Мы — будущие пилоты. Истребители. Начиная со второго курса, двадцать процентов времени проводим в космосе. На третьем и того больше будет. Практические занятия, товарищи, интенсивные практические занятия. Для чего нам выделен учебный авианосец «Дзуйхо» — древнее чучело самурая из Директории Ниппон.

"Дзуйхо"

Неделя в космосе! Неделя учебных вылетов по самой напряженной программе, а на закуску сдача зачетов по вакуумному пилотированию!

Наконец-то!

Наш курс, построившись на лётном поле и выслушав напутствие начальника Северо-Восточной Космической Академии контр-адмирала Туровского, бодро прошагал по пандусу, который вывалил на бетон лётного поля “Дзуйхо”. Фоном для такой бодрой картины служили новейшие флуггеры РОК-14 “Горыныч”, которые загружали кранами в бортовые приёмники авианосца. Учебные спарки, на которых мы будем осваиваться в космосе.

Флуггеры, на которых я буду летать!

РОК-14 "Горыныч"

— Герметизация! Занять места по боевому расписанию!

Я сжался и до боли вцепился в койку.

“Дзуйхо”, втянув пандус и закрыв люки, включил взлётные двигатели. Струи плазмы с рёвом ударили по бетону, заставляя девятисотметровую титанировую коробки приподняться над лётным полем. Не слишком высоко.

— Приготовиться к Х-переходу!

Меня сжало, скрутило и выбросило уже где-то не здесь.

— Х-переход завершён! Кадетам прибыть в инструктажную!

— Ненавижу это... — пробормотал позеленевший сосед по каюте, Володька Переверзев.

Я сочувственно похлопал его по плечу и почти выбежал из каюты.

“Дзуйхо” висел на стационарной орбите, не так уж и далеко от СВКА. Земля отсюда была видна во всей красе, но занимала не слишком большую часть обзора. А со всех остальных сторон были звёзды...

— Наслаждаешься, кадет Пушкин? — хлопнул меня по плечу инструктор Володихин. — К вылету готов?

— Да!... То есть, так точно, товарищ старший лейтенант!

— Молодец. — после чего развернулся и отправился к ангару. Я бросил ещё один взгляд на Землю и побежал следом.

В ангаре "Трёх святителей"

Учебная спарка РОК-14У2 уже ждала нас на катапульте. Двое техников сноровисто запихнули нас в полётные скафандры “Гранит” и подтверждающе хлопнули по сенсорным панелям. Я кивнул, повернулся, и полез в заднюю кабину...

— Куда ты полез, кадет?

Я замер на секунду.

— Твое место переднее. Освобождай проход.

Кое-как разойдясь на пятачке лестницы — от пола ангара до кабины довольно далеко — я прошёл в переднюю кабину, закинул себя в кресло, и боковой люк увесисто захлопнулся в каких-то сантиметрах от моей руки.

Кабина истребителя, не салон яхты всё ж таки.

— Пульты зелёные, люки закрыты, к старту готов, — доложил инструктор на КП.

КП ответил ещё проще:

— Запуск!

Флуггер бросило вперед, меня вжало в кресло несмотря на противоперегрузочный гель, секунда пролёта через туннель...

И звёзды во всю ширь!

— Так, кадет, напоминаю. — забубнил в ушах голос инструктора. — Сначала я показываю пилотаж. Ты смотришь, запоминаешь, потом рассказываешь и повторяешь. Как понял?

— Понял вас хорошо, — отрапортовал я.

— Ну и ладненько.

Флуггер загудел двигателями и двинулся куда-то вперёд.

С третьей попытки я смог правильно описать те фигуры, что прокрутил в невесомости инструктор, дождался одобрительного хмыка и получил разрешение самому взяться за ручку. Повторил, на мой взгляд, вполне прилично, остановился, и доложил:

— Кадет Пушкин задание выполнил.

— Что за чёрт? — озадаченно и не в тему проговорил инструктор. Я пожал плечами, краем глаза заметил какую-то вспышку и поднял глаза.

В считанных километрах от нас медленно вращалась огромная металлическая звезда! Даже две звезды, трёхлучевых, соединенных толстой осью.

Боевая звезда сайлонов

— КаПэ, наблюдаю базовый корабль клонов. — инструктор решил доложить на корабль.

— Не ты один, Семён. — хмыкнул КП. А в следующий момент нас, всех троих, прошибло холодным потом.

— Он поднимает флуггеры! Черт! Массовый подъём флуггеров! Это нападение! — завопили мы, глядя, как из крошечных на фоне размеров звезды отверстий катапультных шахт, черных точек на блестящем титанире обшивки, начинают вылетать черные крылатые тени.

Много теней. Очень много теней. Сотни!

Рейдеры

— Черт! Он не один! Они повсюду! — донеслось с КП.

— Это война, идиоты! — перекрыл панику рев капитана “Дзуйхо”. — Спаркам вернуться на борт!

— Поздно, товарищ капитан, — отозвался Володихин.

От пары черных флуггеров, отделившихся от огромной стаи, в нашу сторону рванулись огоньки ракет.

— Мы ещё потрепыхаемся, — процедил мой инструктор.

“Горыныч” развернулся на пятачке и выдал такой форсаж в сторону корабля, что у меня глаза на лоб от перегрузки полезли. После чего хладнокровно выключил двигатели и развернул корабль носом к ракетам.

— Селекция атакующих целей. Разделить по расстоянию. Огонь. — буднично произнёс он.

Бортовые лазеры, управляемые парсером, чуть шевельнулись. Выстрел — на месте ракеты вспыхивает облачко. Выстрел. Выстрел...

— Цели поражены, — доложил парсер.

Что за чёрт?! А эти ракеты?!

“Эти ракеты”, несколько оставшихся штук, пронеслись мимо нашего флуггера и канули в пустоту за хвостом.

— Они промахнулись, что ли? — спросил я. А потом понял.

— “Дзуйхо”! Вас атакуют!

Я нервно рванул ручку, забыв, что получил управление — и наша спарка начала оборачиваться назад...

— Стой, дурак! — крикнул инструктор.

Хорошо, что не успела.

И хорошо, что я не взглянул на следующее событие. На борту такого грозного “Дзуйхо” вспыхнули огненные шары. Смотрел бы — ослеп. А так нам только дюзы и борт оплавило, да ЭМИ связь выжег.

Ядерное оружие.

Это уже не война. Это... Невозможно!

Пока наш “Горыныч”, вырубившийся и безмолвный, продолжал кружиться на геостационаре, флуггеры клонов выпустили в сторону Земли несколько тысяч ракет. Да и сам корабль имел на борту не только флуггеры, добавив к залпу ещё с тысячу ракет, только уже тяжелых.

Атака

После чего принял всех обратно и спокойно исчез в Х-матрице.

Мы проболтались на орбите несколько часов. Если бы не спарка инструктора Булгарина, который так же отбился от ракет, да ещё свалил одного рейдера, а потом укрылся от ядерного огня в тени корабля и вырубил всю электронику, спасая её от ЭМИ, нас бы так и не нашли. Нас и третью выжившую спарку.

А “Дзуйхо”, превратившийся в оплавленную сосульку, в которой три контактных ядерных взрыва наделали сырных дырок, стал братской могилой для нескольких сотен душ.

Из всего нашего курса выжило три человека. Я, Колька Самохвальский и Андрей Румянцев. И трое инструкторов с авианосца.

Коля Самохвальский

Андрей Румянцев

Вот только на фоне всех остальных потерь того дня, это было непредставимой ни для кого, кроме нас, мелочью.

Атака клонов смела несколько кораблей и станций в космосе, но большая часть их оружия, буквально сотни тысяч ракет с ядерными боевыми частями, была направлена на Землю.

Землю спасла нескоординированность атаки — и одна малоизвестная земная вещь.

Удар первого носителя, того самого, кто вышел из Х-перехода рядом с нами, дошёл до целей практически полностью. Пять тысяч ракет, где-то по сотне килотонн на каждую. Пять сотен мегатонн, размазанных тонких слоем — и потому выжегших в стекло половину Евразии.

Земля под атакой

Остальные без малого двести тысяч ракет, запоздавшие на считанные минуты, упали на Землю сгорающими в атмосфере метеорами — оборона планеты кое-где всё-таки сработала — или, по большей части, вполне инертными метеоритами. Тоже неслабо, но сотня килограмм тротилового эквивалента всё же не сотня килотонн.

Малоизвестной вещью была система противоатомной защиты “Нигредо”. Заброшенная и забытая уже сотни лет как, но всё же поддерживающаяся в рабочем состоянии. Установки дистанционной трансмутации, способные превращать уран, плутоний и прочие радиоактивные материалы в свинец.

У неё была только одна техническая проблема — их активация гасила все делящиеся материалы в пределах планеты. Поэтому даже её активация рассматривалась только как последний шанс, потому что вообще всё ядерное, что было на Земле, можно было записывать в мусор.

Нашёлся человек, обычный техник-дежурный, который этим шансом спас Землю.

Но вот с другими планетами так не повезло. “Нигредо” прикрывала Землю, а такие же установки прикрывали пять других, самых ценных планет — но на фоне примерно сотни миров Великорасы это роли не играло.

В тот день я этого ещё не знал. Как и не знал того, что происходило на далеких планетах Объединенных Наций.

И почему напали клоны, мы тоже не знали. Мы и про самих-то клонов не знали практически ничего.

Зато все, все знали, что нападение не только не увенчалось окончательным успехом благодаря гению земных учёных, но и то, что атакующие потеряли несколько своих огромных базовых кораблей. А один из них даже был захвачен в относительной целости!

Те, кто не попал под огонь, вопили, кричали “Ура!” и пытались расспрашивать нас, сколько флуггеров клонов каждый из нас сбил — “Ведь их было много, не промахнуться!”

А мы... Мы втроём стояли перед небольшой табличкой, поставленной в память о “Дзуйхо” и наших товарищах, и не могли говорить.

На разговоры и страдания времени вообще не оставалось. Когда нас доставали из “Горыныча”, первые десантные партии на “Кирасирах” как раз вламывались на борт самых крупных кусков базового корабля клонов, буксиры ловили останки клонских флуггеров, на поверхности планеты как могли пытались остановить пожар и осадить радиоактивную пыль, а на других планетах Великорасы начинался свой ядерный ад.

Нас поймал какой-то курьер прямо у импровизированного монумента.

— Кадеты?

— Кадет второго курса истребительного факультета СВКА Пушкин.

— Кадет второго курса..

— Ага, те. Вы назначаетесь на борт авианосца “Три святителя”. Бегите принимайте со склада “Соколов”, выводите их и на орбиту.

— Прямо сейчас?

— Да, и бегом, — курьер, в котором я наконец-то узнал старшину первой группу третьего курса, порысил куда-то дальше.

— “Соколы” — это же старьё? — полувопросительно произнёс Румянцев. — Почему их?

— Потому что потому, что ты как маленький, — махнул рукой я. — Расскажут. Наверное. Побежали.

РОК-12 “Сокол” — устаревший флуггер-истребитель, его в прошлом году окончательно сняли с вооружения и поместили на хранение. Не самая плохая машина, но “Горынычу” уступает во всём, особенно в бортовой электронике.

РОК-12 "Сокол"

А потом мы добежали до складов и думать об отстраненных вещах сразу стало некогда.

Мысли догнали уже тогда, когда наша тройка флуггеров стояла на взлётной полосе и почему-то долго ждала разрешения на взлёт. Что должно было случиться, чтобы троих курсантов, едва ли сделавших по одному вылету в космосе, запихнули в старые флуггеры со склада и отправили на борт тяжелого авианосца?

...Да, новости посмотреть было тогда некогда. А многое и по новостям не показывали.

Как выяснилось, ждали мы сводную транспортную эскадрилью — “Андромеды”, “Кассиопеи” и какие-то ещё. Нам передали курс, сказали держаться за хвост ведущего как за мамину сисю, и наш клин с рёвом, уткнув носы флуггеров в закрытое облаками небо, полез в космос.

G-95 "Андромеда"

“Три святителя” на низкой орбите смотрелись бодрячком, даже несмотря на подпалины на борту. Мы по очереди прошлись по посадочной полосе, опустились в ангар и наконец-то выдохнули.

"Три святителя"

Вырубился я прямо у флуггера, на посадочной опоре.

Выспаться не дали. Через час разбудили, ткнули в попрание всех флотских традиций в руки тарелкой с пюре и котлетой, сказали быстро есть, и на инструктаж.

Пока я жевал, успел оглядеться. Румянцев и Колька сидели у своих флуггеров и так же быстро жевали.

А на инструктаже эскадр-капитан Тоцкий, РП авианосца, кратко сообщил собравшейся сборной солянке пилотов самые свежие разведданные, полученные ценой почти всей авиагруппы авианосца в битве над Землёй.

Эскадр-капитан Тоцкий

Начал он, правда, с истории.

— Наш противник — инопланетная раса самоназванием “сайлоны”. Известно о них не так много, как хотелось бы. До сегодняшнего утра были только известны облик единственного типа их кораблей — да, те самые звёзды — облик единственного типа флуггеров, и, очень неточно — их тактико-технические характеристики. Контакт с ними был установлен тридцать лет назад в системе звезды Лукреция, когда американский рудовоз, терпящий бедствие, был спасён их базовым кораблем. Клонами же их называют за то, что для контакта с людьми сайлоны используют клонов членов экипажа того самого рудовоза... Ну и за то, что их корабли и флуггеры практически не отличаются друг от друга. До сегодняшнего утра наши отношения можно было охарактеризовать как скрытный нейтралитет. Вести разведку в их пространстве, а тем более осуществить внедрение к ним, было практически невозможно, было неизвестно даже местонахождение их планет. А вот они разведку вели довольно успешно, как показало опять сегодняшнее утро.

Попив воды и поглядев на слушателей, он продолжил:

— Сегодняшнее утро вообще много показало. Первое. Их звезды-носители способны нести несколько сотен флуггеров и ракет, а также системы инфоборьбы и ближней ПКО в весьма немалых количествах и мощностях. Второе — боевые информационные комплексы немалого числа кораблей и орбитальных станций были выведены ими из строя почти сразу же, что заставляет нас подозревать диверсию. Третье — маневренностью в обычном пространстве они не обладают, но это при совершенстве их Х-двигателей для них обычно не проблема. “Звезды”, попросту, крупные орбитальные станции с Х-двигателями, что и даёт им преимущества в компоновке.

Тоцкий вздохнул и поглядел на часы.

— Теперь самое важное для вас. Х-двигателями у них оснащены поголовно все флуггеры. Поэтому принято решение вынести их в отдельный класс “рейдеров”. Вместе с тем ТТХ рейдеров не слишком высоки и уступают даже устаревшей земной технике. Особенно в области лазерного оружия — лазеров у них просто нет, только ракеты и кинетические пушки. Зато они активно применяют ядерные бэче на ракетах даже легкого класса, особенно массово — по планетам.

Он залпом допил стакан и хмуро поглядел на нас.

— Сейчас авианосец совершает переход к внешним планетам Великорасы. Принято решение максимально мобильными силами осуществлять по возможности перехват их нападений, спасение и эвакуацию при надобности местного населения и вести разведку. “Три святителя” сейчас отправляются к планете Грозный, в систему Секунды.

123456

↓ Содержание ↓