Вель

Раиса Николаева

Вель

Повесть

Глава 1

Старуха замахнулась кулаком на Вель.

— Ленивая, неповоротливая уродица! Я тебе сказала перебрать и выпотрошить рыбу из куля, а ты этого не сделала! Рыба протухла! Кто ее теперь жрать будет? Ты?

И старуха, не помня себя от безумной ярости, стала хлестать девочку по лицу уже заметно завонявшейся рыбиной.

Та даже не пыталась защититься, наоборот, чем раньше ее изобьют до крови, тем быстрее хельми Эттене придет в себя. Но в этот раз ярость женщины, подпитываемая жадностью от потери, никак не желала стихать. Старуха била девочку сначала кулаками, потом протухшей рыбиной, а потом всем, что попадалось под руку. В довершении всего она выволокла ее из дома и захлопнула дверь, оставив на улице почти совсем раздетой. Хоть весеннее солнце днем достаточно весело светило, к ночи сильно похолодало. Девочка свернулась калачиком у стены дома и замерла.

Соседи, видевшие из окон, что произошло, стыдливо делали вид, что они слепы и глухи. Защитить девочку значило взять ее к себе жить, а лишний едок в это время года никому не был нужен.

Вель полумертвой выбросило на берег летним грозным штормом недалеко от поморского селения. Она была привязана к двум пустым законопаченным бочкам.

В этом же шторме погиб муж и два сына хельми Эттене. Когда решали, что делать с девочкой, всем показалось, что у женщины, потерявшей своих мужчин, ей будет лучше всего.

"Владыка Океана забрал сыновей, но взамен подарил дочь", — примерно так они рассуждали. Но вместо доброй матери девочка обрела врагиню, желающую сжить ее со света. Возможно, ум женщины помутился от горя, или еще по какой причине, но старуха возненавидела девочку и издевалась над ней, как только могла. Сначала она хоть немного стеснялась соседей и била ее только дома, но потом, ближе к весне селяне не раз становились свидетелями ее расправ над Вель.

За глаза все, конечно, осуждали Эттене, говорили, что настоящей хельми так вести себя недостойно, но такими разговорами дело и заканчивалось.

Дело в том, что малышка уж очень отличалась внешне от жителей не только этого поселка, но и всего побережья. Такой белой, просвечивающей голубыми прожилками вен кожи не было ни у кого. Также не было ни у кого таких больших глаз и светлых волос, эта девочка пугала всех, к тому же она не помнила, ни кто она, ни как ее зовут, и долгое время не понимала даже речи жителей.

Селяне были темны и суеверны. Шепотом поговаривали о проклятой дочери Владыки Океана или даже дочери морской ведьмы, которую подкинули людям на горе. Эти подозрения подтверждались еще тем, что девочка оказалась на диво сильной и выносливой. Любые синяки и глубокие царапины бесследно исчезали за считанные дни, а мелкие начинали затягиваться прямо на глазах. Это пугало. Люди смотрели на нее с опаской, возможно, именно поэтому не защищали ее от злобной приемной матери.

Без имени девочка жить не могла, они стали звать ее Вельриной, что переводилось как темное наваждение, темные чары. Трудно было придумать имя более неподходящее, чем это.

Веля, как ее скоро стали звать, была очень доброй, жалеющей каждое живое существо, что встречалось на ее пути.

...Наступил вечер, двери дома, наконец, открылись, и приемная мать разрешила войти в дом.

— Еду, сегодня не получишь! Твоя еда сгнила вместе с рыбой, которая испортилась из-за тебя!

Вель молчала, зная по опыту, что лучше не спорить. Она все равно не смогла бы доказать, что рыба пропала по вине самой хельми, жадность которой перевалила порог, когда скупость и ограничения, вместо того, чтобы вести к достатку, приводят к потерям и разорению. Хельми Эттера спрятала две эти рыбины под печкой, а потом, как это уже не раз случалось, забыла о них. Она вообще все постоянно забывала.

Забывала, что у нее нет мужа и сыновей, часто бесцельно ходила по дому, ища их, забывала, кто эта девочка, что живет в ее доме. В такие минуты она не дралась, не ругалась, не обзывалась, но все равно очень сильно пугала. Особенно, когда ночью подходила к постели Вель и водила по ее лицу рукой, стараясь при свете луны рассмотреть его.

А потом старуха и вовсе спятила. Уже ближе к лету в одну из ночей схватила топор и хотела убить девочку, выкрикивая, что это она погубила мужа и сыновей. Вель смогла выбежать из дома и позвать соседей. Эттеру утихомирили, но всем было понятно, что в этом поселении девочке не место.

За двадцать сушеных рыбин ее согласилась приютить община, живущая в лесу. Шаман общины испросил у духов совета и получил их благосклонное согласие. Вель теперь жила в небольшом шатре из связанных между собой и обтянутых кожей жердей. В общине ее не обижали, но и не жалели.

Она работала на равных со взрослыми женщинами, получая за это свою долю еды. Но эту жизнь она, ни за что бы, ни променяла на жизнь в поселке.

Девочка очень полюбила лес, а лес полюбил ее. Она всегда находила самые лучшие грибы и ягоды, и всегда уходила с тропы хищников, словно кто-то заранее предупреждал ее об опасности. Так прошло два года. Когда Вель выбросило на берег, все решили, что ей где-то одиннадцать — двенадцать лет, год она прожила у поморов, два года — у лесных жителей, значит, теперь ей было где-то четырнадцать — пятнадцать лет. В этой общине пятнадцать лет, было временем замужества девочек.

Глава 2.

В этот год шаман оказался сговорчив. Увидев, какой страх вызвала у Вель сама мысль о замужестве, милостиво разрешил отложить этот вопрос ещё на год.

За год Вель расцвела, превратившись в юную девушку. Крепкую и стройную, сильную и нежную, жаль, в лесу зеркал не было, а ручей или озеро не могли точно повторить ее черты и рассказать, какой она стала красавицей. Поэтому она не понимала, почему такими завистливыми взглядами смотрят на нее ровесницы, и такими странными взглядами провожают почти все мужчины в общине. Но она не боялась никого, зная, что шаман благоволит к ней и обязательно защитит ее ото всех.

Вель была доверчива и наивна. Ей даже в голову не могло прийти, чем вызвано такое доброе отношение шамана. Его истинные мысли были от нее сокрыты, впрочем, не только от нее, но и ото всех в племени.

Видя, как похорошела девушка, старик радовался, с удовольствием любуясь ее красивым личиком. Он был доволен собой — как правильно он поступил, отложив ее замужество на год.

За это время не только Вель повзрослела, повзрослел и его слабоумный сын. Причем, повзрослел настолько, что наконец-то захотел выбрать себе жену. Сын шамана был его горем и позором. Может, из-за трав, настой которых шаман пил перед общением с богами, может, его жена была в этом виновата, только его сын уже с самого рождения сильно отличался от других детей. Он почти не говорил, а только мычал, жестами выражая свои желания.

Шаман никогда не смог бы найти ему жену, ни одна девушка из общины не согласилась бы на это. А это значило остаться без внуков, о рождении которых он давно мечтал.

Когда ему предложили забрать девочку-чужестранку из поморского поселения, он обрадовался. Боги ответили на его мольбы, прислав этого ребенка. Она вырастет и станет женой сыну. Шаман внимательно следил, как она взрослела, радуясь, что Вель такая ловкая, умелая и сильная. Его сын будет накормлен и ухожен, а там... он вновь размечтался о внуках, наследующих его Дар.

Поскольку у его сына Дара не оказалось, шаману пришлось взять мальчика, который, так же, как и он, слышал голос богов. Как шаману было обидно, он понимал — когда придет его час предстать перед богами, не сын, а этот приемыш займет его место.

И вот теперь в сердце расцвела надежда. Может быть, внук, подаренный Вель, сможет оправдать его чаяния.

Год пролетел очень быстро. Наступала осень, пора свадеб. Шаман, который соединял мужчин и женщин брачным обрядом, заранее говорил и с девушками, и с юношами, узнавая кто какую пару хотел бы себе выбрать. Эта беседа была очень важна. Если двое юношей хотели взять в жены одну девушку, то выбор между ними делала не она, а бой-соревнование, и жену получал сильнейший.

Такие поединки обычно не заканчивались смертью, но несколько раз бывало, что противники отказывались принять решение шамана, и тогда они бились до смерти одного из них.

В этот раз шаман после беседы с девушками втайне обрадовался, что Вель никому не отдала предпочтение. Но вот когда он стал говорить с юношами, оказалось, что почти все они хотят видеть своей женой именно Вель. Это был удар. Он уже привык к мысли, что девушка останется в его семье, теперь об этом не могло быть и речи.

Мало этого, трое воинов племени, оставшиеся вдовцами, также захотели выбрать себе жен, и также их выбор пал на Вель. Мужчины-соперники с ненавистью смотрели друг на друга, стало ясно — бой за Вель будет до смерти.

Шаман был мудр и умен, он не мог допустить подобного в общине. Смерть ляжет тяжким бременем на всех, вызывая раскол и вражду. Он торжественно объявил, что идет в горы к чудесному источнику. Там, в тишине и покое, узнав дальнейшую волю богов, примет решение. Вель отправится вместе с ним.

Когда они поднялись в горы, старик с грустью сказал ей:

— Девочка, ты должна покинуть нашу общину. Ты принесла нам раздор и ненависть, поэтому должна уйти.

— Куда я пойду? — испугалась Вель.

— В леса, укрывающие эти горы. Там много пещер, будешь жить в одной из них. В лесу много дичи, ягод и грибов, от голода ты не погибнешь. Но если вернешься, тебя ждет смерть. Я запрещу воинам преследовать тебя, но кто знает... Ты должна уйти как можно дальше, встретишь речку — бреди по воде, я не хочу, чтобы мужчины напали на твой след. Я дам тебе нож и огниво, и котелок, и еды не несколько дней. Дам тебе плащ и теплую одежду, но это все.

Вель, глотая слезы, смотрела на шамана, надеясь, что он передумает.

— Все, уходи, — твердо сказал он.

И она ушла.

Глава 3

Вель медленно брела, не разбирая дороги. Возможно, так бы и было, если бы, уходя, шаман еще раз не напомнил, что теперь, когда она больше не под его защитой, она может стать игрушкой любого мужчины, что ей встретится.

Вель мчалась по лесу, не разбирая дороги, полностью положившись на волю Хозяина леса. Лесная община почитала и молилась ему, жертвуя щедрые дары, считая своим заступником. И вот сейчас она мысленно просила его о помощи.

Вель бежала и бежала, удивляясь самой себе, откуда у нее берутся силы. Она должна была бы упасть в изнеможении давным-давно, поскольку бежала уже несколько часов, не останавливаясь даже для того, чтобы перекусить.

В общине знали, насколько она необычна, поражаясь, как под нежной девичьей внешностью может скрываться такая сила и выносливость. Вель хватило ума, учитывая предыдущий опыт жизни в поселении, не демонстрировать прилюдно, как быстро заживают ушибы, порезы и раны. Может, кто-то и обратил на это внимание, но ведьмой или колдуньей ее считать не стали.

И вот теперь в страхе, что за ней может начаться погоня, она бежала, пока не наступила ночь, и не зажглись первые звезды. Только тогда она влезла на дерево и, наскоро перекусив, заснула беспокойным, тревожным сном.

Ее разбудил птичий щебет. Спустившись с дерева, она немного посидела под ним, опершись спиной о ствол, раздумывая, что ей дальше делать. Сильно хотелось пить, вчерашняя гонка по лесу, потом ужин всухомятку вызвали жажду.

Стало понятно: в первую очередь — найти воду, потом укрытие. А потом..., что будет потом, она не представляла.

Родничок нашелся легко, а вот надежное укрытие не находилось. Она вспомнила совет шамана идти в горы, искать укрытие в одной из пещер, и с тоской посмотрела вдаль — скалистые горы были, ох, как неблизко, но выбора не было.

По дороге к ним Вель смогла хорошо продумать, что может ей понадобиться, чтобы хоть как-то перезимовать. Нужны дрова, чтобы жечь костер, и дров должно быть очень и очень много, ведь когда выпадет снег, она не сможет пойти в лес, чтобы пополнить запасы топлива.

Вода — это не слишком большая проблема. Для питья и готовки она воду найдет, а потом можно будет растопить снег.

Еда — вот это уже хуже. Конечно, пока она жила в общине, много узнала о лесе. И где растут деревья со съедобными орехами, и где много шишек, зерна из которых очень питательны, и где найти ягоды и грибы. Она могла даже ставить силки на небольших зверушек, например, зайцев; хоть Вель не любила убивать животных, в общине ей пришлось это делать. Она и кур резала, и уток, значит, сможет зарезать и зайца, если он попадет в ловушку.

Весной можно поискать птичьи гнезда, правда, до весны еще надо дожить.

Как спать в холодной пещере на каменном полу? Наломать ветки не проблема, чем укрыть их? Нет, о том, чтобы добыть шкуру огромного животного, например, медведя, Вель и не помышляла, да и что она сможет сделать с одним ножом.

Тут же страшная мысль, о том, что ее укрытие смогут найти волки, заставило сердце сжаться от страха, но она взяла себя в руки — сначала найти укрытие, а потом уже переживать о возможных опасностях. Такие мысли помогали не думать о долгой дороге, помогали идти и идти, и вот далекие горы приблизились к ней.

Горы, издали казавшиеся монолитом, изобиловали глубокими нишами и трещинами, но, ни одна из них не подходила в качестве дома, и только на третьи сутки их тщательного осмотра Вель нашла что-то более или менее подходящее.

Одно из укрытий начиналось с узкого лаза, потом — невысокий коридор, уступами спускающийся вниз, и небольшая уютная комнатка. Второе укрытие находилось на уровне поверхности — достаточно большая пещера, в которую вел вход в полчеловеческих роста.

Вель вначале хотела выбрать первую, даже стала в ней немного обустраиваться, но вдруг в какое-то мгновение представила себе появившуюся из лаза оскаленную морду и поняла: здесь жить нельзя, это укрытие может стать смертельной ловушкой. Со вздохом сожаления она перебралась во второе.

Главным его достоинством был большой и тяжелый камень, лежащий недалеко от входа. С трудом она перекатила его и протиснула внутрь пещеры — теперь у нее была надежная защита. Камень хоть и неплотно входил в проем, но все равно перекрывал его в достаточной степени, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Глава 4

Вель начала обустройство своего будущего дама с заготовки дров.

О том, чтобы свалить мало-мальски толстое дерево, не могло быть и речи, оставался только валежник в том или ином виде.

Здраво рассудив, что хворост, находящийся недалеко от дома, она сможет собрать даже под проливным дождем, Вель решила спуститься с горы вниз, где лес был гуще, а значит, и больше обломанных веток. Вот тут она столкнулась с первыми серьезными трудностями. Собрав валежник и соорудив огромную вязанку с помощью единственной веревки, что была у нее, она, словно муравей, двинулась к дому. Пройдя примерно половину пути, сообразила, что если она за каждой охапкой будет преодолевать такое расстояние, то не успеет подготовиться к зимовке до наступления холодов.

Будь у неё несколько веревок, она бы стаскала вязанки в одну кучу, а потом быстро перенесла бы к пещере. Сейчас же приходилось развязывать охапку и идти за новой партией — работа была нудной, тяжелой и утомительной.