поперхнулся смешком.
— Хорошо, — процедил Толбот и бросил помощнице: — Подмени.
Он привел нас в подсобку. От громоздящихся до потолка сундуков и коробок несло такой смесью запахов, что я снова пожалела Эллиота.
Аптекарь взял быка за рога, едва прикрыв дверь. Сесть он нам не предложил, хотя я и сама остереглась бы здесь чего-то касаться.
Я не брезглива, но кое-какие ингредиенты Толбота заставляли меня передергиваться.
— Так что вам нужно, мистер Эллиот? — неприязненно поинтересовался Толбот.
— Мне нужен черноголовник! — с места в карьер бухнул Эллиот. — Для моей тетушки.
Я поморщилась и отвернулась. Ясно же, что Толбот и так боится с ним связываться, а теперь...
Додумать я не успела.
— Вон! — взревел аптекарь так, что пузырьки на полке жалобно звякнули. А потом окрысился на меня: — Ты что, хочешь закрыть мою аптеку? Не бывать этому!
Эллиот крепче сжал мой локоть.
— Простите, сэр. Мы уже уходим!
И ретировался...
— Оно того стоило? — скептически поинтересовалась я уже в машине.
— Конечно! — без малейших сомнений откликнулся Эллиот, поворачивая ключ в замке зажигания.
Выглядел лейтенант и правда довольным.
— И что вы узнали? — недоверчиво спросила я.
— Многое, — бросил лейтенант. — Из каких бы сомнительных компонентов он не варил свои зелья, магии Толбот тоже не чурается.
— И вы умудрились вот так, сходу, это выяснить?
По спине поползли мурашки. Когда-то такими, как Эллиот, меня пугала мама. Но рассказы о возможностях нюхачей давно перешли в область легенд. Ни маме, ни бабушке не доводилось вживую с ними столкнуться.
Неужели он правда чует магию?! Тогда я крупно сглупила...
— Да, — коротко ответил он.
Мы остановились на перекрестке, пропуская тяжелогруженую подводу.
— Тогда зачем вам я? По-моему, наедине с вами Толбот был бы откровеннее. Или со мной одной, если уж на то пошло.
Эллиот криво улыбнулся.
— Мы ведь договорились, мисс Вудс, — все вопросы потом. Куда теперь?
— На Бонд-стрит. Аптека доктора Рейстеда.
* * *
— Мисс Вудс, почему вы так нервничаете? — поинтересовался вдруг лейтенант, остановив машину.
— Нервничаю? — удивилась я. Получилось фальшиво.
Он глазами указал на мои руки, и только теперь я обнаружила, что безостановочно тереблю шарф.
— Хорошо, — я заставила себя отпустить многострадальную ткань. — Вы правы. Только разве это что-то меняет? Вы ведь все равно потребуете, чтобы я туда пошла.
Я кивнула на респектабельный особняк со скромной вывеской 'Аптека'. Как будто в городе нет больше аптек!
Эллиот не сводил с меня внимательного взгляда.
— Толбота вы не боялись.
Я принужденно рассмеялась.
— Поверьте, Рейстеда я тоже не боюсь.
— Тогда в чем дело?
Я поняла, что он не отвяжется, и сказала с досадой:
— Если Рейстед за последние полгода не изменился, то у вас может оказаться еще один труп.
— Кхм, — лейтенант прочистил горло. — Он вам угрожал?
— Да нет же! Долго объяснять. Идемте, посмотрите сами.
И я распахнула дверцу авто, не дожидаясь помощи Эллиота...
В аптеке царили тишь, покой и благолепие. Отделанные темным деревом стены, батареи баночек с аккуратными этикетками, сверкающая лаком стойка...
Сюда приходили те, кто не хотел связываться с такими, как я.
Услышав тихий звон колокольчика, аптекарь поднял голову. Он как раз что-то писал в толстенной книге.
Эллиот чуть сильнее сжал мой локоть, но я только на мгновение опустила ресницы.
Само собой, он ожидал увидеть еще одного блондина, а макушка доктора отливала медью.
— Доброе утро, доктор Рейстед! — первой поздоровалась я.
Он по-прежнему держал докторскую практику. А что, очень удобно — сам назначает лекарство, сам же его и делает. Пациентам тоже нравилось, тем более что импозантный Рейстед виртуозно умел втираться в доверие. Эдакий добрый честный дядюшка, который всегда выслушает и поймет.
— Линни! — доктор широко улыбнулся, продемонстрировав крепкие очень белые зубы, и отложил золотое перо.— Рад тебя видеть, дорогая. Пришла сказать, что передумала? Оценила прелести жизни в семье, а?
Лейтенант молчал, с интересом наблюдая за представлением.
— Нет уж, уволь, — я передернулась. Радушие доктора было насквозь фальшиво. — В твой гарем я идти не собираюсь.
Рейстед неодобрительно покачал рыжей головой, отчего стекла золотого пенсне на его носу сверкнули.
— Зря. Тогда что тебя ко мне привело?
— Мой друг ищет одно зелье... — я замялась.
Рейстед высоко поднял брови.
— А с какой стати ты сама не сделаешь?
Хороший вопрос! Прямо в яблочко.
— Оно... не совсем законно, — обтекаемо объяснила я.
Рейстед хмыкнул.
— С каких пор ты чураешься приработков, Линни? Ты же никогда не была праведницей, — протянул он, и мне захотелось его ударить.
— Я никогда не делала ядов! — рассерженно выпалила я и прикусила язык.
Поздно.
Глаза Рейстеда за стеклами пенсне потемнели.
— Если ты шутишь, Линни, то шутка не удалась! — отрезал он. — А теперь прости, у меня масса дел!
Он пододвинул к себе гроссбух и сделал вид, что проверяет цифры.
— Пойдем, — я дернула Эллиота за руку.
И в этот момент из скрытой за портьерой двери показалась девушка в темном очень скромном платье. Она с трудом удерживала здоровенную бутыль с мутной жидкостью.
— Я приготовила тоник, как ты велел, — прошелестела она.
Рейстед от неожиданности поставил кляксу, грубо выругался и зачем-то схватил увесистые счеты.
Девушка испуганно вздрогнула — и выронила бутыль.
Звон, острый запах спиртовой настойки, лужа на полу...
— Ты, дура косорукая, понимаешь, что ты наделала?! — заорал доктор, уже забыв о посторонних.
Она затравленно опустила светловолосую голову, и у меня буквально зачесались руки.
Вмешиваться нельзя, Лили мне этого не простит.
— Уведите меня отсюда, — попросила я Эллиота сквозь зубы.
Он молча послушался.
А в спину нам доносились крики Рейстеда и жалобные всхлипы его жертвы...
Лейтенант усадил меня в машину, и я откинула голову, прикрыв глаза.
От бессилия меня трясло. Хотелось вернуться в аптеку и расколотить о голову доктора какую-нибудь бутыль...
И в итоге загреметь в тюрьму. Как же — напала на уважаемого человека, избила ни за что, ни про что!
Я со злости стукнула кулаком по дверце.
— Мисс Вудс, — голос лейтенанта звучал напряженно, — у вас при себе нет той чудодейственной настойки? Сейчас она бы вам здорово пригодилась.
— Увы, — я заставила себя открыть глаза. Хотела их потереть, но вовремя вспомнила о туши на ресницах. — За ней придется вернуться в аптеку... — и уточнила поспешно: — В мою аптеку!
От мысли купить что-то у добрейшего доктора к горлу подкатывала тошнота.
— Далеко, — с сомнением проговорил Эллиот. — Кстати, расскажете, что это было?
— Да ничего особенного, — отвернувшись, я украдкой вытерла щеки. И заметила в зеркале внимательный взгляд полицейского.
— Вот что, — решил вдруг он, — думаю, нам с вами не помешает позавтракать. Я знаю тут неподалеку неплохое местечко.
— Я завтракала! — возразила я из чувства противоречия.
Эллиота такими мелочами было не пронять.
— Тогда составите мне компанию.
* * *
Увидев, куда он меня привез перекусить, я только хмыкнула.
— Это судьба, — ответила я на вопросительный взгляд лейтенанта и указала на вывеску рядом с кафе 'Элегант'.
'Аптека 'Панацея' — гласила она.
У Флемма своеобразное чувство юмора — и бездна самонадеянности.
— Хотите сказать, что нам туда? — недоверчиво уточнил лейтенант. — Это и есть последний адрес?
Я только кивнула.
— Тогда сначала закончим с аптеками, — решил Эллиот. И, выйдя из авто, распахнул мне дверцу: — Прошу, мисс Вудс!
Дверь оказалась не заперта, но хозяина в поле зрения не было. Не страшно — только самые отчаянные психи решились бы тронуть что-то из зелий Флемма, а лишней наличности у него сроду не водилось.
Дом достался Флемму по наследству от какой-то троюродной тетушки, иначе он бы точно не поселился в таком респектабельном районе. Ведь деньгам всегда можно найти лучшее применение!
— Флемм! — позвала я громко. — Ты где? Это Эйлин!
— Эй? — переспросил приятный голос откуда-то из недр дома. — Иди сюда! У меня опыт.
Я вздохнула и взяла лейтенанта под руку.
— Пойдемте. Опыт — это серьезно.
Под лабораторию Флемм отвел лучшую комнату в доме, зато спальней ему служила какая-то каморка. Впрочем, спал он нередко тут же, среди своих реторт и пробирок, приспособив под кровать массивные старинные кресла.
В первый момент я решила, что груда цитрусов на столе мне мерещится. Но в ведерке громоздилась целая гора шкурок, и запах сложно спутать.
Высокий мужчина в белом халате самозабвенно возился с пробирками, в которых буйствовала непонятная плесень.
— Зачем ему столько? — пробормотал Эллиот, как-то странно морщась. — Давайте быстро.
Я кивнула и окликнула:
— Флемм! Я ненадолго.
— А, Эйлин, — аптекарь обернулся. Его приятное лицо сияло, а собранные в хвост светлые волосы чуть не искрились от энтузиазма. — Это будет открытие! Настоящий прорыв в медицине! Ты только представь...
Лейтенант почему-то страдальчески скривился и отвернулся.
— Флемм, — перебила я, — у меня мало времени. Я потом к тебе зайду, ладно? А сейчас ответь на пару вопросов.
— Ладно, — покладисто согласился он. И спохватился: — Присаживайтесь!
— Спасибо, мы постоим! — поспешно ответила я.
Чрезвычайно аккуратный во время опытов, в быту Флемм превращался в рассеянного гения. Так что в кресле могли обнаружиться забытая тарелка или грязные носки.
— Так что за вопросы? — нетерпеливо напомнил Флемм.
А Эллиот вдруг шмыгнул носом. Хм, что это с ним?
— Скажи, ты никому не продавал черноголовник? — спросила я напрямик.
Аптекарь озадаченно моргнул.
— Нет, а что? Надо? Я таким не занимаюсь, ты знаешь. Но ради тебя могу.
Я чуть за голову не схватилась.
Сама непосредственность!
Флемму всегда не хватало денег на опыты. И осторожности тоже.
— Надо, — вмешался вдруг Эллиот.
Он сунул руку в карман плаща, вытащил портмоне и, не скупясь, вынул несколько купюр.
Я присмотрелась... А не бедствуют наши полицейские!
Лейтенант сунул аптекарю деньги... и вдруг оглушительно чихнул. А потом еще раз.
— Проклятые апельсины, — пробормотал он. — Пойдемте, мисс Вудс!
Я торопливо сказала: 'До свидания!' Флемму (он только кивнул, уже с головой погрузившись в опыты) и последовала за полицейским.
* * *
На улице Эллиот отдышался и даже перестал чихать. Только кончик носа у него покраснел.
— Пойдемте, перекусим! — не глядя на меня, скомандовал он.
Я послушно засеменила следом. Проклятые каблуки, ноги уже отваливаются!
В кафе лейтенанта явно знали. Официант просиял улыбкой и почтительно поздоровался.
— Вам как обычно, мистер Эллиот? — учтиво осведомился он.
— Да, Джордж, спасибо, — рассеянно ответил лейтенант, привычно направляясь к дальнему столику у окна.
— А ваша спутница? — официант бросил на меня единственный взгляд, и мне почудилось в нем неодобрение.
Похоже, светловолосых здесь не жаловали.
— На ваш вкус, мистер Эллиот! — быстро сказала я.
— Тогда удвойте заказ, — велел Эллиот.
Время завтрака уже прошло, а до ленча оставалась пара часов, так что народу в кафе было совсем немного. Одинокий старичок с чашкой кофе и эклером и влюбленная парочка с мороженым — вот и все посетители.
Лейтенант поглядывал на меня с каким-то непонятным выражением лица.
А я молча рассматривала обстановку: добротная мебель, приглушенный свет, кружевные салфетки и вазы с цветами. На нашем столике красовались чайные розы — роскошь по мартовским меркам.
— Скажите, мисс Вудс, — наконец заговорил Эллиот. — Почему вы привели меня именно в эти три аптеки? В городе их десяток минимум.
— Больше, — пожала плечами я. — Штук двадцать.
— Тем более, — не стал спорить он. — Так чем подозрительны эти? Понимаю, с Толботом и Рейстедом вы не в лучших отношениях... Кстати, почему? Но мистер Флемм — ваш приятель...
Он умолк.
— Друг, — поправила я. Поймала себя на том, что нервно комкаю салфетку, и сложила руки на коленях. — А причина проста. Я ведь говорила, что черноголовник — дело рук кого-то из альбов. Без нашей магии его не получить.
Эллиот поморщился — даже само слово 'альбы' было запрещено. 'Проклятое семя' и 'проклятая кровь' — вот как нас называли. Изредка еще блондинами и белоголовыми.
— Кроме моей аптеки, в городе только три, в которых работают наши, — продолжила я угрюмо. — Нас мало осталось, лейтенант!
— Разве доктор Рейстед — ваш? — возразил он.
— О, нет! — с чувством сказала я. — Но...
Официант почтительно расставил на столе вазочку с крохотными печеньицами, блюдо с бутербродами, чашки и большой кофейник.
— Приятного аппетита! — пожелал он и растворился между кадками с пальмами.
— На него работают две девушки, — продолжила я. — Наших.
Эллиот щурил внимательные темные глаза и пил кофе.
— Он их заставил?
— Да! — Печенье хрупнуло в моих пальцах, и я опустила взгляд, пряча ненависть. — Обманул, заставил, купил — Рейстед ничем не гнушается. Лили, той девушке, которую мы видели, не повезло — ее близкие погибли при крушении поезда. И она осталась одна в семнадцать лет...
Я умолкла и вдохнула глубоко-глубоко.
— И что дальше? — подбодрил меня Эллиот, устав ждать.
Он с аппетитом уплетал очередной бутерброд. Зато мне кусок в горло не лез.
— А дальше Рейстед ее окрутил. Что-то наплел о долгах отца, щедро предложил крышу над головой... Рейстед — бывший военный врач, вышел в отставку по ранению, купил практику... Только обычных докторов много, так что он не особо преуспел. А наши лекарства всегда в цене.
— Почему он на ней не женился? — Эллиот отхлебнул кофе.
Прямого запрета на браки не было, хоть чистокровных блондинов и не любили. Или, скорее, боялись.
Особой щепетильностью в этом вопросе отличались только благословенные. Они не прочь были завести интрижки (иначе откуда бы взялись полукровки?), но даже своих детей не признавали.
— А зачем? — пожала плечами я. — Он и так получил все, что хотел. А потом еще откуда-то привез Энн. Он хорошо устроился, согласитесь.
— Откуда вы знаете? — он недобро сощурился. — Может быть, это сплетни?
— Вы сами видели, как он обращается с Лили! — резко возразила я. — Как с рабыней! Что же до 'сплетен'... Думаете, Рейстед не пытался прибрать к рукам и меня?
Эллиот поднял брови, и я ответила на незаданный вопрос:
— Я приехала в Тансфорд два года назад. Рейстед... — я помялась и повторила обтекаемо: — Сделал все, чтобы прибрать к рукам и меня.
— Но ему это не удалось?
— Как видите!
Я заставила себя глубоко вдохнуть. Как он умудряется вытащить из меня то, о чем я говорить не собиралась?
Хотя о своих методах я точно откровенничать не стану.
В конце концов, разве я не вправе защищаться сама, если уж закону нет до меня дела?
Эллиот откинулся в кресле, сцепив руки.
— Скажите, мисс Вудс, а на кого бы поставили вы? Кто из них продал яд?
— Не Флемм, — не задумываясь, откликнулась я. — Я бы поставила на Рейстеда, хотя вы посчитаете меня предвзятой. Толбот тот еще тип, но он и так преуспевает. Зачем рисковать? А Рейстед жадный...
Эллиот кивнул, соглашаясь, а я закончила резко:
— Это если яд вообще купили здесь! Скажите честно, лейтенант, зачем вы это делали?
— Что именно? — невозмутимо откликнулся он.
Я подалась вперед.
— Таскали меня по аптекам! — рявкнула я. Старичок за дальним столиком обернулся и неодобрительно посмотрел на меня. Я продолжила чуть тише: — Вы же спокойно могли взять у меня адреса и отправить по ним своего сержанта! А вместо этого дурите мне голову.
— Какая экспрессия, — усмехнулся Эллиот. — Я поступаю так, как считаю нужным, мисс Вудс. И я вновь задаюсь вопросом, откуда вам столько известно о следствии.
— Люблю детективы! — с вызовом ответила я и потянулась, чтобы налить себе кофе.
Но лейтенант мне не позволил.
Он молниеносно перехватил мою кисть и задрал рукав почти до локтя.
На белой коже запястья багровели следы пальцев.
— Откуда у вас синяки, мисс Вудс? — негромко осведомился Эллиот.
— Мужчины бывают грубы, лейтенант, — я поджала губы и попыталась вырваться из захвата.
Он не отпустил.
— Особенно темноволосые? — проронил он, глядя мне прямо в глаза.— Они ведь свежие. Готов поклясться, появились только вчера.
Мелькнула мысль свалить все на сержанта или самого лейтенанта, но... Эллиот хватал меня за плечи, а не за запястья. А его подчиненный вообще обошелся моральным давлением.
Лучше не завираться.
— Вряд ли, — парировала я. — У меня очень нежная кожа, на ней все долго заживает.
— И все же, — лейтенант осторожно коснулся уродливых следов, прижал палец к бьющейся жилке. И спросил, не отводя взгляда: — Мисс Вудс, эти синяки оставил Мастерс?
— Мало ли, кто...
— Да или нет? — перебил он непреклонно. — Только честно, вы ведь знаете, что я почувствую ложь.
Он подался вперед. Крылья его породистого носа раздувались, ловя малейшие оттенки запахов.
На мгновение мне показалось, что воздух между нами дрожит от напряжения.
И я сдалась.
Выговорила яростно:
— Хорошо. Он... вел себя недостойно. И схватил меня за руку. Вы довольны? Но я его не убивала!
Не стоило повышать голос. Официант как раз принес наш заказ, и теперь смотрел на меня с ужасом и любопытством.
Я прикусила губу и отвернулась. Ненавижу!
Хотелось встать и уйти. Но кто бы меня отпустил? Неудивительно, что Эллиот так любит рыбалку — видимо, ему нравится наблюдать, как крючок раздирает горло доверчивой жертвы.
Официант расставил посуду, разложил снедь и осведомился, косясь на наши сцепленные руки:
— Что-нибудь еще, мистер Эллиот?
— Нет, спасибо, — рассеянно откликнулся лейтенант.
Официант нехотя, нога за ногу, пошел прочь.
Эллиот бессовестно обманул его надежды и заговорил, лишь когда он скрылся на кухне.
— Почему же вы раньше об этом не упоминали, мисс Вудс?
— А вы бы мне поверили? Если бы я рассказала сразу?
Он промолчал, и я горько усмехнулась.
— Отпустите, — попросила устало. — Иначе я не смогу есть.
Лейтенант напоследок обжег меня взглядом и отступил — занялся содержимым своей тарелки.
Я тоже механически что-то жевала и глотала.
Как же хорошо, что Эллиот так доверяет своему нюху! Иначе тяжко бы мне пришлось...
Вилка звякнула по опустевшей тарелке, заставив меня очнуться.
Я подняла глаза.
Смуглое лицо лейтенанта казалось напряженным.
— Значит, Мастерс к вам приставал? — переспросил он зачем-то. — Тогда что мешало вам его отравить?
— Его накормили ядом гораздо раньше, — напомнила я, старательно следя за голосом. Хватит развлекать все кафе! — За два-три часа до смерти. Полиция же приехала, когда он был еще теплый! И, кстати, я ведь сама рассказала вам о черноголовнике. Зачем, если это я убила Мастерса?
— Чтобы отвести от себя подозрения, — тут же отозвался Эллиот. Очевидно, он заранее все обдумал. — И насчет двух-трех часов — это только ваши слова.
От неожиданности я оторопела.
— В каком смысле — только мои слова? — выговорила я наконец. — Разве ваш полицейский анатом...
— Наш полицейский анатом, — перебил Эллиот с какой-то бессильной злостью, — не разбирается в ваших зельях. Я распорядился отправить тело на экспертизу в столицу, но это займет время.
— А пока я остаюсь под подозрением? — уточнила я.
Он нехотя кивнул.
— Понятно, — я скомкала салфетку. — Значит, вам не нужна была моя помощь. Вы хотели за мной присмотреть... — Я подумала и поправилась: — Присмотреться ко мне. Так?
— Вовсе нет! — возразил он живо.
— Тогда зачем? — настойчиво спросила я и поймала взгляд Эллиота. — Или в это время сержант обыскивал мою аптеку, а?
Что-то в лице лейтенанта дрогнуло.
— У блондинов есть естественная защита от моей магии, — нехотя признался он. — Вас сложно пронять, особенно на расстоянии. А санкцию на допрос всех троих с пристрастием мне бы не дали. К чужаку аптекари отнеслись бы подозрительно, а полицейского вообще приняли бы в штыки. А так они сами придумали себе объяснение... нашего визита.
— Хотите сказать, что вас они не опасались? Потому что сосредоточились на мне?
— Именно, — кивнул Эллиот без малейшего раскаяния.
— Постойте! — я потерла висок. — Я ведь тоже блондинка. Как насчет моей естественной защиты?
Лейтенант вдруг улыбнулся и откинулся в кресле.
— А вас, мисс Вудс, я могу вывести из себя без особого труда.
От такого признания я онемела.
Затем встала и проговорила ледяным тоном:
— Надеюсь, вы довольны результатом? Свою часть уговора я выполнила, так что прощайте, лейтенант!
И, не дожидаясь помощи, сорвала с вешалки пальто.
На Эллиота я не смотрела, чтобы не наделать глупостей. Но спиной чувствовала его внимательный взгляд.
— До свидания, мисс Вудс, — прозвучало мне вслед.
Я только раздраженно дернула плечом...
* * *
Домой я добиралась своим ходом. Пешком до окраины шагать пришлось добрый час, но это только к лучшему. Я впечатывала в брусчатку каблуки, воображая, что топчу лейтенанта Эллиота... и постепенно становилось легче.
Надо же было так сглупить! Изобразила бы дурочку, похлопала ресничками — и пусть сами разбираются. Но уж слишком я тогда перепугалась. Да и кто мог предположить, что полицейский врач окажется таким непроходимым тупицей?
Ладно, что сделано, то сделано.
Дверной замок выглядел нетронутым, но разорванные сторожевые паутинки тут же наябедничали о незваных гостях.
Жаль, что я не умею ставить нормальную защиту.
Для очистки совести я заглянула в кассу и заодно проверила свои немногочисленные украшения. Все на месте, хотя если присмотреться, заметны следы аккуратного (и неторопливого!) обыска.
Ну, лейтенант!..
Повесив табличку 'Закрыто', я заперла дверь и принялась за заказы.
На плите булькала кастрюлька, в которой на водной бане томилась мазь для суставов. На столе ждали своего часа заранее отложенные ингредиенты для кремов и микстур. Чего тут только не было! Экстракты, масла эфирные и растительные, воски...
Под льющиеся из радиоприемника песни я кружила по лаборатории, смешивая, отмеряя, взбивая...
А с каким удовольствием я перетирала в ступке кусочки смол и сушеные травы!
Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть и пролить лишнюю каплю масла.
Чтоб его!
Я решила его игнорировать, но аппарат не унимался.
Тьфу, пропасть!
Оставив очередное зелье тихо побулькивать, я спустилась вниз. Аппарат у меня единственный — на прилавке.
Я перевела дух и подняла трубку:
— Аптека мисс Вудс, слушаю!
— Привет, Эмили! — произнес знакомый, чуть дребезжащий, как расстроенное пианино, голос. — Ты нам срочно нужна. Дело есть.
Мысли заметались. Что, если Эллиот не ограничился обыском?
— Извините, вы ошиблись номером! — отрезала я и брякнула трубку на рычаг.
Сердце колотилось где-то в горле.
Я щедро плеснула себе успокоительного (кстати, стоит подновить запасы) и минут десять просидела, прислушиваясь к телефону. Он молчал, и я вздохнула с облегчением...
Честно говоря, я допоздна все ждала, что Бишоп не выдержит и явится лично. Руку даю на отсечение, что лейтенант оставил кого-то за мной присматривать. Я вся извелась — вдруг полицейские его узнают? Только этого сейчас не хватало!
Кажется, Бишоп понял намек и больше не беспокоил...
Утром меня разбудил грохот.
Кто-то колотил в дверь (звонок я на ночь отключаю).
Только недавно рассвело, и я со стоном накрыла голову подушкой. Да уймитесь вы наконец!
В дверь упорно продолжали стучать.
А что, если это кто-то из парней Бишопа? Иногда он присылал их с поручениями.
От этой мысли меня прошиб холодный пот, и сон как рукой сняло.
Набросив халат, я как была, босиком, сбежала вниз.
Сорвала крючок, распахнула дверь — и уставилась на Эллиота. Выглядел он паршиво — взъерошенный, небритый, в криво застегнутом плаще.
— Лейтенант, — сказала я недовольно и прикрыла зевок, — вы ополоумели? Что за манера с утра пораньше...
— Мисс Вудс, мне нужна ваша помощь! — перебил он резко.
— Опять работать червяком? — съязвила я. — Нет уж, увольте!
И попыталась закрыть дверь. Но Эллиот не дал — сунул ногу в щель и еще рукой придержал.
— Да погодите вы! — темные глаза мрачно сверкнули. — Лили убили. Лили Брайс, понимаете?
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
