Кот и его Хозяин. Общий файл.

Кот и его Хозяин

Вместо предисловия

По небольшой насыпи — останков некогда величавого сооружения — изредка перебрасываясь словами шли двое. Полуденное солнце слепило путникам глаза, ежеминутно они поднимали руки к лицу: один — утереть испарину замусоленным носовым платком, дрогой — почесать зудевшую кожу. Однако путешественники даже и не помышляли об отдыхе — к ночи надо было пройти как минимум в два раза больше расстояние.

— Змейка, — в очередной раз промокнув испарину обратился к своему спутнику первый. — Как думаешь, вот за что нам это всё?

Остервенело почесав скулу тот недовольно, с какими-то шипящими нотками, почти неслышно пробурчал:

— Мне-то откуда з-знать? Раз-з интерес-сно, найди с-себе очередного пророка — много их с-сейчас-с раз-звелос-сь — у него и с-спраш-шивай. Не думаю, что услыш-шиш-шь меньш-ше с-сотни раз-зличных предполож-жений. И прекращ-щай уж-же меня так з-звать, надоело!

— Да ладно те! Ты ж меня так и не прекратила Бородатым кликать, а?

Хохотнув, он от избытка чувств подёргал объёмную растительность под подбородком.

Второй, точнее, вторая, недовольно зыркнув из-под капюшона на своего спутника, промолчала.

Так, в тишине, прошло ещё несколько минут. В молчании же путники спустились в узкий жёлоб между остовами пляшущих многоэтажек, и только когда они вошли в одно из зданий, намереваясь срезать путь, та, которую называли Змейкой, резко затормозила. Из-под низко натянутого капюшона послышалось тихое шипение, причмокивание.

— Что такое? — резко посерьёзнев, Бородатый извлёк из кармашка своего рюкзака короткую курительную трубку.

— Кровь, — помедлив, ответила Змейка. — Чую з-запах крови.

— Вот ведь не было печали... Где?

Она махнула рукой, обтянутой длинной, по локоть, перчаткой.

— Рядом есть ещё кто?

— Навряд ли. Я не чувствую, но воз-змож-жно это кто-то, умеющ-щий с-скрыватьс-ся и от меня.

Сплюнув, он, ткнув трубку в зубы, направился в указанном направлении.

Догнав своего бескомпромиссного спутника, Змейка тихо осведомилась:

— Уверен?.. Мало ли кого приш-шили, раз-зве оно того с-стоит?

— Да, уверен. В лучшем случае мы завербуем в команду надёжного, повязанного собственной кровью человека... или не человека, плевать. В худшем же... в худшем на наших руках станет чуть больше крови.

— Это мож-жет быть опас-с...

Она оборвалась, увидев недобрые серебристые искорки, кружащиеся в зрачках её спутника.

— В таком случае я разнесу на хрен этот район...

В тёмном, полуобвалившемся подвале было сыро и промозгло. Прямо у входа, в обрамлении лужи чёрной крови, лицом вниз лежало распростёртое тело. В центре спины клоками плоти зияла небольшая сквозная дыра.

Склонившись над телом, Бородатый легко перевернул его лицом вверх, подержал ладонь на груди, пальцами другой коснувшись шеи.

— Ну?..

— Что ну? — Бородатый, отстранившись от будущего пациента, принялся рыться в своём рюкзаке. — Жить будет.

Часть I

Врачеватель Душ

...Вот и я до боли в ушах посмеяться не прочь.

Лишь пока светло в небесах, лишь пока не наступит ночь...

Группа "Пикник", альбом "Дым", песня "Ночь".

Глава I

Скот, центр Города, 3.05.2023

28 минут до захода солнца.

Золотистые лучи заходящего солнца ярко и безжалостно-правдиво высветили серые мрачные силуэты выгоревших многоэтажек. Некоторые выглядели еще как-то более-менее прилично, а вот другим не повезло: у многих домов начисто снесло верхние этажи, а торчащая из бетона уцелевшая железная арматура притязательности отнюдь не добавляла. Впрочем, это была ещё ерунда — зачастую мощные подземные толчки попросту сравняли величественные постройки с асфальтом, и теперь на их месте возвышаются обожжённые горы камней.

На фоне ярко-золотистого неба, в лёгких мазках перистых облаков все это смотрелось пугающе.

Неуместно.

Жутко.

Я переступил лапами и прислушался, одновременно следя, чтобы черепица старого домика, невесть как оказавшегося посреди развалин мегаполиса, не поехала у меня под пятками. Это было бы очень некстати.

Тихо.

Ни звука.

Неожиданно для самого себя я зевнул. Сладко, показывая всему свету оттопыренные чёрные вибриссы и пасть. Сказывалась голодовка, вот уже почти три дня не дающая мне нормально выспаться.

Неожиданно высоко в золотистой хмари неба, громко и ясно на фоне мёртвой тиши, пронзительно закричала какая-то птица. Я даже не посмотрел в её сторону — лишние телодвижения. За те дни, что минули с Катастрофы, уже достаточно хорошо понял — мне до них не добраться. Никак. Пернатые очень редко спускаются вниз, видимо, довольствуясь кормом с верхних этажей. А туда я при всём желании не смогу забраться, ведь большинство подъёмов обвалилось, перегородив путь. Обходные дороги я не искал — слишком удаляться от лёжки опасно. Чрезвычайно опасно.

Меж тем время текло, и солнце неспешно погрузилось в белесую дымку на горизонте, привлекая к работе сестру-луну. Небо медленно перетекало от золотистых тонов к угрожающе-багряным, редкие полоски облачков на этом кровавом поле казались слегка бирюзовыми. Внизу, подомной, улицы заливались потоками сгущающихся теней. Мрачные покосившиеся громады зданий, укутанные в ореол бордовых лучей, теперь смотрелись ещё угрожающе, чем днём.

Развалины города погружались во мрак.

Я недовольно махнул хвостом. За целый день не удалось выследить ни одной хоть мало-мальски пригожей в еду зверюшки. Это было плохо. С того момента, как кончилась уцелевшая в ближайших домах еда, мне не перепало ни крошки. Видимо, придется вновь залегать спать на голодный желудок.

Чтоб тебя, Разодранная Зановеска!

Я уже хотел было развернуться к входу на чердак, как вдруг увидел в окне противоположного дома легкое движение. Это же... неужели?..

Прищурившись, я одновременно осторожно и нетерпеливо вгляделся в подступающие сумерки.

Ничего.

Прошла минута. Полторы. Две...

И тут прямо по балкону, ничего не опасаясь, пробежала серая тень. У края она замерла, наверное, принюхиваясь, метнулась назад, в укрытие

Так и есть! Наконец-то! Мышь!

Запомнив расположение добычи (окно первого этажа, третье слева от подъезда), я мягко спрыгнул на чердак, заваленный грудами давно никому не нужных вещей. Затем на второй, жилой, этаж и, уже не исхитряясь кульбитами, по сохранившейся лестнице на первый.

Не знаю, кто тут жил до Катастрофы. Не знаю, как жил. Знаю только, что теперь этот покосившийся, полу-обвалившийся, но с честью выдержавший все невзгоды дом теперь по праву принадлежит мне.

Метнувшись по коридору, засыпанному ошмётками когда-то голубых обоев, нырнул в узкую щель за опасно накренившимся деревянным шкафом, значительно сокращая себе путь.

Выскочив на улицу, я чуть было не нырнул обратно. Едкий запах смерти, боли и страха насквозь пропитал эти узкие улочки, навсегда проклятые собственными обитателями. Многие, очень многие нашли свое последнее пристанище тут, раздавленные камнями, задохнувшиеся пеплом, сожженные огнем. Или разодранные Тенями.

Но надо было спешить. Тьма уже вступала в свои права, а вышедшие на охоту Повелители Ночи не будут ждать, пока я закончу свои дела и спрячусь в подвале, где уже четыре дня горит мой Неугасимый Огонёк — из дырочки в газопроводной трубе просачивалось топливо, как-то подожжённое во время Катастрофы и теперь надежно охраняющее меня от ужасов Послекатастрофных Ночей.

С трудом пересилив себя, я сделал несколько осторожных шажков, после, наверное, слегка пообвыкнув, вновь затрусил к памятному окну. Ещё с высоты я отметил, что именно туда в своё время рухнула громадная бетонная плита, пробила острым углом асфальт, глубоко увязнув в земле. Оставалось не ясно, как она не рассыпалась в дребезги от страшного удара, но эта странность сейчас сослужит мне добрую службу.

Подобравшись поближе, я, цепляясь за торчащие по бокам исковерканные металлические штыри, легко, как по лесенке, вскарабкался на самый верх. Теперь, оказывается, я даже чуть выше оконного проёма.

Мгновение потоптавшись на месте, рассчитал траекторию, приготовился, замер в ожидании... чего?

Прыжок!

До изувеченного, наполовину осыпавшегося бетонного уступая я не долетел едва-едва, успев-таки уцепится за самый краешек когтями одной лапы. Вес тела, увеличенный силой прыжка, выворачивая пальцы больно ударил по заскользившим когтям. Панически дёрнувшись, закинул наверх вторую лапу, уцепился, подтянулся, перебирая передними конечностями втащил свою тушку наверх.

Фу, еле пронесло. Ещё бы чуть-чуть — и начинать бы мне всё сначала! Ну или сразу заканчивать — тут как повезёт с приземлением.

Осторожно выглядывать назад я не стал — нет времени. Снаружи стремительно темнело, а мне надо было ещё успеть выследить и поймать несчастного зверька. Ну, если так подумать, то это тут я — голодный и несчастный, так что...

Аш-ш-ш!! Ядрён Газон, как больно!

Отвлекшись на посторонние размышления, я не глянул вниз, за что, спрыгнув, и поплатился: напороться на осколки полуразвалившегося потолка удовольствие, я вам скажу, не из приятных. Впрочем, отбросив первую боль мне стали ясно — ничего страшного, всего-то пара царапин от особо острых осколков стекла, да несколько синяков. Первое — залижу, второе — переживу. За эти дни я понял, что такое настоящие мученья — уцелевшие две трети левого уха до сих пор отзывалось страшной болью на каждое движение, а небольшой (хотя, с чем сравнивать!) ожег на боку только-только начал зарастать новой шерсткой. Но не все это было главным — поднятый мною шум скорее всего насторожил чуткие ушки юркого зверька, а это страшнее всего!

Замерев на месте, я осторожно прислушался, затем вгляделся в мир, раскрасившийся чёрно-белыми тонами. Мышь пряталась за опрокинутым столом — видимо юркнула туда, услышав шум. Идиот! Нет, чтобы по-тихому, не привлекая внимания, со спины... А время-то не резиновое!

Выждав ещё пару секунд, я начал осторожно обходить добычу, мягко ступая по припорошенному пылью полу. Не в коем случае не наступать на стекло или камушки — могут выдать скрипом или шорохом. Осторожно, осторожно... Не сводя голодного взгляда с мыши, чтобы, не ровен час, не упустить, я всё приближался и приближался, вот осталось всего чуть-чуть...

И тут случилось непредвиденное.

Сзади и сбоку от меня что-то звонко тренькнуло, зверёк дёрнулся, но уже было поздно — из-за моей спины тёмным росчерком вылетело нечто продолговатое, пробило несчастному существу бок, пришпилив к ножке стола.

Меня опередили!

А через мгновение вспыхнул свет.

Зажмурившись, я, не желая быть обнаруженным, метнулся в полумрак у стены. Тени ненавидят свет и не посмеют тронуть меня даже в так слабо освещенном уголке. Но я всё-таки надеюсь, что до этого не дойдёт.

А ведь на улице уже почти окончательно вступила в свои права Ночь...

Послекатастрофная Ночь.

Проморгавшись, я оглянулся на потемневший проём окна. Небо приобрело тёмно-лиловый отсвет, чем-то похожий на цвет спелой сливы. На этом обманчиво-безмятежном фоне яркими дырочками проклюнулись первые, самые яркие звёзды.

Так и есть, высовывать нос наружу до утра равнозначно самоубийству.

Неожиданно свет усилился, и все в помещение вновь вернуло свои окраски: пробившаяся сквозь бетон трава — зеленый, маленькая лужица под крысой — красный, а рубашка осторожно вошедшего в помещение человека — синий. Это было странно и неправильно, ведь раньше я видел всё в оттенках серого, независимо от того, темно ли сейчас, или светло. Но после Катастрофы всё изменилось. Помню, как, дрожа всем телом от страха, я выбрался из подвала, и тут же был буквально ослеплён водопадом цветов, обрушившемся на меня. Несколько мгновений я ничего не видел, а потом ещё очень долго не понимал — тот ли этот мир, в котором я жил до того?.. Хотя последнее и не удивительно, Катастрофа без всякой жалости вывернула привычную обыденность наизнанку.

Так я узнал, что небо обычно не серое, а золотистое, солнце — багровое, люди, изредка показывающиеся на глаза — разноцветные, хотя в основном просто очень грязные... Кстати, о людях...

Назвав вошедшего человеком, я слегка поторопился — скорее это был... человечек?.. э-э-э... лет пятнадцати-семнадцати... наверное... я не слишком хорошо разбираюсь в людях, что правда, то правда. Слишком уж мал мой опыт общения с этими странными двуногими. Например, понять, а уж тем более угадать их мотивы я был не в состоянии. И, наверное, ещё не скоро этому научусь.

Тем временем паренек, настороженно поглядывая по сторонам, подошел к законно моей добычи. Скорее всего он услышал шум и теперь пытался определить его источник. То есть, попросту говоря, искал меня. Ню-ню. Посмотрим, удастся ли тебе разглядеть в полумраке чёрного зверька, затаившегося в дальнем, охваченном призрачными объятиями темноты, углу.

Вор подошёл к бездыханной тушке, замер. Видимо опасался, что, нагнувшись, окажется уязвимым для атаки из засады. Угу, предосторожность вполне логичная. Было б ещё кому нападать... Выждав несколько секунд, человек медленно присел, готовый рвануться с места в любое мгновение. Поднял зверька, завернул в полиэтиленовый пакетик, сунул в рюкзак. Так же осторожно и бесшумно встал. И, видимо, уже собрался отправляться восвояси, как вдруг случилось то, чего менее всего ожидал я и чего, по-видимому, более всего опасался самозваный конкурент.

Светло-бронзовый огонёк в керосиновой лампе, неожиданно мигнув, начал угасать

Поняв, что спасительное световое пятно стало быстро сужаться, я чёрной молнией метнулся за спасительной гранью, в мгновение ока оказавшись у ног человека. Тот, не обратив на меня ровным счётом никакого внимания, поспешно поставив керосинку на пол, принялся лихорадочно обшаривать карманы.

Пламя тем временем уменьшилось уже настолько, что освещало только лишь нас, да небольшой, метра два, пятачок вокруг.

Не видя лучшего выхода, я схватил зубами край его штанины (фу, какая гадость!) и потянул к выходу. Если сейчас очень поторопиться, мы вполне успеем добежать до моего подвала, а уж там как-нибудь перекукуем... Давай же, шевелись! Хватай лампу и бегом, бегом на выход! Ну скорее же!..

Однако все мои усилия оказались тщетными: он не сдвинулся не на шаг. Лишь мелко задрожал...

Идиот!

Я нервно хлестнул хвостом и облизнулся. В какой-то неуловимый момент мир вновь выцвел, раздробившись на белое и чёрное. Ещё мгновение и в комнату заползли Они.

Тени.

Это были странные сущности. Во всех смыслах странные. Их телом была тьма, одеждой — мрак, пищей — ночь. Выглядели они как... как тени. Только живые. Осознающие. Передвигающиеся. Тьма во тьме. Сгусток мрака на чёрной стене. Они не имели ни объёма, ни формы, ни размера. Могли перемещаться по любой поверхности, без разницы, какой. Всегда были чуждыми, непонятными, излишними... и ужасно пугающими.

Тени двигались обманчиво-неспешно, видели, что горит, теплится свет. Он уже не доставал до погружённых во мрак стен и потолка, где и замерли, точно голодные хищники в засаде, Хозяева Ночи.