Хромой (Глава 24)

Глава 24

Города, вернее холма, с которого был виден Пакр, мы достигли к вечеру. Всю дорогу рабы ржали над рассказом Толикама о нашем пьяном спектакле, зрители которого могли закидать нас помидорами, вернее арбалетными болтами в любой момент. Смех был местами нервным. Оружие разобрали из связок сразу, как только отъехал балзон — просто ради благоразумия.

Портовый город с холма, на котором мы стояли , предстал словно кукольный макет — можно было рассмотреть всё. Городок был не очень большим. Сам порт, вместе с тёмными от времени складами, был отделён от города частоколом. А вот остальная часть стеной обнесена не была. Ближе к ограждению портовой зоны здания были двух и даже трёхэтажными. Стены домов разнились от каменных, до глиняных и досчатых, особенно на вторых этажах.

— А где загон? — спросил я у остановившего свою лошадь рядом, Чустама.

— Вернее всего в портовой зоне, — ответил вместо него Наин.

— Как думаете, много стражи в городе?

— Локотских десятка три-четыре, хотя может и восемь быть, но они по сменам делятся, — на этот раз ответил Чустам.

— То есть, — прикинув размытость города, сделал я выводы, — полста воинов могут го захватить?

— Эк тебя занесло. Я сказал локотских! Не забывай про охрану кораблей, моряков, да и сами жители тут через одного оружие вертят не хуже гладиаторов.

— Не преувеличивай, — пробурчал Наин, — тебе-то бока намну.

Чустам ухмыльнулся. Похоже, уже спелись, раз поддевают друг друга.

У причалов стоял десяток кораблей.

— А я то думаю, чего это с нас, даже за переправу не взяли, — Клоп, пытался продлить разговор о нашем маленьком и с его точки зрения забавном приключении.

Никогда с первого раза не понимает.

— Ладно вам, — пресёк я глумление над собой красивым. — Что дальше?!

Вопрос адресовался Липкому.

— Надо в город сходить, — ответил он.

— Кто пойдёт?

Взгляды скрестились на Клопе.

— Я больше договариваться не буду, — стал отнекиваться тот.

— Да я сам схожу, — успокоил его Липкий.

— Может Клоп с тобой на всякий случай? — спросил я.

— Не надо. Подворотни везде одинаковые, найду местных, что связаны с загоном, там и договорюсь. Денег надо.

— Ну, у нас немного. Клоп пока ты завтра ходишь, пойдёт на рынок и насчёт продажи лошадей переговорит, — предложил я.

— Я сегодня пойду, — ответил Липкий. — Что я там днём забыл?

— А кого сейчас найдёшь?

— Вот как раз сейчас я всех кого надо найду, — уверенно ответил наказанный. — Давайте хоть сколько есть.

Мы тряхнули мошной и насобирали четыре империала. Почти четыре. Ну, и у меня в загашнике ещё один был, плюс кольца, но чего-то вот мне не совсем нравилась идея отдавать Липкому очень большую сумму — был определённый риск, что он не вернётся. Поэтому я отсчитал ему один империал, остальные, ссыпав обратно в кошелёк.

— И что я с ним делать буду? — возмутился он.

— Ты ведь идёшь пока только узнать? Империал — очень хорошие деньги. Даже думаю слишком хорошие, давай ополовиним?

— Ладно, я пошёл, — мне на секунду показалось, что вор взял урок умения исчезать у Огарика, настолько быстро он попытался раствориться в кустах.

— Липкий, ты нас не теряй! — Крикнул я вслед.

— То есть? — через минуту вор появился вновь.

— Мы наблюдателя оставим и в сторону отойдём.

— Зачем?

— Я не хочу тебя расстраивать, но вдруг что случится, лучше будет, чтобы ты не знал где мы. И нам спокойней и тебе врать не придётся.

— Хитро. Лады корявы..., не обижайся, Хромой, — поправился Липкий.

Как быстро он стал перестраиваться, даже походка изменилась. Ладно, для дела же....

— Думаешь, вернётся? — тихо спросил Чустам, когда Липкий окончательно исчез.

Меня тоже терзали сомнения, но... надо уметь и доверять... наверно.

— Поехали место искать. Кого оставим?

— Давай я останусь, — предложил Наин.

Одноруким его, кстати, если и называли, то, только за глаза. Как-то внушал он уважение.

— Хорошо. Мы пойдём в ту сторону, сменит тебя...

Большой ткнул себя в грудь.

— Ты кричишь тихо.

Тот уже набрал в лёгкие воздуха, чтобы доказать обратное, дело прошлое басок у него такой..., разве что не звонкий.

— Верю, пусть ты, — в конце концов, первые стражи ничего не должно произойти, вот под утро — может быть.

Найдя тихое местечко в получасе ходьбы, мы разожгли костерок, чтобы приготовить скромный ужин. Крупа и та подходила к концу. Пару неделек бы отдыха — рыбки наловить, поохотиться. Готовил Слепой.

— Торик! — окликнул я его, глядя, как он тщательно собирает крупинки с вывернутого наизнанку мешка. — Ты вроде раньше ночью вообще не видел?

Глаза слепого метнулись на Огарика. Совсем на мгновение, но я заметил. Огарик под моим взором опустил голову. Слепой поняв, что спалились, мелкими шагами пошёл ко мне:

— Хромой, это, мне бы поговорить?

— Ну, пойдём, — я, перевалившись на здоровую ногу, встал с земли.

О чём будет разговор, даже угадывать не надо.

— Хромой..., это..., я никому не расскажу, — слепо смотрел на меня Слепой.

Тавтология, конечно, но Торик смотрел не на меня, хотя я находился в шаге. Они с Ларком теперь братья — оба куриннослёпые. Умилительно было смотреть, как этот здоровый мужик, а в плечах он если не в два, то в полтора раза точно шире меня, словно нашкодивший пацан, мнётся передо мной.

— Надеюсь. Только теперь охрана Огарика за тобой. Идёт?

Торик расплылся в улыбке. Торик, кстати не имя — прозвище. Наин говорил, что Слепой мастерски втыкал топорики в брёвна и его часто выводили перед боями на "разогрев". Ну и, как-то, топорик переросло в Торик. А вот как его зовут по настоящему, никто не знает, так как он найдёныш. Так его раньше и звали — Найд. Не так конечно, это уже я на русский переложил, но суть одна. Огарик порцию люлей в сторонке потом получил. Но, по-моему, с него как с гуся вода, местные гуси, кстати, это такие коровы.... Отвлёкся. Мне кажется, Огарик хоть и делает вид что раскаивается, но... тот ещё шельмец растёт. Пора телесные наказания вводить.

Зря мы думали плохо о Липком. Он вернулся даже раньше, чем мы успели Клопа на разведку выпнуть — тот сопротивлялся.

— Что, всё башково бедовые! — вор пришел с приподнятым настроением, как только солнце начало всходить.

Вернее его привёл Толикам, дежуривший на поляне где мы расстались.

— За империал выдадут любые документы. Я и о лошадях успел перегырчать, по два империала минимум отдадим. Так что на всех хватит бедовые!

У меня быстро сработал калькулятор восемь лошадей — шестнадцать империалов. Плюс три есть и мой из загашника и того — двадцать. У нас девятнадцать рабов. Всё сходится!

— Есть будешь? — спросил Чустам.

— Не-е-е. Я уже перекусил.

Судя по стойкому запаху и блестящим глазам Липкого — не только.

— Ну, тогда давайте вон, с Чустамом и..., — я оглянулся, — Наином сходите, документы получите, а потом продадим лошадей и двумя партиями пойдём.

— Ты чего Хромой — свобода же!

— Да я Липкий уже раз слышал эти слова. И ты видел, что произошло потом.

— Хромой, не доверяешь?

А вот тут с наказанными надо было осторожней, они, как и наши "зауральские комсомольцы" не очень любили, когда их слова ставят под сомнение.

— Не бузи Липкий. Твоим словам вера есть. Мне нужны люди без печатей чтобы башково лошадей отдать и бок прикрыть, прежде чем вести такую ораву "чёрных" в город. Или ты думаешь, что там нет желающих, сдать нас в загон? Тебе ли не знать, отдёрнут кого в сторону, и вперёд хозяина отдадут. Глядишь пару десятков башок на руки получат.

— Да мы же вместе....

— Липкий! Будет именно так! За Огариком и вещами кому-то присматривать надо. Не бросать же всё здесь? А с собой брать, так мы замаемся потом это на себе тащить обратно.

— Вещи спрячем, Огарик пусть с нами идёт.

— Нельзя ему. Вдруг алтырь какой?

— Я на всех договорился! Так дороже будет.

— Пусть дороже! — я, вынув кошелёк, протянул его вору.

— Как бы потом дороже не стало, — Липкий затронул нить угрозы, чем только уверил меня в правильности действий.

Черта характера такая — твердолобая. Вроде разумом понимаю, что надо взвешивать и анализировать, но когда начинают угрожать.... Я даже в детстве не играл с теми, кто говорил: "Либо с ним, либо со мной!"

— А почему мы? — на этот раз "выступил" Чустам.

— Я уже ходил. Вы самые сильные воины. К тому же вы из разных торбов, что будет по честному.

"И с головой нормально всё у обоих", — отметил я про себя.

Слова о торбах были совсем даже не лишними. Если сейчас пошлю только "своих", остальные начнут косо смотреть. А это, когда пойдём в город все вместе — может и до беды с нервов-то довести. Может, мы и шли вместе, но незримая граница между нами была, была родимая. А так — всё по чести.

— Чтобы подстраховать, поедет Клоп с одной вьючной — если что уйдёте вчетвером на двух лошадях. На него и бумаги рабские оформите. Мы тут будем, наготове. Клоп четыре меча в тряпки заверни и к седлу привяжи.

— Не стоит, — хмуро прокомментировал моё последнее распоряжение Липкий. — Там стража по улицам ходит. Они тоже не дураки. Проверят — замаемся Клопа выцарапывать.

— Хорошо, — доводы Липкого показались вескими. — Когда надо идти?

— Сейчас.

Сейчас не получилось. Главные действующие лица, даже Наин, мандражировали, хоть и скрывали это постыдное чувство. Отправили мы их перекрестив (в переносном смысле), только через час. Сразу после этого, я велел сменить место дислокации рабского подразделения. Сам же, запрыгнув на Звезданутого поехал на холм, с которого мы впервые увидели городок. Огарик увязался за мной, только пешком — надоело парню трястись в седле.

При ярком дневном солнце людей рассмотреть было сложно. Вот такой нонсенс. Тогда вечером я видел передвигающиеся точки, а сейчас не очень. Вот корабли было видно. Штук пять были одномачтовыми и наверняка не мореходные, судя по размеру. Издалека конечно оценить размер сложно.... Остальные были разномастными, в основном трёхмачтовые "бочонки". Выделялись всего два четырёхмачтовых. Один просто пузатый монстр, а второй прямо строгость стиля. Никаких плавностей, всё резко, стремительно.

— Огарик, слетай за корабельным, — я решил просветиться на морскую тематику — всё равно делать нечего.

— А ты мне обещал рассказать, что значит любить мальчиков?

О-о-о, блин. Странные какие у него интересы. С одной стороны обещал, а с другой....

— Потом расскажу.

— Ты всегда говоришь потом. Расскажи сейчас.

Да почему бы, в конце концов, и нет. Надо просвещать парня в сексуальном плане.

— Между мужчиной и женщиной есть различия...

Я минут десять подходил к вопросу секса, пока Огарик меня не прервал:

— Я знаю как мужчина с женщиной, причём тут любовь с мальчиком?

— Откуда знаешь?

— Видел как лошади, коровы там...

Я тут распинаюсь!

— Тогда свободен.

— Ты обещал о мальчиках!

— Это тебе ещё рано знать, да и плохо это.

— Ты же обещал!

— Обещал — расскажу. Позже. Когда вырастешь.

Огарик ушёл явно недовольным. Ну не рассказывать же ему об извращениях.

Древ пришёл с Толикамом.

— Звал?

— Расскажи, о кораблях что стоят?

— Зачем тебе?

— Нам идти скоро туда. Хочу знать, чего ожидать.

— Вот те мелкие, это рыбацкие, — стал рассказывать корабельщик, — внимания не заслуживают — так по проливу да вдоль берега поплавать. Команды простые мужики, ввязываться в свору вряд ли будут. Четыре средних судна — "купцы", здоровый, этот богатый, но тоже торговый. На средних человек по двадцать вольных и столько же рабов. Если затронуть их имущество — встанут горой. Ну, кроме рабов. Так просто не пойдут в конфликт. А вот с большого, там человек сто наверно, могут и помочь страже — команда большая, порезвиться любят.

— А тот вон "резкий"?

— Это воёвый. Возможно, порт охраняет. Только стража свистнет — с него обязаны помочь. Там может и три сотни быть. Только он отплывать готовится.

— Почему так решил.

— Так вон уже по вантам полезли.

Минут через двадцать воёвый действительно стал отчаливать. Вычурный и довольно длинный, напоминающий акулу корабль, с четырьмя мачтами и довольно раскидистыми, по сравнению с остальными реями. Такая не совсем прочная конструкция, по крайней мере, с виду.

— Имперский, — произнёс Древ.

— Что так решил? — спросил Толикам.

— Магией укреплён — вон какие реи длинные. Да и сам приличной длины, если без магии, такой даже через пролив пока идёт, может переломиться. Быстрые лодочки. Один недостаток — такелаж удобно сбивать — паруса большие.

"Ничего себе "лодочка"", — промелькнуло в голове, корабль был почти в три раза длиннее остальных кораблей.

— Опасное будет путешествие у нас. Ладно хоть этот уплыл. Пойдёмте-ка готовиться.

Дважды уже лопухнулись, пора и честь знать, то есть ум включать. К этому визиту я решил подойти серьёзно.

— Большой, возьмёшь пару новеньких и топоры. Надо пару вязанок веток нарубить длиной раза в полтора больше мечей.

— Э-э?

— Значит клинок и ещё половину. Толикам, перебирай вещи. Самое ценное, но лёгкое возьмём с собой, остальное надо спрятать. Возьмёшь в помощь, — я огляделся, — Ларка, Древа и ... Опуса вон.

— Что это у нас лёгкое, но ценное?

— Огниво например, соли немного. Сам разберёшься. Кинжалы и ножи откладываем отдельно. Тряпьё тоже отдельно. Стоп, вместо Опуса возьмёшь Лиимуила. Опус, ты с ножницами более-менее, надо с моего костюма, да и с Толикама, срезать все рюшечки.

— Сделаю.

— Так, вы трое — ткнул в первых попавшихся новеньких, среди которых был дед-лекарь, Гогох, кажется, — готовите обед. Солк, ты остаёшься наших ждать.

Гладиатор молча встал и пошёл к холму.

Ещё двоих поставил выдирать репей из хвостов лошадей — тоже нужная работа, привести их в товарный вид. В общем, перевёл нашу сонную стоянку в несколько более шевелящееся состояние. Тех, кого не загрузил работой — выставил на стражу. Без дела остались я и Огарик. Ну, то есть я осуществлял общее руководство и контроль, а Огарик хвостиком ходил рядом.

— А я знаю, что значит любить мальчиков, — заявил он мне.

— Вот уж никчёмное знание. И что значит?

— Значит корнем....

— Верю, верю, — перебил я его, судя по используемой терминологии, парня кто-то из рабов (собственно больше то и не кому) всё-таки просветил, причём точно не Толикам.

. — Ты бы так к книжкам тянулся или к тренировкам. Ну и как приятно знать?

— Не знаю.

Я демонстративно сплюнул.

— Значит, ты не любишь мальчиков? — осторожно спросил парень.

Не, ну вот.... Стоп! Может, вот так, и рождаются извращенцы? Один не объяснил, второй понял по своему.... Пришлось заняться сексуальным воспитанием, в смысле образованием, ребёнка.

— Огарик. Это, то есть вот именно то, что тебе рассказали, противоестественно. Противно. Мерзко. И просто.... Ещё вопрос об этой гадости и я буду бояться спать рядом с тобой. А если ты будешь об этом всех расспрашивать то о тебе (ну и обо мне) будут думать плохо. Понимаешь? Людская молва зла. Один раз коричневое пятно заметят, всю жизнь потом обгаженным ходить будешь.