Попаданец

Ну это надо же, какое невезение. Ведь полчаса назад на небе ни облачка не было. И чёрта с два сейчас где укроешься: справа озеро, слева степь, до ближайшего леска не меньше километра топать. В кювет, что ли, спуститься, а то ещё молнией как звезда... А-а-а!!! Чёрт!!! Как больно-то... И темно, и холодно... Неужели это всё, а?

О, правду говорили, вот и свет в конце тоннеля. Но ведь, блин, мёртвым вроде не положено боли чувствовать, что ж всё тело-то так ломит? Значит, живой я, получается? Стоп, а где это я? Вроде как в трубу дренажную в беспамятстве забрался. На хрена, спрашивается? Ещё бы утонул здесь во время такого-то дождя. Ладно, пора на выход, вон там уже солнышко снаружи светит. Сдаётся мне, я тут всю ночь провалялся.

Едрить! Где это я?! Откуда здесь лес сосновый, если по нашим местам в основном берёза с осиной растут? Вопрос хороший, да. Лучше него только вопрос: кто я? Вот эти вот ладошки с тонкими пальчиками мои что ли? Одет я был в военизированном стиле, да вот только вчера, если это было вчера, на мне грачёвский камуфляж был, и куртка с "осколком". А сейчас на мне форма цвета недозрелых оливок и портупея с кобурой. Так, а в кобуре что? Хех, револьвер вроде нашего нагана, только шомпол подпружиненный под стволом чуть сбоку присобачен. А на спину что навалилось? Так, ранец, а к нему рожок сигнальный прицеплен. Ну-ка, а что ещё из оружия есть? Нож с обрезиненной рукояткой и граната. Как её в действие приводить, интересно? Ладно, откручу эту крышечку. Если что — сразу отмучаюсь. Так, она на верёвочке болтается. Видимо, с тёрочным запалом эта штуковина. Хотя, хрен её знает.

И снова предо мной три вопроса: кто я, где я и когда я. Ой, мама, мама, роди меня обратно...

Спокойно, спокойно... Для начала, посмотрим, что у меня при себе есть. Так, ага, документы в кармане. У меня для вас две новости... Хорошая, что циферки и буковки знакомые, хоть последние и латинские. Плохая — язык, похоже, французский, а я на нём знаю только мерси, бонжур и женеманжпасисжур... А на фоточке видимо я — с волосами до плеч, большими глазами, длинными ресницами, тонким прямым носом... Красив... ая... А ну-ка, пощупаем... Точно, женщина... Ну или девушка, что не многим лучше... Джулиеттэ Чамплоукс или как оно у них произносится... Сольдат-1... Год рождения 568, печать со скрещенными мечами, подпись, дата 13/XII-583. И ещё два номера каких-то, видимо один личный, другой номер части.

Неужели попаданцем стал? Или может это в такой загробный мир меня забросило? Ха-ха-ха, это мне наказание, за то, что так много анимэ смотрел?

Так а в ранце у нас, например, что? Хлеба буханка, две банки консервов, бельё, книжка "моде д'емплой д'ун клерон милитэр". О, зеркальце. Посмотрим, ну точно! Даже морда, вернее мордашка, в тугаментике похожа, что для таких фото вообще-то редкость большая.

Будем, знакомы, Юлечка. Я это ты, а ты это я, и ничего не надо нам... Вернее, надо-то много чего. На одни вопросы я ответил, теперь ещё больше новых появилось. Вот, скажем, я юная девушка в военной форме — это я учусь в кадетском корпусе или это у нас война такая? Лес вокруг культурненький такой, ухоженный. Никаких окопов, колючей проволоки и тому подобного. На ядерный апокалипсис не похоже. Мля, а на дороге-то воронка, а в том кювете-то бронемашина подбитая на боку валяется. Корпус угловатый, весь в заклёпках. А на боку эмблема, как у меня на рукаве: оскаленная кошачья морда с пиратской повязкой на глазу. Сложу-ка я по-быстрому вещи в ранец, а то вдруг тикать срочно придётся.

Заглянуть что ли внутрь? Мля! Мля! Мля! Как мне теперь это развидеть? Бегом, бегом отсюда!

Ой, как плохо мне. Сейчас увижу, что Юлечка на ужин ела... Отдышаться надо... И нафига я в лес ломанулся? Нет-нет, надо к дороге возвращаться.

Итак, что мы имеем? В плюсе — что я скорее всего не на фронте, а в тылу. Теперь узнать бы в своём или вражеском. Диверсанты нас подбили или мы сами диверсанты? Опять же фронт без линии фронта не исключается, в смысле нечто вроде "контртеррористической операции". Тогда в чью засаду мы попали: к бандитам или доблестным партизаненам, борцам за свободу?

Мля, с-суки вы, а не партизанены! Вот, значит, как вы с пленными поступаете! Ей же лет не больше, чем Юлечке было! Изнасиловали, убили и за ноги повесили... "Резистанс", мля... Если ты, сволочь, мне в руки попадёшься, я на тебе тоже вырежу что-нибудь, только русское и матерное! Да уж, гады, я вам живым не дамся! Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг"! И взмахнул он последней гранатой, подорвал и себя и врагов... Что ж слёзы-то так катятся... Обрезать надо верёвку эту. Нечего ей тут так висеть... Прости, что тебя прикрыть нечем...

Может, вернуться к БТРу? Должны же нас искать уже? Ага, вот найдут меня, и что я им скажу? У фантастов попаданцы неведомым образом местными языками владеют, а для меня вон слова в "клерон милитаре", как французская грамота — что-то по наитию понимаешь и не более того. Расстреляют тут же, как Мату Хари. А впрочем, делать-то всё равно нечего. Да и оставаться тут с этими мертвяками не хочется. Двинусь что ли потихоньку по лесу вдоль дороги туда, куда Юлечка со своими товарищами ехала.

* * *

Эх, красивый здесь лес. Если б не броневик этот, не подумал бы, что у них тут война. Стоп! Заборчик. Вот и человеческое жильё. Обойти или заглянуть? А, двум смертям не бывать, одной не миновать. Вон старикан какой-то в зелёной шляпе и жилетке огороде копается. Так, курок лучше сразу взвести. Вот только не пристрелить бы его ненароком в мандраже. Нехорошо ведь получится.

— Хенде хох! — хы-хы, само как-то вырвалось. Оба-на, а дедуля-то, кажется, понимает! Так и есть, руки поднял!

— Ком цу мир! — повернулся и ко мне пошёл.

— Хальт! — замер. Эге, похоже, он меня боится не меньше, чем я его.

— Нихт щиссен! Нихт щиссен, фройляйн зольдат! — Что ж, это хорошо, немецкий я раза в два лучше французского знаю. То есть, слов десять вместо пяти.

— Э-э... Гибен зи битте айн сигаретте! — Нахрена? Я же не курю! Киношные воспоминания наружу лезут, ага. "Женя, Женечка и "катюша". А старик уже медленно так портсигар из бокового кармана тянет.

— Э-э. Найн, найн сигаретте. Гибен зи битте... Эссен! Курки, млеко, яйки! — Что-то я, как оккупант заговорил, хотя, похоже, я и есть оккупант на оккупированной территории. Закивал, понятливый. Нет-нет, только после вас. Хоть я сейчас и дама, но считайте это уважением к вашему возрасту.

А ничего, богатенько живёт, кулачок. Дом каркасный, двухэтажный. Палисадничек с розами. Даже тракторишко под навесом со всякими сельхозштуковинами. А дедок какую-то Магду зовёт. А вот и она — что называется "бой-баба", вернее, с поправкой на текущую действительность Брунгильда. Такую револьверчиком в трясущейся ручке не напугаешь.

О, а она и по-французски знает. Как говорится: "Йес, а что толку?" Что ж ответить-то? Только в грудь себя тыкать, да говорить: "Нихт шпрехен, нихт парле". Как у них рожи-то вытянулись. Однако, Брунгильда не растерялась — на револьверт указывает и, по всему видно, требует убрать. Ладно, ладно, вот, видишь? Курок спускаю, и оружие в кобуру кладу.

— Хозяюшка, дайте водички попить, а то так есть хочется, что переночевать негде.

Не понимает.

— Ду ю спик инглиш?

Та же хрень. Ну что ж, придётся вспомнить Кису и Осю.

— Мадам, женеманжпасисжур... — тоже мне, шаромыжник, то есть шаромыжница, самое большее с прошлого вечера не ел, да и жратва в ранце есть. Ну блин, за что боролся, на то и напоролся. Вот только не надо на меня вот так смотреть. Теперь Брунгильда что-то про армию заговорила. Дедок на неё шикает, а она только отмахивается. Так, и куда ты теперь пальцем показываешь? Со двора что ли гонишь? А, нет, там у них беседочка со столом. Ха-ха, в дом, значит, пускать всё ж брезгуют.

— Мерси, мадам.

Что опять не так? Что она заголосила? На затылке? Что у меня на затылке? Оп-па, как я раньше не заметил — Юлечка, видно, головой при приземлении приложилась, а теперь там все волосы от крови слиплись. Блин, столбняка бы какого не хватить.

Брунгильда в дом ушла, дедок её с ноги на ногу переминается, вроде как меня сторожит, а я пожалуй в этой их беседке присяду. Кстати, и револьвер получше рассмотрю. Патронов семь в барабане, семь в кармашке на кобуре. Интересно, калибр маленький, зато гильзы бутылочные. И в том же кармашке... Ух, какая прелесть — шёлковый ревшнур, красненький и ползунком в виде сидящего котяры. А ну-ка прицепим, и на шею... Или не стоит? Демаскирует, сволочь, ха-ха-ха.

А вот и хозяйка громадный кусок пирога несёт и большую кружку... Да, с пивом. Мерси, мадам, и данке шон, но вот от этого — пардон. Млеко, ну или вассер хотя бы.

Ох и сытная же вещь! Впрочем, раньше бы я и три кусмана таких уплёл, а сейчас и одного за глаза хватило. Вздремнуть, что ли минут пять, да потом дальше пойти? Надеюсь, хозяева не рассердятся... А-а... Дорогу бы у них поспрошать, да языков я, Петька, не знаю...

Ах ты ж, чёрт! Что это там тарахтит? Только-только глаза сомкнул. Ага, а солнце уже к закату клонится. Эк меня разморило. А это ещё что за покемоны? Форма, как у меня, у двоих каски вроде адриановских, у третьего что-то вроде натовской пилотки, только с козырьком. Мля, это же меня ищут! Надо стойку смирно принимать! Ишь ты, сердитый какой. Очочки, бородёнка, ну вылитый Троцкий.

Забарабанил, забарабанил мусью кто ты там. А я даже и не знаю, что ответить. Эх, ну хоть бы что-нибудь разобрать из того, что он стрекочет, кроме "ля герр", "арми", "сольдат", "Джульетт"... Знакомый, что ли Юлечкин? На визг уже срывается... Ой, а вот это больно знаете ли! Что называется, искры из глаз посыпались. Это он мне за непочтительность зуботычину дал или за то, что с места теракта ушёл? А может, за мародёрство моё по отношению к местным? Однако, тоже мне, офицер и джентльмен. Пристрелить тебя что ли? Вот так всегда — все беды от недопонимания.

Смотрите-ка, заткнулся и на меня уставился. Я что, всё это вслух сказал? Наверное, у них тут русский язык не в чести. А вон и дедка один из солдат привёл, а тот шляпку в лапках держит и: "Герр официр, герр официр", — приговаривает. Ябедничает этому Троцкому что-то на ухо про меня. Тот на меня покосился, орёт что-то там про "визаж". Причёска моя ему что ли не нравится? Нашёл время. Развожу руками, мол, пардон, мон капитэн, не понимаю. Он снова ко мне подходит, за плечи разворачивает и на ссадину любуется. Бормочет что-то вроде: "Бла-бла-бла, Жюли, бла-бла-бла сэвер бла-бла-бла пардон", а мне так и хочется ему в ответ пощёчину влепить. Потом этот "Троцкий" под локоток меня хватает и ведёт к машине, такой же, как и та, что в кювете валялась. Оружие у меня не отбирают — значит пока не под арестом, и на том спасибо. Но мнится мне, что вскоре могу оказаться в больничке с мягкими стенами.

* * *

С ветерком по дороге до места подрыва меньше чем за час долетели. А я до того хутора пешком полдня топал. Сколько зелёненьких человечков тут собралось! Всё автоматчиками оцеплено, в грузовик гробы грузят, то ли сапёры, то ли следователи в воронке копошатся, подбитый броневик уже на колёса поставили и к другому цепляют с той же эмблемой.

— Жюли-и-и!!! — в меня с разбегу врезается какое-то кавайное создание. Густая копна рыжих волос, покрасневшие коричневые глаза, заплаканное личико всё усыпано веснушками. Не роковая красавица, а та милая девушка, с которой можно хоть век прожить душа в душу. Она вешается мне на шею, я не могу стоять столбом и тоже обнимаю её, с ужасом осознавая, что с минуты на минуту ей предстоит узнать, что я совершенно не в курсе, кто она такая. За нами с улыбкой наблюдает высокая и плечистая женщина-офицер с выдающимися данными. Внезапно лицо её мрачнеет, она одним прыжком подскакивает к привёзшему меня офицеру, хватает его за грудки и начинает орать. Тот из Троцкого в Октябре превращается в Бухарина на допросе. Ха-ха, вот тебе, дружок, затрещина, будешь знать, как руки распускать. Хорошо, что за меня есть кому заступиться, вот только надолго ли мне такое счастье? Наконец, "Троцкий" летит кувырком под громкий смех окружающих, которые побросали свои дела и прибежали смотреть этот спектакль. Офицер, вероятно, мой командир, так как у неё на рукаве тоже нашивка с котом-пиратом, подходит ко мне и спрашивает: "Жюли, тра-ля-ля-ля де муа?" Мне в который уже за сегодня раз остаётся развести руками и сказать: "Пардон, мон капитэн".

К Юлечке домой еду уже вместе с её сослуживицами. Рыженькая, которую, как оказалось, зовут Луиза, болтает без умолку, видимо, надеясь прошибить мою "амнезию". Эх, Луиза, я тебя прекрасно понимаю, но право слово, хватит уже мучить и себя, и меня. Ты напрягаешься, перекрикивая гудение мотора, а лишь виновато улыбаюсь в ответ.

Вдруг Луизу осеняет какая-то мысль. Из моего ранца она достаёт свёрток с бельём и разворачивает его. Среди пары сорочек и панталон обнаружилось кожаное портмоне. Да, деньжат у Юлечки негусто, но рыженькой, ясное дело, нужны не они, а вот эта вот цветная фотография, оформленная в стиле "ар нуво". На ней Юлечка с Луизой стоят, прижавшись друг к другу спинами, повернув лицо к камере. Обе облачены в синие кителя с кучей пуговиц, красные шаровары и чёрно-красные кепи, у каждой в руках сигнальный рожок. Обе пытаются подражать пафосному военному стилю, но кокетливые улыбки оставляют от него лишь рожки да ножки. Снизу фоточки подпись "Ecole Militaire de Musique N3". Видимо, Юлечка с ней вместе училась, а может, даже и подбила пойти в эту самую военно-музыкальную школу.

Луиза наклоняется ко мне, чтобы что-то сказать, но в это время броневик подбрасывает на ухабе, я подхватываю её, она хватается за меня, и наши губы сливаются в поцелуе. Несчастное рыжее создание краснеет от смущения. Я — оттого, что мне как человеку, испорченному японской анимацией, на ум сразу приходят, так сказать, "истории о лилиях". Лейтенант Жанна при виде этой сценки громко смеётся и хлопает в ладоши. У меня появляется предлог, чтобы отвернуться и уставиться в бойницу. Итак, что там у нас снаружи?

Лес давно остался позади, за бортом в лучах клонящегося к закату солнца проплывает городишко, который, наверное, не менялся уже больше сотни лет. Двухэтажные дома с высокими черепичными крышами, аккуратные палисаднички, булыжная мостовая. На перекрёстке машет жезлом с небольшой восьмиугольной табличкой какой-то типсус в синей униформе и в шляпе с пером наподобие тирольской. Наверное, это местная полиция. Интересно всё же, если мы иноземные оккупанты, то почему не видно никаких разрушений? Это результат аншлюса или блицкрига? Вот подучу французский — обязательно спрошу. Только как окружающие воспримут такую тягу к политике с моей стороны?

Мотор заревел с натугой — это наша бронекоробочка на гору стала взбираться. Радостная Луиза хватает меня за руку со словами: "Жюли, ну бьенту!" Что бы это значило? А, похоже, мы к конечному пункту нашего маршрута подбираемся. А недурно они тут устроились. Не то поместье, не то монастырь реквизировали. Є

Выгружаемся. На огромном, мощённом гранитными плитами дворе царит организованный переполох. Парни и девушки строятся перед фронтом своих машин. Первые по большей части возле пушечных БРМ, вторые — у БТРов. Луиза ещё раз жмёт мою ладонь и бегом устремляется к своему месту. Жанна кладёт мне руку на плечо и показывает, чтобы я держался сзади от неё.