Перекресток времен. Золото и сталь

Андрей Захаров

Перекресток времен. Золото и сталь

"Все мое",— сказало злато;

"Все мое",— сказал булат.

"Все куплю",— сказало злато;

"Все возьму".— сказал булат.

А.С. Пушкин

Глава 1

Город Уануко располагался на довольно широком и плодородном плато, окруженном со всех сторон горными хребтами. Он являлся важным административным центром империи, столицей одноименной провинции и находился на перекрестке основных транспортных артерий. Кто владел Уануко, тот контролировал движение по главной дороге с севера на юг, а также на запад, к побережью Тихого океана и на восток, в джунгли Амазонии.

Не зря губернатором этой провинции был назначен именно Майта Юпанки, законный родной брат безвременно умершего Сапа Инки Уайна Капака. Чужому такой лакомый кусок от пирога империи вряд ли отдадут. Поэтому при смене императора борьба за него будет жестокой и кровавой. И в этой борьбе новороссам суждено принять самое непосредственное участие, изменить историю Южной Америки и всего мира.

Путь от Белгорода до Уануко занял четыре дня. Шли не спеша, проводя разведку местности на день вперед. Наверняка противник уже знал об их присутствии на землях империи и мог устроить засаду. А среди здешних гор и ущелий сделать ее особого труда не представляло. Даже имеющийся у попаданцев огнестрел не помог бы. Несколько подстроенных крупных камнепадов в удобных местах и все. Врага можешь и не увидеть, зато половину людей потеряешь.

Но видно сам Виракоча оберегал новороссов. К плато добрались ближе к вечеру и без особых происшествий, но на него не спускались, а расположились в паре часов пути, в укромном месте, чтобы не обнаруживать свое присутствие. Разведывательным группам удалось перехватить небольшой караван беженцев из города, состоящий из нескольких семей мелких инкских чиновников когда-то ушедших из Майта-тампо, а ныне Белгорода. От них удалось узнать, что китонская армия возглавляемая генералом Кискисом, только сегодня захватила Уануко. Во избежания предательства, ведь эти беженцы могли оказаться и лазутчиками Атауальпы пытающимися пробраться в новоросский Белгород, их задержали, пообещав в случае победы отпустить в освобожденный Уануко.

Николай Антоненко внимательно осмотрел в бинокль город и окружающую его местность. Сверился с составленной Уваровым картой и описанием в его письме.

Уануко не был защищен крепостными стенами и другими укреплениями. Только сотни складов и постоялых дворов стояли рядами на окружавших его склонах. По информации беженцев местный гарнизон в настоящий момент располагался в построенной на ближайшем высоком холме мощной крепости, в которой также укрылось и все население провинциальной столицы.

Сейчас вокруг города и крепости находилось целое море шатров и палаток, возле которых горели костры. Это расположилась на ночлег армия северян Атауальпы.

— Что скажите, Михаил Николаевич? — поинтересовался Николай у стоявшего рядом Новицкого, также рассматривающего в бинокль место предстоящего сражения. — Какие возникают мысли?

— Да есть немного, Николай Тимофеевич. Про нас они знают. Это точно. — спокойно ответил бывший белогвардейский ротмистр, а сейчас начальник кавалерии Новоросии. — Видите, как они расположились. Меньшая часть блокирует крепость с гарнизоном, зато основная встала лагерем на дороге, что ведет к нашим границам. Судя по количеству палаток, у них около пятнадцати тысяч солдат. Три на одного нашего. Но мне интересно другое. Почему нет пожарищ и массы пленных? Почему они склады и город не грабят? Ведь в эти времена, при захвате чужой территории, все должно поддаваться разорению.

— А вот тут вы не угадали, — пояснил Антоненко. — Интерес у местных правителей другой, не такой как у нынешних европейских монархов. Война между Уаскаром и Атауальпой идет не на истощение или уничтожение, а за захват власти. Ведь если завтра генерал Кискис победит, то все это будет принадлежать новому Сапе Инке Атауальпе. А вы будете свою собственность уничтожать? Конечно же, нет. Вот и отдан приказ под страхом смерти ничего не трогать. Да, про нас Кискис знает. Но тут он лоханулся...

— Извините, не понял?

— Простите, Михаил Николаевич, — улыбнулся Николай. — Это сленг такой из моего времени. Просчитался, значит, совершил ошибку. Генерал Атауальпы знает, что мы есть, но не знает, сколько нас и на что способны. Давайте лучше подумаем, как мы их бить будем.

— Согласен.

С целью проведения рекогносцировки постарались подобраться к противнику как можно ближе и незаметнее. Вернее, как получилось. От спуска на плато и до лагеря китонцев местность была полностью открытой. Поэтому наблюдать за противником пришлось с ближайшего к нему выступа горного хребта, обходной путь к которому занял довольно длительное время.

— Местность благоприятствует для атаки кавалерией, — продолжил Новицкий. — Но удар моего полуэскадрона должного эффекта не даст. Конница атакует стремительно, а от места выхода на плато и до противника около двух верст. Пока наша пехота подойдет, китонцы успеют раздавить нас своей численностью. Даже с учетом паники от страха перед лошадьми. Тем более среди шатров и палаток, где всадникам маневр ограничен.

— Что предлагаете?

— Выманить Кискиса из лагеря. Пускай он нас атакует, а не наоборот. Нам необходимо добиться разделения его армии на части, чтобы они удалились друг от друга. И как можно дальше.

— Хорошо, — согласился Антоненко. — И минометную батарею со стрелками в обход пошлем, чтобы их с тыла покошмарили...

Завтрашний день покажет чего они стоят в этом мире. Это не дикарей по амазонским лесам гонять, сейчас противник посерьезнее будет. Регулярная инкская армия. Хотя, как писал Уваров, и ее бить можно, зная слабые места. Сражение с армией китонцев под Уануко, это как государственный экзамен после окончания учебы. Если победим, экзамен сдан. Не зря все это время готовились и людей вели за собой. А если нет? Про "нет" и думать нельзя. Победа, и баста. Другому, не быть! Мы — новороссы, дети богов! А значит, победители!

Пока шли обратно, на Николая Антоненко нахлынули воспоминания.

И черт его дернул поехать вместе с сыном Максимом и друзьями: Олегом Уваровым и Янисом Баюлисом на рыбалку в Чернобыльскую зону отчуждения. Сидели бы сейчас в его киевской холостяцкой квартирке и водочку с перчиком, по-скромному, пили, закусывая соленым огурчиком и украинским сальцом. Да нет же, захотелось на природе свежей ушицей побаловаться.

Побаловались. Природа, мать ее ити! Катаклизмы всякие, едрить их за ногу!

Жалеет ли он о том, что попал сюда?

Поначалу, да. Южная Америка, шестнадцатый век, амазонские дикари-людоеды, империя инков и испанские конкистадоры. За что такие испытания, чем он в прошлой жизни Бога прогневил?

А может все как раз наоборот!

Если бы не поехали на это озеро в Припятских лесах, остался бы ты, Коля, при своих бубновых интересах. Жил бы по-прежнему спокойной, но серой жизнью одинокого военного пенсионера, протирая штаны и оружие в тихом кабинете директора киевского магазинчика "Охота и рыбалка" до самой смерти. Но не пережил бы таких захватывающих приключений и эмоций.

Не встретил бы таких же бедолаг — своих современников, в том числе и бывшего подчиненного Лешку Нечипоренко. И не перенеслись бы они тогда во времени и пространстве, по пути подбирая красноармейцев из 1941 года и беляков из 1919-го. Не нашел бы свою новую любовь — Тани, дочь вождя местного союзного племени уанка. Не обзавелся бы кучей детишек. И не стал бы Правителем целого государства — Новороссии!

Но, если бы, да кабы... Случилось то, что случилось. И он об этом нисколько не жалеет. Даже очень рад. Как будто Бог дал ему шанс свою жизнь заново прожить. По-другому. Сделать и достигнуть того, что не удалось в прошлой жизни.

Едва начало светать, как отряд возглавляемый Алексеем Нечипоренко выдвинулся тайными горными тропами в обход предполагаемого места сражения. Отряд не превышал семи сотен, но он состоял только из тех, кто прошел специальную подготовку в Новоросске и Белгороде. В него входили: триста пехотинцев, отборная сотня девчонок-арбалетчиц и две сотни стрелков-гвардейцев вооруженных ружьями-двустволками под командой сына вождя уаминка Вайра. Все они должны были прикрывать минометную батарею Григорова с десятком ротных минометов навьюченных вместе с боекомплектом на лам. Остальная имеющаяся в наличии артиллерия в виде двух восьмидесятидвухмиллиметровых миномета, попавших сюда из сорок первого года, шестнадцати магазинных станковых аркбаллист и легких разборных катапульт, способных метать "вакумки" Слащенко, оставалась при основной армии. Также Нечипоренко брал с собой небольшую огневую группу вооруженную автоматами и ручным пулеметом. Посылая отряд в таком относительно небольшом составе, рассчитывали на его огневую мощь и внезапность нападения с тыла.

Не успел Николай закончить легкий завтрак, как подбежал посыльный и доложил, что разведчики Бажина вернулись из ночного рейда с несколькими пленными. Захваченных северян Атауальпы не стали вести в лагерь, а разместили неподалеку, дабы те не смогли увидеть и оценить всю силу новороссов.

Чтобы разговорить "языков" пришлось прибегнуть к ставшими уже традиционными методам физического воздействия. Как рассказал один из пленников, оказавшимся офицером, командиром сотни воинов, неудачно вышедшим проверить несение караульной службы своими подчиненными, генерал Кискис знал о существовании на землях уаминка пришельцев назвавших себя виракочам, детьми богов. Разведка у Атауальпы работала хорошо. Да и такое смутное время, каким является гражданская война, в любом веке, всегда порождает массу предателей, основное жизненное кредо которых — безопасность собственной задницы и получение при этом материальных благ. Китонцы также знали, что новороссы захватили и обустроили на свой лад Белгород, бывшую пограничную крепость инков. Пленный офицер сообщил неожиданную для новороссов новость. Генерал Кискис не собирался штурмовать крепость с оставшимся гарнизоном Уануко. А только ее блокировать. Основная же часть армии должна сегодня-завтра выйти на захват Белгорода.

— Вы бы это слышали, — рассмеялся Антоненко, пересказывая полученную информацию от пленных своим командирам. — Атауальпа решил одним махом ликвидировать, так сказать, опасность в зародыше. Видно много шума устроили ему Уваров и Синчи Пума на севере.

— Да,— поддержал Новицкий. — Без нас бы он спокойно захватил власть в империи. Все к этому шло. А тут мы как кость в горле или палка в колесе.

— Кость маленькая, но может легко убить если надежно застрянет в глотке, — поддакнул вождь уру. — Мы всех китонцев вырежем и сделаем из их кожи барабаны. Я прав, Ника Тима?

— Да. Мы победим. В этом не стоит даже сомневаться, — уклончиво согласился Николай. Он до сих пор не мог привыкнуть к жестокостям здешнего мира и каждый раз, по мере возможности, старался их минимизировать. — Как показали пленные, половину армии Кискиса составляют воины, взятые из племен, живущих на побережье океана. Они не привычны к горам и вчера уже выдохлись. Еле дошли до Уануко. Если сейчас китонцы выйдут в поход, то эта часть его войска будет слаба, что сыграет нам на руку.

— А если Кискис передумает выступать? — высказал сомнения вождь племени мохос Мунча. — Я его знаю. Он хитрый и изворотливый как змея. Трудно угадать, где и когда он ужалит. Исчезновение одного из командиров, встревожит его, что может изменить все планы.

— Это верно, — согласился Новицкий. — Я тоже об этом подумал. Значит, надо сделать так, чтобы эта змея высунула голову из норы. После чего мы ее и отрубим.

— А может, не будем выходить на плато? — предложил Качи. — Пускай китонцы понервничают. Ведь они не знаю где мы и сколько нас. Будут в поисках врага посылать отряды в разные стороны, а мы их по одному вылавливать и уничтожать.

— Нет. Ждать нам нельзя. Если будем медлить, то дадим противнику время для подготовки. Тем более, что отряд Нечипоренко уже на полпути, — Антоненко, на правах правителя, принял решение. — Выступаем через час...

Первыми вышли воины союзных племен. Они двигались привычным для себя скорым шагом, почти бегом, постепенно растекаясь широким веером по плато. Глядя со стороны, казалось, что нападавшие стараются охватить полукольцом расположившуюся в низине армию Кискиса.

Заметив приближающегося противника, лагерь китонцев превратился в растревоженный муравейник. Раздавались зычные команды, послышались призывный бой боевых барабанов и сигнальный вой морских раковин. Подчиняясь им, по лагерю замелькали разноцветные одежды воинов собранных из подчиненных Атауальпой народов.

С каждой минутой бесформенная разношерстная масса людей превращалась в дисциплинированную инкскую армию. Она делилась на отряды по арифметическому принципу: по десяткам, сотням и тысячам воинов. Засверкали на солнце наконечники бронзовых пик и топоров, медные нагрудники и украшенные перьями шлемы командиров, их красочные красные, голубые и желтые одежды. Подразделения строились строго по принадлежности к тому или иному племени. Над каждым отрядом возвышался стяг или штандарт, по которым можно было определить, к какому народу он принадлежит.

Не доходя до китонцев на расстояние броска камня из пращи, вожди-союзники остановили своих воинов. Им пришлось, уменьшая плотность рядов, растянуть шеренги таким образом, чтобы заслонить от взора врага происходящее у себя в тылу. Но все равно построенная армия Кискиса далеко выходила за фланги противника. Однако нашим союзникам помогало яркое утреннее солнце, встающее из-за их спин и ослеплявшее солдат Атауальпы.

Вслед за отрядами уру, мохос, уанта и чичас на плато начала спускаться новоросская армия. С целью маскировки, Антоненко приказал прикрыть металлические доспехи с оружием накидками и чехлами. В первых рядах находилась легкая пехота с арбалетчиками. За ними — тяжеловооруженные гоплиты под командованием Качи. Далее караван лам тянул станковые акрбаллисты, двуколки с катапультами и минометами. Последними вели под уздцы своих лошадей кавалеристы Новицкого. Это был козырь новороссов и его пока рано вынимать из рукава.

По местной традиции, перед началом сражения обе противоборствующие стороны начали громко шуметь. Находящиеся в каждой из армий музыканты, дудя в раковины-трубы и стуча в барабаны, пытались таким образом морально поддержать своих и одновременно ошеломить чужих воинов хаосом звуков.

Наблюдая за складывающейся обстановкой в бинокль, Николай увидел, как от каждой стороны вперед вышли по несколько десятков воинов. Они настолько сблизились, что могли легко поразить друг друга броском дротика. Между ними разыгралась сценка напоминающая эпизод из фильма "Храброе сердце", где гордые шотландцы возглавляемые Уильямом Уоллесом, в исполнении Мела Гибсона, выкрикивали оскорбления и показывали срамные места англичанам. Перебранка длилась недолго и доведенные до белого каления застрельщики драки, под крики и улюлюканье своих сторонников, яростно бросились друг на друга. При этом ни одна из армий не сдвинулась с места. Все ждали результатов "дуэльного поединка".