Замерзшее блюдо

Замерзшее блюдо

Диалог, который не может понять простой смертный, но если весьма приблизительно его адаптировать к пониманию, он будет звучать примерно так:

— Ты хочешь дать ей второй шанс?

— Да. Ты удивлена?

— Зачем? Она не сумеет им воспользоваться.

— Скучно. Скучно потому, что заранее видишь все вероятности. Разве тебе не хочется чуточку непредсказуемости.

— Эй, притормози! Забыл, чем закончилось твое предыдущее развлечение? Так я напомню, хаос третьего уровня, немного до второго не дотянул.

— На этот раз я этого не допущу, не стану выводить ее нить в неуправляемый фактор, просто закрою себе доступ к ее производным первого и второго порядка.

— А если ее нить станет основой?

— Это мы легко заметим по косвенным признакам и восстановим доступ.

— Да? Что-то мне это напоминает.

— Ты опять! Что ж, если тебе неинтересно, можешь сама открыть себе доступ к ее производным.

— Э нет. Не стану этого делать. Почему бы тоже не развлечься, тем более за твой счет? А как ты собрался ввести возмущение в производную?

— Догадайся.

— Что? Нет! Этого нельзя делать. Нельзя использовать другую нить.

— Успокойся, та нить тоже оборвана. Но слияние нитей даст дополнительные расходимости, что мне и нужно для создания возмущения.

— Все равно нельзя — ты вмешиваешься в свободное развитие сущностей.

— Почему? Две сущности, обе нарушили основу, по собственному желанию оборвав нить. Нить оборвана второй раз, после этого сущности потеряли привязку и постепенно растворятся в потоках энергий.

— Но, если они оборвали собственную нить второй раз, то снова подарив им привязку, ты ничего не достигнешь.

— Иногда нить рвут не добровольно.

— Ты же сказал, что 'по собственному желанию'.

— Сказал, но в данном случае желание было вынужденным, а значит, временная привязка может помочь возродиться и стать постоянной. Назови это последним шансом.

— Ты, конечно, получишь случайную производную. Но это не шанс. Когда возродится постоянная привязка, сущности разделятся, но нить-то одна...

— А я и не давал шанс обоим, собственно в этом и состоит суть моего развлечения.

Глава 1

Хочешь чего-то достичь в жизни — никогда не верь в удачу.

Девочка, скрипела зубами от боли в ноге, но эту боль можно было перетерпеть, гораздо сильнее болело в душе — шансы выйти в финал стремительно таяли. А вместе с ними рушились и все планы на нормальную жизнь. Сколько сил она приложила, чтобы вырвать место в команде? Сколько времени было затрачено? И все зря. На чемпионат мира она уже не попадет, а значит, нет надежды на медаль. На следующий год ей исполнится восемнадцать и она не сможет выступать за юниоров, а во взрослом лет пять ничего не светит. Значит все сначала, снова изматывающие тренировки, двухкомнатная маломерка в хрущевке и зарплата матери, которой впритык хватает на еду. Когда ее, десятилетнюю девчонку, привели в секцию спортивной гимнастики, она млела от счастья, слишком уж ей хотелось стать похожей на чемпионок, но время шло тело под действием нагрузок стало меняться и тренер отказался от нее, как от неперспективной. Выкинул, как селекционер выкидывает неперспективный для дальнейшего использования материал. Она хорошо помнила тот удар, как выла тогда захлебываясь слезами, как долго болела жуткой ревностью к своим подругам по спорту. Именно тогда решила больше не связываться со спортом, где требовались внешние данные и в полную противоположность пошла записываться в секцию боевых искусств. Как оказалось, судьба тогда бросила ей спасательный круг — тренировки спортивной гимнастики оказались тем базисом, который позволил быстро достичь результатов и обратить на себя внимание. Но все же женский спорт, связанный с мордобоем, не настолько зрелищен как другие дисциплины, поэтому и отношение к нему соответствующее, в том числе финансирование по остаточному признаку. Несмотря на свои выдающиеся достижения, место в международной команде Юльке пришлось выгрызать, чтобы казаться по мастерству на голову выше остальных претенденток, выложиться на отборочных соревнованиях пришлось полностью. Тогда-то она и повредила первый раз ногу, соперница, откровенно нарушая правила, пыталась вывести ее из дальнейшей борьбы. Ясно, что она выполняла приказ тренера: расчистить дорогу остальным членам команды, и поплатилась за то дисквалификацией. Но в данном случае от этого не легче. Тогда Юлька собрала все свои силы и сделала вид, что ничего серьезного не произошло и травма несерьезная, и оставшиеся два боя провела агрессивно. Но это тогда, а сейчас с каждой минутой ей становилось все хуже.

За попыткой перенести тяжесть тела на больную ногу следовал прострел, от которого мышцы сводило судорогой. Все, выступать дальше не получится.

— Вениамин Аркадьевич, я не смогу выступать в полуфинале. Нога.

Тренер повернулся к Юльке, и в его взгляде проскользнуло презрение:

— Какая нога, Забелина? У тебя есть все шансы взойти на пьедестал, какого хрена ты тут передо мной нюни распускаешь? Делай заморозку и вперед.

— Мне уже делали заморозку, больше не помогает.

— Скажи, Забелина, на кой черт ты лезла в команду, если у тебя нет даже капли силы воли. Команде нужны медали, нужно чтобы ты прошла в финал, дальше как хочешь. Если ты проиграешь Полянской, она гарантировано получит золото, твоя задача победить, другие варианты не рассматриваются. Давай девочка к нашему эскулапу, пусть вколет тебе что-нибудь действенное.

— Но он еще в прошлый раз предупредил, что это в последний раз.

— Послушай, девочка, тебя не за красивые глазки в команду взяли, здесь как на войне, иной раз приходится жизнью рисковать, чтобы добыть победу. Если ты не выйдешь в круг, я тебе не завидую, и твоему тренеру устрою веселую жизнь. С нашим медиком я сейчас переговорю, через десять минут будь у него.

— Веня, ты понимаешь последствия? Это же не взрослая спортсменка, будет откат, как бы потом пожалеть не пришлось. Да и вообще риск запредельный, чтобы затащить ее в эту весовую категорию, мы же воду согнали, а ты хочешь ей практически боевой коктейль ввести. И еще, заметь, сейчас модно проводить проверку на допинг не только до соревнований, но и после. Представляешь последствия — допинг у ребенка?

— Какого ребенка? Где ты здесь детей нашел? Да что ты кликушествуешь, в самом деле, мне от нее только и надо, чтобы Полянскую завалила. Дадим ей дозу по минимуму, чтобы боль снять и ничего с ней не сделается. И вообще, Стас, ты за команду или нет? Если боишься, положи на стол шприц и сделай вид, что ничего не знаешь.

— Да, что б тебя... Короче, я тебя предупредил. Если судьи что-нибудь заподозрят, повторного теста на допинг не избежать, а закрыть нейтрализатором не получится, девочка уже с гарантией не выдержит, не откачаем. Используй только треть, от ампулы сразу избавься. Все, я пошел, этого разговора у нас не было.

— Хорошо, хорошо, и спасибо.

— Вот, Забелина, шприц, в ампуле обезболивающее..., ну, и еще кое-что для поддержания тонуса.

— Вениамин Аркадьевич, а разве это не врач должен укол делать?

— Нет. Его вызвали в комиссию. Да и не нужен он тебе. Действует этот препарат только полчаса, поэтому вколоть его надо за пять минут до вызова в круг. За полчаса ты должна Полянскую уложить. Поняла.

— А потом?

— Что потом? Потом нормально будет. Международника получишь, в команде зацепишься, зарплату хорошую положат. Ты же кредит на квартиру хотела с мамой брать? Тебе выплачивать его надо будет, и сестренку надо поднимать, так что будущее в твоих руках.

Полянская прекрасно знала, что у российской спортсменки проблема с ногой, поэтому сходу атаковала и, якобы случайно, всем телом рухнула на голень. Что-то там хрустнуло, и Юлька окончательно перестала чувствовать ногу. Катастрофа. Судья естественно сразу приостановил схватку и, сделав предупреждение, начислил штрафные очки Полянской. Но та знала, что делала — черт с ними, со штрафными, теперь соперница перестала быть бойцом и сход ее по очкам или по травме дело решенное. Такой результат Юльку не устраивал, поэтому начихав на очки, она, дождалась очередного выпада Полянской, и сама ринулась в последнюю контратаку. Атака действительно получилась последней, плюнув на все, спортсменка в невероятном напряжении, не жалея хрустящие связки, все-таки вышла на болевой прием и, и не мешкая стала дожимать соперницу. Полянская не выдержала, сначала она закричала, но видя, что это не произвело никакого впечатления на соперницу, откинула руки и хлопнула по настилу, признавая свое поражение. Победа. Но встать Юлька сама уже не смогла, к ней подскочили помощники тренера и вынесли на руках в раздевалку.

— Какого хрена ты полную дозу вкатил? А я тебя предупреждал. Коню понятно, что после того грязного приема никто не смог бы продолжать бой, а она смогла. И ты видел, как она на болевой выходила? Да она как невменяемая к цели перла. Теперь от теста не отвертеться.

Грущевский понимал, что в этот раз он попал. Его не хотели утверждать главным тренером на это соревнование из-за предыдущего допингового скандала, но он сумел убедить своего патрона, что теперь все будет как нельзя лучше, и что пять медалей он привезет. Но теперь все надежды рушились, мало того что мужики не оправдали надежд, уступив в четвертьфинале, так и отказ от теста, чем бы он ни был обусловлен, позволит Полянской выйти в финал и прощай надежды на золото, которым можно было прикрыть невыполнение плана. Но самое печальное, что с серебром тоже могут быть проблемы. Организаторы чемпионата не откажут себе в удовольствии провести тщательный повторный тест на допинг кандидатов на призовое место, а у его подопечных далеко не все безупречно.

— Нужен нейтрализатор.

— Что? Нет. Веня не сходи с ума, это гарантированное убийство. Лучше давай объявим, что Забелина получила опасную травму, которую, между прочим, видели все. И положим ее в госпиталь.

— Это не поможет, в госпитале у нее сразу возьмут кровь на анализ, а если мы откажемся, Полянская появится в финале.

— Веня, ты меня не слушаешь, так вот, говорю тебе еще раз: нейтрализатор я тебе не дам — не желаю участвовать в убийстве. Прилетим домой, можешь накатать на меня жалобу, вполне возможно мне это будет стоить работы, но я сказал тебе все.

— На нет и суда нет, — вдруг легко согласился тренер, — отправляй Забелину в гостиницу.

— Отправляй? — Взвился врач. — У меня реаниматор под нее развернут, я ей уже дозатор с подпиткой в вену воткнул, хоть немного подкормить пока в гостиницу везем. Молиться надо, чтобы без особых последствий обошлось.

— Хорошо. Как скажешь.

Юльке было плохо, плохо не столько от боли, сколько от того лекарства, что дал ей тренер. Тошнило, сердце трепыхалось, как поросячий хвостик, ломило суставы. Когда-то она читала про абстинентный синдром у наркоманов, так вот сейчас ее состояние, по всей видимости, было схожим. Врач склонился к спортсменке, заглянул в зрачок, пощупал пульс, и покачал головой:

— Терпи девочка, не могу я тебе сейчас ничего дать, только хуже будет. Терпи, даст Бог, обойдется.

Как переносили ее в номер она не запомнила — не до того было, да и все что было дальше, тоже прошло мимо сознания. Потом капельница, маска на лицо...

Через невероятно долгое время дергающей боли в ноге и изнуряющей тошноты стало немного лучше, дежуривший у ее кровати помощник тренера решил, что кризис миновал и, взяв с собой 'радионяню', на всякий случай, ушел к себе покемарить. Чуть погодя задремала и Юлька.

— Очнись, Забелина!

— Что? — Быстро расстаться с дремотой не получалось.

— Просыпайся, говорю.

На этот раз она узнала голос тренера:

— Да, Вениамин Аркадьевич. Что-то случилось?

— Случилось, но ты тише говори, никто не должен знать, что я к тебе заходил.

Наконец, мозг Юльки проснулся достаточно, чтобы она начала немного соображать:

— Почему никто?

— Потому. Слушай Забелина, наши соперники заявили протест, поэтому завтра с утра у тебя возьмут кровь, будут проводить тест на допинг.

— Но я чистая.

— Была чистая, — усмехнулся тренер, — то лекарство, которое ты себе вколола, дает положительный тест на допинг. Вот здесь, — из кармана появилась ампула и упаковка одноразового шприца, — нейтрализатор. След от лекарства в организме исчезает, через семь часов после внутривенной инъекции, так что к девяти часам ты будешь чистой, кровь возьмут никак не раньше десяти.

— А почему опять без доктора, это же внутривенно? — У Юльки начало зарождаться подозрение.

— Ну, ты же знаешь нашу медицину, перестраховщики. Ни капли ответственности на себя не хотят брать.

— Вениамин Аркадьевич, я слышала об этом нейтрализаторе, он только экспресс тест обмануть может и после него будет очень плохо, а мне и сейчас плохо.

— Ты не о себе думай Забелина, о команде думай. Если у тебя допинг обнаружат, команда медали лишится. Да и тень будет брошена на всю команду, зарубежная пресса будет смаковать, что российские спортсмены только на допинге выигрывают. Тебя навсегда дисквалифицируют, и из спорта придется уйти. Кто тогда о маме и сестре позаботится?

— А если я умру?

— Тьфу ты, Забелина, ну что ты каркаешь? Ты же спортсменка, все эти лекарства для обычных людей могут быть опасны, а у тебя даже насморка не должно появиться.

Конечно, верить тренеру Юлька не спешила, она поняла, что ради своей выгоды он готов на все что угодно, но подвести команду и тех людей, которые сделали все ради ее победы, она не могла. Была все-таки надежда, что не обманут, но, садясь играть с шулерами, помни — шансов выиграть нет.

Радионяня запиликала в девять утра. Леша сначала решил, что это пищит будильник, и попытался нашарить зловредное устройство, чтобы отключить, но тут, наконец, включилась соображалка — его же оставили на дежурстве, Забелина! Он вскочил с кровати, на которой лежал, не раздеваясь, и не надевая ботинок, рванул в соседний номер.

Глава 2

Сон разума не рождает чудовищ, просто чудовища всегда обитают в нас,

а разум не дает их увидеть.

В первый раз я родилась весной 1954 года, в обычной семье. Впрочем, тогда все семьи были обычными, поэтому нет смысла рассказывать все мои детские и юные годы: во-первых, нынешнее поколение не сможет понять того времени, наши маленькие радости и жизненные ориентиры скорее вгонят в депрессию, чем помогут разобраться как мы жили; а во-вторых, не о том разговор. Когда я окончила школу неизменно встал вопрос о дальнейшем выборе жизненного пути, и для того времени он оказался очень не прост. С одной стороны голова у меня работала достаточно хорошо, чтобы продолжить учебу дальше, а с другой — был ли в этом смысл? Проучившись пять лет, можно было загреметь куда-нибудь в Тмутаракань по направлению и долго отрабатывать свою учебу. Гораздо проще было устроиться на какой-нибудь завод на техническую специальность и, получая такую же зарплату, остаться дома. В общем-то, я так и хотела поступить, но тут мама встала стеной:

— Хочешь всю жизнь у конвейера проторчать и заработать кучу болячек? Ты же хорошо училась, все на лету схватывала, не зубрила, как некоторые.