Мне снился очередной кошмар, оттого утро послужило избавлением — как, впрочем, и всегда. Устало приподняв тяжелую, словно свинцовую, голову с подушки, я мутным взглядом обежала знакомую до оскомины обстановку каюты, служившей мне домом тридцать дней. За этот период, должна признаться, морские поездки во всех их проявлениях успели изрядно опротиветь.

Разумеется, многие романтики, жаждущие приключений, сочтут, что у меня нет вкуса и не может быть ничего лучше, чем ходить под парусом. Однако, морская болезнь, отвратительная еда, постоянное пребывание в тесной каюте, невозможность нормально помыться и промозглая сырость, от которой не спасали никакие пледы — все эти факторы заставили меня, далекую от романтических реалий, возненавидеть старый корабль всей душой. Хотя, справедливости ради, в какой-то степени я зря клеветала на судьбу: за какую-то сотню лет до моего рождения морские путешествия имели куда меньше сопутствующих удобств, вроде консервирующих пищу заклинаний, утепляющих чар и тому подобных магических новшеств, которые помогли сделать пребывание на корабле, по крайней мере, терпимым.

Закутавшись в теплое одеяло, я села, чувствуя довольно сильную качку, и оглядела обстановку каюты. Взгляд привычно зацепился за мягкую замусоленную шкуру неизвестного животного, служившую ковром, тумбочку, намертво привинченную к полу, узкий полукруг иллюминатора, занавешенный тканью невнятного цвета, и невысокую стопочку книг, опасно кренившуюся каждый раз, когда корабль приподнимался на очередной волне. Губы мои тронула чуть ироничная улыбка: все же, если и существует на свете универсальное лекарство для разума, которое поможет человеку оставаться на тонкой грани безумия, не падая вниз, то имя этой панацеи одно — книга. По крайней мере, в этой шаткой посудине, раскачивающейся на безжалостных волнах над темной, холодной бездной, чтение было единственным занятием, позволяющим мне сохранить адекватность и не скатиться в банальную депрессию.

Разум мой омывала апатия. По-хорошему, следовало встать, накинуть верхнее платье, подать знак спутникам о том, что я уже проснулась, позавтракать и снова взяться за изучение путанного фолианта, повествующего об этикете Шэрдонии. Однако, я продолжала лежать, пребывая в том самом утреннем тумане, что спутывает мысли и заставляет тело нежиться на мягких перинах. Мне не хотелось видеть людей — вообще никого.

Знаете, порой бывают в жизни каждого человека те моменты, когда ему точно не хочется думать о существующей реальности — но, тем не менее, мысли упорно лезут в голову. Со мной в тот период такое происходило постоянно: думаю, причиной было вынужденное безделье и замкнутое пространство. Хотя, возможно, сказывалось и то, что я, любовница молодого Императора и, по совместительству, двойной агент в окружении его злейшего врага, плыла во враждебное государство для участия в конференции, с которой за последнее десятилетие ни один представитель нашей страны не вернулся живым.

Да, определённо, причины для волнения у меня были.

Прикрыв на миг глаза, я снова уставилась на плотно подогнанные потолочные доски, стараясь не глядеть в иллюминатор: бескрайние сияющие просторы меня, привыкшую к темноте укромных уголков, угнетали и пугали. Я ненавидела солнце, боялась открытого пространства, меня нервировали небритые, хамоватые моряки, от сомнительного профессионализма которых зависело наше будущее. Признаться откровенно, я отдала бы в тот момент год жизни за то, чтобы оказаться на твердой земле. Но в целях безопасности наш корабль, маленькая и неприметная утка, плыл измененным курсом и держался вдалеке от магических течений, поддерживаемых издревле для удобства караванщиков. Мой Император боялся, что меня могут убить — и, в общем-то, у него были все основания для подобных опасений. Криво улыбнувшись, я сжала ладонью рукоять тонкого стилета, припрятанного под подушкой — с недавнего времени он стал постоянным моим спутником. А ведь всего за сорок три дня до описываемых событий я была обычной калекой, работающей в старинной Библиотеке, жизнь моя была спокойной и размеренной, обязанности были четко распределены, перспективы понятны, и смертельная опасность не висела перманентно над моей головой...

Усмешка вновь змеей проскользнула по моим губам: как ни крути, жалкая была жизнь.

От праздных размышлений меня отвлёк осторожный стук в дверь. Видеть своих спутников мне — вот ведь чудо, да? — по-прежнему не хотелось, но я была их Госпожой, и не могла долго игнорировать их общество.

Сделав несколько глубоких вдохов и настроившись на разговор, я села на кровати, накинула верхнее платье, дабы соблюсти видимость приличий, и вежливо предложила визитёру войти.

Дверь медленно открылась, и в каюту проскользнула изящная невысокая девчушка с большими, чуть раскосыми глазами и темными волосами, имеющими притягательный каштановый отлив. Увидев её, я испытала искреннее облегчение.

— Доброе утро, Госпожа, — проговорила она.

— Доброе утро, Ишири, — почти радостно улыбнулась я в ответ.

— Позвольте, я помогу Вам одеться, — продолжила девушка все тем же подобострастным тоном, и от этого я поморщилась, словно человек, у которого от холодного питья разом заныли все зубы.

— Было бы странно, если бы я не позволила, тебе не кажется? — отозвалась я насмешливо, дабы чуть разбить стену официоза, возникшую меж нами.

Моя компаньонка ухмыльнулась. Усмешка та была мимолетной и довольно хищной, но куда как более настоящей, чем её обычные вежливые оскалы. Не тратя боле наше время на пустые символические фразы, она быстро подошла и положила на кровать рядом со мной ворох одежды, который до того держала в руках. Небольшой таз с теплой водой для омовения она, за неимением лучшего варианта, продолжала удерживать перед собой. Не желая продлевать ей неудобства, я сбросила одежду и, смочив полотенце в теплой воде, быстро обтёрла тело. Мыться каждый день в условиях морского путешествия не было возможности — но такую роскошь, как немного теплой воды каждое утро, я могла себе позволить.

Быстро покончив с умыванием, я присела на покрывало, привычно ожидая, пока компаньонка выставит использованную воду в коридор. Логика подсказывала мне, что, возможно, кому-то из матросов придётся это пить, но задумываться о таких вещах точно не следовало во избежание ненужных моральных терзаний. Каждый из нас занимал свое место — и сполна расплачивался за это.

— Вы напряжены, Госпожа, — мягко заметила незаметно подошедшая компаньонка, положив ладони мне на плечи, — Что Вас гложет?

Я не спешила отвечать, прикрыв глаза и ощущая, как девушка медленно втирает благовония мне в кожу, параллельно массируя напряженные узлы.

— Я всегда напряжена, Ишири, так уж устроена, — наконец, признала я, — Но в последнее время особенно. И тебе ли не знать, сколько для того существует причин...

— Вы не похожи на человека, который страшится будущего, Госпожа, — заметила Ишири негромко. Я усмехнулась:

— Спасибо за лестное мнение, Шири, но, право, ты переоцениваешь меня. Все люди боятся чего-либо, и я — не исключение.

— Возможно, — признала компаньонка, — Но мне кажется, что Вас тревожит что-то иное.

Я молчала, наслаждаясь ощущением её теплых рук на своей коже. Что я могла ответить ей? Правду? "Прости, Шири, но я не могу спокойно находиться вдали от Императора: он совершил ритуал Древних Богов, запрещенный две сотни лет назад, и привязал меня к себе. А, ещё мне скучно на корабле!" Да, можно себе вообразить...

— Это все меланхолия, — сказала я негромко, чтобы не разрушать дружескую обстановку, — Эта каюта, абсолютное бездействие... Путешествие утомило меня ожиданием, Ишири. Я привыкла действовать, а не выжидать, этот вынужденный плен убивает меня.

— Понимаю, — кивнула компаньонка, осторожно расчесывая мне волосы, — Я заметила, что Вы плохо спите. Но не переживайте, если верить Дамилу, плыть нам осталось совсем недолго.

— И где же пункт прибытия? — быстро задала я весьма интересовавший меня вопрос. То, что корабль идёт нестандартным курсом, было очевидно, как и то, что вряд ли конечной точкой нашего путешествия будет Рами, столица Шэрдонии: слишком развита была сеть навигационной магии в водах реки, протекающей сквозь город, слишком легко было отследить — и уничтожить — любой корабль. Оттого очевидно, что рисковать и соваться в столь хорошо охраняемые воды мои спутники не станут; но вот куда именно мы направлялись, Серые Крысы, охранявшие нас, сообщать не спешили. Мне же было известно только то, что для успеха нашей миссии необходимо получить рекомендательное письмо от одного человека, однако, я не знала, где именно нам предстоит встретиться.

— Они не отвечают на мои вопросы, Госпожа, — бросив на меня сочувствующий взгляд, подтвердила мои догадки Ишири. Я только поморщилась — причины подобной скрытности я понимала, но раздражения моего это не умаляло: ощущение своей полной зависимости от кого-то никогда не входило в десятку моих любимых состояний.

Я широко улыбнулась и покачала головой:

— Вот, и ты спрашиваешь, что меня тревожит. Я плыву непонятно куда в компании людей, для которых я — ценный груз. И не могу нормально помыться. Это печально, как ни крути!

Ишири фыркнула, а потом, посерьёзнев, проговорила:

— Не переживайте, Госпожа. Дамил никогда Вас не предаст. Все будет хорошо!

Я рассмеялась:

— Наглая ложь, но спасибо. За все, правда.

Отвечать компаньонка не стала — просто чуть склонила голову, принимая благодарность. Я улыбнулась уголком губ, в который раз думая о том, как мне все же повезло с этой девочкой. Она была умной, веселой, ироничной, по-своему испорченной долгой жизнью во Дворце, но, при этом, на диво настоящей. Нет, я вполне допускала, что рано или поздно она меня предаст — во имя богов, все когда-либо предадут! — но, даже если мне доведется отдать приказ о её смерти, я попрошу, чтобы оная была безболезненной и по возможности милостивой.

— Госпожа, Вы как-то странно на меня смотрите, — заметила девушка.

Отчего бы и нет?

— Думаю о том, что, если мне придётся убить тебя, то смерть твоя будет легкой.

Сказав это, я внимательно посмотрела на свою собеседницу, ожидая её реакции — мне, правда, было любопытно. Разозлится? Обидится? Испугается?

Ишири усмехнулась:

— Для меня это честь, Госпожа.

Нет, определённо, она мне нравилась.

Спустя долгий час сборов я смогла, наконец, покинуть опостылевшую каюту и выбраться на пару минут на свежий воздух — благо небо затянуло облаками, и солнце скрылось, не имея возможности сильно мне навредить. Шурша шелками, придерживая юбку, я изящно скользила по довольно чистой палубе, рассеянно оглядывая бескрайние водные просторы.

На самом деле, читающий эти строки, не сочти меня безумной модницей, желающей даже на корабле красоваться в дорогих нарядах — будучи откровенной, я предпочла бы в тех обстоятельствах обычное платье из дешевой ткани. Однако, Ишири настояла — и была в чем-то права — что за время плавания мне следует привыкнуть к одежде, манере поведения и распорядку жизни благородных женщин. Наградой, обещанной мне за успешное выполнение миссии, был титул пэри, и вариантов было всего два: либо добиться успеха, либо погибнуть. И, если бы все же сбылось первое, а не второе, мне понадобилось бы быстро влиться в мир пэров, чуждый и странный.

На первый взгляд кажется, что, натянув на себя дорогие ткани и украшения, априори становишься богатой женщиной в своих и чужих глазах — но, думаю, ты поймешь, если я скажу, что это не так. Одежда в чем-то похожа на маску лжи — ты будешь выглядеть органично в ней лишь тогда, когда одеваешь её каждое утро, а не небрежно натягиваешь от случая к случаю. Путаясь в застежках, оскальзываясь на высоких платформах ботти, морщась от непривычной тяжести прически на голове, стараясь не раздражаться во время часовых туалетов и не чесать кончик носа, я целиком и полностью признала правоту Ишири: есть вещи, подтверждающие статус, и к ним нужно привыкнуть.

Впрочем, не буду врать, что совсем не получала удовольствие от роскошных нарядов и украшений — все же, как ни крути, женщина-политик все равно остается просто женщиной. Когда я впервые увидела содержимое собственного сундука, то задохнулась в изумлении и восхищении.

— Откуда это? — вопрос вырвался сам собой.

Ишири встепенулась, точно долго ждала этого разговора:

— Подарок Императора, Госпожа. Он лично распорядился насчет тканей и фасонов.

Я тогда изобразила неземное счастье, а сама подумала: стану пэри — и все наряды буду выбирать себе сама.

Так или иначе, невозможно было не признать наличия у Сиятельного Императора определённого вкуса: я казалась в тех платьях хрупкой, тонкой и какой-то неземной. Все наши спутники смотрели на меня с неким благоговением, как на нечто прекрасное и недоступное...

Ну, или почти все. Приблизившись к краю палубы, дабы понаблюдать за сопровождавшими корабль белухами, я натолкнулась на два весьма неприязненных взгляда. Латин и Сонак, Серые Крысы, наблюдали за мной с нескрываемым отвращением.

— Доброе утро, — поздоровалась я тихо. Ответом мне стали предельно выверенные, вежливые поклоны, от которых за милю веяло холодом: Крысы принципиально не разговаривали со мной. Прикрыв глаза на мгновение, я отвернулась и продолжила свой путь: белухи, определённо, были куда лучше людей.

Помнится, впервые столкнувшись с такой откровенной неприязнью со стороны спутников, я была шокирована. Чего-чего, а презрения и ненависти от Серых Крыс, представителей элитного, до мозга костей преданного Императору отряда, я не ждала. Заподозрила даже предательство, но, хвала богам, решила не поднимать конфликт, а обсудить этот вопрос с Дамилом, капитаном Серых Крыс, который сопровождал меня в этом пути. Именно ему Эйтан, мой Император, советовал верить всецело, невзирая на обстоятельства. Особой доверчивостью Эйтан Хитрый, Серебристый Змей, никогда не отличался, потому к совету его я отнеслась предельно серьёзно.

Как сейчас помню тот момент: мы с Дамилом стояли на палубе, глядя, как удаляются берега Ишшарры, ставшие уже облачком на горизонте, а я все гадала, как начать этот разговор. На моё счастье, капитан заговорил первым: все же, он никогда не был дураком и наверняка понял, что именно меня тревожит.

— Вы должны простить моим спутникам их холодность, Госпожа, — сказал он мягко, и я остро ощутила, что он взвешивает каждое слово, — Все во Дворце теперь знают, что Император изгнал Вас за дерзость, а я, будучи преданным Вашим соратником и, к тому же, тайным поклонником, презрел его волю и последовал за Вами. Кровные побратимы мои, в свою очередь, не оставили меня. Однако, как Вы понимаете, любви к Вам эта ситуация не прибавила: Вас они считают, в некотором роде, причиной всех моих бед.

Признаться, я просто не знала, что тут можно ответить. Легенда, сама по себе, была недурна, хоть и несколько наиграна. Я постаралась оценить ситуацию со стороны. В других обстоятельствах поверить в предательство Крыс было бы сложно, Эйтан только что взошёл на престол, казнив попутно двух законных наследников. Этот поступок, абсолютно логичный и оправданный, не мог не повлечь недовольство среди преданных людей Империи, коих, на счастье, было совсем немного.

123 ... 111213

↓ Содержание ↓