Белый демон. Книга 1. Законченно

Пролог.

Лесная поляна, ночь, полнолуние.

— Ну что господа, приступим, — сказал человек в темном балахоне, лицо его было прикрыто капюшоном. Любой человек сразу бы узнал в нём некроманта. Это было видно по его облику и ауре страха, которая его окружала. Неподготовленному человеку хватало даже и мимолётного взгляда, после чего он застывал от страха, и не мог шевелить даже пальцем, не говоря уже о том, чтобы бежать или сражаться. А если у человека было слабое сердце, то он умирал на месте. Сам некромант на первый взгляд почти не отличался от обычного человека. Но приглядевшись, можно было заметить, что там, где у нормальных людей была голова, у него клубилась тьма. Обычный человек, только взглянув на неё, тут же умер бы у страшных муках, а его душа стала бы поживой демонам. Сам человек был очень худым, похожим на обтянутый кожей скелет невысокого роста. Одет он был в мантию насыщенного чёрного цвета, на которой была изображена необходимая по статусу некроманта сцены насилия, убийств, и прочего. Но больше всего на ней было черепов самых разных форм и расцветок. Мантия не скрывала только мертвенно-бледные ухоженные руки, никогда не знавших, что такое тяжёлый физический труд.

Некромант стоял по центру поляны, а вокруг него была начертана двенадцати лучевая звезда, на лучах которой были расположены двенадцать тел, убитых с особой жестокостью. У каждого из них были выколоты глаза, зашит рот, отрезаны уши, а конечности выглядели так, словно их пытались обрубить тупым зазубренным топором, но бросили это дело на половине пути. Также на всех телах были начертаны непонятные символы, на каждом теле другие, одинаковых не было. Кроме того, у каждого из них было вырезано сердце и печень, и размещено на камне посредине поляны, на которой лежал младенец. Они были расположены в виде четырёх увеличивающихся гексаграм, в центре которых был мальчик, на маленьком тельце которого были начерчены непонятные руны. Знающий человек, посмотрев на них, тотчас распознает. Даже их назовёт: 'Портал', 'Нижние Миры', 'Владыка', 'Призыв', 'Сила' и 'Тьма'.

Тут же, словно услышав какой-то, неслышный другим знак, некромант начал издавать нечеловеческие звуки, которые становились всё громче и громче. И со словами: — Бельфердор, повелитель, эта жертва отныне твоя, тёмный маг занёс над ребёнком нож. Но тут произошло нечто неожиданное, которое просто не должно было случиться: ребенок засмеялся, и потянулся к жертвенному ножу. Некромант заглянул ребенку в глаза, и увидел там только смех. Во взгляде ребёнка было только добро, и казалось, что он смеётся над самой смертью, и этот взгляд словно затягивал некроманта всё глубже и глубже. Жрец тьмы вдруг увидел себя в детстве, такого же маленького и беззащитного, увидел своих ещё живых родственников, и ему было хорошо. А потом перед его глазами протекла вся его жизнь, после чего он очнулся от видения. И сразу же увидел свой нож, торчащий у себя из груди, который сжимала его же рука. В глазах некроманта вспыхнуло сильное удивление, когда он посмотрел на малыша, который весь светился белым светом, и смеялся. Последними, невысказанными словами некроманта был вопрос:

— Кем же ты будешь, малыш?

Спустя три дня мальчика нашёл разъезд стражи, который был в шоке от увиденного зрелища, от которого некоторых, особо молодых, а их было пол отряда, начало рвать. Невозмутимыми остались только два человека — паладин и непосредственно сам капитан разъезда. Паладин разменял уже восьмой десяток, и насмотрелся даже на ещё кровавие зрелища, а капитан прошел в свое время несколько войн, так что его было не удивить даже этим.

— Итак, что мы тут имеем? — спросил капитан.

— Походу ритуальное убийство,— ответил паладин. — Сейчас свяжусь с орденом, пусть пришлют специалистов. Он положил обе руки на висок, и закрыл глаза на минуту. По истечении оной, открыл глаза и сказал:

— Всё, через два часа прибудет боевая звезда и пятерка магов.

— Большая или малая звезда,— спросил капитан.

— Большая, — ответил паладин.

— Да... Это серьёзно.

— Нам сказали как можно быстрей выставить охранение, и ничего не трогать, особенно трупы.

— Знаю, далеко не первый год на службе.

— Всё равно, обязан...,— чему был обязан паладин, капитан так и не услышал из-за раздавшегося детского плача. Напряжение было таким, что из-за плача отряд выхватил оружие, и стали в круг, приготовившись отбить атаку врагов.

— Откуда это? — нервно спросил один из стражников.

— Вроде как с алтаря, — сказал капитан, и хотел побежать к центру круга...

— Стой, — крикнул паладин, и схватил за руку, — я сам. И медленно пошёл к алтарю, внимательно следя за тем куда ставит ноги, пытаясь не наступить на трупы.

— Бог ты мой! — вскрикнул паладин, ведь зрелище высохшей мумии возле алтаря и трёхмесячного плачущего ребёнка было не для слабонервных.

— За что же некромант выбрал тебя? — спросил паладин, взял ребенка на руки, и аккуратно вышел из круга.

— Дайте какую-нибудь теплую тряпку, и скорее, — крикнул он.

— На, держи, — передавая свой свитер, сказал капитан, — куда его теперь?...

— Опросим ближайшие деревни, а если не найдутся родители, то оставим при ордене.

Родители мальчика, как оказалось позже, лежали тут же, причем не только родители, а вся семья, ведь мальчик имел трёх братьев с сестру. Долго потом недоумевали прибывшие вместе со следователями маги, почему он остался жив, и как так получилось, что некромант зарезал сам себя около алтаря. Ближайшие войска, поднявшиеся на ноги ради очистки всех ближайших лесов, ничего кроме нескольких шаек разбойников не нашли. Так ребёнок и остался жить при ордене с паладином, который его нашёл, и усыновил.

Глава 1.

Малыш получил имя Айзен, что в переводе означало удача. Жил он при ордене 'Карающей длани', основной специализацией которого была борьба с магическими тварями, разнообразной нечистью и нежитью. С шести лет он начал помогать паладинам по кухне и уборке, ведь в ордене не держали работников. Поэтому вся грязная работа была на плечах молодых послушников, ведь как говорили старшие паладины: физический труд укрепляет не только тело, но и дух. Чистота и порядок в доме — это первый путь к чистоте и порядку в своей душе. Так что самой первой работой, которую Айзен запомнил — было мытьё посуды. Его привели к раковине, в которой была куча грязной посуды, и попросили её помыть, ведь как сказал его наставник на возмущённые вопли маленького Айзена:

— Мытьё посуды — это твоё первое упражнение по укреплению духа, которое ты с честью должен пройти. Оно научи тебя смирению и самоконтролю, ведь настоящий паладин не должен пасовать, ни перед какими трудностями. Будь то огромный и могучий демон, или жалкая горстка посуды, ведь путь есть только один — победить демона, или положить свою жизнь, но убить его. Ведь если ты сегодня спасуешь перед горкой посуды, та завтра бросишь своих товарищей в бою, что недопустимо для паладина. Так что — вперед, мой юный ученик. Как закончишь упражнение по развитию силы духа — придёшь ко мне.

Час спустя.

— Хм... не ожидал, что ты так быстро справишься с этим упражнением. Ладно, твоим следующим заданием будет упражнение на внимательность. Оно будет заключаться в следующем: ты должен будешь вымыть наш этаж от грязи. Я думаю, что не надо объяснять, насколько важна внимательность будущему паладину.

— Как скажете, учитель Велед, — Сказал маленький, Айзен которому было всего 6 лет.

Так начались его первые тренировки, а в восемь лет его начали обучать бою с оружием и без оного.

— Настоящий воин должен уметь сражаться с любым оружием, а если его нет, то он должен сделать оружием своё тело. Но до таких тренировок тебе ещё далеко, поэтому сначала ты должен выбрать себе первый меч. Но выбирай его внимательно, и учитывай специфику каждого вида мечей, и подходит ли он тебе.

— Учитель, а не могли бы вы описать, как лучше пользоваться разными видами мечей, и какими видами из них лучше сражаться, — попросил Айзен.

— Хорошо, начнем сначала с коротких мечей. Два коротких меча очень эффективны для борьбы с небольшими тварями, которые быстрые и юркие, но ими ты не сможешь противостоять более крупным и бронированным врагам. Также ими удобно сражаться там, где пространство ограничено, и нет простора для замаха.

— Теперь о двуручных мечах. Ты можешь выбрать обычный двуручный меч, с ним хорошо сражаться против огромных и бронированных тварей, но ним неудобно сражаться с мелкими тварями, да и в узком пространстве не покажет свою мощь. Да и с паладинов мало кто выбирает эти мечи — ведь обычно сражаются против мелких и средних тварей, которые слабо бронированные. Будь внимательным, ведь от твоего выбора зависит твоя будущая судьба.

— А чем тогда лучше сражаться против некромантов?

— Против некромантов? Ну, сейчас подумаем. Прежде чем до него добраться, тебе придется сражаться с разными тварями, начиная маленькими и подвижными, и до больших бронированных... которые тоже подвижные. Сам некромант не представляет такой уж серьёзной опасности для паладина. При должном умении ему можно свернуть шею голыми руками, так что главное — это к нему подобраться на расстояние удара. Конечно, для любого простого воина, даже если он будет мастером меча, это невозможно из-за его всевозможных защит, таких как 'щит тьмы' для магической защиты, и 'щит праха' для защиты от физического урона. Но если воин будет защищен специальными магическими амулетами, то может и разрушить защиты некроманта, ведь чем сильней амулет, тем больше шансов продавить своим магическим щитом чужой. Ну, или хотя бы приблизиться на расстояние удара мечом. А любые мечи, которые имеют паладины, проходят сквозь их магическую защиту как сквозь бумагу. А сильным защитным амулетом будет являться твой доспех. Так что единственным способом выжить для некроманта — это не подпустить тебя к себе. И вот тут вступают в игру многочисленные рабы некроманта, начиная простым зомби, и заканчивая, если некромант — магистр, или архимаг — костяным драконом. На счет драконов, их кислота может прожечь любой доспех насквозь, так что не советую тебе попасть под такой плевок. И вообще, одному паладину справиться с таким дракончиком нереально, а вот остальными тварями спокойно справиться обычный меч, хотя для бронированных нужен двуручный. Но также есть вариант с полуторником со смещающимся центром тяжести. Они очень эффективны в любых условиях, но трудны в усвоении. Удар в полную силу таким мечом, не уступит удару двуручным.

— Я буду тренироваться с полуторным мечом со смещенным центром тяги. Всё, я решил.

— Не тяги, а тяжести. А достигается это, за счет наличия внутри клинка жидкого метала, который во время удара перетекает к кончику меча, тем самым усиливая удар. Хорошо, ты выбрал в качестве основного оружия полуторник, но тебе будет трудно научиться владению таким мечом. Ладно, с мечом мы разобрались. А дополнительным оружием для тебя будет что-то метательное. Выбирай: ножи, луки, арбалеты, пращи, метательные копья?

— А что посоветуете?

— Для тебя посоветую складной арбалет, который можно незаметно спрятать под плащ, в отличии от лука. Также он обладает большей убойной силой, чем ножи, но меньшей скорострельностью. Так что выбирай между арбалетом и ножами.

— Тогда пусть будут ножи.

— Ну, и на закуску, буду тебя учить пользоваться щитом. Биться полуторным мечом и щитом не легче битвы двуручником. Но обычно щит весит у такого воина за спиной и используется только для защиты от стрелкового оружия противника, ведь доспехи у нас единого образца, которые прочностью не уступают тяжелым латам, и весят при этом как средний доспех.

— Значит так, Айзен, отныне ты получаешь звание послушник, и с этого дня можешь забыть своё имя, ведь отныне все будут называть тебя... — Что-то промелькнуло в глазах учителя, и он сказал моё второе имя, — Счастливчик. Да, отныне ты будешь Счастливчиком. И именно с этого момента для маленького послушника начался его персональный Ад.

С тех пор прошло пять лет изнурительных тренировок. Счастливчику тяжело было только первые два года, а потом он втянулся. Для него теперь было в порядке вещей пробежать утром пять километров на тренировочную площадку, а там пол дня багать, прыгать и заниматься фехтованием тяжелым тренировочным полуторником, который был точной копией его боевого меча 'Слеза Дракона' со смещенным центром тяжести. После тысяч тренировок он уже мог с десяти метров попасть метательным ножом в муху, сидящую на дереве. Но каждый вечер приходилось пить укрепляющие эликсиры, иначе приползая с тренировок, он бы неделю не смог встать из-за потянутых связок и кучи ссадин с синяками. Овладел он на должном уровне любым оружием, а с ножами и своим полуторным мечом он выделывал настоящие чудеса., хотя и до сих пор не мог справиться ни с одним паладином. Как он не старался в учебных поединках, но они все равно были сильнее и быстрее. Также он узнал, что не каждый послушник мог стать паладином, это зависело от того, есть ли у человека дар, или нет, и примет ли его источник. Если у человека есть дар, то источник его пробуждает, именно поэтому все паладины являются так называемыми воинами света. Или как иногда их называли — воины Триединого. После прохождения источника у послушника просыпалась способность управлять магией свет, и так как источник был самой великой тайной паладинов, то на испытание послушника везли с закрытыми глазами, и перед этим усыпляли. Суть испытания, и как оно проходило, стирали с памяти, но прошедший его получал имя по способности, которую пробуждал источник. Но у Счастливчика испытание осталось в памяти. Он помнил, как его завели в комнату с огромной статуей Триединого и сказали, чтобы он молился. В молитве Айзен провёл три дня, а на четвёртый день на рассвете комнату залил яркий свет, в котором купался, и ему это нравилось, он смеялся. Причем, как ему показалось, свет смеялся вместе с ним. Потом всё пропало, и в комнате появился седой старик, который был одет в простую белую рубашку и штаны.

— Триединый, — была первая его мысль, и вторая — А почему ты такой старый, — на что старик улыбнулся и исчез. Но свет не исчез, а начал литься, но не отовсюду, как было раньше, а начал исходить из Счастливчика. Всё его тело покрылось огнём, но не обычным к которому все привыкли, а Белым. Айзен провёл рукой вперед, и огонь, послушный его воле, полетел вперёд и с лёгкостью разнёс всё, что было у него на пути. А на пути у него была статуя Триединого, через которую огонь прошёл без единого препятствия, и спустя секунду статуя развеялась пеплом.

— Что же я наделал? — была моя первая мысль, а вторая была, — придётся теперь месяц котлы на кухни драить, и выгребные ямы закапывать. После этого сознание покинуло Айзена.

Наставник с наблюдающими за инициацией паладинами, при появлении света в комнате обрадовались, со всех сторон понеслись поздравления. Но когда свет погас и появился старик, все попадали на колени.

— Триединый явил себя, — сказал один с божественным трепетом в голосе из них. Все молча продолжили смотреть, как раздался голос. Казалось, что это был голос Айзена, но в нём было столько силы и власти, что каждый почувствовал себя мелким насекомым, по сравнению с обладателем голоса. И захоти обладатель этого голоса, чтобы ты умер, ты бы смог только спросить: