Бездушный Страж: Робот

Бездушный Страж: Робот

Пролог.

Выл ураганный ветер... Черная давящая мгла окутывала обезумевший океан...Но, вопреки всему, сквозь бушующий шторм, медленно и величественно, двигался огромный сухогруз... Расцвеченный заревом множества пожаров. Которые не мог затушить ни хлещущий проливной ливень, ни накатывающиеся огромные волны, брызги и пена от которых перелетали даже через высокие борта, периодически накрывая палубу.

На корабле же словно разверзся кошмарный филиал преисподней...

Всюду слышались крики невыносимой боли и невообразимого ужаса, перекрывающие даже шум разбушевавшейся стихии... А могучие раскаты грома заглушал грохот непрерывной стрельбы и взрывов...

— Нет... нет... нет... Мы не хотели... — Трясущимися губами непрерывно повторял седеющий прямо на глазах бандит, медленно пятясь и продолжая в каком-то исступлении жать на курок автомата... патроны в котором уже давно закончились...

— Нет... мы не хотели трогать тех детей... Мы не хотели... — Снова повторил несчастный, совершенно обезумевшим от страха взором глядя на медленно приближающиеся к нему два нечеловеческих глаза, светящихся зловещим красным светом. Яркая вспышка молнии, на миг озарившая все вокруг, высветила огромную, далеко за два метра, мощную темную фигуру, закованную в тяжелые черные латы, неторопливо идущую по заваленной трупами и залитой кровью палубе корабля...

Бандит попытался бежать, но почти сразу упал, споткнувшись о тело мертвого товарища, валявшегося рядом с развороченной грудной клеткой и уставившегося в небо искривленным от страха и боли лицом. Завизжав, несчастный застыл, парализованный от ужаса и... так и умер, когда опустившаяся ему на спину бронированная нога просто... С хрустом его раздавила, словно обыкновенного таракана, превратив плоть в размазанное о палубу кровавое месиво из мяса и крошева костей...

Из люка выскочил еще десяток бандитов, открыв шквальный огонь из пистолетов и пулемётов, но их противник даже не стал уклоняться. Все выстрелы лишь с искрами бессильно рикошетили от брони неуязвимого чудовища, все так же неумолимо двигающегося вперед.

Но, пока часть бойцов отвлекала противника, четверо развернули и нацелили на врага тяжелые пусковые установки, выстрелив противотанковыми ракетами... Радостно было завопившие бандиты почти сразу испуганно замолкли, когда все ракеты взорвались на середине пути, даже не долетев до врага. Корабль снова озарило зарево громадного пожара.

— Нужно отступать!!! — Прохрипел один из бандитов, до боли в глазах всматриваясь в огонь.

— Куда нам отступать, идиот?! — Истерично взвился второй. — Мы на корабле, посередине шторма!!! К тому же все вертолеты Палач разнес на куски еще вначале! А уходить на шлюпках в бурю это... да проще сразу пустить себе пулю в башку!!! И ты думаешь эта тварь позволит нам уйти?!! Лучше заткни...

Бандит не договорил, когда с раскатом грома слился грохот мощного выстрела и верхнюю половину его тела разнесло на куски, окатив всех стоящих рядом водопадом кровавых ошметков. В зареве пожара проступил зловещий силуэт бронированного монстра, равнодушно идущего прямо сквозь огонь. Снова зазвучала канонада оглушительного грохота тяжелой пушки и еще восьмерых бандитов разнесло на куски.

Последний оставшийся в живых преступник с криками кинулся бежать, но враг вдруг резко ускорился, в несколько могучих рывков преодолев оставшееся расстояние и стремительно настигнув свою жертву. Схватив завизжавшего бандита за голову, Палач легко, одной рукой, приподнял его в воздух.

— Где пленники? — Пробасил монстр нечеловечески низким, механическим голосом без единого признака эмоций.

— В-восьмой трюм... Восьмой трюм!!! Пощади!!! Умоляю!!! Я все скажу! Все скажу!!! — Заорал обмочивший преступник, извиваясь в мертвой хватке и ощущая, как под металлическим пальцами буквально трещит его череп.

— Полиция Нью-Йорка благодарит вас за сотрудничество. — Прозвучал бездушный голос, прежде чем голова бандита лопнула словно перезрелый арбуз, безжалостно раздавленная Палачом.

Подойдя к толстому закрытому люку, похожему скорее на банковскую сейфовую дверь, металлический монстр ударил кулаком в стену рядом, пробив ее будто она была картонной. Ухватившись за край, Палач рывком с корнем выдрал многотонный люк, как пушинку отшвырнув его далеко в сторону. Не обращая внимания на вновь начавший поливать его град пуль поджидавшей в коридоре засады, неуязвимый враг поднялся по лестнице, проигнорировав заметную ловушку под ступеньками с заложенной взрывчаткой, которая почему-то не сработала.

Подобно танку сметя последний заслон из бандитов, покрытый кровью и кусками мяса противников, Палач зашел на мостик, походя могучим пинком размазав еще одного из врагов по стене.

В живых остался лишь пятящийся тучный чернокожий мужчина с посеревшим от страха лицом, одетый в очень дорогой белый костюм со множеством колец и золотых цепей.

— Стой, Палач! Я сдаюсь! Слышишь?! Сдаюсь!!! Я во всем сознаюсь и дам показания! Слышишь?!! Арестуй меня! — Зачастил главарь, с ужасом глядя на возвышающуюся над ним смерть. — Ты же полицейский робот!!! Ты не можешь просто меня убить!!! Закон...

Палач на миг замер, словно размышляя, а затем пробасил:

— Джейкоб Сэтс, ты арестован.

— Правда? — С непередаваемым облегчением выдохнул бандит, ощутив себя так, будто ему зачитали помилование на смертной казни.

— Нет.

Металлическая рука бронированного монстра снесла преступному боссу голову, заливая все вокруг фонтаном алой крови...

Глава 1.

Олег медленно пробуждался от долгого, тягучего и тяжелого сна, словно поднимаясь из глубин затхлого озера, наполненного густой жижей... и все никак не мог заставить себя открыть глаза. В голове шумело, а сознание ни в какую не хотело сфокусироваться... Мысли с воспоминаниями путались и никак не могли принять упорядоченную структуру, из-за чего не удавалось ни вспомнить, что же случилось, ни что происходит сейчас.

С трудом переборов слабость, Олег все же сумел открыть глаза, но кроме новых вопросов это ничего не дало. Он плыл в какой-то беспросветной темноте и даже не видел своего тела... И так продолжалось многие часы... дни... месяцы... или даже годы... Сколько прошло времени понять было совершенно невозможно, а странное состояние полудремы напрочь убивало большинство чувств и ощущений... Лишь иногда вспыхивали обрывки то ли снов, то ли видений про чью-то, словно чужую, жизнь... странные места... города... дома... Чьи-то знакомые-незнакомые лица... Отголоски эмоций...

Обрывки видений приходили и навсегда уходили, не оставляя после себя ничего на душе, кроме ощущения налета легкой ностальгии и некоего умиротворения, словно с плеч исчезла некая тяжелая ноша и теперь можно наконец-то отдохнуть и расслабиться...

"Наверное я умер и сейчас в загробном мире... Хотя какая разница... Тут не так уж и плохо... Вечный покой, где ничего не тяготит... не нужно ни за чем гнаться, никуда бежать..."

И так продолжалось бесконечно... постепенно все больше растворяя Олега... постепенно очищая его от всего мирского и прошлого... всей грязи реального мира, налипшей за долгую жизнь... До тех пор, пока...

Пока в душе вдруг не вспыхнула странная и такая знакомая боль. Чудовищная БОЛЬ, всколыхнувшая практически угасшую личность Олега. Боль, за мгновения и разом вернувшая все воспоминания. Которые, ничего кроме еще более невыносимой тоски и страданий не принесли, зато полностью и окончательно разрушили недавнее приятное умиротворение, вернув горькую тяжесть на сердце и душе...

Олег Лазарев, родившийся в семье потомственных военных и служителей закона, когда-то и сам пошел по их пути, быстро дослужившись до звания капитана полиции. Фотографическая память, великолепная дедукция, высочайший уровень интеллекта, лучший выпускник академии, лучший по всем показателям и раскрываемости дел, лучший в отделе, победитель множества соревнований, неподкупный, не совершающий ошибок и не допустивший ни единого нарушения, гордость семьи и высокого начальства.

Иногда над ним шутили, что он больше идеальная машина, чем человек, но Олег, всегда относящийся к жизни позитивно, не обижался, отшучиваясь в ответ. Душа компании, умудрявшийся находить общий язык с окружающими его людьми, он не допускал к себе черной зависти и всегда помогал товарищам, сумев остаться нормальным человеком, не став загордившимся снобом... А вскоре стал и счастливчиком, отхватившим любящую красотку жену, а потом стал и отцом двух прекрасных здоровых детишек...

Абсолютно идеальная, фантастическая жизнь, о которой можно только мечтать...

Как же хорошо это все звучало раньше... Ровно до тех пор, пока он не перешел дорогу крупной банде продавшихся уродов, засевших глубоко в полиции.

Его пытались подкупить, пытались давить и угрожать, пытались даже устроить покушение с подставами. Но Олег не зря ел свой хлеб, а связи семьи полицейских-военных давали еще большие возможности. Что, в конечном итоге, привело к поимке практически всей банды.

А затем...

Затем... Он в одночасье лишился всего. Однажды в частный дом Олега ворвалась вооруженная до зубов банда из двенадцати человек, явно по наводке предателей. И он уже ничего не смог сделать, сумев лишь убить четырех бандитов и ранить еще одного. Но это уже ничего не изменило... Сначала ублюдки застрелили его жену, успевшую обварить кипятком одну мразь, потом, на глазах связанного Лазарева, вся толпа гогочущих уродов истязала раскалённым ножом его маленьких детей... прежде чем хладнокровно их зарезать... Мрази хотели поизмываться и над оставленным напоследок Олегом, но их спугнул вой полицейской сирены и они сбежали, всадив в Лазарева три пули.

Неизвестно каким чудом он тогда смог выжить, продержавшись до приезда скорой... Наверное, его поддерживала жгучая черная ненависть и просто ужасающая жажда мести... Он остался жив, а затем даже сумел вернуться на службу, но никогда уже не стал прежним.

Замкнутый, мрачный, холодный и нелюдимый, Олег действительно стал напоминать машину, с головой уйдя в работу и посвящая ей каждую свободную минуту, практически забыв про сон и отдых. Лишь в работе и мести остался последний смысл его жизни... Постепенно он нашел всех, кто был виновен в гибели его семьи. Подонки умирали очень долго, иногда неделями и месяцами, сполна ощутив на себе, что такое настоящие пытки.

Но... облегчения свершившаяся месть так и не принесла... Лишь оставила после себя усталость, опустошение и... так и не утихнувшую боль...

Словно бездушный автомат, Олег продолжал выполнять свою работу, став настоящим кошмаром преступного мира. Не знающий жалости и сострадания, не обращающий внимания на чины и связи своих врагов, Лазарев без устали давил ублюдков, раскрыв огромное количество дел и посадив бессчётное количество бандитов.

Однако... нестерпимая боль в душе с каждым годом лишь росла, даже не думая затихать... И от нее не помогало ничего... Даже попытки напиться. Полыхающая огнем душевная боль мистическим образом прогоняла и сон, и усталость, и боль физическую, и даже алкогольный дурман... Вся жизнь Олега стала одним бесконечным адом... Адом, который он с маниакальным упорством распространял и на преступников, лишь в этом найдя слабую отдушину...

Больше никакой радости, никаких привязанностей, никакой дружбы, никаких эмоций, кроме ярости и ненависти, и лишь тянущиеся бесконечно годы войны с бандитами, продажными чиновниками и прочим сбродом. И... бесконечные годы мучений с горечью и невообразимой тоской...

Когда однажды, находясь в торговом центре, битком забитом людьми, Олег увидел террориста достающего из кармана маленький брикет взрывчатки, начиненный шрапнелью, с намерением кинуть его в толпу, то ни раздумывал ни секунды. Сбив ублюдка с ног, но уже не успевая обезвредить взведенный взрыватель, Лазарев успел лишь накрыть бомбу сначала самим террористом, а сверху еще и собой.

Уже словно в дурацкой замедленной съемке ощущая, как его тело разрывает взрыв, Олег впервые за долгое время улыбнулся... Его мучения наконец-то окончились...

Так он тогда подумал. А сейчас, плывя в темноте потустороннего мира и снова ощущая внутри себя неугасимый огонь боли, тоски и ненависти, мог лишь горько рассмеяться. Его собственный, личный ад достал его и после смерти, только теперь уже нет работы, которая могла отвлечь и чуть облегчить страдания. Наоборот, в потустороннем мире все эмоции и душевные терзания были в десятки, если не сотни раз сильнее и ярче.

Неизвестно, сколько он провел времени в пустоте... Боль разрушала, пожирала и перерождала его душу, а разум пыталась довести до безумия. Лишь могучая воля не позволяла Олегу сдаться и съехать с катушек, хотя желание поддаться безумию было просто нестерпимым... Кто-то словно нашептывал, что это позволит убежать от страданий, но, из-за какого-то внутреннего упрямства и принципа, а может из-за дурацкой глупости, Олег не поддавался, удерживая свой разум. Именно из-за этого же дурацкого упрямства он когда-то не покончил с собой, после завершения мести, и не собирался сдаваться сейчас.

И, хоть разум оставался стабильным, что-то в Лазареве все равно изменялось. Постепенно он вдруг понял, что может видеть себя словно со стороны, представляя собой своего рода энергетическую сферу, похожую на алую шаровую молнию, всю покрытую множеством длинных тонких разрядов-щупалец, непрерывно извивающихся в разные стороны. Еще через какое-то время, Олег понял, что может даже медленно передвигаться в этом непонятном черном пространстве. А еще спустя вечность, вдруг словно прозрел, увидев вокруг миллионы ярких и не очень искорок, а так же тысячи непонятных фиолетовых воронок, в которые эти искры периодически проваливались. Или наоборот, вылетали оттуда.

Что интересно, новые искры, только появившиеся в черноте, выглядели в большинстве своем как тускло серые шары, но потом быстро уменьшались в размерах, будто сбрасывая некие слои. И, с каждым сброшенным слоем, начинали сиять все ярче, будто ограненные алмазы, с которых умелый ювелир срезал все лишнее, а потом ныряли обратно в воронку.

Впрочем, были и исключения.

Некоторые искры вдруг вспыхивали ярким белым светом, подобно прекрасной звезде, и исчезали в ослепительной вспышке. А некоторые просто не очищались, словно покрытые гнилостным язвами и омерзительными зеленоватыми разводами. Рядом с такими быстро появлялась огненно-багровая воронка и стремительно и бесследно их поглощала.

Алых сфер, похожих на ту которая сейчас олицетворяла тело Олега, он не нашел ни одной. Попытки приблизить к самой близкой искре ничего не дали, неизвестное и невидимое течение просто отталкивало Лазарева, и чем ближе он подлетал, тем сильнее становилось сопротивление. Оставались лишь фиолетовые воронки, у них, к счастью, никакой защиты не было.

Можно было, конечно, еще понаблюдать за всем вокруг, выждать больше времени, поискать другие пути... Но... Боль терзающая Олега никуда не ушла и ему просто уже было на все плевать.

Не раздумывая больше ни секунды, Лазарев влетел в ближайшую воронку.