Замерзшее блюдо

Замерзшее блюдо

Диалог, который не может понять простой смертный, но если весьма приблизительно его адаптировать к пониманию, он будет звучать примерно так:

— Ты хочешь дать ей второй шанс?

— Да. Ты удивлена?

— Зачем? Она не сумеет им воспользоваться.

— Скучно. Скучно потому, что заранее видишь все вероятности. Разве тебе не хочется чуточку непредсказуемости.

— Эй, притормози! Забыл, чем закончилось твое предыдущее развлечение? Так я напомню, хаос третьего уровня, немного до второго не дотянул.

— На этот раз я этого не допущу, не стану выводить ее нить в неуправляемый фактор, просто закрою себе доступ к ее производным первого и второго порядка.

— А если ее нить станет основой?

— Это мы легко заметим по косвенным признакам и восстановим доступ.

— Да? Что-то мне это напоминает.

— Ты опять! Что ж, если тебе неинтересно, можешь сама открыть себе доступ к ее производным.

— Э нет. Не стану этого делать. Почему бы тоже не развлечься, тем более за твой счет? А как ты собрался ввести возмущение в производную?

— Догадайся.

— Что? Нет! Этого нельзя делать. Нельзя использовать другую нить.

— Успокойся, та нить тоже оборвана. Но слияние нитей даст дополнительные расходимости, что мне и нужно для создания возмущения.

— Все равно нельзя — ты вмешиваешься в свободное развитие сущностей.

— Почему? Две сущности, обе нарушили основу, по собственному желанию оборвав нить. Нить оборвана второй раз, после этого сущности потеряли привязку и постепенно растворятся в потоках энергий.

— Но, если они оборвали собственную нить второй раз, то снова подарив им привязку, ты ничего не достигнешь.

— Иногда нить рвут не добровольно.

— Ты же сказал, что 'по собственному желанию'.

— Сказал, но в данном случае желание было вынужденным, а значит, временная привязка может помочь возродиться и стать постоянной. Назови это последним шансом.

— Ты, конечно, получишь случайную производную. Но это не шанс. Когда возродится постоянная привязка, сущности разделятся, но нить-то одна...

— А я и не давал шанс обоим, собственно в этом и состоит суть моего развлечения.

Глава 1

Хочешь чего-то достичь в жизни — никогда не верь в удачу.

Девочка, скрипела зубами от боли в ноге, но эту боль можно было перетерпеть, гораздо сильнее болело в душе — шансы выйти в финал стремительно таяли. А вместе с ними рушились и все планы на нормальную жизнь. Сколько сил она приложила, чтобы вырвать место в команде? Сколько времени было затрачено? И все зря. На чемпионат мира она уже не попадет, а значит, нет надежды на медаль. На следующий год ей исполнится восемнадцать и она не сможет выступать за юниоров, а во взрослом лет пять ничего не светит. Значит все сначала, снова изматывающие тренировки, двухкомнатная маломерка в хрущевке и зарплата матери, которой впритык хватает на еду. Когда ее, десятилетнюю девчонку, привели в секцию спортивной гимнастики, она млела от счастья, слишком уж ей хотелось стать похожей на чемпионок, но время шло тело под действием нагрузок стало меняться и тренер отказался от нее, как от неперспективной. Выкинул, как селекционер выкидывает неперспективный для дальнейшего использования материал. Она хорошо помнила тот удар, как выла тогда захлебываясь слезами, как долго болела жуткой ревностью к своим подругам по спорту. Именно тогда решила больше не связываться со спортом, где требовались внешние данные и в полную противоположность пошла записываться в секцию боевых искусств. Как оказалось, судьба тогда бросила ей спасательный круг — тренировки спортивной гимнастики оказались тем базисом, который позволил быстро достичь результатов и обратить на себя внимание. Но все же женский спорт, связанный с мордобоем, не настолько зрелищен как другие дисциплины, поэтому и отношение к нему соответствующее, в том числе финансирование по остаточному признаку. Несмотря на свои выдающиеся достижения, место в международной команде Юльке пришлось выгрызать, чтобы казаться по мастерству на голову выше остальных претенденток, выложиться на отборочных соревнованиях пришлось полностью. Тогда-то она и повредила первый раз ногу, соперница, откровенно нарушая правила, пыталась вывести ее из дальнейшей борьбы. Ясно, что она выполняла приказ тренера: расчистить дорогу остальным членам команды, и поплатилась за то дисквалификацией. Но в данном случае от этого не легче. Тогда Юлька собрала все свои силы и сделала вид, что ничего серьезного не произошло и травма несерьезная, и оставшиеся два боя провела агрессивно. Но это тогда, а сейчас с каждой минутой ей становилось все хуже.

За попыткой перенести тяжесть тела на больную ногу следовал прострел, от которого мышцы сводило судорогой. Все, выступать дальше не получится.

— Вениамин Аркадьевич, я не смогу выступать в полуфинале. Нога.

Тренер повернулся к Юльке, и в его взгляде проскользнуло презрение:

— Какая нога, Забелина? У тебя есть все шансы взойти на пьедестал, какого хрена ты тут передо мной нюни распускаешь? Делай заморозку и вперед.

— Мне уже делали заморозку, больше не помогает.

— Скажи, Забелина, на кой черт ты лезла в команду, если у тебя нет даже капли силы воли. Команде нужны медали, нужно чтобы ты прошла в финал, дальше как хочешь. Если ты проиграешь Полянской, она гарантировано получит золото, твоя задача победить, другие варианты не рассматриваются. Давай девочка к нашему эскулапу, пусть вколет тебе что-нибудь действенное.

— Но он еще в прошлый раз предупредил, что это в последний раз.

— Послушай, девочка, тебя не за красивые глазки в команду взяли, здесь как на войне, иной раз приходится жизнью рисковать, чтобы добыть победу. Если ты не выйдешь в круг, я тебе не завидую, и твоему тренеру устрою веселую жизнь. С нашим медиком я сейчас переговорю, через десять минут будь у него.

— Веня, ты понимаешь последствия? Это же не взрослая спортсменка, будет откат, как бы потом пожалеть не пришлось. Да и вообще риск запредельный, чтобы затащить ее в эту весовую категорию, мы же воду согнали, а ты хочешь ей практически боевой коктейль ввести. И еще, заметь, сейчас модно проводить проверку на допинг не только до соревнований, но и после. Представляешь последствия — допинг у ребенка?

— Какого ребенка? Где ты здесь детей нашел? Да что ты кликушествуешь, в самом деле, мне от нее только и надо, чтобы Полянскую завалила. Дадим ей дозу по минимуму, чтобы боль снять и ничего с ней не сделается. И вообще, Стас, ты за команду или нет? Если боишься, положи на стол шприц и сделай вид, что ничего не знаешь.

— Да, что б тебя... Короче, я тебя предупредил. Если судьи что-нибудь заподозрят, повторного теста на допинг не избежать, а закрыть нейтрализатором не получится, девочка уже с гарантией не выдержит, не откачаем. Используй только треть, от ампулы сразу избавься. Все, я пошел, этого разговора у нас не было.

— Хорошо, хорошо, и спасибо.

— Вот, Забелина, шприц, в ампуле обезболивающее..., ну, и еще кое-что для поддержания тонуса.

— Вениамин Аркадьевич, а разве это не врач должен укол делать?

— Нет. Его вызвали в комиссию. Да и не нужен он тебе. Действует этот препарат только полчаса, поэтому вколоть его надо за пять минут до вызова в круг. За полчаса ты должна Полянскую уложить. Поняла.

— А потом?

— Что потом? Потом нормально будет. Международника получишь, в команде зацепишься, зарплату хорошую положат. Ты же кредит на квартиру хотела с мамой брать? Тебе выплачивать его надо будет, и сестренку надо поднимать, так что будущее в твоих руках.

Полянская прекрасно знала, что у российской спортсменки проблема с ногой, поэтому сходу атаковала и, якобы случайно, всем телом рухнула на голень. Что-то там хрустнуло, и Юлька окончательно перестала чувствовать ногу. Катастрофа. Судья естественно сразу приостановил схватку и, сделав предупреждение, начислил штрафные очки Полянской. Но та знала, что делала — черт с ними, со штрафными, теперь соперница перестала быть бойцом и сход ее по очкам или по травме дело решенное. Такой результат Юльку не устраивал, поэтому начихав на очки, она, дождалась очередного выпада Полянской, и сама ринулась в последнюю контратаку. Атака действительно получилась последней, плюнув на все, спортсменка в невероятном напряжении, не жалея хрустящие связки, все-таки вышла на болевой прием и, и не мешкая стала дожимать соперницу. Полянская не выдержала, сначала она закричала, но видя, что это не произвело никакого впечатления на соперницу, откинула руки и хлопнула по настилу, признавая свое поражение. Победа. Но встать Юлька сама уже не смогла, к ней подскочили помощники тренера и вынесли на руках в раздевалку.

— Какого хрена ты полную дозу вкатил? А я тебя предупреждал. Коню понятно, что после того грязного приема никто не смог бы продолжать бой, а она смогла. И ты видел, как она на болевой выходила? Да она как невменяемая к цели перла. Теперь от теста не отвертеться.

Грущевский понимал, что в этот раз он попал. Его не хотели утверждать главным тренером на это соревнование из-за предыдущего допингового скандала, но он сумел убедить своего патрона, что теперь все будет как нельзя лучше, и что пять медалей он привезет. Но теперь все надежды рушились, мало того что мужики не оправдали надежд, уступив в четвертьфинале, так и отказ от теста, чем бы он ни был обусловлен, позволит Полянской выйти в финал и прощай надежды на золото, которым можно было прикрыть невыполнение плана. Но самое печальное, что с серебром тоже могут быть проблемы. Организаторы чемпионата не откажут себе в удовольствии провести тщательный повторный тест на допинг кандидатов на призовое место, а у его подопечных далеко не все безупречно.

— Нужен нейтрализатор.

— Что? Нет. Веня не сходи с ума, это гарантированное убийство. Лучше давай объявим, что Забелина получила опасную травму, которую, между прочим, видели все. И положим ее в госпиталь.

— Это не поможет, в госпитале у нее сразу возьмут кровь на анализ, а если мы откажемся, Полянская появится в финале.

— Веня, ты меня не слушаешь, так вот, говорю тебе еще раз: нейтрализатор я тебе не дам — не желаю участвовать в убийстве. Прилетим домой, можешь накатать на меня жалобу, вполне возможно мне это будет стоить работы, но я сказал тебе все.

— На нет и суда нет, — вдруг легко согласился тренер, — отправляй Забелину в гостиницу.

— Отправляй? — Взвился врач. — У меня реаниматор под нее развернут, я ей уже дозатор с подпиткой в вену воткнул, хоть немного подкормить пока в гостиницу везем. Молиться надо, чтобы без особых последствий обошлось.

— Хорошо. Как скажешь.

Юльке было плохо, плохо не столько от боли, сколько от того лекарства, что дал ей тренер. Тошнило, сердце трепыхалось, как поросячий хвостик, ломило суставы. Когда-то она читала про абстинентный синдром у наркоманов, так вот сейчас ее состояние, по всей видимости, было схожим. Врач склонился к спортсменке, заглянул в зрачок, пощупал пульс, и покачал головой:

— Терпи девочка, не могу я тебе сейчас ничего дать, только хуже будет. Терпи, даст Бог, обойдется.

Как переносили ее в номер она не запомнила — не до того было, да и все что было дальше, тоже прошло мимо сознания. Потом капельница, маска на лицо...

Через невероятно долгое время дергающей боли в ноге и изнуряющей тошноты стало немного лучше, дежуривший у ее кровати помощник тренера решил, что кризис миновал и, взяв с собой 'радионяню', на всякий случай, ушел к себе покемарить. Чуть погодя задремала и Юлька.

— Очнись, Забелина!

— Что? — Быстро расстаться с дремотой не получалось.

— Просыпайся, говорю.

На этот раз она узнала голос тренера:

— Да, Вениамин Аркадьевич. Что-то случилось?

— Случилось, но ты тише говори, никто не должен знать, что я к тебе заходил.

Наконец, мозг Юльки проснулся достаточно, чтобы она начала немного соображать:

— Почему никто?

— Потому. Слушай Забелина, наши соперники заявили протест, поэтому завтра с утра у тебя возьмут кровь, будут проводить тест на допинг.

— Но я чистая.

— Была чистая, — усмехнулся тренер, — то лекарство, которое ты себе вколола, дает положительный тест на допинг. Вот здесь, — из кармана появилась ампула и упаковка одноразового шприца, — нейтрализатор. След от лекарства в организме исчезает, через семь часов после внутривенной инъекции, так что к девяти часам ты будешь чистой, кровь возьмут никак не раньше десяти.

— А почему опять без доктора, это же внутривенно? — У Юльки начало зарождаться подозрение.

— Ну, ты же знаешь нашу медицину, перестраховщики. Ни капли ответственности на себя не хотят брать.

— Вениамин Аркадьевич, я слышала об этом нейтрализаторе, он только экспресс тест обмануть может и после него будет очень плохо, а мне и сейчас плохо.

— Ты не о себе думай Забелина, о команде думай. Если у тебя допинг обнаружат, команда медали лишится. Да и тень будет брошена на всю команду, зарубежная пресса будет смаковать, что российские спортсмены только на допинге выигрывают. Тебя навсегда дисквалифицируют, и из спорта придется уйти. Кто тогда о маме и сестре позаботится?

— А если я умру?

— Тьфу ты, Забелина, ну что ты каркаешь? Ты же спортсменка, все эти лекарства для обычных людей могут быть опасны, а у тебя даже насморка не должно появиться.

Конечно, верить тренеру Юлька не спешила, она поняла, что ради своей выгоды он готов на все что угодно, но подвести команду и тех людей, которые сделали все ради ее победы, она не могла. Была все-таки надежда, что не обманут, но, садясь играть с шулерами, помни — шансов выиграть нет.

Радионяня запиликала в девять утра. Леша сначала решил, что это пищит будильник, и попытался нашарить зловредное устройство, чтобы отключить, но тут, наконец, включилась соображалка — его же оставили на дежурстве, Забелина! Он вскочил с кровати, на которой лежал, не раздеваясь, и не надевая ботинок, рванул в соседний номер.

Глава 2

Сон разума не рождает чудовищ, просто чудовища всегда обитают в нас,

а разум не дает их увидеть.

В первый раз я родилась весной 1954 года, в обычной семье. Впрочем, тогда все семьи были обычными, поэтому нет смысла рассказывать все мои детские и юные годы: во-первых, нынешнее поколение не сможет понять того времени, наши маленькие радости и жизненные ориентиры скорее вгонят в депрессию, чем помогут разобраться как мы жили; а во-вторых, не о том разговор. Когда я окончила школу неизменно встал вопрос о дальнейшем выборе жизненного пути, и для того времени он оказался очень не прост. С одной стороны голова у меня работала достаточно хорошо, чтобы продолжить учебу дальше, а с другой — был ли в этом смысл? Проучившись пять лет, можно было загреметь куда-нибудь в Тмутаракань по направлению и долго отрабатывать свою учебу. Гораздо проще было устроиться на какой-нибудь завод на техническую специальность и, получая такую же зарплату, остаться дома. В общем-то, я так и хотела поступить, но тут мама встала стеной:

— Хочешь всю жизнь у конвейера проторчать и заработать кучу болячек? Ты же хорошо училась, все на лету схватывала, не зубрила, как некоторые.

Сильно о специальности я тогда не задумывалась, а так как проблемы с общественным транспортом в советские времена стояли достаточно остро, выбор пал на то учебное заведение, которое было наиболее близко к дому — Иняз (Институт иностранных языков). Этот выбор и определил мою дальнейшую судьбу. Неожиданно оказалось, что у меня есть способность к освоению языков, то, на что большинство тратило месяцы упорного труда, у меня усваивалось сразу, без видимых усилий. Преподаватели это заметили, заметили и передали по инстанциям. Следом поступило предложение, от которого было трудно отказаться, уж такое у нас было воспитание, и слово НАДО не было пустым звуком как сегодня. Ну и романтика тоже сказала свое веское слово, будь она не ладна. Дальше еще одна учеба, которую даже учебой сложно было назвать — гонка, вот как это должно называться. Гнали как на пожар, занятия от рассвета до зака..., нет, не до заката, после заката еще энное количество часов, сон вообще непонятно когда, да и где тоже непонятно. Это тоже было один из элементов подготовки. А потом мучения разом закончились и меня перебросили в Европу на оперативную работу. Господи, какая же я была дура, еще раньше меня должна была насторожить такая срочная подготовка — меня хотели использовать на изымании закладок. Что это такое? Да все очень просто, кто-нибудь видел по телевидению как наши 'контрики' отлавливали иностранцев во время выемки шпионской информации из тайников? Так вот это то же самое, только в другой стране и с другой стороны. Основная идея, как мне сказали, состояла в том, что я буду человеком новым, не примелькавшимся поэтому, пару закладок я изыму без проблем. Однако на практике это оказалось далеко не так — под белы рученьки меня взяли на первой же попытке. Повезло. Нереально повезло. Почему повезло? Да потому, что попытка, это не факт — прокололись спецы местные. Место закладки я изучала по фотографиям, а потом тупо, к стыду своему, не смогла быстро сориентироваться на месте и проскочила мимо. Когда осознала свою ошибку, вместо того, чтобы сразу уйти, как этого требует инструкция, заметалась. С какого бодуна засадники решили, что выемка состоялась, мне не понять, но когда на меня надели наручники, я была чиста и невинна. Однако пять дней 'бесед' в застенках иностранной спецслужбы не прошли даром, не то, что бы пришлось очень плохо, но способствовало избавлению от многих иллюзий. Это хорошо в кино смотрится, когда наш несгибаемый советский разведчик ... Ерунда это все, инструкторы правильно нас учили — попался на горячем, не молчи, но и правды не говори. Правду, если понадобится, все равно вытрясут, но если стараться сильно не будут, есть возможность похоронить ее под толстым слоем ничего не значащей информации. Так вот, на горячем я не попалась, поэтому сильно сочинять не пришлось, зато на истерике оторвалась, требовала, рыдала, кричала, впадала в депрессию. Естественно моим потугам не уделяли ни малейшего внимания, зато душу отвела, хоть не скучно было. Экстрадиция произошла как-то буднично — привезли, передали, посадили в самолет, даже не спросили ни о чем, через три часа здравствуй хмурое небо родины.

Вот так буднично и закончилась карьера. А была ли она? Следом в зарубежной печати началась истерия по поводу разоблачения огромной армии коварных агентов КГБ в самом сердце Европы. Обо мне сразу все забыли, а я так и оставалась долгие годы в недоумении: кому и зачем это все было нужно?

Как потом узнала, действительно было нужно, наши бравые службы пытались вычислить 'крота' в своем ведомстве, а для этого отправили за рубеж много-много таких дурочек как я, проведя информацию об 'оперативницах' через определенных сотрудников. Поймали того 'крота' или нет, мне неизвестно, но благодаря такому приключению я быстро поумнела. Ну как поумнела, когда понимаешь, что тебя используют исключительно как наживку, стараешься обойтись без посещения рыбалки.

Учебу я все же завершила, но, несмотря на свои способности и довольно приличные знания еще нескольких языков помимо основных, с синим дипломом — все-таки знания всяких исторических материализмов оказались куда более значимыми, нежели знания по специальности. Такова жизнь. Устроиться на соответствующую работу даже с моими знаниями оказалось далеко не просто, уже всерьез забрезжила должность учителя иностранного языка в какой-нибудь сельской школе, но повезло, нашлось место на одном из предприятий. Безусловно, ни в какую заграницу меня больше не выпускали, но довольно часто приходилось поработать за переводчика. А дальше работа, работа и работа, семья не сложилась и непонятно сейчас, то ли не сложилась из-за работы, то ли работа в моей жизни заняла почти все из-за того, что не сложилась семья. Жизнь превратилась в череду одинаковых дней и продолжилась бы так до бесконечности, то есть до пенсии, но девяностые разорвали этот бесконечный круг. Тогда по недомыслию я искренне жалела о потере работы, хоть там почти не платили зарплату, и зря, неожиданно для меня в новых реалиях мои знания оказались очень востребованы. Железный занавес окончательно рухнул, толпы новоявленных бизнесменов ринулись в страны абсолютной демократии с мечтой о быстрых доходах в миллиарды долларов. Распродавая страну в опт и розницу, организованную мной консалтинговую компанию рвали на куски — всем нужно было срочно, еще вчера, и много. Деньги хлынули рекой, причем частенько в наличном исчислении, что приводило к большим неудобствам особенно после принятия известных мер борьбы с криминальным оборотом.

В конце девяностых мне стало понятно, что идет большой передел в зарубежном бизнесе — появились крупные группы, которые стремились монополизировать всю внешнюю торговлю, а то, что им удастся это проделать достаточно легко, сомневаться не приходилось. Вычислить тех, кто стоял во главе этих мега групп, не представляло сложности, достаточно было взглянуть на пару представителей и становилось ясно, впрочем, ясно было с самого начала, иметь неограниченные ресурсы в разваливающемся государстве могла только одна организация. Да, да, та самая, которая раньше стояла на страже 'НАДО', но теперь она стояла на страже других интересов, а потому вопрос о своевременном закрытии компании, пока не поздно, стал передо мной в полный рост. Ну что же сказать, мне это удалось, вот только... оказалось глупость человеческая не имеет границ, стоило чуть поторопиться, и обратила на себя внимание, а дальше...

В этот день, я пришла домой поздно, после того как поднялась в квартиру и отпустила охрану, решила принять ванну. Когда с полотенцем на голове выходила из ванной комнаты меня грубо, до хруста позвонков, захватили за шею, и зафиксировали руки. Сила, с которой меня удерживали, не давала даже пошевелиться, а о том, чтобы позвать на помощь, нельзя было и помыслить — воздуха хватало только на то чтобы не потерять сознание. Через несколько секунд я почувствовала, как игла шприца воткнулась мне в руку, все это проделывалось молча и без суеты.

— Сволочи! — Мелькнуло у меня в голове, а потом все вокруг поплыло и навалилось безразличие.

Когда я начала хоть что-то более или менее воспринимать, обнаружила себя в кресле со стянутыми скотчем руками, напротив, сидя на стуле, на меня внимательно смотрел мужчина:

— Готово, — кивнул он кому-то, находившемуся сзади меня, — Минут двадцать есть, если будет мало можно повторить еще раз.

Безразличие никуда не делось, но при небольшом усилии мысли начали шевелиться. Потом я много раз анализировала ту ситуацию — ну не должна была я после введения химии что-либо соображать, но вот соображала. Наверное, всему виной лекарства, которые я принимала во все больших дозах, желая избавиться от непрерывного стресса. В поле зрения появился Дымов, насколько я помнила, он работал в службе безопасности Рикимпорт, бывший гэбэшник. А бывший ли? Это вначале девяностых они стали бывшими, а сегодня снова собрались в стаю, как волки сбиваются в стаи в период бескормицы. Ныне, конечно, не бескормица, но кто же откажется от пары — тройки миллионов в качестве добавки, особенно если это не требует особых усилий. А кто стоит над ним? А над ним стоит Вадик Соколов, тоже начинал с топтунов, уж на него-то у меня было полное досье, тот еще недоносок, не брезговал ничем, от запугивания до убийств. Не доказано? А кого волнуют эти доказательства? Смотри кому выгодно. Значит, и до меня добрались. Судя по всему, сначала выкачают деньги, потом информацию, а потом ... Интересно, а что потом? Передоз? Самоубийство? Авария? Раньше от такой мысли у меня бы волосы на голове зашевелились, истерика бы приключилась, а тут как в меню блюда оцениваю — насколько питательно и эстетично, в смысле вкуса, разумеется.

— Ну, что, Ирина Александровна, пришла ваша очередь? — усмехнулся Дымов, с видимым удовольствием развалившись, насколько это было возможно, на стуле.

-Это бесполезно, — тут же встрял его помощник, — она сейчас не может адекватно оценивать разговор и будет отвечать только на прямо поставленный вопрос.

— Что ж, — хмыкнул тот, доставая из кармана сложенный пополам листок с планом допроса, — тогда начнем, помолясь.

Слава всевышнему, допрос начался с денег, видимо по значимости это стояло на первом месте. Тем хуже для них, как раз вчера мной был приготовлен сюрприз, правда рассчитывала я не такую ситуацию, но и для этого случая тоже подойдет. Сейф ждет. Нужен код? Он есть у меня. Смелей, счета и толстые пачки наличности сделают вашу жизнь веселей... на том свете. Правда тут я немного приврала, и даже вовсе не немного, ни денег, ни счетов в этом сейфе уже неделю как не было, но о сюрпризе чистая правда. То, что я сама попаду под свой 'сюрприз' меня не волновало — все равно конец, но так хоть прихвачу этих павианов и мучений меньше. Меньше? Если бы я тогда могла хоть чуточку знать чем это все закончится, то без звука отдала бы все, лишь бы моя закладка не сработала, но ... Вот именно 'Но', она сработала на все сто — гель сам по себе не являлся взрывчаткой, но распыленный в пространстве небольшим зарядом полыхнул как в бомба в американских фильмах. Разрушений получилось немного, передо мной и не стояла задача разнести полздания, но все кто находился в комнате, на секунду превратились в горящие факелы. Это очень четко отпечаталось в памяти. Уходя в небытие, единственно, о чем я жалела, что не смогла дотянуться до Соколова, что не оказалось его рядом, и не был он вознагражден горячим приветом от своей поклонницы.

Боль, Боль и еще раз БОЛЬ. Вот что такое семьдесят процентов сожженной кожи, обезболивающие не помогают... хотя нет, помогают, если без них, то тело само выгибается дугой. Я не желаю себе смерти, нет, но нет и сил терпеть, скорей бы все это закончилось! Отпустите меня! Не надо пытаться поддерживать жизнь в этом обугленном теле! Почему я не ушла за грань сразу? Ах да, когда пламя рвануло во все стороны, Дымов рухнул на меня и на пару секунд прикрыл своим телом. Подонок, нет, не Дымов — он только выполнял приказ, подонок Соколов, это он придумал, это он приказал. Как бы мне хотелось добраться до этой холеной скотины, и еще раз, вместе с ним войти в пламя. Мир должен избавиться от такой мрази.

Очередное беспамятство. Сколько уже их было? Десять? Двадцать? Не помню, да и неважно это все. А что важно? Что-то же было важным? Не помню. И все-таки. Перед глазами всплывает ненавистное лицо, кривая улыбка, похожая на оскал, делает его мерзким. Хочу дотянуться ногтями до его зрачков и стереть оскал с этой морды, но нет, не получается, тело отбрасывает в темноту. Вокруг возникают тени, они все движутся в одном направлении, но мне туда не надо. Мне надо назад, во что бы то ни стало дотянуться до мерзкой рожи. Есть, я рядом, и снова неудача.

Соколов стоял в реанимации за стеклом и внимательно рассматривал замотанное в бинты тело.

— А непроста ты оказалась, Ирина Александровна, ох непроста, — думал он, глядя, как перемигиваются огоньки реанимационных приборов. — Зря в свое время слили такого кадра. Для оперативной работы была бы в самый раз. Как все-таки умудрилась Дымчика так обуть, ведь таких как ты он на раз раскусывал?

В это время забинтованное тело дернулось, пытаясь освободить примотанную к каталке руку, и на секунду Соколову показалось, испод повязки блеснули глаза. Он еще раз пристально пригляделся и на всякий случай ухмыльнулся — психологически это должно было вывести из равновесия оппонента. Нет. Действительно показалось. Врачи говорили, что если и выживет, с глазами будут серьезные проблемы. Только выжить ей вряд ли удастся — при таких ожогах не выживают. Тут тело снова выгнулось, и рука заходила ходуном, пытаясь получить свободу. Врачи снова обступили пострадавшую, но то, как вяло они что-то там делали, явно говорило, что помочь уже ничем нельзя. Через несколько минут, медсестра стала отключать приборы.

Соколов отвернулся, здесь было все ясно — ничего он от Завьяловой не получит, нужно подсчитывать убытки и искать нового исполнителя, своих замыслов, что при нынешнем падении доверия весьма непростая задача. Когда он шел к выходу, мимо него быстро проскочили медики с каталкой, на которой лежала молоденька девушка. Лет шестнадцать, профессионально отметил он, и туже услышал, как кто-то заговорил на русском языке.

— Интересно, а что здесь делают русские? — Удивился он, оглядываясь вслед удаляющейся группе. — Ладно, потом.

Выходя из клиники, Соколов повернулся к своему охраннику:

— Там, девчонку видел? Знаешь что-нибудь.

— Да. Здесь спортивные соревнования проходят, она травму получила. Но проблема получилась не из-за травмы, а от обезболивающих, какие-то проблемы с лекарственной совместимостью. Дальше анафилактический шок и проблемы с сердцем.

— Понятно.

Злость прошла мгновенно, как будто ничего и не было. Снова вокруг ничто и снова где-то на краю восприятия двигаются тени. Боль отступает, появляется полупрозрачный туман, тени исчезают, постепенно проявляются контуры какого-то помещения. Тут распахиваются двери и вместе с каталкой вваливаются люди, они суетятся и кричат друг на друга.

-Что происходит? Что там? Надо посмотреть.

Резкий удар отбрасывает словно пушинку, боль пронзает насквозь. Как бы издалека слышатся команды, люди нервничают и продолжают суетиться. Снова пытаюсь приблизиться, но тут опять раздается команда: -Разряд!, — снова пронзает боль, только уже сильнее.

— Нет, не буду приближаться, там нет ничего кроме боли.

Суета продолжалась недолго, вскоре крики прекратились люди потихоньку стали расходиться, почему-то снова потянуло туда.

— Девчонка. Молоденькая совсем. А с ней что случилось? Почему она не дышит и почему ей никто не помогает? Почему?

Рука сама потянулась к лицу девушки. Мгновенье, пространство исказилось, и тут же провалилась во тьму. Здравствуй боль, давно тебя не было. Хотя это совсем другая боль, будто неведомый зверь своими когтями рвал грудь изнутри, безумно хотелось вдохнуть, спазмы начали сотрясать тело, но ни глотка воздуха не попадало в легкие. И все-таки усилие на грани возможного принесли результат, рывок, еще рывок и живительный, густой как кисель воздух потек в легкие. Через пару вдохов что-то легло на лицо, и дышать стало намного легче и зверь, видимо получив свое, снизил напор. Все, теперь можно и отдохнуть.

Дэвид сорвал со своего лица медицинскую маску и вытер ей пот — еще немного и из-за его ошибки могло случиться то, о чем ему пришлось бы долго сожалеть. Конечно, он не считал себя полностью виновным в том, что произошло, но видимо где-то не досмотрел. По всем показаниям больная умерла, сердце не билось около десяти минут, и это только под их контролем, но ведь оно остановилось еще в пути.

— Надо будет описать этот случай, — подумал он, — и понаблюдать за больной дальше, такие длительные остановки сердца не остаются без последствий.

Дэвид точно знал, что при такой длительной гипоксии поражение мозга неизбежно, а вот в чем конкретно оно проявится, вопрос. Скорее всего будут нарушения в мыслительной деятельности, возможна амнезии, нарушение координации... Да много чего возможно, тут все зависит от индивидуальных особенностей. И вообще дежурство сегодня вышло тяжелым, ночью привезли сильно пострадавшую женщину, семьдесят процентов ожогов. Да каких ожогов, местами кожа просто обуглилась. Как только ее увидели, сразу поняли — не выживет. Но продолжали делать все возможное, чтобы вырвать ее у смерти, бывали же случаи. Не получилось, пострадавшая постоянно лишалась сознания, произошли три остановки сердца, и в последний раз запустить его не удалось. Да какое там запустить, все уже видели начало агонии... По времени провозились с ней около семи часов, и все напрасно. Следом привезли девушку, спортсменку, анафилактический шок от обезболивающего и остановка сердца. И снова попытки реанимации и снова работа всей группой в течение десяти минут. Видя отсутствие даже намека на результат, Дэвид дал команду прекратить попытки запустить сердце. И надо же, одновременно с отключением приборов больная самостоятельно с громким всхлипом сделала вдох. Сначала это приняли за проявление агонии, но за первым вздохом последовал второй, и только тут все поняли, что сердце самостоятельно включилось в работу. Удивительно, но обычно после такого, сердце еще какое-то время работает нестабильно — кислородное голодание тканей, остатки лекарственных препаратов... В этот же раз, судя по показаниям приборов, все мгновенно пришло в норму. Так не бывает. И вообще с этой девушкой происходило что-то странное, что вступало в противоречие со всем опытом Дэвида, а его опыту могли позавидовать многие.

Мысли вяло текли в голове, и были они совсем не о том, о чем должны были быть в такой ситуации.

— Надо попросить, чтобы прислали сантехника, а то подводка к душевой лейке расслоилась и стала сильно перегибаться, временами перекрывая поток воды. И коврик надо новый купить, а то старый уже не очень хорошо выглядит.

Вспомнилось ощущение льющейся сверху теплой воды, и даже почувствовался запах любимого шампуня. Следом мысли перескочили на текущие проблемы. Впрочем, какие могут быть проблемы? Все необходимые документы оформлены, она уже де факто не владелец компании. Что-то царапнуло, какая-то неприятность. Нет, хочется думать только о чем-то приятном. Скоро домой, в Россию, пора заняться дачей, а то уже лет пять туда ни ногой, все работа и работа. Снова что-то царапнуло, опять появилось чувство чего-то важного, но неприятного. Засвербело в носу, Ирина потянулась рукой, но ничего не получилось, что-то мешало. Однако свербело терпимо, и продолжать попытку дотянуться до носа прекратила. Через некоторое время незаметно провалилась в сон.

Глаза открылись раньше, чем проснулся мозг. Потолок без единой морщинки, мягкий свет, льющийся откуда-то сзади, и абсолютная тишина. Снова засвербело в носу, на этот раз руке ничего не мешало почесать источник раздражения. Но помогло это мало, можно сказать даже наоборот и Ирина дважды судорожно чихнула, от этого сонное состояние мгновенно пропало и сознание включилось в работу. Стоп! Рука! Ирина уставилась на свою руку. Не обгоревшая, но она прекрасно помнила, как почерневшая кожа лохмотьями слезала с запястья, когда она, теряя сознание, пыталась открыть входную дверь квартиры. Как тлели на теле остатки махрового халата. Как с каждой секундой все труднее становилось смотреть, как застилала глаза белесая муть. А может это был сон? Нет! Слишком много было нечеловеческой боли, во сне такого не бывает. Ирина снова посмотрела на руку и замерла — рука не ее, как ни ухаживала она за своими руками, но возраст делал свое дело, а тут. Неужели?! Срочно нужно зеркало. Здесь есть зеркало? Полцарства за зеркало!

Глава 3

Здравствуй это я, твоя паранойя.

Попытка встать закончилась неудачно, сразу подскочила медсестра и потребовала до прихода доктора сохранять лежачее положение. Причем четко спросила, понимаю ли я ее! Ответить не получилось, вместо голоса вырвались какие-то хрипы — горло довольно-таки сильно болело, как будто песок внутрь попал. Когда успокоенная медсестра отошла, начала осторожно себя рассматривать и ощупывать. Ну что сказать, тело явно не мое, совсем не мое, и оно молодое... Только сейчас начала ощущать боль в груди, а следом и в голени. Увидела на груди здоровенный синяк. Хм... откуда? А ступня оказалась перетянута бинтами, обычно такие повязки накладывают при вывихе, если не пытаться шевелить ступней, то боль вполне терпима, хотя и ноет постоянно. Ну и естественно следы от крупных игл на сгибе обеих рук. Потихоньку начали появляться воспоминания последнего моего дня, не то чтобы эти воспоминания были яркими, но и не как сон, когда чем больше пытаешься вспомнить, тем больше забываешь. Кажется, начинаю понимать, что произошло, но это еще нуждается в уточнении, а сейчас надо подумать над своим дальнейшим поведением. Про девочку я ничего не знаю... На всякий случай прислушалась к себе..., или знаю, но как-то смутно на уровне далеких воспоминаний, ладно это потом. Если не удастся вспомнить придется симулировать амнезию, банально до невозможности, что-то сходное с... не знаю чьими сериалами, никогда этой ерундой не увлекалась. А есть другой выход? Нет. Но так просто не пойдет, все надо делать как полагается, в соответствии с заболеванием, а так: здесь помню, здесь не помню, опытный психолог раскусит на раз. Надо бы литературу по этому поводу почитать, а пока импровизируем, но осторожно. За рассуждениями и составлением сценария, прошло около часа, наконец, в палату, палату?, стремительно ворвался врач, буркнул приветствие сестре и подошел ко мне:

— Как себя чувствуете, — спросил он, и бесцеремонно отжав веко, заглянул в глаз.

Я молча уставилась на него и, как могла, изобразила озадаченность.

— Вы понимаете меня? -снова задал он вопрос.

'Так не пойдет, надо что-то отвечать', мелькнула у меня мысль, но тут вмешалась медсестра:

— Она из России, доктор Дэвид.

— Ах, да! — Чуть не хлопнул себя по лбу врач, — неужели она совсем не знает английского языка? Когда будет российский представитель?

В ответ он получил только недоуменное пожимание плечами.

— Вот ведь засада, — промелькнуло у меня в голове, — я ведь ни сном, ни духом, знает ли девочка хотя бы зачатки английского. Тут что мелькнуло в голове. Нет, вроде не знает.

Не получив ответа врач раскрыл папку и зашелестел бумагами:

— Так, так, — обрадовался он, читая в бумагах, — Julia Zabelina, семнадцать лет, спортсменка.

— Ну, вот, уже что-то, — мысленно обрадовалась я, — откуда девочка занимающаяся спортом может знать английский язык? Да если и знает, то, скорее всего, как у нас раньше говорили 'Со словарем'. Чуть не срезалась. Вот была бы потом потеха, девочка с амнезией заговорила на английском.

В голове опять что-то мелькнуло, вроде как согласна с рассуждениями. Да что за ерунда происходит?

Эскулап еще немного почитал бумаги и тяжело вздохнул:

— Без российского представителя, мы не сможем оценить психическое состояние пациентки. Что ж подождем.

Он небрежно откинул пластиковую папку на столик, потом, завернув простынь, осмотрел мою грудь:

— Да, напугали вы нас мисс. В моей практике такое произошло впервые. Кто-то явно перестарался, делая вам искусственное дыхание, но ребра целы, так что через пару недель синева сойдет. — Осматривая ноги, хмыкнул, — да, здесь травмы все профессиональные, множество гематом и вывих, если так пойдет дальше потребуется дорогостоящая операция.

Врач вернул простынку на место и задумался, через минуту внимательно посмотрел на меня:

— Жаль ты не говоришь на английском, такой случай стоит исследовать, более десяти минут клинической смерти не могут обойтись без последствий. Вот только пока их не видно.

Это что, он себе объект для исследований нашел? Щас! Всю жизнь мечтала побыть в качестве лабораторной мышки... Хотя... Надо обдумать — девочку, то есть теперь уже меня, просто так без опеки не оставят и с первой же оказией переправят в Россию, никто фунты и доллары сверх необходимого в англиях тратить не будет. А у меня здесь еще есть кое-какие дела. Но если этот вивисектор не будет требовать дополнительной оплаты, то руководитель спортивной делегации, или как он там сейчас называется, вполне может спихнуть свалившиеся на него заботы на местных эскулапов. Да и с деятелями от спорта лучше встречаться поменьше, и уж совсем ни к чему возвращаться вместе с делегацией. Но с другой стороны, здесь жизни тоже не дадут, замотают с анализами. Хм, дилемма. Ладно, оставим все это на волю случая, посмотрим, куда кривая вывезет.

Покормили отвратительно, в качестве еды предложили какую-то гадость, очень похожую на болтушку из муки и горсть таблеток, ну как же без этого? После такой кормежки желудок, естественно, взбунтовался и мне, как и окружающим, на протяжении четырех часов пришлось слушать его возмущения, хорошо хоть до персонала дошло, что морить пациента голодом себе дороже. Ближе к вечеру заявилась какая-то фифа от нашего околоспорта и с ходу попыталась меня оформить с вещами на выход. Ну что я могу сказать — шок это по-нашему. Естественно в шоке был весь зарубежный медперсонал. С их точи зрения, я до сих пор находилась на грани жизни и смерти, а эта дама без всякой задней мысли заявляет, что готова подписать любые документы, но сей лежачий труп будет долечиваться уже в России. Однако! Девочку, в теле которой я находилось, мне стало откровенно жаль. Нет, я понимаю, что спорт жесток, и к концу карьеры эти девочки вряд ли являются эталоном здоровья, но такое отношение уже перебор. К чести доктора Дэвида, сие недоразумение он разрешил просто, заявив, что в соответствии с каким-то там законом, он не может передать пациентку, не убедившись, что принимающая сторона имеет всё необходимое для сохранения здоровья пострадавшей. Вот так, молодец мужик, я даже его зауважала, другой бы на его месте оформил пару бумажек и прощай, тем более, что на неграждан этой страны тот закон не распространяется. Но это он знает, ну и я по случаю, а фифа нет, поэтому ее напор сразу иссяк. Попытка обратиться к моей совести напрямую и с ее помощью выдернуть меня из зарубежного лечебного учреждения естественно провалилась, я сделала вид, что ничего не понимаю, и вообще мне не просто плохо, а очень плохо.

Второе явление представителей нашего спорта народу состоялось часа через полтора. Я так подозреваю, та дама, что пыталась вытащить меня из-под крыла империалистов, вынуждена была обратиться на более высокий уровень, а там решили 'горячку не пороть' и прислали кого-то с большими полномочиями.

О чем они там договорились с доктором, не ведомо, никто даже не посчитал нужным поинтересоваться моим мнением. Гадство, надо скорее привыкать к своему нынешнему статусу, никого в данном случае не интересует мнение несовершеннолетней. И вообще в этом информационном вакууме с ума сойдешь. Да понятно, что так и должно быть, но не привыкла я так — время идет, а ничего не меняется. До зуда захотелось спрыгнуть с навороченного медицинского лежака и бежать к Дэвиду, чтобы прояснить свое будущее. Все. Стоп! Надо прекратить истерику, это нервы, все-таки тело подростка, а оно продолжает жить по своим правилам. Еще не раз мне это аукнется, и слезы без видимых причин, и истерики, и буйство гормонов — будь они не ладны, но как бы то ни было, с этим надо справляться, и так по мне психушка плачет.

Через минут двадцать доктор с нашим функционером и еще какой-то женщиной предстали передо мной.

Видимо женщина эта, была раньше хорошо знакома с девочкой, поэтому кивнув, сразу перешла ко мне:

— Ну и напугала ты нас, Юленька, вот даже в больницу тебя пришлось доставить. Врачи здесь оказались очень хорошие, быстро тебя на ноги поставили, — при этом она покосилась на Дэвида. Хотя это она напрасно, тот ни слова не понимал на русском, — как ты себя чувствуешь? Может, хочешь поехать домой?

Что-то в памяти опять смутно мелькнуло, вроде как это помощница тренера и отношение к ней не очень хорошее, а то, что она сейчас так ласково, так это профессиональное — игра на публику. Да тут и так все понятно, эта 'мать Тереза', от вопроса 'как себя чувствуешь?' мгновенно перешла к вопросу 'поехать домой'.

Ну, что же, в эту игру можно играть вдвоем. Непонимающим взглядом затравленно шарю по палате, судорожно сжимаю руками край простыни, под которой до сих пор лежу и натягиваю ее под самые глаза — как бы спряталась. У женщины на лице удивление, доктор тоже внимательно наблюдает за моей реакцией.

— Юля, ты чего? Не узнаешь меня что ли?

Активно мотаю в отрицании головой и обозначаю попытку отодвинуться подальше, что вряд ли может получиться, но ведь важен не факт, а само намерение.

Женщина растерянно оглядывается на функционера, и я хорошо ее понимаю, надежда на быстрое разрешение проблемы рухнула и теперь надо искать что-то другое, а тут уже простых решений уже быть не может.

Наш чиновник не стал ничего скрывать от доктора и в общих чертах объяснил проблему, на что тот, пожав плечами, заявил:

— Я предупреждал вас, что с большой вероятностью у девочки амнезия. Вообще удивительно, что последствия оказались не столь тяжкие как должны были быть. На моей памяти это первый случай, когда нет видимых поражений мозга.

— То есть, вы хотите сказать, что потеря памяти это наименьшее из зол? — Удивился функционер.

— Я не то хотел сказать, — смутился Дэвид, — просто в других случаях пострадавшие полностью теряли способность к связанному мышлению, а иногда и способность управлять своим телом. Нужно провести хотя бы предварительное обследование, чтобы наметить курс лечения, и потом, чем раньше начнем, тем больше уверенности в успехе.

— М...да, — чиновник на несколько секунд задумался, — все то, что вы сказали понятно, однако у нас нет возможности оставить здесь нашу соотечественницу. Страховка предусматривает только оказание экстренной помощи, лечение должно проводиться в России.

— А если связаться с родственниками? — Наивно спросил эскулап, на что ему активно замотали головой.

— Вы даже не представляете, насколько дороги ваши услуги для обычных людей. Как стало мне известно, девочка из неполной семьи, у нее только мать, она конечно имеет работу, но... Даже кредит в банке ей не дадут — отдавать будет не с чего.

Теперь уже Дэвид взял паузу на размышление:

— Знаете, я попробую связаться с одной клиникой специализирующейся в области неврологии, они как раз получили гранд на исследование в области восстановления функций головного мозга после инсульта. Наш случай,безусловно, будет им интересен, ведь длительная гипоксия сродни инсульту, только клиническая картина много чище...

— Подождите, — прервал рассуждения доктора функционер, — если бы речь шла о лечении, мы могли бы теоретически обсудить ситуацию, но использовать девочку для каких-то там исследований, мы не разрешим.

— А если лечение будет согласованно с вашими специалистами?

— Ну, если будет согласовано..., — протянул чиновник. — Хорошо, можно попробовать. Но остается еще одна проблема: языковый барьер. Не уверен, что проблема общения прибавит девочке здоровья, да и без поддержки родственников..., сами понимаете.

— Не думаю, что проблема со знанием языка столь значима, — возразил Дэвид, — если я не ошибаюсь, в той клинике есть и выходцы из России. А вот с матерью пациентки действительно могут возникнуть сложности, ее проживание здесь оплачивать никто не будет. Надо ей попробовать официально обратиться в фонд Белли, насколько мне известно, они уже оказывали подобную помощь родственникам больных.

— Её маму я хорошо знаю и поговорю с ней, — встряла в разговор женщина, — но как бы заранее гарантировать положительное решение распорядителей фонда?

Доктор кивнул, это действительно проблема, от запроса до решения могло пройти до месяца, в данном случае такого затягивания необходимо было избежать:

— Я займусь этим, но сами понимаете, сначала нужно дождаться ответа от неврологической клиники. Пока будем считать данное обсуждение предварительным.

— Хорошо, — согласился функционер и, протянув визитку, продолжил, — здесь мой телефон, жду вашего звонка, и уже в зависимости от результатов будем принимать решение. — Потом взглянул на женщину, перевел взгляд на меня, и снова обратился к Дэвиду, — вы не возражаете, если Римма Аркадьевна, попытается пообщаться с девочкой, нам необходимо хотя бы в общих чертах понять насколько все серьезно.

— Нет проблем, — с готовностью кивнул доктор, — нам самим это необходимо знать. Если понадобится разговор с пациенткой с глазу на глаз, такая возможность будет немедленно предоставлена.

— Тогда, с вашего разрешения я вас оставлю, — и чиновник развел руками, — Дела...

Ну, что сказать? За полтора часа общения я взмокла от напряжения, а в довершение у меня сильно разболелась голова, видимо девочка не часто загружала свои мозги интенсивной работой. Но в целом мои труды оказались не напрасны, я сумела убедить Римму, да и Дэвида тоже, хотя он все время хмурился, что соображаю не плохо и свой родной язык не забыла, а вот что касается всего остального, то тут уже плачевно. Как только речь заходила о реалиях, я делала несчастное лицо и опять пыталась прикрыться простынкой.

— Все понятно, — наконец известил доктор, — ретроградная амнезия, но хуже то, что у больной не просто выпала из памяти большая часть жизни, а выпала выборочно. Обычно при таком заболевании полностью выпадает какая-то часть событий, а тут частично она что-то помнит, но совершенно не помнит того, что обычно никогда не забывают. Очень интересный случай, думаю, неврологической клинике будет интересно обследовать такую пациентку.

Ура, ура! После ухода Риммы мне разрешили встать. Вы не представляете как это хорошо, тело девочки привыкло к длительным нагрузкам, к движению, а тут стоп и постельный режим на целые сутки. Мне даже не удалось удержаться на ногах в первый раз — мышцы, получив свободу движений, сразу включились в работу, и приятное потягивание спустя пару секунд перешло в какие-то легкие судороги, да еще и вывих сразу дал себе знать. Пришлось приложить немало усилий, чтобы взять тело под контроль. Говорят: 'Если после сорока ты утром проснулся, и у тебя ничего не болит, значит, ты умер', только сейчас я смогла оценить насколько эта шутка не является шуткой. У меня ничего не болело, нет — нога по-прежнему болела, но это не та боль, она со временем пройдет, а вот во всем остальном... Но показывать отсутствие проблем со здоровьем сейчас и здесь категорически не рекомендовалось, поэтому шипя от боли и, из всех сил стараясь не наступить на больную ногу, я двинулась к окну.

Н-да, хочу в Россию. И почему так, ведь столько лет прожила здесь, уже давно привыкла к такой промозглой погоде, а тут до боли потянуло назад? И вдруг мне стало понятно, что это не мое желание. Конечно, домой мне хотелось, но не слишком. Что меня ждало дома? Да ничего. Хотя нет, ждало. Одиночество. Вот поэтому я не сильно стремилась домой, а тут какая-то запредельная тяга, и даже почувствовалось, легкая эйфория от воспоминаний о доме. На секунду возникли ощущения появившихся воспоминаний, и о чудо — у меня перед глазами даже возникло видение квартирки и запах, такой знакомый родной запах. Мне даже пришлось закрыть глаза и потрясти головой, чтобы это видение пропало. В Россию я непременно поеду, но есть у меня здесь еще кое-какие дела — заметая следы от продажи своей фирмы, я раскидала часть наличности по различным банкам на анонимные счета. Была правда одна проблема, далеко не все банки давали такую возможность своим клиентам, и брали за такие услуги ну очень не мало, но дело того стоило. Вообще-то, на будущее я хотела исчезнуть, оформив фиктивный брак, и поэтому делала все, чтобы потом добраться до своих средств имея другие регистрационные данные, и вот теперь это могло сработать. Оставалось еще одно препятствие, я находилась в теле несовершеннолетней, поэтому надо еще придумать, как добраться до этих дензнаков. Хотя сразу до счетов добраться все равно не получится. Но это уже другая проблема и будет у меня их еще много, следовательно, решать их будем по мере поступления. Пока единственный способ наполнения личного бюджета остается сейфовая ячейка, суммы там небольшие, но хоть что-то. Поблизости у меня только одна закладка, но при существующих реалиях и это хлеб с маслом.

Перевели меня в неврологическую клинику на следующий день, как я поняла, все вопросы решились положительно, а еще через неделю в туманный Альбион прилетела мама девочки. Узнала я ее сразу, вернее даже не я узнала, а тело девочки. Неожиданно для меня сердце мгновенно набрало обороты, слезы брызнули из глаз, а руки сами протянулись навстречу вошедшей женщине.

— Доченька! — Только и успела воскликнуть она, обнимая меня.

Встреча, вышла донельзя эмоциональной. Понятно, что мама девочки после сообщения ей об амнезии дочки всю дорогу переживала — узнает ли? Но и я тоже не контролировала тело, в общем, с десятиминутным бабьем воем и слезами пришлось справляться уже врачам. Не знаю, какую надежду врачи дали этой женщине, но она почему-то была уверена, что я все, в конце концов, вспомню, стоит мне лишь шаг за шагом описать все события моей жизни. Я прекрасно понимала, что у матери было свое видение тех событий и вряд ли оно соответствовало действительности, но все же для меня это был поистине бесценный источник информации. А еще я знала, что мое 'лечение' в этой клинике закончится через три недели и надо поспешать, а сделать это было далеко не просто. Для начала я выпросила у Александра Подина, который по направлению работал в этой клинике, учебники по английскому языку. На самом деле они мне были совсем не нужны, уж на языке Шекспира я изъяснялась получше некоторых носителей этого языка, но нужно же было как-то объяснить появившуюся возможность общения, а для этого требовалось создать у всех впечатление, что девочка интенсивно занимается. Сначала Саша попытался объяснить мне, что к освоению иностранного языка не стоит подходить столь легкомысленно. Но я надула губки и заявила, что в его словах слышится неприкрытый мужской шовинизм, а ведь женщины осваивают иностранные языки гораздо быстрее мужчин. Такое заявление вогнало соотечественника сначала в ступор, а потом он видимо решил 'чего с убогой взять?', все равно не переубедишь и в тот же день принес мне два учебника, по которым сам раньше готовился к поездке. С этого дня я везде появлялась только с этими учебниками и при каждом удобном случае демонстрировала публике напряженную учебу. Как бы то ни было, но когда я дня через три начала худо-бедно изъясняться с персоналом, ни у кого не возникло даже тени сомнения, что это результат моей учебы. Ха! Даже при моих талантах такое маловероятно, но народ верил. На прогулку за пределы клиники меня с мамой выпустили в начале третьей недели, к этому времени все считали, что я уже могу сносно общаться на английском языке, поэтому не пропаду. Ну и замечательно. На следующий день после небольшой прогулки у меня было намечено посещение банка, а для этого надо было на автобусе проехать в предместье Лондона. Уговорить маму оказалось несложно, она уже уверилась, что здоровью дочки ничего не угрожает, а тур поездка по окрестностям ничего кроме пользы не принесет.

До банка мы добрались ближе к обеду, всё-таки сразу бежать к нему не стоило, это могло вызвать ненужные вопросы у матери. На 'голубом глазу' заявила ей, что с девочками участвовала в съемках рекламы и мне надо открыть счет для получения оплаты.

— Это не долго, минут двадцать, — успокоила я ее, — открою счет в банке и сообщу его в рекламную фирму.

С банками мама дел не имела, тем более иностранными, поэтому никаких вопросов у нее не возникло. Войдя в банк, сразу направилась в отдел сейфовых ячеек, предъявила служащему паспорт, назвала номер ячейки и кодовую фразу для доступа. За что я люблю зарубежные банки, так это за то, что у них никогда не возникает вопросов. Получив все данные, служащий вместе со мной спустился в хранилище, вытащил железный ящик из сейфа и поставил его на столик в боксе. Сразу все деньги из ячейки забрать естественно не могла, все-таки несовершеннолетняя, прихватила только две пятидесятифунтовые пачки, чтобы открыть счет и оформить банковскую карточку. Остальное пришлось пока вернуть на место. Перед выездом заберу все.

Открытие счета не вызвало проблем, а вот с карточкой получилась задержка, обещали сделать ее только через два часа, ну что же, пока можно обойтись и наличностью. Дальше поездка плавно перетекла из формы чисто эстетической в частично практическую — удержаться от небольшого шопинга при наличии дензнаков стало невозможно, побывать за рубежом и не приобрести сувениры... просто не поймут.

Глава 4

Такая родная чужая жизнь

Москва встретила нас мерзким мелким дождиком и порывами ветра, но настроение было приподнятое, и как совсем недавно, это приподнятое настроение не являлось моей заслугой. Таможня прошла без проблем — много мы с собой не везли, а сувениры они и есть сувениры, места почти не занимают. Хотела сразу запрыгнуть в такси, но от озвученной суммы у мамы чуть не случился инфаркт — оно и понятно, на ее зарплату только два разика проехаться и можно. Что ж, на автобусе тоже не плохо, правда, в итоге добирались до дома почти два с половиной часа, однако настроение это не испортило. Квартирка как мне и представлялось, оказалась небольшой, на кухоньке вдвоем уже не разминешься. Эх, где моя полноразмерная трешка в хорошем районе? Кому теперь достанется? А кстати, кому? Попробовать на себя каким-нибудь образом переписать, уж очень она мне нравилась? Прикинула в уме варианты. Нет, не получится, связываться с сомнительными схемами переоформления квартиры в Москве — себе дороже, а наличие дензнаков не стоит сейчас светить. Возможно позже, когда разберемся со всеми проблемами, можно будет не спеша присмотреть новую квартирку, а заодно и дачку подобрать, летом-то оно всяко приятней ближе к природе расположиться. О, кстати, хорошая идея, если не получится в Познево отжать свою дачку, можно будет что-нибудь прикупить рядом, тем более есть один почти беспроигрышный вариант. Сестренка, до этого обитавшая у тетки, сначала крутилась возле меня, а потом слиняла в прихожую рыться в наших сумках, оно и понятно, сувениры ей сейчас больше интересны, нежели общение с нами. В таком возрасте, а ей сейчас тринадцать лет, все гораздо проще, самая большая проблема, это как выцыганить у мамы покупку очередной шмотки, чтобы выглядеть не хуже чем ее подружки. Чуть погодя от сумок раздался радостный визг, это она до своих подарков добралась, мы с мамой переглянулись и ткнули себя по лбу — вот же курицы, ведь хотели часть подарков незаметно спрятать, чтобы отдать ей на день рождения. Но чего уж теперь? А может Светку конфетами отвлечь, а под шумок часть подарков утащить в заначку? Не а, не получится, конфеты в Англии слишком на любителя, у нас много вкусней, по крайней мере, были. Уж не знаю, по какой причине, но их зарубежная конфетная погонь и сюда стала проникать, ассортимент резко вырос, а качество так же резко упало.

Эх, хорошо! Зайдя в свою комнатку, плюхнулась на кровать, и рука сама собой привычно скользнула между матрасом и боковой стенкой. Вот ведь... — в руке оказался пульт телевизора, надо же, вспомнила, оказывается память девчонки в полном порядке, надо только научиться правильно ей пользоваться. Из интереса пощелкала пультом, перескакивая с канала на канал. Ничего с моей точки зрения интересного, умные головы по-прежнему вещали с экрана умные мысли, удивляясь, почему в России все не как должно быть, а как всегда, бесконечный поток неразрешимых проблем, ну и море рекламы. Рекламу я специально посмотрела чуть дольше, да уж... где-нибудь в 'цивилизованном' мире заказчик такой рекламы разорился бы после первого показа, такого вранья нигде до этого не видела. Лохотрон какой-то, даже мне с моим наплевательским отношением стало неприятно, это же чистейшей воды мошенничество. Ну и где же после этого в России жизнь станет лучше? Ладно, задумываться о высоких материях можно, но не нужно, все равно никак повлиять не смогу, потому как представляю из себя величину не просто малую, а скорее даже отрицательную. Как бы ни хотелось еще поваляться, но пора прекратить бездельничать и начать действовать и первое действо начнем со знакомства с районом. Во-первых: надо осмотреться; во-вторых: найти место обмена иностранной валюты в дензнаки России. Если в заграницах у меня с 'тугриками' проблем не было, то здесь, в России, они появились. С долларами еще туда-сюда, хотя тоже не фонтан, боится народ подделок, а с фунтами вообще беда, только в банке их можно конвертировать, но не мне, с моим возрастом, проделать такое очень сложно. Сложно, но если очень надо то... Такс, ставим галочку в памяти, а пока на прогулку ШАГОМ МАРШ!

— Мам! Я в магазин, — крикнула уже от порога.

— Масло купи! — Донеслось мне вслед.

Вообще интересно, женщина, которую я называю мамой, даже младше меня, но никаких неудобств от этого я не испытываю, и даже задумываться об этом не хочется. И почему должно быть иначе? Она действительно мама для той девчонки, и вырастила ее вопреки всем трудностям, и даже наступив на горло своему женскому счастью. У меня была совсем другая жизнь, далека от замужества и материнства, так что в этом она мне сто очков вперед даст. Просто надо быть ей благодарной и уважать ее за то, что она подарила жизнь этой девочке.

Район оказался так себе, хрущовки они и есть хрущовки — старые, обшарпанные дома, провалившиеся канализационные колодцы, остатки бетонных бордюр, на фоне испещренного сеткой трещин асфальта и, как это ни удивительно, уютный, тенистый дворик. Магазинчик с претензией на супермаркет отыскался легко, думаю это опять проявление просыпающейся памяти, хотя, если следовать древнему утверждению 'Все дороги ведут в Рим', так и здесь все дорожки ведут в магазин.

— Здравствуй Юля, — кивнула мне девушка на кассе, — тебя наконец-то выпустили домой?

— Привет. Выпустили, — не моргнув глазом, усмехаюсь я, и тут же вспоминаю соседку по дому, — Надеюсь, обратно не впустят.

Девушка оторвалась от кассы и с интересом посмотрела на меня:

— А что так?

Черт, ну кто меня за язык дергал? Кивнула бы и домой, теперь вот объясняйся:

— А, — поморщившись, я махнула рукой, — решила, что хватит с меня.

— Это ты зря, — вздохнула кассирша, — у тебя все данные были. Мастер, это не баран чихнул.

Сзади подошел покупатель, и разговор сам собой закруглился. Хм, на будущее надо быть осмотрительней, желание поболтать вообще-то мне не свойственно, но в этом теле стоит ослабить контроль эмоции сразу начинают рулить, а это может привести к катастрофе.

Сама я редко когда хозяйничала на кухне, элементарно не хватало времени, поэтому с удовольствием крутилась вокруг хозяйки, наблюдая за тем как ловко у нее все получается. Результат мне удалось оценить по достоинству, и опять заметила, что мои вкусы немного поменялись, еще бы, по той жизни я была худышкой и сколько бы ни ела, впрок не шло, имеется ввиду, не откладывалось в теле на черный день. Но у Юлии конституция тела была несколько иная, поэтому приходилось следить не только за тем, сколько ешь, но и что.

Вечером вошла в интернет с Юлиного компьютера, просмотрела все касающееся своей смерти. Что ж, этого и следовало ожидать — несчастный случай, взрыв бытового газа. Ага, газа! Это в доме, в котором этот самый газ отсутствовал по проекту. Короче — ля-ля, тополя. А вот это уже интересно, в печать просочились данные о продаже моей фирмы накануне несчастного случая, и репортеры сразу же задались вопросом: не связан ли несчастный случай с этим фактом. Оказалось, что связан, на моих банковских счетах денег не нашлось и об этом стало известно, естественно полиция таким вопросом заинтересовалась. Хотя с большой вероятностью заинтересовалась она много раньше — трупы из моей квартиры никуда не делись, и установить их принадлежность не составит большого труда. Да и выводы следователи сделают правильные, такие как инспектор Лейстред там долго не задерживаются, только дальше они сильно рыть не будут, зачем им это? Скорее подтвердят официальную версию и закроют дело, внутренние разборки 'русской мафии' кроме репортеров никого не интересуют. Но это ИХ не интересуют, а меня очень даже интересуют, Соколову я свою смерть прощать не собираюсь и постараюсь чтобы он начал жалеть о содеянном как можно быстрее.

Утром мама отправилась работать, мои нежданные доходы были, конечно, восприняты даже очень положительно, но особо на них рассчитывать не приходится. Ну а у меня пока своя дорога, нужно получить медицинскую страховку, завести карточку в клинике, обследоваться и подтвердить свою психическую вменяемость, а то ведь спорткомитет может такую гадость подкинуть, век не отмоешься. Но следует учесть, что в наших клиниках без денег любой процесс долгий, а потому в первую очередь надо озаботиться Российскими дензнаками. Спросила у себя: — И кто может помочь в сем непростом деле?

В ответ смущение. Понятно, придется восстанавливатьсвои старинные связи. Если честно, восстанавливать не получится, в силу известных нам обстоятельств, а вот завести заново, вполне возможно. Надо только хорошо припомнить некоторые нюансы. Начнем с того, что просто так никто с несовершеннолетней в плане обмена валюты связываться не будет, потому как в случае чего, она не отвечает за свои действия, а вот другой стороне придется отвечать уже за двоих, а то и за вовлечение мелочи в преступную деятельность. Тут нужен достаточно жадный человек, с атрофированным чувством страха перед законом. А есть у нас такой человек? Вы удивитесь, но есть — Эллочка-людоедочка. Почему 'людоедочка'? А это из 'Тринадцати стульев', там у Эллочки людоедки словарный запас был ну очень ограничен, Моя Эллочка, в отличии той Эллочки, словарный запас имела — дай Бог каждому, но демонстрировать его первому встречному не спешила, следуя мудрому утверждению, больше молчишь — умнее выглядишь. А еще у нее совершенно отсутствовало чувство красоты, поэтому в стремлении выглядеть модно она переходила всякие рамки, скатываясь в банальную вульгарность.

Эллочка открыла дверь на третьем звонке, если бы мне не была известна эта ее особенность, ушла не дождавшись:

— Здравствуйте, Элла Аркадьевна, — на самом ли деле она Аркадьевна, хотя отцом был зарегистрирован некий Сергей, неизвестно, но представляется она всегда именно так. Теперь надо обозначить общих знакомых, хотя таких общих знакомых у нее много и всех она вряд ли помнит, поэтому берем беспроигрышный вариант. — Я от Матвеева, Александра Сергеевича.

Дверь открывается шире и хозяйка легким кивком приглашает в дом, но протиснуться можно лишь боком. Это опять фишка хозяйки, таким образом она определяет статус клиента, если будет протискиваться, значит статус низкий и вести себя с ним нужно соответственно, если будет ждать, то возможны варианты. Мне строить из себя важную персону не стоит, но и просачиваться в щель тоже, поэтому делаю одиншаг вперед и вопросительно смотрю на Эллочку, она нехотя отпускает ручку двери и отходит в сторону.

Говорю в основном я, Эллочка пока молчит, я передаю ей привет от Матвеева, и следом достаю из цветастого пакета сувенирчик — розовые тапочки в виде милых котят. Хозяйка оживает и с благодарностью принимает подарок. Таких тапочек у нее пар двадцать, но как истинный коллекционер она никогда не откажется от подарка. Все, она моя, то есть контакт в первом приближении налажен. Дальше, для разгона, ничего не значащий треп о том, в каком хорошем месте живет хозяйка, какой уютный район, позавидовать, помечтать в будущем перебраться в такой же, пожаловаться на злодейку судьбу...Потом можно переходить к сути дела.

— Откуда у тебя фунты, да еще в таком количестве, — в удивлении вскидывает она брови, — ни слишком ли ты молода для этого. Или...

Что? Да за кого она меня принимает? Еще чего не хватало. Нужно срочно развеять такие предположения, иначе отложится у нее в голове, потом никакими силами оттуда не выведешь.

— Что вы Элла Аркадьевна, — как могу изображаю испуг, — я спортсменка, мастер спорта. И это не только мои деньги.

Эллочка кивает, в ее представлении все спортсмены, тем более мастера, зарабатывают просто неприличные деньги. Дальше идет торг по курсу обмена, он у нее должен быть больше официального, хоть и не намного, но для многих вполне достаточно, чтобы не тащиться в Банк. Черт — терпеть не могу восточные базары, пришел покупать — покупай, так нет же, требуется соблюсти некий ритуал, и продавец и покупатель прекрасно знают на какой цене сойдутся, но приближаются к ней постепенно, предваряя окончательное согласие целым театральным действием. Как женщина ни трепыхалась, но я ее дожала, ни одного лишнего фунта не отдала.

— Ну и молодежь пошла, — хмыкнула хозяйка, выкладывая пачки денег на стол, — где так торговаться научилась?

— Так в спорте сами знаете, без этого никак нельзя, сожрут. Если что, то...? — делаю паузу, вопросительно глядя на женщину.

— Приходи. — Согласилась Эллочка, — И если другой обмен понадобится, тоже приходи.

— И последняя просьба, Элла Аркадьевна, — я немного помялась, как бы испытывая неудобство, — мне нужен телефон Гарика.

— У-у, девочка, — усмехнулась хозяйка, — неужели залетела?

Теперь уже усмехнулась я:

— Элла Аркадьевна, ну какой может быть залет у спортсменок? Мы же под неусыпным контролем, просто он мне понадобился как талантливый администратор.

Эллочка, пожав плечами открыла ящик стола и вытащила карточку:

— Вот, возьми,— протянула она ее мне, — если спросит, на меня не ссылайся.

— Не буду, — пришлось согласиться мне. Номер-то я прекрасно помню, а просила его у хозяйки именно для того чтобы в случае чего сослаться на нее как на общую знакомую. Что ж, придется самой крутиться. Гарик человек не слишком доверчивый, но есть у него один недостаток, ну или достоинство, тут как посмотреть, стоит ему приглянуться и можно из него веревки вить. Причем возраст особой роли не играет, симпатию он может проявлять как женщине старше его по возрасту, а ему больше пятидесяти, так и к такой малолетке как я.

Погода более или менее восстановилась — ветер чуть уменьшил свой напор, а в облаках стали расти разрывы. Выйдя от Эллочки, я тяжело вздохнула — привыкла в прошлой жизни на служебной машине с личным водителем рассекать, а теперь будь добра на метро в другой конец города. Хотя, в прошлой жизни я бы к Гарику и не поехала, сам бы прибежал. Но по одежке протягивай ножки, решила я, направляясь к светофору, а ножки у девочки знатные, не в смысле красивые, хотя и красивые тоже, а в смысле не устают, совсем не устают, вот что значит спортсменка. Кстати, с профессиональным спортом я без всяких условий решила завязать, в клинике мне подробно описали какие профессиональные болезни меня ждут, но просто так занятия не бросишь, уже сейчас начинает мышцы тянуть, телу требуются физические нагрузки, да и про растяжки не следует забывать. Вот с этого дня и начнем, школьный стадион я помню, он не далеко от дома, думаю, никто меня оттуда не погонит, главное чтобы там собачек бродячих не было, а то ведь с ними не побегаешь.

С Гариком удалось договориться удивительно легко. Вот ведь старый ловелас — увидел перед собой смазливое личико и поплыл, родимый. Раскроешь глазки шире, хлопнешь пару раз ресничками, в немом восхищении, только переигрывать нельзя, и делай с ним, что хочешь. Эх — мужики, мужики. Еще о чем-нибудь попросить его, что ли? О! Знаю о чем, но это позже, пусть сначала мои документы оформит и за-ви-зи-ру-ет.

На обратном пути, на развале прикупила спортивную одежду, светиться в той, которая досталась мне от прежней жизни нельзя, во-первых: она парадная и не предназначена для ежедневных занятий спортом; а во-вторых: появиться в такой форме на здешнем школьном стадионе... Еще за гламурную дурочку примут. Кроссовки пришлось покупать в спортивном магазине, на развале сплошь цветастый пластмассовый ширпотреб. Не ожидала, что будет так приятно размяться на стадионе, мышцы буквально млели, привычно включившись в работу, отведенный на занятия час проскочил совершенно незаметно.

Вечером, когда вновь обшаривала интернет, решила что надо заменить это древнее рычащее устройство, по недоразумению названное компьютером, на что-нибудь более современное, да и пожелтевший монитор, занимающий две трети стола тоже здесь ни к чему. Куплю-ка я завтра ноутбук из среднего ценового диапазона, думаю, это будет несложно, за выдающейся производительностью мне гнаться не надо. Но чуть позже сообразила, что придется покупать еще и обычный компьютер, иначе сестренка своим нытьем мне попользоваться ноутбуком не даст.

Следующий день тоже прошел под знаком суеты, что точно произошло в Англии, я не помнила, но что-то очень плохое, поэтому в свое родное спортобщество соваться не стала, попросила зайти туда маму и договориться о выдаче аттестата об окончании школы. Зато по бутикам набегалась до чертиков в глазах. А что делать? Девочка видимо не сильно следила за собой, скорее была помешана на спорте и ничего, с моей точки зрения, из нормальной одежды не имела, а с моими планами наличие приличного гардероба не блажь, а необходимость. Особенно тяжело пришлось с выбором туфель, не привыкла предыдущая владелица тела ходить на высоких каблуках, хотя казалось, спортсменке это не составит больших трудностей. Ан нет, 'во всем нужна сноровка, закалка, тренировка', пока мозоль на цыпочках не набьешь, ходить на высоком каблуке одно мучение. Ничего, пару недель помучаюсь, зато потом проблем не будет. Салон красоты посещать не стала, решила обойтись собственными силами, что было не так уж и трудно-несмотря на убойный спорт, внешнеЮля выглядела вполне привлекательно. Интересно у девочки был воздыхатель? Прислушалась к себе и поняла — не был, а не был потому, что все ее интересы были в спорте, и на воздыхателей она элементарно жалела времени.

Решила сначала посмотреть, как буду выглядеть в полной экипировке и боевой раскраске. Наведя минимальный порядок на лице, примерила что-то с претензией на вечернее платье, подошла к зеркалу и внимательно принялась себя рассматривать. Хм. Что же ты девочка пыталась с собой сделать, став профессиональным бойцом, да это же преступление против себя, можно считать повезло, что не свернули нос и не украсили шрамами симпатичное личико. Хотя нет, украсили, и, по-моему, одно ушко придется все-таки немного править. Я еще минут пять вглядывалась в свое отражение.

Итак! В наличии имеем девушку, спортсменку, комсо...., нет, комсомол выродился еще в начале девяностых, а может и много раньше..., тогда просто красавицу. Задача пристроить эту, во всех смыслах выдающуюся личность, в жизни так,чтобы потом не было стыдно за прожитые го... Так! Стоп! Закаляться как сталь я не собираюсь, (нынешняя молодежь вряд ли поймет что сейчас имела ввиду), это удел мужчин, настоящих мужчин, а за прожитые годы мне стыдно не будет, моей сильной стороной должна стать женственность, никто не должен знать, что эта хрупкая девушка мастер спорта — машина отрывания голов незадачливым ухажерам. А задачливым? Эх, где мне найти такого товарища Саахова, чтобы спокойненько из-за его широкой спины можно было без последствий для себя сначала дотянуться до наглой морды Соколова, а потом жить поживать да добра наживать.

— Где ты мой принц на белом... Э..., а какая сегодня самая дорогая машина? Ой, и о чем это я? Семнадцать лет? Даже думать об этом не смей, забралась в молодое тело, теперь крышу от гормонов сносит? Курица... Несушка! — На последнем я прыснула от смеха, и тут же попыталась снова взять под контроль свои эмоции. Но становиться боевым хомяком почему-то не хотелось.

— Юля, какая ты красивая, — так, это моя сестренка тихонько прошмыгнула в комнату. Хорошо, что я перед зеркалом вслух не рассуждала, а ведь хотела. — Мам, мама! Иди скорее сюда, посмотри на Юлю. — Продолжал верещать этот маленький предатель.

Я разочарованно вздохнула — нет, ну почему эти мелкие такие бесцеремонные, хотя, маме тоже будет приятно посмотреть на приодевшуюся дочку, а то все джинсы да спортивка.

Как я и предполагала, мама не удержалась от слез:

— Юля, ты уже совсем взрослая стала, скоро женихи за тобой табунами бегать будут.

Табунами? Женихи? Да на кой они мне сдались?

— Нет мам, табуны женихов нам не нужны. Эти жеребцы пока здесь без надобности, прокормить их сложно — жрут много, а польза от них, даже в эстетическом плане, весьма сомнительна. И вообще думать об этом серьезно рано, да и вредно — сначала подрасти надо.

Мама покачала головой:

— Да где же это видно, чтобы в твоем возрасте так рассуждать? Моргнуть не успеешь, как окрутит тебя какой-нибудь... кавалер.

— Вот и пусть крутит, а я еще посмотрю, может быть и понравится. Но замуж я по любому в ближайшие пять лет не собираюсь, а может быть и все десять.

Охи и ахи быстро закончились, продолжаем поиск образа. Следующий на очереди стиль деловой женщины, где там моя форменная юбка и пиджачок. А что, неплохо получилось, добавим еще небольшой штрих в виде брошки... хм, выгляжу лет на тридцать, что-то не очень, надо будет подобрать что-нибудь более легкомысленное. Но это потом, а сейчас нам нужен образ вчерашней школьницы, причем не современной школьницы, которой море по колено, и которая все знает и все умеет — нужна забитая серая мышка, зубрилка, если хотите. Сразу отсекаем всякие очки с круглыми стеклами в толстой пластмассовой оправе, стоптанные туфли и косички в разные стороны — люди далеко не дураки, поэтому выпячивать телевизионные штампы не надо. Туфли берем на широком каблуке повыше, вроде как уже позволяется, но с оглядкой на мнение старших, юбку свободнее, чуточку длиннее обычного, что подчеркивает некую внутреннюю несвободу. Блузку и кофточку с едва заметным рисунком (намучилась, пока нашла), выглядит аккуратно, но бедновато. Волосы собираем в пучок, но перехватываем резинкой не высоко, знаю, это сильно портит внешний вид, но поделать нечего — такой образ.

— Некрасиво, — сморщила нос Светка, — первое платье было лучше.

Словами ребенка глаголет истина. Еще раз окинула получившееся в зеркале, надо добавить пару штришков, в виде сумки-пакета и серебреного кулона. Все, рабочую форму примерила, дресскод оценила, пора и баиньки. Завтра пятница, в планах опять много покупок, но это в последний раз, нельзя превращать жизнь в бесконечный шопинг.

Глава 5

В наше время работа не волк, а заяц — прячется и следы путает.

Так, боевую раскраску на лицо, экипировку на тело, это ту что у меня номер один и вперед навещать Гарика, от того на сколько у него сегодня снесет крышу, зависит уровень его вознаграждения. Можно сказать — величина этого вознаграждения обратно пропорциональна уровню воздействия.

Да... Что-то я перестаралась, он ведь меня даже не узнал. А когда до него дошло, что перед ним сидит та самая школьница, которой он сделал документы, то вошел в неуправляемый ступор, ну или штопор. Как там правильно сказать будет? Так и хотелось крикнуть: — Мужик, эта девочка тебе в дочки годится, а ты слюну пустил.

Ладно, мне не жалко, пусть вспомнит юношеские годы, только после эйфории обязательно наступит период похмелья, а это не есть хорошо, надо сгладить возможные последствия. Дабы потом нашему временно-двинутому не стало стыдно, делаем вид, что абсолютно не понимаем комплиментов, переводим разговор в нужную нам колею, и следим, чтобы он ни под каким предлогом не смог из нее выпрыгнуть. Когда подошло время начинаю тихонько вслух 'грустить' о том времени, когда не было проблем со здоровьем, будущее было вполне себе прозрачным и понятным, а теперь... Дальше жизнеутверждающее продолжение: 'Но ничего, главное руки ноги на месте, и голова, не смотря на проблемы, тоже, так что ничего страшного не произошло'. Уже собираясь на выход, делаю попытку расплатиться за проделанную работу, Гарик естественно ни в какую не соглашается, я тоже. Спорим долго и, в конце концов, удается всучить ему половину оговоренной 'за работу' суммы. Он немного смущен, и в какой-то степени даже растерян, чего я, собственно говоря, и добивалась. Теперь, будто что-то вспомнив, внимательно смотрю на Гарика, потом изображаю внутреннюю борьбу с нерешительностью и в конце прошу рекомендовать меня в торговое представительство 'Карус' Красницкому, на какую-нибудь малюсенькую должность, вроде младшего помощника младшему помощнику. Хм. Тут даже его невменяемое состояние дало сбой:

— Юленька, — Гарик смутившись, стал старательно протирать свои очки, — 'Карус' с зарубежными партнерами дело имеет, там требуется хорошее знание языков, высшее образование обязательно.

— С высшим образованием у меня действительно могут быть проемы, — разочарованно вздохнула я, — но неужели там не требуются работники без диплома? А учусь я очень быстро, например: на английском объясниться смогу и стыдно за меня не будет. Кстати, я намерена продолжать учебу, вот только без работы это вряд ли получится.

-Да? — снова вытаращил на меня глаза Гарик. Похоже удивление его было не наигранным. — Тогда я замолвлю за тебя словечко Юрию Александровичу, помню, он как-то жаловался на уровень подготовки новых работников.

В этот день бег пришлось из разминки выкинуть, как и предполагала, мозоли не заставили себя ждать.

Юрий Александрович поставил последнюю подпись на договоре, отбросил документ и потер глаза — вот и еще пара миллионов упала на счет представительства, это хорошо, но как же тяжело тянуть все на себе. Полгода назад, его помощники, которых он готовил почти все восемь лет, ушли на вольные хлеба. Ушли по обоюдному согласию, без обид, просто пришло время им выпорхнуть из гнезда. Уговаривать и как-то удерживать глава представительства их не стал и даже дал превосходные рекомендации, считая, что ни капли не пошел против совести. А вот с новыми работниками просто беда, не тот контингент сейчас пошел, уровень знаний выпускника средней школы, а апломб как у профессора лингвистики. Да и не в том беда, что знаний с гулькин ..., э..., нос, а в том, что учиться дальше не хотят, мол, есть же диплом, чего еще надо. А вот надо! Ни один договор не могут грамотно составить, по десять раз переделывают и все равно приходится самому править окончательный вариант. Ну, а самим проработать новую схему, вообще за пределами разумного. Красницкий покосился на край стола, где лежали еще три договора, прикидывая, стоит ими заняться сейчас или отложить на завтра. Звякнул телефон, хозяин кабинета, подставив очки к глазам, посмотрел на отразившийся номер звонившего — ага, Гарик стучится. Хм, пикничок вроде недавно организовывали, в остальном беспокоить не должен, если только какого срочно дела не появилась.

Включил на громкую связь:

— Слушаю.

— Здравствуй Юрий Александрович, — раздался голос собутыльника, — как твое 'ничего'.

— Здравствуй Игорек, а 'ничего' оно и есть ничего, — усмехнулся хозяин кабинета, — если, конечно, с твоим не сложить.

— Ну, ты Юра и извращенец. — Хохотнули с той стороны, и сразу перешли к делу, — я чего звоню-то, довелось мне как-то слышать, что недоволен ты своими сотрудниками. Типа не тянут они по знанию языка потенциального противника и мордой лица не соответствую стандартам...

— Что-то нашел? — Сразу зацепился Красницкий, и, вспомнив кем работал оппонент, сразу задал следующий вопрос, — со здоровьем проблем нет?

— Погоди, не торопись, это несколько не из той серии, что тебе надо, — осадил его собеседник, — девочка по внешним данным, конечно, на уровне, а вот с дипломом полный облом — только школу закончила. Собирается учиться дальше, однако, как я понял, по деньгам не тянет, вот и ищет работу. Утверждает, что на английском может неплохо изъясняться. Но тут надо бы тебе посмотреть, я в твоих языках не очень, сам знаешь. Ну и еще там других проблем хватает.

Юрий Иванович почувствовал, что разочарование опять замаячило на горизонте, а так интересно начинался разговор. И что теперь? Таких девочек, которые где-то, что-то, как-то в отделе кадров очереди, но это все не то, хотя... хочет же она продолжать учебу, это уже плюс:

— И много проблем?

Тяжелый вздох был ему ответом.

— Вот только давай без этого, ни за что не поверю, что ты звонишь мне просто, чтобы поиздеваться.

— Тут такое дело, — стал объясняться Гарик, — девочка та ко мне заявилась документы оформить. Ну, ты знаешь, иногда я такое проворачиваю, но только если действительно проблемы небольшие, если что-то более серьез...

— Короче Игорь, — поторопил его Красницкий.

— Если короче, то получай: она спортсменка, на спортивных соревнованиях получила травму, ввели обезболивающие, последовал анафилактический шок, сердце не билось около десяти минут. Думали получится растение, но нет, прошло почти без последствий. Однако какую-то хитрую ретроградную амнезию заработала, вроде как здесь помню, а здесь не помню. Но, не зная эту историю, заметить ничего не возможно — прекрасно соображает, хорошо ведет разговор, заметь — не поддерживает, а ведет. В остальном... э... здесь мне сложно судить, ты ж меня знаешь. А самое главное, что не стал бы я сам тебе звонить по такому поводу, это она попросила устроить ей протекцию. Заметь, именно к тебе.

— Хм, — Юрий Александрович пытался переварить такой неожиданный поток информации, — странно это. Откуда она может знать о наших таких отношениях? Навел кто-то? А если навел, то из ближнего круга, тогда непонятно почему через тебя, почему напрямую не обратились или чего сама не пришла?

— Ну ты даешь Юра, — усмехнулся Гарик, — да кто ж на нее посмотрит? Отправят в отдел кадров, там спросят про диплом и прости, прощай.

— Хорошо, я понял, пусть приходит, я дам команду, чтобы провели собеседование. Если акцент не слишком будет резать слух, и не сильно будет путаться в названиях документов, подберем ей местечко в секретариате, хотя бы кофе будет организовывать, ну а если все нормально пойдет, можно будет в эскорт перевести.

— Только Саныч, — забеспокоился протекционист, — ты там за ней присмотри, она девочка серьезная, а эскорт... сам знаешь.

— У меня нормальный эскорт, — отмахнулся Красницкий, — это пресса все опошлила, так что не переживай.

Но Гарик не успокоился:

— Надеюсь на тебя, Юленька мне понравилась, не хотелось, чтобы ее кто-нибудь там обидел.

— А каким спортом она занималась? — вдруг поинтересовался Юрий Александрович

— Боевое самбо, джиу-джитсу.

Хозяин кабинета откровенно захохотал:

— Ты зря беспокоишься, она сама может кого угодно обидеть. И что-то я уже начинаю подозревать, что именно тебе в ней понравилось.

Но Гарик возразил:

— Сил-то у нее действительно много, но поверь мне Юра, мужик есть мужик, и если ему втемяшится, то своего он добьется. А девочка не из тех, кто такое простит, мастерами в спорте просто так не становятся. Да что я тебе говорю? Будет интерес сам посмотришь.

— Хорошо, хорошо. Если она нам подойдет, лично прослежу, чтобы ничего такого не было. Так пойдет?

— Пойдет Саныч, очень надеюсь на тебя.

— Так как эту 'Юленьку' по фамилии отчеству.

— Забелина Юлия Алексеевна.

— Погоди, погоди, — задумался Юрий Александрович, — что-то я про такое слышал, но там сообщалось, что она умерла. Еще крикуны там отметились, мол, вот до чего наших спортсменок всякой гадостью напичкали.

— Давай по порядку: первое, не умерла, а клиническая смерть, то есть остановка сердца; второе, шок у нее случился после того как вкололи обезболивающее, что само по себе удивительно. Есть подозрение, что врач чего-то там с заменой одного на другое намудрил, но после такого разве концы найдешь. Ну и третье, ей просто сказочно повезло, так как клинике, в которую она попала, в это время дежурил Дэвид Кромм, он считается лучшим специалистом по таким случаям, благодаря ему девочка долечивалась в Англии.

— То есть, — сделал вывод хозяин кабинета, — ангел хранитель у девочки есть.

— Не просто ангел хранитель, повыше бери.

Красницкий отключил телефон и задумался, он прекрасно знал Гарика, и поэтому кандидатка его заинтересовала, вот чего, а интуиция его друга никогда не обманывала. Если бы кто-нибудь другой преподнес ему такую же информацию, то даже задумываться не стал — послал бы подальше. Интересно все-таки, чем она его зацепила? Смазливой мордашкой? Интеллектом? Или тем, что бедная несчастная? Э, нет, последнее можно отметать сразу — Игорек не из тех, кто на жалость ведется.

Снова покосился на пачку договоров, потом посмотрел на часы, вздохнул и подвинул всю пачку ближе к себе:

-Ну, что ты будешь делать? — Чертыхнулся он, исправляя ошибку на первой же странице. А сколько их там еще будет?

Суета подходила к концу, все необходимые документы выправлены, прежние обязательства завершены. Правда с руководством спортобщества возникли небольшие проблемы, оказывается, тренеры у Юлии рассмотрели немалый потенциал, поэтому просто так отпускать не хотели, мол, амнезия спорту не помеха. Хм, если рассмотрели потенциал, почему тогда она до сих пор с мамой в таких условиях живет, что-то достатка в этой семье незаметно. Жмоты. Звонил Гарик, ему удалось договориться с Красницким, на следующей неделе пойду, как раз тот срок, когда не рано и не поздно. Еще с высшим образованием что-то надо делать, со школьным аттестатом далеко не уедешь. Хорошо, что сегодня этих вузов расплодилось, как блох на бездомных псах, вчера подала документы в один из них, на специальность экономиста, это сегодня самая модная специальность..., после юриста естественно. Учиться там, естественно не собираюсь, с моими знаниями это я их учить должна, но документ об окончании даже такого сомнительного учебного заведения должен быть подлинным.

Устала я что-то. Нет, не физически, скорее психологически. Нужна разрядка. На море не хочется, там сейчас толпы народа все побережье заняли, а мне бы в тишине побыть. О! Вспомнила, дачка моя без присмотра, вот ей и займемся, она же по доверенности на Ленку записана, что б проблем не было, пока настоящая хозяйка по заграницам мотается. Интересно, как моя подруга отреагирует, на то, что какая-то пигалица захочет снять дачку на длительный срок. А вот сейчас и узнаем, номер телефона из памяти никуда не делся:

— Здравствуйте, это Елена Максимовна?

— Да. Слушаю!

— Я Забелина Юля, мне стало известно, что вы сдаете дачу на летнее время в Познево. Ваши планы не изменились?

Сейчас не модно, представляться по фамилии в самом начале разговора, но я специально это сделала, так сразу вызываешь больше доверия.

— Даже не знаю, — засомневалась Максимовна, — объявление я подавала только в прошлом году, в этом не собиралась. Да и ... неожиданно вы позвонили.

Мне прекрасно понятны ее сомнения, голос не скрывает мою молодость, а связываться молодежью лотерея, поэтому спешу развеять сомнения, на сей счет:

— Мы как раз в прошлом году с мамой приходили смотреть, но тогда не договорились по цене, может, на это лето договоримся?

Естественно никуда в прошлом году Юля с мамой не ходила, а о смотринах других желающих отдохнуть мне Елена рассказывала по телефону. Тогда подруга пожаловалась мне, что участок начинает зарастать и слово за слово решили попытаться домик отдыхающим с условием хотя бы в минимальной потребности присмотреть за участком. Однако народ не повелся на такие условия и мотивировал свой отказ правильно — если присматривать за участком, то когда отдыхать?

Смотреть дачку отправилась со Светкой, мама на работе, а мелкую без присмотра оставить слишком большой риск. Добирались сначала на электричке, потом на автобусе. На все про все около двух часов, и это еще нигде не ждали, надо собственным транспортом обзаводиться, естественно, когда мне исполнится восемнадцать, а исполнится мне в аккурат двадцать восьмого февраля. Хорошо, что не двадцать девятого.

Участок Елены находился много ближе моего, крюк делать не пришлось.

Ну что сказать? Когда дом долго стоит нежилой, его покидает уют, это у меня остались в памяти светлые деньки, а так, для стороннего человека угнетающее впечатление — толстый слой пыли и затхлость комнат. Отношение к моей затее у Светки было написано на лице, и скрывать она его не собиралась:

— Юль, здесь страшно, пойдем скорее отсюда.

— Страшно, это потому, что стекла не отмыты, да и шторы надо светлей повесить, — успокаиваю ее, — вот отмоем все, сама увидишь, как здесь будет хорошо.

Чтобы подтвердить свои слова, отодвигаю шторы и нараспашку открываю окна. И действительно, прямой солнечный свет, отразился от внутреннего зеркала буфета и, исказившись в шлифованных стеклах дверок, заиграл тоненькими лучиками на полу.

Елена хмыкнула, и с интересом взглянула на меня:

— А я так ни разу окна и не открывала, сил не хватало, да и боялась стекло разбить.

Участок естественно зарос по самые брови, то есть, там, где у меня был когда-то разбит небольшой огородик, сейчас лишь буйствовал бурьян, да чуть-чуть выглядывали кусты смородины. Малину, которую года четыре назад посадила вдоль забора, даже не пыталась рассмотреть — все равно не найду. А вот два куста сирени вполне себе благоденствовали, а чего им сделается, они везде чувствуют себя комфортно. Хм, теперь понятно, почему не нашлось никого в прошлом году, и почему в этом Елена даже не пыталась сдать домик. Да кому такое понравится?

— Здоровы будете, хозяева, — это у калитки нарисовался Никитич, местный бомж. Зимой он естественно живет в городе, а вот на лето перебирается в Познево. Как он говорит, пора на югА податься, до настоящего Юга ему, конечно, не добраться, но сюда вполне по силам. Насколько, в свое время, я поняла из города он бежит летом потому, что его среда обитания на это время занимается кем-то другим, и освобождается только с наступлением холодов.

— Вам работник не требуется? — продолжил он.

Вот ведь нюх у человека, хотя только тупой не отыщет причинно-следственных связей. Он сразу догадался, что на таком участке его помощь понадобится. Однако своей заинтересованности в его услугах выказывать нельзя, как и все другие бомжи, почувствовав нужду в их услугах, начинают мгновенно наглеть, и очень обижаются, когда терпение лопается и им указывают на дверь.

— Работник требуется всем, — хмыкаю я, не поворачиваясь в его сторону, — только платить этому работнику, не хочет никто.

— Так, эта, хозяйка, я не за дорого, — не сдавался Никитич.

— Что, не за дорого? — продолжала развлекаться я.

— Ну, так, эта... дрова поколоть, забор поправить, вон могу траву скосить.

— Траву-у, — задумчиво смотрю на двор, — так она колоться станет, босиком потом не походишь.

Никитич на мгновенье впал в ступор, в его понимании ходить босиком по траве — глупость. Но желание сегодня заработать на 'Бояр' сильно способствовало стимулированию мышления:

— Так сорняки можно заранее выдернуть. — И он тут же это продемонстрировал, выдрав здоровенный молочай рядом с калиткой. Но получилось неудачно, вместе с корнем был выдран приличный кусок земли, а на месте сорняка образовалась ямка. Он так и замер с 'ботвой' в руке.

Пришлось фыркнуть, и с укоризной посмотреть на работничка.

— Эта, — начал оправдываться Никитич, — неудачно получилось, но если осторожней.

Елена с трудом сохраняла нейтральное выражение лица, если бы не я, она уже давно бы упала со смеху. Сделав вид, что потеряла интерес к потенциальному работнику, вернулась к Елене, она уже решила, что я не заинтересовалась такими неухоженными лугами, как не проявляли интереса съемщики в прошлом году. Но у меня совсем другое отношение и совсем другие причины, так что после небольшого торга, за чисто символическую плату получила во владениесвою собственную дачку до октября. Пока оговаривали окончательные условия, Никитич продолжал виться вокруг нас, и периодически прерывая наши обсуждения, показывал, как именно он будет бороться с сорняками.

— Ну, вот что мне с ним делать? — Изобразив озадаченный вид, спросила Елену, — Ведь без присмотра палец о палец не ударит, или такого наворотит, что потом не исправишь. А деньги дать, так сразу напьется.

— Так и будет, — подтвердила хозяйка, — без присмотра его никто не оставляет.

Демонстративно задумываюсь:

— Да и в доме бы прибрать не мешало.

— Если денег не жалко, можно Лапиных нанять, на сорок первом участке, — предложила Максимовна, — мать с дочкой подработкой живут, так что с удовольствием согласятся. И за нашим работником присмотрят.

Лапиных я знаю, приятная семейка, но не повезло им в жизни, глава семьи когда-то работал на вредном производстве, теперь получает пенсию по инвалидности, жена у него женщина работящая и веселая, но работать не может, так как не может надолго оставлять мужа и дочь. С дочерью у них и получилась основная проблема, умственно-неполноценная она, и эта умственная неполноценность четко отпечаталась на лице. Раньше я изредка привлекала их для наведения порядка в доме и вовсе не потому, что это действительно было надо, а потому, что таким образом пыталась поддержать их финансами, а просто так всучить деньги было невозможно, обижались сильно.

В этот день все получилось очень удачно, и дачку сняла, и работников наняла и Никитича под присмотр поставила. Только один раз серьезно прокололась, это когда бомж спросил где ему брать инструмент. Елена в недоумении пожала плечами, а я без всякой задней мысли, подошла к задней стенке дома, выдернула запирающий железный штырь, замаскированный под большой ржавый болт и открыла дверь небольшой кладовки, где находился весь садовый инвентарь. А потом еще, пошарив рукой, с правой стороны кладовой уверенно вытащила литовку, следом точильный брусок и все это вручила Никитичу.

Брови подруги от удивления полезли на лоб. Мне пришлось срочно придумывать объяснение, мол, я часто видела устроенные таким образом кладовки в домах.

Домой добрались когда солнце уже хотело нырнуть за горизонт. Мама нас ждала, по квартире плыл запах жареной курицы. Мм... Обожаю.

— Мам, Юля дачу на лето сняла, в Познево. Только там страшно.

Ну вот, все настроение испортила. Мелкая!

Госпыдя, детский сад — штаны на лямках, и эта неуч вызвалась тестировать меня на знание языка? Теперь даже начинаю сомневаться, что поступила правильно, выбивая с Гарика протекцию к Красницкому. Уж не знаю, с какого она института, но для оценки ее знаний вполне достаточно школьного курса. Как в анекдоте: — 'Do you speak english?'

— Дую, дую, кажный день дую!

Ясно, здесь максимум знаний, это перевод со словарем и вообще, ей бы свои познания до тройки подтянуть. Посмотрела как она с клавиатурой работает, окончательно расстроилась — тыкать одним пальцем по клавишам, пытаясь не зацепить соседнюю сантиметровым ногтем достойно книги рекордов, если так ногти жалко, карандашом бы тыкала, все быстрей.

Дорого бы я отдала послушать, как она будет докладывать начальству результаты проверки. Хм, по-моему, она ничего не докладывала, выскочила обратно через десяток секунд, оставила дверь приоткрытой и мотнула головой в ее сторону. Поня-а-а-тно, начальник решил оценить меня сам, видимо ему от меня потребуются не только профессиональные здания, но и соответствие мордо-коду, то есть дресс-коду. Имеет полное право, хотя чего тут оценивать? Вчерашних школьниц не видели? Интересно, а если прямо сейчас, в таком образе, изобразить походку от бедра? Сразу выгонит или подождет немного?

Не будем рисковать, заходим достаточно скромно, но не тушуемся — спинка в меру прямая, в глазках легкое любопытство и не хлопаем ими не по делу — здесь такой финт не пройдет. Здороваюсь, представляюсь, жду. Красницкий без всякой театральности кивает, на левую, от себя, сторону стола и с ходу начинает беседу на английском:

— Так как вы не предоставили резюме, я ничего о вас не знаю. Расскажите о себе.

Говорит почти без акцента, подводит его только излишне правильный выговор. О себе рассказывать легко, а чего там рассказывать? Сказано же — у девочки амнезия. Так что уложилась в пару минут.

— Краткость сестра таланта, но мне кажется, можно было бы несколько больше насытить ваш рассказ подробностями. Например: где вам ставили произношение, сколько и где жили в Европе.

То есть признал, хотя акцент я имитировать умею. Развожу руками и поясняю, что и так рассказала много из того, что в последнее время узнала от мамы, а так прошлое покрыто мраком, хотя и не беспросветным.

Юрий Александрович согласно кивнул, никакого раздражения мое пояснение у него не вызвало.

— А как вы оцениваете свой уровень по делопроизводству? В нашей компании работа с зарубежными партнерами в основном связана с бумагами — договора, письма, соглашения?

Да на отлично оцениваю, но сейчас ничего подобного не скажешь, и вообще это вопрос-проверка, тут нельзя проявлять сомнительной уверенности. Откуда у девочки могут быть специфические знания?

— Сожалею, но сомневаюсь в своей способности правильно оценивать уровень. У меня нет ни знаний, ни опыта, есть только желание учиться.

Видимо Красницкого полностью устроили мои ответы, так как в конце собеседования он назвал меня Юлией Алексеевной и отправил оформляться в отдел кадров, предупредив, что мой рабочий день не может быть больше шести часов. И раньше знала, и сейчас убедилась — Юрий Александрович реликт, удивительно только то, что с таким отношением его представительство еще наплаву.

Рабочее место мне определили в общем отдел, это такой отдел, сотрудники которого занимаются всем, чем не занимаются остальные. Пока мне не поручали никаких персональных заданий, видимо начальница решила использовать мои мозги пока на 'подтанцовке'. И правильно сделала, в каждой конторе есть свои негласные правила и их предстоит еще изучить.

Глава 6

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью

(у тебя все было)

На выходные решила сделать маме, ну и мелкой заодно, праздник — устроить такой, небольшой пикничок на дачке, но тащиться сначала на электричку, а потом трястись на автобусе с огромными сумками нет никакого желания. Пришлось искать альтернативу, и эта альтернатива, кто бы сомневался в моих способностях, нашлась в виде старого знакомого из той жизни, Сергея Брагина. Знания сила, это я к тому, что знаю его как облупленного, Серега сам по себе мужик неплохой, но совершенно не приспособлен к жизни, у него есть один очень существенный недостаток — не умеет отказывать. Из-за этого и семейная жизнь у него не сложилась, жена не смогла выдержать вечную готовность мужа помочь кому угодно, но только не своей семье. Прекрасно зная эту свою эту особенность, Брагин теперь старается обходить все компании стороной, и наградой за это ему стало одиночество. Мне было ничуть не стыдно разыгрывать комедию перед этим безобидным человеком, во-первых: он сосед по Познево и ему ничего не стоит подбросить попутно трех нуждающихся женщин, на своем безразмерном рыдване; а во вторых: собираюсь пригласить его на наш пикничок, немного разбавить женскую компанию, думаю, это пойдет ему на пользу.

— Мам, ну зачем ты берешь туда термос? Там чайник есть, и электросамовар еще, если будет не хватать. Ты лучше старые шторы захвати, те, что там висят, еще стирать надо, и постельное дополнительно не забудь. Светка, ты весь гардероб решила с собой везти? Там на каблуках ходить негде, только если землю шпильками рыхлить.

Ух, дурдом, сбор на дачу как поездка на море дикарем, это когда все надо везти с собой. Сколько времени женщинам не дай на сбор, все равно будет мало, и все равно забудут что-нибудь важное. Без двадцати девять волевым решением прекратила сборы и погнала всех на посадку — слишком хорошо я знала Брагина, он обязательно приедет на полчаса раньше и будет ждать.

Дачка уже не производила впечатления полной запущенности, уж не знаю, как этого добилась Лапина, но Никитич отработал свою бормотуху на все сто. Обочина рядом с участком была избавлена от лишней растительности, а сквозь обрешётку заборчика виднелась идеально ровная дорожка, посыпанная мелкой кирпичной крошкой. Интересно, где это он взял такую красоту? Наверное, с чьей-то стройки упер. Так, разглядывать особо некогда, выгружаемся, и пока мама со Светкой осматривают домик, начинаю из пространства между крышей и стеной комнаты второго этажа, таскать складные кресла, столик, мангал... Большой зонт тоже нужен — день предстоит жаркий, а тень от деревьев накроет полянку только ближе к трем часам, так что весь день на солнце. Летаю как электровеник, это Светке отдых, а нам с мамой, хоть и в радость, предстоит работа, успеть бы до вечера управиться. Через минут сорок моей беготни, пространство вокруг домика стремительно меняется, появляется уют и очарование тихой гавани отдыха. В качестве вишенки на торте, между двумя березками натягиваю цветастый гамак. Все, внешний натюрморт готов к использованию, теперь нужно заняться внутренним. Хотя чего им заниматься, Лапины поработали на славу, отмыли, протерли, очистили, только шторы поменять, да постельное сменить — вечером некогда будет этим заниматься.

— Света, а почему ты говорила, что здесь страшно, — допытывалась мама у младшей, — мне очень нравится. Тут пространства раза в два больше чем в нашей квартире.

— В три, — поправляю я ее, вешая шторы, — одна кухня, как половина нашей квартиры.

Мелкая сама была в шоке, в прошлый раз дом нагнал на нее тоску, своей запущенностью — полумрак, пыль, затхлость и заросший бурьяном двор, а сейчас полная противоположность. Но задумываться она в принципе не умела, поэтому, легкомысленно пожав плечами, ринулась обживать гамак.

— А здесь все нормально? — Начала сомневаться мама, продолжая изучать домик, — уж слишком дешево ты сумела дачку снять.

— Если ты о самой даче, то подвоха тут нет, просто она была заброшена, и чтобы привести ее в порядок, пришлось кое-кого нанять, что и вошло в оплату. Кстати Лапины к нам еще придут, познакомишься. А если ты о хозяйке, то ... Нет больше хозяйки, умерла она месяц назад. Дачу сдает ее подруга, по доверенности, и то с условием привести здесь все в божеский вид.

— Вот как, — удивилась мама, — но тогда наследники должны решать.

— Нет у нее наследников, — мотнула я головой, — скоро на эту дачу приставами будетналожен арест, а потом ее продадут и деньги уйдут в доход государства. Можно, конечно попробовать подсуетиться и подать заявление на выкуп, но это только после того, как будет определена ценность имущества. Да и ладно тебе об этом, мы с тобой потом другую дачку отстроим, побольше и красивее.

— Да куда уж больше, и так хоромы.

— Нет предела совершенству, — хихикнула я, — построим такой большой дом, что б было легче по телефону дозвониться, нежели друг до друга дойти.

А вечер у нас удался. Брагин все-таки решился прийти, и Лапины подтянулись, следом Елена заглянула. Вот когда спиртное, что я закупила, пришлось в самый раз. Закупила-то всего ничего, чисто символически, но всем и этого хватило, дело все-таки до песен дошло. Хотя как бы оно не дошло — Лапину всегда приглашали на вечеринки когда хотели провести их шумно.

Хорошо отдохнули, особенно маме понравилось, мелкая тоже в стороне не осталась, попыталась прощупать наше отношение к тому, что останется здесь на всю неделю. Но нет, было бы ей лет шестнадцать, можно было бы подумать, а так, да мама все ночи от переживаний спать не будет.

В понедельник отдохнувшая и посвежевшая появилась на работе. Инструктаж был странным, показали как работает кофеварка, как заваривать чай, как подавать на стол. Я в кафе устроилась? В конце вообще шедевр — никуда не лезть, ничего не трогать, к телефону не подходить, сидеть за компьютером и, даже, если ничего не поручили, делать работу. Какую работу если ничего не поручили? Любую, хоть роман любовный пиши, сейчас это модно, но чтобы никто не видел отдыхающего работника. Ладно, это меня вполне устраивает, не устраивает лишь то, что кто-то решил, что Интернет мне не нужен. Отмена этого распоряжения обошлась мне в половину банки растворимого кофе и пачку печенья, это из тех, которые остаются от кофе брейк. Все же личная заинтересованность наших ИТ специалистов на раз рвет любые преграды.

Сижу, знакомлюсь с регламентами, изучаю специфику делопроизводства на данном конкретном предприятии. Естественно даже не пытаюсь никуда лезть, и в уме не держу чего-то потрогать. В кабинет с пачкой документов влетает начальник общего отдела Рогожина, окидывает взглядом свои охотничьи владения и удовлетворенно хмыкает. После этого взгляд прикипает ко мне, причем взгляд этот какой-то уж слишком недоброжелательный. Что к чему? Ладно, гадать, где я ей перебежала дорогу, не буду — слишком мало информации, подождем, потом все само собой выяснится, а пока, в соответствии с образом, прячем глазки и немного сутулимся. Вот такая я вся из себя бедная родственница — пожалейте меня, будьте человеками. Нет, не будут, и это становится понятно, когда мне на стол плюхнулась вся пачка бумаги, с которой кое-кто из небожителей сошел на землю:

— Срочно подготовить ответы на письма и оформить пролонгацию договоров, список фирм и реквизитов на первом листе.

Тут же разворачивается и исчезает за дверью. В кабинете тишина, все по прежнему заняты своим делом, никто не спешит объяснить школьнице что это было. Хм, интересно, это здесь так принято новичков в работу включать? Похоже на то. Что ж, работать гораздо легче, чем делать имитацию работы, к тому же сейчас все оценивают мои способности, поэтому выдающихся результатов показывать не будем, но и сильно затягивать тоже. Быстренько фиксирую в программе документооборота задание начальства и начинаю работу. Сначала знакомлюсь с письмами, Два из них являются коммерческими предложениями, одно по отказу от сотрудничества, и одно письмо претензия. Остальное проекты дополнительных соглашений на пролонгацию договоров, кстати, даже на беглый взгляд с ошибками. Начинаю работать с тем, что не требует специфических знаний, а именно с проектами дополнительных соглашений. Быстренько исправляю ошибки и в некоторых местах правлю стилистику. Вообще-то, английский язык сегодня международный, в мире его учат практически везде, но хорошо знает не так уж много людей, поэтому широкое распространение языка компенсируется его слабым знанием. Именно поэтому сплошь и рядом тексты договоров изобилуют ошибками, но это никого не напрягает, так как к такому привыкли и просто не акцентируют на этом внимания. Через двадцать минут отправляю тексты через документооборот на согласование. Перехожу к письму с претензией, это конечно более срочная работа, но на нее надо потратить больше времени, так как нужно внимательно прочитать договор, поднять копии документов, найти причину неисполнения договорных обязательств, и если претензии справедливы, попытаться найти лазейку в многочисленных пунктах договора. Ну, а если, не удается выкрутиться, необходимо найти контраргументы, последняя стадия хорошо описана нашим великим сатириком Райкиным— 'Насосы — колеса'. Но надеюсь, до этого не дойдет. Так и есть, в договоре четко указано, что срок оплаты товара в течении двух недель после поставки. А в спецификации четко прописано, что поставка осуществляется в срок от десяти до двадцати дней с момента подписания договора. Но, благодаря бюрократии, договор подписан не в тот момент, который указан в заголовке, а на десять дней позже. Вроде бы, ну и что, ведь оплата задержана относительно срока поставки, ан нет, в договоре есть пунктик, который гласит, что при досрочной поставке, срок оплаты согласовывается дополнительно. Досрочная поставка есть? Есть. Требуется дополнительное согласование? Требуется. А то, что по здравому смыслу требовалось согласовать срок оплаты в сторону уменьшения, никого уже не волнует. Одно меня гложет, почему этой претензией не занимаются юристы? Ведь это их хлеб... с маслом.

С отказом от сотрудничества все просто, пишу письмо ответ, в котором выражаю сожаление, надеюсь на изменение ситуации и дальнейшее сотрудничество, то есть бла, бла, бла.

Такс, переходим к самой тяжелой части задания. Коммерческие предложения требуют вдумчивой аналитики. Ага, транспортная фирма Джэрес, посредник в перевозках. Прежде чем переходить к сути предложений ищу в интернете все, что связано с этой фирмой. Что-то маловато информации, хорошо, тогда ищем информацию на владельца, тоже не густо. Хм, а почему владелец этой фирмы дама? Хотя в Европе вовсю цветет феминизм, мужчины вовсе не стремятся оставаться на вторых ролях, если только... Чуть не хлопнула себя по лбу, ищу данные по мужу этой дамы, есть, а фамилия-то у него другая и шлейф исков за ним тянется до самого горизонта. 'Нет, такой хоккей нам не нужен'. Пару строк в аналитику, прикладываю ссылку на страничку в интернете и отфутболиваю вместе с письмом. Ну и наконец, последнее письмо. О...! Маска я вас знаю! Это же Шлихер, вот и встретились Беня, ну и на какой ответ ты надеешься, если два раза пытался меня кинуть. Вот ведь неугомонный, всех достал уже своими предложениями, и ведь ничего у него за душой нет, бегает, суетится, фонтанирует проектами, в общем — пустозвон, хотя кто-то же повелся. Ну, держись Беня — краткая характеристика владельца двух десятков фирм, пяток ссылок в интернет, где Шлихер предстает в очень неприглядном виде, ну и проект письма, где 'искренне' благодарю за предложение и 'сожалею' что не могу его принять.

Все, сладко потянулась и посмотрела на часы — пора на обед.

— Девочки, а новенькая-то сообразительная оказалась, — хихикнула одна из работниц, когда за Юлией закрылась дверь, — видели?

— Ага, — подтвердила подруга, — от горшка два вершка, а вид такой, будто что-то понимает, интересно посмотреть, что она там делала.

— А давай посмотрим.

На всякий случай выглянули в коридор, вдруг новенькая где-нибудь задержалась, и подошли к компьютеру:

— Ну, нет. Ты смотри, она доступ запаролила. Вот ведь козявка.

— А чья она дочь? — Подала голос третья, — только не говорите мне, что ее просто так взяли.

— Нет, конечно, ее сам Красницкий взял.

— Красницкий взял, — возразила четвертая, — но перед этим ее Шкловская тестировала.

— Шкловская? — Работницы переглянулись и рассмеялись, — а кто тестировал саму Шкловскую?

— Не, девочки, с Виткой все понятно, но Красницкий не тот человек, чтобы огород городить, если бы он Забелину по протекции взял, то обошлось бы без всякого тестирования, и Рогожина бы свой хвост прижала. А так... Помните как она свою дочь к юристам протащить хотела, но не вышло, Красницкий не утвердил, теперь она эту девочку в отместку сожрет.

— Ой, да ладно тебе, 'сожрет'. Было бы чего там жрать. У меня дочь младше и то может за себя постоять, а эта... Может пару недель и продержится. Хотя... Обратили внимание как она на клавиатуре стрекотала? Да и читала бегло, я же видела. Надо в кадрах спросить, может она в Англии училась, а если училась, то и родители у нее должны быть о-го-го.

-Точно, тогда понятно, почему ее сюда взяли.

Причина найдена, как найдено и место нового работника в системе представительства, сильно жалеть ее не стоит, но и наезжать себе дороже. То есть, пусть пока варится в собственном соку, а дальше 'будем посмотреть'.

— Ну и забегаловка, — поморщилась я, садясь за столик в кафе, да и какое это кафе, даже на столовую не тянет, — надо бы на будущее как-то решить проблемы с питанием, а то от такой кормежки протяну я ножки. Вот скажите, как можно так зажарить курочку, что есть невозможно. Хорошо хоть гречку не испортили. Задумалась, а можно ли вообще испортить гречку? И решила: эти могут. Опыт в этом деле у них не малый, и как они до сих пор не прогорели? Однако, приглядевшись к посетителям, поняла, скорее всего, где-то здесь междугородние маршруты пролегают, вот народ и вынужден пользоваться безальтернативными услугами. Рядом с моим столиком кто-то остановился, подняла глаза, пожилая сухонькая женщина с подносом на руках высматривает место, куда бы приземлиться. Тоже окидываю взглядом зал, места есть, но в такую компанию и я бы тоже не захотела, поэтому молча подвигаю тарелки, освобождая больше места за столом. Женщина кивает и разгружает поднос. Продолжаю выискивать в курочке съедобные места, что является довольно таки трудной задачей. Нет, ну что за гадство? Вздыхаю и, отодвинув блюдо, принимаюсь за сметану. Сметану я люблю. Почему? А потому, что в Европах она так просто не продается, всякие там йогурты, молочные смеси, пожалуйста, а сметана нет. Подозреваю, это потому, что сметана имеет маленький срок хранения, а йогурты ... ну очень большой. Ну, в общем скучаю я там, в заграницах, по сметане, от того и прилетая домой в первую очередь на нее родимую налегаю.

— Совсем готовить разучились, — вырвалось у женщины.

— А они умели? — удивилась я.

— Когда-то умели, — кивнула соседка, — но давно это было.

— Только если при СССР.

— Будешь удивлена, но нет, — включилась в беседу женщина, — это одно из первых коммерческих точек общепита. Хоть и дорого было, но готовили вкусно, я тогда здесь и привыкла обедать. Наверное, придется менять свои привычки, а в моем возрасте это трудно.

Я расправилась со сметаной и прикинула время — пора возвращаться в офис.

— Прошу прощения, но мне уже пора. — Извинилась я перед собеседницей, — начинать с опоздания в первый день не слишком хорошая идея.

Женщина кивнула и туже спросила:

— Напротив работаешь?

— Да, торговое представительство 'Карус'.

— А, понятно, у Красницкого. И как у него работается?

Укоризненно смотрю на женщину и чуть улыбаюсь.

— Ладно, ладно, — махнула она рукой, — просто так спросила, без всякой задней мысли. Просто интересно стало, когда он таких молодых на работу стал брать? У него работа мудреная.

Здесь я уже фыркнула от смеха:

— А кофе разносить много мудрости не надо.

— Кофе? — Приподняла бровь женщина, — ну если только кофе.

— До свидания, — попрощалась я и рванула на выход, время действительно поджимало.

— Кофе, — покачала головой Татьяна Сергеевна, глядя как девчушка выпорхнула наружу, — надо бы Юре позвонить, с чего это он вдруг детишек начал на работу принимать? Но какова? Другая бы на ее месте или промолчала, или выставила себя, по меньшей мере, главой какой-нибудь службы. А эта — кофе разносить. Не знаешь ты своего начальника девочка, кофе у него работнички с опытом и двумя высшими образованиями разносят.

Вообще-то заместителю генерального директора производственного объединения КТМ не пристало обедать в заштатной забегаловке, со стороны это смотрелось ну уж очень экстравагантно. Говорят, в свое время Суслов, в стремлении показать близость к народу, проделывал нечто подобное. Но тут было иное, чтобы отстоять свое право на посещение сего места в обеденное время, семь лет назад пришлось выдержать немалую осаду со стороны службы безопасности. Начальник этой службы после каждой неудачи грозился снять с себя всякую ответственность за возможные проблемы связанные с охраной Татьяны. Вот и сейчас Володя, бессменный хранитель ее тела, сидел за соседним столиком, и расправлялся с салатом, это было единственным, что он мог здесь употребить. Татьяна Сергеевна, отложила второе, нет, пора менять поваров, а так как не в ее правила вмешиваться в работу не подконтрольного ей предприятия, хотя вполне могла себе позволить, придется проголосовать 'ногами' — ходить чуть дальше, зато, говорят, готовят там хорошо.

Уже выходя из кафе, снова вспомнила и ухмыльнулась:

— Кофе.

В три часа заявилась кадровичка и лично проследила, чтобы я покинула свое рабочее место. Строго тут у них. Хотя, дело тут, скорее всего, не в строгости, если вдруг кто-нибудь заложит, что некая фирма нещадно эксплуатирует несовершеннолетних, штраф будет такой, что мало не покажется. Уходить молча как-то нехорошо, поэтому попрощалась со всеми, поблагодарила за свой первый в жизни рабочий день, который останется в памяти на всю жизнь и отчалила.

Дверь за девочкой захлопнулась и, в воцарившейся в кабинете тишине, стало хорошо слышно, как по коридору торопливо зацокали каблучки.

— М...Да, — протянула одна работница, — а девочка даже не заметила. Как она нас?

— Точно, я себя последней сучкой чувствую, — согласилась другая, — вот ведь козявка.

Но слово 'козявка' в ее изложении звучало вовсе не как оскорбление, а скорее как восхищение.

— Кстати, девочки, я тут со Шкловской парой слов перебросилась. — Подала голос третья. — Эта мелочь, вовсе и не мелочь, а мастер спорта по боевым искусствам.

— Что? — Подскочили все женщины, — ну-ка колись быстрей.

— Да чего там колоться? Вроде как она получила какую-то тяжелую травму, из-за которой спорт пришлось бросить. А живет она с матерью и младшей сестрой. Сюда пришла потому, что денег на учебу надо заработать.

— Вот ... слов не хватает. Теперь я еще хуже себя чувствую, даже не знаю с чем сравнивать.

— Так получается Красницкий таким образом благотворительность проявил?

— Получается. Но зная его характер, могу сразу сказать, поблажек ей не будет, поэтому и Рогожину сильно ограничивать не станет. Помните, как он с Ладой поступил, когда над ней зам издевался? Она к нему с жалобой пришла, а он ей: — У меня к нему претензий нет, а вот к вам полно. Будет наоборот, приходите.

— Но здесь другой случай, эта пигалица за себя слова не скажет.

— Думаешь? Молодежь-то нынче резвая пошла.

— Она не молодежь, она ребенок. Только, только от титьки оторвали.

Женщины смущенно притихли, вот тебе и 'в собственном соку', вот тебе и 'посмотреть'.

Сегодня во время разминки решила проверить свои возможности. Проверила, теперь нахожусь в шоке. Только сейчас до меня стало доходить, что значит мастер спорта. Это же сколько сил и времени надо положить, чтобы достичь таких результатов? Нет, я не стану жалеть девочек избравших этот путь, это их выбор, но лично я никогда бы не стала так насиловать свое тело. Заниматься для себя, для здоровья это одно, пахать на результат это совсем другое и здоровья здесь не прибавляется. Но хватит о плохом, теперь девочка я тебя в обиду не дам, пусть только попробуют обидеть.

Вторник.

Что-то случилось, наверное, во всем в лесу разом сдохла вся живность, отношение ко мне в представительстве резко сменилось, если вчера никто не лез и не мешал работать, то сегодня каждый считал своим долгом предложить мне помочь. Когда в пятый раз спросили, не нужна ли мне помощь, я поняла — отказ будет воспринят как грубость с моей стороны, потому пришлось лихорадочно искать вопросы, на которые мне действительно нужны ответы. Единственным, кто не предложил мне своих услуг, осталась Рогожина, она, как и вчера, притащила мне очередную пачку документов и бухнула на стол. Чего-то я не догоняю. Зачем она мне таскает всю эту макулатуру. Ведь есть система документооборота! Допустим, бывает иногда необходимость работать с оригиналами, но это редко, а так со сканированными копиями работать гораздо комфортнее, и не нужно потом терять время на возню с сортировкой бумаг.

На сей раз, готовя ответные письма, пришлось повозиться. В одном письме на первый взгляд предложения коммерсантов выглядели заманчиво, но когда просчитала логистику, выгода от принятия предложений оказалась сомнительной. К тому же на пути самого оптимального транзита снова нестабильная политическая ситуация, после наложения коэффициента риска рекомендовала схему перевозки не менять и от предложений отказаться. В другом коммерческом предложении фигурировали поставки нового товара. Пришлось лезть в анализ внутреннего рынка и смотреть прогноз реализации и объемы насыщения, соотнесла разовые затраты, предполагаемые обороты и сделала выводы, все это отразила в служебной записке и написала проект письма о согласии с предложением.

Хм, чего-то я туплю не по детски, это явно не мой уровень, этим должны заниматься менеджеры, доверять такое сопливой девчонке верх идиотизма. Ладно, дело это не мое, есть начальство, пусть оно думает, а я на обед.

На этот раз искать сама столовую не стала, достаточно было спросить и мне сразу выдали полный расклад по точкам общепита, только выбирай. Я и выбрала кафе 'Вечернее', чтобы снова не попасть в забегаловку вроде той, в которой была вчера. Как мне сказали меню там не из дешевых, зато народ не толпится и уютно. А что мне дешевизна, пока не бедствую, да и в будущем вряд ли придется. Действительно уютно, мягкий свет, тихая музыка, на столиках белоснежные салфетки, и самое главное, не надо через весь зал тащиться с подносом. С выбором блюд сильно заморачиваться не стала, ни к чему мне экзотика всякая, заказала что проще, ну и естественно сметану не забыла. Заказ принесли быстро, не прошло и пяти минут, и только я подвинула первое блюдо, за мой столик плюхнулся парень:

— Вы позволите?

Оглядываю зал, свободных мест более чем достаточно, выбирай — не хочу. Это он решил так познакомиться? Вот с такой серостью? Да ладно! Замечаю, как он на мгновение перевел взгляд куда-то мне за спину. Фух, теперь понятно — это мы так развлекаемся. Ну, ну — лет ему двадцать пять, а может и больше, а мне еще восемнадцати нет. Глупо с его стороны.

— Нет, — отвечаю, и судорожно хватаю ложку.

— А что так? — сверлит он меня взглядом.

— Кушать хочется, дяденька, — тоненьким голоском отвечаю я, и как бы съеживаясь.

Представляю, как со стороны это выглядит. Мне с трудом удается сдерживать смех, но парню явно не до веселья, он как рыба несколько раз пытался что-то сказать, но каждый раз передумывал. Еще бы, он сам-то совсем недавно всех дяденьками называл, а тут одним махом попал в этот статус, есть от чего впасть в задумчивое состояние.

— Да быстрей соображай, мальчик, суп стынет,— думала я, терпеливо уставив глазки в стол.

Наконец он буркнул, что-то вроде: — Извини, — и, по-прежнему, находясь в прострации, встал из-за стола. Сзади меня раздались сдержанные смешки.

Ну вот, проблема назойливого ухажёра решена, однако продолжить обед сразу не получилась — смешинка в рот попала. Чуть позже задумалась, это первый звоночек — хоть образ серой мышки сама по себе хорошая защита, от всяких там неприятностей, но не панацея. Не думаю, что будут какие-либо серьезные проблемы, но надо помнить народную мудрость — береженного Бог бережет. Вечерком наведаюсь на развал, посмотрю что там есть из средств самозащиты.

— Вот актриса, — про себя улыбнулась Татьяна Сергеевна, — а с первого раза и не подумаешь, это ж такое сыграть, мальчик был явно в шоке, хотел развлечься, а получил по мозгам.

Надо же, как совпало — сегодня она, в кои то веки, решила пообедать в другом месте и снова увидела вчерашнюю знакомую. Девушка ее не видела, так как Татьяна расположилась в одной из ниш в зале позади. Как только парень ушел, знакомка мгновенно преобразилась и, несколько раз фыркнув от смеха, принялась за еду.

— А ведь ее возраст не соответствует поведению, — задумалась женщина, — то, как она уверенно делала заказ, как сидела за столом, да и как принимала пищу, явно говорит, что это не подросток. Интересная девочка.

Глава 7

Не можешь двигаться по служебной лестнице вверх, двигайся в сторону.

(только помни, что доступ на нее на этажах, как правило, закрыт)

Понедельник, три недели спустя.

Сижу, работаю, в голове крутится песня, которую я услышала вчера вечером:

Пришла пора соборов кафедральных,

Гордых крестов,

Устремлённых в небеса.

Кстати, на французском она поется более органично, но и так тоже хорошо.

Работы как всегда много, но мне, по большому счету все равно, сколько смогу сделать, столько и смогу, и абсолютно не понимаю этих сочувствующих взглядов со стороны. А если учесть, что почти всю работу, которую мне приносят, успеваю провернуть до конца своего рабочего дня, то чего тогда жалеть? И Рогожину не понять, чего бесится? Не хватило три недели пар выпустить? Пора бы уж перестать писать кипятком, тем более было бы из-за чего.

Великий век открытий гениальных,

Время страстей,

Потрясающих сердца!

На этих выходных снова ездили на дачку, на сей раз обошлись без застолья и очередного наведения порядка, поэтому отдых получился действительно отдыхом — тихо, по-семейному, один раз только со Светкой на озеро сходили окунуться. Все бы хорошо, но мелкая оказалась без компьютера, поэтому постоянно пыталась оккупировать мой ноут, надо бы ей на день варенья подарить смартфон, чтобы на таких выездах ко мне не приставала. А бук мне необходим, наконец-то удалось найти информацию по Соколову. Он в бегах. Еще бы ему не сбежать, люди на горячем (на очень горячем, между прочим) попались именно его, ему за все и отвечать. Перед законом он бы ответил, не проблема, формально претензий ему не предъявишь. Но в том-то и дело, что ответ ему придется держать перед частными лицами, деньги которых зависли на обезличенных счетах, причем надо еще найти на каких, у меня такая схема транзита, черт ногу сломит. Очень не вовремя лишили меня жизни, как раз во время финансовой фазы операции, около ста тридцати миллионов теперь лежат без движения и чтобы их выцарапать потребуется много времени и много затратных усилий. Кто-то должен ответить за все это безобразие, а чист он там перед законом или нет, особой роли уже не играет. Пусть теперь попробует объяснить, что он ну очень крутой, и крыша у него о-го-го, тем ребяткам его крыша до одного места, хлопнут особо изощренным способом, в целях профилактики. Интересно, где сейчас этот тип подозрительной наружности?

Пришла пора пиратов и поэтов!

Мрачных пиров,

Карнавалов на крови,

Как всегда Рогожина стремительно влетает в кабинет, повинуясь выработанной за долгие годы привычке, окидывает взглядом подконтрольное пространство и останавливается на мне. Привычно уменьшаюсь в размерах и наклоняюсь к клавиатуре.

— Забелина, Лисицкая ко мне в кабинет, — рычит она в мою сторону и тут же, не задерживаясь более, выскакивает обратно.

Смотрю как у девушки за столом напротив, от испуга задрожали руки. Да-а, моральный климат в этом коллективе весьма и весьма далек от нормального, и все благодаря руководителю. А если сейчас эту работницу родимчик разобьет? Ладно, грозная начальница вызвала нерадивых работников на ковер, не стоит заставлять ее ждать иначе вся злость выветрится и вместо наказания последует поощрение.

Пришла пора закатов и рассветов,

Дней и ночей

Для страданий и любви.

У-у, как смотрит, будто провинностей у нас лет на двадцать строгого режима. Или сразу расстрел. И паузу держит, но почему-то так хочется крикнуть: — Фальш!

Сразу с меня начнет, или на закуску оставит?

— Я долго за вами наблюдала.

'Ага, не угадала, начальница решила сразу взять большой вес, так сказать, ошеломить соперника. Ну-ну'

— Думала, одумаетесь и начнете нормально работать.

'А мы значит такие несознательные..., нет, хуже — мы саботажники'

— Но видимо вы просто не знаете, что это такое.

' Да, точно, не знаем, объясните нам, что такое работа'

— Несмотря на это, руководство решило дать вам еще один шанс.

'Что? Ну и нафиг он нам нужен?'

— С завтрашнего дня, я лично буду контролировать вашу работу.

И это все!? Разочаровано кривлюсь, что при достаточно развитой фантазии можно принять за раскаяние, еще теплится надежда, что это не конец и последует продолжение, но нет, начальница с торжеством смотрит на 'униженных' и 'оскорбленных'. Дурой полной меня считает, думает не понимаю, зачем все это затеяла? Пока я работаю напрямую с системой документооборота, весь объем работ регистрируется на меня, а если стану под контроль, то регистрация ее. Начальник отдела здесь, играющий тренер, с нее точно так же документики спрашивают, только несколько иного уровня. Поэтому с таким замахом удар получился на копейку. И не доходит до идиотки, что могу подставить ее влет, и она даже не будет знать, в чем именно эта подстава.

— Идите, — брезгливо мотает головой Рогожина в сторону двери. А вот этот ее жест стоит всего остального — есть люди, которые всю жизнь пытаются ставить себя выше остальных, но у них ничего не получается. Вроде как для того, чтобы быть свободным, надо родиться свободным, выдавить из себя раба до конца никогда не получится, нет-нет да проглянет рабская сущность. Так же и тут, получилась настолько плохая игра, что вся 'сучность' враз оказалась наружи. Дабы не свалиться от хохота прямо в кабинете, я зажала рукой рот и пулей вылетела за дверь. Нет, это было нечто с чем-то. Надо как можно скорее отползти подальше, а то эта кукушка может услышать мое веселье. Лисицкая семенила следом и пыталась меня успокоить, она, видите ли, разглядела у меня истерику. Что ж, в этом она была недалека от истины, вот только истерика эта была другого вида. Даааа! Никогда не думала, что от смеха может стать не до смеха. Сначала я хохотала над Рогожиной, но когда увидела ошарашенное лицо подруги по несчастью, прыгающей в растерянности вокруг, уже не смогла устоять на ногах. Под конец у меня от смеха начались спазмы диафрагмы, и боль стала простреливать тело. Нет, больше я такого представления не перенесу. Не стану отрицать, смех действительно продляет жизнь, но такой безудержный хохот ее явно укорачивает.

Мне долго пришлось приводить себя в порядок в туалетной комнате, но так и не смогла довести лицо до требуемых кондиций. В итоге окончательно добили меня женщины, стоило зайти в кабинет, как они на перегонки рванули ко мне с успокоительными. Ну и зачем я столько времени потратила у зеркала? Совершенно напрасный труд. Через минуту я точно так же сучила ногами от хохота. В результате женсовет дружно решил, что мой трудовой день должен быть немедленно закончен, а меня нужно отправить домой на служебной машине. Да — нормально работать у меня сегодня точно не получится.

В отделе с утра все шло привычным порядком, но ближе к обеду заявилась Рогожина и вызвала Лисицкую с Забелиной, тон, которым это было проделано, не оставлял сомнений о чем может идти речь.

— Разбушевалась что-то сегодня наша надсмотрщица, — сделала вывод одна работница, — поди, опять с зятем поругалась.

— Её старшая дочь давно отдельно живет, — возразила другая, — а младшая еще не замужем.

— Значит кризис среднего возраста, — сделала вывод третья.

— Какой-какой кризис?

— Ну, это когда кажется, что все впереди, а оказывается уже давно проехали.

Женщины фыркнули.

— Тебе пока это не грозит.

— Почему?

— Ты еще в автобус не села.

— Да ну вас. Лучше бы о Юльке подумали, Рогожина ее все-таки дожует.

— Странно это все, девочке еще учиться и учиться, а на нее такой объем документов повесили. Или ошибок наделала?

— Без ошибок у нас ни как, но вряд ли их было так много, тогда бы все вернулось на доработку, а к ней не возвращается.

— Вот я и говорю, странно это.

Тут в дверь просовывается голова работницы из соседнего отдела:

— Девочки, что с Юлей произошло? Она там так в туалете рыдает, по-моему, у нее истерика.

— Что-о! — Женщины скопом рванули в коридор.

— Стоять! — Рявкнула старшая. — Куда толпой? Инна сходи одна, не хватало там еще базар устроить.

Когда Инна подошла к туалету оттуда выскочила Лисицкая и, не замечая никого вокруг, кинулась в направлении кабинета. Проводив подругу взглядом, Инна осторожно заглянула за дверь. Картина ей предстала неприглядная — девочка, нависая над раковиной, плескала водой себе в лицо и, дергаясь всем телом, всхлипывала. Временами она чуть затихала, вроде бы успокаиваясь, но снова срывалась на всхлипы.

— Да, это серьезно, — подумала женщина, — пора скорую вызывать. Не прощу это Рогожиной, надо же ребенка до такого состояния довести.

Попытка успокоить девочку привела к полностью противоположному результату, всхлипы стали продолжительней и громче, Инна растерялась, она просто не могла понять, чем можно помочь ребенку.

Наконец, Юля начала успокаиваться и приобретать вменяемый вид. Каким-то чутьем женщина поняла, что не стоит выражать сочувствие подопечной и просто без всяких сюсюканий попросила быстрей привести себя в порядок. Это действительно подействовало, девочка перестала всхлипывать и в знак согласия кивнула, потом выдавила, что все прошло и не стоит так о ней беспокоиться. На всякий случай Инна минут пять постояла в коридоре, чутко прислушиваясь к шуму воды, а потом тихонько двинулась в сторону кабинета, откуда постоянно высовывались головы встревоженных работниц.

— Вроде успокоилась, — сообщила она подругам, — хотя думала без скорой не обойдется. Валь, чего там Рогожина учудила-то.

— Да как обычно, — махнула рукой Лисицкая, — 'не умеете и не хотите работать', 'даем последний шанс', 'лично буду контролировать вашу работу'. Но надо же знать на кого так наезжать, нам и то потом приходится весь день на таблетках сидеть, а Юльку так оттаскать?

— Вот что, подруги, — заявила старшая, — схожу-ка я к нашим программёрам, надо посмотреть, действительно ли Юля так плохо работу делает. Судя по тому, как от нее пачки документов отлетают, врет Рогожина. Да и где это видано, чтобы с вчерашней школьницы столько требовать.

Прежде чем зайти в кабинет, Татьяна остановилась напротив секретаря:

— Валя, как там у Леонида Борисовича, совещание с Лемешевым прошло?

— Не договорились.

— Этого следовало ожидать. Передай документы юристам, пусть готовят иск.

— Татьяна Сергеевна, насколько я знаю, наши юристы сейчас завалены другой работой, зарубежными контрактами, могут затянуть.

Начальница задумалась, у юристов действительно сейчас напряженно, и виной всему отсутствие опыта работы с иностранными партнерами. Зато опыт есть у специалистов Красницкого, если загрузка не так велика, то можно будет попытаться договориться. Дима человек старой формации, если не будет проблем, в помощи не откажет.

— Соедини с Красницким, — решилась Татьяна и направилась к себе в кабинет.

Главы торгового представительства на месте не оказалось, выехал по делам. Пришлось искать сотовый.

— Здравствуйте, Татьяна Сергеевна, — отозвался Красницкий, — долгих лет жизни.

— Привет Юра, рада слышать твой жизнерадостный голос. У тебя найдется время сейчас со мной переговорить?

— Для вас, Татьяна Сергеевна всегда время найдется. Тем более, просочились слухи, что КТМ наконец-то решило выйти в свет.

— О! Еще на воде вилами писано, а уже все обо всем знают, — удивилась Татьяна, — не подскажешь, откуда слухи?

— Подскажу, конечно, но при встрече, не по телефону же. Я так понимаю, возникли проблемы со специалистами.

— Вот за что тебя уважаю, Юра, быстро ты соображаешь, — попыталась за комплиментом скрыть удивление собеседница, — только проблема не в отсутствии специалистов как таковых, а в их загрузке, не учли, что придется проворачивать такой объем работ.

— В первый раз всегда работы много, — согласился Красницкий, — это потом легче будет, когда базу наработаете. Тебе спецы только на переговоры нужны или на подготовку документов тоже.

— И 'тоже' тоже, — усмехнулась Татьяна.

— Почему-то был уверен, запросите по максимуму. Хорошо, троих на месяц могу откомандировать, помогут с документами и проведением переговоров.

— Погоди, ты даже не поинтересовался, с кем у нас намечаются контакты.

— А зачем? — Расхохотался в трубку Юрий Александрович, — я и так знаю, с итальянцами у вас бенефис намечается. Но если сможете меня удивить...

Татьяна скривилась — вот тебе и коммерческая тайна, пора наводить порядок в секретариате:

— Нет, не удивлю Юра, ты прав. Охрана интересов компании у нас ник чёрту.

— Да, это вам тоже предстоит отлаживать, — согласился Красницкий.

Тут вспомнилась знакомка по кафе и Татьяна решила удовлетворить свое любопытство:

— Кстати, мне тут по случаю стало известно, что ты у себя в офисе детский сад открыл — девочек несовершеннолетних кофе заставляешь разносить.

— Это поклеп, Татьяна Сергеевна, — возмутился Красницкий, — девочка одна действительно есть, но взял на будущее, мне ее потенциал в английском понравился, немного практики и будет отличный специалист, пока просто знакомится с нашей работой. Хорошо, что напомнила, проверю и если узнаю, что ее кто-то кофе заставил разносить ... А давай я ее к тебе тоже отправлю.

— Зачем? Она с итальянцами сможет на их языке общаться?

— На их языке вряд ли, но почти все бизнесмены хорошо знают английский, поэтому проблем не возникнет.

— А давай свою протеже, Юра, — согласилась Татьяна, — понравится девчонка, отберу ее у тебя.

— Но-но, — в шутку снова возмутился Юрий Александрович, — некрасиво чужих сотрудников переманивать, своих растить надо.

— Надо, — согласилась Татьяна, — только для этого и время много надо, а с этим проблемы.

— Есть такое, но без этого никак, хороших работников просто так не отпускают.

— Неправду говоришь — сам то отпустил.

— Там другое, вынужден был, выросли они из коротких штанишек. Пора им свои фирмы создавать.

— Добрый ты, Юра, как бы эта доброта тебе боком не вышла.

— Все может быть, — вздохнул Красницкий, и повторил, — все может быть. Но, 'Нам не дано предугадать.

Как слово наше отзовется, И нам сочувствие дается. Как нам дается благодать.'

— Ой, что-то мы не туда. Начали за здравие, а кончили .... Давай прощаться, а то еще Бог знает, до чего договоримся.

— До свидания Татьяна Сергеевна.

С утра началось представление — женщины закружили вокруг меня хоровод. Сначала подвалила Семеновна, завела разговор, смысл которого сводился к: 'Не надо так близко принимать к сердцу производственные неурядицы'. Потом подсели сразу две Вали и стали обрабатывать на предмет: 'Люди бывают всякие, и не стоит на глупость каждого обращать внимания'. Это они что, решили, что я так по поводу выговора Рогожиной переживала? Когда на очереди оказались еще две работницы, выдержка моя кончилась, образ серой мышки пришлось на время отбросить. Собрав основную массу в более-менее компактную кучку, рассказала им, что на самом деле вчера произошло, мое отношение к начальству, вернее мое отношение к подобным наездам и как буду реагировать на подобное. Последнее свелось к тому, что если бы у меня не случился приступ веселья, то через минуту я бы не вспомнила об этой попытке наезда.

По-моему у женщин случился когнитивный диссонанс, и вовсе не от того, что им потребовалось переосмысливать вчерашние события, а от того, что забитое серое существо, коим я была в их представление, оказалось вполне способно за себя постоять. Однако своего я добилась, паломничество к моему столу прекратилось и работа, наконец, сдвинулась с мертвой точки.

К обеду кадры нас обрадовали, 'Карус' в порядке шефской помощи временно командирует десант в КТМ. Первая мысль: Ну и пусть командируют, а я тут причем? А вот нет, меня тоже отправляют. Что за ерунда, а мне там чего делать? И у Рогожиной не спросишь, с утра на какие-то разборки с Красницким умотала.

Старшим в группе назначили Александра Шибеева — один из менеджеров в соседнем кабинете, добавили к нему двоих наших и меня, как сказали на подтанцовку.

Александр критически оглядел меня и поморщился:

— Забелина, я понимаю, что ты работаешь в общем отделе и дел с иностранными гостями не имеешь, но нас направили в другую фирму, поэтому тебе придется немного приодеться соответственно принятому у нас дресс коду. У тебя с этим пока проблемы.

— Проблем нет, Александр Борисович, мне только до дома добраться надо.

— Точно? Хорошо бери служебную машину и к двум часам чтобы была здесь.

— Есть, товарищ Шибеев, — вскидываю руку к голове, как бы отдавая честь по-военному, только ладонь выворачиваю наружу. Потом разворачиваюсь через правое плечо и громко стучу каблуком на первом шаге. Сзади раздается сдерживаемое хихиканье, это наши веселятся над Александром, мол, как тебя мелкая сделала. Насколько мне известно, Саша человек не злой и к таким вывертам обычно относится с юмором, единственно может наехать под настроение для профилактики, вот и проверим.

Дома, быстренько влезла в форму одежды номер два, (не путать с армейской ?2) и соответствующий комплект, высокие каблуки, сумочка, брошь, золотые сережки, ну и естественно скоростной макияж. На обратном пути попросила водителя остановиться у обочины:

— Павел Егорович, — обратилась я к нему, — давайте я выйду, и вы хорошо меня рассмотрите. А то ведь до работы не доедем.

Это я к тому, что он в зеркало на меня пытался рассмотреть мой новый образ, и пару раз ему пришлось резко маневрировать, а так и до аварии недалеко. Везет мне на мужиков, этот тоже нормальный оказался, посмеялся только, но дальше уже вел нормально. В 'Карус' не поехали, позвонил Александр и приказал подъезжать сразу в КТМ, оказывается, от нас эта контора недалеко, они пешком дошли. Приткнуться где-нибудь рядом со зданием, чтобы высадить меня, оказалось невозможно, поэтому Егорович, недолго думая, нахально подрулил прямо к центральному входу. Мне только осталось скрипнуть зубами — это ж какой повод для подколок — явление народу некой недоросли с личным водителем. Для довершения образа необходим еще кто-нибудь спешащий открыть дверь... Не-е-т! Пока я дулась от злости и убирала зеркальце в сумочку, Егорович стремительно выкатился из машины и предупредительно открыл дверь. Вот сволочь! Еще и мерзко ухмыляется. Убила бы, потом оживила и убила бы снова. Но сделать уже ничего нельзя, так что как мне не противно — морду тяпкой, подбородок повыше и вперед.

— Мне вас подождать? — елейным голосом спросил водитель.

Что ж, мы тоже так умеем — чуть поворачиваю голову в его сторону и надменно отвечаю:

— Нет, свободен.

Делаю несколько шагов к входу, и тут откуда-то сбоку также быстро к двери подскакивает Шибеев, распахнув её, чуть наклоняет голову:

— Юлия Алексеевна ... — с придыханием произносит он. И этот туда же, швейцар хренов, где только так выучился, приколист.

Чуть убираем 'тяпку' с морды и снисходительно улыбаемся — получи ответку, гад такой, теперь ты выглядишь как воздыхатель, который готов на все лишь бы предмет восхищения обратил на него внимание. Наши женщины опять хихикают и стремятся воспользоваться плодами галантности Александра, тоже даря ему улыбки. Однако это еще не все, внутри большое фойе и еще один вход под охраной на лестницу и лифты. Останавливаюсь, жду пару секунд, потом оборачиваюсь к Александру и смотрю на него с укором, на его лице появляется понимание, и он чуть ли не бегом кидается к окошку охраны. Правильно, не надо забывать, чья обязанность оформлять нам пропуска.

— Ну, Юля, ты даешь. — Шепнула мне на ушко наша работница, — Заставила Шибеева молодость вспомнить?

— Да какая там молодость, махнула я рукой, — решил покривляться. Сначала Егорович прикололся, теперь этот эстафету принял.

— Ага, он у нас всегда чего-нибудь отмачивает. — Подтвердила другая.

— Это хорошо, что он такой веселый, — вздохнула я, — Только еще пару таких приколов и придется вам обходиться без моего чуткого руководства.

Пропустили нас без особых задержек, а дальше рутина: знакомство с сутью предстоящего соглашения, определение круга обязанностей, организация рабочих мест, контакты...

— Так, — подвел итоги нашей работы Александр, — вроде бы ничего такого, чего бы мы не могли сделать, хотя, конечно, здесь своя специфика и в этом проблема. Производство не наш конек, поэтому придется отталкиваться от аналитики, что сделали наши партнеры. Забелина, у тебя есть другое мнение?

Это он увидел, как я мотнула головой.

— Есть, — кивнула в ответ, — По первому взгляду аналитикой всерьез не занимались, скорее, просто подогнали под нужный результат. Если хотите, могу завтра грубо прикинуть, иначе ошибочные начальные данные сильно осложнят дальнейшую работу.

— А сможешь? — Посмотрел он на меня, приподняв брови в удивлении.

— Почему нет? — Пожала я плечами, — конкретно в производственные дела сильно вникнуть сложно, но в принципе этого делать и не надо, достаточно косвенных данных.

— Косвенных? — Снова удивился Александр.

— Ну да, — никак не могла понять что его удивляет, — поднимаем данные по аналогичным проектам, рассчитываем обороты, определяем емкость рынка, смотрим падение цен. Потом строим график при трех различных начальных условиях и находим оптимальную точку. Прикидываем коэффициенты устойчивости решения и от этой точки уже можно плясать.

— Хм, — Шибаев задумчиво смотрел на меня, — а это может сработать. Хорошо, давай посмотрим, как оно получится.

Следующую неделю хорошо поработали. Как я и предполагала аналитику делали спустя рукава, или можно сказать совсем не делали, нарисовали что нужно и на этом успокоились. Когда получили расчетные данные реальная картина резко изменилась и появилась угроза превращения проекта из прибыльного в убыточный. Предложила несколько изменить планируемую номенклатуру. Вроде бы не велика разница, а вот и нет, вся проблема в комплектующих — при другой номенклатуре появилась возможность заменить оригинальные комплектующие аналогами. Правда, при этом пришлось заново считать рынок, но это меньшее зло. Наконец предварительная проработка была закончена, и руководство дало отмашку на проведение серии технических встреч с зарубежными партнерами.

Естественно в командировку меня не планировали, проблем с несовершеннолетней — воз и маленькая тележка. А и ладно, у меня и здесь дел хватает.

Когда Шибеев зашел в кабинет Красницкого тот внимательно изучал какой-то документ, секундный взгляд поверх очков и кивок в сторону стула. Саша не торопясь основательно разместился на указанном мест и так же не спеша начал раскладывать документы, а чего торопиться — патрон пока занят.

— Рассказывай что и как, — подал голос Красницкий, откладывая в сторону изученный документ.

— Да, в общем-то, ничего нового сверх того, о чем я докладывал по телефону, — пожал плечами Шибеев, — с визами проблем нет, билеты заказаны, гостиница забронирована, КТМ с командировочными не жадничает.

— Что-то ты там о проблемах окупаемости проекта говорил?

— Ну-да, — оживился Александр, — аналитику нам гнилую подсунуть пытались, когда разобрались, то в прежнем виде проект оказался убыточен. Немного изменили номенклатуру, комплектующие и вышли на прибыль. Кстати, лично я не стал бы из-за такой прибыли огород городить, риски велики. Да вы сами посмотреть можете.

Шибеев подвинул в сторону Красницкого несколько листов с выкладками по проекту.

— Да, не самый лучший расклад, — согласился Юрий Александрович, после просмотра документа, — но для КТМ это не суть важно. Для них главное реальный выход за рубеж, приобретение опыта, обрастание связями. — И, немного подумав, добавил, — это не значит, что с нашей стороны не должно быть заинтересованности, проехаться в попутном направлении нам тоже не помешает. Понимаешь о чем я?

Саша кивнул:

— Да. Мы все больше в торговле подвизаемся, а тут выход на промышленников. Хотя, практически вся промышленность сегодня в загоне, сплошной комок финансовых проблем. А нам нужна лишняя головная боль?

Патрон в неопределенности мотнул головой:

— Трудности производственников никто не отрицает, но настолько ли они серьезны, как нам представляется, ведь как-то умудряются выживать в таких условиях, и прибыли немалые получать. Поэтому наряду с выполнением заданий КТМ, посмотри что будет полезно нам.

— У итальянцев, — поморщился Шибеев, — мне кажется, там ловить нечего. Вот если в Корее пошарить.

— Корея пока для нас закрыта, там Семенов с Карташовым практически монополию ввели. Слишком большие вложения требуются, чтобы их объехать.

— А если через Китай? — Попытался Александр вдохнуть жизнь в свою идею.

— Вот уж с кем я свяжусь в последнюю очередь, — отмахнулся Юрий Александрович, — у них только правительственный уровень нормально работает, в остальном можно пострадать. И не то чтобы там бизнес такой, а просто административный ресурс рулит, могут потребовать своей доли пирога.

На это Шибееву ответить было нечего, он прекрасно знал, во всем, что касается политики, Красницкий почти не ошибается.

Юрий Александрович на секунду задумался и подвел итог:

— Давай пока будем ориентироваться на Европу, это наша специализация, и здесь мы хорошо можем конкурировать. Так что собирай материал. Помощниц не игнорируй, пусть тоже поработают в этом направлении.

— Хорошо, — согласился Александр, — но у них сильно ограничены возможности, в этом направлении. Вы же знаете, на серьезный разговор бизнеса с ними рассчитывать не стоит.

Красницкий усмехнулся:

— Это понятно, слишком многие обожглись на толерантности, теперь предпочитают не рисковать. Кстати, как там наша школьница?

— А вы знаете, — хмыкнул Шибеев, — очень даже хорошо, если бы не сказали, что она школьница... Здесь-то я с ней не пересекался, но со слов других, она не блистала, мягко выражаясь, а там смотрелась как зрелая, во всех отношениях, женщина.

— Во всех отношениях? — чуть приподнял брови Юрий Александрович.

— Ага, — расплылся в улыбке Александр, — водитель местечка встать подальше не нашел, так подкатил ее прямо к центральному входу. Ну и я разыграть ее решил — дверь открыл, поклон изобразил. Так эта мелочь глазом не повела, прокатилась на мне, будто большое одолжение сделала. Да и в работе — зверь. Это она обнаружила, что аналитика липа, да и оптимальное решение тоже в основном ее заслуга.

— Хм. — Патрон недоверчиво посмотрел на Шибеева, — мы о Забелиной говорим?

— Вот, и я о том же — нетипично для вчерашней школьницы. А где вы ее нашли, Юрий Александрович?

Красницкий чуть пожал плечами:

— Друг мой за нее просил. Сам он ничего в нашем деле не понимает, но нюх у него ...

После ухода подчиненного Юрий Александрович решил взглянуть на работу Забелиной и, воспользовавшись правом директора, зашел в список поручений сотрудников. Забелина отыскалась быстро — список подготовленных ею документов впечатлял и по мере знакомства с этими документами глаза руководителя все больше округлялись. В итоге Красницкий ткнул пальцем в панель телефона:

— Катя найди Рогожину, пусть сейчас подойдет.

Минут через пять, Рогожина вошла в кабинет:

— Добрый день, Юрий Александрович. Вызывали?

— Добрый день! — Кивнул Красницкий, — Садитесь. С начала месяца у вас работает Забелина, этого срока вполне достаточно, чтобы составить о ней мнение. Я бы хотел его услышать.

Рогожина напряглась — говорить правду не хотелось, потому как завалить Забелину работой не получилось, слишком шустрая оказалась девчонка. Соврать? Риск! Если руководитель узнает правду, риск может оказаться фатальным, в смысле дальнейшей работы, разумеется. Поколебавшись секунду, начальница решила не рисковать:

— Хорошая девочка, такое впечатление, что она уже до нас где-то успела поработать, так как специфика нашей работы ей знакома. Но абсолютно не общительная, не коммуникабельная и неадекватное отношение к критике.

— К критике? — Юрий Александрович, в изумлении уставился на Рогожину. — Здесь подробней пожалуйста, в каком плане была критика и в чем выразилась неадекватность?

Рогожину прошиб пот — зря она заикнулась о неадекватности, теперь придется пояснять:

— Я высказала ей несколько критических замечаний по поводу затянувшейся работы с несколькими документам...

— Какими конкретно? — Красницкий довернул монитор в сторону женщины, чтобы она смогла показать.

— Я конкретно сейчас не помню, мне надо посмотреть у себя.

— Хм. Хорошо. Но если судить по данным документооборота, то Забелина, не просрочила ни одного документа, что удивительно, так как объем планируемых работ нее примерно вдвое больше, чем у работников со стажем. Вот, кстати, почему?

— Так тут еще надо смотреть на сложность работ.

— А вы знаете, я не поленился и уже посмотрел, — нахмурился руководитель, — большая часть работ, на уровне менеджера-руководителя проекта. То есть это примерно ваш уровень. Может быть, это не ее работа?

— Её, — опустила глаза Рогожина, — но у меня есть свои критерии оценки.

— Пусть так, — согласился Юрий Александрович, — а в чем выразилась неадекватное отношение?

— У нее началась истерика, и мы вынуждены были отправить ее домой.

Красницкий озадаченно посмотрел на подчиненную, то, что она пыталась юлить он понял, но не понял зачем это ей было нужно:

— Давайте я попытаюсь обрисовать ситуацию, как понял с ваших слов и объективных данных, — при этом он кивнул на монитор. — Мы на работу принимаем новую сотрудницу, и даже не стажерку, а ученицу, которая должна пройти некоторый курс обучения работы с документами, чтобы получить базовые знания. Причем многого от нее не ждем, так как понимаем, что вчерашняя школьница сможет включиться в работу далеко не сразу. Вместо этого мы взваливаем на нее работу опытного работника, и критикуем за нерадивость, в результате получаем истерику и предполагаем, что это неадекватное отношение к критике.

Рогожина молчала, можно было бы попытаться как-то объяснить свое решение, но она поняла — сегодня руководитель слишком серьезно подошел к делу и любая попытка оправдаться может еще сильнее ухудшить ее положение.

— Таисия Салиховна, вы прекрасный специалист, — начал Юрий Александрович, — мы с вами работаем с начала создания нашего представительства и прекрасно понимаем, какую роль в нашем деле играют хорошие кадры. Забелина сходу показала высокий уровень знаний и умение эффективно работать, судя по тому, как она делала порученную ей работу, ее хоть сегодня можно ставить на самостоятельную работу по проектам. Нам молиться на нее надо, а не придираться.

Красницкий замолчал, встал из-за стола, подошел к окну и всмотрелся в окружающий пейзаж:

— А зря вы боитесь, — вдруг повернулся он к Рагожиной, — с самого начала было понятно, что быть руководителем не ваша работа. Вспомните, когда я вас уговаривал занять должность начальника отдела хотя бы на полгода, пока не подберем новую кандидатуру, вы же не хотели. Так чего сейчас боитесь? Боитесь, что кто-то будет усмехаться в спину, мол, не справилась вот и сняли с должности? Бросьте. Я же вижу как вы издергались, наверное, уже каждый день с таблеток начинаете? — Рогожина, понурив плечи, кивнула. Юрий Александрович угадал, да и во всем остальном тоже не был далек от истины. — Ну вот, видите? Тут, конечно моя вина, решив в первом приближении проблему, я успокоился, а надо было продолжить поиск кандидатур. Не скрою, мне бы хотелось, чтобы вы еще поработали несколько месяцев, но решение за вами. Если чувствуете, что тяжело, не надо тянуть из последних сил, и поверьте, ничего страшного не случится, если вы будете заниматься своим делом.

— Спасибо Юрий Александрович, — всхлипнула Рогожина, — я воспользуюсь вашим советом. Мне действительно тяжело, не мое это — с людьми работать.

Глава 8

Пусть лучше трое судят, чем четверо несут

Что приобрести для самозащиты хрупкой слабой девушке семнадцати лет от роду? Всякие баллончики с перцовой вытяжкой не предлагать, с ними только хуже, в глаза попасть сложно, а по остальным местам совершенно не эффективно, больше сама нахлебаюсь. Травматик по меньшей мере глупо, начнешь палить тебя же и прихватят, да и эффективность тоже сомнительна. Остается электрошокер, но не из тех, которые на каждом углу продаются, а что-нибудь более мощное, замаскированное под что-нибудь менее мощное. Вот последнее оказалось весьма трудной задачей, ни из моих бывших знакомцев ни из Юлиных таких специалистов отмечено не было. Понимая, что пытаться найти что-то такое на развале, по меньшей мере, глупо — сто процентов обманут, все равно попробовала. И хорошо, что не срослось. Но упорство и труд..., хотя нет, только упорство принесло свои плоды — сумела выйти на некий автосервис, где один предприниматель, заточенный на поставку запчастей, обещал достать нужную мне вещь. Я так понимаю, это он о себе, прежде всего, озаботился, а уж мне попутно.

Электрошокер, замаскированный под 'Каракурт' он привез мне на второй неделе:

— Получай свою игрушку, — сказал делец, передавая красивую коробку, — документы оформлены как надо, так что в случае чего, придраться к тебе будет сложно. Только осторожней с ним, его мощность ватт десять, раз в пять больше разрешенного.

— Документы это хорошо, а 'осторожней'... тут уж как получится. — Изрекла я, выкупая прибор. По деньгам он оказался раза в четыре дороже, не забыл дядька себя любимого. Ну а что хотела? Почти криминал.

— Есть еще одна вещица, могу продать, если интересно будет, — продолжил торговлю предприниматель.

— Что за весчь? — сразу встрепенулась я.

— Ослепляющий фонарь. Работает на газоразрядной лампе. Ослепляет вспышкой, циклов правда немного, всего около тридцати, но тебе же не каждый день его применять.

— Покажете?

— Могу, — кивнул он, — только если не купишь за демонстрацию штука, сама понимаешь, ценность распакованной вещи сильно падает. И показывать на улице буду, в помещении зрачок широко открыт, сами хорошего зайчика словим.

Демонстрация меня впечатлила и опечалила, применять такую штуку ночью, да направленную в лицо, это гарантировано лишить зрения. Но оказалось все не так страшно, в комплекте было два рассеивателя, которые немного снижали интенсивность вспышки. В конечном итоге решила экипироваться и этим атрибутом защиты, все-таки чтобы воспользоваться электрошокером нужен контакт, а вспышка контакта не требует.

Пока мой новый руководитель разъезжал по заграницам, временно вернулась на прежнее место работы. Опять в лесу что-то сдохло, причем никак не меньше мамонта — женщины периодически собираются группками и что-то обсуждают, задание доведено через документооборот, а Рогожина вот уже как два часа не заглядывает в кабинет. Но самое интересное, в задании у меня работы на полчаса, и все. Хм. А вот теперь и начнем претворять в жизнь то, ради чего собственно я сюда и устраивалась:

Пришла пора пиратов и поэтов!

Мрачных пиров,

Карнавалов на крови,

Мне нужна информация по фирме 'Аккорд', владельцем которой является Соколов, в руководителях он естественно не значится, но что это его фирма я знаю точно. Кстати, кроме меня этот факт мало кому известен. И самое смешное, что документы 'Аккорда' у нас проходят через Лисицкую!!! Да-да, это нас с ней пыталась гнобить Рогожина. Неплохой повод для сближения, не находите? Но сразу с нее начинать не стоит, под предлогом расширения кругозора, предложила помощь сначала Инне. А кому еще? Она вроде как негласное шефство надо мной взяла. Упираться пришлось основательно, но до обеда три ее договора оформила, реакция со стороны Инны последовала незамедлительно:

— Знаешь что, Юля, ты работаешь очень хорошо и быстро, но если каждый раз так напрягаться, то надолго тебя не хватит. Снижай ка ты обороты. Ты меня понимаешь?

Ага, чего тут не понять-то, я же специально так сделала, чтобы меня быстрей спровадили — кому понравится когда его всякие молодые да ранние подсиживают. Делаю обиженное лицо и заявляю, что мне не трудно, а для приобретения навыка необходима разнообразная работа.

Инна долго не думала:

— Иди Лисицкой лучше помоги, у нее просрочка постоянно висит.

Что и требовалось доказать. Валя возможности спихнуть на меня часть работы, обрадовалась, а чтобы не мучиться с переоформлением документов попросила администратора системы документооборота дать доступ к ее папкам. Аллилуйя!

Дальше уже работала без особого напряжения, но все равно тянуть работу я просто не умею, за те годы, что вкалывала на себя, просто разучилась работать медленно. Откатав обязательную программу, приступила к изучению информации по 'Аккорду'. Ну, что могу сказать — в первом приближении, эту фирму можно назвать посреднической, если смотреть на характер договоров. То есть 'Аккорд' довольно часто предлагал свои услуги для запутывания схем движения денежных потоков между фирмами. Такая работа не всегда криминальная, иногда, для того чтобы обеспечить коммерческую тайну, приходится так действовать. Однако этим деятельность 'Аккорда' не ограничивалась, примерно половина средств предприятия тратилась на инвестиционную деятельность и интересно то, что эти инвестиционные проекты не были фикцией. Вот тут и стоило покопаться, порой для того чтобы уйти от налогов, разрабатывается схема финансирования проектов посредством зарубежных инвестиций. В реале все очень просто, сначала деньги загоняются в некую фирму, за некие научные разработки сомнительного происхождения, а потом они же поступают в Россию в качестве инвестиций. В итоге налоговые льготы и некая гарантия, что в случае чего защитят от наезда слишком жадных чиновников. К сожалению, доступа к бухгалтерии 'Аккорда' у меня нет, а информации в 'Карусе' не очень много, чтобы продолжать рыть дальше. Тем не менее, этого достаточно чтобы сделать вывод — данная фирма не самостоятельна в своих решениях и скорее всего полностью контролируется кем-то еще. В конечном итоге мне нужен Соколов, не обязательно целый, но живой, а нужную информацию вытянуть с него я сумею, как это делать меня когда-то учили.

А Соколов в это время вкалывал как раб на галерах. Неудачный наезд на Завьялову, в общем-то, рядовой, вдруг потянул за собой серьезные проблемы — его поставили на счетчик. И кто? Обычно этих людей он не замечал, считая ничего не значащей мелочью, но оказалось зря. Когда ему предъявили претензии первый раз, он даже посмеялся, над ними, но претензии повторили и там уже вписались люди из большей весовой категории. Тут уже отмахнуться стало сложнее, но когда ему выдали полный расклад, какие деньги зависли на неизвестных счетах, стало понятно — доигрался. А ведь были у него подозрения, не так все просто с Ириной, не тот она человек, чтобы побираться крохами, да и осторожная она была до паранойи. Кстати, в этом довелось убедиться, когда сходу попытался распутать ее финансовую схему и с помощью ее бывших починенных протолкнуть платежи. Оказалось Завьялова понаставила таких рогаток, что даже если бы удалось найти всё, активировать последующие платежи возможности не было. Как ни прискорбно пришлось уйти в бега, то есть, потерять имя. Пока не отросшая бородка и шрамы после пластики не позволяли лично появляться на публике, но были еще у него люди, с помощью которых делалось необходимое. Многие связи в одночасье рухнули, поэтому приходилось готовить их создание заново, а это не делается в одночасье. Необходимо заводить множество полезных знакомств, проверять эти знакомства на предмет полезности, укреплять нужные связи и через них выходить на следующий уровень. Неожиданно возник дефицит финансовых средств — долги надо отдавать, иначе можно потерять остатки былой роскоши, лезть в инвестиционные фонды рискованно, а кредит взять не так просто, необходимо предоставить полную информацию по своей фирме. А как ее предоставишь, если закрытость деятельности и есть смысл существования? Что ж, придется немного отвлечься и озаботиться наполнением бюджета, есть у него на примете парочка сомнительных личностей, которых можно хорошо тряхнуть. Но это только дыры на время заткнуть, а так придется организовывать что-то более значимое на легальной основе, светиться на криминале сейчас как никогда рискованно. Как бы то ни было, но дело двигалось, хоть и двигалось очень медленно.

В первый раз в первый класс. На самом деле не в первый раз, а в третий, и класс тоже не первый, но это не суть важно, главное теперь официально я студентка. И пусть студентка из меня получится не самая прилежная, так как посещать сей альма-матер я желанием не горю, но в диплом ничего по этому поводу вписано не будет. Диплом он такой — он либо есть, либо его нет. А какой он там, хоть серо-буро-малиновый, кому интересно? Только если привереда какой попадётся, но к такому на работу устраиваться — все жилы вытянет за копейки. Кстати, именно там я впервые узнала, как мое тело реагирует на экстремальные ситуации. Нет, ну не идиот ли, увидел молоденькую девушку и решил пошутить, допрыгался козлик. Все-таки есть у него ангел хранитель, железно должен был инвалидом стать, но не стал. Первый раз ему повезло в том, что когда он на меня выскочил, тело отреагировало быстрее, чем я успела применить свой криминальный электрошокер. Второй раз, это когда я неожиданно для себя захватила его вытянутую руку и, вывернув на болевой, вертанула так, что он кувыркнулся через голову и полетел дальше вниз по лестнице, демонстрируя невероятные кульбиты. Потом-то я осознала, что человек после такого может и не выжить, однако мой разум здесь участия не принимал, тело на рефлексах все решило за меня. Удивительно, этот придурок не только выжил, но и из травм получил только вывих, это когда я ему руку вывернула. Дальше уже действовала осмысленно, не спеша спустилась вниз, не смотря на шипение и оханье пострадавшего, тщательно ощупала его голову, потом ребра и напоследок рывком вставила на место плечевой сустав. Бедняга заверещал и вывалил на меня кучу непереводимых выражений — больно, знаю, но лучше делать это сразу, когда возникнет опухоль делать это гораздо сложнее. Извиняться не стала, сам виноват, пусть спасибо скажет, что шею ему не свернула. Хождение по кабинетам много времени не заняло, единственная проблема возникла, когда мне попытались всучить обязательство поехать на помощь в фермерские хозяйства. Это что, как в старые добрые времена? Обалдеть — столько лет прошло, а жив еще пережиток прошлого. Отказываться не стала, зачем демонстративно ставить себя вне коллектива, выслушала наставления и тут же выкинула весь этот вздор из головы. Познакомиться с сокурсниками, конечно, не помешает, но для этого и одного дня хватит, память на лица мне в свое время хорошо поставили, а полмесяца из одного котла щи хлебать, извините. Нет у них морального права посылать в 'колхоз' учащихся на платной основе, тем более у меня работа, там не скажешь: — Подождите немного пока я на благо ректора поработаю.

Хм. Тут на днях мне премию в конторе подкинули, очень даже неплохо получилось. Интересно с чего такая щедрость? Рогожина готовится к сдаче дел, начальником отдела будет теперь кто-то другой, женщины в отделе чего-то секретничают и при этом на меня поглядывают. Попробовала их на откровенность раскрутить, не тут-то было, Штирлицы доморощенные, теперь вот ходи вся такая необразованная.

Кстати, совершенно случайно я узнала, что та пожилая женщина, с которой я встретилась в кафе в первый день своей работы — заместитель генерального директора производственного объединения КТМ. Охренеть! Не понимаю, это с какого бодуна она пошла в ту вонючую забегаловку? Уж на что я в свое время была без комплексов, но и то себе такого не позволяла — это же прямая угроза здоровью. Ладно, у каждого свои тараканы, а мне о доме думать надо, о доме.

А чего о доме думать? Дома как раз все хорошо, младшая в школу готовится, через неделю первое сентября, экипировали ее хорошо, достаточно чтобы не развивался комплекс неполноценности и в тоже время не настолько, чтобы проявилось превосходство над другими. Для этого пришлось поломать немного голову, опыта у меня в воспитании детишек нет, а мама здесь не помощник — она ради дочерей последнее отдаст, что не всегда им идет на пользу. С дачкой тоже нормально получилось, уже привыкли к ней, каждую пятницу всей семьей 'попутным соседом' туда. Единственно, чуть портит настроение последующее расставание с дачкой, хотя приставы до сих пор не проснулись. Может так и затеряется в бюрократических коридорах?

Вчера звонили из спортобщества, приглашали на обстоятельный разговор относительно моего будущего — отказалась, нечего мне там делать, хоть память девочки боле или менее стала доступна, все равно придется сильно напрягаться. И было бы из-за чего, чтобы из вежливости выслушивать предложения, которыми не собираюсь воспользоваться, не надо нам этого. Понятно, в том, что произошло с Юлей, не они конкретно виноваты, здесь главный тренер хорошо потоптался, но с другой стороны, если потоптался, то значит обстановка позволяла. Поэтому лучше обходить всю эту свору за километр..., а может быть и дальше. Вообще-то я так и планировала изначально, но вот Юлина ипостась при упоминании о нем взбеленилась и успокоилась только тогда, когда я пообещала при случае устроить этому козлу от спорта громкий привет из прошлого. Кстати, надо подумать, как устроить ему веселую жизнь, а то ведь для него этот случай обошелся почти без последствий, сумел вывернуться.

То, как пигалица обошлась с Алексеем, стало для него шоком. Обычно он здорово веселился, когда у напуганной до беспамятства девчонки начинался отходняк и следом истерика. А тут... Поначалу он даже не хотел ее пугать, да и чего там пугать-то? — Забитый серый мышонок, на такую достаточно только один раз взглянуть волком и два часа откачивать в реанимации придется. Но потолкавшись недалеко от нее в деканате понял, что внешний вид не всегда соответствует содержанию, решил проверить. Вот и проверил. Даже не понял что произошло, сначала резкая боль в руке, а потом голова-ноги и жесткое приземление мордой лица в нижней части лестницы. Болело все тело, ступенек на лестнице было много, и ни одна из них не оказалась мягкой, а больше всего болело плечо. Но дальше... Пигалица спокойно спустилась с лестницы, не торопясь пристроила свою сумку-авоську на подоконник и принялась, не смотря на его протесты, ощупывать голову и ребра, а в конце снова схватила за руку и..., в глазах потемнело от боли. Помнится, обматерил он ее тогда трех этажным слогом, но она даже не дернулась, еще раз осмотрела, все ли с ним в порядке и, накинув сумку на плечо, снова двинулась вверх по лестнице, будто и ничего не было.

Вообще-то, такое отношение со стороны девочки Алексея сильно задело, равнодушия он еще не встречал, до этого получалось две крайности: либо сразу полное неприятие его как человека, либо обожание, что длилось недолго и заканчивалось еще хуже. Виной всему было то, что Алексей не умел вести себя нормально с женским полом, привык он за свои недолгие годы собачиться со старшей сестрой, так и переросло это во вторую натуру. Но если сестра многое в его словах просто игнорировала, то девушки воспринимали это как серьезное оскорбление, и вернуть отношения на прежний уровень уже не получалось.

Ее он случайно заметил вечером следующего дня при входе в магазин, встав в сторонке, принялся внимательно наблюдать за девчонкой. Траектория движения ее в торговом зале была точно выверена, она не бросалась от товара к товару и даже не вглядывалась в упаковку, все бралось так, будто по заранее составленному списку, только в конце она задумалась глядя она большой арбуз. Леха ухмыльнулся — ну, да, всё нормальных размеров уже разобрали, а эти килограмм на двадцать остались, попробуй, оттащи такой домой, только катить если. Но пигалицу это не смутило, она вздохнула, и арбуз перекочевал в тележку. У парня полезли глаза на лоб, теперь ему жутко захотелось посмотреть, как она потащит эту тяжесть домой. Недолгая возня у кассы, где 'ягоду' с трудом закатили в огромный пакет и на выход. А ведь потащила, конечно, видно было, что это не дается девчонке легко, но тащит и не жужжит. Чудеса. Удивлен был не только Леха, некоторые прохожие оглядывались на девушку и качали головой, один даже предложил помочь, но она отказалась, сказала, что это для тренировки и только перекинула тяжесть в другую руку. Так и шел за ней до самого скверика, но вот дальше случилась неприятность:

— Опа-на! — Раздался радостный возглас. — Смотри-ка, какие люди в наши края залетели.

Алексей ощутил липкий страх, уж с кем он никогда не хотел встретиться так это с Гавриком, да еще в такой ситуации — от самого Васьки еще можно было бы попытаться отмахаться, даже с больным плечом, а вот от его кодлы вряд ли. Уже давно минули те времена, когда во дворах существовали банды, теперь все одиночки, и интересы у них все больше на интернет завязаны, да и сейчас это бандой не назовешь, не все настроены агрессивно. Но Лехе и троих за глаза.

— Ну, чё, Леша, земля-то круглой оказалась, а ты думал не встретимся. Ну, давай, повтори мне, что тогда кричал, рискни остатками здоровья. А потом еще Таньку позовем, помнишь такую? Вижу, вспомнил. Но закрепить в памяти не помешает.

Алексей увидел, что один из кодлы стал медленно, как бы нехотя, отходить в сторону, чтобы отрезать ему путь бегства. Ну что ж, бывают в жизни ситуации когда отступление невозможно и остается только идти до конца, надеяться на жалость здесь бесполезною. Он чуть повел плечами, разминая мышцы и несколько раз резко напряг мышцы, стараясь быстрее разогнать кровь. Васькина ухмылка медленно сошла с лица, он понял, противник не станет лебезить и готов махаться до последнего, но как бы то ни было, отступать он не собирался.

Леха прикидывал, кто кинется первым и как можно нанести максимальный ущерб противнику. И вдруг решительность в глазах Васьки погасла, он неожиданно вильнул глазами за спину противнику и остановился в нерешительности. Алексей на это не купился и продолжал ждать, но Гаврик уже растерял свой пыл, немного потоптавшись, он буркнул:

— Ладно, еще встретимся.

И окончательно потерял интерес к жертве, поворачиваясь к своей компании.

Алексей тихонько выдохнул и медленно повернулся, сзади стояла та самая девчонка, а у ее ног лежал большой пакет с арбузом.

— Наигрался? — Нагло спросила она его. — Не устал? Тогда хватай, — кивнула она на арбуз, — и пошли.

Сзади обидно хихикнули, но парню на это было плевать, главное удалось избежать разборок, в которых ему бы вряд ли повезло. Арбуз оказался очень тяжелым, тащить его в левой руке он долго не смог:

— А ты думал, — улыбнулась девушка, — извини, но теперь я тащить его не могу, люди не поймут, на тебя коситься станут. Ничего, здесь не далеко, вон мой подъезд.

Леха воспарил духом, всего-то метров сорок, правда потом еще хрен знает на какой этаж...

Дверь открылась, девушка заскочила внутрь и, быстро сбрасывая туфли, прокричала:

— Мам я пришла. И у нас гости.

Алексей с облегчением положил тяжеленный пакет на пол и уже хотел юркнуть обратно в подъезд, но строгий голос не дал этого ему сделать:

— Ты куда собрался? Успеешь еще с Гавриком разобраться, и думаешь, мы без твоей помощи хотя бы треть этого арбуза съедим?

Хм. Такого приглашения зайти к себе домой Леха еще ни разу от девушек не встречал. Да и отношение к нему было чисто утилитарное, если в конце 'арбузоедения' от него потребуют вынести мусор, то он уже не удивится. Первой в коридор посмотреть на гостей выскочила девочка, сморщила носик, но под строгим взглядом сестры выдавила:

— Здарсте.

— Здравствуй...те, — последнее ему пришлось добавить, так как сзади девочки тут же выглянула женщина в возрасте.

Девушка приподняла брови и вопросительно взглянула на парня:

— Говда. — Тут же произнес он, догадавшись что от него требуется, и поправился, — Алексей Говда.

Девушка, не удержавшись, фыркнула:

— Бонд. Джеймс Бонд. — Передразнила она его, — Меня зовут Юля, мою маму Анна Федоровна, а мою сестру Светлана. Приятно познакомиться. Раздевайся, проходи, тапок под тебя у нас нет, так что босиком. И давай по-простому, не на приеме английской королевы.

Все это вывалили на Леху на одном дыхании.

Выходил он от новой знакомой, когда на улице было уже темно, в животе плотно легли килограмма два арбуза, а в руке находился пакет с мусором. Его предположения об утилитарности своей личности получили подтверждение, но как ни странно в этой семье сегодня он чувствовал себя на удивление комфортно. Хотя и получил парочку укоризненных взглядов, когда по привычке ляпнул кое-что из своего репертуара.

Когда он поинтересовался, что за иконостас расположился в секретере вместо книг, и ему поведали, кем на самом деле была Юля, стало понятно, почему она в институте с ним так легко справилась и почему такая тяжесть в виде огромного арбуза не стала для нее проблемой. Так же ему стало понятно, почему Васька Гаврик дал задний ход и не пошел на обострение, нет, он вовсе не испугался девчонки, но за ней стояло спортивное общество, а там своих в обиду не давали.

Наконец-то снова засветился 'Аккород'. Ура-ура-ура. И не просто засветился, они прислали изменения к договору, где владелец подтверждал полномочия руководителя. А владелец-то у нас теперь другой, что в общем-то логично, но... Вот тут и начинается 'но', есть четкая процедура смены владельца, если Соколов продал свое предприятие, то следы, сто процентов остаются в реестре и налоговой, если передал по генеральной доверенности, то тем более. Небольшое движение руками и копия документа смены владельца у меня. Такс начинаем анализировать: подчерк несомненно Соколова, смена владельца за символическую сумму, так как от активов предприятие заблаговременно избавилась, новый владелец Волоков. Стоп, что-то резануло слух. Пробую покатать фамилию по памяти, нет, ассоциаций не приходит, но что-то же зацепило. Еще пару минут пытаюсь уцепиться за ускользающую мысль. Ладно, это потом, сейчас ищем данные на Волокова. Хм. А фамилия эта достаточно редкая, и ничего по данному конкретному лицу нет, владельцем жилья нигде не числится, в списках учебных заведений не значится. Последняя проверка, база гаишников, пусто. И что это за человек невидимка? А нет не невидимка, есть такой человек, и паспорт есть, благодаря ему и нашелся, и паспорт выдан ??? пять лет назад взамен утерянного. Тааак, а вот это уже интересно, это что, сам Соколов так замаскировался? Прописку можно не проверять: во-первых, проверять в моей ситуации сложно, не стану же сама там появляться и расспрашивать жильцов; во-вторых, это ничего не даст, даже если есть такой человек, ну и что? И наконец, в-третьих: все это уже не надо, достаточно фамилию прочитать справа налево — Воколов, меняем первую букву на 'с' и получаем Соколов. Мда, неожиданно, нельзя настолько не уважать противника. Потерял хватку? Или просто уверен, что мало кто знает о его детище, поэтому и не слишком осторожничает?

Честно говоря, мне плевать, о чем он там думал, главное я теперь смогу его вычислить, а потом займемся устройством неприятностей — нам же много не надо, только бы добраться до его тушки. Увлеклась, на продумывание схемы будущей аферы и поиск подходящих контрагентов убила все время до обеда, Лисицкая уже начинает коситься, после обеда занимаюсь только ее договорами.

Кафе как всегда встретило уютом, из непривычного было то, что сегодня на небольшой сцене в углу, под аккомпанемент компьютерного сопровождения играл саксофонист. Хорошо, между прочим, играл. Не успела пройти к своему столику, как меня окликнули. Ха, да это же Татьяна Сергеевна, наконец-то она стала обедать в приличном месте, поздоровалась.

— Подсаживайся ко мне, я еще не заказывала, — кивнула она на противоположный край столика. Я окинула взглядом зал и зацепилась за ее охранника. Ну, да, а чего еще ожидать?

— Не бойся, садись глазастая, — усмехнулась Татьяна Сергеевна, — где только научалась?

Эх, знали бы вы где, не задавали бы таких вопросов. Ладно, от предложений начальства, даже от таких, не отказываются.

— Ну, как там наши дела продвигаются? — поинтересовалась она.

Уверена, хотя и не на сто процентов, все о нас она знает, и этот вопрос просто так, для начала беседы. Ну что же, удовлетворим любопытство. Вкратце рассказываю о положении дел с проектом, что мне известно из телефонного разговора с Шибеевым, какие документы подготовлены и что еще предстоит подготовить. О себе просто, пока патрон в командировке, вернулась назад и занимаюсь своим обычным делом, когда приедет, найдет мне занятие.

— Завтра возвращайся, Юрий Александрович вас не просто так командировал, кроме этого проекта есть еще целый пакет, надо по нему начинать работать, — приказала Татьяна Сергеевна, берясь за первое, — кадры предупрежу.

Пожимаю плечами:

— С меня толку вряд ли много получится, тут опыт работы нужен. Да и кто будет спешить предоставлять информацию по моему первому требованию, а к вам не набегаешься.

— Да, есть такое, — согласилась она, — но теперь с запросами спешить будут, я тебе веса придам, в виде нашего сотрудника. А насчет опыта не жмись, есть у тебя опыт, по крайней мере, для этого его достаточно.

Хм. А это уже серьезно, откуда дровишки? То бишь информация. Опять тайны мадридского двора? Значит, сливает кто-то информацию. В КТМ я себя сильно не светила, работала под прикрытием, Красницкий сильно откровенничать не будет, значит, кто-то из сотрудников.

— Вычисляешь? — Усмехнулась собеседница. — Зря. Это не секрет, я с Красницким хорошо знакома.

Знакома, но как я уже говорила Красницкий не тот человек. И вообще, зачем она мне это говорит? На простой трёп это не походит, остается одно, проверка. Кинусь я к Красницкому или нет. Прикинуться тупой и сделать вид, что поверила? Не прокатит, подкинут еще парочку фактов. Нет, не будет она так рисковать, отношения с Юрием Александровичем у нее сейчас хорошие и портить их — глупость несусветная. Скорее всего все ее знания вполне легальны, через родственников или хороших знакомых и кому надо, о них знают. А чего я, собственно говоря, парюсь? Я вчерашняя школьница, только-только поступила в институт, а здесь вокруг разгораются такие страсти, есть мне дело до них? Нет. Нужно ли мне что-нибудь от КТМ? Нет. Поэтому делаем вид полной незаинтересованности и беззаботности, неопределенно хмыкаю, мол, меня это совершенно не интересует и начинаю предметный треп по поводу влияния политики на нашу работу. Нельзя сказать, что Татьяне Сергеевне это совсем не интересно, но было видно, что до этого глаза блестели ярче.

За оставшихся два часа, раскидала договора Лисицкой и объявила, что завтра меня перебрасывают на другую работу. Женщина сильно огорчилась, еще бы, за то время, что я с ней работала, разгребли почти все завалы, теперь, если не лениться, получалось не так уж и плохо.

Глава 9

Начать сначала не так трудно, гораздо труднее продолжить начатое

Н-да... Ошиблась... — Татьяна Сергеевна хоть человек и старой закваски, а работу организовала так, что пахать приходилось как рабу на галерах, хорошо хоть самой не приходилось выискивать документы, все предоставлялось по первому требованию. Но я не в обиде, работа действительно оказалась интересной — что не говори, а приятно все-таки почувствовать себя в прежнем качестве. Конечно, шелухи много, но опыт-то не пропьешь, из всей этой горы мусора, что вывалили на меня, перспективными оказалось всего три предложения. Два так себе — возни много, а 'выхлоп' сомнительный, зато одно очень даже ничего, в прошлой жизни я бы в него вцепилась не задумываясь. Казалось бы, чего там можно нового нарыть в сантехнике? Но оказывается можно, причем без особых вложений, достаточно лишь применить административный ресурс, в рамках закона, разумеется. Нужно лишь отобрать хиреющее предприятие у замшелых собственников за долги и нанять нормального грамотного менеджера. Остальное приложится и даже особых усилий не понадобится, главное не торопиться прибыль качать до окончания становления производственного процесса. Естественно капитальные вложения побоку, не хватало еще вкладываться в недвижимость при наших условиях, чуть подлатать, чтобы сильно сверху не капало, в смысле обшить разваливающиеся доисторические производственные корпуса каким-нибудь сайдингом для придания вида и вперед к светлому будущему. А вообще, если бы не требовался имидж, можно было бы и без этого обойтись — на самом деле что-либо производить на территории нашей необъятной родины невыгодно, зато выгодно перепродавать. Вот возьмите, к примеру, ширпотреб, не что-то крупное, а мелочь из Китая, ну щетки там разные, коврики..., да много чего. В Китае это все почти даром, особенно оптовыми партиями, у нас же цены, будто каждая вещица — произведение искусства. А почему? Да потому, что цены у нас давно не рыночные, а договорные, наценка на эту мелочь за пятьсот процентов зашкаливает. И иначе быть не может, потому как торговых точек у нас в стране видимо не видимо и везде люди работают и все они хотят доход иметь. Могут они снижать цены на товары за счет оборота? Нет! Оборота у них нет, вот и вынуждены сговариваться с другими, чтобы хотя бы за счет цен выжить. А теперь представьте, вы все такие умные, организовали производство, сделали весь этот ширпотреб и пытаетесь реализовать его в таких условиях. Три раза ха-ха! Никому вы со своей продукцией не нужны, если не сожгут, так цены собьют ниже рентабельности. Таким образом, все эти предприятия нужны только для прикрытия импорта из поднебесной, соотношение производимого к продаваемому — один к десяти. Без этого никак.

Но это все разговор на отвлеченную тему, а сейчас мне надо оформить идею до стадии одобрения, потом можно будет уже отшлифовать до технической реализации.

Кстати, сделать проект привлекательным не так уж и сложно, намного сложнее реализовать, именно в этот момент начинают вскрываться проблемы, о которых никто даже не догадывался. А для того, чтобы потери не оказались фатальными, нужно заранее поинтересоваться всеми двуногими препятствиями, которые могут оказаться на пути большого корабля, в таком вопросе лениться не стоит.

Сама аналитику делать не стала, и не потому, что пыталась убавить объем работы, как раз наоборот, поставить мозги человеку, чтобы они работали в правильном направлении, та еще затратная по времени задача. Но если не подготовить такого человека, то есть риск оказаться привязанной к КТМ, а это совсем не входит в мои планы, мне очень важно получить в Карусе свой огородик, желательно связанный с англоязычными и хранцузоговорящими. Не то, чтобы назначенный куратор Жалейко не знал, как надо делать, но тут специфика работы с зарубежными партнерами и то, что у нас вполне вероятно пройдет без последствий, там может обернуться огромными штрафами. Поэтому при планировании надо учитывать риски и закладывать дополнительный запас прочности, мало ли чего.

А самая большая проблема КТМ это кадры, вот здесь я ничем им помочь не могла, слишком большой штат переводчиков им требовался и соответственно резко увеличивался срок принятия решений. Тут ведь какая засада, пришло сообщение от зарубежного партнера, его нужно сначала правильно перевести, и Энско-русский словарь здесь совсем не помощник. До сих пор вспоминаю, как в советские времена родители купили первый импорт из Индии, тогда ведь в очередях хватали не то, что нужно, а что дают. Вот и отхватили консервы, с описанием на английском языке, решили, потом с помощью англо-русского словаря переведем. Перевели: 'Горячая лошадь, глотать не разжевывая'. Поэтому недостаточно хорошее знание языка потенциального конкурента обязательно приведет к очень неприятным последствиям, ну и специфические технические термины тоже никто не отменял, не зря Красницкий делает ставку прежде всего на знание иностранного языка.

В этот день в кафе обедала одна, у Татьяны Сергеевны какая-то важная деловая встреча, насколько я поняла таких встреч у нее по две-три в неделю, просто до этого был редкий период 'безптичья'. И тут за мой столик без всякого разрешения приземлился шкаф с ножками, в переносном смысле, конечно, возмущенно вскинула голову и хотела отшить нахала, тем более, что садясь за столик, он нечаянно качнул его и напиток из стакана немного выплеснулся через край. Но тут же пришлось проглотить, чуть было не сорвавшееся с языка, возмущение — на меня смотрел Саша Крымский и по-доброму улыбался. Хорошо еще, что память Юльки вовремя проснулась, уж слишком обидчив был этот гигант, и моя резкая отповедь могла надолго испортить ему настроение.

— Ну, ты как всегда, Саня, — проворчала вместо приветствия, кидая на пролившийся напиток бумажную салфетку, — с грацией слона в посудной лавке.

— Вспомнила! — Улыбка гиганта стала еще шире. — А говорили, что после Англии ничего не помнишь. Врут?

— Ну, если бы ничего не помнила, тогда вообще бы не разговаривала, а так, видишь, чирикаю понемногу. Ты-то здесь какими судьбами? Никак за ум взялся и в охрану к кому нанялся?

— Ага, есть такое дело. — При этом Саша махнул рукой официантке и, дождавшись, когда она обратит внимание, показал на стол. Из чего можно было сделать вывод, что гость в этом заведении он частый и всегда заказывает одно и то же. — Рассказывай Забелина.

— Хм. Все зависит от того, что ты хочешь услышать. — Хмыкнула я, выкачивая из Юлькиной памяти всю доступную информацию об этом человеке, и прикидывая, чем он мне может быть полезен. Последнее звучит несколько цинично, но лично мне Сашок ничего хорошего еще не сделал, а хорошее отношение к нему девочки меня совсем не трогает, она молода и в людях не очень разбирается.

— Как чего? — Сделал удивленное лицо гигант. — Наши там с ума сходят, все к тебе рвутся, навестить, но боятся, что не узнаешь никого, да и врачи говорят, что подождать надо. А ты вон, уже вовсю по городу рассекаешь, да приоделась неслабо. Хорошую работу нашла?

— Нашла, — кивнула, подвигая ближе тарелку со вторым, — взяли убогую на должность малую. Зарплату предложили не то чтобы большую, но на жизнь хватает, так что сейчас не бедствую.

— Это видно, — согласился Александр, — вроде и давно знакомы, а с трудом тебя узнал, такая дама стала... ух, даже подойти страшно.

— Но не испугался же, хотя..., — в этот момент хитро взглянула на бывшего спортсмена, в памяти Юльки остались воспоминание о жуткой стеснительности спортсмена, несмотря на свои огромные размеры, что не раз становилось предметом веселья женской части спортобщества.

— Но, но! — Ощетинился Сашок. — Тебе вдаваться в эту тему не разрешаю, вот подрастешь, тогда пожалуйста. И вообще с прошлого месяца я женатый человек и жена, если что, сопернице враз нокаут организует.

— Раз нокаут, значит Галина Деревянко, — тут же сделала я вывод, — поздравляю, рада за твой выбор. Но девушка она не из спокойных, чуть что не по ее, враз в лоб засветит.

— Уже, — снова расплылся в улыбке Александр.

— Что уже? — Мои брови выгнулись вверх. — Неужели ...

— Попытка не пытка, — хмыкнул спортсмен, отодвигаясь от стола, чтобы дать возможность официантке сгрузить на стол первое блюдо, — ты ж знаешь, до моей физиономии многие пытались добраться, так что здесь профессионал против любителя. Так расскажешь, где работу нашла?

Говорить? Не говорить? Вот в чем вопрос. А чего скрывать? Собственно говоря, все равно потом узнают:

— Не секрет, — вздохнула я, — В Карус устроилась в качестве делопроизводителя.

— Карус..., Карус... — Стал вспоминать Александр, но видимо название этой фирмы ему раньше не попадалось. — Нет, не помню, видимо эта фирма в наших услугах не нуждается.

— Это да. — Пришлось согласиться с бывшим спортсменом. — Бизнес у них чистый, аки слеза младенца.

— Кто-то тебе протекцию устроил?

— Не без этого, — подтвердила догадку, — но там протекция много не значит, если в голове нехватка, то шансов зацепиться мало.

— А у тебя с головой, значит, все в порядке? — Усмехнулся гигант.

— Без намеков попрошу, пожалуйста. В моей голове на оставшуюся память мозгов даже в избытке. А вот кое-кому полезно было бы почитать учебник русского языка, а то до сих пор где-то твой рецепт правильного питания лежит, где в пяти предложениях восемнадцать ошибок.

— Потому и взяли в охрану без вопросов, — продолжал веселиться Александр, — как сказал мой босс, читая резюме: 'Это лучшая рекомендация, которую я до сих пор видел'. Меня даже проверять не стали, а вот Зеленина мурыжили долго.

— Хм. Так Зеленин тоже с тобой? — Эта новость меня удивила, Михаил был в самом расцвете спортивной карьеры, и тут такой поворот — в отставниках.

— Ага, сейчас мной командует, — кивнул гигант, — вот у него с грамотностью все в порядке.

— Телефончик его есть? — Тут же поинтересовалась я.

Сашок замер, не донеся ложку до рта:

— С чего интерес такой? Вроде раньше подальше бортами расходились.

— Все течет, все изменяется, — выдала банальность в полный рост.

— Если это то о чем я думаю, то бесполезно, у него уже есть кто-то на примете. Да и не будет он с тобой связываться.

— Саш, ну что ты, в самом деле, — непроизвольно скривилась как от лимона, — мне Миша в качестве жениха без надобности, особенно в мои семнадцать лет, и вообще не завидую той, которая решит связаться с ним по глупости, уж слишком у него все по полочкам разложено. Скучный он.

Крымский хохотнул и кивнул:

— Это да, есть такое дело, он в отличие от других шуток не понимает. Только мне тогда совсем непонятно, зачем он тебе мог понадобиться?

Дальше в основном говорил Александр, а я больше молчала и пыталась понять настроение спортсменов и их тренеров. И тут что-то, как всегда, царапнуло слух:

— Погоди, а причем здесь Грущевский? Он же пока не в фаворитах.

— Так, а я о чем, — вскинулся Крымский, — но он же после английского провала к нам в кураторы пролез. А денег на всех не хватает, вот и выделил 'перспективных'. С одной стороны вроде бы все и правильно, но с другой он же тренировки так поставил, чтобы один раз выстрелить, а там хоть трава не расти.

— Думаешь, прикармливает чем, надеясь, что на внутренних соревнованиях особо проверять не станут?

— А черт его знает, — пожал плечами бывший спортсмен, — сама же знаешь, напрямую ничего никому не скажет, но наши тренеры от него сильно зависят...

Ага, тут сама удача мне в руки, так-то думала, как Грущевского достать, а тут он сам нарисовался. Вот поэтому мне и нужен Зеленин, он на федерацию давно зуб имеет, а значит и на Юлькиного старого знакомого. Все, решено — надо встретиться с Михаилом и, если у него есть заинтересованность, начать раскрутку главного тренера, наверняка часть деньжат отжал в свою пользу, ну не может он иначе.

За два месяца до этого:

Коха наконец-то дождался разрыва в потоке машин и высунул нос своего грузового 'Ниссана' на полосу. Тяжелогруженый автопоезд, нещадно ревя двигателем, медленно выползал на трассу — надо было поторапливаться, через полчаса начнется предобеденное время и поток большегрузных машин из полноводной реки истончится до ручейка, следовательно, резко возрастала вероятность того, что именно его могут остановить на пункте весового контроля. Не смертельно, но не хотелось лишний раз лезть в закорма за 'откупной'. В кузове в очередной раз что-то грохнуло, водитель поморщился — вот до чего иногда доводит торопливость, надо было все-таки нормально закрепить груз, а то перехватил парой стяжек и успокоился. Ладно, как только пост окажется позади можно будет крепеж груза быстренько усилить. Машина разгонялась медленно, еще бы, почти двадцать тонн груза, пять из которых перегруз, это вам не баран чихнул. Через десяток минут впереди замаячил 'Цивик', по всему было видно, что его водитель явно намеревался по трассе тянуть не более шестидесяти:

— Вот ведь засада, — чертыхнулся про себя Коха, — приспичило же бабе какой-то на трассу вылезти, каталась бы себе по городу километров тридцать в час и ловила кайф.

На всякий случай, вдруг повезет, водитель автопоезда мигнул светом фар, но 'Цивик' как и предполагалось, нагло проигнорировал просьбу уступить дорогу. Даже более того, Кохе показалось, что скорость наглеца еще немного снизилась. И что теперь делать? Обогнать сложно, приемистостью Кохин 'Мастадонт' с таким перегрузом не обладал, и даже если нагло занять второй ряд, пилить придется километра два, а там и 'рояль в кустах' может нарисоваться. И все же придется рискнуть. Дождавшись, когда во втором ряду станет более или менее свободно автопоезд бесцеремонно перестроился, оттесняя юркие легковушки, и начал выжимать из двигателя всю мощь до последней капли. Но воспользоваться плодами своих усилий водителю не довелось, откуда-то из глубины встречного ряда прямо под колеса его 'Ниссана' вылетел потерявший управляемость 'Мерс'. От сильного удара в днище клацнули зубы, а высокая крыша кабины чувствительно приложила Коху по темечку, но с водительского места, как это ни странно, он не слетел и даже, несмотря на шок, бешено завертел рулем, пытаясь вернуть намерившуюся прыгнуть на полосу встречного движения машину не удалось. Автопоезд, сильно заваливаясь на правый бок, все круче заворачивал на встречку:

— Груз!!! — Промелькнула мысль, вот когда сказалось плохое крепление, теперь все эти многие тонны, съехав на край стремились перевернуть машину. Последнее что увидел Коха, это летящий прямо в лоб большой междугородний автобус. — Все! Занавес!

Открытые в автобусе форточки от жары спасали мало, не повезло с местом, солнце светило почти в лицо и большую часть пути, а это четыре часа, придется мириться с неудобством. Сначала Наталья попыталась прикрываться журналом, но рука быстро устала, да и толку-то. Еще жутко болела голова, но это уже не от жары — от переживаний. В ее жизни опять обозначился поворот, причем поворот совсем не в ту сторону в какую хотелось бы. Вот почему так происходит? Казалось бы, пора уже выбрать все несчастья, свалившиеся на ее бедную голову, ведь когда-то это все должно закончиться? Ан нет, такое впечатление, что каждый следующий раз страшнее предыдущего:

— 'А горы всё выше, а горы всё круче, а горы уходят под самые тучи!' — Всплыло сравнение у нее в голове. Ну, да, так оно и есть. Хоть и говорят, что человек сам кузнец своего счастья, но жизнь дает понять, что далеко не все зависит от желаний.

Отца своего она не знала, мама никогда не рассказывала о нем, только не в этом все дело, если говорить о детстве, то не все было так плохо. Не было отца? Зато был дедушка и внучку свою он иногда очень даже баловал, конечно, по мере своих сил и возможностей, которых было не так уж много, но ... Детство закончилось внезапно, и Наталья точно помнит когда, эта дата выбита в камне, который установлен на могиле деда. Сразу после похорон мама потеряла работу, потеряла не только она, тогда почти полгорода в одночасье оказалось на улице. Почему на улице? Так все очень просто — нет работы, нет денег, а кушать хочется, поэтому надо продать что-нибудь 'не нужное', а где продать? Естественно на улице, в магазинах их никто не ждал. Вот и трясли вдоль дорог тряпьем. Но выжили, хотя и не без потерь. Потом сумели откупить место на вещевом рынке, выкупить контейнер, организовать челночные поездки в Турцию. Поднимались медленно, и не раз весь этот бизнес повисал на волоске благодаря стараниям федеральных и местных органов власти. То время отложилось в памяти Натальи урывками, только одно четко врезалось в память — вечное безденежье. Это только на взгляд со стороны кажется, что мелкие хозяева палаток могут позволить себе много больше, чем другие. Ничего подобного — на себя тратится самый минимум, остальное все в дело, стоит чуть расслабиться и придется начинать практически с нуля. Года четыре назад казалось, фортуна решила наконец-то повернуться к ним лицом. Хотя почему фортуна? Идея та зрела давно, да вот реализовать ее раньше было невозможно. Так или иначе, но после долгих обсуждений и сомнений на семейном совете, весь бизнес и дедушкина квартира ушли с молотка. Взамен же дочь с матерью оказались счастливыми обладателями небольшого продуктового магазинчика. С деньгами, как и ожидалось, поначалу возникли проблемы, но это сильно на нервы не давило — привыкли за столько-то лет, да и раскручиваться научились уже достаточно эффективно. Потихоньку новое дело пошло на лад и маленький бизнес не стал требовать от Натальи тех усилий, без которых невозможно было обойтись в самом начале, а потому, опять в узком кругу, было решено направить часть этих усилий на получение образования — лишним не будет.

'Хочешь рассмешить богов, объяви им о своих планах', абсолютно верное утверждение, так у нее и получается. Полтора года назад мамы не стало, сказались все те годы невероятного напряжения — инсульт. Учебу в конечном итоге пришлось бросить, не дотянув один курс, а через год стремительное замужество и столь же стремительное расставание, когда предательство любимого человека сбросило чары любви с глаз. Последняя попытка спасти семейный бизнес рассыпалась в прах, не хватило сил противостоять одному дельцу, поддерживаемому на приличном властном уровне — столько усилий вырваться из порочного круга и все напрасно. Осталось только покориться судьбе и, пуская пузыри, тихо сплавляться по течению, надеясь, что где-нибудь ее все-таки выбросит на бережок.

Ну, не может быть так всю жизнь, должно же когда-нибудь все это закончиться? Наталья, несколько раз энергично тряхнула уставшей рукой, пытаясь восстановить кровообращение, и вновь прикрылась от жаркого солнца журналом, пытаясь переломить свои невеселые мысли — возможно, именно с сегодняшнего дня жизнь изменится к лучшему. Но лимит невезения оказался исчерпан далеко не весь.

Неожиданно резкое торможение автобуса бросило тело вперед, руки едва успели вцепиться в подлокотники, и в ту же секунду невероятной силы рывок мгновенно выбил ее из кресла. Что-то сильно ударило по лицу, следом вспышка боли в левой руке, потом чувство полета и снова удар в лицо, в голове возник тонкий свист, и сознание стремительно трансформировалось в точку.

— Антон Романович, делать-то чего? — Костиков с ужасом пялился на груду искореженного металла даже приблизительно не напоминающую легковое авто.

А что тут можно сделать? Сударев нервно оглянулся, нет, помощь если и придет, то очень не скоро:

— Давай, быстренько пробегись по водителям, нам срочно нужен ломик или в крайнем случае монтировка... Хотя, кто с ними сейчас ездит?

Когда Костиков кинулся выполнять поручение Антон осторожно приблизился к машине, после того как 'Мерс' последовательно перемесили четыре пары колес, надеяться найти кого-либо в живых... , но все же

Кхм... Кто бы мог подумать, что сегодняшняя поездка закончится так трагично, дорога хоть и не в идеальном состоянии, но получше чем в других местах. Нарушение скоростного режима? Да бросьте! Кто сегодня на трассе меньше сотни идет? Можно сказать, что им просто не повезло. Шли по трассе не так чтобы быстро, где-то около ста тридцати, ходили и гораздо быстрей, впереди во втором ряду фургон, скорость ниже, показывает поворот направо, видимо Санек, водитель 'Мерса', прикинул, что притормаживать не надо, дорогу ему освободят как раз вовремя. Но не срослось, нет, фургон-то в первый ряд переместился вовремя, вот только маневр этот, он затеял не просто так, а ввиду того, что таким образом он пытался объехать небольшую колонну из нескольких маши по непонятной причине сбросивших скорость. Так что, когда водитель увидел впереди препятствие, он попытался скользнуть впритирку по осевой линии трассы, и не рассчитал, спугнул его автопоезд, идущий навстречу. Чуть дрогнула рука, последовал скользящий удар по идущему впереди автомобилю, а дальше потеря управления и страшный итог.

В нос ударил запах бензина и еще чего-то, от чего в желудке возник спазм, Антон с трудом сглотнул и в нерешительности остановился. О бензине он в самом начале как-то не подумал, а вдруг где-нибудь закоротит проводка и все это полыхнет? Может ну его, все это, к чертям? Подождать спасателей? Нет. Надо! Если все-таки потом окажется, что он мог кого-то спасти и не сделал этого, то никогда себе не простит, Сударев глубже вздохнул и решительно шагнул к груде металла.

— Антон Романович, — появился, наконец, Костиков, — ломик не нашел, но мне сказали лучше топором.

— Да, наверное, точно будет лучше — согласился Антон, — срубай стойки, так чтобы крышу можно было снять. Только осторожно, самым кончиком острия бей, а то не ровен час бензин от искры полыхнет.

Пожалуй, топор действительно оказался наиболее подходящим инструментом, металл он рассекал на раз, уже через десяток минут все по периметру было перерублено и с помощью подошедших помощников удалось сорвать то, что раньше называлось крышей.

— О, ё..., — раздалось со всех сторон, а некоторые не смогли сдержать спазмы желудка.

— Давай дальше, — крикнул представитель МЧС водителю скорой и махнул рукой, показывая направление в объезд смятого автобуса, лежащего на боку, — там вроде еще кто-то живой есть.

— Ага, здесь. — Синявин, волею случая оказавшийся сегодня с Валечкой Колесниковой в бригаде, уставился на людей, суетящихся за обочиной. — Разверни пока машину, — кивнул он водителю и выскочил наружу.

Люди расступились, пропуская врача к раскромсанной машине.

— Так, — мгновенно оценил обстановку эскулап, повернулся к Валентине и коротко приказал, — систему, кислород, носилки.

Даже такой опытный травматолог, каким несомненно была Колесникова, не смог совладать с нервами, она резко отвернулась и кинулась к своей машине, оставив напарника разбираться во всем этом ужасе.

— Что у нас здесь? — тихо произнес Синявин, взявшись за осмотр.

В общем-то, в бывшем автомобиле находилось четверо, включая водителя, по поводу троих можно было уже не беспокоиться — такие травмы всегда называли 'несовместимыми с жизнью', а вот четвертый, вернее четвертая... — жуткое зрелище для неподготовленного человека, но все же:

— Девушка. Лет где-то около двадцати. Сильно травмировано лицо, вывих плеча, открытые переломы обеих ног, практически травматическая ампутация, — отмечал, врач, — это то, что видно сейчас. Скорее всего, позднее будет выявлен перелом основания черепа и надо легонько прощупать ребра, в такой мясорубке целыми они вряд ли окажутся.

Он легонько прикоснулся пальцами шеи пострадавшей, пульс наличествовал, уже хорошо, значит кровопотеря еще не критичная, кто-то грамотно наложил жгуты. А вот это уже плохо — рука нащупала сбоку один острый край ребра, другой не прощупывался, провалился внутрь и почти наверняка пробил легкое.

Все это время Сударев крутился вокруг врача и нервно сжимал в руке сотовый телефон:

— Ну, что скажете, шансы у девочки выкарабкаться есть? — не выдержал он. На его взгляд, эскулап мог бы двигаться и быстрее.

— Травмы очень тяжелые, — пробормотал в ответ тот, — на первый взгляд шансов немного, но точно смогут сказать только в клинике. А вы, собственно говоря, кто?

— Сопровождение, — буркнул Антон, отходя в сторону. Пора было отзваниваться, хоть непосредственный его наниматель теперь не у дел, обязанности остались.

Грабин шел с совещания, настроение — хуже не бывает, его только что в очередной раз пропесочили. А чего он, собственно говоря, хотел? Знал, чем может закончиться. Вон как Миненков злобно косился. А почему? А потому, что увел жирный кусок бюджета из под его носа, вот теперь и приходится расплачиваться. Эх, грехи мои тяжкие. А может бросить все эти пляски на паркетах, да податься в бизнес к двоюродному брату под крыло, не откажет, чай вместе поднимали. Нет, не получится. Настоящий бизнес сегодня без тесной связи с властью не существует, это там, в заграницах могут что-то, куда-то инвестировать, а у нас в России шиш, все поделено и учтено финансовыми группами и за каждыми такими более или менее значимыми инвестициями стоит его величество бюджет. Максим Петрович прекрасно понимал, что только тандем с родственником дает ему возможность получить немалый доход с властной должности, не будет его бизнеса и враз исчезнут 'златые горы и реки полные вина'. Поиск других соратников в деле распиливания бюджета может растянуться на долгие годы, да и то придется постоянно оглядываться — кинуть партнера в ответственный момент золотое правило бизнеса в России.

Неожиданно напомнивший о себе телефон заставил вздрогнуть и отвлечься от невеселых мыслей. Хм... Номер не из списка, можно вроде как и не отвечать, тем более настроение совсем ни к черту. Ну а вдруг что-то важное?

— Слушаю! — недовольно рыкнул он в аппарат.

— Максим Петрович, это Сударев звонит — начальник охраны Игоря Сергеевича, — представился невидимый собеседник, и тут же обрывая возможные вопросы продолжил, — тут у нас такое дело... Беда одним словом. Машина Игоря Сергеевича под автопоезд попала... Он и его супруга насмерть, дочь в тяжелом состоянии, сейчас везут в Склиф...

— Что? — Спина Максима Сергеевича мгновенно взмокла, — как насмерть?

На другой стороне промолчали, понятно было, что человек находится в шоке, поэтому надо дать ему время для осознания полученной информации.

'Может это неудачный розыгрыш? — Мелькнула мысль, и тут же рассыпалась в прах, — такими вещами не шутят. Сударев... Сударев..., — в голове у Грабина возник образ высокого подтянутого человека, — вроде был такой у Игоря, Антоном, кажется, зовут. Точно Антон'.

— Как это произошло?

— Если кратко, то водитель не успел погасить скорость и задел впереди идущий автомобиль, потом потерял управление и вылетел на встречную полосу, прямо под автопоезд.

Грабин молчал, слов как-то не находилось, мысли ушли в разлет, Сударев терпеливо ждал.

— Ты вот что, Антон — наконец, выдавил из себя Грабин, — проследи, чтобы там..., — он снова замолк, подбирая слова, — чтобы там все нормально было. Девочку точно в Склиф увезли?

— Да. Я со 'скорой' одного из наших отправил, будет постоянно на связи.

— Мне его номер скинь, прокачусь, с эскулапами потолкую. Полезно бывает иногда.

'Да... вот так дела. — Максим Петрович продолжал стоять, пытаясь осмыслить событие. Почему-то вдруг возникла странная мысль, — хорошо, что его мать до такого не дожила, год назад схоронили старушку'.

Понемногу мысли стали приходить в порядок: 'В Склифосовский надо ехать прямо сейчас, дабы своим присутствием обозначить приоритеты, а то ведь иной раз врачи, оставленные без надлежащего внимания, не торопятся исполнять свои обязанности'.

Грабин решительно снова взялся за телефон — всю работу на сегодня побоку, да и на завтра тоже, у него теперь забот будет выше крыши. Уже позднее, по пути в клинику, его обожгла мысль:

— А как же бизнес? — Сердце екнуло, поначалу он рассуждал как человек потерявший одного из дальних родственников, но вот стоило только примириться с потерей и тут же всплыла проблема, от решения которой зависела его дальнейшая жизнь. — Ах ты, ешь твою... Вот о чем теперь надо думать.

А думать действительно было о чем, тут ведь какое дело: из близких родственников у Игоря осталась только дочь, а вот со стороны его жены оба родителя живы. Что будет, если Наталья не выкарабкается? Да если и выкарабкается, кто в первых рядах прибежит к постели больной в надежде заполучить кусок пирога от налаженного бизнеса? Хотя нет, последнее вряд ли возможно, насколько известно девочка сильно невзлюбила родственников по линии матери, что-то там такое произошло, о чем старались не упоминать, но после того ни Наталья ни сам Игорь отношения с ними категорически не поддерживали. Значит надо приложить все усилия, чтобы дочь Игоря выжила, или прожила достаточно долго, пока будет происходить перенаправление потока капиталов.

Костиков крутился возле реанимации, поначалу его пытались прогнать, но сотня евро и натянутый поверх пиджака белый халат позволили создать видимость причастности к происходящему. Профессиональная привычка отслеживать 'все и вся' позволили ему быстро разобраться в ситуации, вести разговоры с зав. отделением оказалось бесполезно — рассуждений много, информации ноль. Администратор, он администратор и есть, от дежурного хирурга и медсестры Костиков позднее получил гораздо больше информации. Вот и сейчас Леночка, а это та самая медсестра, которая служила для охранника источником информации, выскочила из отделения' и сразу повернулась к нему, уже знала, что без вопросов ее не отпустят:

— Несколько минут назад просканировали, сейчас хирург пытается составить план операции, но, если честно, даже если ему удастся справиться со всеми кровотечениями, перелом основания черепа шансов практически не оставляет. Да и состоится ли эта операция...

— Что значит 'Состоится ли'? — Нервно прореагировал Костиков, в его понимании врачи и так непозволительно затянули время, только срочное хирургическое вмешательство давало надежду на выживание его подопечной.

— Так анестезиолог добро не дает, сердце совсем слабое, на стимуляторах держим.

— И что, совсем никак?

Медсестра опустила глаза и тяжело вздохнула:

— Надежды мало...

Через минут двадцать появился Грабин, если бы перед этим не позвонил Сударев, охранник его бы не признал, так как видел только один раз и то издалека:

— Ну, как? — озабочено уставился он на Костикова.

— Плохо, Максим Петрович. Врачи говорят, что шансов почти нет. Травмы очень тяжелые, да еще перелом ..., и сердце тоже...

— Кто ее сейчас ведет?

— Карпов, говорят очень хороший хирург.

— Как мне его увидеть?

— Минутку, — в этот момент охранник увидел медсестру, спешащую в отделение, и, прежде чем она успела скрыться за дверью, окликнул ее, — Елена Николаевна, это Максим Петрович Грабин, родственник той девушки, он хочет срочно поговорить с Сергеем Андреевичем.

— Срочно вряд ли получится, вы же знаете, — пожала плечами медсестра, — но я передам.

— Обязательно передайте, — тут же встрял Грабин, — это очень важно.

Срочно действительно не получилось, Максим Петрович успел уже отмерить четыре раза коридор неспешными шагами, когда Карпов уставший и помятый вышел к нему:

— Вы родственник пострадавшей?

— Да. Как ее состояние? — Грабин с надеждой смотрел на врача, хотя по внешнему виду того уже можно было предположить самое худшее.

— К сожалению, нам не удалось ее спасти. Сердце не выдержало.

Чиновник медленно выдохнул — вот и все..., вся семья...

— Можно? — Тихо спросил Максим Петрович и кивнул на дверь.

— Да, — с некоторой задержкой согласился хирург. Нельзя пропускать человека с улицы в реанимацию, но тут случай особый. — Только наденьте халат и подождите несколько минут.

Эти несколько минут нужны были для того, чтобы навести некоторое подобие порядка, далеко не все можно показывать родственникам, но и то, что пришлось увидеть Грабину, тоже требовало немалой выдержки. Наталью он естественно не узнал, да и как ее можно узнать, когда от лица почти ничего не осталось, и остальное... Максим Петрович в растерянности провел дрожащей рукой по своему лицу, пытаясь успокоиться. Нет, это выше его сил, взгляд сам собой сместился в сторону.

— Тоже, — кивнул он в сторону соседки своей бывшей племянницы.

— Нет, — мотнул головой хирург, — Хотя их привезли практически одновременно, и травмы в чем-то схожи, но ее состояние много лучше. Кстати, удивительное дело, и группа крови у них одинаковая, и ...

Карпов хотел еще что-то рассказать о совпадениях с профессиональной точки зрения, но взглянув на Грабина, мгновенно прикусил язык. Лицо чиновника приняло очень странное выражение. Неловкая пауза стала затягиваться, но тут в мозгу у Максима Петровича что-то щелкнуло, он вдруг встрепенулся от неожиданной мысли и уже внимательно присмотрелся к хирургу.

— Выйдем, нам надо кое-что срочно обсудить, — Грабин развернулся и покинул помещение, не оставляя врачу шансов возразить.

В коридоре Грабин сделал жест рукой охраннику, отсылая его подальше, и повернулся к семенящему следом Карпову:

— Родственников той девушки уже оповестили?

Вопрос для хирурга оказался достаточно неожиданным:

— Знаете, как-то даже не поинтересовался, — удивленно протянул он, — документов ее у нас нет, обычно этим потом следователи занимаются.

В этот момент у врача зародилось нехорошее предчувствие:

— Зачем вам это?

— А затем, — глаза Максима Петровича мгновенно стали колючими, — дело повернулось так, что на некоторое время Наталья Игоревна Канеева должна остаться в живых.

— Но она же..., — тут до Карпова дошел весь смысл сказанного, и он, мотнув головой, решительно ответил, — Я не могу этого сделать.

— Почему?

— Потому, что надо будет оформлять свидетельство о смерти, а за подлог можно будет получить срок. Причем срок может быть и не условным.

— Хорошо. Откуда вам известно, что сейчас скончалась именно Канеева?

— Так ведь запись ...

— Забудьте про запись, пока девушек не опознают родственники, а я родственник и не сумел ее опознать, свидетельство о смерти оформлено быть не может.

— Подождите, — в отчаянии возразил хирург, — но ведь есть и другие.

— Хорошо. Кто еще знает?

Карпов раскрыл было рот, чтобы перечислить всех причастных, и в туже секунду закрыл его — а ведь действительно, если в регистратуре отсутствуют точные данные по пострадавшей, то никто не сможет обвинить его в халатности. А если учесть совпадение по травмам, хотя и не настолько тяжелым как в первом случае, все удивительным образом сходится.

— В принципе, такое возможно, — наконец вынужден был согласиться он, — однако ее привезла бригада скорой помощи, а какую запись они сделали в журнал мне неизвестно.

— Это уже наша проблема, а с вами чуть позже поговорим отдельно. Я думаю, риск не так уж и велик, в крайнем случае, обвинят в халатности, да и то не вас. А когда найдутся родственники той девушки, сообщите мне, я сумею с ними договориться.

После разговора с хирургом Грабин подозвал Костикова:

— Ты никому еще не сообщал? — Охранник в отрицании мотнул головой. — Вот и хорошо. Наталья жива, состояние ее средней тяжести, но шансы на благополучный исход хорошие. Так всем и говори.

— Но ...

— Перепутали они там все, — Максим Петрович произнес это с нажимом, жестким взглядом давя любые возражения, — другая девушка там скончалась, а племянница жива, только что своими глазами видел.

— Понял, — произнес охранник, продолжая лихорадочно соображать, чего бы все это значило.

— Ну, понял и хорошо, — примирительно произнес Грабин, — больше тебе здесь дежурить не надо, с врачом я обо всем договорился. Впрочем, с Сударевым я сейчас сам переговорю. Подожди.

Глава 10

Всякое начинание опасно своими последствиями

Стоило появиться в институтской аудитории, как тут же прибежал Алексей:

— Привет! Еще на улице тебя срисовал, — заявил он сходу, — зря ты к аграриям не ездила, оторвалась от коллектива, теперь притираться труднее будет.

— Мне эти притирки без надобности, — пожала плечами, — появляться здесь буду редко, это только для начала, чтобы знали, что такая существует. А потом буду здесь появляться хорошо, если раз в неделю.

— Ну, ты даешь! — Вытаращился он на меня. — Так, конечно тоже бывает, но тогда приходится открывать дополнительный благотворительный фонд, а с деньгами, как я понимаю у тебя не все в ажуре.

Ага, как истинный джентльмен он пытается, ну совсем незаметно, прощупать мою финансовую состоятельность.

— Ты, Леша, лучше за своими кредитками следи, — тут же осадила его любопытство, — у тебя, подозреваю, проблемы того же плана, если не хуже.

— Ага, — растянулись его губы в улыбке, — но все же какой никакой доходец, помимо родительского, имеется.

— Что, пиццу подрядился развозить?

— Ты чего злая сегодня? — Тут же ухмыльнулся он. — Нет, развозчик еды профессия хлопотная и не денежная, хотя одно время и пытался на том заработать, у меня труд интеллектуальный, подвязался тут в одной конторе за малую денежку компьютерную сеть поддерживать.

— О как! — Хмыкнула я, и было от чего, нанимать админа без хорошего образования и опыта работы риск большой, по крайней мере, я бы никогда на такое не пошла. — Ты случаем лапшу мне на уши не вешаешь?

— Хм... А зачем мне тебя обманывать? А вдруг потом откроется, так что здесь твои сомнения мимо, но понимаю, звучит неубедительно. Однако управляющий того офиса жмот, каких свет не видел, поэтому на профессионала хороших денег давать не хочет, вот по Сеньке и шапка.

— И как, справляешься?

— А чего здесь сложного? — Хохотнул он. — Завести пользователя, да проконтролировать сеть любой юзер может, а если чего посложнее, то для этого у меня братец с удаленным доступом имеется.

Хм. А вот это уже интересно, если квалификация его родственника на уровне, то нужно запомнить, вдруг потом пригодится, не мне самой, так другим информацию можно сдать:

— И кто у нас братец? Ты же что-то про сестру говорил.

— А он не родной брат — двоюродный, и в отличие от меня в сетях шарит как бог.

О! Это уже в тему. Дальше наш разговор перешел в плоскость специфическую, в которой я, если честно, разбиралась так себе, на уровне дилетанта.

С преподавателями вопрос решился быстро, как, впрочем, и ожидалось, все к приватному разговору отнеслись с пониманием, правда были немного удивлены, что соискателю благосклонного отношения вдруг потребовался список источников, которые были необходимы для подготовки к зачетам и экзаменам.

Так, этот вопрос в ближайшей перспективе у меня закрыт, теперь по плану встреча с Зелениным, но человек он довольно своенравный, ключик к его расположению получить будет сложно, но возможно, а пока пора вернуться на любимую работу и не в КТМ, будь он не ладен, а в Карус. Чувствую, последнее будет сделать непросто, уж не знаю, какие договоренности были у Красницкого с КТМ, но такое впечатление, что он пытается меня туда сбагрить, а мне этого не нужно, как уже говорила, мне нужен свой 'огородик'.

Мля... Все планы в один момент полетели прахом, и все потому, что одному не очень умному зарубежному гостю вставили в задницу шило... не тем концом..., теперь он решил что у него там жало и он может без долгих согласований поставить в неудобное положение своих будущих партнеров по бизнесу. В КТМ о прибытии 'дорогого' гостя узнали в последний момент и теперь Татьяна Сергеевна пыталась хоть как-то минимизировать последствия мудрого решения потомков древнего Рима:

— Так, — говорила она, проводя очередное срочное совещание, — что на сегодняшний момент мы можем ему показать?

— Все тоже, что и другим, — тут же отозвался Жалейко, — новый цех на Ленинградке, и арендуемый участок в Скопино.

— В Скопино аренда доживает последний месяц? — Тут же возразил главный инженер.

— И что это меняет? — Пожал плечами Борис. — Что хотел то и получит, нечего было без приглашения в гости ехать.

— Борис, свои претензии выскажешь как-нибудь потом, — выговорила Татьяна подчиненному, — а сейчас прошу подумать, как нам показать гостю наши возможности.

— А стоит ли? — Снова взял слово Жалейко, — мы его все равно не удивим, даже самый передовой наш участок для них прошлый век. Хуже того, его наверняка интересует не действующее производство, а будущий имидж компании, то есть ему нужно будет предложить на выбор корпуса места, где мы будем ставить окончательную сборку изделий.

— Хорошо, тогда собираем все имеющиеся у нас предложения и, если у господина Сокаль возникнет желание посоветовать что-либо конкретное, пусть ездит и смотрит. — Согласилась Татьяна Сергеевна. Потом посмотрела на меня. — Юля, ты сможешь с Борисом Андреевичем встретить и сопроводить гостя?

— Могу, — кивнула я, — но лучше бы этим занялись профессионалы, там много специфики, особенно с организацией досуга...

— То есть? — Напряглась заместитель.

— Так тут Борис Андреевич правильно сказал, — пожимаю плечами, — партнер свалился как снег на голову, а теперь сиди и гадай, то ли он решил нас попутно навестить, то ли мы у него единственные и неповторимые. В первом случае от нас ничего не требуется, только встретиться с ним в порту да согласовать программу совместного общения, а во втором нужно разместить и организовать досуг, для чего и нужны профессионалы. И кстати: Сокаль фамилия французская.

За столом недоуменно переглянулись, видимо не ожидали от пигалицы получить столь интересную проблему на ровном месте.

— И что это меняет? — Поинтересовался главный инженер.

— Многое. — Вздыхаю я. — Если там действительно французские корни, то организация досуга вряд ли потребуется, французы заранее заботятся своей культурной программой, а вот если от французского только фамилия, тогда — ой.

— И насколько 'ой'? — Ухмыльнулся Жалейко, думая, что смутил меня вопросом.

— Намного. Итальянцы южане, темперамент у них в крови, если, к примеру, немцы умеют отличать свое личное отношение к происходящему от вопросов бизнеса, то в Италии это явление редкое.

— И что предлагаешь? — Это уже хозяйка кабинета.

Вот что можно предложить при таких условиях? Ну, прямо дети, честное слово, ведут себя как в каменном веке, а взять и позвонить, согласовать все по телефону, вера не позволяет? Переливать из пустого в порожнее долго не охота, поэтому делаю предложение:

— Давайте так, сейчас найдем его телефон и через полчаса согласуем все, что требует согласования.

— А ты с итальянцами общаться сможешь? — Борис как всегда, скептик хренов.

— Разберемся — все мы гомо сапиенс. — Хмыкаю в ответ.

— 'Гомо' не надо, лучше просто 'сапиенс'. — Оставляет последнее слово за собой Борис.

Не повезло, французских корней у Сокаль оказалось до обидного мало, но с итальянцами я тоже могу изъясняться, пусть для этого и приходится сильно напрягаться. Программу встреч согласовали довольно таки быстро, но без проблем не обошлось, все-таки у руководства КТМ есть свои планы, которые никак не желали согласовываться с планами зарубежного гостя, и такое положение дел меня насторожило. Тут надо отметить, что в данном случае бизнесмен сам был не в восторге от решения своего партнера — сначала-то он намеревался прокатиться по России туристом, но кому-то в голову пришла 'гениальная идея, что можно совместить приятное с полезным, мол, закатишься попутно, и посмотришь что к чему.

Как ни крутилась, как ни отнекивалась, но Татьяна Сергеевна меня к этому итальянцу прикомандировала на все время его пребывания здесь:

— У тебя с ним получается нормально общаться, — обосновывала она свое решение, — и специфику наших договоренностей ты знаешь хорошо, кому как не тебе этим заняться?

Нет слов, одни эмоции. Как закончится эта 'бодяга' пойду к Красницкому, всю работу, которая от меня требовалась, выполнила, а дальше пусть как-нибудь сами выкручиваются. Однако кое-что прояснить бы не мешало, как-то руководство не проявляет активность по окучиванию перспективных партнеров, да и вообще подозрительно, поэтому по окончании этого совещания решила нагло задержаться, хозяйка кабинета хоть и приподняла в удивлении бровь, но прогонять не стала. Уже плюс.

— Ну, что-то хотела? — Начальница переместилась с председательского места за свой рабочий стол.

— Татьяна Сергеевна, — начала я, внимательно отслеживая ее лицо, — мне последнее время стали не совсем понятны действия руководства относительно развития бизнеса в КТМ. Если судить о проекте с итальянцами в отдельности, то он вроде как будет безубыточным, но если смотреть на все в целом, то непонятно зачем такие титанические усилия? Несмотря на то, что времени прошло довольно-таки много, так и не было предпринято никаких действий по поиску соответствующих кадров и создания отдела ориентированного именно на работу с зарубежными фирмами. Специфика ведения бизнеса внутри страны сильно отличается от зарубежных реалий, поэтому уже давно следовало начать работу в данном направлении.

— Хм... — Хозяйка кабинета откинулась на спинку кресла и изобразила на лице задумчивость, именно изобразила, хотя, как мне показалось, за секунду до этого мелькнула досада. — Мне кажется, ты делаешь поспешные выводы, отдел кадров уже занимается поиском специалистов, по крайней мере, такое задание им было дано.

Так, а в глаза, значит, прямо смотреть не хочет. Понятненько, по-моему, меня всерьез не воспринимают, вообще-то этого следовало ожидать, ну кто еще будет серьезно воспринимать недавнюю школьницу, которая только и умеет, что с серьезным видом глупость молоть. Теперь стало окончательно понятно — правду скрывают. Почему я пришла к таким выводам, да потому, что перед этим я уже успела покрутиться в кадровом отделе и провентилировала вопрос по подборке кадров под новую специфику работы, для меня это была необходимость, торчать здесь вечно мне совсем не интересно. Так вот, никто там и не думал ничем подобным заниматься, более того, настроение у работников этого отдела ниже плинтуса — достоверно мне узнать не удалось, но по всем признакам готовится большое сокращение в компании. Вот я и решила дополнительно прощупать настроение руководства, на сей счет, и как теперь подозреваю, возня с зарубежными партнерами затеяна для отвлечения внимания — дымовая завеса на фоне каких-то значимых преобразований.

Вывод, пора сматываться отсюда под любым предлогом, нечего время зря терять, быстренько пробегусь с этим Сокаль по объектам и в родные края, то бишь в 'Карус', такие потрясения там вряд ли возможны. А потому благодарю Татьяну Сергеевну, что уделила мне столько своего драгоценного времени и вон из кабинета и, кстати, надо на теперь озаботиться чтобы наши пути ни в коем случае не пересекались — с глаз долой, меньше проблем, больше свобода манёвра.

— 'Вот ведь...' — Задумалась Татьяна Сергеевна, глядя на закрывшуюся дверь. — 'Ну и интуиция, у девочки. Поверила? Или сделала вид, что поверила? Если даже такая малолетка озадачилась, то что говорить о более искушенных сотрудниках?'

Хозяйка кабинета еще немного поразмышляла над проблемой и взялась за телефон:

— Добрый день, Максим Петрович, это Татьяна звонит... Спасибо. Тут возникла кое какая проблема, надо бы нам ее обсудить... Нет, пока ничего такого серьезного, но все же нужно подумать, а без вас ... сами понимаете... Хорошо, в семь подъеду.

По небу плыли облака, подгоняемые порывистым ветром, их белая невесомость постепенно менялась на серую тяжесть, с которой вот-вот был готов сорваться холодный дождь — теплая осень постепенно сдавала свои позиции, уступая промозглой московской сырости (банально до пошлости). Близко к подъезду подкатить не получилось, такая погода не позволяла чиновничьей братии осуществлять руководство под открытым небом, поэтому сегодня все более или менее удобные подъезды были заняты дорогущими престижными авто. Татьяне Сергеевне пришлось покинуть уютный салон авто метров за двести до входа и по дорожке, пересекающей небольшой скверик, пройти к помпезному зданию старой постройки. Поход по длинным коридорам не занял много времени — так как рядом с хозяевами здешних кабинетов суетиться не принято.

— Так что произошло, что потребовало срочного обсуждения, — начал Максим Петрович без обычного в этих случаях расшаркивания.

Вообще-то стиль общения хозяина кабинета с заместителем директора КТМ стал все больше походить на стиль 'начальник — подчиненный', и чем дальше, тем он становился жестче. Такое отношение уже давно насторожило Татьяну, но она решила пока не обращать внимания, ведь ее собеседник де-факто действительно являлся основным владельцем компании, хотя именно с появлением такого стиля общения, как правило, начинались проблемы.

— Наши действия по налаживанию контактов с зарубежными партнерами стали вызывать подозрения у сотрудников, не далее как сегодня имела разговор с командированным на время из Каруса работником. Видимо по молодости и неопытности она высказала непонимания по поводу нашего стиля работы с европейскими партнерами.

— Вот как? — Хмыкнул Грабин. — Прямо так сказала?

— Не так прямо, но это сразу меня насторожило. И это хорошо, что она поделилась со мной своим непониманием, другие предпочитают просто отмалчиваться, но если возникли подозрения у нее, значит, остальные просто уверенны. Считаю, что мы недостаточно выделяем средств на прикрытие предстоящих финансовых операций с зарубежными банками, нужны дополнительные контакты.

— В этом месяце мы начинаем первые перечисления средств, поэтому времени у нас практически нет, — возразил хозяин кабинета, — нужны ли нам дополнительные телодвижения в имитации деятельности?

Татьяна Сергеевна слегка ухмыльнулась:

— Это как раз тот случай, когда дополнительные усилия лишними не будут, тем более, что в будущем с большой долей вероятности эти наработки можно будет использовать в создаваемой сейчас компании.

— Понятно, — властный делец, задумался. Когда он начинал работу по выводу капиталов из предприятий своего погибшего в автомобильной аварии партнера, ему казалось, что при этом не возникнет слишком много проблем, однако, на самом деле все оказалось сложно и главное долго. Последнее было самой большой неприятностью, ведь два месяца назад для сохранения временного контроля над активами была проведена подмена погибшей племянницы на пострадавшую девушку. И теперь так выходило, что временное решение постепенно превращалось в постоянное. Тогда ему казалось, что выход будет найден, но теперь он все больше убеждался — изначально удачное стечение обстоятельств все больше становилось похоже на тупик, из которого выхода не наблюдается.

— Хорошо, делайте в этом направлении все, что считаете нужным, — наконец согласился он, — если понадобится, то привлекайте еще сотрудников. То есть делайте все, чтобы у сторонних наблюдателей не возникло даже мысли о том, что что-то идет не так.

— Хорошо, — кивнула Татьяна, — но это не все. Вчера на меня пытались выйти родственники жены Канеева, соглашаться на встречу не стала, отговорилась тем, что являюсь наемным работником, поэтому не могу быть им полезной, но они продолжают настаивать.

— Никаких встреч, — резко отрубил Грабин, — в дальнейшем ссылайся на меня. Тут такое дело, после смерти Игоря эти родственнички вбили себе в голову, что племянница не может быть наследницей по состоянию здоровья и пытаются всеми способами оформить над ней опеку. Даже подали в суд о признании Натальи недееспособной, мирно решить эту проблему они не могут, уж слишком много в свое время между племянницей и родственниками ее матери накопилось негатива.

— И какие у них перспективы? — Поинтересовалась собеседница. Вопрос действительно не мешало прояснить, уже потихоньку начали возникать слухи о невменяемости основного владельца группы компаний КТМ.

Максим Петрович тяжело вздохнул:

— Не без проблем, — вынужден был согласиться он, — но не откажешь же им в проведении психиатрического освидетельствования. А так как с точки зрения психиатрии здоровых людей практически не существует, то все может произойти не так как хотелось.

— То есть, у девочки есть видимые последствия аварии?

— Видимых нет, — пожал плечами Грабин, — но тут проблема в другом. Девочка росла в достатке, причем достаток этот был, прямо скажем, несколько излишним, и на этот счет мне не раз пришлось иметь серьезный разговор с Игорем, но он продолжал относиться к шалостям дочери снисходительно. Хотя, на мой взгляд, это были уже совсем не детские шалости. Так что ее обычное поведение сложно считать нормальным, но вряд ли кто будет делать поправку на среду существования племянницы, и в этом я вижу большие проблемы.

За два месяца до этого:

Тихой булькающей мелодией напомнил о себе телефон, Максимов перевел взгляд с ноутбука на экранчик аппарата. Звонили по прямому, следовательно, кто-то из своих, но высветившийся номер ни о ком не напоминал.

— Слушаю? — Выдохнул он в трубку, стараясь не выдать невидимому собеседнику своего настроения.

— Здравствуй Аркадий, это Минеев тебя беспокоит, — раздался в ответ голос Сергея, — нужно срочно переговорить, если ты конечно свободен.

— Свободен? Ты же знаешь. — С едва уловимым сарказмом ухмыльнулся Аркадий Михайлович. Конечно, на том конце провода прекрасно знали, что свободного времени у него не бывает, но, тем не менее... Значит что-то случилось и отказываться от встречи не стоит. — Но если надо.

— Где-то минут через десять буду, — лаконично закруглился собеседник.

Трубка медленно вернулась на место:

— Хм. Однако... — задумался Аркадий Михайлович, нельзя сказать, что встречался он с Сергеем редко, но обычно встречи эти предварительно неспешно обговаривались, да и происходили всегда на нейтральной территории, а тут вдруг весь негласный протокол насмарку. И что же такого могло случиться? Кто-то из небожителей решил уйти на покой и положил начало борьбы за его наследство? Нет, вряд ли. Такие дела спонтанно не делаются, вот так сразу сдавать свое близкое окружение, без страховки — себе дороже.

— К чему такая спешка? — Поднялся Максимов навстречу своему компаньону. — Произошло что ли чего-нибудь.

— Произошло, — кивнул Сергей и после рукопожатия плюхнулся на ближайший стул, — помнишь такого, Канеева?

— Это Игорь Сергеевич который? — прищурился в ответ Аркадий Михайлович

— Он самый, — подтвердил собеседник, — владелец группы компаний КТМ

— 'Делец и банкир, владелец заводов, газет, пароходов', — усмехнулся Максимов, доставая из бара брэнди, — да кто ж его не знает? Ты меня еще про его родственничка спроси.

— В том-то и дело, что родственничек его сейчас останется не у дел.

— Хм. Это почему? Не уж-то в отставку? Так вроде по слухам прочно сидит.

— Дело не в Грабине, Аркадий, а в самом банкире. Мне час назад сообщили, что он с женой и дочерью попал в жуткую аварию. Выжила только дочь, да и она в тяжелейшем состоянии, врачи говорят, что прогноз для нее весьма неблагоприятный.

Брови Максимова приподнялись в удивлении:

— Ну, дела-а. Если его дочка и вправду не выкарабкается, то мы станем свидетелями великого передела. Да если и выкарабкается, желающих порвать империю Канеева больше чем достаточно.

— Вот, вот, и я о том, — энергично закивал Сергей, — нам бы тоже не стоит глазками хлопать.

Аркадий Михайлович принялся задумчиво разливать бренди в бокалы, надо было срочно обмозговать озвученную идею. Банк, конечно, урвать вряд ли получится — Грабин его просто так не сдаст, да и другие не позволят, а вот с сетью оптовых магазинов, можно попробовать, тем более что возможность такая есть. А там и к производству можно присмотреться, на строительные материалы всегда спрос имеется.

— А кто там в родственниках числится? — Вернулся к разговору Максимов. — Насколько мне известно, прямых родственников у него не осталось.

— У него нет, а вот со стороны жены оба родителя живы, да и других желающих приобщиться более чем достаточно. Причем коммерческой жилки там ни у кого нет, зато запросов превеликое множество.

— Ну, так и должно быть, — согласно кивнул Аркадий Михайлович, потом взял небольшую паузу, в течении которой вдохнул аромат напитка и сделал маленький глоток, приятное тепло прокатилось внутри. Он еще крутанул бокал в руке, чтобы янтарная жидкость прокатилась по стенке бокала, правда по правилам это требовалось делать до, а не после, но что поделаешь, он так привык. — Что ж, если так повернулось, давай-ка мы эту родню, с запросами, заранее под себя подгребем. 'На жадину не нужен нож — ему покажешь медный грош'...

— 'И делай с ним что хошь', — подхватил, улыбнувшись, Сергей, — мне вот только интересно, чего ждать в этот момент от Грабина?

— А чего от него ждать, — неопределенно повел плечами Максимов, — вряд ли он к родственникам сунется, скорее всего, пока девочка за жизнь цепляется, попытается свои капиталы из предприятий вытащить. Но быстро это не получится, поэтому будет делать все возможное, чтобы как можно дольше удерживать ее в живых... — И тут Аркадия Михайловича осенило, из его рассуждений следовал неожиданный вывод, смахнув с себя благодушное настроение, он решительно отставил бокал:

— Ты вот что, пока я буду родственничками заниматься, дай там своим команду, чтобы за девочкой присмотрели. А то ведь Грабин в безвыходной ситуации может и какую-нибудь комбинацию с подставой замутить.

— Думаешь? — Недоверчиво уставился на Максимова Минеев.

— Если у него будет такая возможность, уверен. Слишком много он теряет с ее смертью.

— А получится у нас, Максим Петрович? — засомневался Сударев в ответ на идею Грабина, — Наталью врач скорой осматривал. Все травмы в сопроводиловке прописаны, там же и данные по ней, да и в клинику наш сотрудник ее сопровождал.

Чиновник внутренне усмехнулся, в кристальную честность начальника охраны он естественно ни секунды не верил, не такой человек был Игорь, чтобы при себе держать постоянно проблему.

— Сопроводительную я уже смотрел, — кивнул Грабин, — и ту, и другую. В результате могу сказать, что травмы там описаны одни и те же, только тяжесть их разная.

— А родственники? — Продолжал гнуть свое Антон. — Они-то на опознании должны появиться, обязательно найдется какая-нибудь особая примета.

— Короче, — решительно хлопнул ладонью по столу Максим Петрович, — когда найдутся родственники той девушки, мы с ними договоримся, внакладе не останутся, и шума от них ждать не придется. А тебе тоже надо, не откладывая в долгий ящик, по всей цепочке пробежаться и сделать так, чтобы никаких зацепок не осталось. Особое внимание обрати на личные вещи Натальи, все эти расчески, зубные щетки, помады... в общем все, что может сказать хоть малость о самой хозяйке надо будет найти и заменить. Если она когда-нибудь зубы лечила, или ей там операцию какую делали, то карточки в клиниках надо подкорректировать. И по девушке требуется срочно ясность внести, наверняка уже завтра по ней документы сыщутся, зевать только не надо. Пойми, рыть будут очень серьезно.

— Хорошо бы Костикова, ну, это тот, кто в клинику ее сопровождал, на время отправить куда подальше, он же засветился. — Внес свою лепту Сударев. — Да и девушку желательно было бы в контактах ограничить, а то когда очнется, могут быть неприятности.

— Это ты правильно заметил, парня в командировку подальше отправь, а с девушкой все нормально будет, подберем мы ей персональную сиделку, — махнул рукой Грабин, — а как только очухается, мы ее в другую клинику переведем, подлечим, а потом длительная реабилитация, с такими травмами... ну, сам понимаешь. Но это не все, составь мне полный список контактов Натальи, удели пристальное внимание тем, с кем она постоянно поддерживала отношения, нужны еще фотографии, чтобы охрана знала, кого ни при каких обстоятельствах допускать к нашей страдалице нельзя.

Максим Петрович замолчал на минутку, пытаясь припомнить, не забыл ли он чего за всей этой суетой? Вроде все правильно... А, нет, действительно забыл!

— Ты, вот что, Антон, — ласково посмотрел чиновник на Сударева, — за всей этой суетой я как-то подзабыл согласовать вопрос твоего нынешнего статуса. Но, думаю, ты сам понимаешь, что в свете вчерашних событий от твоих действий зависит очень многое... Короче, я абсолютно не в курсе твоих договоренностей с Игорем, поэтому хочу, чтобы ты без лишней скромности, особенно подчеркиваю 'без лишней', сам определился что хочешь получить в конечном результате. Завтра, как появится время, подъезжай ко мне на Шевцова, там и договоримся окончательно.

Закруглив на оптимистичной ноте разговор с Сударевым, и проводив взглядом того до машины, Грабин снова взялся за телефон — настала пора реанимировать свои давние связи:

— Галина Сергеевна? Это Грабин говорит, здравствуй моя дорогая.

— О! Макс! Сколько лет, сколько зим? — Обрадовалась старая знакомая. — Рада тебя слышать, не часто меня балуют вниманием небожители.

— Это кто небожитель? — Хмыкнул Максим Петрович. — Уж не меня ли, грешного, ты к ним приписала? Нет. Нам до олимпа как до луны пешком, мы все больше на склонах подвизаемся.

— Какие мы скромные, — в ответ проворковала трубка, — может быть ты еще и краснеть не разучился?

— Скорее научился, — хохотнул Грабин, — в нашем деле вовремя покраснеть дорогого стоит.

— Покажешь?

— Почему нет?

— Эх, Макс, не трави душу. Знаю, ведь обманешь, как всегда.

— Когда это я обманывал? — Делано обиделся Максим Петрович. — Если чего обещал, то в лепешку...

— В том-то и дело, что обещаний я с тебя так и не смогла вытянуть, — раздались грустные нотки в голосе собеседницы, — но, впрочем, не будем о бабских претензиях. Так что такого могло произойти, что кому-то понадобился скромный труженик научного фронта? Предупреждаю сразу, 'белочкой' подпольно я не занимаюсь.

— 'Белочка' тут не причем, для этого у нас, анонимных алкашей, специальная бригада имеется, со всем необходимым оборудованием и богатым опытом работы. Тут требуется несколько иное, по телефону и не объяснишь, в общем, нужен обстоятельный разговор.

— Подъезжай через часок на Фильку — хоть разок за чужой счет отужинаю.

— Буду.

Отправляясь на встречу Грабин еще раз проанализировал план предстоящего разговора с давней знакомой. Не то, чтобы он боялся открыть свои планы перед Галиной, но существовало определенное опасение, что один из ведущих специалистов в области психиатрии может отказаться от участия в довольно странном проекте. Как позднее выяснилось, опасался он не зря:

— Максим, Максим, — вздохнула Галина, нарочито рассматривая содержимое бокала, который крутила в руках, — все такой же шебутной, и как всегда 'без царя в голове'. Неужели тебя настолько сильно припекло, что ты готов переступить через свое и чужое горе?

— Ты даже не представляешь, в каком положении я сегодня оказался, — подтвердил Максим Петрович, — все, что я вкладывал в Игоря, может пойти прахом. Да ладно бы это были просто деньги, в конце концов, я пока не немощный старик и как-нибудь проживу, но тут еще завязаны финансовые проекты некоторых влиятельных людей, а их желательно не подставлять. Конечно, все они вполне вменяемые и вряд ли кто-нибудь будут требовать с меня возмещение убытков, но сама понимаешь, дел со мной после этого никто вести не станет.

— Да, — вынуждена была согласиться собеседница, — что-то мне подсказывает, что в целом ты прав. Но, если честно, задача, которую ты хочешь решить, далеко не так проста, как ты себе представляешь. Подменить одну девочку другой, да так, чтобы никто этого не заметил, почти невозможно. Голос, манера разговаривать, походка, характерные жесты, прошлые события — это все то, по чему мы узнаем человека. Привить эти признаки в достаточной мере другому человеку чрезвычайно трудно даже имея перед собой оригинал, а в твоем случае... Не уверена, что есть хоть малейший шанс. Хотя, задача достаточно интересна с исследовательской точки зрения, я имею в виду методики, которые будут применяться для ее решения. Попробовать имеет смысл, но устроит ли тебя результат?

— А у меня есть выбор?

— Есть. Оставить все как есть.

— Нет выбора, — вздохнул чиновник, — это только кажется, что он есть.

— Хорошо, но ты понимаешь, что одной мне этого не потянуть? Нужны помощники и квалификация у них должна быть соответствующей, а учитывая еще наличие таких достоинств как умение держать язык за зубами, оплата потребуется соответствующая. Надеюсь, с УЕ у тебя пока сложностей нет?

— Пока нет. Но работать с девочкой надо начинать сразу, как только выйдет из комы. Потом когда появятся ее родственники, мне для разговора с ними понадобится подстраховка психолога. Вот здесь, — Грабин вынул из кармана банковскую карточку, дополненную симкой, и протянул их Галине Сергеевне, — для покрытия расходов на первое время.

Женщина кивнула, и карточки с блеснувшей голограммой исчезли в ее сумочке:

— Ну, что ж, считай, что меня ты заинтересовал, в прямом смысле, но раз все так стремительно завертелось, то вынуждена тебя покинуть — дела. Завтра к десяти отзвонюсь, там и поговорим подробнее.

Чиновник тоже не стал задерживаться в ресторане, сразу после ухода Галины он подозвал официанта и расплатился — предстояло еще немало работы, Игоря нет, но бизнесу ничего мешать не должно.

Глава 11

Планы нужно составлять лишь для того, чтобы понять степень своего заблуждения

(афоризм чиновника)

Вот почему я сильно не люблю встречать кого-то из официальных лиц? Да потому, что в тот момент, когда можно сделать что-то нужное и важное, приходится тупо убивать время, да и ладно бы убивать его с пользой для себя любимой, почитать чего-нибудь интересного, или просто отдохнуть, так ведь нет, ситуация обязывает постоянно быть в напряжении. Вдруг этому сопровождаемому неожиданно захочется чего-нибудь, о чем ранее никто не догадывался, или у него, неожиданно возникнет мысль, что противоположный пол к нему представлен не просто так, а с намёком ( не мой случай, но...), и он пытается весь визит определить насколько широки рамки этого намёка. Так и с нашим зарубежным гостем, по-моему, он не смог перестроиться на деловой лад и решил соединить свои обязанности с развлечением — пытался использовать сопровождающих его лиц в качестве профессиональных гидов. Честно попытавшись, первое время, удовлетворить информационный голод господина Сокаль, мне пришлось изобразить некоторою степень недалекости и тупо переадресовывать вопросы Борису Жалейко, в конце концов, это его прямая обязанность проявлять гостеприимство, должность у него такая, 'по связям с общественностью', нечего наблюдателем высиживать. Борис оказался мужиком неглупым, быстро сложил два плюс два, однако предпринять что-либо действенное, чтобы снова перевесить на меня свои обязанности, не смог — опыта не хватило. Думаю, по окончании мероприятия он попытается высказать мне свое 'фи'. Но-но, пусть попробует, может чего и получится. А вообще, как я и подозревала, три дня были потрачены абсолютно бездарно. Чего показывали? Зачем? Это как раз тот случай, когда личное участие партнера не только не помогает делу, но и даже вредит.

Как только сделала итальянцу ручкой, со скорбной (о, ужас) миной на лице, тут же кликнула такси — ждать пока меня довезут служебным транспортом попутно смерти подобно. Невежливо поступила, однако нужно было дать понять, что даже такая недоросль как я не в восторге от подобных мероприятий, хоть и чувствую, без последствий такой демарш не останется, обязательно нажалуются. Ну и пусть, эта 'командировка' порядком поднадоела, тем более руководство КТМ ведет непонятные игры. Хотя почему непонятные? Тут-то как раз все понятно, ведется целенаправленный развал компании, сильно спорить не буду, но вероятно уже полным ходом через кое какие зарубежные счета идет откачка средств в офшоры. Это для кого-нибудь может быть не очевидным, а я в свое время насмотрелась. Рискует наследница, или кто там за нее рулит? Дядя? Слишком торопливо все происходит, а значит, велик риск привлечения внимания, мой 'несчастный случай' тому яркий пример.

Не успела добраться до своего рабочего места, как меня вызвали 'на ковёр'. Упс, какая неприятность!

Настроение у Юрия Александровича видимо было не из лучших — встретил тяжелым взглядом и присесть, как в первый раз, не предложил. Хм, ладно, я и постоять могу, не убудет. Интересно, что ему там наговорили?

— Мне позвонили из КТМ, — при этом директор слегка повернул голову в сторону телефона, — и просили разрешить тебе еще некоторое время поработать у них. Объясни, почему ты без согласования с руководителем группы решила, что твоя командировка закончилась?

Ага, понятненько, разрешили, я так рвалась, так рвалась, что даже пришлось уговаривать директора, дабы он позволил вернуть заблудшую овечку назад. Надо будет поразмыслить — зачем? А пока прямо и без всяких недомолвок, рассказала патрону о своей работе в КТМ, странности в подборе персонала, настроениях, подозрениях и хитрых играх с зарубежными потенциальными партнерами. В общем, повела себя как умненькая, но немного несдержанная девочка, без царя в голове, то есть, плевать хотела на все авторитеты вместе взятые, а потому берущая все под сомнение и на слово никому не верящая.

— Вот значит как? — Выдохнул директор и задумался. Через минуту он снова взглянул на меня. — Не верить тебе у меня оснований нет, но и поверить пока не получается. Можешь хоть как-то доказать свои подозрения?

— Сейчас никак, — в отрицании мотаю головой, — но недавно, на совещании, услышала о готовящемся расторжении договора аренды производственных зданий в Скопино, а это не такой уж малый производственный ресурс компании. Если в ближайшее время не будет сообщений о сдаче в аренду помещений в том районе, то это уже должно сильно насторожить.

— Считаешь, что готовится не совсем законная смена собственника?

— Да. У КТМ большой опыт в производственной сфере, за десять лет у них практически не было проколов, особенно в определении номенклатуры производимых товаров, но тут принимается решение по расширению бизнеса с выходом на зарубежных партнеров и всё начинает делаться на дилетантском уровне. Ну, ладно, зарубежная специфика, недостаток опыта... но уж по России какие проблемы? А нам дают совершенно сырой проект, причем поначалу даже не утруждают себя подбором кадров — зашевелились только тогда, когда это стало выглядеть со стороны просто неприлично. Такое впечатление, что вся наша работа чисто декларативная.

Юрий Александрович потер лоб, глядя куда-то мимо меня, пытаясь найти брешь в моих рассуждениях. Найдет, конечно, не бывает такого, чтобы нельзя было возразить даже на самый веский довод, только все это мне не интересно, как я уже говорила, у меня есть свой огородик и мне надо копаться на нем.

— Хорошо, — наконец подал голос директор, — я понял твою позицию, однако все твои рассуждения пока не поддаются проверке, а значит, относятся к области предположений. Руководство КТМ запросило у нас помощи, пока они честны с нами и наши интересы не страдают, мы должны выполнять взятые на себя обязательства, причем отсутствие подписанного договора ничего не значит. Вывести тебя из группы быстро не получится, так как ты уже проделала там определенный объем работ и в курсе всех тонкостей проекта, другому работнику придется затратить немалое время, чтобы полноценно включиться в работу. Завтра возвращайся в КТМ, к твоей работе у них претензий нет.

Видимо отношение к такому решению можно было легко прочесть на моем лице, поэтому директор поморщился, и решил добавить в разговор немного пояснений:

— Понимаю, что не хочется делать пустую работу, как ты себе представляешь, — кивнул он, как бы соглашаясь, — но в жизни часто приходится заниматься не только приятным. Отнесись к этому как к учебе, и, в конце концов, твоя работа будет хорошо оплачена.

А тут он не угадал. Нет, деньги лишними точно не будут, но вроде я и до этого не бедствовала, а вот то, что у КТМ нет претензий, это уже мой прокол, совсем упустила из вида — быстрая и качественная работа развращает начальника, теория относительности не только в физике действует. М-да, надо исправляться, задачка сложная, но выполнимая. Плохо еще то, что я совсем не смогла просчитать Татьяну Сергеевну, по всем раскладам заместитель генерального директора должна была хотя бы чуток обидеться — черная неблагодарность в ответ на хорошее отношение, и затребовать у Красницкгого более опытного и дисциплинированного работника, но этого не произошло. Почему? Решила, что я еще ребенок и беспричинные взбрыкивания в порядке вещей? Непонятно, а что непонятно, то меня сильно настораживает — отложилось, знаете ли, после некоторых событий в счастливые времена развитого социализма. Грусть, печаль.

Сижу, работаю, самое обидное, чувствую себя вещью, которую один хозяин на время арендовал другому. Все-таки работа на себя сильно отличается от работы на 'дядю' — совсем другой настрой и совсем другое отношение. И песня Распутиной еще привязалась, не вся, конечно, но припев постоянно всплывает в памяти:

Отпустите меня в Гималаи

Отпустите меня насовсем

А не то я завою а не то я залаю

А не то я кого-нибудь съем

Точно съем! Сварю и съем... или нет, варить не буду... и есть тоже, не хватает еще какую заразу подцепить. Но расчлененнкой займусь сто процентов. Расчленять надо будет медленно, чтобы жертвы успели осознать и раскаяться... или нет, лучше их заставить всю жизнь делать бесполезную, никому не нужную работу... Тьфу, придет же в голову такое, бесполезная работа для них не наказание, а способ существования, поэтому лучше вивисекции здесь ничего не придумать. Довели, чтоб их через третье колено, никогда еще таких кровожадных мыслей не возникало. А то ли еще будет.

Отпустите меня в Гималаи

В первозданной побыть тишине

Там раздеться смогу догола я

И никто не пристанет ко мне

Интересно, а Маша когда-нибудь была в Гималаях? Должна была съездить, вряд ли удержалась. Лично у меня в голове прочно сидит стереотип, что в этих Гималаях жутко холодно и ходить голой, по меньшей мере, глупо. Но правда в ее словах возможно есть — на морозе долго она не протянет, превратится в мороженного бройлера и тогда к ней точно никто не пристанет. Только если Ети, которого много кто видел, но никаких доказательств его существования предъявить не могут. И есть еще один момент, несоответствия — одежда на женщине выполняет не только функцию согревания, но и функцию сексуальной привлекательности. Пусть мужчина раздевает женщину, это один из этапов любовной игры, но не полностью, надо на ней что-то и оставить, после раздевания догола у иного мужского индивида сексуальное влечение может и пропасть. Так стоп, совсем расклеилась, хрен знает что в голову лезет, так и до палаты номер шесть недалеко, все, вздохнуть поглубже, настроиться на позитив..., где там очередной соискатель большого количества счастья в виде резанной черно-зеленой бумаги с отпечатанным портретом отвратительного качества...

Отпустите меня в Гималаи

Отпустите меня насовсем

Тьфу ты, опять!

С Михаилом Зелениным поговорить не получилось, совсем, человек он оказался до ужаса приземленный, и впитавший в себя мужской шовинизм с колыбели. Вроде и умный, а стоит немного пообщаться и начинаешь думать о нем как о клиническом идиоте. Или так только при общении с женским полом себя ведет, как он тогда вообще может работать в охранной фирме, там не только клиенты, но и клиентки попадаются. В общем, все мои потуги вдребезги разбились о его нежелание воспринимать меня всерьез. Хех, столько надежд и все мимо. Ладно, не получилось с этой стороны, зайдем с другой — удалось раскопать некоторые данные по Грущевскому. Как и предполагала, на этого тренера было оформлено два малых предприятия: одно в доле, и, судя по всему, уже давно сдохшее, то есть формально оно существует, но финансовая деятельность там практически отсутствует; а вот другое предприятие функционирует и денежки по счетам бегают. Впрочем, денег перемещается не так уж и много и в основном для обналички — обычная практика. А так не может быть, я хотела бы верить в бескорыстность чиновников от спорта, но мой опыт говорит, что это будет скорее редкое исключение в море правил. Ну что ж, пора прекратить витать в облаках, настало время обратиться к грешной земле, а именно: раз не получается раскрутить господина Грущевского самой, надо нанять профессионалов. Вот только для этого понадобится много шуршащих бумажек, а у меня с этим уже стали намечаться проблемы, в данный момент Европа без сопровождения для меня закрыта, ехать с тур группой не вариант, надзор будет строгий, оторваться от коллектива может и не получиться. Соответственно до совершеннолетия еще три месяца, поэтому поездку надо планировать на конец Марта — начало Апреля. Следовательно, пора начинать обработку мамы, чтобы потом решение не казалось ей спонтанным... А кстати, как это у меня из головы вылетело, вот ведь чучело, ищу решение проблемы, а про приглашение в клинику на дополнительное обследование забыла, им же надо по грантам отчитываться. Тогда мне как-то и в голову не пришло, что этим можно прикрыться — ныне с визой по европам не слишком сложно, а сейчас очень даже в тему. Такс, дома найду телефон Саманты и сегодня же договорюсь, так чтобы денька на три, в новогодние праздники, а там все будет чики-чики, и встретят, и сопроводят, и отправят. И время на личные дела предоставят. Ха!

Отпустите меня в Гималаи

Да чтоб эту Машку...! Вот привязалось.

Так, а это что за макулатура? Они что, решили я буду утилизатором работать? Подсовывают всякую хрень, вообще перестали 'мышей ловить', сейчас возьму вот эту фигню и натыкаю носом.

Хватаю плохо копированный документ, и решительно вскакиваю из-за стола, но тут что-то заставляет меня более пристально взглянуть на договаривающие стороны... Стоп, это же 'Аккорд'! Ошарашено возвращаюсь на рабочее место. Вот это номер. Вчитываюсь в подробности договора и... обалдеваю. На всякий случай тряхнула головой, избавляясь от морока, и снова чуть ли не по слогам перечитываю обязанность сторон. Вот оно, чего я искала в Карусе, а нашла по случаю в КТМ. Это же бомба ядрёная, нет, термоядрёная. Но как, КАК, такой убойный документ попал в мои цепкие руки? Не иначе промысел божий. Вообще-то подозреваю, что копировал кто-то неискушенный в настройке копировальных аппаратов, поэтому копия получилась неважного качества, поправили настройку, сделали другую копию, а эту отложили в сторону и забыли. Такое бывает в конторах, да я и сама частенько грешила этим, потом ругала себя последними словами, но помогало мало.

— Йез! — Поднимаю глаза к потолку и губы мои шепчут: — Спасибо тебе.

Если мне удастся найти еще приложение к договору, где будет расписан график платежей, то и делать уже ничего не надо, об 'Аккорде' будут упоминать только в рамках уголовного дела. Правда при этом сильно пострадает КТМ, но тут уж сами намутили с кражей капиталов, а я им не Мать Тереза.

Перемену настроения своей подопечной в работе Татьяна Сергеевна заметила сразу, если раньше все делалось быстро и с огоньком, то теперь работа резко затормозилась. Формально претензий не предъявишь, девочка продолжает выполнять работу, и нельзя сказать, что наметилось что-то похожее на Итальянскую забастовку, но, если сравнить с тем что было до и стало после — небо и земля. С одной стороны и того что есть уже хватает, а с другой настораживает — не поверила школьница, значит, хоть и без жизненного опыта, но что-то подозревает. А вообще она перспективный работник, об этом можно судить по тому, как быстро сумела проанализировать всю свалку накопившихся предложений и отыскать те, которыми действительно стоило заняться. И это без образования и с небольшим опытом работы, все-таки умеет Красницкий подбирать кадры, в чутье ему не откажешь. Как бы дальше не повернулось дело, а такие люди ценны сами по себе — особых закидонов нет, умеют работать самостоятельно, не бегая по каждому чиху к начальству, и главное, творческое отношение к работе. Найти работника с таким набором качеств большая удача, только далеко не все руководители это понимают.

По началу Забелина не воспринялась серьезно — школьница, чего еще от нее ждать, ценность только в получении от нее некоторого вида информации, но через неделю по секрету доложили, что работать и думать эта школьница может по-взрослому. Что потом и подтвердилось. А еще стало известно про терки с ее непосредственной начальницей, вернее это начальница что-то себе навыдумывала, а девочка отнеслась к этому с большим юмором. Однако последний ее демарш, а по-другому это назвать сложно, насторожил. Несдержанность или расчет? Скорее расчет — ведь выполнила поручение до конца, и только когда все закончилась, демонстративно взбрыкнула, причем так, чтобы ее больше не трогали. Нетипично.

Заместитель директора, немного порассуждав, решила, что стоит подумать, как переманить ценного кадра к себе, и деньги здесь стоят далеко не на первом месте, любовь-морковь забывать тоже не следует. Надо будет пригласить девочку на корпоратив и не давать ей почувствовать себя на этом мероприятии одиноко.

За два месяца до этого:

Пробуждение было каким-то странным, Наталья ничего не могла понять — в ушах продолжал звучать противный свист, а во рту что-то сильно мешало, язык совсем не чувствовался, как будто его вообще не было, и при всем этом какое-то безразличие, апатия. Время текло невесомо... Нет, не так, скорее можно сказать, что оно потеряло свою значимость, поскольку перестало иметь значение для девушки. И так продолжалось вечность — пограничное состояние между сном и явью. Но и вечность когда-нибудь кончается, не сразу, но постепенно истаивала. Сначала свист в голове стал трансформироваться в ноющую головную боль, а потом боль стала распространяться по всему телу, постепенно усиливая свой напор. Но больше всего почему-то болело лицо, и глаза ничего не воспринимали кроме серой размытой мути. Возвращение в реальность произошло как-то само собой, вполне обыденно, без резко очерченных границ — просто в памяти стали всплывать фрагменты последних событий, а внутри по-хозяйски поселился холодок переживаний возможных тяжелых последствий.

Попытка осознанного движения правой рукой неожиданно отозвалась сильнейшей болью, которая буквально прострелила мозг, тело Натальи содрогнулось.

— Тихо, тихо, — тут же кто-то стал ее успокаивать, — вам нельзя делать резких движений. Потерпите немного, скоро станет легче.

Слегка звякнуло стекло и, действительно, спустя некоторое время боль стала сдавать свои позиции, девушка снова медленно погрузилась в безвременное безразличие. Но продлилось такое состояние недолго, или просто ей так показалось, сознание на этот раз подключилось довольно быстро из-за возникшего рядом какого-то движения:

— Как тут у нас дела? — Задал вопрос бодрый мужской голос.

— ИВЛ отключили еще утром, — принялась отчитываться женщина, находившаяся где-то рядом с Натальей, — отеки визуально стали поменьше, отмечены легкие непроизвольные мышечные сокращения...

Дальше разговор перешел на профессиональные термины, и девушка не смогла ничего разобрать, но вот, что 'динамика' у нее хорошая и 'прогнозы' благоприятные, услышала, и это уже позволило настроению начать выбираться из дебрей переживаний. Попытка задать вопрос врачам о том, почему ей ничего не видно, так и осталась нереализованной, так как голос куда-то пропал, да и распухший язык отказался повиноваться, а пара непонятных хрипов не в счет. Но усилия не пропали даром, внимание на нее все же обратили:

— Лежите спокойно, — приказал тот же мужской голос, — голос восстановится позже, а сейчас посмотрим ваше лицо и, если отеки позволят, снимем глазные повязки.

Когда яркий свет наконец-то хлынул в глаза, на душе сразу стало веселей, и хотя по-прежнему видно ничего не было, это не испортило первого впечатления от радости вновь обрести зрение.

— Так, так..., — произнесло серое пятно, плавающее перед глазами, — глазки, понятное дело надо промыть и хорошенько прокапать. А так, в общем-то, на первый взгляд нормально.

Что такое нормально Наталья поняла лишь несколько дней спустя, когда ей удалось взглянуть в маленькое зеркальце кем-то оставленное в прикроватной тумбочке в палате. В крохотной стекляшке удалось разглядеть набухшие черные с синими переливами веки, за которыми проглядывались темно-красные глаза вампира. И это все, что можно было разглядеть на лице, старательно укутанном несколькими слоями марли.

Голос действительно вернулся спустя сутки, но узнать его девушка не смогла, впрочем, назвать голосом те звуки, что ей удавалось извлечь из своего горла, можно было лишь с большой натяжкой. Дребезжащее сипящее нечто, изливаемое в пространство, годилось лишь для того, чтобы привлечь внимание, что, несомненно, уже было неплохо, но совершенно не соответствовало пожеланию.

На третий день в палату заглянул охранник и поманил сиделку. О чем они там разговаривали за тонкими дверьми, девушка не услышала, но уже через минуту в палату вошла незнакомая женщина врач в возрасте. Она быстро окинула взглядом помещение и решительно двинулась к пострадавшей.

— Здравствуйте, я Галина Сергеевна, психиатр. — Представилась она, утвердившись на стуле рядом с девушкой. — Вы в состоянии отвечать на мои вопросы?

— Да. — С некоторым усилием выдохнула Наталья, разглядывая врача.

— Прекрасно, — женщина, чуть ближе придвинула стул к кровати, чтобы не сильно напрягать слух, — вы помните: как вас зовут, когда родились, кто были ваши родители, откуда и куда направлялись в день аварии?

Хоть отвечать было и тяжело, но Наталья подтвердила, что проблем с памятью у нее нет и что происходило ДО она прекрасно помнит, а вот о том что произошло ПОСЛЕ она до сих пор не знает и никто пока не дал себе труда ее поставить в известность.

— Ну, что ж, — психиатр задумалась, — давайте я сначала проинформирую вас о событиях, которые привели вас сюда, а потом будем решать, что делать дальше.

В общем-то, ничего такого нового, о чем раньше догадывалась, девушка не услышала. Все по законам жанра: автомобильная авария с многочисленными жертвами, в результате лично у нее переломы обеих ног, правой руки и трещины в ребрах. А еще сильно пострадало лицо, о том насколько сильно, судить пока рано, специалисты еще не выносили своего вердикта, но уже ясно, что потребуется серьезная пластическая операция. А вот дальнейшие вопросы девушку насторожили. Хотя их и можно было принять за необходимые в таких случаях: нужно проверить состояние больного, точно идентифицировать, во избежание ошибки, и обязательно оповестить родственников, но уж слишком все как-то подробно выспрашивалось, причем основной упор делался на детали, которые никак не могли во всем этом помочь. Через полчаса Наталья уже физически не смогла отвечать — вымоталась окончательно:

— Вижу, вы устали, тогда давайте оставшиеся вопросы перенесем на завтра, — сжалилась над ней женщина, — но кое о чем мне необходимо проинформировать вас, только сначала ответьте мне на еще один вопрос: вам ничего не показалось здесь странным?

Еще бы не показалось, девушка уже давно гадала: отдельная палата, персональная сиделка, даже охрана при входе, к чему бы к ней такое предупредительное отношение? Вроде бы ни в чем таком предосудительном она не замешана..., или все-таки?

— Показалось, — наконец с трудом губы повиновались хозяйке.

Психиатр кивнула и кинула внимательный взгляд на дверь палаты, видимо хотела убедиться, что их никто больше не слышит:

— Видите ли..., — женщина сделала паузу, будто была не уверена, стоит ли дальше продолжать разговор, — в этой же аварии пострадал еще одна девушка и, к сожалению, ее не смогли спасти. Однако в силу некоторых причин ее родственники не хотели бы некоторое время предавать этот факт огласке, а для этого намерены обратиться к вам за помощью.

— Ко мне? — слова психиатра сильно удивили Наталью. Как и чем она может помочь, когда с ней самой еще далеко не все ясно?

— Да именно к вам, — последовало утверждение, — это может показаться странным, но так получилось, что вы не только внешне похожи на погибшую, но и травмы у вас примерно такие же. Поэтому они решили предложить вам на время лечения представиться их погибшей родственницей.

Прозвучавшее предложение настолько выбивалось из обыденности, что Наталья вообще перестала что-либо соображать. Глупость — это единственное, что в этот момент было в голове.

— Но..., но..., — наконец прохрипела она, — зачем все это?

Галина Сергеевна поджала губы, как бы показывая свое отношение ко всему этому, мол, я тоже не в восторге, но на решение родных повлиять не могу:

— Там все сложно, — пустилась она в объяснение, — какие-то серьезные проблемы со временем оформлением наследства родителей этой девушки. Нужно много времени на оформление документов, а бизнес, которым они владели, может в случае проволочки много потерять. Криминального в этом ничего нет, но и кричать о просьбе на каждом углу не надо.

— Почему вы считаете, что выдав себя за другую, я не нарушаю закон?

Женщина улыбнулась:

— Потому, что травмы у тебя тяжелые, очень часто при этом у пострадавших наблюдается амнезия, и они не отдают себе отчета о совершаемых действиях. К счастью, с памятью у тебя все великолепно, нарушений никаких нет, однако об этом знаем только мы.

— А потом, — поинтересовалась девушка, — после лечения?

— А что потом, — Галина Сергеевна легкомысленно пожала плечами, — потом никому уже не будет интересно, ты вылечишься, получишь компенсацию за неудобства и продолжишь жить как хочешь. К тому же есть один веский довод в пользу принятия этого предложения. Та страховка, которая тебе положена на лечение, не покроет и трети от тех затрат, что тебе придется отдать за пластику лица, да и в результате получится совсем не то, к чему надо стремиться. В случае согласия пластику сделает лучший специалист, он из тебя не просто красавицу сотворит, на конкурсе красоты не стыдно выступить будет.

Довод действительно оказался, даже не веским — убойным, довелось Наталье видеть результаты работы челюстно-лицевых хирургических операций в клинике, пластики там ни на грош, просто жуть, после этого не то, что сомневаться, от радости запрыгаешь от такого предложения.

О том, что потом будет совсем не просто, в голове даже тени не мелькнуло, а должно было, легализовать прежнюю жизнь после согласия будет невозможно, ведь прежняя Наталья умерла, и это зафиксировано в документах. Как, интересно, будет реагировать сотрудник паспортного стола, когда к нему заявится человек совершенно не похожий на умершего, и доказывающий, что он и есть тот самый умерший человек. Думается, обследование у психиатра будет обеспечено вне очереди..., после длительной отсидки в обезьяннике полиции. Галина Сергеевна прекрасно понимала что последует за согласием пациентки, но она должна была, прежде всего, отстаивать интересы заказчика, поэтому обрисовывать проблемы будущего не стала — и так нелегко, зачем еще усложнять?

— Ну, что ж, — мягко улыбнулась женщина, — раз ты дала согласие, давай уточним обязанности сторон. И так: от тебя потребуются ежедневные занятия с предсказуемым результатом, то есть не просто быть статистом, а серьезно работать, выполнять требования заказчиков и ни при каких обстоятельствах не пытаться предпринимать действия, из-за которых может быть раскрыта твоя роль. Ты должна понимать, что придется играть роль не в любительском спектакле, фальшь и ошибки недопустимы, поэтому нам предстоят длительные тренировки, если хочешь, можешь назвать их репетициями. Это нелегко и будет сильно выматывать в моральном плане, однако старания будут хорошо оплачены. В свою очередь заказчики обеспечат тебе квалифицированное лечение, а после того как надобность в твоих услугах отпадет, обеспечат необходимым для дальнейшего проживания. Не хочу заранее обнадеживать, но если получится, как планируется, то будешь обеспечена в разумных пределах на всю оставшуюся жизнь, то есть ты будешь получать содержание в размере управляющего среднего предприятия, что вполне комфортно для проживания. Даже мне становится завидно.

Насчет последнего пункта у Натальи возникли некоторые сомнения, лет пятнадцать назад они с матерью тоже считали, что нищета им не грозит, а вот поди ж ты, грянула перестройка-перестрелка и некогда прочное благополучие рассыпалось в прах.

— То есть ты хотела бы подстраховаться на случай кардинальных изменений в финансовом состоянии заказчика? — Уточнила Галина Сергеевна. — Мне кажется, это будет правильным требованием, но сама я этот вопрос решить не могу, надо обсудить с заказчиком. Вижу, наш разговор сильно тебя утомил, давай на сегодня закончим, но учебу начнем на этой неделе, тебе придется запомнить много информации, а времени у нас не так много.

О своем решении Наталья пожалела уже на третий день, учеба началась прямо с утра — как только она разомкнула глаза, в палату ввалились два индивида в полном расцвете сил и понеслось... Уже к ближе к полудню нещадно разболелась голова, но учителей это не остановило, наоборот, они почему-то обрадовались, вызванная сестра поставила капельницу и через полчаса запихивание в голову информации возобновилось с новой силой. Конца дня она ждала как нерадивый школьник окончания длинных уроков.

— Ну, что, какие выводы можно сделать на основании сегодняшних занятий? — Последовал вопрос Галины Сергеевны своим ассистентам. И тут же обозначила, кого бы она хотела услышать первым, — Андрей?

— Ну, если судить по моим впечатлениям, то способности девушки к обучению чуть ниже среднего, — начал отвечать ассистент, — но не все так плохо, стрессоустойчивость близка к максимальным значениям, по крайней мере, несмотря на явную усталость, она продолжала попытки освоить материал, не впадая в истерику. Вероятно, благодаря этой способности мы сможем выполнить первую часть плана в срок. По результатам трех дней, прогноз можно будет уточнить, но думаю, что отклонения не будут выходить за рамки нормы.

— Стоит ли понизить нагрузку?

— Не думаю, — засомневался Андрей, — порог усталости выявлен и обозначен, через три — четыре дня начнется адаптация, но применение медикаментозных средств обязательно.

— Нет, стимулировать химией в период выздоровления нежелательно, — отрезала Галина Сергеевна, — но не беспокойтесь, на этот случай у меня имеется кое-что лучше. Евгений?

— По способности к обучению, соглашусь с Андреем, что касается стрессоустойчивости, то выводы делать слишком рано — психологическая обстановка не та, чтобы показывать свое недовольство. Сами знаете, что точно оценку можно поставить по прошествии нескольких дней, но должен отметить, что совсем без химии мы в сроки не уложимся.

— Я же сказала, что решу этот вопрос, — нахмурилась женщина, — Завтра до начала занятий проведу сеанс гипнотерапии. Посмотрим, насколько наша подопечная подвержена внушению. Если все пройдет удачно, то ваша ученица станет усваивать материал намного лучше.

— А если вообще провести сеанс по внедрению личности? — Поинтересовался ассистент

— И через месяц — два получить преддверие шизофрении? — Усмехнулась Татьяна Сергеевна. — Это же аксиома, Андрей — личность можно внедрить только на короткое время, попытка сделать это на длительный срок приводит к психическим расстройствам. Иногда последствия необратимы.

— Это так, — встрял в разговор Евгений, — но ходят слухи, что Потапенко сумел проделать что-то подобное и его пациент живет с внедренной личностью.

Женщина задумалась, но потом решительно мотнула головой:

— Нет там совершенно другой случай, Галицкий не внедрял другую личность, он просто ее зафиксировал, подопытный страдал раздвоением личности, к тому же он и сам не был уверен в успехе. И зачем нам такие крайности? Мы просто немного подкорректируем ее интерес к учебе, дадим психологический стимул, так сказать, иногда с помощью короткого сеанса можно добиться существенно бОльших результатов, чем с помощью медикаментов.

— А что? Я не против. — Заявил Андрей. — Однако это уже не кандидатская, на докторскую тянет.

Глава 12

Не на всякого дурака может снизойти просветление.

(постулаты психиатрии)

Начало декабря, мокрый снег сыплет с неба и тут же истаивает на городском асфальте, только травка на газонах чуть подёрнулась сединой. Зябко и неуютно, но могло быть и хуже, достаточно ветра посильнее и 'гасите свет'. Ставшую уже привычной утреннюю зарядку откладывать не пришлось, поэтому бодро вышагиваю по блестящему от сырости тротуару до входа в метро. Вообще-то 'бодро' я бы вышагивала и без зарядки — окружающая температура способствует, но одеться теплее нельзя, большая часть пути проходит по теплым местам, а потеть с утречка... Вот и приходится искать компромисс между теплым и практичным. А ведь раньше мне заморачиваться таким не приходилось, зачем мучиться и искать эти 'компромиссы', выскочила из дверей, запрыгнула в авто, и все проблемы. Одеваюсь по-прежнему не броско, не бедненько, но достаточно, чтобы чувствовать себя комфортно, сливаюсь, так сказать, с окружающим пространством. Иногда, в целях дополнительной маскировки держусь недалеко от эффектно одетых женщин, в метро они попадаются довольно редко, что ни говори, а статус здесь и сейчас если не все, то многое. Так вот в их тени вообще превращаешься в элемент фона, глазу в принципе не за что зацепиться, сесть на тебя, конечно, не сядут, но твоего присутствия не воспринимают.

Кстати, у меня появился воздыхатель. Воздыхатель в прямом смысле этого слова, 'большой и печальный слон', я его про себя зову Пьер, ну это из романа 'Война и мир' Пьер Безухов, он почти во всем соответствует тому описанию, которое дал великий писатель. Сережа, а именно о нем я и говорю, так же как и персонаж произведения массивный и толстый, очки присутствуют, и хоть он подбирает их современную форму, избавиться от некоторой видимости беспомощности не удается. Этакий повзрослевший домашний мальчик, и это впечатление усиливала застенчивость и редкая глуповатая улыбка. Прикинула, что если он снимет очки будет выглядеть лучше, но оказалось ошибалась, без очков он и вовсе становился похож на дебила. Нет уж, пусть лучше с очками. О рассеянности его по всему КТМ ходили анекдоты, и вместе с тем никому и в голову не приходило ставить подобное поведение ему в вину, уж слишком добродушен был этот увалень, сказать о нем что-то плохое язык не поворачивался.

Когда он первый раз пришел ко мне со своими вздохами и пыхтениями, растерялась, уж если парень решил знакомиться с понравившейся ему девушкой, молчать и многозначительно пыхтеть он не будет, хоть какую-то тему для начала разговора найдет, должен найти, а тут... Но ничего, пара безобидных вопросов вывела его из каталепсии, и оказалось, что не такой уж он пропащий человек, в рассуждениях последователен и далеко не глуп. Про себя, то есть о том как выглядит со стороны, все знает и понимает, но ничего для изменений не предпринимает и даже не собирается, говорит, что его попытки измениться будут выглядеть еще глупее нежели сейчас. Ну уж в этом он ошибается, глупее точно не будет. Чтобы не давать излишних надежд, сразу намекнула ему, что никакие отношения, кроме рабочих меня не интересуют, и еще долго интересовать не будут, и это относится ко всем носителям мужских хромосом. Надеялась, что такая отповедь надолго отобьет охоту подходить ко мне, но в очередной раз ошиблась, наоборот, видимо расставленные точки в отношениях придали ему уверенности и он однозначно включил меня в круг друзей. Интересно, а с таким характером у него могут быть друзья? Так как на бытовые темы разговаривать с Сергеем было сложно, а попросту невозможно, приходилось искать интерес в области профессиональной, и о чудо, он оказался бесценным источником информации, причем такой информации, о которой можно было только мечтать. Я каждый раз после того как становился доступен очередной пакет интересных сведений впадала в небольшой ступор — в жизни так не бывает, либо кто-то разгадал мой интерес и ведет свою хитрую игру, подсовывая гениального актера. Либо меня подталкивают высшие силы, противиться которым не в моей власти, да и не хотелось, если совсем уж честно. Возможно, причиной откровений Сергея послужила моя юность, поэтому он не удержался от излишне подробных описаний сделок, о которых следовало молчать, и то, что при этом он пытался выдать их за проделки других фирм, меня не обманывало — никто бы не стал так откровенничать с конкурентами.

— О! Юлька, привет! — На меня налетает некое цветастое недоразумение, в огромных черных очках. — А я тебя еще на перекрестке срисовала, сигналила как сумасшедшая, а ты ноль внимания, кило презрения.

Пришлось напрягать мозг и вспоминать эту гламурную особу, с трудом, но это чудо отыскалось и не то чтобы в закоулках памяти.

— Вика? — Наконец запечатленный давно образ совместился с реальностью. — Тебя и не узнать стало, тем более в темных очках, да в такой серый день.

— А, — махнула она рукой, — очки это сегодня необходимость — ячмень привязался, а мой врач хирурга отсоветовал, сказал, что пока сильного воспаления нет. Ты-то как поживаешь? Говорили из спорта ушла.

— Пришлось, да ты и сама, наверное, знаешь.

— Ну, кое-что краем уха слышала, — кивнула Вика, — но сама понимаешь, там правды иногда не сыщешь.

— Придется верить, — на моем лице образовалась хитрая ухмылка, — я сама только с этого 'кое-что' о себе узнала. Так что, твое желание узнать больше — побоку.

— Жалко, — скривилась девушка, — ну а так-то память вернулась?

— А как бы я тебя иначе узнала?

Хм, поговорить бы с Викой не мешало, но опаздывать на 'любимую' работу не следует:

— Слушай, давай номерок своего телефона, — решила, что свои проблемы в получении нужной информации можно решить и с помощью телефона, — попозже звякну, а то работа, начальник хоть не зверь, но и не филантроп. Надеюсь, ты не слишком сильно будешь занята?

Быстро обменявшись номерами, рванула дальше, время поджимало.

Татьяна Сергеевна сегодня отсутствовала, умотала по каким-то делам, и хотя это большой-большой секрет, который известен всем, в том числе и мне, по секрету, на встречу со своим боссом. А теперь было бы неплохо прояснить кто все-таки босс КТМ? Наследница в права еще не вступила, говорят, пока недееспособна, а значит, к рулю крепко накрепко прикипел ее дядя. Вот только у дяди, образно говоря, задница не просто дымит, горит ярким пламенем. Почему? Да потому, что в середине января должно состояться собрание акционеров, раньше это мероприятие проходило формально, этакое отбывание законодательной повинности, а теперь нет — при отсутствии восьмидесяти процентного пакета у мелких держателей акций есть возможность заявить о себе. Тут только держись, — такой генеральный путь выработают, никакой локомотив не выдержит, а сделать до определенного времени ничего будет нельзя, вот и предпринимает рулевой титанические усилия по переносу собрания на более поздний срок. Пока эти усилия не встречают понимания у остальных мелких владельцев компании, но уверена, что в конечном итоге дядя наследницы добьется своего, и, наверное, не без последствий, придется со всеми хорошо поделиться частью неучтенных доходов компании. Однако сделать такой финт при явных убытках будет очень нелегко, тут ведь придется выдавать черное за белое, а значит в затраты придется списывать еще энную сумму на 'лояльный' аудит. Я уже начинаю уважать погибшего Канеева, бывшего владельца КТМ и еще кучи других успешных образований, подвести настолько прочный фундамент под свои детища, что даже целенаправленный развал не может в одночасье пустить их ко дну. Империя Канеева будет тонуть долго и громко, на берегу соберется огромная толпа зевак, причем все будут пристально пялиться в бинокли и обсуждать действия капитана. Попробуй в таких условиях сделать что-то не так — распнут.

Кафе 'Вечернее' пришлось забыть окончательно, хоть оно мне и нравилось, но встречаться с Татьяной Сергеевной вне ее рабочего кабинета в данный момент будет неправильно, никаких отношений кроме служебных быть недолжно. Однако голодной не осталась, в соседней конторе нашлась ведомственная столовая, вернее, она была когда-то ведомственной, но современные требования 'успешного ведения дел' коснулись и ее — пустили в свободное плавание по опасным болотам российского бизнеса. Естественно, выжить, ориентируясь только на работников родного ведомства, задача неразрешимая, вот и приходится зазывать голодающих с улицы. Правда через заднее 'кирилицо', но это для меня даже и лучше — свободней как-то себя чувствуешь при отсутствии толпы желающих вкусить прелестей конвейерного питания.

Не успела приземлиться за выбранный столик, как ко мне тут же, присоединилась женщина лет тридцать пять — сорок, и если судить по одежде и косметике, не из бедствующих. Хотя, тут все сложно, некоторые дамы скорее на еде сэкономят, чем на косметике и на моде. Вопрос 'Не возражаешь?' последовал от нее после того, как она уже прочно оседлала стул. Покопавшись в памяти Юли, сделала однозначный вывод, что данная дама мне незнакома, поэтому предстоит какой-то неприятный разговор. Последнее почти наверняка, как уже говорила, толпы голодающих здесь не наблюдается, поэтому редкие посетители видны издалека, а так как за мной никто не шел, то ждала она меня уже здесь, ну, или быстро прошмыгнула через фойе предприятия.

— Это имеет значение? — Хмыкнула я, давая понять, что не собираюсь проявлять излишнюю вежливость.

Женщина усмехнулась и слегка наклонила голову:

— Хорошо когда тебя понимают.

Молча пожимаю плечами и принимаюсь за гороховый суп — здесь делать его умеют, не то, что в других общепитах. Вкусно. Пристальные взгляды соседки побоку, хоть и не слишком приятно, но в этом у меня большой опыт, частенько приходилось бывать в такой ситуации, главное порвать шаблон собеседнику, заставить его судорожно менять план разговора. Зачем? А вот надо, даже необходимо, по тому, как дальше поведет себя собеседник, сразу становится ясно, насколько велик его опыт в построении разговора, и тогда уже можно делать выводы кого именно он представляет. Хотя, то как ко мне плюхнулись за стол уже говорит о многом, редко получается наладить диалог после этого, но вдруг удивят.

— Ладно, сдаюсь. — Хмыкнула женщина, когда молчание стало затягиваться на неприлично долгое время. — Просто мне нужно было кое о чем с тобой переговорить.

Вот сразу стало ясно, она дилетант, бывшая контора тут никаким боком, там умение вытянуть разговор ставят в первую очередь и таких ляпов не допускают, но надо дольше промурыжить, глядишь, и еще что-нибудь выплывет:

— Подумать только. — Наиграно изображаю удивление.

И снова молчок — давай, работай дальше, никто не говорил, что будет легко.

— Таисья Владимировна, — наконец представилась собеседница, — поговорить я с тобой хотела вот о чем. Я знаю, что ты работник 'Каруса' и временно откомандирована в КТМ с группой специалистов и так же знаю, что ты не в восторге от решения Красницкого.

Дальше пауза. Ждут моей реакции? Не, маловато как-то, если это вербовка с целью получения конкурентной информации, то должны восхититься моими успехами, посетовать на то, что недостаточно уделяют мне внимания и не могут разглядеть во мне будущего специалиста с высоким потенциалом, ну и так далее. Классика. Но сначала нужно наладить хороший контакт, а вот этого сделано не было. И кто же так вербует? Откуда вообще ее выкопали? Кручу в воздухе ложкой, понуждая Таю к продолжению разговора, а сама подтягиваю ближе тарелку с овощным рагу. Таким действием убиваю сразу двух зайцев: выявляю границы терпения на грубые выходки зарвавшегося ребенка и даю понять, что пока интереса у меня немного.

— Тебя интересует хорошая оплата своей работы? — Следует сразу вопрос.

Это что? Вот так вот сразу? Дурость. Даже если бы деньги мне сильно были нужны, то и тогда бы не согласилась, хотя бы из чувства самосохранения, поэтому отрицательно верчу головой:

— Не интересует — бесплатный сыр только в мышеловке.

— Это да, — слегка скривилась Таисья, — но не в этом случае, сыр будет вовсе не бесплатный, просто ты смогла оказаться в нужное время в нужном месте.

— Тем более нет, — снова мотаю головой, и опять рот на замок.

— Почему? — Задается очевидный вопрос после некоторого времени обдумывания.

— Потому, что потом я могу оказаться в ненужное время в ненужном мне месте.

Вербовщица обескуражена, она просто не знает как дальше вести разговор. Да и у меня сомнение, что после такого кто-то сможет вытянуть диалог, вот последствия бездарной работы, вальс слона в посудной лавке, пособие как сделать все, чтобы клиент не созрел. Что-то здесь не чисто, так не работают, даже если это проверка внутренней безопасности, то и тогда не могли прислать такую бездарность. Теперь встает вопрос, зачем? Хм, прививка? И все одно нет, ничего не получится, тонкая работа легко обойдет это препятствие, уж мне это хорошо известно. Раз так, то пошли они все со своими увлекательно-дебильными предложениями, буркнув 'Обязательно' в ответ на предложение подумать еще, собираю со стола посуду на поднос и несу к окошку, над которым висит табличка — ' У нас самообслуживание'. Вот кому пришло в голову, повесить эту табличку не при входе в заведение, а где-то тут, в углу, где заметить ее можно только ткнувшись носом?

Десять минут спустя.

Женщина резко села в автомобиль и постаралась громко хлопнуть дверью, чтобы выплеснуть свое раздражение. Однако хлопнуть не получилось, производитель зарубежного авто предусмотрел наличие психической составляющей пассажиров и предпринял меры — в самом конце движения дверка затормозила и плавно встала на место плотоядно чмокнув уплотнителями. Маленькая неудача еще больше разозлила фурию.

— Что бы я еще раз...! — Рыкнула она в сторону водителя, который продолжал сохранять спокойствие сфинкса.

— Я так понимаю, девочка твое предложение отвергла? — Подал голос водитель, после пяти минут выслушивания труднопереводимых оборотов речи.

— Да какого ...? — Взорвалась пассажирка. — Она даже не хочет знать, что мы ей можем предложить. И кто занимался ее воспитанием? Я ей что, ровесница?

Мужчина благоразумно промолчал, хотя его так и подбивало припомнить тигрице ее же слова, где она утверждала, что женщине всегда восемнадцать. А раз так, то да, ровесница, вот и получай от молодежи по мордасам, и не жалуйся потом.

— И, тем не менее, Тая, — снова подал он голос, когда женщина выплеснула всю злость словами, — других уговорить будет намного сложнее, да и найти их еще надо, а тут вот он шанс.

— Какой там шанс? Нет ничего, я же тебе о чем талдычу? Она упертая, ее легче прибить, чем уговорить.

Водитель пожал плечами:

— Тут я не сильно удивлен, Грабин не зря обратил на нее внимание, ему срочно надо кого-то приставить к племяннице. Тут абы кого с улицы не возьмешь, нужно чтобы девочка была с ней на одной волне и одновременно из своих, под контролем.

— Я бы такую 'свою' и близко бы к дочери не подпустила, — фыркнула Таисья, — воспитанием не пахнет, и вообще грубиянка.

— А что, племянница с нами иначе общалась?

— У той хоть какой-то повод был, а эта с чего так себя ведет? — Женщина в раздражении махнула рукой и уставилась перед собой, пытаясь привести мысли в порядок.

— Мне кажется, что ты несколько поторопилась. — Проговорил мужчина, спустя пару минут. — Решила, что раз она из небогатой семи, то будет готова вцепиться в любое предложение, обещающее сытую жизнь. И вот результат. Давай подключим сюда нашего адвоката, надо сказать, что, несмотря на свою никчемность, в таких делах он разбирается куда лучше нас.

— Не знаю, — выразила сомнение пассажирка, — этот прощелыга сам себе на уме, да и дорого нам его услуги обходятся.

— А мы ему предложим процент с предполагаемого дохода, за такие деньги он будет землю рыть до самой Америки. Пусть работает, с другими идеями у нас все равно не густо.

— Что-то мы упускаем, — Таисья снова задумалась, — мне непонятно почему Алька совершенно не проявляет интереса в этом деле? Я ее хорошо знаю, ну не сможет она пройти спокойно мимо такого пирога.

— На эту тему не беспокойся, — ухмыльнулся собеседник, — то, что достанется ей, достанется и тебе.

— Не факт, — мотнула головой женщина, — она редко видела племянницу, поэтому шансов наладить нормальные отношения у нее больше.

— Причем здесь это? — Махнул рукой собеседник. — Разговор ведется о наследстве. Либо твои родители что-то получают в качестве отступного, либо ничего. Мы здесь вообще третья сторона.

— Но Грабин как-то пролез.

— Грабин? А что Грабин? Он и раньше работал на пару с Игорем, поэтому и встал у руля за спиной племянницы. Была бы девочка несовершеннолетней, можно было бы еще пободаться, а так — облом, полный и безоговорочный. И вообще Тая, подумай еще раз, ты пытаешься влезть в такие игры, куда не всякая группировка полезет, стоит хоть кому-то урвать кусок и там устроят такую свалку, небесам станет жарко. За миллиарды твоего братца хоть папу римского на раз изведут, что уж про нас с тобой говорить.

— Трусишь?

— Боюсь, — кивнул водитель, — хорошо если обойдется просто внушением, но ведь могут этим и не ограничиться.

— И все-таки мне нужна эта хамка, — Таисья упрямо сжала губы, — я уверена, что Грабин что-то скрывает, тем врачам, которые будут проводить освидетельствование я доверять не могу, он их всех скопом купит, или уже купил.

— Зачем ему их покупать? — Усмехнулся собеседник. — Они и без этого все, что надо подпишут, и пусть попробуют отказаться. Ну что, звоним адвокату?

Женщина тяжело вздохнула, прижала пальцы рук к вискам, пытаясь унять возникшую в голове боль и обреченно буркнула:

— Звони.

Упс, а меня оказывается пасут, двое: мужчина в возрасте и женщина тоже где-то лет пятидесяти. Неожиданно. Интересно, а сколько времени они за мной присматривают? Так бы я на них не обратила внимания, но сегодня после неудачного предложения в столовой решила провериться, так, на всякий пожарный... и вот на тебе, топтуны. Очень интересно, то, что это не контора, понятно сразу, у тех группа слежки многочисленней и профессиональней, и топать за клиентом, они не будут, проще вести наблюдение из машин, заранее расставляя наблюдателей на пути вероятного следования.

Сразу возникает два вопроса: какого и на кой? Ох, не нравится мне все это, совсем не нравится, не к добру.

Работа резко застопорилась, хотя и до этого шла ни шатко, ни валко — постоянно в голову лезли всякие нехорошие мысли, и приходилось в них разбираться, однако информации явно недостаточно, чтобы сделать хоть какие-то выводы. Присмотр за мной организовали явно не безопасники КТМ, им это просто ни к чему, ни до каких секретов меня и так не допускают, а то над чем мне приходится работать к конфиденциальной информации отнести сложно. Полученные результаты да, они были бы интересны конкурентам, но стоит ли из-за этого огород городить? Посади аналитика и он через пару недель выдаст все то же самое, а может и больше, в зависимости от квалификации, так что это мимо. Случайно попавший в мои руки договор с 'Аккордом'? Ерунда, если не знать подоплеки, то абсолютно бесполезная информация. Что еще? А нет ничего, получается, что происходят какие-то события, в которых мне отведена определенная роль и мне о ней неизвестно, и создается впечатление, что неизвестна только мне. Ладно, подождем — время у меня пока есть, но хочу сказать, что кому-то дорого обойдутся эти игры вслепую, идти в фарватере неизвестно чьих-то планов не собираюсь.

За две недели до этого.

— Да Галя, ты настоящая волшебница, — не удержался от комплимента Максим Петрович, — мне даже на минуту показалось, что их там, в клинике, на самом деле перепутали, и мы только сейчас восстановили справедливость.

Женщина резко вскинула голову и приложила палец к губам, требуя немедленно прекратить разговор, потом мотнула головой в сторону двери.

— Максим, мне понятна твоя радость, но держать себя в руках ты обязан, — прошипела она, когда они вошли в ее кабинет, — в коридоре полно ненужных ушей, и должна сказать тебе, что два плюс два они складывать умеют. И все не так хорошо, как ты себе представляешь.

— По мне ты добилась прекрасных результатов, даже почерк ее не отличаю.

— Еще раз повторю, — упрямо продолжала гнуть свое Галина, — то, что ты увидел, это только первое впечатление, если бы поговорил подольше, то заметил сильное отличие в поведении. Характер этой девушки не взрывной, она пока так и не научилась копировать поведение твоей племянницы, не прививается ей та легкая наглость, которая должна быть в основе разговора. Нужна среда общения с себе подобными, а мы ее обеспечить не можем. К тому же должна констатировать, обстановка не способствует установлению душевного комфорта, коррекции психологического состояния проводить все сложнее, и действие их становится непродолжительным. Не отвлекаясь на всякие научные рассуждения, рекомендую подыскать ей подружку с нужными нам чертами характера, с которой девочка могла бы общаться, и не откладывай это в долгий ящик, депрессивное состояние придется глушить химией, и тогда о дальнейшем прогрессе нужно будет забыть.

— Даже так? — Грабин в удивлении вытаращил глаза. — Честно говоря, не ожидал таких сложностей. Насколько я понимаю, в подружках может быть не любая девушка с улицы, а пример для подражания?

— Правильно понимаешь, — кивнула женщина, вытягивая сигарету из пачки, — но тут могут возникнуть определенные сложности — чтобы удержать все в тайне потребуются дополнительные усилия. Впрочем, в любом случае вопрос подруги рано или поздно надо решать, ты же сейчас думаешь отправлять Наталью в зарубежную клинику на пластику? Учти, родных у нее нет, а охрана комфортные условия психологического плана создать ни для кого не сможет.

Собеседник задумался, проблема оказалось для него непростая:

— Мда... Даже не знаю как к этому подступиться, — наконец изрек он, — найти девочку из среды племянницы и чтобы при этом она не была связана с кем-то из конкурирующих групп и держала язык за зубами? Задачка.

— Не обязательно из ее среды, нужен определенный психотип. Ты дай задание найти кандидатов, а я подберу из них ту, которая нам подойдет.

— Хорошо, будем над этим работать. — Максим Петрович потер рукой подбородок, и спустя непродолжительное время громко выдохнул. — Но уверенности никакой.

Поиск кандидатов продолжался больше недели, искали серьезно, подчиненные Антона Сударева, бывшего начальника охраны, подобрали за это время всего семь девушек. Можно было бы и больше, но дело осложнялось тем, что искать требовалось только среди 'своих' и требования к будущим подружкам сироты изначально оказались очень высоки. Однако их недельный труд был перечеркнут всего лишь в течение часа, как только психолог приступила к анализу собранного сотрудниками безопасности материала.

— Нет, нет, эта девочка нам совсем не подходит, — в третий раз подряд восклицала Галина Сергеевна, и дальше называлась причина, по которой об очередной кандидатке следовало забыть;

— Ну, это же совсем не то, — снова возмущалась она, указывая на явный прокол сотрудников Сударева;

— Формально все правильно, но нет, — снова выносит она вердикт по последней кандидатуре, руководствуясь своими соображениями, постичь которые, искателям было не дано.

— Это все, или есть еще? — обратилась она к Антону.

— Все. — Подтвердил Антон, — искать на стороне запретил Максим Петрович, да и в такие сроки мы просто не в состоянии собрать необходимые для анализа данные.

— Не густо, — подытожила женщина. Но что-то мешало ей принять окончательное решение. Пришлось мысленно снова пробежаться по кандидатурам. — А ну-ка, запусти видео номер пять.

Просматривая отснятый материал, Галина вдруг ткнула пальцем в экран:

— Вот. Кто эта девочка?

— Эта? — Сударев наклонился к экрану. — Нет, эту нельзя, она из 'Каруса', хоть и не конкуренты, но...

— Да плевать мне на это, — оборвала пояснения психолог, — пока я вижу, что она идеально подходит под наши требования. Надо срочно собрать по ней весь недостающий материал, а с Грабиным я сама поговорю.

Антон непонимающе пялился в экран и никак не мог взять в толк, чем именно привлекла внимание промелькнувшая там работница. Наконец он решился спросить:

— Галина Сергеевна, я понимаю, что с вашей профессией вы видите людей несколько иначе, чем я, но мне очень интересно, почему она?

— Да, это точно, — улыбнулась женщина, — профессионально наши оценки людей должны отличаться. Но есть некоторые нюансы, на которые надо обращать внимание. Посмотри, как она идет: в ее движении просматривается уверенность, и нет малейшего подражания походки 'от бедра', какой сейчас поголовно заражена вся молодежь с амбициями. А теперь смотри, вот тут она встретила кого-то из знакомых — легкая полуулыбка, наклон головы, в конце кивок. И это не результат долгих тренировок, это свой стиль, выработанный изначально, обычно он формируется после тридцати лет, а у девочки он уже есть, что говорит о ее уверенности в общении с другой возрастной категорией. Почему-то у меня возникла уверенность, что и в остальном она нас полностью устроит.

— Хорошо, прямо сейчас и дам своим задание. — Согласился Антон. — Заодно понаблюдаем за ней ненавязчиво.

Срочно собранный на девочку из видео материал полностью удовлетворил Галину, окончательно ее мнение укрепилось после личной встречи с кандидаткой. Разговор был так себе ни о чем, но опытному психологу этого оказалось достаточно.

— Честно говоря, я не в восторге от твоего выбора, — высказал свое мнение Грабин, ознакомившись с предоставленными данными, — создается впечатление, что ей никто не указ, сама себе на уме девица. Нет уверенности, что ее влияние пойдет на пользу Наталье.

— А ты хотел бы, чтобы тебе на каждом шагу выказывали уважение и кланялись? — Парировала психолог. — Максим, ты начал стремительно бронзоветь и меня это сильно пугает, очнись, стремление видеть во всех проявление покорности может в конечном итоге тебя сильно подвести. Люди, окружающие тебя, тоже имеют характер, если одни согнутся сами, то других придется нагибать, но и в том и другом случае возникает обида, и когда появится потребность опереться на них, у тебя ничего не получится.

— Думаешь, я этого не понимаю? — Хмыкнул Максим Петрович. — Понимаю, только все гораздо хуже, буду я там кого-нибудь нагибать или нет, особой роли не играет, опереться один черт не на кого, стОит пошатнуться и все дружно скопом начнут валить. Обидно то, что делать это они будут с радостью, не скрывая злорадных усмешек.

— Об этом заранее надо заботиться, — возразила Галина, — ты ведь подбираешь окружение, чтобы не нарушать свое комфортное существование, а надо смотреть глубже, на деловые и волевые качества подчиненных. Хоть это и банально звучит, но тебе требуются не исполнители, а соратники — без них тебе одному не справиться

— Ладно, прекращай меня воспитывать, — буркнул Грабин, — поздно уже. Если тебе подходит эта девочка, то я возражать не стану.

— Еще бы, — хмыкнула в ответ психолог, — но наше желание это еще только полдела, надо еще умудриться уговорить ее.

— Здесь-то, какие проблемы? — Удивился патрон. — Скажи еще, что у нее с деньгами проблем нет. Вроде как ее семья доходами не блещет, пообещай ей обменять квартиру или подарить машину, и она не только возражать не будет, от радости плясать начнет.

— Ну ты совсем жмотом стал, — рассмеялась Галина, — квартира с машиной, да не абы какие, это условие по умолчанию. Ты же не хочешь, чтобы она потом поделилась радостью от свалившегося на нее с неба счастьем со всеми своими знакомыми? А так рассчитывай, что затратить тебе придется в десять раз больше, и очень удивлюсь, если нам не придется долго с ней торговаться.

Не успела вникнуть в очередной документ, как звонок — пожалуйте на ковер, Юлия Алексеевна. Да что б, его..., да через три колена, щас-то какого ...? Давно не виделись? И так ничего в голову не лезет, так еще и это. Что ж, пойду, послушаю, какими гениальными идеями меня одарит руководство обреченного корабля, крысы еще не бегут, но айсберг по курсу, и я сделаю все, чтобы с этого курса сей Титаник свернуть не смог. В кабинете кроме Татьяны Сергеевны сидит еще одна женщина, с которой мне недавно довелось потрепаться на тему 'добра и справедливости'.

Славный треп получился, очень она удивилась тому, как можно извратиться в понимании цели жизненного пути, основной постулат, который я пыталась обосновать, звучал примерно так: главного в жизни ничего нет, а если есть, то это иллюзия, заблуждение, сродни психическому заболеванию.

— Вот представьте себе, — говорила я ей, — что кто-то ставит себе задачу разбогатеть, доконало безденежье. И этот 'кто-то' начинает искать способы достижения поставленной цели, но прошло время и из-за постоянных стрессов пошатнулось здоровье. Вопрос, осталась ли цель прежней? Вряд ли, поэтому приходит понимание, что богатство это только одно из условий относительно благополучного существования и в списке оно далеко не на первом месте. И опять свое здоровье тоже не может быть целью, есть еще дети, ради здоровья которых, люди готовы пожертвовать всем что имеют.

— Тогда, по твоим рассуждениям получается, что жить незачем. — Следует провокационный вопрос.

— По моим рассуждениям получается, что жить следует ради жизни. — Тут же парирую провокацию. — Какую-то цель перед собой ставить надо, но помнить, что это не что-то окончательное, а только лишь некий ориентир, к которому следует стремиться. Как это банально не звучит, но лучше всего тут подойдет лозунг приписываемый Троцкому 'Движение — все, конечная цель — ничто'. Надо стремиться интересно жить здесь и сейчас, а не превращать свою жизнь в средство достижения цели, которая, кстати говоря, в конечном итоге может оказаться троянским конем.

— Вот как? — Усмехнулась женщина. — Наличие круглого счета в банке ты считаешь троянским конем?

— Еще каким, — кивнула, подтверждая правильность постановки вопроса, — знаете, это как в стихотворении Пушкина 'Руслан и Людмила', одна строка из него в самом начале, 'Там царь кощей над златом чахнет'. Именно 'чахнет', он уже не живет полной жизнью, он озабочен как сохранить и приумножить свои богатства. В этом и состоит 'Троянский конь' в обладании круглым или квадратным счетом. Я не стану отрицать, что имея спасательный круг в виде денежных средств в условно неограниченном количестве, жить становится несколько легче, но часто это оказывается не так, меняется психика, человек становится рабом образа жизни и привычек, которые приобрел при достижении конечной цели.

— Наверное, в твоих словах есть зерна истины, — улыбнулась собеседница, — но готова ли ты до последнего защищать свои убеждения.

— Еще чего. Зачем мне становиться на защиту того что у меня никто и никогда не сможет отнять? Мои убеждения окажутся при мне в любом случае, и навязывать кому-то я их не собираюсь — меня спросили, я их сформулировала и озвучила. Если они показались кому-то неправильными, то зачем с пеной у рта доказывать истину в последней инстанции? Нет уж — все свое ношу с собой. А хватит 'ума' у кого настаивать на другой идее, могу и согласиться ..., для вида, 'худой мир лучше доброй ссоры'.

— Никогда бы не подумала, что получу такой интересный жизненный постулат от молоденькой девчонки, — покачала головой женщина, — признайся, на самом деле ты так не думаешь.

— Здесь и сейчас, я думаю именно так, — твердо возразила я, — но не факт, что завтра и в другом месте я не буду думать иначе.

— Вот на этом и кончились все твои убеждения, — окончательно припечатали меня.

Пришлось согласиться:

— Угу, честно, говоря, они у меня и не начинались. Это просто декларация, которая мне нравится .

— То есть, следуя тому, что ты недавно говорила: 'Худой мир лучше доброй ссоры' — вновь улыбнулась собеседница.

Картинно пожимаю плечами и улыбаюсь — приятно, когда тебя понимают.

Вот теперь снова встретились, но дальше происходит то, что вызывает у меня оторопь, Татьяна Сергеевна представляет женщину мне как Галину Сергеевну, специалиста в области психиатрии и, сославшись на срочные дела, быстренько выметается из своего кабинета. У меня аж рот от удивления открылся, сразу становится понятен статус этого специалиста ... хм... по дурке.

Однако.

Глава 13

Хомут надо искать не красивый, а по размеру

— Что значит 'Отказалась'? — Грабин ошарашено уставился на Галину. — Неожиданно. Ну и сколько же она хочет за свои услуги?

— Не поверишь, девочка вообще отказалась обсуждать финансовую составляющую предложения. — Пожала плечами психиатр. — Хотя ее можно понять — за два часа до нашего разговора ее пытались склонить к сотрудничеству.

— Кто!? — Зло вскинулся Максим Петрович.

— Очень дальня родственница Натальи — седьмая вода на киселе, Таисья. — Усмехнулась Галина Сергеевна. — Это наблюдатели выяснили, Сударев тебе еще об этом доложит. Договориться, правда, не получилось, там очень упитанная кошка между ними пробежала.

— Этой-то чего надо? — Брови собеседника снова изогнулись. — Ведь действительно 'седьмая вода', она же дочь от первого брака матери жены Игоря... Постой... А откуда вдруг ей стало известно?

— Вот и я хотела бы это знать, — женщина подозрительно покосилась на бизнесмена от власти, — мы тут великие планы строим, боимся даже словом лишний раз перекинуться, а кто-то уже всё знает. И даже больше чем мы сами — еще подумать не успели, а они уже действуют.

— Что конкретно ей еще известно?

— Трудно сказать, — пожала плечами Галина, — девочка не стала обсуждать со мной эту тему, только привела это как один из доводов в пользу отказа.

— А были и еще доводы?

— Максим, у нее совсем не детский склад ума, — женщина укоризненно посмотрела в лицо Грабина, — ты вникал в материал, который собрал Сударев?

В ответ собеседник недовольно проворчал:

— Только не говори, что на основании двух этих предложений она сделал далеко идущие выводы.

— Ты угадал, сделала. — Рассмеялась женщина. — Причем сделала не только выводы, касающиеся твоей 'племянницы', но и определила степень риска со своей стороны.

— Хм... Так прямо тебе и сказала?

— Нет, конечно, кто же в здравом уме будет делиться такими догадками? — Галина снова потянулась к пачке сигарет. — Но мне этого и не надо, она еще недостаточно хорошо умеет скрывать свои эмоции, пара наводящих вопросов с моей стороны и ход ее мыслей стал понятен. Должна сказать, у меня возникло подозрение, что в чём-то она информирована лучше меня.

При этом собеседница внимательно следила за выражением лица мужчины, отмечая малейшие изменения.

— Ну и хрен с ней, — ругнулся Грабин, оставляя последнее замечание без ответа, — когда Антон найдет где течет, сыграем её в темную, пусть на себя всех блох собирает — не хочет по-хорошему, будет по-плохому.

— А получится? — Женщина не спеша прикурила и выпустила струйку дыма к потолку. По реакции партнера, она поняла, что есть и еще какие-то проблемы, о которых ей ничего неизвестно, но которые были известны Забелиной. — Уверенности нет. Она с нами никак не связана, человек со стороны, стоит ей снова демонстративно взбрыкнуть и вся наша задумка рухнет, подозрение, что у нас что-то нечисто только укрепится. Я бы оставила ее в покое, и вообще, пока не найдены 'подружки' нам не надо привлекать к ней внимания, может пригодиться еще. Кстати, а ты подумал о том, что если уж тетка засуетилась, то и другие нас без внимания не оставят. Как там с этим дела обстоят?

— Обстоят! — Едко съязвил Максим Петрович. — Нарезают круги, как стая акул, стоит одной кинуться и остальные налетят, разорвут на части в одно мгновенье, дня не проходит без очередной попытки попробовать нас на вкус. Мы с Антоном специально не стали двух работниц менять, хотя и знаем, что через них информация наружу течет, решили, пусть — главного они не знают, зато у кого надо создают иллюзию информированности. И у меня там..., Миненков, зам. Чернышева, чуть ли не в открытую обвинения предъявляет, мол, совмещаю бизнес функции с работой в правительстве. Так что проблем хватает. А про девчонку ты правильно сказала, я-то сначала не сообразил, а теперь думаю нельзя ее без внимания оставлять, информация от Таисьи обязательно разойдется, не получится самой воспользоваться, так в отместку другим сольет.

— Объяснить чем для нее может обернуться отказ и попробовать уговорить еще раз?

— Пробуй, — махнул рукой Грабин, — может вовсе и не плохо, что сообразительная, по крайней мере, не станет трепать на стороне. Всю правду мы ей рассказывать не будем, а догадки к делу не пришьешь. И это..., сильно не торгуйся.

— С последним не соглашусь, — мотнула головой Галина, — торг необходим, это укрепляет доверие. Соглашаясь на любые условия, даешь понять, что выполнять их не собираешься.

Колобок, колобок, я тебя съем ... тьфу, гадость какая. А ведь действительно этот мужичок своим видом сначала напомнил мне колобка из одноименной сказки — такой же кругленький, полненький и румяненький. Вот только с начинкой у него не все в порядке, то ли протухла со временем, то ли изначально заложили в 'выпечку' немного (или много) тухлятинки — скользкий он. Нет даже не так — липкий, как использованная лента ловушка для мух, и коснуться противно и отлепиться не получается. Чувствуется за плечами немалый опыт и школа актерского мастерства, будь мне действительно столько лет, на сколько выгляжу, наверняка поплыла бы перед его обаянием, а так... грустно. Но самое противное, что отделаться от него нет никакой возможности, грубить бесполезно, мало того, что не замечает — восхищается, будто комплименты слышит. Вот что делать? Может шокером его разок..., нет, лучше два, а для профилактики и три раза не помешает. Но... нельзя, кто знает, в каком состоянии его сердце, вдруг не откачают.

Ладно, быстро не получается, надо теперь долго и печально объяснять, где бы мне хотелось его видеть и в каком качестве. Пришлось терпеливо выслушать нескончаемые дифирамбы, посвященные моему уму и сообразительности. Птица 'говорун', что ли? Когда он посчитал, что достаточно разлил патоки, чтобы жертва не смогла самостоятельно выбраться, стал закреплять успех предстоящими финансовыми перспективами.

— Все понятно, — сделала я вид, что его усилия не пропали даром, — президента какой страны я должна грохнуть?

— Что? — Замер он, пытаясь понять, как мой вопрос связан с его стараниями.

Смотрю на него, изображая удивление:

— Судя по вашим словам, вы готовы прямо сейчас презентовать мне годовой бюджет США. За такие деньги даже двух президентов грохнуть не зазорно.

— Ну, что ты, Юленька, — рассмеялся он, — про бюджет США речи, конечно, не идет. Но конечная благодарность заказчика, выраженная в количестве и качестве, тебя приятно удивит.

Вздыхаю, опять ничего по делу, ну почему всегда надо предпринимать огромные усилия, чтобы вытрясти хоть что-то конкретное:

— А точнее оценить это удивление вам вера позволяет?

— Причем здесь вера? — Улыбается колобок.

— При том, что вы отвечаете вопросом на вопрос. — Припечатываю скользско-липкого типа, ужасно подозрительной наружности. — И так, вы готовы озвучить вес энного количества пачек стодолларовых купюр, которыми хотите меня удивить? Хочу сразу сказать, что если для перевозки 'количества и качества' будет достаточно одного грузовичка, удивления не дождетесь.

В ответ смех, на якобы оригинальную шутку и снова как ослик по кругу. Скучно. Как же от него избавиться? Недалеко от нас стоит пожилой дядечка, которого я сумела вчера вычислить и делает вид, что жутко занят откармливанием голубей...на заходе солнца ... в промозглую погоду. Кстати, кидает только по одной — две семечки, разумно — если кинуть больше, то к нему сразу слетятся все голуби в округе, а ему этого не надо. Интересно, он пишет нашу 'беседу'? Наверняка, иначе не стал бы подходить так близко. Мне он тоже уже успел надоесть, папарацци недоделанный, со своей напарницей, вбили себе в голову, что возраст делает их менее заметными. Хватит этого цирка.

— А давайте устроим аукцион, — вдруг предлагаю я, изображая радостную улыбку.

— Какой аукцион? — На лице толстяка появляется первое подозрение, и он окидывает взглядом окружающее пространство, стараясь сделать это незаметно.

— Ну как какой? — Вид глупенькой девчонки сложности не представляет. — Вы уже третий кто делает мне предложение заработать неприлично большую сумму в наличных. Так как никто не хочет озвучить объемы этих наличных, мы проведем аукцион, кто больше заплатит, тот и победил.

— Очень смешно, — кривая улыбка сарказма появляется на лице колобка, — вообще-то все это обсуждается только в условиях конфиденциальности.

— В каких условиях? — Мое лицо становится еще глупее и беспомощней.

— Наш разговор имеет смысл, только в том случае, если о нем никто кроме нас знать не будет. — Разжевывает толстяк мне смысл конфиденциальности.

— А-а. — С радостью 'догадываюсь' о чем разговор. — Тогда он с самого начала не имел смысла.

— Почему?

Наклоняюсь к липкому и на ушко в полголоса сообщаю :

— Вот тот дядечка, который голубей кормит, уже второй день за мной как хвостик ходит. Я, конечно, не уверена, но у меня сложилась впечатление, что он всех, с кем я встречаюсь, фотографирует и разговоры записывает.

Вы бы видели его лицо — колобок изумленный, а глазки забегали быстро-быстро, обшаривая и сканируя округу. Интересно, поверит или спишет все на мою недалекость и фантазию, мало ли чего могу ляпнуть сдуру. Ты смотри, поверил, или сам чего-то такого еще увидел, но так или по-другому уже через минуту я с улыбкой, почти бегом, устремилась к станции метро — избавилась наконец-то. Надеюсь, теперь интересные предложения подошли к концу.

Утро следующего дня.

Максим Петрович смеялся до слез, слушая запись, которую принес ему Антон.

— Значит, годовой бюджет США ей подавай? — Продолжая похихикивать он, промокал влажные глаза салфеткой. — Полный грузовик наличной валюты ее не удивит? Вот это размах, не то, что мы грешные крохами побираемся. Ох, ну и насмешила. Успели 'пробить' сладкоголосого?

— А чего его пробивать? — Пожал плечами Антон. — Коробейников, с адвокатской конторы, личность известная и нечистоплотная, каким и должен быть настоящий адвокат. Одно время вел некоторые мелкие дела Таисьи, ничего серьезного она ему не доверяла, и, кстати, правильно делала, репутация у него, даже среди своих — не ахти.

— Понятно. И получается, девочка твоих горе наблюдателей с самого начала заметила, поэтому и юморила на грани фола?

— Трудно было не заметить, — хмыкнул Сударев, — двое их всего, тут как не хоронись, а все одно на виду.

— Понятно. — Грабин, быстро успокоился, и его лицо вновь приобрело холодные, недобрые черты. — Наблюдателей этих убери, все и так понятно, нечего лишний раз наш интерес светить. Нашел, кто ее Таисье сдал?

— Нашел, — кивнул Антон, — жена нашего сотрудника Евсеева, он с ней по-родственному поделился, вроде как посмеялся, а у нее Таисья в подружках. Ну а узнать что-то конкретнее, когда уже знаешь где и что икать не так уж и сложно.

— Не сложно, говоришь? — Глаза начальника превратились в злые льдинки. — А должно быть сложно. Что надумал с ним дальше делать?

Сударев тяжело вздохнул, понимал, без этого неприятного разговора не обойдется, но очень не хотел, чтобы он состоялся:

— Так это..., Максим Петрович, работник он дельный, жалко такого терять, разрешите мне его оставить, осознал он свой прокол и сам повинился, не стал скрывать. Таких редко где найдешь, без наказания не останется, но тут как раз такой случай, когда за одного битого двух не битых дают.

Грабин хорошо понимал своего подчиненного, неимоверно трудно найти дельного сотрудника, да к тому же такого, который не станет скрывать своей вины. От таких не отказываются.

— Ладно, — проворчал он, меняя гнев на милость, — на твое усмотрение, но пусть прочувствует, и жене заодно мозги вправит, объяснит, что бывает за разглашение корпоративных секретов.

Только успела разложиться, звонок: Извольте на ковер, Юлия Алексеевна.

Интересно, трех этажный мат у меня без разгона получится? Нет слов, эмоции через край. Задолбали!!!

А не послать ли мне далеко и надолго Красницкого с его гребанным 'Карусом', и заодно КТМ с их интересными предложениями.

Все, стоп, успокаиваемся. Откуда у меня появилась такая негативная реакция? Надо будет хорошо подумать, должна быть причина эмоционального срыва. Закрываю глаза и стараюсь сосредоточиться на дыхательном упражнении — начальница подождет, я не собачка, чтобы со всех лап бросаться на зов хозяина.

Захожу в кабинет и ... дежавю, две женщины мило беседуют друг с дружкой. День сурка?

Фух, нет, на этот раз хозяйку из кабинета не выгоняют, зато та без объяснений быстро выпинывает меня с гостьей в местную командировку, мол, там, на месте все объяснят. Ну и ну. Это не институт из фильма 'Чародеи', а применение уничижительной формы к данной ситуации. И Галина тоже загадочную фею из себя изображает, не торопится пояснить, что все это означает, только нацепила хитрую улыбку на лицо, да изредка щурится как сытый кот на диване. Едем куда-то за МКАД, молча, мне остается только сидеть в шикарном авто и пялиться в окно, представляя себя нахохлившимся воробьем, который в одиночестве сидит на ветке дерева, пока все остальные весело подчищают кормушку. Хрень какая-то в голову лезет, может действительно в 'дурку' пора?

Съезжаем с трассы и спустя пять минут ныряем под шлагбаум. Ясно, закрытая территория, не удивлюсь, если один из тех трех этажных дворцов, которые пытаются стыдливо прикрыться остатками зимней растительности, окажется тем местом куда нас 'послали'. А я оказывается провидица — Ванга и

Джин Диксон в одном флаконе. Авто, сделав полукруг, остановилось у высокого крыльца, наконец-то появилась возможность не спеша оглядеться. Хм, а ничего так живут разжиревшие кровопийцы и стяжатели, и это ... как его... а, вот — 'Страшно далеки они от народа', но пройдет время, и они... станут еще дальше.

Через час мое и так не слишком хорошее настроение вообще становится более чем отвратительным, сильно подозреваю, что ночью глаз сомкнуть не получится. Почему? А потому. Только что меня познакомили с Натальей. Умом я понимаю, что девушка выздоравливает, а вот сердце не на месте, больно смотреть на эти железки с накрученными спицами, проткнувшими ноги насквозь вместе с костью и жуткие рубцы на лице. И это если учесть, что ребра и рука у нее уже срослись. Но самое жуткое впечатление на меня произвел нездоровый блеск в ее глазах, и в чем-то неадекватное поведение, она даже на минуту не задавалась вопросом своего состояния, но зато была полна каких-то непонятных радужных планов и ожиданием чего-то интересного. Бррр. А я еще рефлексировала, глупая, вроде 'дурка' по мне плачет, теперь уже так не думаю, воистину все в жизни относительно.

Галина утонула в шикарном кресле, смотрит через огромное окно на серый лес и курит, давая мне время прийти в себя после встречи со здешней обитательницей.

— Что скажешь? — Задает она вопрос, спустя десяток минут.

А что тут можно сказать? Только как всегда в такой ситуации: нет слов одни эмоции. Причем эмоции далеки от приятных:

— Тяжело без привычки.

— Ну, привычка это дело наживное, — махнула рукой психиатр, — мне пару дней оказалось достаточно. Но вопрос не об этом. Ты же видела, что у Натальи начинаются проблемы с психикой?

— Это меня больше всего и расстроило, — соглашаюсь с ней, — такое впечатление, что она ведет себя несколько неадекватно. Наркотики?

— Что? — Встрепенулась Галина, но тут же успокоилась, когда до нее дошел смысл вопроса. — А, нет. Никаких препаратов, кроме общеукрепляющих, ей не дают. Тут проблема в другом, применение медикаментозных средств в ее случае было нежелательным, поэтому довольно часто приходилось использовать некоторые методы психического воздействия, но бесконечно делать этого нельзя, и ты теперь понимаешь почему. Нужно мягко выводить ее из получившейся психологической зависимости в реальный мир, а для этого ей нужна ты.

— Почему я? — Задаю вопрос, не понимая причины своей исключительности. — Не в вакууме же она жила до аварии, были же у нее подружки?

— Вот тут мы подошли к первой проблеме, — ухмыльнулась женщина, — она их почти не помнит, ретроградная амнезия. Ну а дальше сама можешь догадаться — подружки у неё не из тех, кто будет тратить свое время на инвалида.

— И все-таки, — повторяю свой вопрос, — почему я? Ни за что не поверю, что вокруг не найдется желающих за хорошее вознаграждение поухаживать за больной. Даже мне не сложно сходу назвать несколько кандидатур подходящих по возрасту, и уверена, они с радостью согласятся.

— Видишь ли, все не так просто, — принялась терпеливо пояснять мне Галина, — из-за амнезии и травм у Натальи не только сильно изменилась внешность, но и значительно изменился характер. Нужно вернуть ей уверенность и вкус к жизни, а это возможно только при общении с ровесницей со схожими чертами характера. И есть еще одна серьезная проблема, девушка в один момент стала сиротой, причем сиротой весьма состоятельной, поэтому на данный момент найдется немало желающих, под любым предлогом получить над ней опеку. Представляешь, какое давление будут оказывать на твоих кандидаток?

— Еще бы, — мрачно смотрю на женщину, — а обо мне кто-нибудь думал?

Психиатр, избегая смотреть мне в глаза, слегка пожимает плечами:

— Ты психологически гораздо устойчивее остальных, и насколько я знаю, авторитетов для тебя не существует, именно это твое качество сейчас наиболее востребовано. Но не это главное. Ответь сама себе на один главный вопрос, после того что видела здесь, ты сумеешь отказать в помощи девушке и уйти?

— Это нечестный прием, — вскинулась я и зло посмотрела на Галину, — не надо так жестко эксплуатировать мою совесть, если будете сильно стараться, я с ней могу и договориться.

— Вот видишь, — усмехнулась женщина, — даже в этом вопросе на тебя сложно давить. А ведь Наталье еще предстоит пройти серию пластических операций в зарубежной клинике, кто-то же должен в это время постоянно быть рядом. Теперь ты сможешь предложить подходящую кандидатуру?

Неожиданный ход, пользуясь шахматной терминологией, можно сказать Галина провела блестящую комбинацию, загнав меня в положение, когда жертва неизбежна. А еще мне становится понятно, что женщина совершенно не догадывается, что я прекрасно вижу устроенную ей для меня психологическую ловушку, как и не догадывается о том, что планы мести напрямую связаны с крушением благополучия той, которой она просит меня помочь. Дилемма: продолжать реализацию намеченных планов, наплевав на дальнейшую судьбу девушки, или искать альтернативный способ добраться до Соколова? Теперь мне становится предельно ясно, что помощь 'свыше' в осуществлении планов мести, за которую я не так давно благодарила небеса, оказалась совсем не тем, чему мне стоило радоваться. Скорее это испытание, перекресток, где нужно осуществить осознанный выбор. Нет, не выбор служить темной или светлой стороне жизни, тут все зависит с какой точки зрения смотреть, а просто выбор, который неизвестно как отразится на дальнейшей судьбе. А что отразится обязательно, тут сомнений нет.

Смешно, но угроза договориться с совестью не была пустым сотрясением звука, как почти наверняка подумала Галина. Как бы то ни было, но даже после того как империя Канеева рухнет и погребет под своими обломками не только всех причастных, средств, для относительно нормального существования наследницы окажется вполне достаточно. Вот только, зачем обманывать себя, если призвать житейский опыт, становится абсолютно ясно, что после этого о нормальной жизни ей придется забыть — появится немало желающих поискать 'украденные миллиарды'. Да какая там жизнь, если каждый будет считать своим долгом потрясти девушку, добиваясь от нее доступа к секретным счетам? Никто не поверит, что она не припрятала где-нибудь сотню, другую миллионов, поэтому будут ломать до победного, используя весь арсенал химии и психологического воздействия, то есть шанс остаться в здравом уме у нее ничтожно мал.

Едем назад, даже представить не могу, как вытаскивать себя из тяжелейшей депрессии, в которую меня загнала Галина, не понимая всей подоплеки событий. Нет, с профессиональной точки зрения она провернула комбинацию идеально, и должна гордиться собой, однако понимает, что где-то, что-то пошло не так и теперь пытается нащупать причину. На попытки установить доверительный контакт не иду, пока еще слишком велика злость на нее, надо время чтобы успокоиться и детально обдумать, как изменятся мои планы, а потом можно и поговорить. И еще заметила, как женщина несколько раз осторожно попыталась применить ко мне свой профессионализм, естественно ничего у нее не получилось, но дабы прекратить эти попытки пришлось применить свой 'фирменный', отработанный годами практики, злой взгляд. Подействовало, больше она не рискнула лезть ко мне в голову.

Естественно в КТМ не поехала, какая теперь к черту работа? Заскочила домой, переоделась в спортивку и побежала в ближайший спортзал, надо было срочно дать мышцам нагрузку, не знаю почему, но физические упражнения меня хорошо успокаивают. Потом пробегусь по магазинам, глядишь, и настроение выберется на край ямы.

Вечер того же дня.

Максим Петрович достал из бара, вделанного в рабочий стол, два бокала, плеснул в них немного элитного коньяка, и подал один собеседнице:

— Так говоришь, удалось все-таки уговорить девчонку?

— Удалось, — кивнула Галина, согревая бокал в руке, — но если бы ты знал, сколько усилий для этого пришлось затратить. Девка кремень, я грешным делом попыталась воспользоваться своим даром и настроение ей приподнять, так она это почувствовала и так на меня глянула, аж мурашки по коже. Не поверишь, как глыбой придавила, даже тяжело дышать стало.

— Ну, это у тебя, наверное, нервы, — беспечно махнул рукой Грабин, — не думаю, что такой уж она монстр.

— Не, не монстр, — согласилась с ним женщина, — но что-то от ведьмы в ней есть. А решила я так потому, что сегодня не пришлось снова корректировать психическое состояние Наташи. Всего сорок минут ее общения с Юлей, и такой результат, так что все мучения стоили того.

— Галя, избавь меня от этой чертовщины, — скривился Грабин, — ты же знаешь, что не верю я в эти ваши потусторонние силы.

Собеседница пригубила из бокала и улыбнулась непонятно чему, то ли ей понравился вкус напитка, то ли наивность собеседника:

— 'Каждый выбирает для себя...', — продекламировала она начало строки песни, — я же не заставляю тебя во что-то верить, я довожу до тебя достоверные сведения. И, Максим, хватит держать в меня в неведении — даже Забелина знает многое из того, что ты от меня скрываешь.

— Это она тебе сказала?

Галина Сергеевна снова внимательно вгляделась в лицо собеседника:

— Не увиливай. И нет, вытащить что-то из нее довольно сложно, семь потов сойдет, она вообще никогда не говорит на эти темы. Но сегодня я поняла, что ей хорошо известны твои проблемы и, давая согласие, она явно колебалась, и эти колебания как-то связано со всем наследством.

— Вот б..., — ругнулся Грабин, и плеснул себе в бокал дополнительную дозу коньяка, — точно ведьма. Ничего я от тебя скрывать не собирался, просто знание этих проблем никак тебе не помогут, но если так хочешь... В январе запланировано собрание акционеров, а Наталья пока еще формально в наследство не вступила, из-за этого нам предстоят дополнительные непредусмотренные расходы, которые придется покрывать за счет кредитов с других направлений. Все бы ничего, это можно было пережить, но мы же часть средств стали выводить из оборота, и как только об этом станет известно на стороне, у нашего банка мгновенно отзовут лицензию.

— Погоди, но банк никак не связан с группой компаний.

— Формально да, — согласно кивнул хозяин кабинета, — но все прекрасно знают, кто на самом деле владеет этим заведением. Под покрытие расходов придется срочно продавать акции и у конкурентов на руках может оказаться блокирующий пакет.

— Сложно как-то, — задумалась Галина.

— Вот я и говорю, что эти знания тебе ничего не дадут, — вздохнул Грабин, — но любой специалист, немного знакомый с деятельностью предприятий, сразу поймет наши сложности. Выходит Забелина, каким-то образом получила доступ к этой информации, и тогда становится понятно ее нежелание принимать наше предложение.

— Все равно не понятно, — продолжала недоумевать женщина, — какое ей до этого дело, получила свое вознаграждение и все.

-Эх..., — Максим Петрович с укоризной смотрел на собеседницу, — да все просто Галя, там ведь не тысячи, сотни миллионов долларов в одночасье заблокируют на счетах, а потом растащат в неизвестность. Трясти будут всех, кто оказался поблизости от наследницы, и правых и виноватых, неужели ты думаешь, что про эту Забелину забудут?

— Ах вот оно что, — наконец дошло до женщины, — тогда все встает на свои места, и даже становится понятен ее демарш, это когда она пыталась отказаться от работы с иностранцами. Но как девочка со стороны могла об этом узнать?

— А что тебя удивляет, — выгнулись брови Грабина, — уже забыла, как данные о наших планах попали к Таисье. И здесь так же, кто-то что-то где-то сказал, не замечая рядом мелочь, а у той уши в нужном месте растут и в голове не пусто, как у большинства сверстниц.

— Если бы это я знала раньше, то уговорить девочку мне было бы гораздо проще, так что, говоря, что мне это знать необязательно, ты не оказался не прав.

— Не факт, что уговорить было бы проще, может быть оказалось бы сложнее. Ладно, давай ближе к делу, — снова поморщился Максим Петрович, — квартира в Кунцево ей подойдет?

— Откуда мне знать? — Хмыкнула Галина, снова поднося бокал к губам. — Завтра съездит, посмотрит, тогда и определится. Выдели ей сопровождающего, пока без меня обойдетесь, тяжело мне с ней разговоры вести. Да, и сам с ней пока постарайся не пересекаться, ты ее характер не вытерпишь — она далеко не подарок, сложно с ней.

— Ну и молодежь пошла. — Покачал головой Грабин, выражая свое отношение.

— Нормальная молодежь, — возразила ему гостья, — это она нам нужна, а не мы ей, поэтому и знает себе цену. Станет наоборот, изменится и поведение. Сам не такой что ли был?

— Не помню, — мужчина задумался, но спустя немного времени был вынужден согласиться, — хотя, наверное, ты права, иногда полезно оглядываться назад.

— Вот и оглядывайся почаще. — Снова улыбнулась Галина и, поставив бокал на стол, стала собираться. — Ладно, поеду домой, день сегодня был трудный, устала.

День следующего дня.

Я еду, еду, еду

В красивые края

Там ждет меня подружка

И новые друзья

Опять на шикарном автомобиле меня везут к болящей. В большой спортивной сумке, с которой летом вернулась из Англии, все без чего нельзя обойтись первое время, остальным обеспечат потом, по мере необходимости. Одним из условий найма меня на должность главной подруги наследницы погибшего олигарха является полная изоляция от соблазнов внешнего мира. По этой причине свой телефон оставила дома, как и ноутбук, необходимой компьютерной техникой и связью меня так же обеспечат по месту проживания. Естественно никто не удосужился разъяснить мне, что связь будет одностороння, то есть пробежаться по Интернету и получить информацию будет можно, а вот социальные сети и прочие форумы для активного использования будут закрыты. Но это уже я сама догадалась, остальные видимо считают это само собой разумеющимся. Однако двухсторонняя связь с мамой у нас будет, на мой ноут установят соответствующее программное обеспечение и специальное устройство шифрования канала — организуют что-то похожее на VPN. Я во всем этом разбираюсь слабо, уровень пользователя, главное, что связь с домом будет, и никто не сможет нас подслушать.

Жалко, что хорошо выспаться мне не удалось, пришлось иметь с мамой долгий и весьма эмоциональный разговор. Это понятно, ни один родитель не поверит, что ее чадо оказалась настолько востребована, что кто-то готов оплатить услуги квартирой. Черте что им после этого в голову лезет, от сексуального рабства до терроризма, и главное убедить в обратном почти невозможно, но ключевое слово тут 'почти', а значит, есть шанс. Вот и реализовывала этот шанс полночи. А утром тоже не дали понежиться в постели, заявились секьюрити и погнали нас смотреть квартиру, чтобы не затягивать с оформлением договора проживания на длительный срок, с последующим оформлением в собственность.

Нечего так квартирка, понравилась — двенадцатый этаж, сто тридцать квадратов, встроенная мебель и великолепная отделка. Живут же люди... хм... извиняюсь, теперь, надеюсь, здесь буду жить я и моя семья. Посмотрев на серьезных людей в ... э ... сером, мама немного успокоилась, но все равно волнуется, это понятно, прожить столько лет на одном месте, и вдруг переехать в совсем другой район, бросив подруг и сменив работу. Мой намек бросить работать совсем, во внимание принят не был.

— Это значит целыми днями дома сидеть?

Тон вопроса и раздражение, ответа не предполагали, поэтому заткнулась, от греха подальше, и больше об этом не вспоминала.

Так же как и в прошлый раз, подъехали к самому крыльцу, только в отличии от 'тогда' сегодня никто встречать не вышел. Понятненько. Что ж, не сразу Москва строилась, думаю, и мне тоже придется строить, и начну с постройки наемного персонала, ну а потом дело дойдет до охранников, они еще не знают, с кем связались. А вот водитель знает, вытащил мой походный гардероб и хотел поднести к двери, но я поблагодарила и забрала у него сумку, накинула лямку на плечо и смело шагнула в дом.

— Ау! Есть кто живой?! — Сходу заорала я, пнув для большего эффекта входную дверь, и бросила сумку на пол прямо у входа.

Ага, наконец-то кто-то проснулся, из боковой двери большой прихожей высунулось недовольное заспанное лицо горничной. Они что, действительно спят? Да что здесь такое творится? Сейчас разберемся.

Изображаю на лице удивление, и медленно наклонив голову, рассматриваю, как я понимаю, типового представителя наемного персонала.

— Вы у нас кто? — Делаю попытку расшевелить это чудо.

— Горничная. — Следует ответ нимало не смутившейся женщины.

— Замечательно, а что вы здесь делаете?

— Работаю. — Опять дается односложный ответ.

— И давно работаете? — Ситуация начинает меня забавлять

— Уже второй месяц. — На лице работницы появляется беспокойство, до нее начинает доходить, что эта пигалица задает вопросы не из любопытства.

— Очень хорошо, — я радостно улыбаюсь, — а хотите работать здесь дальше?

— Извините. — Следует мгновенный ответ. Женщина одним движением поправляет передник и идет ко мне, чтобы принять одежду.

Молодец, быстро соображает, может быть еще не все потеряно.

— Как там Наташа? — Задаю интересующий меня вопрос, меняя сапоги, на свои мягкие тапочки, вынутые из бокового кармана сумки.

— Отдыхает после обеда.

— Спит?

— Не думаю, обычно в это время она читает с планшета.

Один плюсик в копилку горничной — кратко, лаконично, по делу.

— Так, пойду приводить себя в порядок с дороги. Мне копию Наташиного расписания, врачебное предписание и список персонала с обязанностями. Потом мне потребуется побеседовать с охраной. Кто у них за главного?

— Артем Михайлович Костоломов.

— Хорошая фамилия, — улыбка появляется на моем лице, — надеюсь, он ее оправдывает?

Ответа не следует, еще один плюсик, может и сработаемся.

Прохожу в холл и хозяйским взглядом внимательно осматриваю помещение. Хозяйским? Именно хозяйским, мне здесь придется прожить минимум месяц до поездки в клинику, а потом еще черт его знает сколько и бедной родственницей я здесь жить не собираюсь. Наняли — будьте добры не препятствовать исполнению обязанностей.

Кстати, не подумайте, что такие права я присвоила себе сама, ничего бы у меня не получилось, но это было одним из условий, терять время на борьбу с недовольством персоналом глупо, и Татьяна Сергеевна убедила дядю Натальи разрешить мне наводить здесь свои порядки. Естественно, охрана мне не починяется, но не думаю, что они будут со мной конфликтовать.

Глава 14

Мелочи жизни или возня с приданным

Так что у нас здесь? Знакомлюсь с комнатой, которую мне выделили для проживания. Перво-наперво встроенный шкаф, внутри чисто, запах отдушки не приторный, уже хорошо. Два банных халата, и пара белых тапочек... это что, они меня в гостевую комнату определили? Ладно, на первое время пойдет, потом посмотрим. Ага, оказывается это не встроенный шкаф, а мебельная стенка вписана точно в размер комнаты, а значит, делали на заказ. Телевизор примерно метр по диагонали, стоит на спутниковом блоке, зачем-то рядом дисковый проигрыватель. Упс, понятно зачем — на полочке выше телевизора, прикрытой дверкой, открывающейся вверх, лежат наборы дисков с фильмами и клипами. В основном классика: 'Моя прекрасная леди', 'В джазе только девушки', 'Как украсть миллион'... последний как-нибудь посмотрю — ностальгия, мать её за ногу. В крайней секции стенки, замаскирован небольшой холодильник, бар и микроволновка, минимальный набор посуды тоже есть. Странно, бар не пустой, провокаторы мля, вроде как случайно оставили спиртное в комнате ребенка. Кровать монументальная, двуспальная. Такие мне не нравятся, слишком много мест где скапливается пыль, и убрать ее оттуда без разборки невозможно. Матрас не продавлен, выглядит новеньким, что говорит о том, что использовали эту площадку не часто. Два мягких кресла, стол с двумя стульями, на полу коврик из искусственного меха, стилизованный под шкуру белого медведя. Сан блок стандартный: мойка, душевая кабинка, зеркала, кафель. Ничего так, прилично, правда нигде не нашла аптечки надо будет сказать чтобы принесли.

Не успела разложить и развесить вещи, 'поскреблась' горничная, занесла отсканированные документы, оперативно сработала, нет, эта женщина мне определенно нравится.

Такс, что у нас здесь, ага — сейчас у Натальи запланированы занятия, через три часа медицинские процедуры, а потом снова занятия. Хм, получается в день у нее девять часов занятий? Ничего себе, неудивительно, что у девушки наметились проблемы с психикой. Уж не знаю чему, и как ее учат, но если это хоть как-то похоже на то, чему когда-то учили меня, то это жестоко. Впрочем, этот нюанс со мной обговорили особо, я не должна проявлять интереса к занятиям болящей и тем более вмешиваться в сам процесс. Более того, если разговор каким-то образом все же свернет на запретную тему, то обязана под любым предлогом прекратить обсуждения.

Освобождается девушка, только к двадцати часам. В то время на улице уже темно, поэтому предписание лечащего врача по прогулкам на свежем воздухе просто не выполняется. Так, а вот это уже неправильно, прогулки необходимы, и не просто быстренько пробежались по темноте, а днем с обязательным присутствием яркого солнышка. Потом отдельно пожалуюсь Галине, пусть изменит расписание и не делает его таким жестким, уж она-то должна понимать.

Пока достаточно, быстренько переодеваюсь в спортивку и иду подробно знакомиться с дворцом, надеюсь, когда охрана спохватится, я уже успею обследовать все укромные уголки, заодно и проверим, как наши секьюрити могут 'ловить мышей'.

Отловили. Но с огромными издержками, пока я обшаривала подвал, они успели перевернуть весь дом, включая подсобные помещения. Мда... Масштабную облаву организовали, с секретами и загонщиками — горе охотники. В общем, когда я ничего не подозревая, поднялась по внутренней лестнице из подвала, на меня кинулись сразу два представителя приматов, на горилл они походили мало, больше на павианов, такие же взлохмаченные и нервные, а все потому, что хвоста им накрутили знатно. Один оказался настолько нервным, что грубо сцапал меня за плечо ... Честное слово, в том, что произошло дальше, я ни каким боком, это все память Юлиного тела, чистые рефлексы: рывок, захват, заламываю ему кисть на болевой, проскок почти за спину и продолжаю движение дальше, подставляя бедро. Бросок не получился, силенок не хватило, весовые категории несопоставимы, поэтому выпускаю руку из захвата и изворачиваюсь из под падающего тела в сторону, отправляя нервного дальше в самостоятельное путешествие. Однако он моей добротой не воспользовался и даже не попытавшись удержаться на ногах, смачно впечатался спиной в пол, хорошо хоть голову держал правильно, видимо это у него тоже на уровне рефлекса. Коню понятно, знай он о том кого хватал, ничего бы не получилось, а так мужик явно не ожидал такой прыти от недалекой девочки.

— Стоп, стоп, успокойся. — Поднял руки его напарник, демонстрируя мирные намерения, когда я, повернувшись к нему, привычно выставила руки чуть вперед, ожидая атаки. — Никто тебя больше трогать не будет, просто Кирилл был несколько на взводе.

Он 'несколько' на взводе, а я теперь полностью на том же самом, хорошо хоть все произошло помимо сознания, поэтому большой адреналиновый вброс не случился, но все равно приятного мало. Должна сказать, что на взводе оказался не только пострадавший, но и его начальник, поэтому знакомство началось тоже 'несколько' нервно:

— Юлия Алексеевна, я могу понять ваше любопытство, — выговаривал он мне, — но почему вы решили, что в этом доме вам позволено делать всё, что взбредет в голову.

Э, нет, товарищ не понимает. То, что девочка бродила по дому бесконтрольно, вина не девочки, а некоторого начальствующего субъекта, который решил игнорировать свои прямые обязанности. Поэтому надо сначала разобраться, было это игнорирование сознательным или обычная практика здешних секьюрити:

— Не понимаю, — играю роль перспективной блондинки, — почему нельзя посмотреть место, где мне предстоит пожить некоторое время? Я же ничего не испортила, и ничего не разбила, в других местах никаких препятствий не чинили.

— А в 'других местах' хозяева разрешали вам делать все, что хочется?

— Даже не знаю, — поднимаю глазки к потолку и морщу лоб, силясь вспомнить, были ли вообще какие-нибудь ограничения, — не припомню, чтобы возникали подобные проблемы. А здесь тем более их не должно быть, дом большой, если заранее по нему не походишь, то и заблудишься ненароком.

— А схемы дома, которая висит в холле посмотреть недостаточно?

— Схемы? — Опять морщу лоб и отрицательно мотаю головой. — Не видела я там ничего.

— Ну как же, — начинает злиться начальник, — там слева от входа висит схема эвакуации людей в случае пожара.

— Так там только схема первого этажа, и ничего про комнаты не написано, — продолжаю разыгрывать простушку, — а есть еще второй, третий этаж, подвал. Когда сюда заезжали, видела какие-то строения слева от дома. В окно видно, что и позади что-то есть.

— Схемы размещены при входе на каждый этаж, — пытается сдерживать себя Костоломов, — а где схем нет, то вам входить туда запрещено.

Хех, трудный человек, то ли уже все понял и Ваньку валяет, то ли при родах с большой высоты выпал, никак не ниже девятого этажа. Ладно, пора заканчивать эту комедию:

— Артем Михайлович, вы давно здесь работаете?

Ага, дернулся, думал гостья совсем головой поехала, а тут раз и по имени отчеству, но быстро взял эмоции под контроль:

— Год с небольшим. К чему вопрос?

— Подозреваю, что вы уже поняли к чему. — Хочется улыбнуться, но давлю это желание, мне натянутые отношения с секьюрити не нужны. — Мне известно, что инструкции относительно меня вы получили, а так же вас проинформировали, что я не просто гость с улицы, а выполняю порученное мне задание. Разве вы не должны были встретить меня и провести ознакомительную экскурсию по дому и всей окружающей территорией, проинструктировать, познакомить с персоналом, своими сотрудниками, согласовать свои планы с моими? Ну ладно, понимаю, что трудно принимать в серьез такую мелочь как я, не по статусу, но назначить кого-нибудь мне в сопровождающие на пару часов вы могли?

— Ну, это я планировал сделать завтра, — попытался выкрутиться он.

— Артем Михайлович, — укоризненно тяну я, показывая свое отношение к его попытке сохранить лицо, — давайте лучше решать проблемы конструктивно. Вы будете считать, что провели воспитательную работу с зарвавшимся ребенком, а я буду считать, что в трудной борьбе отстояла свое место под солнцем и на этом покончим с возникшим недоразумением.

Костоломов слегка поджал губы и пристально посмотрел мне в лицо, ну да, не ожидал услышать такое от пигалицы, но деваться-то некуда, хочешь, не хочешь, а идти на компромисс придется.

— Хорошо, 'будем считать', — согласился он с моим предложением, — но давай договоримся, что ты больше не будешь калечить моих работников.

— Это вы насчет того гамадрила, который руки распускал? — Хмурюсь уже я. — Если бы он был вежлив, ничего бы не случилось. Там что-то серьезное?

— Пока не знаю, но запястье у него опухло.

— Не думаю, что могла ему чего-нибудь сломать, — отмахнулась я от наезда, — не с моими силами, скорее всего небольшое растяжение — вреда для здоровья немного, а для дела польза огромная.

В ответ мне только хмыкнули, значит с доводами согласны. Дальше все пошло так, как и должно было пойти с самого начала, если бы кое-кто не манкировал своими обязанностями — хорошо погуляла часа полтора на свежем воздухе, совершая моцион по охраняемой территории. Потом вдумчивый поход по всем закоулкам дворца и знакомство всех его обитателей со мной, вернее не со мной, а несколько ветряной, недалекой особой, избалованной богатством и роскошью. Игра под дурочку необходимость, так будет намного проще, окружающие решат, что легче будет выполнить каприз ребенка, чем в чем-то её переубедить.

На кухне.

Оксана поправила оселком лезвие рыбного ножа и продолжила отделять мясо форели от костей.

— Как тебе наша новая забота? — Спросила она напарницу, которая в этот момент чистила морковь рядом с мойкой. Под новой заботой имелась ввиду некая избалованная девица, которую им представил сам Костоломов.

— Да уж, действительно забота. — Согласилась с ней Лиза. — Всего пара минут на кухне, а всюду своей нос успела сунуть. Теперь считай, закончилось наше счастливое время — готовься ехать за трюфелями, устрицами и прочими экзотическими деликатесами.

— Что в этом плохого? — Пожала плечами Оксана. — При прежних владельцах постоянно привозили, забыла что ли, как Сашка хвастался, сколько он тогда срубил, отдавая в ресторан лишний продукт?

Елизавета возмущенно поджала губы, она давно знала подругу, и поняла, что та решила в очередной раз прощупать ее на предмет продажи продуктов с предельными сроками хранения на сторону:

— Ну-ну, я то помню, а вот ты забыла, как потом он трясся, когда управляющий его за жабры взял, если бы не авария даже не представляю что бы с ним сделали.

— Ничего бы не сделали, — зло высказалась работница, — выгнали бы, да на этом все. Прежние хозяева считали западло во всем этом ковыряться.

Лиза чуть сильнее двинула рукой, и лезвие овощечистки уперлось в кожу пальца, едва не прорезав ее, это окончательно вывело ее из себя — у Оксаны муж при деле, его доходов вполне хватало для безбедного существования семьи. Но дома та старалась лишний раз не оставаться из-за свекрови, которая терпеть не могла, когда невестка бездельничала, поэтому нет причин суетиться из-за дополнительного сомнительного заработка, но видимо в крови авантюрная жилка. А вот у Елизаветы проблем было полно, уже пять лет как рассталась с мужем и вернулась домой к матери, не одна вернулась, с сыном, недавно ему исполнилось шесть, на следующий год в школу собирать. Пришлось за эти годы помыкаться, пенсия мамы смех один, а работа в округе только на вот таких 'дачах', но абы кого туда не брали, только по рекомендации. А откуда эта рекомендация возьмется, если на работу не берут? Хорошо хоть получилось документы на повара оформить, и вовремя попасть на глаза управляющему, поэтому за такую работу надо было держаться:

— Прежние да не лезли, а вот нынешний даже разбираться не стал, уволил всех, и будьте здоровы, только через две недели новых набрал. Так что даже не думай бабло рубить, узнаю, сама тебя прибью, мне эта работа еще не надоела.

— Да, конечно, Елизавета Петровна, — тут же тонким фальшивым голоском принялась ерничать подруга, — будет исполнено, Елизавета Петровна...

Тут в дверь кухни проскользнула Анна, которая в этом доме исполняла обязанности разнорабочего:

— Что, девочки, новую постоялицу обсуждаете?

— С чего это ты так решила? — Отозвалась Оксана, и тут же согласилась. — А о чем еще говорить?

— Нормально все, — успокоила ее работница, — все ее обсуждают. Кое-кто даже об заклад побился, что она здесь и трех дней не пробудет.

— Почему?

— Так, не успела приехать, как всю охрану на уши поставила, — хихикнула женщина, — вон, когда Кирилл откуда-то ее там вытаскивал, руку повредил.

— Кирилл не показатель, — тут же заметила Лиза, — он на ровном месте может себе чего-нибудь повредить.

— Неа, не может, — снова хмыкнула Анна.

— Почему? — Женщины повернулись к гостье. Анна была известной приколисткой поэтому жаждали услышать продолжение.

— Да потому, что наш Кирюша с девушками не гуляет.

— А при чем здесь это? — Недоумевает Лиза.

— Ну не я же упоминала 'ровное место'. А так как Кирюша с девушками только через телевизор, то ему без разницы, ровное там место или не очень, все равно не востребовано, соответственно и повредить себе он ничего не может.

— Тьфу на тебя, — отозвалась Оксана, — еще не было случая, чтобы ты все к сексу не свела. Ты о другом думать можешь?

— Могу, вот прямо сейчас о другом и думаю... — Кивнула Анна. — Свой-то муж не фонтан.

Естественно от хохота работницы удержаться не смогли.

— Ладно, хватит балаболить, — подвела конец разговорам Лиза, промокая рукавом халата глаза, — Ань, ты там мангал раскочегарила?

— Нет еще, сейчас сделаю, долго что ли? — Махнула рукой женщина, — Вы лучше про Женьку нашу послушайте. Так-то она поспать не дура, а тут смотрю, забегала как наскипидаренная, то туда, то сюда, да без остановки. Спрашиваю, ты чего как перестарок на выданье? А она отвечает — новая постоялица приехала, жить здесь будет. Я ей и говорю: ну что из того, мало ли их сюда приезжало? А она в ответ, мол, те, что раньше здесь бывали щедрые люди, без особых претензий, а у этой девочки кроме милой улыбки только зубки имеются..., в три ряда, и все внутрь загнуты. Ничего скоро все на себе прочувствуете, никого не обделит вниманием.

— Вот, об этом я и говорила, устриц с трюфелями нам не избежать, — вздохнула Елизавета.

— Ну и хорошо, — обрадовалась Анна, — говорят, с этих устриц у мужика стояк не хилый приключается.

— Кто о чем... — Хмыкнула Оксана, — Во-первых — то не про устрицы так говорят, а про мидии; а во-вторых — твоему мужику все одно не поможет.

— Это почему?

— Тебе один хрен мало будет. — Ругнулась женщина

— Тут ты права, — ничуть не обиделась Анна, — одного хера мне будет мало.

В два голоса: — Анька!

— Да пошла, я, пошла. И чего все нервные такие — даже помечтать нельзя?

Время близится к ужину, это хорошо, в обед успела только чуть перекусить всухомятку, поэтому к вечеру прилично проголодалась. Слышу, как за дверью что-то подозрительно звякнуло. Срываюсь с кровати, на которой лежа настраивала выданный планшет и выглядываю в коридор. На трех этажном сервировочном столике две работницы пищеблока мимо везут чей-то ужин, подозреваю что Наталье.

— А что, пищу здесь принято принимать в комнатах? — Спрашиваю я, полностью вываливаясь в коридор.

Работницы с удивлением переглядываются:

— Так у нас хозяйка одна, к тому же ей трудно в столовую попасть, вот и возим к ней в комнату.

— Понятно. — А понятно то, что Наталья получается почти как арестант, даже за пределы своей комнаты ее выпускают только на учебу. Мне такое положение дел начинает очень не нравиться, поэтому принимаю решение. — Значит так, стол накрыть в столовой, мы попозже спустимся туда.

— Но нам... Э..., — замялась работница.

— Так приказали? — Прихожу ей на помощь.

— Да. Это приказ начальника охраны.

— Раньше такой приказ имел смысл, — соглашаюсь с женщиной, — теперь здесь есть я, и такой приказ я отменяю. Костоломова потом поставите в известность.

Интересно возражения будут? Нет, работницы только пожали плечами и развернули столик назад. Такс понятно, сарафанное радио здесь работает хорошо, новости распространяются быстро, было бы иначе, меня бы послали. Вижу, что занятия Наташи закончились, и она под присмотром одного из охранников тихонько ковыляет до своей тюремной комнаты.

— Так, ты уже освободилась? — Врываюсь к ней в комнату, игнорируя истукана у дверей. — Ужинать будем в столовой, так что приводи себя в порядок и вперед.

— В столовой, — девушка удивлена, — а...?

Тут она разводит руки показывая, что вид у нее не совсем подходит для званного ужина. Ну, да, халат хоть и не из простых, но все-таки халат, и ноги блестят железками. Это мне было бы плевать как выгляжу, а девушке совсем не комфортно. Быстренько прикидываю на глазок ее пропорции — должно подойти:

— Сейчас принесу спортивку на ноги, — говорю ей, — есть у меня 'распашонка', мне великовата, а тебе подойдет. Ты пока припудрись.

Для того, чтобы привести Наталью в приличный вид понадобилось всего минут пятнадцать, нормально получилось, если не обращать внимания на лицо и нехарактерные утолщения ног ниже колена, то и не подумаешь, что перед тобой инвалид.

— Оставь костыль, — отобрала я у нее палки, — читала я рекомендации врачей, они советуют тебе больше ходить, так что не ленись подруга.

В ответ большие глаза, через несколько секунд они сменились на страдающее выражение, которое было видно даже сквозь шрамы.

— Чего? — Смотрю на девушку, пытаясь изобразить непонимание. — Жалеть себя собралась? Только скажи, так я сразу от тебя отстану, будешь как прежде сидеть в четырех стенах. Ну?

Перспектива снова остаться в ненавистной комнате порядком напугала девушку, она решительно понялась на ноги и сделала шаг, уцепившись за мою руку.

— Старайся идти нормально, — сделала я ей замечание в коридоре, где она пыталась передвигаться мелкими шажкам, излишне оберегая травмированные ноги, — кости уже практически срослись, и сам аппарат Илизарова их хорошо держит, так что ничего страшного произойти не может.

— Болит.

— Естественно болит, — подтверждаю ее правоту, — но признайся, болит не сильно, больше неприятно, так что шире шаг. Прыгать заставлять не буду..., со второго этажа, а вот в окно первого можно.

Видимо моя решительность и абсолютное отсутствие сострадания сделали свое дело, по лестнице она спустилась уже самостоятельно и хотя дальше все же использовала мою руку в качестве 'моральной' поддержки, стало понятно, что теперь она сможет обойтись и без моей помощи.

— Так, — произнесла я, бесцеремонно плюхнувшись на стул и осматривая богатство стола, — приступим, пожалуй. Где у нас здесь почки заячьи верченые и головы щучьи с чесноком?

— Не готовили, — улыбнулась работница пищеблока, накладывая мне в тарелку исходящее приятным запахом рагу. — Но икра черная, красная и заморская имеется. Желаете?

— Несмотря на расхожее мнение о прекрасном вкусе перечисленных продуктов, мне они не сильно нравятся, только если иногда, в охотку. — Заявляю я, хватаясь за ложку. — А почки заячьи и головы щучьи никогда не пробовала. Ладно почки, но головы..., чего там съедобного?

Время за столом провели приятно: поделились впечатлением от заморских деликатесов; похохотали над желе, из которого я быстро соорудила дрожащего зеленого снеговика, а потом съела его за трусость, объявив себя снегоедом. Еще успели обсудить с поварами наши хотелки на завтрак и обед завтрашнего дня. В конце посмотрели новости на висевшем в столовой огромном телевизоре. Видимо Наталья сильно наскучалась за время заключения в своей комнате, это было видно по тому, с какой неохотой она покидала столовую.

Это время

В одном из кабинетов в тихом омуте правительства, сидели двое, и так же как два с половиной месяца назад потягивали бренди из бокалов.

— Что же подведем итог? — Решил приступить к делу Максимов.

— Давай, — согласился его гость.

Он отставил бокал и взял листок бумаги, лежащий перед ним:

— В общем, достоверно определиться с дочерью Канеева так и не удалось, проверка всех обстоятельств дела не выявила ничего необычного. Но, есть некоторые нюансы, которые не позволяют делать окончательные выводы: все травмы, описанные в карте врачом скорой, подтверждены, но не подтверждено предположение перелома основания черепа. С одной стороны это объясняет относительно быстрое выздоровление пострадавшей, с другой настораживает, так как в этот день на скорой дежурил травматолог с большим практическим опытом, и ошибался он редко. Организованное через медперсонал наблюдение за девушкой тоже не дало никаких результатов, факта подмены не зафиксировано. Но опять же, как только ее состояние стабилизировалось, Грабин сразу забрал родственницу из клиники и до сих пор ее местонахождение неизвестно. Предполагается, что долечивается девочка на одной из дач своего отца и ее контакты с внешним миром ограничены. Исходя из действий Грабина, можно сделать предположение о возможных серьезных проблемах с психикой выздоравливающей, именно поэтому, несмотря на требование заинтересованной стороны, психиатрическое освидетельствование до сих пор не проведено. И последнее, стало известно, что КТМ стал резко расширять контакты с зарубежными партнерами, уже заключена серия контрактов и пошли первые платежи.

— Никакие это не контракты, — сразу сделал вывод Аркадий Михайлович, — Грабин лихорадочно выводит капиталы в офшор. Действительно, не стал бы он так суетиться, если бы с девочкой было все в порядке.

— Ну, так... — Минеев развел руками. — Понятное дело. Пора бы уже и притормозить Петровича пока он до больших активов не добрался, а то останутся наследничкам от мертвого осла уши.

— А им и так больше не достанется, — поморщился Максимов, — за такую патологическую жадность надо наказывать. Представляешь, вроде бы все уже обговорили, по рукам ударили, но им показалось мало, решили поискать других посредников, теперь об этих играх знают все. Даже не знаю, стоит ли нам вообще после этого заниматься этим делом.

— Вот б.... — гость покачал головой. — Совсем люди перестали с головой дружить. Не, Аркадий, если так, то надо отрабатывать задний ход и писать в убыток — 'апостолы' не дадут нам дело с наследством провернуть, получится, что мы для них станем каштаны из огня таскать.

— Ты прав на все сто. — Аркадий Михайлович кивнул, соглашаясь с выводами партнера. — Но есть один момент, который я хотел с тобой обсудить — Веденеев.

— О, нет, — выставил перед собой руки Минеев, — иметь дела с этим волчарой..., ну его ко всем чертям. Он же на апостолов работает, разденет, разует и голым в Африку пустит, через два полюса.

— Да погоди ты, не паникуй раньше времени, — Максимов подхватил лист бумаги со своего стола и протянул партнеру, — почитай, что мои ребята нарыли, еще неизвестно, кому в Африку собираться.

Пока гость знакомился с документом, Максимов вновь занялся содержимым бокала.

— Ох, ты ж, — Минеев вернул лист назад, — получается летом его 'нагрели' на сто семьдесят миллионов, а он ничего не мог сделать.

— Вот. — Аркадий Михайлович ткнул указательным пальцем в сторону гостя. — Потерю денег он переживет, а позор нет. Ему нужно срочно реабилитироваться и я тут подумал, почему бы не отдать ему наследницу.

— Отдать? — Собеседник в удивлении уставился на Максимова. — Погоди, возможно я туго соображаю. Ты хочешь отойти в сторону и предоставить Веденееву свободу действий в отношении дочери Канеева?

— Угу.

— В чем фишка? — Минеев ошарашено пялился на партнера.

— Фишка? — Аркадий Михайлович хитро улыбнулся. — Как ты думаешь, что сделает Грабин, когда ему станет известно, что его родственницу собираются упечь в психушку?

— Так он уже это делает — прячет девочку. А когда прознает намерения недругов, тем более запрячет.

— Долго прятать не сможет, наследство надо оформлять. Ему придется предъявить ее для освидетельствования, и сделать это он должен до того как скальпель пластического хирурга окончательно изменит ее внешность. Схватка Грабина и Веденеева в этом случае, неизбежна, тут-то мы и подкинем вот это, — Максимов приподнял листок бумаги, который до этого передавал партнеру.

— Ага, — дошло, наконец, до Минеева, — война компроматов. Нашему визави придется кинуть горнило войны еще сотню, другую, миллионов, а средства он может взять только с продажи акций, которые еще никому не принадлежат. И пока они будут там друг друга за бороды таскать, мы выкупим контрольный пакет и заблокируем слив капиталов.

— Нет, выкупать акции в таких условиях не получится, — махнул рукой Аркадий Михайлович, — самое первое что сделает Веденеев, это организует парочку финансовых претензий от налогового ведомства и блокирует сделки с акциями. А вот полностью блокировать финансовую деятельность он не сможет. Что касается слива активов, то почему их обязательно нужно сливать в офшор, можно ведь и поближе

— Опс, — усмехнулся партнер, — а тут ведь можно хорошо так сливки снять, главное сделать так, чтобы сделки были хорошо защищены. Однако времени у нас осталось мало, хорошо если неделя.

— Да, — согласился Максимов, — тут надо поспешать, так что уже завтра мне надо организовать утечку информации на сторону. А ты готовь кредит под обеспечение сделок и 'ложный аэродром' для Грабина.

— Да уж, аэродром действительно нужен ложный, в самой трясине.

Неопределенное время

— Тссс, — делаю сердитый вид и прикладываю палец к губам, когда Наталья случайно задевает кастрюлей за стул.

И опять крадемся стараясь не выдать себя ни единым звуком. Сегодня в комнате на дежурстве должен сидеть Кирилл, а так как он редкий раздолбай, то наверняка занят чтением очередного детектива, вместо того чтобы честно пялиться в мониторы видеонаблюдения. Зачем мы крадемся? Сюрприз — настала пора отыграться за тот случай, когда он нагрубил девушке из приличной семьи и за что? Ведь ничего не сделала, только зашла. За грубые действия, я его уже наказала, так что в этом мы в расчёте. На скрип дверь проверила еще до его смены, а чтобы она была совсем тихой, незаметно подставила под пружинный фиксатор замка спичку, теперь дверь можно открыть совершенно беззвучно.

Ну, так и есть, только действительность еще хуже, наш бравый часовой, отложив книгу, мужественно боролся со сном. Сон пока еще не победил, но борец проигрывал за явным преимуществом противника. Что было дальше можно не объяснять, гром кастрюли от воздействия алюминиевого половника (где его только нашли?) и женский истерический визг создали необходимые условия для резкого развития сердечно-сосудистого заболевания. К 'сожалению' у Кирила оказалось отменное здоровье, так что кроме адреналинового шока и небольшого расслабления кишечника с ним ничего не приключилось. Последнее мы определили по косвенным признакам, жаль что не по явным, но и так не плохо. А завтра будет дежурить Миша, против него я ничего не имею, однако нерадивость нашей охраны меня уже стала доставать — совсем мышей не ловят, ничего не опасаются, вот и приходится тренировать в условиях приближенных к бою. Для Михаила мы приготовили свой сюрприз, узнали по случаю, что сей муж увлекается романами фентези, хорошо что не как Кирилл, на рабочем месте, нашли в подсобке кусок картона в рост человека и изобразили на нем скелет. Потом поставим его в коридор, где дежурное освещение едва теплится и когда Миша, как всегда, проявляя беспечность, пойдет в туалет, толкнем ему навстречу кусок этого картона. Интересно, он сразу нас убьет, или чуть погодя, когда догонит, хотя меня-то он вряд ли успеет отловить, а вот из Натальи бегун пока никудышный.

Мне удалось уговорить Галину Сергеевну отменить часть занятий Натальи в пользу 'подвижных игр', однако осталось такое чувство после разговора, что моей заслуги в этом немного. Скорее всего, учеба выходила на финишную прямую, а хорошие учителя перед самым 'экзаменом' дают небольшой отдых своим ученикам. Веселились знатно, однажды даже устроили погоню за котом Кешей по всему 'замку', и в конечном итоге загнали в угол и изловили, вот только зловредное животное сумело быстро просечь фишку и теперь бесследно исчезало еще до нашего появления. Обидно, но нам это не мешало дурачиться дальше, и должна сказать, что мне это нравилось, видимо юность сильно повлияла на поведение и потом, что старый, что малый... Кстати, заметила, что и характер Натальи тоже стал стремительно меняться, все чаще она проявляла самостоятельность во многих вопросах, и все больше кривилась охрана, недобро поглядывая в мою сторону.

Вообще в этой учебе много странного, вроде бы все логично, учеба нужна, чтобы ликвидировать пробелы знаний, образовавшиеся в результате амнезии. Но мне-то не надо лапшу на уши весить, уж что, а этот раздел медицины пришлось проштудировать от и до, нет у Натальи даже намека на амнезию, психически она здорова и потери памяти у нее нет. Если еще при этом учесть некоторые нюансы в ее поведении, то можно с уверенностью утверждать, что дочерью олигарха она никогда не была.

Над Мишей приколоться не получилось, то ли у него зрение как у совы, то ли он по каким-то признакам определил, что мы ему приготовили сюрприз, он просто поймал картон, хмыкнул, достал перочинный нож, и через мгновенье мы получили свое произведение назад с прорезанными дырками для глаз. Скучный он какой-то.

Историческая встреча 'на Эльбе' все-таки состоялась. Уж как не изворачивался Грабин, но дальше игнорировать настоятельное 'приглашение' было нельзя. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем будет идти разговор:

— Говорят ты, Максим Петрович, — приступил к сути предстоящего разговора Веденеев, после взаимного расшаркивания, — еще до решения вопросов наследования взялся рулить за Канеева?

— А чего здесь странного, — недоуменно пожал плечами Грабин, — Игорь был мне не чужой человек, а благополучие его дочери зависит от того насколько удастся сохранить наследство. Не мог я в стороне остаться.

— Значит, твой интерес здесь, это благополучие наследницы?

— Естественно. — Убежденно кивнул чиновник. — А что есть те, кто думает иначе?

— Ну, не то чтобы у кого-то была уверенность, — хмыкнул оппонент, — но сомнения есть, поэтому все же хотелось получить доказательства, что интересы наследницы учитываются в полном объеме.

— Ну, тут уж ничем помочь не могу. — Грабин развел руками. — Есть подозрения, пусть организовывают внеочередную аудиторскую проверку. Если найдут нарушения, то пусть думают, что дальше делать.

— Ох, Максим, — ухмыльнулся Веденеев, — ты уж меня совсем-то за дурака не держи. Причем здесь вообще аудит?

Максим Петрович потемнел лицом:

— А что причем? Ты бы Василий Николаевич перестал ходить вокруг да около и прямо сказал, в чем проблема нарисовалась.

— Да уж понятно в чём, на вот, почитай, — оппонент двинул в сторону гостя документ, и пояснил, — жалоба на тебя поступила, утверждают, что ты прячешь Наталью Канееву и тем самым лишаешь родителей ее погибшей матери общения с самой любимой внученькой.

Казалось, можно было услышать скрежет зубов Грабина:

— Внучка сама может решить нужно ли ей это общение, уже два года как может, и что-то раньше ни у той, ни у другой стороны потребность в общении не возникала.

— Это раньше не возникала, — Веденеев уже откровенно издевался, — а теперь обстоятельства изменились и дедушка с бабушкой, а так же другие родственники, решили, что девушка в данный момент очень нуждается в их заботе.

— Хорошо, — Максим Петрович попытался быстро успокоиться, — я постараюсь уговорить Наталью на встречу, но предупреждаю, что особой любви между ними раньше не было.

— Только хорошо постарайся, — издевательская улыбка так и не покинула лица Василия Николаевича, — а то кто-то еще слухи распускает, что вроде бы девочка умом тронулась, и теперь нельзя ее людям показывать.

— Ну, это уже совсем клевета, — не остался в долгу Грабин, — организовать выездную комиссию психиатров мне нетрудно.

— Зачем же такие сложности? — Улыбка оппонента наконец исчезла, — проще пригласить ее посетить психиатрическую клинику.

— А вот здесь уже ты, Василий Николаевич, не держи меня за дурака, — нахохлился чиновник, — без моего присмотра там с Натальей могут сделать все что угодно. Кстати, если хотите, можете в эту комиссию включить свое доверенное лицо, это чтобы потом лишних разговоров не было.

— Спасибо за подсказку, обязательно этим воспользуемся. — Кивнул Веденеев. — Как только определитесь со сроками работы комиссии обязательно оповестите меня.

— Непременно — Откланялся Грабин.

Уже часа через полтора он уединился в своем кабинете с Галиной:

— Представляешь, этот му...э... чудак, решил, что Наталья полностью утратила разум и поэтому надо ее отдать родственникам. — Пыхтел Максим Петрович, — И еще при этом мерзко лыбится, урод. Да следом вытащил заявление от родителей матери — внучку видите ли хотят приласкать. Понятно, что они тут никаким боком, Веденеевские проделки, но делать-то чего? В общем, закончилось тем, что я пообещал его представителя включить в комиссию.

— Это плохо, — отозвалась Галина Сергеевна, — если он всунет туда профессора Летина, то нам придется поволноваться. Как раз, он и является автором большей части методик, которые мы использовали. Хотя..., он уже не практикует, и прогресс девочки в последнее время впечатляет.

— То есть ты уверена, что все пройдет как задумано?

— Максим, — возмутилась психиатр, — ты начинаешь требовать от меня гарантий, хотя я тебе с самого начала говорила, что дать их не могу. Я только утверждаю, что с появлением у Натальи подруги, которая обладает нужным набором качеств, девушка удивительно быстро прогрессировала. Психическое здоровье у нее в полном порядке, поэтому никакая комиссия с этой стороны нам не опасна, но я буду очень удивлена, если после разговора с тобой, Веденеев перестанет настаивать на встрече родственников, ему надо будет убедиться, что девушка именно та, за которую себя выдает. И отказаться мы не сможем. Вот чего нам стоит опасаться, и эта встреча станет главным экзаменом всей нашей работы. Есть у меня задумки, как убедить даже самых упертых скептиков, но для этого надо, чтобы ни один человек знакомый с психиатрией на встрече не присутствовал.

— А не проще ли тогда сделать тест ДНК

— И что это может доказать? Что жена Канеева не является биологической матерью? — Хмыкнула Галина, — Это уже бомба, тут-то и выяснится, что у трети наших небожителей приемные дети. Представляешь, что будет? Да за это Веденеева сотрут в порошок, даже если он будет уверен в подставе, использовать эту информацию нужно очень осторожно. И что-то мне говорит, что родственнички сами откажутся от теста, адюльтер он, знаешь, не вчера появился.

— Опаньки, — Грабин вытаращил глаза, — это уже становится интересным, а почему ты вдруг пришла к таким выводам?

— А у меня есть их медицинские карты, — усмехнулась Галина, — и знаешь, тест ДНК это конечно огромный прогресс в медицине, но старые добрые методы от этого хуже не стали. Наследование групп крови подчиняется определенному закону, который пока никто не опроверг.

— Что ж ты раньше-то молчала? — Максим Петрович даже подпрыгнул в кресле. — Я тут места себе не нахожу, а тут все в полном ажуре. Ну Галя, ну конспиратор. Так это же что получается, утрется Веденеев?

— Утереться утрется, — согласилась психиатр, — но не простит, так что будь с ним осторожен.

Глава 15

Сложно — просто, просто — сложно

(истина для преподавателя)

В этот день все занятия для Натальи отменили, но вместо этого набежала куча всякого народа, и насколько я поняла, эта куча нужна было для того, чтобы привести девушку в относительно презентабельный вид, парикмахеры, гримеры, стилисты, и прочая незнакомая шушера. Мне вообще сказали закрыться в комнате и не отсвечивать, пока не позовут, однако 'заточение' не продлилось долго, где-то через час меня выдернули на свет божий:

— Наталья сильно волнуется, — сообщила мне Галина Сергеевна, — а применять что-то из успокаивающих сейчас нельзя, предстоит обследование психиатрами. Иди к ней и постарайся успокоить.

Что-то подобное ожидалось, держали девочку взаперти, а тут набежала толпа и ни одного знакомого лица, естественно она будет психовать. Видимо Галина поняла свой прокол и срочно послала за мной.

Захожу в комнату и офигиваю, да тут бы и мне стало неуютно — какое-то броуновское движение непонятно чем занимающихся праздношатающихся лиц, и как в таких условиях успокаивать? Нет, так дело не пойдет, нужно наводить порядок. Несколько раз хлопаю в ладошки, стараясь сделать это как можно громче, однако понимаю, что в этом гаме моих стараний недостаточно, пришлось орать:

— Минуточку внимания уважаемые гости! — Голосовые связки у Юли от природы крепкие, поэтому все сразу обратили внимание. — Мы понимаем, все вы в своей профессии лучшие из лучших, и никто не сомневается, что работа будет сделана превосходно. Однако, именно потому, что вы профессионалы я прошу подумать о комфорте хозяйки этого дома, ведь именно для этого вас сюда и пригласили. Прошу тех, кто сейчас непосредственно не принимает участие в процессе, пройти в соседнюю комнату и немного подождать.

Молодцы, дважды повторять не пришлось, половина из присутствующих сразу направилась в двери, а горничная опять продемонстрировала сообразительность и, звякнув связкой ключей, возглавила процессию. Вот, уже лучше, но нет предела совершенству, надо бы еще проредить народ. После демонстративно-вопросительного взгляда на помощницу парикмахера, которая, по моему мнению, здесь была явно лишней, мастер среагировала как надо:

— Вера, я сама здесь справлюсь. — Отослала она женщину с глаз долой.

Другие тоже сообразили, что от них ожидается и, обменявшись понимающими взглядами, уполовинили свой состав. Замечательно, мельтешение перед глазами пропало, и хотя я бы еще хотела кое-кого попросить пойти нафиг, но вынуждена терпеть, ибо не знаю, насколько плотно они задействованы в процессе.

Не понимаю, ведь Галина опытный психолог, почему она с самого начала не пресекла творившегося здесь безобразия? Растерялась? Вряд ли, скорее не знала, что можно вот так вот потребовать от мастеров создать комфортные условия заказчице.

Пыхтя от напряжения, подкатываю кресло поближе к Наталье, но так, чтобы не мешать работе мастерам, а потом начинаю бесцеремонно тянуть журнальный столик, изображая неимоверные усилия, столик тяжелый и без колесиков, поэтому скрежет по полу от него громкий, как раз то, что надо. Наталья смотрит на меня, и улыбка начинает робко проглядывать на ее изуродованном шрамами лице, да и остальные тоже, старательно поджимают губы, но глаза их как завзятые предатели выдают с потрохами. Сделав тяжелую работу, сажусь в кресло с ногами и включаю планшет — где-то мне попадался один веселый сайтик. Ага, вот он. Начинаю выискивать смешные картинки с животными и, когда мастера не могли смотреть в мою сторону, показывала их девушке. Всего каких-то пять минут, и Наталья не смогла удержаться от фырканья, женщина занимавшаяся укладкой волос укоризненно посмотрела на меня. Пришлось срочно принимать вид кающейся Марии Магдалины, но настроение девушки покинуло темные глубины Марианской впадины и перебралось в теплые воды Красного моря.

Начинаем второй раунд, в ходе которого необходимо закрепить достигнутый результат и подготовить условия для новых свершений — требуется сделать так, чтобы Наталья перестала быть статистом на этом празднике жизни. Задачка трудная, а зная характер девушки, даже сомневаюсь в возможности найти решение. Но попытка не пытка. Вернее пытка парикмахеров, маникюрш и 'педикюрш' вовремя закончилась и наступила пора стильно одеться. Честно говоря, если бы я находилась на месте подопечной, то почти наверняка посчитала бы это изощренной формой издевательства — все лицо и ноги в безобразных шрамах, но зато буду одета стильно. Тьфу. И совсем непонятно зачем для этого нагнали столько народа, разве с таким железом на ногах будет большой выбор? Ошибалась, выбор действительно оказался большой, настолько большой, что мне он показался вообще бесконечным от платьев с кринолином, до спортивного стиля с распашными штанами, который и был применен нами с самого первого дня. От больших платьев, по типу бальных, отказались сходу, глупость несусветная, ни присесть, ни прилечь — стой себе столбиком, изображай куклу на самоваре. Штаны-юбка тоже побоку, железки на ногах они не скрывают, даже наоборот подчеркивают, и от того Наталья в них выглядит глупо. Остается либо свободное длинное платье, либо спортивный костюм. Однако специалисты не зря ели свой хлеб, вместо спортивного стиля они предложили брючный костюм, стилизованный под моду семидесятых годов, это когда девушки могли позволить себе отобрать у мужчин монополию на широкие расклешенные брюки. Должна сказать, что получилось очень даже замечательно, в таких 'клешах' железки рассмотреть было сложно. Все это время пока шли поиски образов и примерки, я усиленно прикалывалась, обряжаясь в разные части одежды. Нацепила кринолин как балетную пачку и изображаю умирающего лебедя, на носки как балерина не встаю, мне пока еще дороги свои пальцы на ногах, но благодаря хорошей растяжке некую пародию на движения настоящей балерины изображаю. Или еще одела короткую красную курточку и стала исполнять танец тореадора, изредка задирая нашу охрану. Потом на голову одеваю огромную навороченную шляпу, выгнутая спинка, в руке бокал с трубочкой-соломинкой, отставленный подальше мизинчик, задумчивое выражение лица и начинаю жаловаться:

— 'Как я устала от мужчин. Я так устала от романов. Я не знаю, может быть надо выглядеть как то похуже, одеваться как то понекрасивей. Да где достать такую одежду?'

Помню, когда-то над этим монологом Клары Новиковой хохотала до слез, он и сегодня пришелся кстати, поскольку удержаться от смеха никто не смог, даже Галина, которая ни на секунду не оставляет нас без надзора, бумажной салфеткой промокает глаза. Мои старания даром не пропали, бенефис Юлии Забелиной приковал внимание зрителей, Наталья уже весело щебечет с женщинами, обсуждая кривляние своей младшей подруги, а это как раз то, к чему я стремилась.

Ах, Арлекино, Арлекино,

Нужно быть смешным для всех.

Арлекино, Арлекино,

Есть одна награда — смех!

И наконец, последний и самый важный этап в подготовке — грим. Как нам сказали, гримера пригласили для того, чтобы хоть немного замаскировать шрамы, но видя, как он работает, я сделала вывод, что у него другая задача — он придавал лицу Наташи новые черты, которые были ей не присущи. Что ж, чего-то подобного я и ожидала, однако надеялась, что мы с ней нужны для отвлечения внимания от настоящей наследницы, вроде операции 'двойник', и поэтому меня пытаются использовать в темную, но теперь пора посмотреть на все это без розовых очков и хорошо подумать. Подумать о том, чем лично мне и этой девушке грозит 'продолжение банкета'.

Вечер этого дня.

— Устал ждать от тебя вестей, — пожаловался Грабин Галине, когда она добралась, до его кабинета, — что все у нас хорошо из твоего сообщения понял, но вот насколько хорошо.

— Хорошо настолько, насколько это вообще возможно. — Улыбнулась психолог. — Мнение всех членов комиссии, включая представителя Веденеева, единогласно — девочка в уме и твердой памяти, а значит, нет сомнений в ее душевном здоровье.

— Как гора с плеч. — Максим Петрович, покосился на дверцу бара, но немного подумав, решил не прибегать к расслабляющей процедуре, так и до бытового пьянства недалеко. — Расскажешь подробности?

— Почему нет? — Улыбнулась Галина, заметив метание собеседника. — Собственно говоря, за этим и пришла. А ты не жадничай, доставай свой коньяк, если тебе он уже надоел, то мне сейчас его очень не хватает, день оказался достаточно трудным.

Дождавшись, когда хозяин кабинета плеснет в бокал крепкого напитка и передаст его ей, она продолжила:

— Оказалось, что со всей этой подготовкой к приезду наших эскулапов мы довольно-таки сильно обмишурились, не учли того, что для Натальи будет создана нервозная обстановка и она начнет сильно психовать. При такой ее зажатости у членов комиссии должны были возникнуть сильные сомнения, и они вполне могли начать копать глубже. Чтобы вывести нашу подопечную из этого состояния решила вытащить нанятую нами подружку, уж очень ловко у нее получалось раньше влиять на настроение Натальи. — Психолог прервала рассказ, чтобы сделать очередной глоток из бокала.

— Ну и? — Не вытерпел Максим Петрович.

— Хм, ты знаешь, я поняла, что мне есть чему у нее поучиться. Первое что она сделала, это разогнала всю толпу, которая создавала нервозную обстановку. Причем сделала это так, что ни у кого даже не возникло мысли не подчиниться, все искренне поверили, что ее родители вершители судеб, да и как не поверить, если она так по-хозяйски командует в чужом доме. Дальше она устроила целое представление, с собой в главной роли, даже не подозревала, что она настолько талантливая артистка, феерия, переход из одного образа в другой в одно мгновение. Жаль, что это нельзя было заснять, так что к приезду светил психиатрии, наша Наталья была в прекрасном настроении, и его хватило до конца их работы.

— Получается, удачно мы эту попрыгунью наняли? — Хмыкнул Грабин.

— Не попрыгунья она. — Галина с сожалением посмотрела на пустой бокал, но на движение собеседника снова наполнить его, отрицательно мотнула головой. — Уж слишком нелегко далась ей эта внешняя легкость, мне-то это хорошо было видно — девочка отрабатывала свой гонорар, и отрабатывала очень достойно.

— Еще бы, — хмыкнул Максим Петрович, — за такой гонорар я бы и сам на сцене сплясал.

— Если бы ТЫ сплясал, — рассмеялась Галина, — я бы тебе больше предложила, думаю в твоем исполнении, да с таким животом, это стало бы событием года и вложенные в тебя деньги принесли б немалый доход.

— Теперь у нас остался последний и самый сложный этап, — Грабин снова стал выглядеть серьезным, — нужно осадить претензии родственничков, а для этого потребуется личная встреча Натальи с ними. Это условие Веденеева никак отклонить нельзя.

— Почему? Ведь они заинтересованная сторона — правды от них не дождешься. — Пожала плечами психиатр. — Даже если не будет малейших сомнений, они все равно найдут повод к чему придраться. За такое наследство они хоть перед Богом поклянутся, что это не их родственница.

Максим Петрович пожал плечами и, посмотрев на бутылку коньяка, стоявшую на столе, все-таки достал еще один бокал из бара:

— Все это понятно, — сказал он, снова разливая напиток по бокалам, — но встреча нужна вовсе не для того, чтобы подтвердить право девочки на наследство. Нужно, чтобы Веденеев поверил, что ставка на родственников ему никак не поможет в дележе империи Игоря, и кусок пожирнее скорее застрянет в горле, чем пойдет на пользу. Для этого нам нужно эту встречу превратить в свару, чтобы претензии лились рекой между самими родственничками, а не к Наталье. Сможет она это сделать?

— Сомневаюсь, — женщина вздохнула, причем непонятно почему, то ли от того, что коньяк снова оказался в ее руке, то ли из-за сомнений в способностях девушки, на обучение которой было потрачено два месяца труда, — вот ее подружка такое бы провернуть сумела, но ее туда не подсунешь.

— Почему не подсунешь? — Тут же вскинулся Грабин, и в его глазах зажегся огонек надежды, — как раз подсунешь — нашей девочке отбиваться от стаи акул одной будет сложно, а с моей стороны возможности помочь будут ограничены. Вот на этот случай подруга и нужна, своих интересов у нее нет, возражать против ее присутствия глупо, а Наталья будет уверенней себя чувствовать.

— Хм, если так, то можно попробовать, — кивнула Галина, — но тут есть одна проблема — наша версия об амнезии наследницы и так трещит по швам. Может быть, кто-нибудь и поверил бы, но только не нанятая нами девушка, вижу, она давно разобралась, кто есть кто, но делает вид, что ее это не касается. Если тащить ее на встречу с родственниками, то придется хорошо инструктировать, а это уже несколько иные отношения. Ты даешь добро на включение ее в эту игру?

Максим Петрович в защитном жесте поднял руки:

— Только не говори, что придется пересмотреть сумму ее гонорара, а то она меня вообще без штанов оставит.

— Вряд ли ее заинтересуют твои штаны, — усмехнулась Галина, — а вот твой счет в банке, подозреваю, похудеет изрядно.

— Подожди, — вернул улыбку Грабин, — ты вроде как на меня работать должна, зачем о благополучии ее печешься, разве это нормально?

— Ее благополучие меня не интересует, а твое и, следовательно, мое тоже, очень даже. Поэтому не жадничай, если тебе нужен результат.

— Вот по результату и награда будет. — Подвел окончательный итог Максим Петрович. — Если все пройдет 'на ура', то не обижу, но и на дворец в Монако пусть не замахивается.

— Хорошо, — согласилась психиатр, начиная потихоньку косеть от крепкого напитка — второй бокал был все-таки лишним, — буду считать это твоим предложением ей, но учти девочка без комплексов и глупостей я от нее пока не видела, скорее всего, оплату она потребует вперед.

— Почему ты так решила?

— А как мы можем гарантировать, что после всего не откажемся от своих слов? А брать ее под контроль, я даже пытаться не буду, она не внушаема. Так что на 'потом' она не согласится, да и так-то уговорить будет опять нелегко.

Грабин поморщился, он просто не мог понять, откуда такие сложности, за такое вознаграждение некоторые готовы были мать продать, а тут еще уговаривать приходится, но, честно говоря, деваться было некуда, Галине он доверял и, если она сказала, что это поможет делу, то значит, так оно и есть.

Мы с Натальей проскользнули на кухню, по какой-то причине она не запирается, и, соблюдая тишину, направились к плите. Нет, не собираемся мы никого травить, и желудочные расстройства организовывать тоже не спешим, но пакость, которую готовим, мелкой назвать я бы остереглась. На экстренном совете вождей краснокожих мы решили все-таки проучить Кирилла — парень возомнил себя вторым Макаренко и взялся за мое воспитание, путем выливания графина воды в мою постель, и это в тот момент, когда я находилась там и смотрела сладкий сон. Обалдеть, пройти без спроса в комнату девушки это уже за гранью здравого смысла, а выливание воды..., он вообще с головой дружит? Да если бы мне пришло в голову пожаловаться Костоломову, этот балбес уже бы через полчаса жаловался на судьбу злодейку за воротами особняка с волчьим билетом в зубах, и хорошо бы в товарном виде. Но, нам стало жалко убогого, решили, что пока обойдемся внушением с последствиями, и пусть попробует хоть кому-то пожаловаться. Для пакости у меня по случаю имеется баллончик с перцовым газом, который продается практически в каждом магазине рыболовов охотников и рулон туалетной бумаги. Кухонная плита до конца еще не остыла, как раз та температура, которая нужна. Сматываю несколько витков туалетной бумаги и подвешиваю ее как можно выше под купол вытяжки. Дальше смоченные водой полотенца на морды, дабы не сильно чихать от перцовой вытяжки и в несколько этапов покрываю ленту смотанной туалетной бумаги взвесью содержимого из баллончика. Полностью последствий избежать, конечно же, не удалось — содержимое выплескивалось из баллончика мощной струей и регулировке не поддавалось, но досталось нам все же намного меньше, чем могло, если бы не приняли меры предосторожности. После того, как слега увлажненная баллончиком бумага высохла, восстановили товарный вид рулона и заменили им тот, который находился в туалете.

Все готово, реквизит на месте, зрители отсутствуют, операторы сцены в полной боевой готовности прячутся на втором этаже, выставив природные слуховые приборы на максимальную чувствительность. Ждать пришлось долго, наш визави на этот раз оказался терпелив, или детектив интересный попался, в туалет он пошел где-то в час ночи, мы уже подумывали плюнуть на все и идти баиньки, но нет, дождались. Как только туалет освободился, я кинулась туда осуществить контроль. Есть — бумага была смотана, а значит, наш план мести сработал, висевший рулончик в полиэтиленовый пакет, а старый на свое прежнее место, теперь нам ничего не предъявишь. Интересно, как быстро он почувствует настоящий, ядреный дискомфорт своей задницы. Оказалось быстро, едва успела выскочить из туалета и спрятаться за углом. Ну а дальше мы засыпали со спокойной совестью: сделал гадость — сердцу радость. А нечего было холодную воду в теплую постельку лить.

Нас утро встречает прохладой..., и с Галиной Сергеевной, которая, несмотря на довольно-таки приличный снегопад, приехала в наши пенаты. Видимо сегодня предстоит что-то неординарное, так как в другое время Натальей занимаются ее неразговорчивые помощники. Однако в этот раз ей нужна была не моя подруга, и даже не мое юное тело, а ни много ни мало моя бессмертная душа, причем оценить ее в денежном выражении не торопились. Честно говоря, мне до чертиков надоели эти пляски с бубном, сказать в лоб, чего от меня требуется, не хотят, но зато хотят при этом получить от меня заверение, что согласно на все. На что 'все'? 'Все' это понятие очень растяжимое, ты сначала конкретизируй что туда входит, а потом уж и поговорим.

— Галина Сергеевна, — тяжело вздохнула я, делая вид, что безумно устала от хождения по лабиринту полунамеков, — еще немного и в моей голове останется только одна мысль, что меня хотят обмануть. Я была бы совсем не против, если бы вы всё, что сейчас говорили, облекли в форму тезисов: что от меня требуется, насколько это законно и что я буду с этого, которое полностью законно, иметь.

— То есть, ты поборник ясности и жесткости, — улыбнулась психиатр, — но вся проблема в том, что тезисы не предполагают полутонов, а с помощью черного и белого не всегда можно правильно объяснить ситуацию.

Это уже вторая попытка уйти от прямого разговора в хитросплетение дипломатических недоговоренностей, поэтому пришлось возразить:

— В данном конкретном случае, у меня создалось впечатление, что проще будет договориться, если мы эти полутона отбросим.

Дальше разговор перешел в конструктивное русло, и не скажу, чтобы он меня порадовал — одно дело, когда догадываешься, но не уверена, и совсем другое, когда тебе дают четкий расклад без всяких недомолвок, тут уже нельзя сослаться на обман, 'мошенничество группой лиц по предварительному сговору', вот что это такое. Так-то понятно, при любом раскладе я не при делах перед законом, но кому есть до него дело, трясти будут по-взрослому, со всеми вытекающими последствиями. Понятно, что Грабин пытается вернуть хотя бы часть того, что создал со своим родственником, но в своем ли он праве? Нет — находясь при власти, он пользовался своим положением и оказывал протекцию в пользу Канеевских компаний. НО. Но с другой стороны, если он отступится, восторжествует ли справедливость? Никогда! Просто будет большой передел чужой собственности, как всегда выльется море грязи, и активы большинства компаний будут так же разворованы такими же беспринципными людьми.

И еще. Насколько велики шансы Грабина оставить всех недругов с носом? По-моему мнению этих шансов вообще нет, пластика и прочая ерунда специалисту на один зуб, а любой, даже самый занюханный тест ДНК точно скажет, что никакого отношения Наталья к империи Канеева не имеет. Непонятно почему никто до сих пор не поднял этот вопрос? Или там есть какие-то скрытые причины, о которых все знают или догадываются, но предпочитают помалкивать? Сложно всё. Ну и наконец, самый важный для меня в этот момент вопрос: А могу ли я отказаться? Как далеко могут зайти Грабин и его подручные? Зайти могут — организовать подставу какую с их возможностями легко, а сидя на крючке сильно возражать не станешь. Вот они последствия недавнего решения, быстро как-то появились, а то ли еще будет.

Дальнейший разговор плавно перешел в торг, никогда бы не подумала, что Галина будет так защищать интересы нанимателя. Для меня, предлагаемый размер вознаграждения был не так уж и важен, но отказаться нельзя, наоборот нужно было показать свою заинтересованность — только таким образом у Галины можно было создать уверенность, что ее планы будут обязательно претворены в жизнь.

Не удержалась и все-таки задала вопрос о возможных претензиях родственников по подтверждению личности Натальи со стороны заинтересованных лиц.

— Что ж, думаю, тебе надо об этом знать, — кивнула Галина после небольшого раздумья, — дело в том, что родители погибшей девушки кремированы, следовательно, нет возможности получить образцы их ДНК для сравнения. Методы криминалистики, получение ДНК другими способами, во внимание приниматься ни одним официальным учреждением не будут, и это правильно, слишком велика вероятность ошибки. В итоге для экспертизы доступны только родственники по материнской линии, но и тут тоже наметилась проблема — неизвестен отец матери Натальи Канеевой, поэтому тест по биоматериалу родственников через поколение будет содержать много предположений, которые не позволят однозначно подтвердить или опровергнуть родство нашей Натальи. Вот такой казус.

Ой, ля-ля! Вот это Санта-Барбара, накрутили-навертели сюжет, и теперь получается, что наша Наташа без всяких 'если' реальный претендент на наследство. И именно в этот момент все это наследство Грабин пытается спустить в унитаз? В чем смысл? Тут бы года три-четыре сидеть тихо, как мышь под веником, а потом уже начинать шевеление, иначе вся схема обмана вскроется и мало никому не покажется. Впрочем, если хорошо подумать, то есть возможность у организатора всей этой авантюры выйти сухим из воды, но возможность эта мне очень не нравится. Не знаю как насчет Галины Сергеевны, но чтобы к организатору все этой авантюры не было претензий, достаточно исключить меня и Наталью из списка личной доступности, а сделать это можно разными методами, в том числе и радикальными.

Ну, а 'раз пошла такая пьянка', то пора начинать свою игру, и хотя возможности сильно ограничены возрастом действовать нужно решительно.

— Хорошо, — киваю психиатру, — теперь мне стало понятно, зачем нужна эта встреча. Но в таком случае получается, что родственники настаивают на встрече не сами по себе, за ними тоже стоят не белые и пушистые бессребреники. Тут даже гадать не приходится, к этой встрече они хорошо подготовятся, и психиатры их тоже хорошо проконсультируют — обязательно будут провокационные вопросы и проверка памяти на события, которые, мы знать не можем. Удивлюсь, если туда не пригласят пару подружек, а это уже будет полная засада, нужна информация.

— Все, что нам удалось добыть, мы уже вложили в Наталью, — кивнула в ответ Галина, — тебе надо будет лишь отслеживать состояние подруги и вовремя пресекать панические настроения.

— Галина Сергеевна, — я наклоняюсь к женщине и начинаю вещать, — Наталья не выдержит этот разговор с родственниками — она не в состоянии быстро ориентироваться и так же не в состоянии определить, когда человек говорит правду, а когда лжет. Мне тоже нужно ознакомиться с тем, что сумели 'нарыть' по прежней жизни Канеевой, все я, конечно, не запомню, но общего понимания будет достаточно. И нам нужно время чтобы провести несколько репетиций по взаимодействию, только в этом случае появится хоть какой-то шанс.

— Хм... — Психиатр откинулась в кресле и пристально посмотрела мне в глаза. — Значит, ты легко можешь определить, говорит человек правду или лжет? Давай проверим. Добираясь сегодня сюда, наш водитель чуть не спровоцировал аварию. Это правда?

— Это правда, — улыбаюсь я, — в такую погоду не мудрено.

— Хорошо, что за рулем внедорожника, которого мы вынуждены были подрезать, сидел опытный водитель.

— Это ложь, — констатирую факт, — перед этим утверждением ваши глаза на мгновение вильнули, чуть вверх, а потом взгляд переместился мне на грудь. Из чего я делаю вывод, что водитель был неопытен и скорее всего девушка, внедорожник тоже отметаем, слишком явное акцентирование на нем, скорее всего, там была малолитражка.

— Замечательно. — Восхитилась Галина. — Откуда у тебя взялись такие специфические навыки?

— Интернет — великое изобретение человечества. Как и во все времена, современники не в состоянии оценить это величие, считая сеть информационной свалкой. — Мысли не мои, но почему бы не воспользоваться, ведь девяносто девять и девять десятых процента всего чего мы изрекаем, чужое.

Женщина отрицательно покрутила головой:

— Я не это имела ввиду, кроме информации как и что, нужна еще немалая практика, просто так ее не получишь.

— Вам рассказать все, или что-то можно оставить для интриги? — Следует небольшой сарказм с моей стороны.

— А ты не готова рассказать?

— Зачем? — Искренне удивляюсь я. — Тайна это своего рода одежда души, рассказать о себе все, это обнажить душу, то есть, предстать голой. Вот вы бы решились на это?

— Ладно, — хлопнула психиатр рукой по боковушке кресла, — за словом в карман ты, как и прежде не лезешь. Твои предложения принимаются, встреча родственников планируется через три дня, все это время можешь использовать для подготовки. Материалы по Наталье Канеевой тебе сейчас принесут, охрану я предупрежу, чтобы в твои дела не лезли. Генеральная репетиция с моими сотрудниками послезавтра утром, потом обсуждение результатов и до конца дня работа над ошибками. Все?

— Нет. Мне нужно знать границы наследства и расклад по претендентам на кресла рулевого. — Понятно, что Галина почти наверняка не владеет такой информацией, зато ей владеет ее работодатель, вот пусть и расстарается, и хотя мало шансов, что он снизойдет до просьбы малолетки, но чем черт не шутит.

— Тебе это как-то может помочь в деле? — Просьба девочки сильно удивила Галину.

— Да, зная, кто стоит за спиной родственников, проще будет определить величину откупных, если удача отвернется от нас.

Галина Сергеевна нахмурилась и решила мне напомнить:

— Без консультаций с Грабиным, ты не вправе чего-либо обещать.

— Обещать, не означает выйти замуж. — Едкая улыбка в довесок. — Главное пережить потрясения, сбить накал, а потом в спокойной обстановке договориться более предметно.

— Я попытаюсь получить такую информацию.

На этом разговор был закончен, а мне в комнату занесли четыре, ЧЕТЫРЕ, пухлых папки, содержащей всю известную информацию по Наталье Канеевой. Внушительно, труд неизвестных мне людей вызывает уважение. В довершение ко всему к дверям приставили охранного истукана, который должен ограничить доступ в мою комнату всяких не внушающих доверия лиц, в кои был зачислен и кое-кто из молодых охранников.

Кстати, Евгения, наша горничная, откуда-то прознала о пакости, устроенной Кирилу, и как бы невзначай поведала о страданиях молодца. Досталось ему не хило, все эти протирания пострадавшего места от действия жгучего перца водкой и прочими снадобьями помогли мало. Дошло до того, что он откуда-то достал старую аптечку, произведенную еще с советских времен на случай неожиданного нападения светоча демократии на СССР, и вколол себе промедол, обезболивающее, чтобы хоть как-то дотерпеть до утренней смены. Сочувствую, но не раскаиваюсь, заслужил. Теперь станет более вежлив в общении с девушками, и пользоваться туалетной бумагой тоже будет с большой осторожностью.

Не буду пересказывать весь процесс подготовки — рутина, но за два дня вымотались знатно, ладно Наталья, она свое отработала и спать, а мне штудировать собранные тома информации. Тут и дневники с тетрадками из колледжа, фотографии подруг, отчеты телохранителей, которые по возможности сопровождали слетевшую с катушек от вседозволенности девицу и подборки материалов из социальных сетей. Пожалуй, последнее по значимости самое важное, оно позволяет проследить, насколько изменился характер девушки во времени, и почему менялось ее окружение. Как бы то ни было, но та генеральная репетиция, которую устроила нам Галина Сергеевна со своими чересчур хитрющими сотрудниками, прошла достаточно удачно, крупных проколов удалось избежать, а из мелких мы лихо вывернулись. Если это не идеальная готовность, тогда что еще?

— Что ж, ты сумела меня удивить, — подвела итог Галина, — если бы не знала всей подоплеки, поверила бы, что Наталья настоящая наследница. Только надо еще немного поработать над системой сигналов — заметно как она постоянно следит за твоими руками. И еще, мне понравилось, как вы удачно применили возможную обиду Натальи к бывшим подружкам, которые не давали себе труда навестить больную. Но не переигрывайте, обида обидой, а грубо разрывать отношения тоже ни к чему, не нужно генерировать негативное отношение к себе.

Грабин решил все-таки поделиться интересующей меня информацией, скажу сразу, была сильно удивлена, что-то не так пошло в этом королевстве, а почему не так, поняла, как только мой глаз зацепился за мелькнувшую фамилию Веденееев. Вот когда нам снова пришлось пересечься, Василий Николаевич, полгода не прошло, как кто-то решил нас снова свести. Должна сказать, что последняя моя деятельность на посту своей конторы в Англии как раз и была связана с этим человеком, именно его сто двадцать девять миллионов зависли на безвестных счетах. К этому следует приплюсовать еще пятьдесят миллионов, которыми вследствие неудачной операции он не может распоряжаться, становится понятно, почему он стал самым заинтересованным лицом в смене хозяина в империи Канеева. Вот теперь у меня в голове стала зреть идея, как дать по рукам всем любителям халявы, включая самого нанимателя, нечего рушить то, что создавалось долгие годы не его трудом, несмотря на деятельное участие. Детально планировать еще рано, слишком много неизвестных факторов, но лиха беда начало, прорвемся, впервой что ли?

Вообще-то меня несколько удивила наивность Грабина, ведь в существующей ситуации Веденеев ни при каких обстоятельствах не позволит Наталье вступить в наследство, причем и делать-то ему ничего не надо — сиди и жди, сами к нему придут, и все что надо на блюдечке принесут, да еще упрашивать взять будут.

Глава 16

'Чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее поверят'

(Главное не кто сказал, а почему)

Общее собрание коллектива дальних родственников, как и было задумано нами с самого начала, проводилось в доме 'наследницы', мнения всех заинтересованных сторон были демонстративно проигнорированы. Иначе и быть не могло, даже малейшая уступка с нашей стороны могла быть истолкована неверно — удовлетворив любое пожелание противной стороны, мы бы тут же получили целый ворох других требований, а это совсем не входило в наши планы. Что меня больше всего удивило, так это то, что старшее поколение заехало во 'дворец' за день до назначенного срока, обычно пожилые люди не сильно горят желанием перебраться в незнакомые места. Однако удивляться пришлось недолго, Костоломов быстро объяснил причину:

— Геннадий Васильевич и Антонина Львовна здесь не впервые, — сообщил он, видя мое недоумение, — раньше они частенько отдыхали здесь по приглашению дочери, правда с тех пор ситуация изменилась и никто их сюда на отдых не звал, но видимо от прежних привычек избавиться нелегко.

— Ясненько. — Мне даже стало, в какой-то мере, жаль этих пожилых людей, они по-прежнему считали этот дом таким же доступным, как и ранее, когда их дочь была еще в полном здравии.

Две тетки тоже не заставили себя долго ждать, заявились на два часа раньше, то есть до обеда, однако этот их ход был уже нами просчитан, поэтому накладок, на которые рассчитывали 'родственники' не случилось — мы подкрепились отдельно от них, мотивируя тем, что девушке пока еще тяжело спускаться в столовую. Остальные заинтересованные (и не очень) лица приехали, как и было оговорено, за пятнадцать минут до встречи. Кстати, бывшие подруги, как и ожидалось, были приглашены родственниками, но видимо уговорить девочек из 'золотого' окружения не удалось, поэтому нелегкая доля досталась совсем не тем, кто был в состоянии действительно попортить нервы. Оставшегося времени нам с лихвой хватило, чтобы освежить 'память', тем более, что кресло с Натальей вкатили в презентационный зал на десять минут позднее — действовали строго по разработанному сценарию. Но перед этим произошло одно событие, которое в корне перевернуло мое отношение к психиатрии. Перед тем как покинуть комнату Галина попросила меня принести из помещения, которое она использовала в качестве рабочего кабинета, планшет, мол, нужен для того, чтобы негласно вести съемку встречи. Обернулась быстро, так как время уже поджимало, но когда увидела глаза девушки, поняла, что во время моего краткого отсутствия девушка волшебным образом преобразилась. Передо мной в кресле каталке сидела уже не та Наталья, которая только лишь играла самоуверенную наглость, а та, которая действительно была уверена в себе, а наглость въелась в кровь с молоком матери. Вопросительно смотрю на Галину, это что еще за шуточки? В ответ многозначительный взгляд и тихий ответ:

— Надо, чтобы наша девочка не только играла роль, но и жила ей. Действие это продлится не долго, часа два у нас есть, к концу этого времени нужно постараться все закончить.

Теперь понятно, какое именно воздействие на психику Натальи оказывала Галина, получается, что девушка полностью контролируется ей, а это совсем не входило в мои планы. Ну, что же, сейчас так, а там посмотрим, свет не без добрых людей, помогут разобраться.

— Добрый день, 'дорогие' родственнички. — Сарказм Натальи мы специально отрепетировали, надо было чтобы издевка звучала как можно естественней. — Не буду говорить, что очень рада вас всех видеть, но положение обязывает.

— Могла бы и повежливее, — проворчал дед, — тем более, что сейчас от нас многое зависит.

— Ха. — Девушка скривилась, от чего шрамы еще сильней обезобразили ее лицо. — Можно подумать, что это что-то изменит. Я помню как ты, деда, требовал от папы, чтобы он отправил меня в психушку.

— Ты следи за языком-то, — вскинулся Геннадий Васильевич, — ни в какую психушку тебя никто отправлять не хотел, про санаторий тогда разговор шел.

— Угу. Санаторий! С высоким забором и охраной в белых халатах! — Повысила голос Наталья. — Вот сами бы туда и ехали, здоровье поправлять.

— Подожди, Гена, чего так разволновался? — Сидящая рядом пожилая женщина накрыла своей рукой руку супруга. — Не надо с девочкой спорить, видишь же, что она немного не в себе. Разве может наша внучка с бабушкой и дедушкой так разговаривать.

— Да уж, бабушка, я действительно не в себе, — выдавила усмешку девушка, — как всех вас увижу, так сразу и не в себе. И когда это я с вами иначе разговаривала?

В ответ только поджатые от возмущения губы. Один ноль в нашу пользу. Продолжаем дальше, инициативу в разговоре пока отдавать нельзя. Наталья чуть отклоняется вбок, чтобы разглядеть свою 'давнюю подругу':

— О, Свет, а ты зачем там прячешься? С чего вдруг в эту компанию тебя занесло? Никак притащили на опознание?

Бывшая подружка, смутилась и не найдя что ответить, уперлась взглядом в пол.

— Да ладно тебе, — махнула рукой 'наследница', — понятно все, ты и раньше отказаться не могла, когда на тебя давили, а этим и подавно не откажешь.

Реплика из нашей заготовки попала в 'десятку', на глазах приглашенной девушки навернулись слезы, а руки затряслись. Тетки сразу сообразили, что такое начало разговора не сулит им ничего хорошего и попытались сходу перехватить инициативу:

— Свету мы пригласили, думали, что ты обрадуешься давней подруге. Но речь сейчас...

— Подру-у-уге? — Довольно таки громко прекратила Наталья усилия 'тети'. — Свет, а ты не напомнишь, что там мне по поводу своего Володи сказала? Кстати, как он сейчас поживает?

Этого 'подружка' вынести уже не смогла, с красным лицом она выбежала из комнаты. У мужчин это называется 'удар ниже пояса', однако тут идет драка без ограничений, по-взрослому, поэтому жестоко, но ввязалась — знай, может быть и так. Следующая кандидатка в подружки, под взглядом Натальи сначала вильнула глазами, но потом, что-то для себя решив, смело приняла вызов, я сразу слегка сжала плечо моей подопечной, призывая ее отказаться от дальнейших разборок с подругами, там уже не все так однозначно.

— Так о чем там сейчас речь, Тамара Геннадьевна? — Откинулась на спинку кресла девушка и всем видом показала готовность выслушать тетку.

— О, — ухмыльнулась тетя, — по имени отчеству ты меня раньше не называла. Прогресс?

— Раньше я больше одной тетки за раз не встречала, а сейчас сразу три, нужно же как-то вас различать, — довольно таки грубо отбилась Наталья, — но если хотите, то я с удовольствием.

Тамара мотнула головой, показывая всем, что племянница безнадежна, бросила презрительный взгляд на тетку Таисью, которая пристроилась рядом с матерью, явно давая понять всем, что она тоже не последний человек на этом празднике и вернулась к разговору:

— Давайте все-таки попытаемся достигнуть понимания, а не устраивать здесь очередное выяснение отношений. — При этом тетка Тамара не удержалась и бросила укоризненный взгляд в сторону Натальи, та не стала перебивать спич, только чуть наклонила голову, поощряя к продолжению. — Произошло страшное событие — Наташа в одно мгновенье осталась без родителей, да и сама выжила только благодаря нашим молитвам. Должна сказать, что все мы очень сильно переживали за состояние нашей племянницы, не было и дня, чтобы с нашей стороны не предлагалась помощь. Конечно, возможности наши были не настолько велики как у Максима Петровича, но мы тоже пытались внести посильный вклад в выздоровление Наташи. К сожалению, ее родителей уже не вернуть, и это невосполнимая утрата, однако с нашей стороны мы можем сделать все, чтобы смягчить боль утраты, окружить нашу девочку заботой и теплом домашнего уюта, не дать ей зачерстветь душой, обидевшись на весь мир.

Хорошая речь, отметила я, не профессионально, но в меру наивно и в меру эмоционально, как будто от души. Однако готовиться надо было лучше, видимо времени не хватило подтянуть актерские данные. Что ж, на такой случай у нас тоже есть домашняя заготовка, и сейчас моя подопечная, в соответствии с характером наследницы ее должна выдать:

— Спасибо тетя, я очень растрогана вашими словами. — Наталья достала платок и промокнула сухие глаза. — особенно мне в сказанном понравилось вот это: 'мы очень сильно переживали за состояние', я тоже переживаю за 'состояние', но видимо не настолько сильно как вы. И еще вот: 'окружить нашу девочку', то есть отступить мне будет некуда? Знаете, Тамара Геннадьевна, возможно вы упустили, но мое совершеннолетие уже наступило, и я сама могу решать нужно ли мне это окружение. А то, как бы там, выходя из него, на засады не налететь..., со смирительными рубашками, инсулиновыми шоками и решетками на окнах палаты номер шесть. Я уж как-нибудь в своем маленьком гнездышке сама себя окружу заботой и теплом домашнего уюта, а если мне по какой-то причине станет скучно и захочется экстремальных впечатлений, то неужели вы откажете бедной девочке в приюте?

— Обязательно приезжай, у нас ты всегда найдешь уют и покой, — скрипнув зубами, ответила тетя.

— Э... покой не надо, вычеркните из списка услуг, — тут же отреагировала Наталья, и вытянула шею, чтобы взглянуть на очередную кандидатку по предоставлению 'платных' услуг организации досуга бедной сиротке, настала пора сеять 'зубы дракона' — Таисья Владимировна, вы тоже имеете что-то сказать? Не стесняйтесь, помнится, раньше вы не стеснялись высказать все, что думаете о таком несносном ребенке, мне жутко интересно какое такое предложение вы хотели сделать моей подруге, перед тем как она переехала ко мне.

Это тоже из нашего плана, пора начинать разрушать видимое единство 'родственников', и превращать заседание в свару. По тому, как вздрогнула Таисья, мне стало понятно, что наш выпад опять попал в цель, тем более что тетки от второго брака негодующе переглянулись, а их мать тоже подозрительно покосилась на свою непутевую дочь.

— Ага, понятно, — усмехнулась 'наследница', — надо беречь нервы родственников, зачем ставить их в известность о неудачных попытках навести мосты прекрасных взаимоотношений с племянницей?

— Не надо тут устраивать провокаций, — отозвалась тетка Таисья.

— Вся эта сходка, одна большая провокация, — тут же оскалилась девушка, — так что одной меньше, одной больше значения не имеет. И не пытайтесь делать вид, что ничего не было, если хотите, могу предоставить запись, где ваш стряпчий пытался исполнять роль Мефистофеля, правда он так и не объяснил, откуда у него взялось столько 'зелени'.

На этот раз взгляды теток стали откровенно враждебными, они даже не смогли скрыть своего отношения к пронырливой сестре. Маховик свары, наконец, пришел в движение и начал набирать обороты, теперь надо следить, чтобы этому ничего не мешало и вовремя подкидывать топливо в виде взаимных претензий.

В это время я краешком глаза посматривала за Грабиным и Веденеевым, два тяжа, олицетворяющие собой единство и борьбу противоположностей, расположились в глубине комнаты и не вмешивались в происходящее, но если Максим Петрович находился в благодушном настроении, то Василий Николаевич мрачнел все сильнее с каждой минутой.

— И много тебе предложили? — Это уже проснулось любопытство тети Люды, и она подкралась к нам, решив выяснить порядок цен, пока остальные были заняты выяснением отношений.

Смотрю на Наталью, по нашей легенде отвечать без ее благословения мне не разрешается.

— Да говори, — махнула рукой подружка, — чего уж там.

— Ну, в общем-то, до конечной суммы не договорились, — начинаю выдавать фантазии, — но три лимона для разгона было предложено.

— Миллиона чего, рублей? — пытается уточнить женщина.

Наталья начинает тихонько хихикать:

— Вот так Юлька, а ты еще возмущалась, что так дешево тебя оценили.

— Знаешь что, подруга... — Смотрю на Наталью как гопник на олигарха.

— Молчу, молчу, только не надо на мне отыгрываться за чужую глупость. — Но на самом деле Наталья откровенно ржет.

Принимаю вид нахохлившегося воробья и тем самым даю понять, что на этом мои откровения закончены.

До тетки, наконец, доходит, что о чем бы не шла речь, но точно не о рублях. Судя по выражению ее лица, становится понятно, что озвученная сумма далеко выходит за их разумные пределы, да и вообще финансовые возможности, поэтому не приходится сомневаться — примирения с сестрой Таисьей не будет уже никогда.

Как и планировалось, сборище, в конечном итоге, скатилось к выяснению отношений и припоминанию старых обид, на свет был вытащен топор войны, от которого раньше старались держаться подальше. И хотя мы уже почти не принимали участия в дискуссиях, молчаливое присутствие Натальи действовало как катализатор, даже самый безобидный вопрос, в этих условиях, мгновенно превращался в изощренную провокацию, а увещевание неразумных дочерей родителями приводило к очередному выплескиванию старых обид. Причем родственники окончательно потеряли берега и лаялись как завзятые портовые грузчики не обращая внимания на присутствие посторонних лиц. И вдруг крик смолк за пару секунд, это Веденеев, не выдержав издевательств над своим слухом, решил покинуть 'высокое' собрание, дверь за собой он закрывал в тишине.

— Пойдем-ка и мы с тобой, подруга, — пользуясь тишиной, произнесла Наталья, — устала я сегодня чего-то.

Дискуссия родственников возобновилась только тогда, когда мы оказались по ту сторону порога, но нас все это уже не волновало, свою роль мы отыграли, пусть теперь массовка веселится, как хочет.

Василий Николаевич прошел в гостиную и плюхнулся в глубокое кресло, с некоторых пор столь громкие дискуссии стали его быстро утомлять, вот и сейчас голова разболелась, по-хорошему надо бы померить давление, да не та обстановка. Ну что же, по результату встречи родственников сегодня уже можно сделать однозначные выводы, наследница в ясном уме и твердой памяти, а вот у другой стороны с головами далеко не все в порядке, поэтому делать ставку на них риск запредельный, опять передерутся. Таким образом, очевидное желание использовать родственные связи побоку, придется задействовать административный ресурс, и, конечно же, довольствоваться значительно меньшим куском пирога. Жаль, но другого выхода пока не видно. Намек на то, что покалеченная девочка совсем не та, за кого себя выдает, был взят под сомнение им сразу — ну, в самом деле, попытаться провернуть такое в наше время может только полный идиот. И все-таки теплилась надежда, а вдруг. Нет, не вдруг, и в этом пришлось убедиться, наследница быстро довела родственничков до невменяемого состояния, а потом еще и вывернула наизнанку, показав какие на самом деле скрытые до времени мотивы двигали ими. Проделать такое, не поварившись в этой среде длительное время, невозможно, а значит именно она и есть дочь удачливого бизнесмена, и нечего слушать бред со стороны.

— Ах вот ты где, Василий Николаевич, — заглядывает в гостиную Грабин и, не получив неудовольствия, просочился в помещение и устроился в диване напротив, — а я сразу говорил, что Наталья со своими тетками не дружит.

— Да понял я, понял, — махнул рукой Веденеев, — тут не вопрос дружбы, я вообще удивляюсь, как они друг дружку не съели.

— Потому и не съели, что возможности не было, — хмыкнул оппонент, — а сейчас девочка им не по зубам, сама кого хочешь сожрет. Ты думаешь, мне легко с ней управляться? Тот еще подарочек.

— Да уж, подарок, — согласился Веденеев, — однако дела это не меняет, пока родственники Наталью не признали, в наследство она не вступит.

— Да ты что, Василий Николаевич, — Грабин аж привстал от удивления, — ты же только что сам видел, как они друг к дружке относятся. До крови ведь дойдет.

На это Василий Николаевич только пожал плечами, мол, его их проблемы не касаются.

— Вон значит как. — До Максима Петровича, наконец, дошло, какую каверзу задумал его оппонент. — Не хорошо поступаешь, Василий Николаевич, многим твое решение сильно не понравится, стоит ли это того, подумай.

— Каким 'многим'? — Усмехнулся Веденеев. — Ты думаешь, кто-то там, — при этом он ткнул пальцем вверх, — не будет радоваться крушению очередной бизнес империи? Брось. Да и ты сам не веришь в ее будущее, иначе бы не стал так спешно тащить все с нее в офшоры. Думаешь, я не в курсе того, что ты оборотные средства ликвидируешь? Готовишь смену собственника через липовое банкротство?

Грабин дураком не был и подозревал, что за его действиями будут пристально наблюдать все кому не лень, но что настолько не ожидал, поэтому и не нашел что ответить на слова Веденеева.

— Вот так-то, — Василий Николаевич, хлопнул ладонью по ноге, — если бы ты честно взвалил все заботы по наследству на себя, не стал бы я ввязываться, а так..., да меня просто не поймут, скажут 'старый' нюх потерял, и на зуб пробовать начнут. Сможешь предложить взамен что-то — предлагай, посмотрю, а так на жалость давить не пытайся, сам свою протеже хочешь по миру пустить.

— Хорошо, будем думать, — тяжело выдохнув, произнес Максим Петрович, — но сам понимаешь, без признания девочки наследницей мои возможности сильно ограничены, они вообще никакие.

— Однако до сегодняшнего дня, это тебе не сильно мешало.

— Именно до сегодняшнего, — горько усмехнулся Грабин, — оформление наследства и так сильно задержалось, а как только станет известно, что затянется еще, то мне ничего не останется, как скинуть будущие права наследницы на торги.

— Хочешь свару почище этой устроить? — Веденеев кивнул в сторону презентационного зала. — Валяй, я тебе уже объяснил свои мотивы, теперь твой ход.

К Галине в комнату, которую она использовала в качестве рабочего кабинета, Грабин ввалился мрачнее тучи, и та сразу поняла, что, несмотря на прекрасно выполненную девушками работу, сдвинуть дело с мертвой точки не удалось.

— Уперся? — Только спросила она, и когда он кивнул, продолжила. — Чего-то подобного стоило ожидать, родственников он решил использовать в качестве легитимного прикрытия, а когда не удалось, стал действовать напролом.

— Ладно, пора заканчивать всю эту комедию, — проскрипел Максим Петрович, — Завтра связываемся с клиникой в Германии и готовим Наталью к отправке туда. После ее лечения сделает заявление на продажу своих прав — 'с худой овцы хоть шерсти клок'. Если у нас не выходит пробиться через Веденеева, пускай он сам бодается с претендентами. Нанятая нами девочка больше не нужна, сильно ее не обижай, но и учитывай, что работа ее окончилась раньше срока.

— Жаль. — Психиатр вытащила из холодильника бутылку с настойкой. — Будешь?

— А что это? — Грабин заинтересованно посмотрел на бутылку, в которой на дне виднелись какие-то листочки и корешки.

— Настойка мелиссы и еще кое-чего, на самогоне, — пожала плечами Галина, давая понять, что вдаваться в подробности не имеет смысла, — успокаивающее, если одним словом.

— Давай, — согласился чиновник, — накапай грамм сто.

— Хм. — Максим Петрович, немного покатал на языке послевкусие от настойки. — А ничего так, рецепт не дашь?

— Неа, — слегка покрутила головой психиатр, — много вредно, а ты иногда об этом не задумываешься. И вообще это лекарство надо чайными ложечками употреблять, а ты стаканами глушить собрался.

— Вот почему так в жизни? — Вздохнул чиновник. — Как чего нравится, так нельзя, а как дрянь какая, так без ограничений.

— Закон относительности, — пожала плечами женщина, — раньше люди ягодные морсы без всякого сахара пили и рады были, а теперь без сахара вообще ничего не употребляют, дрянью считают.

— Это да, — вынужден был согласиться Грабин, вставая из кресла, — всё, не будем о грустном, поеду я в свое логово, на работе все-таки, и так много времени с этими родственниками потерял. Кстати, желательно тебе после всего этого Веденееву на глаза не попадаться, судя по всему, за нами наблюдают серьезно, так что будь осторожна и присмотри за своими — не может быть, чтобы ими не заинтересовались.

— За моих сотрудников будь спокоен, — нахмурилась Галина, — а вот твоего Сударева в покое не оставят.

Максим Петрович на секунду задумался, а потом спросил:

— Уж если мне ему и тебе не верить, кому же тогда еще?

— Ладно, иди уже, — усмехнулась женщина, — нечего мне здесь песни Аллегровой исполнять.

Интересные метаморфозы произошли с Натальей, стоило нам оказаться в спокойной обстановке, из нее сразу как стержень какой-то вынули, на девушку накатила апатия и она стала вялой и сонной. Откат — сразу поняла я, такое грубое давление на психику даром не проходит, практически любого человека можно на время с помощь гипнотического воздействия превратить в героя, но последствия обязательно придут. Меня вообще удивляет, что иногда в шоу показывают гипнотизеров, которые проделывают с добровольцами всякие необычные действия. Хорошо если это только представление артистов, а если нет. Думаете, для добровольца все на этом закончится? Ничего подобного, пройдет год, два, да даже десять, и аукнется. Так аукнется, мало не покажется, конечно, человек уже и думать о том забудет, но расплата последует обязательно, и гадай потом, почему голова вдруг без причин начинает болеть, или фобия какая привяжется. И это лишь за несколько сеансов, а что говорить о Наталье, с которой плотно работали почти два месяца. Эх, грехи наши тяжкие.

Уложив девушку на диван подремать, сама взялась за планшет, надо было пошарить по Интернету, появились кое-какие вопросы относительно ближайшего будущего — надвигались очередные выборы, и требовалось понять, в какую сторону подует ветер. Только не удивляйтесь моей наивности, без подсказок понимаю, что ветер будет дуть всегда в одну сторону, но есть нюансы, которые надо знать. Это как с легендой о Колумбе, он не сильно-то стремился делиться правдой с теми, кто был на корабле, а чтобы все-таки закончить свое путешествие пустился на обман и подложил под компас топор, дабы все поверили, что корабль идет нужным курсом. Глупость конечно, ни один моряк не поверит в это, даже если солнце закрыто тучами все равно опытный мореплаватель определит курс, не точно до градуса, но уж идет корабль на запад или на восток отличит. Так и в политике, наши новоявленные Колумбы не топор под компас положили, а целый состав с железным ломом, так что при любом курсе стрелка прибора всегда будет указывать туда, куда надо, но опытный мореплаватель...

В комнату заглянула Галина и тихонько позвала меня на выход.

— Галина Сергеевна, я все понимаю и никаких возражений по этому поводу не имею, — сообщила я ей, когда до меня донесли решение работодателя, — жалко, конечно Наталью, одной ей там плохо придется.

— Да, в Германии, куда она поедет ей будет нелегко, — согласилась психиатр, — но так получилось.

— А если не секрет, — решила все-таки попытать счастья и узнать хотя бы намек на причины изменения планов, — почему у нас не получилось?

— Да все у нас получилось, — вздохнула женщина, — и даже лучше, чем мы планировали, но оказалось, что решение было принято задолго до этого, поэтому результатом воспользоваться не удалось.

— Понятно, Веденеев решил прикрыть свое решение родственниками, — сделала я вывод, — а когда не получилось, просто принял волевое решение.

— Да, так оно и есть, — кивнула психиатр, — после этого Максим Петрович не может дальше принимать участие в управлении предприятиями.

Так, так, нашла коса на камень, и в очень удачный момент, ну что же, твой выход Ирина Александровна..., тьфу, я хотела сказать Юлия Алексеевна:

— Грабин еще не уехал?

— Уехал. — Галина с интересом посмотрела на меня.

— А Веденеев еще здесь? — Глаза женщины стали еще больше, и она кивнула, пытаясь сообразить, чего могла задумать эта пигалица.

— Тогда я немного прогуляюсь по дому, — сообщаю ей и быстренько линяю из комнаты.

Теперь главное успеть. Где-то в сумочке у меня завалялась визитка, баловалась как-то с программкой, на ней ручкой сверху пишу дату своей гибели, а внизу карточки пишу 'Ирина' и две суммы '129' и '50'. Думаю, Веденееву этого будет достаточно. Ну, а если нет, то значит судьба. Визитку передала охраннику, который стоял возле комнаты небожителя, до тела меня естественно не допустили, сообщила, что ответ буду ждать в гостиной минут двадцать, потом буду считать, что информация на карточке ему не интересна.

Василий Николаевич после разговора с Грабиным тоже решил сильно не задерживаться в 'имении' Канеева, но почувствовал себя неважно, да еще этот неприятный разговор, надо было принять таблетку от давления и немного отдохнуть, в норму можно привести себя уже в машине. Сидя в кресле, он задремал и не слышал, как в комнату зашел охранник и положил на стол перед ним визитку.

Дрема, как это с ним не раз бывало, исчезла в одно мгновенье, видимо организм пришел в относительную норму и по привычке потребовал действий. Вершитель судеб провел рукой по лицу, прогоняя остатки сна и решительно поднялся — пора ехать. Но, надевая пиджак, задумался, появилось какое-то беспокойство, а своим ощущениям он привык верить и если что-то беспокоит, значит это 'что-то' достаточно важное, чтобы побеспокоить. Немного поворошив в памяти все события за этот день, ничего такого неординарного не нашел, а потому пожав плечами потянулся к сотовому телефону оставленному на столе и в этот момент рука замерла на полпути. Это кому-то ничего не говорило написанное от руки на визите, а ему говорило, очень даже говорило, эти цифры навсегда врезались в память, впрочем, как и имя с датой прописанное сверху карточки.

— Костя! — Позвал Веденеев своего охранника, и когда тот зашел внутрь, спросил. — Это от кого?

— Девочка передала, — доложился тот, — сказала, что будет ждать в гостиной минут двадцать. Пятнадцать уже прошло.

— Давай ее сюда. И сильно не афишируй.

— Понял, — охранника снова сдуло за дверь.

— 'Интересно', — думал при этом Василий Николаевич, — 'Кто бы это мог быть? Ведь свои контакты с Завьяловой держал в секрете, но если тут четко увязаны дата ее гибели и эти цифры, значит кто-то из ее ближайшего окружения, а значит, есть какое-то интересное предложение'.

Как в ставшей в последнее время расхожей фразе, 'сижу, никого не трогаю', примус нет, не починяю, потому как не то время и, не то место. Вот только сидеть мне спокойно не дают. Почему? Да потому что дура, как там говорится 'на всякого мудреца довольно простоты', вот и я намудрила, выбрала место ожидания, ведь пришло же такое в голову, нет чтобы хотя бы немного подумать. Куда ломанется весь народ по окончанию шабаша? Правильно, на выход, через гостиную. А что будет делать этот народ, увидев подружку той, которая вызывает больше всего ненависти? Ой, вы даже представить себе не можете, чего наслушалась за короткое время, хотя там наверху ко мне претензий не было. 'Мерзавка' самое безобидное, чем меня наградили, остальное даже не возьмусь произнести. Обыдно, да. Особенно исходила ядом тетка Таисья, но я как стойкий оловянный солдатик держала оборону, делая большие глаза, будто не понимала о чем вообще речь. Так что когда посыльной от Веденеева нарисовался на горизонте, с радостью покинула свой пост, с удовлетворением отметив, что потеряв громоотвод в моем лице, родственнички снова переключились на прежнюю волну, обличая друг дружку.

Лицо Василия Николаевич приветливостью не поражает, все-таки штурм олимпа сильно меняет отношение к людям не задействованным в процессе, но меня это совсем не беспокоит, так как знаю, что лицо и настроение у Веденеева, в отличие от других людей, никак не связаны.

— Ну? — Задал он вопрос, когда дверь за мной тихо закрылась.

— Позволите? — Не обращая внимания на его нетерпение, я направилась к диванчику — общение стоя, вряд ли в этом случае уместно, да и надо показать, что пришла не как проситель, а как равный партнер. — У нас есть хорошие связи с банками, которые помогут решить проблему с зависшими платежами Ирины Александровны.

Вот так, в лоб, разводить тут политесы некогда, да и не получится — пляши, не пляши, а все одно надо изложить суть, так лучше так, чем изобретать разные окольные пути.

— А почему вы решили, что мне это интересно? — Решил он прощупать мою осведомленность.

— Значит, вы отказываетесь от этих средств? — Малейшей улыбки себе не позволяю, это должно убедить его в серьезности предложения.

— Откуда вам известно об этих счетах? — Не стал отвечать на мой вопрос Веденеев.

— Скажем так, Ирина Александровна работала не одна. — Ложь раньше меня родилась.

— Тогда почему не могли решить этот вопрос раньше?

А действительно, почему? Да потому, что даже если она работала с командой, все одно присутствуют нюансы, которые не позволяют другим рулить за спиной партнера — доверяй, но береженного бог бережет. Примерно так и обосновала причину, мол, дело было не простое и не скорое, к тому же непонятно кто и с какими связями причастен.

— Понятно. — Наконец, во взгляде небожителя что-то изменилось. — Во сколько вы оцениваете свои услуги?

— Понимаете, — перехожу к самой сложной части встречи, — тут наш интерес лежит несколько в иной плоскости. Хотя если следовать логике, то стоимость услуги, в конечном итоге, будет сопоставима со всей суммой средств, которые планируется вызволить. Ну и кое-что еще для восстановления справедливости.

— Вот как? — Ухмыльнулся Веденеев. — Решили прибрать к рукам наследницу?

Молодец быстро сообразил, хотя если учесть, что час назад я сопровождала Натьлью, не догадаться было трудно.

— Прибрать не получится, — возвращаю ему ухмылку, — вы же первый и не дадите. А вот предложить ей свои услуги по управлению всем этим хозяйством и оградить от посягательств мы можем.

— Грабин? — Пытается он уточнить занимаемое место оппонента во всем этом безобразии.

— Нет, он вообще не в курсе наших планов, и в дальнейшем его присутствие тоже не планируется — слишком уж хлопотно будет иметь с ним дело после всего этого.

— А почему вы решили, что меня заинтересует ваше предложение? — Василий Николаевич снова вернулся к началу разговора. — Деньги так или иначе вернутся назад, пусть и с потерей во времени и количестве, а 'сопоставимая сумма' тоже лишней не станет.

— Не станет, — соглашаюсь с ним, — но вы же не для того затеяли прокачку средств через фирму Завьяловой, чтобы об этом стало известно всем кому не лень? Поэтому мы учли ваши репутационные риски и решили, что 'сопоставимая сумма' вряд ли покроет убытки.

— То есть решили побеспокоиться о моей репутации? Или это такая форма шантажа?

— Василий Николаевич, — надо срочно успокоить его, такие люди не приемлют шантаж в любом его проявлении, — при любом вашем решении мы не намерены разглашать условия сделки. Тем более, что надеемся на продолжение сотрудничества. Что касается нашего интереса, то сами видите, что у нас нет намерений красть, у нас есть желание заработать, поэтому не станем препятствовать контролю с вашей стороны, естественно без права препятствования нашей деятельности.

— Предлагаете подселить к вам наблюдателя? — Опять пытается прощупать Веденеев меры дозволенного.

— Зачем подселять? — Улыбаюсь я. — В следующем году ваш племянник заканчивает учебу, практика будет ему очень полезна.

— Хм. — Собеседник задумался, и было о чем, только что ему продемонстрировали, что в курсе родственных связей, а значит, знают и многом другом. — Хорошо, но было сказано, что-то о восстановлении справедливости. О чем речь?

— Соколов.

Выдержка изменила Василию Николаевичу, и он резко наклонился вперед:

— Что-то о нем известно?

— Да, — киваю в ответ, — но тут есть одна проблема, Грабин через его фирму перевел часть средств в офшор, поэтому мы не можем решить эту проблему легально.

— И вы решили эту проблему повесить на меня, что бы я решил ее нелегально?

— А разве вы не заинтересованы? — Делаю вид, что для меня это неожиданно.

Веденеев снова развалился в кресле и теперь уже задумался надолго, а у меня, если честно, пересохло в горле:

— Вы позволите? — Я показала на холодильник и, получив разрешение, достала из него банку с соком.

— Не сходится, — вдруг произнес Василий Николаевич, после долгого раздумья и уставился на меня.

— Что, конкретно? Скажите, и я попробую развеять сомнения.

— Я хорошо знаю Завьялову, она одиночка и никогда не стала бы делиться такой информацией. В вопросах сохранения тайны сделок она была щепетильна до паранойи, даже Соколов, который был причастен к ее убийству не смог разобраться, имея всю доступную информацию.

Ну, это объяснить просто:

— Той информации, которую он получил, кстати, благодаря вам, было недостаточно для проведения расчетов. Нужно было еще знать, где и какие средства были аккумулированы, — принялась я разъяснять суть проблемы, — ошибка обязательно приводила к нарушению договоренности с банком и в конечном итоге к блокировке счетов, что, собственно говоря, и произошло. Только Соколов своими действиями еще больше усугубил ситуацию, теперь, даже имея полную информацию, протолкнуть платежи становится далеко не просто, но мы имеем такую возможность.

— Кто 'мы'?

— Мы это мы, — легкомысленно пожимаю плечами, — по крайней мере, Ирина Александровна иногда говорила, что ближе нас у неё никого нет.

— Тогда вообще становится непонятно, — взгляд Веденеева снова заледенел, — имея такие возможности, вы могли разрулить ситуацию в свою пользу, ничем не рискуя.

— Насчет 'не рискуя' спорно, но могли, — соглашаюсь с ним, — а дальше? Попасть на крючок к спецслужбам? Пока мы работали на транзит с чужими деньгами, нас не трогали, но стоит хотя бы раз отщипнуть кусочек в свою пользу, и небо покажется с овчинку. Бегать и прятаться потом всю жизнь? Увольте.

— Что ж, пока все выглядит логично, — согласился Василий Николаевич, — но есть еще кое-что требующее разъяснений.

Следует пауза, значит от меня ждут вопроса, ладно, мне не жалко подыграем:

— И что же это за 'кое-что'?

— Я сказал: не сходится, — ухмыльнулся Веденеев, — так вот, первую нестыковку ты умудрилась объяснить, а теперь попробуй объяснить, как такая девочка, вроде тебя, может брать всю ответственность решений в свои руки? Или все то, что ты здесь наговорила, гроша ломаного не стоит, или на самом деле за тобой кто-то стоит. Так или иначе, мне требуются подтверждение твоих возможностей.

— Нет ничего проще, Василий Николаевич, — соглашаюсь с ним, — в январе у меня планируется поездка в Лондон. Вы даете мне полномочия, и мы проводим первую часть платежей на тридцать миллионов, остальное в плановом порядке, естественно со смещением сроков. Мы договорились?

— Договорились, — кивнул небожитель, — завтра тебе позвонит один человек, все нюансы будешь обговаривать с ним.

— Семенов?

Веденеев сначала удивленно взглянул на меня, но потом что-то для себя решив, кивнул:

— Номера телефонов нужны?

— Это которые кончаются на двадцать семь и тридцать два? Спасибо, они у меня есть.

— И последний момент, — Василий Николаевич стал выбираться из кресла, — если все получится так, как ты обещаешь, возражать против контактов с наследницей я не стану, но Грабина я больше к ней не подпущу.

— Можно узнать почему?

— Можно. В апреле планируются перестановки в правительстве, Максим Петрович будет переведен на работу в другое место, если сейчас на его художества смотрят сквозь пальцы, то там все будет куда как серьезно. Стоит ему лишний раз засветиться и потонет как Титаник, ну а там и других за собой потянет. Информация, кстати, не для распространения. Ладно, на этом все, не провожай.

Когда за ним закрылась дверь, я тихонько выдохнула — поверил, а ведь правды в моих словах почти и нет, правильно говорят, что человек верит лишь в то, во что ему хочется верить. Как бы то ни было, но пока я получила намного больше того, чего надеялась получить, как оно получится дальше еще вопрос, но первый шаг сделан, в психологическом плане он был самый трудный.

Глава 17

'Суета суёт'

(еще как суёт)

Сессию в своем учебном заведении сдала 'запрыгнув в последний вагон'. Могла бы и не прыгать, за те отчисления на благотворительность, что следовали с моей стороны, мог бы и весь состав подождать, наплевав на расписание. По моему, у преподавателей, после того как они приняли у меня зачеты на общих основаниях, в голове возник дикий раздрай, они просто не могли понять, зачем такие сложности — заплатил энную сумму и спи спокойно. Однако спроси, поставят ли они зачет студентке, которая не появлялась у них ни на одной лекции, и они дружно ответят — никогда. Так что оплата непосещения лекций шаг вынужденный и обоснованный.

Католическое рождество, я никогда не праздную, и вовсе не потому, что верна православию, я сейчас скажу ересь, но мне вся эта внешняя атрибутика просто неинтересна. Веришь? Верь, только не надо свою веру выставлять напоказ, дело это интимное, касается только тебя и бога. А вот Новый Год я всегда стараюсь отпраздновать как можно веселее, и даже когда не удавалось заполучить лесную красавицу, все одно украшала комнаты игрушками и гирляндами. Они будили во мне детские воспоминания, все-таки было в наше время что-то такое..., надежда на сказку, чудо..., и все это ушло со временем безвозвратно. Вот эти отголоски детства мне и нужны больше всего.

В этом году не поскупилась, купила такую ёлку в наше новое жилище, всем ёлкам ёлка, благо потолки высокие. Правда продавец пытался донести до моего сознания, что это не совсем то, что всегда продают у нас и даже как-то назвал это растение, но, буду говорить честно, мне абсолютно по фигу. Иголки зеленые и короткие есть? Есть! Ветки пушистые и кора в наличии? В наличии! Пахнет смолой и лесом? Обалденно! Значит это елка и не надо больше ничего придумывать. Точка. Жалко только, что вся эта суета в основном не для меня, за праздничным столом меня не будет, не могу я оставить Наталью одну, как подумаю, что встречать этот Новый Год ей придется в одиночестве, так сердце сразу не на месте. Она ведь сирота, сирота не по играемой ей роли, а по жизни, это у меня все изменилось вдруг, и появилась семья, хоть и не полная, но все-таки. Так пусть хоть этот праздник не станет для нее праздником одиночества, ну, а дабы веселье не выглядело слишком натянутым, сблатовала трех сокурсниц, соблазнив их бесплатным проживанием в 'санатории' с полным пансионом на три дня. Вообще девчонки оказались безбашеными, вот я бы десять раз подумала, прежде чем ехать к черту на рога по приглашению малознакомой девицы, да при том полный пансион на три дня... Не настораживает? Вот и я о том же, бесплатный сыр, он знаете где? А у этих даже мысли подобной в голове не нарисовалось, только радость от халявы, одним словом 'Село с блондинками' и ветер в том месте, куда едят. Да и пусть, вроде бы девочки не зажатые, так что грустить не дадут. И в конце, не все же мне надрываться, для полного комплекта пригласила профессионала по проведению праздничных мероприятий, звучит громко, однако на самом деле все гораздо проще, многие из артисток массовки пытаются заработать на празднике, вот и подобрала 'толстушку-веселушку', пусть работает — и ей копейка, и нам веселье. Мама тоже в праздник одна не останется, Светка выцыганила у нее разрешение на приглашение в новое жилье подружек со школы, она ведь теперь не может каждый день ездить чуть ли не через весь город, так что хочет расстаться с ними на волне веселья, чтобы не так тяжело было.

Работу на Карусе пришлось оставить, при этом никакого сожаления не испытываю, то, что мне там было надо, я получила, даже намного больше запланированного. Самое интересное, что Красницкий вдруг решил, что мой уход связан с затянувшейся командировкой, и долго извинялся. Эх, так-то я считала, что все мои комплексы, вроде излишней застенчивости, уже давно сдохли, по причине объективной необходимости, чтобы жить не мешали, а тут не знала куда деваться, покраснела как школьница. Стыдоба и в прямом и в переносном смысле, надо будет мне провести разъяснительную работу с собой нынешней, а то опять в краску впаду в самый ответственный момент.

Лексус легко перевалил через бруствер, образованный идущим впереди грейдером и резво поплыл по свежему снегу к 'запретному городу'. Сегодня тридцатое декабря и в Москве, ночью второй раз за эту зиму, выпал долгожданный снег, ну и как всегда, все единицы снегоуборочной техники в спешном порядке были брошены на борьбу с этим 'вселенским злом'. Оказывается, статуса богов иногда бывает недостаточно, чтобы дорожники могли выделить дополнительную технику на чистку дорог проложенных к жилью небожителей. Но нам на все это плевать, мы орем песни караоке, подсматривая слова на экране телевизоров, вмонтированных в спинки передних кресел, и даже не замечаем хмурого лица нашего водителя, которого подрядил Сударев, чтобы доставить 'группу поддержки' до места нахождения наследницы миллиардного состояния. Нанятая затейница, Мария, расположилась рядом с водителем и тоже не отстает в создании шумового фона, вот только подсказки ей не нужны, и в отличие от нас, лентяек, голосом владеет куда как лучше:

Ещё один мартини

Забыть его кретина

С того момента самого, как встретила когда-то я, как встретила тебя.

Ещё один мартини...

Глаза девчонок блестят в предвкушении праздника, ну и кое-чего еще, что они тайком от меня закупили в винном магазине. Глупенькие, конечно я их запугала строгими порядками, царящими в 'санатории', но сделала это лишь для того, чтобы их 'оглядка' продержалась хотя бы на пару часов дольше — таскать потом пьяных девиц до кровати, то еще удовольствие. Самое смешное, из чека, который они неосмотрительно бросили в снег, мне удалось узнать, что закупились они двумя бутылками Мартини, поэтому с таким воодушевлением и пытались воспроизвести эту песню. Вот ведь клуши, да они после третей рюмки на эту 'женскую радость' смотреть не смогут, даже мысль мелькнула заставить их все это выпить, а потом тортик подсунуть, изжога будет гарантирована. Охрану в воротах известили о своем прибытии громкой музыкой и веселым девчачьим визгом, ну и в гостиную ввалились, не ослабляя взятый темп — мы не просто погулять вышли, а будем ГУЛЯТЬ весело, с размахом, с битьем посуды и драками. Впрочем, нет, последнее лучше вычеркнуть.

Наталья выскочила нас встречать, ей два дня назад сняли железки с ног, так что теперь она ходок полноценный и это замечательно, не придется постоянно отслеживать ее перемещение, все-таки аппарат своими 'углами' пытался зацепиться за все что можно и нельзя. Девочек я заранее предупредила, чтобы они не сильно пялились на лицо подруги, мол, это явление временное, а в скором времени она будет выглядеть куда лучше их, и особо отметила, чтобы жалости ни в чьих глазах не мелькало. Как только все скинули верхнюю одежду, напрягаю голосовые связки:

— Прошу минуточку внимания, дорогих гостей, а так как все мы гости в этом мире, то это и касается всех. — Девчонки примолкли, с интересом ожидая продолжения. — Даю вам сорок минут на обустройство, в это время входит беглый осмотр комнат, в коих вам предстоит пребывать, переодевание в повседневную одежду для нахождения в помещении и сбор в гостиной. Прошу обратить особое внимание на то, чтобы одежда была удобной, так как нам предстоят работы по преобразованию обычной древесины семейства сосновых, в праздничную елку. Посещение данного общественного мероприятия обязательно для всех, ибо как сказал один представитель кошачьих: совместный труд для моей пользы — объединяет. Работы будут вестись с перерывом на обед, чем нас порадуют повара, не скажу, сама не знаю, могу лишь сказать, что готовить они умеют. Вечером объявляется банный ужин, посещение скромной сауны с нескромным бассейном, в меню пиво и прочая вредная пища в качестве закуски, в общем, все то, от чего нас настойчиво пытаются оградить врачи диетологи. Данное мероприятие планируется как праздник живота и тела, однако чрезмерных излишеств позволено не будет, так как это не празднование Нового Года, а только подготовка к нему, все должно пройти тихо и скромно, без истерик и буйства.

Вроде бы особого недовольства не видно, хоть и проявила волюнтаризм во всей своей красе, хотя, время для претензий и мелких обид еще не наступило, обычно первые два дня уходит на притирку, а там и прощаться будет пора.

— Юль, а мне врачи пока запрещают бассейн, — подает голос Наталья.

— Так мы тебя ни в сауну, ни в воду пускать не планировали, — сообщаю ей очевидное, — это будут обычные бабские вечерние посиделки, надеюсь, пиво пить тебе врачи не запретили? Вот и славненько.

Совместный труд действительно сближает, прошло всего ничего по времени, каких-то полтора часа, а за обеденным столом появилось чувство, что все мы из одного роддома. С Марией очень удачно получилось, она действительно веселушка по жизни, это только по началу она видится всем несколько упитанной, но чуть позже даже не сможешь представить ее похудевшей. Про таких говорят 'кровь с молоком', а уж шутки и прибаутки сыплются из нее как из прохудившегося мешка.

— Да что ж вы девки все только глазами едите, надо и внутрь что-то запихивать, — причитала она, подавая пример, — а то смотритесь как жертвы маньяка диетолога. Кто ж вас таких худых замуж возьмет?

Институтские девчонки хихикают, на самом деле они за столом не стеснялись, просто еще не пришло их время раздаваться вширь и глубь, это спустя десяток лет придется изнурять себя диетами, но будет поздно, да и бесполезно. Мы же с Натальей только ухмыляемся, с высоты нашего жизненного опыта, особенно моего, толщина в деле поиска мужа не помощь, а препятствие, хотя не буду отрицать, иногда можно встретить представителя мужского пола, которому невеста в теле — мечта всей жизни. Все-таки природа мудра, она не приемлет крайностей, и у большей части населения эталоном красоты все-таки считаются пропорции без излишеств в ту или другую сторону.

— А ты, сама то замужем? — Задает вопрос Наталья.

— А то, — начинает прикалываться затейница, — мой муж под стать мне, только во мне весу девяносто пять кило, а в нем сто шестнадцать.

— Девяносто пять? — Хитро прищуриваюсь я.

— Ты думаешь врать стану? — Мария делает вид что обиделась. — Нет уж, мне это ни к чему скрывать, и так видно, не спрячешь.

— И что, такой вес никогда тебе не мешает? — Спрашивает 'хозяйка'.

— Не, не мешает, — мотнула головой женщина и чуть погодя задумалась, — хотя иногда, да хотелось бы быть постройней. Из Кама сутры не все позы получаются, приходится вприглядку.

Девочки забыли про еду и, открыв рот, следили за нашими 'светскими' разговорами.

— Ну да, — вставила я свои пять копеек, — любви все позы не помеха.

— Это точно, не помеха, — согласилась Мария, — главное чтобы кровать не скрипела, а то когда два таких больших любящих сердца на одной кровати, скрип и стук с нашего четвертого этажа до первого слышен.

— Так это и кровать может не выдержать, — рассмеялась Наталья.

— А кто тебе сказал, что они выдерживают?

Столовая потонула в хохоте, не удержались все, даже повара срочно свалили в кухню, чтобы промокнуть глаза.

— Это ж, какие расходы? — Выдавила я, давясь смехом.

— Кровати это что, — продолжает затейница с серьезным выражением лица, — а вот когда книги на голову валятся уже беда. Мне один раз так прилетело, на две недели все панды обзавидовались.

— Кто?

— Панды, медведи такие в Китае живут, — пустилась она в объяснение, — бамбуком питаются. У них на белой морде черные круги вокруг глаз, так у меня так же стало.

— Слушай, — поворачиваюсь к Наталье, — оказывается опасное это дело, сексом заниматься.

— Да уж, — соглашается девушка и снова задает вопрос Марии, — что хоть за книга там свалилась?

— Если бы она одна была, — вздохнула толстушка, — там вся книжная полка мне в лоб торцом спланировала.

— Господи, страсти какие, — всплеснула я руками, из последних сил сдерживая смех, — 'скорая' хоть быстро приехала?

— Зачем 'скорая'? — Искренне удивилась Мария. — Полку в сторону да продолжили. Синяки только утром обнаружили.

— Вот это любовь, — раздался восхищенный возглас со стороны студенток.

Естественно на этом, к радости наших поваров, обед пришлось закончить, ибо продолжить его при таких обстоятельствах стало невозможно.

Вечернее посещение сауны, пошло строго по расписанию. Вначале немного подвела необычно высокая температура, выставленная предыдущими посетителями, сто пять градусов, это уже ближе к сухой финской сауне, а лично меня интересует русская парная, с температурой от семидесяти до девяноста градусов. Но девяносто это все же предел, пар сильно обжигает, а градусов семьдесят пять — восемьдесят самое то, и пропотеть хватает и кожу пар не так сильно жжет. Оказалось, что девочки впервые попали в правильную парилку и сунулись туда с незакрытой головой, пришлось заставить намотать на бестолковки полотенце, иначе волосы сварятся и станут ломкими.

— Эх молодежь, — выговаривала им Мария, — с таким отношением останетесь лысыми к годам тридцати, да не там где надо.

— Не страшно, — тут же заявила я, — пересадку сделают с 'там, где не надо' туда, где надо.

— Ага, — кивнула затейница, — и будут ходить кудрявые-е, на завивке сэкономят.

Навеселившись в сауне, проскакиваем в душ и следом в бассейн. Ух! А водичка-то холодненькая, не то чтобы обжигала, но долго в понежиться в бассейне не дает.

— Странные какие-то креветки, — ворчит Жанна, вытаскивая из блюда розоватую загогулину, — никогда таких крупных не видела.

— Это не креветки, — поясняю для всех, — об этом продукте вы все не раз слышали, и называется он 'раковые шейки'.

— Это раковая шейка? — Жанна с удивлением рассматривает то, что подцепила на вилку. — Никогда бы не подумала, что раки такие большие бывают.

— Что значит 'большие'? — Не понимаю странного пути ее мыслей. — Раки самые обычные, никаких монстров в наших реках не водится.

— Ну как же, — продолжает девушка, — у нормальных раков шеи почти не видно, а тут вон какие.

— А, вон ты о чем, — наконец доходит до моего сознания, — нет, у раков все наоборот, так как рак всегда движется задом наперед, то шейкой назвали его хвостовую часть, самую мясистую, между прочим.

— Именно так. — Подтверждает Мария, и тут же делает вывод. — Получается, что рак запихивает себе пищу в зад? Интересный способ питания.

Просмеявшись начинаю проводить ликбез:

— Раковые шейки считаются блюдом деликатесным, однако доступны в основном либо консервированные, либо мороженые шейки, ни те, ни другие никакого отношения к качественному продукту не имеют. Настоящий вкус можно оценить у только что сваренных раков. Но и это будет не совсем корректно, по большей части разговор о восхитительном вкусе деликатеса обычные понты, которые присущи мужскому населению, обеспеченному немалым доходом. Так что наслаждайтесь вкусом необычного блюда, чтобы при случае могли заявить: 'Да ели мы эти раковые шейки, ничего особенного в них нет'. Кстати, вон там, на столике, стоит горшок с цветами, если не ошибаюсь, то это 'зигокактус Шлюмбергера', иногда данное тропическое растение южной Америки тоже называют 'Раковые шейки', видимо из-за похожей формы частей кактуса. Есть еще раковые шейки и в России, называется оно: змеиный горец, так что не перепутайте о чем вообще идет речь.

— Конфеты такие еще были, — вспоминает Наталья.

— Почему были? — Тут же отзывается Мария, они и сейчас есть.

— Ладно, экскурс в кулинарию и ботанику иногда полезен, — в наглую прерываю обсуждение, — но мы сюда не за этим собрались. Пиво, в отличие от того что продают в магазине имеет действительно великолепный вкус, полное отсутствие кислинки при небольшой горчинке и чуть заметной хмельной подсластинке. Как раз такое, какое я люблю.

— Да, действительно необычно легко и приятно пьется, — заявила Мария, попробовав напиток, — однако во всем этом мне непонятно одно — Parlez-vous francais?

Ну, и к чему это? Проверка на принадлежность к позолоченной молодежи? Нашла с кем в эти игры играть, на это у нас есть простой и понятный выход, недаром я это заучивала в далекие семидесятые годы в двух вариантах, французском и английском:

— He asked me

Parlez-vous francais?

If you do, we will be okay

If not, it's all right

В предбаннике на минутку уставилась тишина. Наша толстушка снова пригубила пиво, потом пожала плечами:

— Не, что-то сложно для меня, получается если да то хорошо, если нет, то замечательно.

— Так, английским, значится, не владеем, — хихикаю я, — а французский изучен в совершенстве?

— Только три фразы, — совершенно серьезно сообщает веселушка, — первую ты уже слышала, а остальные я забыла. А нет, помню..., но только одно слово 'L'amour', зато в совершенстве могу объяснить его значение.

— 'L'amour will teach you what to say' — продолжаю разыгрывать женщину.

— Все, хватит надомной издеваться, — сдалась Мария, — но я поняла, что любовь будет учить, что говорить.

— Ну, в принципе, и так сойдет, — соглашаюсь с ней, — на самом деле это песня Parlez-vous francais? в исполнении 'Baccara', английский вариант.

— Ах вон оно что..., — обрадовалась наша затейница, — а то я уже черт знает что подумала.

— А что 'подумала'? — Прищуриваю глаза.

— Подумала, что у тебя родители из дипломатов.

Хм, к странным выводам порой приходят люди, откуда из нашего пикирования взялся вывод, что у меня нет родителей дипломатов? Или..., об этом-то я и не подумала, на самом деле ничего такого с двойным дном тут нет, женщину пригласили на роль тамады, и она как может, отрабатывает свой гонорар, и между делом пытается удовлетворить свое любопытство. Только сейчас в голове сложилась мозаика, блондинок она обработала еще до того, как сели в накрученное авто и поняла — пусто, теперь взялась за своего нанимателя, вот и пытается развести 'мелочь' на слабо. Нет, это дело надо прекращать, а то наша охрана не дремлет, могут ведь и меня заодно зацепить, любопытство не только кошек губит, но и их хозяевам неприятности доставляет. И, в конце концов, мы сюда не в интеллектуальные игры приехали играть, а веселиться от души, поэтому отвлекаюсь на разговор c институтскими 'подружками', которые пытались 'вспомнить', что это за группа 'Baccara' и чем она знаменита.

Как только девочки увлеклись спорами о достоинствах современных звезд эстрады, наклоняюсь к Марии:

— Мария Вячеславовна, чтобы удовлетворить ваше любопытство, которое может доставить нам много неприятностей, сообщаю: мы находимся в гостях у девушки, родители которой погибли. Наша задача сделать так, чтобы она хотя бы на время не чувствовала себя одинокой. Если что-то пойдет не так, и кто-то проявит излишнее любопытство, то ее дядя будет в ярости. Даже не стану гадать, какие последствия ждут провинившегося, да и мне не поздоровится, так как именно я инициатор приглашения на праздник всех присутствующих.

— Все, все, ты мне понятно объяснила, — быстро закивала женщина, — мой интерес был чисто профессиональным, надо же понять с кем имеешь дело, а то бывало уже, попадала впросак, иногда некоторые шутки в специфичной компании оказывались совсем неуместны.

— Вот и хорошо. — Киваю в ответ. — Что касается контингента, то здесь 'зазвездившихся' нет, так что сильно задумываться над шутками не надо.

К обеду следующего дня навестить Наталью приехала Галина Сергеевна:

— Смотрю у вас здесь весело, — наклонилась она ко мне, наблюдая за тем, как девушки лепят снеговика под руководством затейницы, — кстати, снеговик у них красивый получается — классический.

— Ага, но мне кажется, еще шарфа не хватает. — Соглашаюсь я.

— Да, здесь ты права. Однако это уже становится интересным. — Психиатр пристально посмотрела мне в глаза. — Девочки твоего возраста редко смотрят советские мультфильмы, поэтому у них образ 'правильного' снеговика не сформировался. Должна сказать, что психологически ты вообще не имеешь отношения к нынешней молодежи, у тебя другое воспитание и другое мировоззрение.

— Следуя логике, дальше должен последовать вопрос — Кто ты такая? — Рассмеялась я.

Мне действительно было смешно, хоть иногда и проскакивали в прессе интересные статьи по поводу 'переселения сознания', но никто этому не верил. Да и под мой случай это все не подходит, у меня произошло не переселение, а подселение, сейчас мне стало очень сложно отделить свои мысли от мыслей Юлиных. Пока моя ипостась доминировала, все было понятно, но со временем вдруг обнаружилось, что мне нравится быть, как в давние времена, веселой девчонкой, проказницей, если хотите. Так что, хоть Галина и права, но вывести меня на чистую воду у нее не получится никогда, тем более что случаи раннего взросления достаточно хорошо описаны в психиатрии.

— В том-то и беда, что правду я никогда не узнаю, — вздохнула женщина, — но все-таки у меня за плечами большой практический опыт.

— Галина Сергеевна, давайте не будем искать сложности в простом вопросе. — Продолжаю веселиться. — Я это Я, и никто другой, насколько я знаю, у многих людей переживших клиническую смерть происходят изменения в психике. Так что ничего особенного не происходит.

— Ты перестала бояться смерти? — Тут же следует вопрос.

— Ну, началось, — делаю вид, что это уже начинает надоедать, — нет, смерть мне не подружка, и я по-прежнему стараюсь обходить ее стороной, но направление ваших мыслей мне понятно, пришлось познакомиться с распространенным мнением, на сей счет.

— А теперь ответь сама себе, — кивнула Галина, — может ли девочка в твоем возрасте так говорить?

— Так говорю же.

В ответ только тяжелый вздох. Понятно почему, не удалось раскрутить на откровенный разговор. И не удастся, мы это уже давно проходили, 'Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас' и точка, в этом вся суть любого разговора по душам. Опыт есть, надо только уметь делать правильные выводы.

Слепленный снеговик был дополнительно обихожен девичьими нежными ручками, и видимо у одной из них, а может и сразу двух, я особо не следила, имелись задатки скульптора, слишком уж свои ликом он стал походить на сноумена из забугорного мультфильма. Вот оно тлетворное влияние 'вероятного противника'. Пришлось срочно исправлять, шляпу долой, старое ведро на положенное место, морковку перевернуть, старый потертый шарф на то место где должна быть шея. Вот, теперь все как должно быть по моим представлениям.

Новый год к нам мчится,

Скоро всё случится.

Сбудется, что снится,

Что опять нас обманут,

Ничего не дадут.

Ждать уже недолго,

Скоро будет елка.

Веселье в полном разгаре, мы скачем как сумасшедшие, прерываясь только иногда, чтобы хоть немного набраться сил. Галина Сергеевна тоже иногда присоединяется к нашему коллективу 'попрыгушек', она в последний момент решила не уезжать домой, и, по-моему, такая встреча Нового года ей пока нравится. Наша 'тамада' тоже отжигает в меру сил, она сегодня прочно удерживает звание 'самый веселый человек года', все уже устали смеяться от ее шуток-прибауток, вот что значит профессионал. На столе стоит две бутылки 'Celebris Blanc de Blancs Cuvée Extra Brut', это шампанское такое из Франции, в прежней жизни я его не раз пробовала на всяких праздничных мероприятиях, и хотя не скажу, что оно мне сильно понравилось, но вкус действительно необычный. Мартини, которое девочки купили в магазине сомнительной репутации, тоже выставили на стол, чуть позже будем мешать коктейли, пить его в чистом виде не очень комфортно. Закуски тоже хватает, и далеко не вся она приготовлена нашими поварами, оказывается, в Москве есть много мест, где к празднику готовится все, что душа пожелает, только денежку плати и не жадничай.

Все, время, пора: сначала, дружно проводим старый год, для меня он оказался ОЧЕНЬ насыщенным, потом под бой курантов встречаем год новый, на который возлагается много надежд и быстро на улицу, фейерверк не только у нас будут запускать. После просмотра огненного представления, на котором каждый хозяин отдельно взятого особнячка, размером с Букингемский дворец старался превзойти соседа, продолжение программы веселья, но программа эта уже не обязательная, по опыту знаю, что народ позднее часа ночи потихоньку начинает расползаться. Чтобы куролесить всю ночь, нужна привычка, а здесь народ подобрался недостаточно тренированный.

Как и подозревала 'институтские' быстро наклюкались, и мне пришлось кантовать потерявших приличный вид девиц до их кроватей, хорошо, что Евгения запомнила, куда они вселились, все-таки горничная молодец. Не в смысле мОлодец, в смысле хорошо знает свою работу. До своей кровати добралась в пятом часу утра — добили-таки бутылку водки на троих, хотя нет, на трех с половиной, Марию будем за двоих считать, у нее не только концентрация алкоголя на единицу веса другая, но и опыт за плечами чувствуется немалый. Галина тоже от нее старалась не отставать, вот ведь подобралась парочка, ну а у меня, при моей 'подвижности' и небольших доз употребления, все-таки до совершеннолетия еще почти два месяца, алкоголь высвистывал в никуда с огромной скоростью, как бы сказал один мой знакомый, только ценный продукт переводить.

Опять 'тихий омут' и опять двое, но на этот раз никаких крепких напитков, на праздновались по самое 'немогу'.

— Как ты думаешь, почему не сработало? — Максимов посмотрел на листки с компроматом подкинутые Веденееву.

Собеседник пожал плечами:

— Черт его знает. Хотя говорить, что совсем не сработало, тоже неправильно, Грабин, по моим данным, от управления предприятиями практически отстранен, наследница в права не вступила. Так что кое-чего добились.

— Добились, но совсем не того, чего ожидалось. — Аркадий Михайлович, еще раз взглянул на лежащий перед ним документ. — Непонятно, Николаевич решил на родственников ставку не делать, и в то же время жестко ограничил Грабина, практически заморозил ситуацию. И сам ничего сделать не может и другим делать не дает. Чего он выжидает?

— А может он напрямую договориться с наследницей? — Спросил Минеев.

— Вряд ли, это уже из области фантастики, — покачал головой Максимов, — девочка никогда не пойдет на такое предательство, Петрович для нее сейчас единственный близкий человек. Кстати, что там с ее здоровьем, не зря же наняли целую команду психиатров.

— Облом, — махнул рукой собеседник, — как мне удалось узнать, девочка в ясном уме и твердой памяти. Прекрасно помнит свою прежнюю жизнь, на встрече родственников припомнила им все прегрешения, и старых подружек тоже не забыла, так что наши предположения оказались пустышкой. И еще, что стало известно, эта группа психиатров подобрала наследнице подружку, наняли за хорошую оплату, и Грабин так же как и свою родственницу оградил ее от всех внешних контактов.

— Ты это к чему?

— Да к тому, — усмехнулся Минеев, — что после встречи Натальи с родственниками, она получила отставку. Но видимо там действительно завязалась дружба, так как эта подружка продолжает поддерживать с наследницей отношения.

— Нас это как может интересовать? — Максимов не видел пользы от этого события.

— Факт отставки говорит о том, что планы Грабина кардинально поменялись. О своей родственнице он по-прежнему заботится, но уже не стремится создать ей максимально комфортные условия.

— Ну, этого следовало ожидать, — кивнул Аркадий Михайлович, — передача наследства затягивается, а подружка дополнительный риск, зачем ему лишние заботы? А вообще пробили, кто такая эта подружка, никто не пытается через нее навести мосты?

— А вот тут мы и подходим к одному очень интересному моменту, — улыбка окончательно сошла с лица собеседника, — по биографии подружка никто, и звать ее никак — бывшая спортсменка, вынужденная покинуть спорт, из-за серьезных проблем со здоровьем, из родителей только мать с нищенской зарплатой. НО. Но, после лечения в зарубежной клинике, она сходу получает место у Красницкого и, по отзывам его работников, на удивление быстро включается в работу, причем работает без дураков.

— Вон оно что, — Аркадий Михайлович стал быстро анализировать полученную информацию, — думаешь, он решил тоже поучаствовать в дележе?

— С его связями не исключено. Причем заметь, после того как Грабин дал девочке отставку, она тут же официально увольняется от Красницкого и готовится к поездке в Лондон. И наконец, последнее, Семенов, подручный Веденеева, запланировал поездку в Лондон тоже на это время.

— Бррр, — Максимов потряс головой как собака, — винегрет какой-то, до полного абсурда не хватает, но близко к тому, слишком много всего сплелось.

— Не хватает, говоришь? — Снова усмехнулся Минеев. — Ну, держи. Эта 'подружка' достигнет совершеннолетия только в конце февраля.

— Мля. Говоришь быстро в работу включилась и работала без дураков? И как теперь во всем этом разобраться?

— А хрен его знает. — Пожал плечами собеседник. — Пока информации, чтобы прийти к каким-то выводам, явно недостаточно, нужно искать дальше.

— Надо. — Согласился Аркадий Михайлович. — Если потребуется, подключай дополнительные силы, но распутать этот клубок мы должны до апреля. Там планируется очередная чехарда с кадрами, даже нас попробуют сковырнуть, так что должны подготовиться.

Звук двигателей самолета меняется, и я начинаю выплывать из дремы.

— Ladies and gentlemen, as we start our final descent, please make sure your tray tables and seat backs and are in their full, upright position.

Ага, самолет начал снижение, значит, через минут двадцать мой полет в 'London is the capital of the Great Britain' подходит к концу.

Мне приснилось небо Лондона

В нём приснился долгий поцелуй

Мы гуляли там по облакам

Притворились Лондонским дождем

Моросили вместе на асфальт...

В принципе правильно пела Земфира, но сегодня погода решила побаловать людей, почти над всем островом ясная погода, что для этого времени явление, выбивающееся из ряда. Ну и ладно, мне меньше мокнуть. Таможня в Аэропорту Хитроу не доставила проблем, через полчаса заскочила в такси и назвала адрес в предместье Лондона — надо было забрать в одном укромном месте электронное устройство, без которого вся моя договоренность с Веденеевым не имела смысла. Сделать это можно только в промежуток между прибытием в столицу Англии и заселением в гостиницу, потом проделать что-то подобное будет очень затруднительно. Именно поэтому настойчиво отбрыкивалась от навязываемых услуг по организации встречи с представителем клиники.

Паспорт, кодовая фраза, и я получаю доступ до ячейки хранения. Из коробки выгребаю все, теперь хранить здесь больше ничего нельзя, возможно уже сейчас за мной ведется наблюдение, так что теперь любая моя закладка стала одноразовой. Само устройство сделано в виде флешки, и практически ничем от нее не отличается, если подключить к компьютеру, то увидим обычный девайс для хранения информации, доступ до закрытой части памяти только с помощью специальной программки. Семенов прилетел на следующий день к вечеру, транзитом, времени у нас около трех часов, за это время мы должны проделать все то, что обещано его патрону. Я уже успела пройти первую серию плановых обследований в клинике и ожидала его в арендованном на время проведения акции офисе.

— Ну что Юленька, — обратился он ко мне, садясь в кресло напротив компьютера, и подавая документ, — вот подтверждение твоих полномочий и коды доступа.

— Спасибо. — Благодарю его и забираю бумагу.

Процедура регистрации длится всего десять минут. Потом формирую платежи с различных счетов в строго определенном порядке, если порядок будет нарушен, то весь труд станет напрасным, основной счет заблокируется. Под конец подключаю свое устройство, автоматом развертывается программка доступа, ввожу на запрос пароль, и дальше моего вмешательства не требуется.

— Это все? — Спрашивает представитель, видя, что я вынимаю устройство из порта компьютера.

— Да. Сейчас убедимся, что деньги со счетов списаны, а дальше уже можно звонить адресату.

— Хм. Быстро, я ожидал, что времени будет затрачено гораздо больше.

Семенов явно озадачен, хотя чего он ждал, что я здесь буду стрекотать часа два на клавиатуре?

— Деньги со счетов списаны, — сообщаю ему и запускаю на печать выписку банка.

— А ключ где теперь будет храниться? — Он смотрит на устройство.

Ага, боится, что ключ может попасть в чужие руки, правильно, бояться надо, но ..., не в этом случае, с некоторых пор все ключи у меня одноразовые и каждый следующий генерируется только при истечении срока действия или срабатывании предыдущего. Вот такая у меня паранойя.

— Ключ был активирован и теперь он бесполезен, — объясняю ему, — но можете использовать его в качестве флешки.

— Позволите? — Тут же он протягивает руку.

— Да, конечно. — Соглашаюсь я, отдавая девайс.

— На всякий случай, — поясняет он, пряча устройство в карман, — здесь еще надолго?

— Да не очень, — пожимаю плечами, — завтра в клинике покрутят мою голову на томографе, потом прохождение тестов и, если ничего не придумают, то на этом мое пребывание здесь будет исчерпано.

— Придумают, не бывало еще такого, чтобы не придумали, но не думаю, что это будет во вред.

— Ну что? — Подвожу итог. — Расходимся в разное время, в разные стороны и делаем вид, что незнакомы?

— Обязательно, — кивает Семенов, — приятно с вами работать Юлия Алексеевна.

— До встречи, Сергей Иннокентьевич — прощаюсь я, ныряя за дверь.

Здание покидаю через дальний боковой выход с толпой — время обеда. Толпа при современных устройствах фиксации довольно таки слабое прикрытие, но мне еще в самом начале вбивали в голову, что соблюдать правила конспирации нужно всегда, как бы бесполезны, в какой-то момент, они не казались.

Через два дня я снова в Хитроу, теперь мои устремления направлены в Франкфурт, куда завтра прибывает Наталья, нужно будет сопроводить ее в клинику, где ей будут заниматься пластические хирургии. Пробуду с ней пару дней и домой, пора бы уже и своими делами заняться, а то совсем про себя любимую забыла.

Глава 18

Дундуктивный метод

(дундукция — основа любого расследования, но никто в этом не признается никогда)

Ух, ну и напряжение, кажется вся спина мокрая, и это только двадцать минут, а мне сегодня еще полтора часа в таком же режиме, выпросила, и жалеть себя не приходится, если бы не знала, что все проходили через это, обязательно пожалела бы себя, несчастную. Учусь водить машину, сегодня первые практические занятия, езда с инструктором по городу, и скажу, что для меня это далеко не просто. В отличие от Юли, которая млеет от счастья, держась за руль у меня дикая паника, и любая безобидная ситуация, вроде появившейся встречной машины, вызывает непреодолимое желание давить обеими ногами на тормоз. Однако надо преодолеть себя, иначе ничего не получится, совершенно не укладывается в голове, откуда это взялось, ведь ни я, ни девочка трусихами никогда не были, в моем прошлом за плечами даже пять прыжков с парашютом, а тут на тебе. Вот такой результат получился в результате наложения психической составляющей, бред.

Так, тут надо остановиться, впереди пешеходный переход и по нему, готовится идти женщина, но она не решается шагнуть на зебру, ждет моей полной остановки. С одной стороны правильно, с другой в таком ее поведении кроется проблема, ведь водитель, который чертыхаясь плетется за мной, сместился чуть левее и не видит ее, поэтому смело начинает обходить тормозящий автомобиль со значком 'Ученик за рулем', считая, что этот ученик слишком злоупотребляет давлением на педаль тормоза. В результате, когда женщина начинает движение, перед ней проносится груда, хоть и упорядоченного, но все-таки металла, и адреналин щедро обогащает кровь. Самое неприятное в такой ситуации, что водитель, нарушивший правила, получает не меньший заряд 'бодрости' нежели пешеход, но в отличие от последнего, не может схватиться за сердце и переждать — руль по прежнему у него в руках, а автомобиль продолжает двигаться по дороге. Подъезжаем к перекрестку, к моему самому нелюбимому перекрестку на сегодняшнем маршруте, он не прямой, как знак '+', а чуть размазан, то есть продолжение дороги, по которой мне предстоит движение, метров на пять смещено вправо. Для правил это ничего не значит, для них это обычный перекресток, но водители, едущие навстречу и поворачивающие налево, не воспринимают наш автомобиль как встречный, они смело поворачивают, а потом удивляются, почему им перекрывают путь, ведь сигнала поворота не было. На эту особенность восприятия инструктор особо обратил мое внимание и в очередной раз выдал свое любимое 'Уступи дорогу дураку, пусть хоть ты сто раз права'. И так по всему маршруту, далеко не все водители снисходительно относятся к новичкам, скорее наоборот: 'Вылезли тут, ехать не дают'. Кстати, это тоже один их элементов необходимого обучение водителя, для Москвы такое отношение обычно, говорят в других городах это менее выражено.

Прокрутив маршрут четыре раза, вываливаюсь из-за руля, дальше инструктор поедет к очередному соискателю счастья в виде водительского удостоверения, и присаживаюсь на скамеечку, долго сидеть не буду, спина мокрая, вот только немного напряжение схлынет, и сразу поднимусь домой. Дальше посмотрю или приму ванну, чтобы расслабиться или обычный душ, чтобы не сильно терять время и успеть позаниматься со Светкой. В новой школе у сестры чего-то не клеится, да и странно было бы, если бы все шло гладко, в любом коллективе нужно время чтобы 'притереться', а в такой, где учится много деток непростых родителей, особенно. Но ничего, все это преодолимо, надо чуток подтянуть ее по программе, а в остальном она сама подтянется, я, к примеру, считаю, что школа нужна в основном не для поучения знаний, а получения навыков жить в обществе. Не всегда эти навыки идут на пользу, особенно при нынешнем контингенте учителей, но представление о том, с чем придется столкнуться в жизни, какое-то дает.

Вчера связывалась с Натальей, у нее все по плану, но услышав меня, расплакалась, она, видите ли, не увидела результатов после первой серии операций. Глупая, отругала ее... не хорошими словами, и объяснила, что после операции все лицо отёчное и увидеть там чего-то просто невозможно, к тому же до окончательной шлифовки пройдет еще не мало времени. Про последнее понятия не имею, но надо же было как-то успокоить подружку, между прочим, подействовало, девушка успокоилась и перестала своими слезами омывать устройство связи. Кстати говоря, от нее узнала, что по окончании лечения она в Москву не возвратится, а отправится дальше поправлять свое здоровье, но вот куда не знает, и связи со мной не будет, это одно из условий ее родственника. Понятно, Грабин решил девушку припрятать на неопределенный срок, вроде как всем доказал, что дочь его бывшего партнера жива и хватит, пусть девочка наслаждается жизнью. Ну, это мы еще посмотрим, Веденеев такого безобразия не допустит, подозреваю, после апрельской чехарды в правительстве Наталью вернут из забытья, так как вопрос наследства будет решен в ее пользу. Как мне стало известно, январское собрание акционеров не состоялось, кто-то вовремя подсуетился, догадываюсь, кто именно, и надзорное ведомство настойчиво рекомендовало не дергаться до решения вопроса о главном акционере.

Все, вроде немного пришла в себя пора двигаться. В подъезде переполох, меня встречает густой запах пустырника, кстати говоря, терпеть его не могу, сразу мерещится, что где-то здесь притаился покойник, консьержка, а это у нас исключительно дамы преклонного возраста, пытается накапать себе гигантскую дозу успокоительного. Руки дрожат, и часть капель летит мимо стакана, так и хочется посоветовать не тратить времени, а просто высосать все содержимое бутылочки сразу из горлышка, все одно же сегодня все выпьет. Место за столом, рядом с ней, делит девушка в форме наших бравых органов и что-то старательно записывает. Возможно, в стараниях девушки и есть какой-то смысл, не знаю, но зачем тратить время на писанину? В век бурного развития электроники это просто потеря времени, достаточно записать разговор на хороший диктофон и действуй дальше, нет, мы обязательно должны запротоколировать, хотя сдается мне, что вытрясти чего-нибудь дельного с человека в таком состоянии невозможно.

— Я так понимаю, спрашивать о том что случилось бесполезно? — Задаю вопрос, так как девушка отвлеклась от делопроизводства и прищуренными глазами пыталась меня просканировать.

— Ты с какой квартиры? — Сразу следует профессиональный вопрос.

— Сто писят вторая. — Отвечаю я и снова пытаюсь хоть что-то выяснить. — Надеюсь, несчастье приключилось далеко от нас?

— Да нет, в самый раз, — обрадовалась девушка, — подожди, мне надо тебя кое о чем спросить.

То, что я пока еще несовершеннолетняя работницу органов сильно расстроило, лишний раз не запротоколируешь, даже думать не хочу, сколько бы мне пришлось тогда 'вести беседы', а так быстренько отбарабанила стандартные ответы: ничего не слышала, никого не заметила, никому ничего не говорила, и свободна на все четыре стороны. Хотя нет, сторона была одна, и она вела к лифту, раз не хотят делиться, то и мне не интересно. Вру, на самом деле интересно, но здесь мне по любому раскладу ничего не узнать, вот придет вечером мама и все расскажет, уж её-то соседки никак без извещения не пропустят.

Светка сопротивлялась как могла, вот не хотелось ей школой заниматься и все, в ход шел весь арсенал ее хитростей, но старшая сестра не вчера родилась, то что она еще только осваивает в цыганских премудростях я уже успела подзабыть, однако выскользнуть из моих цепких ручек у нее не получилось. Занималась с ней часа три довольно таки плотно, пресекая всякие намеки на лень, поняв, наконец, что я настроена очень серьезно, сестренка покорилась судьбе. Вы бы видели, сколько радости было в ее глазах, когда в двери щелкнул замок — конец мучениям. Многие скажут, что таким образом я не помогаю сестре, а наоборот отвращаю ее от учебы, прививаю ей ненависть ко всему, что связано со школой, но тут должна возразить. В жизни часто бывает, что приходится делать неприятную работу, не хочется, но надо. Так вот, если человек не привык, то и делать ее не станет, даже если это будет иметь весьма неприятные последствия. При этом он будет искать любой предлог, не понимая, что затратит гораздо больше усилий, отлынивая от этой работы, нежели просто ее выполнит. Для того чтобы человек это понял, нужно пройти неприятный этап принуждения, и показать, что любая нелюбимая работа не так страшна, если не настраивать себя против нее заранее.

— Нашу соседку сверху ограбили. — Принесла новость мама. — Днем, пришли, представились работниками организации, где она раньше работала, мол, подарки пенсионерам. И ведь действительно там подарки для работников ушедших на пенсию готовили, вот только по домам их возить не собирались, нужно было самим за ними приходить. Дверь открыла, а там трое в масках... ударили по лицу, а потом в ванне закрыли и пригрозили, чтобы не кричала.

— Так если они в масках были, зачем же она им открывала? — Удивляюсь я.

— Нет, там по-другому все было, — отмахнулась мама, — пока они с ней через дверь разговаривали, масок на них не было, а пока она с замком возилась, успели надеть. А узнать она все равно никого не сможет, много ли там, через глазок рассмотришь?

— А консьержка, видеозапись у нее?

— Так уходили-то они не толпой, — махнула она рукой, — ничего подозрительного Антонина не заметила. Но это ей мало поможет, выгонят теперь ее с работы за профнепригодность, да и вообще вместо женщин теперь внизу парней посадят, мол, от них больше проку.

— Ну, это совсем не факт, — тут же возразила я, — у женщин память на проживающих гораздо лучше заточена, как раз для такой работы. А у парней, в этом смысле, память, как правило, дырявая, будет у нас внизу сидеть бугай для красоты, ни на что серьезное негодный.

— Жалко Антонину, — вздохнула мама, — пенсия у нее не очень, да и муж с больничных не вылезает, вроде уже хотят инвалидность ему оформить.

— Мам, — на моем лице появилась усмешка, — ты о себе тоже думай, твоя зарплата даже до пенсии не дотягивает, если бы не моя подработка, еще неизвестно как бы концы с концами сводили.

— Это да. — Согласилась она, доставая сковороду. — Овощную смесь тушить будем?

— Обязательно, и желательно сразу два пакета — ужаривается сильно.

— А с работой, — продолжила мама, — нашелся один вариант, сейчас думаю. Вроде бы не меньше тридцати обещают и от сюда не далеко, всего минут десять ходьбы.

— А думать зачем? — Встрепенулась я. — Хватать надо, а думать можно и потом.

— Не все так просто, — нахмурилась она, — вот поработаешь на одном месте лет двадцать пять, тогда поймешь, каково оно работу менять.

— Да все понимаю, — махаю рукой в ответ, — крутой поворот в жизни, все становится необычно и непривычно. Как говорят врачи 'мощный психологический стресс', который требуется пережить, но это все равно придется делать, и чем раньше, тем лучше.

— Вот видишь, у меня одна только смена работы проблема, — продолжила мама, — а у Антонины вообще все в один час рухнуло, вот тут стресс так стресс.

Пока возились на кухне, в голову пришла одна мысль — в свое время меня неплохо натаскали на проработку видеоматериала, не то чтобы очень хотелось помочь нашей консьержке, но вспомнить молодость было бы не плохо. Получится что-нибудь интересного найти в этих записях или нет, еще вопрос, а вот женщину из депрессии вытащить на этом можно легко, заодно и узнаю, кто проживает в этом доме, хотя бы и заочно.

Сижу, изучаю записи, а заодно знакомлюсь с жителями дома, получаю информацию, кто есть кто, каков социальный статус и где работают. Мера вынужденная — следователь почему-то решила, что я была с ней недостаточно откровенна и прислала маме повестку. Несмотря на сто процентное алиби, моя причастность к печальному событию у представительницы органов почему-то сомнений не вызывала, а потому 'колоть' подозреваемую она пыталась по взрослому. Мама не выдержала и пыталась возмутиться, но мне удалось ее успокоить:

— Мам, не надо нервничать, — ухватила я ее за руку, — следователь делает свою работу как умеет.

От 'как умеет' женщину перекосило и она не на шутку завелась:

— Не 'как умеет', а как положено. — Дала она отповедь на мое высказывание. — А будешь продолжать себя так вести, могу и с изолятором поспособствовать.

— А разве для этого не надо сначала предъявить обвинение? — Сделала в ответ удивленное лицо.

— А уже пора? — В свою очередь поинтересовалась следователь. — Так за этим дело не встанет.

— Понятно, — кивнула я и ушла в глухую оборону. Никаких рассуждений, только ответ на прямо поставленный вопрос, без полутонов.

Женщина это сразу почувствовала, но отказаться от своих заблуждений не захотела, поэтому выписала повторную повестку на следующий день.

— А зачем? — Спросила её. — Времени еще целый вагон, почему нельзя сразу все выяснить, а не откладывать до следующего раза.

В ответ только прищуренные глаза и требование маме расписаться на корешке повестки. Ясненько, вредничаем значит, власть показываем, что ж, посмотрим как ты завтра запоешь, денежки у меня сейчас в наличии имеются, поэтому нанять толкового адвоката не проблема.

Появление в кабинете следователя моего, теперь уже моего, адвоката произвело впечатление, он неспешно ознакомился со списком вопросов и тут же потребовал объяснить на каком основании его подопечной, по сути, предъявлено обвинение. На этом грозный вид молоденькой работницы сразу иссяк, а речь стала чем-то похожа на выступление Черномырдина, когда невозможно было понять, о чем он вообще говорит. На этом дело бы и закончилось, но девушка оказалась довольно таки настырной, и вместо поиска тех, кто действительно причастен к этому делу, решила покопаться в моей прошлой жизни. С одной стороны, конечно, 'Бог в помощь', а с другой, ясно же, что когда к вам приходят в форме и начинают задавать вопросы про какого-нибудь человека, то отношение к этому человеку станет настороженным, то есть приводит к ущербу репутации. Нам это надо?

Прыть неожиданно появившегося недоброжелателя быстро обуздал адвокат, дядька был вхож во многие кабинеты, поэтому уже на третий день девушка занялась тем, чем и должна заниматься на своем месте, а не изображать из себя ФБР и ЦРУ в одном флаконе. Однако, если я раньше просто хотела по человечески помочь нашей консьержке, то теперь, в свете последних поползновений органов, надо было быть в курсе всего происходящего.

В нехилой компании мы оказались, люди здесь подобрались далеко не простые, так оно и понятно, цены на квартиры в этом доме демократичными никак не назовешь.

— Это Лена Дорохова из сто семьдесят пятой, — меж тем продолжает комментировать очередные кадры Антонина Андреевна, — родители в разводе, брат ее уже года три как женился и живет отдельно, мать навещает редко. Кстати, недавно узнала, что он активно продвигается по службе, что-то с полицией связано, где его отец продолжает служить.

Раз его отец продолжает служить в таком возрасте, и может влиять на карьеру своего сына, то должность у него о-го-го. Хорошее прикрытие для дочки.

— Кто-то из друзей к ней приходит? — Сразу следует вопрос с моей стороны.

— Из парней нет. Ее мама Татьяна Федоровна, следит за этим строго, только ее подружка из соседнего подъезда иногда бывает у них. Вот та — шалава, — вздыхает вахтерша, — связалась с компанией.

— С компанией? — Тут же пытаюсь раскрутить очередную шероховатость — уже потеряла им счет, за то время пока смотрим документальные 'фильмы'.

— Ну да, жизнь-то вокруг кипит, а денег на гулянки не хватает, вот и жмется к тем, у кого они водятся.

— Если у компании деньги водятся, то они вряд ли опустятся до банального грабежа, — вздыхая, отметаю очередную 'наколку'.

— В том-то и дело, со странностями они, — тут же возражает Антонина, — слышала от сменщиц, что хоть автомобили у них и дорогие, а курить иногда у прохожих клянчат.

— А вот это уже интересно. — Зацепка снова обрела значимость, позднее надо будет ее тоже отработать, ведь как раз у подобных 'мальчиков' мозги набекрень. — А где Татьяна Федоровна работала?

А это уже не зацепка, это уже полноценная версия, оказывается, мать этой Лены работала на том же предприятии, что и наша ограбленная соседка. Дальше уже было немного легче, хоть версий у меня по-прежнему был целый воз и тележка, но постепенно они отпадали по мере выявления новых фактов, а вот версия участия 'шалавы' и ее друзей наоборот крепла. Окончательно эта версия оформилась как основная, когда я поняла, что попасть из одного подъезда в другой труда не составляет, достаточно иметь ключ от выхода на крышу здания. Да даже и ключа, как такового не надо, если очень хочется, то можно пролезть с крыши в подъезд через люк обслуживания механизма лифта, хоть этот путь довольно-таки грязный. Еще два дня понадобилось на то, чтобы просмотреть видео с уличных видеокамер, доступа к ним мне, естественно, никто не давал, но люди везде остаются людьми и, несмотря на громкие запреты и инструкции, копии наша вахтерша получить сумела.

— Все! — Я вскочила из-за монитора, разминая затекшую от долгого сидения свою самую ментально чувствительную часть тела. — Потенциальных грабителей мы вычислили, но это мало вам поможет Антонина Андреевна. Теперь надо установить личности наших 'подозреваемых', а вот этого сделать мы с вами сами не можем, знакомая Елены и под пытками не выдаст своих подельников, даже если удастся ее на чем-то зацепить. К тому же, судя по авто, родители у мальчиков не из бедствующих, а ограничения с наличностью, скорее всего, связано с воспитательным процессом. Так что нужен другой подход, который исключит из нашей схемы участие родителей и их адвокатов.

— Ненадежно это все, одни предположения, — задумалась вахтерша, — мне совершенно непонятно на основании чего ты сделала такие выводы.

— Так прямых доказательств мы не имеем, — отвечаю женщине, — большинство обвинений в нашей стране основывается на косвенных данных, не сумел доказать, что не верблюд, пожалуйте в зоопарк с колючей проволокой и вышками. Сейчас так почти все следаки работают, если нет хорошего адвоката со связями, считай, пропал, и называется сие 'дундуковый' метод. То есть следователь вообще не думает, всякие дедуктивные методы отвергает сходу, только демонстрирует свою недалекость и тупость, его задача любыми путями привязать первого подходящего к преступлению, а дальше делать ничего не надо, пусть теперь обвиняемый сам ищет преступника и собирает доказательства своей невиновности. Найдет — его счастье, а нет — не судьба. Или наоборот судьба, она ведь необязательно должна быть доброй.

— Да, есть в твоих словах что-то такое, — согласилась Антонина Андреевна, — та девочка, которая ведет это дело, все пытается на меня перевесить, вроде как без моего участия такое случиться не могло.

— Вот видите, — усмехаюсь в ответ, — следователь хоть и молодая, но перспективная — быстро перенимает опыт коллег по ремеслу. В данном случае нам ее как огня бояться надо, не приведи такому случится, и она прознает, кто на самом деле участвовал в ограблении. Ясен пень, узнав про мажористых мальчиков, будет делать все, чтобы скрыть правду, иначе ей продвижения по службе не видать, и, кстати говоря, если будет сильно допекать, можем с помощью этой информации ограничить ее прыть.

Стоп! Вот это последнее мое высказывание, вырвавшееся на свободу в пылу полемики, надо бы его хорошенько обдумать, оно ведь на самом деле может хорошо стреножить следственные органы, это ведь только в кино честный и неподкупный следователь доводит дело до конца, а в жизни все далеко не так. Ведь гораздо чаще не банальная взятка или угроза действуют на следователей не хуже приказа, а осмотрительность, зацепишь не того, даже случайно, и сотрут в порошок, оправдываться, мол, это на самом деле так, будет уже поздно.

И тут у меня в голове полностью складывается пазл. Впрямую, конечно же, ограбление совершено гоп-компанией, но вывести ее участников на чистую воду без помощи правоохранителей очень сложно, но кто их снабдил информацией? Лена! А кто у этой лены отец и брат? И как повлияет на их будущее, если родственница оказалась напрямую замешана в преступлении? Вот, осталось подработать детали, чтобы не сильно светиться, а дальше пусть действуют те, кому по службе положено.

С Дороховой младшей я поговорила на следующий день, хоть она сначала и отнекивалась из всех сил, но потом была вынуждена признаться, что информация о соседке к подруге попала через нее. Дальше обрисовала ей, как будет действовать следователь и почему она пойдет как соучастница ограбления, особо отметила, что никакого просвета в тоннеле не видно. Но, у нее ведь отец и брат работают не абы где, а значит стоит обратиться к ним за помощью, уж они-то наверняка найдут способ решить проблему, ну и заодно проблему ни в чем не провинившейся Антонины Андреевны. Подборку всех собранных в течение трех дней материалов, указывающих на участников ограбления, тоже отдала ей, дабы она ими озадачила своих родных. На этом посчитала свою миссию выполненной, дальше уже не моя забота.

Вечерняя мокрая дорога как в зеркале отражала свет фар встречных машин, от того обочины, не смотря на исправно подсвечивавшие их фонари, укутались темнотой и разглядеть что на них творилось не было никакой возможности. Стас развалился в кресле своего прикрученного авто, с намеком на спортивную модель, лениво шевелил рулем, продолжая движение в довольно плотном потоке и предвкушал. Чего 'предвкушал'? Так понятно чего, сегодня днем он погасил свои долги и заодно в очередной раз затарился коксом, взял сразу побольше, на всю свою компанию, так что веселиться в ночном клубе можно будет долго. Вообще завязывать надо с этим весельем, отец уже второй раз предупредил, что не потерпит более такого времяпровождения и если наследничек не возьмется за ум, примет меры. О том, какие это будут меры, Стас предпочитал не задумываться, уж слишком крут порой бывал его предок, и это понятно, в современных реалиях размазням редко удавалось выжить. Ладно, сегодня в последний раз, надо же как-то расплатиться с друзьями за удачное дело, которое они провернули дней пять назад. А ведь хорошо все прошло, старушка даже пикнуть не рискнула, сходу в грызло отоварили, и повторять не пришлось, пока они в квартире наличность собирали, сидела в своем туалете как мышь под веником. Дальше снова через крышу в соседний подъезд и в Томкину квартиру, а там по одному на выход, чисто сработали.

Автостоянка у клуба оказалась заполнена, не смотря на то, что квартал здесь был вдалеке от кипящей жизнью центральных улиц, приткнуться места нет, поэтому пришлось проехать чуть дальше и припарковаться на обочине, ничего необычного, ему часто так приходилось делать. Как только он неспешно покинул авто к нему подскочил паренек:

— Кокс, травка, герыч, — негромко протараторил он.

— Нет, не надо, — вяло отмахнулся Стас. Он никогда и ничего не брал у таких торговцев, пусть там, где он брал дозы, было намного дороже, но зато и гарантия хоть какая-то, а тут рулетка, хрен его знает чего там для веса в дурь добавляют.

— Ты не подумай, — меж тем продолжал сбытчик, — у меня все чистое, зуб даю.

— То-то у тебя их не видно, — усмехнулся Стас, пытаясь обойти навязчивого паренька.

— Не дорого отдаю, тебе как новому клиенту за полцены отдам.

— 'Вот ведь пристал'. — С раздражением подумал мажор и резко сдал назад, обходя машину с другой стороны.

— Оппа-на, — раздался голос со стороны тротуара, — ты смотри Чир, никак 'Глист' на нашей территории обосновался. Ты пока его держи, а я пастуха прихвачу.

Пастух? Какой пастух? Тут до Стаса дошло, что по какой-то причине его приняли за одного из организаторов уличной торговли наркотиками.

— Э-э, ребята, я тут совсем не при делах, — попытался он по-быстрому разрулить ситуацию, — вы тут как-нибудь сами без меня разберитесь.

— Как это 'не при делах', если с Глистом разговоры вел? — Не поверили ему. — Ты лучше не дергайся, а то ведь и в рыльник заполучить можешь, будешь как он на одну стоматологию работать.

Мажор занервничал и огляделся, однако, как назло, вокруг царили темнота и пустота, что не удивительно в такое время. Дальше получилось совсем плохо, здоровенный бугай, проявившись из темноты, бесцеремонно стал обшаривать его и естественно наряду с бумажником наткнулся на расфасованные дозы кокаина.

— Ну вот, а говорил не пастух, — обрадовался громила, и сходу пробил своим кулачищем под дых, — это за вранье.

Стасу сразу резко стало плохо, и не столько от того, что боль не давала некоторое время вдохнуть, сколько от осознания, что совершенно неожиданно попал в чужие для него разборки. Оклемался он достаточно быстро, все-таки, хоть удар у бугая и был поставлен, но бил он не сильно, видимо учитывал, что перед ним не профессиональный боец. И тут чуткое ухо мажора уловило негромкий спор из темноты, один голос предлагал решить все мирно, мол, от рихтуем морды до соответствующего состояния и хватит для первого предупреждения, а другой возражал, что горбатого только могила исправит, вот и надо исправлять пока есть такая возможность.

Нет, такой расклад Стасу был не нужен, жить ему пока еще не надоело. Сделав несколько маленьких шажочков согнувшись в сторону своей машины он оперся одной рукой о багажник, показывая, что ему все еще очень плохо и от удара никак не может окончательно прийти в себя, а другая опустилась в карман брюк, нащупывая брелок.

— Эй, ты куда собрался? — Обратили на него внимание из темноты. — Стой, где стоишь.

Последнее как кнут подстегнуло молодого человека, он нажал кнопку разблокировки охранной системы автомобиля и резко прыгнул к двери. Заблокироваться изнутри ему удалось в последний момент, кинувшегося следом громилу подвел стереотип, вместо того, чтобы сходу ударить чем-нибудь тяжелым по стеклу, тот попытался сначала открыть дверь и пока он с ней возился, Стас успел завести двигатель, и втопив в пол педаль газа, рванул с места, завизжав проворачивающимися на асфальте покрышками. Скорость автомобиль набрал быстро, по крайней мере, к пешеходному переходу, который пересекал дорогу метрах в ста от старта, она уже перевалила за сотню и тут все из такой же густой темноты наперерез по зебре выскочила женщина с коляской. Увидев мчавшийся на нее автомобиль, она сделала то, что никак не укладывалось в голове, резко отпрыгнула назад, толкнув коляску прямо под колеса. Естественно водитель ударил по тормозам в тот момент, как только осознал опасность, но за две секунды, бывшие в его распоряжении, ничего сделать не успел, даже то, что автомобиль, несмотря на резкое торможение, не потерял управления, помогло мало, уйти от столкновения с коляской не удалось. Никакого удара Стас не почувствовал, только увидел как части коляски разлетелись по сторонам дороги, а ее содержимое перелетело через автомобиль. Полностью остановиться ему удалось метрах в двадцати за переходом, он сжимал трясущимися руками руль и пялился в зеркало заднего вида, видя как по переходу в ужасе бегала женщина, хватаясь за голову. Уже хотел выбраться из-за руля, как его взгляд переместился дальше назад, где к переходу бежали те два бугая, которые прихватили его раньше. Дальше мажор уже не думал, снова натужно рыкнул двигатель и автомобиль, ведомый своим владельцем, снова стартовал, набирая скорость.

Громилы легкой трусцой подбежали к переходу, где металась женщина, собирая ошметки от коляски:

— Ну что, Валя, получилось?

— Более чем. — Без всякой истерики откликнулась женщина. — Резвый парнишка, думала, увернется в последний момент, но не успел. Все, мальчики, нет времени, помогайте быстрей, а то проедет кто, срисует.

Остатки вещей быстро собрали с дороги и утащили в темноту, теперь можно было не торопиться.

— Съемку вели с двух точек на видео регистраторы, — объясняла владелица разгромленной детской коляски, — так что мальчику отбрехаться будет сложно. Главное чтобы он в таком состоянии еще где-нибудь не вляпался.

— Не, не вляпается, — произнес один из бугаев, глядя в свой смартфон, — уже бросил свое авто за эстакадой у торгового комплекса. Наверняка и дверь открытой оставил и ключи в замке зажигания, чтобы кто-нибудь угнал. Слышь Андрей, скажи своим, чтобы присмотрели, а то знаю, там желающие точно найдутся.

— Ага, шас сделаем, — доставая свой телефон, отозвался напарник, — смотри-ка, хоть и напуган до усрачки, а соображает.

Это было самой тяжелой ночью для Стаса. Свою машину он бросил на стоянке, оставив чуть приоткрытой дверь, и ключ в замке зажигания, если угонят, то и концы в воду. Домой добрался на частнике, связываться с такси не стал, ни к чему лишний раз светить свою морду среди тех, у кого профессиональная память на клиентов. Дома сразу созвонился с Федором Ильичом, начальником охраны отца, и попытался все рассказать, но тот, как только понял в чем дело, сразу прекратил разговор и уже через полчаса приехал лично, не смотря на глубокую ночь. Дальше выяснение подробностей, и как Стас не старался скрыть наличие у него кое-какой наличности, раскололи его до донышка.

— Плохо все Стас, — огласил ему свое мнение Федор Ильич, — вооруженное ограбление в составе банды, с причинением вреда здоровью, это уже до восьми. Сбил ребенка на пешеходном переходе и оставил без помощи, это еще минимум два, а если еще и сбыт наркотиков, тут уж все до кучи, по максимуму.

— Да не было там сбыта, для себя брал, — возразил мажор.

— А это уже никому не докажешь, — вздохнул начальник охраны, — одна доза для себя, ну две, а у тебя сколько было?

— Восемь.

— Вот видишь, кто поверит, что не собирался продавать?

В комнату ввалился один из подчиненных Федора Ильича:

— Машина на стоянке, как стояла, так и стоит, — доложил он, — забрать ее не получилось, под присмотром она.

— То есть, — насторожился начальник.

— От ДПС пасут, — пожал плечами подчиненный, — тачка дорогая, стоит на стоянке как бы особняком, видимо увидели, что открыта, вот и взяли под наблюдение.

— Вот чёрт. — Ругнулся Федор Ильич. — И не понятно, то ли знают все, то ли по своей инициативе под наблюдение взяли. Что там с ребенком?

— А нет ничего? — Снова развел руки охранник. — Следов торможения по мокрой дороге не видно, никого нет, пару мелких обломков нашли, вот и весь улов. В сводках данное происшествие пока не значится. Но это ничего не значит, наверняка ребенка в клинику увезли, а от туда сведения только утром поступят, если только не смертельный случай.

— Уже хоть какая-то надежда. — Приободрился начальник охраны. — Ладно, отдыхайте пока, а утром возьмешь наше недоразумение и на анализ крови, по результатам будем думать что можно сделать.

Какой там отдых? Воображение Стаса рисовало картины одна страшнее другой, с одной стороны 'и мальчики кровавые в глазах', с другой — холодное хмурое небо зоны, где-то в глубинах Магадана, и злобные соседи, готовые убить за 'просто так'. Так и промучился остаток ночи и часть утра, только в одиннадцать часов отец соизволил обратить внимание на своего непутевого сына:

— Ну что, допрыгался? — Хмуро взглянул он на Стаса. — Вот и пришло время тебе самому отвечать за свои дела. Готовься, если в 'Кресты' не упекут, пойдешь Родине долг отдавать, да не как сейчас — год и свободен, на два года пойдешь, и чтобы полностью, от звонка до звонка. А уж я, поверь, постараюсь, чтобы тебе служба медом не казалась. На юга тебя нельзя, там такие идиоты долго не живут, на севера тоже не годится, там спирт учету не поддается, а вот средняя полоса в самый раз, надо бы узнать, как там в Борзе поживают, расформировали уже, или нет? Можешь заранее радоваться, поедешь в самый солнечный город России, небо там редко хмурится, никакого побережья Франции не захочется. Все, иди, готовься, здесь тебя долго не будет в любом случае.

Федор заявился в аккурат к двенадцати часам, и после хмурого 'Ну', брошенного ему хозяином кабинета доложил:

— В общем-то, считай, обошлись малой кровью. Машину со стоянки выдернули, пока наблюдатели от ДПС разбирались с Маринкой, которая в них на своем бульдожке въехала, закрыли обзор автобусом и увели через соседний ряд. Девушка с ребенком явная подстава — никаких обращений с травмами грудничков ночью не зафиксировано, да и на регистраторе видно, как она коляску специально под машину толкала, любой адвокат, если только не полный дебил, на раз невиновность докажет. Нервы-то, естественно, помотают, и в желтую прессу слив могут устроить, но зацепить по закону будет сложно. Что с места происшествия скрылся, стрессом объяснить не сложно. Ну и наконец, по ограблению: с пострадавшей договорились, полностью компенсировали потерю наличности, ну и добавили за моральный ущерб, дорисовав в конце суммы дополнительный ноль. Заявление от нее на отказ написано и отнесено куда положено, вот только дальше моих полномочий не хватает, следователь прекращать дело отказалась, говорит, что не вправе, статья не та, мало ли чего там пострадавшей в очередной раз в голову придет.

— Ну, это я сам могу решить. — Кивнул родитель мажора, а потом, чуть подумав, добавил. — Стасу ничего не говори, пусть и дальше думает, что не сегодня — завтра, может оказаться на нарах, надо чтобы прочувствовал, а то подумает, что кто-то может его от всего отмазать. Этой весной он у меня служить пойдет, не хотел я, что бы у него такой перерыв с учебой был, но видимо иначе нельзя — берега потерял. И дружков его не будем без внимания оставлять, они у меня тоже на время форму примерят, пусть только попробуют отказаться, грехов за ними побольше, чем за сыном водится.

— Закрыли дело с ограблением, — известила меня радостная Антонина Андреевна, — вчера следователь мне сообщила, так что перестали мне дальше нервы мотать.

— Нашли значит грабителей, — улыбнулась я в ответ.

— Нет, официально никого не нашли, но соседка твоя от заявления отказалась и ходит теперь какая-то радостная.

— Понятно, виновные компенсировали материальный и моральный ущерб, — догадалась о причинах, — что ж, тоже не плохо. Только жаль, эти уроды тюремной баланды не хлебнут.

— Да, упечь их лет этак на десяток было бы не плохо, — согласилась Антонина, — но тогда с них ничего не получишь, а так хоть какая-то польза. Кстати, наша следователь тоже довольна, на повышение пошла, сказала, что в Пятигорск назначение получила.

Мне осталось только рассмеяться — ничего себе повышение, из Москвы в Пятигорск, море конечно рядом, но это только если по глобусу расстояние мерить. Хотя, кто их там знает, какие скрытые механизмы действуют в этой весьма доходной конторе?

Кстати, насчет Грущевского. По приезду из зарубежной 'командировки' наняла одну довольно-таки мутную контору, обошлось мне сие действие очень не дешево. Однако это того стоило, уже через две недели они предоставили мне первый пакет информации, не могу сказать, что все в этой информации меня устроило, но кое о чем я действительно даже не догадывалась. По крайней мере, появилась ниточка, потянув за которую можно начать распутывать клубок. Естественно я за нее и потянула. Уже есть кое какие результаты, надеюсь дальше будет еще интересней.